Лента: Политика

http://globalaffairs.ru/numbers/25/7296.html
"Россия в глобальной политике".
Мехди Санаи – член научного совета Тегеранского университета.

Дипломатические отношения между Россией и Ираном (до 1935 года это государство называлось Персией) были официально установлены еще в XV веке. С тех пор они переживали различные периоды: подъемы сменялись спадами, сотрудничество – соперничеством и даже враждой.

В последние годы существования Советского Союза между Москвой и Тегераном наметилось серьезное потепление, существенную роль сыграл визит в 1990-м Али Акбара Хашеми Рафсанджани, тогдашнего председателя иранского парламента. Но по-настоящему лед тронулся только с распадом СССР и снижением глобальных претензий Москвы: уровень взаимопонимания повысился, началось сотрудничество в политической, культурной и экономической сферах. Можно сказать, что в двусторонних отношениях произошли самые серьезные перемены за несколько столетий. Россия и Иран перестали воспринимать друг друга как угрозу и увидели перед собой общие опасности.

РАМКИ И ЗНАЧЕНИЕ СОТРУДНИЧЕСТВА

На протяжении минувших с тех пор 15 лет Исламская Республика Иран, во внешней политике которой в последние годы доминирует реалистический подход, придавала большое значение связям с Российской Федерацией. Отношения между двумя странами постепенно приобретают новое качество. Иран стал воспринимать развитие военных и экономических связей с Россией как возможность компенсировать трудности в своих взаимоотношениях с Западом. Он стремится вернуть себе вновь те позиции, которые занимал в системе международных отношений еще в XIX веке, – между Россией и Западом (Европой). Только на сей раз место Европы за шахматной доской занимают США, а Иран – это уже не тот пассивный игрок, каким он был в позапрошлом столетии, а активное действующее лицо.

Возглавив российское правительство в 1998 году, Евгений Примаков окончательно развеял сомнения Москвы относительно необходимости конструктивных отношений с Тегераном. Россия отвергла исключительно прозападную ориентацию, характеризовавшую ее курс после обретения независимости.

С приходом к власти Владимира Путина взор, обращенный одновременно на Запад и на Восток, включая сотрудничество с Ираном, стал неотъемлемой частью внешней политики России. Тегеран, пользующийся огромным влиянием в исламском мире, может стать ценным партнером Москвы, которая демонстрирует стремление к большему сближению с исламским миром и даже получила статус наблюдателя в Организации Исламская конференция.

Россия и Иран придерживаются согласованных и близких взглядов как на мировые стратегические, так и на региональные проблемы. Обе страны убеждены в необходимости таких усилий, как недопущение использования двойных стандартов, борьба с терроризмом, решение международных проблем путем диалога и совместная работа по предотвращению контрабанды наркотиков.

Согласно принятой в 2000-м Концепции внешней политики РФ, Москва выступает за строительство многополярного мира и не приемлет гегемонию Соединенных Штатов. Данная позиция была однозначно сформулирована президентом России Владимиром Путиным в мюнхенской речи (февраль 2007 г.). Иран полностью разделяет эти идеи. Принципы внешней политики бывшего президента страны Сейеда Мохаммеда Хатами, которые заложены в его концепции «диалога цивилизаций», равно как и внешнеполитический курс нынешнего президента Махмуда Ахмадинежада, категорически отвергают односторонний подход на международной арене – как в геополитическом, так и в культурно-цивилизационном плане.

Новый расклад политических и экономических сил в Западной Азии, в том числе на Среднем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, в Прикаспийском регионе и в Афганистане, заметно влияет на повестку дня российско-иранского диалога. Взаимодействие между 65-миллионным Ираном и 145-миллионной Россией способно сыграть позитивную роль в урегулировании региональных конфликтов. Москва и Тегеран выступают против оказания любого давления на Кавказ и Центральную Азию и присутствия внешних сил в этих регионах.
Позиции обеих стран в отношении арабо-израильского конфликта также очень близки. Независимый подход России к движению ХАМАС, возглавляющему правительство Палестины (ныне сформирован коалиционный кабинет. – Ред.), отношение Москвы к ливано-израильской войне 2006 года, нежелание признать группировку «Хезболла» террористической организацией, а также требование вывести иностранные военные базы с территорий стран Центральной Азии, провозглашенное в рамках Шанхайской организации сотрудничества, расширяют пространство российско-иранского политического взаимодействия.

Иран рассчитывает видеть в России стратегического партнера. Здесь, однако, позиции Москвы и Тегерана не вполне совпадают, поскольку они смотрят на взаимное сотрудничество как будто бы с разных сторон. Иран вопринимает отношения с Россией сквозь призму международной политики и только потом «спускается» на двусторонний уровень. Москва же делает упор на двусторонние связи, но не нуждается в Тегеране как серьезном международном партнере. Даже на региональном уровне Россия наметила некий «потолок» сотрудничества с Исламской Республикой Иран, свидетельством чего является, например, тот факт, что Москва не рассматривает вопрос о полноценном членстве Тегерана в Шанхайской организации сотрудничества.

Российское руководство постоянно заявляет, что в основе его курса лежит идеология прагматизма. Анализируя действия Кремля, можно выразиться даже яснее: в современном мире едва ли найдутся страны, более нацеленные на достижение практической выгоды в своей политике, чем Россия. Москва полностью избавилась от идеологического подхода к международным отношениям, свойственного эпохе холодной войны. Сегодня, принимая решения, Россия старается избежать излишних обязательств и расходов.

Хотя Москва и пытается противостоять многим тенденциям мирового развития, у нее нет принципиальных расхождений с существующей структурой международного сообщества, и она, по сути, даже пытается укрепить её. Исторически Россия глубоко уходит корнями в византийскую цивилизацию, то есть по своим культурно-психологическим характеристикам принадлежит к западному «фронту».

Взвешенная позиция Москвы по иранскому ядерному «досье» в Совете Безопасности ООН и в особенности контракт о продаже Тегерану противовоздушных комплексов «Тор М-1» свидетельствуют о конструктивном отношении России к Ирану. Однако международные возможности России по поддержке Ирана ограниченны. Современная прагматически настроенная Москва недвусмысленно указывает на то, что сотрудничество с Тегераном допустимо только в той степени, в какой оно не мешает продвижению других ее интересов, а также международным интеграционным процессам.

В духе такого подхода российские лидеры никогда не считали Иран своим подлинно стратегическим союзником. Примечательно, что, рассуждая о многополярности, о появлении на мировой арене новых лидеров и «центров силы», официальные российские представители практически никогда не упоминают среди них Иран. За последние годы президент РФ нанес привлекшие всеобщее внимание визиты в Египет, Алжир, Саудовскую Аравию, Катар и Иорданию. Однако он так и не побывал в Тегеране, хотя бывший президент Ирана Сейед Мохаммед Хатами посетил Москву еще в 2001 году.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО

Укреплению российско-иранских отношений способствуют также и интенсивно развивающиеся экономические и культурные взаимосвязи. Речь идет о сотрудничестве в самых различных областях – от атомной и тепловой энергетики, нефтегазовой отрасли, промышленного сектора транспорта до сельского, лесного, рыбного хозяйства, связи, экологии и науки. В вузах России открываются кафедры персидского языка (фарси), а в иранских учебных заведениях – русского. В Москве, Тегеране, Исфахане, Санкт-Петербурге, а также в других, в том и числе и отдаленных от центра, городах Ирана и России проводятся кинофестивали и устраиваются художественные выставки.

Значительным успехом на пути российско-иранского сотрудничества является и участие России в создании иранского спутника «Зохра». В октябре 2005 года российская ракета-носитель вывела с космодрома Плесецк на орбиту российско-иранский спутник «Сина-1», призванный обеспечить телевизионное вещание.

Объемы торговли между Ираном и Россией возросли с 600 млн долларов в середине 1990-х почти до двух млрд долларов в 2004-м. Однако едва ли обе стороны могут быть удовлетворены данным показателем – ведь он лишь ненамного превышает товарооборот между СССР и Ираном 1974 года! А если иметь в виду объем российской торговли с Турцией (более 10 млрд дол. в год) и Израилем (свыше 6 млрд дол.), то значительный потенциал роста очевиден. Тем более что на долю иранского экспорта приходится лишь одна двадцатая часть товарооборота. БЧльшую часть этой торговли составляет на российский экспорт, который включает в себя продукцию металлургии, бумагу, картон, военное оборудование, а также оборудование для атомной энергетики, причалов и плавучих платформ.

Иран продает в Россию фрукты, фисташки, переработанные плодоовощные продукты, табак, минеральные и некоторые строительные материалы. «Иран Ходро» – самая большая автомобилестроительная компания Ирана – разработала с учетом климатических условий России седан Samand и, начав с поставок 3 тыс. таких машин в 2006-м, намерена в течение 3-5 лет дойти до 20 тысяч.

Основная часть российского экспорта в Иран преимущественно идет сначала по железной дороге до Астрахани, а потом – по Каспийскому морю до иранских берегов. Иранские товары попадают в Махачкалу также водным путем, а затем доставляются в центральную часть страны на товарных поездах. Транспортировка товара исключительно по железной дороге возможна только через туркменскую пограничную станцию Серахс. Поскольку ширина железнодорожной колеи в России и Иране различна, эта станция, где установлено оборудование для смены колес поездов, может ежедневно пропустить не более 200 вагонов.

Поэтому вопрос о транспортном коридоре Север – Юг стоит сегодня в первых пунктах российско-иранской повестки дня. Этот маршрут должен обеспечивать доставку товаров из Европы в Южную и Юго-Восточную Азию и наоборот через территории России и Ирана. Он позволит в четыре раза увеличить объем грузов, провозимых через иранскую территорию, доведя его до 10 млн тонн в год. Кроме того, проект предусматривает создание судоходной линии в Каспийском море и расширение портов обеих стран, прокладку автомобильной дороги вокруг Каспийского моря, а также развитие железнодорожной сети стран-участниц. Соглашение о транспортном коридоре Север – Юг уже подписали такие страны, как Россия, Иран, Оман, Индия, Белоруссия, Казахстан и Таджикистан; более десяти стран Европы и Азии выразили готовность присоединиться к нему.

Поскольку возможные маршруты транспортировки товаров из азиатских стран в Россию через Иран в 3-4 раза короче нынешних, Москва считает их весьма выгодными. В настоящее время, в силу того что пропорция между российским и иранским экспортом выражается соотношением 20:1, грузовой морской транспорт, который доставляет российские товары в иранские порты, возвращается порожняком, хотя мог бы быть использован под транзитный груз из Индии и Юго-Восточной Азии. Если же коридор Север – Юг заработает, время доставки таких товаров из Юго-Восточной Азии в Западную Европу сократится, как минимум, на 3-4 дня, а расходы упадут на 15-20 %.

Не исключено, что в будущем встанет вопрос о строительстве судоходного канала между Каспийским морем и Персидским заливом. Реализация подобного проекта (кстати, уже подготовленного в Иране) изменит географию мирового морского судоходства в такой же степени, в какой на нее повлияла прокладка Суэцкого и Панамского каналов.
Большое будущее может иметь использование водного пути из иранских портов по Каспийскому морю в Южную Европу (через Волго-Донской канал), а также в Скандинавские страны и Северную Европу (через Беломорканал и по Балтийскому морю). Эксплуатация морских линий в Каспийском море – одна из важных целей транспортного проекта «Нострак», разработанного под эгидой Организации Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО).

Важнейшими вехами в развитии российско-иранского энергетического сотрудничества являются российские инвестиции в газовое месторождение Южный Парс, участие российской компании «Технопромэкспорт» в таких проектах, как строительство ТЭС «Шахид Мохаммед Монтазери» в Исфахане и ТЭС «Рамин» в Ахвазе, а также сооружение первой угольной иранской электростанции «Табас». В 2004 году РАО «ЕЭС России» и иранская компания «Таванир» подписали меморандум о сотрудничестве в области электроэнергетики, который предусматривает синхронизацию энергосистем двух стран. Большая роль отводится сотрудничеству между электростанциями России, Ирана и Азербайджана.

В то же время Россия видит в Иране потенциального конкурента в области поставок энергоносителей. Именно поэтому очень важное значение имеет предложение духовного лидера Ирана Сейеда Али Хаменеи о создании газового альянса, участие в котором помогло бы усилить влияние обеих стран в мире. Эта идея вызвала неоднозначную реакцию в Москве, но если Тегеран приложит серьезные усилия по разъяснению и продвижению данного проекта, то из источника соперничества и трений газовый фактор превратится в основу для сотрудничества на региональном и международном уровнях.

СОТРУДНИЧЕСТВО В ОБЛАСТИ АТОМНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ

Иран приступил к осуществлению своей ядерной программы в годы правления шаха. Она подразумевала широкое развитие атомной энергетики, в том числе создание 23 реакторов, исследовательских центров и обучение специалистов. Эти цели предполагалось достичь за счет использования обширной зарубежной финансовой и технической помощи; планировалось израсходовать 30 млрд долларов.

В начале 1980-х Иран вновь проявил интерес к ядерной энергетике, что имело чисто экономические причины. План развития Исламской Республики Иран в период 1989-1994 годов предусматривал быструю модернизацию экономики, индустриализацию с использованием передовых технологий и рост экспорта не только энергоресурсов, но и промышленной продукции. По оценкам иранских и иностранных специалистов, все это требовало значительного увеличения производства электроэнергии – задача, которую было невозможно выполнить на базе скудных водных ресурсов страны. Обеспечить решение данной проблемы могла только атомная энергия.

В этот период возобновил работу ядерный центр при Тегеранском университете (экспериментальный реактор мощностью 5 мегаватт). Во второй половине 1980-х усилиями иранских специалистов построен еще один ядерный центр – в Исфахане, где сейчас задействован маленький исследовательский реактор китайского производства. Началось освоение урановых месторождений в области Езд.

Главным направлением российско-иранского взаимодействия в сфере ядерной энергетики было и остается строительство атомной электростанции в Бушере. Этот проект в 1972 году подготовила немецкая компания Siemens, она же стала первым строителем Бушерской АЭС. После исламской революции 1979-го сотрудники Siemens покинули Иран, так и не завершив начатую работу. Таким образом, значительные средства, израсходованные Тегераном на строительство, не принесли стране никакой пользы.

Россия выразила готовность довести до конца сооружение атомной электростанции и предложила условия, которые были приняты иранской стороной.

Восьмого января 1995 года был подписан российско-иранский контракт на общую сумму 800 млн долларов на строительство первого энергетического блока атомной электростанции в Бушере и установку реактора ВВЭР-1000. Это событие знаменовало собой старт практического сотрудничества Ирана и России в ядерной сфере.

Сегодня мирная атомная энергетика – одна из основных областей сотрудничества Российской Федерации и Исламской Республики Иран. С точки зрения международного права и российских законов совместная деятельность обеих стран в этой сфере полностью отвечает букве и духу Договора о нераспространении ядерного оружия, Уставу МАГАТЭ и торговым правилам «Группы ядерных поставщиков».

Основу взаимодействия Москвы и Тегерана составляют следующие документы:

соглашение «Об использовании ядерной энергии в мирных целях» от 17 августа 1992 года;
контракт на завершение строительства первого энергоблока АЭС в Бушере, подписанный представителями «Зарубежатомэнергостроя» и Организации по атомной энергетике Ирана 8 января 1995 года;
«Протокол переговоров между министром Российской Федерации по атомной энергии проф. В.Н. Михайловым и вице-президентом Исламской Республики Иран, президентом Организации по атомной энергии Ирана д-ром Р. Амроллахи» от 8 января 1995 года;
дополнительное соглашение, подписанное весной 1998 года в ходе визита в Тегеран российской делегации во главе с Владимиром Булгаком, тогдашним заместителем премьер-министра России.
В настоящее время в Бушере работают около 300 российских компаний и примерно 2 тыс. российских специалистов, идут переговоры о строительстве второго блока атомной электростанции.

Между тем эта сделка вызвала резкое недовольство Соединенных Штатов, которые восприняли ее как угрозу своим национальным интересам. Вашингтон утверждал, что атомный реактор предоставит Ирану возможность получить необходимые материалы для создания атомной бомбы, что, в свою очередь, будет нарушением Договора о нераспространении ядерного оружия. В ответ Тегеран заверил международное сообщество в том, что оборонная концепция страны не предусматривает разработку и применение ядерного оружия и делает ставку на другие средства сдерживания.

Заявления американского правительства по поводу Бушерской АЭС иногда носили ультимативный характер и содержали неприкрытые угрозы. Вашингтон не раз обвинял Москву в передаче Ирану ракетных и ядерных технологий. Однако российская и иранская стороны не сворачивали с выбранного пути.

В России убеждены, что взаимовыгодное энергетическое сотрудничество соответствует ее долгосрочным интересам. Там полагают, что одной из целей политики Соединенных Штатов в отношении Исламской Республики является выдавливание из Ирана России, чтобы тем самым занять ее место экспортера высокотехнологичной продукции.

Чтобы успокоить Запад, Россия обязалась вернуть все использованное в Бушере ядерное топливо на свою территорию для переработки, причем на основе международных правил и под наблюдением МАГАТЭ. Тем самым, по мнению специалистов, Москва предоставила надежные гарантии того, что ядерные отходы не будут использованы для получения обогащенных радиоактивных материалов. Кремль еще раз заявил, что не видит никаких условий для потенциального производства ядерного оружия Тегераном.

В настоящее время ни Россия, ни Иран не собираются отказываться от взаимовыгодного сотрудничества в сфере ядерной энергетики. Вместе с тем необходимо учитывать, что кооперация в такой чувствительной и деликатной области, как ядерная, как правило, испытывает на себе влияние и экономических, и политических, и стратегических факторов. Поэтому судьба российско-иранского взаимодействия в ядерной сфере будет во многом зависеть от того, как сложится политическая и стратегическая ситуация в регионе и мире.

СУЩЕСТВУЮЩИЕ ПРЕПЯТСТВИЯ

Препятствием на пути развития ирано-российских связей является отсутствие налаженного сотрудничества между банковскими системами двух стран, вследствие чего многие важные соглашения не действуют. Еще один негативный фактор – скудность, а иногда и недостоверность информации, которую предприниматели получают друг о друге.

Кроме того, большинство политических, культурных, экономических и торговых институтов в Иране сталкиваются с проблемой дефицита специалистов, владеющих русским языком и хорошо знакомых с российскими реалиями. Правда, чтобы исправить эту ситуацию, некоторые университетские организации и частные фирмы сделали определенные шаги, которые наверняка получат поддержку государства.

Есть, однако, и проблемы более глубокого характера. Хотя ирано-российские связи в течение двух последних десятилетий постоянно развиваются, и в той, и в другой стране есть деятели, которые критически относятся к данной тенденции.

Так, ряд иранских обозревателей и политиков (среди которых, правда, не так много тех, кто принимает политические решения) сомневаются в надежности России как партнера на длительную перспективу. Они указывают на то, что на некоторых исторических этапах Российская империя и Советский Союз играли неблаговидную роль в Иране. Нынешняя Россия, утверждают они, точно так же разыгрывает иранскую карту во имя укрепления своих позиций в отношениях с Европой и Америкой, то есть превратила Иран в инструмент, позволяющий обрести вес в глазах Соединенных Штатов.

В качестве аргументов эта группа приводит такие факты, как затягивание строительства Бушерской АЭС. Кое-кто из этих аналитиков не исключает, что в будущем Россия может, польстившись на выгодные предложения либо в обмен на какие-то дивиденды или льготы, отвернуться от Ирана. Развитие событий в самое последнее время и утверждения российской стороны о том, что Тегеран якобы не выполняет своих финансовых обязательств, дают иранским скептикам новые убедительные аргументы. Учитывая настроения в иранской элите, Москве следует отдавать себе отчет в том, что прекращение сотрудничества с Ираном в области ядерной энергетики неизбежно приведет к ухудшению отношений между обеими странами.

Российские противники укрепления связей с Тегераном подчеркивают, что товарообмен между Россией и Ираном незначителен по своим объемам и при этом включает в себя деликатные стратегические статьи, создающие головную боль. По их мнению, Иран практикует выборочный подход к российскому рынку: покупает в России только те товары, в которых ему отказывают другие страны. В случае же улучшения своих отношений с США Тегеран перестанет видеть в России важного политического и торгового партнера.

Вообще, структура современной российской политики очень сложна, и процесс выработки решений представляет собой игру на шахматной доске, на которой решающее влияние оказывают различные политические и особенно экономические «фигуры». Без реалистического учета всех этих разнообразных интересов Ирану не удастся выработать эффективную политику на российском направлении. Тегерану же необходимы стратегические отношения с Российской Федерацией, которые помогут значительно укрепить международные позиции Исламской Республики.

Несмотря на все эти трудности, перспективы российско-иранских отношений можно оценить как весьма благоприятные. В условиях, когда экономики обеих стран взаимно дополняют друг друга, создается хорошая основа для укрепления связей между ними. Налицо все предпосылки для активизации торгового обмена между Ираном и Россией, роста взаимных инвестиций, развития сотрудничества в сфере транспорта и энергетики.

---

---

КОММЕНТАРИЙ

Вместо комментария хотелось бы обратить внимание на следующее утверждение иранского ученого:

"Российское руководство постоянно заявляет, что в основе его курса лежит идеология прагматизма. Анализируя действия Кремля, можно выразиться даже яснее: в современном мире едва ли найдутся страны, более нацеленные на достижение практической выгоды в своей политике, чем Россия...Хотя Москва и пытается противостоять многим тенденциям мирового развития, у нее нет принципиальных расхождений с существующей структурой международного сообщества, и она, по сути, даже пытается укрепить её"..

Это совершенно верно, российский прагматизм в международной политике не противостоит либерал-космополитизму, а объективно содействует его укреплению, подвигая его к отказу от своих наиболее костных, ставших непривлекательными, идеологических догм, в пользу практических выгод. Американская же государственность ревниво относится к подобной позиции "учителя" со стороны России, видя в этом претензии на лидирующую роль в глобальном мироустройстве, что, вероятно, не лишено некоторых оснований.