В провинции Юньнань, где издавна живет народ И, есть большая гора Гуаньиныпань. Под горой протекает быстрый ручей с прохладной водой. Каждый день деревенские пастухи пригоняют сюда коров, а сами располагаются на берегу, пока коровы щиплют траву и пьют прозрачную родниковую воду.

И вот пастухи заметили: ровно в полдень неизвестно откуда появляется красивая девушка, а в стаде вместо девяноста девяти коров становится сто. К вечеру же, когда приходит пора гнать коров в деревню, их снова оказывается девяносто девять. А девушка куда-то пропадает.

Пастухи скоро подружились с красавицей и очень ее полюбили. Она знала много интересных историй и очень хорошо умела рассказывать их.

– Среди этих коров, – сказала однажды девушка, – есть одна не простая, а волшебная: она ходит по воде, как по земле – волны перед нею расступаются.

На ней можно проехать по морю. Вот она какая! И каждый волосок у нее на спине волшебный: выдержит тысячу цзиней*. На таком волоске человеку легко любую тяжесть нести, не устанет.

* Цзинь – мера веса, равная примерно 600 граммам.

Услыхали это пастухи, и захотелось им узнать, которая же из коров волшебная.

Но девушка только улыбнулась и проговорила:

– Заслужить чудесную вещь можно только честным трудом.

Сказала она так и исчезла: солнце уже садилось за гору.

Подивились пастухи и решили, что к ним приходит небесная фея. Сосчитали они коров – девяносто девяти Волшебную корову фея, наверное, забрала с собой на небо!

На другой день пастухам захотелось полакомиться дикими яблоками. Они залезли на дерево, стали срывать плоды и не заметили, как коровы забрались на кукурузное поле. Так они истоптали бы весь посев, если бы их не заметил старик-сторож. Он прибежал на поле, начал кричать, размахивать руками, да разве одному справиться с таким стадом? Старик схватил свое старое коромысло, на котором носил хворост, и принялся бить коров. А коромысло это уже много лет служило старику; от солнца и дождя оно растрескалось и стало щербатым.

Старик разогнал коров и, утомившись, присел отдохнуть. Он и не заметил, что в трещинах его старого коромысла застряли клочки коровьей шерсти.

Солнце клонилось к западу, пора было идти домой. Старик набрал две вязанки хвороста, повесил их на коромысло и удивился: «Что это? Почему так легко нести?» Он прибавил еще вязанку – и даже не почувствовал ее веса! Прибавил еще одну – а коромысло так и не стало тяжелее. Что за чудеса? Старик увешал хворостом все коромысло, оставив между вязанками только узенькую щель для плеча. Понес – а тяжести не чувствует!

И пошел он по дороге необычно быстро, точно кто-то подгонял его. Довольный, вернулся старик домой: и хворосту много принес, и не устал совсем!

С того дня стал он носить на базар в город огромные вязанки хвороста.

Денег у него теперь хватало и на еду и на питье да еще и оставалось. И зажил он много лучше прежнего.

Как-то раз шел старик с хворостом в город и повстречал на дороге одного богача. Тот увидел, что старик несет огромный груз, и удивился: неужто старому человеку под силу снести столько? Остановил богач старика и принялся его расспрашивать.

– У меня чудесное коромысло, – отвечал тот, – сколько ни нагрузи на него – тяжести не чувствуешь!

Богач не поверил, попробовал сам. Да, старик правду сказал: коромысло с хворостом было словно без груза! Разгорелись у богача глаза, и стал он просить старика:

– Продай мне твое коромысло! Я дам тебе за него пятьсот лан серебра.

Долго не соглашался старик: жаль ему было с таким коромыслом расставаться.

Но богач пристал, как комар, – продай да продай!

«Ну, хорошо, – подумал старик, – я на эти пятьсот лан серебра до конца жизни сыт буду, а ты потрудись, пособирай хворост!» Старик получил серебро, а богач – волшебное коромысло, и пошли они каждый своей дорогой. Богач вернулся домой, глядит на свое коромысло – не нарадуется: теперь он рассчитает всех батраков и будет носить хворост сам.

Он стал поглаживать коромысло и заметил на нем трещины.

Тогда богач отправился к деревенскому плотнику и велел ему получше обстругать и отполировать коромысло, чтобы оно блестело.

Плотник взял рубанок, прошелся им разок-другой и снял все шерстинки волшебной коровы. Коромысло стало гладким, блестящим, но... волшебная сила его пропала!

Вернулся богач домой и начал хвастать перед женой своей покупкой. Та подумала:

«В прошлом году, когда богатый урожай собрали, и то он так не радовался!

Видно, и вправду ценную вещь купил».

Захотелось ей самой испытать чудесные свойства коромысла; повесила она на него сначала маленькую вязаночку хвороста – спину бы не сломать.

– Да не бойся, – закричал ей муж, – коромысло ведь волшебное, целый дом повесь – и то не почувствуешь!

Он притащил две огромные вязанки хвороста и повесил на коромысло.

– Ну, теперь подымай!

Жена поднатужилась, охнула и повалилась на землю.

– Тьфу! Какое же оно волшебное?! Во сне тебе это приснилось, что ли?

«Разве женщина может понять истинное волшебство?» – подумал богач. Он добавил еще две вязанки хвороста, рванул коромысло, что было силы, и... оно переломилось!

Так и должно было случиться: ведь волшебную вещь можно заслужить только честным трудом!

Давным-давно это было. По равнинам Внутренней Монголии протекала река-широкая, светлая, прозрачная. На западном ее берегу тихо и мирно жила с матерью девушка необыкновенной красоты. Звали ее Сола.

А на восточном берегу реки жил богатый нойон* со своими слугами и приближенными.

* Нойон-князь, владелец скота и пастбищ.

Среди слуг нойона был один юноша. Еще в раннем детстве лишился он родителей, и у него не было даже имени. С малых лет пас он скот нойона, и все звали его просто пастушок.

Тяжело жилось ему: с раннего утра до поздней ночи работал он без отдыха, никогда не ел досыта, не имел теплой одежды. И вдобавок ко всему ему еще частенько доставалось от хозяина.

Как-то весной, когда настали теплые дни, пастух заметил, что каждый раз, как он проезжал вдоль реки в сторону пастбищ, с западного берега на него смотрит с ласковой улыбкой прекрасная девушка. И вечером, когда он возвращался домой, она уже поджидала его на том же месте.

Вначале пастух не обращал на нее внимания, но, видя ее каждый день, он все чаще и чаще стал думать о ней, и в сердце его зародилась любовь.

Однажды вечером, возвращаясь домой, пастух увидел, как девушка на другом берегу вдруг взмахнула рукой, в воздухе что-то блеснуло и какой-то предмет упал к его ногам. Он спрыгнул с седла и поднял его. Это оказался завернутый в тряпочку кусок сыра, к которому был привязан расшитый цветными нитками кошелек.

Юноша взглянул на тот берег-девушка стояла как раз напротив и весело смеялась.

С тех пор юноша стал часто переправляться на западный берег, чтобы посидеть и пошутить с Солой. Они все больше привыкали друг к другу, и скоро им уже трудно было расставаться.

Юноша всегда носил с собой кошелек, который подарила ему любимая. Выгнав скот на пастбище, он садился где-нибудь в стороне, вытаскивал из-за пазухи кошелек и долго-долго любовался им; а ночью он всегда клал кошелек под подушку.

Как-то раз вдоль реки проезжал нойон. Взглянув на западный берег, он увидел прекрасную девушку, стиравшую белье. Нойон остановил лошадь и долго с восхищением смотрел на красавицу, а потом крикнул своим слугам:

– Поймайте-ка мне эту птичку, да поживей! Она мне нравится! – и громко рассмеялся.

В тот же вечер девушку схватили и насильно привели в дом нойона. Нойон предложил ей стать его младшей женой. Сола рассердилась и принялась бранить нойона так, что его жирная круглая физиономия стала краснее свеклы. Нойон рассвирепел, вытащил из-за пояса короткий отточенный нож и гневно крикнул:

– Заткни рот, не то я сейчас заколю тебя! Эй, заприте-ка ее на замок!

Слуги исполнили его приказание.

Настала ночь, и в доме нойона все затихло. Лишь бедная Сола сидела одна в крошечной темной каморке и горько плакала, сетуя на свою судьбу. Она вспомнила о юноше, и в душе ее словно вспыхнул огонь – так захотелось ей вырваться из тюрьмы!

Узнав о случившемся, пастух сильно опечалился и решил во что бы то ни стало выручить свою любимую.

В полночь, воспользовавшись тем, что мрачный страж, приставленный к Соле, крепко спал, юноша тихо прокрался в каморку, схватил девушку за руку и шепнул:

– Идем быстрее!

Они вскочили на лошадь и только хотели пуститься в путь, как нечаянно разбудили страшных собак нойона; те, словно бешеный вихрь, с громким лаем набросились на них. Но юноша стегнул коня плетью, и они ускакали.

Между тем лай собак разбудил стража. Увидев, что Сола исчезла, он не на шутку перепугался и бросился доложить нойону о побеге. Тот пришел в ярость и отправил верховых догонять беглянку.

На рассвете слуги нойона окружили пастуха и Солу. Их схватили и потащили назад, в дом нойона. Увидев пастуха вместе с девушкой, нойон в изумлении уставился на него и закричал:

– Ах ты, чертово отродье! Как ты посмел освободить ее да еще и ускакать вместе с ней?

Но юноша не испугался его крика. Он не мог уже больше сдерживать ненависть и гнев, много лет таившиеся в его сердце. Бесстрашно подошел он к нойону:

– Честное ли это дело – воровать чужих девушек?! И разве спасти человека – это преступление?

Нойон словно остолбенел от этих слов и чуть было не лишился дара речи.

Но он быстро пришел в себя и крикнул своим слугам:

– Эй, привязать мальчишку к столбу, и пусть его разорвут собаки!

Сола рванулась к юноше, ухватилась за его халат и, плача, стала упрашивать нойона:

– Нет, не делай этого, не делай!

Но слезы девушки не тронули сердца нойона. Он повернулся и вышел вслед за слугами, которые потащили пастуха во двор, чтобы подвергнуть его жестокой казни.

Вскоре Сола услышала громкий лай разъяренных собак и пронзительный, душераздирающий крик. Она задрожала всем телом и бросилась во двор. Страшную картину увидела она! Девушка дико закричала и тут же упала без чувств.

После расправы с пастухом нойон снова стал вынуждать Солу стать его женой.

Но она упорно не соглашалась и горько оплакивала своего возлюбленного.

Много дней она ничего не пила и не ела и вскоре умерла.

Чтобы и после смерти пастух и Сола не могли соединиться, нойон приказал похоронить девушку на восточном берегу, а останки юноши разбросать на западном.

Но вот как-то раз люди увидели, что на западном берегу, как раз напротив могилы Солы, появился холмик. Оказалось, что какой-то добрый старик похоронил останки юноши, разбросанные в поле.

Прошло несколько дней и однажды ночью нойону приснилось, будто с неба спустились пастух и Сола и сурово сказали ему:

– Злодей, мы будем вечно преследовать тебя, пока ты не превратишься в черную черепаху.

Наступило утро, и люди увидели, что на месте могил влюбленных выросли две горы.

Вершины этих гор срослись, как будто через реку перебросили большой каменный мост.

Весть об этом дошла до нойона, и он в сопровождении слуг отправился на берег реки. И что же увидел он? На ровном месте выросли две горы с одной общей вершиной.

Нойон понял в чем дело, но сделал вид, что ему смешно, и приказал каменщикам разрушить вершину.

Однако сделать это было не так-то просто: сколько ни тратили они сил и времени, работа не двигалась с места.

Нойон в ярости приказал каменщикам долбить гору день и ночь. Но и это ни к чему не привело. Тогда нойоп сам вскарабкался на вершину горы и злобно крикнул в небо:

– Эй вы, негодяи! Сегодня вы должны расстаться! А не то я сам с вами разделаюсь!

Едва он сказал это, как горы вдруг качнулись и раздался оглушительный раскат грома.

Вершина горы раскололась, под нойоном разверзлась бездна, и он камнем полетел прямо в реку.

Люди взглянули на воду, но не увидели никакого нойона – там барахталась лишь большая черная черепаха.

Прошло немного времени, черепаха окаменела, и все кругом успокоилось.

Вершины двух гор с той поры больше не соединялись. И до сегодняшнего дня они величественно возвышаются на противоположных берегах реки. Люди назвали их Горами Бессмертия.

А черная черепаха много лет лежала поперек реки. пока волны наконец не смыли ее и не унесли неведомо куда.

Жил некогда старик с сыном и дочерью. Отец и сын плели корзины из бамбука, а девушка, приготовив обед и управившись по хозяйству, помогала им. Вся семья усердно трудилась целыми днями и даже по ночам.

В то время еще не знали ни хлопка, из которого делают теплую одежду, ни светильников, горящих на масле. Одежду шили из шкур диких животных или из древесной коры, а свет и тепло давало лишь пламя костра.

И семья трудилась ночами при дымном, мерцающем пламени, от которого краснели веки и гноились глаза. Так тянулись месяцы и годы.

Однажды, когда вся семья сидела за работой, брат вдруг сказал:

– Если бы луна светила так же ярко, как солнце, да еще и появлялась бы каждую ночь – вот было бы хорошо!

– А разве это возможно? – спросила сестра. А отец, подумав немного, произнес:

– Говорят, где-то далеко-далеко, есть гора Юньти*. На этой горе живет старик-садовник, седой как лунь. Его белая борода так длинна, что волочится по земле. Когда луна проплывает над вершиной Юньти, он часто взбирается на луну, чтобы отдохнуть немного. Поговорить бы с этим старцем – пусть попросит луну светить поярче и появляться каждую ночь. Люди могли бы тогда работать и по ночам.

* Юньти-букв. «облачные ступени»; название легендарной горы.

– Мы попросим старика-садовника об этом, – в один голос сказали брат и сестра.

– Это не так-то легко, – строго сказал отец. – Говорят, путь к горе Юньти далек и труден, а сама гора очень высока и покрыта снегом.

Но брат и сестра отвечали с решимостью:

– Ради того чтобы люди не страдали от холода и не губили свои глаза, работая по ночам в темноте, мы готовы вынести любые трудности, преодолеть любые опасности.

На другой день, едва забрезжил рассвет, брат отправился в путь. А путь этот был и вправду нелегок: юноше пришлось переправляться через реки, карабкаться по горам, продираться сквозь густые заросли. Когда ноги его отказывались идти от усталости, он полз на четвереньках, а когда до крови ободрались колени, он обернул их шкурой, заменявшей ему одежду.

Шел он целых девять месяцев и наконец взобрался на покрытую снегом гору Юньти.

Седой длиннобородый старец сидел на камне и большим гребнем расчесывал свою волшебную бороду.

Юноша приблизился к нему и объяснил, зачем пришел. Но старец, словно не замечая его, продолжал молча расчесывать бороду.

– Дедушка, не ради себя – ради всех прошу! Ради тех людей, которые работают по ночам и страдают от холода и темноты, прошу тебя! – уговаривал его юноша.

Наконец старец медленно поднял голову и посмотрел на пришельца, посиневшего от холода и еле державшегося на ногах от усталости.

– Подожди немного, сынок, – ласково сказал он. И вот над вершиной Юньти появилась луна. Старец отложил гребень, обмотал бороду вокруг шеи и с ловкостью обезьяны вскарабкался на вершину горы, а оттуда прыгнул на луну.

Вскоре он вернулся.

– Луна говорит – нельзя! Не может она светить так ярко, как солнце. И появляться каждую ночь она тоже не может, так как иногда она должна спускаться в море, чтобы умыться. Ведь ей нельзя появляться с грязным лицом – тогда она вовсе не сможет светить!

Бедный юноша очень опечалился – он думал о людях, которые так страдают и которым он не может помочь. И он горько заплакал.

Старцу от души было жаль юношу.

– Сынок, с луной у нас ничего не выйдет. Но ты не горюй – мы сами что-нибудь на земле придумаем.

– Что же мы можем придумать? – спросил юноша сквозь слезы.

– А вот послушай! Если найдется человек, который согласится стать деревом, мы добудем масло для светильников и получим хлопок, чтобы люди могли себе делать из него теплую одежду. Тогда они не будут мерзнуть и не будут портить свои глаза.

– Если это пойдет на пользу людям, я готов превратиться в дерево, – сказал юноша.

Старец, видя, что юноша искренне стремится помочь людям, расчесал свою бороду и вынул из нее жемчужину величиной с куриное яйцо. Он передал ее юноше:

– Проглоти эту жемчужину, сынок, и ты превратишься в дерево.

Юноша сделал так, как велел старец, – и в мгновение ока превратился в дерево с длинными ветвями и густой листвой. Еще миг – и на дереве расцвели цветы, а вскоре появились и крупные плоды.

– Сынок, теперь ты называешься тунговым деревом*, – сказал старец.

* Из плодов тунгового дерева добывают тунговое (древесное) масло.

И как бы в ответ на его слова листва радостно заколыхалась под набежавшим легким ветерком.

А тем временем отец и дочь с нетерпением ждали возвращения юноши. Целых девять месяцев прошло с тех пор, как он ушел, а его все не было.

Тогда сестра сказала:

– Теперь я пойду на гору Юньти. Попрошу хорошенько старца поговорить с луной и заодно приведу домой брата.

На следующий день, едва рассвело, девушка отправилась в путь. Много препятствий встретила она по дороге, но ничто не остановило ее, и она пришла наконец на гору Юньти.

Старец сидел на своем камне и расчесывал длинную седую бороду. Девушка с трудом подползла к нему и стала просить:

– Дедушка, поговори с луной, пусть она греет и светит, как солнце, пусть появляется каждую ночь!

Старец взглянул на девушку – тело ее посинело от холода, ноги подкашивались от усталости. Он от всей души посочувствовал ей и с грустью ответил:

– Недавно приходил сюда юноша, он просил меня о том же. Я говорил тогда с луной, но она ничего не может сделать.

– Как же быть? – проговорила огорченная девушка. – Нельзя ли все-таки что-нибудь придумать?

– Можно! – ответил старец. – Надо жечь светильники и делать теплую одежду из хлопка. Он указал на дерево.

– Недавно это был юноша, но ради счастья людей он стал тунговым деревом.

Девушка подошла к дереву и нежно погладила ствол.

– Здравствуй, братец! Значит, ты превратился в дерево, чтобы дать людям масло для светильников? Дедушка, позволь и мне сделать что-нибудь полезное для людей!

Увидев, что она говорит это от чистого сердца, старец снова расчесал свою бороду, достал из нее жемчужину и передал ее девушке. Та, не раздумывая, проглотила ее и тотчас же превратилась в пышный куст с короткими ветками и зеленой листвой. На кусте сразу же распустились прекрасные цветы, а через мгновение появились крупные плоды с пушистым белым волокном внутри.

– Теперь ты стала хлопчатником, девушка, – сказал старец.

И как бы в ответ листва издала нежное «цзинь-цзинь-цзинь!» – словно кто-то тихо рассмеялся.

А далеко-далеко от горы Юньти старик-отец прождал еще девять долгих месяцев, но ни сын, ни дочь не возвращались. И отец решил: «Пойду-ка теперь я!

Повидаю старца, а заодно приведу домой своих детей».

Отец проделал тот же трудный путь и достиг горы Юньти. Он увидел, что на камне сидит старец и расчесывает бороду. Отец стал просить старца поговорить с луной. Но старец ответил, что ничем не может помочь ему, что к нему уже приходили с той же просьбой юноша и девушка и единственное, что он мог сделать, – это превратить юношу в тунговое дерево, а девушку – в хлопчатник.

– Я тоже хочу стать деревом! – взмолился отец, сразу догадавшись, кто были эти юноша и девушка.

– Это невозможно! – поспешно ответил старец. – У меня нет больше волшебных жемчужин. Но ты пришел как раз вовремя: возьми семена тунгового дерева и хлопчатника и, когда вернешься домой, посади их. Передай людям, что маслом можно заправлять светильники, а из хлопка делать теплую одежду.

В это время подул легкий ветерок, и семена посыпались в подставленную корзинку.

С корзинкой, полной семян, отец вернулся домой. Он разбросал семена по склонам гор, и вскоре все они покрылись чудесными деревьями и кустами.

И с того времени в каждом доме стало вдоволь масла и хлопка. Вечерами люди зажигали светильники, а в холодные дни надевали теплую одежду. Они не страдали больше ни от холода, ни от темноты.

С тех пор и луна стала ярче светить по ночам. А когда настал пятнадцатый день восьмого месяца, она послала на землю своих фей. Они доставили на луну отца юноши и девушки и пересадили туда чудесные растения с вершины горы Юньти.

Ну, а седобородый старец? Говорят, он тоже давно уже переселился на луну.

С тех далеких времен и до наших дней в пятнадцатый день восьмого месяца луна бывает совсем круглая и особенно яркая. И, если внимательно присмотреться, на ней можно разглядеть старика, который усердно трудится над своими бамбуковыми корзинами.

Жил когда-то в горах одинокий юноша Дулинь. На горном склоне обрабатывал он свое поле и сеял рис. Солнце палило нещадно, крупные, как соевые бобы, капли пота катились по лицу и груди юноши и стекали в расщелину меж камнями.

Вскоре в этой расщелине, прямо на камнях, выросла лилия с гибким стеблем и ярко-зелеными листьями. Распустившийся цветок, прекрасный, как белая яшма, ярко блестел под солнцем и, покачиваясь на легком ветерке, нежно напевал: «И-и, я-я!» Дулинь стоял, опираясь на мотыгу, и удивлялся:

– Вот чудо! На камне вырос цветок, и он поет песни! День за днем работал юноша на своем поле, а удивительный цветок из расщелины напевал ему ласковую песенку. И чем сильнее уставал Дулинь, тем нежней пела лилия.

Однажды утром Дулинь пришел на поле и увидел, что цветок помяли дикие звери и он лежит на земле. Юноша помог ему подняться и сказал:

– Бедная лилия! Здесь бродят дикие кабаны и дует сильный ветер. Возьму-ка я тебя в свою хижину!

Он выкопал цветок из расщелины, принес домой и посадил в ступку для риса.

Утром юноша уходил в горы работать, а по вечерам при свете лампы плел корзины.

Он вдыхал аромат чудесной лилии, слушал ее тихую песенку, и с лица его не сходила улыбка.

Подошел праздник Середины Осени. В этот вечер за окном ярко светила луна, а комната освещалась красным светом лампы. Дулинь, как обычно, плел корзину.

Вдруг лампа ярко вспыхнула, и в ней расцвел большой красный цветок лилии.

Из цветка выпрыгнула красивая девушка в белом платье и звонко запела:

Девушка засмеялась, а белого цветка лилии как не бывало!

Дулинь и фея цветов стали мужем и женой. Днем они весело работали в поле, вечером сидели у лампы: он плел корзины, а она вышивала. Жизнь их была сладкой как мед!

В базарные дни Дулинь продавал рис, корзины и вышивки своей жены. Через два года вместо бамбуковой хижины у них появился большой кирпичный дом, амбары были полны риса, а в загонах стояли коровы и овцы. Богато зажил Дулинь! Не захотел он больше работать в поле и плести корзины. Теперь он важно закуривал трубку и, взяв в руки клетку с птицей, шел прогуляться по окрестностям. Жена просила его купить мотыгу, серп или шелку для вышивания, а он накупал вина и пьянствовал всю ночь. Если она звала его в горы работать, Дулинь жаловался, что у него болят руки и ноги. А если она предлагала поработать при лампе, у него вдруг начинало рябить в глазах. Часто жена говорила Дулиню:

– Не так уж хорошо мы живем. Надо много трудиться, а мне одной тяжело. Помоги, Дулинь!

Но Дулинь только сопел носом и отводил глаза в сторону, а потом закуривал и уходил прогуляться или поиграть в кости в соседней деревне.

Как-то вечером жена Дулиня одиноко сидела у лампы и вышивала. Был праздник Середины Осени, и Дулипь отправился в деревню повеселиться. Вдруг лампа ярко вспыхнула, и в ней расцвел большой красный цветок лилии. Из цветка вылетел пестрый павлин и, распустив хвост, запел:

Лилия красным пылает огнем, Стало ночью светло, как днем.

Ленится муж, не хочет помочь, Фея цветов улетает прочь!

Павлин посадил жену Дулиня к себе на спину и вылетел в окно.

В это время в комнату вбежал Дулинь. Хотел он схватить павлина за хвост, но не успел.

Лишь одно перышко осталось у него в руках. Дулинь посмотрел на небо и увидел, что павлин уносит его жену прямо к луне.

Остался Дулинь один. Некому стало за ним смотреть, и он совсем разленился.

Только пил, ел, курил и гулял. Съел он все свои запасы, продал скот, износил одежду.

И вот наступил день, когда нечего ему стало есть, нечего продавать, не на что покупать.

Он начал рыться в старом тряпье и вдруг нашел вышитый женой коврик. На нем были изображены Дулинь и его жена, работающие в поле, склон, покрытый ростками риса, поблескивающее, словно золото, поле. На другой стороне коврика изображалось, как они трудятся при свете лампы:

Дулинь плетет корзины, а жена вышивает.

Поглядел Дулинь на этот коврик и задумался. И тут из глаз его, словно горный родник, брызнули слезы, и он схватился за голову:

– Эх, Дулинь! Сам во всем виноват!

Он отвернулся, стиснул зубы, потом схватил свою трубку и бросил ее в огонь, разломал клетку и выпустил птицу. А наутро Дулинь положил на плечо мотыгу и отправился в поле. С этого дня, как и прежде, стал он днем работать на поле, а по вечерам плести корзины при свете лампы.

Однажды подобрал он у окна павлинье перо. Поглядел на него, вздохнул и сунул в ступку для риса, где когда-то цвела лилия. Вспомнил Дулинь чудесный цветок, вспомнил жену, и слезы закапали в каменную ступку. Вдруг перо исчезло, а на его месте появилась благоухающая лилия; подул легкий ветерок, и Дулинь услыхал знакомое: «И-и, я-я!» Прошел год. Наступил праздник Середины Осени. Вечером за окном ярко светила луна, а в комнате Дулиня горела красная лампа. Подле нее сидел он сам и плел корзину.

Неожиданно лампа ослепительно вспыхнула, и в ней расцвел большой красный цветок лилии. Из цветка выпрыгнула красивая молодая женщина в белом платье и звонко запела:

Лилия красным пылает огнем, Сделалось ночью светло, словно днем.

Юноша, трудишься ты день и ночь, Фея цветов тебе хочет помочь!

Она засмеялась, а цветок в ступке пропал. Дулинь узнал свою жену и очень обрадовался.

С той поры они стали днем дружно трудиться в поле, а вечером работать при свете лампы: Дулинь плел корзины, а его жена вышивала. И жизнь их вновь сделалась сладкой как мед!

Когда-то в деревне Пинцзывэй жила старая женщина со своим сыном по имени Паньвань. У них не было ни клочка своей земли, и старой матери приходилось собирать в горах хворост для продажи, а сыну – пасти чужой скот.

Паньвань был очень подвижным и ловким юношей. Он любил бегать и прыгать, хорошо лазал по деревьям, мог поднимать большие каменные глыбы и с разбегу кувыркаться через голову. И поэтому он был здоровым и крепким.

Как-то раз, когда он пас стадо, два быка начали бодаться. Глаза у них налились кровью, они нагнули головы, ударили друг друга рогами – и сцепились, да так, что и разойтись не могли. Паньвань подбежал, схватил обоих драчунов за рога и отбросил их друг от друга на несколько саженей. У быков при этом даже рога погнулись, такая сила была у Паньваня! А юноша взглянул на тяжело дышавших быков и сказал:

– Еще станете драться – совсем вам рога обломаю!

Близ Пинцзывэй протекала небольшая река; через нее был перекинут красивый каменный мост, на котором стояла беседка. Снизу мост подпирали пять каменных столбов.

Крепкий был мост! Но когда дули сильные зимние ветры, вода в реке прибывала от мчавшихся с гор потоков и начинала подмывать каменные столбы. А случалось это каждый год. Но мост до поры до времени стоял прочно.

Однажды в холодный зимний день северный ветер бушевал особенно свирепо, каждый его порыв с корнями вырывал большие деревья. Паньвань гнал свое стадо через каменный мост. Мост дрожал и качался, словно был сделан из бамбука. Юноша посмотрел вниз – ай-я!

Один каменный столб уже повалился, да и сам мост мог вот-вот рухнуть!

Плохо пришлось бы жителям Пинцзывэй, если бы это случилось: ведь через мост проходила главная дорога. А вновь построить такой мост с беседкой – нелегкое дело!

Не долго думая, Паньвань засучил штаны и – пу-тун! – прыгнул с моста в воду. Хэй! До чего холодна вода! Юноша залез под мост и уперся руками и головой в его свод. Так он и застыл, словно отлитый из стали, не смея пошевелиться. Руки быстро затекли, но опускать их было нельзя: ведь мост мог упасть и раздавить юношу! Так Паньвань все стоял и стоял, напрягая последние силы.

В это время его старая мать возвращалась домой с хворостом. Каменный мост шатался от ветра, и женщина нагнулась, чтобы поглядеть вниз. Ай-я! Упал каменный столб! Мост вот-вот мог развалиться! Как его потом починишь?

Вмиг бросила она свой хворост и – пу-тун! – прыгнула в реку. Увидев мать, Паньвань закричал:

– Мама, уходи, я один выдержу! Поняла мать, что сын уже давно стоит здесь, и сказала с любовью:

– Нет, сынок, тебе одному не удержать, мост уже шатается. Я помогу тебе!

И она уперлась головой и руками в свод моста. Теперь они стояли вдвоем, мать и сын, друг против друга в ледяной воде и поддерживали мост.

Прошло несколько дней. Мимо плыл рыбак и заметил под мостом два каменных столба, похожих на людей. Он пригляделся и увидел, что это стоят Паньвань и его старая мать. Они превратились в каменные столбы и прочно подперли мост. Рыбак побежал в деревню и созвал народ. Люди смотрели на каменных героев, и слезы катились у них из глаз и капали в реку.

С тех пор мост около Пинцзывэй называется Мостом Матери и Сына.

Жил когда-то человек по имени Ча. Отец его давно умер, а мать ходила на поденную работу.

Сам Ча пас коров у богатого помещика.

Однажды он отправился в поле накосить травы. Выкосил целую лужайку, набил мешок и отправился домой. На другой день приходит на то же место, смотрит – а трава там такая, будто ее никогда и не косили: густая, высокая, сочная.

Удивился он, снова скосил всю траву на лужайке и отнес домой. Когда в третий раз пришел Ча на это место, он опять увидел то же самое: лужайка вновь заросла травой.

С тех пор Ча каждый день стал приходить туда и каждый раз за ночь трава вырастала, как за месяц. Однажды задумался Ча: в чем тут дело? Накануне здесь ходили коровы и выщипали всю траву, а сегодня все так, будто никогда ни одной коровы тут и не бывало. Ча решил взглянуть, какие корни у этой необыкновенной травы. Он копнул землю, вытащил один корешок и вдруг увидел: в земле что-то светится. Ча сунул туда руку – и вытащил жемчужину. Красивая жемчужина сверкала и переливалась на солнце! Ча обрадовался и побежал домой показать находку матери.

Мать полюбовалась жемчужиной и положила ее в миску с рисом. И с той поры сколько бы Ча с матерью ни съедали рису, их миска всегда оставалась полной.

Мать сначала удивлялась, а потом поняла, что эта жемчужина волшебная.

Она спрятала ее в шкатулку с деньгами – и с этого дня деньги в доме не переводились.

Мать с сыном зажили богато и сытно. Но чем больше богател Ча, тем жаднее он становился. Однажды пришли к нему соседи занять муку и денег.

– Не дам им ничего, – сказал Ча матери, – много их тут, бездельников, наберется!

И прогнал соседей.

В другой раз одна бедная женщина попросилась к ним переночевать. Ча не пустил ее: еще обворует дом!

Прежде Ча был веселым и добрым парнем, а теперь становился все злее и скареднее.

В тот год был большой неурожай. Соседи голодали, рису уже давно ни у кого не было, люди ели кору с деревьев. А у Ча ломились закрома от зерна, он даже кур кормил рисом.

Соседи решили в последний раз пойти к Ча, попросить у него рису в долг.

– И разговаривать с ними не буду, лучше уйду, – сказал Ча, узнав об этом.

Он взял свою жемчужину, положил в рот и ушел из дому.

Дошел Ча до леса и присел отдохнуть на камень. Посидел он немного – и заснул, а во сне не заметил, как проглотил жемчужину.

Проснулся он от нестерпимой жажды. В животе жгло, будто там горел костер, язык и горло пересохли. Ча вернулся домой, выпил два ведра воды, но не напился. Тогда он пошел к реке, лег на живот и стал пить прямо из реки.

Пил, пил, выпил полреки, а пить все хотелось.

И вдруг Ча почувствовал, что все тело его ломит, голова болит, руки и ноги сводит.

Дышать стало трудно, перед глазами пошли круги, а пить захотелось еще больше.

С трудом подполз Ча ближе к реке, наклонился и увидел в воде страшного дракона с чудовищными клыками, кривыми когтями на заросших шерстью лапах, с длинным, покрытым чешуей хвостом. Из пасти дракона вырывались пламя и дым, клыки зловеще щелкали.

И вдруг понял Ча, что это его отражение. Он испугался, завыл, заметался.

Но все неистовство его было напрасно: превратиться снова в человека он не мог.

Вот как был наказан Ча за свою жадность!

Невдалеке от Западных ворот столицы Китая Пекина течет прозрачная река Чанхэ. Через нее перекинут каменный мост, соединяющий две большие дороги – Северную и Южную. Старые люди называют этот мост Гао Лян цяо – Мост Гао Ляна. Вот что рассказывает древняя легенда.

Это случилось в давние времена, в тот год, когда полководец Лю Бо-вэнь только начинал строить Пекин. Нелегкая это была работа: тысячи каменотесов готовили камень, десятки тысяч возчиков, каменщиков, плотников перевозили бревна и каменные глыбы, клали стены, покрывали крыши – строили новый город. Когда-то на этом месте был большой водоем, который называли Кухай – Горькое море. Сотни тысяч землекопов работали много дней и ночей, чтобы засыпать его и выровнять дно. Но тут случилось несчастье. Владыка всех морей, рек и озер, Лунван, потребовал от людей подарка – сто самых красивых девушек Пекина! Правитель города – мудрый и справедливый Лю Бо-вэнь рассердился и отказал Лунвану, а тот затаил злобу.

Долго думал Лунван, как отомстить людям, но придумать ничего не смог.

И он попросил совета у своей бабки.

– Надо осушить все колодцы в городе, – сказала старуха. – Людям не прожить без воды: женщины не смогут варить рис, мужчины – месить глину; им нечего будет пить. Они или умрут от жажды или покинут эти места.

Обрадовался Лунван и принялся за дело: всю воду из пекинских колодцев он перелил в две большие деревянные бадьи, а бадьи погрузил на тележку и вместе со своей бабкой повез прочь из города.

И вот по Пекину разнеслась страшная весть: из колодцев ушла вода! Как теперь жить, как строить? Городу грозила гибель.

Узнав о несчастье, Лю Бо-вэнь погрузился в тяжелую думу. А в это время у Западных ворот послышался скрип тележки. Лю Бо-вэнь все понял. В голове его мгновенно созрел план спасения города. Недаром в народе говорили, что Лю Бо-вэнь знает обо всех делах неба и земли.

Правитель велел созвать всех мужчин и, когда они пришли, сказал:

– Дело идет о жизни и смерти пекинцев. Для спасения города нужен всего один человек, храбрейший из храбрых, честнейший из честных, для которого жизнь народа дороже собственной. Если он с честью исполнит свой долг, подвиг его будет поистине великим; если же его постигнет неудача, десятки тысяч людей погибнут, проклиная его имя! Кто из вас согласен взяться за это дело?

Выслушав Лю Бо-вэня, прославленные военачальники и важные чиновники нахмурились, задумались воины, притихли торговцы. Правитель города усмехнулся и хотел уже повторить свой вопрос, но тут из толпы вышел юноша в платье простого рабочего.

– Я исполню – это! – решительно сказал он.

– Кто ты? – спросил Лю Бо-вэнь.

– Я – каменщик Гао Лян, – ответил тот. «Да, он подходит для этого дела, – подумал Лю Бо-вэнь, – он честен, хладнокровен и смел».

Правитель отпустил всех собравшихся и повел Гао Ляна к себе.

– О том, что я сейчас скажу тебе, будем знать только мы двое, – услышал юноша. – Пусть тайна скрывает истину, пока успех не достигнут!

Гао Лян молча кивнул. Тогда Лю Бо-вэнь продолжал:

– Сейчас же, не теряя времени, бери длинное и острое копье и отправляйся через Западные ворота по большой дороге. Беги быстро и скоро нагонишь двух стариков с тележкой. В тележке ты увидишь две бадьи с водой. Не пей воду, а копьем опрокинь бадьи!

Это вода, которой нас лишил проклятый Лунван. Старик с тележкой – это он сам, старуха – его злая бабка, а в бадьях – вода из наших колодцев.

Не слушай криков этих стариков, разбей бадьи. а сам, как только вода из них выльется, гони ее к городу. Когда вода потечет, беги со всех ног назад, не прислушивайся к крикам и реву, не оборачивайся на мольбы. Лишь пробежав сто шагов, можешь обернуться и посмотреть. Запомни твердо все, что я сказал.

А теперь иди, спасай свой город!

Не простившись с родными, захватив с собою лишь длинное копье, Гао Лян помчался к Западным воротам. Долго бежал он на северо-запад и к вечеру настиг Лунвана. Старик толкал небольшую тележку сзади, старуха впряглась в нее спереди. На тележке стояли две бадьи с прозрачной водой.

Усталый и потный Гао Лян увидел воду, и страшная жажда стала одолевать его. Никогда еще ему так не хотелось пить! Но Гао Лян вспомнил о земляках, которые ждут воды, и пересилил жажду. Он подбежал к тележке и ударил копьем по бадьям. Копье пробило одну бадью и опрокинуло другую.

– Пу-пу! Хуа-хуа! – вода брызнула и полилась на землю. Заплакал тут старик, запричитала жалобно старуха, моля Гао Ляна поднять бадью. Но тот, помня наказ Лю Бо-вэня, вылил всю воду и погнал ее копьем по направлению к Пекину.

Сначала вода потекла ручейком. Гао Лян перепрыгнул через него и побежал вперед.

Теперь за ним устремился бурный поток.

И вдруг сзади послышались крики о помощи, потом раздался страшный звериный рев.

Но Гао Лян, не оборачиваясь, бежал все вперед и вперед, а сам считал шаги: десять... двадцать... пятьдесят... Позади него рушились скалы, ревели волны, шумела вода.

Но Гао Лян, ничего не замечая, мчался все вперед и вперед! Шестьдесят... семьдесят... восемьдесят шагов...

На городской стене толпился народ. Все смотрели на это удивительное состязание.

Пекинцы криками подбадривали своего земляка... Восемьдесят пять... девяносто... девяносто пять шагов... И вдруг сзади все стихло, не стало слышно шума и плеска воды. Неужели она повернула вспять? Значит, Пекин погибнет? Тысячи и десятки тысяч людей умрут от жажды?!

Ужас сковал Гао Ляна. Нет! Он должен вернуть воду! И вот на девяносто девятом шаге Гао Лян обернулся. Ай-я! Огромный вал воды обрушился на него и сбил с ног. Миг – и герой скрылся в волнах, только копье его плыло по бурной воде...

Так погиб отважный Гао Лян. Но свою задачу он выполнил: вода подошла к городу и наполнила колодцы! Смелый Гао Лян утонул, но слава о нем не умерла – она живет в легендах и песнях. А жители Пекина на мосте гибели героя поставили мост, который всем известен как Мост Гао Ляна.

Когда-то, в глубокой древности, на небе сияло девять солнц, а на земле было жарко, как на куске раскаленного железа. Деревья и травы не могли расти, посевы не могли всходить.

Трудно было жить людям! И тогда, нахмурив брови, они собрались на совет и стали решать, как избавиться от девяти солнц.

Один мудрец сказал:

– Я думаю, надо каждое солнце закрыть большим решетом, тогда не будет так жарко.

Все согласились, что совет неплох, но где взять такие огромные решета?

А если их и найдут, то как их поднять на небо? Посовещались люди и решили, что этот способ не годится.

– А я считаю, – заговорил другой мудрец, – что мы все должны спрятаться под землю и жить там. Тогда лучи солнц будут для нас неопасны.

И этот совет был хорош. Но если всем спрятаться под землю, кто же тогда будет сеять хлеб? Что же люди стануть есть? Нет, этот способ тоже не подходит.

И вот, когда перебрали все средства защиты от зноя и поняли, что ни одно из них не годится, поднялся какой-то человек и сказал:

– Все знают нашего охотника Эппуло? Он и силен и стреляет метко. Давайте попросим его, чтобы он сбил девять солнц с неба!

– Верно! – в один голос воскликнули люди и тут же послали этого человека к знаменитому охотнику.

Эппуло жил в каменной пещере на высокой горе. Роста он был огромного, волосы торчали на его голове, словно заросли бамбука, тело было могучим, как ствол старого дерева, брови густые и черные, как ночь, а круглые большие глаза светили, точно два фонаря.

Услыхал Эппуло просьбу людей и громко рассмеялся, а потом ответил:

– Это дело нелегкое. Но раз все так решили – я согласен!

Он до отказа натянул свой огромный лук, наложил восемь длинных стрел и – coy-coy! – со свистом выпустил их одну за другой в небо.

Би-ли-ба-ла! – загремело в небе, и восемь солнц покатились вниз. А уцелевшее девятое, увидев, что дело плохо, поспешно спряталось за высокую гору.

– Ха-ха-ха! – весело засмеялись люди, глядя, как подстреленные солнца катятся с неба.

И все стали славить великое искусство Эппуло. Но, пока люди кричали и радовались, на земле вдруг сделалось темно и холодно; без солнечных лучей перестали расти деревья и травы, всходить посевы. Что было делать? Люди опечалились, нахмурились и вновь собрались на совет. Один сказал:

– Если бы нам удалось вызвать девятое солнце, которое спряталось за гору, – все было бы хорошо!

– Но как это сделать? – спросил другой.

– Надо кого-нибудь послать за ним! – предложил третий.

Но кого можно было послать? Человека – не годится. Солнце теперь не стало бы его и слушать! Решили послать птицу, притом с приятным голосом. Но у какой птицы самый приятный голос?

Выбор остановился на иволге, жаворонке и соловье. Начали с иволги: попросили ее слетать за солнцем. Иволга всегда считала, что поет лучше других птиц.

Она сразу согласилась и, повернув головку в сторону гор, важно запела.

Но солнце не вышло!

Люди пошли к жаворонку. Он тоже думал, что поет недурно, во всяком случае лучше иволги! Гордо взлетев в небо, жаворонок завел свою нескончаемую песню. А солнце и не думало появляться.

Отправились тогда к соловью. Тот считал себя лучшим певцом в мире. Конечно, солнце не устоит перед его пением! Он вспорхнул на дерево и с достоинством запел. Однако солнце и на этот раз не вышло!

И тут люди вспомнили про петуха с его красивыми пестрыми перьями. Он хоть вовсе и не певец, зато в его голосе есть сила и бодрость. Обязательно надо попросить петуха!

Узнав в чем дело, петух захлопал крыльями, вытянул шею, запрокинул голову и, повернувшись к горам, как закричит!

Солнце тихо сидело за горой, когда вдруг услыхало крик петуха. Хотя голос и не был хорош, но чувствовались в этом голосе такая искренность и бодрость, что у солнца дрогнуло сердце. Ему очень захотелось узнать, кто это поет?

И когда петух с чувством прокричал три раза, а его друзья – мелкие пичужки подхватили эту победную песню, солнце не выдержало.

Оно забыло весь свой страх: такому голосу можно было довериться!

И первый золотой луч выглянул из-за горы. Солнце взошло! Снова во всем мире стало тепло и ясно!

Вот с тех пор и повелось: как петух прокричит три раза – солнце сразу и выходит на небо.

Кто из народа лису не слыхал песню «Асы взбирается на гору»?!

Эту песню поют юноши и девушки, старики и дети. Ее любят и в Баошане, и в Лунлине, и в Ицзяне, и во многих других местах. Но помнит ли кто-нибудь, откуда взялась эта чудесная песня? А родилась она из старой-престарой легенды. Послушайте, что рассказывают старики-лису.

Давным-давно жили молодые муж с женой. Имя мужа сейчас уже всеми забыто, а жену звали Асы. Своими руками выстроили они себе хижину, целыми днями трудились на поле, и, хоть жилось им нелегко, они очень любили друг друга и никогда не ссорились.

Но вот пришла к ним большая беда: муж Асы заболел неизлечимой болезнью.

У него отнялись руки и ноги, он не мог ни работать в поле, ни управляться дома по хозяйству. Все пришлось делать одной Асы. И еще ей нужно было ухаживать за больным мужем. Тяжело стало им жить. Крыша в хижине протекла, а у Асы не было сил починить ее. Как дождь – хижину заливало водой: огня не разжечь, обеда не сварить.

Так они прожили три года. А на четвертый нагрянула новая беда. Что ни год в их местность являлись императорские чиновники собирать налоги – зерном или деньгами. Кто не мог уплатить – тех забирали. Когда заболел муж, Асы пришлось батрачить у богачей. Еле-еле накапливала она денег, чтобы откупаться от чиновников. А в тот год она заработала совсем мало.

Императорский закон был жесток: денег нет – отдавай зерно, зерна нет – ступай сам работать! Асы поняла: если ей нечем будет заплатить налог, чиновники заберут ее мужа.

И вот явились императорские солдаты и стали хватать всех, кто не уплатил налога.

Пестрая собачка Асы выбежала им навстречу, залаяла, но тут же взвизгнула и затихла: солдаты убили ее. Увидев это, Асы решила отнести своего больного и беспомощного мужа в горы и спрятать там, чтобы и его не убили, как собачку.

Асы взвалила мужа на спину и потихоньку выбралась из деревни. Она принесла его в глубокое горное ущелье, набрала в старый котел воды, разожгла костер, а около огня сложила кучу хвороста. Всю еду, какая у нее была, она оставила мужу, уложила его поудобнее и, заплакав, пошла обратно в деревню.

Выбираясь из ущелья, Асы медленно подымалась наверх. Она взобралась на вершину горы и уже хотела спускаться в долину, как вдруг услышала за спиной чудное пение. Песня показалась ей такой знакомой, что сердце сладко замерло в груди. Поняла Асы, что это поет Дух гор, который заманивает ее к себе. Дивный голос зовет:

Дорогая Асы, не пугайся, Поскорее с горы ты спускайся, Обернись, на меня взгляни ты, Полетим мы облаком скрыты, Из бамбука дам лютню тебе я, Научу тебя песням чудесным!

Асы стало трудно идти. Она не смела ответить, боялась повернуть голову.

Нет! Она должна идти вперед, должна спасти мужа...

А в это время муж ее лежал неподвижно и смотрел ей вслед. Вот облака окутали горы, исчезла тень Асы, и он остался в ущелье совсем один.

Прошло несколько дней. Еда, которую Асы оставила мужу, кончилась. Голод терзал его.

Собрав все свои силы, он попробовал выбраться из ущелья, чтобы поискать каких-нибудь кореньев или древесной коры. Прополз он немного и вдруг увидел, что из-под камня к нему тянется большая змея. Он подобрал ком земли, бросил в змею и убил ее. Вскоре на это место приползла вторая змея. Увидев мертвую подругу, она обвилась вокруг небольшого деревца и стала высасывать сок из его листьев. Этим соком она натерла мертвую змею – и та ожила.

Муж Асы изумился: значит, деревцо было волшебным! Когда обе змеи скрылись, он подобрал упавшие листья и натер ими свои ноги. И в тот же миг они стали крепкими и сильными, как прежде. Он быстро поднялся, подбежал к дереву, нарвал листьев и натер их соком руки, спину, все тело.

Проснувшись на другое утро, он почувствовал себя совсем здоровым. Он поел плодов с чудесного дерева и стал выше ростом, сильнее и красивее, чем прежде.

Очень обрадовался муж Асы: теперь он снова сможет работать и скоро увидит свою любимую. Он бегом стал взбираться на гору и вдруг подумал: «Если это дерево вылечило меня, оно может вылечить и других людей!» Он вернулся и нарвал целую охапку чудодейственных листьев и плодов.

Опасаясь, как бы его не схватили императорские чиновники, он пробрался в деревню незаметно. Еще издали увидел он свой дом. Но что это? В нем словно никто не живет: стены покосились, крыша наполовину провалилась, все деревья вокруг срублены, у ворот – трава в человеческий рост, а дорожки как не бывало. Не слышно ни лая собаки, ни чириканья воробьев – кругом тихо. Дома ли Асы? Или батрачит где-нибудь? А может, ее и в живых уже нет?

Защемило у него сердце. Но тут он заметил слабый дымок из трубы. Значит, Асы дома! Но почему же она не приходила в горы проведать своего мужа?

Он вошел в хижину. Там тоже царило запустение. Над головой вместо крыши темнело небо. А Асы неподвижно лежала в углу на постели и тихо стонала.

Муж подошел к ней, но она не узнала его.

Все это время Асы работала у чужих людей, чтобы купить и отнести мужу еды. Но работа была тяжелая, а платили за нее мало. Асы голодала, не могла есть досыта – все оставляла мужу. От голода и холода она заболела и уже несколько дней не выходила из дому.

Муж понял все. Он достал свои целебные листья и натер тело Асы. И свершилось чудо: в тот же миг она поднялась с постели, увидела мужа и заплакала от радости. Асы стала расспрашивать его обо всем, и муж сказал ей:

– Я совсем поправился, потому что поел этих плодов и натерся соком этих листьев. Теперь мы можем работать и жить счастливо!

– Нет! – возразила Асы. – Здесь нам нельзя оставаться: по деревне каждый день рыщут чиновники; они ищут тебя и, если схватят, убьют! Возвращайся скорее в ущелье. А я приду к тебе потом.

Но муж улыбнулся и ответил ей:

– Не вернусь я в ущелье! Я буду странствовать во всей земле и лечить людей целебными листьями и плодами. И люди будут благодарить меня. А когда все станут здоровыми и счастливыми, мы с тобой опять встретимся и поселимся здесь.

Так Асы вновь рассталась со своим мужем. А он ходил из одной деревни в другую и лечил людей.

Однажды на дороге он увидел издыхавшую собаку. Она была очень похожа на ту, которую когда-то убили императорские солдаты, и муж Асы вылечил ее.

С этой собакой он продолжал странствовать по земле и помогать людям.

В другой раз он увидел старую больную лошадь и также исцелил ее. Теперь он стал ездить верхом.

Везде побывал муж Асы, и всюду он приносил людям радость и здоровье. Волшебные листья и плоды излечивали все болезни – и легкие, и тяжелые, и у молодых, и у старых. Молодого врача полюбил весь народ лису. Жизнь людей стала счастливее, радостнее. И тогда муж возвратился к своей жене Асы, и они стали жить на прежнем месте.

Асы вела хозяйство, а муж ездил по округе и лечил больных людей, животных, птиц, даже деревья и цветы. Чудесное лекарство он хранил в большом ларе и перед отъездом всякий раз предупреждал Асы:

– Утром, когда восходит солнце, и вечером, когда появляется луна, не открывай ларя!

Асы всегда слушалась его и ни при солнце, ни при луне не отворяла ларя.

Но однажды утром она случайно приоткрыла крышку ларя, и в тот же миг луч солнца упал на лекарство и съел половину! Вот почему солнце бессмертно и никогда не стареет. А вечером в приоткрытую крышку пролезла луна и украла вторую половину лекарства.

Когда муж Асы вернулся домой, волшебного лекарства как не бывало. Опечалился он, но еще сильнее опечалилась Асы.

– Ну, ничего не поделаешь, – сказал муж, – придется мне лезть за лекарством на луну.

Он свил из стеблей конопли лестницу и, ступенька за ступенькой, стал взбираться наверх. За ним побежала и его верная собака.

– А ты, Асы, – сказал на прощание муж, – смачивай конец лестницы водой: в полдень – холодной, вечером – теплой.

Асы обещала.

Так лез муж Асы семь дней и семь ночей. До луны осталось уже немного; еще несколько ступенек – и он отберет свое чудесное лекарство. Собака обогнала хозяина и уже прыгнула на луну. Но в этот день у Асы было особенно много хлопот, и она забыла наказ мужа: в полдень не полила лестницу холодной водой, и лестница нагрелась. А вечером, когда Асы принялась поливать ее ледяной водой, лестница оборвалась. Муж Асы упал и разбился. И не было больше лекарства, чтобы оживить его.

А собака его так и осталась на луне. Вспомнит она хозяина – и начинает грызть луну. Вот от этого-то и бывают лунные затмения. В такие дни все лису бьют в барабаны и гонги и поют:

А юноши и девушки становятся в круг и поют песни про Асы и ее мужа. Одни поют, другие танцуют, третьи играют на четырехструнном цине*.

* Цинь – старинный китайский струнный музыкальный инструмент.

Когда-то в деревне Пинцзывэй жила старая женщина со своим сыном по имени Паньвань. У них не было ни клочка своей земли, и старой матери приходилось собирать в горах хворост для продажи, а сыну – пасти чужой скот.

Паньвань был очень подвижным и ловким юношей. Он любил бегать и прыгать, хорошо лазал по деревьям, мог поднимать большие каменные глыбы и с разбегу кувыркаться через голову.

И поэтому он был здоровым и крепким.

Как-то раз, когда он пас стадо, два быка начали бодаться. Глаза у них налились кровью, они нагнули головы, ударили друг друга рогами – и сцепились, да так, что и разойтись не могли. Паньвань подбежал, схватил обоих драчунов за рога и отбросил их друг от друга на несколько саженей. У быков при этом даже рога погнулись, такая сила была у Паньваня! А юноша взглянул на тяжело дышавших быков и сказал:

– Еще станете драться – совсем вам рога обломаю!

Близ Пинцзывэй протекала небольшая река; через нее был перекинут красивый каменный мост, на котором стояла беседка. Снизу мост подпирали пять каменных столбов. Крепкий был мост! Но когда дули сильные зимние ветры, вода в реке прибывала от мчавшихся с гор потоков и начинала подмывать каменные столбы. А случалось это каждый год. Но мост до поры до времени стоял прочно.

Однажды в холодный зимний день северный ветер бушевал особенно свирепо, каждый его порыв с корнями вырывал большие деревья. Паньвань гнал свое стадо через каменный мост.

Мост дрожал и качался, словно был сделан из бамбука. Юноша посмотрел вниз – ай-я! Один каменный столб уже повалился, да и сам мост мог вот-вот рухнуть!

Плохо пришлось бы жителям Пинцзывэй, если бы это случилось: ведь через мост проходила главная дорога. А вновь построить такой мост с беседкой – нелегкое дело!

Не долго думая, Паньвань засучил штаны и – пу-тун! – прыгнул с моста в воду. Хэй! До чего холодна вода! Юноша залез под мост и уперся руками и головой в его свод. Так он и застыл, словно отлитый из стали, не смея пошевелиться. Руки быстро затекли, но опускать их было нельзя: ведь мост мог упасть и раздавить юношу! Так Паньвань все стоял и стоял, напрягая последние силы.

В это время его старая мать возвращалась домой с хворостом. Каменный мост шатался от ветра, и женщина нагнулась, чтобы поглядеть вниз. Ай-я! Упал каменный столб! Мост вот-вот мог развалиться! Как его потом починишь?

Вмиг бросила она свой хворост и – пу-тун! – прыгнула в реку. Увидев мать, Паньвань закричал:

– Мама, уходи, я один выдержу!

Поняла мать, что сын уже давно стоит здесь, и сказала с любовью:

– Нет, сынок, тебе одному не удержать, мост уже шатается. Я помогу тебе!

И она уперлась головой и руками в свод моста. Теперь они стояли вдвоем, мать и сын, друг против друга в ледяной воде и поддерживали мост.

Прошло несколько дней. Мимо плыл рыбак и заметил под мостом два каменных столба, похожих на людей.

Он пригляделся и увидел, что это стоят Паньвань и его старая мать. Они превратились в каменные столбы и прочно подперли мост. Рыбак побежал в деревню и созвал народ. Люди смотрели на каменных героев, и слезы катились у них из глаз и капали в реку.

С тех пор мост около Пинцзывэй называется Мостом Матери и Сына.

Жил в нашей деревне один крестьянин. Такой он был удивительный человек, что если ему сказать: у соседа дом горит, он ответит:

– А я при чём? О чужих делах даже небо не заботится! Это не моё дело.

Так и прозвали его у нас:

Не-моё-дело.

Однажды Не-моё-дело купил в городе мешок соевых бобов. Взвалил он его на плечо и понёс домой.. А того и не заметил, что в мешке была дыра. Вот он идёт, а бобы один за другим сыплются на землю. Вскоре с ним поравнялся сосед, который тоже возвращался с базара. Посмотрел он, как бобы из мешка сыплются, и спросил Не-моё-дело:

– Если у другого случилась беда, сказать ему или не сказать?

– Чужие дела никого не касаются, – проворчал Не-моё-дело.

Сосед замолчал.

Прошли ещё немного. Бобы всё сыплются и сыплются. Мешок наполовину опустел. Сосед опять спрашивает:

– Ну, а если можно помочь чужой беде, тогда как?

– Да никак! – отвечает Не-моё-дело. – Тебе-то какая от этого выгода? Никогда не путайся в чужие дела.

Дошли до деревни. Тут только заметил Не-моё-дело, что почти все бобы высыпались из мешка. Очень он рассердился.

– Что же ты, черепаший сын, не сказал мне ничего? Сосед отвечает:

– Так ведь ты, Не-моё-дело, сам мне сказал, что это не моё дело!

Жил на свете один очень ленивый юноша. Целыми днями слонялся он с места на место, и ничто не нравилось ему, ни в чем не мог он найти удовольствия.

Что же такое удовольствие? – подумал он однажды и решил пойти поискать его.

Он вышел из дому и через некоторое время оказался у подножия высокой горы, преградившей ему путь. Тут он увидел старого крестьянина, копавшего землю.

– Дедушка, не знаешь ли ты, в чем можно найти удовольствие? – спросил его юноша.

– Знаю, – ответил старик, не прерывая работы, – но если я буду с тобой разговаривать, то не смогу работать.

– Я пока поработаю за тебя, а ты говори, хорошо? – предложил юноша.

– Хорошо!

Юноша взял лопату и начал копать землю. Солнце жгло ему спину, тело покрылось потом... Но ведь если не работать – не узнаешь, в чем найти удовольствие!

И он продолжал свой труд.

А старик уселся под деревом и стал наблюдать за юношей. Прошло часа два; старик крикнул:

– Эй, парень, отдохни-ка немного!

Юноша бросил лопату и подсел к старику в приятную, прохладную тень. Старик предложил ему кисет с золотистым табаком. Юноша закурил.

– Ах, как хорошо! Вот удовольствие! – невольно воскликнул он.

– Верно, – подтвердил старик, – это и есть настоящее удовольствие! Если будешь усердно трудиться, удовольствие само найдет тебя.

Жил на свете один человек по имени Лао Линь-му. У него были сын и три дочери.

Дочки были красивы, как богини, и очень красноречивы; этим отец их особенно любил похвастаться перед соседями.

– Стоит моим дочкам заговорить, как сразу к ним слетаются все голуби с деревьев, – рассказывал он.

Молва о красноречивых девушках распространилась далеко вокруг, и сердце отца радовалось.

Прошло несколько лет. Дочки вышли замуж, сын тоже женился. Невестка у Лао Линь-му была скромная и трудолюбивая. В доме и во дворе всегда у нее было чисто прибрано. Она прекрасно ткала и вышивала и в поле работала умело.

Все у нее так и спорилось. С мужем они жили мирно и любили друг друга, свекра она очень уважала, и все в деревне называли ее хорошей невесткой. Но Лао Линь-му не любил ее, потому что она не умела говорить так красиво, как его дочки.

Перед Новым годом Лао Линь-му достал несколько ланов серебра, заработанных им за год, и долго смотрел на них. Ему жаль было купить на них новую одежду для себя. Не хотел он покупать нового платья и невестке, которая так много трудилась для дома. Он хотел подарить эти деньги своим дочкам. Но денег было немного, их надо было разделить на три части, а обделить ни одну из дочерей он не мог. Вею ночь не спал отец, думал, как ему поступить с деньгами, и наконец придумал.

На другой день он встал на рассвете и, не позавтракав, вышел из дому. У каждой дочери поем немного, вот и буду сыт решил он.

Прошел Лао Линь-му десять ли* навстречу восходящему солнцу и оказался у дома старшей дочери. Увидев отца, дочь очень обрадовалась и наговорила ему много приятных слов о том, как она его ждала. Лао Линь-му покачивал от удовольствия головой и улыбался.

* Ли – мера длины, в разное время и в разных местах Китая различная, чаще равная 0,576 км.

Как хорошо умеет говорить моя дочка, – думал он, – и говорит она такие приятные вещи. Отдам деньги ей .

Много всего наговорила старшая дочь, только о завтраке не обмолвилась ни словом. И отец понял, что встречают его здесь неискренне, что хороши у дочки только слова. Денег он ей не отдал и ушел.

Пройдя еще десять ли, он добрался до дома средней дочери. Увидев отца, она тоже очень обрадовалась, тоже наговорила ему много ласковых слов и не раз повторила, что надо бы обязательно угостить отца завтраком. Но готовить завтрак так и не начала. И Лао Линь-му понял, что и здесь его встречают неискренне. Не отдал он деньги средней дочери и пошел дальше.

Прошел Лао Линь-му еще десять ли и добрался до дома младшей дочери. Она, как и сестры, встретила его очень приветливо и поспешила сказать, что сделает к завтраку дзамбу* и накормит отца кушаньем, приготовленным собственными руками. Лао Линь-му улыбался и покачивал головой. Ведь он так любил младшую дочку! А она тем временем принялась за работу.

* Дзамба – лепешки, приготовленные из муки и масла.

Видя такой искренний, радушный прием, отец решил подарить младшей дочери все деньги, чтобы она сшила себе новое платье.

А угощение между тем все не подавалось. Лао Линь-му встал рано, дома не завтракал да еще прошел тридцать ли; он и в самом деле был очень голоден.

И Лао Линь-му пошел на кухню. Там стояла горячая дзамба, от которой шел пар, но хозяйки нигде не было видно. Лао Линь-му взял одну лепешку и только собрался отправить ее в рот, как вдруг вошла дочка. Он поспешно снял шапку и, положив горячую лепешку себе на макушку, снова надел шапку. Пересчитав лепешки и увидев, что одной не хватает, дочь подняла голову и заметила пар над головой отца. Поняв в чем дело, она сказала:

– Отец, вы так устали, что от головы у вас идет пар. Сняли бы вы шапку.

– Имея таких дочек, как вы, отец поневоле вспотеет от радости, – насмешливо отвечал Лао Линь-му.

Дочка промолчала. А Лао Линь-му убедился, что и она говорит не то, что думает, что и у нее тоже речи сладкие, а сердце жестокое. Он не дал ей ничего и вернулся с деньгами домой.

Невестка в это время сидела у ворот и пряла. Увидев свекра, она тотчас же отставила прялку и стала подавать обед. Не успел свекр сесть, как горячая ароматная еда была уже на столе.

– Трижды позавтракал я сегодня у твоих сестричек и еще сыт, – солгал Лао Линь-му. – Неси обед обратно.

– Поесть у себя дома один раз лучше, чем три раза в гостях, – отвечала невестка.

Лао Линь-му больше не отказывался и съел три полных чашки.

И тут он понял, что и в самом деле невестка у него хорошая: без ненужных слов она позаботилась о нем и накормила его.

Деньги надо отдать ей , – решил Лао Линь-му. Так он и сделал.

С той поры Лао Линь-му не хвастался больше своими дочками, а когда хвалили его невестку, он довольно посмеивался.

Не стало лесным зверям покоя от лисицы: одного перехитрит, другого надует, здесь урвет для себя лакомый кусок, там высмеет кого-нибудь на потеху всему лесу.

Не было в округе ни одного зверя, который не пострадал бы от нее. И никто не мог придумать, как проучить негодницу.

Но вот обезьяна думала-думала, гримасничала, пыхтела и наконец нашла способ наказать лисицу. От радости она перекувырнулась и, соскочив с дерева, рассказала обо всем зайцу, жившему под деревом в норе. Тот выслушал ее и заморгал глазами.

А если заяц моргает глазами, значит, он не очень верит.

– Пойдем разыщем лисицу, – сказала обезьяна. – Ты сядешь в сторонке и увидишь все собственными глазами. Обезьяна нашла лисицу, поклонилась ей и спросила:

– Почтеннейшая, знаешь ли ты, что на свете самое вкусное?

Услыхав про вкусное , лисица навострила уши.

– Самое вкусное? Это интересно, – сказала она. – Что же самое вкусное? Ты знаешь?

– Только сегодня узнала, что самое вкусное на свете-это лошадиное мясо.

Жаль только, что его очень трудно добыть. Если хочешь попробовать этого мясца, надо сперва связать свой хвост с хвостом лошади...

– А зачем? – спросила лисица.

– Если лошадь не привязать, она убежит, не догонишь! – ответила обезьяна и тихонько добавила:

– Эх, какую я только что лошадь видела! Лежит на лугу и спит...

Выслушав обезьяну, лисица сначала задумалась, а потом притворилась равнодушной:

– Надо еще проверить, так ли уж это вкусно! Мы с тобой поговорим об этом после, а пока ты никому ни о чем не рассказывай!

И взмахнув своим длинным хвостом, лисица убежала.

Но убежала-то она недалеко. Обезьяна влезла на дерево и увидела, что лисица тихонько крадется по лугу к спящей лошади. Лошадь целый день трудилась, очень устала и поэтому спала крепко. Лисица подкралась к ней и осторожно связала свой хвост с ее хвостом. А потом выбрала место пожирнее и впилась зубами в круп лошади.

Лошадь в это время видела сладкий сон, но, почувствовав сильную боль, она мигом вскочила на ноги и, не разобрав в чем дело, пустилась вскачь по полю...

На бегу она сбросила с себя лисицу и поволокла ее по траве – ведь лисий хвост был крепко связан с лошадиным.

Ай-я! Это было не так уж вкусно! Лисица не знала, как спасти свою шкуру, но и расстаться с роскошным хвостом ей жалко было.

А все это время за лисицей наблюдала с дерева обезьяна. От радости она хлопала в ладоши и высоко подпрыгивала на ветке. Прыгала, прыгала, да вдруг оступилась и полетела вниз! Она так сильно ударилась задом о землю, что у нее на этом месте вскочила большая красная шишка!

Заяц же, глядя на все это, так смеялся, так хохотал, что даже верхнюю губу порвал.

Вот с той поры и по сей день у обезьяны красный зад, у зайца рваная верхняя губа, лошадь никогда не осмеливается спать лежа и спит только стоя, а у лисицы на рыжем меху бурые пятна – память о том, как ее лошадь тогда по земле протащила.

Пусть эта сказка научит и тебя кое-чему. Знай, что за зло тебе злом и заплатят.

Об опасности и во сне не забывай. Удаче радуйся в меру, а то можно и оступиться.

Ну, а станешь веселиться – вспомни про зайца с порванной губой!

Жил некий князь. Было ему уже за пятьдесят, но он ни разу еще не выходил из своего дворца. Целые дни проводил он со своими женами, пил, ел и развлекался.

Но наконец это ему надоело, и он задумал посмотреть, что делается на белом свете. В тот же день, взяв с собой слугу, он вышел из дворца.

По дороге встретился ему крестьянин. Князь так испугался, что отступил назад.

– Почему ты испугался, князь? – спросил его слуга.

– Посмотри, на нас идет чудовище с длинными руками.

– Нет, князь, это не чудовище, а человек. Успокойся, пойдем дальше.

Князь внимательно посмотрел на встречного.

– А почему у него такие длинные и толстые руки? – спросил он.

– Это рукава плаща, который крестьянин накинул на себя от дождя, – смеясь ответил слуга.

– А, так это человек в накинутом плаще, – кивнул головой князь и направился дальше.

Дорогой он все время задавал слуге странные вопросы: увидит курицу – спросит, что это такое, увидит свинью – опять спросит. А когда они повстречали быка с длинными рогами, князь еще больше изумился. Слуга должен был то и дело все объяснять ему.

Наконец они подошли к берегу маленькой речки. Там стояла водяная мельница, и от гуда слышался шум жерновов и плеск воды. Князь полюбопытствовал, что это за звуки, и подошел ближе. Здесь он увидел старуху, которая отсеивала рисовую мякину. Князь остановился: он почувствовал незнакомый ему чудесный аромат. Это был запах рисовой мякины. Князь стоял и с наслаждением вдыхал этот приятный запах, пока у него не потекли слюнки. Он присел на корточки, стал полными пригоршнями набирать мякину и жевать ее. Но разве можно проглотить сухую мякину? Слуга и старуха удивились, но не смели ничего сказать. Слуга зачерпнул воды, чтобы князь запил мякину. Тот пыхтел, отдувался, отряхивался: он с ног до головы был в мякине.

В это время женщина наполнила мякиной корзину и хотела незаметно уйти домой.

Князь окликнул ее:

– Эй, эй! Как же едят эту вещь?

– Ее сначала отваривают, а потом кормят ею свиней и собак; люди ее не едят смеясь, ответила старуха.

Услышав это, князь разгневался. Лицо его исказила ярость, но он ничего не сказал. А когда женщина ушла, пригрозил слуге:

– Янь-сань! Не смей никому рассказывать об ошибке, которая здесь произошла.

Расскажешь – быть тебе без головы!

Слуга почтительно поклонился. Но, вернувшись во дворец, Янь-сань не мог ни есть, ни спать; он только о том и думал, как бы рассказать кому-нибудь, как князь рисовой мякины наелся. Но кому можно было рассказать? Дома он боялся, как бы его не услышал дух очага. В буддийском храме тоже нельзя: уши ламы чутки, а глаза проницательны. Тогда он решил выйти в море и там рассказать об этой истории.

К вечеру второго дня тайком на маленьком бамбуковом плоту отправился он в море и уже хотел было прокричать о происшедшем, как вдруг вспомнил, что в море есть морской дух, а значит, и здесь нельзя было вслух рассказать об этом.

Наконец далеко в горах нашел он тихое уединенное место и собрался крикнуть:

Князь рисовой мякины наелся! – но вдруг вспомнил, что и в горах есть свой дух. Как же быть? Янь-сань уже собрался возвращаться домой, как вдруг увидел старое дерево с дуплом. Он просунул голову в дупло и, набравшись храбрости, три раза прокричал:

И повеселевший Янь-сань с легким сердцем возвратился домой.

Через три недели должен был состояться праздник. К этому дню князь приказал искусным столярам и барабанщикам сделать большой новый барабан. Мастера взяли инструменты и отправились в горы искать материал для барабана.

Они обошли несколько гор, осмотрели много деревьев, но не могли найти ничего подходящего. И вдруг они увидели старое дуплистое дерево – как раз такое, какое они искали. Они срубили его, и к сроку барабан был готов. Он получился большой и красивый.

Князь остался очень доволен. Он тотчас приказал, чтобы все его подданные явились послушать звуки нового барабана.

Люди собрались со всех деревень. По приказу князя первый барабанщик княжества засучил рукава и ударил в барабан. И с первым же звуком все услышали:

Неудержимый хохот раздался вокруг. Князь покраснел от стыда и, схватившись за голову, убежал во дворец. Он тут же приказал барабан сжечь, а искусного столяра и превосходного барабанщика казнить.

Но это ничему не помогло: и в наши дни при звуке большого барабана люди вспоминают историю о том, как князь рисовой мякины наелся.

Когда-то, давным-давно, летучая мышь жила в лесу, так же как и птицы. Каждое утро, едва появлялось солнце, она вылетала из своего гнезда, распевала песни и отыскивала себе пищу.

Однажды из-за какого-то зернышка поссорились сорока и ворона. Ворона утверждала, что она первая увидела это зерно и потому-де оно должно принадлежать ей; сорока же говорила, что зерно нашла она и ни за что не отдаст его вороне.

Ни та, ни другая не хотели уступать друг другу, подняли крик, а потом начали драться. В пылу драки они не заметили, как вылетели из леса и, конечно, потеряли зернышко.

Летучая мышь во время этой ссоры сидела неподалеку на дереве. Как только драчуньи улетели, она тихонько спустилась вниз и съела зерно. А потом, весело распевая, принялась летать по лесу.

Подлетев к гнезду вороны, она увидела, что та сидит сердитая-пресердитая.

Ей, видно, плохо пришлось в драке: нос у нее посинел, лицо распухло.

– Сестрица, – тихонько заговорила с ней летучая мышь, – мы ведь с тобой старые друзья, совсем как родные. Поэтому я и хочу рассказать, как тебя сейчас бранила сорока: и черная-то ты, и смешная-то, и глупая-то, да еще говорит, что не следовало бы тебе воровать ее зерно.

– Ах, она негодная, нахалка, – возмутилась ворона, – я буду не я, если не заклюю ее!

Летучая мышь сделала вид, что она тоже рассержена, сказала что-то плохое про сороку и улетела. А затем, подлетев к гнезду сороки, она заговорила:

– Сестрица сорока, а сестрица сорока! Мы ведь с тобой старые друзья, совсем как родные. Поэтому я и хочу рассказать, как тебя сейчас бранила ворона: и нахалка ты, и негодная, да еще сказала, что заклюет тебя.

Услышав это, сорока от гнева слова не смогла вымолвить. Летучая мышь посочувствовала ей, выбранила ворону и улетела.

С тех пор сорока и ворона стали врагами. Но и та и другая считали летучую мышь своим другом и всегда приглашали ее к себе в гости.

Царь птиц – феникс, узнав о ссоре сороки и вороны, решил примирить их. И вот однажды рано утром собрал он в лесу всех птиц. Была здесь и летучая мышь. Последними прилетели ворона и сорока. Взглянули они друг на друга – и вспыхнули обе от гнева. Феникс захотел, чтобы сначала они сами рассказали о причине ссоры, а потом уже говорили другие птицы.

Ворона рассказала, как они поссорились из-за зерна и как сорока называла ее и черной, и смешной, и глупой.

– Я этого не говорила, – не выдержав, перебила ее сорока, – вот она меня бранила и нахалкой, и негодной и грозилась заклевать.

– Если бы ты первая не бранила меня, я не стала бы этого делать, – сказала ворона.

И они принялись спорить, кто кого начал бранить первый. От крика они раскраснелись, а зобы у них раздулись.

Долго слушал их феникс и наконец решил: пусть каждая из них приведет свидетеля, чтобы доказать свою правоту.

– Летучая мышь, вот свидетель! – в один голос воскликнули ворона и сорока.

Все посмотрели на летучую мышь, ожидая, что она скажет. Но та поняла, что попалась, и не вымолвила ни слова. Она опустила голову, густо покраснела и улетела.

Тут всем стало ясно, кто был виновником вражды сороки и вороны. А те поняли, что им не следовало верить чужим словам, и снова стали друзьями.

Когда все птицы узнали, что летучая мышь – лгунья, никто не захотел больше дружить с ней. А ей самой было очень стыдно. Чтобы не встречаться с птицами, она покинула лес и поселилась под карнизом жилища человека. Днем она пряталась в своем гнезде и вылетала оттуда лишь под вечер, когда птицы улетали в лес.

Не отлучаясь далеко от гнезда, она питалась мелкими насекомыми. А петь совсем перестала, потому что боялась, как бы ее не услышали птицы.

И по сегодняшний день летучая мышь живет не так, как все птицы.

У одного аптекаря был ученик. Что бы он ни сделал, хозяин всегда оставался недоволен и бранил его за глупость. Однажды, после очередного промаха ученика, аптекарь принялся сердито поучать его:

– Впредь, когда станешь что-нибудь делать, пораскинь своими цыплячьими мозгами, не жди, пока тебя носом ткнут, учись понимать с полуслова. Если увидишь какое-нибудь дело несделанным – сделай его, увидишь какое-нибудь кушанье несъеденным – съешь его, не зевай! Вот тогда будешь примером для других.

Как-то раз хозяин отлучился из аптеки, а ученик стал подметать лавку. Вдруг он увидел доску, на которой аптекарь мелом записал долги своих покупателей, а на жертвенном столике, перед изображением Яо Ванъе – бога лекарств, еду и вино. Вспомнив поучения аптекаря, ученик, недолго думая, стер все иероглифы с долговой доски и начистил ее до блеска, а потом съел кушанья и выпил вино.

К полудню возвратился хозяин. Увидев, что жертвенный столик пуст, он спросил ученика:

– Куда ты убрал подношения богу?

– Я съел их, – спокойно ответил тот.

– Кто же тебе позволил это сделать, черепашье отродье? – рассвирепел аптекарь.

– А разве не вы мне говорили: Увидишь какое-нибудь кушанье несъеденным – съешь его, не зевай ? Я вспомнил, что кушанья Яо Ванъе стоят здесь со вчерашнего дня, – и съел их!

От ярости у хозяина глаза полезли на лоб. На миг он даже лишился дара речи.

Но тут взгляд его упал на долговую доску, вычищенную до блеска, и он снова закричал:

– Кто посмел стереть мои записи?

– Это я, – так же невозмутимо ответил ученик. – Разве вы мне не говорили:

Увидишь какое-нибудь дело несделанным – сделай его ? Эту доску уже с месяц никто не чистил, вот я и последовал вашему совету.

Аптекарь чуть не лопнул от злости:

– Ах ты, тупая скотина, за что ни возьмешься, все испортишь! Котелок у тебя совсем не варит! Ты будто спишь с открытыми глазами. Я даже во сне соображаю лучше, чем ты наяву!

Ученик лишь хитро ухмыльнулся и ничего не сказал.

На следующий день около полудня, когда аптекарь спал, какой-то человек принес ему приглашение на обед. Ученик принял письмо и обещал тут же передать его хозяину. Человек ушел, а ученик отправился в спальню и дважды поднес письмо к лицу аптекаря. Но хозяин крепко спал; проснулся он только в сумерки и не спеша вышел из спальни.

– В полдень вам приносили приглашение на обед, – сказал ему ученик.

Увидев, что на дворе уже стемнело, хозяин снова рассердился:

– Ну и дурак же ты! Неужели ты не мог передать мне письмо раньше?

– Да ведь вы сами говорили, что во сне соображаете лучше, чем я наяву! – отвечал ученик. – Когда вы спали, я два раза показывал вам это приглашение, но вы почему-то не захотели встать. Разве я виноват?

Ван Сюе-цинь был трудолюбивым крестьянином. Круглый год, вставая чуть свет, трудился он на своем поле. Соседи вскапывали землю по одному разу, а он – по два, а то и по три. И хотя поле его было невелико, оно кое-как кормило хозяина.

Но сыновья Ван Сюе-циня не были похожи на отца: целые дни слонялись они без дела, а работать не желали. Отец не раз уговаривал их взяться за ум, но они пропускали его слова мимо ушей и лентяйничали по-прежнему. Заботы о них не давали Ван Сюе-циню покоя. На что будут жить эти лентяи, когда его не станет?

И вот Ван Сюе-цинь заболел. Через несколько дней здоровье его ухудшилось, и он понял, что уже не поправится. Он позвал обоих сыновей и сказал им:

– Боюсь, что дела мои плохи, дети. Я ничего не могу оставить после себя.

Правда, на четырех му* земли, что на восточном склоне, зарыто немного золота. Но, чтобы отыскать его, вам придется глубоко и тщательно перекопать землю.

* Му – мера площади, равная 0,07 га.

И он умер.

Если мы найдем золото, всю жизнь будем жить богато , – подумали братья и решили во что бы то ни стало отыскать зарытое золото.

Отправившись на поле, они пропахали всю землю, но золота не нашли.

– Наверное, мы не очень глубоко пропахали землю, – сказал старший брат.

И они еще раз, уже глубже, пропахали поле, но опять ничего не нашли.

– Наверное, мы пахали слишком быстро и не заметили золота, – снова сказал старший брат.

И братья вновь и вновь вспахивали поле, но золота по-прежнему не находили.

– Видно, обманул нас отец! – решили раздосадованные братья.

Но земля на их поле после такой тщательной обработки стала очень рыхлой, и, когда братья засеяли ее, посев взошел прекрасно. Со своих четырех му они собрали урожай больше, чем другие с восьми. Только теперь поняли братья слова отца.

С тех пор они никогда больше не бездельничали.

Жил в одной деревне богатый человек. Дом его стоял у большой дороги, а перед воротами росло огромное тутовое дерево.

Однажды возле дома появился какой-то бедняк и присел отдохнуть в прохладной тени дерева. Богач вышел и набросился на него:

– Эй ты, не смей здесь сидеть, убирайся, да поживее?

– Убираться? Как же так? А если я хочу здесь посидеть? – возразил бедняк.

– Это дерево принадлежит мне. Я поливал его, и вот оно выросло большим и тенистым. Поэтому тень дерева тоже принадлежит мне, – сказал богач.

– Ну если так, то продай мне эту тень. Я хоть немного, да заплачу тебе, – предложил бедняк.

Услышав слова я заплачу тебе , богач с радостью согласился:

– Ну, вот это совсем другой разговор. Продать тень я могу.

Случайно тут же оказались свидетели, и сделка совершилась.

И вот бедняк стал приходить сюда каждый день, чтобы наслаждаться прохладой тенистого дерева. Если тень падала внутрь двора, он садился отдыхать во дворе; если в тени оказывалась кухня, он усаживался в кухне; тень падала на беседку для гостей – бедняк заходил и туда. Одним словом, где была тень – там он и устраивался. Иногда он приходил один, а иногда приводил с собой друзей и знакомых. Случалось, что в тени отдыхали даже ослы и прочий скот, принадлежавший его друзьям.

Как-то раз богач не выдержал и рассердился:

– Эй, почему ты рассаживаешься во дворе и в беседке? Не смей ходить сюда!

– Разве я не купил у тебя тень этого дерева? – возразил бедняк. – А если так, то куда бы тень ни падала, там я и усаживаюсь.

Как ни гневался богач, делать было нечего.

Пришли как-то к богачу гости, и хозяин принял их в беседке. Бедняк, не обращая на них внимания, вразвалку вошел в беседку и уселся в тени. Гости с недоумением посмотрели на него: им показалось это странным. Но узнав в чем дело, они принялись смеяться. Вместе с ними смеялся и бедняк.

После этого случая над богачом все стали так потешаться, что ему пришлось переехать в другую деревню.

А бедняк поселился в его доме, и там, где прежний хозяин привязывал лошадей, он привязал своего осла. И кто бы ни пришел посидеть в тени тутового дерева, бедняк никого не гнал прочь.

Жила на свете собака. Однажды отправилась она за город прогуляться и увидела, как олени состязаются и беге. Собака остановилась, поглядела на них, и стало ей завидно: олени бегали так легко и быстро!

Смотрела, смотрела на них собака и наконец не выдержала – стала бегать вместе с ними. Но олени бегали быстро, а собака медленно, и она каждый раз отставала от них. Собака и завидовала оленям и восхищалась ими. Ей было досадно на себя, но она не теряла надежды, что когда-нибудь тоже сможет бегать так же быстро.

Она решила обязательно поучиться у оленей и обратилась к их вожаку:

– Братец олень, – с чувством сказала она, – мне так понравилось, как вы бегаете, что я сама присоединилась к вам, но угнаться за вами, конечно, не смогла.

Объясни мне, пожалуйста, в чем тут секрет? Нельзя ли и мне научиться бегать так же быстро?

Услышав это, олень был очень польщен и растроган, но придумать, чем помочь собаке, никак не мог. Долго стоял он в раздумье, как вдруг взгляд его остановился на собачьем хвосте.

– О, теперь я понимаю, почему ты не можешь бегать быстро! – сказал он. – Это из-за хвоста. Если бы его не было, ты бегала бы так же хорошо, как и мы.

Собака взглянула на оленей и увидела, что у них хвостов нет. Она поверила вожаку и, стиснув зубы от боли, отрубила себе хвост.

Но собака собакой и осталась. Без хвоста она бегала ничуть не быстрее, чем раньше. Только тут поняла она, как неразумно слепо верить чужим словам, можно и от собак отстать и к оленям не пристать.

В давние времена слон выглядел совсем не так, как теперь: у него были огромные глаза, уши торчком стояли на голове, а между ними росли прекрасные рога.

Когда на земле появились люди, лев сказал слону:

– Дружище, что-то повсюду развелось слишком много людей! Наверное, скоро они и до нас с тобой доберутся, работать заставят! Надо уходить на новые места!

– Я такой огромный, кто посмеет меня тронуть? – важно возразил слон. – Зачем же мне бежать куда-то?

Он был так величествен и горд, что ни на кого вокруг не обращал внимания.

Однажды на землю спустился погулять со своими птенцами воробей. В это время мимо проходил слон.

– Осторожно! Не ходите! Здесь мои птенцы! – закричал воробей.

Но слон, который даже и на людей не обращал внимания, не пожелал выслушать воробья.

– Что мне за дело до чьих-то птенцов? Мне надо пройти, и я обязательно пройду!

– высокомерно сказал он.

Тяжело переваливаясь, слон двинулся вперед и растоптал бедных воробушков!

Закричал воробей, заплакала его жена, но что они могли сделать? Слишком малы они были, чтобы справиться со слоном.

Полетел воробей за помощью к вороне. Ворона закаркала и пустилась догонять слона. Догнала и принялась когтями царапать ему глаза, долбить его клювом.

А воробей отправился за помощью к мухам. Самые большие мухи тоже полетели за слоном, уселись на его расцарапанные глаза и давай кусать.

Свету не взвидел слон. Спотыкаясь, словно слепой, побежал он через лес.

Жарко ему стало, захотелось пить, и он стал разыскивать воду.

А воробей тем временем обратился за подмогой к лягушкам. Лягушки повыпрыгивали из воды и отправились защищать воробья.

Слон несся, не разбирая дороги. Сослепу кинулся он за водой на гору. Увидали это лягушки, прискакали на вершину горы и принялись там квакать. Слон подумал, что вода где-то поблизости, побежал на кваканье и хотел с разбегу кинуться в воду, но вместо этого ударился о камень и покатился вниз. Три раза перекувырнулся он через голову – и сломал оба рога. Перекувырнулся еще два раза – смял свои длинные уши, и они стали у него словно два веера, приклеенные к голове.

Повезло еще слону, что не разбился до смерти!

А все звери, глядя на него, сказали:

– На земле все мы равны. Разве можно быть таким гордым и не замечать других?!

С тех пор глаза у слона стали маленькие и узкие, рога исчезли, а уши прижались к голове. И сделался слон внимательным и осторожным. Когда он идет по дороге или щиплет траву на поле, всегда смотрит, как бы не раздавить какого-нибудь маленького червячка.

Деревенские воробьи привыкли питаться зерном и, как только созревают хлеба, стаями слетаются на тока.

Однажды один крестьянин рассыпал на току винную закваску, а сам спрятался неподалеку в шалаше. Вскоре прилетела стайка воробьев. Прыгая с места на место, они вместе с зерном начали клевать закваску. Воробьи быстро опьянели, и крестьянин легко переловил их.

Но один воробей не успел опьянеть и, хоть и с трудом, взлетел на дерево.

Как только вино начало действовать, он, забыв о только что грозившей ему опасности, радостно запел:

– Никого не боюсь, ничего не боюсь! После феникса я – самый великий из птиц!

При этом он прогнал с дерева цикаду, несколько раз клюнул птенца ласточки и, довольный собою, опять запел:

– Никого не боюсь, ничего не боюсь! После феникса я – самый великий из птиц!

Вскоре на ветку опустилась сорока, и воробей решил обойтись с ней так же, как и с птенцом ласточки. Сорока увидела, что он пьян, не захотела с ним связываться и улетела прочь. У воробья же стал еще более самодовольный вид: от радости он уже не только пел, но и приплясывал.

О том, что воробей захватил в свое полное владение дерево, быстро узнал весь лес. Голубь усомнился и решил сам проверить, так ли это. И кто бы мог подумать: чуть только он сел на дерево, воробей начал клевать его в голову!

Застигнутый врасплох голубь улетел и сел на другое дерево. Воробей же подумал, что голубь тоже испугался его, и снова запел:

– Никого не боюсь, ничего не боюсь! После феникса я – самый великий из птиц!

Голубь был очень раздосадован; он сидел на соседнем дереве и наблюдал за выходками пьяного воробья. Потом он поспешил к коршуну:

– Братец, воробей захватил целое дерево, и никто из птиц не осмеливается опуститься туда. Цикаду он прогнал, ласточку и сороку заклевал так, что им пришлось улететь, а я едва лишь сел на дерево, как потерял больше десятка перышек! И при этом он еще все время поет!

– Что же он поет?

– Никого не боюсь, ничего не боюсь! После феникса я – самый великий из птиц! Даже вас, старший братец, он ни во что не ставит!

. Не успел голубь договорить, как разгневанный коршун расправил крылья и полетел к тому дереву, где сидел воробей. Голубь, сорока, ласточка и цикада отправились следом за ним. И в тот момент, когда воробей звонким голоском снова завел свою песенку, коршун камнем упал на него сверху... но промахнулся.

А воробей юркнул в заросли колючего кустарника, что рос под деревом. Коршун бросился было за ним, но он был очень большой и не смог пролезть сквозь заросли. Тогда он остановился и сердито спросил:

– Ну, кто из нас более велик – ты или я?

– Ты, конечно! Ты даже более велик, чем феникс, – дрожащим голосом отвечал воробей.

– Ах ты, черепаший сын! Будешь еще хвастаться?

– Прости меня, я наелся винной закваски и болтал спьяну, – сказал воробей, и слезы закапали из его глаз.

Коршун посмотрел на него, сердито проворчал что-то и улетел.

Коршун давно уже скрылся из глаз, а воробей все еще не решался вылезти из кустарника. Собравшиеся вокруг ласточка, голубь и сорока презрительно смеялись, а цикада без конца повторяла:

– Чи, Чи – стыдно, стыдно!

В наших местах из поколения в поколение передают такую историю.

С незапамятных времен ходили в небе две звезды, яркие и блестящие. Одна была горячей, другая – холодной, и они никогда не разлучались.

А на земле в одной деревне жила девушка по имени Тайян*.

* Тайян – солнце.

Она была умна и очень хороша собой, и все в округе хвалили ее.

Тайян любила юношу по имени Юэлян*, жившего в соседней деревне.

* Юэлян – луна.

Он часто приходил к ним в дом помогать по хозяйству, и молодые люди с детства хорошо знали друг друга. Девушка в душе мечтала стать его женой. Он тоже втайне горячо любил ее. Но Юэлян был беден, он не имел ни клочка земли и не смел и помышлять о женитьбе на Тайян.

Между тем родители Тайян просватали ее за могущественного злого колдуна по имени Ла-я. Узнав об этом, девушка побежала с печальной вестью к Юэляну.

Они долго ходили по берегу пруда и пытались придумать способ предотвратить эту свадьбу. У плотины они увидели большой черный камень, присели на него и снова долго советовались – что же делать? Но придумать так ничего и не смогли.

Вдруг они услыхали какой-то стон. Оба удивились: ведь никого, кроме них, здесь не было! Но вот Тайян, словно о чем-то догадавшись, схватила Юэляна за руку, оба они стали на колени, и девушка проговорила:

– Камень, камень! Если есть у тебя душа – помоги нам в беде!

Каково же было их изумление, когда они услышали в ответ:

– Приходите сюда в четверг перед рассветом, я помогу вам.

Узнав, что родственники Ла-я собираются прийти за нею, Тайян сказала им, чтобы они явились в четверг до восхода солнца.

И вот настал этот день. Еще не рассвело, когда Ла-я со своими родственниками пришел за невестой. Тайян убежала к плотине и увидела, что Юэлян уже сидит на камне и ждет ее. Она тоже прыгнула на камень.

Ла-я видел, как девушка побежала к плотине, как прыгнула там на черный камень, на котором сидел какой-то юноша, и как вдруг оба они исчезли.

Ла-я подошел к камню, развел вокруг него огонь: раздался страшный грохот, камень раскололся, пламя поднялось до самого неба, а Тайян и Юэлян, превратившись в пару лебедей, улетели.

Но Ла-я колдовством заставил их вернуться на землю и снова превратил в людей.

Колдун пытался заставить Тайян стать его женой, но, несмотря на все свое могущество, ничего не смог добиться.

Потеряв всякую надежду, Ла-я решил разлучить ее с Юэляном и задумал поселить каждого на одной из двух звезд, бродивших в небе. Так девушка очутилась на холодной звезде, юноша – на горячей. Тайян жестоко страдала от холода и попросила Ла-я переселить ее на горячую звезду. Тот исполнил ее просьбу, но при этом переселил Юэляна на холодную...

Опять они оказались в разлуке. Правда, звезды целыми днями ходили по небу вместе, и влюбленные видели друг друга, разговаривали друг с другом, шутили.

Но и это не давало покоя Ла-я, и он своей колдовской силой устроил так, что горячая звезда стала появляться на небе только днем, а холодная – только ночью.

С тех пор и до наших дней Тайян – Солнце люди видят в небе днем, а Юэляна – Месяц ночью. И никогда больше этим бедным влюбленным не суждено быть вместе!

В великой стране жил великий царь Бача. Однажды, желая развлечься, он отправился на обширную равнину и устроил там великое празднество. На празднестве было несколько тысяч гостей, и во время пиршества часть риса с их губ падала на землю.

Когда угощение было съедено, гости ушли. А рис, упавший на землю, подобрали муравьи. Они унесли его и зарыли в землю.

Вскоре в эту страну пришел великий царь из другой страны. Он задумал пойти войной против царя, устроившего великое празднество.

Войско сделало остановку на том самом месте, где происходил пир. Место это было совсем пустынным – ни дерева, ни воды, – и все войско голодало.

Увидев, что воинам нечего есть, муравьи достали из земли вареный рис и накормили им всю армию.

Тогда предводитель войска спросил муравьев:

– О, муравьи, откуда у вас этот вареный рис? Муравьи отвечали:

– О, великий царь, в этой стране живот другой великий царь – Бача. Недавно царь Бача приходил на это место и пировал тут. Когда рис был съеден, гости ушли, а крохи, упавшие с их губ, мы собрали и спрятали для себя.

Предводитель войска пришел в изумление:

– Как видно, у этого царя великое войско и великая страна. Лучше нам не воевать против него. Я чувствую, что мы не сможем победить его.

И с этими словами он повернул свое войско обратно.

Рассказывают, что тигр и буйвол прежде были большими друзьями. Жили они по соседству и очень любили друг друга. Буйвол всем расхваливал тигра, а тот не раз приглашал буйвола погулять вместе с ним и развлечься. Во время этих прогулок тигр всегда сидел у буйвола на спине, и буйвол очень этим гордился.

Однажды друзья отправились на прогулку и повстречали стадо коров. Увидев буйвола и тигра, коровы спросили:

– Почему вы вместе?

– Мы дружим! – ответил буйвол.

– Не очень-то вы подходите друг к другу! – сказали коровы.

Но тигр и буйвол этого уже не слыхали, так как промчались вперед. Вскоре они поравнялись с табуном лошадей.

– Почему вы гуляете вместе? – спросили, увидев их, лошади.

– Да мы друзья! – снова ответил за обоих буйвол.

– Странная дружба, что-то она нам не нравится! – прокричали им лошади, но тигр и буйвол, не слушая их, помчались еще быстрее.

Потом они повстречались с отарой овец. Поглядев на них, овцы спросили:

– Что вы делаете вдвоем?

Буйвол уже знал, что они тоже скажут: «Вы друг другу не подходите!» или «Нам такая дружба не нравится!». Поэтому он сразу же крикнул:

– Мы с ним друзья, а вам-то что за дело?

И, не дожидаясь ответа, он пронесся мимо. Вскоре после этого тигр и буйвол переселились в разные места: тигр перебрался в горы, а буйвол стал жить на берегу реки. И они перестали встречаться.

Но вот как-то раз буйволу захотелось повидать тигра, а тигр в это время решил навестить буйвола. И оба, не сговариваясь, пустились в путь.

Семь дней и семь ночей прошел каждый из них без отдыха. На восьмой день утром они встретились, и оба очень удивились. Старые друзья разговорились.

– Братец, куда ты идешь? – спросил тигр.

– Иду с тобой повидаться, брат! – отвечал буйвол. – А ты куда собрался?

– И я к тебе в гости иду! – сказал тигр. Выбрали они местечко у дороги, присели отдохнуть, поболтали о том, о сем. Вдруг тигр и говорит:

– Братец, я шел семь дней и семь ночей, ничего не ел, в животе у меня пусто.

Давай-ка, братец, я тебя съем! А буйвол ему в ответ:

– Дорогой брат, я тоже провел в дороге семь дней и семь ночей, тоже голоден ужасно, но что делать? Давай лучше разойдемся по домам, и каждый пусть поищет себе чего-нибудь на обед.

Но тигр знай твердит свое:

– Позволь мне, братец, съесть тебя!

– Мы же друзья! – удивляется буйвол. – Как же ты можешь меня съесть?!

А тигр от голода уже и слюну пустил:

– Братец, ну позволь, в третий раз тебя прошу! Ты же мой старший брат, значит, должен меня накормить! Позволишь – я съем тебя, не позволишь – все равно съем!

– Ну, раз ты так хочешь есть, я согласен, – спокойно ответил буйвол. – Но прежде ты должен со мной сразиться! Победишь – можешь меня съесть, проиграешь – делать нечего: останешься голодным! Согласен?

Услыхав это, тигр очень обрадовался. Он считал себя царем зверей, а разве кто-нибудь сможет осилить царя?!

И оба стали готовиться к схватке. Готовились они семь дней. Тигр пошел в горы, собрал побольше лиан и обмотал их вокруг тела. А буйвол отправился в поле и залез в яму с жидкой глиной. Он полежал там, повалялся, а потом вылез и стал греться на солнце. Когда глина засохла, буйвол снова улегся в яму. Так он делал до тех пор, пока не покрылся глиняной коркой в несколько слоев.

На восьмой день тигр с буйволом встретились в назначенном месте.

– Ну, брат, кто первый будет нападать – ты или я? – спросил буйвол.

– Конечно, я! – ответил тигр.

– Хорошо! Сначала ты три раза кусни меня, а потом я три раза бодну тебя!

Тигр приготовился, раскрыл пасть и что есть силы укусил буйвола. Но тот даже ничего не почувствовал: ведь тигр откусил только кусок глины. Тигр куснул буйвола во второй раз – и опять лишь ком сухой глины отвалился. В третий раз кинулся тигр на буйвола – и в третий раз посыпалась с боков буйвола глина, а сам он остался цел и невредим.

Настал черед буйвола. Ударил он тигра своим длинным рогом – лопнули на тигре лианы. Ударил во второй раз – все лианы упали на землю. Ударил в третий раз – выпустил ему кишки. Тут тигр и издох.

А буйвол поглядел на него и сказал:

– Понял я теперь, что друзей надо выбирать осмотрительно! Впредь и детям и внукам своим закажу с тиграми дружбу водить!

С тех пор буйвол и тигр – враги. Если буйвол увидит тигра, он бодает его рогами; а если тигр заметит буйвола – обходит стороной, кусать боится!

В горах Чосыцзя жили старик со старухой. У них было два сына и дочь. Когда дети подросли, дочь вышла замуж и переехала в другое место, а сыновья женились и остались жить вместе с родителями. Жили все хорошо, работали дружно.

Но вот пришла беда. От страшной болезни умерла сперва старая мать, а вскоре и оба сына. Остался старик с двумя невестками. Работать в поле он уже не мог, и все хозяйство попало в руки невесток.

Шло время. Невестки стали относиться к свекру все хуже и хуже, помыкали им, посылали на тяжелую работу: то дров нарубить, то воды принести, а то и овец караулить в метель. А кормили они его очень плохо: только холодными и черствыми лепешками да засохшей кровью старого яка. Старик не по дням, а по часам слабел от непосильной работы и скоро стал похож на человека, который вот-вот отдаст богу душу. Наконец он решил послать весточку своей дочери, чтобы та прислала ему чего-нибудь поесть.

Он вышел на проезжую дорогу, по которой прогоняли скот и шли караваны, и сел у обочины дожидаться путника. Лучи солнца пригрели его, и старик задремал.

В это время по дороге проходил караван яков.

– Хэй! Хэй! – закричал головной погонщик. – Старик, почему ты сидишь на дороге?

Не боишься, что тебя яки затопчут?

Старик проснулся и вежливо попросил погонщиков передать привет его дочери и сказать ей: Твоя мать и братья умерли, а отец жив. Он теперь в пастухах у невесток, кормят его черствыми лепешками да засохшей кровью, а дзамбы и ржаного пива он и вкус давно забыл!

Караван продолжал путь и вскоре прибыл в то селение, где жила дочь старика.

Услыхав, как живет ее отец, она горько заплакала:

– Бедный, бедный! И не думал он, что в старости ему придется терпеть такое!

Он ведь совсем дряхлый, а его посылают в горы пасти овец и кормят черствыми лепешками! Что же это за жизнь!

Она узнала, когда караван отправится в обратный путь, и передала погонщикам небольшой кирпичик из глины, куда тайком вложила крупный и дорогой камень – бирюзу.

– Скажите отцу, – попросила она погонщиков, – если он хочет, чтобы ему жилось получше, пусть посмотрит, что внутри, но сохранит это, не продает!

А несчастный старик все гонял свое стадо к дороге и с надеждой ожидал вестей от дочери. Наконец пришел караван, погонщики отдали старику кирпичик и передали наказ дочери. Тот поблагодарил, расколол кирпичик и нашел в нем бирюзу.

Грустно стало старику: он не мог попять, почему дочь не велела ему продавать этот камень. Он вернулся домой, взглянул на невесток и вдруг его осенило: вот на что пригодится бирюза! Ну и умница моя дочь! – подумал про себя старик.

На следующее утро, когда младшей невестки не было дома, он вынул свою драгоценность и показал старшей невестке:

– Этот камень мне вчера прислала дочь. Он очень дорогой, но я его не продам, а когда умру, завещаю тебе!

Услыхав это, старшая невестка обрадовалась и подумала: Старик долго не протянет, значит, скоро я разбогатею!

С этого дня она совсем к нему переменилась: начала заботиться о нем, не бранила, не посылала пасти овец, не кормила кровью яков.

В полдень вернулась домой младшая невестка, а старшая куда-то отлучилась.

Старик опять достал свой камень и сказал:

– Это мне прислала дочь. Драгоценная вещь! Но продавать ее я не стану, хочу после смерти тебе этот камень оставить.

Младшая невестка была очень довольна. Он уже стар, долго не проживет, – подумала она, – а пока надо ему угождать и повкуснее кормить, чтобы не передумал .

И младшая невестка тоже стала заботиться о старике. Обе женщины старались, как могли: ведь каждая считала, что именно ей достанется после смерти свекра драгоценная бирюза.

Так прошел год. И вот старик тяжело заболел. Чувствуя близкую смерть, вытащил он свой драгоценный камень, спрятал его в глиняный кирпичик, а кирпичик положил на закопченный конец балки, выступавший над очагом. Возле очага стоял большой чан с водой. Старик поглядел в воду и чему-то улыбнулся.

Когда пришли невестки, он попросил их послать за дочерью:

– Увижу ее в последний раз и спокойно закрою глаза!

Ну, а если она не застанет меня в живых, передайте ей мои слова:

Дракон над водой протянулся, как мост, Чернеет в воде отразившийся хвост; Увидишь его, коль поднимешь глаза, В хвосте у дракона того – бирюза.

Старик умер, так и не дождавшись дочери. А невестки сразу же бросились искать бирюзу. Все перерыли, а камня нет как нет! Разозлились они, но делать нечего – пришлось ждать золовку. Та приехала, узнала о смерти отца и заплакала.

Она совершила обряд поминовения, а потом спросила невесток:

– Отец перед смертью ничего не велел мне передать?

– Велел, – отвечали те, – но только мы не поняли его слов:

Дракон над водой протянулся, как мост, Чернеет в воде отразившийся хвост; Увидишь его, коль поднимешь глаза, В хвосте у дракона того – бирюза.

Дочь старика была умна, она сразу догадалась: подошла к чану с водой, заглянула в него и увидела отражение балки в воде; конец балки был черный, закоптелый от дыма. Она пошарила рукой и нашла кирпичик.

Так драгоценная бирюза вернулась к умной дочери старика.

Однажды в камышах лиса натолкнулась на голодного тигра. Тигр зарычал – лиса обмерла со страха. Подумала: Пришел мой последний час, если не обману полосатого . Но что делать? Тигр вот-вот прыгнет! Тогда лиса сделала вид, что трясется не от страха, а от смеха:

Ха-ха-ха! Удивленный тигр сел, ничего не понимая, и спросил:

– Ты над чем смеешься?

– Над тобой, несчастный! – ответила лиса, заливаясь притворным смехом.

– Что? Надо мной? – зарычал тигр.

– Конечно! – сказала лиса. – Ты, бедный, думаешь, что сейчас съешь меня, а я не могу удержаться от смеха. Ха-ха-ха!.. Ведь тебя уже никто не боится! Зато меня боятсявсе, даже человек!

Тигр задумался: А вдруг правда? Тогда лису трогать опасно! Но все еще сомневался...

– Я вижу, ты не веришь, – сказала лиса. – Иди за мной. Если люди меня не испугаются, тогда можешь съесть меня вместе с хвостом.

Тигр согласился, и они отправились. Стали подходить к дороге, по которой возвращались из города крестьяне.

– Не отставай! – крикнула лиса и побежала вперед. Тигр огромными скачками – за нею. Люди увидели – страшный тигр несется к дороге! Закричали, побросали все и пустились бежать.

Тогда лиса высунулась из высокой травы, где ее совсем не было видно, и закричала тигру:

– Ну что, видел? Один кончик моего хвоста обратил их в бегство! А на тебя никто и не посмотрел!

Глупый тигр опустил от стыда морду и уныло поплелся обратно в свои камыши.

Теперь уж лиса смеялась по-настоящему!

Рассказывают, будто в старину не знали, как по животным счет годам вести. Этому научил людей сам Юй-ди, Нефритовый владыка. Вот для чего он однажды и созвал в свой Небесный дворец всех зверей и птиц. В те времена кошка с мышью в большой дружбе были и жили вместе, словно сестры. Обрадовались они, что приглашение в Небесный дворец получили, и сговорились идти вместе.

Всем известно, что кошки поспать любят. Знала за собой эту слабость и наша кошка, а потому решила загодя с мышью договориться.

– Ты ведь знаешь, сестрица мышь, как я люблю поспать, – вежливо начала она. – Разбуди меня, пожалуйста, завтра, когда придет время во дворец отправляться. Ударила себя мышь лапкой в грудь и пообещала:

– Я непременно разбужу тебя! Спи, ни о чем не тревожься!

– Благодарю! – сказала кошка, почистила усы и, ни о чем не тревожась, уснула.

На другое утро мышь поднялась чуть свет. Она и не подумала разбудить кошку. Поела и одна отправилась в Небесный дворец.

А теперь расскажем о драконе, который жил в водной пучине. Он тоже получил приглашение во дворец.

Уж кого-кого, а меня непременно отличат , – решил дракон. И верно, вид у него был воинственный: панцирь на теле так и сверкает, под носом усы торчком торчат. Один только был у него недостаток – голова голая, ничего на ней не растет. Вот бы мне рога раздобыть, тогда никто бы со мной в красоте сравниться не смог! Подумал так дракон и решил попросить у кого-нибудь на неделю рога.

Только высунул голову из воды, глядь – на берегу петух. Грудь выпятил и важно так расхаживает. В те времена у петухов огромные рога были. Обрадовался дракон, подплыл к берегу и говорит петуху:

– Дядюшка петух, одолжи мне свои рога, я завтра с ними в Небесный дворец пойду.

– Ай-я! Братец дракон, – ответил петух, – уж ты меня извини, но я тоже завтра в Небесный дворец собираюсь.

– Тебе, дядюшка петух, такие большие рога совсем не идут, голова у тебя слишком маленькая, отдай их лучше мне. Взгляни-ка, мне они в самый раз!

Случилось так, что в это время из расщелины сороконожка выползла. А сороконожки любят нос в чужие дела совать. Услышала сороконожка слова дракона и говорит:

– Дядюшка петух, одолжи братцу дракону рога, ну хоть на разок. А если боишься, я готова за него поручиться. Ну что, одолжишь?

Петух согласился. Ведь сороконожка поручилась за дракона. А он, петух, и без рогов собой хорош.

Пожаловали на следующий день все звери да птицы в Небесный дворец. Собралось их великое множество. Вышел к ним Нефритовый владыка и говорит:

– Отныне счет годам вести будем по зверям и птицам. А по каким – вы сами назовите.

И назвали звери вола, лошадь, барана, собаку, свинью, зайца, тигра, дракона, змею, обезьяну, петуха и мышь.

Почему именно их выбрали тогда звери – никто не знает. Почему петуха, а не утку? Тигра, а не льва?

Итак, выбрали всего двенадцать зверей. Выбрать-то выбрали. А как их по порядку расставить? Тут-то и пошли споры да пересуды.

– Самый большой из вас вол, пусть он и будет первым, – сказал Нефритовый владыка.

Все согласились, даже тигр. Но тут вдруг мышка-малышка подняла лапу и говорит:

– А я разве не больше вола? Отчего же тогда, завидев меня, все кричат: Ай-я! Какая громадная мышь! Но никто никогда не сказал: Ай-я! Какой громадный вол! Выходит, люди считают, что я больше вола!

Удивился Нефритовый владыка:

– А ты правду говоришь? Что-то мне не верится. Тут обезьяна и лошадь в один голос закричали, что мышь просто-напросто врет. Однако мышь как ни в чем не бывало отвечала:

– Не верите? Давайте проверим! Петух, баран, собака и заяц согласились.

– Давайте проверим, – сказал и Нефритовый владыка.

Отправились звери к людям. И что бы вы думали? Все случилось точь-в-точь как говорила мышь. Когда мимо людей вол проходил, все наперебой хвалили его: Какой хороший, какой тучный! И никто не сказал: Какой громадный! А хитрая мышь тем временем взобралась волу на спину, встала на задние лапки. Увидали ее люди и как закричат: Ай-я! Какая громадная мышь!

Услыхал это Нефритовый владыка собственными ушами, нахмурил брови и говорит:

– Ладно! Раз люди считают, что мышь больше вола, пусть вол уступит ей первое место. А сам пусть будет вторым.

На том и порешили. Вот отчего и поныне счет ведут с года мыши, а уж потом идет год вола.

Воротилась мышь домой рада-радехонька, что первая среди зверей оказалась, гордится да важничает. А кошка только-только глаза продрала, увидела она мышь и спрашивает:

– Что же ты молчишь, сестрица мышь? Разве не велено нам сегодня во дворец пожаловать?

– Ты все еще почиваешь? А я уж из дворца воротилась Двенадцать зверей выбрали, чтобы по ним счет годам вести, и я среди них первая!

Удивилась кошка, раскрыла широко глаза и спрашивает:

– Отчего же ты меня не разбудила?

– Забыла! – как ни в чем не бывало ответила мышь.

Разозлилась кошка, усы у нее встопорщились, как закричит она:

– Ах ты негодница! А я-то тебе поверила, уснула, ни о чем не тревожась! Не ты ли обещала меня разбудить? Я знаю, ты хотела навредить мне! Ну, погоди! Я с тобой рассчитаюсь!

Мышь вины за собой не признала и говорит:

– Что зря шуметь! Не разбудила – значит не захотела. Это уж мое дело. Я тебе не служанка!

Кошка так и вскипела: задышала тяжело, оскалила зубы, бросилась на мышь и перегрызла ей горло – мышка только пискнуть успела да дернуть задними лапками. С тех пор кошка да мышь лютые враги. А теперь расскажем о петухе. Вернулся он домой грустный-прегрустный и думает: Нефритовый владыка потому дракона впереди меня поставил, что рога у него на голове были мои . И решил петух непременно отобрать у дракона свои рога.

Подошел он к пучине, видит – дракон весело резвится в воде. И сказал тогда петух дракону очень вежливо:

– Братец-дракон! Верни мне, пожалуйста, мои рога! Дракон удивился и ответил с достоинством:

– А, это ты, дядюшка петух! Да зачем тебе рога? По правде говоря, ты без них куда красивее. А мне твои рога уж очень кстати!

– Кстати они тебе или некстати – неважно, – невесело сказал петух. – Раз взял, надо отдать.

Дракон ничего не ответил. Подумал немного, потом почтительно поклонился петуху и говорит:

– Ты уж не взыщи, дядюшка петух, время позднее, пора и отдохнуть. А о рогах мы в другой раз поговорим.

Не успел петух и рот открыть, как дракон под водой скрылся. Разъярился тут петух, захлопал крыльями и как закричит во все петушиное горло:

– Братец дракон, отдай мои рога! Братец дракон, отдай мои рога!

Но дракон уже крепко спал на самом дне пучины и ничего не слышал.

Долго кричал петух, охрип и совсем из сил выбился. Делать нечего. Решил он отыскать сороконожку. Ведь она тогда за дракона поручилась.

Отыскал петух сороконожку на груде камней, рассказал ей все по порядку и попросил:

– Госпожа сороконожка, вы же поручились за дракона, заставьте его вернуть мои рога!

Подняла сороконожка голову, помолчала немного и говорит:

– Вернет тебе братец дракон рога. А не вернет – так ничего не поделаешь. Сам посуди, не могу же я найти его на дне пучины!

Петух от злости даже покраснел.

– Какой же ты поручитель! Нечего тогда соваться в чужие дела. Беда случилась, а тебе хоть бы что!

– Не возводи, дядюшка петух, на меня напраслину, – стала оправдываться сороконожка. – Ты сам отдал дракону рога. А я просто так за него поручилась. Кто бы мог подумать, что братцу дракону доверять нельзя? Знай я это раньше, не стала бы за него ручаться.

– Что же теперь делать? – спросил петух, смиряя гнев.

– Я ведь сказала: ничего не поделаешь. Признай, что тебе не повезло, если дракон так и не отдаст рогов. Сам виноват. Прежде чем отдавать, надо было хорошенько подумать.

– По-твоему, я сам виноват? – Петух выпучил глаза, выпятил грудь и стал наступать на сороконожку.

– Сам виноват, сам виноват, надо было хорошенько подумать, – ни жива ни мертва твердила сороконожка.

Еще больше покраснел петух, вытянул шею и клюнул сороконожку. Раз-другой мотнул головой, сороконожку живьем проглотил.

С тех пор петухи каждое лето клюют во дворе сороконожек. А по утрам, только начнет светать, кричат во все горло:

– Лун-гэнэ, цзяо хуань во! Братец дракон, отдай мне рога!

В давние-предавние времена хвосты у зайцев были совсем не такие, как сейчас. У первого на земле зайца с зайчихой хвосты были красивые, длинные и пушистые. Они очень гордились ими, считали себя лучше всех других зверей и частенько выкидывали всякие штуки, чтобы посмеяться над ними.

Но однажды из-за такой штуки потеряли зайцы свои красивые хвосты и остались с короткими, ни на что не похожими обрубками. Вот как это было.

Как-то зайцы играли на берегу реки и увидели на другом берегу лужайку с зеленой нежной травкой, захотелось им перебраться туда и полакомиться. Только ведь и в те времена зайцы не умели плавать. Как тут быть? Думали они, думали, вдруг слышат, булькает вода: это старая черепаха вылезла погреться на солнышке. Блеснули зайцы глазами и стали расспрашивать старую черепаху:

– Тетушка черепаха, тетушка черепаха! Говорят, у вас много сыновей и дочерей. В самом деле у вас такая большая семья?

– Правда, правда, – радостно закивала старая черепаха.

– Раз уж зашла речь о больших семьях, то наша заячья семья все-таки больше, и братьев у нас больше, – сказал заяц.

– Не ври. Почему же я всегда вижу только вас двоих? – ответила черепаха.

Она была, конечно, права, мы ведь говорили, что в самые давние времена во всем мире только и были что этот заяц да зайчиха.

– Все наши братья сидят дома, – закричали зайцы-врунишки, – потому ты и не видишь их! Не веришь? Давай посчитаем, тогда решим, у кого семья больше!

– Как будем считать? – спросила черепаха.

– Сегодня будем считать ваших детей, а завтра уж наших братьев.

– Хорошо, – согласилась старая черепаха, – только как будем считать?

– Созовите сюда всех ваших детей, пусть они выстроятся в реке от одного берега до другого парами, а мы будем скакать по ним и считать: пара, две и так далее.

– Хорошо, – сказала старая черепаха.

Позвала всех своих детей, ровненько выстроила их парами, вытянули они шеи и легли на воду, как поплавки. Зайцы принялись прыгать с черепахи на черепаху и считать:

– Пара, две, три...

Так и добрались до другого берега. Обрадовались зайцы, запрыгали радостно и закричали:

– Глупые, глупые, обманули мы вас.

Только рано они обрадовались. Сами-то на другой берег переправились, а хвосты их еще тащились сзади, не успели зайцы убрать их. Услышали черепахи, которые были ближе к берегу, что кричат зайцы, вцепились зубами в заячьи хвосты и стали допытываться, в чем они обманули их. Рванулись зайцы, убежать-то убежали, да только хвосты их остались в зубах у черепах.

С тех пор у зайцев не хвосты, а обрубки. И сейчас говорят: Заячий хвост вовек не вырастет .

В семье А Саня было только два человека: он сам да жена. С утра до ночи работали супруги в поле, а жили очень бедно. Сегодня думали, как бы прожить завтрашний день; а назавтра сокрушались, что послезавтра есть будет нечего.

И проходила их жизнь без единого радостного дня. Как-то перед Новым годом зашел А Сань к богатому соседу и видит, что семья его готовится к празднику: сладкие лепешки пекут, соевый сыр приготовляют, мясо жарят. Грустно стало А Саню. Вспомнил он, что у него дома даже горсти бобов нет. Печальный, вернулся он к себе и говорит жене:

– Соседи готовят богатое угощение к Новому году, а у нас и соевого сыра не из чего сделать. А как быть с жертвоприношениями предкам?

– Да! Ведь если предков не угостить, плохо им будет на небе. Надо что-то придумать, – отвечает жена. Стали они думать, и вдруг жена говорит:

– Я знаю, что нужно делать. Сможешь ты притвориться мертвым? Если сможешь, то будет и у нас угощение к празднику.

– Не понимаю, – удивился А Сань, – зачем это мне притворяться мертвым?

– Ладно, – отвечает жена, – потом поймешь. А сейчас слушай, что тебе надо делать. Завтра чуть свет ляг у порога и сделай вид, что ты умер. Я позову монаха, он, конечно, придет. А там увидишь, как я его ловко проведу.

Ничего не понял А Сань, но все же решил послушаться жену.

А монаху, оказывается, уже давно приглянулась жена А Саня, и он с нетерпением ждал, когда А Сань умрет.

На другой день А Сань сделал все, как велела ему жена: лег у двери, накрылся одеялом, а рядом положил бамбуковую палку – ну прямо настоящий мертвец. Скоро пришел монах. Принес он с собою много свинины, соевого сыра, вина, а под мышкой держал священную книгу. Он собрался почитать над А Санем, отправляющимся в загробный мир, а потом устроить поминки.

Жена А Саня плакала, жалобно причитала:

– Ах, мой бедный муж, на кого ты меня покинул? Неужели никогда больше не вернешься? Ох, я бедная! Кто меня пожалеет, кто меня приласкает?!

Услыхал монах ее слова и решил, что все это говорится не без умысла.

Раскрыл он книгу и стал читать:

– Амитофо, Амитофо, кто ее пожалеет? Я ее пожалею! Амитофо, Амитофо, кто ее приласкает? Я ее приласкаю!

А сам из-за книги подмигивает жене А Саня.

Та продолжает:

– О, дорогой мой муж, вернись и побей этого глупого нечестивого монаха!

Как услышал это А Сань, сбросил одеяло, схватил палку и ну лупить монаха! Тот еле ноги унес.

А все угощение осталось А Саню и его жене, и они весело встретили Новый год.

Было время, когда все животные, птицы и насекомые умели говорить. Кузнечик и тогда жил в поле. А обезьяна задумала его выселить.

Ты маленький и должен жить в горах, – сказала она Кузнечику, – а я большая, мне полагается жить в поле . – Моя мать родила меня в поле, – возразил Кузнечик, – поэтому я здесь и живу, а в горы я непойду! – Не хочешь добром уходить, так поборемся. Кто окажется сильнее, тот и будет жить в поле .

Кузнечику ничего не оставалось, как согласиться:

Ну что ж поборемся. Приходи завтра после полудня . Но Обезьяне не терпелось, и она еще на рассвете спустилась с гор со своими подругами. Все они были с палками. Где ты там?! Выходи на бой! – закричала Обезьяна. Но Кузнечик ответил: Сейчас роса, я не буду бороться. Вот поднимется солнце да высушит траву, тогда приду .

Взошло солнце, росы как и не бывало. Теперь будешь бороться? – спросила обезьяна.

– Давай, – ответил Кузнечик и тут же вскочил на кончик носа одной из Обезьян. Другая Обезьяна увидела это и крикнула подруге: Не двигайся, у тебя на носу Кузнечик, я его сейчас убью . Взмахнула она палкой и изо всех сил ударила ее по носу. Та свалилась замертво. А Кузнечик давно уже перепрыгнул на другую Обезьяну.

Так Кузнечик и прыгал с одной Обезьяны на другую, а те, гоняясь за ним, убивали друг друга.

В конце концов осталась в живых лишь одна Обезьяна – та самая, которая начала спор. А Кузнечик был цел и невредим.

Ну, как? Кто оказался сильнее? – спросил Кузнечик. – Останешься ты теперь в горах или все еще хочешь сюда перейти? – Останусь в горах , – хмуро ответила Обезьяна. Может, ты все-таки хочешь жить в поле? – Ты победил. Не жить мне в поле .

Вот почему и теперь обезьяны живут в горах, а кузнечики – в поле.

Рассказывают, что в незапамятные времена один купец, возвращаясь из дальних странствий, купил осла – самого толстого и самого глупого. Погрузил его в лодку и привез на родину. Здесь выпустил на волю – пастись.

Вскоре осла увидел тигр. Подумал, погадал и решил: Этот большой жирный зверь – наверно, дракон. Очень уж длинные у него уши! . Спрятался в лесу и стал потихоньку поглядывать. Вдруг осел поднял голову и закричал. Рев раздался страшный. Тигр перепугался, отбежал подальше: думал, что осел его съест. Долго сидел в кустах, дрожал от страха. Потом выглянул: осел ходит по лугу, травку щиплет. Тигр приободрился, подполз ближе. Ничего не случилось! Тогда он вышел на поляну и мяукнул тихонько. Осел рассвирепел: захлопал ушами, заорал.

Э-э, да ты, видно, глуп, если сердишься из-за пустяка! – подумал тигр и мяукнул еще раз.

В страшном гневе осел начал лягаться.

– Ах, – воскликнул тигр, – не много же в тебе толку! Одна глупость да упрямство.

Прыгнул на осла и загрыз его.

И до сих пор ослы сердятся попусту, а когда начнешь их урезонивать – лягаются. По этой примете ослов и узнают.