Лента: Политика

http://www.rusus.ru/?act=read&id=15
Журнал "Россия и Америка в XXI веке".
Рогов С.М., д.и.н., член-корреспондент РАН, директор Института США и Канады РАН, декан Факультета мировой политики Государственного университета гуманитарных наук, г. Москва

Россия и США: уроки истории и выводы на будущее

В этом году исполняется 200 лет со времени установления российско-американских дипломатических отношений. Это – повод для того, чтобы не только напомнить историю, но и задуматься над нынешним состоянием и перспективами отношений между Россией и США. Это особенно важно в условиях, когда и в Москве, и в Вашингтоне заговорили о новой «холодной войне».

В последнее время нарастают расхождения между США и Россией по все более широкому кругу вопросов. Это касается таких ключевых проблем мировой политики, как война в Ираке и нераспространение оружия массового поражения. На грани полного развала оказался российско-американский двусторонний режим контроля над вооружениями, нарастает опасность возникновения новой гонки вооружений без всяких правил. Возникает перспектива острой конфронтации из-за возможного включения Украины и Грузии в НАТО, а также планов размещения баз ПРО в Чехии и Польше. На официальном уровне в Москве были озвучены возможные ответные меры, включая односторонний выход России из договоров РСМД и ДОВСЕ.

Все это заставляет всерьез поставить вопрос: возможна ли новая «холодная война»? Более того, обречены ли Россия и США на постоянную конфронтацию?

Россия и США в многополярной системе

Первые полтора столетия две страны взаимодействовали друг с другом в рамках многополярной системы международных отношений. Отметим, что российско‑американские экономические связи были незначительными. В то же время заметную роль идеологический фактор. Так, царская империя согласилась установить официальные дипломатические отношения с Соединенными Штатами лишь через два десятилетия после получения ими независимости. В свою очередь США потребовалось 17 лет, чтобы признать СССР.

Тем не менее, именно за этот период четырежды мы и американцы становились союзниками, что объяснялось наличием общего противника, стремившегося добиться мирового господства. Сначала таким противником была Великобритания. Поэтому Екатерина II во время войны североамериканских колоний за независимость объявила «вооруженный нейтралитет», фактически поддержав мятежников против метрополии. Во время гражданской войны в США Александр II направил туда свой флот, который имел инструкции в случае необходимости действовать против англичан. Это было связано с угрозой нового столкновения России, потерпевшей тяжелое поражение в Крымской войне, с Англией, которая поддерживала польское восстание и Конфедерацию.

Две страны стали союзниками и во время первой и второй мировых войн, когда общим противником стала Германия. Несомненно, советско‑американское сотрудничество в борьбе с фашистской угрозой – высшая точка в их взаимодействии за всю историю отношений двух наших стран.

Отметим, что возникали и моменты столкновения интересов. Российской империи 140 лет назад пришлось продать США Аляску, чтобы избежать насильственной утраты этой территории. Не стоит забывать, что США принимали участие в иностранной интервенции против Советской России. Но в целом вплоть до середины ХХ века в критических ситуациях на первый план выходили общие интересы в сфере безопасности, связанные с наличием общего врага.

Особенности биполярной системы

Ситуация радикальным образом изменилась после второй мировой войны, в результате которой распалась традиционная многополярная система. На мировой арене началось глобальное соперничество США и СССР – двух сверхдержав, возглавивших противоборствующие социально-экономические системы. В течение полувека международные отношения носили биполярный характер – все другие игроки и конфликты оказались маргинальными по сравнению с советско-американскими отношениями. В этом заключается главная отличительная черта того периода истории, который получил название «холодная война».

Доминирующим в модели противоборства СССР и США было идеологическое взаимоотрицание по линии: коммунизм – антикоммунизм. По какой модели будет развиваться человечество – в этом заключалась суть конфликта двух сверхдержав.

Идеологическая доминанта определила характер советско-американского геополитического соперничества в любом районе мира. Все региональные конфликты в той или иной степени оказались под эгидой глобального противоборства США и Советского Союза.

Экономика стала сферой не только соревнования, но и противоборства СССР и США. Речь шла не только о том, какая система докажет свое превосходство, обеспечив наиболее эффективные пути экономического и социального развития. Задача заключалась в том, чтобы экономически измотать противника, истощить его силы. Именно в этом заключалась стратегия сдерживания Советского Союза, которая была принята Вашингтоном в самом начале «холодной войны».

Однако наибольшую остроту американо-советское соперничество приобрело в военной сфере. Гонка ракетно-ядерных вооружений стала главным содержанием отношений двух сверхдержав. В результате каждая сторона приобрела способность гарантированно уничтожить другую сторону. Возникла ситуация «взаимного ядерного сдерживания» или «взаимного ядерного устрашения». Балансируя на грани ядерной войны, обе стороны не хотели перейти эту грань. Именно поэтому «холодная война» не превратилась в «горячую».

Поэтому две сверхдержавы избегали прямого конфликта и их военное противоборство приняло характер гонки вооружений. СССР и США применяли военную силу косвенно, через партнеров и клиентов в локальных войнах. Лишь в трех случаях сверхдержавы сами вели локальные войны (Корея, Вьетнам, Афганистан), причем ни разу не смогли одержать победу, а в двух случаях потерпели поражение.

Невозможность силовым путем уничтожить другую сверхдержаву вынуждало стороны идти на ограниченное сотрудничество. США и СССР пришлось выработать правила соперничества, что выразилось прежде всего в контроле над вооружениями. Его цель заключалась в том, чтобы сделать гонку вооружений более транспарентной, менее дорогостоящей и менее опасной. В ряде случае сверхдержавы сотрудничали по вопросам урегулирования региональных конфликтов. Даже в «экономической войне» были исключения: СССР продавал США редкие металлы, а Вашингтон поставлял Москве зерно.

Таким образом, мирное сосуществование Советского Союза и США носило вынужденный, ограниченный характер. Стороны не отказывались от своих целей в «холодной войне», но их достижение откладывалось на неопределенное время.

Россия и США после «холодной войны»

Распад СССР и Варшавского договора, исчезновение мировой социалистической системы привели к окончанию «холодной войны» и ликвидации биполярной структуры международных отношений в начале 1990‑х гг. В этих условиях радикально изменилась и модель российско‑американских отношений.

Исчезла идеологическая непримиримость. Коммунистическая идеология в России перестала быть государственной доктриной, более того, у нас в стране теперь вообще нет какой‑либо официальной идеологии. Во всяком случае, наше государство больше не навязывает всему миру свои идеологические постулаты, не ведет «идеологической войны» против США.

В России осуществляется переход к рыночной экономике, наша страна, как и другие бывшие социалистические государства, стала частью мировой капиталистической системы. Вместо борьбы двух экономических систем на первый план выдвинулись проблемы интеграции в глобальный рынок. Это ведет к острой экономической конкуренции, борьбе за господствующие высоты и выгодные ниши в мировом рыночном хозяйстве. Такая конкуренция не требует смены экономической системы (социализм-капитализм). Более того, мы заинтересованы в получении инвестиций и высоких технологий из США и других развитых стран, заинтересованы и в проникновении на их рынки.

Перестав быть коммунистической сверхдержавой, Российская Федерация не имеет геополитических интересов, которые требуют прямого вовлечения в любой конфликт во всех регионах мира. Приоритеты российских национальных интересов ограничены постсоветским пространством, а также регионами вблизи наших границ, с которыми мы традиционно взаимодействуем. Естественно, мы не можем игнорировать и США, крупнейшую державу мира с глобальными интересами. Определенное значение имеют и отношения с Индией, а в перспективе – с Бразилией и некоторыми другими развивающимися странами.

Россия, в отличие от многих других ключевых государств, имеет жизненно важные интересы не в одном, а в нескольких регионах – это Европа, Ближний Восток, Дальний Восток. В то же время многие другие региональные проблемы не имеют жизненно важного значения для России. Но Москва перестала быть глобальным соперником Вашингтона, его оппонентом при возникновении любого международного кризиса. Более того, у России и США есть серьезные стимулы для урегулирования целого ряда региональных конфликтов.

В сфере военной можно констатировать отсутствие каких бы то ни было рациональных причин для ядерной войны между Россией и США. Но есть опасное наследие – огромные ядерные арсеналы, созданные для войны друг против друга. Обе стороны объективно заинтересованы в том, чтобы преодолеть это наследство, снизить ядерную угрозу.

Вместе с тем, Россия и США имеют общий интерес в предотвращении многосторонней гонки ядерных вооружений. Ни Вашингтон, ни Москва не хотят, чтобы их догнали по числу и качеству ядерных вооружений Пекин, Дели, Париж или кто-либо другой. Это касается не только других ядерных держав, но и претендентов на вступление в члены «ядерного клуба». Такими потенциальными возможностями обладает примерно 40 стран, и некоторые из них активно пытаются реализовать их.

Наконец, после «холодной войны» появилась еще одна общая угроза – международный терроризм. Столкнувшись с террористической угрозой, Россия и США после 11 сентября 2001 г. продекларировали приоритетное значение борьбы с международными террористами.

Все это давало основания полагать, что бывшие противники имеют возможность стать стратегическими партнерами, вернувшись к той модели российско-американского взаимодействия, которая неоднократно возникала до возникновения биполярного соперничества. Не случайно после 1991 г. стратегическое партнерство трижды провозглашали американские президенты Джордж Буш‑старший, Билл Клинтон и Джордж Буш‑младший, а также их российские коллеги – Б.Н.Ельцин и В.В.Путин. Но каждый раз эти надежды не оправдывались.

Дефекты декларативного партнерства

Если воспринимать стратегическое партнерство не как звонкую фразу, а как особую модель взаимодействия двух стран, то необходимо проанализировать, какие составные части включает такая модель. Хорошие личные отношения и взаимные симпатии руководителей не могут заменить институциализации партнерства. Только в этом случае партнерство может быть стабильным и долговременным, иначе завышенные ожидания неизменно обернутся горьким разочарованием и взаимными обидами.

Во-первых, каждый раз за декларациями не следовали практические меры по созданию постоянно действующих структур. Точнее говоря, принимались полумеры, которые не могли оказаться эффективными.

Так, создавались рабочие группы на уровне заместителей госсекретаря и министра иностранных дел (группы «Росс-Мамедов», «Армитидж-Трубников», «Джозеф-Кисляк»), которые проводили обмен мнениями по некоторым конкретным вопросам – ПРО, терроризму, стратегической стабильности. В 1990-е гг. работала комиссия «Гор-Черномырдин» на более высоком уровне – вице-президент США и председатель Правительства Российской Федерации. В начале нынешнего десятилетия было объявлено о создании «комитета четырех», в состав которого входили министры обороны и иностранных дел двух стран. Даже состоялась одна встреча (подобные комитеты США создали с Японией, Австралией и некоторыми другими странами, которые не входят в НАТО; они проводят 2 заседания в год). Были и еще отдельные попытки, например, с привлечением министров энергетики, парламентских групп и т.п.

Все эти разрозненные усилия не были связаны каким-то общим стратегическим замыслом, носили эпизодический характер и за редким исключением не имели серьезных последствий. Сложился порочный механизм: к каждой из многочисленных встреч на высшем уровне готовятся декларативные документы, в которых определены конкретные вопросы сотрудничества. Затем бюрократия имитирует выполнение решений президентов, проводятся заседания, готовятся рабочие документы, о которых потом благополучно забывают. Потом проходит следующий саммит и все начинается сначала. С тем же результатом…

За полтора десятилетия постоянно действующие институты стратегического партнерства так и не были созданы. Все «партнерство» держится на президентах и их декларациях.

Во-вторых, не создана международно-правовая база стратегического партнерства. Правда, дважды Россия и США подписали новые соглашения о сокращении ядерных вооружений – в 1993 г. Договор СНВ-2, который так и не вступил в силу, и в 2002 г. – Договор СНП (Сокращение наступательных потенциалов), условия выполнения которого до сих пор не согласованы. Но эти соглашения касались, как и в годы «холодной войны», «негативных правил»: чего нельзя делать. Но «позитивные правила», например, Договор о взаимной безопасности или соглашения о борьбе с терроризмом, не были подписаны; их даже не начали разрабатывать.

Между тем, военно-политические отношения США со всеми союзниками и партнерами оформлены с помощью многосторонних (НАТО) или двусторонних договоров (Япония, Южная Корея и др.). Кроме того, юридически обязательными являются т.н. исполнительные соглашения, которыми регулируются отношения более чем со 100 государствами мира. Россия также является участником Договора о коллективной безопасности, который подписал ряд других членов СНГ.

Политические декларации и обещания, которые не имеют юридической силы, как показывает опыт легко забываются. Тем более, когда происходит смена высшего руководства государства.

В то же размываются и «негативные правила» военно-стратегического соперничества. Односторонний выход США из Договора по ПРО поставил под вопрос эффективность всего режима контроля над вооружениями. Разрыв Договора РСМД может привести к полному краху этого режима.

В-третьих, у стратегического партнерства Москвы и Вашингтона нет экономической базы. Торгово-экономические отношения между двумя странами по-прежнему, как и в годы «холодной войны», крайне не развиты. Продолжает действовать и поправка Джексона-Вэника, отказывающей России в предоставлении «нормального торгового статуса». Вряд ли отмена поправки приведет к скачку нашего экспорта в США, но ее сохранение – символ инерции экономической дискриминации по «негативным правилам» времен «холодной войны». Более того, США регулярно прибегают к новым экономическим санкциям в отношении российских компаний по политическим причинам либо по обвинению в демпинге.

После окончания «холодной войны» много говорилось о «плане Маршалла» для России. Но в реальности помощь Вашингтона Москве была очень невелика, если не считать программы Нанна-Лугара. Более того, Российской Федерации пришлось выплатить суверенные долги СССР, к которым в 1990-е гг. добавилась новая задолженность перед Всемирным банком и МВФ. Платежи по долгам превратились в своего рода выплату «контрибуции» за поражение в «холодной войне».

При этом Россия в определенной степени находится в финансово-экономической зависимости от США. Валютные резервы Центрального банка и счета Стабилизационной фонда (40% в настоящее время) деноминированы в американских долларах. Фактически – это косвенная форма финансирования дефицита платежного баланса США и дефицита американского бюджета.

Несмотря на изменения энергетической конъюнктуры, Россия не стала серьезным поставщиком нефти и газа на американский рынок. Крайне тяжело развивается и российско-американское сотрудничество в сфере ядерной энергетики. На долю России приходится меньше 1 процента американской внешней торговли и экспорта капитала. Доля США для российских внешнеэкономических показателей выше и по отдельным характеристикам достигает 5, 10 и даже 15 процентов. Но эта доля многократно уступает соответствующих цифрам по Европейскому Союзу и СНГ.

Приходится констатировать, что экономическая сфера не играет роли стабилизатора в российско-американских отношениях.

В-четвертых, у стратегического партнерства России и США нет внутриполитической базы. Во многом это объясняется слабостью экономических взаимосвязей, а именно бизнес обычно выступает лоббистом политического сотрудничества. В то же время имеются хорошо организованные группы, связанные с ВПК, которые лоббируют против сокращения вооружений, развития военного и политического сотрудничества. Сохраняется и идеологическая инерция эпохи «холодной войны».

Вместе с тем почти полностью свернуты контакты на экспертном уровне. Регулярные неофициальные обсуждения наиболее острых вопросов и разработка альтернативных предложений оказались сведенными к минимуму и носят эпизодический характер. В значительной степени это объясняется плачевным состоянием российского научного сообщества, его недофинансирования из бюджетных источников при минимальном интересе российского бизнеса. Что касается новоявленных «политических консультантов», то их роль скорее носит негативных характер. В то же время, у американской стороны свои приоритеты в развитии неофициальных контактах, которые далеко не всегда приемлемы для российской стороны.

Россия и США в условиях однополярного мира

Наконец, формирование новой модели партнерства России и США происходило в условиях резкого усиления асимметрии потенциалов и интересов двух стран. В Вашингтоне однозначно истолковали окончание «холодной войны» как свою «победу». Стратегия американского руководства направлена на консолидацию однополярной системы международных отношений, закрепление за Соединенными Штатами роли единственной сверхдержавы. Концепция однополярности исключает развитие равноправных отношений США с любой другой страной, даже с самыми близкими союзниками, например, с Великобританией.

Этот подход не мог не отразиться на отношениях США к Российской Федерации в 1990‑е гг. Вашингтон больше не считал Москву равным по силе соперником. Соединенные Штаты взяли на себя роль «ментора» в осуществлении российских внутренних реформ, в то же время определяя условия интеграции России в глобальную экономическую и политическую систему. США были готовы к тому, чтобы эвентуально предоставить России после выполнения заданных условий статус младшего партнера, как это произошло с другими побежденными Америкой державами – Германией и Японией.

При этом Вашингтон формально говорил о партнерстве, но не считался с интересами Москвы, ставя ее перед свершившимися фактами. Так произошло, когда началось расширение НАТО и была развязана война в Косово. Россия столкнулась с угрозой превращения во второстепенную державу. Однако в начале нынешнего десятилетия США и Россия вновь провозгласили стратегическое партнерство, объявив общим врагом международный терроризм.

Но декларации опять не были реализованы. Можно, вероятно, говорить об ошибках российской стороны, которая не смогла и не очень даже пыталась оговорить условия нашей поддержки США в Афганистане после 11 сентября 2001 г. (например, отказ от новой волны расширения НАТО и выхода из Договора по ПРО). Момент был упущен, и вскоре Вашингтон вновь охватило своего рода «головокружение от успехов».

Опираясь на колоссальные возможности американской экономики, Вашингтон сделал ставку на укрепление военной мощи, обеспечение подавляющего военного превосходства над любыми возможными противниками. Особенно наглядно это проявилось при нынешней администрации. Контроль над вооружениями стал рассматриваться как ненужная уступка, ограничивающая свободу рук США. Более того, даже формальные военные союзы, предусматривающие консультации участников при принятии решении, начали восприниматься как обуза. Администрация Буша-младшего провозгласила доктрину односторонних превентивных военно-силовых действий в обход международного права.

США не отказывались от союзников, но в качестве участников «коалиции желающих», которые должны были просто беспрекословно следовать курсу Вашингтона. Эта же схема закладывалась и в американский подход к стратегическому партнерству с Россией. Несомненно, сказывалась и застарелая инерция «холодной войны», ветераны которой (особенно вице-президент Ричард Чейни и министр обороны Дональд Рамсфельд, задававшие тон в американской политике) по-прежнему с подозрением относились к Москве.

Расхождения позиций России и США проявились, прежде всего, в тех сферах, где, казалось бы, интересы сторон совпадали: борьба с международным терроризмом и распространением ОМУ. Оказалось, что терроризм – это слишком расплывчатая угроза, которая не выполняет цементирующей роли, как общие враги в прежнюю эпоху, например, Германия в двух мировых войнах. Россия не считала своими врагами Ирак, Иран и КНДР, включенные администрацией Буша в «ось зла». Москва осудила войну в Ираке и выступила против применения военной силы для прекращения ядерных программ Северной Кореи и Ирана.

В целом Россия начала проводить и более активную политику на международной арене. Вновь развернулось геополитическое соперничество, хотя его ареной стали не Африка, Латинская Америка и другие экзотические регионы, а новые независимые государства на территории бывшего СССР. Москва крайне резко отреагировала на «оранжевые революции» в ряде стран СНГ и усиление американского военного присутствия в Закавказье и Средней Азии, воспринимая их как попытки США вытеснить Россию из постсоветского пространства. Еще более жесткую позицию Россия заняла по вопросам ПРО и дальнейшего расширения НАТО.

Фактически российско-американское сотрудничество сегодня носит ограниченный характер, а по большинству международных вопросов напряженность между Вашингтоном и Москвой нарастает.

Россия и США в условиях новой многополярности.

Сегодня в мире возобладала тенденция к многополярности. Последствия поражения США в Ираке могут оказаться более серьезными, чем после войны во Вьетнаме. В последние годы, пока США «увязли» в Ираке, на международной арене произошли существенные сдвиги, свидетельствующие о развале однополярной модели. Существенно упал престиж Вашингтона в мире. Наметились неблагоприятные для Америки сдвиги в глобальной экономике. Вместе с тем, США утратили контроль над развитием событий в ряде ключевых регионов, где возросло влияние других держав.

Это не означает, что США перестали быть державой номер один на мировой арене. Но отрыв от других великих держав сократился, Америка становится «первой среди равных». Усиливается тенденция к многополярности, которая существенно отличается не только от однополярной и биполярной системы международных отношений, но и от «нормальной» многополярности, которая существовала до середины ХХ века.

«Новая» полицентричность обладает несколькими отличительными чертами.

Во-первых, это многополярность в глобализирующемся мире, который охватывает не один-два, а практически все регионы планеты, и в котором задействованы не только все страны, но и многочисленные негосударственные акторы, включая транснациональные корпорации, неправительственные организации, криминальные синдикаты, террористические организации и т.д.

Во-вторых, среди ведущих центров силы представлены не только западная, но и другие цивилизации. В отличие от прежних моделей многополярности, нынешняя модель имеет мультицивилизационную основу.

В-третьих, различие в параметрах мощи различных центров силы нивелируется ядерным оружием. Почти все, а в будущем, вероятно, все центры силы будут обладать таким средством сдерживания, как ядерное оружие.

В-четвертых, в новой полицентричной системе отсутствуют общие «правила игры», нормы и институты, которые могли бы эффективно регулировать взаимодействие центров силы – как сотрудничество, так и соперничество.

Это придает неустойчивость и непредсказуемость эволюции современной системы международных отношений, создает угрозу выхода ситуации из под контроля. С одной стороны, США не отказались пока от претензий на роль единственной сверхдержавы и склонны к рецидивам односторонних силовых действий. С другой стороны, другие центры силы, ощущая новые возможности, не имеют четкого представления о пределах наращивания своего влияния.

Напомню, что многополярность – не панацея. Каждый раз, когда в многополярной системе нарушалось равновесие сил, возникала война. В прошлом веке это привело к двум мировым войнам. Поддерживать баланс сил и стратегическую стабильность в XXI веке будет непросто. В условиях, когда ООН и другие международные институты фактически парализованы, возникает перспектива многополярного хаоса.

Новая «холодная война»?

Такая перспектива усилится, если российско-американские отношения вновь обретут устойчивый конфронтационный характер. Теоретически, новая «холодная война» между США и Россией возможна. Это может произойти после смены президентов в обеих странах в 2008 г. Более того, и в той и в другой стране есть влиятельные силы, которые провоцируют новую конфронтацию.

К сожалению, в политической, экономической и военной сферах российско-американских отношений начали преобладать тенденции к соперничеству, а не сотрудничеству. Возникли расхождения и в сфере идеологии. Сегодня в США и других западных странах утверждают, что Россия не соответствует стандартам демократии, и прав человека. Негативный консенсус в отношении России как авторитарного неоимперского государства охватывает большинство лидеров Республиканской и Демократической партий. Тезис о несовместимости идеологических ценностей Запада и России получил широкое распространение не только у них, но и у нас. Таким образом, возникает перспектива новой «идеологической войны» даже в условиях, когда у России вообще нет государственной идеологии. Русофобия и антиамериканизм вошли в моду. Особого накала пропагандистская кампания достигла после Мюнхенской конференции по вопросам безопасности в феврале 2007 г.

В то же время экономическая сфера, которая могла бы играть стабилизирующую роль при обострении политических разногласий (как это происходит в американо-китайских отношениях), не дает оснований для оптимизма, несмотря на очередные обещания отменить поправку Джексона-Вэника. Правда, компромисс по вопросу о вступлении России в ВТО может сыграть положительную роль.

Одновременно встроенным дестабилизатором в отношениях между Россией и США является сохранившаяся со времен «холодной войны» модель «взаимного ядерного устрашения», которая делает неизбежным продолжение соперничества двух стран в наиболее важной сфере – военно-стратегической. Новый толчок этому противостоянию может дать согласие Польши и Чехии разместить на своей территории американские ракеты-перехватчики и РЛС.

В этих условиях возможны такие меры, как прекращение действия договоров о РСМД и ДОВСЕ. Россия в этом случае могла бы, например, возобновить производство ракет средней дальности, которые были бы способны поражать цели в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке. США, в свою очередь, могли бы развернуть баллистические и крылатые ракеты вблизи российских границ, с подлетным временем несколько минут. Аналогичной угрозы американцам мы создать не можем.

Даже во время «холодной войны» стороны вели переговоры об ограничении гонки вооружений. Сегодня такие переговоры прекращены. В 2009 г. прекратит действие Договор СНВ-1, а в 2012 г. – Договор о СНП. Между тем гонка вооружений «без правил» возобновилась и пробрела многосторонний характер.

Следует, однако, подчеркнуть, что вторая «холодная война» не может быть повторением первой.

СССР был сверхдержавой и возглавлял «социалистический лагерь», которому примыкали многочисленные «прогрессивные» режимы и движения. Россия находится в другой «весовой категории», хотя политическая ситуация в стране стабилизировалась и начался экономический рост, что связано с многократным ростом цен на энергоносители. Российская Федерация сегодня достигла уровня ВВП 1990 г. ВВП США за этот период вырос в 2 с лишним раза и сегодня превосходит наш ВВП примерно в 20 раз по обменному курсу и в 8 раз по паритету покупательной способности. Такого разрыва между СССР и США никогда не было. Новой гонки вооружений наша экономика не выдержит.

К сожалению, у нас нет партнеров и союзников. В наш «лагерь» не собираются входить ни Китай, ни Индия, ни Бразилия. В коалицию антиамериканских государств могут войти в лучшем случае КНДР, Иран и Венесуэла, но и они при случае попытаются договориться с Вашингтоном. Все бывшие союзники СССР по Варшавскому договору вступили в НАТО. Даже страны СНГ не горят желанием вступить в конфронтацию с США. Перевод Россией отношений с ними на «рыночную основу» только усиливает тягу к дистанцированию от Москвы. Во всяком случае, новое российско-американское геополитическое соперничество будет происходить не на «передовых рубежах», а вблизи наших нынешних границ.

В то же время на стороне США будут консолидированные силы Запада, включая бывших союзников СССР и некоторые бывшие советские республики.

С этой точки зрения, говорить о возврате к «холодной войне» не вполне корректно. Возможна конфронтационная модель взаимодействия, как между США и Ираном в последние десятилетия, но это будет не центральная ось системы международных отношений, как в период советско-американского противоборства, а лишь одна из многочисленных зон нестабильности в многополярном хаосе.

Возможно ли реальное партнерство?

Вместе с тем, возможен и другой сценарий российско-американских отношений, что связано с переходом США в связи с поражением в Ираке от односторонних действий к роли балансира в системе баланса сил. В этом случае Вашингтон будет заинтересован в поддержке Москвы для политического решения иракской, иранской и корейской проблем. Более того – необходимость сдерживания претензий Китая на роль новой сверхдержавы, а также предотвращения новой волны исламского радикализма может подтолкнуть США к более тесному взаимодействию с Россией.

В то же время Россия заинтересована в создании коллективной системы безопасности в многополярном мире с участием всех центров силы. Создание многосторонней системы международной безопасности невозможно сделать без вовлечения в нее США. Интересы нашей безопасности требуют и предотвращения многосторонней гонки ядерных и современных обычных вооружений, что также невозможно без взаимодействия с США.

При этом чрезвычайно важно найти такое компромиссное решение, которое позволило бы избежать конфронтации из-за размещения американских средств ПРО, угрожающих России. Пока такая возможность сохраняется, учитывая, что решение не объявлено, а его реализация потребует не менее 5 лет. Наши ответные меры по обеспечению военной безопасности окажутся куда более эффективными, если мы сконцентрируем усилия на серийном производстве МБР «Тополь-М» (с перспективой их оснащения РГЧ ИН) и крылатых ракет для стратегических бомбардировщиков. Эти средства доставки ядерного оружия позволят поражать любые цели в Европе и Азии, не торопясь с разрывом договоров РСМД и ДОВСЕ, а их стоимость – многократно ниже, чем разработка новых ракет средней дальности. Как говорил президент Теодор Рузвельт, «говори тихо, но носи большую дубинку». Мы же норовим делать наоборот.

Беседы с экспертами и официальными лицами в Вашингтоне в конце февраля показали, что, несмотря на небывалый пропагандистский разгул (как во времена корейского самолета 007), сохраняются определенные возможности для развития российско-американских отношений по второму варианту. Об этом свидетельствуют и последние опросы, согласно которым лишь 2% американцев считают Россию врагом.

Несмотря на призывы немедленно перейти к «сдерживанию» России администрация Буша предпочитает не форсировать конфронтацию с Москвой. Судя по всему Белый дом и госдепартамент пока не отвергают возможности сотрудничества с Россией по определенным вопросам, как на двусторонней, так и на многосторонней основе.

Не стоит недооценивать и тот факт, что Вашингтон пошел на дипломатическое решение ядерной проблемы КНДР в 6-стороннем формате, отдав при этом роль первой скрипки Китаю и отказавшись от требования смены режима в Северной Корее. Фактически США были вынуждены признать растущие претензии КНР на международной арене. США также продолжают многосторонние переговоры по ядерной проблеме Ирана. Более того, администрация Буша дала согласие на международную конференцию по Ираку с участием Ирана и Сирии.

Россия участвует во всех отмеченных выше многосторонних переговорах, но далеко не всегда наша дипломатия задает тон. Видимо, Москве пора не только реагировать на инициативы США и других стран, а играть куда более активную роль. Это станет возможным, если наше дипломатическое искусство мы начнем подкреплять финансово-экономическими рычагами. Прошли те времена, когда у России не было денег. Бесплатно защитить национальные интересы нельзя. В этих вопросах Минфин не должен быть главной инстанцией.

Поскольку иракская война надолго лишила Вашингтон свободы рук для новых односторонних акций, а внутриполитические позиции Буша резко ослабели, администрация США стала вносить существенные коррективы в свою политику. Это создает возможности для резкой активизации политики России по целому ряду направлений, в том числе по поиску договоренностей и компромиссов с США по тем вопросам, где интересы двух стран совпадают.

При этом наиболее эффективным может оказаться взаимодействие в 6-сторонних форматах по Ирану и Северной Корее. Если удастся добиться успеха в решении иранской проблемы, как это произошло с КНДР, то Вашингтон лишится повода для развертывания ПРО в Восточной Европе. Во всяком случае, в дипломатической борьбе по этому вопросу Россия получит более широкую международную поддержку. Взаимосвязь между этими вопросами можно и нужно использовать в интересах России. Если вспомнить, что Иран не хочет платить по счетам за Бушерскую АЭС и отвергает разумные предложения по ядерному топливу, то стоит продумать, как действовать в этой ситуации.

Важное значение имело бы создание многостороннего механизма по Афганистану с участием не только России, США и НАТО, но и Китая и Индии. Необходимо объединить усилия, чтобы не допустить возвращения талибов к контролю над этой страной. Россия могла бы сыграть более важную политическую и экономическую, а при некоторых обстоятельствах – и военную роль в коллективных усилиях по решению этой задачи.

Наконец, необходимы крупные инициативы по спасению и модернизации режима контроля над ядерными вооружениями. Пока Вашингтон отказывается от серьезных переговоров. Но сегодня есть возможность разморозить ситуацию, а для этого требуются не общие слова, а набор конкретных предложений. При этом речь должна идти не только о двусторонних переговорах, но и совместных российско-американских инициативах по проведению многосторонних консультаций с участием всех ядерных держав.

Новая «холодная война» не является неизбежной. История свидетельствует, что в многополярном мире Россия и США никогда не были врагами. Надо переломить негативную тенденцию и, несмотря на расхождения по ряду вопросов, перейти к взаимодействию в интересах создания новой системы международной безопасности, соответствующей вызовам и угрозам XXI века.

---

---

КОММЕНТАРИЙ

Вторая холодная война не только не может быть повторением первой, но и просто не может быть. Длительное идеологическое противостояние невозможно не только для России (до тех пор, пока нет идеологии, противостоящей либерал-космополитизму), но и для США, которые используют на текущий момент иные инструменты своей политики – это насаждение марионеточных режимов, путем организации революций и военные вторжения. Эти сценарии не исключены и по отношению к России.

Можно предположить, что встреча президентов США и России, проходящая в эти дни, не устранит никаких причин все более усиливающейся конфронтации, так как причины имеют метаисторическое основание и связаны с миссией по построению мироустройства под главенством государственности США. Скорей всего, на встрече произойдет обмен мнениями о возможной реакции России на ужесточение американской политики в отношении Ирана.

У России имеются только две альтернативы: или быть, в конце концов, раздавленной под катком американской экспансионистской политики, без всяких надежд на помощь со стороны партнеров по многополюсной коалиции "здравого смысла", или же выработать идеологию, которая может быть альтернативой либерал-космополитизму по своим всемирным потенциям. Только в этом случае можно расчитывать на то, что Россия не окажется изолированной от мира и расчлененной на "демократические" бантустаны, во главе с марионетками американской государственности.

Просто уйти от противостояния с США, и в то же время сохранить свой политический суверенитет, для России не возможно.