Лента: Политика

http://www.rosbalt.ru/2007/09/18/414346.html
"РосБалт"

В ЕС не утихают споры по поводу миротворческой миссии в республике Чад, куда ранее было решено отправить 3 000 европейских военнослужащих для охраны беженцев из суданского Дарфура. Однако в Евросоюзе никак не могут договориться о том, кто именно должен направить своих солдат в эту африканскую страну, и в чем конкретно будет заключаться их миссия. Эти разногласия в очередной раз заставляют усомниться в том, способен ли Евросоюз в принципе иметь собственные вооруженные силы.

Вопрос о создании единой европейской армии стоит на повестке с самого начала зарождения проекта объединенной Европы, а отчасти даже предвосхищает его. Принято считать, что процессу интеграции в Западной Европе был дан старт с момента образования Европейского сообщества угля и стали (1951 г.) и подписания Римского договора (1957 г.). При этом нередко забывают, что этим основополагающим договоренностям предшествовало сотрудничество европейских стран в военной сфере. Еще в марте 1948 года Францией, Великобританией и странами Бенилюкса был подписан так называемый Брюссельский договор, оговаривающий условия военного сотрудничества этих стран, и направленный, главным образом, против возможного возрождения военной мощи Германии. Позднее, в 1954 году, на базе этого договора после присоединения к нему Западной Германии и Италии был образован Западноевропейский союз. Эта организация, существующая до сих пор, занимается координацией военного сотрудничества членов ЕС и некоторых европейских стран, не входящих в Евросоюз. Правда, трудно сказать, что за все эти годы она сумела стать примером эффективного взаимодействия в области европейской обороны и безопасности, являясь, скорее, достаточно формальной структурой.

Это едва ли может удивлять. Европейская интеграция в оборонной сфере всегда была крайне непоследовательна и противоречива. Это ведь очень чувствительная для национальных государств-членов ЕС область. Передача полномочий в этой сфере каким-то наднациональным структурам – это серьезный удар по национальному суверенитету. Вторым важным моментом здесь являются отношения с заокеанским союзником – с США – в рамках НАТО. В определенном смысле Западноевропейскому союзу не повезло, так как он оказался полностью в тени Северо-атлантического альянса. США достаточно придирчиво наблюдали и продолжают наблюдать за действиями своих европейских союзников и всегда дают понять, что не поощряют их излишнюю самостоятельность. Хотя, в то же время, они и не против увеличения вклада европейцев в свою обороноспособность, но только, конечно, в рамках совместных организационных структур.

Американцы часто жалуются на недостаточное финансирование европейцами операций в рамках НАТО. Их жалобы можно понять, если посмотреть на совокупные расходы стран ЕС на оборону: объединенная Европа тратит на эти цели ежегодно около $300 млрд, занимая второе место в мире по объему военных расходов. В этой связи можно отметить, что если бы страны ЕС объединили свои военные бюджеты, то они смогли бы намного более эффективно расходовать имеющиеся средства, и, конечно же, играть более заметную роль на мировой арене. Это всегда было понятно лидерам европейских стран. Поэтому колебаниями между желанием иметь собственную объединенную армию, с одной стороны, и боязнью поступиться суверенитетом и испортить отношения с могущественным заокеанским союзником, отмечены все пол века европейской интеграции.

При чем это стало очевидно с самого начала европейского интеграционного проекта. Еще в период зарождения Западноевропейского союза – в конце 1940-х — начале 1950-х годов – появилась идея создания Европейского оборонного сообщества (ЕОС). Для Западной Европы это был, в определенной степени, шаг вперед по сравнению с Западноевропейским союзом: ЕОС создавалось не для возможного противодействия Германии, для чего первоначально задумывался Союз, а, наоборот: для того, чтобы создать условия для перевооружения Германии и ее включения в анти-советский блок. Предполагалось, что в рамках ЕОС появятся единые европейские вооруженные силы, составной частью которых станут немецкие формирования, включенные в них на уровне не выше батальона. Однако соглашение о создании ЕОС не было ратифицировано французским парламентом. Причин тому было несколько. Во-первых, сыграли свою роль опасения французского правительства о потере страной значительной доли своего суверенитета в результате ратификации соглашения. Затем, французские левые опасались зависимости от США. Важным моментом оказалось и то, что Великобритания – один из инициаторов плана перевооружения Германии в рамках пан-европейских структур в качестве средства давления на СССР – отказалась отдать свои войска под общее европейское командование.

Следующая попытка объединения усилий в военной сфере в Западной Европе была предпринята в начале 1960-х годов. В этот раз инициатива исходила уже от Франции. Это было комплексное предложение, касавшееся путей европейской интеграции. Предполагалось, что в ходе его реализации за национальными правительствами останется основная компетенция, а общеевропейские органы будут служить только площадкой для выработки решений. Это предложение получило название «плана Фуше», по имени французского дипломата, соратника де Голля Кристиана Фуше. В нем предусматривались меры и по координации европейской политики в области обороны и безопасности. Однако «План Фуше» постигла та же судьба, что и проект ЕОС. Причинами этого опять же стали нежелание обострять отношения с США и двойственная позиция Великобритании.

Две неудачные попытки надолго затормозили процесс практической интеграции в области обороны в Европе. Тем не менее, идеи, заложенные в «плане Фуше», были частично реализованы»: в 1970 году был создан механизм межправительственных консультаций стран ЕС по вопросам внешней политики, получивший название Европейское политическое сотрудничество. Постепенная эволюция последнего привела в 1990-е годы к появлению так называемой Общей иностранной политики и политики безопасности ЕС, а позднее – и Европейской политики безопасности и обороны. За этими любимыми европейскими чиновниками наборами забюрократизированных словосочетаний скрывается важная вещь: с начала 1990-х годов официально была признана необходимость для стран ЕС выработать, в перспективе, конечно, общую внешнеполитическую линию и объединить усилия для ее реализации, в том числе и в военной сфере. И хотя даже полтора десятилетия спустя новая стратегия остается, скорее, протоколом о намерениях, чем реальностью, тем не менее, появились некоторые ее следствия: был создан ряд институтов, во главе которых сейчас находится Высокий представитель по общей иностранной политике и политике безопасности ЕС Хавьер Солана.

Параллельно усилиям ЕС выработать общую политику в области безопасности в 1990-е годы стали появляться первые вооруженные формирования стран ЕС и Евросоюза. В 1993 году Бельгией, Германией, Испанией, Люксембургом и Францией были образованы силы Eurocorps в составе 9 бригад из 60 тыс. военнослужащих этих стран. Командование ими было поручено специальному комитету, состоящему из представителей пяти стран-учредителей. Среди официальных целей этих формирований значится участие в гуманитарных и миротворческих миссиях, а также оборона союзников по НАТО и Западноевропейскому союзу. Части Eurocorps могут также выполнять операции по мандатам международных организаций. Они принимали участия в миссиях в Боснии, Косово и Афганистане.

Первая попытка организовать военные формирования собственно Евросоюза была предпринята только в конце 1990-х годов. Было решено создать Европейские силы быстрого реагирования, насчитывающие до 60 тысяч военнослужащих и способные к развертыванию в течение двух месяцев, которые были бы готовы к ведению боевых действий на протяжении до одного года. Несмотря на то, что несколько соединений было создано, в целом этот план реализовать не удалось: оказалось, что 60 тыс. – слишком амбициозная цифра для ЕС.

Неудача с созданием сил быстрого реагирования в том виде, в котором они задумывались, привела к появлению в 2004 году концепции «боевых групп ЕС». На сегодняшний день создано 15 таких групп численностью в 1500 военнослужащих каждая, которые можно развернуть в любой точке планеты в течение 5-10 дней, после решения Совета ЕС. Они также как Eurocorps создавались для решения гуманитарных задач, миротворчества (как, впрочем, и принуждения к миру), борьбу с терроризмом и обеспечения безопасности в целом. Именно по поводу размещения этих сил в Чаде, в принципе не предназначенных для длительных миссий, идет сейчас полемика в ЕС. При этом особые надежды связываются со скандинавской бригадой, однако скандинавы не торопятся отправлять своих солдат в Африку.

Наличие этих формирований (пусть и появляющихся с таким трудом) позволяет перевести разговор о евроармии из чисто теоретической плоскости в плоскость практики, чем в последнее время достаточно активно занимаются немецкие политики. Сменивший Герхарда Шредера на посту лидера немецких социал-демократов Курт Бек заявил в ноябре прошлого года, что Европа должна стать глобальным игроком с собственными вооруженными силами и задачами. Еще более заметными стали слова Ангелы Меркель, сказанные ею в марте этого года.

Отмечая 50-летие Евросоюза, Меркель заявила, что создание единой европейской армии должно стать одним из основных приоритетов для ЕС в следующие 50 лет. Правда, ее слова немедленно вызвали протест Великобритании, увидевшей в них угрозу трансатлантическими связями. Подобная реакция, впрочем, последовала сразу же и после заявления Бека, правда, в тот раз из Польши: президент Лех Качиньский сказал, что европейская армия возможна только под руководством НАТО.

С немецким канцлером вполне можно согласиться: судя по тому, какими темпами шло создание общей европейской армии до сих пор, возможно, что понадобится действительно не меньше полувека, прежде чем эта идея будет окончательно реализована. Если при этом, конечно, будут решены основные вопросы, связанные с этой проблемой: окончательно определится форма европейской интеграции и характер отношений с США, интересы которых в Европе активнее всех отстаивают Великобритания и Польша.

---

---

КОММЕНТАРИЙ

Для создания политически независимой Европы европейским лидерам пришлось бы вернуться к временам и политике таких европейских лидеров как Шарль Де Голь и Конрад Аденауэр, что почти невозможно ожидать от современной Европы, где все более задают тон европейской политике братья Качиньские, а лидеры Франции и Германии борются друг с другом за привелегию стать стратегическим партнером США.

США развязывает войны и производит массированные бомбардировки, а европейская "армия", затем, патрулирует разбомбленные развалины. Вот видимые тенденции формирования и предназначения европейской "армии" в рамках того, что можно было бы назвать евроатлантической круговой порукой.

Только вне НАТО может быть создана армия ЕС, способная самостоятельно защищать суверенитет стран Европы и не вовлекаемая "атлантической солидарностью", а по сути просто сложившимися отношениями круговой поруки, в экспансионистскую политику США.

Демократия – это не только внутригосударственные процедуры и институты, но также и суверенитет демократического государства, который является необходимым условием международной политики в духе демократии. Суверенитет государств ЕС обеспечивается лишь вооруженными силами США, в рамках НАТО, отсюда вытекает и вопиющее противоречие между внутренним демократическим устройством ЕС и экспансионистской внешней политикой ЕС в рамках НАТО.

Устранить это противоречие может лишь выход из НАТО таких стран как Германия и Франция и создание на этой основе независимой европейской политики, обреченной до тех пор следовать за внешнеполитическим курсом США.