Лента: Политика

http://www.globalaffairs.ru/articles/7791.html
"Россия в глобальной политике"
Сергей Маркедонов

Хочешь мира – готовься к войне». Это хорошо знакомое правило, ставшее уже трюизмом, является сегодня руководством к действию для Армении и Азербайджана, двух государств, вовлеченных в многолетний конфликт из-за Нагорного Карабаха. Провал очередной встречи двух президентов в Санкт-Петербурге (9-10 июня 2007 года), как и предыдущие неудачи мирного процесса «на высшем уровне», привел к росту милитаристской риторики. Стало известно, что Азербайджан довел свой военный бюджет до 1 млрд. долларов США (Баку всегда говорил о своей стратегической цели – рост военного бюджета до уровня всего национального бюджета Армении), а также наряду с закупками вооружения за рубежом планирует организовать собственную военную промышленность.
Сегодня в Азербайджане считают, что первые образцы собственного ВПК появятся уже к концу 2007 года. Ждать осталось совсем недолго. Однако помимо военно-технических аспектов руководство Азербайджана значительное внимание уделяет и риторике. Выступая 24 июня 2007 года на церемонии выпуска курсантов военных вузов, президент Ильхам Алиев заявил: «Из-за неконструктивной и неискренней позиции Армении на переговорах по Карабаху нет прогресса».

Что имел в виду под искренностью президент Азербайджана, остается загадкой. Руководство Армении никогда особенно не скрывало, что стоит за самоопределение карабахских армян (хотя непризнанную НКР в состав Армении и не включали). Сегодняшняя позиция Армении во многом является калькой с позиции официальной Анкары по отношению к непризнанной Турецкой Республике Северного Кипра. Турецкие власти выступают за самоопределение турецкой общины Кипра, но при этом не включают часть разделенного острова под свою юрисдикцию. Что же касается конструктивных подходов, то здесь с президентом Азербайджана можно было бы согласиться. Но только с одним условием. Деструктивные подходы к мирному процессу демонстрирует не только Ереван, но и Баку. Алгоритмы дипломатий двух государств таковы. Армения затягивает переговоры в расчете на то, что «доктор время» убедит Бакинских пациентов в том, что ампутация Карабаха – лучший из возможных исходов. Что же касается Азербайджана, то его лидеры эксплуатируют, не зная меры, милитаристскую риторику. «Нагорному Карабаху никогда не будет предоставлена независимость, и он никогда не объединится с Арменией. Азербайджан по всем направлениям будет оказывать давление на Армению», – отметил президент Алиев в ходе своего выступления перед будущими офицерами той армии, в которой он – верховный главнокомандующий.

По мнению главы Азербайджана (впрочем, оно разделяется многими экспертами), «у армян даже не хватает живой силы для размещения на линии фронта», объем экономики Азербайджана сегодня превосходит армянскую в семь раз, а в ближайшие годы эта разница увеличится на несколько порядков». И вот здесь снова повод поговорить о конструктивности подходов. Да, Армения всячески замалчивает эксцессы, допущенные и ее вооруженными силами, и формированиями карабахских армян в годы военных действий в 1991-1994 гг. (здесь и этнические чистки, и экспроприация имущества, и многое другое). Хотя тот же Ереван не пытается форсировать процесс заселения оккупированных районов на израильский манер, что требуют от него карабахские лидеры (даже публично). Но в то же время в выступлениях армянских политиков в качестве противостоящей стороны рассматривается Азербайджанская Республика, а не азербайджанцы. Т.е. в качестве противника видится не этнос, а государственное образование. В выступлениях же азербайджанских лидеров в качестве противника нередко фигурирует не «режим Гукасяна», не «агрессивные сепаратисты» (как у Тбилиси), а именно армяне. В этом плане риторика Михаила Саакашвили намного более корректна. Он борется не с абхазами или осетинами, а с «режимами».

С одной стороны, этому есть объяснения. Саакашвили может представить в Брюсселе «своего осетина» Санакоева. В случае с Абхазией он может апеллировать к абхазским грузинам, покинувшим республику в 1993 году, и проживающим там и по сей день на территории Гальского района (порядка 60 тыс.чел.). У Алиева нет «своих армян». Нет и азербайджанского населения внутри НКР и на оккупированных территориях. Здесь конфликт гораздо более глубокий. Только возникает другой вопрос. Способствует ли сближению конфликтующих сторон такое определение своего противника? Ведь если враг Азербайджана – это не Гукасян и К и даже не Кочарян, а все армяне, то какой стимул у этих армян к примирению с Азербайджаном? Может, тогда предпочтительнее «гонка вооружений»? Тем паче что инициативы Алиева находят поддержку в обществе (впрочем, тут есть и обратная связь, общество влияет на своего президента). В конце июня 2007 года депутат азербайджанского Милли меджлиса Фазаил Агамалы предложил на очередном заседании парламента республики объявить войну Армении. По мнению депутата, молниеносная война не затронет все азербайджанское общество. Аргумент верный. Только кто сказал, что война будет напоминать германский поход на Францию образца 1940 года?

По словам известного армянского политолога Сергея Минасяна, «ситуация в зоне карабахского конфликта в настоящее время характеризуется весьма четко проявляющейся «гонкой вооружений», инициируемой Азербайджаном. Хотя данный процесс начал фиксироваться еще примерно с 2004 г., но активно массовые закупки Азербайджаном вооружений и военной техники стали проявляться в 2005–2006 гг.»

За это Баку уже получал «желтые карточки» со стороны еврокомиссара по внешним связям Бениты Фереро-Вальднер и специального представителя НАТО на Южном Кавказе и Центральной Азии Роберта Симмонса (последний даже отмечал нарушение ДОВСЕ). По справедливому замечанию Сергея Минасяна, «вообще, можно отметить, что в отличие от инициирующего региональную «гонку вооружений» Азербайджана, для Армении процесс военного строительства может быть охарактеризован скорее как поступательный этап усовершенствования боевой подготовки и частичного технического перевооружения, а также инженерного укрепления оборонительных позиций вдоль линии соприкосновения с азербайджанскими войсками. Весной и летом 2006 г. армянские стороны (автор имел в виду собственно Армению и НКР – С.М.) провели масштабные командно-штабные и полевые учения, которые в том числе были нацелены на проработку мобилизационных возможностей в случае начала боевых действий. Результаты учебных мобилизационных сборов в Карабахе превысили самые оптимистические ожидания армянского военного командования, обеспечив практически 100% показатели. Единственным заметным исключением, выделявшимся из этой фактически рутинной и плановой работы, можно считать проведение 21 сентября 2006 г. в Ереване (впервые за последние семь лет) масштабного военного парада в честь 15-летия Дня Независимости. Отличительной особенностью данного парада явилась демонстрация 8 тяжелых РСЗО «Тайфун» (в том числе 4 модифицированных систем с дальностью поражения до 120 км) и большего количества боевых самолетов – в ходе парада пролетело 13 штурмовиков Су-25.

Следует предполагать, что столь масштабная демонстрация военной силы явилась своеобразным «мессиджем» Еревана на усиливающиеся милитаристские заявления азербайджанского руководства и инициируемую им гонку вооружений». Таким образом, рассчитывать на легкость побед в войне с Арменией и НКР было бы, по крайней мере, наивно. Другой вопрос, что гипотетически любой результат после завершения военной кампании (кроме, естественно, полного разгрома и капитуляции) можно назвать победой. Например, если Баку удастся частично вернуть контроль над оккупированными районами. Этот вариант можно будет признать программой–минимум и рассматривать как победу (мол, ведь раньше не было и этого). Однако такого рода «программы» не принесут ни мира, ни стабильности в регион. Не говоря уже о том, что Баку утратит весь тот позитив, который наработан в отношениях с США и с ЕС. А включиться же в «ось зла» азербайджанские лидеры не готовы. С Ираном у Азербайджана проблем никак не меньше, чем в отношениях с Штатами и государствами Европы. В случае военного решения карабахской проблемы Баку потеряет также имеющийся у него сегодня статус «пострадавшей стороны». Таким образом, военная победу в ходе блицкрига не очевидна, а политические потери от него, напротив, видны даже в первом приближении.

Однако «гонка вооружений» между Баку и Ереваном может, как это ни парадоксально прозвучит, сыграть свою стабилизирующую роль. Зная, что у противника есть оружие (и мощное, и не только военное, но и информационно-политическое), противостоящая сторона может не рискнуть ударить первой. Такого рода «стабильность» мы уже наблюдали в период пресловутой «холодной войны». И даже после нее. Да, СССР и США и Индия с Пакистаном – это не нынешние Армения и Азербайджан. Масштабы, конечно, поменьше, но алгоритмы могут быть схожие. Особенно если сравнивать с Индией и Пакистаном. Вместо глобальной гонки – региональная. В отличие от полуострова Индостан на карабахском театре пока идет соревнование обычных вооружений. Но это соревнование удерживает стороны от первого удара или «последнего довода королей». Как долго продлится эта стабильность? Вопрос, который пока не имеет четкого ответа. В отличие от ядерной гонки опасность применения танков и пушек не несет противоборствующим сторонам угрозы тотального уничтожения. hr>

---

КОММЕНТАРИЙ

Можно предположить, что активное участие в конфликтах на бывшем советстком пространстве политических сил НАТО, не остановит и не решит этих межнациональных проблем, а напротив усугубит их. Силы, на которые ориентируются США-НАТО внутри государств СНГ – это, как правило,партии, близкие к национал-радикализму, именно эти политические силы обеспечивают центробежные тенденции на постсовестком пространстве, столь необходимые странам НАТО. По этому со временем можно ожидать лишь ужесточения межнациональных конфликтов и переход их в "горячую фазу". Приоритетной политикой США-НАТО на постосоветстком пространстве явяляется срыв интеграционных процессов, инициируемых Россией, что с неизбежностью и приведет к радикализации национальной политики и, как следствие, к эскалации конфликтов. Это подтверждается и на примере Грузии и на примере Азербайджана, и на примере Украины, где политическая ситуация еще очень далека от стабильной.