Лента: Политика

Руководство Китая использует в отношении Индии «тактику анаконды», медленного окружения и создания напряженности по периметру индийских границ. Такая тактика Пекина обусловлена нарастающим соперничеством двух великих государств не только за лидерство в Южной Азии, но и за общую ситуацию в грядущем планетарном раскладе сил.

В течение последних нескольких лет политологи и аналитики, прогнозирующие развитие международной политики в двадцать первом веке, выдвигают предположение о том, что ведущая роль в политическом и экономическом раскладе наступившего столетия перейдет от стран «золотого миллиарда» (США, ЕС, Япония) к четверке новых индустриальных стран – Бразилии, России, Индии и Китаю (иногда их объединяют вместе под аббревиатурой БРИК). Нынешним летом в Екатеринбурге прошел саммит БРИК. Безусловно, встречи на высшем уровне лидеров государств, от которых будет во многом зависеть развитие человечества в ближайшие годы – дело нужное и даже необходимое. Однако было бы лучше, если бы данные встречи созывались не для провозглашения мало к чему обязывающих деклараций, а были наполнены конкретным, интересным для всех участников содержанием.. Для этого необходимо очертить интересы совещающихся сторон и отдавать отчет об их геополитических приоритетах, зачастую не совпадающих, а иногда и полярно противоположных.

Последний случай мы наблюдаем на примере Индии и Китая, наиболее динамично развивающихся экономически и наиболее мощных в военном отношении держав Азиатского континента. Отношения между ними в течение последних пятидесяти лет не были безоблачными, но в последние месяцы уходящего года мы наблюдаем прямо-таки лавинообразную эскалацию напряженности между «слоном» и «драконом». Как известно традиции китайской дипломатии не позволяют называть вещи своими именами. Главное в китайской культуре – «сохранить лицо», причем лицо это должно быть по возможности бесстрастным с легким оттенком приветливости. Тем большим сюрпризом стали две больших статьи, появившихся в конце октября в китайском официозе People’s daily, выражающем как известно мнение Министерства иностранных дел КНР и высшего китайского руководства. Данным статьям предшествовала перепалка внешнеполитических ведомств двух стран на уровне нотной переписки, связанная с посещением индийским премьер-министром пограничного штата Аруначал-Прадеш, который китайцы считают спорной территорией. Нота протеста МИД КНР послужила поводом для антикитайской кампании в индийской прессе. В ответ Peoples daily разразилась чрезвычайно резкой по тону статьей от 17 октября, в которой утверждается, что индийское стремление стать сверхдержавой порождено комплексом неполноценности страны, «постоянно находившейся в ходе своей истории под иностранным господством». В статье обличается «дерзость и высокомерие Индии по отношению к ее соседям». «Мечты о державности, – говорится далее в статье, – смешиваются у южноазиатского гиганта с планами региональной гегемонии, что постоянно ставит его в неуклюжее положение по отношению к соседям и приводит к внешнеполитическим провалам». Далее содержится уже плохо завуалированное предостережение нынешнему индийскому руководству по поводу проводимого им курса на стратегическое партнерство с США. Газета пишет: «К большому сожалению, Индия проводит внешнеполитический курс по принципу: дружи с дальним и дерись с ближним. Индия, стремящаяся стать сверхдержавой, должна открыть глаза на отношения с ближайшими соседями и отбросить свое высокомерие в эпоху, когда мир переживает тектонические перемены».

За резкими словами, которые никак не могли появиться без санкции высшего китайского руководства, последовали дела. 22 ноября появилась статья видного индийского аналитика Ауробиндо Махапатры, в которой утверждается, что руководство КНР пригласило посетить Пекин лидера кашмирских сепаратистов (территории индийского штата Кашмир, находящейся под пакистанской оккупацией) Мирваиза Умара Фарука. Данное приглашение было приурочено к намерению китайцев «оказать посреднические услуги в урегулировании территориального спора между Индией и Пакистаном». Подобное приглашение означает признание де-факто отторжения данной части Кашмира от Индии. Есть и другое объяснение данному факту: приглашение Мирваиза Умара Фарука станет для пекинских властей симметричным ответом на индийскую заботу о Далай-ламе, который не скрывая своего враждебного отношения к КНР и поддержки тибетского сепаратизма пользуется на индийской территории правами политического убежища и даже частично финансируется из индийских источников.

Необходимо отметить, что китайцы и ранее активно сотрудничали с Пакистаном на оккупированной последними территории. Именно с помощью Китая было построено в условиях высокогорья Каракорумское шоссе, являющееся главной магистралью, по которой идет основной товарооборот между двумя странами. Однако до сего времени пекинское руководство никогда не совершало таких демонстративных жестов как приглашение лидера сепаратистов.

Впрочем координация внешнеполитической и разведывательной деятельности Китая и Пакистана проявляется не только на уровне пропагандистских мероприятий. Портал «Геополитика» уже писал о том, что китайцы оказывают Пакистану финансовое и техническое содействие в постройке океанского порта Гвадар в Белуджистане. Гвадар – порт, строящийся для коммерческих целей, но после небольшого технического переоснащения он вполне может стать неплохой военно-морской базой, позволяющей Китаю контролировать прохождение танкеров через Ормузский пролив. Его строительство является еще одним проявлением китайско-пакистанского стратегического партнерства, направленного волей-неволей против Индии.

Неслучайно поэтому, что октябрьская словесная перепалка китайской и индийской прессы совпала по времени с серией масштабных терактов в Афганистане, за которыми проглядывает рука пакистанской Межведомственной разведки ИСИ. Крупнейшим из них был взрыв 6 октября индийского посольства в Кабуле, в результате которого погибли 17 человек. Этот взрыв был недвусмысленным предупреждением Пакистана Индии умерить политическую и военную активность в Афганистане. Незадолго до этого индийцы открыли два новых генконсульства в Афганистане: в городах Кандагар и Джелалабад. Информированный индийский исследователь, бывший посол в Узбекистане и Турции М.К.Бхадракумар полагает, что эти консульства могут быть пунктами индийской электронной разведки в Афганистане. Естественно, что их наличие, потенциально подрывающее пакистанскую обороноспособность, было воспринято в Исламабаде как покушение на безопасность страны. Дополнительно усилило напряженность то обстоятельство, что в Пакистане традиционно рассматривают Афганистан как свою сферу влияния. Пакистанская военная элита видит свою сверхзадачу в восстановлении империи Великих Моголов (см. интервью с одним из лидеров белуджийского национального движения доктором Санаи на портале «Геополитика»), и естественно не намерена делить с кем-либо, а особенно с давними врагами-индийцами влияние в Афганистане. Возникает вопрос: «А как же пакистанская помощь американцам, оккупирующим Афганистан под предлогом борьбы против терроризма?». Да пакистанцы действительно одной рукой оказывает помощь американским джи-ай, а другой спонсируют Талибан и подпитывают это движение кадрами хорошо обученных в Кашмире боевиков, зачастую имеющих военные звания офицеров пакистанской разведки. Власти Исламабада ведут сложную игру. Ее целями является, во-первых, получение от США максимально широкой военной и финансовой союзнической помощи. Во-вторых, пакистанская элита хочет доказать дяде Сэму, что без дружбы с Пакистаном он никогда не выберется из афганского котла (это архиважно сейчас, когда наметилось явное смещение американских приоритетов в регионе в сторону Индии). В-третьих, максимально расширить зону своего влияния на афганской земле. Интересно, что пакистанский министр иностранных дел Махмуд Куреши заявил вскоре после теракта, что «индийцы должны оправдать свое присутствие в Афганистане. Оно является несоразмерным для страны, не имеющей в отличие от нас с Афганистаном общей границы». Данное заявление было сделано во время поездки министра в США. Логично предполагать, что усиление индийского присутствия в Афганистане вызывает раздражение не только у пакистанцев, но и их китайских друзей.

В середине октября состоялось и еще одно событие, не вызвавшее широких откликов в мировых масс-медиа, но по своему знаменательное. Лидер маоистской Компартии Непала, занимающей большинство мест в парламенте страны и по существу являющейся правящей партией, Прачанда был с почестями принят в Китае и совершил паломничество к месту рождения председателя Мао в провинции Хунань. Остается добавить, что в мае 2008г. власть в Непале перешла от королевской семьи, управлявшей этим государством в условиях абсолютной монархии, к маоистам, долгое время проводившим партизанскую войну против законного правительства. Королевская династия Непала, правившая в этом лимитрофном образовании, вполне устраивала Дели. Провозглашение же в этой небольшой гималайской стране республики (пусть и парламентской и демократической, но с прокитайскими коммунистами во главе) естественно нарушило геополитическое равновесие в регионе. Правда, за последний год непальские маоисты изрядно поправели. Их лидеры говорят о том, что признают многопартийность, парламентскую демократию, федеративное устройство страны и даже многоукладную экономику, но при этом не собираются отказываться от моральной и финансовой поддержки Пекина. Как бы в пику китайцам, демонстрирующим дружбу с маоистской Компартией, превратившей Непал в республику, в начале декабря в Дели на достаточно высоком уровне был принят отрекшийся от престола последний непальский монарх Гьянендра.

Из всего вышеизложенного становится ясно, что руководство Китая использует в отношении Индии «тактику анаконды», медленного окружения и создания напряженности по периметру индийских границ. Такая тактика Пекина обусловлена нарастающим соперничеством двух великих государств не только за лидерство в Южной Азии, но и за общую ситуацию в грядущем планетарном раскладе сил. Примечательно, что оба государства стараются сохранять хорошие отношения с США. Однако при этом оба преследуют разные цели. Для Дели важно стать привилегированным партнером США в регионе, следуя при этом в целом в русле американской политики (взять хотя бы перспективы индийской стратегической поддержки американцев в Афганистане, на которые указывал в своей статье Бхадракумар). Пекин же претендует на большее: либо равноправное партнерство с Америкой с разграничением сфер влияния в Азии, при котором китайцы становятся хозяевами положения в Восточной Азии (и не только, достаточно вспомнить хотя бы концепцию G-2, озвученную Бжезинским), либо «удушить США в братских объятиях», став старшим партнером в тандеме.

В этой связи, в перспективе постепенного угасания военной и политической мощи США неплохая перспектива вырисовывается у России. Наша страна поддерживает хорошие отношения с обоими антагонистами, как с Пекином, так и с Дели. Китай является партнером РФ по Шанхайской Организации Сотрудничества, Россия осуществляет с китайцами важные энергетические и технологические проекты, а в ходе последнего визита премьера В.В. Путина в Пекин выявилось стремление российского руководства привлекать в нашу страну китайские инвестиции. С Индией Россия поддерживает активное военно-техническое сотрудничество. В ходе последнего (7-9 декабря с.г.) визита в Россию индийского премьера Манмохана Сингха , было подписано соглашение о сотрудничестве в постройке в Индии 10 атомных реакторов (правда Америка здесь уже обогнала Россию и готовится строить в Индии 14). В индийской Элите все еще сильны настроения в пользу дружбы и партнерства с Россией. Наша страна, таким образом, могла бы выступить с тактичным и ненавязчивым предложением посредничества между двумя азиатскими гигантами, выгадав для себя при этом геополитические и экономические дивиденды. Правда, делать это нужно не в рамках БРИК, не наполненного конкретным содержанием образования. России целесообразно развивать партнерство с Китаем в рамках ШОС, с Индией же на двусторонней (внеблоковой) основе, будучи при этом модератором в урегулировании отношений между Дели и Пекином.


Александр Кузнецов
Источник: "Геополитика.Ру "