Лента: Политика

"Новая "холодная" война" началась не в Москве, а в Вашингтоне. И поэтому первые шаги по ее прекращению должны быть сделаны именно там". Таков один из выводов новой книги известного американского историка, политолога и специалиста по России, профессора Нью-Йоркского университета Стивена Коэна "Советские судьбы и утерянные альтернативы: от сталинизма до новой "холодной" войны /Soviet Fates and Lost Alternatives: From Stalinism to the New Cold War/", вышедшей в издательстве Колумбийского университета /Columbia University Press/.

На протяжении десятилетий Коэн внимательно следит за ситуацией на одной шестой части суши, с которой его связывают глубокие личные и эмоциональные нити, и где он бывал десятки раз. Из под его пера на протяжении ряда лет вышли такие известные и снискавшие авторитет в академических кругах исследования, как "Бухарин и большевистская революция: политическая биография", "Переосмысливая советский опыт: политика и история с 1917 года", "Провалившийся крестовый поход: Америка и трагедия посткоммунистической России" и др.

Книга увидела свет в середине лета, а сдана в печать была в марте, то есть до визита президента США Барака Обамы в Москву, который состоялся в начале июля. Тем не менее наблюдения, замечания и выводы автора представляются актуальными и не утратившими своего значения.

Один из главных тезисов Коэна состоит в том, что советская система была способна к такого рода реформированию, которое бы позволило сохранить страну в целостности и не допустить развала СССР. Он убежден, что такая возможность в историческом контексте существовала, но была упущена. Точно так же, считает он, была упущена историческая возможность построить фундаментально новые отношения Вашингтон-Москва после того, как во многом стараниями Михаила Горбачева и Рональда Рейгана был положен конец "холодной" войне. Этому посвящены две последних главы книги "Упущенное наследие Горбачева" и "Кто утерял постсоветский мир?".

Автор убежден, что ответственность за это лежит в огромной степени на американском руководстве. "Новая "холодная" война" и бездумное растранжиривание постсоветского мира начались не в Москве, а в Вашингтоне", – пишет он.

Начало этому доказавшему свою несостоятельность курсу положила администрация президента Билла Клинтона, приступившая к исполнению своих обязанностей в январе 1993 года. Принятая ею тогда на вооружение генеральная линия в отношениях с Москвой была продолжена Джорджем Бушем- младшим. Именно эта политика продолжала действовать в январе 2009 года, когда к власти пришла администрация Обамы.

"С начала 90-х годов и при демократах, и при республиканцах Вашингтон одновременно проводил по отношению к постсоветской России два фундаментально отличных политических курса – один декоративный и внешне обнадеживающий, а другой – настоящий и крайне безрассудный, – утверждает Коэн. – Декоративная политика, которая в целом принималась в США за чистую монету, на словах заменила предыдущие американские намерения времен "холодной" войны на великодушные отношения "стратегического партнерства и дружбы". Публичное лицо этого подхода включало сопровождавшиеся приятными беседами встречи между американским и российским президентами, сначала "Биллом" и "Борисом", а затем – между "Джорджем и Владимиром". "Реальная же американская политика была другой – она заключалась в безжалостном, по принципу "победитель получает все" использовании слабостей России после 1991 года и сопровождалась нарушенными американскими обещаниями, снисходительными нотациями и требованиями односторонних уступок. Несмотря на официальную риторику, она была и остается еще более агрессивной и бескомпромиссной, чем подход Вашингтона к советской коммунистической России".

По мнению автора, определяющими элементами этой фактической политики, пользовавшейся поддержкой обеих главных политических партий, влиятельных СМИ, либеральных и консервативных "мозговых трестов" были следующие:

– "растущее военное окружение России американскими и натовскими базами, которые к августу 2008 года разместились или находились в стадии планирования по меньшей мере в половине из 14 бывших советских республик – от Прибалтики и Украины до Грузии, Азербайджана и новых государств Средней Азии". Результатом этого стало возрождение "железного занавеса" и ремилитаризация американо-российских отношений. Именно экспансия военного альянса НАТО на восток начиная с 1990-х годов "привела к возникновению новых разделительных линий в Европе", утверждает Коэн, полемизируя в данной случае с газетой "Нью-Йорк таймс", которая на волне прошлогодней кавказской войны обвинила в этом как раз Россию;

– "молчаливый отказ США признать за Россией какие бы то ни было интересы безопасности за пределами ее собственной территории даже в этнически родственных и сопредельных бывших советских республиках, таких как Украина, Белоруссия и Грузия";

– тезис о том, что "Россия не обладает полным суверенитетом даже в пределах собственных границ", что находило выражение в постоянных случаях вмешательства США во внутренние дела Москвы начиная с 1992 года, попытках Вашингтона диктовать Кремлю внутреннюю и внешнюю политику, направлять процесс "перехода" России от коммунизма;

– "в основе этих компонентов реальной политики США лежали известные со времен "холодной" войны двойные стандарты, когда Москва обвинялась в том, что делает Вашингтон, а именно в попытках заручиться союзниками и военными базами в бывших советских республиках, в использовании своих активов /нефти и газа в случае России/ для помощи дружественным правительствам,.. и в признании сепаратистских территорий после использования силы";

/Коэн приводит конкретные примеры такого подхода с двойной меркой. "Когда НАТО дошла до порога и заднего крыльца России, поглощая бывших членов советского блока и республики, она "вела борьбу с терроризмом" и "защищала новые государства"; когда Москва начала протестовать, ее обвинили в мышлении в духе "холодной" войны. Когда Вашингтон вмешивался в выборы на Украине и в Грузии, это называлось "продвижением демократии", когда то же самое делал Кремль, это было "неоимпериализмом". Когда американские бомбардировщики атаковали Сербию во имя Косово, это было "защитой прав человека", когда российские вооруженные силы пересекли границы Грузии во имя Южной Осетии и Абхазии, это было "оскорблением норм цивилизованного поведения и абсолютно неприемлемым"/.

– "правительство США пытается, используя слабости России, обрести ядерное превосходство, которого оно не могло добиться в советскую эпоху". В этом, по мнению автора, заключается смысл трех крупных шагов, предпринятых администрацией Буша в 2002 и в 2007, 2008 гг. вопреки решительным возражением Москвы. Одним из них стал односторонний выход администрации из договора ПРО от 1972 года с тем, чтобы "получить способность нанести первый ядерный удар, не опасаясь при этом возмездия". Вторым стало "понуждение Кремля к подписанию в конечном счете пустого соглашения о сокращении ядерных вооружений, не требующего реальной ликвидации оружия и даже позволяющего разрабатывать его новые виды, не обеспечивающего никакого механизма проверки и допускающего односторонний выход из него до того, как будут достигнуты оговоренные сокращения". Наконец, третьим шагом стало решение разместить компоненты ПРО вблизи западных границ России в Польше и Чехии. "Хотя Вашингтон продолжает утверждать, что эта система не будет иметь каких-либо последствий для безопасности России, независимые американские эксперты подтверждают опасения Кремля о том, что она может подорвать способность Москвы ответить на ядерное нападение со стороны США", – пишет Коэн.

Коэн винит все американские администрации, начиная с Джорджа Буша-старшего, в том, что они "представляли окончание "холодной" войны не как результат взаимного решения СССР и США, каковым оно и являлось, а как великую американскую победу и русское поражение". Этот триумфализм, подчеркивается в книге, и стал главной причиной быстрого возрождения "холодной" войны – и не десятилетие спустя при Путине, а еще в начале 1990-х годов в Вашингтоне. Этот триумфализм, считает автор, побудил администрацию Клинтона принять "два фатально неразумных решения". Одно из них сводилось к тому, чтобы "относиться к посткоммунистической России не как к стратегическому партнеру, а как к побежденной нации /аналогично тому, как это было с Германией и Японией после Второй мировой войны/, которая должна была имитировать американскую внутреннюю практику и подчиниться международным интересам США". Другое заключалось в "нарушении обещания не продвигать западный военный альянс даже на дюйм на восток, данного Советской России первой администрацией Буша в 1990 и 1991 гг. в ответ на согласие Москвы с тем, что воссоединившаяся Германия станет членом НАТО". Вместо этого Клинтон начал продвигать альянс к российским границам. Коэн называет это "актом вероломства, за которым последовали другие нарушенные стратегические обещания, которые привели к опасному провокационному военному окружению России и все растущему убеждению Москвы в том, что ее постоянно держат за дурака".

"Чтобы политика США действительно изменилась, необходимо признать и отвергнуть допущенные обеими партиями ошибки, которые лежат в ее основе с начала 1990-х годов, – пишет историк. – Все эти заблуждения берут начало в необузданном триумфализме. Именно из-за решения Вашингтона относиться к России как к побежденной стране была упущена историческая возможность создать с ней особые партнерские отношения на мировой арене и утвердилась посылка о том, что "направление", в котором должна двигаться Москва внутри страны и за рубежом, должно определяться правительством США. Эта глупость породила две других. Одна состояла в посылке о том, что США обладают правом, мудростью и мощью, чтобы переделать посткоммунистическую Россию по своему образу и подобию. Другая заключилась в триумфалистском предположении, что Россия должна быть "младшим партнером США во внешней политике, смотреть на мир так, как смотрим на него мы, и не рассчитывать на то, что к ней будут относиться как к равному".

Следствием такого американского подхода, как убежден автор, стала политика, которая "практически гарантировала начало новой "холодной" войны. Вашингтон по существу требовал, чтобы Москва "высвободила свои традиционные сферы политической, военной и энергетической безопасности в бывших советских республиках с тем, чтобы их могли занять США и НАТО /похоже, от Кремля ожидали, что он будет субсидировать бегство тех новых стран, продолжая снабжать их энергоресурсами со скидкой/. Вашингтон как бы говорил России, что у нее нет не только своей доктрины Монро, т.е. прав на своих собственных задворках, но и каких-либо законных прав на безопасность вообще".

Коэн призывает руководство США осознать ту непреложную истину, что "дорога к обеспечению национальной безопасности Америки лежит через Москву". "Сейчас самой главной целью является заменить новую "холодную" войну – пока это еще не поздно – на сотрудничество. И это не может быть выборочным сотрудничеством, когда Вашингтон рассчитывает на помощь Москвы в обеспечении жизненно важных интересов Америки, отрицая в то же время за Россией право иметь что-либо похожее, – отмечает автор. – Это может быть либо полностью взаимное партнерство, либо никакого партнерства вообще".

Американское мышление в отношении России, считает он, должно претерпеть фундаментальные перемены по меньшей мере в четырех вопросах:

во-первых, "триумфализм как основополагающий принцип политики США должен быть заменен и на словах, и на деле на исходную посылку, благодаря которой было покончено с "холодной" войной в 1988-91 гг. и которая заключалась в том, что в ней не было проигравших". Это также означает признание того, что в мире больше нет "супердержав". "Постсоветская Россия не претендует на то, чтобы быть таковой, и если бы Америка действительно была сегодня супердержавой, на нее нельзя было бы так легко напасть 11 сентября 2001 года, она не была бы столь неспособна добиться военной победы в Ираке и в Афганистане, она не была бы столь отягощена экономическим кризисом и долгами";

во-вторых, необходимо покончить с синдромом "во всем виновата Россия". Коэн уверен, что ни один американский лидер не в состоянии признать того, что главная ответственность за новую "холодную" войну лежит на Вашингтоне. Он считает вполне достаточным, если США хотя бы публично признают, что "была упущена взаимная возможность и что обе стороны несут за это ответственность".

Самым важным Коэн считает необходимость фундаментальной перемены в позиции США в вопросе дальнейшей экспансии НАТО. "Расширение НАТО к границам России, которое провалилось во всех отношениях, должно остановиться, – пишет автор. – Оно лишь подорвало безопасность всех затронутых сторон; сделало американо-российские отношения милитаризованными в то время, как они должны быть дипломатическими; придвинула две страны к войне ближе, чем когда-либо прежде; и практически исключила возможность дальнейших сокращений ядерного оружия. Окружив Россию военными базами, наряду с объектами, которые в потенциале могут лишить Москву ее с таким трудом достигнутой способности защитить себя, вторжение НАТО также заставило даже прозападно настроенных русских почувствовать, что "наша судьба больше нам не принадлежит". Страна, которая опасается за свое будущее, никогда не будет полагаться на партнера, который ей угрожает".

И, наконец, новая политика в отношении Москвы станет, по мнению Коэна, возможной только после того, как "Белый дом и конгресс расскажут американскому народу правду о наших отношениях с постсоветской Россией, о том, что они никогда не были стратегическим партнерством, а лишь претензией на него со стороны Вашингтона и источником горького разочарования и недоверия в Москве".

Политолог утверждает, что все перечисленные им принципы считаются сейчас "ересью" в американском политическом истеблишменте. Тем не менее он связывает свои "лучшие и, возможно, последние надежды" с новым президентом Обамой, поскольку тот "практически никак не связан с обанкротившейся политикой и был избран с мандатом на проведение таких внутренних реформ, которые несовместимы с экономическими и политическими издержками новой "холодной" войны". Некоторые высказывания Обамы, по мнению автора, позволяют надеться на то, что он может стать "идеальным проводником нового мышления в отношении России". В частности, он напоминает, что еще будучи сенатором Обама говорил об оружии массового уничтожения, которым располагает Москва, как о "величайшей угрозе безопасности Америки", а также о необходимости "перезагрузить американо- российские отношения".

В то же самое время у Коэна не вызывает особого оптимизма ни позиция собственной партии Обамы, которая "редко выражала несогласие с политикой Буша в отношении России и даже критиковала его за излишнюю мягкость к Владимиру Путину"; ни взгляды ведущего советника Обамы по России Майкла Макфола, который еще в годы правления Ельцина зарекомендовал себя "ярым поборником демократии", а теперь стал одним из "воителей новой "холодной" войны".

Не вызывает у Коэна особого доверия и внешнеполитическая команда Обамы. Так, он называет вице- президента Джозефа Байдена "давним пылким проповедником все той же триумфалистской политики, включая расширение НАТО и американские проекты в Грузии и на Украине, а также "прямой конфронтации" с Кремлем". Что же касается Хиллари Клинтон, то она, как напоминает Коэн, "является супругой президента, который как раз и положил начало генеральной линии в отношении России и укомплектовал госдепартамент людьми, которые проводили ее в жизнь". Шеф Пентагона Роберт Гейтс по долгу службы "дольше всех был связан с обанкротившейся политикой в отношении Москвы", а помощник по национальной безопасности Джеймс Джонс, бывший командующий Объединенными силами НАТО в Европе, известен как "горячий энтузиаст экспансии альянса". Даже главный советник Обамы по экономике Ларри Саммерс, занимавший при Клинтоне место в руководстве американского минфина, скомпрометировал себя, по мнению Коэна, тем, что был "одним из архитекторов" проводившейся в России политики шоковой терапии.

По словам Коэна, ни один из этих людей никогда публично не выражал стремления переосмыслить политику триумфализма или же каких-либо сомнений по поводу ее опасных последствий.

Тем не менее именно США и их новому президенту, убежден Коэн, придется брать в свои руки инициативу по улучшению отношений с Москвой, как это когда-то сделал Михаил Горбачев со своим "новым мышлением", сумевший положить конец продолжавшейся 40 лет "холодной" войне. "Неужели американская демократия в меньшей степени способна на такую альтернативу, чем была советская коммунистическая система?" – задается в конце книги вопросом ее автор.


Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.