Лента: Политика

Застрявшую между континентами Россию преследует ее прошлое. Ричард Пайпс пишет о необходимости убедить нацию отказаться от своих агрессивных тенденций и присоединиться к Западу.

Ричард Пайпс – профессор истории Гарвардского университета на пенсии. В 1981 и 1982 году он являлся директором по делам Восточной Европы и Советского Союза в Совете национальной безопасности президента Рейгана.

Россия одержима статусом 'великой державы'. Она чувствовала себя великой с 17-го века, когда покорила Сибирь, но это ощущение усилилось после ее победы над Германией во Второй мировой войне и успеха, сопутствовавшего полету первого человека в космос. Посчитаться с ее претензиями на столь высокий статус, показать ей уважение, выслушать ее пожелания ничего не стоит. С этой точки зрения недавние замечания о России, сделанные вице-президентом Джо Байденом в интервью, данном этой газете, были и неоправданными и вредными. 'России придется принять ряд очень трудных, взвешенных решений, – отметил Байден, – в стране сокращается численность населения, ослабевает экономика, а ее банковский сектор и структура вряд ли выстоят в предстоящие 15 лет.'

Эти замечания не являются неверными, но произнесение их вслух не служит никакой определенной цели, кроме как унизить Россию. Тенденции, описанные вице-президентом, скорее всего, заставят Россию с большей готовностью начать сотрудничество с Западом, предположил г-н Байден. Стоит заметить, что когда наша госсекретарь немедленно попыталась исправить вред, нанесенный словами г-на Байдена, ведущая российская газета 'Известия' выпустила новость под гордым заголовком 'Хиллари Клинтон признает, что Россия – великая держава'.

Влияние России на мировые события проистекает не из ее экономической мощи или культурного влияния, а из ее уникального геополитического положения. Она не только является крупнейшим государством мира с самой протяженной границей, но и господствует на континентальном массиве Евразии, напрямую соприкасаясь с тремя важнейшими регионами: Европой, Ближним Востоком и Дальним Востоком. Эта ситуация позволяет ей использовать себе на пользу кризисы, которые случаются в самых густонаселенных и стратегических областях земного шара. По этой причине она является крупным игроком в мировой политике и останется им и в будущем.

Опросы общественного мнения показывают, что большинство россиян сожалеют о развале Советского Союза и ностальгируют по Сталину. Конечно, они скучают не по отсутствию прав человека, которое наблюдалось в стране при коммунистах, и не по ужасным жизненным стандартам, но по статусу своей страны, которая была силой, с которой приходилось считаться: страны, которую следовало уважать и бояться. В существующих условиях, простейший способ добиться этой цели – это сказать 'нет' единственной неоспоримой супердержаве, Соединенным Штатам. Это объясняет их отказ действовать более эффективно в отношении Ирана или их возмущение по поводу американского предложения установить системы противоракетной обороны в Польше и Чехии. Их СМИ упиваются возможностью публиковать любые негативные новости о Соединенных Штатах, особенно о долларе, которому они предсказывают скорое обесценивание (даже несмотря на то, что их собственный Центробанк держит 30 процентов (120 миллиардов долларов) своих золотовалютных резервов в американских ценных бумагах, деноминированных в долларах).

Одним из досадных последствий этой одержимости статусом 'великой державы' является то, что она заставляет россиян пренебрегать внутренними условиями в своей стране. А здесь есть многое, над чем стоит поработать. Начнем с экономики. Российская агрессия против Грузии дорого обошлась ей в виде оттока капитала. Из-за падения мировых цен на энергоносители, которые составляют около 70 процентов от общего объема российского экспорта, денежные объем экспорта в первой половине 2009 года упал на 47 процентов. Фондовый рынок, испытавший катастрофическое падение в 2008 году, восстановился, и рубль остается стабильным, но золотовалютные резервы тают, и будущее не выглядит многообещающим: по последним статистическим данным, ВВП России в этом году снизится на 7 процентов. Именно эти факторы недавно заставили президента Дмитрия Медведева потребовать, чтобы Россия провела крупную реструктуризацию своей экономики и покончила с глубокой зависимостью от экспорта энергоносителей. 'России нужно двигаться вперед, – заявил он на встрече с лидерами парламента, – и этого движения пока не наблюдается. Мы тянем время и это было ясно продемонстрировано кризисом: как только начался кризис, у нас произошел спад. И наш спад оказался гораздо сильнее, чем во многих других странах.'

Одним из крупнейших препятствий для занятий бизнесом в Россия является повсеместно распространенная коррупция. Так как правительство играет столь колоссальную роль в экономике страны, контролируя некоторые из наиважнейших отраслей экономики, мало что можно сделать без подкупа чиновников. Недавний опрос, проведенный российским Министерством внутренних дел, показал, без какого-либо очевидного смущения, что средний размер взятки в прошлом году вырос более чем в три раза по сравнению с предыдущим годом и превысил 27 тысяч рублей, или почти 1000 долларов. Что еще хуже, бизнес не может полагаться на суды для разрешения своих претензий и споров, и в крайних случаях компании вынуждены обращаться в арбитражный суд.

Для иностранца, которому привиты западные ценности, политическая ситуация может показаться непостижимой. Демократические институты хотя и не подвергаются полному подавлению, играют незначительную роль в ведении дел, что было описано ведущим идеологом режима словосочетанием 'суверенная демократия'. И в самом деле, президент Медведев открыто заявил о своем неприятии 'парламентской демократии', объяснив, что это разрушит Россию.

Единственная партия, 'Единая Россия', обладает практической монополией на власть, а помогают ей коммунисты и парочка мелких компаньонов. Парламентские органы своевременно одобряют все законопроекты, представленные им правительством. Телевидение, являющееся основным источником новостей в огромной стране, монополизировано государством. Лишь одной радиостанции и нескольким газетам с маленьким тиражом разрешена свобода высказываний для успокоения диссидентов-интеллектуалов. И тем не менее, населению в целом нравится эта политическая схема – и эта покорность противоречит западной уверенности в том, что все люди жаждут права выбирать свое правительство и направлять его политику.

Ответ на эту загадку лежит в том факте, что за время их тысячелетней истории государственности у русских практически никогда не было возможности выбирать свое правительство или влиять на его действия. В результате этого опыта, они стали основательно деполитизированы. Они не видят, как правительство может положительно повлиять на их жизнь: они считают, что должны заботиться о себе сами. Да, они с радостью принимают социальные услуги, если их предлагают, как это было при советском правительстве, но они не ждут их. Они едва ли чувствуют себя гражданами великого государства, ограничивая свои привязанности семьей, друзьями и местом жительства. Опросы общественного мнения показывают, что они считают, что демократия повсюду является надувательством, а все правительства состоят из обманщиков, использующих свою власть для личного обогащения. От властей они требуют поддержания порядка: когда их спросили, что важнее – 'порядок' или 'свобода' – жители Воронежской области в подавляющем большинстве случаев предпочли 'порядок'. Действительно, они отождествляют политическую свободу, т.е. демократию, с анархией и преступностью, что объясняет, почему основная часть населения за исключением хорошо образованного, живущего в крупных городах меньшинства, не выражает никакой тревоги по поводу исчезновения своих политических прав.

Одним из аспектов синдрома 'великой державы' является империализм. В 1991 году Россия потеряла свою империю, последнюю из оставшихся в мире, в то время как все ее колонии, ранее замаскированные под 'союзные республики', отделились для формирования суверенных государств. Этот развал империи стал травмирующим опытом, к которому большинство россиян так и не приспособилась. Причина этого скрывается в их истории. Англия, Франция, Испания и другие европейские державы формировали свои империи за морями и делали это уже после создания национальных государств: в результате, они никогда не смешивали свои имперские владения с метрополией. Следовательно, им было достаточно просто справиться с потерей колоний. Но в России все было совсем по-другому. Здесь завоевание империи происходило одновременно с формированием национального государства; кроме того, не было никаких океанов для отделения колоний от метрополии. В результате потеря империи вызвала замешательство, лишив русских их национального самосознания. Им очень сложно признать, что колыбель их государственности Украина сегодня является суверенной республикой, и они фантазируют о том дне, когда она воссоединится с Россией-матерью. Им лишь немногим проще признать суверенный статус Грузии, маленького государства, входившего в Россию более двух столетий. Большая часть российской внешней политики лежит на фундаменте имперского комплекса.

Эти имперские амбиции получили свежее выражение в законопроекте, представленным президентом Медведевым на рассмотрение парламента в середине августа. Этот законопроект предполагает пересмотр существующего Закона об обороне, который уполномочивает российскую армию действовать лишь в ответ на иностранную агрессию. Новый закон позволит им также действовать 'в ответ на агрессию против другого государства или чтобы предотвратить подобную агрессию', а также 'для защиты граждан Российской Федерации за рубежом'. Легко представить, как можно будет спровоцировать инциденты, которые позволят российским вооруженным силам вмешиваться в ситуацию за пределами страны.

Как же вести себя с таким сложным, но влиятельным соседом, соседом, который может стать причиной для многих бед, если окончательно выйдет из-под контроля? Мне кажется, что иностранным державам следует обращаться с Россией на двух различных уровнях, один из которых принимает во внимание ее уязвимость, а другой отвечает на ее агрессивность.

Мы правы в своих возражениях по поводу того, что Россия обращается со своими бывшими колониальными владениями не как с суверенными государствами, а как с зависимыми странами, расположенными в ее 'привилегированной зоне влияния'. Тем не менее, мы должны понимать, что появление военных сил Запада в такой близости от ее границ, делает Россию уязвимой. Российское правительство и большинство граждан страны считают НАТО враждебным альянсом. Таким образом, следует тщательно избегать любых мер, которые создают впечатление, что мы пытаемся 'окружить' Российскую Федерацию военными силами. В конце концов, мы, американцы, у которых есть своя собственная Доктрина Монро, и которые столь яростно реагировали на российское военное проникновение на Кубу или любой другой регион американского континента, должны хорошо понимать реакцию Москвы на инициативы НАТО у ее границ.

Вместе с тем, следует провести границу между мягкими манерами и суровой политической действительностью. Мы не должны соглашаться на то, что Россия обращается со странами в своем 'ближнем зарубежье' как с сателлитами, и мы поступили правильно, опротестовав прошлогоднее вторжение в Грузию. Мы не должны позволять Москве налагать вето на предполагаемую установку наших противоракетных систем в Польше и Чехии, на которую получено согласие их правительств, и которые предназначены защищать нас от возможной иранской угрозы. Эти перехватчики и радарные системы не представляют для России ни малейшей угрозы, что было публично подтверждено российским генералом Владимиром Дворкиным, много лет служившим в войсках стратегического назначения. Единственная причина, по которой Москва выступает против установки этих систем, состоит в том, что она считает Польшу и Чехию странами, расположенным в ее 'сфере влияния'.

Современные россияне дезориентированы: они не до конца понимают, кто они. Они не европейцы: это подтверждается российскими гражданами, которые на вопрос 'Чувствуете ли вы себя европейцем?' большинством в 56 процентов ответили 'практически никогда'. Так как они, очевидно, не являются и азиатами, русские страдают от состояния психологической неопределенности, будучи изолированы от остального мира и неуверенны в том, какую модель выбрать для себя. Они стараются компенсировать это замешательство резкими заявлениями и жесткими действиями. По этой причине западные державы обязаны терпеливо убеждать русских в том, что они являются частью Запада и должны принять западные институты и ценности: демократию, многопартийную систему, диктатуру закона, свободу слова и прессы и уважение к частной собственности. Это будет болезненный процесс, особенно, если российское правительство будет отказываться от сотрудничества. Но в долгосрочной перспективе это единственный способ обуздать российскую агрессивность и интегрировать страну в международное сообщество.


Ричард Пайпс (Richard Pipes)
Источник: "ИноСМИ"