Лента: Политика

Если взглядом незаинтересованного наблюдателя оценить «Русские марши», которые ежегодно проходят по нашей столице, пугая зевак и наводя ужас на представителей СМИ, обнаружится удивительная картина. Участники маршей, которых пресса представляет как коллектив марширующих гитлеров, представляют собой чрезвычайно разношерстную публику. Обыватели считают националистов «тупым монолитом», то есть сообществом людей, в котором существует жесткий отбор по принципу религии, крови, да и чуть ли не внешнего вида. Дескать, это люди с однообразными стрижками и одинаковым выражениями расово породистых лиц. В действительности же нет более пёстрого сообщества, чем наши националисты. Они состоят из огромного количества бесконечно грызущихся между собой групп, группировок и группочек. В число националистов входят родноверы-язычники, атеисты, расисты, православные фундаменталисты, сатанисты, футбольные хулиганы и многие другие. По разношерстности «Русский марш» напоминает Ноев ковчег – всякой твари здесь по паре.

Толерантность и терпимость националистов поразительны. Они примут чуть ли не любую маргинальную группу, если эта группа заявит себя сторонницей их идеологии. Очень важно, что сам «Русский марш» состоит не из единиц, а именно из таких групп.

Кто они? Они — слабые меньшинства, оттесненные на обочину более сильными конкурентами.

В условиях современного города люди разделяются на меньшинства. Действительно, тяжело быть одиночкой. Но стоит только начать собирать марки и человек сразу включается в целую сеть союзов себе подобных. Именно поэтому меньшинства так влиятельны в современном мире. Ибо когда родственные связи теряют значение, а дворянские гербы сдаются на помойку, остаются только связи подобного рода.

Что такое меньшинство? Здесь придется сделать отступление и объяснить. Современный Запад забит меньшинствами – группами, объединенными по принципу идентичности. Участники таких групп, как правило, независимы друг от друга. Они не находятся в подчинении друг друга, не работают совместно. Но у них общие ценности, и они сообща и всегда однотипно реагируют на общие угрозы. Например, любители кошек будут повсеместно и однообразно негативно реагировать на уничтожение этих домашних животных. Возмущению их не будет предела вне зависимости от того, к каким социальным группам они будут принадлежать. Не важно, кто они – божьи старушки или миллиардеры, на угрозу кошкам они среагируют однотипно. Любители кошек здесь приведены для примера. Человек начинает принадлежать к определенному меньшинству, когда принадлежность к меньшинству становится для него фактом личного эмоционального выбора, когда он начинает ставить принадлежность к меньшинству в центр своей идентичности, то есть отвечать на вопрос «кто вы?» — тезисом о принадлежности к меньшинству. Например, если женщина на вопрос «Кто вы?» отвечает «я – феминистка», значит, она принадлежит к меньшинству феминисток.

Вернёмся же к «Русскому маршу». Его участники часто жалуются, что народ их не принимает, не понимает и не признаёт. Когда участники прошлогоднего марша хвастались, что на их мероприятия приходит по 7000 человек, ветераны манифестаций демократических сил на Манежной площади образца 1990 года недоуменно хмурили брови и говорили, что уж они то выводили на площадь сотни тысяч людей. Кто помнит – тот знает.

Но на митинги националистов никогда не удавалось собрать более 10 тыс. человек. В чем причина? Да прежде всего, в том, что их участники представляют собой маргинальные, репрессированные официальной властью меньшинства и субкультуры – и только их.

В современном мире есть уважаемые меньшинства, на страже прав которых стоят развитые западные государства. Ну, например, всё те же феминистки или борцы за права животных. Есть меньшинства, которые обществом отторгаются. Например, белые расисты. Ведь с точки зрения внутренней структуры последние являются всё тем же меньшинством.

Так вот, Русский марш состоит из таких, репрессированных государством или не принимаемых обществом меньшинств. Они, естественно, не могут притязать на власть от своего имени. Поэтому они объединяются в ситуационную коалицию, которая и составляет собой Русский марш. В действительности футбольных фанатов, язычников, расистов и прочих не объединяет почти ничего, кроме неприятия власти и желания собственной легитимации. Отсюда, кстати, и бесконечный раздрай в среде националистов, столь изумляющий внешних наблюдателей. Крошечные меньшинства, часто состоящие из нескольких человек, бесконечно спорят между собой, раскалываются на фракции и подфракции и никак не могут прийти к согласию ни по какому вопросу.

Итак, кроме неприятия власти за ними нет ничего. И протест их адресован власти. И цель их ясна – добиться признания в качестве русского народа. И, прикрываясь этим именем, получить права, свойственные легитимным и признанным меньшинствам. Нетрудно догадаться, что как только государство пойдет навстречу хотя бы некоторым из этих группок (ибо трудно полагать, что правительство признает футбольных фанатов в качестве собеседников), они охотно покинут ряды своего марша и промаршируют совсем в другую сторону.

Больше того, не факт, что они даже по-прежнему будут считать себя русскими. Действительно, большинство подобных меньшинств трактует русскость весьма своеобразно. Существующий среди расистов культ «правильных» рас, скорее всего, заставит их сторонников отказаться от русского народа как не вполне расово чистого. Либо придумать какой-то иной, «более правильный» русский народ. Принадлежность к таковому уже мало чем будет отличаться от принадлежности к эльфам или гномам. Это будет новый, вымышленный народ, правда под старым именем.

Однако основная часть населения России пока что не распределена между меньшинствами. Это просто люди, единицы, которые работают и обращают мало внимания на игры меньшинств, будь то меньшинства господствующие или меньшинства маргинальные. В этом основная проблема, причина кризиса, если хотите – трагедия «Русского марша». Страшно далеки они от народа, хоте бы сказать я, если бы это не было банальностью. И все же – страшно далеки…

Павел Святенков


Источник:"РОСБАЛТ"