Лента: Политика

Неустойчивость конституционного правления и глубокий кризис американской демократии обнажились в необычной публичной конфронтации между президентом Бараком Обамой и бывшим вице-президентом Диком Чейни утром в четверг.

Выступая перед общественностью в Национальном архиве в Вашингтоне, округ Колумбия, Обама обвинил предыдущую администрацию в нарушении Конституции. Речь Обамы, посвящённая оправданию его решения закрыть тюремный лагерь Гуантанамо, была включена в расписание в последний момент. Её целью было, несомненно, упредить атаку Чейни, о которой президент был заблаговременно предупреждён.

Эта атака началась через несколько минут после завершения выступления президента. Речь Чейни, выступавшего перед членами правого разведывательного аналитического центра, стала вызывающим и ожесточённым обличением Барака Обамы. С насмешкой отвергнув президентскую критику политики «усиленных допросов», проводившейся администрацией Буша – то есть пыток – бывший вице-президент фактически обвинил президента в содействии и поощрении врагов Соединённых Штатов.

Чейни находится в центре всё более агрессивной кампании по мобилизации оппозиции в Конгрессе и, что более зловеще, мобилизации своих политических союзников и сторонников в армии и в Центральном разведывательном управлении, направленной против администрации Обамы. Растущая эффективность этой кампании была отражена в подавляющем количестве голосов при прошедшем в среду голосовании в Конгрессе против плана Обамы закрыть тюрьму Гуантанамо. Получив поддержку от директора ФБР Роберта Мюллера III, предупредившего об угрозе, которую будут представлять собой заключённые, если их переведут в тюрьмы на территории Соединённых Штатов, Сенат, включая многих демократов, проголосовал против предложения закрыть Гуантанамо.

Пытаясь поддержать политику, проводимую его администрацией, Обама представил свои собственные решения как несколько безрассудные и арьергардные усилия по восстановлению конституционного правления в Соединённых Штатах после восьми лет безудержного беззакония предыдущей администрации.

Он подчеркнул серьёзность угрозы конституционному правлению, заметив, что он выступает со своей речью в зале, где выставлены документы об основании американской демократии – Декларация о независимости, Конституция и Билль о правах. Обама напомнил своим слушателям, что он «поклялся оберегать, охранять и защищать Конституцию», и заявил, что «мы никогда не должны пренебрегать священными принципами ради целесообразности».

Обама заявил, что при предыдущей администрации «наше правительство принимало решения на основе страха, а не предусмотрительности, и что слишком часто наше правительство подгоняло факты и свидетельства под идеологические предпочтения».

Призвав восстановить «законность и нормы отправления правосудия», Обама заявил, что «решения, принимавшиеся в последние восемь лет, установили специальный правовой подход для борьбы с терроризмом, который не был ни эффективным, ни обоснованным. Это была система, которая не основывалась на наших правовых нормах и испытанных временем институтах, и которая не использовала наши ценности в качестве компаса». Политика администрации Буша, сказал он, разрушила «верховенство права».

В наиболее важной части своей речи – которая проливает свет на природу политических сражений, бушующих на уровне государственного руководства – Обама заявил, что противники его курса «исповедуют взгляды, которые можно свести к двум словам: «Всё дозволено». Их аргументы сводятся к тому, что целями борьбы с терроризмом можно оправдать использование любых средств, и что президент должен иметь неограниченные полномочия, чтобы делать всё, что он хочет – при условии, что это президент, с которым они согласны».

Используя смягчённые формулировки, которые противоречили серьёзности его заявления, Обама предостерёг о существовании влиятельных сил, которые готовы покончить с конституционными взглядами: «Порой», – сказал он, – «есть те, кто думает, что безопасность и успех Америки требуют, чтобы мы отошли от неприкосновенных принципов, хранящихся в этом здании. Мы слышим такие голоса и сегодня».

Основным оппонентом, о котором он говорил, был Чейни. Президент не посчитал бы себя вынужденным отвечать бывшему вице-президенту, если бы Обама рассматривал его как недовольного чудака правых взглядов. На самом деле Обама знает, что Чейни – подлинная фигура, лицо, принимавшее решения в администрации Буша, человек, который руководил тайным правительством. И который до сих пор сохраняет огромное влияние в Пентагоне, ЦРУ и других, менее известных сегментах военно-разведывательной бюрократии, которая имеет огромную неподотчётную власть.

В своей речи в Американском институте предпринимательства Чейни пошёл в наступление на Обаму, продемонстрировав нескрываемое презрение к президентской администрации и президенту лично.

Критика методов допросов со стороны Обамы «является серьёзной несправедливостью по отношению к разведчикам и адвокатам, которые заслуживают намного большего за их преданное служение», – заявил Чейни. – «Опасность здесь состоит в потере фокусирования на национальной безопасности и на том, что для этого требуется».

И добавил зловеще: «Я бы посоветовал администрации очень тщательно подумать о будущем курсе».

Бывший вице-президент. по сути, обвинил Обаму в помощи террористам и государственной измене.

«Обнародование служебных записок о ведении допросов шло вразрез с интересами национальной безопасности Соединённых Штатов», – заявил он. – «Нанесённый вред только начинает проявлять себя, совершенно секретная информация попала теперь в руки террористов, которые только что получили длинное приложение к их руководству по боевой подготовке. По всему миру правительства, помогавшие нам ловить террористов, будут опасаться, что секретные совместные операции подвергнутся риску. А в ЦРУ оперативные сотрудники гадают, могут ли они полагаться на поддержку Белого дома или Конгресса, если им будет туго».

Эти слова прозвучали особенно вызывающе и угрожающе, так как они умышленно вызывают ассоциации с чувством обиды оперативных сотрудников ЦРУ, направленным против администрации Кеннеди после провалившегося вторжения в Заливе Свиней в 1961 году.

Чейни ехидно обратил внимание на то, что против решения обнародовать служебные записки выступали ведущие лица в администрации Обамы, включая директора ЦРУ Леона Панетту и директора Национальной разведки Денниса Блэра.

Чейни высмеял «притворное возмущение» тех, кто критикует методы допросов, применявшиеся администрацией Буша. «При моём длительном опыте работы в Вашингтоне, немногие вещи вызывали столько напускного негодования и неискренних нравоучений, как методы допросов, применявшиеся к некоторым захваченным террористам». Он добавил, что критики этих методов «не имеют права читать нотации кому-либо о ‘ценностях’».

Бывший вице-президент недвусмысленно выступил в поддержку методов пыток администрации Буша, настойчиво утверждая, что «полностью исключить методы усиленных допросов в будущем будет в высшей степени неразумно».

Он осудил решение Обамы закрыть Гуантанамо, предупредив: «Я думаю, что президент по зрелому размышлению поймёт, что перевод худших из худших террористов на территорию Соединённых Штатов станет причиной большой опасности и сожаления в ближайшие годы».

Не будет преувеличением сказать, что эта публичная конфронтация между Обамой и Чейни не имеет прецедента в современной истории Америки. Думать, что этот ожесточённый спор между президентом и бывшим вице-президентом не поднимает самых серьёзных вопросов о жизнеспособности американской демократии, является верхом благодушия.

Не стоит ошибаться: Чейни выражает мнение влиятельных слоёв правящего класса, при поддержке значительной части военного и разведывательного аппаратов, которые глубоко враждебны по отношению к демократии.

Что касается Обамы, то его собственная позиция полна глубоких и неразрешимых политических противоречий. Его призыв соблюдать конституционные нормы полностью сводится на нет тем фактом, что его администрация приняла безо всяких вопросов основные направления внешней политики администрации Буша – то есть, что Соединённые Штаты ведут отчаянную борьбу против «террора».

Хотя Обама оспаривает определённые действия администрации Буша, он осторожен в том, чтобы не подвергать сомнению центральную политическую ложь, из которой развились все её преступления.

«Аль-Каида активно готовится атаковать нас снова», – заявил Обама в той же самой речи в четверг. – «Мы знаем, что эта угроза будет с нами долгое время, и что мы должны использовать все элементы нашей силы, чтобы победить её». Обама утверждает, что именно его администрация ведёт эту борьбу наиболее последовательно, перенося «борьбу на территорию экстремистов, которые атаковали нас 11 сентября, в Афганистан и Пакистан».

Если то, что Обама говорит, правда – что предыдущая администрация придерживалась политики «всё дозволено» – тогда те, кто ответственен за это, должны преследоваться в судебном порядке как политические преступники. Вместо этого Обама выступил в защиту их действий, изобразив их как чрезмерное усердие в осуществлении благородного дела. «Столкнувшись с неясной угрозой», – сказал он, – «наше правительство приняло ряд поспешных решений. И я считаю, что эти решения мотивировались искренним желанием защитить американский народ».

Дважды Обама настойчиво утверждал, что «нового оспаривания в суде» политики последних восьми лет не будет. Он выступил против создания независимой комиссии и настоял на том, чтобы не «концентрироваться на прошлом».

Предлагая эту инструкцию заговорщикам вокруг Чейни, Обама всего лишь продолжает политику малодушия и приспособления, которая стала характерной для его администрации с самого начала. Каждая уступка просто поощряет наиболее правые слои государства и способствует заговору против демократических прав.

Лавирование Обамы, его постоянная податливость, обусловлены классовыми интересами, которые он представляет. Какой бы ни была его критика политики администрации Буша, Обама защищает её основные цели. Во внутренней политике он продолжает огромные благотворительные раздачи (денег) банкам и инвесторам с Уолл-Стрит. В военной политике он продолжает оккупацию Ирака, одновременно расширяя войну в Афганистане и Пакистане. Его апелляции к законности подрываются тем, что его администрация восстановила военные трибуналы, отказалась опубликовать фотографии пыток и в целом сохраняет антидемократические меры его предшественника.

Какие бы словесные предупреждения ни делал Обама об эрозии демократии в Соединённых Штатах, действия его администрации облегчают и ускоряют её разрушение. Невозможно сочетать империалистическую войну с демократией. Последняя не может выжить, если не сопротивляется первой.

Обама не способен разоблачить настоящий социальный и политический смысл нападок Чейни – потому что для того, чтобы сделать это, потребовалось бы разоблачить политические цели и интересы реакционного класса, служащие мотивом для «войны с террором». Более того, это потребовало бы воззвать к народной мобилизации американского населения в защиту демократических прав. Но в то время, когда его администрация осуществляет внутреннюю политику, которая защищает интересы финансовой элиты, Обама не желает пробуждать народное недовольство.

Защита демократических прав не может быть обеспечена какой-либо группой правящего класса. Институты американской демократии уже находятся на весьма запущенной стадии упадка.

Джо Кишор
Источник: " "