Лента: Политика |
Средне-Западная Азия в мировой политике: перспектива-2008Вячеслав Яковлевич БЕЛОКРЕНИЦКИЙ – доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН.
Геополитические регионы формируются под воздействием меняющейся международно-политической обстановки. В начале ХХI века вследствие сочетания таких факторов, как интернационализация междоусобной войны в Афганистане, иностранное военное вмешательство в Ираке, усиление курдской автономии на севере этой страны, борьба с исламистским терроризмом, центры которого находятся на границе между Пакистаном и Афганистаном, а также ряда других обстоятельств, интенсифицировались взаимодействия в рамках Средне-Западной Азии (Mid-West Asia) – ареала к северу и северо-востоку от Юго-Западной Азии (водоразделом между ними служит Персидский, он же – Арабский залив). «Стяжение» региона происходило на двух уровнях – межгосударственном и субгосударственном. Если говорить о первом уровне, то взаимодействие между странами региона имеет глубокие корни. Формированию региона СЗА исторически предшествовало появление региона Среднего Востока, куда в период между двумя мировыми войнами ХХ века входили Турция, Иран, Афганистан, а также Ирак, заключившие между собой в 1937 г. в Тегеране Саадабадский пакт о ненападении. Вторая мировая война перечеркнула наметки регионального единства, а наступивший по ее окончании острый этап холодной войны переформатировал регион в откровенно прозападный с включением в него Турции, Ирана, Ирака, а также Пакистана – мусульманского государства, возникшего на осколках Британской империи в Индии. Подключение Пакистана сопровождалось потерей Афганистана, который стал тяготеть к СССР. В 1958 г. от прозападного регионального блока (Багдадского) отпал Ирак, а в 1979 г. – Иран, что положило конец Организации центрального договора (СЕНТО). С конца 1970-х годов регион в основном «скрепляла» вражда и война Ирака и Ирана, но в 1985 г. наметились контуры нового регионального взаимодействия между Турцией, Ираном и Пакистаном. В образованную ими тогда Организацию экономического сотрудничества (ОЭС) после распада СССР в 1991 г. вступили Азербайджан и все пять республик Центральной (Средней) Азии. С приходом к власти в Афганистане муджахедов эта страна также пополнила Среднезападно-Центральноазиатское региональное сообщество. Однако его фундамент оказался непрочным. На роль регионального лидера претендовала Турция, сделавшая акцент на культурном и экономическом патронировании тюркских народов и государств (шесть из 10 стран ОЭС). Весьма активно эту линию Анкара проводила в первой половине 90-х годов, чему благоприятствовал вакуум силы, образовавшийся в регионе после того, как к нему потеряли интерес РФ, а затем – на какое-то время – США. Вашингтон в целом одобрительно относился к политике Турции, своего давнего союзника, однако внутриполитическая нестабильность и экономический кризис во второй половине 90-х годов помешали Анкаре развить инициативу. Ее к тому же стало ограничивать постепенное возвращение России на Кавказ и в Центральную Азию, а также укрепление позиций Ирана, сделавшего выбор в пользу партнерства с Москвой в региональных делах. Планам взаимодействия в СЗА и ЦА препятствовало также обострение борьбы за власть в Афганистане, превратившее страну в убежище экстремистских сил, вытесненных из различных частей исламского ареала (Аравии, Судана, Египта, Чечни, Узбекистана, Синьцзяна и др.) Серия терактов, совершенных исламистами, наиболее громкий из которых произошел 11 сентября 2001 г., привела к возвращению в регион американцев и их союзников. Вслед за вторжением в Афганистан осенью 2001 г. года последовала интервенция в Ирак весной 2003 г. Военно-политическое присутствие США и НАТО в Среднезападно-Центральноазиатском регионе стало преобладающим, но не привело к заметным успехам. Основу возросшего взаимодействия на втором, субгосударственном уровне составил такой политико-идеологический феномен, как исламизм. После разгрома талибов осенью 2001 г. предводители «Аль-Каиды» нашли убежище в полосе горных пуштунских племен между Афганистаном и Пакистаном, главным образом, в пакистанских районах. С 2003 г. «Аль-Каида», переждав период натиска на свои позиции, получила возможность нанести ответные удары. В Ираке она поддержала подрывные действия различных антиправительственных сил, прежде всего группировки аз-Заркауи, а в Афганистане – возродившегося движения Талибан (новых талибов). Развитие обстановки в Ираке привело к укреплению на севере страны курдской автономии. Это затронуло интересы Турции, ввиду возобновившейся с 2005 г. активности скрывающихся на иракской территории боевых организаций турецких курдов (Рабочей партии Курдистана). Таким образом, этнический сепаратизм, в том числе в форме стремления к политико-культурной автономии, – второй феномен, стягивающий регион по ряду измерений. «Курдское измерение» охватывает не только Ирак и Турцию, но и Иран, а также Сирию. Вторая этническая общность, перекрывающая границы между государствами – пуштуны (Афганистан и Пакистан), еще одна – белуджи, населяющие Пакистан, Иран и южный Афганистан. Наконец, таджики и тюркские народы Северного Афганистана «перетекают» в государства Центральной Азии, а азербайджанцы Северного Ирана – в Азербайджан. В регионе имеются и другие этнические группы (арабы Ирана, пенджабцы Пакистана) «открывающие» его в разных направлениях. Однако опасность этнического кроссгосударственного родства не является в большинстве случаев реальной и может превратиться в таковую лишь в сочетании с радикальной надэтнической идеологией. Третий феномен, стягивающий регион Средне-Западной Азии, – особая роль Ирана в мировой политике. После смерти имама Хомейни консервативно-революционный вектор его внутренней и внешней политике сменился достаточно умеренной линией. Но после победы на президентских выборах 2005 г. М.Ахмадинежада верх вновь взяли настроения в пользу решительных действий на мировой арене. Иран занимает уникальное положение в исламском мире, являясь центром шиитской ветви ислама и идеологии, основанной на его ригористической интерпретации. Благодаря возросшим в последнее время доходам от экспорта нефти Иран усилил активность в регионе арабских стран Залива и Восточного Средиземноморья. Он оказывает поддержку радикальным силам в Ираке, Палестине, Ливане и Сирии. В глобальной политике Иран занял положение ведущего элемента в борьбе с гегемонией США, своего рода лидера оппозиции в существующем миропорядке. Наряду с радикальными элементами во внешней политике ИРИ просматриваются и умеренные, прагматические. Они ныне преобладают в отношениях с Афганистаном, Пакистаном и Турцией. Это позволяет рассматривать Северо-Западную Азию с точки зрения планов и перспектив экономического сотрудничества и взаимодействия. Однако ввиду географически центрального местоположения Ирана и негативного отношения к нему со стороны Запада и зависимых от него кредитно-инвестиционных институтов такие возможности на данном этапе остаются ограниченными. Несмотря на неудачи, наибольшее влияние на региональные процессы в СЗА продолжают оказывать США и НАТО. В 2007 г. Вашингтон непосредственно воздействовал, по существу, на все конфликтные и кризисные ситуации в регионе. Наиболее тесно США вовлечены в иракский конфликт (более 150 тыс. военнослужащих), Афганистан (свыше 20 тыс.), конфликт вокруг иранской ядерной программы, отношения между Турцией и Ираком, во внутриполитический кризис в Пакистане и в целом в борьбу с джихадизмом (воинствующим исламизмом). Цена этой вовлеченности велика. Общие военные потери США в двух региональных войнах (Афганистан и Ирак) составили не менее 4-5 тыс. человек. Финансовые затраты способствовали разрастанию платежного дефицита, ослаблению американской валюты и всей глобальной финансовой пирамиды США. Одним из результатов втягивания США в иракский конфликт явилось (наряду с другими факторами) не снижение, а существенное повышение цен на нефть и другие энергоносители. Последнее способствовало перераспределению мировых валютно-финансовых ресурсов и увеличению запасов нефтедолларов у ряда противников и недоброжелателей США, прежде всего Ирана и Венесуэлы. Реагируя на эти обстоятельства, американская администрация продолжила в 2007 году переход от односторонних действий к многосторонним, демонстрируя смягчение позиций по ряду кардинальных вопросов. Дипломатия госсекретаря К.Райс сменила более жесткий курс, главным проводником которого являлся бывший министр обороны Д.Рамсфильд. Вероятно, в 2008 году этот дрейф продолжится. Еще более заметным он может стать после президентских выборов в ноябре 2008 г. и ожидаемого прихода демократической администрации. Впрочем, это лишь один из возможных сценариев. Не исключено, что мировая обстановка спровоцирует возврат США к жесткому курсу и наступит предрекаемый рядом экспертов период новых заморозков, кризисов и катаклизмов. В этом случае мир из преимущественно однополярного превратится в реально биполярный с очень сложным составом противостоящих Западу сил. Регион стран Ближнего и Среднего Востока станет, по-видимому, одним из основных театров противостояния. Возвращаясь к более вероятному (во всяком случае, на ближайшее время) сценарию, следует отметить, что вопрос о том, можно ли ожидать серьезных подвижек на ключевом для региона американо-иранском направлении, остается открытым. Представляется, что Вашингтон в целом был бы готов пойти на улучшение отношений, но при условии уступок Тегерана в вопросах существования Израиля, ближневосточного урегулирования и ядерной программы. Если Иран не пойдет на уступки, Вашингтон продолжит поддерживать режим его изоляции. Задача американцев в этом случае будет состоять в укреплении позиций США в других точках планеты и в регионе вокруг Ирана. По-прежнему большое внимание будет уделяться ситуации в Афганистане и Пакистане, а также поддержке политики Анкары. Турция может стать незаменимым партнером США на Ближнем и Среднем Востоке и в Центральной Азии. Как член НАТО и представитель умеренных сил исламского мира Турция способна превратиться в «южный мост», соединяющий Запад и Восток в противовес «северному мосту», в роли которого готова выступить Россия. Аналогичную роль с другого фланга этого региона призвана сыграть Индия. Но она может выполнить эту функцию (в случае согласия на нее) лишь при условии улучшения отношений с Пакистаном, то есть если не в тандеме, то в мягкой конкуренции и частичном сотрудничестве с ним. Для Вашингтона в высшей степени желательно, чтобы Пакистан смирился с положением менее значимого по сравнению с Индией стратегического партнера. Уменьшение политического влияния армии в Пакистане представляется одним из условий такого развития событий. Вторым необходимым условием является отпор попыткам радикальных исламистских сил завоевать господствующие или весьма влиятельные позиции в системе управления страной. Союзники США – Европейский союз, Япония, Австралия – поддерживают стремление Вашингтона сократить масштабы военной вовлеченности в Ираке и в 2008 году будут подталкивать США к осуществлению планов постепенного вывода иностранных войск из этой страны. Что касается Афганистана, то основной упор будет сделан на более эффективном использовании в наступившем году значительных средств, выделяемых международным сообществом на нужды восстановления страны и попытки добиться расширения базы поддержки, которую имеет нынешнее правительство в Кабуле. При этом не исключены и договоренности с определенной частью талибов. Можно предположить, что в 2008 году еще более возрастет влияние Саудовской Аравии на ситуацию в регионе. В конце 2007 года Эр-Рияд эффективно вмешался во внутриполитический кризис в Пакистане. Он посоветовал президенту Мушаррафу согласиться на возвращение в страну бывшего премьер-министра Н.Шарифа. Саудовцы будут и дальше поддерживать происламские политические силы в Пакистане и Афганистане. Как один из вариантов просматривается умеренно-исламское решение афганской проблемы с подключением к процессу управления страной прагматически настроенных талибов. В перспективе вероятно расширенное участие в делах региона исламского сообщества во главе с Саудовской Аравией, в том числе в борьбе с радикалами из «Аль-Каиды». Растущее влияние Ирана на ситуацию в мусульманском мире (через настроения улицы и подпольные организации) заставляет умеренные арабские режимы действовать достаточно сплоченно. Страхом перед Ираном во многом объясняется, как утверждают обозреватели, их решение принять участие в организованной США в конце ноября 2007 г. международной конференции по палестино-израильскому примирению в Аннаполисе (штат Мэриленд). Вместе с тем, между исламским и западным сообществом и в дальнейшем сохранятся существенные расхождения по вопросам тактики борьбы с экстремистами и ее конечным целям, а заново начатый в Аннаполисе процесс ближневосточного урегулирования может завершиться очередной неудачей. Следует ожидать постепенного увеличения в 2008 году роли и влияния Китая в дела Средне-Западной Азии. В завершившемся 2007 году Пекин вел себя достаточно пассивно. Он не участвовал в урегулировании внутриполитических проблем в Пакистане, хотя не раз выражал поддержку Мушаррафу в его борьбе с экстремистами, подрывающими планы экономического взаимодействия между КНР и Пакистаном. Для Пекина основное во взаимодействии с Исламабадом – создание энергетического и транспортно-коммуникационного коридора на Ближний Восток. Проложенный из высокогорий северо-западного Китая (Синьцзяна) в направлении Аравийского моря, где с китайской помощью сооружается порт Гвадар, этот путь обещает стать, хотя и дорогим по цене сооружения, но достаточно коротким и надежным. Коридор может иметь ответвления и отдельные маршруты в направлении Афганистана и Ирана. Отсюда явная заинтересованность Китая в урегулировании обстановки в регионе, подпитываемая также опасениями за стабильность в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Политика России по отношению к странам региона в 2007 году не отличалась принципиально от курса предшествующих лет. Наибольшее внимание Москвы привлекали иранская ядерная программа и завершение строительства АЭС в Бушере. Участие России в секстете мировых держав, добивающихся урегулирования вопроса о ядерном потенциале Ирана, сочеталось с сохранением у Москвы особых позиций, более мягких по отношению к Тегерану. Наиболее значимыми для России в 2007 году (в рамках СЗА) были ее экономические связи с Турцией, в первую очередь, но не исключительно, благодаря экспорту природного газа. На втором месте по объему торговли (с учетом военно-технического компонента) шел Иран. Скромными были показатели торговли с Афганистаном и Пакистаном. Россия принимает определенное участие в восстановлении афганской экономики, но расширить его не позволяют различные препятствия, в том числе конкуренция (Россия, например, участвуя в тендере на разработку богатого медного месторождения Айнак, открытого в свое время советскими геологами, не смогла этот тендер выиграть). 2007 год был во многом переходным в новейшей политической истории России, в том числе в ее внешней политике. Таким же обещает быть и большая часть 2008 года, а ближе к его концу не исключены некоторые подвижки. Более серьезные перемены, прежде всего на иранском направлении, возможны в 2009 году, причем они могут состоять как в сближении РФ с Ираном, так и в удалении от него. Источник:"Фонд Стратегической культуры " |
|
Тематики |