Жили старик со старухой, было у них три сына: двое – умных, а третий – дурачок. Умных они жалеют, каждую неделю старуха им чистые рубахи дает, а дурачка все ругают, смеются над ним, а он знай себе на печи в куче проса сидит в грязной рубашке, без штанов. Коль дадут – поест, а нет – то и голодает. И вот прошел на ту пору слух: так, мол, и так – прилетел царский наказ к царю на обед собираться, и кто построит такой корабль, чтоб летал, да на том корабле приедет, за того царь дочку выдаст.

Вот умные братья советуются:

– Пойти бы, пожалуй, и нам, может, там наше счастье.

Пораздумали, у отца-матери просятся.

– Пойдем мы, – говорят, – к царю на обед: потерять ничего не потеряем, а может, там наше счастье.

Отец их отговаривает, мать отговаривает – нет!

– Пойдем, да и все! Благословите нас в путь-дорогу.

Старики, нечего делать, благословили их в дорогу; надавала им старуха белых паляниц, зажарила поросенка, фляжку горилки дала, пошли они.

А дурень сидит на печи и тоже просится.

– Пойду, – говорит, – и я туда, куда братья пошли!

– Куда уж тебе, дурню, идти? – говорит мать. – Да тебя там волки съедят!

– Нет, – говорит, – не съедят, пойду! Старики поначалу над ним смеялись, а потом ибранить начали. Так нет! Видят, что с дурнем ничего не поделаешь, и говорят:

– Ну, ступай, да чтоб назад не возвращался, нашим сыном не назывался.

Дала ему мать торбу , наложила туда черного черствого хлеба, фляжку воды дала и выпроводила его из дому. Он и пошел.

Идет и идет, вдруг встречает по дороге деда. Такой седой дедуня, борода вся белая, до самого пояса.

– Здравствуйте, дедушка!

– Здорово, сынок!

– Куда, дедушка, идете? А тот и говорит:

– Хожу я по свету, людей из беды выручаю. А ты куда?

– К царю на обед.

– А ты разве умеешь такой корабль смастерить, чтобы сам летал? – спрашивает дед.

– Нет, – говорит, – не умею!

– Так чего ж ты идешь?

– А Бог его знает, – говорит, – чего! Потерять ничего не потеряю, а может, где там мое счастье закатилось.

– Так садись, – говорит, – отдохни маленько, пополудничаем. Доставай-ка, что у тебя там в торбе.

– Эх, дедусь, нет у меня ничего, один только черствый хлеб, вы такой и не укусите.

– Ничего, доставай!

Вот дурень достает, глядь – а из того черного хлеба да такие белые паляницы сделались, каких он отродясь и не едал: прямо сказать, как у панов.

– Ну что ж, – говорит дед, – как же, не выпивши, полдничать? А нет ли там у тебя в торбе горилки?

– Да где ж она у меня возьмется? Есть только фляжка с водой.

– Доставай! – говорит.

Достал он, отведали, а там такая горилка сделалась!

– Ишь, – говорит дед, – как Бог дураков-то жалует!

Вот разостлали они на траве свитки , уселись и давай полдничать. Закусили хорошенько, поблагодарил дед дурня за хлеб да за горилку и говорит:

– Ну, слушай, сынок, ступай теперь в лес, подойди к дереву и, трижды перекрестясь, ударь топором по стволу, а сам поскорей падай ниц да лежи, пока тебя не разбудят. Вот корабль тебе и построится, а ты садись на него и лети, куда тебе надо, и забирай по пути всякого встречного.

Поблагодарил дурень деда, распрощались они. Дед пошел своей дорогой, а дурень в лес направился.

Вот приходит в лес, подошел к дереву, стукнул топориком, упал ниц и уснул. Спал-спал, вдруг спустя некоторое время слышит – кто-то будит его.

– Вставай, твое счастье уже поспело, подымайся!

Дурень проснулся, видит: стоит корабль, сам золотой, мачты серебряные, паруса шелковые так и надуваются, только лететь!

Вот, не долго думая, сел он на корабль, снялся корабль и полетел... И полетел ниже неба, выше земли, что и глазом не видать.

Летел-летел, вдруг видит: на дороге припал человек к земле ухом и слушает. Он и крикнул ему:

– Здорово, дядько!

– Здорово, голубчик!

– Что ты делаешь?

– Да вот слушаю, – говорит, – собрались ли уже к царю на обед люди.

– А ты разве туда идешь?

– Туда.

– Садись со мной, я тебя подвезу. Тот и сел. Полетели.

Летели-летели, глядь: человек на дороге – одна нога к уху привязана, а на другой скачет.

– Здорово, дядько!

– Здорово, милый!

– Чего ты на одной ноге скачешь?

– Да вот, если б я, – говорит, – отвязал другую, то за один шаг весь бы свет обошел. А я, говорит, не хочу.

– Куда ж ты идешь?

– К царю на обед.

– Так садись с нами.

– Добре.

Тот сел, опять полетели.

Летели-летели, глядь – стоит на дороге охотник, из лука нацеливается, а нигде ничего не видать – ни птицы, ни зверя.

Дурень крикнул:

– Здорово, дядько! Куда ты целишься, коль не видно ни птицы, ни зверя?

– Так что ж, что не видно? Это вам не видно, а мне-то видать!..

– Где ж ты ее видишь?

– Э, да там вон за сто миль, на сухой грушке сидит!

– Садись с нами! Он и сел. Полетели.

Летели-летели, вдруг видят: идет человек, несет за спиной полный мешок хлеба.

– Здорово, дядько!

– Здорово!

– Куда ты идешь?

– Иду,– говорит, – хлеб на обед добывать.

– Да у тебя и так полон мешок!

– Да что этого хлеба! Мне и на один раз поесть не хватит.

– Садись с нами!

– Добре!

Сел и тот. Полетели. Летели-летели, глядь – бродит у озера человек, будто что ищет.

– Здорово, дядько!

– Здорово!

– Чего ты тут ходишь?

– Пить, – говорит, – хочется, да вот никак воды не найду.

– Да перед тобой же целое озеро – чего ж ты не пьешь?

– Эх, да что этой воды! Мне ее и на один глоток не хватит.

– Так садись с нами!

– Добре.

Сел он. Полетели.

Летели-летели, вдруг видят: идет в село мужик и несет мешок соломы.

– Здорово, дядько! Куда ты солому несешь?

– В село, – говорит.

– Вот так так! Да неужто в селе соломы нету?

– Есть, – говорит, – да не такая!

– А это какая же?

– Да такая, – говорит, – какое бы жаркое лето ни было, а разбросай ее – и вмиг, откуда ни возьмись, мороз и снег будут.

– Садись с нами! Тот сел, и полетели дальше. Летели-летели, вдруг видят: идет мужик в лес и вязанку дров за плечами тащит.

– Здорово, дядько!

– Здорово!

– Куда ты дрова несешь?

– В лес.

– Вот так так! Неужто в лесу дров нету?

– Как нету? Есть, – говорит, – да не такие.

– А это какие ж?

– Там простые, а это такие: только их разбросать – и враз, откуда ни возьмись, войско перед тобой явится!

– Садись с нами!

Согласился и этот, сел, и полетели. Долго ли, коротко ли летели, прилетают к царю на обед. А там посреди двора столы понаставлены, понакрыты, бочки с медом, вином стоят – пей, душа, ешь, душа, чего пожелаешь! А людей, прямо сказать, с полцарства сошлось: старые и малые, паны и богачи и старцы убогие, как на ярмарку. Прилетел дурень с товарищами на том корабле, спустился у царя перед окнами, вышли они из корабля, обедать пошли.

Глянул царь в окно, а там на золотом корабле кто-то прилетел, и говорит он слуге:

– Ступай да спроси, кто на золотом корабле прилетел?

Пошел слуга, посмотрел, приходит к царю.

– Какое-то, – говорит, – мужичье, оборванцы! Царь не верит.

– Да как же это, – говорит, – возможно, чтоб мужики да на золотом корабле прилетели! Ты, наверное, плохо расспрашивал.

И пошел сам к людям.

– Кто тут, – спрашивает, – на этом корабле прилетел?

Выступил дурень.

– Я, – говорит, – ваше величество. Царь как поглядел, что на нем свиточка – латка на латке, а на штанах дыры – колени повылезли, так за голову и схватился: Как же я свою дочь да за такого холопа выдам!

Что тут делать? И решил ему задачи задавать.

– Ступай, – говорит слуге, – да объяви ему, что хотя он и на корабле прилетел, а если не добудет воды целящей и живящей, пока гости пообедают, то не то что царевны не отдам, а вот мой меч – его голова с плеч!

Слуга и пошел.

А Слухало и услышал, что царь говорил, и рассказал о том дурню. Сидит дурень на лавке (скамьи такие вокруг столов устроены) и печалится – не ест, не пьет. Увидал это Скороход.

– Почему,-спрашивает, – не ешь?

– Да где уж мне есть! И в рот не лезет И рассказал, так, мол, и так:

– Задал мне царь, чтобы я, пока гости отобедают, добыл воды живящей и целящей. А как я ее добуду?

– Не горюй! Я тебе достану!

– Ну, смотри!

Приходит слуга, дает ему царский наказ, а он уже давно знает, как и что.

– Скажи, – говорит, – что принесу!

Вот слуга ушел.

Скороход отвязал ногу от уха да как двинулся, так враз и набрал воды живящей и целящей. Набрал, утомился. Пока там, – думает, – к обеду я успею еще вернуться, а сейчас посижу у мельницы да отдохну маленько .

Сел и уснул. Гости уже обед кончают, – а- его все нету. Сидит дурень ни жив ни мертв.

«Пропал!» – думает.

А Слухало приложил к земле ухо и давай слушать. Слушал, слушал.

– Не горюй, – говорит,– возле мельницы спит, собачий сын!

– Что ж нам теперь делать? – спрашивает дурень. – Как бы его разбудить? А Стрелок и говорит:

– Не бойся, я разбужу!

И как натянул лук, как выстрелил – стрела прямиком в мельницу ударилась, так щепки и полетели... Проснулся Скороход – поскорей туда! Гости только обед кончают, а он уже воду несет. Что тут делать царю? Давай другую задачу задавать.

– Ступай, – говорит слуге, – объяви ему: коли съест со своими товарищами за один присест шесть пар волов жареных да столько хлеба, сколько в сорока печах будет напечено, тогда, – говорит,– отдам за него дочь. А не съест, – вот мой меч – его голова с плечь!

А Слухало и подслушал, да и рассказал о том дурню.

– Что ж мне теперь делать? Я и одного-то хлеба не съем! – говорит дурень и опять загрустил, чуть не плачет.

А Объедало и говорит:

– Не плачь! Я за всех вас поем, да еще и не хватит.

Приходит слуга: так, мол, и так.

– Ладно, – говорит, – пускай дают! Вот зажарили двенадцать быков, напекли сорок печей хлеба. И как начал есть Объедало – все дочиста поел и еще просит.

– Эх, – говорит, – мало! Хоть бы еще немного дали!

Видит царь, что он такой, опять задачу задает, чтобы сорок сороковых бочек воды залпом выпил да сорок сороковых вина, а не выпьет: Вот мой меч, а его голова с плеч!

Подслушал Слухало, рассказал. Плачет дурень.

– Не плачь! – говорит Опивало.– Я,– говорит,– один выпью, да еще маловато будет.

Вот выкатили им по сорок сороковых бочек воды и вина. И как начал пить Опивало, все дочиста выдул да еще посмеивается.

– Эх, – говорит, – маловато. Еще бы выпил! Видит царь – ничего с ним не поделаешь, и думает: Надо его, вражьего сына, со свету сжить а то он моей дочерью завладеет! И посылает к дурню слугу:

– Поди объяви, что велел-де царь, чтоб перед венцом в баню сходил.

А другому слуге наказывает дойти и сказать, чтобы баню чугунную натопили: Уж теперь он, такой-сякой, сжарится! Натопил истопник баню, так и пышет... самого черта можно зажарить!

Сказали дурню. Вот идет он в баню, а за ним Морозко следом идет с соломой. Только вошли в баню, а там такая жарища, что прямо невозможно! Разбросал Морозко солому – и враз стало так холодно, что дурень еле обмылся, да поскорей на печь, там и заснул – намерзся-таки здорово! Отворяют утром баню, думают – от него один только пепел остался, а он лежит себе на печи; они его и разбудили.

– Ох ,– говорит, – как крепко я спал! – да и вышел из бани.

Доложили царю: так, мол, и так – на печи спал, а в бане так холодно, будто целую зиму не топлено. Крепко опечалился царь: что тут делать? Думал-думал, думал-думал...

– Ну, – говорит, – коль выставит мне к завтраму целый полк войска, уж выдам тогда за него свою дочь, а не выставит: мой меч – его голова с плеч!

А у самого на уме: Где уж простому мужику полк войска добыть? Я царь, да и то!..

Вот и отдал приказ.

А Слухало подслушал, да и рассказал о том дурню. Сидит опять дурень, плачет: Что мне теперь делать на свете? Где мне столько войска добыть?

Идет на корабль к товарищам:

– Ой, братцы, выручайте! Не раз из беды выручали, и теперь выручите! А не то я пропал!

– Не плачь! – говорит тот, что дрова нес. – Я тебя выручу. Приходит слуга.

– Наказал, – говорит, – царь, что, коль выставишь целый полк войска завтра утром, тогда царевна твоя!

– Ладно, будет сделано! – говорит дурень. – Только скажи царю, коль не отдаст и теперь, то я на него войной пойду и силой царевну возьму.

Вывел товарищ ночью дурня в поле и понес с собою вязанку дров. И давай их в разные стороны раскидывать: что ни кинет – то и человек! И набралось столько войска, что Боже ты мой!.. Просыпается наутро царь, слышит: играют. Спрашивает:

– Что это так рано играют?

– Да это, – говорят, – тот, с золотого корабля свое войско муштрует.

Понял тогда царь, что ничего не поделаешь, велел позвать его к себе.

Приходит слуга, просит. А дурень сделался такой, что его и не узнать: одежа на нем так и сияет, шапочка казачья, золотая, а сам такой красавец, что Боже ты мой! Ведет он свое войско, сам впереди на коне вороном, а за ним старшина.

Подступил ко дворцу.

– Стой! – крикнул.

Войско в ряды построилось – все, как один.

Пошел во дворец. Царь его обнимает, целует:

– Садись, зятюшка мой любезный!

Вышла и царевна. Как увидала – так и засмеялась: какой у нее муж пригожий будет!

Вот их поскорей обвенчали да такой пир задали, что аж до самого неба дым взвился... да на облаке и остановился.

И я с того пира шел да как глянул на облако, так и упал. А упал, так и встал. Вы просите сказку сказать, вот я рассказал – ни длинную, ни короткую, а вот так, как от вас до меня. И еще б рассказал, да больше не умею.

Жили-были мужик да баба. Жили они в любви и согласии. И был у них сынок Коля. Однажды Колина мать захворала неведомой болезнью и умерла. Погоревал мужик, погоревал, а потом опять женился, так как трудно ему было без жены с хозяйством управляться.

Сперва Коле хорошо жилось. Мачеха любила его как родного сына. Но прошёл год-другой и будто кто-то подменил мачеху. Стала она донимать Колю разной работой, да всё время ругать и попрекать. Наработается он за день, так устанет, что еле-еле до постели доберётся, а мачеха всё недовольна. Но Коля был добрый, терпел и никогда не жаловался отцу, чтобы не огорчать его. Так дожил он до пятнадцати лет, Как-то раз злая мачеха положила Коле в торбу чёрствых корок и послала его в лес по дрова. А до леса далеко идти было – десять вёрст с гаком. Шёл, шёл бедный мальчик, задумался о своём горьком житье, затужил и заплакал.

Вдруг видит – подходит к нему седой старичок и говорит:

– Здорово, сынок! Куда путь держишь?

– Здравствуй, дедушка, – отвечает Коля – Иду я в лес по дрова.

– А что ты, сынок, плачешь?

– Да как же мне, дедушка, не плакать? – Горькое у меня житьё. Нет у меня родной матушки. А мачеха совсем заморила работой и впроголодь держит. И доброго слова от неё не слышу – одни только попреки.

Вздохнул старик, покачал головой и говорит:

– Вот оно что. Ну ладно, сынок. Давай сядем, отдохнём и поедим. Вынимай из торбы, что там у тебя есть.

– Да ты, дедушка, и есть не станешь. У меня в торбе одни только чёрствые корки.

– Ничего, давай, что есть.

Сошли они с дороги и сели на травку. Сунул Коля руку в торбу и вынул не корки, что мачеха положила, а мягкий пшеничный каравай. Удивился он, а старик посмеивается:

– Вот видишь, сынок, что у тебя в торбе было. А ты говорил, что не стану я есть.

Смотрит Коля на хлеб и не знает, что сказать, а старик говорит:

– Ешь, сынок. И я с тобой поем. Стали они есть. Давно Коля не едал такого вкусного хлеба. Наелся вволю. А от каравая ломоть остался. Положил он его в торбу, а в ней другой каравай. Ещё больше удивился Коля.

А старик поблагодарил его за угощение и сказал:

– Слушай, сынок, что я тебе скажу. Добрый ты парень, а живёшь худо. Хочу я тебе помочь. Ежели ты меня послушаешься, хорошо жить станешь. Ступай в лес и разыщи там поляну, на которой растёт большой дуб. Стукни по тому дубу три раза топором, а сам ложись ничком и лежи, покуда к тебе люди не подойдут.

Начнут они тебе разные вещи предлагать, но ты не вставай и от всего отказывайся.

А вот когда они спросят:

Не нужен ли тебе, молодец, летучий корабль? – ты мигом встань и ответь: Нужен мне летучий корабль! Тут он и появится перед тобой. Садись в корабль, поднимай пaрус и отправляйся в престольный град.

И кого ни увидишь по дороге, забирай с собой!

Поблагодарил Коля старика. Потом они попрощались. Старик пошёл своей дорогой, а Коля в лес отправился. Отыскал он в лесу поляну, на которой большой дуб стоял. Ударил по нему три раза топором и лёг ничком на землю. Прошло немного времени, слышит Коля – подходят к нему люди и спрашивают:

– Эй, молодец, не хочешь ли ты поесть?

– Нет, не хочу, – отвечает Коля.

– Может, тебе денег надо?

– Нет, не надо.

– Может, наряды дорогие хочешь?

– И дорогих нарядов не хочу! Чего только не предлагали Коле неведомые люди, от всего он отказывался. Наконец, спросили его люди:

– Не нужен ли тебе, молодец, летучий корабль?

Тут Коля мигом вскочил на ноги и говорит:

– Нужен мне летучий корабль!

И сразу же появился перед ним летучий корабль. Сел Коля в корабль, натянул парус и полетел.

Летит, летит, а сам всё на землю смотрит. Вдруг видит он – идёт по дороге мужик и несёт за спиной корзину с хлебом.

Подлетел к нему Коля и спрашивает:

– Куда ты, добрый человек, идёшь?

– Иду в село за хлебом, проголодался я.

– Да ведь у тебя за спиной полная корзина хлеба!

– А мне этого хлеба – один раз куснуть! Подивился Коля – ну и прожорливый мужик! Вспомнил он наказ старика и говорит:

– Садись, дяденька в корабль. Полетим в престольный град, там хлеба много.

Согласился мужик. Полетели они дальше вдвоём. Летели, летели, видят – лежит на дороге мужик, прижался ухом к земле и слушает. Остановил Коля свой корабль и говорит:

– Здравствуй, добрый человек! Что это ты делаешь?

– Да вот слушаю, что в престольном граде люди говорят.

– А мы как раз туда летим. Садись с нами!

Согласился мужик. Полетел корабль дальше.

Летели они, летели, видят – стоит на дороге стрелок и прицеливается, а кругом ничего не видно.

Поздоровался с ним Коля и спрашивает:

– В кого это ты целишься? Ведь никого поблизости нет.

– А я по близкой цели не стреляю, – отвечает стрелок. – Я всё по дальним стреляю. Вот сейчас в престольном граде сидит на кресте колокольни муха.

И хочу я, чтобы моя стрела попала этой мухе в правый глаз.

– Неужто ты за столько вёрст муху разглядел?

– Это что! ~ ответил стрелок. – Я ещё дальше вижу.

– А мы как раз в столицу летим. Садись с нами!

Согласился стрелок. Полетел корабль дальше.

Летели они, летели, видят – по дороге человек на одной ноге скачет, а другая у него к уху привязана.

– Здравствуй добрый человек, – сказал Коля. – Что это ты на одной ноге скачешь?

– А потому я скачу на одной ноге, – отвечает человек, – что ежели на обе стану, за пять шагов весь свет обойду. А я не хочу.

– Куда же ты идёшь?

– В столицу.

– Садись с нами!

Сел человек в летучий корабль. Полетели они дальше.

Летели, летели, видят – ходит по берегу озера какой-то мужик, будто что-то ищет. Подлетел Коля к нему и спрашивает:

– Что ты тут ходишь и ищешь, добрый человек?

– Пить хочу, – отвечает мужик, – да никак воды не найду.

– Да ведь перед тобой целое озеро! Что же ты не пьёшь?

– А много ли в нём воды! Мне и на один глоток не хватит!

– Тогда садись с нами! Мы в столицу летим. А она на большой реке стоит, напьёшься вволю!

Сел мужик, полетели они дальше.

Летели они, летели, видят – идёт мужик к лесу, а сам тащит на спине целую вязанку Дров.

Подлетел к нему Коля и спрашивает:

– Почему же ты, добрый человек, несёшь дрова в лес? Ведь в лесу можно нарубить дров, сколько хочешь!

А мужик отвечает:

– Это дрова не простые, а волшебные. Ежели кто меня обидит, то я эти поленья на землю брошу, и появится непобедимое войско – тут тебе и пехота, и артиллерия, и кавалерия!

– А не хочешь ли ты полететь с нами в столицу?

Согласился мужик. Полетели они дальше. Повстречали ещё одного мужика. Идёт он и тащит мешок соломы. Поздоровался с мужиком Коля и спрашивает:

– Куда это ты солому несёшь?

– В село.

– Неужто в селе соломы нет?

– Есть, да не такая. Не простая у меня солома. Какая бы жарища не стояла, как бы солнышко не пекло, только раскидаю эту солому – сразу холодно станет и всё вокруг инеем покроется.

– Хочешь полететь с нами в престольный град?

Согласился мужик. Полетели они дальше. Долго они летели, нет ли, но прилетели в столицу царства. А у царя этого царства была дочь-красавица. Когда Коля посадил свой корабль на площади, то весь город сбежался поглядеть на такое чудо. Как увидела царевна летучий корабль, захотелось ей покататься на нём.

Пригласила она Колю во дворец и стала упрашивать:

– Покатай меня на летучем корабле. Хочется мне поглядеть на столицу с высоты!

А Коля говорит:

– Покатаю я ту пригожую девицу, которая согласится замуж за меня выйти.

Пошла царевна к отцу и говорит ему:

– Очень мне хочется покататься на летучем корабле. А этот деревенщина хочет, чтобы я за это замуж за него вышла. Как же я, царевна, за крестьянина выйду?

Надо что-то придумать.

Стали царь с царевной думать и гадать, как завладеть летучим кораблём. И решили они погубить Колю хитростью. Вызвал царь Колю во дворец и говорит:

– Ладно, согласен я выдать свою дочь за тебя замуж. Присылай сватов, а я им выставлю угощенье – сорок караваев и сорокаведерную бочку вина. Ежели они всё это в один присест съедят, отдам за тебя дочку, а нет – вот мой меч, твоя голова с плеч!

Услышал всё это Слухало и рассказал товарищам.

Приходит Коля из дворца, голову повесил, вздыхает. Хотел он было сесть в летучий корабль да и улететь из столицы подобру-поздорову. Но тут подошли к нему Объедало с Опивало и говорят:

– Что ты, Коля, пригорюнился, или забыл про нас? Мы тебе поможем. Посылай нас сватать царевну!

Обрадовался Коля и послал их во дворец.

Пришли сваты во дворец, сели за стол. Объедало как принялся уплетать – все сорок караваев съел и ещё просит. А Опивало одним духом выпил сорокаведерную бочку вина и тоже ещё просит.

Удивился царь. Никогда он ещё таких обжор и выпивох не видел. Пошёл к царевне, и стали они опять думать и гадать, как бы Колю со свету сжить. Придумали новую задачу. Вызвал царь Колю во дворец и говорит:

– Отдам за тебя дочку, но сперва ты должен подарить ей обручальное кольцо.

А кольцо это находится в дальнем царстве, за тридевять земель отсюда. Ежели ты за три часа не принесёшь это кольцо – прикажу отрубить тебе голову.

Услыхал всё это Слухало и рассказал товарищам.

Приходит Коля мрачнее .тучи. Не знает, что и делать. Уж не лучше ли, думает, улететь ему из столицы, пока голова цела! А Скороход и говорит ему; – Что ты, Коля, пригорюнился? Я тебе помогу. Не через три. а через два часа будет у тебя кольцо для царевны.

Отвязал Скороход ногу от уха, сделал пару шагов и. . . очутился в тридевятом царстве. Раздобыл обручальное кольцо и повернул обратно. Шагнул раз, и захотелось ему вдруг отдохнуть немного. Прилег Скороход под тенистым дубом да и заснул глубоким сном.

Ждёт Коля Скорохода. Два часа уже прошло, а его всё нет и нет. Встревожился он. Пропал я , – думает. Увидел Слухало, что Коля ни живой, ни мёртвый сидит. Подошёл к нему и спрашивает:

– Что с тобой?

– Да вот, говорил Скороход, что воротится через два часа, а уже третий час на исходе. Пропала моя головушка!

Приложил тогда Слухало ухо к земле и давай слушать. Послушал и. говорит:

– Не горюй, Коля. Спит он, такой-сякой, под дубом. Спит-храпит, носом посвистывает!

– Что же мы теперь делать будем? – спрашивает Коля. – Как его разбудить?

Тут Стрелок и говорит:

– Не бойся, я его сейчас разбужу! Взял Стрелок ружьё, прицелился и пальнул прямо в дуб. Сбила пуля ветку. Упала она на Скорохода. Проснулся он, вскочил на ноги и руками всплеснул.

– Как же это я так заспался? Шагнул раз – и очутился перед Колей. Взял Коля у него обручальное кольцо и побежал во дворец.

– Вот тебе, царевна, колечко. Принёс я его вовремя.

Удивились царь с царевной. Стали они опять думать и гадать, как погубить Колю. И придумали. Снова вызвал царь его во дворец и говорит:

– Надо тебе, молодец, перед свадьбой в баню сходить, помыться да попариться.

– Ладно. – сказал Коля. А царевна в это время велела слугам чугунную баню докрасна накалить. Подойти к ней нельзя, не то что мыться.

А Слухало слышал, как царь с царевной договаривались погубить Колю, и рассказал товарищам.

Повели слуги Колю в баню, а за ним Морозко со своей соломой пошёл. Подходят они к бане, а из двери прямо огнём пышет, от жару дух захватывает. Подскочили слуги, втолкнули Колю и Морозку в баню и дверь заложили. Но Морозко раскинул солому, и в бане вмиг сделалось так холодно, что даже стены покрылись инеем.

Прошёл час-другой. Кликнул царь своих слуг.

– Ступайте в баню, поглядите, что там делается. Наверно, от жениха с мужиком только зола осталась.

Пошли слуги в баню, отворили дверь. А Коля сидит на печи и говорит:

– Плохая у царя банька! Так холодно. будто никогда её не топили. Замёрзли мы совсем!

Побежали слуги к царю и рассказали про это чудо.

Удивились царь с царевной, и снова принялись думать и гадать, как им Колю со свету сжить. Решили они силой отобрать у него летучий корабль, а самого в темницу бросить и уморить голодом.

Вызвал царь генералов, приказал им собрать свои полки и взять Колю в плен.

А Слухало, конечно, всё это услышал и рассказал товарищам.

Испугался Коля – никогда он не воевал и войны не видал. Решил он сесть на свой корабль и улететь подальше от этого ненавистного царства. Но тут подошёл к нему мужик с вязанкой дров и говорит:

– Чего ты, Коля, испугался? Я тебе помогу с царским войском справиться.

А в это время царские полки вышли на площадь и окружили летучий корабль.

Снял мужик свою вязанку с плеч и начал бросать полешки во все стороны. Появилось перед царскими полками непобедимое войско – и пехота, и кавалерия, и артиллерия.

Стоит войско и ждёт сигнала, чтобы войну начать. Подал Коля сигнал, и ударило волшебное войско по царским полкам. Не успели царь с царевной оглянуться, как все их солдаты разбежались кто куда, а сами они в плену оказались. Отправил Коля царя в ту самую баню, в которой его живьем сжечь хотели. Потом подошёл к царевне и говорит:

– Не хочу я жениться на тебе. Хотели вы с царём погубить меня, да ничего не вышло. Помогли мне мои товарищи. И придётся тебе сейчас выбирать – либо уйти прочь из этого царства-государства, либо сидеть в чугунной бане со своим отцом, покуда не замёрзнете.

Упала царевна перед Колей на колени и принялась молить его о прощении. Помялась, что станет доброй, хорошей, упрашивала его жениться на ней.

Но Коля не женился на царевне, а прогнал её вместе с царём прочь. Народ был этому очень рад, потому что Коля освободил ею из-под власти злого царя.

И никогда с той поры в этом государстве никакою царя не было.

Собрался раз пан в далёкую дорогу. Сел в коляску, парой лошадей запряжённую, взял с собой кучера Грицка и поехал.

Едут они, едут, едут они, едут – на дороге ни шинка, ни хаты, ни человека встречного. Скучно пану. Грицко песни поёт, Грицко на лошадей покрикивает, а пан молчит. Не пристало ему, видишь ли, с простым мужиком разговаривать.

Ну, ехали-ехали, молчали-молчали, да пану и тошно от скуки стало. А тут как раз выскочил из лесу заяц. Вот пан и повёл разговор:

– Видал, Грицко, зайца?

– Эге.

– Хорош, Грицко, заяц?

– Угу.

– Ну, уж скажешь! Да разве ж это заяц?! Вот у меня в лесу зайцы, так зайцы! Да сколько их! Я их из-за границы привёз на расплод. Чуешь?

– Ого.

– Так вот, привёз из-за границы, и их расплодилось, как маковинок в маке.

Собрался я раз на охоту, взял с собой десять загонщиков. Они стали на меня зайцев гнать: одного, другого, десятого, сотни, тысячи. .. Да ты чуешь, Грицко?

– Эге.

– Ну, они гонят, а я только «бах!», «бах!». Набил их десятков пять. Не веришь?

– Почему не верю? Бывает. Опять едут. Опять молчат.

– Грицко, а Грицко, – говорит пан, – одного зайца я убил такого большого – ну, как баран. Как сняли с него шкуру, стали сало топить, так вытопили полпуда. Вот какие у меня зайцы!

– Бывает...

– Да, пожалуй, и пуд вытопили.

Грицко слушал-слушал, да как крикнет коням:

– Но-о-о, милые, скоро тот мост, что под брехунами ломается!

Услыхал пан и говорит:

– Вот, Грицко, какие зайцы бывают... Правда, полпуда в нём не было, а фунтов десять таки вытопили.

– Известно, заяц зайцем.

Едут дальше. Пан в коляске ёрзает:

– А что, Грицко, скоро будет тот мост, что ты говорил?

– Да, скоро, пан.

– Знаешь, Грицко, пожалуй, на том зайце и десяти фунтов сала не было.

Так, фунта три – четыре.

– Да мне что? Пусть хоть так. . . Вот ещё немного проехали.

– А что, Грицко, скоро тот мост будет?

– Да, скоро, пан. Вот-вот только в долину спустимся.

– Постой, Грицко, не гони лошадей. Они устали. А знаешь, тот зайчишка совсем не жирный был, так – чуть-чуть.

– Ну, бог с ним. . . Вот и долина, пан.

– Гм, знаешь, Грицко, какой это к чёрту заяц был! Кожа да кости. Ни жиринки на нём не было. Совсем паршивенький зайчишка. Даже мяса путного не нарастил.

– Известно, – говорит Грицко, – заяц зайцем. Спустились в долину, пан и спрашивает:

– А где же, Грицко, тот мост?

– А он, пан, растопился, как то заячье сало, про которое вы рассказывали.

Летит овод, по сторонам поглядывает, а под кустиком в холодке комар сидит.

Овод и говорит ему:

– Полетим, брат, за компанию!

– Э, тебе-то хорошо, у тебя одни только ребра, а я человек толстый, солнца боюсь.

– Ну, если так, то прощай.

– Доброго здоровья,-ответил комар.

Только село солнышко, летит комар, песенку напевает, а сам думает: Встречу коня либо человека, вот и съем! Глядь-на сухой ветке сидит, надувшись, овод и подремывает.

– А, здорово, дружок! – говорит комар, толкнув овода ногой.

– Ну, что? Здорово,– отвечает спросонок овод.

– Полетим, брат, теперь за компанию!

– Не полечу, холодно, да и боюсь жупан росой замочить.

– Ну, так прощай! Видно, овод комару не товарищ!

– Доброй ночи,-ответил овод, потер задние ножки одну о другую, да и захрапел.

Заспорили раз бык с конем, кто из них быстрей бегает. Конь говорит, что он быстрей, а бык:

– Я бы мог быстрей тебя побежать, да силы у меня больно много, вот я и боюсь, чтоб земля подо мной не провалилась. Ну, а все-таки побежали они взапуски.

Вот бык бежал, бежал, подбежал к канаве, да и покатился в нее. Лежит и думает: Вот уж и земля подо мной проваливается .

С той поры быки уже и не бегают, а бегают только тогда, когда их хворостиной ударишь.

Жили себе дед да баба, была у них курочка ряба. Три года они курочку кормили , со дня на день яичка от нее ожидали.

Ровно через три года снесла им курочка яичко, и было то яичко не простое , а золотое . Радуется дед и баба , не знают , что с этим яичком и делать , своим глазам не верят , что курица золотое яичко снесла. Попробовали его разбить, а оно такое крепкое, – не разбивается.

Дед бил – бил , не разбил, баба била-била не разбила. Положили яичко на полку. Бежала мышь, хвостиком задела , упало на стол яичко и разбилось.

Дед плачет , баба плачет, а курочка кудахчет:

– Не плачь , дед, не плачь баба, я снесу вам яичко, не простое, а золотое, только три года подождите.

Дед и баба подобрали золотые скорлупки и продали их евреям. Денег получили не много . Хотелось им поставить новую хату , да денег не хватало, надо было еще три года ждать , чтобы на хату достало. Подождали они неделю , подождали вторую, прождали и третью , больно долго им казалось, ждать надоело. Вот и говорит дед бабе:

– Знаешь что , старуха? – Чем нам ждать целых три года, давай мы сразу зарежем курицу и достанем из нее золотое яйцо. Да там оно , видно , не одно , может их там штуки три, а то и четыре. Вот и заживем тогда , будет у нас новая хата , земельки купим и кланяться никому не будем.

– Ох, и правда, дедусь, давай зарежем!

Зарезали курочку , но ни одного не оказалось в середке яичка. Стали опять дед с бабой плакать. Высунула мышка голову из норы и говорит:

– Не плачь, дед, не плачь баба, схороните вашу курочку в садике, на перекрестке, подождите три года , а потом откопаете на том месте клад. Да зарубите себе на носу , что все , чего пожелаете, не сразу получается.

Закопала баба курицу возле сада на перекрестке, как раз возле поросли, воткнула для приметы палку. Ждут год , ждут второй, – не хватает терпения , захотелось им поскорее выкопать клад. Уже наступил и третий год, а они все ждут .Вот баба и говорит деду:

– А давай мы , дедусь, посмотрим .

– Не спеши, старуха , обождем маленько, тут уже немного осталось. Дольше ждали , теперь меньше осталось ждать.

– Да нет, старый , мы ничего и трогать не будем , мы только посмотрим , наклевывается ли там наш клад.

– Гляди , старуха, чтоб не испортить все дело.

– Не бойся, дедусь, ничего худого не будет .

Пошли они с заступом в сад. Копали-копали и выкопали целую кучу золотых жуков . Загудели жуки и разлетелись во все стороны. Так остались дед с бабою жить в старой хате, не довелось им новой поставить.

А мышка высунула из норы голову и говорит:

– Вы вот старые уже , а глупые. Чего не подождали, пока три года исполниться?

Была бы вам большая куча червонцев , а теперь они все разлетелись.

Один крестьянин был таким бедным, что часто и он сам, и его семья ложились спать голодными. А был он работящий мужик, трудился с утра до вечера, да всё без толку. Как говорится, в таких руках и золото камнем станет. Бился несчастный, как рыба об лед, но никак не мог избавиться от нищеты. То град побьёт его посевы, то мор унесёт вола, то все куры передохнут.

А был тот бедняк искусным гусляром, второго такого во всей деревне не сыщешь. Поэтому его часто звали на свадьбы и гулянья народ повеселить. И всегда люди давали ему что-нибудь за его игру. Однажды в воскресенье вернулся он домой со свадьбы хмельной да весёлый и принёс кусок сала и каравай ситного хлеба. Давно его ребятишки не видывали такого лакомства. Накормил он голодных детей, а потом взял гусли и заиграл хороводную песню. Повскакала детвора со своих мест и пустилась в пляс: гоп-гоп, гоп-гоп!

Пляшут дети, веселятся, а отец смотрит на них и не может нарадоваться.

Вдруг он заметил, что вместе с ними кружатся в хороводе какие-то маленькие уродцы, страшные и противные: с длинными ручонками и злыми глазенками, с кривыми ножонками и тонкими шейками. И так их много – не перечесть!

Удивился бедняк и перестал играть. Мигом человечки всполошились, засуетились, затолкались, бросились к печке и юркнули под неё.

– Кто вы такие? – спросил бедняк. А уродцы и отвечают ему из-под печки тоненькими голосами:

– Мы – злыдни. Больше всего мы довольны, когда кто-нибудь работает от зори до зори за кусок черствого хлеба и щепотку соли и ходит вечно голодный.

Ага! – догадался бедняк. – Поэтому мне так не везёт. Это из-за них я не могу свести концы с концами!

– Хорошо ли вам там, под печкой? – спросил крестьянин злыдней. А они хором ответили:

– Где уж там хорошо! Такая теснота и духота, что задохнуться можно. Разве ты не видишь, сколько нас расплодилось?

– Коль так, сделаю-ка я вам гнездо поудобнее!

Сказав это, бедняк сбегал под навес, принёс большой глиняный кувшин с двумя ушками и крикнул злыдням:

– А ну, вылезайте из-под печки, размещайтесь в новом доме!

Выскочили злыдни, запрыгали от радости и влезли в глиняный кувшин. А крестьянин спрашивает их:

– Все вы здесь?

– Все! Все!

– Не остался ли какой-нибудь хромоножка под печкой?

– Нет! Нет! Мы все здесь. Нет среди нас хромоножек.

А крестьянин только того и ждал: закрыл он кувшин крышкой, замазал тестом, отнёс его в поле и бросил в овраг под кривую дикую грушу.

Теперь мне, может, и повезёт , – подумал он и довольно потёр рук и.

Прошло полгода, а, может, и больше. Крестьянину действительно повезло: за чтобы он ли взялся – всё у него спорилось. Рожь ли посеет – по самую грудь вырастет, зерно налитое, тяжёлое; свинья опоросится – двадцать розовых поросят принесёт, куры по два яйца в день сносят. И поля у него всем на загляденье, и хозяйство!

Вольготная жизнь пришла в крестьянский дом. Не плачут больше голодные малыши, ходят чистенькие, опрятные, словно господские дети. Соседи диву даются, никак понять не могут, откуда это бедняку такое счастье привалило.

А в этой деревне жил жадный и завистливый богач. Пошёл он к крестьянину и стал у него выведывать, как это ему удалось избавиться от нищеты: уж не нашёл ли он горшок с золотыми или ,может, добрый волшебник повадился к нему?

– Клада я не нашёл и дьявол мне не помог, – ответил крестьянин. – Просто я работаю, не покладая рук, поэтому мы и за жили богаче.

– А разве ты раньше не так трудился?

– Работал я так же, да вот. . . – не выдержал крестьянин, – злыдни мне мешали. За что ни возьмусь – всё они мне пакостят. А когда я их прогнал, пошло у меня дело на лад.

– Как же ты их прогнал? – спросил богач.

Крестьянин рассказал ему, как он избавился от злыдней.

– А куда ты отнёс кувшин?

– В овраг, под кривую грушу. Попрощался богач и побежал прямо в овраг. Нашёл он кувшин и открыл крышку. Высыпались из кувшина злыдни, словно горох. А богач и говорит:

– Эй, злыдни, выходите на волю! Ступайте опять к своему хозяину. Он уже разбогател и очень соскучился по вас.

– Ой, нет! – запищали злыдни. – Мы боимся его. Он опять придумает какую-нибудь ловушку и уж тогда нам не сдобровать. Уж лучше ты нам помоги, ты такой добрый, мы с тобой пойдём. Испугался богач и бросился бежать. А злыдни – за ним. Прибежал он домой и, еле переводя дух от усталости, крепко-накрепко запер за собой дверь. Но злыдни пролезли сквозь щели в дом, да так схоронились в потайных уголках – днём с огнём их не сыщешь! И расплодилось их, развелось такое множество, словно тараканов за печкой.

И начал богач беднеть: скотина у него передохла, коней украли, волки задрали овец, а однажды ночью сгорел и дом. Успел богач спастись в одном исподнем белье. Остался завистник гол, как кол, стал ещё беднее, чем раньше наш крестьянин. Горько раскаивался богач да было уже поздно.

Жил-был бедный дед. Как-то собрался он и пошел в сельскую управу. Встретил там учителя с сигарой в зубах. Говорит ему дед:

– Курите! Все курите!

– Может, и вы бы закурили, дедушка? И угостил деда сигарой. Спрашивает дед:

– Скажите мне, пан учитель, как это вы курите дорогие сигары, а у меня не на что купить и простого табака?

– Потому, что я в школе учился – ответил учитель.

Идет дед и думает: Пойду-ка и я завтра в школу . На следующий день приходит в школу.

– Что вам, дедушка? – спрашивает учитель.

– Да вот пришел в школу.

– Э, дедушка, опоздали вы малость.

– Ну, тогда будьте здоровы...

На другой день дед ранехонько встал и опять в школу.

– Что вам, дедушка?

– Вот пришел я в школу пораньше, а то вы вчера сказали, что опоздал малость. Учитель смеется:

– Да не так я говорил, дед! Не к уроку ты опоздал, а учить тебя уже поздно – больно стар.

– И то правда.

Повернул дед домой. Идет и на дороге находит сумку. Взял ее, открыл – а сумка полна денег. Зажили дед с бабой припеваючи.

Только как-то поссорились они. Стукнул дед бабу по затылку. Рассердилась баба, да и донесла, что дед забрал чужую сумку с деньгами.

Таскают деда в полицию, допрашивают, бьют. Нашелся и пан – хозяин той сумки.

И вызывают деда в суд. Судья спрашивает:

– Нашел ты, дед, деньги?

– Нашел.

– А когда нашел?

– Да когда в школу ходил.

Посмотрел судья: деду уже лет семьдесят, а пан совсем молодой. Нет. Деньги не этого пана . И остались деньги у деда.

Вот загрустил раз кот, что подходит зима, а сапог-то и нет. Собрался он в город, идет покупать сапоги себе и жене. Прошел немалую часть дороги, повстречался с лисом. Лис ему и говорит:

– Куда это вы, пан Котовский, идете? Кот отвечает:

– Иду в город себе и жене сапоги покупать, а то вот подходит зима, босому ходить холодно. А лис говорит:

– Тут есть хороший сапожник Волчок, ступай и купишь себе сапоги.

Идет лис впереди, а кот следом за ним, и завел лис кота в чащу. А кот глупый, не знает, что живут лисы в чащах, он-то ведь сельский, в лесу ему бывать не приходится. Только очутились они в чаще, а лис и говорит коту:

– Давай деньги, а не то тебе смерть! А кот говорит:

– Смилуйся, уж я куплю сапоги и тебе, и жене, и детям, только отпусти ты меня отсюда живым.

Сговорились и идут вдвоем в город сапоги покупать. Подошли уже к городу, а лис идет крадучись, говорит коту, что в самый-то город идти ему боязно. А кот все зовет лиса в город. Зашли они в одну узкую улицу, и оставил кот лиса у калитки, а сам пошел посмотреть, есть ли готовые сапоги. Увидели люди лиса на дорожке – окружили его, поймали, хвост оторвали да еще избили.

Вырвался лис и домой побежал, уж не стал и сапог дожидаться.

Вернулся кот, а лиса не застал, только кучка людей на этом месте.

Пошел кот в лавку, купил себе и жене сапоги и позвал с собою пса Брыська, чтобы тот домой его проводил, чтобы лис его не убил.

А лис вышел против кота с женой и двумя старшими сыновьями, чтобы убить кота за то, что пришлось домой без хвоста воротиться. Увидел кот лиса и говорит Брыську:

– Вот он меня уже дожидается! Отвечает Брысько:

– Не бойся, постой, вот я с ним сейчас поздороваюсь.

Подходят они друг к другу поближе: как набросился пес на лиса и разорвал его, а старший сынок стал лиса защищать, пес и его убил, а остальные убежали.

Собрался Брысько домой возвращаться, а кот за добрую помощь пригласил его к себе в гости.

И жил себе с той поры кот привольно и беззаботно. А лисы, если встретятся где, бывало, в лесу с Брыськом, то уж его опасались. А котик с тех пор больше с вероломным лисом никогда не встречался.

Жил когда-то на свете пан, богатый да спесивый. Ни с кем знаться не желал. А мужиков и совсем за людей не признавал: от них дух нехороший – землей пахнет. И приказывал своим лакеям гнать мужиков подальше.

Собрались раз мужики, стали о пане разговаривать. Один говорит:

– Я нашего пана близко видал – на поле повстречал.

– А я вчера через ограду заглянул – видел, как пан на балконе кофей пьет.

Подошел к ним самый бедный мужичишка, послушал и стал смеяться.

– Эки,– говорит,– важности! Да я не то что через забор на пана посмотрю, я захочу – пообедаю с ним!

– Где тебе с паном обедать! Да он тебя как увидит, прикажет в шею вытолкать и близко к дому не подпустит! – отвечают ему.

Стали мужики спорить.

– Брешешь ты! – кричат.

– А вот не брешу!

– Ну, если пообедаешь с паном – получишь от нас три мешка пшеницы да двух волов, а не пообедаешь – будешь делать все, что прикажем.

– Согласен! – отвечает мужик.

Пошел он в панскую усадьбу. Завидели его лакеи, выскочили, хотели мужика гнать.

– Постойте,– говорит мужик.– Есть у меня для пана хорошая весть.

– Какая твоя весть?

– Никому не скажу, одному пану скажу! Пошли лакеи к пану, докладывают: так, мол, и так. Любопытно стало пану: не просить мужик пришел, а с какой-то вестью. Может, от того польза какая будет... Приказал он лакеям:

– Пустите мужика!

Пропустили лакеи бедного мужика. Вышел к нему пан и спрашивает:

– Что у тебя за весть?

Мужик на лакеев глянул и говорит:

– Мне бы, пан, с тобой с глазу на глаз поговорить. Взяло пана любопытство: что такое? Велел он лакеям уйти. Как остались они вдвоем, мужик тихонько говорит:

– Скажи мне, милостивый пан: сколько стоит кусок золота с конскую голову?

– А тебе зачем? – спрашивает пан.

– Надобно мне...

У пана глаза разгорелись, руки затряслись. Э,– думает,– неспроста мужик спрашивает! Видно, он клад нашел...

Стал он допытываться:

– Скажи, мужичок, на что тебе знать это? Вздохнул мужик и говорит:

– Ну, коли не хочешь сказать – твоя воля. А мне недосуг – обедать идти надобно!

Пан и спесь свою забыл, от жадности трясется:

Обдурю я этого мужика – выманю у него золото! Говорит пан мужику:

– Вот что, мужичок: зачем тебе домой спешить? Коли ты голоден, пообедай со мной! Крикнул лакеям своим:

– Живей на стол накрывайте, горилки нам несите! Лакеи – раз-раз! – живо стол накрыли, закусок, горилки подали.

Стал пан потчевать мужика:

– Пей, мужичок! Ешь, мужичок! Вдоволь ешь! Не стесняйся.

Мужик и ест и пьет, не отказывается. А пан знай ему все подкладывает да наливает.

Накормил, напоил пан мужика до отвала и говорит:

– Ну, теперь ступай скорее – неси мне кусок золота с конскую голову! Я им лучше распорядиться сумею. А тебе награда будет – карбованец тебе подарю!

– Нет, пан, не принесу я тебе это золото!

– Да почему же, мужичок?

– А потому, что у меня его нету.

– Как так – нету? А зачем же ты спрашивал, сколько оно стоит?

– А так, для интересу.

Разгневался пан, посинел весь, затопал ногами, закричал:

– Пошел вон, дурень! А мужик ему в ответ:

– Ой, паночек мой милостивый! Не такой уж я дурень безголовый, как ты думаешь: я и над тобой потешился, и три мешка пшеницы да двух круторогих воликов выиграл. Дурню это не по разуму.

С тем и ушел.

У царя была дочь невиданной красоты и необыкновенного ума. Много женихов приходило просить ее руки, но ни один из них не мог сравниться умом с царевной. И тогда царь объявил по всем землям, что выдаст дочь за того, кто загадает ей три загадки, которые она не сумеет разгадать.

Но и в других царствах-государствах не нашлось достойного жениха.

Про необыкновенную царевну услышал пастух с Карпатских гор.

– Что за диво живет в царских палатах? А вдруг я перехитрю ее и возьму себе в жены?! – сказал пастух товарищам.

С этими словами сел пастух на коня и поехал во дворец. Захотелось ему воды попить. Прилег у колодца, зачерпнул шапкой воды и пьет. Пока пил, конь хлеб в торбе съел.

Есть одна загадка! – подумал пастух и поехал дальше.

В темном лесу сбился с дороги. Стал к деревьям присматриваться, с какой стороны мох растет, чтобы дорогу найти. Нашел и подумал:

Есть вторая загадка!

И поехал дальше. Очень хотелось ему найти в лесу еще и третью загадку. И видит пастух охотника, который целится в зайца.

Есть и третья загадка! – обрадовался хлопец.

Прошло много дней, много ночей, пока добрался пастух до царского дворца.

– Приехал я, добрый царь, дочь у тебя сватать!

– Мою дочь? – удивился царь.– Многие хотели иметь ее своей женой, да ума-разума у них не хватало!

– А я засватаю!

Царю понравился хлопец, и велел он открыть перед пастухом царские ворота. Привели его к царевне. Она даже не посмотрела на пастуха. Говорит:

– Слушаю твои загадки!

– Первая загадка: хлеб съел коня.

Сколько ни гадала царевна, разгадать не могла.

– Не знаю! – говорит.

– Хлеб съел коня, царевна моя, это так: был у меня конь, я заслужил его за многие годы работы. Раз съел он хлеб из моей торбы, а хлеб был отравленный. Вот и погиб мой бедный конь – выходит, хлеб его съел.

Выслушала царевна небылицу и сказала, что такое могло быть.

– Хорошая загадка. Я бы никогда не разгадала.

– Вторая загадка: глухие и слепые, а дорогу показывают. Думает царевна, думает и опять не может разгадать.

– И эту не разгадаю.

– Это деревья, царевна,– ответил пастух.– Мы в лесу по деревьям узнаем, где север, а где юг.

Опять согласилась царевна, что загадка правильная.

– Какая же третья загадка? – спрашивает она.

– Есть и третья: мясо убежало, а железо осталось на месте.

Сколько ни ломала голову умная царевна, но разгадать и третью загадку не смогла.

– И этой не отгадаю призналась девушка.

– Охотник стрелял в зайца – говорит хлопец. – Заяц убежал, а охотник с ружьем остался на месте.

Хотел царь или не хотел, но отдал дочь за простого хлопца с Карпатских гор, который был умнее царских сыновей.

Жили себе муж и жена, и были у них козел и баран. Вот и говорит муж жене:

– Ох, жинка, давай мы прогоним козла да барана, а то они у нас только даром хлеб едят. А ну убирайтесь, козел да баран, прочь, чтоб и ноги вашей здесь не было. Сшили козел да баран торбу и пошли.

Идут и идут, вдруг видят – лежит среди поля волчья голова.

Баран здоровый да бестолковый, а козел хоть и смелый, да не очень-то силен.

– Бери, баран, голову. Ты посильней.

– Ох, бери ты, козел, ты ведь посмелей.

Взяли вдвоем и бросили в торбу. Идут и идут, вдруг видят – костер горит.

– Пойдем и мы туда! Там и заночуем, чтобы нас волки не съели.

Подходят, а это волки кашу варят.

– А здорово, молодцы!

– Здравствуйте, братцы, здравствуйте! Еще каша не кипит, как раз вашего мяса положить.

Тут-то и баран испугался, а козел давно уже перепуган. Козел надумал.

– А подай, – говорит он барану, – волчью голову. Баран приносит.

– Да не эту, а покрупней. Баран снова несет, ту же самую.

– Да подай еще покрупней!

Тут уж волки испугались, стали думать и гадать, как бы удрать отсюда.

– Славная, братцы, компания, и каша кипит, да нечем ее долить; схожу-ка я по воду. – И пошел волк. – Да ну вас к бесу, пропади вы пропадом с вашей компанией!

Стал второй думать-гадать, как бы удрать:

– Вот вражий сын! Пошел, да и сидит, кашу долить нечем. Возьму-ка я корягу да пригоню его, как собаку. Убежал и тоже не вернулся. А третий сидел-сидел:

– Вот я уж пойду, так их обоих, проклятых, пригоню-ю!

Побежал, только его и видели.

– Ох, братец-баран, скорей за кашу примемся, съедим да из куреня уберемся.

А волки сошлись в поле, да и одумались.

– Э, да что нам троим козла и барана бояться? Вот пойдем мы их, вражьих сынов, съедим.

Пришли, а те быстро управились, уже из куреня убрались, побежали да на дуб взобрались.

Стали волки думать-гадать, как бы им догнать козла да барана.

Пустились следом и нашли их на дубе. Козел небоязливый, взобрался на самый верх, а баран трусливый – так пониже его.

– Ложись, – говорят волки старшому, – ты старшой, вот и поколдуй, как нам добить их.

Лег волк и начал колдовать. Баран на ветке сидит, так и дрожит, да как упадет на волка. А козел посмелей, не растерялся, да как закричит:

– Подай мне колдуна!

Волки перепугались, насилу ноги унесли.

Первым старшим среди птиц был Кук. Велела ему жена собрать всех птиц и сделать из их костей гнездо. Все послетались, только ворона нету. Кук вышел и спрашивает:

– Все птицы налицо?

Отвечают:

– Ворона нету.

Нет его день, нету второй – сидят птицы два дня не евши. На третий день прилетает ворон.

– Где ты был? – спрашивает его Кук.

– По свету летал, разглядывал, чего больше: гор или долин.

– Чего ж больше?

– Долин.

– Врешь! – говорит. – Должно быть поровну.

– Нет, долин больше, ведь я ту гору долиной считаю, где вода стоит.

Отпустил Кук птиц покормиться и велел на другой день всем собраться.

Слетелись на другой день все птицы, одного ворона нету. Кук вышел и спрашивает:

– Все птицы налицо?

– Ворона, – говорят, – нету.

Нет его день и второй нету. Сидят уже птицы два дня не евши. На третий день прилетает ворон. Кук вышел и спрашивает:

– Где ты был?

– Деревья считал: каких больше – сухих или зеленых?

– И каких же больше?

– Сухих, – говорит.

– Врешь! Зеленых больше.

– Нет, – говорит, – сухих больше. Ведь я то дерево сухим считаю, на каком хоть одна ветка сухая.

Отпустил Кук птиц покормиться и велел всем на другой день собраться.

На другой день слетелись опять все птицы, а ворона нету. Ждут его день, ждут второй – нет ворона. На третий день прилетает ворон. Кук его спрашивает:

– Ты где был?

– По свету летал.

– Что ж ты делал?

– Считал, кого больше: женщин или мужчин.

– Кого же больше? Женщин или мужчин?

– Женщин, – говорит, – больше.

– Врешь, – говорит.

– Нет, женщин больше. Я ведь того мужчину женщиной считаю, который женщину слушается.

Кук и задумался: Плохо, что хотел я жену послушаться! – и сказал ей, что больше ее уже не будет слушаться.

Взбунтовались птицы и решили выбрать старшего. Испугался Кук, спрятался в нору. Сокол говорит:

– Я его убью, только покличьте его наружу! А стоял над той норою дуб. Начала кукушка дразнить Кука. Подлетела к норе и все:

– Куку! Куку!

Кук рассердился, вылез из норы. Она на дерево. Он в нору. Слетела кукушка с дерева, подлетела к норе:

– Куку! Куку!

Рассердился Кук, опять вылез из норы. Она на дерево. Кук опять спрятался в нору. А она снова:

– Куку! Куку!

Кук и в третий раз погнался за нею и сел на сук. Тут сокол и убил его. Кук упал. Не знают птицы, что он убитый. Кукушка все ниже подлетает и все:

– Куку! Куку!

Он молчит. Она тогда:

– Хи, хи! Ку-ку-ку по Куку.

И стал Сокол на место Кука. А кукушка еще как летела Кука дразнить, то яичко снесла. Взялись другие птицы его высидеть. Вот с той поры она на своих яйцах и не сидит.

Жили себе дед и бабка, а детей у них не было. Все горюют они; а потом дед иговорит бабе:

– Пойдем, старуха, в лес за грибами! Пошли. Собирает баба грибы, глядь – в кустике гнездышко, а в гнездышке сидит уточка. Вот и говорит баба деду:

– Погляди-ка, дед, какая красивая уточка!

Говорит дед:

– Возьмем ее домой, пускай у нас живет. Стали ее брать, видят – у нее ножка переломана. Они взяли ее осторожненько, принесли домой, сделали ей гнездышко, обложили его перышками, посадили в него уточку, а сами опять за грибами пошли.

Возвращаются, видят – все у них уже прибрано, хлеб напечен, борщ сварен. Они к соседям спрашивать:

– Кто это? Кто это?

Никто ничего не знает.

На другой день пошли дед с бабой опять за грибами. Приходят домой, глядь – а у них и варенички сварены и веретенце с пряжей на окошке стоит. Они опять у соседейспрашивать:

– Не видали ли кого?

– Видали, – говорят, – какую-то дивчину, воду из криницы несла. Такая, – говорят,– красивая, только немножко хроменькая.

Вот дед и баба думали-думали: Кто бы это быть? – никак не придумают.

А баба потом и говорит деду:

– Знаешь что, дед? Сделаем так: скажем, будто мы идем за грибами, а сами спрячемся и поглядим, кто это нам воду носит.

Так они и сделали. |Стоят за овином и вдруг видят – выходит из их хаты| дивчина с коромыслом: такая красавица, такая красавица! Только что немного хроменькая. Пошла она к кринице, а дед с бабой в хату; глядь – нету в гнездышке уточки, только перьев полно. Взяли они тогда гнездышко и бросили в печь, там оно и сгорело.

А тут и дивчина с водою идет. Вошла в хату, увидела деда и бабу и сразу же к гнездышку, а гнездышка-то и нету. Как заплачет она тогда! Дед и баба к ней, утешают:

– Не плачь, галочка! Будешь нам вместо дочки. Будем мы тебя любить и холить, как свою родную. А дивчина говорит:

– Я век бы у вас жила, если бы вы не сожгли моего гнездышка да за мной не подглядывали. А теперь, – говорит, – не хочу! Сделайте мне, дедушка, прялочку и веретенце, я от вас уйду.

Плачут дед и баба, просят ее остаться – не соглашается. Вот и сделал тогда ей дед прялку и веретенце. Села она на дворе и прядет. Вдруг летит стайка утят, увидали ее и запели:

Вон где наша дева,Вон где наша Ева,На метеном на двореДа на тесаном столбе.

Самопрялка шумит,Веретенце звенит.

Сбросим ей по перышку,С нами пусть летит!

А дивчина им отказывает:

Не хочу я с вами:

Как ходила по лужку,Поломала ножку,Вы меня покинули,Дальше себе двинулись!

Сбросили они ей по перышку, а сами полетели дальше. Вот летит вторая стайка. Эти тоже запели:

Вон где наша дева,Вон где наша Ева,На метеном на двореДа на тесаном столбе.

Самопрялка шумит,Веретенце звенит.

Сбросим ей по перышку,С нами пусть летит!

Дивчина и им тоже отказала, и они улетели, сбросив ей по перышку. А тут летит и третья стайка, увидели дивчину и враз запели:

Вон где наша дева,Вон где наша Ева,На метеном на двореДа на тесаном столбе.

Самопрялка шумит,Веретенце звенит.

Сбросим ей по перышку,С нами пусть летит!

Сбросили они ей по перышку; обложилась дивчина перышками, сделалась уточкой и улетела вместе со стайкой. А дед с бабой опять остались одни.

Вот вам и сказочка и бубликов вязочка.

Жили себе муж и жена, и была у них пара волов, а у соседей повозка. Вот как подойдет, бывало, воскресенье или праздник какой, то и берет себе кто-нибудь из них волов и повозку и едет в церковь или в гости, а на следующее воскресенье – другой, так между собой и делились.

Вот раз баба и говорит старику, чьи волы были:

– Отведи волов на базар и продай, а мы себе купим лошадей и повозку, будем сами по воскресеньям в церковь и к родичам ездить. Да и то сказать – ведь сосед свою повозку не кормит, а нам приходится кормить.

Накинул старик веревку волам на рога и повел. Ведет по дороге, догоняет его человек на коне.

– Здорово!

– Здорово!

– А куда ты волов ведешь?

– Продавать.

– Променяй мне волов на коня.

– Давай!

Променял он волов на коня, едет на коне. А тут навстречу ему ведет человек на ярмарку корову.

– Здорово!

– Здорово!

– А куда это ты едешь?

– Вел я на ярмарку волов продавать, да на коня променял.

– Променяй мне коня на корову.

– Давай!

Поменялись. Ведет он корову, а тут человек свинью гонит.

– Здорово!

– Здорово!

– А куда это ты корову ведешь?

– Да вел я на ярмарку волов, да на коня променял, а коня на корову.

– Променяй мне корову на свинью.

– Давай!

Гонит он свинью, а тут человек ведет овцу.

Расспросили друг друга.

– Променяй свинью на овцу.

– Давай!

Гонит уже дед овцу, а тут человек несет продавать гуся.

Расспросили друг друга.

– Променяй овцу на гусыню.

– Давай!

Прошел дед немного с гусыней, несет человек петуха. Разговорились.

– Променяй гусыню на петуха.

– Давай!

Несет дед петуха, а тут нашел человек на дороге пустой кошелечек. Разговорились.

– Вот нашел я кошелек, променяй петуха на кошелечек!

– Давай!

Спрятал дед кошелек, идет себе на ярмарку. Подходит к городу – надо переезжать реку на пароме, а ему за перевоз заплатить нечем. Перевозчики ему говорят:

– Дашь хоть этот кошелек, то перевезем.

Отдал он.

А стоял там чумацкий обоз. Как узнали у него чумаки , за что он выменял кошелечек, стали над ним смеяться.

– Что тебе, – говорят, – жинка за это сделает?

– Да ничего! Скажет: Слава Богу, что хоть сам живой воротился .

Вот и побились они об заклад: коли скажет жена так, отдадут ему чумаки все двенадцать груженых возов да еще с батогами в придачу. Выбрали одного из обоза и послали к его старухе.

Вот приходит он.

– Здравствуйте!

– А ты про своего старика слыхала?

– Нет, не слыхала.

– Да он волов на коня променял.

– Вот хорошо! Волы недорого стоят, как-нибудь и соберемся купить.

– Да и коня променял на корову.

– Это еще лучше: будет у нас молоко.

– Да и корову на свинью променял.

– И то хорошо: будут у нас поросяточки, а то как заговенья или разговляться, все покупать приходится.

– Да и свинью на овцу променял.

– И то хорошо: будут у нас ягняточки да шерсточка, будет мне что в спасовку прясть.

– Да и овцу променял на гусыню.

– И то хорошо: будут у нас крашенки и перья.

– Да и гусыню на петуха променял.

– О, это еще лучше! Будет петушок по утрам петь, нас на работу будить.

– Да и петуха на кошелек променял.

– И это хорошо. Как кто что заработает – он, или я, или дети, – в кошелек складывать будем.

– Да он и кошелек-то за перевоз отдал.

– Ну что ж, слава Богу, что хоть сам живой воротился.

Вот чумакам и нечего делать – отдали они ему все двенадцать возов.

Жили старик да старуха. Было у них шесть сыновей да одна дочка. Вот батька послал раз сыновей поле пахать. Собрались сыновья и говорят:

– Пусть нам сестра на пашню обед принесет, чтобы среди дня домой не возвращаться. Сестра спрашивает:

– А где же вы пахать будете?

Братья говорят:

– А мы проведем плугом борозду от самого дома и прямо до поля. Вот ты той бороздой и ступай.

Собрались братья, поехали.

Едут, сами борозду плугом прокладывают.

А в лесу, близ того поля, жил змей. Увидел он, что братья борозду прокладывают, и догадался, что это след для кого-то. Змей затоптал ту борозду, а к своему двору проложил новую.

А мать в это время приготовила для сыновей обед и говорит:

– Неси, дочка!

Вот дочка и понесла братьям обед. Вышла она из дому и пошла вдоль змеевой борозды. И до тех пор шла, пока не зашла на змеев двор. Там змей ее схватил и говорит:

– Будешь теперь всегда у меня жить, а родных своих позабудь: не вернешься к ним никогда!

В полдень братья выпрягли волов, сели – ждали, ждали обеда, а сестра все не идет. Так до самого вечера голодные и работали.

Вернулись вечером домой и спрашивают у матери:

– Почему же сестра не принесла нам обед? Мать говорит:

– Обед вам Оленка давно уж понесла, да вот до сих пор назад не пришла. Я думала, она с вами вернется. Уж не заблудилась ли где?

Встревожились братья:

Может, Оленку утащил тот проклятый змей, что в лесу живет? Надо идти искать ее!

И пошли все шестеро по борозде. Идут да идут, меж собой разговор ведут. Видят – пастух стадо свиней пасет.

– Здорово, дядька пастух!

– Здорово, хлопцы! Куда идете? Братья говорят:

– Идем сестру искать. Видно, ее проклятый змей утащил!

– Коли хотите вы отнять у змея свою сестру то зажарьте и съешьте самого большого кабана из моего стада!

Не поняли братья, зачем это надо, но спорить не стали. Зарезали самого большого кабана, изжарили, стали есть. Ели-ели – и четвертой доли не съели.

– Ну, – говорит пастух, – раз вы все вместе не смогли одного кабана съесть, лучше и не ходите к змею. Домой возвращайтесь! А пойдете – не бывать вам в живых!

Не послушались его братья, пошли дальше. Идут да идут, видят – пастух стадо коров и волов пасет. Остановились братья, поздоровались с пастухом:

– Здорово, дядька пастух!

– Здорово, хлопцы! Куда это вы идете?

– К змею идем, сестру отнимать.

– Коли хотите ее отнять, – говорит пастух, поймайте самого большого вола из моего стада, зажарьте и съешьте всего!

Поймали братья самого большого вола, зарезали, изжарили, стали есть. Съели по куску, а больше и не могут.

Говорит им пастух:

– Не смогли вы шестеро съесть одного вола, так, видно, невелика ваша сила и не отнять вам | сестру. Возвращайтесь-ка лучше подобру-поздорову.

Не послушались его братья. Дальше пошли. Идут да идут, видят – возле дороги пастухтабун коней пасет.

– Здорово, дядька пастух! – говорят братья.

– Здорово, хлопцы! Куда это вы идете? Идем мы к тому змею, что в темном лесу живет. Он, проклятый, нашу сестру утащил. Будем выручать ее!

Показал пастух на вороного жеребца и говорит:

– Кто из вас поймает вот этого вороного жеребца да сядет на него, тот и змея убьет, и сеструвыручит. А кто не поймает – пусть лучше домой возвращается!

Стали братья ловить жеребца. Ловили, ловили, да не поймали.

– Возвращайтесь домой! – говорит им пастух.

– Нет, пойдем сестру выручать!

Пошли дальше. Идут да идут и пришли к змееву двору. Вошли во двор, огляделись, стали сестру звать.

Вышла Оленка, их сестра, и говорит:

– Братики мои, голубчики! Зачем вы сюда пришли? Ведь вам этого змея не одолеть. Как прилетит он домой – всех вас погубит. Куда же я вас спрячу? Посидите вот в этом хлеву.

Только братья спрятались в хлев, загудела, затряслась земля. Прилетел змей, оглядел все, обнюхал и говорит:

– Фу! фу! Как человечьим духом пахнет! А Оленка ему в ответ:

– Какие же тут люди, кроме меня? Ты по свету налетался, человечьего духу нанюхался.

– А может, и так! – говорит змей. Стала Оленка выспрашивать его:

– Что бы ты сделал, если бы мои братья сюда пришли? Погубил бы ты их?

– Нет, – отвечает змей, – не погубил бы. Как дорогих гостей встретил бы!

Обрадовалась Оленка, побежала во двор, открыла хлев и говорит:

– Выходите, братики! Вышли они. Змей спрашивает:

– Ну, как живете-можете, гости дорогие?

– Ничего.

– Давай, Оленка, угощать гостей дорогих. Собирай обед!

Подала сестра обед. Змей по целой воловьей туше глотает, а братья по кусочку съели – больше не могут. Змей говорит:

– Неси теперь орехов на закуску. Принесла Оленка мешок железных орехов. А орехи – каждый по кулаку. Змей и говорит братьям:

– Ну, гости дорогие, будем орешки грызть! Змей знай щелкает орехи один за другим. А братья взяли по одному ореху, хотели раскусить, да не смогли. Засмеялся змей и говорит:

– Ну, хлопцы, биться будем или мириться?

– Будем биться!

– Тогда идемте на ровное место, на площадку! Пришли на гладкое место, на площадку. Дунул змей – стала площадка чугунной. Ударил змей братьев – всех шестерых вогнал в чугунную площадку. Потом вытащил всех, бросил в глубокую яму, а яму завалил тяжелым камнем...

Ждали, ждали старик да старуха своих сыновей, а их все нету.

– Ну, – говорят, – видно, сгинули они, пропали, никогда к нам не вернутся... Одни мы, горемычные, на белом свете остались!..

Как-то раз выстирала старуха белье и пошла на реку полоскать. Полощет она белье и видиткатится по берегу горошина. Подняла она ту горошину, проглотила и пошла домой.

Много ли, мало ли времени прошло- родился у нее сын. Стали думать старики, как его назвать. Вспомнила старуха горошинку, которую возле реки нашла да проглотила, и говорит:

– Назовем его Покатигорошком!

Так и назвали.

Растет Покатигорошек не по годам, не по дням – по часам, да по минутам. И вырос такой-то большой, такой-то складный да пригожий! Во всем отцу с матерью помощник, ни от какой работы не отказывается.

Задумал раз старик выкопать возле хаты колодец. Стал копать. И Покатигорошек с ним копает. Копали, копали и докопались до огромного камня. Старик говорит:

– Надо людей на помощь звать, одним нам этот камень не вынуть!

Пошел звать людей. Пока старик ходил да людей звал, Покатигорошек сам вытащил камень. Стоит, подкидывает камень, будто это маленький камешек. Пришли люди – дивятся, глазам своим не верят: никогда такого силача не видывали!

Стали старик и Покатигорошек копать дальше. Копали, копали и выкопали железную булавку.

– Пойду я, батька, к кузнецу, – говорит Покатигорошек, – пусть он мне из этой булавкибулаву выкует!

Пришел к кузнецу, принес булавку. Удивился кузнец, думает:

Разве можно сделать из этой булавки булаву? Да и выковал булаву из своего железа. Приходит Покатигорошек и спрашивает:

– Ну что, выковал булаву?

– Выковал.

– А из моей булавки она?

– Из твоей.

Взял Покатигорошек булаву, вернулся домой и говорит отцу:

– Брошу я мою булаву в небо и лягу спать, а вы меня через двенадцать суток разбудите. Когда булава будет вниз падать, я ее подхвачу!

Вышел во двор и забросил булаву вверх. После того вернулся в хату, лег и заснул.

Через двенадцать суток летит булава вниз, гудит вовсю! Разбудил отец Покатигорошка. Тот вышел, подставил мизинец. Булава как ударилась о мизинец, так и рассыпалась на мелкие кусочки.

– Нет, – говорит Покатигорошек, – не из моей булавки кузнец эту булаву выковал!

Пришел к кузнецу, велел другую булаву выковать – из своей булавки.

– А обманешь, так я тебя самого разобью молотом на наковальне!

Крикнул кузнец своим помощникам:

– Заметайте скорее кузню! Просевайте мусор, ищите булавку: я ведь ее на пол бросил!

Замели помощники кузню, собрали мусор в кучу, стали просеивать. Просеяли и нашли булавку.

Взял кузнец булавку, положил в огонь – и стала она на глазах расти. Принялся кузнец ковать. И такую булаву выковал, что и двадцати молодцам не поднять. А Покатигорошек взял ту булаву одной рукой, принес к себе во двор и подбросил в небо. А сам опять лег спать на двенадцать суток. На тринадцатые сутки летит булава вниз, гудит страшно.

Разбудил отец Покатигорошка. Тот вышел, подставил мизинец, булава о мизинец ударилась – только немножко погнулась.

– Ну, – говорит Покатигорошек, – с такой булавой можно куда хочешь идти!

Пришел он в хату, сел с отцом и матерью обедать.

Как пообедали, он и завел разговор:

– Были ли у вас до меня дети?

– Было у нас шесть сынов да дочка Оленка.

– А где ж они?

Заплакали старики:

– Погибли они все, пропали... Не иначе как их проклятый змей погубил...

– Hу, – говорит Покатигорошек, – если так, пойду я их разыскивать, выручать.

Стали отец и мать отговаривать его:

– Не ходи, сынок! Они вшестером пошли, да не вернулись, а ты один и вовсе пропадешь!

– Нет, – говорит Покатигорошек, – не пропаду. Как же я моих кровных братьев да сестру не выручу из беды? Не может того быть! Шейте мне суму да сушите сухарей на дорогу!

Нечего делать: сшила ему мать суму дорожную, насушила сухарей. Взял Покатигорошек суму, взял свою булаву, попрощался с отцом, с матерью и пошел разыскивать сестру и братьев.

Идет он да идет, видит – пастух стадо свиней пасет. Поздоровался Покатигорошек с пастухом. Пастух его спрашивает:

– Куда идешь, хлопец?

– Иду к змею – сестру и братьев выручать.

– Их змей забрал и тебя заберет! Вот если поймаешь самого большого кабана в моем стаде да съешь его, так победишь змея! А не съешь – лучше подобру-поздорову домой возвращайся!

Покатигорошек тут же изловил самого большого кабана, зарезал его, изжарил и съел всего. Поблагодарил пастуха и пошел дальше. Идет он да идет, смотрит – пастух пасет стадо коров и волов.

– Здорово, дядька пастух!

– Здорово, хлопец! Куда это ты идешь?

– К змею иду – братьев да сестру выручать!

– Э, да есть ли у тебя сила-то? Вот коли съешь самого большого вола из моего стада, так, может, и выручишь. А нет – лучше и не ходи к змею, сам пропадешь!

Заколол Покатигорошек самого большого вола, зажарил его и съел целиком, только кости оставил. Поблагодарил пастуха и пошел дальше.

Идет да идет, видит – пастух табун коней стережет.

Остановился он, поздоровался:

– Здорово, дядька пастух!

– Здорово, хлопец! Куда путь держишь? Рассказал Покатигорошек пастуху, куда и зачем он идет. Пастух говорит:

– Ну, если поймаешь вон того вороного жеребца да сядешь на него – есть у тебя сила, убьешь змея. А не поймаешь – самого тебя змей убьет!

Поймал Покатигорошек вороного жеребца, схватил за гриву и только вскочил на него – жеребец так и припал к земле.

– Э! – говорит Покатигорошек. – На таком коне далеко не уедешь!

Попрощался с пастухом и пошел дальше.

Долго по лесу шел и увидел большой-пребольшой двор.

Вошел во двор – тихо, в дом заглянул – тихо, никого не видать (змей-то в ту пору по свету летал, на добрых людей нападал).

Вышла девушка, спрашивает его:

– Зачем ты, хлопец, забрел сюда? Кто ты такой?

– Эх, дивчина, дивчина! Какая же ты недогадливая! Я твой брат Покатигорошек, пришел змея убить, а тебя и братьев домой увести!

– Какой же ты мне брат! Не знаю я тебя.

– Так я ж родился после того, как ты и братья пропали!

Рассказал Покатигорошек сестре об отце, о матери. Потом спрашивает:

– А где же наши братья? Заплакала девушка:

– Пришли братья сюда, меня выручить хотели, да все тут и погибли... Избил их проклятый змей до полусмерти и в яму бросил, а яму тяжелым камнем завалил... И с тобой то же будет... Убегай лучше, пока его нету...

– Ну, – отвечает Покатигорошек, – не затем я сюда пришел, чтобы убегать. Пришел я, чтобы змея убить да вас всех из злой неволи вызволить.

Только сказал – затряслась, загудела земля.

– Ой, братик дорогой! – говорит Оленка. – Прячься скорее: змей летит!

– Нет, – отвечает Покатигорошек, – не буду а прятаться. Не в прятки играть я пришел! Прилетел змей, закричал:

– Фу! Фу! Человечьим духом пахнет!

– Как же не пахнуть, – отвечает Покатигорошек, – когда я к тебе пришел!

– А ну, хлопец, чего тебе тут нужно? Биться или мириться пришел?

– С таким губителем не мириться, а только биться! – говорит Покатигорошек.

– Хо-хо! Вот ты какой! Ну ладно, будь по-твоему. Только сначала пообедать нужно!

– Что ж, я не против!

Приказал змей подавать обед. Подала Оленка.

– Погляжу я, каков ты силач, – говорит змей. – Можешь ли ты целого кабана съесть?

– А вот погляди! – отвечает Покатигорошек. И съел кабана. Змей и глазом мигнуть не успел.

– А целого вола съешь?

– И это нетрудное дело. Съел и вола.

– Молодец! – говорит змей. – А теперь посмотрим, как ты еще одно угощенье отведаешь.

И приказал принести мешок железных орехов; каждый орех – по кулаку.

Принесли орехи. Змей грызет по два ореха, а Покатигорошек – по четыре.

Как сгрызли они все орехи, змей и говорит:

– Ну что же, биться или мириться?

– Биться!

– Так идем на гладкое место, на площадку.

– Идем.

Пришли на площадку. Дунул змей – стала площадка медной. Змей и говорит:

– Бей ты первый.

– Нет ,– отвечает Покатигорошек, – бей ты сначала: ведь ты тут хозяин, а не я!

Вот ударил змей Покатигорошка по голове – по щиколотки в медную площадку его вогнал.

Вытащил Покатигорошек ноги, как замахнулся своей булавой, как ударил змея – вогнал его в медь по колени.

Вырвался змей, размахнулся, ударил Покатигорошка что было сил – и его по колени в медь вогнал... Обрадовался, да рано: Покатигорошек сейчас же вытащил ноги, изловчился и ударил змея булавой – вогнал его в медь по пояс. Хотел было змей вырваться, да не тут-то было: Покатигорошек его еще раз булавой ударил. Не дал опомниться – в третий раз ударил и убил до смерти...

После того пришел к сестре и спрашивает:

– Куда змей наших братьев запрятал? Привела его Оленка к камню- камень огромный, сотне казаков не сдвинуть. Покатигорошек толкнул его, камень так и отвалился в сторону, на мелкие крошки рассыпался.

– Живы ли вы, братцы мои родные? – спрашивает Покатигорошек.

А братья так ослабели, что и ответить не могут.

Вытащил Покатигорошек братьев из ямы, дал им с силами собраться и повел их всех к отцу, к матери. А змеев двор спалил, чтобы и памяти о змее не осталось.

Увидели отец и мать всех своих детей живыми – здоровыми – то-то обрадовались! Стали их целовать, обнимать, к сердцу прижимать.

Было то, либо не было. Жил на свете бедный человек с тремя сыновьями. Когда дети подросли, говорит старший сын:

– Тату, не на что нам дома всем жить, придется, видно, на стороне работу искать.

– Ну что ж, – сказал отец, – ступайте. Сперва отправился старший брат. Шел он, шел и увидал хатку. Отворил дверь, глядит – старуха в хатке сидит. Хлопец поклонился:

– Добрый день, бабко.

– Добрый день, сынку.

– Ищу себе работу. Может, вам пригожусь? – спрашивает.

– Пригодишься...– старуха отвечает.

– Ну а какая будет служба, что надо делать?

– Будешь овец пасти.

– Добре!

На другое утро рано бабка хлопца разбудила, дала ему хлеба, дала топор и сказала:

– Смотри нигде овец не запирай, а знай иди следом за ними. И где что увидишь удивительное, чего век не видал, что бы то ни было, отруби немного и принеси мне.

Погнал хлопец овец. Идет вслед за ними: куда овцы, туда и он. А как наступил полдень, обежал он стадо кругом, и овцы улеглись и до самого вечера спали. Вечером пригнал хлопец овец домой. А старуха только взглянула на овец, как тут же схватилась и вырезала у молодца из спины ремень:

– Вот тебе плата за твою службу! Ступай куда знаешь!

Вслед за старшим братом пошел искать работу средний. И попал он к этой же самой старухе, и так же она вырезала ему ремень из спины. С тем и воротился средний сын домой. Тогда стал проситься младший:

– Тату, пустите и меня. Пойду работу искать. Отец с матерью уговаривают:

– Уж коли старшие ничего не заслужили, так чего же ты можешь заработать?

– Не тужите о том, не печальтесь, чего-нибудь да заработаю, только отпустите, – неотступно просит хлопец.

Ну что тут станешь делать? Отпустил его отец. Ушел младший брат и как раз угодил к той же самой старухе.

– Добрый день, бабко, – поздоровался молодец.

– Добрый день, сынку.

– Работу вот ищу. У вас, бабко, нет ли какой службы?

– Почему нет? Дело найдется! – старуха отвечала.

А что за работа, чего надо делать? Будешь овец пасти, вот и вся твоя работа. На другой день рано утром дала старуха хлопцу мешок да топор и сказала:

– Овец нигде не запирай, а куда они пойдут, туда и ты следом ступай. Да коли увидишь что диковинное, что бы там ни было, отруби немного и принеси мне.

Овцы щиплют траву да бредут, щиплют да бредут, и хлопец вслед идет, идет и идет. Так дошли до реки. И тут хромой баран проговорил:

– Садись, пастух, на меня, перенесу тебя через реку.

Переправились на другую сторону. Что такое? Растет на том берегу трава-мурава шелковая, сочная, густая, а скотина, что тут пасется, лядащая, худущая, словно грабли.

Подивился хлопец и нарезал охапку той травы, сунул в мешок.

Бредут овцы дальше и вышли на такое место: земля совсем голая, словно пол в хате, а скотина на той земле тучная, что твои перины.

«В чем тут дело?» – думает хлопец.

Вырезал ком той земли, сунул в мешок. А овцы все дальше идут, и Иван следом за ними. К дому .повернуло стадо. Хромой баран и говорит:

– Слушай, Иван. Как будет тебя баба спрашивать, чего хочешь за то, что хорошо пас овец, и станет за хорошую службу давать тебе и серебро, и золото, ты не бери, а проси книгу, что в укладке лежит... Баба не захочет отдавать книгу, а ты знай неотступно проси и ничего иного не бери за работу. Ведь то книга не простая, а волшебная: открой ее, и все у тебя будет, чего пожелаешь.

Пригнал хлопец стадо домой. Взглянула старуха на овец и рада-радехонька: хорошо паслись, будто налитые, аж светятся, как звезды. Спрашивает Ивана:

– Ну, что ты там видал?

– Видал заливные луга. Растет на лугах трава шелковая, густая, сочная, а скотина, что пасется там, лядащая, чуть на ногах держится... почему так?

– А потому, – баба отвечает, – что пастух негодный.

– А почему на голой земле коровы тучные?

– Потому, что пастух хороший! Ну а теперь, сынку, проси что хочешь за твою хорошую службу...

– Ничего не хочу, бабко, отдай мне только ту книжку, что у вас в укладке лежит.

– На что тебе та книга? Я тебе дам четыре воза золота и четыре пары коней!

– Ничего не хочу, кроме книги.

– Ну ладно, отдам тебе книгу, но смотри, по дороге не раскрывай, не заглядывай в нее. Когда придешь домой, строй хлевы на коней, коров и на всякую живность, какая только есть на свете. Как построишь, все двери отопри, стань против хлевов и открой книгу, увидишь, что будет.

Иван взял книгу и пошел домой. Шел, шел, притомился, сел отдохнуть и подумал:

«А что, как погляжу, чего есть в той книге?»

И только успел раскрыть книгу... батюшки светы! Откуда что взялось; валом повалил разный скот табунами, стадами, отарами. Побежали кто куда, в разные стороны.

Хлопец вскочил на ноги, кинулся бежать, загонять скотину. Ну да разве тут справишься? И увидал: бежит баба, сердитая-пресердитая, огонь из глаз мечет.

«Ну», – думает себе хлопец, – «пропал я!»

Прибежала баба и кричит:

– А что я тебе говорила, неслуху! Не раскрывай книгу, покуда домой не придешь да хлевов не поставишь. Не послушался меня, теперь пеняй на себя. Скотину я тебе всю соберу, все будет как было. А за ослушанье век останешься ты холост – не женат. Коли опять не послушаешь, лиха-беды наживешь: как только женишься, того часу и умрешь.

Баба обежала кругом табунов, стад, отар, и вся живность пропала из глаз, будто век ее не бывало. Подала Ивану книгу:

– Ступай да помни, что я тебе сказала! Пришел хлопец домой. Его спрашивают:

– Ну, чего ты заслужил? Показывай!

– Вот эту книжку, – говорит Иван. Стали братья над ним смеяться. А Иван просит отца:

– Поставьте, тату, новые хлевы для разной скотины.

– Откуда я тебе поставлю новые хлевы? – говорит отец. – На то надо много денег, а где их взять, те гроши?

– Не тужи, не кручинься, тату, есть у нас на что хлевы поставить ,-сказал сын, – вот тебе гроши. – И тут же снял золотую обложку с книги: – Хватит этого золота?

Нанял отец мастеров, и в скором времени выстроили всякие хлевы и закуты. Когда все было готово, хлопец раскрыл чудесную книгу, и, откуда ни возьмись, валом повалили кони, коровы, овцы и всякая иная живность прямо в хлевы и закутки. Разбогател отец с сыновьями, стал Ивана уговаривать:

– Пора тебе, сынку, жениться!

– Не могу я жениться, – тот отвечает. – Коли вздумаю жениться, тут же на свадьбе и умру.

Много ли, мало ли прошло времени после того, и отец с матерью уговорили-таки Ивана жениться. Высватали ему красивую дивчину из богатого дома.

И только вышли от венца, как увидал хлопец ту самую бабу. Он вскочил на коня и кинулся наутек куда глаза глядят.

Гнал коня, гнал, доехал до Пятницы. Пятница ему говорит:

– Не бойся, молодец, ничего. Возьми вот эти три яблочка, они тебе со временем пригодятся. И ни вот тебе еще ширинку. Как доедешь до моря и станет тебя смерть настигать, махни этой ширинкой, и море расступится, а как перейдешь на другой берег, опять махни ширинкой, море и сольется. Смерть твоя и отстанет от тебя. Через море ей не перебраться нипочем.

Поблагодарил хлопец Пятницу и поехал дальше. Приехал к морю. Коня пустил пастись, а сам привалился отдохнуть и не заметил, как крепко уснул. В ту пору баба-ведьма и настигла его. Кинулась она сперва на Иванова коня. Коня разорвала, обернулась к Ивану – что такое? Охраняют хлопца три пса по имени Тяжигора, Далековид и Далекочуй. В тех псов обернулись три яблочка, что Пятница Ивану дала.

Проснулся добрый молодец, увидал бабу-ягу, вспомнил про шириночку. Махнул шириночкой, и вода расступилась. Он и перешел на другой берег. Там снова махнул шириночкой, и море слилось. Осталась баба-яга на другом берегу.

Построил хлопец себе хатку и стал ходить с Тяжигорой, Далековидом и Далекочуем на охоту.

Тем и кормился. Жил он так долго ли, коротко ли, никого из людей не видал.

И вот как-то раз повстречалась ему дивчина красивая на вид. Приглянулась дивчина молодцу, и в скором времени они поженились.

Иван по-прежнему на охоту ходил, а жинка по дому управлялась, хозяйство вела.

Как-то раз, когда Иван был на охоте, вышла молодица к морю и глядит на другой берег. А баба-яга обернулась молодцем пригожим и стала с того берега ласковые речи говорить. Молодице тот хлопец по сердцу пришелся, а пуще того льстивые слова запали в душу, и стала она каждый день на берег выходить, с красивым хлопцем разговоры вести. Так со дня на день время идет. Потом стал молодицу тот хлопец уговаривать:

– Как бы ты меня да на ваш берег переправила!

– Переправить-то бы я тебя с радостью переправила, да только не знаю как...

– Я тебя научу, – хлопец ей говорит. – В изголовье у Ивана есть чудесная шириночка. Возьми ту шириночку, махни три раза, вода расступится, и я перейду к тебе.

Молодица так все и сделала: махнула шириночкой три раза, море расступилось. Баба-яга под видом пригожего хлопца перешла через море и говорит:

– Вот бы нам с тобой теперь Ивана сгубить, и тогда бы я на тебе женился. Где у вас псы спят?

– В сенях, – молодица отвечает.

– Тогда ты вырой яму в хате под столом и схорони меня там.

Ухоронила жинка хлопца-оборотня в той яме, сверху землей прикрыла.

Воротился Иван домой. Поужинали, стали спать ложиться, а псы в сени никак нейдут. Улеглись в хате под столом, как раз над ямой, где баба-яга ухоронилась.

На другой день утром Иван кликнул псов и ушел на охоту. Баба-яга чуть живая выбралась из ямы и говорит:

– Попроси мужа – пусть завтра псов дома оставит, тогда я его одного погублю в лесу.

Перед тем как Ивану прийти, жинка напоила, накормила хлопца-оборотня и опять схоронила в яму. Пришел Иван. Сели ужинать.

– Не бери, муженек, завтра псов на охоту: что-то я боюсь одна оставаться.

Утром Иван ушел один, а жинка загнала псов в клеть и крепко дверь прикрыла. Баба-яга вылезла из ямы и кинулась догонять Ивана. Стала настигать и закричала:

– В этот раз не уйдешь от меня!

Иван влез на матерый дуб, а баба-яга принялась грызть тот дуб своими страшенными зубами.

Все это Далекочуй услышал и говорит:

– Беда! Баба-яга погубит нашего хозяина. Надо скорее бежать на выручку!

Выломали псы дверь и кинулись бежать сколько сил хватало. Когда прибежали, дерево уже ходуном ходило – вот-вот упадет.

Схватили псы бабу-ягу и разорвали ее на клочки.

Пришел Иван домой, взял чудесную шириночку, вышел на берег и махнул три раза той шириночкой. Море расступилось, и он со своими верными Тяжигорой, Далековидом и Далекочуем перебрался на свою сторону. Там снова махнул шириночкой: слилось море и навеки разлучило его со злой жинкой.

Тут и сказке конец.