В давние времена все звери, птицы и рыбы умели говорить и жили в мире и согласии друг с другом.

Однажды угорь, лягушка и пескарь запутались в сетях, поставленных богатым крестьянином. Считая себя уже погибшими, они горько-прегорько заплакали.

Но вот пескарь спросил угря:

– Дядя угорь! Не подумать ли нам, как отсюда выбраться?

– Думай не думай – толк один! – ответил угорь, вытирая слезы.– Завтра к нам будут готовить приправу из молодых побегов бамбука. Из сетей ведь не выскользнешь!

Тогда пескарь обратился к лягушке:

– Тетя лягушка! А ты как думаешь, удастся нам избежать смерти?

Лягушка в ответ зажмурила глаза и горестно квакнула:

– Уверена, что завтра вы с угрем окажетесь на сковороде, а я – на вертеле!

И угорь с лягушкой снова зарыдали, а пескарь постарался успокоиться и собраться с мыслями. Немного погодя он снова окликнул своих товарищей по несчастью:

– Дядя! Тетя! Я придумал, как нам спастись! Не успел пескарь договорить, как лягушка и угорь кинулись к нему:

– Что ты придумал? Говори!

– Все богачи очень жадные,– стал объяснять пескарь.– Когда хозяин сетей увидит, что попалась добыча, он от радости совсем потеряет голову. Вот тут-то и нужно быть начеку. Как только он выбросит нас на берег, тетя лягушка пусть скачет в сторону, а мы с угрем постараемся скользнуть назад в воду.

Так они и порешили. На следующее утро, едва богач вытряхнул улов на песок, лягушка сразу же быстро поскакала в сторону. Богач погнался за ней, несколько раз даже пытался схватить ее, да все тщетно. Тогда он оглянулся назад – а пескарь с угрем уж у самой воды! Бросился богач к ним, но и тут не успел: рыбы юркнули в омут перед самым его носом. А лягушка тем временем ускакала в кусты.

С тех пор лягушка в знак благодарности всегда мечет свою икру в воду и кормит ею пескаря, а угорь поднимает со дна ил, чтобы пескарю легче было находить в нем пищу.

Однажды тигр почувствовал голод. Он вылез из густых зарослей, потянулся, рыкнул и отправился на поиски добычи. Птицы, олени, даже медведи – все разбежались, не желая попадаться ему на глаза. Пугливая лань схоронилась за колючим кустарником. Белка стремглав взлетела на дерево, юркнула в дупло и, высунув мордочку, насторожила уши. Ее маленькие глазки тревожно следили за тигром. А тот спокойно шел, мягко ступая по сухим листьям.

Одна лишь обезьяна ни о чем не тревожилась. Забравшись на высокое дерево, она уписывала вкусные плоды и так увлеклась, что не заметила приближения тигра.

– А ну-ка, живо слезай я тебя съем!-рявкнул тигр.

Обезьяна вздрогнула, но быстро сообразила, как можно выкрутиться:

– Обождите, дядюшка тигр! Не хотите ли сперва отведать этих вкусных плодов?

Наверное, вы их никогда и не пробовали! Ведь я – обезьяна, лазающая по деревьям, все вкусные плоды мне известны.

– Ну что ж,– ответил тигр,– давай попробую!

– Вот хорошо-то! – обрадовалась обезьяна.– Я вам все дерево уступлю, залезайте!

Жадный тигр полез на дерево, пуская слюну от нетерпения.

Видя, что спаслась от смерти, обезьяна соскочила на землю и решила расквитаться с тигром.

– Эй, дядя! – закричала она ему.– Надо уметь выбирать плоды: есть можно только зеленые, твердые, а мягкие – червивые внутри, бросайте их на землю!

Тигр карабкался с ветки на ветку, не пропуская ни одного плода. Все зеленые, незрелые плоды он, послушавшись обезьяну, отправлял себе в пасть и с чавканьем пожирал, спелые же сбрасывал на землю. А обезьяна была тут как тут и уплетала их за обе щеки.

Так продолжалось до тех пор, пока тигр, съев все зеленые плоды, не решил попробовать спелых. Почувствовав их сладость, он в гневе соскочил с дерева, но обезьяна уже удирала во все лопатки. Тигр бросился за ней и загнал ее на высокое дерево.

– Обезьяна,– зарычал он, остановившись под деревом,-ты посмела обмануть меня, сейчас я тебя растерзаю!

Обезьяна была озадачена, потому что впопыхах залезла на дерево, на котором висел огромный, как барабан, пчелиный улей. Полезешь наверх – искусают пчелы, спустишься вниз – попадешь в лапы тигру. Но она и тут не растерялась:

– Помилуйте, дядюшка тигр! Вы, наверное, ищете обезьяну, лазающую по деревьям, а я – обезьяна, бьющая в барабан.

С этими словами она осторожно придвинулась к самому улью и сделала вид, что ударяет по нему лапой. При этом она надувала щеки и, подражая звуку барабана, кричала: «Пум, пум!» Тигру это очень понравилось:

– А ну, обезьяна, дай мне тоже ударить!

Обезьяна притворилась, будто ей очень не хочется уступать свое место тигру, и замешкалась на дереве. А тигр уже загорелся нетерпением:

– Живей спускайся вниз, освобождай место! Но обезьяна предупредила тигра:

– Сперва вам нужно сломать хорошую палку, чтобы ею можно было как следует ударить, а потом нарвать побольше крепких лиан, чтобы привязаться к стволу.

Тигр бросился в кусты и немного погодя принес все. что велела обезьяна.

Затем они вместе полезли на дерево. Добравшись до улья, обезьяна сказала:

– Вот это и есть барабан.

Тигр приготовился было ударить по нему палкой, но обезьяна удержала его:

– Не спешите, еще не все готово!

Взяв лианы, она крепко привязала тигра.

– Зачем это? – спросил он.

– Обязательно нужно вас привязать,– объяснила ему обезьяна.– От приятного звука барабана телом овладевает столь блаженная истома, что можно свалиться с дерева. А сейчас колотите хоть целый день. До чего же это приятно! Попробуйте рвануться: надо проверить, крепко ли держат лианы.

Тигр сделал несколько порывистых движений, и, хотя лианы выдержали, он все же попросил обезьяну прикрутить его еще крепче. Обезьяна охотно выполнила эту просьбу, оставив тигру свободной только одну лапу, в которой у него была зажата палка.

– Теперь все в порядке. Только не спешите, я дам сигнал, когда бить.

С этими словами обезьяна спрыгнула с дерева в кусты и отбежала на почтительное расстояние. Тигр нетерпеливо ждал, держа наготове палку.

– Бейте, дядюшка!

– Пум!

Сильно размахнувшись, тигр хватил палкой по улью. Туча пчел вылетела оттуда и сплошь облепила все его тело. Тигр зажмурил глаза и отчаянно заревел на весь лес, но пчел это не испугало. Тигр рвался так, что все дерево сотрясалось, но лианы крепко держали его. Лишь после того как ему удалось перегрызть их, тигр наконец освободился и, весь искусанный, рухнул на землю, горя желанием отомстить обезьяне.

Обезьяна удирала что есть мочи, но состязаться в беге с тигром ей было не под силу. Чувствуя, что преследователь приближается, она бросилась в ручей и сделала вид, будто разыскивает моллюсков.

– Попалась наконец! – зарычал тигр.– Сейчас я разорву тебя за твою дерзость, обманщица!

– Что вы, что вы! Ведь я – обезьяна, собирающая моллюсков, а вовсе не обезьяна, лазающая по деревьям, или обезьяна, бьющая в барабан. До чего же много в этом ручье рыбы! А вы, дядюшка тигр, любите рыбу?

Услышав про рыбу, тигр обо всем позабыл, так ему захотелось полакомиться.

Он прыгнул к обезьяне в ручей и в поисках добычи стал усердно переворачивать камни и раскапывать крабьи норы.

– Вот под этим камнем,– сказала ему обезьяна,– наверняка прячется много рыбы. Я сейчас приподниму его, а вы постарайтесь прогнать оттуда рыбу хвостом.

Тигр послушался, и обезьяна с большим трудом приподняла валун. Как только тигр сунул под него хвост, обезьяна сделала вид, что камень выскользнул у нее из лап,– и хвост оказался придавлен. Тигр взвыл от боли, рванулся, но хвост был крепко зажат. Обезьяна прыгала вокруг, охая и ахая на все лады:

– Вот беда-то! Дядя, не иначе, как водяной дух задумал наказать вас за самовольную охоту в его владениях!

И она выскочила на берег, крикнув на ходу:

– Придется сбегать к истоку ручья и принести жертву духу, чтобы он вас отпустил!

Неподалеку находилась небольшая плотина, построенная крестьянами для орошения.

Обезьяна открыла задвижку и пустила воду. Вода в ручье стала быстро прибывать, сильное течение било и трепало тигра по камням. Поняв, что шутки плохи, тигр рванулся с такой силой, что хвост оборвался. Тигр бросился за обезьяной.

Та совсем выбилась из сил. На этот раз гибель казалась неминуемой. Все же она еще раз решила прибегнуть к хитрости и побежала прямо в деревню. Люди, завидя обезьяну, бросились ловить ее. Обезьяна пробралась в сад и хотела было спрятаться среди деревьев, но неожиданно провалилась в яму, где раньше была известь. Яма оказалась такой глубокой, что обезьяна, как ни старалась не могла допрыгнуть доверху. А жители деревни меж тем, потеряв обезьяну из виду, разошлись по своим домам. Появился тигр. Он долго бродил по саду, чуял, что обезьяна где-то поблизости, но где – никак не мог понять. Наконец он уселся возле самой ямы и стал зализывать кровь на обрывке хвоста. У обезьяны мигом созрел хитрый план. Испуганным голосом она тихонько окликнула тигра:

– Дядя! Неужели вы все еще наверху? Скорее прыгайте сюда! Разве не видите, что небо вот-вот рухнет на землю и задавит вас?

Задрав морду, тигр посмотрел вверх. В небе, прямо над ним, висела огромная грозовая туча, которая, казалось, неминуемо должна упасть. Перепуганный тигр бросился в яму, но и там страх не оставил его, и он крепко зажмурил глаза. Утомленный своими злоключениями, тигр вскоре заснул, позабыв об обезьяне.

А обезьяна и тут не оставила его в покое. Взяв прутик, она принялась щекотать тигру ноздрю. Тот чихнул и проснулся.

– Обезьяна, не мешай мне спать! Обезьяна снова стала щекотать ему ноздрю.

На этот раз тигр рассердился:

– Если ты сейчас же не перестанешь, я выброшу тебя из ямы, и небо упадет прямо тебе на голову!

Обезьяна опять принялась за свое. Разъяренный тигр схватил ее за лапу и вышвырнул из ямы, а сам снова уснул.

Обезьяна стала на краю ямы и пронзительно закричала, а затем бросилась в лес. Услышав крик, жители деревни вооружились чем попало и бросились к яме.

Обезьяны они там не нашли, зато услышали доносившийся снизу xрап тигра.

Они завалили яму соломой и подожгли.

Тигр спал так крепко, что проснулся лишь тогда, когда огонь стал лизать его шкуру. Он выскочил из ямы и угодил прямо на пики крестьян, вонзившиеся ему в брюхо и в бока. Тигр забился в судорогах. Здесь и пришел ему конец.

В небольшом горном селении жил некогда очень жестокий помещик. За малейшую провинность он отбирал у крестьян скот, а непокорных казнил. Все ненавидели его, но боялись даже слово вымолвить и, чтобы облегчить душу, лишь потихоньку жаловались друг другу на притеснения и обиды.

В этом же селении жил юноша по имени Той. Он был круглый сирота и не имел ни дома, ни имущества. Мальчиком он бродил из деревни в деревню, а потом вернулся в родное селение и стал батрачить на хозяина.

Работал Той хорошо, а характер у него был такой веселый, что всякий, кто с ним встречался, забывал о своих горестях и радовался вместе с ним. Даже птицы щебетали громче, а деревья и травы зеленели ярче, когда Той проходил мимо. Только жестокий помещик Ланг терпеть не мог Тоя. При встрече с юношей улыбка на его лице сменялась гримасой, настроение портилось, слова застревали в глотке. Много раз помещик пытался досадить Тою, но ничего не мог сделать, потому что у юноши не было ни имущества, ни родственников. И тогда он вместе со своим управляющим Ау Уе решил сжить ненавистного ему Тоя со света.

Однажды Той поймал в лесу кабана, зарезал его и устроил пир для всех жителей селения. Только Ланг не получил от него ни кусочка, хотя по закону лучшую долю добычи следовало преподнести помещику. Ланг послал своих слуг привести Тоя.

Той как ни в чем не бывало предстал перед помещиком и спокойно выслушал, как тот объявил ему смертный приговор. А помещик стал думать, как бы сделать так, чтобы душа Тоя после его смерти не вселилась в какого-нибудь хищного зверя, который явился бы отомстить за убитого. Долго спорил он с управляющим, но и вдвоем они ничего не придумали. Тогда Той, спокойно сидевший в своем углу, подал голос:

– Господин Ланг, зашейте меня в мешок из белой материи и бросьте в реку!

Помещику показалось, что совет хорош, но все же он колебался:

– А вдруг материя не сможет задержать душу? – спросил он.– Ведь духов всегда отгоняют, сжигая белую бумагу?

– Ну что же,– подхватил Той,– сделайте мешок из бумаги. Все равно ведь он будет белый.

Ланг согласился. Он приказал посадить Тоя в бумажный мешок и бросить в реку.

В воде бумага сразу же размокла. И в то время, когда помещик радовался, что избавился от своего врага, Той освободился от мешка и уплыл вниз по течению реки. Выбравшись па берег. Той увидел стадо буйволов, принадлежавших Лангу.

– Ты куда, Той? – спросили его пастухи.

– Ищу своих буйволов,– отвечал Той.– Э, да вот они!

Пастухи стали спорить, доказывать, что буйволы помещичьи. Кончилось тем, что все они явились на суд к Лангу.

Увидят что Той жив и здоров да еще привел целое стадо буйволов, помещик задрожал от страха. Не успел он вымолвить и слова, как Той быстро заговорил:

– Водяной царь пожаловал мне этих буйволов, а вот мальчишки-пастухи говорят, что буйволы ваши. Прошу вас разобрать дело по справедливости!

Обе стороны долго спорили и в конце концов пошли решать дело к алтарю предков.

Той знал, что помещик сам никогда не имел дела с буйволами, поэтому он спросил его:

– Если эти буйволы ваши, скажите, где у них зубы: на верхней челюсти или на нижней?

– На обеих, конечно! – воскликнул помещик.– А как же иначе?

– У буйволов, которых мне подарил водяной царь, зубы только на нижней челюсти,– объявил Той.– Верхние им вырвал дворцовый страж, чтобы эти буйволы отличались от других. Проверьте сами!

Ланг проверил, и все стадо досталось Тою.

Раздосадованный помещик стал его расспрашивать:

– Как тебе удалось остаться живым да еще привести целое стадо?

– Когда меня бросили в воду, я опустился на дно,– принялся рассказывать Той,– и чуть было не угодил прямо в паланкин водяного царя, который вместе с дочерью прогуливался по своим владениям. Он приказал вытащить меня из мешка. Дочка водяного царя сразу же влюбилась в меня и попросила отца пригласить меня во дворец. О, небо! До чего же богат водяной царь и сколько у него прекрасных девушек! Он предложил мне жениться на его дочери, но я отказался, потому что боялся, как бы не пришлось навсегда остаться под водой. Тогда царь предложил мне взять золота и серебра сколько захочу. Но я ничего не стал брать,– ведь дома у меня нет даже сундука, чтобы хранить деньги. Да в бумажном мешке много и не унесешь! Вот если бы он был из материи! И водяной царь подарил мне стадо буйволов и отпустил с миром.

– Ну и глупец же ты! – воскликнул помещик.– Я бы забрал все! И на принцессе бы женился и весь дом набил бы деньгами!

– Вот и хорошо,– обрадовался Той,– водяной царь звал меня в гости и вас с управляющим тоже приглашал. Там в подводном царстве не хватает мужчин, ну а про вас с управляющим слава далеко пошла, вы везде желанные гости.

Довольный помещик условился с Тоем, что завтра же они отправятся к водяному царю. Той предложил, чтобы для себя помещик приготовил мешок из парчи, для управляющего – мешок, расшитый цветами, а для него – бумажный, как и прежде.

– Я надену на себя три мешка – пригодятся складывать деньги,– заявил помещик,– управляющий пусть наденет два.

На следующее утро семья Ланга проводила всех троих к берегу реки. Один за другим опустили -мешки в воду.

Помещик и его управляющий сразу же утонули. А Той отплыл подальше и, переждав несколько дней, явился в деревню.

– Ваш муж с управляющим веселятся вовсю,– сказал он жене Ланга.– Каждый взял себе по пять жен. Ланг не хочет возвращаться на землю и прислал меня управлять всеми его угодьями, а вам приказал выйти за меня замуж! Если не верите, сходите к нему сами и спросите.

Услышав это, жена Ланга от злобы и ревности совсем потеряла голову. Она помчалась на берег реки, залезла в мешок и бултыхнулась в воду. Тут и ей конец пришел.

Имущество злого богача досталось Тою, и он все его разделил между бедняками.

С тех пор крестьяне его села стали жить весело и не знали нужды.

У одного человека было две жены и от каждой жены по дочери. Он одинаково любил обеих дочерей, и в семье царили мир и согласие.

Но когда старшая жена умерла, младшая стала заботиться только о своей дочери и плохо относиться к падчерице. Ее родная дочка вкусно ела и красиво одевалась, а падчерица с утра до вечера трудилась да еще выслушивала за это брань.

Отец жалел старшую дочь, но не смел за нее заступиться, потому что боялся жены.

Как-то девочка заигралась с подругами и поздно вернулась домой. Злая мачеха заперла двери и не впустила ее. Падчерица до тех пор просила открыть ей, пока не охрипла, но мачеха настояла на своем.

Девочке пришлось провести ночь на улице и спать на покрытой росой траве.

Она простудилась от холода и сырости и тяжело заболела.

Опечаленный отец забросил все дела и ухаживал за дочерью, но стоило ему отлучиться, как мачеха и младшая сестра начинали осыпать бедную девочку бранью и оскорблениями.

Однажды отцу понадобилось надолго уехать. Перед отъездом он наварил котел риса и сварил яйцо для старшей дочери. Это подсмотрела младшая сестра и сразу же рассказала обо всем матери. Разъяренная мачеха прибежала, опрокинула котел с рисом, выбросила яйцо и выгнала падчерицу из дому.

Не зная, у кого искать защиты и помощи, бедняжка побрела куда глаза глядят.

Женщины в деревне сочувствовали ей и старались помочь кто чем мог – кто пищей, кто лекарством.

Когда девочка выздоровела, она ушла в лес, сделала там себе шалаш и вскопала возле него землю. Добрые люди помогли ей, и вскоре на ее поле заколосился рис, выросла кукуруза. Она завела свиней, кур, усердно трудилась и чувствовала себя счастливой.

Из лесу часто приходили дикие кабаны и портили посевы. Услышав однажды ночью шум и хрюканье, девочка ласково сказала им:

– Кабаны! Если вам хочется кукурузы,– ешьте початки, но не трогайте зеленых ростков: они ведь еще не выросли.

Кабаны послушались ее и с тех пор посевов больше не портили.

А однажды подкрался тигр и хотел схватить свинью. Почувствовав его приближение и услышав, как испуганно метались в хлеву свиньи, девочка сказала:

– Тигр, если ты пришел за свиньей, бери большую, но не трогай маленьких поросят. Они еще должны подрасти.

И тигр, присмирев, вернулся в лес. Но как-то ночью он явился снова и что-то выбросил из пасти возле самого домика.

– Через три дня насыпь на это место земли, а через шесть дней убери ее,– сказал он при этом.

Девочка послушалась тигра. Через шесть дней она разгребла землю и увидела целую кучу блестящего золота. С тех пор жить ей стало еще легче.

Отец девочки был очень опечален, вернувшись домой и не найдя дочери.

Как-то раз, когда он работал в поле, над его домом появилась ворона и прокаркала:

– Каррр, каррр... бери черный сундук и красный сундук, ступай за золотом дочки! Мачеха услышала это, очень удивилась и прогнала ворону. А мужу она сказала, будто ворона прокаркала: «Бери лопату с черной ручкой и лопату с красной ручкой, ступай хоронить дочь!» Отец перепугался, а наутро чуть свет взял лопаты и отправился в лес искать девочку. Всю дорогу он плакал. То-то он был удивлен и обрадован, когда увидел, что девочка здорова и добра у нее полон дом! Радуясь встрече, отец и дочь проливали счастливые слезы.

Вернувшись, отец рассказал всем историю своей дочери. А мачеха, узнав о богатстве, почувствовала зависть. Она тут же отвела дочь в лес, построила для нее дом, пригнала ей свиней, принесла зерна. Она помогла ей обработать поле, а когда на нем показались всходы, оставила дочь одну и вернулась домой.

Ночью лесные звери пришли на поле лакомиться. Девочка бранила их, как умела, но пойти прогнать боялась. Видя это, звери осмелели, и вскоре от посевов не осталось и следа.

Затем, почуяв запах свиней и кур, пожаловал тигр. И стал приходить каждую ночь. Девочка дрожала от страха, забившись в угол, и боялась заснуть. А тигр, расправившись со скотиной, пробрался в дом, растерзал девочку и улегся спать.

На следующее утро к дому, где жили муж с женой, прилетела ворона и, усевшись на заборе, прокаркала:

– Каррр, каррр... бери лопату с черной ручкой и лопату с красной ручкой, ступай хоронить дочь!

Жена подумала, что ворона лжет, взяла камень и прогнала ее. Когда муж вернулся, она сказала ему, будто ворона прокаркала: «Бери черный сундук и красный сундук, ступай за золотом дочки!» Муж поверил, приготовил сундуки и вместе с женой отправился в лес. Но возле дома было тихо, скотина исчезла. Отец бросился осматривать все вокруг, а мачеха сразу вбежала в дом. Увидев на полу что-то желтое, она ткнула палкой тигра. Тот проснулся, набросился на мачеху и растерзал ее.

Жил в старину крестьянин. С детских лет остался он круглым сиротой, и пришлось ему пойти в батраки к помещику. Работал он не покладая рук и все же не каждый день бывал сыт.

Год проходил за годом, а у крестьянина по-прежнему был только ветхий шалаш.

О женитьбе он и мечтать не смел.

Однажды весенним утром крестьянин вышел в поле пахать. Пели птицы, благоухали цветущие деревья, и крестьянин почувствовал в душе необычайную легкость и радостное волнение. Счастливое предчувствие овладело им. Даже буйвол, казалось, усердствовал больше обычного.

Крестьянин пахал до тех пор, пока полуденный зной не высушил утреннюю росу и все люди не отправились по домам. Тогда он, взвалив плуг на плечо, погнал буйвола обратно.

В лесу ему встретилась девушка. Удивленный крестьянин не мог оторвать взора от ее нежного лица, от ее стройной фигуры и красивого синего платья. Незнакомка вежливо приветствовала крестьянина и спросила, не хочет ли он стать ее мужем.

Крестьянин колебался, помня о своей бедности, но девушка настояла на своем.

С этого дня многое изменилось в жизни крестьянина. Муж и жена сообща починили свое жилище и усердно трудились в поле. Постепенно крестьянин засадил небольшой сад, а затем, скопив денег, купил участок земли. Теперь ему не нужно было батрачить на помещика.

За это время крестьянин еще больше привязался к своей жене. Он так сильно любил ее, что не мог как следует работать: не успевал провести несколько борозд плугом, как вспоминал о жене и скорее бежал домой, чтобы повидать ее.

И хозяйство постепенно стало идти все хуже и хуже; никакие увещевания жены не помогали. Тогда она решила иначе поправить дело: взяла два листа бумаги, нарисовала на каждом из них по своему портрету, укрепила их на шестах и воткнула в разных концах поля. Молодая женщина оказалась искусной рисовальщицей, и портреты получились как живые.

С тех пор работа у крестьянина пошла на лад. В какую бы сторону он ни шел с плугом, подымая глаза, он видел впереди лицо любимой жены, и сил у него словно прибывало. Только посвистывать возле портретов крестьянин не мог: жена предупредила его, что этого делать нельзя.

Однажды крестьянин пахал, как обычно. Посмотрит вперед – жена на портрете улыбается, будто вышла ему навстречу; оглянется назад-жена улыбается, будто провожает. Радостно стало на сердце у крестьянина. А тут птицы защебетали кругом на все лады, и он, забыв о запрете, начал им подсвистывать. Птицы подумали, что это откуда-то издалека доносится голос их собрата, и защебетали еще громче, и крестьянин им в ответ тоже засвистел сильнее.

И тут вдруг налетел порыв ветра, пригнул к земле деревья, поднял тучи пыли до самого неба. Теперь только крестьянин вспомнил предостережение жены, но было уже поздно: ветер сорвал портреты, закрутил их и унес с собой. Долго летели они, пока не зацепились за дерево и не упали на землю.

Случилось так, что их подобрал помещик, охотившийся в тех краях. Узнав, что крестьянин не только перестал батрачить на него, но и женился на красавице, раздосадованный помещик решил отомстить.

На следующий день он отправился во дворец и подарил портреты королю. Король поразился, что на свете есть такая красавица, щедро одарил помещика землями и деньгами и назначил его наместником целой области.

Все придворные собрались, чтобы придумать, как заполучить красавицу. Но сначала король захотел узнать, так ли она умна, как красива.

На следующий день он послал чиновника верхом на лошади и приказал задать крестьянину несколько трудных загадок. Но жена крестьянина помогла мужу, и он с честью выдержал испытание.

Тогда король передал ему приказ выкрасить к вечеру в черный цвет три холма.

Задача была трудной, и крестьянин побледнел от страха. Но жена успокоила его и объяснила, что ему надо сделать. Крестьянин обрадовался, хорошо пообедал, взял большой факел, отправился на холмы и поджег их. А так как давно уже стояла засуха, кусты и трава были сухи, как порох. К вечеру все на холмах выгорело дотла, и они стали совершенно черными. Королю снова пришлось признать себя побежденным.

Тогда он замыслил новую хитрость. На следующий день король передал крестьянину такой приказ:

К вечеру сплети мне веревку из муравьев. Не сделаешь – отрублю голову.

Крестьянин с перепугу задрожал всем телом. Дома с ним сделалась лихорадка, и он без сил повалился на кровать.

Расспросив в чем дело, жена рассмеялась:

– Только-то и всего?

Она намазала нитку медом и вынесла ее на улицу. Скоро вся нитка была густо облеплена муравьями. Муж так обрадовался, что болезнь его как рукой сняло.

А король решил дать крестьянину задание потруднее. Па этот раз чиновник передал от его имени приказ изготовить канат из пепла и предупредил, что, если к вечеру канат не будет готов, крестьянина повесят.

Умная женщина и тут нашла выход. Она сплела канат из тряпок, прикрыла его сверху камнем и подожгла. Канат, истлев, полностью сохранил форму. Чиновник доложил, что все исполнено. А король решил, что эта женщина – фея, спустившаяся с небес на землю. Он послал солдат и приказал им привести жену крестьянина.

Муж горестно рыдал, но жена сказала ему:

– Сам виноват, не нужно было свистеть. Сейчас беде ничем не поможешь. Но подожди, пройдет срок, и мы снова будем вместе.

С этими словами она вручила ему финик и чашку риса.

– Этот финик и этот рис волшебные,– сказала она.– Съешь финик, косточку посади в саду, а рисовые зерна – в поле. Когда рис созреет и птицы будут прилетать клепать его, бери у каждой из них по перу. Собери все эти перья и сделай из них платье, а когда на дереве созреют финики, надень это платье и иди их продавать.

И в доме крестьянина вновь стало пусто, но он не унывал и усердно выращивал рис и финики. Так прошел год, за ним второй, третий. Трижды созревал рис, и у крестьянина скопилось много перьев. Наконец и дерево выросло и покрылось сочными плодами.

Крестьянин сделал платье из перьев, надел его и отправился продавать финики в столицу. Финики были вкусные, и все, кто их пробовал, не могли нахвалиться.

А жена крестьянина в это время была тяжело больна. Она занемогла с того самого дня, как ее по приказу короля насильно увезли из дому. Все попытки вылечить ее были безуспешны. А на третий год она еще лишилась и дара речи.

Король очень обрадовался, когда она вдруг вновь заговорила и потребовала, чтобы во дворец позвали продавца фиников. Король тут же послал чиновника за крестьянином.

Крестьянин пришел, увидел свою жену и так обрадовался, что стал приплясывать, а полы его плаща, сшитого из перьев, развевались, как крылья. Жена засмеялась.

А король решил, что такое чудесное действие оказывает необычайная одежда.

Он приказал крестьянину снять плащ и надел его на себя, отдав тому взамен свою мантию. Затем король захотел сам продолжить лечение своей пленницы и тоже начал приплясывать. Но жена крестьянина на этот раз не засмеялась.

Она кликнула свору злых королевских псов. Увидев короля, закутанного в перья, собаки не узнали своего хозяина и загрызли его до смерти. Так кончилась жизнь коварного короля.

А крестьянин забрал из дворцовой казны все золото и серебро и разделил его между бедняками. Затем он вместе с женой вернулся к себе домой, и они зажили счастливо, как прежде.

Жил в старину человек по прозвищу Карп. У него долго не было детей, и он усыновил мальчика-сироту. А позднее у Карпа самого родился сын.

К тому времени, как сыновья стали взрослыми, родители уже умерли. Приемный сын был хитрым и жадным. Мало-помалу он оттягал у младшего брата всю землю, доставшуюся им в наследство от отца. Родственники и соседи считали это делом семейным и не вмешивались. Но вот младшему брату стало совсем невмоготу, и он позвал старшего в суд.

– Ведь вы из одной семьи,– сказал им судья,– как же вам не совестно являться в суд со своими делами?

– Достойный господин,– ответил ему младший брат,– этого человека называют моим старшим братом, но на самом деле мы не родные с ним. Когда-то мой отец усыновил его, а теперь он лишил меня моей доли наследства. Но ведь если разобраться по справедливости, у меня как у родного сына прав больше! – Ничего подобного,– заявил приемный сын, когда настала его очередь давать показания,– именно я и есть родной сын. К тому же я старший, на мне лежит обязанность выполнять обряд почитания предков, а на это нужны деньги. Вполне справедливо, что я взял себе большую долю наследства.

Не зная, кто из них лжет, судья сказал, что объявит свое решение позднее, и велел обоим жалобщикам ожидать во дворе.

Некоторое время спустя он послал им блюдо с вареным рисом и две пары палочек.

Но палочки он нарочно перевернул. Когда братья начали есть, судья стал украдкой наблюдать за ними. Он увидел, что один из братьев аккуратно повернул палочки перед тем, как приняться за еду, а другой начал жадно уплетать рис, даже не потрудившись перевернуть их.

«Этот обжора, не умеющий есть по правилам, должно быть, и есть приемный сын»,– подумал судья. Но он не стал спешить, а решил подвергнуть их еще одному испытанию.

Когда наступил вечер, судья приказал подать братьям ужин. На подносе стояли две тарелки: на одной из них лежал хорошо зажаренный карп, на другой была мелкая, невзрачная рыбешка.

На этот раз судья увидел, что тот из братьев, в ком он заподозрил приемного сына, сразу же взялся за тарелку с карпом, а другой ел только со второй тарелки. Судья отметил это. Он тотчас послал стражника за братьями и принялся их допрашивать:

– Почему ты выбрал себе худшую рыбу? – спросил он у родного сына.

– Осмелюсь доложить, достойный господин,– ответил тот,– прозвище моего отца было Карп, и я никогда не смог бы притронуться к рыбе, носящей это название.

А приемный сын молчал, ему нечего было сказать. Видя, что его догадка подтвердилась, судья приказал стражнику пустить в ход палку. Только тогда старший брат сознался, что не он родной сын старого Карпа.

В провинции Гай-Нгуен жила одна вдова. Был у неё глупый сын, по имени Вьет Сой. Однажды Вьет Сой заметил у дверей какой-то хижины очень красивую девушку. Вьет Сой пришёл домой и сказал:

– Матушка, на окраине нашего селения я видел очень красивую девушку. Позволь мне жениться на ней.

– Женись, если она пойдёт за тебя, – сказала мать.

– А как мне узнать, согласна ли она стать моей женой?

– Поднеси девушке бетель.

Если она не отвергнет его, – значит, ты ей нравишься. Если отвергнет, – ищи себе другую невесту. Таков обычай нашей земли.

Утром, когда Вьет Сой приготовил бетель, мать сказала:

– Родителям невесты оказывай уважение. Не ленись, делай то, что будет делать отец невесты. Предупреждай – все его желания.

– Я запомню все твои слова, матушка, – пообещал глупый сын.

И вот Вьет Сой пришёл в хижину, где жила красавица. Вьет Сой поднёс ей бетель, и девушка приняла его. Вьет Сой обрадовался и подумал: «Теперь надо выполнить второй совет матушки, – не лениться, делать всё то, что будет делать отец невесты, предупреждать всё его желания».

И когда Вьет Сой увидел, что отец невесты взял топор и вышел из хижины, он вскочил с места, схватил второй топор и поспешил за стариком. Старик дошёл до леса и остановился возле засохшей пальмы. Как только он взмахнул топором, Вьет Сой схватил его за руку и воскликнул:

– Позвольте мне самому срубить эту пальму!

– Руби! – сказал довольный старик и подошёл к бамбуковому дереву.

Но едва он взялся за топор, как его снова остановил Вьет Сой:

– Позвольте мне самому срубить это дерево!

– Если тебе не под силу срубить пальму, – руби бамбук, – сказал старик и направился опять к пальме.

Не успел он ударить топором по дереву, как Вьет Сой вновь оказался перед ним.

– Нет, нет, – сказал глупый жених, – я знаю свой долг. Сейчас я срублю эту пальму.

«Он, кажется, безумный!» – подумал в тревоге старик, а вслух сказал: в острый на вкус листок бетеля.

– Хорошо, руби эту пальму, а я свалю этот бамбук. И он направился к бамбуковому дереву. И опять, едва он прикоснулся к топору, как Вьет Сой схватил его за руку и проговорил:

– Не утруждайте себя! Я сам срублю это дерево.

«Конечно, он безумный!» – решил перепуганный старик и бросился домой.

«Делай всё, что будет делать отец невесты», – вспомнил Вьет Сой слова матери и побежал за стариком.

Когда старик увидел, что Вьет Сой гонится за ним, он от ужаса наткнулся на куст, и шляпа его осталась висеть на ветке кустарника. Как только Вьет Сой поравнялся с этим кустарником, он сорвал с себя новую шляпу и нацепил её на куст.

Старику тяжело было бежать с топором, и он швырнул его в траву. Тогда и Вьет Сой швырнул свой топор в траву. Наконец, еле живой от страха, старик домчался до селения, вскочил в свою хижину и закричал:

– Вьет Сой сошёл с ума.

Он бежит за мной с топором, он хочет меня убить! Он и вас убьет! Прячьтесь от безумца!

Услыхав такие слова, девушка и её мать забились в тёмный угол. Старик же полез прятаться в мешке из-под риса. В это время в хижину вбежал Вьет Сой. Он увидел, что отец невесты лезет в мешок, и тоже полез в этот мешок. Тогда жена и дочь закричали:

– Спасите! Помогите! Убивают!

И старик тоже завопил:

– Спасите! Помогите! Убивают!

Вьет Сой вспомнил слова матери и начал вместе со всеми орать что есть силы:

– Спасите! Помогите! Убивают!

Ну, конечно, на эти вопли сбежалась вся деревня. Вы- тащили люди перепуганного старика из мешка. Старик отряхнулся от рисовой шелухи и сказал сердито жениху:

– Убирайся из моего дома!

Пошёл глупый Вьет Сой домой.

Всю дорогу думал он о том, почему его прогнали. Но так ни до чего и не додумался. Говорят, что Вьет Сой до сих пор не женился: всё думает, чем он не угодил отцу невесты.

Давно-давно жил в одной деревне скупой и жестокий помещик. Каждый день он подзывал к себе свою служанку Ту Кхой и внушал ей:

– Если найдешь что-нибудь, когда подметаешь дом, будь то ценная вещь или безделка, сразу неси мне.

А утаишь – повешу.

И вот однажды Ту Кхой и в самом деле подобрала золотую пуговицу. Она хотела отдать ее хозяину, но вдруг испугалась, как бы тот не заподозрил ее в воровстве. Не зная, куда девать находку, она положила ее за щеку, а потом нечаянно проглотила.

Вскоре после этого служанка почувствовала, что у нее будет ребенок. Разгневанный помещик хотел казнить ее. Ту Кхой с плачем принялась оправдываться:

– Пощадите, клянусь, я ни в чем не виновата.

– Если не виновата, так откуда же .ребенок?

Служанка рассказала историю с пуговицей, но помещик ей не поверил. Однако, поразмыслив, он решил обождать с казнью, чтобы увидеть, на кого будет похож ребенок, и уличить виновную.

Наступил срок, и служанка родила Черепаху. Жестокий помещик изгнал женщину из деревни. А народ удивлялся и жалел Ту Кхой. С тех пор все стали называть ее вдовой.

Сын-Черепаха рос не по дням, а по часам. Когда на полях третий раз созрел рис, сын уже умел говорить и всякий раз за обедом спрашивал мать:

– Мама, наш дом совсем обветшал, вот-вот упадет. Почему ты не построишь новый?

– Сынок,-со вздохом отвечала ему мать,-мы очень бедны, где уж нам думать о новом доме...

Видя печаль матери, сын старался ее утешить, как мог:

– Не горюй, мама, когда вырасту, построю тебе новый дом.

Мать только грустно улыбалась ему в ответ.

Через несколько лет помещик послал Черепаху пасти буйволов. А буйволов стало у него столько, что пересчитать их не хватало пальцев на руках; пять дочерей помещика не могли управиться с ними. Каждый день буйволы травили рисовые поля.

Черепаха не мог вскарабкаться на спину буйвола, и дочерям помещика приходилось каждый раз помогать ему.

Старшие дочери делали это неохотно, не забывая щелкнуть Черепаху по носу или сказать ему что-нибудь обидное. Только младшая, Нам, обходилась с ним ласково и почтительно.

Буйволы, когда их стал пасти Черепаха, сделались на диво послушными; теперь они не разбредались и не травили поля.

Каждый день Черепаха отводил их на лужайку с сочной травой и, пока буйволы паслись, взлетал в воздух и резвился там, как птичка. Обед ему приносили дочери помещика. Старшие делали это неохотно, а младшая с радостью выполняла свою обязанность.

Однажды, придя на пастбище, она не нашла там Черепахи.

– Черепаха! Где ты? Иди обедать! – закричала Нам.

– Ого-го! – донеслось сверху.

– Черепаха! Возьми и меня с собой!

– Хорошо,– ответил тот,– только крепко зажмурь глаза.

Девушка послушалась и вдруг почувствовала, что поднимается в воздух. А когда она открыла глаза, перед нею был уже не Черепаха, а прекрасный юноша. Весь день они летали по небу и с той поры полюбили друг друга.

Спустя некоторое время Черепаха сказал матери:

– Иди сватай за меня младшую дочь помещика. Опечаленная мать принялась увещевать сына:

– В уме ли ты сынок: ты так беден да еще Черепаха! Где тебе мечтать о дочери богача!

Но сын был настойчив, и матери пришлось отправиться выполнять его поручение.

Едва она переступила порог помещичьего дома, как хозяин гаркнул:

– Ну, что еще? Зачем пришла?

Перепуганная женщина не осмелилась сказать правду и притворилась, будто пришла попросить огня.

– Огонь нужен, иди на кухню.

Мать Черепахи взяла огонь и поспешила убраться восвояси.

– Что тебе ответил помещик?

– спросил ее сын, когда она вернулась.

– Он мне и слова вымолвить не дал,– вздохнула мать,– где уж там было спрашивать.

На следующий день Черепаха снова послал мать к помещику. Вся дрожа от страха, она на это раз исполнила просьбу сына. Взбешенный помещик приказал схватить ее и удушить дымом, но его младшая дочь залила огонь водой. Тогда помещик созвал всех дочерей и спросил, кто из них пожелает выйти замуж за Черепаху.

– Мы прекрасны, как феи,– ответили старшие дочери.– Слыханное ли дело взять в мужья вонючего Черепаху!..

Только младшая дочь, Нам, объявила о своем согласии.

Узнав, что его дочь любит Черепаху, помещик назначил Черепахе за нее выкуп: лошадь с девятью гривами, петуха с девятью шпорами и двенадцать бамбуковых стволов, наполненных жиром, вытопленным из кузнечиков.

Услышав поставленное помещиком условие, мать впала в отчаяние и, вернувшись домой, осыпала сына упреками, но тот сказал ей:

– Успокойся, мама, и спи спокойно. А наутро увидишь, что будет.

В ту ночь разразилась страшная гроза. Удары грома, раздававшиеся возле самого домика, заставляли мать в страхе плотнее закутываться в одеяло. А наутро она вдруг увидела себя в большом богатом доме, и все, что необходимо для свадьбы, было уже приготовлено.

Солнце не успело еще высушить ночную росу, как целая процессия направилась к дому помещика. Невесть откуда взявшиеся слуги несли сосуды с жиром кузнечиков, петуха с девятью шпорами, подгоняли чудесного коня. Сам Черепаха важно возлежал на золотом блюде, которое один из слуг нес на голове. Следом бежала толпа удивленных людей.

Церемония бракосочетания состоялась по всем правилам, у жертвенного столика. Глядя, какой нелепый вид имеет подле невесты в красивом платье жалкий Черепаха, неуклюже вытягивающий шею из панциря, зрители покатывались со смеху. Особенно усердствовали в насмешках старшие дочери помещика.

Когда обряд был закончен, новобрачные удалились в свою комнату, а гости начали пировать. Вдруг в комнате молодоженов блеснул ослепительно яркий свет. Все в испуге вскрикнули и даже лишились на мгновение дара речи. Но едва лишь все пришли в себя, сестры невесты подкрались к комнате супругов и тихонько заглянули туда.

Каковы же были их зависть и удивление, когда на месте Черепахи они увидели прекрасного юношу! И сестры набросились на отца, требуя, чтобы он и их отдал замуж за черепах.

Помещик тотчас послал людей поймать четырех черепах, и в тот же день состоялись новые свадьбы. Однако эти черепахи никак не хотели вести себя, как полагается во время брачной церемонии. Они все время норовили разбежаться в разные стороны и пугали детей.

С наступлением темноты каждая из сестер отнесла своего мужа в опочивальню. Время шло, а черепахи все никак не превращались в юношей. Когда сестры пытались привлечь их к себе, те вырывались и больно царапали им кожу своими когтистыми лапами. Все в слезах от злости и боли, девушки наконец выкинули черепах во двор.

Наутро они с плачем рассказали обо всем отцу. Помещик испугался, что от старших дочерей внуков ему не дождаться, и объявил младшую дочь своей единственной наследницей.

С тех пор завистливые сестры только о том и помышляли, как бы сжить Черепаху со света.

Однажды им удалось подстеречь его в засаде и смертельно ранить. Черепаха добрался до дому и, чувствуя, что конец близок, дал жене свою пропитанную кровью рубашку.

– Когда наступит твой смертный час,-сказал он,– надень эту рубашку, и мы с тобой встретимся на небесах.

Произнеся эти слова, Черепаха взлетел на небо.

Его вдова, не желая примириться со своей утратой, на следующий же день отправилась на самую высокую гору В надежде как-нибудь добраться до мужа. Дорога вела все выше и выше. И тут женщине повстречался старик верхом на лошади. Догадываясь, что это уже житель неба, Нам спросила его, правильный ли путь она выбрала.

– Скоро ты доберешься до развилки,– ответил ей старик,– дальше ступай по дороге, на которой увидишь большие следы, и не ходи туда, куда ведут маленькие...

Нам последовала совету старика.

Вскоре она встретила дерущихся змею и лисицу. Когда кто-нибудь из противников изнемогал в схватке, он лишь прикасался к стоявшему возле дереву – и у него вновь появлялись силы. Нам прогнала животных, оторвала от дерева кусок коры и продолжала свой путь на небо.

Вечером она остановилась на ночлег в маленькой хижине на краю деревни. Хозяйка хижины только что зарезала свинью. Нам откусила маленький кусочек коры волшебного дерева, пожевала и стала дуть на свинью. Дунула раз – и свинья зашевелилась, дунула другой раз – и свинья вскочила на ноги, дунула третий – та захрюкала и побежала к стаду. Хозяйка очень удивилась и рассказала Нам, что в соседней деревне умер человек.

Не дожидаясь утра, молодая женщина зашагала прямо туда. Гроб с телом был уже заколочен, и крестьяне долго не соглашались открыть его, чтобы испробовать действие чудесного снадобья. Но Нам все же уговорила их. Она старательно разжевала кору дерева и, смешав ее с водой, обрызгала все тело умершего. Тот сразу же ожил.

Сделав свое доброе дело, молодая женщина вернулась в домик, где ее приютили на ночь, и попросила хозяйку оставить ее в своей семье как приемную дочь.

Время шло, и вот однажды, отправившись к ручью за водой, Нам встретила молодого человека, которого она когда-то оживила. Юноша купался в ручье. Пристально вглядевшись в него, Нам удивилась его сходству со своим мужем. Она быстро побежала домой и принесла рубашку, которую муж завещал ей перед смертью. Когда юноша увидел эту рубашку, он сразу все вспомнил и бросился к своей жене.

Счастью супругов не было конца. Жители деревни с радостью пожертвовали им кто что мог, и второй раз была сыграна веселая свадьба.

А солнце, узнав про эту историю, так разгневалось, что спустилось вниз и испепелило вероломных сестер. Это произошло 22 июня. И с тех пор каждый год в этот день, день летнего солнцестояния, оно спускается ниже, чем обычно, и нещадно палит землю своими жгучими лучами, заставляя всех людей жестоко страдать от жары.

Один путник задумал отдохнуть в тени большого дерева. Он лег и уснул, а когда собрался идти дальше, обнаружил, что кошелька у него как не бывало.

Поблизости находилась деревня.

Не зная, чем помочь своему горю, путник в отчаянии стал с воплями кататься по земле. На шум сбежались люди и принялись судачить:

– Воровство ведь произошло на нашей земле, как бы всей деревне не пришлось быть в ответе за него.

Между тем кто-то уже поторопился доложить обо всем судье. Тот вызвал к себе потерпевшего и принялся его допрашивать:

– Почему ты нарушаешь тишину и порядок своими криками?

– О великий начальник, – отвечал тот,– пока я спал под этим деревом, у меня украли кошелек. Раз я не знаю, где искать вора, что же мне остается делать, как не кричать и не жаловаться?

Узнав, как было дело, судья приказал отрубить у дерева одну ветку и принести ее в суд для допроса.

А пока люди ходили за веткой, судья велел выкопать во дворе яму, посадил туда одного из стражников и наказал ему:

– Когда услышишь мои вопросы, отвечай: «Великий начальник, дайте я взгляну на людей и опознаю вора».

Яму хорошо прикрыли. А когда принесли ветку, судья положил ее на это место и сделал вид, что допрашивает се. Стражник отвечал, как ему было приказано. Мигом по всей деревне пронесся слух:

– Дерево умеет говорить, оно обещало указать вора! Услышав об этом, мошенник, похитивший кошелек, очень забеспокоился. «Все пропало,– решил он,– лучше уж самому признаться».

И, взяв деньги, он отправился к судье с повинной.

Жил в старину один крестьянин, такой бедный, что в хозяйстве у него не было ни кусочка железа. Валить лес и обрабатывать землю ему приходилось каменными и деревянными орудиями.

С утра до ночи трудился он в поте лица, но так и не мог выбиться из нищеты.

И был этот крестьянин до того грязен и оборван, что девушки при встрече с ним отворачивались, дети поспешно убегали, а старые люди горестно прикрывали лицо руками и плакали.

И бедняге приходилось страдать в одиночестве. Даже звери и птицы избегали его. Лес, когда он приходил в него, становился пустынным, ручей, не желая беседовать с бедняком, переставал журчать и безмолвно струил свои воды.

Однажды крестьянин увидел чудесный сон. Ему приснилось, будто на землю спустился дух и сказал ему:

– Завтра мимо тебя поедут три всадника и будут просить о ночлеге. Смотри не отказывай им!

И вправду, на другой день крестьянин увидел, что мимо его хижины едет человек верхом на лошади.

Всадник был одет во все белое, и лошадь под ним тоже была белая. От них веяло холодом.

– Есть ли у тебя место переночевать?

– крикнул всадник.-Приготовь-ка живее!

– В моем жалком шалаше не найдется для вас достойного ночлега,– ответил растерявшийся крестьянин.– Прошу вас, господин, поискать его в другом месте.

Чуть позже он увидел всадника в ослепительном желтом наряде верхом на желтой лошади. По небу за ним ползли грозовые тучи, а когда лошадь с седоком приблизилась, с гор налетел порыв холодного ветра. Крестьянин испугался и отказал путнику в ночлеге.

Вечером, незадолго до восхода луны, он увидел третьего всадника, одетого во все черное, некрасивого и коренастого. Под ним была большая сильная лошадь вороной масти.

Когда всадник приблизился, небо на горизонте осветилось, прохладный ветерок принес запах горных лесов, птицы на крыше дома дружно защебетали, а ручеек сильнее зажурчал на камнях, словно желая сказать: «Оставь его ночевать, оставь его ночевать!» И сам крестьянин не почувствовал на этот раз никакого страха.

Но странное дело: наутро незнакомец исчез, а на том месте, где он спал, остался большой черный кусок железа.

Тут крестьянин понял, что первые два всадника были духами серебра и золота. Его охватило сожаление, но птицы над ним хором защебетали:

– Не жалей, не жалей! А звери из лесу закричали:

– Железу нет цены, железу нет цены!

Крестьянин сделал из доставшегося ему куска железа плуг и лопату и принялся пахать поле.

Вскоре на участке у крестьянина показались всходы, а затем в чашке его появился белоснежный рис.

С тех пор как железный плуг облегчил труд крестьянина, жить ему стало легче и он не ходил больше грязным и оборванным. Теперь девушки, проходя мимо, заглядывались на него, дети льнули к нему, старики при встрече с ним радовались. Птицы приветствовали крестьянина своим пением, а ручей в лесу весело и неумолчно журчал для него.

В давние времена в горах Фи Янг жила дружная и счастливая семья. Матери уже не было в живых, но у отца, которого звали Ма Ким, оставалось три сильных сына. Старшего звали Ма Кхань, среднего – Ма Те, младшего – Ма Заук.

Братья очень любили друг друга. Кхань лучше всех в селе играл на флейте. Его друзья говорили, что, когда лунной ночью Кхань играет на флейте, луна как будто спускается ниже и слушает. Если же где-нибудь слоны, тигры или кабаны опустошали поля, жители деревни шли к Те просить, чтобы он избавил их от этих животных.

А обрабатывать поле никто в деревне не умел так хорошо, как Заук.

Наступило время, когда старик Ма Ким должен был позаботиться о женах для своих сыновей. Он искал повсюду, но в деревне не было девушки, равной по талантам его сыновьям, хотя любая согласилась бы стать женой одного из трех красавцев-братьев, сильных и умелых.

К востоку от горы Фи Янг стоял домик на сваях, за которым был густой зеленый лес. В нем жили две женщины – мать и дочь. Дочь звали Холой. Каждый день мать и дочь собирали в лесу хворост, чтобы обменять его потом на рис. Когда мать состарилась, Холе пришлось работать за двоих. И она стала приносить в день две вязанки хвороста. А мать оставалась дома и варила обед.

Время шло. Когда Холе исполнилось семнадцать лет, она превратилась в красивую девушку с высокой грудью, розовыми щеками, смуглой и блестящей кожей.

Чтобы набрать вязанку хвороста, Холе надо было каждый раз ходить в самую чащу леса. Однажды, когда она входила в лес, ей показалось, будто вдали поет флейта. Но в чаще никого не было. Журчал прохладный ручеек, щебетали птицы. Хола оглянулась, сбросила платье и стала купаться в ручье. Прохладная вода то набегала на нее пенистой волной, то отступала, нежно лаская тело.

И вдруг звуки флейты раздались совсем близко. Хола едва успела надеть платье, как до нее донесся чей-то голос:

– Эй! Кто там? Что вы делаете в лесу?

Хола почувствовала неясное волнение. Лицо ее вспыхнуло. Кто-то видел, как она купалась раздетая!

Она еще раз оглянулась на другой берег, взяла хворост и пошла домой. А Ма Кхань с бьющимся сердцем, сжимая в руках флейту, остался стоять у ручья.

Вернувшись домой, он все рассказал братьям. На другой день рано утром братья пришли к ручью и стали ждать, когда девушка выйдет из воды. Собрав хворост, Хола, как обычно, сняла платье и выкупалась. Девушка была очень, очень красива. Глядя на нее, каждый из братьев чувствовал, как замирает сердце в его груди. Но вот раздались звуки флейты, Хола вздрогнула и снова увидела вчерашнего незнакомца. Она быстро оделась и понесла хворост домой.

Придя домой, Хола все рассказала матери. Мать улыбнулась, приласкала ее, но ничего не сказала. А когда наступила ночь, у домика Холы раздались нежные звуки флейты. Хола заволновалась.

Выглянув за дверь, она снова увидела незнакомца, встретившегося ей у ручья.

Луна уже поднялась высоко, а флейта все неутомимо пела, словно звала кого-то.

Однажды утром Хола, как всегда, собирала в лесу хворост. Она уже кончала работу, как вдруг показался огромный тигр. Девушка очень испугалась, бросила нож и пустилась бежать.

И хотя она бежала очень быстро, тигр мчался еще быстрее. Вот-вот он догонит, тогда – смерть.

Хола с болью подумала о старой матери: кто будет ухаживать за ней, если она, ее единственная дочь, погибнет? Бежать у нее уже не было сил.

И вдруг между Холой и тигром появился бесстрашный юноша. Разъяренный тигр зарычал и накинулся на него, но Ма Те – это был он -всадил острие копья в тело хищника. Тигр упал замертво.

Ма Те бросился искать девушку и нашел ее без чувств возле ручья. Он плеснул ей в лицо водой, и Хола понемногу пришла в себя. Ма Те проводил ее домой, и с тех пор они подружились. И так повелось, что, собирая в лесу хворост, Хола встречала Те, а купаясь в ручье, слышала звуки флейты. И каждый раз душа ее пела и ликовала.

Как-то раз Хола заболела и не смогла пойти за хворостом. Прошел день, потом еще один. Мать и девушка совсем ослабли от голода. Вечером им почудилось, что кто-то разжег их очаг. Но кто это сделал? Хола от слабости была как бы в забытьи и лишь смутно видела, как перед ее глазами поблескивает огонь. Потом она почувствовала, как что-то теплое влилось в ее рот. Очнувшись, Хола увидела юношу, который протягивал ей чашку с супом. Мать тоже пришла в себя. Суп на кухне был еще горячий, но юноша уже исчез.

На следующее утро неизвестный опять пришел ухаживать за больными. Так продолжалось несколько дней. Утром он приносил еду, вечером исчезал. На четвертый день мать и Хола поправились, и незнакомец больше не появлялся.

С тех пор Хола не могла не думать об этом юноше. Это был не тот, который играл на флейте, и не тот, который убил тигра. Он спас ее и ее мать, а сам исчез. Девушка ждала.

Однажды, собирая в лесу хворост, Хола услышала, что кто-то работает поблизости. Она посмотрела сквозь ветки деревьев и увидела юношу, помогавшего ей во время болезни.

Он расчищал участок под поле.

Сердце девушки вдруг сильно забилось, лицо ее вспыхнуло. В это время Ма Те с луком, стрелами и убитой птицей прошел мимо и позвал брата:

– Эй, Заук! Пошли домой, хватит!

Так Хола узнала имя юноши, который приносил еду и спас ее с матерью.

Придя домой, она все рассказала матери. Мать снова улыбнулась, погладила ее по голове, но ничего не сказала.

А у домика Холы под большим деревом каждый вечер сидели трое юношей, и один из них играл на флейте.

И каждый вечер Хола, приоткрыв дверь, в раздумье смотрела на них. Кого же из них полюбить? Все они одинаково смелые, красивые и благородные.

С каждым днем смятение овладевало девушкой все больше.

И вот однажды утром Хола не пошла в лес. Минуло три дня. На четвертый в домик пришла беда. Хола умерла.

С тех пор каждый вечер Ма Кхань приходил к могиле Холы, садился и играл на флейте. Громкие звуки флейты поднимались в голубое небо и зачаровывали природу: облака, ветер, трава – все оставалось недвижимо. Флейта наполняла тоской весь лес.

Когда Ма Те убивал какого-нибудь зверя, братья сдирали шкуру и покрывали ею могилу, а мясо относили матери Холы. Вскоре этих шкур накопилось очень много, меха всех цветов переливались в свете луны. Вокруг могилы порхали лесные птицы.

Ма Заук покрыл могилу дерном и вырубил деревья вокруг нее. Он заботливо ухаживал за матерью Холы.

Братья горько оплакивали Холу. Не было дня, чтобы они не пришли на ее могилу. Мать Холы от горя ослепла и ничего не видела.

На деревьях уже два раза распускались цветы, а братья Ма по-прежнему не хотели ни на ком жениться.

Их отец только тяжело вздыхал, но помочь горю ничем не мог.

И вот однажды к матери Холы пришли три красивые и очень похожие на ее дочь девушки. Они сказали, что познакомились с Холой еще в детстве, когда та спускалась с гор обменивать хворост на рис. А теперь, услышав о ее болезни и смерти, они пришли, чтобы утешить ее мать. И эти красивые девушки стали ходить в лес за хворостом, меняли его на рис, ухаживали за старушкой и во всем заменяли ей дочь. Они даже взяли себе имя Холы.

Так у матери стало три дочки, и каждую звали Хола.

А вскоре отпраздновали свадьбы братьев Ма. Они наконец послушались отца и взяли себе жен. Вот как это произошло.

Однажды братья пошли, как обычно, на могилу Холы излить свою печаль. Подойдя к ручью, они неожиданно услышали смех. Братья раздвинули ветви и увидели – одну, вторую, третью Холу, которые резвились в воде. Обрадованные братья бросились было к ним, но девушки, смутившись, выскочили на берег и убежали. Братья побежали за ними к домику матери Холы. Мать пригласила их войти, и братья Ма заговорили один за другим:

– Матушка, отдайте мне Холу, которая хорошо поет!

– Матушка, отдайте мне Холу, которая хорошо ткет!

– Матушка, отдайте мне Холу, которая хорошо обрабатывает поле!

Мать засмеялась и велела девушкам приготовить угощение.

Свадебный пир удался на славу: рис был белый как снег и крупнее гороха, а на столе стояло все вкусное, что только летает, плавает или растет в земле и на деревьях.

Женившись, братья стали жить все вместе, и каждый продолжал заниматься своим делом: Ма Кхань с утра до вечера играл на флейте так, что все вокруг замирало от восхищения, Ма Те уходил в лес с луком и стрелами и возвращался с добычей на плечах, Ма Заук обрабатывал поле и сажал рис.

Все жители деревни радовались, глядя на братьев, но особенно доволен был их отец Ма Ким. Не потратившись на свадьбы, он получил трех невесток, прилежных и красивых. Смотреть на них бегали девушки со всего села. Все завидовали счастью братьев.

Так прошел год. Жены родили братьям трех сыновей, очень похожих на отцов. И все они жили счастливо.

Мать Холы прозрела и радовалась вместе со всеми.

Но однажды жены позвали братьев Ма в лес навестить могилу Холы. Когда они пришли туда, небо потемнело, пошел мелкий дождь, а шкуры животных на могиле почему-то засверкали. Жена Ма Кханя сказала:

– Муж мой! Я должна вернуться туда, откуда пришла, и тебе придется одному воспитывать сына. Он вырастет и будет петь так же, как я, и играть на флейте так же хорошо, как ты.

С этими словами она скрылась в могиле.

Ма Те очень испугался и прижал к себе свою жену. Но и она сказала:

– Отпусти меня! Сын останется с тобой; он вырастет и сможет ткать так же искусно, как я, и охотиться так же смело, как ты.

Сказав это, она тоже исчезла в могиле.

Ма Заук крепко сжал руку своей жены, но та сказала:

– Заук! Братья! Мы – только души умершей Холы! Прежде вы любили ее все трое, но при жизни она не могла отблагодарить вас за эту любовь. Небо позволило ей сделать это после смерти.

Теперь у каждого из вас по сыну, воспитывайте их и позаботьтесь о старой матери. Заук, муж мой! Отпусти меня, возвращайся и воспитывай сына. Он вырастет и сможет так же хорошо обрабатывать поле, как мы с тобой.

И она также скрылась в могиле.

Дождь пошел сильнее, а братья Ма продолжали плакать, обнимая могилу. Слезы братьев и дождь переполнили речку Зак Ним.

Возвратившись, братья обо всем рассказали матери Холы, но она только улыбнулась и ничего не ответила.

Братья посвятили себя воспитанию сыновей и всю жизнь оставались вдовцами.

У одной женщины родилась дочь. Тотчас же явился дух смерти, готовый унести душу девочки. Но прежде он должен был узнать ее судьбу. Вонзив свой меч в землю, дух спросил его:

– Она умрет от болезни?

Меч наклонился – это означало: нет.

– Она умрет от голода?

Меч снова наклонился.

– Она умрет от яда?

Меч опять наклонился.

– Ее съест тигр?

На этот раз меч остался неподвижным. Дух смерти продолжал свои расспросы: девочку съест тигр в то время, когда она будет собирать хворост в лесу, или пойдет в гости к родственникам, или будет торговать на базаре? Всякий раз меч отвечал – нет.

Наконец дух спросил:

– Ее смертный час настанет, когда она понесет ступу и пест, чтобы толочь рис?

– Да, подтвердил меч, это произойдет именно так.

Узнав судьбу девочки, дух смерти, довольный, удалился, а ее родители ни о чем и не догадались.

Но случилось так, что возле их дома находился юноша, который подслушал разговор духа с мечом. Он пожалел девочку и стал думать, как бы защитить ее.

Едва лишь дух удалился, юноша вошел в дом и попросил у родителей девочку себе в жены. Родители сначала возразили было, что еще рано договариваться о браке, но потом согласились.

Когда девочка выросла, сыграли свадьбу, и молодая жена перешла в дом мужа. Вскоре муж решил перебраться жить в другое место, потому что земля, которую он обрабатывал, совсем истощилась.

Как только новый дом был готов, они с женой стали перетаскивать вещи. Вечером жена вдруг вспомнила, что забыла в старом доме ступу и пест.

Муж велел ей подождать, наточил меч, наточил копье и пошел вместе с женой. Та удивилась, видя, что муж так вооружается, и спросила, не на охоту ли он собрался? Но муж ответил на это, что осторожность никогда не помешает.

Когда они пришли к старому дому, муж спрятался в тени, но так, чтобы быть вблизи от жены. Жена подошла к тому месту, где лежали ступа и пест. И в это время муж услышал, как шуршат листья под лапами подкрадывающегося тигра. Только жена бросила ступу в корзину, а корзину поставила себе на плечи, как тигр выскочил из кустов и хотел кинуться на женщину. Но муж был настороже. С быстротой молнии нанес он тигру сильный удар мечом. Затем вонзил пику ему в шею и обрубил лапы. Тигр и повернуться не успел, как смерть настигла его.

Расправившись с тигром, муж рассказал жене о том, какая судьба была ей предначертана.

С тех пор муж и жена больше ни о чем не беспокоились и ничего не боялись. Они прожили долгую жизнь и умерли в глубокой старости.

Жила в старину женщина с сыном. Добра у них было немного: только собака да клочок сухой земли.

Чтобы вырастить сына, матери пришлось работать не разгибая спины. Сын вырос сильным и работящим. И он лучше всех умел играть на флейте. Поработав как следует в поле, он вынимал флейту и подносил ее к губам. Едва раздавались звуки его флейты, как все вокруг замирало: ручей переставал струиться, облака – плыть по небу, птицы – петь, обезьяны – перекликаться друг с другом. И все люди наперебой хвалили молодого музыканта.

Когда чудесную музыку юноши услышали девушки из богатых домов, проводившие все свое время в развлечениях и безделье, каждая из них захотела взять его себе в мужья. Но он им всем отказал. И уязвленные дочери богачей стали измышлять, как бы им погубить флейтиста.

Однажды, когда он шел полем, они подстерегли его и столкнули в глубокую яму. Не дождавшись в этот вечер сына, мать юноши горько заплакала и послала на поиски собаку. Собака с громким лаем стала бегать повсюду.

А юноша, упав в яму, не убился до смерти, он лишь потерял сознание. Очнувшись, он услышал лай собаки и окликнул ее. Когда собака подбежала, он велел ей принести ему из дому флейту. Собака с звонким лаем прибежала домой и стала бросаться на крышу, где хранилась флейта. Мать догадалась в чем дело и, сняв флейту, дала ее собаке. Та схватила флейту в зубы, побежала к яме и бросила хозяину.

При первых же звуках флейты птицы перестали петь, обезьяны – перекликаться, и все собрались к яме послушать. Обезьяны залезли на ветку, свисавшую над ямой, и низко пригнули ее. Юноша ухватился за ветку и выбрался наружу. Вернувшись домой, он по-прежнему счастливо зажил с матерью.

Но девушки, увидев, что юноша вернулся невредимым, вновь воспылали к нему ненавистью и придумали новые козни. Однажды они подстерегли его во время охоты и столкнули на этот раз в глубокий овраг.

Очутившись внизу, юноша стал пробираться вдоль по оврагу. Целых три года был он в пути. Пищей ему служили корни растений, жажду он утолял родниковой водой. А дома мать за это время выплакала все глаза...

Наконец настал день, когда юноша добрался до конца оврага и очутился на большой освещенной солнцем лужайке. Осмотревшись по сторонам, он увидел неподалеку поле с почти созревшим рисом. Юноша обрадовался и направился к этому полю.

За три года, которые он провел, бредя по оврагу и питаясь кореньями и водой, он так оброс и исхудал, что походил больше на обезьяну, чем на человека.

Поле сторожили две девушки из ближайшей деревни. Завидев юношу, они подумали, что это обезьяна, и хотели было звать людей с луками и стрелами, но он крикнул им:

– Не надо стрелять! Я – человек, который пострадал от врагов. Дайте мне поесть, и я буду сторожить поле, чтобы обезьяны не испортили посевов.

С тех пор он стал охранять поле, а девушки приносили ему рисовую похлебку. В первый раз пришла старшая сестра и еще издали грубо крикнула:

– Вот твоя похлебка, ступай жрать, грязная образина!

На второй раз пришла младшая сестра и, подойдя совсем близко, сказала:

– Братец, я принесла рис, кушай на здоровье, я сама стряпала.

Однажды сестры принесли ему рис вместе. Юноша попросил у них уксусу и гребень, чтобы расчесать волосы. Девушки принесли все, что он хотел. Но старшая при этом ядовито сказала: «Ишь ты, красивым стать задумал!», а младшая предложила ему зеркальце.

Незнакомец умылся, причесался и превратился в красивого, стройного юношу. Старшая сестра первая влюбилась в него и захотела взять его себе в мужья. Она сказала об этом отцу. Тот не удивился, а только улыбнулся и поставил условие:

– Возле нашего дома проходят две дороги: одна хорошая, другая заросшая кустарником; обе их нужно подправить.

Завтра пусть каждая из вас выберет себе одну и принимается за работу.

Кому он придет помогать, та и пойдет за него замуж.

Наутро старшая сестра встала чуть свет и отправилась туда, где работы было поменьше; младшей же досталась дорога, заросшая кустарником. Юноша вышел помогать им и направился прямо к младшей сестре. Старшая рассердилась и пожаловалась отцу:

– До чего же он глуп: не пошел туда, где меньше работы, а взялся рубить кустарник!

Отец улыбнулся и ответил:

– Хорошо, завтра пусть каждая приготовит ему еду; чью еду он возьмет, та и выйдет за него замуж.

Старшая выбрала рис получше и заправила его олениной. Младшая приготовила рис, как обычно,-с соусом и мелкой рыбешкой. И на этот раз юноша помогал готовить и ел вместе с младшей сестрой, а не со старшей.

– Белого риса с мясом не захотел,– пожаловалась старшая сестра отцу,– а вот рис с соусом съел!

Отец опять улыбнулся и сказал:

– Теперь пусть каждая из вас приготовит для него постель; чью постель он выберет, та и пойдет за него замуж.

Старшая сестра приготовила белоснежное покрывало, цветную циновку, пышное одеяло, матрац и вышитую подушку. Младшая взяла коричневое покрывало и простое одеяло, а вместо подушки – деревянный валик. Покончив с работой, она отправилась на кухню и стала прясть. Юноша тоже пришел на кухню и долго толковал с девушкой, а когда настало время спать, выбрал приготовленную ею простую постель.

На следующий день отец устроил им свадьбу. Снова раздались звуки флейты, славя чистую и бескорыстную любовь. Юноша с молодой женой вернулся к своей старой матери, и все они стали жить в труде и довольстве.

В старину у одного богатого крестьянина был работник. Он очень любил играть в карты и вечно был в долгах. Однажды кредиторы подстерегли его и отобрали хозяйского буйвола, которого работник гнал в поле.

Бедняга совсем пал духом; он лег на краю поля да так и остался недвижим. «Как теперь показаться на глаза хозяину?» – размышлял он в отчаянии.

Его заметили две вороны; они подумали, что он мертв, и хотели выклевать у него глаза. Но работник изловчился, схватил одну из них и гневно воскликнул:

– Глаз моих захотела отведать, негодная? Вот сейчас узнаешь, жив я или мертв!

– Отпусти меня,– взмолилась перепуганная ворона,– я дам тебе за это такую награду, что не пожалеешь!

– Где твоя награда? – сказал работник. – Давай сейчас же, а то конец тебе!

Ворона дала ему кусок яшмы и сказала:

– Эта яшма даст тебе все, что только пожелаешь.

– Хочу, чтобы ко мне вернулся хозяйский буйвол, – пожелал работник и крепко зажал яшму в ладонях.

Едва он сказал это, как буйвол уже стоял перед ним. Тогда он отпустил ворону, пригнал буйвола домой и заявил хозяину, что не будет больше у него работать.

Затем он пожелал себе богатый дом, весь изукрашенный драконами и фениксами. Не успел он и договорить это, глядит – а перед ним дом, точь-в-точь такой, как он хотел, да еще полный дорогой утвари.

Потом работник захотел получить широкое и удобное для пахоты поле. Когда и это желание было исполнено, он решил, что больше ему ничего не надо, и зажил богато и счастливо.

Но однажды у него явилось еще одно желание:

– Хочу иметь жену,– сказал он, взяв яшму,– и чтобы она была прекрасна, как фея, спустившаяся с небес.

Едва он это сказал, как появилась девушка из богатого дома, самая красивая в провинции, и попросила, чтобы он взял ее в жены. Некоторое время они жили хорошо, но затем жена стала допытываться:

– Ведь прежде ты был бедняком, как же тебе удалось раздобыть такое богатство?

Муж честно рассказал ей обо всей истории с вороной и о волшебной яшме.

Узнав все, что ей было нужно, жена задумала недоброе. Улучив однажды момент, когда мужа не было дома, она украла яшму и убежала с ней в дом своих богатых родителей.

Когда крестьянин понял, что и жена и яшма исчезли бесследно, он пришел в отчаяние и побрел куда глаза глядят. Он зашел в горы, сел там и горько заплакал.

Тут ему явился Будда и спросил, почему он плачет.

– У меня была волшебная яшма, а жена украла ее,– ответил крестьянин.– Вот я и сижу здесь, оплакиваю свое горе.

– Не печалься,– сказал Будда,– я дам тебе хороший совет, и ты вернешь обратно свое добро.

И Будда вручил ему два цветка – белый и красный.

– Воткни белый цветок в дверь дома, куда сбежала твоя жена,– сказал он,– и там произойдут забавные события. Потом ты дашь обитателям дома понюхать другой цветок, и они с радостью вернут тебе яшму.

Следуя наставлению Будды, крестьянин тотчас же отправился к дому своих обидчиков и прикрепил к двери белый цветок. Необычайный аромат проник в комнаты; вся семья вышла посмотреть на чудо. Отец, мать и дочь, отталкивая друг друга, старались поскорее понюхать цветок.

Но что это? Нанюхавшись, глава семьи вдруг почувствовал, что нос у него вырос на добрый аршин.

То же самое произошло и с его женой и с дочерью. Носы у них повисли и стали болтаться, словно хоботы у слонов.

С отчаянием оглядывая друг друга, они зарыдали. Что за напасть приключилась с ними? Они перепробовали множество лекарств, посетили многих лекарей, но все было напрасно: носы их ни на вершок не стали короче.

Через несколько дней крестьянин как ни в чем не бывало посетил дом тестя. Увидев длинные носы, он не смог удержаться от смеха.

– Не знаем, чем мы провинились и за что небо послало нам такое наказание,– пожаловались ему тесть и теща, заливаясь слезами.

– Все это из-за того, что вы позарились на чужое добро,– сказал им крестьянин.– Если вы вернете мне яшму, я сразу вылечу вас.

Старики приказали дочери тотчас вернуть яшму. Получив свою яшму, крестьянин дал им понюхать красный цветок. И что же? Носы у всех сразу приняли обычный вид, а у дочери нос стал таким же красивым, как и раньше. Она покорно вернулась в дом мужа и с тех пор боялась даже прикоснуться к яшме.

Супруги долго жили в мире и согласии. Дети у них были красивы, как яшма, и умны так, что никто не мог с ними сравниться.

Когда же наконец крестьянин состарился и пришло ему время умирать, к его дому прилетели две вороны и прокаркали:

– Скорее, скорее!.. Скорее верни яшму! В доме вдруг сверкнул ослепительный свет, и яшма исчезла, будто ее никогда и не было.

В давние времена жила в пруду с лотосами черепаха. И вот как-то разразилась жестокая засуха. Пруд высох, остались от него только несколько грязных лужиц. Прилетели однажды к пруду две белые цапли-хохлатки, побродили по лужицам, склевали двух-трех креветок, вдруг видят, навстречу им ползет черепаха. Испугалась она, что белые цапли склюют весь ее корм, и из своей норки вылезла.

– Кто это здесь хозяйничает? – закричала черепаха. – Убирайтесь-ка подобру-поздорову! А не то я вас ощипаю!

Белые цапли, конечно, такой встрече не рады, но ссориться с черепахой им не хотелось. Они приняли радушный вид и заговорили:

– А, это ты, сестрица черепаха? Здесь твои владения? Мы прилетели совсем не для того, чтобы склевать твой корм. Хотим мы с тобой подружиться и помочь тебе в нынешнюю трудную пору.

На это черепаха белым цаплям отвечала совсем невежливо:

– Будет вам зубы заговаривать! Не нужна мне ваша дружба. Я с малых лет живу одна в этом лотосовом пруду, и никто мне не нужен.

– Да, но ведь мы, сестрица черепаха, прилетели, чтобы сообщить скверную весть: скоро этот пруд высохнет совсем, и тебе нечем станет кормиться, – сказали белые цапли.

Услышала это черепаха, еще пуще обозлилась:

– Не будет корма – не надо! А вам-то что? Зачем суете нос не в свое дело?

– Сестрица черепаха, не сердись, не горячись. Мы ведь прилетели сюда издалека, видели много разных стран, видели много прудов с вкусным кормом. Не собираемся мы оставаться на этом пруду. Прилетели мы познакомиться с тобой да подумать, как тебе жить дальше. Засуха может затянуться, и здесь ты не прокормишься. Скоро в этом пруду ничего съедобного не останется.

Слушала черепаха и больше уже не сердилась.

– Скажите, что же мне делать, как же быть? – заволновалась она.

– Все очень просто, – ответили белые цапли. -Надо тебе, сестрица черепаха, переселиться в соседний пруд, воды в нем полно, кругом деревья растут, трава зеленеет, корму в изобилии. Что еще тебе надо?

– Да, но я ведь не умею летать. Как же мне до него добраться? – растерялась черепаха.

– Ну, это-то уж совсем пустяки, – заговорили цапли. – Ты раскроешь рот и крепко вцепишься в палку. Мы ее с двух сторон подхватим клювами и полетим. Эдак мы тебя, сестрица черепаха, не только до ближнего пруда – на самый край света доставить можем. Но только не забывай: в пути тебе никак нельзя разговаривать. Не раскрывай рта даже если увидишь что-то удивительное, или тебя кто-то окликнет, или станет над тобой насмехаться. Никому не отвечай. Раскроешь рот – упадешь вниз и разобьешься.

Решилась черепаха отправиться в путешествие. Уцепилась за палку, цапли подхватили палку с двух концов, замахали крыльями и взмыли в небо.

Летят цапли, летят. Пролетали они над придорожной харчевней, там народ собрался, чтобы воды попить или кокосового молока – одним словом, жажду утолить. Увидели люди черепаху и двух цапель, изумились. Закричали громко-громко:

– Смотрите, смотрите! Цапли ком грязи куда-то несут! Страсть как обозлилась черепаха, захотелось ей всех обругать. Но вспомнила она, о чем ее цапли предупреждали, и промолчала, не стала рот разевать.

Полетели дальше. Взглянула черепаха вниз, там рынок, народ толпится. Вдруг кто-то как закричит громко-громко:

– Смотрите! Смотрите! Цапли дохлую собаку несут!

На этот раз черепаха так рассердилась, что не выдержала – сейчас обругает как следует невежу! Да только она рот раскрыла, как грохнулась наземь и разбилась.

Прохожий на рынок шел, подобрал ее и сварил вкусный черепаховый суп.

А цапли, когда черепаха упала, сказали:

– Вот бедняжка! И все это случилось потому, что сестрица черепаха нас не послушалась, не смолчала. До чего сварливость доводит!

Давным-давно, когда на земле еще и людей не было, а росли только деревья и зеленели травы, парили в небе птицы да прыгали-скакали разные зверушки, ниспослал Небесный властитель на землю невиданную засуху. Тянулась эта засуха месяц за месяцем, и не было ей конца.

Солнце, красное, как раскаленный уголь, испепеляло все вокруг. Земля днем и ночью дышала жаром. Пересохли все пруды, озера, реки и ручьи. Обуглились деревья. Птицы замертво попадали на землю. В высохших прудах погибали лягушки и жабы. Высоко в горах и лесах лежали бездыханные звери.

Сидела в своей маленькой норке жаба с широко разинутым ртом, в горле у нее все пересохло. Выглянет жаба из норки – увидит беспредельные раскаленные выси, выпучит глаза, посмотрит на небеса, и заводит свое бре-ке-ке-ке-ке! Очень осерчала жаба на Небесного властителя, так бы целиком его и проглотила, да только мала она слишком. Вздыхала жаба, охала, думала, думала и решила. Если уж проглотить Небесного властителя мне не под силу, то почему бы не подняться в заоблачные выси и не узнать, отчего это так долго нет дождя? Выпучила жаба глаза – путь до заоблачных высей измерила. Видит – дальний путь, высоко до неба. Высунула язычок, глаза зажмурила, сидит, задумалась.

А потом как примется челюстями скрежетать: родню свою оставшуюся, лягушек, на совет созывать. Заплакали, заквакали лягушки – все они посинели от невзгод, позеленели от засухи. Уселась жаба, на передние лапки оперлась, спину ссутулила, глаза выпучила, рот широко раскрыла и проверещала:

– Хочу спросить я у Небесного властителя, за какие наши провинности не посылает он нам дождя. Все вокруг зачахло, если дождя не будет, то через два-три дня и нам придет погибель!

Лягушки еще больше посинели, позеленели и закричали:

– Ква-ква! Такого не бывало! Никогда не бывало! Никто до Небесного властителя сроду не добирался! Брось болтать, не то Небесный властитель тебя покарает!

– Бре-ке-ке-ке! И так и этак конец нам приходит, – возразила жаба. – Так уж лучше подняться в заоблачные выси, может, тогда и спасемся. Кто со мной? Перед Небесным властителем я ответ держать буду, на меня положитесь!

Поскакали лягушки вслед за жабой. А молва впереди их несется, что, мол, идет жаба с родней к самому Небесному властителю тяжбу затевать.

Прыгает жаба, в лапке увядший лист держит, будто знамя. Кожа у нее вся пупырышками покрылась. Лягушки громко квакают, скачут так быстро – только лапки сверкают.

Шли они мимо бамбуковой рощицы с обгоревшими листочками. А там желтый петух от солнцепека прятался. Смотрит – идет мимо жаба с лягушками. Спрашивает петух:

– Ку-ка-ре-ку! Эй, жаба! Куда это ведешь ты лягушек по такому пеклу?

Выпучила жаба глаза, широко разинула рот, машет листом-флагом:

– Бре-ке-ке-ке! Небо послало нам великую засуху. Иду я к Небесному властителю о дожде его просить. Встрепенулся желтый петух:

– Далеки небесные выси, как до них доберешься?

– Если идти и идти, можно и до небесных высей добраться! – отвечала жаба.

– Как же ты Небесного властителя одолеешь – ведь он велик, а ты, жаба, мала? – спросил петух.

– Ниспославший засуху – низок, требующий дождя – велик! Правду Небесный властитель услышит. А если подобру не захочет дождь на землю послать, наше многочисленное войско силой его заставит уступить.

– Ку-ка-ре-ку! А те, кто тебе, жаба, не родня, могут с тобой идти?

– Чем больше нас будет, тем лучше!

– Нет у меня твоей смелости, жаба.

– Зато есть у тебя крепкий клюв, петух. – Ну что ж, возьми меня с собой! .

И двинулись все они дальше. Веселее запрыгали лягушки. Впереди с листом-флагом жаба скачет. Движется войско – пыль облаком поднимается. Вошли они в лес, где все листья опали, все цветы увяли, только жалобно гудят пчелы, плачут всем роем: негде им нектар собирать.

Увидели пчелы жабу с лягушачьим войском, перестали плакать и спрашивают:

– З-з-з! Эй, жаба! Куда это ты с лягушками да петухом идешь по такому пеклу?

Выпучила жаба глаза, широко раскрыла рот, машет листом-флагом:

– Бре-ке-ке-ке! Небо послало нам великую засуху. Иду я с жалобой к Небесному властителю. Пусть дарует дождь нашей земле.

Пчелы к жабе подлетели, затараторили:

– Высоки небесные дали, высоки, высоки... Как до них добраться?

– Если идти и идти, можно и до небес добраться, – отвечала жаба.

– Ты, жаба, мала, Небесный властитель велик, как же ты одолеешь его?

– Ниспославший засуху – низок, требующий дождя – велик! Правду Небесный властитель услышит. А если подобру не захочет дождь послать, наше многочисленное войско силой его заставит уступить.

– З-з-з!!! Нет у нас твоей смелости, жаба.

– Зато есть у вас длинные жала.

– Возьми и нас с собой!

И двинулись дальше все вместе. Лягушки прыгают, желтый петух крыльями машет, кукарекает. Над ними пчелы гудят. Жаба впереди с листом-флагом скачет. Движется войско – пыль облаком поднимается.

Добрались до вершины высокой горы, камни там от жары почернели. Остановилось войско – лежат посреди дороги полосатый тигр и медведь. Жаба свой флаг подняла и мимо них скачет. Тигр и медведь стонут – того и гляди от жары и голода дух испустят. Приоткрыли они глаза, увидели жабу, зарычали. Спрашивают:

– Р-р-р! Эй, жаба! Куда это собралась ты по такому солнцепеку? Страшный шум подняла...

Выпучила жаба глаза, рот пошире раскрыла, машет тигру с медведем своим флагом:

– Бре-ке-ке-ке! Небо послало нам великую засуху. Иду я к Небесному властителю дождя требовать.

При этих словах тигр и медведь вскочили на лапы.

Лягушки, петух и пчелы перепугались, загалдели, заквакали, закудахтали, загудели:

– Бре-ке-ке-ке! – сказала жаба. -Кто хочет, чтобы, пролился дождь, пусть идет со мной. Не бойтесь друг друга!

Спрашивают тигр и медведь:

– Р-р-р-р! Разве добраться нам до небесных высей?

– Бре-ке-ке-ке! Если идти и идти, можно и до небесных высей добраться, – отвечала жаба.

Задумались тигр с медведем и опять спрашивают:

– Но ведь ты, жаба, мала, а Небесный властитель велик, где тебе его одолеть?

– Бре-ке-ке-ке! Ниспославший засуху – низок, требующий дождя – велик! Правду Небесный властитель услышит. А если подобру не захочет дождь послать, наше многочисленное войско силой его заставит уступить.

– А можно и нам с тобою, жаба, пойти?

– Бре-ке-ке-ке! Чем больше наше войско, тем лучше!

– Р-р-р-р... Уж больно ты мала, жаба, не пойдем мы с тобой, пожалуй.

– Я, жаба, мала, но у меня есть смелость великая. А вот вы, тигр и медведь, оба огромные, а испугались одной только мысли, что надо к Небесному властителю идти.

Взмахнула жаба флагом, на полыхающее небо показала. Опять к тигру и медведю с расспросами подступила. Челюстями скрежещет, земле и небу повеление отдает. Как увидели тигр и медведь, сколь грозна жаба, перестали смотреть на нее с презрением.

– Если мы явимся огромным войском к Небесному властителю, – - говорит жаба, – придется ему нас послушаться. Иначе всем нам погибель!

– Р-р-р... Да, ты права. Раньше мы презирали тебя, жаба, но теперь уважаем за смелость. Ты слаба и мала, но с тобою петух и пчелы, ты дерзаешь прямо на небеса смотреть. Мы пойдем с тобой! Да только нет у нас такой смелости.

– Бре-ке-ке-ке! Зато медведь карабкается по деревьям искусно, у тигра есть могучая сила, разве этого мало?

– Ну что ж, разреши нам идти с тобой!

Сговорились они идти вместе.

Подняла жаба вверх лапку с флагом, прыгнула на высокий камень. Лягушки столпились вокруг. Петух уселся на большом поваленном дереве. Пчелы вились, гудели над ними. С одной стороны встал рядом с жабой полосатый тигр, рычит для острастки, с другой- медведь лапу поднял, того и гляди, врага с ног свалит. Широко-широко разинула жаба рот, раздулось у ней брюшко, набралась она духу, взглянула на полыхающее небо и громко сказала:

– Бре-ке-ке-ке! Теперь мы доберемся до небес! Придется Небесному властителю сделать по-нашему. Потому что у меня, у жабы, великая смелость. У лягушек – проворство. У петуха – крепкий клюв. У пчел – длинные жала. У тигра – могучая сила, у медведя- искусство высоко лазать. Все ли вы согласны идти к Небесному властителю с жалобой?

– Мы согласны!-заквакали лягушки.

– Согласны! – захлопал крыльями петух. Загудели, заплясали пчелы:

– Согласны!

Потянулся тигр, когти и клыки .выставил:

– Рядом с вами пойду!

А медведь, чтобы талантом похвастаться, мигом влез на высоченное дерево.

И двинулось войско. Впереди пчелы летят. Следом жаба с флагом скачет, с правой стороны от нее петух шагает, с левой – тигр с медведем идут. А позади прыгает-скачет лягушачье воинство – жабья родня. Движется войско – пыль облаком поднимается.

Долго-долго шли они в душном облаке пыли, все сильнее и жарче пекло солнце. Лист-флаг у жабы в лапке совсем пожух, пожелтел. Наконец добралось войско до заоблачных высей, до самых ворот обители Небесного властителя. Стоят, глаза зажмурили: все вокруг так полыхает, того и гляди, звери в золу превратятся. Ворота в обитель Небесного властителя высокие-высокие, заперты они крепко-накрепко, с двух сторон могучие крепостные стены – ни за что не взобраться.

– Как же нам быть, жаба! – зароптало войско. – Нелегко до Небесного властителя добраться. Что же нам делать?

Жаба широко раскрыла свои выпученные глаза, увидела: на крепостной стене в башне большой барабан стоит. И говорит медведю:

– Полезай-ка ты по стене, заберись в башню да ударь трижды в барабан – знак подай, что, мол, вызываем мы Небесного властителя, разговор к нему у нас есть.

Как сказала жаба, медведь так и сделал: залез в башню, схватил палочку и трижды стукнул в барабан – закачались крепостные стены, и гром докатился до запертых покоев Небесного властителя.

А Небесный властитель как раз в это время играл в шахматы с приближенным своим. Духом грома небесного. Услышал Небесный властитель барабанный грохот, руку от шахмат отнял и спрашивает:

– Кто это дерзнул нарушить покой нашего Небесного дворца? Кто посмел бить в барабан, когда я в шахматы играю? !|Вбежала дворцовая стража, доложила в испуге, что крепостные стены окружило войско жабы, требует, чтобы пустили жабу пред очи Небесного властителя для беседы. Разгневался Небесный властитель, сбросил шахматную доску на нефритовый пол и грозно воскликнул:

– Жаба? Тварь невзрачная, худородная, грязнуха болотная хочет, чтоб Небесный властитель удостоил ее беседой!..

А барабан гремел не умолкая, все вокруг звенело и гудело. Не выдержал Небесный властитель, обернулся к Духу грома небесного и в гневе приказал:

– Главноначальствующий над войском нашим, повелеваем тебе громом и молнией погубить эту ничтожную жабу и ее гадкое войско!

Дух грома небесного схватил свой боевой топор-молнию и вышел за ворота. Увидели лягушки Духа грома Небесного, услышали его громоподобный окрик, взглянули в его сверкающие зарницами глаза и тут же от страха кинулись врассыпную, даже тигр и тот попятился по натиском ветра.

И только жаба высоко подняла свой листок-флаг, раскрыла пошире рот, надула брюшко да как крикнет:

– Бре-ке-ке-ке! Где вы, пчелы мои с длинными жалми? Летите-ка сюда да жальте Духа грома небесного в но в глаза, в уши!

Налетели пчелы и давай жалить, кусать Духа грома небесного. У того в голове от боли все закружилось, в глазах потемнело. Не успел он даже громом громыхнуть, молнией ударить – прыгнул на буйные ветры и помчался назад, во дворец к Небесному властителю. Только приоткрылись ворота дворца, чтобы пропустить Духа грома небесного, как за ним следом проскочили проворные лягушки, и за лягушками устремилось и все воинство жабы: вопят, квакают, гудят, рычат – победе радуются.

Узнал Небесный властитель, что главноначальствующий над его войском бежал с позором, а жаба во дворец проникла, и разгневался страшно. Подползает тут к его трону – драконову ложу – волшебная сколопендра, просится в битву. Кивнул головой Небесный властитель и повелел:

– Пусть же умрет жаба. Порази ее своим ядом! Заторопилась волшебная сколопендра, перебирая бесчисленными ногами, извергая яд из своего смертоносного жала, а за нею двинулись тысячи сколопендр: все вокруг черным-черно стало. Испугались лягушки, заквакали от страха, даже тигр и тот отпрянул, увидев, что капельки яда сколопендры попали ему на полосатую шкуру.

Только жаба листок-флаг повыше подняла, рот пошире разинула, брюшко до предела раздула и закричала:

– Бре-ке-ке-ке! Где мой желтый петух с крепким клювом? Склюй-ка всех ползучих тварей!

Громко прокукарекал петух, желтыми крыльями взмахнул, как клюнет волшебную сколопендру – да целиком ее и проглотил. Клюет петух налево и направо, мигом с ползучим воинством расправился. Медведь на башне еще сильнее застучал в барабан, а войско жабы вопит, квакает, гудит, рычит – победу торжествует.

Услыхал Небесный властитель, что волшебная сколопендра проиграла битву, разгневался пуще прежнего, и страх ему в сердце закрался. Духи небесные, небесные полководцы, небесные воители пришли к трону своего властелина, пали на колени, стали просить дозволения сразиться с воинством жабы. Небесный властитель оглядел свое грозное могущественное войско и успокоился.

Небесные духи, небесные полководцы, небесные воители в сверкающих панцирях, кто с мечом, кто с пикой, кинулись на войско жабы, сотрясая небеса и землю громовым кличем.

Жаба свой листок-флаг высоко подняла, рот раскрыла пошире, брюшко раздула, набралась духу и как крикнет:

– Ну-ка, почтенный тигр! Разгоните эту свору! Напружинился тигр, выставил клыки, расправил когти, зарычал и прыгнул прямо в толпу небесных духов. Много тут полководцев и воителей погибло, а кто уцелел, побросав свои блестящие доспехи, в страхе бежал. Медведь на башне в барабан бьет, жаба листок-флаг высоко поднимает, войско жабы вопит, квакает, гудит, рычит – победу торжествует. Вошла жаба во дворец, приблизилась к государевым покоям – драконову двору.

Справа от нее желтый петух стоит, слева -полосатый тигр, над нею пчелы вьются, гудят; вокруг лягушки прыгают. Села жаба посреди драконова двора, подняла свой флаг, к Небесному властителю взывает:

– Бре-ке-ке-ке! О Небесный властитель! Вот уже несколько лет вы не посылаете к нам на землю дождя, потому пересохли реки и ручьи, почернели травы и деревья, птицы и звери гибнут без счету.

Услышал эти слова Небесный властитель, приободрился. Раз в этом только дело, придется выйти. Поговорю с жабой Такая безобразная тварь, а смелость у нее необычайная! Появился Небесный властитель на государевой драконовой галерее* и спрашивает:

– Зачем хотела ты, жаба, предстать пред нашими очами?

– Бре-ке-ке! – отвечает жаба. – О Небесный властитель, у нас к вам только одна просьба: чтобы все мы не погибли от страшной засухи, ниспосланной вами, одарите землю дождем.

Рассмеялся Небесный властитель, закивал головой:

– Так вот оно что? Значит, ты только за этим и шла ко мне? Возвращайся восвояси, жаба, я сейчас же пошлю на землю дождь.

Наклонилась жаба, взглянула вниз, на земной мир: поднялся там ветер, собрались черные тучи, все потемнело в четырех странах света и хлынул невиданный дождь.

Загудели, полетели пчелы. Громко и грозно прокукарекал петух. Полосатый тигр напружинился, зарычал от радости. А медведь еще громче стал бить в барабан.

Обернулась тут жаба и говорит:

– О Небесный властитель! Теперь можно возвращаться, но как известим мы вас в следующий раз, когда на земле опять случится засуха?

– Придумай что-нибудь, жаба, только не являйся больше пред наши очи, – поспешно ответил Небесный властитель.

– Хорошо. Давайте, о Небесный властитель, условимся с вами, что как только подам я свой голос и закричу: «Бре-ке-ке-ке!» – вы тотчас пошлете на землю дождь.

– Ладно, ладно, пусть будет по-твоему, – сказал Небесный властитель. – Только не шуми больше в моем дворце.

На том они и расстались. И повела жаба свое войско обратно. Когда вернулись они на землю, небо больше не полыхало огнем, вокруг веяло приятной прохладой, шумели реки и прозрачной влагой наполнились ручьи: везде зеленели деревья, пели птицы. Успела приумножиться и родня жабы, все они явились встретить ее с почетом.

А маленькая неказистая жаба, устав с дороги, возвратилась в свое тихое укрытие и легла почивать. Дышать жабе стало легче. Она закрыла глаза и тихо, про себя улыбаясь, уснула.

С того времени стоит только жабе подать голос бре-ке-ке-ке – и сразу же Небесный властитель посылает дождь. Видно, поэтому почтенные наши пращуры говорили: Жаба – самому Небесному властителю родней приходится – и наказывали детям и внукам никогда не трогать жаб, всегда помнить об их заслугах и пользе.

Случилось это во времена давние-предавние, когда властителем джунглей был лев. Лев ничуточки не сомневался, что на свете нет никого сильнее и умнее его, а потому повелел, чтобы лесные твари каждый день присылали ему на обед одного из своих собратьев. Каждого жителя джунглей бросало в дрожь, едва он вспоминал, что настанет день, когда придется отправляться на съедение к кровожадному льву. Звери очень жалели того, кому выпадал несчастливый жребий – идти ко льву. Всякий раз они приходили проститься с беднягой, и каждый, как мог, утешал несчастного.

И вот однажды пришел черед зайца отправляться к логову льва. Попрощаться с зайцем пришло множество зверей. Были среди них и серый тигр, и белый тигр, и слон, и олень с ветвистыми рогами, и пятнистый олень, и косуля, и лисица, и дикая собака, и белка, и мышь. Все столпились возле заячьей норки, каждый печально глядел на зайчишку и горестно вздыхал. Только заяц, судя по всему, не унывал: он посматривал на друзей, а сам уплетал за обе щеки вкусную травку, и при этом его мордочка расплывалась в улыбке. Старая обезьяна не выдержала и удивленно спросила: .

– Уважаемый заяц! Позвольте узнать, как это вам удается сохранять такой спокойный, такой невозмутимый вид? Подумайте, ведь жить вам осталось совсем немного. Мы все тут убиты горем, а вы вроде бы и в ус не дуете!

Перестал заяц жевать травку, подбоченился и ответил:

– Достопочтенная обезьяна! Дорогие мои друзья! Да будет вам ведомо, что решил я воспользоваться случаем и разделаться с кровожадным львом. По какому это праву он объявил себя властителем джунглей? Довольно терпеть! Скоро всем обитателям наших прекрасных джунглей заживется легко и привольно. Жаль, что мой черед наступил так поздно, а то бы я давно избавил вас от этого злодея, не пришлось бы нам расставаться со многими нашими собратьями. Задумал я великое дело, а потому в сердце у меня радость. Ну что вы все носы повесили? Что стоите с таким мрачным видом, словно собрались меня хоронить?

Зашумели звери, загалдели:

– Почтенный заяц! Право же, этот злодей погубил столько наших собратьев – не счесть! Если вам и впрямь удастся с ним разделаться, мы провозгласим вас властителем джунглей, будем почитать вас как своего избавителя! Да только не по плечу вам это. Как-то не верится, что вы сумеете одолеть такого свирепого зверя. Это же лев!

Заяц, конечно, обиделся, но виду не подал. Он расхохотался и промолвил в ответ:

– Конечно, лев – зверь очень сильный, но будьте уверены, слово свое я сдержу. Знайте, мы с вами расстаемся ненадолго. Я скоро вернусь с хорошей вестью.

Поклонился заяц друзьям и шмыгнул в кусты. Выскочил на тропинку, что вела к пещере льва, остановился, призадумался, а потом не спеша затрусил дальше. Постоял немного под большой смоковницей, послушал пение птиц и наконец присел отдохнуть на берегу горной речки да загляделся на воду.

Долго разглядывал заяц свое отражение в воде, потом вдруг вскочил и весело подпрыгнул.

– Замечательно! Как же такая простая мысль мне раньше в голову не пришла? Ну, кровожадный лев, держись!

Больше заяц нигде не отдыхал, не останавливался, а поскакал прямо к логову льва. Тот между тем с нетерпением поджидал, кого ему сегодня пришлют на обед. Увидел лев возле пещеры зайца, весь напыжился, зарычал страшно:

– Эй, косой! Как ты посмел опоздать? Впрочем, невелика от тебя корысть. И кому только пришло в голову послать ко мне такого заморыша! Могу ли я насытить свою утробу одним зайцем! Скачи скорее назад и скажи этим недоумкам, что мне на обед нужен зверь покрупнее да помясистее!

Выслушал заяц и ответил с достоинством:

– Высокочтимый властитель джунглей! Я отнюдь не предназначен вам на обед. Меня послали к вам с поручением достопочтенные тигр и медведь. Им, конечно, и в голову бы не пришло угощать вас чем попало – всякой зайчатиной! Как вы изволили сказать, я и в самом деле мал да тощ. Мне всего лишь велено проводить вас туда, где вы увидите удивительного зверя. Он раз в сто больше меня и, простите, раза в три больше вас. Если высокочтимый лев согласен, я прямо сейчас укажу дорогу. А то ведь можно упустить редкий случай.

Услышал это лев и пришел в ярость, ведь он привык считать себя самым большим, самым сильным, самым храбрым из всех зверей. И как только у этого нахального зайца язык повернулся сказать, что в джунглях живет зверь, который в три раза больше льва!

– Не болтай вздор! – взревел лев не своим голосом. – Заруби себе на носу: нет на свете зверя сильнее и больше,. чем я, лев, властитель джунглей! Откуда это в наших краях появиться зверю, который, если верить тебе, раза в три больше меня? Ты, заяц, что-то напутал. А ну-ка веди меня к нему, к этому зверю! Мы с ним померимся силами!

Зайцу же только того и надо. Усмехнулся он довольно и подумал: Рычи, рычи, старый обжора, скоро тебе придет конец!

Заяц проворно поскакал вперед, взбешенный лев тронулся за ним. Вскоре пришли они к горной речке с чистой, прозрачной водой, к той самой, около которой заяц отдыхал и любовался своим отражением. Шли они недолго, но все же лев сильно устал, потому что был стар и к тому же в желудке у него урчало от голода. Лев дышал тяжело, его совсем разморило от жары, а заяц легко вскочил на валун и закричал, указывая на воду:

– Вот он, этот зверь! Взгляните-ка туда, высокочтимый лев! Плавает в воде и ничуть не боится вас! Посмотрите, какой огромный! Вы, наверное, если не в три, то по крайней мере в два раза меньше его. Взгляните, взгляните, какой он жирный! Это ли не великолепный, сытный обед для льва, властителя джунглей?

Рассвирепел лев, да и от голода живот ему подводит, прыгнул он к зайцу на валун, всмотрелся в воду, видит, там и впрямь сидит тот самый зверь, про которого заяц рассказывал. Крупный, жирный, на льва смотрит, свирепые рожи строит. Пуще прежнего разозлился лев и – бултых! – с размаху бросился в воду.

Алчный лев совсем забыл, что плавать-то он не умеет, и топором пошел ко дну. Подхватила его горная речка, понесла вниз по течению, закрутила в водовороте. Раз или два лев попытался вынырнуть и выпрыгнуть на берег, да не тут-то было. Так и унесла быстрая вода кровожадного льва.

Увидел заяц, что льву пришел конец, заплясал от радости. Одним махом одолел он все девять лесных полян, не застрял ни в одной из девяти лесных чащоб – бежал, будто летел. Ведь заяц нес счастливую весть своим друзьям. А они терпеливо поджидали зайца возле его норки.

– Нет! Нет больше льва! – еще издали закричал заяц. Услыхали звери, что жестокий лев нашел свой конец на дне горной речки, обрадовались и пустились в пляс.

С того дня перестали они дрожать от страха. Никому из них не надо было отправляться на съедение к ненасытному льву. А чтобы отблагодарить зайца за его сообразительность и смелость, звери объявили его властителем джунглей.

Когда-то, в давние времена, ворон и павлин водили между собой дружбу. Почему? Да потому что и ворон, и павлин были под стать один другому. Посмотришь, перья у них серые, пятнистые, будто кто в грязи вывалял. Да, это не то, что теперь: ворон черный-пречерный, а павлин разрисованный, как картинка. Ворон и павлин в те времена знали, что оба они неказистые, и никому дружбу свою не предлагали. Да и ворону павлин казался некрасивым, безобразнее не выдумаешь: головка малюсенькая, а туловище огромное. Торчит головка на длинной изогнутой шее, взглянешь раз и больше глядеть не захочешь.

Как-то раз говорит ворон павлину:

– Карр! Знаю я дом, где живет рисовальщик. Краски у него – всех цветов. Давай украдем их и распишем друг другу оперение! Такими сразу красавцами станем!

Слушает павлин и головой кивает. В тот же день пошли обе птицы к дому рисовальщика. Смотрят, сам рисовальщик после обеда почивает, а краски его и кисти там и сям разбросаны – он вазы расписывал, но не успел до обеда дело закончить.

Схватили птицы в клюв кисть да какую-то краску. Только много ли в клюве унесешь? Вернулись еще раз, опять по одной краске в клюве унесли. Как вернулись в третий раз, глядят, проснулся рисовальщик. Пришлось птицам убираться ни с чем. Дома они разглядели украденное добро: кисть, черную тушь, зеленую краску и золотистую краску.

– Карр! Ладно! – сказал ворон. – Хватит и этого. Давай возьмемся за дело.

Велел ворон павлину лечь на землю, а сам за работу принялся. Ворон был на все руки мастер: шею и туловище павлина он расписал зеленой краской, голову подкрасил золотистой. Потом принялся хвост разрисовывать.

– Карр! Раскрой, братец, свой хвост веером, – сказал ворон павлину. – Хочу я тебе все свое искусство показать.

Стал ворон на каждом перышке рисовать кружочек да обводить черной тушью и золотистой краской. Посмотришь на такую работу, залюбуешься!

Ворон был доволен: славно потрудился.

– Карр! Становись теперь, братец, на солнышко, – сказал он, – да просохни как следует.

Когда павлин просох, настало время ему приниматься за дело. А был он неумейка и лентяй, к тому же зеленая и золотистая краска кончилась, вся ушла на оперение павлина. Осталась только тушь.

Стоит павлин и не знает, как ему ворона разрисовать. А тут вдруг прилетает горный ворон, двоюродный братец нашему ворону. В те давние времена горный ворон был белый, будто известь. Не успел он на землю опуститься, как поднял крик:

– Карр! Карр! Братец ворон! Ты что это там делаешь? Скорей на восток! Лети на восток!

– Зачем? Что это ты переполошился? – спрашивает ворон двоюродного брата.

– Карр! Карр! Летим на восток, летим скорей! Ждет нас добыча! Богатая добыча!

Услышал ворон про добычу, встрепенулся, засуетился, глаза от жадности загорелись.

– Подожди немного, братец! – кричит. – Я сейчас! Вот только меня малость разрисуют, и полетим вместе.

– Некогда ждать! – отвечает горный ворон. – Нам надо до ночи к месту долететь!

– Коли так, – обратился ворон к павлину, -поспеши, братец, покрась меня как придется!

Тут горный ворон взглянул на павлина попристальней:

– Карр! Братец ворон, а вы с павлином, оказывается, искусные рисовальщики. Сделайте милость, распишите и меня. Я тоже хочу стать красавцем!

– Ладно. Разделим оставшуюся тушь по-братски: тебе половину и мне половину.

Схватил павлин тушь, рад, что ворон спешит и стараться совсем не надо, да и облил ворона с головы до ног. И еще взял кисть, покрыл тушью даже клюв и лапы ворона. Стал ворон черный-пречерный, совсем как обгорелая головешка.

Теперь пришла очередь расписывать оперение горного ворона. Павлин и его окатил тушью с головы до ног. Но горный ворон успел шею втянуть, потому стал он весь черный, только вокруг шеи белый воротничок.

Посмотрел ворон, во что павлин превратил оперение горного ворона, и только каркнул с досады: мол, какому неумейке я такое важное дело доверил. Но что толку: исправить ничего уже было нельзя. Ворон и его братец изругали павлина, на том и разошлись. Кончилась дружба ворона с павлином.

С тех пор павлин щеголяет в красивом наряде. Ты, наверное, видел: ходит он плавно, да еще приговаривает:

– Павлин хорош! Павлин прекрасен!

А семейство воронов ходит всегда в черном, только у горного ворона белеет на шее воротничок. Вороны стыдятся своего черного платья и время от времени каркают:

– Карр! Сквер-рно! Карр! Сквер-рно! Прислушайся-ка, наверняка услышишь, как жалуетсяворон на свою судьбу.

Знаете ли вы, отчего глаза угря узенькие, как щелочки, а глаза рыбы Тяй и карася красные? Не знаете? Так послушайте. Рассказала эту удивительную историю тетушка черепаха креветке. А от креветки узнали ее другие обитатели вод. Может быть, не все здесь точно, да ведь сколько лет прошло? Никто не припомнит.

Давным-давно всем краем речных порогов Бё правила большая черепаха. Не потому, что она была умнее или сильнее всех, а потому, что были у нее четыре лапы и могла она жить и в воде и на земле. Один раз в год речной народ – креветки, крабы и рыбы – собирался на праздник. В этот день они прыгали через речные пороги Бё, чтобы из самых ловких и сильных выбрать воеводу в помощь большой черепахе. Черепаха забиралась на огромную отвесную скалу и оттуда сама судила состязание. Никто, кроме нее, туда взобраться не мог.

Это было хорошее, доброе время. Все обитатели речных порогов Бё жили в мире и согласии. А самая большая дружба была у рыбы Тяй и угря. Очень жалел угорь своего друга – сироту Тяя. Трудно ему приходилось, а помочь сироте было некому. Рыба Тяй в батраки нанимался, за любую работу брался, чтоб прокормиться. Где уж тут было о нарядах думать. Так бедняга Тяй круглый год и ходил в одной рваной набедренной повязке.

Рядом с беднягой Тяем угорь всегда себя чувствовал неловко в своем красивом наряде с розовой и алой тесьмой. Поэтому, когда случалась в округе свадьба или собиралась ярмарка, угорь уступал своему другу Тяю красивый наряд, чтобы и он мог пощеголять на празднике. Заботясь о друге, угорь советовал ему упражняться у речных порогов Бё – вдруг он выиграет состязание и станет воеводой у большой черепахи.

Послушался Тяй угря и начал плавать к речным порогам Бё, упражняться в ловкости и прыжках.

Однажды прыгал Тяй через пороги, вдруг видит: в прибрежных камышах чьи-то черные глаза блестят – кто это за ним подглядывает? Присмотрелся Тяй и узнал красавицу карасиху.

Захотел он перед карасихой своим искусством блеснуть: то он устремлялся вниз к илистому дну, то выскакивал и летел над водой, то скользил по течению, то плыл против течения. Красавица от него глаз не отрывала.

Притомился Тяй. Подплыл он к камышам, где карасиха пряталась, и запел:

Поднимая глаза к небесам.

Одинока звезда, как я сам.

Изнывает в разлуке, тоскеСеребристая рыбка моя.

Как мила эта робость твоя,Серебристая рыбка моя...

Взял бы сеть я с грузилами медными,Вышел к речке с друзьями отменнымиИ поймал, изловил бы тебя,Серебристая рыбка моя!

Почувствовал Тяй, что карасихе эта песня пришлась по душе, и запел еще громче:

Но зубов крокодила боюсь,Да и гнева дракона страшусь,Серебристая рыбка моя...

– Вздохнула карасиха в камышах и говорит:

– Славно ты поешь! Только одного я понять не могу: откуда ты знаешь, что на небесах живет одинокая звезда?

Обрадовался Тяй, что карасиха тайный смысл его песни сразу постигла, и спрашивает:

– Кто это там в камышах? Уж не сестрица ли карасиха?

Карасиха была девица скромная, из камышей выйти не решилась. Лишь пошевелила она розовыми губками и тихонько вымолвила, чтобы только Тяй ее услышал:

– Братец Тяй! Как настанет праздник состязания на речных порогах, оденься понаряднее. Я буду ждать тебя!

– А ты не обманываешь? – откликнулся Тяй. – Ты вправду ждать меня будешь?

Ничего больше не ответила карасиха, вильнула хвостом и ушла в камыши. Закручинился Тяй, стоит на месте, вслед девице смотрит. Вдруг слышит он, издалека ее милый голосок доносится:

Пусть минет три года -Все буду я ждать.

Пусть минет четыре -Все стану я тосковать.

Дождемся, милый,Поры счастливой, -Я буду ждать!

Услышал эту песенку Тяй, обрадовался, заплескался в реке, а как вспомнил, что карасиха велела ему одеться понаряднее, сразу загрустил. Откуда ему взять красивый наряд! Увидел угорь друга Тяя грустным, встревожился:

– Что с тобой, приятель? Молчит Тяй, не отвечает.

– Видно, устал ты через речные пороги прыгать? Покачал Тяй головой, слова не произносит.

– Уж не приглянулась ли тебе какая-нибудь девица? – спрашивает угорь.

Встрепенулся Тяй и отвечает:

– Угадал ты, братец.

И рассказал Тяй угрю, как он с карасихой встретился, как песни пели и что на праздник она его ждать обещала.

– Да вот беда: просила карасиха, чтобы оделся я покрасивее. Так уж будь другом, братец угорь, сделай милость, дай мне на праздник твой наряд, а через три дня я тебе его возвращу в целости и сохранности.

Подумал угорь, подумал и говорит:

– Ладно, Тяй, бери мой наряд. Как друга не выручить? Только не забудь через три дня вернуть его.

Три дня веселились Тяй с карасихой. Кто ни посмотрит на них – удивляется: до чего хороша да красива пара.

Прошло три дня. Разошлись по домам все речные обитатели. Настало время Тяю вернуть другу его наряд, но Тяй и думать об этом не хочет. В чем же тогда с карасихой гулять? И решил Тяй присвоить одежду угря и отправился со своей подругой в дальнее путешествие.

Все три праздничных дня просидел угорь в своем доме, наружу даже носа не показывал: ведь, кроме того наряда, что отдал он Тяю, другой одежды у него не было. Сидит угорь, скучает, одно его только утешает, что братец Тяй веселится. Вдруг его наряд поможет да и сладится у них с карасихой свадьба! Вот славная пара будет!

Но минули праздники, прошел еще день, два, а Тяй все не появлялся и наряд не возвращал. Забеспокоился угорь. Запасы еды все кончились, надо ему на добычу идти, да выйти из дому не в чем: гол он, словно куколка шелковичного червя!

Сердится угорь на приятеля, а сам за него тревожится:

Уж не попал ли Тяй в беду!

Голодно угрю, холодно. Вырыл он себе норку в береговом иле и стал лишь по ночам за добычей выходить. Но только кого-нибудь заметит издали, сразу прячется в речных травах, будто вор. ;Долго угря никто не видел, и все решили, что он умер или отправился в дальние края. IДаже большая черепаха вычеркнула его имя в своих книгах.

Минул год. Тяй снова захотел попытать счастья и явился с карасихой на праздник. Узнал он, что угря никто этот год не видел, решил, что его уже и в живых-то нет, и обрадовался: Теперь-то уж красивый наряд навсегда моим стал. Кончится праздник – поселимся мы с карасихой в доме угря!

Отправились Тяй с карасихой прямо к дому угря. Подплыли – слышат: кто-то из норы у берега громко зовет.

– А! Это ты, негодник Тяй! Где ты гулял целый год? Я все глаза проглядел, тебя ожидая. А ну иди-ка сюда, снимай мой красивый наряд!

Узнал Тяй голос угря, похолодел. Совестно ему стало и страшно. Как быть, не знает. Пригляделся он, видит: совсем изменился угорь, похудел, сам на себя не похож. Тутв голову Тяю пришла одна хитрость, повернулся он к угрю и крикнул:

– Ах ты жалкий лгунишка! Совести у тебя, разбойника, нет. Разве в твоем нищем доме когда-нибудь водились такие красивые наряды?

Этого бедняга угорь никак не ожидал. От обиды затрясся он, чуть было не бросился на обидчика. Да вылезать средь бела дня постеснялся.

А Тяй видит, что угорь приумолк, совсем обнаглел:

– Эй ты, жалкий угришка! Что ж замолчал? Стыдно стало? На сей раз мы тебя прощаем. Но в другой раз пощады не жди! Пойдем, милая, – сказал Тяй карасихе. – На таких наглецов из вонючих норок нечего и смотреть.

Рассердился бедный угорь, еще глубже в норку забился. Всю ночь глаз не сомкнул, а наутро был он у дома большой черепахи. Рассказал угорь черепахе все от начала до конца. Пожалела она беднягу и решила наказать наглеца, нарушившего законы дружбы.

Приказала большая черепаха привести ей негодника Тяя да собрать всех жителей речных справедливый суд вершить.

Поведала большая черепаха всем историю угря и Тяя, а потом громко крикнула:

– Я повелеваю тебе, Тяй: немедленно верни красивый наряд угрю!

Надел угорь свой наряд, да вот беда: вконец исхудал, вытянулся, стал он скользким, собственное платье висит на нем, словно чужое.

Тут все рыбы усомнились, правда ли, что это наряд угря. Заметила это карасиха и говорит:

– Посмотрите-ка, соседи, на лгуна угря! Кто поверит, что это его наряд? Послушай, угорь, может, ты одолжил кому-нибудь другому одежонку, да запамятовал?

Перебил карасиху дядюшка карп:

– Пусть рыба Тяй примерит этот наряд, посмотрим, как он в нем выглядит.

Примерил Тяй наряд – все по нему. Выходит, хоть и честен угорь, а доказать ничего не может. Жаль черепахе угря, да улик против рыбы Тяй никаких нет. Пришлось отпустить обманщика.

Так Тяй жену приобрел и тяжбу выиграл. Стал он угря речной змеей обзывать, жалкой тварью из темной норы величать.

Вернулся угорь в пещеру, не ест, не спит, все думу думает, как бы обидчику отомстить.

И вот однажды принесло течением к норке угря новенькую плетеную вершу с двумя входными воронками. Видит угорь: в ней рыба Тюои сидит, плавники и чешуя у нее ободраны.

Высунулся угорь, стал расспрашивать рыбу Тюои, а она и говорит:

– Увидела я эту вершу, любопытно мне стало, залезла, а вылезти не могу. Все плавники и чешую ободрала. Помоги мне выбраться из верши, добрый угорь.

Угорь юркий, скользкий, залезть в вершу и вылезти обратно ему ничего не стоит. Только вытащить оттуда рыбу Тюои он никак не может. Так она там и испустила дух.

Угорь схоронил ее косточки, а сам с вершей приплыл большой черепахе и говорит:

– Помоги мне отомстить рыбе Тяй.

Долго держали совет между собой угорь и большая черепаха. Наконец условились они на празднике устроить состязание: кто через вершу пролезет, быть тому вместо большой черепахи правителем всего края речных порогов Бё.

Настал праздник. Собрались у дома большой черепахи все обитатели реки – крабы, креветки, рыбы, вышла пpaвительница всего края речных порогов Бё и сказала:

– Стара я стала, дети мои. Хочу перед смертью отдохнуть немного. На сей раз правителем будут не дети мои внуки, а тот из вас, кто трижды войдет в эту вершу выйдет оттуда. Согласны ли вы с моим решением?

– Согласны, согласны! – закричал весь речной народВынесла большая черепаха вершу, поставила возле нее стражников – двух черепах, чтобы вершу течением не унесло. Столпился речной люд вокруг верши – шепчутся, вершу разглядывают.

Только желающих свое уменье показать не находится: очень уж страшны две острые пики в верше. Туда-то, пожалуй, влезть можно, коль головой сильно ударить. А вот как оттуда выбраться? |Увидела большая черепаха, что никто не решается, и спрашивает: |- Кто первым дерзнет пролезть через вершу? Кто самый ловкий? Кто самый смелый?

Стоят все молча, друг на друга смотрят. Вдруг из толш угорь протискивается:

– Дозвольте мне!

– Ну что ж, угорь, начинай, – говорит ему большая черепаха.

Угорь без разбега залез в вершу, сделал в ней круг, а потом легко наружу выбрался. Закричал тут речной народ, завопил. Видит рыба Тяй, как угорь легко из верши выбрался, испугался. Чего доброго, угорь и впрямь правителем всего края речных порогов Бё станет, – подумал Тяй. – Плохо тогда мне придется. Попытаю-ка я счастья, неужели угорь смелее меня? И вызвался Тяй уменье свое показать.

Разогнался он издалека, плывет, волны рассекает, оттолкнулся посильней- раз! – и в верше. Закричал речной люд, завопил. Тяй в верше сделал один круг, другой, третий. Только захотел он оттуда выбраться, да на острую пику напоролся. От боли голова пошла кругом. Сжал он губы, оттолкнулся – бах! Напоролся на другую пику!

Речной люд встревожился, тишина наступила, смотрят все друг на друга. Вдруг слышат: кто-то сзади хохочет. Оборачиваются: это угорь. Глаза у него сузились, смеется, остановиться не может. Говорит угорь сквозь смех:

– Друзья, этот Тяй, нарушивший законы дружбы, хотел уйти от кары. Но наказание его все-таки настигло! Так и останется он в верше дожидаться смерти.

Сказал так угорь и опять принялся хохотать. Чем он больше смеялся, тем уже становились его глаза. Понял Тяй, что перехитрил его угорь. Дернулся он опять, чтобы вырваться из западни, да только плавники и чешую ободрал. Заплакал тут обманщик Тяй.

Увидела карасиха, что муж плачет, и тоже заревела в голос. Так проплакали они целый день, стали глаза у них красные.

Пожалела большая черепаха Тяя, велела выпустить его из верши.

Но с тех пор у всех потомков Тяя и карасихи красные заплаканные глаза. А глаза угря навсегда остались узенькими, будто щелочки. Да что это я вам рассказываю, вы поди сами не раз этих рыб в нашей речке видели.

Жили однажды два брата. Когда отец их умер, младший брат пошел его хоронить, а старший остался дома. Он собрал все, что было в доме и спрятал.

Вернулся младший брат, огляделся и видит – ничего в доме нет. Спросил он:

– Скажи мне, старший брат, куда девалось все наше добро?

Но старший брат ответил:

– Я и сам не знаю, где наше добро.

И младший брат ничего ему на это не сказал.

Тогда старший брат осмелел и говорит:

– Теперь у нас нет ни отца, ни матери. Они нам оставили свой дом. Но я – человек женатый, а ты еще молод, у тебя жены нет. Поэтому ты должен уйти из дома.

Вот что сказал старший брат младшему. Он забрал себе дом, все добро, все рисовые поля и всех буйволов, а младшему брату оставил только маленькое маисовое поле далеко от деревни, у подножия большой горы. И еще он ему оставил старую собаку и старую кошку.

И опять младший брат ничего не сказал. Потому что младший должен чтить старшего.

Отправился младший брат к подножию большой горы на свое маисовое поле. Была пора сева, и младший брат стал думать: Как же я вспашу мое поле? Он долго думал, но ничего придумать не мог.

Тогда он решил:

Кроме старой собаки и старой кошки, нет у меня какой скотины. Придется мне на них и пахать. Пусть хоть они мне помогут!

Он запряг собаку и кошку в плуг и начал пахать свое поле. Он погонял собаку, и собака громко лаяла; он погонял кошку, и кошка громко мяукала. А плуг – ни с места!

Увидела большая гора, как младший брат пашет на собаке и кошке, и стало ей так смешно, что она расхохоталась. Широко раскрылся каменный рот горы!

И тогда младший брат увидел в глубине темной пещеры клад – груды золота и серебра. Бросился младший брат я пещеру, взял горсточку золота и вышел наружу.

Тут большая гора перестала смеяться и закрыла свой каменный рот. А младший брат отвязал от плуга собаку и кошку и пошел вместе с ними в деревню.

В деревне младший брат созвал искусных мастеров и построил крепкий, просторный дом. Он купил двух сильных буйволов и большое рисовое поле. Теперь младший брат ни в чем не нуждался и был счастлив.

Но когда старший брат узнал, что младший зажил счастливо, сердце его наполнили зависть и злоба. Он пришел к младшему брату и спросил:

– Откуда у тебя столько добра: и дом, и буйволы, и рисовое поле?

Младший брат открыл ему все без утайки. Он сказал:

– Я хотел вспахать свое маисовое поле у подножия большой горы. Но буйволов у меня не было. Тогда я запряг собаку и кошку и начал пахать на них. Большая гора увидела это и громко расхохоталась. Она широко разинула свой каменный рот и показала мне в глубине пещеры клад. Там я и взял горсточку золота, на которое построил дом и купил все остальное.

– Почему же ты не позвал меня, когда нашел клад? – спросил старший брат.

– Ты живешь слишком далеко, – ответил младший.– Я бы все равно не успел до тебя добежать.

Тогда старший брат в сердцах ударил младшего. Он отнял у него старую собаку и старую кошку и ушел.

И опять младший брат ничего ему на это не сказал.

Но про себя подумал: Младший должен чтить старшего это истина. Но и старший должен быть справедлив к младшему – это тоже истина. Горе тому, кто ее забывает?

Тем временем старший брат позвал свою жену и вместе с нею отправился на маисовое поле, к подножию большой горы. За собой они привели две пары буйволов, запряженных в повозки, чтобы грузить на них золото и серебро. Эти повозки они поставили на поле рядом с горой.

Потом старший брат запряг в плуг собаку и кошку и начал их погонять. Он бил собаку – и собака жалобно визжала; он бил кошку – и кошка жалобно мяукала. А плуг – ни с места.

Увидела гора, как старший брат пашет на собаке и кошке, когда рядом стоят две пары буйволов, и сердито засмеялась над глупостью этого человека. Широко раскрылся ее каменный рот, и золото засверкало в глубине пещеры. Забыв обо всем, старший брат и его жена бросились в пещеру подбирать золото. Насыпают мешок за мешком, и все им мало!

Тут совсем рассердилась большая гора, увидев такую жадность. Гневно нахмурила она брови, сверкнула глазами и плотно сжала каменные губы. Захлопнулась пещера! А жадный брат и его жена так и остались внутри горы.

На другое утро пришел к большой горе младший брат. У ее подножия он нашел собаку и кошку, нашел две повозки, запряженные буйволами, а больше – ничего!

И опять младший брат ничего не сказал. Да и что ему было говорить? И так все сказано.

(Сказка народности бахнар)

В незапамятные времена жили в одном селении муж и жена. Были они великие лентяи. Об их лени вся округа знала. Очень хотелось лентяям, чтобы в доме было и риса полным-полно, и кукурузы, да не хотелось пни выкорчевывать, поле под посев готовить. Супруги чурались всякой работы и надеялись, что в один прекрасный день сам Зан Кату – бог риса – станет их другом.

Как-то раз, то ли чтоб бога задобрить, то ли лень наскучила, пошли ленивые супруги со всем селением деревья рубить да пни корчевать. Нолей большие, которыми деревья рубят, не наточили, сломанные мотыги не починили. Шли на работу не спеша. Солнце уже поднялось высоко в небе, высушило всю росу на широких пальмовых листьях, а лентяи только до места добрались.

Срубил две-три тоненькие пальмы муж-лентяй и почувствовал усталость. Работа ему сразу опротивела. Воткнул он свой большой нож в землю, уселся на рукояти, как на скамье, и стал неторопливо оглядывать все вокруг, любоваться лесом и горами. «Сколько деревьев кругом,– подумал он,– чтобы расчистить поле, надо работать, не разгибаясь, многие дни и месяцы». Жена-лентяйка заметила, что муж присел, тоже отбросила мотыгу в сторону, уселась рядом: руки и ноги у нее гудели с непривычки, на мотыгу ей и смотреть больше не хотелось. Посидели немного супруги, развернули вареный рис, который захватили с собой, закусили, водой запили и снова давай лесом и горами любоваться. Солнце к этому времени уже совсем высоко стояло: тень от человека казалась маленьким темным пятном. Вдруг лентяй вскочил на ноги, бросил свой нож плашмя о землю.

– Придумал! Как это раньше мне в голову не приходило? – закричал он.

Жена-лентяйка разинула рот от удивления:

– Что это ты придумал? Ну-ка расскажи!

– А вот что. Сколько бы мы с тобой ни работали, как бы ни гнули спину, нам никогда не угнаться за людьми нашего селения. Давай-ка лучше вернемся домой, сварим курицу пожирнее, достанем вина, воскурим благовония и вознесем молитву богу риса Зан Кату.

Жене-лентяйке эти слова пришлись по душе.

– Вот хорошо! – радостно воскликнула она.– Бежим скорее домой!

Оба лентяя, больше ни слова не говоря, схватили ножи с мотыгами и домой побежали. Бегут супруги, торопятся, а в стороне от дороги односельчане деревья рубят, пни корчуют. Дело у людей весело спорится. Увидал лентяев один почтенный старец и спрашивает их:

– Куда вы так торопитесь? Ведь сейчас самое время работать. Не потрудишься как следует – есть нечего будет.

Но муж-лентяй отвечал:

– Мы придумали, почтенный старец, одну хитрость, чтобы жить не работая. Зачем наживать мозоли и горбы, когда можно без этого завалить свой дом кукурузой и рисом?

– Вот еще, работать!..– вторила мужу жена-лентяйка.– У нас и так закрома будут ломиться от риса и кукурузы.

Односельчане попытались было урезонить лодырей, да те и слушать не захотели.

Пришли они в свою хижину, сварили курицу, достали вина, воскурили благовония и стали молиться богу риса, чтобы ниспослал он им от своих щедрот немножко. С тех пор они каждый день только этим и занимались.

Стало на Небесах богу риса Зан Кату как-то неуютно: его ноздри все время щекотал аромат благовоний, запах вина и курятины, тишину нарушали доходившие откуда-то снизу мольбы да просьбы. Очень рассердился Зан Кату и решил наказать докучливых просителей. С облаком спустился он на землю и оказался прямо на крыше хижины, в которой жили ленивые супруги.

Лентяи в это время неутомимо отбивали поклоны и шептали молитвы. Вдруг они увидели, что через крышу в хижину проник яркий свет. Подняли они головы и обомлели: прямо перед ними стоял сам бог риса. Супруги до того растерялись, что не знали, радоваться им или страшиться. А бог риса пристально посмотрел на них и молвил:

– Отчего это вы без конца мое имя поминаете да чадите своими благовониями? Я от них у себя на Небесах чуть было не задохнулся.

Заговорили тут супруги-лентяи, перебивая друг друга:

– Мы молились, о могущественный бог, чтобы ты даровал нам кукурузы и риса. И вот ты услышал наши молитвы и принес все, что нам надо. Так давай поскорей, мы ждем.

Спрыгнул Зан Кату на пол, подошел к супругам и проговорил:

– Сначала покажите-ка мне свои руки!

Лодыри с радостью засучили рукава и протянули руки к богу риса. Бог Зан Кату внимательно осмотрел их, ощупал и громко расхохотался:

– Ваши руки слишком слабы и нежны. Разве можно давать рис в такие руки? Пусть сначала ваши мускулы силой нальются, а ладони загрубеют от мозолей. Только тогда я дарую вам рису и кукурузы.

Лодыри загрустили.

– Скажи, всемогущий,– обратились они к богу риса,– как же нам теперь быть? Ведь все, что было в доме, мы истратили на жертвоприношения, если ты не посоветуешь, где взять нам рису, мы погибнем от голода.

Зан Кату отвечал:

– Сделайте свои руки крепкими, а ладони – мозолистыми, тогда все уладится.

– Но как, о бог, сделать руки крепкими, а ладони мозолистыми?

– О, это совсем просто. Отправляйтесь в лес, расчистите участок, вскопайте землю, посадите рис, вот руки и окрепнут, а мозоли сами собой появятся. В такие руки я готов даровать сколько угодно риса и кукурузы.

С этими словами Зан Кату уселся на свое облако и скрылся. Лентяи не успели его и расспросить как следует. Делать нечего, пришлось лодырям собираться на работу. Стали они вырубать деревья да мотыжить землю,– словом, наказ бога риса выполнять. В первый день руки их покрылись ссадинами и волдырями. На второй день волдыри лопнули, ладони жгло, будто от горячих углей. На третий день все тело у них болело и ныло от усталости, словно от побоев. Очень им хоте-лось бросить работу, но как только они вспоминали о боге риса, тотчас же принимались за дело снова.

Шли день за днем, месяц за месяцем, а супруги все трудились и трудились. Ножи у них затупятся – они их старательно наточат, снова затупятся – снова наточат. Постепенно супруги привыкли к работе. Земля им досталась добрая, рисовые колосья дружно зеленели на их поле. А когда подошло время урожая, поспели и зазолотились колосья. Взглянули супруги на свои ладони и только тут увидели мозоли.

Вскоре спустился на облаке к хижине супругов бог риса. Обрадовались хозяева, засучили рукава и давай показывать богу свои мускулы и мозолистые ладони. Улыбнулся Зан Кату и весело сказал:

– Видите, сколько риса у вас в поле? Это все я вам дал. Эй, рисовые колоски, быстро отправляйтесь в закрома!

И рисовые колосья сами проворно побежали прямо к хижине супругов. Тут только муж с женой поняли слова бога Зан Кату: кто потрудится на славу, тот и урожай получит.

Вот какую историю рассказывают в селении ба-хнаров.

(Сказка народности эдэ)

Издревле люди народности эдэ воздвигали свои селения среди густых лесов и высоких гор. И были эти селения цветущими и изобильными. В одном из таких селений жил могущественный вождь со своей женой. В доме у них было не счесть бронзовых гонгов и кувшинов с вином, словно ракушек на речном берегу. И не счесть было коней и слонов в тучных стадах вождя. Однако супруги не ведали радости от своего богатства, ибо не было у них в доме главного – детей. Много лет возносили они молитвы богам, и наконец – о, счастье! – супруга вождя произвела на свет девочку. Родителиполюбили дочурку пуще всего на свете и дали ей прекрасное имя – Хэбиа.

Выросла Хэбиа и превратилась в редкостную красавицу. Не сыскать было девушки прекрасней ее на берегах больших рек и малых ручьев, у подножия высоких гор и на их вершинах, среди долин и густых лесов. К тому же была она прилежна в работе и трудолюбива. Какое дело ей ни поручат – все получается у нее на удивление ловко и успешно. Примется ухаживать за курами и свиньями – они начинали давать двойной приплод. Возьмется вышивать плащи и набедренные повязки – узоры растекались всеми цветами радуги, а вышитые ею Птицы разве что крыльями не взмахивали. Куда она ни пойдет – все озаряется светом, будто молнии полыхают. Прошествует она, бывало, мимо убеленных сединами старцев – они на глазах молодеют, восхищенно головами качают.

Вождь и его супруга мечтали найти для прекрасной Хэбиа достойного жениха, присматривались ко всем парням в своем селении и в окрестных, но никто не был по нраву их дочери. Не хотела она идти за сыновей богатых и могущественных вождей, не хотела идти за отважных охотников на слонов и тигров, за трудолюбивых крестьян. Случалось, отец и мать укажут Хэбиа на какого-нибудь пригожего юношу, начнут перечислять его достоинства, а она только головой замотает – не хочу, мол, и слушать вас. Что тут поделаешь?! А годы шли, престарелые вождь с супругой уже не на шутку тревожились, кто станет их преемником в доме, кто снимет с их плеч бремя забот по хозяйству.

И вот однажды, когда все семейство вождя сидело на открытом помосте и наслаждалось вечерней прохладой, Хэбиа решительно произнесла:

– Я хочу, чтобы моим мужем стал тот, кто сумеет стрелой из лука поразить в полете малую птаху в глаз, тот, кто утром встает раньше лесных петухов и отправляется в поле.

Обрадовались родители, что любимая дочка выразила наконец свое желание, но в то же время и призадумались: легко ли сыскать такого парня?

Слова прекрасной Хэбиа быстро облетели все ближние и дальние селения и вскоре достигли ушей И Луара. Этот юноша не был ничем примечателен, и мало кто знал его, кроме соседей. Но он-то давно был наслышан о красавице Хэбиа, и мысли о ней днем и ночью не шли у него из головы. В лесу ли он бродит, сидит ли на берегу ручья – думает о ней; идет ли по делам в восточные селения или в западные – думает о ней. Вот и решил И Луар испытать свое счастье.

В один из дней, прихватив с собою нож-резак и лук со стрелами, отправился И Луар в лес. На песчаном берегу широкого ручья увидел он вдруг великое множество птичьих следов. Не теряя времени даром, свалил он дерево и соорудил пять силков. После чего спокойно вернулся домой.

Каждый день спозаранок наведывался И Луар к своим силкам, но ни через три дня, ни через пять ни единая птаха не попала туда. Только через семь дней нашел он в одном из силков красивую мертвую птичку с синими перьями. Воткнул он этой птичке стрелу прямо в глаз и со всех ног пустился бежать в селение, где жила Хэбиа. Перед домом лежала на солнце плетеная крышка, на которой сушился рис. И Луар бросил птицу со стрелой в глазу на эту крышку и убежал.

Услышав шум чьих-то торопливых шагов, Хэбиа выглянула в окно, увидела птичку и радостная поспешила к родителям:

– Есть, оказывается, в селениях эдэ меткий стрелок, но кто он – не знаю. Отыщите его!

Возликовали родители, и вождь прокричал:

– Эй, И Суар! Эй, И Вар! Скорее сюда, мои верные слуги! Берите мечи, берите копья, есть для вас важное дело. Созовите немедля всех юношей из восточных селений и западных. Пусть отзовется тот из них, кто сумел поразить птицу в глаз! Пусть отзовется тот из них, кто встает по утрам раньше лесных петухов и отправляется в поле! Мы хотим назвать этого юношу своим зятем. Мы хотим отдать ему в жены свою красавицу дочь с бронзовыми браслетами на запястьях и с серебряными перстнями на пальцах.

Вскоре перед домом вождя собрались толпой женихи. Вышел он к ним и спросил:

– Кто из вас самый меткий стрелок? У кого в колчане такие же стрелы, как эта?

Каждый из юношей по очередности подходил к вождю и показывал ему для сравнения стрелы из своего колчана. Но ни одна не походила на стрелу, вынутую из глаза мертвой птички. В смущении удалялись незадачливые женихи, не смея глаз поднять на вождя. А тот становился все печальнее и озабоченнее. Тень грусти легла и на лицо красавицы Хэбиа.

Три дня в доме вождя ждали, когда объявится меткий стрелок. Три дня все двери были распахнуты настежь. Истомился хозяин, истомилась хозяйка. Верные слуги И Суар и И Вар три ночи глаз не смыкали, все думали, как быть. Наконец они молвили:

– О вождь! Ты богат, ты славен. Никто не смеет ослушаться твоей воли. Но может статься, что самый меткий стрелок по какой-то причине не смог явиться на твой зов. Дозволь нам погадать, и мы узнаем имя этого юноши.

Вождь милостиво кивнул головой, и верные слуги приступили к гаданию. Но откуда им было знать все хитрости этого дела?! Верные слуги в прорицатели не годились. К тому же глаза у них слипались после трех бессонных ночей. И не заметили И Суар и И Вар, как уснули. А дворовые псы между тем затеяли свару – с громким лаем и визгом гонялись друг за дружкой, норовили укусить побольней.

От шума проснулись гадальщики, оторопело уставились на собак, и вот тут-то их и осенило!

– О вождь! – прокричали они.– Покуда мы спали, боги явились к нам во сне и сказали: сюда не приходил еще один юноша, по имени И Луар. О вождь, зови этого юношу!

Послал вождь верных слуг за И Луаром, пришли они к нему и говорят:

– И Луар, мы пришли к тебе не по пустяковому делу. Пришли звать к самому вождю. Велено тебе прихватить с собой колчан со стрелами.

Гостеприимный И Луар поставил угощение гостям, предложил откушать и отдохнуть. Но И Суар и И Вар отказались, только повторили, что надо немедля явиться в дом вождя и колчан со стрелами не забыть. Собрался юноша и пошел вслед за верными слугами.

Вождь самолично вышел навстречу И Луару, попросил для сравнения стрелу. Юноша не стал отпираться, сказал без похвальбы, но с достоинством:

– Да, это я поразил малую птаху в глаз.– И в доказательство протянул вождю свой колчан, полный таких же стрел, какая была у того в руках.

Возликовали вождь и его супруга:

– Вот он, достойный жених для нашей несравненной Хэбиа!

И тотчас велели они созывать гостей на большой свадебный пир. Много явилось народу – и эдэ из ближних селений, и большеухие бихи издалека, и отважные мнонги, и вьеты из дальних долин.

Так поселился находчивый И Луар в доме вождя. Он совсем перестал ходить на охоту, зато каждое утро вставал вместе с лесными петухами и отправлялся на горное поле, где трудился не покладая рук. Еще солнце не выглянуло из-за дальней горы, еще все сельчане в постели лежат, а И Луар уже машет своей мотыгой. В полуденный зной садится в тени и начинает плести корзины или разную утварь.

Однажды задумал вождь устроить пир для односельчан. Велел он зажарить борова, привязать к столбам дома семь кувшинов с вином. А теща послала И Луара к ручью промыть потроха для варева.

Примостился И Луар на плоском камне у воды и только собрался делом заняться, как вдруг услышал чьи-то голоса из густых зарослей. Прислушался он: оказывается, это незадачливые женихи собрались в укромном местечке, чтобы сообща обсудить план мести счастливчику И Луару. Зависть совсем замутила их рассудок, и замыслили они сгубить юношу. Испугался И Луар, притих, так, может быть, до самого вечера просидел бы он. Но тут, на беду, налетели прожорливые вороны, захотели полакомиться потрохами. Не выдержал И Луар, вскочил на ноги и давай вопить во все горло:

– Ах вы, негодные твари! Кыш отсюда, кыш! Перестреляю вас всех, перестреляю! Ишь что задумали! Однако со мною шутки плохи. Перестреляю – и всем вам конец!

Закаркали в страхе вороны, крыльями захлопали. Незадачливые женихи решили, что это на них облаву устроил И Луар. Ох и струсили же они! Ох и задали стрекача! А чтобы легче было бежать, побросали все свои копья и мечи.

И Луар, не будь дураком, подобрал мечи и копья и вернулся к дому вождя. На удивленные расспросы ответил так:

– Пошел я к ручью промыть потроха для варева, вижу: враги засаду устроили, готовятся напасть на наше селение. Ну, я медлить не стал, первым на них напал. Неустояли они против моего напора, убежали, а оружие побросали. Вот я его и подобрал.

Тесть и теща диву даются – ну и смельчак достался в мужья их дочери! Герой! Вождь тотчас послал глашатаев, чтоб объявили всем жителям селения о подвиге И Луара, и приказал зажарить еще одного борова и привязать к столбам еще пять кувшинов с вином.

На другое утро после пира по велению вождя собрался совет старейшин, и порешили мудрые старцы, что надобно всем мужчинам, вооружившись щитами, мечами и копьями, занять все подступы к селению, ибо враги могут одуматься и снова напасть. По общему согласию, И Луара назначили воеводой. Но ему страсть как не хотелось в это дело встревать, и он притворился больным, мол, трясет его лихорадка. Делать нечего, ушли без него мужчины.

Прошло несколько дней, а враги так и не появились. И Луару надоело притворяться больным, и как-то утром сказал он тестю:

– Уважаемый, по моему разумению, нет нам никакого резона поджидать врагов в засаде. Они наверняка проведали об этом и могут пойти в обход. Уж лучше мне одному напасть на них. Вот увидите, и на сей раз я разделаюсь с ними.

Благосклонно выслушал вождь храбреца зятя и согласно кивнул головой.

Отправился налегке И Луар в дальний путь, выбирал самые глухие тропы, самые безлюдные места. Забрался в такую глухомань, куда до него никто и не хаживал. А когда притомился, залез на самое высокое дерево и укрылся в густой листве. Сидит ждет, а чего – и сам не знает.

Однако повезло счастливчику И Луару и на сей раз. Пока он отдыхал на дереве, вдруг появилось множество вооруженных мужчин, и устроились они перекусить под тем самым деревом, где прятался И Луар. Свои щиты, мечи и копья сложили в огромные кучи, а сами приступили к трапезе. За едой они разговорились, и И Луар узнал, что эти воины и в самом деле задумали напасть на его селение. Долго они обсуждали свои планы, а под конец главарь произнес с угрозой в голосе:

– Если захватим И Луара живьем, отрежем ему нос и уши и заставим всю жизнь провести в рабстве.

От этих слов испуг овладел И Луаром. Задрожал он так, что все дерево ходуном под ним заходило. А щит и меч И Луара грохнулись вниз – одному грудь пришибло, другому макушку.

Вскинулись воины, друг на дружку с упреками набросились. Кто-то кричит:

– Я знаю, это все подстроил И Сут, не добитый тигром!

Другой отвечает:

– И Сут ни при чем! Напраслину не возводи! Третий науськивает:

– Бей его! Бей! Отомсти ему!

И началась тут такая потасовка, такое побоище! Многие полегли в этой схватке. Наконец угомонились драчуны, в ужасе оглядели дело своих рук, но было уже поздно. Подобрали раненых и двинулись восвояси, а кучи оружия так и оставили под деревом.

Только они отошли подальше, И Луар соскочил с дерева, подобрал щиты, мечи и копья и поволок их домой. Войдя в селение, он возгласил:

– О люди, послушайте меня! Я разгадал коварные замыслы врагов. Вознамерились они одолеть нас неисчислимой ратью. Но я выбрал удобный момент, когда они расположились на привал и не ждали нападения. Ох и задал я им жару! Я дрался как тигр! Многих жизни лишил, остальные в бега ударились. Если не верите мне, пошли, я вам покажу место битвы.

Всем захотелось взглянуть на это место, и повел И Луар односельчан туда, где передрались горе-воины. Пришли они, видят: трава примята, кусты поломаны, лужи крови алеют, убитые валяются. Защелкали языками в восхищении, головами закачали, на храбреца И Луара с восторгом поглядывают. И тотчас песню сложили в честь великого воина.

Вождь приказал зажарить пять быков, привязать к столбам пять огромных кувшинов с вином – пусть народ воздаст почести его зятю, несравненному воину. Громко ударили гонги и барабаны, всю ночь не смолкало веселье.

Миновало несколько дней, и вождь созвал людей селения.

– Односельчане! – сказал он.– Тысячу лет стоит на этих землях наше селение, и никогда мы не затевали кровавых схваток с соседями. Мы были всегда миролюбивым народом. Однако злобные враги вознамерились обратить в пепел наши жилища, а нас самих сделать своими рабами, чтобы мы пасли их буйволов и свиней. Так отомстим же врагам!

Начали люди вооружаться и после прощального пиршества тронулись в поход. Один И Луар не пировал, не рвался в сражение, от невеселых мыслей места себе не находил. Но делать нечего, пришлось и ему в поход собираться. А сам подумал: «Надо мне сесть на самого высокого слона, тогда враги не посмеют даже приблизиться ко мне».

И говорит он тестю:

– Уважаемый! Нам предстоит великая битва. В ней мы захватим много добра и оружия. На чем увезем мы все это? Так и быть, я не стану брать с собой никакого оружия, а просто сяду верхом на слона. Я вернусь с богатой добычей!

– Я дам тебе, храбрый воин, самого сильного, самого высокого слона из моего стада,– согласился вождь.-Эй, слуги! Несите седло да ведите слона, у которого бивни под стать колоннам общинного дома!

Впереди вышагивала сотня воинов, позади – тысяча. Над всеми возвышался огромный слон, а на нем восседал И Луар. Копья колыхались над воинством, словно камыш над рекой, бряцанье мечей разносилось окрест.

И вот грянула битва! Рать шла на рать, полчище на полчище! Отважные воины кидались в гущу сражения. Только И Луар как сидел, так и остался сидеть на спине у своего слона. Беднягу дрожь колотила от страха. Чуткий слон уловил смятение седока, сам задрожал, заметался, кинулся, не разбирая пути, в сторону вражеского селения. Переполох поднялся в стане врага, люди решили, что это бешеный слон и пощады от него не жди. Побросали оружие, оставили без присмотра свои жилища и побежали спасаться в темный лес.

Так И Луар одержал еще одну победу. Воинам он сказал:

– Если б не этот слон, едва ли смогли бы мы одержать победу. А теперь грузите на слона добычу. Что не поместится – на плечах унесите.

По возвращении в родные края доблестных воинов встретил вождь, радостный и счастливый. Велел он зажарить семь буйволов и привязать к столбам семь кувшинов с вином.

Народ пировал, пел хвалебные песни в честь несравненного воина И Луара, вождь не скрывал гордости за такого зятя – и умом он взял, и доблестью, и силой!

В тот год объявился в окрестных лесах ужаснейший носорог, с рогом не меньше банановой пальмы. Рыскал он по лесам и горам, вынюхивал человечинку. Страх овладел людьми, заперлись они в своих домах, боялись выйти в лес или в поле. Кликнул вождь односельчан на сход, позвал и зятя И Луара.

– Люди селения,– молвил он,– вы оставили в запустении поля, забыли охотничий промысел. Угроза голодной смерти нависла над нами. Виновен в том ужаснейший носорог, с рогом не меньше банановой пальмы. Надо прогнать его с наших земель или убить. Иначе всем нам жизни не будет. Что скажете, люди селения? Что скажешь ты, И Луар, храбрейший из храбрых?

Люди селения крикнули в один голос, что готовы немедля сразиться с ужаснейшим зверем, и рука каждого из мужчин потянулась к оружию: у кого был нож-резак – схватил нож, у кого было копье – взял копье, у кого не было ничего – обзавелся тяжелой дубиной. И двинулась вооруженная рать, неустрашимая, как стая тигров, как стадо слонов.

На полпути И Луар остановился и сказал боевым товарищам:

– Следуйте дальше своим путем. У меня же – своя тропа. Я один на один сражусь с ужаснейшим носорогом. Вы пойдете в горы, а я вдоль того ручья. Устрою засаду на зверя, и посмотрим, кто кого одолеет!

На самом же деле И Луар вознамерился потихоньку добраться до дальних болот и схорониться среди трясины, куда, как известно, носороги не любят заглядывать.

Крадется И Луар по лесной чащобе, в каждое деревце, в каждый куст вглядывается – не притаился ли там грозный зверь. От страха глаза у него сделались больше, чем ноги. Вдруг слышит: издалека доносится грохот. Под чьими-то тяжелыми шагами трещат кусты, валятся деревья. Смекнул И Луар, что это бежит носорог. Храбрейший из храбрых высмотрел огромное дерево и мигом вскарабкался на самую верхушку. Сидит и ждет, что дальше последует.

Примчался носорог и давай своим огромным рогом бодать то самое дерево, на котором сидел И Луар. У бедняги от страха свело руки и плечи, не удержался он на дереве и плюхнулся прямо на спину носорогу. Одной рукой вцепился в рог, другой – в загривок. Обезумел от ярости лютый зверь, не разбирая пути побежал прямо в топкие болота. И Луар вопит, носорог несется, все вокруг сотрясается от громкого топота.

Услыхали односельчане этот шум, прибежали к болоту, но уже поздно – засосала трясина лютого зверя, одна только спина торчит, а голова вместе с рогом, что был не меньше банановой пальмы, ушла глубоко в трясину. На спине утопшего носорога стоит И Луар, горделиво по сторонам озирается.

– О люди селения! – воскликнул он.– Не мечите копья и стрелы в поверженного зверя. Отныне он нам не опасен. Это я, смелый воин И Луар, одолел его в честной схватке. Давайте теперь вытащим тушу из болота, разделаем ее и унесем мясо в селение.

Радостными криками ответили воины И Луару, горное эхо подхватило их крики и разнесло далеко окрест.

Затем охотники разделали гигантскую тушу, половину мяса выделили победителю, а половину раздали всем односельчанам.

В честь новой победы своего зятя, доблестного И Луара, вождь закатил пир – велел зажарить семь буйволов и вынести семь кувшинов с вином.

Шли годы, и жизнь в селении шла своим чередом. Ничто больше не омрачало покой И Луара и его семейства. С утра до ночи возделывал он свое поле, растил кукурузу и рис, следил, чтобы у жены и детей всего было в достатке. Дом И Луара стал полная чаша. Жить бы им всем да радоваться, но вот беда: однажды пропал медный котелок И Луара, из которого он больше всего любил кушать рис.

И Луар пораскинул умом и догадался, что жена без его ведома подарила этот котелок одной из своих подружек,– уж больно часто та с завистью поглядывала на красивый котелок и прищелкивала языком. Вот жена и решила, наверное, ублажить подружку. В тот же вечер за трапезой сказал И Луар жене:

– Никогда еще не было в нашем доме ссор и размолвок. Я не покладая рук тружусь в поле, стараюсь, чтобы все были довольны и сыты. Но ты, похоже, неценишь такого хорошего мужа. Признавайся, зачем подарила мой любимый котелок подруге?

– Откуда ты это знаешь? – изумилась Хэбиа. Надул губы И Луар, повернулся к жене спиной,а потом как глянет строго и говорит:

– Я пронюхал!

– Как пронюхал?

– А вот так! Принюхался и уловил, что от твоих рук исходит запах медного котелка. А разве ты сама не чувствуешь?

Понюхала жена руки, только плечами пожала.

– Вот видишь,– сказал И Луар,– у меня такое чутье – я что хочешь пронюхать могу.

Но и Хэбиа была не из тех, кого легко вокруг пальца обвести. Лукаво взглянула она на мужа и говорит:

– Ладно, муженек, сейчас я испытаю твои способности. Спрячу-ка я свой бронзовый браслет, а ты попробуй пронюхать, куда я его спрятала.

Взяла Хэбиа бронзовый браслет и спрятала его на крыше, а И Луар подсмотрел за ней. Пошел он шарить по всему дому, в каждую щелочку нос сует. Наконец задрал голову кверху и говорит:

– Чую, чую запах твоего браслета! Он на крыше! Залез он на крышу и вскоре спустился с браслетомв руках.

Прошло всего несколько дней, а слух о необычайных способностях И Луара разнесся по всем окрестным селениям. В тот год, на беду, разразилась жестокая засуха. Деревья и травы пожухли, буйволы и быки умирали от жажды, даже людям воды не хватало, чтобы напиться или сварить рис.

И вот люди одного из селений собрались и порешили обратиться к И Луару с просьбой проведать, пронюхать, отчего Небеса лишили людей дождя. Пришли они к И Луару с богатыми дарами, привели множество коней и слонов. Хотел было И Луар отказаться, но понял, что этого делать нельзя, пришлось уважить просьбу соседей.

– Сейчас вам лучше вернуться обратно,– сказал он им, – а я без отлагательства примусь за дело. Как только проведаю что-нибудь о дожде, тотчас дам вам знать.

Уехали соседи, а И Луар пошел побродить по окрестностям. Вскоре оказался он подле пересохшего болотца, посреди которого зеленел единственный куст. Под этим кустом сидела лягушка. А ведь лягушки – ведомовсем – лучшие предсказательницы дождя. Схватил ее И Луар и говорит:

– Слушай, лягушка, сделай так, чтобы вскоре полил дождь. А не сделаешь – я тебя убью!

– Не убивай меня, добрый человек! Разве это в моих лягушачьих силах – заставить Небеса разразиться дождем?! Я сама тут сижу, изнываю от жажды и голода. Чувствую, что близка моя кончина.

– Ладно, лягушка, ладно, не стану тебя убивать. Подскажи мне хотя бы, скоро ли будет нам всем облегчение. Кому же, как не тебе, знать, когда дождь прольется.

Лягушка в ответ радостно заквакала и говорит:

– Ну, коли речь идет о таких пустяках, я тебе помогу. Возвращайся, добрый человек, в свое селение, жди и слушай. Как только я заквакаю семь раз кряду – значит, денька через три польет дождь.

Отпустил И Луар лягушку и с легким сердцем отправился в соседнее селение. Встретили его богатым угощением, оказали всяческие почести. Сидя за трапезой, И Луар молвил:

– Не иначе как ваше селение провинилось перед богами, и потому они лишили вас живительной влаги. Но не горюйте, я берусь все уладить, договорюсь с небесными силами, и они простят вас.

Покуда он так говорил, вдруг в отдалении заквакала лягушка. И Луар принялся считать. Лягушка проквакала семь раз, тогда он покинул застолье и поспешил к тому самому пересохшему болотцу, где его поджидала лягушка. Она подтвердила, что ровно через три дня польет дождь. И Луар вернулся в селение и объявил людям:

– Я выполнил свое обещание: договорился с небесными силами. Ждите, через три дня хлынет дождь!

Кинулись люди готовить посуду под дождевую воду – кто кувшины, кто бадьи. А И Луар снова наведался на болотце, лягушка ему сказала, что дождь начнется на третий день в полдень. Побежал он обратно в селение и объявил:

– Я проведал! Я пронюхал! Дождь польет через три дня в полдень. Так сказали мне боги.

И действительно, в полдень третьего дня поднялся сильный ветер, нагнал черные тучи, грянул гром, и на землю хлынули дождевые струи. Ликовал народ, веселился, прославлял И Луара, своего заступника перед богами.

Слава о великом провидце И Луаре, который способен обо всем пронюхать, распространилась по всем землям и достигла наконец долин, где обитают вьеты.

Так случилось, что как раз в это время во дворце государя вьетов случилось несчастье: тяжело заболела принцесса, любимая дочь государя. Ни один из придворных лекарей, ни один из заезжих лекарей не сумели ее излечить. Тоска и уныние вошли в государев дворец, стоящий у самого моря.

И тогда повелел государь послать сановника со стражей в земли эдэ и привести великого провидца И Луара. И вот посланники от государя вьетов явились в селение И Луара.

– О почтенный провидец! – взмолились они.– Окажи милость, исцели нашу принцессу. Проведай, пронюхай, отчего она не ест, не пьет, не разговаривает и не смеется. Наш государь ждет тебя.

Не на шутку перепугался И Луар, стал отказываться: никакой, мол, он не провидец, да и путь до берега моря слишком труден и долог.

– Разве труден путь для того, кто может ехать на выбор хоть на коне, хоть на слоне? – ответствовал государев сановник.– Но если не хочешь ехать верхом, мы можем доставить тебя во дворец в паланкине! Не смеем мы ослушаться государя и вернуться без тебя...

Делать нечего, пришлось И Луару забраться в паланкин, и процессия тронулась в путь.

Стражники несли паланкин, друг друга сменяя, а бедняга И Луар размышлял: «Много раз мне везло, но теперь, похоже, настал час расплаты. Не сумею указать на причину болезни принцессы – не сносить мне головы, ибо строг и суров государь вьетов. Может, попробовать убежать?» И он высунулся из паланкина, чтобы как следует разглядеть дорогу. Тут какая-то колючая ветка хлестнула И Луара по носу, и образовалась глубокая царапина.

Другой бы на месте И Луара огорчился, а он вдруг обрадовался, даже захохотал во все горло. А все потому, что хитрец И Луар увидел в этой царапине свое спасение.

Наконец доставили провидца во дворец государя. При встрече оказали ему всяческие почести, окружили вниманием. Но хмур и неулыбчив был провидец, а государю недовольным голосом объявил, что по дороге сюда из-за нерадивости стражников, несших паланкин, ему оцарапало нос колючей веткой. И теперь его нос надолго, а может – и навсегда утратил способность улавливать тончайшие запахи.

Несказанно огорчился государь вьетов, велел примерно наказать нерадивых стражников, а самому И Луару предложил погостить несколько дней во дворце.

Тем временем хворая принцесса подслушала разговор служанок об этом случае, и до того он ее развеселил, что впервые за много дней она рассмеялась. С этого мига болезнь отступилась от нее, и девушка час от часу набирала силы.

Счастью государя не было предела. На радостях он щедро одарил И Луара и с почетом проводил домой.

Вот как в давние времена жил счастливчик И Луар!

(Сказка народности нунг)

В давние времена в одном селении жил бедный крестьянин. Был у него буйвол да два клочка земли на горном склоне – вот и все достояние. Бедняк очень любил и жалел своего буйвола, а потому отправлялся пахать на нем еще затемно, пока прохладно. А едва лучи знойного солнца упадут на землю, добрый крестьянин отпускал буйвола попастись на тенистом склоне холма, где всегда было вдоволь сочной травы. Возвращаясь с поля, он не забывал прихватить охапку травы для своего любимца, а в жаркий полдень купал его в прохладном ручье. Вот буйвол и набирал день ото дня силу, сделался могучим красавцем с лоснящимися боками. Односельчане любовались им и похваливали за добрый нрав и трудолюбие.

Так и жили крестьянин и буйвол, пока не случилось однажды несчастье – кто-то позарился на красавца буйвола и увел из хлева темной ночью. Наутро крестьянин кинулся разыскивать его, от одного селения к другому мечется, всех расспрашивает, радости и покоя лишился. Только на десятый день в дальнем селении заглянул он в хлев тамошнего богача и ахнул: лежит его буйвол на подстилке из сена, жвачку жует. Пошел бедняк прямо к хозяину и говорит:

– Отдай мне моего буйвола! Ты его присвоил!

– Проваливай, покуда цел,– ответил богач,– не то прогуляется моя бамбуковая палка по твоей спине.

Опешил бедняк от подобной наглости, опечалился. Решил он пойти к судье с жалобой на обидчика.

А судья в тех краях славился честностью и справедливостью. Поэтому люди верили ему и, если случалась беда, обращались к нему за помощью.

Выслушал судья жалобу, призадумался, потом отправился в селение, где жил злоумышленник.

– Это мой буйвол,– ответил на его вопрос богач.-Сами посудите: у меня скотины полон хлев, зачем мне зариться на чужого буйвола? Хотите, я перечислю все приметы этого буйвола? Если я ошибусь, то согласен, пускай этот оборванец забирает себе моего буйвола, я еще ему в придачу пятьдесят серебряных монет дам.

Бедняк же говорит:

– Нет, этот буйвол мой! Готов биться об заклад. Если я не прав, пусть богач забирает себе буйвола и всю мою землю.

Справедливый судья понял, что оба спорщика до последнего будут стоять на своем и ни увещеваниями, ни тем более угрозами правды не добьешься, потому и велел богачу перечислить приметы буйвола. А бедняка тем временем отвели подальше, чтобы не мог подслушать.

– Мне ли не знать, каков мой буйвол?! – воскликнул богач.– В холке он ростом одиннадцать пядей. От морды до кончика хвоста в нем восемнадцать пядей и еще три пальца. Рога у него чуть-чуть разные: левый в две пяди и один палец, а правый – в две пяди и две трети среднего пальца...

Долго еще перечислял богач приметы буйвола, пока вконец не утомил судью. Приказал судья проверить, все ли на самом деле так, как сказал богатый человек. Проверили – все совпало! Настал черед бедняка давать показания. Привели его и говорят:

– Перечисли приметы своего буйвола. Бедняк почесал за ухом и говорит:

– Почтенный судья, я только одну его особенность и могу припомнить: когда поглаживаю его рога, он от удовольствия высовывает язык и облизывается. Больше ничего не могу назвать.

С этими словами бедный крестьянин подошел к буйволу и погладил по рогам. И вправду, буйвол высунул язык и облизнулся. Собравшиеся только рассмеялись – ну какая это примета! Любой буйвол от удовольствия облизывается. Вот судья и объявил, что перечисливший много примет является настоящим владельцем.

Услышал такое решение бедняк, расплакался от обиды, ухватил буйвола за веревку, тащит за собой. И до того собравшимся стало жаль бедолагу, что все притихли, призадумались. Судья тоже надолго задумался, наконец объявил:

– Окончательный суд состоится завтра.

Наутро судья собрал мудрых старцев, спрашивает у них совета:

– Все вы были на суде, все всё знаете. Что скажете, почтенные?

Поднялся один старик и говорит:

– Каждому ясно, что судья вчера судил по чести и справедливости. Только вот гложут меня сомнения: отродясь не видывал я, чтобы какой-нибудь хозяин с такой тщательностью обмерял свою скотину – и высоту в холке, и длину рогов, и расстояние от морды до кончика хвоста. Ни я сам, никто другой даже времени на это тратить не стал бы. Любопытно мне, с чего вдруг такой зажиточный человек, у которого хлев полон скотины, столь усердно изучал своего буйвола?

Другой старик поднялся и говорит:

– А что, если у богача спросить приметы всех остальных буйволов? Сможет назвать – тогда нам и сомневаться нечего. А не сможет – дело ясное...

Судья одобрительно закивал головой и послал слуг за богатым хозяином, да чтоб заодно привели еще трех буйволов из его хлева.

Пришел богатей, и судья обратился к нему:

– Скажи, добрый человек, приметы и этих буйволов. Открыл было рот богатей, но тут же захлопнул.

Нечего ему сказать. Как ни уговаривали его, как ни упрашивали – ни единой приметы не мог вспомнить. Покачал судья головой и говорит:

– Вижу, не твой это был буйвол, а ворованный! Потому ты его со всех сторон и обмерил, надеялся всех одурачить.

Обманщик голову опустил, сказать в свое оправдание ничего не может. Пришлось ему дать бедняку, как уговаривались, пятьдесят серебряных монет. Но тот отсчитал себе только десять.

– Забирай обратно свои сорок монет,– говорит.– Твоих денег мне не надо. Я и эти взял лишь потому, что из-за тебя целых десять дней не работал, а ходил искал своего буйвола. Эх ты, вор!

С этими словами бедняк пустился в обратный путь, а следом за ним шагал красавец буйвол с лоснящимися боками.

(Сказка тьямов)

В давние времена жил на свете сильный, умный и красивый юноша. Только беда: глаза у него блестели, как у зрячего, но видеть он ничего не видел. Все жалели его в селении, а девушки и парни никогда не забывали всюду приглашать его с собой.

Как-то раз позвали его друзья в соседнюю деревню. Погуляли, повеселились, а когда собрались домой, о слепом-то и забыли.

Бедняга дороги не знал, но на друзей не стал сердиться. Потихоньку, ощупью добирался он до дома один. Шел он, шел и нечаянно забрел в какой-то дом, где как раз в это время собрались гости, юноша догадался, что все глядят на него, и сделал вид, будто измеряет длину стены, а сам в это время на ощупь искал дверь. Тут хозяин его и спрашивает:

– Скажи, пожалуйста, что это ты делаешь, любезный?

– Да вот измеряю ваш дом, дорогой хозяин,-отвечает ему слепой,– хочу узнать, так ли он велик, как дом моей матери.

Хозяин рассмеялся и снова спрашивает:

– Ну и что же? Чей дом больше?

– Пожалуй, ваш дом длиннее на пять шаев*, хозяин,– спокойно отвечал слепой юноша.

* Шай – мера длины, несколько более 1,5 м.

Говорит так слепец, а сам все дверь ищет. Добрался он вдоль стены до того места, где хозяин сидел. Хозяин поднялся, пошел за бетелем – гостя приветить. Что юноша слепой – никто не заметил. Пока хозяин ходил за бетелем, слепец нащупал рядом деревянную палку и железные грабли: хозяин, видно, насаживал их на ручку, да не успел дела закончить. Взял слепец и насадил грабли на ручку. Входит хозяин с бетелем, видит, что грабли крепко насажены, ручка выстругана – блестит, а на полу стружки валяются. Совсем забыл он, что сам ручку выстругал, и подумал, что все это так ловко и споро гость сделал.

– Это ты грабли так славно приладил? – спрашивает хозяин.

– Я, а кто же еще? – отвечает слепец. Понравился хозяину гость: в работе умелый, собойпригож, и предложил ему в жены свою дочь-красавицу.

Остался слепец жить в новом доме. Наутро вышел он на улицу, споткнулся да и упал в колодец. Хорошо, что воды в колодце было мало. Утонуть слепец не утонул, а только вымок, будто мышь под дождем. Сидит в колодце, как выбраться оттуда – не знает.

На счастье, его жена вышла к колодцу за водой. Увидела она мужа в колодце, удивилась, спрашивает:

– Зачем это ты, муженек, в колодец забрался? Слепец сразу нашел, что сказать:

– Смотрю – колодец не в порядке: грязи накопилось много. Вот я и решил немного его почистить. Ты бы мне, женушка, лестницу принесла, а то мою кто-то взял ненадолго, да что-то не несет.

С этими словами слепец наклонился и выбросил из колодца несколько горстей грязи. Жалко стало жене своего мужа: такой трудолюбивый он, все работу ищет.

Побежала она, принесла лестницу и говорит:

– Полно, муженек, работники это без тебя сделают, вылезай скорее, а то простудишься.

Слепцу холодно, продрог весь, но делает вид, что не хочет работу бросать; нехотя из колодца вылез.

Через несколько дней жена слепца ушла на базар, а теща варила клейкий рис на пару. Поставила она полную чашку на поднос и отнесла зятю. Ничего она зятю не сказала, молча оставила еду и пошла заниматься другими делами. Вдруг прибежала собака и съела весь рис из чашки. Вернулась теща, смотрит – чашка пуста.

– Уже все съел? Не хочешь ли еще риса? – спрашивает она зятя.

Услышал слепец о рисе, догадался, отчего собака чавкала, и быстро ответил:

– Спасибо, матушка. Я досыта наелся.

На другой день жена опять на базар ушла, а теща снова наварила клейкого риса на пару и принесла его слепцу, а о чашке забыла. Побежала она за чашкой в кухню, поставила ее на поднос, протягивает зятю. Слышит слепой, что кто-то рядом шевелится, решил, что это снова собака пришла рисом полакомиться. Захотел юноша собаку отогнать, размахнулся да как ударит тещу прямо промеж глаз. Упала теща, охает, кричит, людей на помощь зовет. В это время жена с базара вернулась. Теща ей все рассказала да при этом назвала зятя наглецом и невежей. Рассердилась жена на мужа. А слепец ей спокойно говорит:

– По нашим обычаям, только жена может подавать мужу рис. Теща моя к тому же еще молода. Первый раз я стерпел, а она и второй раз обычай нарушает. Вот мне и пришлось ударить уважаемую женщину, чтобы в доме да у соседей напрасных подозрений и пересудов не было.

Услышали жена и теща эти слова, решили, что он прав, и перестали на него обижаться.

Через несколько дней жена послала мужа с работниками в лес припасти древесины – сохи стругать.

– Сегодня в лес идем,– говорит слепец работникам.– Давайте по дороге песни петь да перекликаться, чтоб не страшно было.

Работники так и сделали. А слепец шел с ними, прислушивался к голосам и благополучно добрался до места. Работники выбрали подходящее дерево, срубили его, взвалили на плечи и понесли. Посреди дороги слепец занедужил. Велел он работникам тащить дерево к дому, а сам лег и лежит. Вскоре на дороге показались два всадника. Увидели они, что человек лежит, стонет, и спрашивают:

– Что с тобой, юноша? А тот отвечает:

– Пошел я в лес дерево срубить, чтобы соху выстругать. Сделать ничего не успел, как вдруг занедужил.

Пожалели всадники беднягу, срубили дерево, выстругали из него отличную соху – юноше в подарок. Потом сели на лошадей и ускакали.

Тем временем пришли работники к жене слепца, рассказали, что ее муж занедужил и остался в лесу у дороги. Схватила жена лекарство и побежала мужа выручать. Добралась она до места, где муж остался, подходит к нему, а слепец-то ее не видит, жену не встречает, не радуется. Обиделась она, стала корить мужа.

– Прости меня, женушка,– говорит слепец.– Я только что кончил соху стругать. Своей работой залюбовался и не заметил, как ты подошла.

Тут жена на соху взглянула: соха вышла на славу. Перестала на мужа сердиться, взяла его за руку, и с новой сохой супруги домой воротились. А когда соху увидел тесть, долго хвалил он зятя, и все вокруг поздравляли тестя с добрым работником в доме.

Вскоре наступил праздник окончания сбора урожая. В дом слепца пришло много гостей. Каждый брал себе в чашку что пожелает из разных блюд. Юноша же сидел и не знал, как ему быть. Тогда он подумал и говорит:

– Чем тянуться к каждому блюду да самому себе накладывать, не лучше ли смешать кушанья и разделить на всех – так и удобнее и вкуснее будет.

Решили люди, что хозяин прав, перемешали все кушанья и разделили на равные доли. Сидит слепец и ест вместе с гостями. А когда съел последний кусок буйволя-тины, вдруг случилось чудо, он прозрел. Но тут вместо радости в душу юноши закралось беспокойство: которая из женщин его жена? И тогда придумал он маленькую хитрость. Притворился пьяным и давай приставать ко всем женщинам. Жена от ревности побледнела, поднялась с места и увела мужа. Так юноша и узнал свою жену.

(Сказка мыонгов)

В давние времена краем Те правил на редкость жадный, спесивый и властолюбивый правитель. И завел он такое правило: каждый день, выслушав доклады подчиненных, садился он в тени раскидистого дерева баньян, что росло у самой проезжей дороги. Кто ни пройдет, ни проедет мимо, должен снять шляпу с головы и склониться в низком поклоне. А ежели кого правитель окликнет, тот должен немедля поднести ему какой-нибудь подарок – хоть курицу, хоть связку бананов. Нет у тебя при себе ничего – будь любезен отработать три-четыре дня на полях у правителя.

Как-то раз проходила мимо баньяна старушка. Шла она из своего селения в соседнее внучат проведать и несла им гостинец: восемь спелых ананасов и десяток куриных яичек. Увидал правитель-жадина соком налитые ананасы, аж слюнки у него потекли. Кликнул он стражников и велел им отобрать у старушки плоды.

– А ты, старая,– обратился он к бедной женщине,– можешь зайти ко мне на подворье и скажи, что я приказал с тобой рассчитаться за четыре ананаса.

Разрешить-то правитель как будто разрешил зайти на свое подворье, а попробуй зайди – у каждого входа стоят суровые стражники, за высоким забором рычат злющие псы! Вот старушка поклонилась правителю и молвила:

– О сиятельный господин, дозвольте преподнести вам эти ананасы в дар. Не пойду я к вам на подворье за платой, негоже такой простолюдинке, как я, разгуливать по усадьбам чиновных правителей.

Сказала так старушка и удалилась. А ей вслед глядел Нгеу, простой поселянин, человек находчивый и разумный. Рассердился Нгеу при виде этакой несправедливости и решил поквитаться с жадным правителем, тем более что и сам имел с ним давние счеты.

Дело в том, что долгие годы Нгеу отказывал себе во всем, от зари до зари гнул спину в поле, ходил в лохмотьях, питался впроголодь. А все потому, что монетку к монетке складывал, деньги копил, чтобы обзавестись наконец быком, лучшим помощником в крестьянском хозяйстве. Достался ему бык захудалый, тощий, изнуренный тяжелой работой у нерадивых хозяев. Нгеу стал холить быка, обихаживать: и сытно кормить зеленой травой, и в жару купать в прохладном ручье, и пахать на нем только в утренние часы. Вот бык и стал прямо на глазах наливаться силой. Вскоре сделался толстым, с лоснящимися боками. Жить бы Нгеу и радоваться.

Однако правитель-жадина, как говорится, глаз положил на быка бедного поселянина. Уже несколько раз пытался отнять быка, но ведь и Нгеу не так-то прост!

В тот день, когда на глазах у Нгеу правитель обидел бедную старушку, крестьянин окончательно потерял терпение. Отобедав, взял он охапку соломы, свернул ее наподобие птичьего гнезда, внутрь вложил с десяток рыбок-вьюнов и одного угря, потом забрался на верхушку раскидистого баньяна, под которым любил сиживать правитель, и приладил гнездо между веток.

В тот день Нгеу с быком возвращался с поля пораньше. Перед тем он нарочно выкупал быка в ручье тщательней обычного. Вот приближаются они к баньяну, и правитель так и впился взглядом в лоснящегося красавца быка. А Нгеу идет, задрав голову, и так удивлен чем-то увиденным на вершине дерева, что даже забыл своевременно шляпу снять.

– Эй ты! – кричит возмущенный правитель.– На что ты там глаза пялишь? Какую невидаль увидел?

– Ой, простите, сиятельный господин! – стал оправдываться Нгеу.– Я и впрямь увидел на вершине дерева нечто необычное. Поглядите сами: там рыбки-вьюнки свили себе гнездо.

– Рыбки? Гнездо? – переспросил правитель.– Экий ты, однако, болван! Что за околесицу несешь: рыбки свили гнездо! Уж не потешаться ли надо мною ты вздумал? Смотри у меня!

– Да разве посмел бы я потешаться над вами, сиятельный господин? Тут все в нашей округе знают, что вьюнки любят вить гнезда на высоких деревьях. Я сам не далее как в позапрошлом году снял с этого же дерева гнездо с рыбой. Там еще и угорь был. Если не верите, жену мою спросите, она соврать мне не даст.

Правитель решил выставить дураком простоватого с виду крестьянина и насмешливо молвил:

– Коли ты так уверен в своей правоте, я готов биться с тобой об заклад. Докажешь, что рыба вьет гнезда на деревьях,– отдам тебе свое одеяние, пластинку из слоновой кости – знак моего чиновного достоинства, свою усадьбу и землю. Но если никакого гнезда на дереве не окажется, то, уж не обессудь, заберу твоего быка.

Нгеу на миг задумался, изобразил на лице нерешительность, потом говорит:

– Что вы! Разве такой простой поселянин, как я, смеет биться об заклад с сиятельным господином? Такого отродясь не бывало. К тому же позвольте предупредить вас, что спор вы все равно проиграете: я собственными глазами вижу на дереве рыбье гнездо.

– За меня не тревожься! – прикрикнул правитель.– Лучше прощайся скорей со своим быком.

А у Нгеу только одна забота: скорей бы появился еще кто-нибудь на дороге, чтобы был у него свидетель. Как иначе потом заставишь чиновного господина слово сдержать?! На счастье, из-за поворота вышли два торговца буйволами и быками. Вот крестьянин и говорит:

– Сиятельный господин, давайте для верности призовем в свидетели этих двух почтенных купцов.

Правитель милостиво кивнул головой, и купцы стали свидетелями их спора. Нгеу совсем уж было собрался лезть на дерево, но правитель его остановил:

– Нет, пусть на дерево лезут стражники. А ты пока с быком прощайся, скоро он станет моим. Чтобы тебе не так обидно было, можешь надеть мое платье и взять пластинку из слоновой кости. Ха-ха-ха! Покрасуешься хоть недолго в одеянии из парчи!

Нгеу медлить не стал, вырядился важным господином и уселся в ожидании под баньяном. Стражники тем временем на дерево полезли. Прошло несколько минут, и они спустились, держа в руках гнездо, в котором лежало с десяток вьюнов и угорь.

У правителя глаза выпучились, челюсть отвисла. Стоит – ни словечка вымолвить не может. Нгеу поблагодарил свидетелей, отпустил их с миром. Потом приказал стражникам принести все добро правителя и поровну разделил его между всеми жителями селения.

Долго еще жил хитроумный Нгеу в довольстве и счастье, землю пахал, выращивал кукурузу и рис и никогда не забывал подбросить лишнюю охапку сена своему красавцу быку.

(Сказка вьетов)

Жил некогда на свете мальчик. В семь лет прославился он на всю округу своим умом.

Услышал один старец, как хвалят малыша, и стал ворчать:

– Если ребенок не по годам умен, к старости непременно дураком станет.

Малыш в это время как раз находился неподалеку. Услышал он слова старца, подошел к нему и смиренно спрашивает:

– А вы, почтенный учитель, видно, в детстве были не по годам умны? Верно я говорю?

(Сказка вьетов)

Жил когда-то один человек, глупее на свете и не найдешь. Увидел, что старики и старухи, когда читают, очки надевают, и тоже решил очками обзавестись. Пришел в лавку, очки попросил. Напялил на нос, взял календарь, смотрит – ничего прочесть не может. Другие очки попросил. Хозяин услужливый – целых шесть пар перед глупцом разложил,– ни одни не подходят. Принес тогда хозяин самые лучшие очки, которые были у него в лавке. Опять напялил их на нос глупец, поглядел в календарь, головой качает: не годятся, мол.

Удивился тут хозяин, посмотрел на глупца повнимательней, а тот календарь вверх ногами держит.

Спрашивает хозяин:

– Отчего это, почтенный, вам ни одни очки не подходят?

– Плохими очками торгуете,– отвечает глупец.– Дайте хорошие, я что угодно прочту.

– А, позвольте, почтенный, спросить, вы знаете грамоту? – обратился к глупцу хозяин.

– Знал бы я грамоту, мне б очки не понадобились,– ответил глупец.

(Сказка вьетов)

Давным-давно приехал во Вьетнам один важный китайский чиновник и стал хвастаться, что рисует быстрее всех на свете.

Услышал это вьетнамец по имени Кинь, пришел к чиновнику и говорит:

– Я, господин, могу посостязаться с вами. Посмотрим, кто из нас двоих быстрее рисует.

Чиновник выслушал вьетнамца, высокомерно усмехнулся и ответил:

– Пусть всего раз ударят в барабан: еще не стихнет звук, а я вам уже зверя нарисую.

– Какого зверя? – спрашивает Кинь.

– Любого,– отвечает чиновник.

– Разве это быстро – пока не стихнет звук барабана, нарисовать всего одного зверя? – говорит Кинь.– За это время я не то что одного, а целых десять нарисую.

И вот принесли слуги каждому из состязающихся плошку с тушью, кисть и лист бумаги.

Как только ударили в барабан, Кинь обмакнул все десять пальцев в тушечницу, и тут же на листе бумаги появились десять извилистых линий.

Чиновник за это время успел нарисовать птицу, обернулся и спрашивает:

– Что это вы намалевали?

– Десять зверей.

– Что же это за звери такие?

– Разве не ясно? Драконы.

– Драконы?! – удивился чиновник.

– Ну, пусть не драконы, так дождевые черви. Чиновник еще больше удивился, стоит, глаза выпучил.

А Кинь опять говорит:

– Просто вы не знаете, что дождевые черви и есть те самые драконы, которым поклоняются китайцы, только живут они в земле.

Услышал это чиновник, почтительно сложил руки, поклонился и признал, что Кинь и смекалистей, и в работе проворней.

С той поры и пошло в народе выражение: «Работает – что Кинь червей рисует».

(Сказка въетов)

Жил в старину в одной деревне человек, который больше всего на свете любил хвастаться. Как-то раз вернулся он домой и говорит жене:

– Ты не поверишь, какую я сегодня змею в джунглях видел! Никому еще такая не попадалась! Двадцать тхыоков* в ширину, а в длину все сто двадцать тхыоков!

* Тхыок – вьетнамская мера длины, равная приблизительно 43 см.

Жена решила проучить хвастунишку мужа. Она недоверчиво улыбнулась и сказала:

– Быть того не может!

– Не веришь? Пожалуй, сто двадцать тхыоков – это я лишку хватил, но сто – точно.

– И сто тхыоков много,– возразила жена.

– Ну, может быть, и не сто, но восемьдесят наверняка!

– Нет,– покачала головой жена,– и такого быть не может.

– Ах, какая ты несговорчивая! А если шестьдесят? Поверишь?

– Нет.

– Ну, сорок? – Не верю.

– Ладно, скажу тебе правду, так и быть! Змея была длиной двадцать тхыоков!

Не выдержала жена, расхохоталась:

– Что же это за змея такая? И в длину двадцать тхыоков, и в ширину двадцать? Выходит, твоя змея-то квадратная!

(Сказка вьетов)

Однажды, когда уже завечерело, сидели четыре почтенных старца и разговор меж собой вели, потешали друг друга диковинными историями о дальних краях.

Первый старец сказал:

– Однажды прогуливался я по берегу реки Боде, смотрю – огромный буйвол, величиной с гору, стоит на одном берегу реки, а сам вытянул шею, достал до другого берега и, представьте, сразу слизнул языком посевы риса с трех мау* земли!

* Мау – старинная мера площади, примерно 330 кв. м.

Второй старец заулыбался и говорит:

– Ну, это что! Вот я видывал такой индийский тростник, что просто чудеса, да и только. Ствол у него длинный, как горная цепь Чыонгшон.

Первый старец с усмешкой заметил:

– Ну, а по толщине этот ствол с общинный дом? Не так ли, почтенный?

– Вот именно,– невозмутимо ответил ему второй.– А иначе из чего прикажете сделать веревку, чтобы продеть тому буйволу в ноздри!

Тут вмешался в разговор третий старец:

– И вам эдакие пустяки кажутся чудесами, почтенные? Вот я, скажу вам, видел как-то раз такое высокое дерево, что макушкой в небо упирается, а ствол его так огромен, что за месяц не обойдешь.

– Быть того не может! – разом заговорили старцы.

– Не верите? – обиделся третий старец.– Тогда скажите, к какому же столбу привязывать вашего буйвола, почтенные?

Тут четвертый старец вмешался:

– Вы все, почтенные, говорите чистейшую правду... Бросьте ссориться. Но скажу вам честно, это еще не чудеса. Вот я видел огромнейший барабан, такой барабан, от грохота которого сотрясались целые страны!

Три старца удивились и давай приставать к четвертому с расспросами:

– Какой же величины этот барабан, коль его грохот сотрясает целые страны?

– Посудите сами, почтенные: чтобы обтянуть тот барабан, едва хватило шкуры того самого буйвола с реки Боде, а корпус его сделан из дерева, которое макушкой небо достает, ну, а индийский тростник, ствол которого длиною с горную цепь Чыонгшон, пошел на обруч.

Поняли три старца, что четвертый умнее их оказался.

– А скажите, почтенный,– ехидно спросили они,– на что вешают ваш барабан, когда собираются в него ударить?

– Ваш слуга это знает, позвольте мне ответить, почтенные.

Старики обернулись, оглядели мальчишку, в знак согласия милостиво головами закивали. Мальчик за ухом почесал и сказал:

– Барабан тот висит на мосту, по которому я часто с отцом хаживал. Как-то раз остановились мы, глянули с моста вниз, а мост такой высокий, что тот буйвол, про которого вы изволили рассказывать, показался нам совсем крошечным, не больше блохи, ствол индийского тростника, равный горной цепи Чыонгшон, был не длиннее волоска, а дерево, макушка которого в небо упиралась, казалось не выше гриба. Тут отец мой загляделся, голова у него закружилась, и полетел он вниз. Три года оплакивал я отца. Когда же снял траур, пошел опять на тот мост, смотрю – отец все еще вниз летит.

Услыхали это старцы, аж рты поразевали, языками ворочают, а сказать ничего не могут.

(Сказка народности хани)

В давние времена в горном крае жил один жадный и злой старейшина. И у него не было детей. Долго старейшина возносил молитвы богам, делал им щедрые подношения, и наконец у него родился сын. Но счастья старейшине не прибавилось, потому что сын оказался уж больно чудным. В народе поговаривали, что, мол, этот ребенок послан старейшине в наказание за его свирепый нрав.

Мальчик был сильным, быстро рос, но вот беда: ничего-то он не умел. За какое дело ни примется, все у него получается наперекосяк. Потому и прозвали парня в селении Нгок, что значит «Дурень».

Время шло, и родители женили сына. Но ума у него не прибавилось. Как-то раз увидел он на улице охотников, несли они богатую добычу – тигра, кабанов, оленей. Вернулся Дурень домой и спрашивает жену:

– Скажи, женушка, как удается охотникам добывать столько дичи?

Жена, не зная, как подоходчивей ответить глупому мужу, в задумчивости покрутила в воздухе пальцами. Дурень уставился на ее руку и решил, что она показывает на крышу.

– Видишь ли,– наконец промолвила жена,– охотники расставляют западни там... высоко... где водятся звери. – И она опять покрутила в воздухе пальцами.

Дурень так и не понял, что жена имеет в виду высокие горы, а вовсе не крышу. На другой день, едва жена ушла по делам из дому, он забрался на крышу, устроил там западню, потом спустился, сел под деревом и стал ждать, когда в нее угодят тигры, кабаны и олени. Ждал он, ждал, все глаза проглядел, но так ничего и не дождался. От нетерпения Дурень то вскакивал с места, то снова усаживался. Под конец залез на крышу и устроился подле самой западни.

Под вечер, когда солнце ушло почивать в свое логово, домой возвратилась жена, развела огонь в очаге и принялась готовить рис на ужин. Потянуло дымком, и у Дурня глаза заслезились, он раскашлялся. Не утерпел, громко крикнул:

– Откуда такой едкий дым? Все глаза мне выел!

Услышала жена голос мужа, глянула наверх и увидела, что он устроил западню на крыше, а сам сидит, ждет, когда добыча появится. Жена и сердится на этакого дуралея, и жалеет его, но пуще всего ее смех разбирает.

– Ох и несуразный у меня муженек,– сквозь смех проговорила она.– Где ж это видано – ставить западни на крыше?! Их надобно ставить высоко в горах. И не на видном месте, а под деревьями и кустами. А здесь ты до скончания века ничего не поймаешь. И еще запомни: лучшее место для западни – глубокая яма, наподобие той, что за нашим домом.

Хотел было Дурень с женой поспорить, потому что, как все глупцы, был отъявленным спорщиком, но счел за лучшее на этот раз промолчать. Даже головой кивнул.

Наутро, когда жена снова отправилась по делам, Дурень вторично наладился западню строить. Вспомнив, какое место жена назвала лучшим для западни, он больше не стал лазать на крышу, а устроился в яме за домом. Вскоре ему и впрямь повезло! Угодил в западню горластый петух и поднял крик на всю округу. Ох и обрадовался Дурень! Схватил добычу, домой приволок. Весь день, до самого заката, в западню попадались то куры, то свиньи. Чуть ли не всю живность, свою и соседскую, переловил горе-охотник.

Люди селения, конечно, слышали тревожное кудахтанье и отчаянный свинячий визг, доносившиеся от дома Дурня, но никому и в голову не пришло заподозрить недоброе. Только к вечеру всполошились соседи: многие недосчитались свиней и кур. Стали люди бегать от дома к дому, друг друга спрашивать. В это время жена Дурня возвращалась домой и диву далась, отчего люди так кричат и ругаются, что ищут по всему селению? Однако, войдя в свой дом и увидев кучу битых кур и свиней, сразу поняла, в чем дело. Не проронив ни слова, бедняжка села на пол, закрыла лицо руками и горько заплакала. А Дурень никак в толк не возьмет, отчего жена не радуется такой богатой добыче.

– Ой-ой-ой! – растерянно проговорил он.– У нас радость, а ты почему-то плачешь. Не пойму я тебя... Ты полюбуйся лучше, сколько кур и свиней я добыл! Спасибо тебе, женушка, научила меня хорошие западни ста-вить. Утри слезы, навари и нажарь нам к ужину много мяса. Видишь, какой у тебя муж хороший добытчик!

Услышала жена эти речи, пуще прежнего расплакалась:

– Какой ты, право, болван! Подумал бы лучше, как. нам теперь с людьми расплатиться. Ведь ты извел почти всех кур и свиней в нашем селении.

Глаза у Дурня на лоб полезли, испугался он, задрожал от страха. Вырыл во дворе огромную яму, покидал туда всю добычу и землей присыпал.

Жена потихоньку успокоилась и допоздна растолковывала неразумному мужу, где и как надобно ставить западни. Наутро он отправился в горы, установил западню, как учила его жена, а к полудню туда угодил олень. Дурень запрыгал от радости, высвободил оленя и, придерживая его покрепче, стал наказывать:

– Ты, олень, теперь не просто олень, а моя добыча! Будь любезен, запомни это! Ступай к моему дому и передай жене, чтоб она наварила из тебя разных блюд – и наваристого супа, и мясной подливы к рису, и жаркого. А также передай жене, что я вернусь только к вечеру, хочу здесь еще посидеть, может, в мою западню угодит еще пара-другая оленей. Понял?

С этими словами Дурень отпустил оленя. Почуяв волю, олень со всех ног припустился в лес, а Дурень ему вслед кричит:

– Ты там смотри не балуй, а то жена у меня строгая, озорства не терпит!

Жена Дурня тем временем по хозяйству хлопотала: натолкла целую чашку жгучего стручкового перца для приправы, поставила на очаг горшок с половой для кур, чтоб распарилась, пошла задать корм проголодавшимся поросятам. Как раз в этот миг вбегает в дом Дурень, весь день мечтавший о роскошных яствах из оленины. Увидел какую-то чашку на столе и решил, будто это и есть мясная подлива. Он ее единым махом себе в рот опрокинул. Мало, думает, чего бы еще съесть? Видит, стоит на очаге горшок с варевом, и давай хлебать через край. Тут-то его и прихватило! От жгучего перца и распаренной половы ему рот и горло свело. Сидит, глаза выпучив, высунув язык, отдышаться не может – ни дать ни взять кошка, ненароком проглотившая имбирь. Слезы градом из глаз катятся. Все нутро огнем полыхает. Тут вернулась жена, Дурень на нее с бранью накинулся:

– И как это тебя только угораздило из отменной оленины подобную гадость сготовить?! Не умеешь варить – не берись!

Жена даже не сразу поняла, о чем бестолковый муж говорит, стала его расспрашивать. Слово за слово, поведал он ей о своем приключении. Выслушала она его, головой покачала: жалко ей стало, что муж упустил такую добычу, жалко его самого – вон как мучается от смеси жгучего перца с половой, но еще больше себя жалко, что такой болван ей в мужья достался. Топнула она в досаде ногой и говорит:

– Горе мне с тобой! Больше ни за какое дело не берись! Сиди дома.

Стал Дурень с тех пор бездельем маяться, день-деньской по дому с унылым видом слоняется, с опаской на жену поглядывает. Она же, видя, что от безделья у мужа ума не прибавляется, как-то сказала:

– На нашем поле совсем негде от солнца прикрыться. Пошел бы ты и поставил там шалаш. Большой мне ни к чему, поставишь, как говорится, панцирь от краба – и на том спасибо.

Обрадовался Дурень, что ему наконец дело нашлось, прихватил нож-резак и потопал на горное поле. По-дыскал удобное место для шалаша и надолго задумался: где теперь изловить краба? А поскольку крабы в гористых краях большая редкость, то отправился Дурень искать какую-нибудь речку или хотя бы ручеек. Авось, думает, повезет и удастся краба поймать. Долго бродил он по горам и ущельям, все ручейки и речушки обшарил, но тщетно. Наконец в самой низине набрел Дурень на сильно обмелевшую речку. Начал он камни ворочать. Вдруг из-под одного камня выскочил краб и давай со всех ног улепетывать.

– Шалишь! От меня не уйдешь! – завопил Дурень.– Тебя-то мне и нужно!

Изловчился он и поймал краба. Довольный вернулся на поле, развел костерок, краба изжарил и съел, а панцирь установил на то место, которое под шалаш приглядел. "Это как раз то, о чем просила жена,– бормотал он себе под нос.– Она же просила сделать шалаш из панциря краба, вот я и сделал. Хотя, видят боги, нелегко мне это далось..."Вернулся Дурень домой, жена его и спрашивает:

– Ты почему так поздно? Надеюсь, соорудил шалаш?

– А как же! – самодовольно отвечал Дурень.-Непростую задачу ты мне задала, но для тебя, женушка, я что хочешь сделаю. Ведь ты как говорила: «Поставишь панцирь от краба – и на том спасибо!» Вот и скажешь мне завтра спасибо.

Наутро супруги, перекусив риса, отправились на свое поле, а за ними следом увязалась собака. Чем ближе к полю, тем чаще оглядывался Дурень на собаку и наконец сказал:

– Надо бы собаку взять на поводок, а то, не ровен час, слопает она мой шалаш.

Не успел он это произнести, как собака рванулась вперед, и захрустел у нее на зубах панцирь от краба.

– Вот видишь! – вскричал Дурень.– Я же предупреждал! Пропали мои труды! Где мы теперь укроемся от солнца? А ты еще обещалась спасибо мне сказать, если поставлю я панцирь от краба.

Бедная женщина не знала, то ли плакать ей, то ли смеяться. Второго такого дуралея не сыщешь! Отныне она решила никуда его от себя не отпускать. Пусть лучше дома сидит. Иногда она ему только позволяла корм свиньям задать, а в остальное время он из угла в угол слонялся да на жену умильно поглядывал.

(Сказка вьетов)

Давным-давно жил на свете один плотник. Купил он как-то на целых сто монет хорошей древесины: решил мастерить сохи на продажу.

Открыл плотник мастерскую возле самой проезжей дороги. Кто ни пройдет мимо – обязательно заглянет.

Один прохожий заглянул и говорит:

– Соха нужна повыше да потяжелее, такой лучше пахать.

Плотник послушал и начал делать сохи повыше и потяжелее.

Прошел мимо другой прохожий, поморщился:

– Сохи-то надо делать пониже да поменьше, тогда будет в самый раз.

«Пожалуй, верно»,– решил плотник. Теперь он делал сохи пониже и поменьше.

Заглянул в мастерскую третий прохожий:

– Слышал новость? В горах начали распахивать новые земли, дело идет споро. А горы-то, сам знаешь, все джунглями поросли, так там пашут только на слонах. Вот если бы ты делал сохи в три раза выше и в три раза больше этих, чтобы можно было запрячь слонов, от покупателей отбою не будет.

Услыхал это плотник и давай делать сохи в пять раз больше обыкновенных. Выставил он сохи и стал ждать покупателей. Но проходили дни и месяцы, никто к этим сохам даже не приценивался. Призадумался бедняга: «Выходит, зря я старался и загубил столько хорошей древесины». Понял, что слушать каждого прохожего глупо. Но было уже поздно.

С тех пор о всех, кто живет чужим умом, и говорят в народе: «Мастерит соху посреди проезжей дороги».

А вот еще одна сказка про плотника, который «мастерил соху посреди проезжей дороги».

Жил в старину работяга плотник. Однажды прихватил он с собой большой деревянный брусок, уселся возле самой дороги и принялся за дело. Вдруг остановился около него прохожий:

– Что это вы делаете, дядюшка?

– Соху,– отвечал плотник, не оборачиваясь.

Не успел плотник и брусок обтесать, как подходит второй прохожий:

– Что это вы здесь делаете?

– Да вот выстругиваю пест,– пробормотал плотник, не поднимая головы.

Плотник обстругал соху уже на целую треть, как опять слышит:

– Что это вы тут делаете, дядюшка?

– Палочку для риса,– процедил сквозь зубы столяр, не отрываясь от работы.

Когда соха была готова уже наполовину, какой-то прохожий опять спросил:

– Что это вы делаете?

– Ложечку для извести – бетель готовить.

Соха была обстругана на три четверти, и тут послышалось снова:

– Что вы делаете, дядюшка?

Разозлившись, плотник отвечал, не выпуская из рук топора:

– Зубочистку строгаю.

Соха была уже почти готова, как раздался женский голос:

– Что это вы делаете?

– Стружки строгаю,– сказал, улыбаясь, мастер. Работы оставалось на пять минут, и никто больше неуспел задать ему нового вопроса.

(Сказка вьетов)

В давние времена жил один человек, и была у него кошка, которую он считал такой умной, такой необыкновенной, что величал ее не иначе, как Небесной.

Пришел к хозяину кошки как-то гость, услыхал это прозвище, удивился и спрашивает:

– Почему вы, любезный, называете обыкновенную кошку Небесной?

– Эта кошка вовсе не обычная,– отвечает хозяин.– Столь удивительных кошек свет еще не видывал. Поэтому только такое имя ей и подходит,– именно Небесная, ведь на свете нет ничего могущественнее Неба.

– Но разве вы не знаете,– говорит гость,– что облака могут закрыть небо?

– Вы, пожалуй, правы. Назову-ка я свою кошку Облаком.

– Но ветер гонит облака, куда ему вздумается,– молвит гость.

– Что ж,– отвечает хозяин,– вы правы! Пусть моя кошка зовется Ветром.

– Вы забыли, видно, что путь ветру может преградить стена крепости?

– Тогда назову я, пожалуй, кошку Крепостью.

– Но ведь крепостные стены не могут устоять перед мышами?..

– Тогда пусть мою кошку зовут Мышкой.

– А ведь кошке ничего не стоит поймать эту Мышку?

– Тогда пусть мою кошку зовут Кошкой,– сказал хозяин.

Рассмеялся гость, захлопал в ладоши.

– Вот и получилось, как у нас в пословице говорится: «кошка – всегда кошка!..»

(Сказка вьетов)

Давным-давно жили четыре школяра. Каждый из них считал себя искусным стихотворцем. Однажды пришли они к храму Будды, увидели там колокол и вздумали о нем стихи сочинить. Первый начал так: В храме сем колокол есть...

Второй продолжил, вдохновясь:

Ударишь – поет "дин-дон!"Третий, подумавши, произнес:

Не котел, не ступа, не пест...

А четвертый торжествующе закончил четверостишие:

Но все же из меди он!

Сочинив стихотворение, принялись школяры его декламировать. Читают, перечитывают, языками прищелкивают, себя хвалят. Вдруг один из них вздрогнул, в лице переменился и говорит:

– Слыхал я, что в старину Ван Бо* семнадцати лет от роду написал стихотворение «Во дворце тэнского князя». Это удивительное стихотворение, потому что вложил поэт в него всю душу, отдал все свои силы и вскоре, бедняга, умер... Вижу я, что мы с вами создали стихи еще более удивительные и прекрасные. Видно, близок наш смертный час, братья! Второй школяр забеспокоился:

* Ван Бо (647-675) – известный китайский поэт.

– А вдруг мы сейчас умереть должны? Что же нам делать?

Третий был сообразительнее и тут же нашел выход:

– Не волнуйтесь, братья. Я видел в храме гробы. Давайте попросим их нам продать.

Пошли школяры к настоятелю, просят продать им гробы.

– А на что они вам? – удивился настоятель. Школяры тотчас ему все рассказали и тут же напевно прочитали стихи:

В храме сем колокол есть, Ударишь – поет «дин-дон!».

Не котел, не ступа, не пест, Но все же из меди он!

Выслушал настоятель стихи и велел послушнику принести пять гробов.

– Зачем же пять? – изумились школяры.– Нам нужно только четыре.

– Да-да,– кротко произнес настоятель.– Пятый – это я для себя прошу. Давным-давно поклялся я, что тут же уйду в мир иной, если встречу человека, сочиняющего стихи, в которых смысла еще меньше, чем в моих. Видно, пришел мой последний час, коль мудрое Небо и всемилостивейший Будда послали мне вас!

(Сказка вьетов)

Жил да был в прежние времена богач ростовщик, и в той же округе жила-была бедная-пребедная семья. Вечно была она в долгах, никак не могла вернуть тому ростовщику тридцать куанов. Уж сколько раз приходил ростовщик, долг требовал, а беднякам платить нечем, и потому всякий раз они об отсрочке его просили-умоляли.

И вот как-то раз пришел ростовщик за долгом, а хозяев дома не оказалось, только маленький сынишка бедняка во дворе играет.

– Куда ушли твои родители? – спрашивает ростовщик.

Малыш притворился, будто вопроса не слышит, и молчит.

Разозлился ростовщик и стал допытываться:

– Где твой отец? Где твоя мать? Или они от меня прячутся? Ну, говори мне правду.

Посмотрел малыш на незваного гостя и говорит:

– Отец мой пошел головы рубить живым, а безголовых сажать. Мать моя отправилась покупать палочки и торговать ветром.

Выслушал его ростовщик, ничего не понял и стал переспрашивать,– а малыш в ответ только смеется. Решил ростовщик задобрить малыша и говорит:

– Если скажешь мне, чем заняты твои родители на самом деле, прощу им все долги.

– Вы шутите надо мной, господин,– говорит мальчик,– нехорошо над маленьким смеяться.

– Нет, чистую правду говорю,– твердит ростовщик.

– Правду? – удивился малыш.– Тогда я сейчас свидетеля позову, при нем и скажу.

«А малыш, видать, совсем не так глуп»,– подумал ростовщик.

Как раз в это время на глаза ему попался муравей-термит, который полз по палочке для еды. Решил богач обмануть малыша.

– Вот смотри: муравей ползет. Он у нас и будет свидетелем. Рассказывай скорее.

– Ну, раз свидетель есть, так и быть, слушайте. Когда я говорил: отец пошел головы рубить живым, а безголовых сажать, то имел в виду, что отец сажает рисовую рассаду. Когда я сказал: мать пошла покупать палочки и торговать ветром, то имел в виду, что мать веерами торгует.

Услышал это ростовщик, не стал дожидаться родителей и отправился восвояси.

Через несколько дней ростовщик опять пришел к бедняку, стал долги с него требовать. Отец умолял, просил об отсрочке, но богач и слушать не хотел. Тут вбегает малыш и говорит:

– Ни о чем не тревожься, отец. Этот господин простил нам долги, он мне сам об этом сказал.

– Эй, малыш, перестань врать! – рассердился ростовщик.– Кто тебе такое мог сказать?

– Нехорошо от своих собственных слов отказываться, господин! Ведь и свидетель у нас был,– отвечает ему малыш.

В ярости выскочил ростовщик из дома бедняка, идет, бормочет угрожающе:

– Ничего, вы у меня еще поплатитесь. Все равно долги вернуть придется. Я за помощью к судье обращусь.

– Откуда у тебя свидетели, сынок, где они? – спрашивают сына перепуганные родители.– Как ты докажешь, что господин простил нам долги?

– Не беспокойся, отец,– отвечает сын.– Долгов не возвращай, положись на меня. Как явимся к судье, сам увидишь, что господин признается.

Трех дней не прошло, вызывают бедняка к судье.

– О чиновный господин,– говорит бедняк судье,– я задолжал этому человеку тридцать куанов. Сперва просил об отсрочке, а сейчас вознамерился отдать деньги. Но сын мой говорит, чтобы я не возвращал, потому что господин ростовщик при свидетеле простил нам долги.

– Мальчишка лжет! – говорит ростовщик.– Не прощал я никаких долгов, да и свидетелей не было. Прикажите позвать мальчишку, господин судья, пусть он сам все расскажет.

Повелел судья позвать сына бедняка. Вошел мальчик, поклонился вежлива и рассказал все, как было.

– Скажи,– молвит судья,– у тебя в самом деле есть свидетель, который может подтвердить обещание этого человека?

– Конечно, о чиновный господин,– отвечает малыш,– сам ростовщик показал на муравья, который полз по столбу, и сказал, что муравей и будет свидетелем.

– По палочке для еды полз муравей-то! – закричал ростовщик.– А на столбе никакого муравья не было!

Услыхал эти слова судья, рассмеялся и говорит:

– Выходит, ты и в самом деле долг простил. Оказывается, и свидетель у вас был. Так что жаловаться тебе не на что. Ты думал обмануть малыша, а он тебя перехитрил.

И повелел судья долги ростовщику не возвращать. Пришлось богачу повиноваться. Как ни злился он на малыша, не мог не признать, что мальчик умней и находчивей его оказался.

Недаром говорят: теперь дети умнее мудрых стариков пошли.

(Сказка вьетов)

Давным-давно это было. Прослышал один человек из Хатэя, что в Хадонге есть чудо-батат преогромной величины, и решил отправиться в те края, чтобы взглянуть на него. А другой человек, из Хадонга, узнал, что в Хатэе есть дивный мост невиданной высоты, и захотел посмотреть на него собственными глазами.

Встретились эти двое на дороге, зашли в харчевню, чтобы жажду утолить и потолковать. Человек из Хадонга спрашивает хатэйца:

– Куда идете, почтенный, какие дела вас в дорогу позвали?

– Иду я в Хадонг, чтобы увидеть чудо-батат,– отвечает хатэец.

– О почтенный, да вам нет никакого смысла туда идти,– говорит человек из Хадонга,– я все вам расскажу, как есть. Этот батат в Хадонге такой большой, что даже не знаю, с чем и сравнить его! Десять тысяч солдат целый месяц ели этот батат, а всего лишь краешек отъесть смогли,– вот он какой, батат в Хадонге!

Выслушал его хатэец и спрашивает в свою очередь:

– А вы куда направляетесь, почтенный, и какие дела привели вас сюда?

– Я иду полюбоваться на мост в Хатэе,– отвечает человек из Хадонга.

– Коли так, то вам, почтенный, тоже ходить туда не надо. Я сам из тех мест и все могу сейчас вам рассказать. Этот мост так высок, что ничем его измерить даже нельзя. Гулял однажды по мосту отец с маленьким сыном на руках да по неловкости уронил ребенка с моста. Поспешил отец вниз; на берег прибежал, целый месяц лодку мастерил, и когда доплыл до середины реки, то увидал, что сын его все еще летит с моста, в воду упасть не успел... Поймал отец сына в объятия и домой вернулся. С тех пор они счастливо живут вместе.

– Пожалуй, и впрямь мне теперь незачем идти в Ха-тэй,– сказал человек из Хадонга.

– Ваша правда! – ответил ему хатэец.– Можно нам теперь домой вернуться спокойно. Но послушать о таких чудесах всегда интересно!

Собрались путники прощаться и перед дорогой стали угощать друг друга бетелем. Только не знают, кто из них старше и кому первому надлежит принять угощение.

– Скажите, почтенный, а сколько вам лет? – спрашивает путник из Хадонга.

– Уже и не помню,– отвечает хатэец,– одно мне ведомо, что, когда был я еще во чреве матери, сорвала она украдкой персик в саду с дерева, которое цветет раз в три тысячи лет. Косточку от того персика мать посадила. Выросло из косточки дерево, а от его плодов появились потом другие деревья. Теперь в наших краях таких персиковых деревьев видимо-невидимо. А вам сколько лет, почтенный?

– У меня с памятью хуже, чем у вас, почтенный,– отвечает человек из Хадонга.– Я таких подробностей не помню. Знаю только, что каждый год мой возраст заносился на табличку величиной с зубочистку. Теперь такими табличками семь домов битком набито. А часть их лежит в общинном доме и в храме Будды. Я все делами занят, не соберусь подсчитать, а чужой, боюсь, со счета собьется.

– Так как же узнать, кто из нас старше? – в недоумении говорит хатэец.– Давайте спросим, сколько весен и осеней живет на земле та старая торговка.

Спросили путники старую торговку, а она отвечает:

– Я женщина неграмотная, потому, сколько мне лет, знать не знаю. Может, моему младшему братцу об этом известно.

– А где же ваш младший брат и как его звать?

– Где он, это мне неведомо, а звать его – Бан-ко .

– Так, значит, Банко* – ваш младший брат?! – вскричали разом оба путника.– Тогда вы, конечно, самая старшая из нас и вам первой бетелем угощаться.

* Банко (кит. Пань-гу) – согласно китайской мифологии, первочеловек

(Сказки мыонгов)

Жил в старину человек по имени Куой, большой плут и обманщик. Однажды ему даже удалось обвести вокруг пальца самого окружного старшину* и выманить у него десять серебряных монет. Рассовал он эти монеты в драную подкладку своего старого халата и не спеша отправился на базар.

* Окружной старшина – начальник округа.

Остановился Куой возле ряда, где продавались медные котлы и сковороды, гонги и барабаны. Видит: стоит неподалеку старый и степенный окружной старшина и выбирает товар. Протиснулся Куой сквозь толпу поближе к важному чиновнику и попросил показать маленький гонг. Приценился, поторговался для виду, а потом преспокойно снял с себя драный халат, потряс его – раздался звон серебра, еще раз тряхнул – и покатились по земле две серебряные монеты. Нагнулся Куой, поднял монеты и протянул их торговцу.

Обступившие Куоя люди пялят в изумлении глаза, а хитрецу и дела до них нет, уже к медному котелку приценивается. Сторговался, снова снял халат, тряхнул – послышался звон, и опять по земле покатились одна за другой пять серебряных монет.

Не сдержал любопытства окружной старшина, спрашивает Куоя:

– Скажи-ка, любезный, что это за халат у тебя такой? Вроде бы старый и драный, а стоит потрясти – так и сыплются из него монеты. Чудеса!

– О, этот необыкновенный халат ниспослан мне богом Тхеном,– отвечал хитрец.– Узнал всемилостивый, что беден я и не на что купить мне ни медного гонга, ни котелка, вот и сжалился надо мною и даровал чудесный халат. Потрясу его, и деньги так и сыплются изо всех дыр. Только предупредил меня бог Тхен, что не следует жадничать, иначе халат утратит волшебную силу.

Как услышал окружной старшина, что из волшебного халата деньги сами собою сыплются, обуяла его жадность и захотелось стать хозяином этого халата.

– А не продашь ли ты, любезный, мне свой халат? – спрашивает он вкрадчивым голосом.– Я тебе дам хорошую цену. У тебя будет много денег, и ты купишь все, что захочешь.

Но Куой наотрез отказался.

– Давай тогда обменяемся одеждой: я тебе отдам свое парчовое платье, а ты мне – халат,– предложил окружной старшина.

Куой снова отказался:

– Одеяние ваше, почтенный старшина, очень даже богатое. Но все равно далеко ему до моего рваного халата. Ведь благодаря халату мне и денег не нужно с собой носить. Захочу – куплю буйволов, захочу – лошадей. Чего душа пожелает. Нет, менять мне халат нет никакой выгоды.

Насупился старшина и решил пригрозить бедняку:

– Не станешь меняться – гляди, в тюрьму засажу! К его удивлению Куой и не подумал испугаться.

– По мне, лучше в тюрьме отсидеть, чем необыкновенного халата лишиться,– отвечает спокойно.

Понял окружной старшина, что Куоя на испуг не возьмешь, и вновь принялся его уговаривать да уламывать:

– Послушай, приятель, неужели у тебя нет ни капли уважения к моему чину? По-хорошему ведь прошу: давай меняться. А в придачу я дам тебе горсть серебряных монет и козла. Вот он, козел-то, я его только что купил.

Взглянул Куой на пригоршню серебра, кинул взгляд на бородатого козла и сделал вид, будто призадумался.

– Только из уважения к вам, почтенный старшина, решаюсь я на такую мену,– наконец проговорил он.– В самом деле, ну кто раньше дал бы за рваный халат новое богато расшитое платье да еще козла в придачу?.. Только ведь халат этот пожалован мне богом Тхеном! Поэтому сами глядите, почтенный, если у вас какое недоразумение с халатом получится, на меня зла не держите. С таким только условием и меняюсь, почтенный.

На все согласился жадный старшина, и тут же при всем честном народе отдал Куой свой рваный халат за богатое платье чиновника и еще козла в придачу взял.

Окружной старшина, получив наконец вожделенный халат, обрадовался несказанно: уж и любовался лох-мотьями, и поглаживал их, и к груди прижимал! Потом накинул на плечи и важно зашагал по торговым рядам в поисках подходящего товара. «Отныне я – самый богатый человек в мире!» – шептали его губы.

В конном ряду окружной старшина остановился. О цене на каждого коня в отдельности и справляться не стал, спросил, сколько хотят за весь табун целиком. И торговаться не стал. Снял с плеч рваный халат и, как Куой, тряхнул его раз, другой и третий. Вывалились две серебряные монетки, но понапрасну тряс он еще лохмотьями – ни серебро не звенело, ни монеты не сыпались, только клубы пыли поднялись вокруг старшины...

Опешил окружной старшина, побелел как мел, холодным потом покрылся. А люди вокруг хохочут, пальцами на него показывают:

– Не иначе, человек с ума спятил! Бегите скорее сюда, посмотрите на этого глупца!..

Тут и окружной старшина понял, за какое сокровище он свое платье и козла отдал. Побежал старшина, подгоняемый всеобщим хохотом, добежал до своей лошади, вскочил в седло и пустился наутек, подальше от позора.

Вскоре после того случая в одном селении чиновный старшина выдавал дочь замуж. Пригласил он на свадебный пир приятелей своих, старшин из дальних и ближних селений. Узнал об этом радостном событии и весельчак Куой. Нарядился он в парчовое платье, вывел со двора козла и отправился к тому чиновному старшине на праздник.

Вскоре догнал его окружной старшина верхом на коне. Увидал он Куоя в расшитом одеянии и решил, что это свой брат чиновник,– Привет вам, почтенный,– говорит старшина.– Куда вы козла ведете?

– Направляюсь на свадьбу,– отвечает Куой.

– На свадьбу? – обрадовался чиновник.– Значит, нам по пути, вдвоем веселее в дороге будет. Но скажите, почтенный, как вы доберетесь пешком, если еще и козла вести приходится? Ведь туда верхом и то полдня ехать надо!..

Рассмеялся Куой и отвечает:

– Ну, об этом можно не беспокоиться. Вот как бы не попасть на свадьбу слишком рано! Не хочу от вас, почтенный, скрывать: козел у меня волшебный – мчится, обгоняя ветер. А вам, почтенный, надо поторапливаться, иначе вы на своей лошади можете и не поспеть. Мне-то что! Если я и после полудня выеду, все равно не опоздаю.

Смотрит старшина на шутника и дивится: в своем ли уме этот человек в богатом платье,– уж больно странные речи ведет?.. Где это видано, чтобы на козлах верхом ездили!.. Собрался было старшина обогнать путника, да любопытство в нем пересилило, и спросил он Куоя:

– Что-то не пойму я, почтенный, как это верхом на козлах ездят? Коли у вас козел волшебный, может, наперегонки поскачем? Согласны?..

– Так вы не верите мне, почтенный? Ну что ж, вам придется поверить: к вечеру мы встретимся на веселом пиру!

– Спор так спор, почтенный! Если я проиграю, то моя лошадь станет вашей, а если уж вы проиграете, то придется вам козла отдать мне. Ну как?

– Только наперед знайте, почтенный, что спор вы проиграли! – смеется Куой.– Конь-то у вас слабенький, куда ему тягаться с моим козлом. А спорить я согласен, отчего ж не посостязаться?

– Ну, держитесь! – воскликнул окружной старшина, желая проучить хвастунишку.– Мой конь готов скакать наперегонки с вашим волшебным козлом.

И порешили путники, что победителем станет тот, кто первым прибудет на свадьбу. Составили они договор, подписали бумагу и на том расстались.

Старшина вскочил на коня и поскакал во весь опор, помахивая плеткой. И только он скрылся из виду, Куой схватил козла под мышку и побежал знакомыми тропинками напрямик через джунгли. Долго ли, коротко ли, но успел хитрец к дому отца невесты добраться, когда старшина и полпути не одолел. Привязал он своего козла к свае дома, поднялся наверх и уселся преспокойно – бетель жует, чай попивает, своего противника ожидает. Пока тот сломя голову мчался, Куой собрал валявшийся на полу изжеванный бетель и около себя сложил. Лишь к вечеру появился наконец старшина. Конь под ним валился от усталости, да и сам он от пота взмок и еле ноги передвигал, когда спешился. Отряхнул он дорожную пыль и стал по лестнице подниматься, уверенный, что приехал раньше и спор, конечно, выиграл. Каково же было изумление окружного старшины, когда, ступив на помост, услышал он приветливый голос Куоя:

– А-а, вот и вы, почтенный! Что-то в пути вы порядком задержались, я уж беспокоиться начал. Вон сколько бетеля от скуки изжевал! Ну, как наш уговор? Согласитесь, что лошадь ваша стала моей!.. Не так ли?

Глядит старшина, глазам не верит. От досады головой трясет,– так ему коня жалко. Но ничего не попишешь. И, чтоб не остаться внакладе, попросил он Куоя продать ему волшебного козла.

– Козлу моему цены нет! – отвечает хитрец.– И чего ради мне его продавать? Да если и продать, так у вас, почтенный, денег не хватит.

Но старшина горячится, на своем стоит. Занял десять слитков серебра и давай снова Куоя уговаривать. Долго упорствовал Куой, а потом вроде бы поддался на уговоры старшины и продал ему козла. Сам сел на коня и ускакал.

Довольный покупкой старшина остался пировать, и, как говорится, чем больше вина, тем больше слов, стал он во всеуслышание похваляться своим бесценным козлом. Не терпелось окружному старшине перед всеми верхом на этаком чуде покрасоваться. Вышел старшина нетвердой походкой на середину двора, только собрался оседлать своего козла, а тот возьми да шарахнись в сторону, и шлепнулся незадачливый хозяин оземь. Вокруг народ стоит, хохочет. Поднялся одураченный старшина, закрыл лицо руками и поплелся прочь.

Рассказывают, будто встарь, в сухую пору года, чиновные старшины частенько сгоняли людей на охоту. Много бед приносила простому люду эта охота. Приходилось долго блуждать по далеким лесам, а добытого зверя отдавать старшинам. Так уж было заведено, и никто не смел нарушить этот обычай.

Только озорник Куой мог решиться подшутить над чиновным старшиной. И вот в ночь перед охотой отнес Куой к месту, где охотники обычно останавливаются на привал, бамбуковую трубку с вареным рисом, хороший кусок жареного мяса и спрятал их в кустах. Потом недалеко от того места, где старшина отбирал у людей добычу, Куой укрыл пойманного им оленя.

Едва занялся день, в селении раздались призывные звуки гонга. И все – кто с копьем, кто с луком – собрались на площади. Один Куой продолжал спать, свернувшись клубком под одеялом. Заметил чиновный старшина, что среди охотников нет Куоя, рассердился и поскакал к его дому. Вбежал старшина в дом, толкает в бок Куоя, а хитрец и не думает вставать, спросонок бормочет, чтобы оставили его в покое. Растормошил его все-таки старшина, а Куой знай свое твердит:

– Как же я, почтенный, на охоту пойду, когда у меня ничего не приготовлено – и рис не сварен, и копье не припасено.

Не пожелал старшина внять мольбам Куоя, выволок его из дому и погнал на охоту.

Идет Куой, понурившись, жалобно что-то бормочет, на все вопросы лишь одно отвечает:

– Заснул я, забыл обо всем, не успел даже риса в дорогу сварить, не успел копье и лук со стрелами у соседей попросить. Видно, не избежать мне наказания. Надо вознести молитву, чтобы смилостивились надо мной божества...

Проходила дорога мимо храма бога Тхена, и Куой выскочил из толпы охотников и юркнул прямо во врата храма. Решил чиновный старшина, что хитрец вознамерился улизнуть, кинулся за ним вдогонку, вбежал в храм и видит: Куой склонился над курящимися благовониями и что-то шепчет.

– Эй, Куой, ты что, сбежать вздумал? – грозно крикнул старшина.

– Вы, почтенный, добра мне не пожелали, не оставили меня дома, чтобы я рису в дорогу сварил, копье или лук приготовил. Вот и пришел я пожаловаться богу Тхену. Только теперь я вас не боюсь! Бог ниспослал мне волшебный посох! – И Куой высоко поднял бамбуковую палку, вскинул ее на плечо и радостно зашагал из храма.

От таких слов чиновный старшина еще больше распалился, приказал охотникам, чтобы Куою риса не давали, ни в чем ему не помогали на охоте.

«Посмотрим, как тебя выручит бамбуковая палка! – со злорадством думает старшина.– Погоди у меня, скоро с тобой расквитаюсь...»

Пришли охотники на то место, где обычно при-вал устраивают, чтобы подкрепиться. Жалеют односельчане Куоя, каждый готов с ним рисом поделиться, да не разрешает чиновный старшина, зорко следит за всеми, чтобы никто к Куою и близко подойти не смел.

Только Куою все нипочем – сидит, песни распевает. Разозлился старшина, подбежал к Куою и велит ему тотчас же, хоть из-под земли, рису себе раздобыть, а коли не выполнит он приказа, то шкуру ему спустит. Испугались односельчане за своего любимца, весельчака Куоя, а тот улыбается и говорит:

– Я еще не успел проголодаться. Но как только есть захочу, волшебный посох мне тут же все доставит.

– Вот и изволь немедленно сюда рису вареного подать! – закричал старшина и схватился за ружье.– Не то я тебя застрелю!

Ничуть не испугался Куой, встал спокойно, поднял свой посох и произнес такое заклинание:

– О волшебный посох! О волшебный посох! Пошли мне риса, пошли мне мяса! – И что было сил метнул палку в кусты.

Выждал хитрец минуту, кинулся в самую чащу, где посох его скрылся, а потом выходит из кустов, неся бамбуковую трубку с вареным рисом и жареное мясо. Увидели такое чудо односельчане, от радости захлопали в ладоши, закричали. Только чиновный старшина молчал, глаза его кровью налились от злости, того и гляди, лопнут.

Со всеми поделился Куой рисом и мясом. Поели охотники, отдохнули и стали к охоте готовиться. Лишь один Куой ни о чем не думает, никакого беспокойства не выказывает. Устроился поудобней под деревом, развел костерок и греется.

Чиновный старшина на этот раз смолчал, но про себя подумал: "Ладно, сиди, грейся! Только придет время сдавать добычу, и если ты мне не сдашь – пеняй на себя!.."Когда завечерело, стали охотники собираться, каждый свою добычу несет – кто лисицу, кто зайца. Один Куой ничего нести не собирается.

– Эй, Куой,– кричит старшина,– ты что, бунтовать вздумал?..

– Вы же знаете, почтенный,– смиренно отвечает хитрец,– что нет у меня ни копья, ни лука. И сами приказали, чтобы никто мне не помогал на охоте. Неужели голыми руками зверя изловишь? Вот мне и нечем порадовать вас.

– А где же твой волшебный посох? – спрашивает старшина.

– Вот спасибо, почтенный! Ведь я про посох совсем забыл,– радостно откликнулся хитрец.– Сейчас я какой угодно дичины добуду!

Поднял Куой свой посох, громким голосом произнес заклинание:

– О волшебный посох! О волшебный посох! Пошли мне жирного оленя! – И метнул бамбуковую палку в кусты.

Тут все услышали жалобный крик оленя, кинулись в кусты, а там – связанный олень лежит! От радости закричали охотники, обступили Куоя, поздравляют. Один чиновный старшина стоит, ничего сказать не может, рот разинул, глаза выпучил. То на оленя глядит, то на бамбуковый посох. И задумал тут старшина волшебным посохом завладеть. Не годится, чтобы этакое чудо простолюдину принадлежало.

– Послушай,– вкрадчивым голосом обратился он к Куою,– очень тебе повезло. Но зачем тебе посох? Что ты с ним делать будешь? Уступи-ка его мне, а я за него вот это ружье отдам.

Понял Куой, что попался старшина на его хитрость, головой мотает, ни за что не соглашается. Выждал хитрец, пока старшина не заставил всех односельчан упрашивать его, только тогда с великой неохотой дал согласие:

– Так и быть, почтенный, из уважения к односельчанам уступлю я вам свой посох. Но извольте выполнить два моих условия: верните всем охотникам добычу и поклянитесь не держать на меня зла, если вдруг посох не захочет вам повиноваться.

– Пусть все будут свидетелями, я принимаю оба твои условия!

Куой взял у старшины ружье, а ему передал бамбуковый посох. Получил чиновный старшина волшебный посох и возгордился.

– Я возвращаю вам, люди, все, что вы принесли! – воскликнул он.– Больше не нужны мне ваши жалкие подношения. Отныне я владею волшебным посохом, и моей добычей станут самые крупные звери и птицы. Для начала я желаю получить тигра! Смотрите, о люди!

Чиновный старшина, подражая Куою, поднял посох и громовым голосом произнес заклинание:

– О волшебный посох! О волшебный посох! Пошли мне, чиновному старшине, большого тигра! – И кинул бамбуковую палку в кусты.

Палка прошуршала в кустах, но в ответ не раздалось рычания тигра. Поглядел на кусты чиновный старшина, подъехал к ним на своей лошади, раздвинул ветки,-никого! Только шустрые белки бросились врассыпную!

Поняли тут односельчане, как одурачил Куой чиновного старшину, и окрестные горы задрожали от дружного хохота. Долго смеялись люди над жадиной старшиной, а у того от бешенства руки тряслись и лицо стало багровым.

Заорал старшина, требуя вернуть ему ружье и охотничью добычу, двинул на людей коня. Но охотники не испугались, выставили копья, подняли луки и все хохотали прямо в лицо чиновному господину. Струсил старшина и поскакал прочь, не смея даже повернуть головы.

До того досадил своими проделками весельчак Куой чиновным старшинам, что не выдержали они обиды, рассердились не на шутку и повелели схватить хитреца. Долго судили-рядили старшины и решили своего обидчика утопить в реке, а чтоб другим неповадно было, согнали народ на место казни.

И вот по приказанию старшин сплели слуги большущую корзину, в нее положили камней и туда же посадили связанного Куоя. В таком виде принесли его слуги на берег реки, где уже собрался народ.

Сидит в корзине весельчак Куой и посмеивается, а вокруг толпится народ, жалеет своего любимца, только помочь ему ничем не может.

Старшины между тем с казнью не торопятся,– очень им хочется народ припугнуть да предсмертным страхом плута насладиться.

И вдруг из корзины раздается громкий смех Куоя, все диву даются, ничего не понимают.

– Что с тобой, Куой? – спрашивают его.– Как ты можешь смеяться перед смертью?

– Я над глупыми старшинами смеюсь,– отвечает из корзины весельчак.– Они меня казнить задумали, да, видно, забыли про пословицу: «Камни остаются, апельсины уплывают». Так что не волнуйтесь, скоро я буду с вами, односельчане!

Поняли люди хитрость Куоя и стали громко кричать:

– Камни остаются, апельсины уплывают! Камни остаются, апельсины уплывают!

Услышали эти слова старшины, посоветовались между собой и велели слугам вместо камней немедля в корзину апельсинов насыпать. Потом корзину слуги раскачали и бросили в реку, корзина тут же скрылась под водой. Решили старшины, что Куой утонул, и отправились, довольные, по домам. Ушли с берега и односельчане, невесело возвращались они в свои дома, но у каждого в душе теплилась надежда, что их любимцу и на этот раз удастся провести старшин.

Корзина меж тем нырнула в воду, а потом всплыла и понеслась по течению. Сидит Куой в корзине связанный, не может шелохнуться, к берегу пристать. Долго его так несло течением, пока река не стала сужаться и корзину не прибило к берегу, где мальчишки пасли буйволов.

– Эй, ребята! – кричит им Куой из корзины.– Не хотите ли апельсинами полакомиться, у меня тут апельсинов полным-полно. Вытаскивайте на берег корзину.

Мальчишки подплыли к корзине и вытащили ее на берег. Так Куой спасся от неминуемой смерти.

Угостил он ребят апельсинами, оставшиеся плоды уложил в корзину, вскинул ее на плечо и отправился в ближайшее селение. Постучал Куой в дом чиновного старшины и говорит:

– Почтенный господин, мой хозяин шлет вам в подарок эту корзину апельсинов и просит отпустить вашего лучшего буйвола на несколько дней к его буйволицам.

Ничего не заподозрил чиновный старшина, принял в подарок апельсины и согласился отдать на несколько дней своего лучшего буйвола.

Вернулся Куой в свою деревню тайком, переоделся в лучшее платье, уселся верхом на буйвола и поехал прямо к дому главного чиновного старшины.

Как увидел старшина Куоя верхом на черном буйволе, от удивления язык проглотил, долго не мог слова вымолвить.

– Куой, это ты? – наконец спросил он слабым голосом.– А я-то думал, что тебя уже рыбы доедают... Как же это тебя угораздило вернуться? И что за буйвол у тебя?

Куой весело рассмеялся:

– Эх, каким же глупцом я был! Если бы мне тогда промолчать, осталась бы моя корзина с камнями, вот тогда бы я и разбогател. А то за апельсины мне всего-навсего одного буйвола дали!

Услыхал главный старшина о таком чуде, стал просить, чтобы Куой ему все в подробностях рассказал от начала до самого конца.

– Когда почтенные чиновные старшины повелели меня бросить в реку в корзине с апельсинами, решил я, что пришла моя смерть,– и воды наглотался, и в забытье впал, а потом очнулся и смотрю: сижу я во дворце у водяного царя. И спрашивает меня водяной царь, куда это я везу апельсины. А я ему отвечаю, что везу их в подарок водяному царю от почтеннейших чиновных старшин. Водяной царь долго благодарил меня, угостил на славу, пожаловал мне новое платье, а вам велел отвести в подарок вот этого буйвола. Сел я на буйвола верхом, и вынес он меня на берег. А еще водяной царь просил передать вам, почтенным старшинам, что у него там, внизу, воды много, а камней мало. Поэтому если к нему в корзине с камнями пожаловать, то он не то что буйвола – стадо слонов в подарок не пожалеет.

Как услышал это главный чиновный старшина, тут же решил сам к водяному царю отправиться. Приказал он Куою и людям селения приготовить корзину с камнями. От жадности велел камней побольше положить, чтобы в стаде слонов больше оказалось.

Простился главный старшина с женой и детьми, залез в корзину и велел отнести ее на то место, откуда Куоя в реку бросали. Сидит чиновный старшина в корзине, на людей кричит, поторапливает, чтоб те не мешкали.

Подал Куой знак односельчанам, те дружно раскачали корзину и со всего маху кинули ее в реку. Шлепнулась корзина в реку, лишь круги по воде пошли. Вот так утонул злой и жадный чиновник.

(Сказка кхмеров Намбо)

Жили в одном селе супруги, и была у них дочь на выданье. Отцу невесты хотелось подыскать такого зятя, который, что ни случись, не произнесет бранных слов.

Скоро сыскался парень, который не прочь был жениться на пригожей девушке. Отец невесты сказал, что даст согласие на свадьбу лишь в том случае, если жених ни при каких обстоятельствах не станет браниться. Парень поклялся, что с его языка никогда не сорвется ни единого бранного слова.

И вот настало время парню отработать положенный срок у отца невесты.

В первый день отец девушки велел будущему зятю впрячь в плуг пару быков и распахать поле.

– В полдень я принесу тебе поесть,– сказал старик.– Дождешься меня – распряжешь быков и сам отдохнешь.

Отправился парень в поле. За работой он и не заметил, как наступил полдень. Парень страшно проголодался, а еды никакой нет, да и отца невесты на дороге не видать. Лукавый крестьянин тем временем не спеша отобедал, потом долго возился по хозяйству и только под вечер принес парню еду. Хотя у того в животе и урчало от голода, он притворился, будто ничуть не устал и всем доволен. Поблагодарил будущего тестя и принялся за еду.

На другой день хитрый крестьянин опять припозднился с обедом. Немного не дойдя до поля, он спрятался за большим деревом и стал подглядывать за парнем, а тот как ни в чем не бывало все пахал себе да пахал, хоть опять был страшно голоден. «Неужто он стерпит, неужто не выругается с досады?» – думал крестьянин. Решил он подождать еще немного, но так и не дождался от парня ни одного бранного слова. Когда увидел парень наконец, что ему принесли поесть, то лишь улыбнулся и принялся быка распрягать.

На третий день жених опять спозаранок ушел в поле. Усердно работал весь день, сильно проголодался и от усталости едва держался на ногах, пот с него катился градом, а хитрый старик не торопился его накормить. Вот тут-то парень не выдержал и в сердцах обругал вредного старика. Ну, а тот стоял за большим деревом и, само собою, все слышал.

– Ты нарушил наш уговор и не выдержал испытания! – сказал отец невесты.– Так что иди на все четыре стороны.

Пришлось незадачливому жениху удалиться ни с чем.

Шло время, и к отцу невесты пожаловал другой парень. Он знал, какая неудача постигла первого жениха, и все же решил испытать судьбу, да и свою смекалку. К тому же – а это главное – очень ему нравилась пригожая дочь крестьянина.

Отец невесты вздумал подвергнуть нового жениха тем же испытаниям, что и первого: отправил его поле вспахать, пообещал в полдень еду принести, а сам далеко за полдень задержался. Однако не учел он, что парень оказался не простак, потихоньку прихватил с собой узелок с едой и в обеденное время как следует подзаправился. После этого снова за пахоту принялся. К приходу будущего тестя он был весел и приветлив. За еду поблагодарил и с довольным видом стал кушать.

На второй день повторилось то же самое. А на третий крестьянин явился уже на закате солнца. Каково же было его удивление, когда он увидел, что парень вместе со своими приятелями деловито освежевывает туши быков!

Накинулся на него крестьянин с упреками и бранью, но тот, ни капельки не смутившись, объяснил:

– Я пахал без передыху на этих быках с самого раннего утра, все вас ждал. Мне-то любая работа нипочем, а быки вот не выдержали и свалились замертво. Делать нечего, пришлось сбегать в селение за приятелями, чтобы они помогли мне освежевать туши. Не пропадать же добру! Завтра с утра пораньше отправимся на базар, продадим мясо, а на вырученные деньги купим новых быков, и я допашу поле.

Отцу невесты не оставалось ничего, как молча смириться с досадой. Мало того, ему еще пришлось тащить на своих плечах мясо. Однако после этого случая невзлюбил он сметливого парня и вечером сказал жене:

– Послушай, мать! Хоть этот парень очень работящий и к тому же не прожорлив, однако, думается, в зятья нам совсем не подходит. Пахал он всего каких-то три дня, а уже успел загубить обоих моих быков. Того и гляди, вконец разорит нас! Надо что-то придумать и поскорей от него отделаться.

Жена согласилась с мужем и стала думать, как избавиться от нежеланного жениха. Думала она, думала и наконец придумала:

– Скажи жениху, что завтра с утра вы с ним отправитесь на охоту, черепах ловить. Ты, мол, будешь за охотника, а он – за охотничью собаку. Вот увидишь, парень рассердится и обругает тебя.

Муж похвалил жену за выдумку. Только не знал он, что парень подслушал их разговор от начала до конца.

Ночью пошел парень к одному знакомому охотнику, купил у него несколько живых черепах, потом взобрался на холм и привязал черепах к кустам и деревьям.

Утром хозяин объявил, что собирается на охоту, а парня берет с собою вместо собаки. Жених молча кивнул головой. Побежал он впереди, а хозяин-охотник степенно шагал позади, корзину для черепах и флягу с водой несет. У хозяина вид деловитый, а парню – забава, так прилежно изображает из себя собаку, что любо-дорого поглядеть: то забежит вперед, то позади плетется, то громко лает, то что-то вынюхивает в траве. Время от времени он приносил хозяину черепаху, и вскоре корзина наполнилась.

В полдень хозяин сказал:

– Пора мне отдохнуть и подкрепиться. Поем – брошу тебе объедки.

А жениха, казалось, ничем не проймешь. Едва хозяин развернул банановые листья, в которые была завернута еда, парень с громким лаем кинулся на чьих-то буйволов, пасшихся неподалеку, и погнал их прямо в сторону хозяйского поля. Испугался хозяин, что буйволы вытопчут рис. Забыв о еде, кинулся он буйволам наперерез и давай отгонять. Парень же, не будь дурак, вмиг расправился с едой, которую хозяин оставил без присмотра. Вернулся хозяин, смотрит – исчезла еда, одни банановые листья валяются. Голодный, злой и усталый, поплелся он домой,– какая уж тут охота!

Дома рассказал жене, как провел его сметливый парень.

– Не печалься,– утешила его жена.– Попробуй завтра сделать наоборот: пусть он будет охотником, а ты – собакой. Как только он зазевается, ты изловчись и съешь всю еду. Наверняка он с досады тебя обругает.

На другой день, едва рассвело, коварный крестьянин разбудил жениха и велел снова собираться на охоту, черепах ловить. На сей раз парень очень обрадовался, когда узнал, что нынче старик будет изображать из себя собаку. Взобрались они на холм, жених оставил свою палку и пустую корзину под деревом, а еду, завернутую в банановые листья, и флягу с водой прихватил с собой. Он заставлял старика носиться взад-вперед, а сам потихоньку уплетал еду и запивал ее водой. До самого полудня хозяин бегал от куста к кусту, но так и не нашел ни одной черепахи. От усталости бедняга уже еле на ногах держался, ему хотелось пить и есть, но парень не давал ему передышки.

– Ишь какой бестолковый пес! – беззлобно приговаривал жених.– Ни одной черепахи не поймал!

Наконец с хриплым лаем хозяин побежал назад, к дому, но парень, который ничуть не устал, мигом догнал его, дал хорошего пинка и крикнул:

– Ах ты, негодный пес! Ни одной черепахи не поймал, а уже домой бежать вздумал!

У хозяина не хватило сил даже на то, чтобы огрызнуться. Не смея поднять глаз на жениха, он молча поплелся домой. А дома сказал жене:

– Ох, мать! До чего скверной собакой был я сегодня! Ни одной черепахи не поймал.– И добавил со злостью: – Давай прогоним этого нахала.

– Нельзя ничего делать сгоряча,– урезонила коварного старика жена.– Подумай, что мы скажем родителям этого парня, если ни с того ни с сего прогоним его? Нельзя нарушать уговор. Надо придумать что-нибудь похитрее.

Призадумалась жена и предложила новую уловку:

– Давай сделаем так: возьмем два мешка, в один мешок насыпем рису, а в другой ты сам заберешься. Завтра утром я велю парню отнести эти мешки на Слоновью гору, а потом принести назад. Работа-то тяжелая, да и бессмысленная, от нее любой взревет, начнет браниться на чем свет стоит.

Хозяин похвалил жену за выдумку и решил сделать так, как она посоветовала. Ему и в голову не пришло, что парень опять подслушал их разговор.

На другой день хозяйка разбудила парня пораньше и говорит:

– Ты еще спал, когда хозяин поднялся и пошел на Слоновью гору договариваться с лесорубами. Он тебя будет там ждать. Тебе же он велел передать, чтобы ты отнес на ту гору вон те два мешка с рисом – лесорубам за работу. Но если ты не разыщешь хозяина, придется мешки притащить назад. Понял?

Парень молча поднял на плечи тяжелое коромысло, с каждой стороны – по мешку, и пустился в дорогу. На полпути предстояло ему миновать мост через широкую реку. Парень ступил на мост, сделал несколько шагов и вдруг принялся охать и стонать:

– Ой-ой-ой, как же я устал, как притомился! Пожалуй, присяду отдохнуть немного.

Парень стал обмахиваться остроконечной шляпой, чтобы хозяин, сидящий в мешке, подумал, будто он и впрямь присел отдохнуть. Вдруг парень схватил коромысло и давай что есть силы дубасить по деревянному настилу моста и запричитал истошным голосом:

– О, горе, горе мне, несчастному! Кто же оставил без присмотра своего слона? Ой! Сейчас слон поломает коромысло! Ох-ох! Слон, того и гляди, доберется до моих мешков с рисом!

Кричит парень, а сам пинает ногами мешок, в котором затаился коварный старик. Потом как завопит во все горло:

– Ой! Слон утащил самый большой мешок!

С этими словами парень поволок мешок по мосту, поднял его повыше и с размаху как шмякнет об деревянный настил моста! Хозяин, сидящий в мешке, взвыл от боли и стал дергаться. Тут парень удивленно воскликнул:

– Что за чудеса? Кто там шевелится?

– Это я! Я! – отозвался хозяин. Он испугался, как бы не пришлось ему еще хуже.

Парень проворно развязал мешок – видит, хозяин в нем сидит. Стал он притворно сокрушаться, будто и впрямь ему ужасно жаль своего хозяина:

– Как это вы, дорогой хозяин, в мешке очутились? Еще немного – и вам пришел бы конец.

– Видишь ли,– смущенно отвечал хозяин, почесывая ушибленные места,– решил я забраться в мешок, чтобы не идти пешком на Слоновью гору. Далеко эта гора, вот и пришла мне в голову такая затея. Хорошо, право, что уцелел. Ладно, пошли назад!

Отсыпал парень половину риса из одного мешка в другой – теперь тащить ему предстояло вдвое меньше – и двинулся домой, довольно улыбаясь. А хозяин плелся следом, низко опустив голову. Чувствовал он себя совсем как побитый пес.

В тот же вечер супруги решили, что им надо не мешкая выдать дочь за этого парня, иначе он их обоих уморит.

На свадьбу пришли подруги невесты, приятели жениха, родня и соседи. Жених заранее спрятал нескольких девушек в комнате, куда никто не заглядывал, а сам встречал гостей, держа в руках очень красивую трость, приготовленную еще накануне.

Вот гости расселись по своим местам, и жених кликнул невесту, чтобы она налила каждому гостю кокосового молока. Потом он легонько ударил ее по плечу тростью и приказал удалиться.

Через некоторое время он опять позвал невесту, потому что пришла пора подавать поднос с угощением. Каково же было удивление гостей, когда к ним вышла другая девушка, одетая в точности так же, как предыдущая, только моложе ее. Когда девушка с подносом обнесла гостей, жених легонько ударил ее тростью по плечу и велел удалиться.

Гости отведали угощения и стали ждать, когда принесут следующее блюдо. Жених кликнул невесту, и к гостям вышла девушка еще моложе, чем предыдущая,.. И так повторялось много раз. Девушка, которая вышла наливать гостям чай, оказалась совсем юной и очень хорошенькой.

Смотрел тесть на все это и глазам своим не верил. Тогда он на ухо спрашивает у зятя:

– Откуда эти девушки, одна прекраснее другой?

– Разве вы не узнаете свою дочь? – удивился жених.– Это же она каждый раз выходит к гостям!

Потом жених хлопнул себя ладонью по лбу, будто наконец догадался, отчего тесть не узнает свою дочь:

– Простите меня, батюшка. Совсем забыл сказать, что моя трость не простая, а волшебная. Стоит ударить ею женщину – она тут же на несколько лет помолодеет. Вы же сами видели, как ваша собственная дочь помолодела у вас на глазах.

Тесть было засомневался, но потом подумал, что и впрямь видел все собственными глазами, а стало быть, подвоха тут быть не может. Тогда попросил он зятя одолжить ему на время волшебную трость.

– Берите, батюшка, пользуйтесь на здоровье,– охотно отозвался парень.

Схватил тесть волшебную трость и скорее в дом побежал. Видит – жена прилегла, отдыхает. Хитрый старик замахнулся тростью и давай ею жену охаживать! Та от боли взвыла, стала соседей на помощь звать. А муж все не унимается, от души ее колотит, да при этом еще приговаривает:

– Потерпи малость, жена, потерпи! Трость эта волшебная, дал мне ее дорогой зять. Хочу я, чтобы ты, моя умная-разумная жена, снова стала молоденькой!

Наконец угомонился старик, смотрит и удивляется: отчего жена от этакой взбучки моложе не стала?!

(Сказка народности мнонг)

В давние времена жили муж и жена. Долго не было у них детей, и наконец дождались – родился у них сынок. Все бы хорошо, да только мальчик от самого рождения был чудной: никогда не заплачет, не засмеется, ни рукой, ни ногой не пошевелит, а только и знает, что спать день и ночь напролет. Минуло ему уже два года, но просыпался он редко, редко глаза открывал. И дали родители ему имя Лежебока.

Мальчик рос, но нрав его не менялся. Только одного ему и надо было – полежать в тихом углу и поспать. Даже есть ему было лень. Если б его не кормили, не поили с ложечки, он и вовсе не ел бы. Время шло, и мальчик превратился во взрослого парня, которому о женитьбе пора было подумать. Отцу с матерью в конце концов стало невмоготу терпеть у себя в доме этакого лентяя. «Надо его женить, пусть живет с женой своим домом!» – решили они и говорят сыну:

– Пора тебе, сынок, жениться, да и жить своим домом.

Ничуть не удивился Лежебока, ничуть не огорчился, а, напротив, даже обрадовался. А дело было в том, что как-то вечером подслушал он ненароком разговор между богатым соседом и его единственной дочерью, красавицей Као Гур, Сидел сосед у очага и корзину плел. Подбросил он в очаг половы и громко свою дочь окликнул:

– Подойди сюда, мое единственное чадо, надобно мне с тобой о важном деле потолковать.

– О чем же хотите вы поговорить, батюшка? – откликнулась красавица.

– О тебе, доченька. Думаю я, что пора тебе жениха подобрать. Только делать это надо с умом. Ведь самое главное – чтобы жених не был лодырем. Подыщем тебе парня работящего, умелого, такого, который и поле хорошенько сумеет вспахать, и с охоты вернется не с пустыми руками. Я-то ведь немощен стал, толку от меня что от старого пня, нам с тобой опора нужна.

– А как я узнаю, какой из парней умелый пахарь да хороший охотник? – спросила девушка.

Отец призадумался и ответил:

– Хороший охотник угодит стрелой дичи в глаз. Умелый пахарь держит мотыгу не за самый конец рукояти, а поближе к середине. Только лодыри хватают мотыгу за конец рукояти...

Слушал Лежебока и наматывал себе на ус... Утром созвал он неженатых деревенских парней и попросил их помочь ему разбить горное поле. Красавица Као Гур брала воду из горной речки, что протекала неподалеку, и видела, кто как работает. Смотрит она: только один Лежебока держит мотыгу не за конец рукояти, а за середину, отчего приходится ему низко наклонять голову. Принесла красавица воду домой, поспешила к отцу рассказать об увиденном.

А Лежебока оказался парень не промах: заметил он, что прекрасная Као Гур поглядывает на него, встал на заре, поймал дикого голубя и вонзил ему стрелу точне-хонько в глаз. Потом пошел мимо дома соседа, а сам голубя со стрелой в глазу на виду держит. Девушка, конечно, тут же рассказала об этом отцу. Тогда отец девушки решил, что Лежебока и впрямь подходящая пара для его дочери, и согласился взять его в зятья.

Не мешкая, Лежебока перебрался в дом соседа.

Свадьбу играли три дня, и все три дня Лежебока только и знал, что ел да спал, а после свадьбы опять отсыпался. Шли дни за днями, а Лежебока все никак не мог отоспаться. Пора было готовить поле к севу, но Лежебока и не подумал взять в руки мотыгу. На охоту он тоже не ходил. Пришлось молодой жене самой возделывать горное поле, а старый и немощный отец, чем мог, помогал ей.

Но однажды случилась беда: зеленые всходы риса вытоптал дикий слон, что повадился ходить на горное поле. Старик отец пожаловался дочери:

– Со слоном, доченька, мне никак не совладать. От меня здесь проку не больше, чем от старого пня.

Пришла Као Гур домой и с укором мужу говорит:

– Если не хочешь в поле работать, так хоть помоги нам избавиться от дикого слона. Иначе мы вовсе без урожая останемся.

Лежебока даже глазом не повел, только пробормоталсквозь сон:

– Ладно уж, только ты сперва достань мне железный крюк, самострел да веревку потолще. Когда все будет готово, разбуди меня.

Через семь дней Као Гур приготовила железный крюк, самострел и толстую веревку. Едва начало смеркаться, растолкала она мужа, и пошли они вместе на горное поле. А там Лежебока говорит жене, позевываяда потягиваясь:

– Пожалуй, сначала вздремну я чуток в шалаше,а ты сиди и карауль.

Не успела жена и глазом моргнуть, как муженек уже захрапел во всю мочь, пришлось ей сесть и караулить. Но только недолго она так просидела. Услышала вдруг топот, и вдалеке показался слон. Принялась Као Гуртормошить мужа:

– Вставай, вставай! Слон идет, сейчас наши посевытоптать начнет!

Но Лежебока даже ухом не повел. Као Гур очень рассердилась, схватила самострел, приладила стрелу и выпустила. Стрела угодила прямо в глаз слону и сразила его наповал. Довольная, улеглась Као Гур возле шалаша, и вскоре сморил ее сон. Убедившись, что жена крепко спит, Лежебока поднялся, привязал слона толстой веревкой за ногу к вековому дереву, а сам забрался в шалаш и лег почивать.

Утром он сделал вид, будто очень разгневан.

– Кто посмел убить слона, которого я изловил живьем и к дереву привязал? – закричал он.

– Это я его убила,– спокойно ответила Као Гур,– но только слон не был привязан. И когда только ты успел его привязать?

Но Лежебока упрямо твердил свое. Когда они с желной вернулись домой, он первым делом пожаловался тестю на жену:

– Я слона живьем изловил, а она его, привязанного к вековому дереву, убила из самострела! Я хотел утром привести слона в деревню, а она дождалась, когда я засну, и убила слона! Вот какая мне досталась жена нерадивая!

Прикинувшись ужасно обиженным, Лежебока вернулся в дом к своим родителям. А на прощанье сказал, что не вернется к жене до тех пор, пока тесть не подарит его родителям доброго буйвола и отборного риса.

Пришлось тестю пойти на уступку, дал он и буйвола, и риса, тогда Лежебока вернулся в его дом.

Прошло время, и Као Гур опять рассердилась на мужа-бездельника.

– Если не хочешь в поле работать,– сказала она,– то хоть сходи на охоту, подстрели оленя!

Но Лежебока даже не шелохнулся. Он отозвался только тогда, когда жена в четвертый раз повторила свою просьбу.

– Ладно уж, но сперва зажарь курицу, свари яиц да клейкого риса,– сказал он.

Као Гур на другой день встала чуть свет и приготовила все, что просил муж, но он и не думал подниматься. Насилу растолкала она все-таки мужа, и тот отправился на охоту, прихватив самострел, толстую веревку и еду в заплечной корзине. Нашел Лежебока раскидистое дерево подле горной речки и принялся за дело. Через три дня соорудил на дереве настил, на нем – шалашик, где можно было укрыться и от непогоды, и от лесных зверей. Там-то Лежебока и улегся и захрапел. А про охоту он и думать забыл.

Рано утром вышел к горной речке тигр. Тигру страсть как хотелось полакомиться рыбкой. Забрался он на корягу и давай колошматить лапой по воде. Ох и не понравилось же это баклану, который привык ловить рыбу как раз возле той самой коряги! «Сейчас я тебя проучу, глупый тигр, чтобы неповадно тебе было вторгаться в мои владения!» – подумал баклан, изловчился и больно ударил клювом тигра по загривку. Разозлился тигр, разгневался, вознамерился было примерно наказать дерзкую птицу. Метнулся он вслед за бакланом, да бултых – и плюхнулся в воду! Едва не захлебнулся бедолага. Хотел выбраться из воды, но не тут-то было – крепко запутался в корнях, не пускают они его на берег. Увидали такое лесные птахи, диву дались: право, зрелище небывалое! Распищались они, разгалделись, разбудили Лежебоку. Глянул он вниз, видит – в горной речке тигр барахтается. Прихватил Лежебока толстую веревку, спустился с дерева, привязал тигра покрепче к коряге и отправился восвояси.

– Ну, где же твоя добыча? – встретила Лежебоку жена.– Подстрелил ли ты хоть одного зверя?

– Нет, не подстрелил,-| говорит тот,– а вот живым изловить зверя мне удалось.

– Какого такого зверя ты живьем изловил?

– Какого? Не знаю, наверное, дикого кота. Привязал я его к коряге, пусть меня дожидается.

Сказал, а сам спать завалился. Пошла Као Гур вместе с односельчанами посмотреть, кого это Лежебока привязал к коряге. Добрались они до берега горной речки и глазам своим не верят: оказывается, Лежебока тигра поймал! С того дня все в селении стали к Лежебоке относиться с великим почтением.

Время шло, и однажды появилось в лесу целое стадо носорогов. Жители селения ведать не ведали, как на таких могучих зверей охотиться. Пошли они к дому Лежебоки, долго звали, кричали, но он так крепко спал, что ничегошеньки не слышал. Тогда охотники вошли к нему.

– Вставай, вставай! Как тебе не совестно спать в столь поздний час! – вогхлицали они.

Но Лежебока похрапывает как ни в чем не бывало. В конце концов вытащили охотники его из постели. Полусонный, взял он самострел и нехотя пошел в лес. Надо сказать, до той поры Лежебоке ни разу не доводилось видеть носорогов, поэтому, едва из-за деревьев появился носорог, он так и уставился на него – очень ему любопытно стало,– а потом медленно пошел навстречу. Носорог недолго думая поддел Лежебоку рогом да и перекинул себе на спину. Тут охотники подняли такой крик, что носорог с перепугу кинулся прочь. А Лежебока у него на спине сидит. Охотники с мечами в руках настигли носорога и убили. Лежебока страшно огорчился.

– Кто вас просил носорога убивать? – бранил он охотников.– Я поймал его живьем, а вы все дело испортили.

Перессорился Лежебока со всем селением. Чтобы вину свою загладить и умилостивить Лежебоку, односельчане ему трех буйволов подарили. Только после этого Лежебока перестал на них дуться.

Однажды случился неурожайный год, а тут, на беду, в соседнее селение повадился кровожадный тигр. Он таскал быков, свиней, при случае и курами не брезговал. Жители того селения уже давно были наслышаны об охотничьей сноровке Лежебоки, и вот явились они к нему и давай слезно просить, чтобы помог он им избавиться от напасти.

– Ладно уж, помогу вам тигра изловить, а заодно и тигрицу с тигрятами,– согласился хитрец.– Но только при одном условии: пусть каждый житель селения поднесет мне богатый подарок!

Жителей соседнего селения так припекло, что они изъявили готовность любое желание Лежебоки исполнить. Велел он им возвращаться восвояси и приготовить хорошее угощение: курятину, мясо, рыбу. Как все будет готово, так, мол, он и придет. И в самом деле, явился вскоре Лежебока в соседнее селение и первым делом на еду накинулся. Наелся он до отвала и пошел прогуляться да веревку с собой прихватил. Видит, на опушке леса семейство тигров резвится. Папаша-тигр подошел к Лежебоке, с опаской спрашивает:

– Не ты ли тот самый человек, которого люди селения позвали, чтоб изловить меня?

– С чего вы это взяли, почтенный тигр? Я просто собирался нарезать индийского тростника. Видите, какие из него крепкие веревки получаются?

– Хм... А зачем тебе веревки?

– Как – зачем? Жену к дереву привязать. Слушаю я вас, почтенный тигр, и диву даюсь: неужто вы ничего не понимаете?

Тигр до крайности удивился: ......

– И впрямь никак в толк не возьму, зачем тебе понадобилось жену к дереву привязывать?

– Да-а, теперь я вижу, что вы, почтенный тигр, еще ничего не знаете. Сейчас объясню,– говорит Лежебока.– Дело в том, что земля скоро перевернется, и все, кто не будет привязан, полетят вниз головой.

Тигр не сразу сообразил, о чем толкует этот человек, и пришлось Лежебоке несколько раз терпеливо повторять все с начала. Когда до тигра наконец дошло, он ужасно испугался и стал умолять Лежебоку, чтобы тот покрепче привязал к деревьям детенышей, тигрицу и его самого – на тот случай, если земля вдруг перевернется.

Лежебока медлить не стал, привязал тигра с семейством к дереву потолще и потопал обратно в селение.

Пришли люди, смотрят – и впрямь изловил Лежебока все тигриное семейство! Обрадовались они и поднесли ему богатые подарки. Вот так лентяй Лежебока!

(Сказка народности мео)

Давным-давно жила на свете девушка-неумеха: поле не могла обрабатывать, пряжу не умела прясть, даже петь как следует и то не научилась. Одни гулянки на уме да бездельничанье. Напрасно бедные родители наставляли дочку уму-разуму, напрасно журили попреками, в лени укоряли,– она их слова мимо ушей пропускала. И при всем при том жилось неумехе невесело,– не хотели водиться с ней соседские девушки, кому охота с бездельницей время убивать. А парни – те и вовсе ее сторонились.

Однажды отправилась неумеха одна в горы и забрела в такие глухие места, куда и человеческая нога редко ступала. Кругом ни души, только на склоне черной горы виднелась какая-то бедная хижина. Захотелось неумехе узнать, кто в ней живет. Пришла она к хижине, толкнула дверь и вошла внутрь. Смотрит, а на полу сидят двое малых детей,– взрослые, видать, куда-то ушли. На вопросы девушки дети пролепетали, что отец с матерью и братья с сестрами ушли на горное поле, но далеко ли это поле, близко ли, объяснить не могли: то ли надо подняться вверх по склону горы, то ли, напротив, спуститься вниз.

От долгой ходьбы у девушки болели ноги, на душе у нее было тоскливо, а потому решила она остаться в хижине отдохнуть, а может, и переночевать. Откуда ей было знать, что хозяева этой хижины – самые настоящие людоеды. Едва стемнело, как хозяева заявились домой, оглядели девушку с головы до ног, расспросили, как она попала к ним в дом, потом усадили ее ужинать. На ужин у них было лишь одно блюдо – куски какого-то мяса. Девушке оно показалось невкусным, но бедняжка так проголодалась, что съела все предложенное. Наелась и стала при свете очага разглядывать хозяев дома. Они показались ей мерзкими: головы огромные, глаза выпученные и круглые, а рты кровью перепачканы. Поначалу девушке сделалось жутко, но мало-помалу она освоилась и перестала бояться.

На другой день взрослые обитатели хижины поднялись ни свет ни заря и собрались куда-то. Взглянула на них девушка и опять испугалась: руки у них длинные-предлинные, до самых колен свисают, ноги чересчур короткие, да еще шерстью покрыты. Ходят вразвалку, словно прихрамывают. Девушке велели они лущить фасоль и за детьми присматривать. Едва стемнело, хозяева опять вернулись. На этот раз принесли они вареной свинины да овощей и приготовили для девушки ужин. Ее обрадовала такая их забота о ней, и на душе стало веселее.

На следующий день хозяева опять встали спозаранку. Прежде чем уйти, они снова наказали девушке лущить фасоль, а не сидеть без дела. Детей они взяли с собой.

Осталась неумеха в доме совсем одна. От нечего делать принялась она было лущить фасоль, но скоро ей это занятие наскучило: ведь была она лентяйка и трудиться не привыкла. Сидела она в оцепенении, лениво думала о чем-то, как вдруг слышит – откуда-то сверху раздался голос:

– Останешься или убежишь?

Девушка вздрогнула, голову вверх задрала, но увидела одни голые доски – из них чердак был сколочен. Подумала девушка, что голос ей почудился, ведь в доме, как она знала, кроме нее, никого нет. Но тут откуда-то из-под потолка опять донесся тот же таинственный голос:

– Останешься или убежишь?

На этот раз девушка не на шутку перепугалась, но все же сумела совладать со страхом и полезла на чердак. «Может быть, какой-нибудь проказник нарочно залез туда, чтобы попугать меня»,– подумала она.

На чердаке она увидела такое, от чего остолбенела: к стояку, под самой крышей, был привязан полуживой человек, голова его бессильно упала на грудь, изо рта сочилась кровь и капля за каплей стекала в кувшин, что стоял у его ног.

Не помня себя от ужаса, кинулась девушка вниз, выскочила из дома и побежала прочь от страшного места. Девушка в кровь изранила себе ноги об острые камни, а юбка то и дело цеплялась за шипы и колючки и превратилась в лохмотья, но бедняжка все бежала и бежала без оглядки. Высокая гора из черного камня была уже позади, а девушка все не могла остановиться – ее гнал страх. Наконец увидела она хижину, в которой приветливо мерцал огонек. Девушка нетерпеливо постучала в дверь. Сердце у нее чуть не выскочило из груди. Бедняжка измучилась, устала, вконец изнемогла от бега. Ей открыла старушка. В хижине ярко горел очаг. А кроме старушки девушка увидела старика и молодого парня.

– Откуда ты? Кого разыскиваешь? – ласково спросила старушка.

– Позвольте, матушка, заночевать у вас, мне очень, очень страшно...– с трудом выговорила девушка.

Ее впустили. Разглядев славные, добрые лица старика, старушки и молодого парня, девушка успокоилась. Хозяева усадили ее поближе к очагу, чтобы она согрелась. Когда девушка окончательно пришла в себя, то рассказала хозяевам о своих злоключениях.

Старик спокойно вымолвил:

– Стало быть, ты, бедняжка, не знала, что побывала у людоедов? Целыми днями они только тем и заняты, что ловят одиноких путников, едят их живьем, а под вечер возвращаются домой. Тебя они не сразу съели только потому, что ты показалась им больно тощей, они решили сперва откормить тебя!

– А чем они тебя потчевали? – спросила старушка. Девушка сказала, что ее кормили каким-то невкусным мясом, а потом свининой и овощами.

– То было человеческое мясо,– сказала старушка. Девушка закрыла лицо руками и горько заплакала,она умоляла старика со старушкой не оставлять ее в беде.

– Не беспокойся, мы люди добрые, мы поможем тебе,– ответил старик.– Только сначала поешь и согрейся. Ты, бедняжка, натерпелась страху, но в нашем доме тебе ничто не грозит. Ты очень устала, измучилась, а лучшее лекарство от усталости – это сон. Первым делом тебе надо хорошенько выспаться.

Пока старик успокаивал девушку, старушка собрала нехитрый ужин.

Молодой парень тем временем приготовил девушке постель. Только тут она хорошенько разглядела его и увидела, что он очень похож на своих добрых родителей. Глядел он приветливо, а губы улыбались ласково. Был он крепкий и ладный,– таким и должен быть юноша мео. Девушка заметила, что на стене висит кхен. «Это, наверно, его кхен»,– почему-то с нежностью подумала она про себя и улыбнулась.

Целых два дня жила девушка у добрых людей, а на третий встала пораньше, но оказалось, что сын хозяев давно уже возился в конюшне, прилаживая седла,– он собирался проводить девушку домой. Старушка приготовила курицу, чтобы на прощанье как следует угостить гостью и чтобы у молодых людей было чем утолить голод в пути.

Девушка села на лошадь, а парень пошел рядом. Он не забыл прихватить с собой в дорогу кхен. Когда молодые люди тронулись в путь, навстречу им вышло солнце. Оно позолотило склоны гор – родные горы и кукурузные поля на их склонах стали в его лучах еще наряднее, а новые штаны и новая рубаха цвета индиго, в которые нарядился юноша, стали еще ярче и красивее.

У девушки трепетно забилось сердце, ее охватило радостное предчувствие. Юноша тоже почувствовал волнение, он заиграл на кхене, и нежные звуки устремились ввысь, то замирали где-то вдали, то звучали рядом, а на душе у девушки становилось все радостнее.

Парень затянул песню, в которой пелось о любви. Песня звучала далеко в горах, песня проникала в самое сердце. Путь был неблизкий, но и песне не было конца. Парень проводил девушку до самого дома. Девушка полюбила его, а он полюбил девушку и захотел ее сосватать. Молодые люди посоветовались с родителями и вскоре сыграли свадьбу. На этой веселой свадьбе, как повелось исстари, до самой ночи звучали песни. Ночью невесту с песнями повели в новый дом и продолжали петь до самого утра.

Вспоминая о том, как она попала в дом к людоедам, молодая жена очень на себя сердилась: она сетовала, что когда-то была ленивой и беспечной и из-за этого чуть не погибла.

Она обещала отцу: «Отныне я во всем буду вас слушаться, батюшка». Она обещала матери: «Отныне я буду выращивать лен, прясть из него пряжу, как вы, матушка, как все женщины мео». Она любила мужа и во всем помогала ему. Каждое утро она отправлялась вместе с мужем на горное поле. Муж шел впереди и играл на кхене, а жена шла сзади и пела.

Отец не мог нарадоваться на свою дочь, мать не могла нарадоваться на своего зятя. Но отец задумал покончить с семейством людоедов, чтобы всем в их краю жилось весело и спокойно. Он расспросил у дочери, где найти хижину этих страшилищ. Потом он как следует заточил нож-резак, надел на себя красивую женскую юбку, взятую у дочери, захватил ступку и пест и пошел к дому людоедов. Подойдя к нему совсем близко, он спрятал за поясом длинный нож-резак и преспокойно принялся толочь кукурузу. Стук песта о ступку гулким эхом отдавался в горах. Семейство людоедов высунулось на стук из своего дома. Они увидели рядом с домом девушку в красивой юбке. Людоеды подкрались к ней поближе. Отец девушки притворился, будто не замечает их, и все толок и толок кукурузу, в горах по-прежнему все звучало эхо.

Внезапно оставил он ступку и пест, выхватил из-за пояса острый нож-резак и кинулся на людоедов. В честном сражении он их победил. Так человек из селения мео расправился со злыми страшилищами. Он возвратился домой довольный и веселый.

Весть о том, что людоедам пришел конец, быстро разнеслась по всем горным селениям. С тех пор люди спокойно ходили за хворостом в лес, обрабатывали свои горные поля, безбоязненно ходили на ярмарку, и жизнь их стала такой же радостной, как пение молодых счастливых супругов, идущих на горное поле.

(Сказка народности мео)

Жил некогда государь, было у него три дочери, и все три – на выданье. Все бы хорошо, да вот беда: принцессы отличались капризным, вздорным нравом, особенно старшая. От одного взгляда на ее вечно кислую рожицу начинало скулы сводить, как от недозрелого лимона. Она только и знала, что брезгливо кривила губы да бранилась без всякой причины. Молодые военачальники, что несли службу при дворе, и рады были бы поухаживать за принцессами, да только из этого ничего не получалось: попробуй подойти к принцессам – так засмеют, стыда не оберешься! В другой раз будешь держаться от них подальше.

Однажды старшая из принцесс ни за что ни про что обругала трех молодых военачальников. Все трое затаили на нее обиду и решили ей отомстить. Вышли они на дорогу и увидели нищего по прозвищу Сирота – ушлого малого, себе на уме,– он, как обычно, у прохожих милостыню выпрашивал.

– Эй, бедолага! Тебе небось нелегко живется,– обратились юноши к нищему.– Надоело, знать, милостыню просить? Наверняка хочется себя потешить да пожить в холе и неге?

Поднял нищий на юношей воспаленные глаза.

– Еще бы! – отвечал он.– Как не хотеть! Да только к чему пустые разговоры?! Скажите на милость, как это нищий может себя потешить? Ведь у меня нет ни денег, ни добра. Уж не задумали ли вы, уважаемые, от своих щедрот пожаловать мне мешочек с монетами?

– Э-э, нет... На это ты не надейся. Дай тебе денег – ты все равно богатеем не станешь. Для этого нужно другое: стать государевым зятем. Вот станешь зятем государя – тогда и заживешь в холе и неге.

Услыхал это нищий, испугался, замахал руками:

– Да вы надо мной потешаетесь, славные юноши! Разве нищий может стать государевым зятем? Взгляните только на мои руки – они покрыты болячками, посмотрите на мое лицо – оно стало черным от грязи. А эти лохмотья – они едва прикрывают мою наготу! Кто не побрезгует прикоснуться ко мне!

Тогда юноши отозвали нищего в сторону и стали что-то шептать ему на ухо. Сначала он слушал без особого интереса, потом оживился, а под конец весело расхохотался:

– Была не была! – воскликнул он.– Премного вам благодарен за дельный совет!

С того дня нищий перестал выходить на дорогу с протянутой рукой. По совету трех юношей отправился он в лес и ровно три дня прятался в кустах на опушке, пока не удалось ему подстрелить из лука одного-единственного воробья. Вечером Сирота вывалял его в курином помете возле чужого курятника, а утром насадил на стрелу и пошел к государевым хоромам. Государь в тот день был на охоте, поэтому нищий смело подошел к частоколу, за которым возвышался дворец. Он натянул тетиву и пустил стрелу с насаженным на нее воробьем к тем палатам, где сидели за вышиванием три принцессы. Старшая увидела перепачканную куриным пометом воробьиную тушку и принялась браниться:

– Чтоб тебе пусто было, чтоб ты лопнул, негодник! Чтоб у тебя руки отсохли! И кто тебя надоумил забросить к нам этакую дрянь! Весь двор загадил!..

Тут нищий подал голос:

– Несравненные принцессы! Не извольте гневаться, киньте мне эту дрянь назад! Ведь недаром говорят: лучше облагодетельствовать, чем озолотить!

Принцессы не нашлись что ответить, склонились над своим вышиванием и притихли. Этого-то Сироте и надо было! Он принялся громко вопить, умоляя принцесс кинуть назад воробья. Старшая испугалась: не ровен час, отец вернется с охоты, увидит под забором нищего – разгневается на них за то, что они привечают какого-то оборванца. И, конечно, больше всех достанется старшей! Поэтому она велела средней тотчас поднять воробья и перекинуть через забор, чтобы этот горлопан наконец унялся. Средняя из принцесс не захотела ронять своего достоинства и перепоручила это дело младшей. Той ничего не оставалось, как подчиниться. Она отложила рукоделие, подошла к воробью, наклонилась, протянула руку, но тут же с брезгливостью отдернула:

– Фи! Какая гадость! Больно нужно пачкать руки! Кто забросил, тот пусть и забирает это добро!

Нищий не растерялся и – прыг! – перемахнул через забор, на глазах у трех изумленных принцесс поднял своего воробья, немного потоптался на месте, потом нерешительно подошел к государевым дочерям и попросил дать ему напиться. Те дара речи лишились от подобной дерзости. Однако нищего не смутишь,– не отходя от принцесс, он принялся еще громче просить, чтобы они дали ему напиться. Принцессы молчали. Тогда нищий взял и уселся у ног старшей сестры, а сам все твердил свое. Старшая испугалась, как бы отец не увидел, что у ее ног расселся незнакомый парень, за такие дела отец не пощадит – поколотит не только ее, но и сестер! Велела она средней сестре принести воды, а та перепоручила это дело младшей. Пришлось младшей сестре подчиниться: принесла она нищему черпак с водой, тот выпил залпом, отошел в сторонку, снова уселся на землю и как ни в чем не бывало принялся ощипывать воробья. Тут все три принцессы в один голос закричали, чтобы он убирался, да поскорее. Не тут-то было! Нищий им преспокойно ответил:

– Взгляните сами, милые принцессы: птица-то вся перепачкана. Вот погодите, я ее ощиплю, тогда и пойду вон со двора!

Принцессы не знали, как поскорей отделаться от этого бродяги.

– Ладно, ощипывай своего воробья поскорей да убирайся, не то увидит тебя здесь наш батюшка, тогда не сносить тебе головы,– сказали они.– Неужели ты не знаешь, что государь приказал рубить голову всякому, кто без его позволения заговорит с нами? Нынче нас просто некому охранять – все стражники и военачальники уже лишились головы за то, что пытались заговорить с нами без ведома государя. Так что, если хочешь остаться в живых,– уноси поскорее ноги!

Нищий вежливо поддакивал принцессам, но уходить не торопился. Он выдергивал перышко за перышком, а когда наконец покончил с этим делом, попросил принцесс принести немного хворосту и уголек: решил он, видите ли, костер развести и воробья зажарить. Принцессы обступили невежу и давай на чем свет стоит бранить, но тот и ухом не ведет – сидит себе и сидит.

– Поймите вы, несравненные принцессы,– твердил он,– куда мне деваться: хижина моя отсюда далеко, поэтому, пока не изжарю воробья, с места не тронусь, а то дичь испортится.

Поняли принцессы, что этот нахал и впрямь не уйдет, пока не добьется своего, и еще больше перепугались. «А вдруг нагрянет батюшка – как тогда быть?» – подумала старшая и велела средней сестре, чтобы та принесла немного хворосту. Средняя перепоручила дело младшей, ну, а младшей за хворостом посылать было некого, вот и пришлось пойти самой.

Развел Сирота огонь и давай воробья жарить. Вскоре пошел аппетитный запах. Принцессы принюхались, и у них слюнки потекли. Захотелось им тоже дичи отведать. Но не просить же у нищего, чтобы он их угостил, вот и стали браниться, гнать его вон, от греха подальше. Но тот и не думает с места сдвинуться.

– Ах, как вкусно! Что за чудный запах! – приговаривал Сирота.– Только вот кусок в горло не лезет без глотка вина. Поднесите-ка, милые принцессы, мне чашечку вина – я выпью, закушу и пойду восвояси, не стану вам больше глаза мозолить.

Старшая из принцесс решила: «Воробей такой маленький, на один зубок. Чем тратить время на препирательства с этим прощелыгой, лучше, пожалуй, поднести ему чашечку вина. Пусть выпьет, закусит да убирается восвояси». И велела она средней сестре пойти и принести чашечку вина. Средняя сестра перепоручила это дело младшей, а младшей некого было посылать вместо себя, поэтому пришлось самой за вином пойти. Принесла она вино, Сироте протянула:

– Пей да поскорей проваливай отсюда! Не то явится наш батюшка – не сносить тебе головы!

Нищий взял вино, уселся поудобнее, выпил и начал со смаком закусывать. Обглодал только шейку воробья и опять попросил вина. Делать нечего, младшая из принцесс принесла еще чашечку. Сирота снова уселся поудобнее, опрокинул чашечку вина и за воробьиное крылышко принялся. Обглодал одно – опять попросил вина. Младшая принцесса принесла еще чашечку – Сирота расправился с другим крылышком. Теперь осталась тушка, и нищий опять вина запросил. Младшая из принцесс рассердилась – побежала за вином и со злости схватила целый кувшин. Протягивает этот кувшин нищему и кричит:

– На, подавись! Вот тебе целый кувшин! Теперь небось хватит? Пей – и чтоб духу твоего здесь не было!

Нищий взял кувшин и стал сам себе наливать. Выпьет чашечку – закусит, опять выпьет – опять закусит. Наконец съел он всего воробья и все вино выпил. От хмельного Сирота здорово запьянел, растянулся он на земле и начал кричать истошным голосом:

– О Небеса! Что же это делается? О мои бедные батюшка и матушка! Взяли принцессы да и напоили меня допьяна!..

Как раз в это время донесся звон бубенчиков – государь с охоты возвращался. Принцессы испугались, заметались, заплакали, но, как ни упрашивали нищего убраться со двора, он и с места не двигался, а только орал истошным голосом:

– Ай-яй-яй! Как же так? Как же так? Я совсем-совсем пьян... Совсем-совсем пьян... Принцессы меня, бедного, напоили...

У сестер от страха глаза на лоб полезли.

– Что будет, если батюшка увидит у нас во дворе парня, да еще пьяного вдрызг? – причитали они.– Не миновать нам батюшкиного кнута!

Совсем лишившись рассудка от страху, решили они спрятать нищего в опочивальне младшей из принцесс. Схватили его за руки, за ноги и поволокли в покои, но у самой двери Сирота вдруг широко раскинул руки, так что бедные принцессы как ни старались – не смогли втолкнуть его в опочивальню. Тогда принцессы поволокли нищего к опочивальне средней сестры, но у самой двери он опять широко раскинул руки, так что принцессам опять не удалось затащить его в опочивальню. Насмерть перепуганные, решили они втащить его к старшей сестре. К их великой радости, на этот раз Сирота не противился, и его затолкнули под кровать.

Так все вроде бы сошло благополучно. Но едва вечером старшая из принцесс переступила порог своей опочивальни, как Сирота заорал во всю глотку:

– Ой-ой-ой! Видели бы только мои бедные батюшка с матушкой, где мне, горемычному, спать приходится! Несчастный я, бедный! Горло у меня от жажды пересохло! Сами эти принцессы меня напоили допьяна, а теперь чашку воды не подадут! Эй! Кто тут есть? Пить хочу! Пить! Водички мне, водички!

Старшая из принцесс затряслась от страха и злости, быстро нагнулась к нищему и влепила ему звонкую оплеуху, но за водой все-таки пошла.

Взяв из рук принцессы чашку с водой, Сирота вдруг завопил не своим голосом:

– Не буду пить, не буду! Не нужно мне воды, ни горячей, ни холодной!

Стала принцесса умолять Сироту не вопить так громко. Он было утихомирился, да вдруг опять разбуянился:

– Дома я сроду не спал под кроватью! А тут попал в опочивальню принцессы, и вот вам,– пожалуйста, под кровать уложили!

От этих воплей принцессу оторопь взяла: не хватало еще, чтобы услышали все это батюшка с матушкой. Младшие сестры тоже перепугались, как бы Сирота государя с государыней не разбудил, прибежали в опочивальню к старшей и стали умолять ее, чтобы она уложила нищего на свою кровать. Та в конце концов согласилась, нищий по-хозяйски развалился на постели принцессы.

Думала она, что теперь наконец он угомонится. Но не тут-то было! Нищий и не думал спать, он ворочался с боку на бок и задавал принцессе всякие дурацкие вопросы. Принцесса умоляла его замолчать, шипела на него. Но Сирота дурашливо смеялся и нежился на роскошной постели, вдруг как заорет от восторга:

– О Небеса! Какое блаженство! Почему не суждено мне было родиться в государевом дворце?!

На этот раз его голос услыхала государыня. Зажгла она лампу и пошла посмотреть, что творится в опочивальне у старшей дочери. Увидала бедная принцесса матушку, разрыдалась и рассказала по порядку о том, что с нею приключилось. Она умоляла государыню простить ее. Взглянув на наглеца, который удобно устроился прямо в опочивальне принцессы, государыня страшно разгневалась. Но, боясь позора и пересудов, решила она, что выход один – отдать старшую дочь замуж за нищего.

Узнали три молодых военачальника, что их хитроумный замысел удался, велели зажарить быка и свинью и весело отпраздновали свадьбу принцессы с нищим. Право же, он оказался парень не промах.

С тех пор государь не стал больше держать дочерей в запретных покоях. И, о чудо, принцессы оставили прежние замашки и капризы, достойным женихам приятно было с ними добрым словом перемолвиться. А бывший нищий на государевых харчах раздобрел, стал пригожим парнем, а ума да сметки ему было не занимать. И старшая принцесса не жаловалась на свою судьбу.

(Сказка вьетов)

В глубокую старину – уж и не помню, какой император о ту пору правил,– жил на свете один глупец. Случилось так, что жена его была на сносях. Очень любил он свою жену, да никак придумать не мог, чем бы ее порадовать.

– Чего тебе хочется? – спрашивал он ее.– Скажи мне только – я любого мяса, самого вкусного, тотчас куплю.

Жене было не по себе, и говорить ей совсем не хотелось, а муж, как назло, приставал к ней с расспросами и надоедал, И, чтобы отделаться от него, она и говорит:

– Ты спрашиваешь, чего мне хочется? Купи мне пустячок!

Удивился муж, никогда он о таком звере не слышал. Взял он восемь монет и отправился на базар. Обошел все ряды: и верхние, и нижние, и западные, и восточные, всех торговцев расспрашивал, не торгует ли кто пустячками, но люди в ответ только головами мотали.

День уже клонился к вечеру. Загрустил глупец: не суждено ему, видно, пустячок раздобыть. Пошел он назад домой. Вдруг видит – река, а вода в ней чистая, прозрачная. Захотелось ему искупаться, снял он набедренную повязку и прыгнул в воду.

Искупался, вышел на берег, а набедренная повязка, как говорится, хоть и без крыльев, а улетела. Побрел глупец разыскивать свою повязку. Подходит к одной деревне. Видит, толпа бредет, хоронят кого-то, а впереди какой-то человек флаг несет. Подумал простак, что это несут на палке его набедренную повязку. Подбежал и кричит:

– Нечестивые! Как вы посмели с моей набедренной повязкой мертвеца провожать?

Люди возмутились и за такую выходку вздули глупца как следует. Прибежал он домой, плачет, жене жалуется:

– Взял я восемь монет, чтобы купить тебе пустячок. Думал, зарежем мы его, сварим, угощу тебя на славу. Но купить так и не удалось. На обратном пути вздумалось мне в реке искупаться. Вышел из воды, смотрю – нет моей набедренной повязки, исчезла. Думал, в ближайшей деревне отыщу, да где уж там, только побили меня...

– Вот беда! А за что же тебя побили? – спросила жена.

Муж вытер слезы и говорит:

– Я думал, что они из моей набедренной повязки сделали флаг и с ним идут покойника хоронить. Побежал, обругал их, стал требовать обратно повязку.

– Горе ты мое! – отвечала жена.– Разве с набедренной повязкой покойника хоронят? А если усопшего несут и кто-то кричать вздумает, то такого наглеца и побить не грех. В другой раз увидишь – идет народ толпой, подойди и трижды громко, с печалью в голосе, скажи: «О-хо! О-хо! О-хо!» Тебя не только не побьют, но, пожалуй, и на поминки пригласят.

Раскаялся глупый муж, а сам про себя повторяет: «О-хо! О-хо!» Очень ему эти слова показались забавными.

На заре поднялся простак и снова отправился на базар покупать пустячок. Ходил он, ходил, но так и не купил. Собрался уже домой, а навстречу ему свадьба. Вспомнил он те слова, которым жена его научила, растолкал гостей и с печалью в голосе три раза громко крикнул: "О-хо! О-хо! О-хо!"Решили люди, что этот дуралей над ними издевается, окружили беднягу и устроили ему хорошую выволочку.

Схватился за голову наш глупец, помчался домой. Плачет, жене жалуется:

– Пошел я покупать пустячок, смотрю – свадьба идет. Вспомнил, что ты мне вчера говорила, и крикнул трижды «о-хо!». Но меня отчего-то никто не пригласил пировать, зато побили очень больно – вон все тело в синяках, едва до дому добрался.

Засмеялась жена и говорит:

– У людей свадьба, радость, а ты кричишь «о-хо!». Понятно, что за это побить только могут. В другой раз, если встретится тебе свадьба, бери бетель, подноси его жениху с невестой, да и говори при этом: «Пусть такое счастье привалит вам не один раз».

Запомнил глупец слова жены, весь вечер и всю ночь их повторял. Наутро опять отправился пустячок разыскивать. Купить не купил, домой собрался. Видит, у дороги толпа собралась, пожар тушат. Не растерялся глупец, взял бетель, подбежал к хозяевам дома, поздравляет: «Пусть такое счастье привалит вам не один раз!» Несчастный хозяин, у которого голова и так кругом шла, решил, что это и есть поджигатель, схватил глупца и хотел в суд отвести, да передумал, сам ему хорошую трепку задал. Перепугался бедняга, стал просить прошения. Поняли люди, что он просто глуп, и отпустили восвояси. Вернулся глупец домой, плачет, жене жалуется:

– Сегодня пошел я опять пустячок покупать. Смотрю – народ собрался пожар тушить. Вспомнил я, как ты меня вчера учила, взял бетель и к хозяину: «Пусть такое счастье вам еще раз привалит», – говорю, а ему послышалось: «Такой-сякой, сейчас же проваливай!» Никто меня на пир не звал, зато трепку задали хорошую.

– У людей пожар, беда, а ты к ним с поздравлениями лезешь! Если еще раз увидишь такую беду, хватай грабли, мотыгу, людям помогай, тогда тебя за усердие поблагодарят.

На следующий день проснулся он пораньше и опять на базар пошел. Идет полем, глядит: двое на меже дерутся, друг в друга вцепились, а рядом мотыги и грабли валяются. Схватил он мотыгу и давай драчунов охаживать. Те двое драться перестали, вместе на глупца набросились и крепко его побили. Прибежал он домой, рассказал обо всем жене. Смеется жена:

– Коли люди дерутся, а ты их еще мотыгой охаживаешь, то нечего жаловаться, что и тебе досталось. В другой раз увидишь драку, обходи стороной.

Слушал глупец, головой кивал. Наутро снова на базар пошел. Идет, видит – два диких голубя дерутся. Вспомнил глупец, чему его жена учила. Испугался, что в беду попадет, и помчался домой. Прибежал, тяжело дышит, говорит жене:

– Страх-то какой! Иду я на базар пустячок покупать, смотрю – два диких голубя дерутся! Испугался я, как бы со мной беда не стряслась, бегом домой бросился, насилу ноги унес.

Засмеялась жена, говорит:

– Ну какая может быть беда, если два диких голубя дерутся! Пусть себе дерутся. А ты подкрался бы к ним, схватил и принес домой. Жареный голубь с молодыми побегами бамбука – редкое лакомство.

Жаль стало глупцу упущенной дичи, помчался смотреть, не дерутся ли еще голуби. Но голубей уже не было. Зато у подножия горы заметил он тигрицу, играющую с тигренком. Вспомнил он, что жена ему присоветовала, обрадовался,– вот, думает, удача! Подкрался глупец к тигрице, только вознамерился ее схватить, а тигрица как зарычит. Не подоспей охотники – растерзала бы она беднягу.

Кое-как добрался глупец до дома. Три дня отлеживался, в себя прийти не мог от испуга. На четвертый день встал и опять пошел пустячок покупать, чтобы жену побаловать. Ходил он, ходил, искал он, искал – нигде пустячками не торгуют. Опечалился глупец. Вдруг видит, неудачливый торговец идет: с раннего утра хочет кошку продать, да никто к ней даже и не приценивался.

Подходит к нему глупец и спрашивает:

– Дядюшка, чем это вы торгуете?

Решил торговец, что над ним издеваются, обозлился да как крикнет:

– Разве не видишь? Пустяком торгую!

От радости глупец так и подпрыгнул. Сунул он ему, не торгуясь, восемь монет, схватил кошку и домой побежал. А торговец смеется, неожиданной удаче радуется.

Тащит глупец кошку домой, торопится, даже взмок от усердия. Увидал пруд с прозрачной водой, и захотелось ему освежиться. Только не знает, где бы свое бесценное приобретение оставить. Снял он набедренную повязку, обмотал ею кошку, оставил на берегу, а сам в воду прыгнул. Искупался, вылезает: ни кошки, ни набедренной повязки. В жизни у бедняги не было такого горя: он стонал, рыдал, рыскал по берегу, все кусты обшарил. Люди останавливаются, ничего толком понять не могут. Глупец же мечется и кричит: «пустячок» да «пустячок». Люди переглядываются в недоумении: у человека горе, видать, а он твердит, что это пустячок!

Постояли прохожие, постояли и пошли дальше. Глупец же все бегает, причитает. Вдруг обернулся к пруду, глядь – кошка его там. Полез он снова в пруд, стал шарить в воде руками – ничего не получается. На счастье, мимо мальчонка пробегал, заметил он на дереве кошку и спрашивает:

– А что это там на дереве?

Поднял глупец голову, а на дереве – кошка. Закричал он от радости и полез на дерево. Изловил глупец кошку, прижал ее крепко к груди и домой припустился. Влетел во двор, от самых ворот жене кричит:

– Женушка! Смотри, раздобыл я все-таки для тебя пустячок и сейчас угощу тебя!

На крик выглянули соседи. Увидали они кошку и давай хохотать:

– Кошка! Кошка!

Жена тоже вышла. И стыдно ей было перед людьми за глупого мужа, и радостно, что он так крепко ее любит. Видно, правду говорят: от глупости нет лекарства.