Давным-давно жил в одной стране мудрый и счастливый король. Одно лишь омрачало его старость – у него не было детей. И вот однажды король подумал: Выберу-ка я самого честного в стране ребенка и усыновлю его. Он велел раздать всем детям цветочные семена и объявил:

– Тот, кто вырастит из этих семян самые красивые цветы, будет для меня сыном или дочерью.

Все дети посадили семена и поливали их утром и вечером.

Сон Ир тоже старательно ухаживал за семенами. Но прошло десять дней, прошло полмесяца, месяц, а семена в горшке все еще не пускали ростки.

«Как странно», – недоумевал Сон Ир. Наконец он спросил у матери:

– Почему у меня семена не прорастают?

И мать, тоже озабоченная этим, сказала:

– Посади-ка ты их в другую землю.

Сон Ир пересадил семена, но они опять не проросли.

Наступил день, когда король должен был смотреть цветы. Множество детей в нарядной одежде вышло на улицу, держа перед собой горшки с цветами. Каждому хотелось стать наследным принцем. Но что это? Почему король, оглядывая цветы, проходил мимо всех детей и на лице у него не было и тени радости?

Вдруг у одного дома он увидел плачущего Сон Ира, который стоял с пустым горшком. Король приказал позвать к нему мальчика.

– Почему ты стоишь с пустым горшком? – спросил он.

Сон Ир, всхлипывая, рассказал, как он посеял семена, но они не проросли, наверное, в наказание за то, что он однажды тайком сорвал яблоко в чужом саду.

Услышав этот ответ, король взял Сон Ира на руки и сказал:

– Вот мой честный сын!

Люди зашумели:

– Почему король усыновил мальчика с пустым горшком?

И король объяснил:

– Люди! Семена, которые роздали детям, были вареными.

И тогда все одобрительно закивали. А у детей, стоявших с прекрасными цветами, от стыда загорелись щеки: ведь все они посадили другие семена.

Когда-то, очень давно, в одной деревне жили отец и его семеро сыновей. Братья были очень похожи друг на друга, и у всех семерых не было имен. Люди звали их просто Первый, Второй, Третий, Четвертый, Пятый, Шестой, Седьмой.

Отец и братья усердно трудились, но жили очень бедно. Почти весь урожай с их поля забирал себе Ли Чон Сын – владелец земли. Этот Ли Чон Сын был настолько жаден, что, когда в его амбарах с девяносто девятью закромами находилось свободное местечко, он выдумывал предлог и отбирал у крестьян их рис.

Рассказывают, что в одну из ноябрьских ночей, когда в Корее дуют холодные ветры и кружат метели, отец семерых братьев слег от голода. В ту ночь он позвал семерых своих сыновей, усадил их рядом и сказал:

– Все годы я жил в бедности и печали и не дал вам даже имен. Да и на что имя сыну простого землепашца?! Но вы, сынки мои, разумны, и каждый из вас наделен чудесными способностями. Поэтому решил я дать вам имена: Первому сыну – Далеко, а все слышу, Второму – Высоко, а мне низко, Третьему – Без ключа открою, Четвертому – Горячо, а мне холодно, Пятому – Сруби – снова отрасту, Шестому – Тяжелое мне легко, Седьмому – Бей – мне не больно.

Отец умер, и братья собрались устроить похороны, но в доме не нашлось ни гроша денег, ни щепотки рису. Как быть? – думали братья. Весь рис, выращенный ими в поте лица, был ссыпан в помещичьи амбары. И братья решили взять обратно рис, отнятый у них помещиком.

Высоко, а мне низко, Тяжелое мне легко и Без ключа открою направились к дому помещика. Помещичий дом с черепичной, похожей на спину кита крышей окружала высокая стена. Но Высоко, а мне низко налег на эту стену, и она превратилась в низенькую ограду. Подошел Высоко, а мне низко с братьями к амбару и видит: заперт амбар на железный замок. Без ключа открою потрогал замок, и тот сразу сам открылся. Братья растворили железные двери, вошли в амбар, взяли сколько им было надо рису, взвалили мешки на Тяжелое мне легко и вернулись домой. Теперь они смогли устроить похороны отца.

Прошло несколько дней. Ли Чон Сын узнал, что из его амбара пропал рис, и глаза у него от ярости чуть не вылезли на лоб. Разослал он по всем деревням слуг. Те стали расспрашивать людей, вопрошать шамана и узнали наконец, что рис взяли семеро братьев. Но об этих розысках проведал Далеко, а все слышу. Он оставил дома только Бей – мне не больно, а сам с остальными братьями скрылся.

Ли Чон Сын ворвался в дом к братьям, перевернул все вверх дном, но из семерых нашел только одного – Бей – мне не больно. Захлебываясь от злости, помещик приказал его выпороть. И вот Бей – мне не больно стали бить с утра до вечера, но сколько его ни пороли, ему хоть бы что, боли он не чувствовал и не сказал, куда скрылись братья.

Когда Ли Чон Сын понял, что Бей – мне не больно ничего не скажет, он заточил его в темницу, чтобы утром сжечь на костре.

Об этом узнал Далеко, а все слышу и отправил в дом помещика Горячо, а мне холодно и Без ключа открою. Зная, что младшему брату грозит опасность, они шагали очень быстро и до рассвета подошли к дому Ли Чон Сына. Без ключа открою бесшумно отворил железные двери, выпустил Бей – мне не больно, а вместо него оставил Горячо, а мне холодно.

На следующее утро Ли Чон Сын приказал своим слугам сложить из поленьев целую гору, посадить на нее вора и поджечь дрова. Дрова загорелись, и вскоре забушевало море огня.

Когда поленья сгорели и пламя спало, все увидели живого и невредимого Горячо, а мне холодно. Он стоял среди горячих углей и, весь дрожа, приговаривал:

– Эге, вот это холод!

Ли Чон Сын и его слуги пришли в изумление. Наутро они решили сбросить Горячо, а мне холодно с высокого обрыва.

Далеко, а все слышу узнал об этом и на сей раз послал в дом Ли Чон Сына Высоко, а мне низко и Без ключа открою. Братья освободили из темницы Горячо, а мне холодно, а вместо него оставили Высоко, а мне низко.

На следующий день Ли Чон Сын приказал слугам сбросить вора в пропасть глубиной в десятки кил. (Кил-мера длины, равная примерно 30 см.)

Те толкнули его, но Высоко, а мне низко шагнул – и спокойно сошел вниз с обрыва. Увидели это Ли Чон Сын и его слуги, и от страха тело у них покрылось гусиной кожей, а лица стали такими бледными, как листы белой бумаги.

Задумал тогда Ли Чон Сын согнать назавтра людей и на глазах у всех отрубить Высоко, а мне низко голову. Но братья, узнав об этом, ничуть не испугались. Вместо Высоко, а мне низко они оставили в темнице Сруби – снова отрасту.

Утром Ли Чон Сын стал хвастаться перед людьми:

– Эй, смотрите хорошенько! Этот вор совершил неслыханную кражу, и я сейчас отрублю ему голову.

Сруби – снова отрасту обезглавили, но на туловище его тотчас же выросла новая голова, а к отсеченной голове приросло новое туловище. Вместо одного Сруби – снова отрасту стало двое, а из двух – четверо, из четверых – восьмеро. Вскоре бесчисленное множество Сруби – снова отрасту с криком бросились на Ли Чон Сына и его стражников, выхватили у них мечи и, как траву, скосили им головы.

Расправившись с жестоким и алчным Ли Чон Сыном и его слугами, братья распахнули двери помещичьих амбаров и поделили весь рис между крестьянами. С тех пор семеро братьев стали жить мирно, счастливо и в достатке.

В одной бедной деревенской семье жил мальчик. Звали его Толь Се. Часто приходилось ему отправляться в горы за топливом. Однажды, когда Толь Се рубил дрова далеко в горах, он вдруг услышал какой-то шум. Мальчик в удивлении отложил топор, огляделся и увидел, что прямо к нему бежит медведь.

– Эй, негодник! Кто позволил тебе рубить здесь дрова? – зарычал медведь.

– А кто мне запретит делать это? Я рублю деревья, которые никому не принадлежат, – возразил Толь Се.

– Ах, ты еще и рассуждаешь? Да как ты смеешь своевольничать, когда в лесу есть хозяин! – заревел медведь во всю глотку.

Толь Се смекнул, что неразумно злить медведя, и решил договориться с ним по-хорошему.

– Да, я не прав. В другой раз попрошу у тебя разрешения.

Медведь утихомирился и проворчал:

– Ну то-то же! В этих горах без моего ведома никто не смеет сорвать и пучка травы.

Потом он похлопал по узелку, висевшему у Толь Се на чиге*, и спросил:

* Чиге – приспособление для переноски груза на спине.

– Это что-нибудь съедобное? Тогда выкладывай!

Толь Се пришлось отдать свой обед медведю. Тот съел все, даже крупинки риса не оставил.

– И каждый раз приноси! – прорычал он и, переваливаясь, побрел в глубь леса.

Голодный Толь Се надел на себя чиге и направился домой. А медведь с того дня всегда отбирал у него обед.

Толь Се продолжал ходить в лес каждый раз, когда дома кончались дрова. Однажды он поднимался по косогору и вдруг увидел косулю. Она, прихрамывая, подбежала к нему, присела на землю и попросила:

– Мальчик, подлечи мне ногу. Я повстречала медведя – и вот как он меня покалечил.

Пожалел Толь Се косулю, оторвал кусок рубахи и перевязал ей ногу.

– Сразу легче стало! Большое спасибо тебе. Вот беда-то, житья нет от этого медведя!

И косуля рассказала мальчику о своих мучениях. Оказалось, что медведь обижает их обоих.

– Слушай, а почему, в самом деле, мы должны все это терпеть?! – воскликнул Толь Се.

– Есть у меня хорошая мысль, – сказала косуля. – Как ты думаешь, если,.. – и она зашептала что-то Толь Се на ухо.

– Да-да! Так-так! Конечно! – одобрительно закивал Толь Се.

Расставшись с косулей, Толь Се углубился в лес и принялся рубить дрова. Тюк! Тюк! – разносился стук топора по лесу. Вскоре послышался тяжелый топот.

– Эй, ты! Опять рубишь деревья без моего разрешения? – зарычал медведь.

– Не сердись, я принес тебе каши, – сказал Толь Се. Он быстро снял с чиге узелок и отдал медведю чашку с рисом. Медведь плюхнулся на землю и начал жадно пожирать кашу. Но тут из глубины леса донесся какой-то шум. Медведь удивленно спросил:

– Что это?

– Да тут недавно проходили охотники. Наверное, это они возвращаются, – ответил Толь Се.

Медведь сразу присмирел.

– Что? Охотники? А ружья у них есть?

– Конечно. И с каждым охотником по пяти злых гончих.

Медведь засуетился:

– Это правда? А что, этих людей уже видно?

– Угу, они идут прямо сюда, – ответил Толь Се, поглядев в сторону.

– Спаси меня! Я не буду больше причинять тебе зла и отблагодарю тебя! – стал просить медведь.

– Что ж, это нетрудно. Но куда бы тебя спрятать?

– Спрячь меня под чиге, – заторопил медведь.

Он подлез под чиге и уткнулся носом в землю.

В это время из-за деревьев раздался голос:

– Эй, дровосек, ты не видел тут медведя?

– Нет, не видел, – ответил невозмутимо Толь Се.

– А что это лежит у тебя под чиге? – снова спросил голос.

– Скажи, что это дрова. Скорее! – подсказал медведь.

– А, да это дрова, что я нарубил.

– Если это дрова, то почему ты сложил их под чиге?

– Положи меня на чиге. Скорее! – взмолился медведь.

Толь Се с трудом переложил его. Из-за деревьев спросили снова:

– А если это дрова, почему же ты не связал их?

– Скорее свяжи меня! – стал молить перепуганный медведь.

Толь Се крепко скрутил его веревкой. А голос из-за кустов продолжал:

– Эй, мальчик! Тут что-то неладно. Если это дрова, почему ты не наколол их?

И медведь, со страху не разобравшись, завопил:

– Руби топором! Скорее!

Толь Се взмахнул топором и убил медведя. И тотчас же из-за деревьев выбежала косуля.

– Уф! Как легко на душе стало!

– А ловко мы все это придумали, косуля! – восхитился Толь Се.

– Нам повезло, что медведь был так глуп.

– Теперь я буду спокойно ходить за дровами.

– А я смогу спокойно спать, – сказала косуля.

Хви-пхук! Хви-пхук!

На широком дворе помещичьей усадьбы шел обмолот ячменя.

Хви-пхук! Хви-пхук! Чэк...

Под цеп папаши Ток Све что-то попало. Он разгреб солому – там лежал раздавленный цыпленок. Наверное, он забрался в солому отведать ячменя, пока работники, разогнув спины, курили трубки.

Увидев раздавленного цыпленка, помещик, лежавший на циновке возле дома, гневно крикнул:

– Ты что, ослеп? Не видишь, куда бьешь?! Плати за цыпленка!

Папаша Ток Све обиделся:

– Цыпленок-то гроши стоит. Что вы, хозяин, шумите, словно я человека убил?

– Ах ты наглец! Сейчас же плати за цыпленка!

– Сколько же я должен платить за него?

– Девять лян (Л я н – старинная денежная единица.)

– Девять лян???

Папаша Ток Све, а за ним и все работники рты раскрыли от изумления.

– Хозяин, вы, конечно, смеетесь над глупым крестьянином. Где это видано, чтобы цыпленок стоил девять ляп? Да во всем свете не сыщешь такого!

– Не мели ерунду. Мой цыпленок не чета другим. Помещик и папаша Ток Све яростно заспорили.

– Много. Чересчур много вы хотите! Вы что же, меня за человека не считаете? – возмущался крестьянин.

Все работники были на стороне папаши Ток Све. И хотя они зависели от помещика, они не могли отнестись безразлично к его алчным притязаниям.

– Хозяин требует девять ляп за цыпленка, цена которому два-три пхуна*. Ну и разбойник!

* Пхун – равен одной сотой ляна.

Папаша Ток Све отказался платить, и помещик потащил его на суд к правителю округи.

– Я слушаю вас. В чем дело? – обратился правитель к помещику, приняв его с тем почтением, какое положено оказывать дворянину.

Помещик стал просить судью заковать в колодки папашу Ток Све, который убил цыпленка и отказывается платить за него.

– Эй, ты, сознаешься, что убил цыпленка?

Правитель сказал папаше Ток Све:

– Ты, потому что тот был простым крестьянином.

– Да, цыпленок попал под цеп во время молотьбы. И папаша Ток Све рассказал все как было.

– Ну хорошо. Если все было именно так, ты должен заплатить за цыпленка.

– Правильно. Я и не отказываюсь уплатить за него столько, сколько он стоит. Но с меня требуют девять лян – где это видано?

– Хм, девять лян...

Правитель повернулся к помещику:

– Послушайте, почтенный. – Девять лян – это действительно многовато.

– Ха! Многовато! – возмутился помещик. – Но ведь если бы этого цыпленка не убили, он стал бы большим петухом. А терять петуха мне невыгодно.

Папаша Ток Све не сдавался.

– Ладно, я уплачу и за петуха. Но петух тоже не стоит девяти лян. Три-четыре ляна – вот обычная цена.

– Ах ты, дрянь! Бесстыжая твоя глотка! – взревел помещик и подбежал к папаше Ток Све, горя желанием вцепиться ему в горло. – Это у всяких голодранцев петухи ничего не стоят, а мои не такие. Я скармливаю им каждый день по хопу (Хоп-мера сыпучих тел, равная 0,81 л.) дорогого зерна; каждый из моих петухов весит в три раза больше, чем петух любого крестьянина. К осени они чуть не лопаются от жира. Да за такого петуха и девяти лян мало!

Выслушав помещика, правитель округи одобрительно закивал головой:

– Ваши речи справедливы. Папаша Ток Све, плати девять лян.

Крестьяне, толпившиеся в суде, зашептались:

– Каков правитель? Ну и разбойник!

– Нет, просто дурак.

– И таких называют мудрыми нашими судьями!

– Как не стыдно ему в угоду дворянину выдавать черное за белое?!

Но тут неожиданно для всех папаша Ток Све заявил, что он согласен уплатить девять лян за убитого цыпленка. Он вывернул все карманы, кое-как, по мелочи, набрал девять лян и выложил их перед судьей. Помещик, ухмыляясь, сгреб деньги.

– Вот хапуга! Ни за что не уступит! Проклятье! Девять лян за цыпленка! – заволновались возмущенные крестьяне.

– Эй, вы! – закричал на них правитель. – Чего расшумелись? Или забыли, где находитесь?!

В это время раздался спокойный голос папаши Ток Све:

– Господин судья! Я хочу сказать еще несколько слов.

– Ну, что там еще?

Правитель, собравшийся было покинуть суд, снова сел.

– Я убил цыпленка, но уплатил за большого петуха. Хозяин мой сам говорил здесь, что ежедневно стал бы давать цыпленку хоп чумизы*. Сколько же это понадобилось бы зерна, чтобы кормить его, пока он вырастет? Уж никак не меньше двух малей**. Значит, я уплатил хозяину за петуха, который должен был бы склевать два маля зерна. Цыпленок убит, а два маля зерна остались у хозяина. Но ведь они принадлежат мне: я уплатил за петуха, а не за цыпленка. Один маль чумизы стоит пятнадцать лян, значит, мне причитается тридцать лян.

** Маль – мера сыпучих тел, равная 18,4 л.

При этих словах папаши Ток Све правитель оторопел, а помещик даже позеленел от злости. Но делать было нечего, пришлось ему выложить денежки.

Задумаешь обмануть другого – сам попадешься.

– Хо-хо-хо-хо! – весело смеялись крестьяне, расходясь по домам.

Жил в давние времена морской царь Дракон. Захворал он как-то, и лекарь прописал ему снадобье из заячьей печенки. Созвал царь сановников и всех своих подданных, вздохнул печально и говорит:

– Болезнь можно излечить только заячьей печенкой. Кто из вас отправится на сушу ловитьзайца?

Тут выступил вперед один военачальник:

– Ваш покорный слуга хотя талантом и не блещет, все же хочет попытать счастья и изловить для государя зайца.

Поглядели все на военачальника. А у него голова – ни дать ни взять мешок, щупальца торчат во все стороны. Был этот военачальник осьминог, и минула ему тысяча лет.

Отвечает ему царь:

– Все знают твою храбрость. Изловишь зайца – вознагражу по заслугам, займешь высокий пост в государстве. Вдруг, откуда ни возьмись, черепаха приползла и стала громко поносить осьминога.

– Ты, осьминог, хоть и велик, а толку от тебя никакого – ни говорить не умеешь, ни смекалки нет! Не справиться тебе с этим делом! А поймают люди – ведь непременно съедят. Неужто не боишься? Нет, только я, черепаха, могу изловить зайца.

Рассердился осьминог, вытаращил глазищи, затряс красной головой и как заорет:

– А от тебя какой толк? Голова маленькая, сама ты на блюдо похожа! А все задаешься! Увидят тебя, схватят, мигом в суп угодишь!

– Ну и глупый же ты, осьминог! – спорит черепаха. – Лучше послушай, сколько у меня всяких талантов. Плыву по волнам – все думают, лист плывет. Спрячу ноги да голову – за арбуз принимают. А стоит перевернуться – похожа на крышку котла. Замру на месте – даже рыбаки меня не заметят. Кто же кроме меня может изловить зайца?

Нечего сказать осьминогу, пришлось уступить. И поручил царь Дракон это дело черепахе. Подползла черепаха к трону, поклонилась на все четыре стороны и говорит:

– Я живу в море, заяц в горах. Какой он с виду, не знаю. Вели художнику нарисовать зайца. Я посмотрю.

Призвал Дракон самых лучших художников, чтобы зайца нарисовали.

Поклонилась черепаха царю, стала пристраивать изображение зайца на спину, да испугалась, как бы не подмокло. Думала, думала черепаха, как быть, пока не придумала-вытянула шею, вокруг шеи обмотала рисунок, под панцирь спрятала.

Поднялась черепаха на поверхность моря, носит ее и носит по волнам, пока не вынесло в ручеек, бежавший из горной лощины.

Дело было к вечеру. Огляделась черепаха, поползла по лощине. Ползет, а сама каждого зверя разглядывает – ни один не похож на зайца.

Вдруг видит, какой-то зверек навстречу ей скачет – точь-в-точь как художник нарисовал. Спрашивает черепаха:

– Постойте! Вы ведь господин заяц! Как я рада, что встретилась наконец с вами!

Заяц изумленно раскрыл свои косые глаза, пошевелил длинными ушами и спрашивает:

– А вы, позвольте узнать, кто такая?

– Я – черепаха.

Так и познакомились черепаха с зайцем. Сидят рядышком, спорят, кто из них старше, где лучше жить – на земле или под водой? Черепаха знай нахваливает подводное царство Дракона и говорит:

– Сейчас во дворце нужны грамотеи, и царь будет рад залучить вас к себе, господин заяц.

Превозносит черепаха таланты зайца, зазывает в подводный дворец. И соблазнился заяц ее посулами. Привела черепаха зайца к берегу моря, посадила на спину и бросилась в пучину. Сидит заяц на спине черепахи, озирается. Все ему в диковинку: и необъятное море, и синие волны.

Но вот предстал заяц перед морским царем. Говорит ему Дракон:

– Я владыка подводного царства, а ты маленький горный зверек. Но только твоя печенка может излечить мою болезнь. Вот я и велел черепахе привести тебя ко мне. Не горюй, мы убьем тебя, а потом похороним с почетом, оденем в шелка, положим в гроб из нефрита. Как только я выздоровлю, памятник тебе поставлю, чтобы прославить твой подвиг в веках. А то ведь в горах тебя или тигр сожрет, или охотник подстрелит. И никто не вспомнит, что жил когда-то заяц. Так что не таи на меня обиды ни сейчас, ни после смерти...

Тут на зайца набросились царские слуги, того и гляди убьют. От страха у зайца в глазах помутилось, но он все же духу набрался и говорит:

– Великий царь, вину свою я могу искупить только смертью. Я охотно отдам печенку, чтобы тебя, великий царь, излечить, тем более что похоронят меня со всякими почестями. Подобное благодеяние для столь ничтожного зверька выше всех благ Неба, так что жизни моей мне ни капельки не жаль. Но вот беда: всем известно, что заячья печенка – чудодейственное лекарство. Не в пример другим зверям, я пью по утрам прекрасную, как нефрит, росу и заедаю ее цветами. Поэтому каждый просит: Отдай мне свою печенку. Приходится всякий раз, отлучаясь из дому, мыть печень в хрустальной речке и прятать в глубоком ущелье на высокой скале. Знай я, что великий морской царь болен и излечить его может только заячья печень, непременно принес бы ее сегодня с собой. – Сказал так заяц и напустился на черепаху: – Ну и глупа же ты! Отчего не сказала мне сразу всей правды, если и в самом деле хотела услужить великому государю?

Слушал, слушал Дракон зайца да как завопит:

– Ах ты, коварный обманщик! Где это видано, чтобы звери вынимали свою печенку и прятали? Ты кого вздумал за нос водить? Ну-ка! Давай сюда печенку! Живо! Только так ты искупишь свою вину!

У зайца душа в пятки ушла, задрожали ноги, остановилось дыхание.

– Великий царь, выслушай меня! Ну, разрежут мне живот, а печенки там нет! Тогда ты и сам не вылечишься, и меня зря погубишь. Ведь не раздобыть тебе ни за что заячьей печенки! Пожалеешь, да поздно будет.

Подумал Дракон, вроде бы не врет косой, – приказал черепахе отвезти его на сушу и без печенки не возвращаться.

Устроил царь в честь зайца пир и поднес ему двести отборных жемчужин. Вышел заяц из подводного дворца и на спине черепахи добрался до берега.

Ну и обрадовался косой! В пляс пустился. Опять он в родных местах!

Черепаха увидела, как он скачет да пляшет, и крикнула:

– Неси скорее печенку, пора возвращаться! Расхохотался тут заяц и говорит:

– Глупая ты, черепаха! Разве можно печенку вытащить, а потом положить на место? Да и что мне за дело до вашего царя? Как вспомню, что ты меня обманула, хочется и с тобой рассчитаться. Но раз ты меня катала туда-сюда, так и быть, дарую тебе жизнь. Возвращайся скорей и передай Дракону, пусть и не мечтает о заячьей печенке.

Сказал так заяц и убежал в лес, только его и видели.

Жил в горах провинции Канвон старый тигр. Повстречал он однажды зайца и говорит:

– Голоден я и сейчас тебя съем! А заяц – уж очень был хитер – отвечает:

– Дорогой дядюшка! Не пойдешь ли со мной? Я принес всякой вкусной еды!

Пошел тигр следом за зайцем. Спустились они в долину. Вытащил заяц одиннадцать круглых камешков, улыбнулся и говорит:

– Ел ты когда-нибудь такую вкуснятину? Поглядел тигр, любопытно ему и спрашивает:

– А как их есть? Отвечает заяц:

– Уж чего проще! Брось их в огонь, а как покраснеют, вытаскивай да ешь. Жареные они вкуснее!

Развел заяц огонь, камешки в него бросил. Смотрит тигр, как жарятся камни, слюнки глотает. А заяц ему говорит:

– Дорогой дядюшка! Сбегаю-ка я, соусу тебе принесу своего! Чтобы вкуснее было. Только смотри один не ешь, меня подожди! Там всего десять штук, это нам на двоих!

Убежал заяц, а тигр камешки стал считать. Смотрит – не десять их, а одиннадцать. Раскраснелись на огне камни, раскалились. Одолела тигра жадность. Схватил он камешек, проглотил. Чтобы зайцу меньше досталось. Все нутро себе сжег. От боли чуть не взбесился, в горы бросился. Месяц целый проглотить ничего не мог, так и ходил голодный.

Бродил он, бродил и опять зайца встретил. Сидит заяц возле густого кустарника посреди поля. Как зарычит тигр:

– Ну, косой, во второй раз ты меня не обманешь! Из-за тебя нутро себе сжег, месяц целый голодный ходил! Сейчас я тебя съем!

Трясется заяц от страха, а виду не подает и говорит как ни в чем не бывало:

– Знаешь, дядюшка, сколько здесь воробьев! Подними голову – сам увидишь! Я охочусь на них! Ты только пасть открой, я заброшу в нее тысячи воробьев! Это ведь лучше, чем одного меня съесть.

Поглядел тигр, видит – над кустарником и вправду воробьи летают. Говорит тигр зайцу:

– А не обманешь? Отвечает заяц:

– Ну что ты! Я желаю тебе только добра! Войди в кустарник и открой пасть!

Вошел тигр в самую середину кустарника, задрал голову, пасть раскрыл. А заяц возьми да и подожги кустарник. Трещит огонь, да так громко, будто впрямь тысячи воробьев на нем жарятся.

– Слышишь, дядюшка, – кричит заяц, – сколько воробьев налетело?

Убежал заяц, тигра одного оставил. Жарко тигру. Вдруг смотрит – огонь к нему со всех сторон подступает, все ближе, ближе. Еле вырвался из огня. Вся шерсть на нем обгорела. А без шерсти на холод не выйдешь. Сидит тигр в логове. Неделю сидит, другую. Ждет, когда шерсть отрастет. И зубы на зайца точит. Уж так он зол на него! Так зол! Отросла наконец шерсть у тигра, и пошел он к деревне пропитание искать. А дело зимой было. Идет, смотрит – заяц возле речки сидит. Как зарычит тигр:

– Два раза ты меня обхитрил. А в третий раз не обхитришь! Ну, что скажешь в свое оправдание? А заяц смиренно так отвечает:

– Не понял ты, дядюшка! Все так случилось, оттого что не следовал ты советам моим. Погляди, я рыбку ловлю! Зимой река так и кишит рыбой. А ведь ничего нет вкуснее свеженькой рыбки! Отведал бы!

Спрашивает тигр:

– А как ты ее ловишь, рыбку? Может, опять хочешь меня провести? Смотри, это последний раз, больше не пощажу тебя.

– Да не обману я тебя, дядюшка, – отвечает заяц. – Знаешь поговорку: раз не повезет, два не повезет, а на третий повезет! Посмотри на дно! Сразу рыбок увидишь. Так вот, опусти хвост в воду и закрой глаза. Откроешь – а рыбка уже поймалась. Только смирно сиди, хвостом не шевели, пока не скажу. Лучшей удочки, чем хвост, и не сыщешь!

Поглядел тигр на дно, а там и вправду рыбки плавают. Опустил тигр хвост в воду, закрыл глаза, ждет. А заяц бегает, в воду глядит и кричит:

– Как станет хвост тяжелым, так рыбка поймалась. Теперь уже скоро. Потерпи.

А дело к вечеру было. Морозец ударил. Стала вода замерзать. Замерзла – не вытащить тигру хвост. А заяц кричит:

– Дядюшка, дядюшка, вытащи хвост! Посмотришь, сколько рыбок наловил.

Хотел тигр вытащить хвост, да не тут-то было. Раз дернул, другой – а хвост ни с места. Вон сколько рыбы, – думает тигр, – хвост теперь не поднять.

А заяц говорит:

– Хотел ты, дядюшка, съесть меня, да сам попался. Примерз твой хвост, так и останешься здесь!

Сказал и прочь убежал.

Понял тут тигр, что не видать ему больше гор. Без хвоста ведь не убежишь! Пришли утром люди,смотрят – тигр на задних лапах сидит. Так и поймали его.

Жили-были два брата. Старший Нор Бу был богатый и злой. Он ненавидел всех людей, особенно бедных. Обижал слабых и калек, плевал и бросал сор в колодцы соседей. А больше всех обижал он своего младшего брата Хын Бу.

Хын Бу был человек бедный, но добрый и приветливый. У него было много детей. Тесно и голодно было в его ветхом домишке, но вся семья жила дружно.

Однажды пошел Хын Бу к старшему брату попросить немного семян для посева.

Старший брат, как только увидел Хын Бу, сразу догадался, что тот пришел с просьбой. Набросился он с бранью на своего младшего брата и прогнал его.

Хын Бу ни слова не сказал богатому брату и печальный вернулся домой.

Жена увидела, что пришел он с пустыми руками, но не стала жаловаться и укорять мужа.

– Не горюй, когда-нибудь и мы будем жить хорошо, – утешала она его.

Скоро пришла весна и появились первые ласточки. Одна ласточка стала вить гнездо под кровлей бедняка Хын Бу.

– Зачем ты лепишь гнездо под моей бедной кровлей? – сказал Хын Бу ласточке. Она не защитит твое гнездо от холодного ветра, и ты не найдешь на моем дворе ни зерен, ни крошек.

Но ласточка слепила гнездо и вывела птенцов. Птенцы росли, а ласточка без устали – добывала для них корм и весело щебетала.

Однажды змея подползла к гнезду и стала пожирать птенцов.

Хын Бу увидел это, закричал, застучал. Змея испугалась шума и уползла. Но было уже поздно: только один птенчик уцелел из всей ласточкиной семьи. Он выпал из гнезда, сломал себе лапки, но все-таки не достался змее.

Бедняк Хын Бу подобрал птенца и стал лечить его. Из своего платья он выдернул нитки и перевязал ему сломанные лапки. Сделал для птенца мягкое гнездышко. Кормил его мошками.

Птенец поправился, вырос. И осенью Хын Бу выпустил его на волю.

– Лети, ласточка, и будь счастлива! – сказал он.

Ласточка вспорхнула, покружила, как бы прощаясь, над хижиной Хын Бу и скрылась в синем небе.

Прошла зима, и снова настала весна. Ласточки вернулись в деревню, где жили братья Хын Бу и Нор Бу.

Хын Бу сидел печальный возле своего дома. Наступила пора сеять рис и чумизу, а у него не было ничего – ни семян, ни земли.

Вдруг прилетела ласточка, закружилась над его головой, защебетала свою веселую песенку и что-то уронила к его ногам.

Очень удивился Хын Бу, когда увидел на земле обыкновенное семечко тыквы. Он взял это семечко и посадил у своего дома.

Вся семья Хын Бу заботливо ухаживала за тыквой. Тыква быстро росла и скоро обвила стеблями всю крышу. Сперва распустились три белых цветка, потом появилась завязь. К осени на крыше выросли три огромные тыквы. Хын Бу с женой радовались: все-таки свой урожай.

Когда все три тыквы поспели, они бережно сорвали их и решили распилить, чтобы сделать кувшины для воды. Но только они распилили первую тыкву, как из нее посыпались всякие кушанья – такие вкусные, что просто таяли во рту. Все сто болезней излечивались от этих кушаний – вот какие они были!

Распилили вторую тыкву – и появились из нее разные одежды. Каких только одежек тут не было! Вся семья Хын Бу оделась с головы до ног.

Распилили третью тыкву – заблестели перед ними груды золота, серебра, засверкали драгоценные камни.

Но удивительнее всего было то, что сокровища в тыквах не уменьшались, сколько их ни брали. Казалось, их становилось даже больше.

Теперь Хын Бу и его семья ни в чем не нуждались и были счастливы. Выстроили они себе новый просторный дом под черепицей. Не забыли и ласточек – устроили на крыше уютные, загнутые по краям карнизы для их гнезд. С тех пор в Корее все так делают. Была теперь у Хын Бу земля, были сады. Его жена, дети и сам он усердна работали, так как все они любили труд и не привыкли к безделью. Осенью крыша их дома краснела от перца и желтела от тыкв.

Счастливый Хын Бу охотно помогал всем беднякам, которые просили у него помощи.

А Нор Бу, старший брат, от жадности и злости спать перестал. Как это так: нищий Хын Бу стал богатым! А тут еще сварливая жена не давала покоя. И вот пошла она к Хын Бу, чтобы выведать, откуда у него такое богатство.

Вошла в его новый, нарядный дом да так и затряслась от жадности. Губы поджала, вертит головой из стороны в сторону. Жена Хын Бу угостила ее, а сам Хын Бу – человек простодушный, да и скрывать ему нечего было – поведал ей всю историю с ласточкой.

Жена Нор Бу чуть не лопнула от злости. Поспешно вернулась она домой и рассказала обо всем своему мужу. Прибавила при этом, каких трудов ей стоило все разузнать. Хын Бу, мол, зазнался и не то что в дом – к дому близко ее не подпустил. Но все-таки она выведала, откуда у него богатство.

Тут они послали тысячу проклятий и Хын Бу, и его жене, и детям.

Старший брат Нор Бу с нетерпением стал ждать наступления весны.

Но вот и весна пришла. Опять прилетели ласточки. Под крышей дома Нор Бу ласточка слепила гнездо.

Скоро в гнезде появились птенцы.

Как-то раз ласточка улетела за кормом и птенцы остались одни. Богач Нор Бу залез в гнездо и убил птенцов. Лишь одного птенца оставил Нор Бу, но переломал ему ноги... Потом стал лечить его. А когда вылечил, выпустил на волю и сказал:

– Лети куда хочешь, только не забудь: ведь я тебя и лечил и кормил. За доброту мою ты должен щедро заплатить мне. Еще сделай так, чтобы Хын Бу опять стал бедняком, а богатство его перешло ко мне.

Улетел птенец в свою страну. Там рассказал он обо всем ласточкам, и они решили наказать злого Нор Бу. Вновь пришла весна. Прилетели ласточки в деревню, где жили братья Хын Бу и Нор Бу. Нор Бу давно уже сидит у своего дома. Ему не нужно работать – он богат. И вот сидит он в своей волосяной черной шапке и курит маленькую медную трубочку на длинном, тонком чубуке. Лицо его лоснится, заплывшие жиром маленькие глазки закрываются от удовольствия... Нор Бу мечтает о новых богатствах.

Вдруг прилетела и закружилась ласточка, бросила перед ним семечко тыквы и улетела.

Нор Бу дрожащими руками поспешно схватил семечко и, озираясь по сторонам, чтобы никто не увидел, посадил его у своего дома. Вокруг привязал на цепи собак, чтобы никто не мог и подойти к ростку тыквы.

Очень быстро росла тыква. Так же, как тогда у Хын Бу, она покрыла своими стеблями и листьями всю крышу дома, обвила все кругом.

Наступила осень, на крыше Нор Бу поспели три огромные тыквы. Нор Бу сорвал их темной ночью и стал распиливать. Тут же, вся дрожа от жадности, стояла его жена.

Распилил Нор Бу первую тыкву – поползли огромные, чудовищные гусеницы и принялись пожирать его поля и сады.

Не успел он распилить вторую тыкву, выскочили морские разбойники, отобрали все богатства Нор Бу и быстро уплыли за море.

Нор Бу поспешно распилил третью тыкву – и вдруг из тыквы вырвалось страшное огненное пламя. Сгорели в этом пламени жадный богач Нор Бу и его злая жена.

Попал как-то тигр в глубокую яму. Прыгал он, прыгал – никак выбраться не может. Сел тогда тигр на задние лапы и заплакал горючими слезами. Плачет и приговаривает:

– Помогите бедному тигру, помогите несчастному!

Пробегал мимо доверчивый олененок. Услышал он, что плачет кто-то и на помощь зовет, заглянул в яму, видит: тигр сидит, горькими слезами обливается.

– Здравствуй, тигр, – говорит олененок. – Что это ты в яме сидишь и плачешь?

Перестал тигр плакать и спрашивает:

– Кто там, наверху? Ты, олененок? Помоги мне отсюда выбраться!

Хотел олененок тигра из ямы вытащить, да вдруг вспомнил: мама строго-настрого наказывала и близко к тигру не подходить и он дал ей честное слово. Так он и сказалтигру:

– Мне тебя очень-очень жалко, тигр, но мама не велела к тебе подходить.

Как заплачет тут тигр:

– Разнесчастный я тигр, самый несчастный на всем белом свете! И тебе не стыдно, олененок? Неужели ты меня бросишь? Я ведь тут с голоду помру! Вытащи меня, ты же добрый! Никогда тебе этого не забуду! И детям своим расскажу, как ты меня от смерти спас.

Подошел олененок поближе и говорит:

– А вдруг ты меня съешь? Мама говорила, что ты, тигр, очень злой.

– Это я-то злой? Да если ты меня из ямы вытащишь, все твои родичи смогут спокойно по лесу бегать: сам их не трону и детям своим закажу.

Призадумался олененок: может, вытащить тигра? Жалко его все-таки.

А тигр все причитает:

– Бедные мои детки, они так ждут своего папу! Что теперь с ними будет?

Молчит олененок. Вздохнул тогда тигр глубоко, покачал головой и говорит:

– Ах ты, глупый, а если бы твой папа в яму попал и никто-никто не помог бы ему выбраться, что б ты тогда сказал?

Не выдержал олененок, уж очень жалко ему тигра стало. Притащил он толстую ветку и спустил один конец в яму. Вылез тигр из ямы, сел, облизнулся и на олененка уставился.

– Ну беги скорее к своим детям, – говорит ему олененок.

А тигр отвечает:

– Как же я голодным побегу? Мне пообедать надо. – А сам на олененка смотрит и облизывается.

Испугался олененок, хотел быстрее в чащу убежать, а тигр как прыгнет, как схватит олененка!

– Сейчас я тебя съем! – рычит. Задрожал олененок:

– Как же так, ты же обещал не есть меня! Усмехнулся тигр:

– Сам виноват, почему сразу не убежал? Зачем меня раздразнил? Знаешь, как ты вкусно пахнешь? Пока я в яме сидел, не хотел есть, а теперь с голоду помираю. И все из-за тебя, негодник!

– Не ешь меня, тигр, – взмолился олененок. – Ведь я тебя от смерти спас!

– Ну, когда это было! – отвечает тигр. – Зачем старое вспоминать?

Заплакал олененок горько:

– Мама говорила, что маленьких нельзя обижать и за добро злом платить нельзя. Вот давай спросим кого-нибудь, прав ты или неправ.

Расхохотался тигр:

– Ишь чего выдумал! Ну что ж, давай спросим. Уселся он поудобнее и олененка рядом с собой посадил. Сидят оба и ждут. Вдруг видят: бежит мимо серый волк.

– А ну-ка поди сюда, – говорит ему тигр. Послушался волк: тигр – здешних мест хозяин, беда, коли не угодишь ему. Подбежал он к тигру, видит: неподалеку олененок сидит. Поклонился олененок волку и сказал жалобно:

– Скажи, волк, кто из нас прав: я тигра из ямы вытащил, а он меня теперь съесть хочет. А разве можно есть тех, кто тебя от смерти спас? Облизнулся волк:

– А почему же нельзя! Когда хочешь есть, всех хватать надо.

Сказал он так и побежал дальше.

– Ну вот, видишь! – зарычал тигр. – Сейчас я тебя съем.

– Погоди немного, тигр, – взмолился олененок. – Давай еще кого-нибудь спросим.

– Ну что ж, давай, – согласился тигр, и стали они опять ждать.

Скоро увидал тигр лису – бежит рыжая, хвостом след заметает. Подозвал ее тигр поближе и спрашивает:

– Послушай, лиса, ты, говорят, во всем нашем лесу самая умная. Скажи, прав я или неправ: меня олененок из ямы вытащил, а я его съесть хочу.

Посмотрела лиса на олененка и говорит:

– Конечно, ты прав, тигр, а ты, олененок, виноват: зачем ты так вкусно пахнешь?

Потом усмехнулась лиса хитро и спрашивает:

– Тигр, а тигр, а тебе олененковы кости нужны будут?

– Нет, не нужны, – отвечает тигр.

– Дай их мне, пожалуйста, – попросила лиса, – пусть мои лисята с ними играют.

Услыхал олененок такие слова, задрожал мелкой дрожью и сказал тоненьким голосом:

– Слушай, тигр, давай третьего зверя спросим, очень тебя прошу. Если и он скажет, что ты прав, ешь меня тогда, слова тебе не скажу.

– Ох, и надоел же ты мне, олененок! – проворчал тигр. – Ну да ладно, так и быть, спрашивай, а потом я тебя съем.

Только он так сказал, как вдруг из лесу зайчик выскочил.

– Заинька, заинька, – закричал олененок, – поди сюда поскорее!

Обернулся зайчик, увидел тигра и назад отпрыгнул: страшно!

А тигр и говорит:

– Иди сюда, косой, не бойся. Мы тебя вот о чем спросить хотим: олененок меня из ямы вытащил, а я его съесть хочу. Скажи, прав я или неправ?

Подумал зайка, почесал лапкой за ухом и говорит:

– Знаете, как люди говорят? Послушаешь свекровь – права свекровь, послушаешь сноху – сноха права. Не могу я решить, кто прав.

Рассердился тигр:

– Какой же ты глупый, заяц! Вот волк и лиса сразу сказали, что я прав!

Вздохнул зайчик:

– Так я же маленький совсем, и ум у меня маленький-премаленький. Не могу я решить, кто из вас прав.

– Слушай, зайчик, – говорит олененок, – давай я тебе все по порядку расскажу. Сидел, значит, тигр в яме...

– А как это было? – перебил олененка зайчик. – Что-то не понимаю я ничего! Знаешь что, тигр, ну-ка покажи, как ты в яме сидел.

– Глупые вы все невозможно, недаром едят вас умные звери, – сказал тигр и в яму прыгнул.

А зайчик за живот схватился и давай хохотать: хохочет-хохочет, никак остановиться не может. Посмотрел на него олененок и тоже смеяться стал. А тигр глазами хлопает, ничего понять не может. Наконец надоело ему в яме сидеть, он и закричал:

– Эй, косой, хватит смеяться! Понял теперь, как я сидел в яме? Бросай сук, я тебе покажу, как я вылезал. Перестал зайчик смеяться и говорит:

– Ну уж нет, этого мне не надо показывать! Хотел ты за добро злом заплатить – получай теперь по заслугам: сиди в яме, пока охотник не придет.

Сказал так зайчик, и побежали они с олененком в лес. А коварный тигр в яме остался. Так он и сидел там, пока охотник не пришел.

Однажды тигр, олень и заяц нашли сладкую тянучку, уселись под деревом и стали решать, кому она достанется. Думали-гадали, наконец решили: пусть получит ее тот, кто старше всех.

Первым заговорил олень:

– Когда я родился, то шерсть на мне была черная, потом стала белой-белой, сейчас шерсть у меня потемнела – видите, совсем коричневая стала. Даже не знаю, сколько мне лет – давно со счету сбился. Не иначе как уже за сто перевалило.

Услышал эти слова тигр, громко захохотал и, показывая на вековой дуб, сказал:

– А я в незапамятные времена под этим деревом сидел вместе с Чхонваном. Так что я гораздо старше тебя.

А заяц ничего не сказал, только крупные слезы катились из его глаз. Заметил это тигр и спросил, почему он плачет. Вытер заяц слезы и печально посмотрел на старый дуб.

– Давным-давно это дерево посадил мой внук. Его уже нет в живых, а дерево осталось. Увидел я его, вспомнил о внуке и не смог сдержать слез. Судите сами, насколько вы оба моложе моего давно умершего внука.

И довольный заяц погладил свои усы.

– Послушай, заяц, выходит, ты самый старший среди нас, – с досадой проговорил тигр и отдал тянучку ему. Заяц взял и принялся ее сосать. А потом вскочил и весело ускакал.

Не мог примириться тигр с таким позором и бросился за ним вдогонку – вот-вот схватит зайца. Но заяц нисколько не испугался, а только засмеялся и стал стыдить тигра:

– Послушай меня, тигр. В свое время твой прадед был замешан в смертном грехе, и небо приказало мне убить его. Но я упросил небо помиловать твоего далекого предка. Я так низко кланялся, что передние лапы мои стали вон какими короткими. Дал я небу слово, что, если твой прадед провинится еще раз, пусть меня убьют вместо него. Вот отчего теперь у меня такие короткие передние лапы и сзади обрубок вместо хвоста. А ты, неблагодарная тварь, хочешь съесть меня!

Устыдился тигр и отпустил зайца. Но когда он подумал, что теперь из-за зайца не будет считаться самым старшим среди зверей, его снова охватила ярость. Только сейчас он понял, как ловко его обманул заяц, и тигр опять погнался за ним.

Остановился заяц и говорит тигру:

– Решил я угостить тебя жареными бобами! Пойди вон в ту рощицу, сядь там и закрой глаза, а я быстро поджарю тебе соевых бобов.

Тигр обрадовался, что сможет полакомиться бобами, побежал в рощу, уселся там, зажмурился. Увидел заяц, как покорно сидит тигр с закрытыми глазами, и чуть было не расхохотался. А потом поджег рощу со всех сторон. Если этот зверюга не сгорит в огне, то ведь, того и гляди, разорвет меня на части, – досадовал заяц и, чтобы окончательно отделаться от тигра, пошел на хитрость.

Заяц поскорее прискакал к себе домой, тут же разжег печь, навалил в нее древесных углей да бросил в них горсть белых камешков.

А тигр тем временем сидит, зажмурившись, в горящей рощице, слышит треск деревьев и думает, что это соевые бобы поджариваются, слюнки глотает да облизывается. А огонь все ближе подходит, треск все сильнее.

– Послушай, заяц, – нетерпеливо крикнул тигр, – сколько ты там бобов жаришь? Наверное, несколько сом1.

Уж больно громко они трещат. Кажется, словно идет война между двумя царствами.

Но заяц не отвечал. Тогда тигр приоткрыл глаза и увидел: со всех сторон приближается к нему море огня. Поднатужился он, прыгнул, выскочил из огненного колодца и тут же помчался к зайцу. А заяц как раз круглые белые камешки жарит.

– Ты опять меня обманул! Сейчас съем тебя! – взревел тигр.

А заяц посмотрел на тигра как ни в чем не бывало:

– А, мой внучек пришел! Я знал, что ты придешь. Вот я жарю тебе соевые бобы. Олень только что пошел встречать тебя, но не будем его ждать, съедим все вдвоем. Только погоди, сбегаю к соседям, попрошу у них меду да соевой муки. Гляди не ешь без меня!

И заяц выскочил в дверь.

Но жадный и глупый тигр, посмотрев в печку, решил: «Пока заяц бегает за медом и соевой мукой, олень вернется. Мне тогда меньше достанется». И, недолго думая, набросился на горячие камни, начал глотать их. Только потом сообразил, что никакие это не бобы. И поплелся восвояси.

Случился в давние времена потоп. Всех людей на земле затопил. Толькодвое остались – брат и сестра из одной семьи. Схоронились они на самойвысокой вершине самой высокой горы. Такой же высокой, как Пэктусан*. Акогда вода схлынула, спустились брат и сестра с горы, огляделись – нигдени души. Что же это будет? – думают. – Ведь так человеческий род на землепрекратится! Не могут же брат с сестрой пожениться! Думали они, думали ирешили Небесного владыку спросить, как им быть да что делать. Выслушал ихНебесный владыка, ничего не сказал. Поняли брат с сестрой, что можно импожениться. Так и сделали. Поэтому и не прекратился род людей на земле!

* Пэктусан – букв.: Белоголовая гора, в Северной Корее, вершина еедостигает 2500 метров над уровнем моря.

Перевод Вадима Пака

Жили давным-давно две звезды Кенну и Чинне. Солнцу прислуживали. Кеннупастухом был, стадо пас, а Чинне – ткачихой, холст ткала. Полюбили другдруга звезды. Разрешил им Небесный владыка пожениться. И зажили онисчастливо. Всегда были вместе, ни на минуту не разлучались, и казалось,что счастью их не будет конца. Но вот перестал пастух Кенну печься о своемстаде, а ткачиха Чинне – холст ткать. Рассердился Небесный владыка, решилих наказать. Разлучил. Кенну отправил на западный берег реки Ынхасу*, Чинне – на восточный. Приходилось теперь бедным звездам целые полгодаидти, чтобы встретиться. Да и то пробыть вместе удавалось всего одну ночь.

А задержись они – могут опоздать на ежегодный смотр, который Небесныйвладыка звездам устраивает. К тому же переправиться через Серебряную рекуможно лишь по Сорочьему мосту, а сороки, как ни спешили, быстро построитьего не могли. Уж очень долго ветки для моста искали. Всякий знает, какиебывают сороки плешивые в седьмом месяце года. Это оттого, что они ветки наголове носят для Сорочьего моста.

* Ынхасу – Серебряная река, Млечный Путь.

Увидятся звезды – радости конца нет, но горько им расставаться. Иплачут они, слезами обливаются. Землю обильным дождем орошают. А бывает, ислез нет, так велико их горе! И тогда приходит на землю засуха. Мучаетсяземля от неутоленной жажды и вместе с влюбленными звездами стонет ижалуется.

Перевод Вадима Пака

Пятьсот лет тому назад на корейский престол вступила и ныне царствуетдинастия Ли.

Вот как это случилось.

В провинции Ханюн, в округе Коигн жило два рода: Ли и Пак. Ли в деревнеСорбои, Пак – в деревне Намбои.

И Пак и Ли были богатыри.

Богатырем называется человек, рожденный от женщины и священной горы:

Мен-сан-сорги.

Луч (сорги) священной горы проникает в женщину, и через двенадцатьмесяцев рождается богатырь, который немедленно после рождения улетает,потому что он рождается с крыльями. Следов этого рождения не остаетсяникаких. Родители богатыря должны в строгой тайне сохранять рождениебогатыря, иначе он не явится к ним со священной горы, где живет иупражняется в искусстве битвы, в минуту опасности или во время войны.

Маленький богатырь прилетает невидимкой и кормится грудью матери. Номать не знает, когда именно он выпивает ее молоко.

Одна глупая мать из города Тан-чен, когда у нее родился богатырь,прежде чем улетел он, обрезала ему крылья. Сын вырос, из него вышелневиданный силач, он подымал вола с его ношей, но он был и глуп, как еговол, тогда как небо приготовляло ему славную судьбу богатыря.

Такими богатырями были Ли и Пак, когда народ выбирал себе новуюдинастию.

Тогда к богатырю Ли явился во сне покойный его отец и сказал:

– В третью ночь, при луне, на озере Цок-чи-нуп будут драться двадракона, синий и желтый. Ты выпусти стрелу в синего, потому что он отецПака, а желтый – я.

Так и сделал Ли. Тогда раненый синий дракон бросился в Туманган, ажелтый устремился рекой, которая с тех пор и протекает из озера Цок-чи-нупв Туманган и называется Цок-чи.

Таким образом богатырь Ли одолел Пака и был первым императором издинастии Ли.

В деревнях Сорбои и Намбои до сих пор сохраняются памятники двухбогатырей. Они стоят под китайскими черепичными павильонами, а в этихпавильонах мраморные мавзолеи, на которых рукой самих богатырей написаны,не высекая мрамора, а прямо пальцами, их славные дела.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Жили на свете когда-то два знаменитые искателя счастливых могил:

Ни-хассими и Тен-гами.

Однажды они отправились вместе разыскивать для самих себя счастливуюгору.

Они пришли в провинцию Хамгиендо и там, близ Тумана, разыскалисчастливейшую гору в Корее.

Но они еще точно не определили счастливейшее место на горе для могил и,ничего не решив, легли спать.

Проснувшись на другое утро, они увидели недалеко от себя маленькую водяную птичку, которая выкрикивала: Симгедон!

Сварив чумизы, они поели и встали, и, как только они встали, вспорхнулаи птичка и, крича: Симгедон, симгедон, полетела впереди.

Так звала она их, пока не пришли они к одному месту горы, где сиделидве совершенно одинаковые старушки и ткали холст.

Как только путники подошли, старушки сейчас же скрылись.

– Это, конечно, и есть счастливейшие места, – сказали искатели.

Оставалось только решить, кому где похоронить своего предка.

Ночью они оба увидели своих предков, которые им сказали:

– Тот, кто похоронит своего предка между местами, где сидели старухи, – род того будет царствовать первый, и династия того продержится на престолечетыреста четыре года. А кто зароет пониже своего предка, тот сменит этудинастию. Бросьте между собой жребий.

Так и сделали искатели, и первое место досталось Ни-хассими.

Однако в роду Ни-хассими первые четыре поколения после того рождалисьвсе уроды: хромые, горбатые, слепые, идиоты, и только в пятом коленеродился умный и сильный, от которого родился знаменитый Ни-шонги,основатель и теперь царствующей династии Хон-дзонг-та-уан-ни-си.

Вот при каких обстоятельствах родился он.

Отец его, заподозренный царствовавшим тогда императором, суровым ижестоким, в мятеже, чуть не был казнен и только тем, что укрылся впровинции Хамгиендо, в город Ион-хын, спасся от смерти.

Но и там, не чувствуя себя в безопасности, удалился в ближайшие горы итам жил во владениях некоего Хан-цамбоя.

В одну ночь приснилось Хан-цамбою, что прилетел синий дракон ипоцеловал его дочь.

Утром Хан-цамбой отправился осматривать свои владения и наткнулся наспящего человека.

Помня сон и увидя, что человек этот не женат, Хан-цамбой отдал за негосвою дочь, и через двенадцать месяцев она родила богатыря Ни-шонги.

Как богатырь, Ни-шонги родился бесследно и до двадцати восьми лет росна святых горах, обучаясь военному ремеслу вместе с двумя названымибратьями Пак-хачун и Тун-дуран.

Пак был старший, Ни – второй, а Тун – младший по годам из них.

Когда Ни кончилось двадцать восемь лет, к нему во сне явился дед его исказал (то, что уже сказано в легенде о Ли и Паке).

После этого все три богатыря отправились в Сеул.

Царствовавший тогда император дошел до предела своей жестокости.

Когда приближенные к нему люди предупреждали его о накопившемсяраздражении в народе, он отвечал, что скорее родится лошадь с рогами и усороки вырастет белый гребешок на голове, чем раздражится корейский народ.

Но через несколько дней прилетела к его дворцу сорока с белымгребешком, а немного погодя у лучшей его лошади родился рогатый жеребенок.

Но император ответил:

– Прежде лопнет этот чугунный столб, чем лопнет терпение моего народа.

Но ночью был небывалый мороз, и наутро лопнувший чугунный столб валялсяна земле.

В это же утро подошли три богатыря к столице с войсками, иимператорское войско, бросив императора, от которого отвернулось небо,вышло из городских ворот навстречу богатырям.

Оставленный всеми император бежал в горы, где и погиб.

Три же богатыря вошли в столицу, и народ предложил им, по соглашениюмежду собой, занять вакантный трон.

Тогда, как старший, хотел сесть Пак. Но два дракона, образующие сиденьетрона, приблизились друг к другу, и Пак не мог сесть.

Так продолжалось до трех раз, и народ предложил сесть Ни.

Ни сел, и драконы не двинулись.

Ни сделался императором, а Пак ушел в провинцию Хамгиендо и скрылся тамв монастырь.

Ни, боясь Пака, послал стражу в этот монастырь и приказал:

– Если Пак действительно поступил в монастырь и остригся, то оставьтеего, иначе убейте.

Стража пришла в монастырь и нашла Пака остриженным.

Император Ни, пока Пак жил, посылал в этот монастырь каждый год тристадан (в каждой дане пятнадцать мер рису, что составляет около полуторатысяч наших пудов).

После смерти Пака его изображение сделалось священным и до сих порсохраняется в монастыре Шоханса.

Второй привилегией монастыря было бить розгами всякого корейца, которыйпровинится против монахов этого монастыря.

Монахи этого монастыря и до наших дней пользуются славой самых грубых идерзких людей.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Происхождение ныне царствующих маньчжурской и корейской династий.

В провинции Хон-чион, в округе Хориен, в деревне О-це-ами, жил Цой(предводитель дворянства), и у него была молодая дочь Цой-си (дочь Цоя).

Однажды, проснувшись, она ощупала возле себя какого-то мохнатого зверя,который сейчас же уполз.

Она зажгла лучину, но в комнате никого не оказалось.

Она рассказала об этом родителям, и, после долгого совещания, былопринято следующее решение. Если еще раз зверь придет, то она,притворившись спящей, привяжет к его ноге конец клубка длинной шелковойнитки.

Так Цой-си и поступила.

Когда настал день, то ниточка привела отца Цой-си к озеру, котороеназывается Хан-тон-дзе-дути.

Нитка уходила под воду, и когда отец потянул за нитку, на поверхностивсплыл бобер, опять нырнул и больше не появлялся, а нитка оторвалась.

Через десять месяцев Ной-си родила мальчика, цветом кожи до тогожелтого, что его назвали Норачи (рыжий).

Он вырос, был нелюдим и кончил тем, что, женившись, поселился на озересвоего отца, потому что бобер и был его отец. Он любил воду и плавал, каки отец его, бобер.

Однажды родоначальник рода Ни-чай (родоначальник теперешнейманьчжурской династии), из Когнского округа, деревни Сорбой, увидел восне, что из озера, где жил бобер, вылетел в небо дракон, а явившийся в этовремя белый старик сказал ему:

– Это умер бобер. Кто опустится на дно озера, где стоит дворец бобра, иположит кости отца своего в правой комнате от входа, тот будет китайскимимператором, а чьи кости будут лежать в левой комнате, тот будеткорейским.

Проснувшись, Ни-чай вырыл кости своего отца и с Тонгамой (зарывателькостей) и с костями отца отправился к озеру Хан-тон-дзе-дути.

Но так как Ни-чай не умел плавать, то он и просил Норачи положить костиего отца во дворце бобра. При этом Ни-чай обманул Норачи.

– Я открою тебе все, – сказал Ни-чай, – там две комнаты: правая илевая. Чьи кости будут лежать в правой, тот будет корейским императором, ачьи в левой – китайским. Положи кости отца своего в левой, а с менядовольно будет и корейской короны.

Так Ни-чай хотел обмануть Норачи.

Но Норачи поступил как раз наоборот, а на вопрос Ни-чай, зачем он таксделал, сказал:

– Для твоего же рода лучше так, а мне просто больше понравилась праваякомната.

Ни-чай должен был помириться с своей долей и просил Норачи о вечнойдружбе между их родами. Норачи согласился.

Прошло еще время, и у Норачи родились один за другим три сына.

Третий, Хан, имел страшное, волосами обросшее лицо, а взгляд такой, чтона кого он смотрел, тот падал мертвый.

Поэтому он никогда не выходил из комнаты и всегда сидел с закрытымиглазами.

Ни-чай умер, а сыну его приснился сон, что в колодце, близ озераХан-тон-дзе-дути, лежит китайская императорская сабля. И опять белыйстарик сказал ему:

– Владелец этой сабли – китайский император.

Поэтому, проснувшись, сын Ни-чая отправился к озеру, нашел тамколодезь, а в нем саблю.

Так как все уже называли Хана будущим повелителем Китая, то сын Ни-чаязадумал убить его этой саблей.

Пользуясь дружбой отцов, он пришел к Норачи и стал просить его показатьему Хана.

Напрасно Норачи отговаривал его, представляя опасность. Сын Ни-чаянастаивал, и в силу дружбы Норачи не мог ему отказать.

Но, когда сын Ни-чая вошел в комнату Хана и тот открыл глаза, хотя и несмотрел ими на гостя, сын Ни-чая так испугался, что положил саблю к ногамХана и сказал:

– Ты император, тебе и принадлежит эта сабля.

Хан, ничего не ответив, закрыл глаза, а Норачи поспешил вывести своегогостя из комнаты сына.

– Я знаю своего сына, – сказал Норачи, – спасайся скорее. Я дам тебеего лошадь, которая вышла к нему из озера и которая бежит тысячу ли* в час.

* Ли – приблизительно треть версты. (Примеч. Н.Г.Гарина-Михайловского.)

Сын Ни-чая вскочил на эту лошадь и скрылся, когда с саблей в рукахвышел из своей комнаты Хан.

– Где тот, кто принес эту саблю? – спросил он отца.

– Он уехал.

– Надо догнать его и убить, чтобы преждевременным оглашением неиспортил он дело.

Хан хотел сесть на свою лошадь, но оказалось, что на ней-то и исчезгость.

– Тогда нельзя медлить ни минуты!

И, собрав своих маньчжур, Хан двинулся на Пекин.

Он и был первым императором из маньчжуров.

Он настроил множество крепостей, и камни для них из моря подавал Натхо,тот самый Натхо, который выбросил камни для знаменитой Китайской стены. Акогда спросили, кто из моря подает камни, Натхо только на мгновениевысунул свою страшную голову из воды.

Художник, бывший здесь, успел все-таки срисовать его, и с тех порголова Натхо, вместе со священной птицей Хаги (аист), служит украшениемвходов в храм.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Было это четыре тысячи лет назад, а может, и раньше...

* Тан Гун – мифический основатель Древней Кореи.

Наши предки, охотники, стали мало-помалу осваивать плодородные землиили уходили в те края, где потеплее, где ярче светит солнце. Охоту,правда, они не бросили. Вспашут землю, засеют, а потом с луком и стреламиуходят в горы охотиться.

В лесах кишмя кишат тигры, медведи, волки, шакалы, на полях разгуливаюткосули, бегают ондатры, зайцы. В небе стаями летают фениксы.

И вот что тогда случилось.

Жил в небесном королевстве дух по имени Хван Ум с сыном Хван Уном.

Неизвестно почему, но никак не мог Хван Ун привыкнуть к небесной обителиотца, с самого детства тянуло его в мир людей.

Отец знал об этом. И вот однажды позвал он к себе сына и говорит:

– Неужто, сын мой, ты хочешь жить в мире людей?

– Вы, батюшка, поистине ясновидец, – не раздумывая ответил Хван Ун. – Все мои помыслы об этом.

Возрадовался отец и вскричал:

– Не буду твоему желанию противиться. Отныне живи в мире людей, станешьправителем. Об одном лишь прошу: сделай счастливыми своих подданных.

И повелел отец сыну стать правителем между горой Кувольсан и нынешнейгорой Мехяньсан, дал ему круглую печать, символ посланца Неба, и тритысячи верноподданных.

Взял Хван Ун верноподданных, сел в волшебную колесницу, запряженнуюпятеркой коней, и отправился в путь.

Остановился Хван Ун на горе Тхэбэксан, в тени сандала, одинокостоявшего на холме, основал там столицу.

Учредил в своем королевстве Хван Ун триста шестьдесят должностей – министра Ветров, министра Дождей, министра Облаков. И еще много всякихминистров. Так было создано королевство людей, и правил им небесный корольХван Ун. Жили в те времена на горе Тхэбэксан тигр и медведь,старые-престарые, с давних пор мечтали они превратиться в людей.

Прослышали звери о том, что с неба спустился сын небесного духа ХванУн, прибежали, стали плакать и умолять:

– О, небесный король, мы родились и выросли на земле, жить нам осталосьнедолго, сделай так, чтобы мы превратились в людей, и сбудется тогда нашазаветная мечта.

Пожалел их Хван Ун, дал каждому по пучку травы, по двадцать головокчеснока и говорит:

– Возвращайтесь домой и сто дней не ешьте ничего, только траву ичеснок, и не выходите из своего логова на свет божий. Сделаете, как ясказал, и превратитесь в людей.

– Спасибо тебе, небесный король, – в один голос промолвили тигр имедведь и ушли. Съели они траву и чеснок, ждут не дождутся, когда пройдутсто дней.

Не выдержал тигр.

Хорошо, конечно, быть человеком, – думает, только вряд ли я до этогодоживу, умру с голоду, если целых сто дней не буду есть мясо. Так стоит лирисковать? Подумал так тигр и выскочил из своего логова.

А медведь выдержал испытание и превратился в человека, только не вмужчину, а в женщину. Стало женщине скучно одной, захотелось ей мужа.

Маялась, маялась и решила снова пойти на поклон Хван Уну, чтобы мужанашел. И так просила она его, так умоляла, что сжалился король и сам взялее в жены. Через десять лунных месяцев родился у них сын, и назвали егоТан Гуном.

Вырос Тан Гун и основал государство Чосон* со столицей Пхеньян.

* Чосон – Страна Утренней Свежести.

Со временем Тан Гун перенес столицу на Тхэбэксан, где росло сандаловоедерево.

Он правил страной полторы тысячи лет, а всего прожил на свете полторытысячи и еще восемь лет.

Перевод Вадима Пака

В средний период правления династии Коре* жил человек по имени ЮнКвон. Велено было ему найти место к югу от гор Пэкак, высоких и скалистых,и посадить там несколько слив.

* Коре – название одного из королевств в Древней Корее, существовало вХ – XIV вв.

Выросли деревья, густыми стали, развесистыми, и тогда велено было ЮнКвону подрезать ветки, чтобы надпись на одной из скал Пэкака незагораживали. А надпись ту высек Досон, прославленный буддийский монахкоролевства Силла*. И вот что он написал: Следующим королем будетЛи**, и столицу надо перенести в Ханян ***.

*** Ханян – старинное название Сеула.

Так и случилось. Генерал Ли сверг короля и воссел на трон. Но у королябыло много верных людей, и они заставляли Ли перенести столицу из Кэсона вдругое место. Призвал тогда к себе генерал известного буддийского монахаМухака, из кумирни в горах Кодаль, и приказал ему подыскать новое местодля столицы.

Отправился Мухак в путь, одолел горы Пэкак, добрался до Тонья,Восточного поля, к югу от горы, и думает: Куда же идти? Как вдруг слышит – крестьянин волу своему кричит: До чего же ты глуп, как мухак*, всегданоровишь идти не туда!

* Мухак – неуч, неграмотный.

Услышал это монах и говорит крестьянину:

– Ты своего вола мухаком обругал за глупость. А меня как раз зватьМухак. Помоги, если можешь! Я место ищу для новой столицы. Хорошо быпостроить ее прямо здесь, на поле. Что скажешь на это?

Посоветовал монаху крестьянин пройти еще десять ли к северу. Поле, гдемонах с крестьянином повстречались, ныне называется Вансимни*. Говорят,здесь был закопан камень, на котором высечены эти слова.

* Вансимни – букв.: пройди десять ли.

Монах послушался крестьянина и нашел для столицы подходящее место – Ханян. С трех сторон отвесные скалы, с четвертой – глубокая река Хан.

Здесь и решили построить столицу и возвести высокие стены. Вот только каких расположить – не знали.

Но вот однажды ночью выпал снег и лег кольцом вокруг выбранного длястолицы места. Так и решили возводить стены – кольцом. Назвали столицу Сеулом. Это слово, говорят, происходит от китайского сюэ – снег, и корейского ул – изгородь.

Перевод А. Т. Иргебаева

Если смотреть с Моранбона на реку Тэдонган, то на самой ее серединеможно увидеть остров, похожий на полумесяц. С горы он кажется плывущей поводе лодкой. Плакучие ивы по его берегам, низенькие крестьянские хижины,грядки с желтыми, синими и белыми цветами капусты, листья редиски,стрелами расходящиеся в разные стороны, – все это вместе издали можнопринять за вытканный искусно ковер, играющий множеством красок. Пейзаж таккрасив, что кажется вышитым на шелку, потому и прозвали свой остров жителиШелковым.

С незапамятных времен существует об этом острове удивительная легенда.

Однажды в летнюю пору несколько дней кряду лил дождь. Река Тэдонганвышла из берегов и стала огромной, как море. Затопило все дамбы, дома ипосевы. Днем и ночью трудились люди, чтобы восстановить дамбы.

И вот как-то утром приметил один крестьянин на середине реки что-топохожее на высочайшую гору. И доложил об этом правителю Пхеньяна.

Правитель тотчас послал людей разузнать, что за гора такая приплыла вего владения. Пришли на берег посланцы правителя, смотрят, а на реке ивпрямь что-то огромное высится. Всякое случалось видеть во время паводка.

Но чтобы такое... Просто не верилось, что эта громадина могла с местасдвинуться и приплыть. Что за диковина? Сели люди в лодку, ближе подплыли.

А это, оказывается, большой-пребольшой остров. Еще больше подивились люди.

Где это видано, чтобы за одну ночь ни с того ни с сего остров вдруг нареке появился?!

Потолковали меж собой люди, пошли правителю Пхеньяна докладывать, какоечудо на реке видели. Выслушал их правитель, сам диву дался. И начались вПхеньяне толки да пересуды. Только и разговоров что об острове. А откудаон взялся – никто не знает.

В это же самое время в уезде Сончхон тоже начался переполох. Ночью среки Бируган исчез остров.

Узнал об этом помещик, разъярился, приказал батракам остров во что быто ни стало найти. Мало того что пропажа острова – дело скандальное, такеще убыток какой! Ведь жители острова помещику налоги платили! Пошлибатраки остров искать. Искали, искали, никак не найдут. Так и вернулись нис чем.

А за день до наводнения житель острова, молодой крестьянин, отправилсяв уездный город по делу. Только дошел до места – ливень полил, целый деньлил, а к вечеру река Бируган вышла из берегов, все вокруг затопила.

Знал крестьянин, что от паводка больше всего остров страдает. Поэтому ирешил сразу домой вернуться. Пока шел, вымок до нитки. Пришел к мостику,что на остров ведет, а мостика нет. И дома своего, что на острове стоит,тоже нет. И сам остров исчез.

Утром дождь перестал, вода в реке спала, а остров как исчез, так его инет. Понял тут крестьянин, что остров вместе с домами унесло. А куда – неизвестно.

Запечалился крестьянин, не знает, что и делать. Хоть бы жену найти,пусть мертвую, утонувшую. Пошел крестьянин дальше и не заметил, как дореки Тэдонган дошел. А в нее река Бируган впадает. Вдруг слышит, говорятлюди, будто в реку Тэдонган какой-то остров приплыл, у горы Моранбонстоит. Его во время наводнения принесло.

– Не иначе как это наш остров! – обрадовался крестьянин и пошел к гореМоранбон.

Это и в самом деле был его остров. И хоть ни один дом не уцелел, всеразвалились, зато остались хоженые-перехоженые дороги. И место, где стоялего дом. А рядом – небольшой холмик. Раскопал его крестьянин, смотрит – атам его одежда и мотыга. Чуть дальше жену увидал. Мертвая она. Утонула.

Узнали наконец жители Пхеньяна, что за остров такой появился на рекеТэдонган, и стали потихоньку его обживать. А налоги сончхонскому помещикуплатить несподручно, далеко ездить.

Пожили они на острове год, пожили другой и правителю Пхеньяна прошениеподали, чтобы остров провинции Пхенандо принадлежал. И повелел правительПхеньяна считать отныне Шелковый остров частью провинции Пхенандо. О чем ибыл издан соответствующий указ. Поднял тут шум помещик из Сончхона. Как жетак? Его доходов лишили!

Разгневался правитель Пхеньяна и сказал:

– Раз этот негодяй не хочет подчиниться моему приказу, пусть забираетсвой остров обратно в уезд Сончхон и там собирает налоги. Не желаю, чтобыэтот остров находился во вверенных мне владениях! А не заберет, – найду нанего управу!

А жадный помещик только и умел, что три шкуры с крестьян драть, где ужему было остров с места на место перенести! Так и остался навсегда островво владениях правителя Пхеньяна. Пришлось помещику с этим смириться.

Перевод Валентина Ли

Случилось это в давние времена. Отправил китайский император королюКореи гонца и велел передать: Всю воду реки Хан немедля погрузить насудно и переслать в Китай.

Созвал король всех своих сановников и министров, и стали они думать,как быть да что делать. Думали, думали, ничего не придумали. Тогдавыступил вперед премьер-министр Хван Хи и говорит:

– Вот что, ваше величество, следует ответить китайскому императору:

Король Кореи с великим удовольствием погрузит на судно всю воду реки Хани отправит в Китай. Но для этого нужны песчаные мачты. В Корее песка мало,зато на севере Китая, как мне известно, его великое множество. Несоблаговолите ли прислать нам песчаные мачты высотой в триста футов.

С той поры, говорят, китайский император никогда больше не посылал вКорею гонца с подобными поручениями.

Перевод А. Иргебаева

Рассказывают, что в давние времена правил Кореей добрый король. Тольконе разбирает болезнь, кто добрый, кто злой: занедужил король. Собралисьмудрые старцы да лекаря, судят-рядят, как короля вылечить, один такоеснадобье предлагает, другой – другое. Вышел тут вперед самый мудрый изних, самый ученый и говорит:

– Стал король белый, как молоко. Значит, и лечить его молоком надо.

Поднялся шум:

– Закон запрещает пить молоко!

– Лучше умереть, чем нарушить закон!

– Даже младенцу не дают первого молока, когда материнское пропадает.

Сказал тогда самый мудрый и самый ученый:

– Законы Земли пишет король по велению Неба. Небо смотрит на Землюсвоими глазами – звездами. Звезды мигают – беседуют с нами. Их языкпонимают только звездочеты. Вот они мне и сказали, что в Стране УтреннейСвежести королям разрешается пить молоко.

Не стали больше мудрецы спорить, склонились перед наимудрейшим. Про то,что королю разрешается молоко пить, возвестили по всей стране, как в нашидни, когда важные новости в газетах печатают. Только не помогло королюмолоко. Умер он. Сам белее молока стал. И надели люди белые траурныеодежды, вся жизнь в стране остановилась, запретили жертвоприношения,свадьбы, судилища, наказания, пост начался. Уже другой король воссел натрон. А люди все траур носят. Три года носили, а когда сняли, другойкороль тоже умер. Опять траур надели. Сняли – третий король умер. И сталбелый цвет цветом жизни – пока короли умирали, много на свет людейнародилось... Так и поныне одеваются корейцы во все белое.

Перевод Вадима Пака

Вот с каких пор корейские женщины стали вести замкнутую жизнь.

Тысяча пятьсот лет назад царствовал в Корее знаменитый императорО-шан-пу-он-кун.

Когда ему было шестнадцать лет, он ходил в школу и от товарищей слышал,что все женщины Сеула распутны. Он пожелал поэтому испытать свою жену имать.

Однажды, когда жена его гуляла в саду, он, переодетый, выскочил из-закустов, поцеловал ее и убежал.

Вечером жена его ничего не рассказала, но была задумчива.

Прошло еще два дня. Она перестала принимать пищу.

– Отчего ты ничего не ешь? – спросил ее король.

Тогда она заплакала и рассказала ему все.

– Я теперь обесчещена, и мне остается одно – умереть, потому я и непринимаю пищу.

Тогда король обнял ее и рассказал все, как было.

Относительно того, как испытать мать, король долго думал и решилприбегнуть к следующей хитрости. Он и два его товарища должны были,переодетые в Будду и двух его ангелов, появиться в буддийском монастыре,который тогда существовал в Сеуле, в то время, когда по случаю Нового годавсе женщины города будут в храме с обычными чашками риса. О замысле королязнал только монах, и от остальных все сохранялось в строжайшей тайне.

Поэтому, когда вдруг, во время службы, в храм вошел Будда с двумяангелами, так, как их изображают на изваяниях, то монахи упали на землю,крича: Сам великий Будда сошел на землю, а все бывшие в храме женщиныпотеряли голову от страха.

Мнимый же Будда, не теряя подходящего мгновения, сказал:

– Я пришел на землю, чтобы снять с вас ваши грехи, идите с вашимичашками риса ко мне и несите их столько, сколько у каждой любовников. Есликоторая хоть одного утаит, то тут же в храме будет мной казнена.

Тогда открылись удивительные вещи. Хотя и запасли монахи много рисовыхчашек, но их не хватило, и они много раз бегали за ними на базар. Хорошиедела они сделали в тот день, да и король узнал, что из всех его подданныхженщин только и были невинны две: его жена и мать. У остальных же было подва, по три и до десяти мужей. Его ангелы записывали женщин и их мужей, ана другой день король написал и расклеил везде объявления, в которыхсообщил, сколько у каждого из его министров жен и сколько у каждой из нихвозлюбленных.

А чтобы впредь ничего подобного не могло быть, король и издал имправила, по которым и до сих пор живут женщины Кореи.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Прежде и в Корее были законные и незаконные дети, но вот с каких порвсе дети стали законными.

У одного министра не было законного сына, и, согласно обычаю, он долженбыл усыновить кого-нибудь из своего законного рода, чтобы передать емусвои права и имущество.

Выбор его пал на племянника.

В назначенный день, когда собрались для этой церемонии в доме министравсе знаменитые люди и прибыл сам император, вышел к гостям незаконныйдесятилетний сын хозяина, держа в руках много заостренных палочек.

Каждому из гостей он дал по такой палочке и сказал:

– Выколите мне глаза, если я не сын моего отца.

– Ты сын.

– Тогда выколите мне глаза, если мой двоюродный брат сын моего отца.

– Но он не сын.

– Тогда за что же вы лишаете меня, сына моего отца, моих прав?

– Таков закон, – ответили ему, – и по закону ты незаконный.

– А может быть, не я, а закон незаконный?

– А все может быть.

– Кто пишет законы? – спросил мальчик.

– Люди, – ответили ему.

– Вы люди? – спросил мальчик.

– Мы? – Гости посоветовались между собой и ответили: – Люди.

– От вас, значит, – сказал мальчик, – зависит переменить неправильныйзакон.

Тогда император сказал:

– А ведь мальчик не так глуп, как кажется, и почему бы действительнонам и не переменить несправедливый закон?

И закон переменили, и с тех пор в Корее нет больше незаконных детей.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Прежде стариков, когда они достигали шестидесяти лет, убивали.

Один сын очень любил своего отца и, когда ему минуло шестьдесят лет,спрятал его в подземелье, куда и носил ему пищу.

Однажды на дворец богдыхана напали какие-то страшные звери, величиною скорову, серые, с узкими, длинными мордами, с длинными тонкими хвостами.

Все потеряли голову и не знали, что делать.

Тогда старик отец сказал:

– Надо найти восьмифунтовую кошку.

Нашли кошку в семь с половиной фунтов.

– Кормите ее, – сказал старик, – пока она не вытянет восемь фунтовровно.

Когда кошка вытянула восемь фунтов, ее выпустили на зверей.

И вот что случилось.

Увидев ее, звери стали уменьшаться, пока не превратились в обыкновенныхмышей, которых и ловят с тех пор обыкновенные кошки.

Когда император узнал, кто выручил всех из беды, то разрешил с тех порстарикам жить столько, сколько они хотят.

Так появились мыши на свете, виновники того, что стариков не убиваютбольше.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

С давних пор китайцы вели торговлю с корейцами. Богатые купцы везлитовары морем и сушей. А где торгаши-толстосумы, там и обман. Дошел как-тоодин купец на своих парусных лодках до реки Ресенган и остановился вприморском селении. Бойко торгует, на все лады товар свой расхваливает: ситец, украшения, разные безделушки. Зашла как-то раз к нему в лавкуизвестная в тех местах красавица. Расщедрился тут купец, задешево отдалшелк самый лучший, зовет красавицу снова в лавку прийти за покупками. Чтозадумал купец, красавице невдомек, она и пришла. И так старается купецженщину улестить, и эдак – ничего у него не выходит. Рассердилась женщинаи ушла. Но купцы – народ хитрый. Деньгами не возьмут – всякими уловкамиодолеют. А надобно вам сказать, был купец мастер в шахматы играть. Вот ипредложил мужу красавицы, крестьянину, посостязаться с ним. Сели онииграть. Выигрывает купец и выигрывает. Потом вдруг сделал два неверныххода и проиграл. Сгреб крестьянин в кучу денежки и еще на партиюнапрашивается. Согласился купец и опять проиграл. Вдвое больше.

– Так, пожалуй, ты все свои товары спустишь, – говорит крестьянин.

– Люблю отчаянных игроков, – отвечает купец, а сам расставляет фигуры,третью партию хочет играть. Только начали игру, а купец мат объявляет.

– Сплоховал малость, – говорит крестьянин. – Давай еще партию.

Так, партию за партией, крестьянин все денежки проиграл, с которыми набазар пришел. Да еще быка с повозкой в придачу. Стал в долг играть. Уженочь на дворе, а они все играют. И за каждый ход купец мужу красавицыводку подносит. Напоил его и говорит:

– Знаешь что, друг, – ставь на кон жену! Выиграешь – все долги прощу илавку отдам в придачу.

– Согласен, – отвечает доверчивый муж, а сам еле ворочает языком.

Жертвует купец пешку за пешкой, слонов обоих отдал. Радуется доверчивыймуж. В глазах алчность. Богатство мерещится, собственная торговля, жена закассой в лавке сидит... Но тут купец неожиданно ринулся в атаку. Кто рядомбыл, так и ахнули.

– Уговор дороже денег, – говорит купец. – Ты проиграл жену. Теперь онамоя.

Весь хмель сошел с крестьянина. Опустил он голову и запел грустнуюпесню про свою беду.

А купец тем временем велит слугам жену крестьянина к нему привести,красавицу...

Распродал купец товар, взял красавицу и поплыл домой. Только не даетсяему красавица, бьет по лицу, царапает... Плывет корабль посреди синегоморя. Вдруг красавица вырвалась от злодея, выбежала на палубу, повернуласьв сторону родной земли, воздела руки к небу и нежным голосом запела.

Понесли ее грустную песню волны к самому морскому Владыке. Разгневался накупца Владыка, море взбаламутил, бурю наслал. Был на корабле у купцастарец, убеленный сединами. Сказали матросы старцу:

– Ветра нет, а буря разыгралась на море. Ответь, отчего?

Указал мудрец на красавицу и говорит:

– Из-за нее море бушует. Отнял хозяин жену у крестьянина, обесчеститьхочет. И если не образумится, не отдаст мужу жену – утонет корабль...

Испугался купец, велел назад плыть.

Увидела красавица мужа, бросилась к нему, песню запела. Песню о рекеРесенган. Излила она в той песне свою обиду, печаль разлуки и радостьвстречи.

Перевод Вадима Пака

Есть в Корее река Тэдон. Величаво несет она свои воды, и отражаются вней то густые леса горы Моран-бона, то плакучие ивы острова Рынна. В одномместе над водой нависла крутая обрывистая скала – будто сказочный великанрассек ее надвое. Вот об этой скале и сложена легенда.

Давным-давно за восточными воротами пхеньянской крепости жилкрестьянский парень со своим старым отцом. И звали его Сор. Добрым был итрудолюбивым, с самого детства работал в поле, трудился в поте лица, нокак был бедняком, так бедняком и остался. Вырастят они, бывало, с отцомурожай, а его паводком затопит. И приходится тогда хворост в лесусобирать, на базаре его продавать. Затянет Сор пояс потуже, в горы идет.

Только и радости что хворост продать, не с пустыми руками к отцувернуться. А не повезет – без всего идет, еле ноги волочит.

И так заботился Сор об отце, что и рассказать трудно. Уважали его заэто соседи. И вот однажды продал Сор хворост, купил немного риса, домойсобрался. Вдруг видит, на берегу толпа собралась. Подошел Сор поближе, атам рыбак карпа продает. Да такого большого, красивого.

Чешуя так и сверкает на солнце, так и переливается. Глядит Сор, а укарпа из глаз слезы льются, как у человека. Пожалел Сор карпа и говоритрыбаку:

– Давай я твоего карпа куплю.

– Выкладывай два яна* и бери, – отвечает рыбак.

* Ян (лян) – денежная единица в старой Корее.

А у парня как раз и было два яна – ни больше, ни меньше. Жалко емурасставаться с ними. Ведь дома голодный отец ждет, а за хворостом опять непойдешь, время позднее, да и базар кончается.

А карп смотрит на парня, будто о спасении просит, хвостом слегкашевелит. И решился наконец Сор.

– Ладно, – говорит рыбаку, – бери деньги.

Отдал он деньги, взял карпа, на берег реки вышел и думает: Пускай мы сотцом без ужина посидим, зато рыбу я спас. Подумал так Сор и пустил карпав реку.

Нырнул карп, после вдруг вынырнул, покружился, будто поблагодарил Сора.

Сор рад, что карпа спас, и думает: Раз риса нет, пойду в лес ягоднасобираю. Набрал ягод, в широкий лист завернул, домой пошел. Принес отцуягод и рассказал про карпа.

– Доброе дело сделал, сынок, – сказал старик, – ради этого и поголодатьможно.

Стемнело. Скоро и спать пора. Вдруг откуда ни возьмись юноша. Одежды нанем богатые, на голове корона. Ни дать ни взять принц. А рядом с нимслуги-мальчики, тоже все разодетые.

Поклонился юноша Сору и говорит:

– Я сын царя Западного моря, вышел прогуляться да и угодил ненароком всеть рыбака. Уж и не знаю, чем тебя отблагодарить за то, что от вернойсмерти меня спас.

Уставился Сор на принца – и вправду губы у него точь-в-точь как укарпа.

– Не надо мне никакой благодарности, – говорит Сор. – Стоило липриходить тебе, юноша, из-за этого в нашу убогую хижину.

– В подводном царстве никогда не забывают добра, – ответил юноша. – Собирайтесь в дорогу – мой отец, Владыка Западного моря, вас ждет.

– Как же я к вашему батюшке прийти могу, если он на дне морском живет?

– А об этом не беспокойся, – ответил принц и рукой махнул.

В тот же миг, словцо из-под земли, огромная черепаха выросла. Помоглислуги Сору на спину к ней взобраться, не успел он и глазом моргнуть, какчерепаха поплыла, унося его все дальше и дальше в подводное царство. А тамкрасота такая, что и рассказать трудно. Плыли они, плыли, до дворцовыхворот доплыли. Колонны здесь все из красных кораллов в янтарных чашахстоят, крыша – птица в полете, сверкает золотом-серебром. В саду музыкаиграет.

Прошли они через двенадцать ворот, во дворец Владыки морского пришли.

А здесь пол черепаховыми панцирями выложен, потолок и стены изперламутра – глазам больно. Аромат волшебный повсюду разносится.

Вышли Сору навстречу все королевские сановники: акула в кафтане, карасьв мундире, рыба-сабля с перевязью через плечо, важная каракатица,надменный скат, старичок-краб – весь в орденах, ракушка-жемчужница и дажепридворная дама – морская капуста. И повели они Сора прямо к царю.

Увидел царь Сора – обрадовался и говорит:

– Так вот ты какой, спаситель сына моего! Гость из царства людей!

Взял его царь за руку, рядом с собой усадил.

И начался пир в честь дорогого гостя. Три дня и три ночи пировали. Неперечесть, сколько было съедено диковинных блюд, сколько вин сладкихвыпито! Веселились обитатели подводного царства, а уж как танцевали! Сорглядел на них и не мог наглядеться. Ведь ничего подобного отродясь невидел!

Бокал за бокалом поднимал царь за здоровье гостя с земли, и Сор каждыйраз ему почтительно кланялся.

А когда прошло три дня и три ночи, говорит царь Сору:

– Я хочу наградить тебя, о достойнейший, за спасение любимого сына.

Скажи, чего ты желаешь?

Слушает парень царя, а сам думает: Как там отец? Я ем и пью, а онголодный меня дожидается. Ливень недавно прошел, может, опять весь урожайзатопило? И стоит отец сейчас на краю поля вместе с односельчанами, незнает, что делать.

А царь морской опять говорит:

– Бери что хочешь, мне для тебя ничего не жалко!

– Спасибо на добром слове, – отвечает Сор. – Только не надо мне никакихбогатств, есть у меня к тебе, царь, одна просьба.

Отвечает царь:

– Говори, юноша, что за просьба, не бойся. Все сделаю, что попросишь.

Ждут придворные, что Сор ответит, во все глаза на него глядят.

А Сор и говорит:

– Поверни ты, царь, своей силой волшебной реку Тэдон к горе Моранбон!

Чтобы не текла она мимо нашей деревни, урожай не затопляла. Потечет рекамимо горы Моранбон, красота там откроется необыкновенная. А нам спокойнеебудет.

Услышал эти слова царь, обрадовался и говорит:

– До чего же ты добрый, Сор! Не быть мне морским Владыкой, если неисполню твоего желания! Только вот что тебе скажу. Вернешься домой, велиодносельчанам на три дня и три ночи в горы уйти. Я дождь сильный нашлю.

Как ни удерживал царь парня, как ни уговаривал еще повеселиться, несогласился Сор, сел на спину черепахе, домой отправился.

Увидел отец Сора, обрадовался. Рассказал ему Сор про подводное царство,а соседей уговорил в горы уйти с пожитками. Только они ушли, хлынулливень.

Узнал об этом жадный и злой помещик и слух распустил, будто Сорсумасшедший. Посадили парня в тюрьму.

День и ночь дождь льет, а бедняга Сор кулаками колотит в дверь камеры,что есть силы кричит:

– Спасайтесь, люди, в горы идите!

Стали люди уходить в горы, переполох в крепости поднялся. А помещикухоть бы что. Велел он Сора высечь, а сам с гейшами пирует.

Сора бьют, а он кричит:

– Скоро река Тэдон мимо горы Моранбон потечет! Спасайтесь, добрые люди!

Три ночи льет дождь, три ночи бьют Сора. Во дворце у помещика пиргорой, веселье и смех, громкое пение.

Вдруг грянул гром. Огромный синий дракон взвился в небо, хвостом рассекнадвое гору Моранбон. И повернула река свои воды, потекла в расселину.

Испугался помещик, да как заорет:

– Выпустите этого сумасшедшего на волю!

Побросали палачи палки, выбросили Сора за ворота тюрьмы.

Проснулись жители утром – глазам своим не верят. Течет река Тэдон кподножию горы Моранбон. А гора надвое рассечена, будто мечом.

Так и появилась скала Чхонню.

Прошло много лет. Построили жители у того места беседку в память оподвиге скромного парня. И назвали ее беседкой Сорсу. А село и понынезовется Сорсу.

Перевод Валентина Ли

Забрел как-то в одну деревню монах. Был на нем яркий халат и шляпа, а вруках палка. Ходит монах от дома к дому, подаяние просит. Чуть не всюдеревню обошел и вдруг видит – на другом берегу большой дом под черепичнойкрышей стоит. Пошел монах к тому дому, постучался в ворота, милостынюпросит подать. Вышел из дома старик злой-презлой, замахал на монаха рукамии как закричит:

– Нет у нас ничего, убирайся вон!

Монах вежливо говорит:

– Не скупитесь, пожертвуйте что-нибудь. Уж если в таком богатом доменичего не найдется, кто же тогда мне милостыню подаст?

– Вот проклятый монах! До чего же назойлив! Если я и разбогател, то уж,во всяком случае, не с твоей помощью! И нечего тут рассуждать, убирайся!

В деревне все знали, какой старик жадный да злой, и не любили его.

Но даже скрягу проняли мудрые речи монаха, не знал он, как поступить, истучал изо всех сил длинной трубкой, пепел из нее вытряхивая. Затемвыхватил у монаха суму, пошел в хлев, наполнил суму лежалым навозом ипринес монаху. Тот молча взял суму, низко поклонился и пошел прочь. Идетмонах по дороге, вдруг слышит – кто-то его зовет. Обернулся, а это женщинаего догоняет.

– Отец наш к старости совсем лишился ума, в суму вам насыпал навоз, несудите его строго и примите вот этот рис. – Сказала так женщина ипротянула монаху мешочек с рисом. Это была невестка жадного старика.

– Спасибо тебе, – говорит монах, – за доброту добром воздается, а зазло воздается злом, запомни это.

Женщина повернула было обратно, но монах остановил ее и тихо сказал:

– Завтра ваш дом затопит. Никому об этом не говори, возьми ребенка,поднимись в горы, там и спасешься. Только когда будешь подниматься, назадне оглядывайся.

Сказал так монах и исчез.

Монах этот не простой, – подумала женщина. – Его Небо послало покаратьжестоких людей.

И в самом деле, на другой день, ровно в полдень, во дворе появиласьбольшая дыра, из дыры ключом забила вода, того и гляди, все затопит.

Посадила женщина на спину ребенка, схватила самые необходимые вещи ивыбежала из дому. В тот же миг налетел ураган, полил ливень, загремелгром, да так, что содрогнулись Земля и Небо. Забыв о предостережениимонаха, женщина оглянулась и увидела, что на месте огромного, будто кит,дома под черепичной крышей вздымаются, пенятся могучие волны.

– Ах! – только и успела крикнуть женщина, и в тот же миг вместе сребенком превратилась в каменную скалу.

До сих пор стоит та скала. Она и в самом деле напоминает женщину сребенком на спине, потому и получила название Материнская скала. А подскалой огромное озеро разлилось, лотосы на нем расцвели. Говорят, последождя, как только прояснится, можно увидеть на дне горшки и плошки жадногостарика.

Перевод Вадима Пака

Давным-давно в глубоком горном ущелье Кымгансан Алмазных гор жил юношасо старухой матерью. Были они бедные, беднее некуда. Уйдет утром юноша вгоры за хворостом, соберет несколько вязанок, продаст на базаре, едыприпасет, домой принесет.

И вот однажды взял юноша чиге*, в горы пошел. Собирает хвороствязанку за вязанкой. Притомился, к чиге прислонился, передохнуть. Вдругвидит – олень навстречу бежит, на одну ногу припадает.

* Чиге – приспособление для переноски на спине груза.

– Спрячь меня побыстрее, юноша, – просит олень.

Пожалел юноша оленя, хворостом прикрыл. А сам снова за дело принялся.

Тут откуда ни возьмись охотник. Запыхался, бежал быстро.

– Не видал ты хромого оленя? – спрашивает.

– Хромого оленя? Он вон туда побежал, – отвечает юноша и рукой натропинку показывает, что к дальней дороге ведет. Поверил охотник, побежалдальше. Только он за горой скрылся, юноша крикнул:

– Олень, олень, выходи, охотник ушел.

Вышел олень и говорит:

– Спасибо тебе, добрый юноша, спас ты мне жизнь, уж и не знаю, чем тебяотблагодарить. Может, есть у тебя заветное желание – скажи, я сделаю все,чего пожелаешь.

Усмехнулся юноша и отвечает:

– Ну чего я могу пожелать? Конечно невесту!

– Хорошо, я научу тебя, что делать.

Показал олень копытом на гору, что виднелась вдали, и говорит:

– Пойдешь на ту гору, увидишь большое озеро. В пятнадцатый день каждогомесяца с Неба по радуге небесные феи спускаются, в озере купаются. Завтракак раз пятнадцатый день. Пойдешь туда в полдень, дождешься в укромномместечке, когда феи станут купаться, возьмешь платье той, что тебеприглянется, спрячешь. Все феи улетят, а она останется, нельзя ей безплатья лететь. Ты подойди к ней, скажи: будь моей женой. Станет она твоейженой. Только одно твердо запомни: пока не родит тебе фея четырех сыновей,платья не отдавай.

Сказал так олень и пошел своей дорогой.

И вот на другой день, ровно в полдень, пошел юноша к озеру, укрылся вгустых зарослях осоки, стал ждать. Вдруг заиграла над озером пятицветнаярадуга, по радуге восемь фей в голубых платьях с Неба спустились. Сбросилиплатья, стали купаться.

Любуется юноша феями. До чего хороши! Но одна больше всех емуприглянулась. Взял он ее платье, спрятал подальше. А феи шутят, смеются,знать ничего не знают, прыгают да ныряют. Накупались, платья надели, зарадугу ухватились, стали вверх подниматься.

Только самая красивая на земле осталась, мечется, платье никак ненайдет.

Говорят ей подружки:

– Послушай, сестрица, пора уходить, радуга того и гляди исчезнет. Тыостанься, найди свое платье, а завтра мы непременно тебе радугу спустим.

Поднялись феи на Небо, а подружку оставили. Плачет, бедная, слезамиумывается. Вдруг откуда ни возьмись юноша, взял фею за руки, говорит:

– Не печалься! Это я твое платье спрятал. Станешь моей женой – отдамего тебе.

Пришлось фее согласиться, и пошла она за юношей. Стали они мужем иженой и зажили дружно и счастливо. Уже пять лет с той поры миновало,родила фея юноше трех сыновей, один другого краше.

И говорит она как-то раз мужу:

– Отдай мое платье. Я все равно не вернусь на Небо, не брошу детей.

Не устоял юноша, хотя помнил слова оленя, отдал платье жене.

Обрадовалась жена, схватила платье и так затосковала по Небу, чтоневмоготу ей. Взяла она детей, одного на спину посадила, двух под мышкамидержит, улетела, только ее и видели.

Зовет юноша жену – не возвращается, рукой машет – не откликается.

Опечалился юноша.

И снова стал он жить с матерью в бедной хижине, по утрам ходить в горыза хворостом.

Пошел он как-то хворост рубить. Рубит, а сам о горькой судьбе своейсокрушается, вспоминает, как прожили они с женой счастливых пять лет.

Вдруг откуда ни возьмись хромой олень. Увидел олень юношу, обрадовался,только смотрит – загрустил отчего-то юноша. Спрашивает олень:

– Что невесел, юноша? Может, беда какая стряслась?

Рассказал юноша все как было. Утешает его олень:

– Не горюй, я тебе помогу. Только делай все, как я скажу. С того самогодня, как одна фея на земле осталась, другие феи больше не спускаются козеру, только воду из него большой бадьей черпают. Ступай не мешкая козеру, как увидишь большую бадью, выплесни из нее воду, а сам залезай.

Бадья тебя мигом домчит на Небо, и там встретишься с женой и детьми.

Поблагодарил юноша оленя, к озеру поспешил. Только прибежал, смотрит – бадья с Неба на длинной веревке спустилась. Большая-пребольшая. Выплеснулиз нее юноша воду, сам залез, на Небо поднялся. Увидел жену и детей, иснова зажили они счастливо, ни забот, ни хлопот. Хочешь – музыку слушай.

Хочешь – пляши. Что ни день сладко ест юноша, сладко пьет, одно плохо: мать не может забыть, тоскует. И говорит он однажды фее:

– Отпусти меня, женушка! Я мать навещу, расскажу, как живу. А то ушел,больше домой не пришел. К тебе полетел.

– Не отпущу я тебя, – отвечает жена. – Вдруг не вернешься? Мало ли чтоможет случиться!

Муж на своем стоит – отпусти да отпусти!

Говорит тогда жена:

– Так и быть, отпущу я тебя. Возьми волшебного коня-дракона. Он вмигдомчит тебя до дому. Только помни: с коня не слезай, а слезешь – так наземле и останешься.

Не успел юноша вскочить на коня, как в тот же миг очутился у своегодома.

– Мама! – крикнул юноша. – Я пришел тебя навестить!

Выбежала навстречу мать, не нарадуется.

– Что случилось, сынок? – спрашивает. – Я все глаза выплакала, думала,ты в лапы тигру попал, в живых тебя нет! – Говорит, а у самой слезы льютсяот радости.

Рассказал ей юноша, как встретил хромого оленя, как научил его олень наНебо взлететь, как встретился он с женой и детьми и как счастливо они тамживут. Еще сказал юноша, что если коснется ногами земли, не взлететь емубольше на Небо.

Говорит юноше мать:

– Нельзя тебе на землю сойти – не надо. Только так я тебя отпустить немогу. Когда еще свидимся? Ты подожди, а я каши тебе принесу, твоейлюбимой, фасолевой. Поешь – и лети куда хочешь.

Вынесла мать мисочку фасолевой каши, горячей-прегорячей. Уронил ееюноша прямо на спину коня. Взвился конь от боли, сбросил юношу на землю, вНебо взмыл. Заплакал юноша в голос. И так тосковал он без жены и детей,что вскорости умер от горя.

Говорят, будто душа его в петуха вселилась. И кричит теперь петух поутрам, да так жалобно, будто плачет: ко-кие! Это он по своей жене и деткамтоскует.

Недаром петухи так и норовят прыгнуть то на крышу, то на забор – все кНебу поближе!

Перевод Вадима Пака

Давным-давно в горном ущелье жила в бедной хижине женщина. Были у неедочка и два сыночка. Дочке тринадцать минуло, одному сыну – десять, другой – совсем маленький.

Собралась как-то женщина в деревню, что за горой, на поденщину иговорит дочке и старшему сыну:

– Хорошенько за домом смотрите, дверь на засов заприте, во двор неходите. Тигр объявился в деревне. Сделаете, как я наказала, бобов жареныхвам принесу.

На беду, тигр забрел в ту пору во двор и все слышал. Подался он в своелоговище, дождался, когда женщина домой возвращалась, и съел ее. А самплатье ее надел, жареные бобы взял, пошел к хижине, стал у дверей иговорит:

– Детки вы мои, детки! Это я, ваша мама, пришла. Быстрее дверьотоприте, в дом меня пустите!

Услышал меньшой сынок, обрадовался, побежал дверь отпирать, а сестраговорит:

– Погоди, братец, это не наша мама!

Подошла к двери и сказала тигру:

– У нашей мамы голос нежный, красивый, а у тебя противный! Уходи! Непустим мы тебя в дом!

– Детки вы мои, детки! Это я, ваша мама, пришла! – отвечает тигр. – Весь день трудилась без отдыха, вот и охрипла.

– Если ты и вправду наша мама, покажи жареные бобы, которые обещала нампринести, – говорит дочка.

Просунул тигр в щель лапу с жареными бобами.

Увидел меньшой сынок бобы, так и запрыгал от радости, хотел дверьоткрыть, а сестра опять говорит:

– Погоди, братец, у нашей мамы не такие руки!

И сказала она тигру:

– У нашей мамы руки мягкие, а у тебя шершавые.

Услышал это тигр, убрал лапу и отвечает:

– Весь день холст ткала, вот и стали руки шершавыми. Скорее отпирайте,темнеет уже.

Стали думать дети, как быть. Весь день мать трудилась без отдыха,потому и охрипла. Весь день холст ткала, потому руки стали шершавыми.

Домой пришла – бобы принесла. Поверили дети, что это их мама, отперлидверь.

Вошел тигр в дом, схватил меньшого брата, унес на другую половинухижины и улегся с ним под одеяло.

А дочка и старший брат принялись есть бобы. Едят, а сами удивляются: почему это мать под одеяло забралась, да еще чем-то хрустит? Потомзакричали:

– Мама, мама! Мы все бобы съели, дай нам еще...

Бросила тут мать из-под одеяла бобы, дети обрадовались, схватили...

Смотрят: не бобы это, а пальцы меньшого братца – одни косточки остались.

Поняла тут девочка, что не мама это, а тигр лютый, столетний. Задрожала отстраха и думает, как бы из дома выйти. Думала, думала и придумала.

– Мне по малой нужде надо сходить, – говорит.

– Сходи на горшок, – отвечает тигр.

– Стыдно мне, я большая, – говорит девочка.

– В пуок* сходи! – отвечает тигр.

* Пуок – печка.

– Пуок запачкаю, – говорит девочка.

– В дверную щель сходи! – отвечает тигр.

– Нет, я лучше во двор мигом сбегаю и братца свожу.

– Ладно, только быстрее. А то тигр придет, вас сожрет.

А тигр и вправду боялся, как бы дети другому тигру не достались.

Выбежала из дома девочка, уж и не знает, как радоваться, схватила заруку братца, стоит во дворе и думает: как от тигра спастись? Ночь уженаступила, звезды в небе блестят. Убежать – все равно тигр догонит, у негоноги быстрые. Спрятаться где-нибудь – все равно тигр найдет, у него нюххороший. Глянула тут девочка на высокую иву, вместе с братцем залезла надерево.

А тигр съел меньшого братца и ждет, когда девочка придет, второгобратца приведет. Ждет тигр, ждет, а девочка не идет. Понял тут тигр, чтообманула его девочка, да как зарычит! Выскочил во двор, сбросилматеринское платье, длинным хвостом машет, девочку с братцем ищет. Гдетолько не искал! И на кухне, и в уборной, и в дымоходной трубе. Смотрятдети, как мечется тигр. Девочке страшно, а братцу смешно. Не выдержал он,засмеялся.

Еще громче зарычал тигр, к колодцу подбежал. Заглянул, а там девочка сбратцем сидят – ива у колодца росла.

– Так вот вы где, мои птенчики, – взревел тигр, да так грозно, что горыходуном заходили. Хотел тигр спуститься в колодец. Уже хвост туда опустил,а братец опять рассмеялся, кричит:

– Дурак ты, дурак!

Услыхал это тигр, голову поднял, смотрит: на дереве дети сидят. Тольконе забраться тигру на дерево, и решил он на хитрость пойти.

– Детки вы мои, детки, – говорит, – расскажите, как вы на деревозабрались, я к вам хочу.

– К нам хочешь, – говорит мальчик, – на дерево влезть? Тогда слушай.

Взяли мы у соседей соевого масла, намазали дерево и залезли.

Поверил мальчику тигр, быстро соевого масла принес, стал дерево мазать.

А дерево скользким стало. Как на него залезешь? Говорит тигр:

– Вы, детки, со мной не шутите, вы мне правду скажите. Как на деревовлезть?

– Если хочешь забраться на дерево, возьми веретено и крути, получитсянитка, по нитке залезешь.

Опять побежал тигр, принес мулле, крутил, крутил, а нитка возьми дапорвись. Смеется мальчик и говорит тигру:

– Так ты и за сто лет и еще один год не залезешь на дерево. Топор надовзять, ступеньки на стволе вырубить, по ступенькам на дерево влезть.

Сказал так мальчик, понял, что проговорился, да поздно. Принес тигртопор, ступеньки стал вырубать. Вырубил – и на дерево полез. А сестра сбратом от страха дрожат. Добрался тигр до середины, дети на самую макушкувлезли – выше некуда.

Изо всех сил старается тигр, вспотел весь, а все равно лезет.

Видит девочка, тигр вот-вот до них доберется, голову подняла,взмолилась:

– О Небо! Хочешь спасти нас – железную цепь спусти, да покрепче! Хочешьсгубить нас – ржавую спусти.

Только она это сказала, железная цепь с Неба спустилась,крепкая-прекрепкая. Ухватились за нее дети, вмиг очутились на Небе.

Тигр тоже взмолился:

– Небо, если хочешь помочь мне – ржавую цепь спусти, если хочешь менясгубить – спусти крепкую цепь.

Только он это сказал, с Неба ржавая цепь спустилась. Обрадовался тигр,ухватился за цепь, стал вверх подниматься. А цепь ржавая, оборвалась наполпути. Тигр на землю грохнулся да в кукурузное жнивье угодил, делоосенью было. Жнивье острое, что нож! Поранился тигр, хлещет из него кровь.

Так и издох.

С тех пор говорят, что стебли у кукурузы красные оттого, что в давниевремена столетний тигр на ее жнивье угодил, да там и издох, обливаяськровью.

А сестра с братом благополучно поднялись на Небо. Сестра стала Солнцем,брат – Луной.

Не хочет сестра, чтобы с утра до вечера на нее люди глядели, стыдится.

И припасла целый мешочек острых-преострых иголок. Уставятся на нее – а онаиголки начинает бросать. Вот почему нельзя долго смотреть на солнце,глазам больно. Попробуйте – сами увидите.

Перевод Вадима Пака

Когда в зимнюю пору в провинциях Кенгидо и Чхунчхондо бывает особеннохолодно, люди обычно так говорят:

– Ну и стужа! Не иначе как нынче день смерти Сондора.

Почему Сондора и какое он имеет отношение к холоду, рассказывает такаялегенда.

В Корее, во времена династии Ли, Ли Квар неожиданно поднял мятеж противкороля Инчжо, и королю пришлось бежать из Сеула на остров Канхвадо. Правиллодкой гребец по имени Сондор, замечательный мастер своего дела,переплывший не одно море.

Поглощенный невеселыми думами, король все время смотрел на небо, акогда вдруг опустил голову, то заметил, что лодка мчится прямо к порогу,где бушует вода. Казалось, беда неминуема, если не повернуть лодку.

Подумал король, что лодочник замыслил недоброе, подозвал сановника, указална порог и спрашивает:

– А не опасно нам идти в ту сторону?

Сановник и сам так думал, потому и ответил, что да, опасно. Услышал этолодочник и говорит:

– Не извольте беспокоиться, я веду лодку как надо.

А порог все ближе и ближе. Разволновался король, приказывает лодочникуповернуть лодку, а тот ни в какую. Тут король не стерпел и как закричит:

– Убить негодяя!

Сондор принялся объяснять – так, мол, и так, потому-то и потому веду ялодку к порогу, но где уж королю понять, если он и в самых простых вещахразобраться не может! Обуял его страх, он и слушать не стал. Знай твердит:

Убить негодяя.

Понял Сондор, что спасения ждать неоткуда, и говорит:

– Не верите – убивайте! Только выслушайте меня прежде. Прошли мынемалый путь, совсем немного осталось. Жаль, что не довез вас до места.

Так вот вам моя последняя просьба. Не выполните – не доплывете до острова.

Как только меня не станет, возьмите эту тыкву-горлянку, бросьте в реку,куда она – туда и гребите.

Сказал так Сондор, отдал королю тыкву и прыгнул в реку.

На место Сондора король поставил другого гребца. А тот не можетсправиться с лодкой – не знает, куда грести.

Вспомнил тут король о тыкве, приказал бросить ее в воду.

Тыква плывет, лодочник за ней гребет.

Случилось это двадцатого числа десятого месяца, когда холодов еще небывает. А тут вдруг налетел ледяной ветер, мороз до костей пробирает.

Огромные волны ходят по реке, лодку швыряют, будто листок. А лодка всеравно плывет за тыквой-горлянкой. Плыла, плыла, через все опасные местаблагополучно прошла. Понял король, что зря так жестоко обошелся сСондором.

Кончился мятеж, в стране воцарился мир, король вернулся в Сеул. Тольконе мог забыть он Сондора, велел в память о нем соорудить храм и каждый годв день его смерти молебен служить.

И странное дело: в этот день из года в год налетает холодный ветер.

Корабельщики не могут выходить в море и справляют поминки по Сондору.

Вот почему если в двадцатый день десятой луны дует ветер, его называют Сондорпарам*, он словно приносит с собой жалобный вздох самого Сондора.

* Сондорпарам – ветер Сондора.

Перевод Вадима Пака

Стоит на горе Пэкчжоксан огромный буддийский храм. Только егопостроили, стали твориться дела там поистине странные. Что ни год исчезаетмонах, и никто не знает, куда он девается. Особо рьяные почитатели святогоучения говорили, что это Будда призывает к себе самых лучших и самыхусердных. Но исчезали и неусердные.

Дело в конце концов дошло до того, что в храме осталсяодин-единственный монах. И хотя был он тверд в вере, обуяла его тревога.

Отправился он к своему старому другу, в деревню, что неподалеку, прямоу подножия горы, захотел попрощаться, прежде чем расстанется с бреннойжизнью на этой грешной земле.

Обрадовался друг и говорит:

– Заходи, брат, давненько мы с тобой не видались.

Отвечает ему монах:

– Ты, верно, знаешь, что нынче настал мой черед отправиться к Будде.

Вот и решил я проститься с тобой.

Друг и в самом деле знал о том, что творится в храме, слух об этомпрошел по всем окрестным деревням. Утешить монаха было нечем, и друг,помолчав, сказал:

– Покинь храм – и спасешься. Иного выхода нет!

– Как можешь ты так говорить?! – произнес с укором монах. – Да и кудамне идти?

– Ты должен покинуть храм, – стоял на своем Друг.

– Меня призывает Будда, а ты советуешь убежать! – рассердился монах.

– Не сердись, – сказал друг, – но в этой истории есть какая-то тайна, яуверен, кто-то губит людей.

– Да как ты смеешь? – вышел из себя монах.

– Значит, ты не покинешь храм и будешь ждать своей участи?

– Так я решил, – твердо ответил монах.

Понял тут друг, что уговоры бесполезны, и сказал:

– Будь по-твоему, брат, возражать тебе я больше не стану, тольковыполни одну мою просьбу.

– Говори, что за просьба, – насторожился монах.

– Я знаю, мы больше не встретимся, и хочу подарить тебе напоследок моеодеяние. Не снимай его ни днем ни ночью. Согласен?

– Согласен, – ответил монах.

Друг намазал одеяние какой-то мазью, отдал монаху и говорит:

– Это одеяние – мой последний подарок тебе. Помни же мою просьбу иникогда не снимай его!

– Благодарю за подарок, а просьбу твою я не забуду, – пообещал монах.

Они распрощались, и монах возвратился к себе.

Через несколько лет друг пришел в храм навестить монаха. Но того и следпростыл. Напрасно друг обшарил все уголки. Он уже собрался спуститься сгоры, как вдруг увидел неподалеку от храма громадный камень, а на камне – огромную мертвую тысяченожку. Подошел ближе, видит – у нее в пасти торчитклочок одежды, которую он подарил в свое время монаху. Понял тут друг, чтомонаха сожрала тысяченожка. И сама издохла от ядовитой мази, которой другнамазал подаренную монаху одежду. Так что не к Будде попадали монахи, апрямехонько в пасть прожорливой твари, поселившейся под большим камнемпочти у самого храма.

Перевод Вадима Пака

В давние времена жила в уезде Сунчхан красавица Синси. Далеко вокругразнеслась о ней добрая слава. Дни и ночи лила Синси горькие слезы, издому не выходила, на судьбу свою сетовала. Только свадьбу сыграли, алюбимый муж умер. Что ни день приходят сваты умницу да красавицу сватать,ведь была Синси совсем молодая. Только не хотела Синси снова замуж идти,решила верность хранить умершему мужу.

Жил в одной с ней деревне молодой сонби* по имени Сольси. Славился навсю округу своей ученостью. Он давно потерял жену, а когда услышал о Синсии ее добродетелях, задумал послать к ней сватов.

* Сонби – низшая степень конфуцианского ученого.

Растерялась женщина, а потом ответила сватам, что не собирается замуж.

Да так строго!

Не прельстилась Синси ни славой, ни ученостью Сольси.

А Сольси, хоть и знал, что женщина дала обет верности, отказа неожидал. Он снова отправил сватов, и все повторилось, как и в первый раз.

Только Синси была еще тверже, решительней.

Всю жизнь Сольси везло, у него не было неудач, и сейчас он просто незнал, как быть.

Может, вообще не жениться? – спрашивал он себя. Но с каждым отказомСинси любовь его к ней становилась сильнее. Сольси попытался найти себежену в другом месте. От предложений отбоя не было. Но ни одна невеста нешла ни в какое сравнение с Синси. И от этого на душе становилось ещетяжелее. Наконец Сольси дал зарок никогда не вспоминать о красавице вдове.

Уйти с головой в науки. Только ничего из этого не вышло. Все напоминалоСинси – и распустившийся бутон, и Луна. Подумал тут Сольси, что так изаболеть недолго, и говорит женщине:

– Я надену деревянные башмаки на высоком каблуке, высотой в три чжа*,и отправлюсь пешком в Сеул, а вы в это время будете возводить стену. Построите ее до моего возвращения – никогда больше не пошлю к вам сватов,а не успеете – придется вам меня выслушать.

* Чжа – мера длины, равная 30,3 см.

Трудный был это уговор, да делать нечего, и Синси согласилась. Выиграет – навсегда избавится от назойливого ученого.

И вот на следующее утро Сольси надел деревянные башмаки и пешкомотправился в Сеул. А Синси принялась возводить стену. Нелегко пришлосьСольси, да и Синси тоже. Сольси только и думал о том, как бы вернутьсяпрежде, чем Синси выстроит крепостную стену. А Синси старалась изо всехсил опередить Сольси и навсегда отбить у него охоту свататься к ней.

– Надо непременно успеть, – говорила себе Синси и трудилась с утра доночи. Наконец она положила последний камень, вздохнула с облегчением исказала: – Я выиграла! Оно и неудивительно. Даже богатырь не смог быуспеть на таких каблуках.

И вдруг – о ужас! Вдова подняла голову и задрожала от страха. Перед нейстоял Сольси.

– Вы проиграли! – вскричал он и запрыгал от радости.

Синси не могла понять, почему он так говорит. А Сольси показал пальцемна ее платье и объяснил:

– Вы не успели стряхнуть с платья глину, значит, работа не закончена.

Вот и выходит, что я победил.

Синси взглянула на свой подол и увидела прилипшие к нему комочки глины.

Она так спешила, что забыла отряхнуть платье. Что тут скажешь? Она и всамом деле проиграла. Уговор есть уговор. И, чтобы не нарушить обетверности мужу, Синси бросилась в реку, последовала за мужем.

А высокую каменную стену, которую Синси сложила, люди назвали Вдовьейкрепостью.

Она всегда будет напоминать о чистоте и верности женщин.

Перевод Вадима Пака

Есть в городе Кенджу большой колокол. Называют его колокол Эмиллэ. Воткакую грустную историю нам рассказали о нем.

Было это давно. Король Кендок, тридцать пятый король Силла, задумалотлить большой колокол в память об отце, короле Сондоке. Но столькопонадобилось времени на отливку, что Кендоку пришлось завещать довести доконца это дело своему сыну Хегону. Полный решимости выполнить последнююволю отца, Хегон издал указ о сборе меди на колокол. За это взялисьбуддийские монахи. Они ходили из дома в дом и в короткий срок собралицелую гору меди – простые люди с почтением относились к ученикам Будды иохотно давали сколько могли. И вот отлили наконец огромный колокол и поприказу короля водрузили на крышу монастыря Пондокса. Но странное дело: колокол не звонил, сколько в него ни ударяли, лишь издавал слабый треск.

Опечалился король: не дурной ли это знак? Встревожился настоятельмонастыря – может быть, он согрешил, оттого и не звонит колокол?

Но вот однажды настоятелю приснился удивительный сон. Явился к немустарец, белый как лунь, и спрашивает:

– Узнаешь меня?

– Нет, впервые вижу.

– Я дух колокола. Знаешь, почему колокол не звонит?

– Откуда мне, ничтожному, знать?

– Тогда слушай. Одна женщина, когда монах к ней пришел за медью,сказала ему: Нечего мне вам дать, разве что этого младенца, – женщинадержала на руках девочку. Женщина, разумеется, пошутила, но что сказано,то сказано: ребенка надо было взять. А монах не взял. Значит, вы обманулиБудду. Вот отчего не звонит колокол. Надобно разбить его, расплавить,бросить туда ребенка, а потом снова отлить. Лишь тогда по-настоящемузазвонит-зарыдает колокол. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше.

Монах не мешкая рассказал свой сон королю. Тот разгневался нанечестивую женщину и приказал отнять у нее ребенка. На следующий день кженщине явился монах с королевским указом и говорит:

– Помнишь, я приходил к тебе за медью для колокола?

– Да, помню.

– А помнишь, что ты тогда сказала?

– Сказала, что у нас нет ничего такого, что могло бы пригодиться дляколокола.

– А еще что?

– Да ничего особенного.

– Ты сказала, что ничего не можешь дать, разве что своего ребенка.

– Да ты рехнулся, старик, ведь я пошутила! – возмутилась женщина.

– С Буддой не шутят, так что отдай ребенка, которого обещала, – стоялна своем монах.

– С Буддой, конечно, не шутят, но и напраслину возводить нечего! – крикнула женщина.

– Ты должна сдержать обещание, – твердил монах.

– Вон отсюда, изверг! – вопила женщина, всячески понося монаха. Но тотсилой отнял ребенка. Колокол разбили, расплавили, в расплавленный металлбросили девочку и отлили новый колокол, такой же большой, как и прежний. Изазвенел протяжно колокол, заплакал, застонал. И в каждом стоне слышалось: эми-ллэ, эми-ллэ*.

* Эмиллэ – букв.: из-за матери.

Это укоряла свою мать девочка за то, что та ее сгубила.

Вот почему и стали называть этот колокол Эмиллэ.

Перевод Вадима Пака

В двадцати ли на северо-запад от Пхеньяна есть местечко Пусанхен. Истоит в том местечке огромный каменный Будда. Прозвали его люди каменнымбогатырем.

И вот весной, в год Имдина*, закапали вдруг у богатыря кровавыеслезы. Плачет богатырь день, плачет ночь, целых семь дней плакал.

* Год Имдина – 29-й год китайско-корейского 60-летнего цикла.

Испугались тут все, помнят, как старики говорили: заплакал богатырь – ждибеды.

Так оно и случилось. Только лето пришло – напали на Корею чужеземцы.

Пхеньян захватили, почти до самого Пусанхена дошли. А Пусанхен захватитьне могут – сторожит его каменный богатырь.

Собрались корейские воины вблизи Сунана, не дают врагам к северудвигаться. Вот и говорили в то время: Начали чужеземцы с Пусана – Пусаноми кончат.

Победили корейцы в Имдинской войне, целых семь лет воевали, а правителитолько и думают о том, как бы народ обобрать, потерянные в войне богатствавернуть.

Тем временем за Амнокганом другое вражеское войско поднялось. Аправителям хоть бы что. Дерутся за власть – и ни до чего им дела нет.

И вот однажды возле приемного зала появился старый монах, стучит вколодницу, кричит:

– Проснитесь, люди, беда рядом! Не подготовитесь – спасенья не будет!

Не стали слушать монаха, обругали, палкой прогнали.

А вскоре, в год Пенчжа*, дело зимой было, вражеские полчищапереправились через реку Амнокган и расправились с тогдашними правителями.

* Год Пенчжа – 13-й год китайско-корейского 60-летнего цикла.

Говорят, будто монахом тем был каменный богатырь.

Перевод Вадима Пака

Лет двести тому назад жил в деревне Панчжан провинции Хванхэдо богатыйи знатный янбан. И были у него сын да дочь. Дочь – умница и красавица, ктому же грамоту знала. Год от года все краше становится, все умнее.

Сколько всяких наук постигла! Слава о ней далеко вокруг разлетелась. Поразамуж девушку выдавать, но где жениха достойного взять?

Как-то тихим весенним вечером вышла девушка в сад, села книгу читать,после в поле пошла, а там цветы распустились. Наклонилась девушка,лепестки потрогала, стих прочла, вдруг слышит, будто эхо ей отвечает.

Испугалась девушка, спрашивает:

– Кто здесь?

Никто не откликается. Огляделась – вокруг ни души. Кто же это стихом ейна стих ответил? Не почудилось же! Подобрала девушка подол, домойсобралась, вдруг слышит:

– Чжагын асси*, это я, Ёнгир!

* Чжагын асси – вежливое обращение к девушке.

– Ёнгир? Что ты здесь делаешь?

Успокоилась девушка. А Ёнгир ее за руку взял. Отдернула девушка руку.

Спору нет, Ёнгир и силен и красив, только не пара ей сын слуги. Не разслышала девушка, как хвалят юношу ее отец с матерью. Говорят, укротил оноднажды коня. Тот с привязи сорвался, а Ёнгир схватил его за задние ноги,на землю повалил, в конюшню водворил. В другой раз послали Ёнгира сосрочным поручением в Сеул, к важному чиновнику. В путь он отправилсяутром, к ужину вернулся, тысячу ли пробежал за день. И еще говорят, будтокрылья у него под мышками растут, чешуйчатые. А отец даже сказал, что будьЁнгир сыном янбана, стал бы прославленным полководцем, да вот беда, не отянбана родился он – от слуги.

Девушка лучше всех знала, какой парень Ёнгир, но волю чувствам недавала. Вот и сейчас, когда он взял ее за руку, сказала:

– Не смей!

– Вы уж не обессудьте, – говорит юноша, – но давно ведь известно: родится богатырь – родится и енма, волшебный конь-дракон; родитсяблагородный – родится девушка, его достойная. Родился я, родились вы. Ипусть я сын презренного раба, но кто мне запретит, к примеру, героемстать? Какой закон? Нет от рожденья ни короля, ни князя, чиновника илигероя – все одинаковы. Вы ведь книги читаете, а там про это написано.

Молчит девушка, голову опустила. Да и что тут скажешь?

– Асси, я вас давно полюбил. Вы такая хорошая, добрая.

Снова взял Ёнгир девушку за руку, а рука горячая – горит огнем.

Испугалась девушка, дрожит. Стоят они, глядят друг на друга. Молчат.

Только и слышно: тук-тук. Это стучат их сердца.

– Иди-ка ты лучше домой, вдруг кто-нибудь увидит? Мы еще встретимся, – тихонько сказала девушка и побежала в сторону. Стоит Ёнгир, смотрит ейвслед, улыбается. После домой пошел.

На следующий день, только завечерело, Ёнгир снова пришел в чходан*.

* Чходан – небольшая хозяйственная пристройка.

Смотрит – девушка навстречу идет. Поклялись юноша с девушкой вечно другдруга любить и стали встречаться тайком. По ночам. Но все тайноестановится явным. Узнала мать девушки про их встречи. Мужу и сынурассказала. Разгневались они. Сын говорит, надо Ёнгира убить, позор смыть.

А отец ему:

– Не так-то легко Ёнгира убить, сын мой! Ведь у него есть крылья,значит, он не простой человек, а богатырь чжанса. А чжансу не убьешь, покане отрежешь у него крылья. Так в старину говорили.

И вот созвал янбан своих слуг и повелел им отрезать у Ёнгира крылья,когда тот спать будет. Подкрались слуги к спящему юноше, связали, крыльяотрезали. К ногам привязали камень тяжелый, в озеро юношу бросили. А юношавышел из воды и говорит брату девушки:

– Жить мне осталось недолго. Да и зачем она, такая жизнь? Толькозапомни: умру я – умрет и твоя сестра, брось тогда ее тело в озеро. Небросишь – беда на твой дом обрушится.

На другой день не нашла мать дочери в ее комнате. Во двор выбежала,смотрит: ее красавица дочь повесилась – за своим Ёнгиром пошла. А передтем как повеситься, письмо написала:

Пусть тело мое в озеро бросят, где мой Ёнгир на дне лежит.

Гневаются отец с матерью: как можно хоронить дочь янбана вместе с сыномраба! И похоронили дочь в другом месте.

Родилось у янбана еще десять дочерей, в живых ни одной не осталось. Каксравняется девочке пятнадцать – сразу умирает.

С тех пор и стали выдавать девушек раньше, пока пятнадцать лет несравняется.

И еще говорят, будто в старину, когда совершали обряд кут*, появлялсядух Ёнгира и люди приносили ему жертву – бросали в озеро бычью ногу.

* Кут – религиозный обряд жертвоприношения, когда шаманы бросаютжертву, чтобы умилостивить духа.

Перевод Вадима Пака

Жили в старину два сановника, Ким и Ли. У Кима был сын, у Ли – дочь.

Когда детям исполнилось пять лет, договорились отцы их помолвить. Когда жеим минуло восемь, Ли пригласил мальчика на день рождения своей дочери.

Отец мальчика в это время отлучился из дома, и мальчик отправился в гостив сопровождении целой толпы слуг. Путь предстоял неблизкий.

Веселье в доме Ли было в самом разгаре, как вдруг прискакал гонец исообщил, что вскоре после возвращения Кима на дом напали разбойники,самого Кима убили, жену увезли и унесли все, что могли.

Опечаленный, поспешил маленький Ким домой. Приехал – так и есть.

Главаря шайки так никто и не распознал. Ким хоть и маленьким был, нобесстрашным. Решил он найти мать, а главаря шайки изловить и емуотомстить.

Отправился Ким в горы, по тропам петляет, вдруг слышит – кто-то напомощь зовет в долине. Вниз глянул, а там мальчик никак от медведяотбиться не может. Мигом спустился маленький Ким в долину, спас мальчика.

Поведал мальчик Киму, что разбойники всю его семью убили, а дом сожгли.

Построил мальчик хижину, поселился в ней и решил непременно разбойникамотомстить. Говорит маленький Ким мальчику:

– Давай побратаемся!

Согласился мальчик, и пошли они вместе. Шли, шли, смотрят – река,широкая-преширокая. Лодку взяли, плывут. Вдруг налетел ураган, лодкаперевернулась, ко дну пошла, маленький Ким в беспамятство впал. Очнулся,смотрит – лежит он на берегу реки, рядом какой-то мальчик хлопочет, аназваного брата нигде нет. Рассказал ему мальчик, что рыбу удил, вдругсмотрит – кого-то течением несет, и спас маленького Кима. Поблагодарил Кимсвоего нового друга, спросил, кто он, откуда. Рассказал мальчик, чторазбойники на их дом напали, убили отца с матерью, а сестру увезли.

Говорит маленький Ким:

– Давай побратаемся! А то названый брат мой не иначе как утонул.

Согласился мальчик, и пошли они дальше вдвоем. Шли, шли, смотрят – опять река, широкая-преширокая. Взяли лодку, поплыли, ураган налетел,лодка перевернулась, ко дну пошла. Названый брат Кима утонул, а самого егостаруха спасла – она на острове жила. И сказала Киму старуха, что наострове том главарь шайки живет, тот самый, что отца его убил. Неперечесть, сколько людей они сгубили, сколько добра награбили. Душит гневмаленького Кима, а сделать он ничего не может, больной в постели лежит.

Пронюхал главарь разбойников, что мальчика старуха спасла, приютила,гонца к ней послал, велел мальчика прочь прогнать. А ослушается – смертьее ждет. Жалко старухе мальчика, и отвела она его в соломенную хижину уреки и там оставила.

И вот однажды пристало к берегу судно, прямо напротив хижины. А насудне – старец почтенный. Вышел старец на палубу и говорит мальчику:

– Ты сын министра Кима, я знаю и прибыл сюда тебя спасти.

Взял старец маленького Кима на судно, а после в горы повел, где былоего жилище. И стал волшебству учить. Когда шестнадцать годков Кимусравнялось, сказал ему старец:

– Немедля возвращайся на родину. Осмелились разбойники на короля рукуподнять, грядет большая война. Король в опасности. Ты должен ему помочь. Ачерез три года в этот месяц и в этот же день мы с тобой встретимся.

И отправился Ким домой. Шел, шел, вдруг смотрит – дикая лошадьнавстречу скачет. Подскакала, остановилась. Уж не конь ли это дракон, – думает юноша и вскочил на лошадь. Как помчится лошадь, как понесет его!

Потом вдруг копытом по земле стала бить, словно что-то показывает. Сталюноша копать землю. Копал, копал, вдруг смотрит – доспехи да копья. Непростые, волшебные. Облачился юноша в доспехи, копье взял – ни дать нивзять полководец прославленный.

Добрался юноша до королевского дворца, а там везде разбойники, того игляди возьмут крепость. Обернулся Ким птицей, коня в птицу превратил, водворец прилетел, принял свой прежний облик и предстал перед королем.

Поклонился Ким ему низко и говорит:

– Ваше величество, я сын министра Кима. Могу сокрушить врага. Дозвольтепрямо сейчас выступить!

Обрадовался король, пожаловал Киму звание великого маршала.

Обернулся Ким собакой, отправился на разведку во вражеский стан. А таммедведь-оборотень стоит, из пасти огонь вырывается, до стен королевскогодворца добирается. И лисица тысячелетняя, и крыса – десять тысяч лет ей,хвостом машет – молнии сверкают, из хвоста вода рекой льется, того и глядидворец затопит. А тигр столетний огненные стрелы во дворец мечет.

Пустил тут в ход Ким волшебную силу – пожар погасил, гору поставилвысокую, чтобы дворец не затопило, огненные стрелы водой залил. А воиноввражеских не одолел – нет им числа. И погибла во вражеском стане невестаКима – министра Ли дочь, и сам Ли тоже погиб.

Отступили Ким с королем на остров. Но нашли их враги: лиса тысячелетняятолк в астрологии знала. А крыса хвостом махнула, на остров потоки водыобрушились. Уснул Ким, и явился ему во сне мотылек, велел за ним лететь.

Обернулся Ким ласточкой, полетел за мотыльком. Летят они, летят, тысячи липролетели. До горной пещеры долетели. Только в пещеру вошли, мотылеккуда-то исчез. Смотрит Ким – в пещере мальчик сидит, книгу читает. Про то,как врагов побеждать. Пригляделся, а это его названый брат, тот, которогоон от медведя спас. Рассказал Ким все, что с ним приключилось, про королярассказал – что опасность ему грозит. Говорит мальчик:

– Знал я, что ты придешь. Мотылька за тобой посылал, гонца моего.

Произнес Ким заклинание, и вмиг очутились они на острове, где король сосвоими воинами укрылся. Ринулись Ким и его друг в бой, но друг вскорепогиб, а остров затопило. Крыса хвостом взмахнула, реки воды на островобрушила.

Перебрались Ким с королем на другой остров, а его тоже затопило. УснулКим, и привиделась ему ворона. Обернулся он ласточкой, полетел за вороной.

В пещеру горную прилетел. А в пещере второй названый брат. Тот, что Кимаспас. Читает он книгу про то, как бой с врагом вести. Отправились онивместе на остров разбойникам мстить. Но вскоре Ким опять остался один – погиб в бою и второй его названый брат. Перебрались Ким с королем натретий остров. Смотрят – и к нему вода подступает.

Сели Ким с королем на корабль, поплыли в открытое море. Тут с Небапочтенный старец спустился. И случилось это ни раньше ни позже, а в тотдень, когда обещал он с юношей встретиться. Молвил старец:

– Не доучил я тебя, на помощь королю отправил. А теперь спасти тебяпришел.

Произнес тут старец магическое заклинание, потемнело в тот миг Небо.

Молнии засверкали, гром загремел, поразили они вражеских воинов, и палиони бездыханные на землю.

Стихло все, успокоилось. Пошли Ким со старцем во вражеский стан. Нашелтам Ким свою мать и сестру второго сводного брата. Взял их и вместе скоролем домой воротился. А вскоре свадьбу сыграли. Женился Ким на сестресводного брата, того, что из реки его вытащил, жизнь спас.

Перевод А. Иргебаева

Случилось это три века назад, в годы правления Инчжона – королядинастии Ли.

В одном буддийском храме обучались грамоте трое юношей. Одного звалиТхэ Бэк Пхун, второго Чон Тхэ Хва, а третьего – просто Чхве. И были вучении все трое очень усердными.

Вышли они однажды отдохнуть на лужайку позади храма. Посидели,помолчали, свежим воздухом подышали, вдруг Чон Тхэ Хва и говорит:

– Давайте, друзья, нынче расскажем друг другу о том, чему каждый из насжизнь свою посвятить хочет.

Сказал тогда Тхэ Бэк Пхун:

– Ты предложил, ты и начинай.

Поглядел Чон Тхэ Хва на далекие горы, вздохнул и начал:

– Дважды страна наша подвергалась опустошению. Народ живет в нищете. Асановники да чиновники только и знают, что интриги плести. Вот и хочу ядобиться высокой должности, королю помочь жизнь в стране изменить, чтобысирых да обездоленных не было, чтобы люди в довольстве и радости жили.

Умолк Чон Тхэ Хва, посмотрел на Тхэ Бэк Пхуна, твоя, мол, очередьговорить. Молчит Тхэ Бэк Пхун, и заговорил тогда Чхве – самый незадачливыйиз троих:

– А мне ни должности, ни звания не нужны. Хотел бы я жить вкаком-нибудь тихом, красивом месте и книги читать.

Сказал так Чхве, а Тхэ Бэк Пхун опять молчит. Долго молчал, потомговорит:

– Я желаю совсем другого. И говорить о том нет нужды.

Стали его друзья уговаривать, скажи да скажи, не выдержал Тхэ Бэк Пхун,уступил:

– Не для того я учусь, чтобы добиться высокого чина. Но я, как и вы,люблю свою родину, свой народ. Думы о нем меня не покидают ни днем ниночью. Во всех бедах людских повинны янбаны. Они обирают народ,обманывают. Я хочу у них все отнять и раздать все бедным. А их самихуничтожить.

– Уж не собираешься ли ты стать главарем разбойничьей шайки? – дрожа отстраха, спросил Чхве. – Прошу тебя, никогда больше об этом не говори, дажев шутку.

Чон Тхэ Хва ничего не сказал, лишь покачал головой, знал, что Тхэ БэкПхун как сказал, так и сделает.

Время быстро летит. Прошло двадцать лет. Чон Тхэ Хва сдал экзамены надолжность и был назначен правителем провинции Хамген. Чхве сталконфуцианским ученым и, словно пес в конуре, тихо жил в глухой провинции.

О Тхэ Бэк Пхуне никто ничего не слышал.

Узнал Чхве, что его однокашник теперь правитель Хамгена, и решил егонавестить, денег попросить и хоть какую-нибудь должность. А Чхве, надо вамсказать, ни твердостью, ни умом не отличался, хоть и назывался ученым.

Взял Чхве узелок и отправился в путь. Перевалил горный хребет Чхоллен ивскоре достиг селения Хвеян.

Подошел к харчевне, а там здоровенный детина, рядом – конь под седлом.

Подошел детина к Чхве, вежливо поздоровался и говорит:

– Приказал мне мой повелитель дождаться тебя здесь. Садись на коня, ипоедем.

Удивился Чхве и спрашивает:

– Кто же это твой повелитель? И куда ехать надо?

– После узнаешь, а сейчас ни о чем не спрашивай. Садись поскорее вседло. – Сказал так детина, помог Чхве на коня сесть.

Ехали они, ехали, ли пятьдесят проехали. Тут их снова дожидаются слошадьми. Пересели они на других лошадей – дальше поехали. За один деньнесколько раз сменяли коней. Уже и смеркаться стало. Зажег детина фонарь,погнал лошадь по горной тропе. А она узкая. Того и гляди свалишься. Ехалиони, ехали, не одну сотню ли проехали. А утром выросло перед ними большоеселение. Удивился Чхве: Откуда в этом глухом ущелье селение? На краюселения остановили они коней, Чхве спешиться помогли. Поговорили межсобой, Чхве в селение повели. Вдруг откуда ни возьмись какой-то человекперед Чхве вырос. Голубой халат на нем красным поясом перехвачен. Наголове – фиолетовая повязка. Сам высоченный, широкоплечий, улыбается,глаза таращит. Глядеть страшно. Взял он Чхве за руку, в дом повел испрашивает:

– Неужто не признал ты меня?

Пригляделся Чхве повнимательней, а это одноклассник его Тхэ Бэк Пхун!

Устроил Тхэ Бэк Пхун пир в честь старого друга. Стали они юность своювспоминать, рассказывать друг другу о том, что делали и как жили все этовремя. Выслушал Тхэ Бэк Пхун друга и говорит:

– А я вот главарем шайки разбойников стал и ничуть не жалею. Нет у меняохоты спину гнуть на кого-то, жить, как бессловесная тварь, муха илисобака. Я свою жизнь ни на какую не променяю. Янбанам кланяться не хочу,они крестьян разоряют. А я не вор. Бедняков мы не грабим. Отбираем добро уянбанов и торговцев. Нападаем на суда, те, что наше добро увозят. А всеотобранное беднякам раздаем... Помнишь, когда-то я рассказал тебе о своеймечте, а ты осудил меня, испугался. Теперь же, услыхав, что ты, старый мойдруг, покинул глухую провинцию и в путь отправился, я приказал ко мне тебяпривести. И вот что хочу сказать. Чон Тхэ Хва не дурак. Он знает, чточеловек ты ни на что не способный. А потому ни должности, ни денег недаст. Даже на обратную дорогу. Так что советую тебе не ездить к нему. Дамя тебе кое-что, и возвращайся домой.

Чхве не нашелся что ответить и молчал. Ему хотелось поскорее покинутьэто место и рассказать обо всем самому Чон Тхэ Хва.

Словно угадав мысли друга, Тхэ Бэк Пхун сказал:

– Но если ты все же свидишься с Чон Тхэ Хва, ничего не рассказывай обомне. Все равно ему меня не поймать. А расскажешь – не сносить тебе головы.

Чхве поклялся не обмолвиться ни единым словом о том, что видел ислышал, и Тхэ Бэк Пхун проводил его до дороги.

Через несколько дней Чхве уже был в столице провинции и, едвавстретившись с Чон Тхэ Хва, сказал:

– Послушай, дружище! А известно ли тебе, чем занимается Бэк Пхун?

Правитель давно слышал, что друг его стал главарем шайки разбойников,но сделал вид, будто ничего не знает: во-первых, боялся, а во-вторых,считал, что Тхэ Бэк Пхун в чем-то прав – ведь был он человекомнезаурядным. Поэтому в ответ на слова Чхве правитель сказал:

– Ничего я о нем не знаю. Не получал никаких вестей с тех самых пор,как мы с ним расстались. Тхэ Бэк Пхун способный и умный, так что вряд лизанялся недостойным делом.

– Ты уверен? А мне вот известно совсем другое. Помнишь, как-то онговорил, что хочет стать главарем шайки? Он им и стал. Кстати, в твоейпровинции. По дороге сюда я заблудился и попал в логово разбойников. Там яи встретил Тхэ Бэк Пхуна. Устроил он в честь меня пир и стал хвастаться,что в каждой провинции у него свои люди, их несколько тысяч. Но при немесли наберется несколько десятков, и то хорошо. Я сам видел. Послушай,дружище! Дай мне тридцать хорошо вооруженных парней, и я тебе его приведу!

Рассмеялся Чон Тхэ Хва и говорит:

– Может, и стал Тхэ Бэк Пхун главарем шайки, но мне пока вреда никакогоне причинил. К тому же сила у него большая. Так не лучше ли оставить его впокое? А то шума наделаем и ничего не добьемся. Ведь это все равно чтопощекотать соломинкой спящего тигра.

Однако Чхве стоял на своем. Ведь если он поймает главаря разбойников,непременно получит высокую должность. И он стал угрожать правителю:

– Позволяешь разбойнику свободно разгуливать по твоим владениям? Нехочешь его поймать? А если всему нашему государству от него большой ущерббудет? Тебя же и обвинят! Не послушаешься меня – придется жаловаться вСеул.

Делать нечего. Дал правитель Чхве тысячу лян серебра и десятка четыревоинов. Но тысяча лян для Чхве – пустяки!

Повел Чхве воинов в те самые горы, где однажды уже побывал. Приказалспрятаться, а сам к ущелью направился. Не успел ступнуть и несколькихшагов, как увидел уже знакомого ему детину.

– Наш начальник велел тебя к нему привести, – сказал детина и помогЧхве сесть в седло.

Пока ехали, Чхве размышлял о том, как его воины окружат разбойничьелогово и захватят в плен главаря. Размечтавшись, он не заметил, какподошли к ущелью. В это время прогремел выстрел, и со всех сторонповыскакивали разбойники. Все высоченные, здоровенные, набросились они наЧхве, с коня стащили, связали и поволокли к Тхэ Бэк Пхуну.

– Бессовестный негодяй! У тебя еще хватило наглости на глаза мнеявиться! – закричал Тхэ Бэк Пхун.

А Чхве кашлянул и как ни в чем не бывало говорит:

– С какой стати ты так со мной непочтителен?! Ведь мы старые друзья!

– Старые друзья?! – заорал предводитель разбойников. – Ты смеешьназывать себя моим другом? Ведь ты поклялся никому обо мне нерассказывать, а сам предал меня, клятву нарушил. Какой же ты после этогодруг?

Клянется Чхве, что ничего такого не сделал. Приказал тогда Тхэ Бэк Пхунпривести пленных воинов. Увидел их Чхве, в ноги Тхэ Бэк Пхуну кинулся, опощаде молит.

– Не хочется меч марать о такого негодяя, – сказал предводительразбойников с холодной усмешкой. – Пусть тебя розгами высекут. И катись навсе четыре стороны!

Высекли конфуцианца, выбрался он чуть живой из ущелья. А Тхэ Бэк Пхунвсех пленных воинов собрал, дал каждому по двадцать лянов на дорогу иговорит:

– Вернетесь домой – передайте правителю, чтобы не слушал такихнегодяев.

Ушли воины, а Тхэ Бэк Пхун приказал своим людям добро все собрать и вдругое место уйти. А дома сжечь.

Дополз кое-как Чхве до своего дома, а там ни жены, ни детей. Не пойметЧхве, куда все подевались? У соседей спросил, после искать пошел и нашел.

Смотрит – дом стоит новехонький, лучше прежнего. Семья в достаткеживет. Стал Чхве спрашивать, что да как. А домочадцы ему письмо дают. Оноего рукой написано. От его имени послано. Вот что в письме говорится:

Добрался я до столицы благополучно, правитель мне много ценностей дал,посылаю их вам с нарочным. Купите новый дом и все остальное. Нескупитесь.

Прочитал Чхве письмо, слезами залился. Только теперь понял, что зачеловек Тхэ Бэк Пхун. Хоть бы еще разок встретиться с ним, прощенияпопросить. Но как ни старался Чхве узнать, где теперь его старый друг,никто ему сказать ничего не мог.

Перевод Валентина Ли

Как-то раз один чужеземец из дальних стран по пути в Сеул заехал вПхеньян и повстречал на улице старика огромного роста, с пышной бородой досамого пояса. На ученого конфуцианца он не был похож, но выгляделнеобычно.

Подумал тот чужеземец, что страну прекрасных восточных обычаев населяютлюди поистине необыкновенные. Захотелось чужеземцу проверить, знает листарик учение Конфуция и Мэн-цзы. А как это сделать, не знает. Ведь он неумел говорить по-корейски. Подумал он, подумал и решил объясниться состариком жестами. Для начала описал указательным пальцем круг. В ответстарик пальцем начертил квадрат. Чужеземец, очень довольный, заулыбался,показал старику три пальца, старик же в ответ загнул пять пальцев. Тогдачужеземец приподнял подол одежды, а старик указал пальцем на свой рот.

Чужеземец закивал головой и снова заулыбался.

В Сеуле чужеземец сказал сановнику, который вышел его встречать:

– Я много раз слышал, что ваша страна славится добрыми обычаями. Атеперь понял, что это не простые слова.

Сановник удивился и спрашивает:

– Отчего, почтеннейший, вы возносите такие хвалы Корее?

Чужеземец ответил:

– По пути сюда я встретил в Пхеньяне старика необычного вида, подумал,что он честный и благородный, и решил испытать его. Нарисовал пальцем кругв воздухе, желая сказать, что небо круглое, он же пальцем начертил квадрат – это значит, что земля имеет четыре стороны. Затем я показал ему трипальца, имея в виду три принципа Самган*, он же загнул пять пальцев,подразумевая пять принципов Орюн**. Напоследок я приподнял подол, этоозначало, что в старину хотя и носили длинные платья, но хорошо управлялистраной, он же показал на свой рот, желая объяснить, что, когда странаприходит в упадок, надо быть мудрым в речах. Раз уж случайный прохожийобладает таким умом, то что говорить о людях знатных и образованных.

** Орюн – верность государю, сыновья почтительность, верность женымужу, уважение и любовь к старшим по возрасту, уважение и любовь кдрузьям.

Сановник доложил о старике королю. Король подумал, что простой смертныйне вызовет восторга сановного чужеземца – наверняка это скрытый талант.

И еще он подумал: Лишь в стране, где правит такой мудрый король, могутжить такие умные люди, как этот старец, знающий толк в учении Конфуция и Мэн-цзы. И повелел король тотчас призвать к нему старца.

Старик приехал в Сеул и очень удивился, когда ему дали в наградуденьги.

Один сановник спросил старика:

– Скажи, старик, почему ты начертил пальцем квадрат, когда чужеземецнарисовал круг?

– Я подумал, что он любит круглые рисовые лепешки дельпхен, я жепредпочитаю квадратные индельми.

– А почему ты показал пять пальцев, когда он показал три? – сноваспросил сановник.

– Я понял, что гость ест три раза в день, я же хочу есть пять раз.

– А почему ты показал пальцем на рот, когда гость поднял подол?

– Наверное, он хотел сказать, что больше всего его беспокоит одежда, яже забочусь только о пропитании – вот и показал на рот.

Придворные расхохотались, но тут же смолкли, и лица их принялисерьезное выражение, словно они решали важное государственное дело.

Перевод Вадима Пака

В начале тринадцатого века на Корею напало вражеское войско. Всегорода, все селения на борьбу поднялись. Только не смогли врагов удержать.

Дошли до самой западной столицы – Пхеньяна, окружили и стали обстреливать.

А после всей страной завладели. Сколько героев погибло в мужественнойборьбе, и сказать трудно. Варвары убивали людей, народное добро грабили,всех злодеяний и не перечесть.

Жила в ту пору в Пхеньяне дочь одного крестьянина, бежать не успела иоказалась в осажденном городе. До того хороша – глаз не отведешь,настоящая красавица. Приметили ее враги и заставили своему полководцуприслуживать.

А надобно вам сказать, что была та девушка единственной дочерью. И такее отец горевал, так сокрушался! И решил во что бы то ни стало разыскатьдочь. Пробрался за крепостную стену, долго ходил по городу и наконец узналот людей, что дочь его в прислугах у вражеского начальника. Не знает отец,как с дочерью встретиться, думал, думал и придумал. Раздобыл денег,подошел к стражнику и сказал, зачем пришел. А стражник его схватил и давайдопрашивать.

Недаром говорят: от одной шишки хотел избавиться, вторую заработал, – с грустью думал старик. Стал он стражнику объяснять, да так вежливо, чтоничего ему не надо, только с доченькой свидеться.

Смотрит – подобрел стражник. Вытащил тут старик деньги и стражникусунул.

Говорит ему стражник:

– Наш командир, как только завечереет, посылает твою дочь к колодцу,холодненькой воды ему принести. Пока не выпьет водицы – спать не ложится.

Ступай незаметно к колодцу и жди. Придет твоя дочь.

Пробрался старик к колодцу, стал дожидаться. Уже где-то к полуночидверь опочивальни командира открылась, девушка из двери вышла, к колодцупошла. Окликнул старик дочку, а у самого голос дрожит.

Увидела девушка родного отца, на шею ему бросилась, плачет.

– Абади*, как вы здесь очутились? – спрашивает.

* Абади – отец.

Стоят они, молчат, от счастья слова не вымолвят. Говорит дочка:

– Жди меня здесь, отец!

Пошла она обратно в опочивальню, вдруг видит старик – снова идет,маленькую шкатулку несет. Принесла и так старику сказала:

– Думала, так и умру, не увижусь с тобой. А увиделась – ничего мнетеперь не страшно.

Отдала она шкатулку отцу, в ней драгоценности да бумаги казенные,велела быстрее домой возвращаться, шкатулку корейскому военачальникупередать.

Невмоготу старику с дочерью расставаться, но ничего не поделаешь,крепко обнял он дочь на прощанье, поспешил за ворота.

Поднялся утром переполох во вражеском стане: у командира шкатулкапропала с драгоценностями и казенными бумагами, а прислуга-красавицаутонула в колодце. Наверняка это дело рук разведки Коре, решили враги. Онине только шкатулку похитили, но и прислугу утопили в колодце. После поняливраги, что это простая крестьянская девушка на подвиг пошла. Весь народКоре подняла против завоевателей.

Испугались враги, сняли осаду с Пхеньяна, отступили на север.

Перевод Вадима Пака

Был у богача Тоха, правителя округа, сын Торен. Шестнадцать емусравнялось. Послушнее да почтительней во всей округе не сыщешь. Неподалекужила Чхун Хян**. И красотой, и честностью, и скромностью – всем взяла, даразве позволит важный правитель сыну взять в жены простую танцовщицу? Нотак любили молодые люди друг друга, что решили тайком пожениться.

** Чхун Хян – весенний аромат.

– Вот сдам экзамен на должность, – сказал Торен девушке, – признаюсь вовсем отцу, и станем мы с тобой жить не таясь.

Сказано – сделано, поженились Торен с Чхун Хян.

И надо же такому случиться, чтобы король призвал в столицу отца Торена,казначеем королевским его сделал. Поспешил Торен к любимой с печальнойвестью.

– Милая моя, Цветущая весна! Поеду я с отцом в столицу, сдам экзамен итотчас ворочусь.

Горюют молодые – разлука хуже смерти.

Уехал отец Торена, жену с сыном увез, а на его место другой правительприехал. Злой, несправедливый. Только и знает что праздность да разгул. Анарод от поборов стонет. Услыхал он про красоту Чхун Хян, захотел ее вжены взять, а Чхун Хян говорит:

– Не пойду я за тебя, я мужа своего люблю, Торена.

Велел правитель бросить ее в тюрьму, в цепи заковать.

Томится бедная в темнице, сколько дней, сколько месяцев – не знает.

Цепи ей руки-ноги изранили, горло сдавили – дышать не дают. Уже и сил неосталось – ноги не держат.

Жалеет ее тюремщик, чем может – поможет. Мать к ней приходит,просит-молит правителю покориться, от смерти верной спастись. Чхун Хян ислышать не хочет.

А Торен в это время науку постигал, к экзамену готовился. С нетерпениемждал, когда наконец король призовет молодых людей на испытание. И вотнаступил долгожданный день. Со всех концов страны потянулись в столицуюноши. С трудом разместились на постоялых дворах. У кого знакомые были встолице, те у знакомых остановились.

Экзамены обычно проходят на невысоком холме за королевским садом. Длякороля строят богато убранную беседку, вокруг беседки – забор, на заборе – ковры да циновки, чтобы юношам короля не было видно. Напишетэкзаменующийся сочинение, свернет свиток и через забор перебросит. Солдатысоберут свитки, королю несут. Королевские помощники их прямо тут и читают.

Пройдет несколько часов, и молодые корейские чиновники готовы.

Так и поныне.

Торен первым написал сочинение, за забор бросил. Королю сочинениепонравилось. Он призвал юношу, похвалил, велел поднести ему три кубкавина.

– За здоровье короля! – воскликнул Торен. Король улыбнулся и протянулему букет цветов.

Победившему на экзаменах надевали мандаринскую шапочку в виде крыльев.

Это означало, что любое приказание короля следует исполнять с быстротойполета птицы. Чиновники по сей день носят такие шапочки. Затем надели наТорена шелковое одеяние, до того яркое, что глазам больно, и с музыкойповели по городу. Через три дня пошел Торен короля благодарить за милость.

Спрашивает король:

– Какую ты хочешь должность?

– Любую, только бы служить вам, – отвечает Торен. – А лучше всегопожалуйте мне должность оса. Нынче богатый урожай, как бы не обложилинарод непосильными поборами, ведь для казны от этого пользы никакой.

По душе пришлись королю такие речи. Приказал он пожаловать Торенудолжность оса и приказ скрепить королевской печатью. Переоделся Тореннищим, спрятал бумагу с королевской печатью подальше за пазуху иотправился в путь – теперь он узнает, как живет народ, услышит жалобы набесчестных, несправедливых чиновников, королю обо всем доложит. Слуг Торенвперед послал, в те края, где жила его Чхун Хян.

Наступила весна. Зазеленели деревья. Началась пахота. Подошел Торен кстарику пахарю, с ним разговор завел, как живется, хорош ли правитель.

– О народе правитель наш не печется, только и знает, что обирать, аденьги пропивать. А до чего жестокий, безжалостный! Заточил красавицу ЧхунХян в темницу за то, что верность мужу хранит, а муж, негодяй, ее бросил.

Того и гляди умрет, бедная!

Будто ножом в самое сердце ударили Торена эти слова.

Мигом добежал до деревни. Вот и дом Чхун Хян. Ничего в доме нет. Всепродала старуха, чтобы помочь дочери. Вошел юноша и говорит:

– Я Торен.

Заплакала старуха и отвечает:

– О горе, горе! Ты нищий! А нищий не может спасти мою дочь! О горе,горе...

Ничего не сказал Торен старухе, да и что скажешь, пока дело не сделано.

Расспросил только, где та тюрьма, и пошел туда. Не пустили его к любимой,так он по стене влез, до окна добрался.

Увидела Чхун Хян мужа, заплакала, бедный ты мой, говорит и матьпозвала:

– Мама, мама! Там еще осталось одно мое украшение, продай его, купиТорену одежонку... Не суждено, видно, нам счастье, так пусть хоть одежонкуносит, пока не износит, меня вспоминает. Приюти его, матушка, накорми,обогрей!

Слушает Торен и сам чуть не плачет, а сказать правду не может, сбесчестным правителем надо ему рассчитаться, в дурных делах егоразобраться.

Услышал Торен, что пир устраивает правитель, и решил прямо к его домупойти. А там с самого утра народу собралось видимо-невидимо. Правитель ужезахмелел, да и гости тоже.

– Пустите нищего на пир! – крикнул Торен. – Таков обычай.

Тут правитель как заорет:

– Убирайся вон!

А гости просят:

– Пусть останется! Потешимся вволю!

Говорит тогда правитель:

– Ладно, садись в углу, ешь.

– С какой стати я в угол пойду? Ты с гостями меня посади!

Как засмеялись тут гости! Как стали над нищим глумиться! Долго терпелТорен, а потом сказал:

– Доводилось ли вам, богачам, выслушать нищего?

– Пока не доводилось. Что же, говори!

– Вот что я вам скажу: слезы бедных для правителя-лихоимца то же масло,которым он приправляет еду.

– Схватить негодяя! – крикнул правитель. – Кнутом его отстегать... бросить в темницу!

Бросилась стража к Торену, а он высочайший указ развернул, скоролевской печатью.

Так и ахнули все, насмерть перепугались. Шепчут:

– За каждым ведь грех водится!

А Торен облачился в одежды, приличествующие его сану, велелпрепроводить правителя в столипу под конвоем, на королевский суд, на егоместо назначил другого чиновника, а за бедной Чхун Хян послал паланкин.

Увидела Чхун Хян мужа, глазам своим не верит, без памяти упала.

Управился Торен с делами, в столицу воротился с красавицей женой, свадьбусыграли.

Пожаловал король Торену еще более высокую должность, не обошел своеймилостью и жену его. Любят Торена подчиненные за честность его исправедливость. Не нахвалятся теперь родители Торена невесткой. ПрожилиТорен с Чхун Хян до глубокой старости. А детей сколько народили! И несчесть.

Перевод Вадима Пака

Жил в столице государства Пэкче* человек по имени То Ми. И была унего жена, да такая красавица, что второй во всем свете не сыщешь. А уж дочего добродетельна! Слух о ней прошел от столицы до самых глухих уголковстраны и дошел наконец до ушей четвертого короля Пэкче – могущественногоКэ Ру-вана.

* Пэкче – королевство на Корейском полуострове (18 гг. до н. э. – 600гг. н. э.).

Только не поверил король в добродетельность жены То Ми, подумал сусмешкой: Не бывает добродетельных женщин, а красавиц – и подавно. Иприказал король привести во дворец То Ми.

Предстал То Ми перед королем, замер в глубоком поклоне, ждет повелений.

– Это ты и есть То Ми? – спрашивает король.

– Я, мой повелитель, – отвечает То Ми.

– Скажи, То Ми, какая из добродетелей, по-твоему, самая главная? – снова спрашивает король.

– Женская верность, мой повелитель, – отвечает То Ми.

– И ты думаешь, женщина может всю жизнь хранить верность мужу? – спрашивает король.

– Может, мой повелитель, – отвечает То Ми.

– Может устоять перед льстивыми речами, не поддаться искушению? – опятьспрашивает король.

– В душу каждой женщины не заглянешь, но в своей жене я уверен, – гордоотвечает То Ми.

И решил король испытать жену То Ми. Самого То Ми оставил во дворце, вуслужение взял, а к жене его послал переодетого королем сановника.

Вперед поскакал слуга известить о прибытии могущественного короля,следом за слугой двинулась пышная королевская процессия.

Был поздний вечер, когда сановник прибыл к дому То Ми.

Увидела жена То Ми королевскую процессию, склонилась в низком поклоне,шевельнуться не смеет.

А мнимый король сошел с паланкина, воссел на террасе и спрашивает, датак грозно:

– Где жена То Ми?

– Это я, – отвечает женщина, а у самой голос дрожит.

– Давно слыхал я о твоей красоте и хотел взять тебя во дворец, но решилсперва с твоим мужем поговорить. Третьего дня предстал он передо мной,сели мы с ним в карты играть, и мне повезло – твой муж тебя проиграл. Такчто отныне ты принадлежишь мне. Завтра же увезу тебя во дворец. Собирайсяв путь! Живо!

Словно гром грянул среди ясного неба. Поняла жена То Ми, что это обман.

Что не стал бы муж на нее в карты играть. Что верит он в ее добродетель...

Разве что силой его принудили от нее отказаться.

Я скорее нарушу приказ короля, чем супружескую верность, – решилаженщина. – Не мог То Ми от меня отказаться.

Будь перед ней не король, она плюнула бы негодяю в лицо и убежала, но скоролем шутки плохи, и женщина почтительно ответила:

– Пройдите в опочивальню, ваше величество, а я мигом переоденусь.

Женщина проводила непрошеного гостя в опочивальню, а сама прошла всоседнюю комнату, чтобы собраться с мыслями. Пока она думала да гадала,появилась служанка, предложила госпоже скрыться, а это дело поручить ей – она знает, что делать.

Жена То Ми потихоньку ушла, а служанка переоделась в ее платье иотправилась в опочивальню.

Какова же была ярость короля, когда спустя несколько дней он узнал, дочего ловко провела его жена То Ми.

Опозоренный, король решил жестоко расправиться с мужем и женой.

По приказу короля То Ми объявили преступником, выкололи ему глаза,посадили в лодку без руля и паруса и пустили лодку в бурную реку.

Жену То Ми доставили во дворец – король решил сделать ее своейналожницей.

– Мне ничего не остается, как покориться воле вашего величества, – едвасдерживая гнев, промолвила женщина. – Осиротела я, не на кого мнеопереться. Только будьте великодушны, дозвольте ненадолго вернуться домой,делами распорядиться.

Поверил король женщине, отпустил.

А жена То Ми вышла из дворца и побежала к реке, вдруг лодку с мужемувидит. Но река как ни в чем не бывало катила свои воды, волны плескалисьо берег, да с печальным криком носились чайки. Лодки и след простыл.

Заплакала женщина в голос, клянет свою несчастную долю, а сама на водунет-нет да и взглянет, может, хоть тело мужа всплывет. Смотрит ипричитает:

– Безвинно погиб муж мой! Как мне теперь жить без него! Остаетсяодно...

Женщина уже решилась броситься в реку, а откуда ни возьмись – лодкапустая, нет в ней никого. Подплыла лодка к берегу, остановиласьпрямехонько против жены То Ми.

Странно, – подумала жена То Ми, но в лодку села и приплыла к островуХвансондо.

Выскочила женщина на берег, смотрит – муж лежит в беспамятстве.

Долго лежал, потом очнулся. Обнялись муж с женой, плачут от радости.

Поели кореньев, голод утолили, в лодку сели и навсегда покинули странуПэкче – уж очень жестоко с ними обошелся король.

Приплыла лодка в соседнее государство Когуре, в местечко Сансан.

Жалеют жители Когуре мужа с женой, утешают, как могут, а короляосудили, тирана безжалостного!

Перевод Вадима Пака

Случилась эта история во времена правления Чинхынвана*, двадцатьчетвертого короля Силла.

* Чинхынван правил страной в 540 – 576 гг.

Жили в столице Силла – Кендю – два чиновника. С самого детства неразлучались. В одной деревне росли и так подружились, что водой неразольешь. Выросли, сдали государственные экзамены на должность, служитьстали, дружить не перестали.

Родились у них дети в один день, в один час, у одного – сын, у другого – дочка. Мальчика Пэкун назвали, девочку – Чжэху.

Встретились друзья, принялись поздравлять друг друга, а отец Чжэху иговорит:

– Чудеса, да и только! В один день, в один час родились у нас дети.

Так, видно, Небу было угодно. Не будем же гневить Небо! Делить детей натвоих и моих! Вырастим вместе, а после поженим.

Отцу Чжэху не пришлось долго уговаривать отца Пэкуна, и в честьпомолвки друзья устроили пир.

Так с самого рождения Пэкун и Чжэху были помолвлены.

Прошло десять лет и еще четыре года. Пэкуна за его красоту и добрыйнрав взяли в хвараны*. Не уступала ему и Чжэху – она стала настоящейкрасавицей. Да и талантами их судьба не обидела. Все только и говорили осчастливой паре.

* Хваран – в Древней Корее придворный мальчик, паж.

Но тут случилась беда – ослеп юноша. Каких только лекарств отец сматерью не испробовали – ни одно не помогло. Не видел больше белого светаПэкун.

Плачет юноша, горькими слезами обливается, только не может никто помочьего горю.

Жестоко обошлась с Пэкуном судьба! Ведь из хварана он мог в недалекомбудущем стать важным чиновником и прославиться. А главное – у него былапрекрасная Чжэху!

И вот теперь все безвозвратно ушло. А тут еще отец Чжэху нарушилуговор, изменил давней дружбе с отцом Пэкуна, решил выдать дочь за Ли КеПхена, правителя Мучжина. Зачем ему слепой зять?

Мало-помалу от Пэкуна все отвернулись, и он остался совсем один.

Смирился юноша со своим горем, никого не винит, не сетует на судьбу, нотяжесть камнем легла на душу.

И все же мир не без добрых людей.

Был у Пэкуна друг Ким Чхон, тоже хваран, как и Пэкун. Не бросил онюношу, навещал, как мог утешал. Был он несловоохотлив. Не заговоришь сним, так он весь день промолчит. До того скромен, что и сказать трудно.

Одного не терпел Ким Чхон – несправедливости. И тут уж пощады от него нежди. Глаза горят, здоровенные кулаки так ходуном и ходят. Пока не попроситпрощенья обидчик, Ким Чхон не успокоится. Друзья это знали и побаивалисьюношу. Ким Чхон с Пэкуном одногодками были. Сильный и ловкий Ким Чхон незнал себе равных в стрельбе из лука. Теперь, когда к Пэкуну пришла беда,Ким Чхон ни днем ни ночью не отходил от ослепшего друга и весь свой гневобратил против отца Чжэху.

– Его и человеком не назовешь, – говорил Ким Чхон. – Ему быотговаривать дочь за другого замуж идти, а он на такую подлость решился!

Ни один чиновник в Силла ничего подобного себе не позволил бы!

Слушает Пэкун, молчит. Слова не скажет. Будто безразлично ему. Да и необидно вовсе. А время не ждет, быстро идет. Уже не за горами день свадьбыправителя Ке Пхена с красавицей Чжэху.

Пошел Пэкун к лотосовому озеру. Полюбилось оно юноше. Частенькоприходил он сюда побродить.

Дует теплый майский ветер в лицо. Ласково пригревает солнышко. Такхорошо пахнет вокруг! Птички щебечут, букашки жужжат.

Каких только цветов нет на берегу! И пионы, и розы, и азалии. А насамом озере расцвели лотосы, плещутся, играют в солнечных лучах рыбки.

Небо ясное, так и светится.

Думает юноша свою невеселую думу. Прошлое вспоминает. Не вернуть его,как прекрасный сон. Вдруг слышит – шорох. Подошел к нему кто-то и говорит:

– Сколько страданий выпало на твою долю!

А в голосе боль и тоска.

Очнулся Пэкун, голову поднял, спрашивает:

– Кто ты?

Голос знакомым ему показался. Только чей он, не знает Пэкун. Невдомекему, что это Чжэху сюда пришла. Отвечает девушка:

– Это я, Чжэху. – На траву опустилась, заплакала горько. По сердцубудто ножом полоснули. Жаль ей Пэкуна! Такой был красавец, хваран,непременно стал бы важным сановником. И надо же случиться такой беде!

Перестала наконец Чжэху плакать, вытерла слезы, рассказала Пэкуну, чтосилой ее заставили идти замуж, что любит она по-прежнему Пэкуна, но противволи отца не может пойти, хотя стыдно ей за него, вероломного.

Говорит девушка, а у самой голос дрожит:

– Если решил ты со мной расстаться, тогда и говорить не о чем, а хочешьна мне жениться – сделай, как я скажу. Попрошу я отца отпустить меня вМучжин, будто бы свадебный обряд справить, а ты тоже туда иди. Встретимсяи убежим в Кенчжу.

Пэкун так обрадовался, словно прозрел.

Наступил долгожданный день. Следом за Чжэху отправился в Мучжин иПэкун, а с ним – поводырь. Идут они через горы крутые, через высокиескалы, добрались наконец до Мучжина.

Встретились молодые, взялись за руки, только их и видели. Бегут, ногпод собой не чуют. Добежали до горного ущелья, вдруг откуда ни возьмись – разбойник, настоящий великан. Ростом – шесть чхок*, не меньше. Глаза – что твои колокола.

* Чхок – мера длины, равная 3, 79 см.

Говорит разбойник:

– Отдай девушку. Хотел я забрать ее у правителя Мучжина, да непришлось. А теперь вот она сама здесь.

Сказал так великан, схватил Чжэху и был таков.

Стоит Пэкун, не знает, что делать. Слепой ведь, ничего не видит. Упална землю, заплакал в голос.

Вдруг слышит – кто-то бежит. А это Ким Чхон. Выпустил он стрелу ввеликана-разбойника, сразил его наповал. Подвел Чжэху к Пэкуну и говорит:

– Услышал я, что ты в Мучжин отправился, дай, думаю, пойду следом,нелегко тебе, слепому, придется в пути. Но что такое могло с тобойприключиться, мне невдомек было. Хорошо, что вовремя подоспел.

Взял Ким Чхон руку девушки, вложил в руку юноши.

А Пэкун слова сказать не может от радости. Вдруг из глаз его слезыбрызнули. Хоть и слепой он, а кажется, нет счастливее его человека насвете. Ведь рядом самая лучшая в мире девушка и самый верный, преданныйдруг.

Перевод Вадима Пака

Случилось это в государстве Когуре, во времена короля Тэмусинвана*.

* Тэмусинван правил страной в 18 – 43 гг.

Давным-давно напало соседнее государство на Акнан, владениеТэмусинвана, и захватило его. И решил король отвоевать свои земли.

А в стране врага в ту пору поднялась великая смута. Династия пала.

Война меж князьями пошла. Никак власть не поделят. Про Акнан и вовсезабыли.

А в Акнане, в королевском дворце, горн и барабан спрятаны. Силаволшебная в них. Всем известно: горн затрубит, барабан загремит – значит,враг близко. Знает Тэмусинван: пока горн да барабан целы, не взять емуАкнана. И вот что придумал король.

Решил он послать в Акнан сына своего, наследника Хо Дона. Переоделсяпринц, не признать его, в путь отправился. Велел ему король во дворецпробраться, барабан разбить, горн разломать. Семнадцать годков Хо Донусравнялось, а силы и храбрости ему не занимать, И грамоте обучен Хо Дон,метко из лука стреляет, на коне быстро скачет. А до чего пригож! Лицо – белое, румяное, глаза – яркие звезды в ночи; улыбнется – что дитя малое,во весь рост встанет – силища в нем богатырская. Недаром его Хо Дономзовут – Прекрасным юношей.

Пришел Хо Дон в столицу Акнана, стал думать, как в королевский дворецпопасть. А тут как раз охоту устроили в честь весеннего жертвоприношениядуху Земли. Два раза в год приносят жертвы духу Земли – весной и осенью.

Весной молят духа о хорошем урожае, осенью – благодарят за урожай.

Народу на охоту собралось видимо-невидимо. Впереди ехал верхом на конесам князь Цой Ри, за ним – целая свита чиновников и военачальников.

Отправился на охоту и принц Хо Дон. Зверья настрелял – еле тащит. Приметилего князь, во дворец пригласил и говорит:

– Вижу я, ты из Когуре. Кто ты такой?

Отвечает юноша:

– Я – когуреский принц Хо Дон.

Вскричал тут князь:

– Неужто ты – тот самый прославленный принц Хо Дон? Поистине, нет теберавных по силе и красоте! – Сказал так князь и спрашивает: – Зачемпожаловал ты к нам, принц Хо Дон?

Поклонился юноша низко и отвечает:

– Поучиться хочу у вас, науки всякие постигнуть. Науками ваша страна навесь мир славится.

Обрадовался князь и говорит:

– Раз так, почему твой отец, достойнейший из достойных Тэмусинван, меняоб этом не известил? Я помог бы тебе одолеть все науки.

Поселил князь Хо Дона у себя во дворце, стал тот книги читать, наукипостигать. А у князя одно на уме: дочку в жены Хо Дону отдать, чтобы тронсвой сберечь, – сильная страна Когуре, нет ей равных.

А дочь у князя – краше не сыщешь.

Живет во дворце Хо Дон, днем учится, а ночью горн да барабан ищет.

Ублажает князь юношу, всяческие почести ему оказывает, учителей самыхлучших пригласил. Хо Дон как ночь, так по дворцу рыщет. А во дворце что нишаг, то стражник, муравью и то не пролезть. Ищет Хо Дон, ищет, все уголкиобыскал – нет ни горна, ни барабана.

Опечалился юноша, не знает, что делать. Велел ему отец во дворецпробраться, барабан разбить, горн сломать. Во дворец он пробрался, абарабан с горном никак не найдет. Берегут их словно зеницу ока.

И вдруг беда на него свалилась. Позвал князь принца к себе в покои иговорит:

– Хочу я тебе дочку свою в жены отдать. Не так она хороша, как ты, но ине безобразна. Если согласен, стань моим зятем.

Оробел тут Хо Дон. Не знает, как быть.

А князь опять говорит:

– Не стану тебя торопить. Ты подумай!

Решил тут Хо Дон, что это делу может помочь, и согласился, взял в женыкняжну. И надо же такому случиться – полюбил он ее всем сердцем.

Только не забыл Хо Дон наказ отца, долг свой перед страной помнит.

Тяжко ему у любимой жены выспрашивать да выведывать, где горн и барабанспрятаны. Узнает она про его обман – тогда и любви их конец. Ни сна незнает принц, ни покоя не ведает. Нельзя ему нарушить приказ отца,достойнейшего из достойных Тэмусинвана. И жену с каждым днем все большелюбит, души в ней не чает.

Думал он, думал и наконец придумал, что делать. Сказал он жене и тестю,что должен съездить домой.

Огорчилась княжна и говорит:

– Как же ты покинешь меня одну?

Отвечает Хо Дон:

– С отцом свидеться надобно.

Спрашивает жена:

– А что у тебя за дело к нему?

– Хочу прощенья у батюшки вымолить за то, что женился без его на товоли, и благословения родительского испросить, чтобы не прогневалсябатюшка, когда мы пред его очи предстанем.

Ничего не ответила княжна, горько заплакала.

Обнял Хо Дон жену, утешать стал:

– Грустно мне с тобой разлучаться, – говорит, – да делать нечего!

Благословит нас батюшка – паланкин за тобой пришлю. А до той поры придетсянам врозь пожить.

Спрашивает княжна:

– А благословит он нас, батюшка твой?

Отвечает Хо Дон:

– Благословит, не печалься, милая моя жена!

Говорит княжна:

– Возвращайся скорее, любимый! В разлуке каждый час годом покажется.

Весточку поскорее подай!

Ничего больше княжна не сказала.

И князь перечить Хо Дону не стал. Надо юноше с родным отцом свидеться,благословение родительское получить.

Простился с женой Хо Дон, в путь отправился. Увидел король сына – ненарадуется. Поведал отцу Хо Дон все по порядку – как во дворец пробрался,как поселился там, как горн с барабаном искал – не нашел. И про план свойповедал.

Живет Хо Дон в Когуре, а жена что ни день весточку ему с гонцом шлет.

Тоскует в разлуке, благословения короля Когуре ждет не дождется. Только неотвечает ей Хо Дон до поры.

Тревога в сердце княжне змеей заползла. Просит она любимого воротиться,бессердечным зовет, в вечной любви клянется.

Месяц прошел, послал Хо Дон княжне весточку, Написал, не дает корольсвоего родительского благословения. Как ни просил, как ни молил Хо Дон – все напрасно! Тяжко это Хо Дону писать, легче руку себе отрубить, котораякисть держит, да ничего не поделаешь. Готов король согласиться, но приодном условии. Каком? Об этом Хо Дон не смеет княжне написать. Оно истране Акнан во вред, и самой княжне.

Упрям король – его не уговоришь, на своем стоит, не уступит. Знает – нельзя его условие выполнить! Не придется, видно, Хо Дону в этой жизни скняжной свидеться. Может, в иной жизни найдут они свое счастье? Утирает онслезы горькие, с любимой навеки прощается, судьбу несчастную проклинает...

Написал Хо Дон письмо – тяжело на душе стало! Обманул он жену своюлюбимую! На хитрость пошел.

Прочла княжна письмо, слезами залилась, весточку послала с гонцом.

Что за условие такое, спрашивает. Разве не дали они друг другу клятвулюбви и вечной верности? Почему же он ей всю правду не откроет? Непожалеет она сил, любое условие выполнит! Чего не сделаешь для любимого?

Знал наперед Хо Дон, что напишет княжна.

И вот что он ей ответил:

Сказал король, что хранятся в акнанском дворце горн и барабан. Имешают они жить нашим странам в согласии, доверять друг другу.

Как же может взять когуреский принц в жены акнанскую княжну? Ведьбарабан и горн – сокровища страны Акнан! Так что придется нам покоритьсясудьбе и жить в разлуке, решил Хон Дон напоследок.

Вскорости пришел ответ от княжны. Написала она Хо Дону, что разбилабарабан и сломала горн. Выполнила свой супружеский долг и теперь можетстать подданной Когуре.

Узнал Хо Дон, что нет больше ни барабана, ни горна, повел войска наАкнан. Одолел он врага, вошел в столицу, поспешил во дворец.

А любимой его княжны в живых нет.

Узнал князь, что разбила дочь барабан и горн, расправу над ней учинил.

Стоит посреди зала, кинжал окровавленный в руке держит. В глазах тоска иотчаяние. Увидел князь Хо Дона, будто ото сна очнулся и говорит:

– Кончилась наша борьба, принц. Что должно было случиться, то ислучилось. Корысти ради отдал я тебе единственную дочь в жены. Я первыйзамыслил недоброе и жестоко поплатился за это. Занесенный мною топор наменя же и опустился.

Выронил князь кинжал, опустил голову. Тут из города донеслись победныекрики воинов Когуре.

Ночь наступила. Поднялся Хо Дон на крепостную стену. На меч свойбогатырский оперся. Тоскливо ему, одиноко.

Стояла поздняя осень. Тишину вокруг нарушал лишь прощальный крикжуравлей.

Верой и правдой послужил Хо Дон своей стране. Земли предков отвоевал.

Только прожил он весь век с тоской в сердце!

Перевод Вадима Пака

Жил в королевстве Пэкче Се Дон. Малый ловкий, сметливый. Ходит погороду, батат продает, чтобы отца с матерью прокормить, а сам всевысматривает, к чужим разговорам прислушивается. Узнал Се Дон, чтокрасавица Сон Хва, третья дочь короля, на выданье, сталдумать-прикидывать: Вот бы мне с королем породниться, министром бы онменя сделал. Лишился Се Дон покоя, не спит, не ест, возле королевскогодворца ходит. Хоть бы одним глазком поглядеть на принцессу, мечтает. Ивдруг придумал, как это сделать. Взял да песенку сочинил. И с товаромсвоим прямо к главным воротам дворца отправился. Пришел – песенку запел:

Откройтесь, двери и палаты, встречай любимого, Сон Хва, нет у Се Дона ни чинов, ни злата, но быть тебе его женой – гласит народная молва.

Стражники рты пораскрывали, а как опомнились и вдогонку бросились, СеДона и след простыл.

Поднялся во дворце переполох. Какой-то голодранец у королевского дворцапесенки охальные распевает! Змеей поползла по дворцу молва – королевскаядочь обесчещена!

– Негодная, позоришь меня! – напустился король на дочь и тут же велелслугам отвезти ее в дальний храм и там запереть. А Се Дону только этого инадо. Дождался он на горной дороге, пока паланкин с Сон Хва понесут, ивместе с дружками похитил ее.

– Любимая, теперь ты навеки моя, – сказал он девушке, как только таочнулась.

Поселились молодые в одинокой хижине, в глуши, и думают: как бысделать, чтобы король сменил гнев на милость? Думали, думали и придумали: попросил Се Дон охотников пойти к королю да сказать, что дочь его Сон Хваживехонька-здоровехонька, что похитил ее не простой смертный, а сын духагор, что желает дух войти во дворец и во всем королю помогать, другом емубыть.

Не стал король зла держать, простил дочь, слуг за молодыми послал.

Встретили во дворце Се Дона и его жену со всякими почестями. Пир навесь мир устроили. Получил Се Дон чин хварана, все мечты его сбылись. Авскорости стал он королем Муван-чо – королем династии Пэк-че – и правилстраной 44 года.

Перевод Вадима Пака

Случилось это во времена двадцать пятого короля Когуре – славного Пхенганвана*. Жил возле Пхеньяна, у крепостной стены, юноша Ондар сосвоей старой слепой матерью. Любил юноша мать, почитал. Бедные они были,беднее некуда. Не всегда ели досыта. Пойдет Ондар в горы, найдет кору вязада корни аррорута – вот и весь их обед. А не найдет – пагачжи** берет, ккрепостной стене идет, подаяние просит.

** Пагачжи – черпак, ковшик для воды из высушенной половинкитыквы-горлянки.

Вымахал Ондар ростом с богатыря – шесть чхок, почитай, будет. Скроенладно, сбит крепко.

Нет у Ондара одежонки, прикроет кое-как тело лохмотьями, в соломенныесандалии обуется, так и ходит зимой и летом. Волосы разлохмаченные, лицогрязное, неумытое, только два больших глаза блестят.

Смеются над Ондаром, потешаются люди, дураком зовут. Дивятся: так матьпочитает, что подаяние ради нее собирает. Разве не дурак?

А юноша и не дурак вовсе. Ума ему не занимать. А какой сильный дахрабрый! И лицом пригож. Его бы отмыть да причесать – парень хоть куда!

Разве не обидно Ондару, что его дураком прозвали? Но такая уж у беднякадоля – терпеть да страдать.

Была у короля Пхенганвана единственная дочь. Умница да красавица. А дочего добра! Что к бедняку, что к богачу – ей все едино. Одно плохо: чутьчто – плачет принцесса, слезами заливается, прозвали ее за это плаксой.

Дадут ей много каши – плачет, мало – тоже плачет. Спать хочет – плачет, нехочет – опять плачет.

Души не чает король в дочке, не ругает ее, уговаривает:

– Не плачь! Будешь плакать – отдам тебя замуж за дурака Ондара. Знатныйюноша на такой плаксе не женится. – Уговаривает, а сам смеется. Шутиткороль, не всерьез говорит.

Время летит незаметно. Выросла принцесса. Еще краше стала, еще добрее.

Шестнадцать лет ей сравнялось. Не плачет больше принцесса, и плаксой ееникто не зовет. Стал ей король жениха искать и выбрал сына сановника – Ко.

Сам сановник когда-то помог Пхенганвану взойти на престол.

Всем хорош жених: и знатен, и богат, и рода древнего. А уж как из лукастреляет да на коне скачет! Любого обскачет. И на охотничьих состязаниях вАкнане осенью и весной не найти ему равных. Только не о нем мечтаетпринцесса – об Ондаре-дураке! Не по душе принцессе жених. Только и знает,что богатством своим хвалится да знатностью, других презирает. Но чтоподелаешь – такова воля отца. В честь жениха пир устроил король во дворце.

Облачился король в парадное одеяние, золотую корону надел. Рядом с собойжениха усадил. А какое платье на женихе! Так и сверкает разноцветнымикаменьями.

Вот музыка заиграла, засияли огни, появились сановники в пышных одеждах – будто все звезды, что в небе сияют, все цветы, что растут на земле, сюдасобрались.

Ждут король и гости принцессу – а она не идет. Посылают за ней раз,другой, третий – наконец появилась. Платье на ней – самое простое, не кслучаю. Будто и не невеста она. Подивился король, спрашивает:

– Что с тобой, дочь моя?

Отвечает принцесса:

– Ты уж меня прости, отец, только не могу я выполнить твою волю.

Не верит король ушам своим, в лице переменился. А принцесса спокойноговорит:

– Помнишь, еще когда я маленькой была, ты сказал, что отдашь меня заОндара. Не только королю, даже простолюдину не пристало нарушать своеобещание.

Закричал тут король:

– Ты мне перечить?!

А принцесса на своем стоит:

– Такова была твоя воля, и я не смею ее нарушить! Ни за кого не пойду,только за суженого!

Рассердился король, соскочил с трона, как закричит:

– Убирайся вон, дрянная девчонка, чтобы духу твоего во дворце не было!

Сановники стоят да молчат. Никак в толк не возьмут, что случилось.

А король говорит:

– Ты мне больше не дочь, раз не желаешь выполнить мою волю.

Сказал так король и удалился в покои. Увидели это сановники, не знают,что и делать. А принцесса из дворца убежала суженого своего искать,Ондара-дурака. Шла-шла, только под вечер его дом нашла. Стоит дом закрепостной стеной, у одинокого вяза.

Вошла принцесса в дом, а Ондара нет, он в горы ушел, древесную корусобирать. Только старуха слепая сидит, вся в лохмотьях.

– Здесь Ондар живет? – говорит принцесса.

– А ты кто будешь? – спрашивает старуха.

– Ондар ваш сын? – опять спрашивает принцесса.

– Сын, – отвечает старуха.

Отлегло у принцессы от сердца, стала она оглядываться даприсматриваться. Вот какое жилище у ее суженого! Землянка, вырытая в горе,сверху корой древесной прикрыта, на случай дождя. Два проема вместо двереймешковиной завешены. Ни разу такого принцесса не видела. Она и пешкомникогда не ходила – на прогулку ее в паланкине несли, целая свитапридворных.

Подошла принцесса к старухе, взяла за руку, спрашивает:

– Где ваш сын?

Испугалась старуха, отодвинулась от принцессы и говорит:

– А зачем тебе мой сын? Он ничего плохого не сделал. А что древеснуюкору в горах собирает да подаяние просит, так это от нужды. Ни в чем он невиноват.

– А я и не говорю, что виноват, – отвечает принцесса, – только надобномне с ним встретиться, хочу об одном деле его попросить.

Не верит старуха, допытывается:

– О каком еще деле? Не вижу я тебя, а запах чую: нежный, приятный! Ируки ненатруженные – мягкие, будто вата. О чем же ты можешь просить моегобедного сына? Нет, не затем ты пришла!

Долго уговаривала принцесса старуху, прежде чем та сказала, что в горыушел ее сын, собирать кору вяза.

– Вечереет уже, – говорит принцесса, – пойду-ка я Ондара встречать. – Ивышла из дома.

Бежит по тропинке принцесса, чуть было на Ондара не налетела – он какраз домой возвращался.

Говорит принцесса:

– Послушай, ты не Ондар?

– А зачем я тебе? – спрашивает Ондар.

И рассказала принцесса Ондару все как есть. Ушам своим не поверил Ондари спрашивает:

– Уж не тронулась ли ты умом?

– Будь это все неправдой, как бы я очутилась здесь?

– Не верю я тебе. То ли ты дух, то ли лиса-оборотень. Где это видано,чтобы принцесса вышла за бедняка? – Сказал так Ондар и убежал в страхе.

Не рассердилась на Ондара принцесса, не обиделась. Подумала: не мог онв такое поверить.

Всю ночь провела она под открытым небом, замерзла. А утром вошла вземлянку. Говорит ей старуха:

– Где это видано, где это слыхано, чтобы принцесса за бедняка замужпошла? В бедном доме жила?

Отвечает принцесса:

– Еще в старину говорили: люди могут быть счастливы, даже если делятсямеркой зерна, а одежду шьют из лоскутков полотна. Для любви не нужны нибогатство, ни знатность.

Что тут скажешь?

И стала принцесса женой Ондара. Дом купила, вола. Она, когда из дворцаубежала, золото с собой прихватила, серебро да каменья драгоценные.

Живут муж с женой душа в душу. И поняла тут принцесса, что никакойОндар не дурак. Лук ему купила, стрелы, коня. Чтобы выучился из лукастрелять да на коне скакать. Чтобы родине мог послужить верой и правдой.

Что по силе своей, что по стати – никому не уступит Ондар. Смыл грязь слица – до чего хорош стал! Глаза умные, живые – два звонких бубенца. А осноровке и смекалке – говорить нечего. Только лук Ондар в руки взял – лучше всех стрелять стал. Только на коня сел – всех обскакал. НоситсяОндар по горам и долинам, на зверей охотится. Искуснее охотника несыскать.

Наступила весна, пора, когда люди жертвы Небу приносят, и по этомуслучаю состязания охотников устраивают. Стал Ондар к состязаниямготовиться, а жена ему и говорит:

– Ты самый искусный стрелок и самый лучший наездник. Ты всех победишь!

Пусть теперь все узнают, какой у нее муж! И король пусть узнает! Ибывший ее жених, хвастун Ко. Все сделала принцесса, чтобы муж победителемстал. Коня волшебного ему раздобыла. А конь – первое дело. Так ей конюхдворцовый однажды сказал. Хочешь врага одолеть – коня его за уздечкупоймай! Ну и конечно же смелость нужна!

И вот наконец наступил третий день третьей луны. День весеннегожертвоприношения Небу. И весной и осенью церемонию эту устраивают с особойпышностью в Акнане, неподалеку от Пхеньяна.

С давних пор так повелось в государстве Когуре. Охотники в этот деньубивают много разных зверей: оленей, косуль – и приносят их в жертву духамгор и рек. Весной молят Небо, чтобы земля уродила, а осенью благодарят заобильный урожай. Народу собирается видимо-невидимо. Прибывает и король сосвоей многочисленной свитой.

Перед церемонией состязания устраивают. Из пяти районов столицыприходят пять лучших охотников. А кто сильный да смелый, тоже можетпопытать счастья.

Весна только начиналась. Зацвели на холмах Акнана абрикосы, сливы ивишни. Давно сошел с реки Пхэган лед, к самой воде ивы склонились. Тепло!

Вокруг солнышко ярко светит. Восседает король в высоком да просторномпаланкине, а рядом с паланкином стражи стоят, одежды на них золотые дасеребряные, стерегут стражи короля.

Пять охотников, пять главных соперников, так и сверкают доспехами.

Простолюдины тоже принарядились, хвалятся друг перед дружкой, кто лучше.

Проводила мужа принцесса на праздник и сама пошла, свекровь с собойвзяла.

Заиграла музыка. Выстроились в шеренгу охотники – собралось их тутнесколько сот. Молодой Ко среди них. Весь в золоте, так и сияет. И шлем нанем золотой, и панцирь, и сам хорош да пригож. Только и Ондар ему неуступит, хоть нет на нем золотых доспехов. На голове – чольпхун*,украшенный перьями. Костюм нежно-голубого цвета; на ногах – сапоги, вруках – лук с натянутой тетивой, за спиной – колчан со стрелами. А до чегостатен! Ничуть не хуже воинов в богатых доспехах.

* Чольпхун – головной убор, который носили воины-когуресцы.

Стоит принцесса на склоне горы, не налюбуется мужем.

Оглядел король стрелков, распорядитель дал знак, и началось состязание.

С громкими криками рванулись всадники с места. Заржали кони. Шум поднялсяна всю округу. Пыль поднялась до самого неба. Но вот всадники скрылись извиду, и все стихло.

Стали тут люди гадать, кто победителем выйдет, решили:

– Ко победителем выйдет, никто с ним сравниться не может, разве чтонебесный богатырь.

Воротились охотники. Вперед дюжий парень вырвался, огромного кабанатащит. Не поймут люди: кто такой? Никогда в глаза его не видали. Только несын это сановника, не молодой Ко! Ондар это был.

Подбежал к королю распорядитель и говорит:

– На состязании победил простолюдин Ондар, он за крепостной стенойживет.

Зашумели тут все, закричали. Предстал Ондар перед королем. Смотрит наОндара король, молчит. Долго смотрел, потом спрашивает:

– Значит, тебя Ондаром зовут? – А сам глаз с Ондара не сводит.

Поклонился тут низко Ондар и отвечает:

– Да, ваше величество, Ондаром меня зовут.

Усмехнулся король и говорит:

– Но, уж конечно, не тот ты Ондар, которого дураком прозвали.

Отвечает Ондар как ни в чем не бывало:

– Тот самый, ваше величество, – гордо так отвечает.

Любо-дорого посмотреть на Ондара. Настоящий богатырь! Что осанка, чтолицо, что глаза! Понял тут король, что перед ним его зять, а сказатьничего не может, в себя никак не придет.

А принцесса стоит в толпе, смотрит на мужа и улыбается. Ей ли нерадоваться! Сбылась ее заветная мечта. Никто теперь не посмеет сказать,что ее муж, ее Ондар – дурак.

Напали как-то на Когуре вражеские воины. Против них выступил со своимвойском сам король. Ондар храбро сражался в первых рядах и сыграл немалуюроль в разгроме врага.

Тогда наконец король признал его своим зятем, разрешил сыграть свадьбуи пожаловал Ондару титул тахена*.

* Тахен – высший воинский титул при королевском дворе.

Пхенганвана сменил на престоле его сын Янганван. Пошел Ондар к новомукоролю и говорит:

– Силла захватила наш северный край. Но люди не хотят жить в неволе.

Дайте мне войско, и я отвоюю у врага земли наших предков.

Знал король, какой преданный и храбрый Ондар, и дал ему войско.

Хорошо тогда сказал Ондар:

– Если не отвоюю наши земли, назад не вернусь.

И Ондар не вернулся. Шальная стрела его сразила в битве с силланцами закрепость Адан. Пышно и торжественно хоронили героя. Но вот что странно – никто не мог сдвинуть гроб с места. Тогда к гробу подошла принцесса,погладила мужа рукой и сказала:

– Из жизни надо уходить спокойно.

Гроб тут же подняли и совершили погребение.

Весь народ Когуре оплакивал Ондара.

Перевод Вадима Пака

Давным-давно жила в столице древнего государства Силла красавица Тохваран*, она и в самом деле была хороша, как цветок персика.

* Тохваран – цветок персика.

Родилась она от наложницы, и не избежать бы ей людского презрения, нестань она преданной и верной женой.

Далеко вокруг разнеслась слава о ее добродетели. День ото дня всепочтительней относилась Тохваран к мужу. Жили супруги в полном согласии,поистине пара мандаринских уток*.

* Пара мандаринских уток – символ супружеского согласия.

Дошла молва о Тохваран и до короля. Похвалил король Диндиван* добродетельную жену. И с того дня речь о ней заходила все чаще и чаще.

* Диндиван – 25-й король Силла.

Так было и на веселом пиру во дворце. А у короля, надобно вам сказать,женщина эта из головы не шла.

Захотелось ему самому убедиться в ее добродетели.

Окинул он взглядом приближенных и спрашивает:

– Кто может привести эту женщину ко мне?

Поняли придворные, что не шутит король, задумал, видно, взять Тохваранво дворец.

Молчат все, что сказать – не знают, переглядываются, будто холоднойводой их окатили. Но вот прозвучал в тишине голос старого сановника:

– Да простит меня великодушно ваше величество. Говорят, многие пыталисьсовратить Тохваран, но ни разу не поддалась она искушению, не нарушиласупружеской верности. Как же ее сюда приведешь?

Расхохотался король, спрашивает:

– Неужто и мне откажет?

– Да простит меня ваше величество, только вряд ли королевское повелениезаставит ее нарушить обет.

– Чем упорствовать, отправь-ка к ней лучше кого-нибудь от имени короля.

Тогда и посмотрим, придет она или не придет.

Передал гонец королевское повеление Тохваран, но во дворец вернулсяодин.

– Разрешите доложить, ваше величество. Вот что просила вам Тохваранпередать. Она весьма сожалеет, что слухи о презренной рабыне проникличерез все девять врат дворца и осквернили королевский слух. Она не посмеетпредстать пред королевскими очами. А за то, что дерзнула нарушитьвысочайшее повеление, готова сто раз умереть. Тохваран не верит, чтосправедливый король мог оказаться столь жестоким к своей рабыне. Онаскорее умрет, чем нарушит обет супружеской верности.

Выслушал король гонца и говорит:

– Теперь я вижу, сколь добродетельна Тохваран.

Досадно королю, но еще больше полюбил он красавицу и спрашивает:

– А не будь у Тохваран мужа, она все равно противилась бы?

Опять помчался гонец к Тохваран. Растерялась Тохваран, не знает, что исказать, а потом нашлась и говорит:

– Не будь у меня мужа, подчинилась бы королю, стала бы ему женой. Ктопосмел бы меня осудить?

Вернулся гонец, слово в слово передал королю, что сказала Тохваран.

Еще больше полюбилась королю Тохваран, хотя он ни разу ее не видел.

Надо бы избавиться от ее мужа. Но просто так его не убьешь.

Никогда еще в королевстве Силла не было такого нерешительного ималодушного правителя, как Диндиван.

От тоски ли по красавице или по какой другой причине, но вскоростизахворал король и умер. Ненадолго пережил его и муж Тохваран.

Среди придворных слух прошел, что это король его к себе призвал.

Осталась Тохваран вдовой. Дни и ночи плачет красавица. Но делатьнечего. Похоронила мужа, поминки справила.

И вот однажды вечером, когда Тохваран сетовала на свою горькую долю,вспоминала счастливые дни и молилась об упокоении души умершего, предсталперед ней Диндиван в золотой короне.

Ни жива ни мертва Тохваран от страха. А король ей и говорит:

– Я дух Диндивана. Помнишь, ты сказала, что покорилась бы мне, да мужмешает. Теперь твой муж мертв, и ты должна исполнить свое обещание.

– Слов своих я не забыла, но подчиняюсь нынче воле родителей. Как онискажут, так я и сделаю.

– Что же, испросим тогда родительского благословения.

Пришлось Тохваран обо всем рассказать родителям.

– Да разве можно ослушаться короля? – сказали они и благословили дочь.

Говорят, опочивальня короля, когда туда вошла Тохваран, наполниласьчудесным благовонием, а крыша засияла всеми цветами радуги.

Скоро Тохваран понесла, а через десять месяцев родила прекрасного, какяшма, сына. Назвала она сына Пи Хен. Растет мальчик, сила в нем не подням, по часам прибавляется, все только диву даются да шепчутся: неспростаэто, от нечистой силы мальчик рожден.

Далеко вокруг разнеслась слава о Пи Хене, до дворца дошла. Взял корольДинпхеван мальчика во дворец, стал воспитывать, как-никак королевскийотпрыск.

Каких только наук не знал Пи Хен в свои пятнадцать лет, уже идолжностью дипсагвана* пожалован был.

* Дипсагван – должность правителя королевской канцелярии.

Пронесся вдруг по дворцу слух, будто с наступлением ночи уходит Пи Хенза дворцовые ворота, а к утру возвращается, прямо на прием к королю*.

* Два раза подданные посещали короля – вечером и утром и желализдоровья.

Не поверил король, пятьдесят самых сильных стражников выставил,приказал не выпускать из дворца Пи Хена. Но тот по-прежнему исчезал.

Перелетит через крепостную стену – только его и видели.

Понял король, что не обходится тут без нечистой силы, и велелпроследить, куда исчезает Пи Хен.

И вот как-то ночью стражники укрылись в лесу и стали наблюдать заюношей.

Прямо из дворца Пи Хен пошел к реке Мунчхон. Текла река вдоль западнойстены дворца. Собрал Пи Хен там чертей, и стали они веселиться. А нарассвете, при первом же звуке колокола, вернулся юноша во дворец, такчтобы никто не заметил его отсутствия.

Увидели это стражники, королю доложили. Разобрало короля любопытство,он юношу и спрашивает:

– Это правда, что по ночам ты веселишься с чертями?

– Правда, ваше величество, – отвечает юноша.

– И что же, слушаются они тебя, эти черти?

– Слушаются, ваше величество, – отвечает юноша.

– А можете вы на реке Мунчхон мост построить? – спрашивает король. – Ужочень он нужен людям.

– Слушаюсь и повинуюсь, ваше величество, – отвечает юноша. – Нынче женочью постараюсь возвести мост.

Всю ночь стоял у реки страшный шум. Так только черти могут шуметь.

Таскают они камни, обтесывают, потом в воду бросают и приговаривают:

– Камни берем, камни тесаем, камни в воду бросаем.

Всю ночь люди уснуть не могли от этого шума.

Но с первым же ударом колокола все стихло. Только речка тихонькожурчала. Едва рассвело, Пи Хен привел на берег короля, и тот увидел мостиз огромных, словно ворота, каменных плит.

Вскричал тут король:

– Ну и мост! В жизни такого не видал!

Стал король осматривать мост, хвалит да хвалит Пи Хена, и повелелкороль назвать мост Токэби таэри – Чертов мост.

Идут люди по мосту, добрым словом вспоминают Пи Хена, спасибо емуговорят. Ведь за одну ночь соорудил юноша такой замечательный каменныймост.

Только вскорости стали черти снова резвиться у моста. Припозднитсяпутник, а они подшутят над ним, до смерти напугают. Перестали люди помосту ходить, чертей боятся.

Прослышал об этом король, снова Пи Хена призвал и говорит ему:

– Не можешь ли ты чертей отвадить от моста, чтобы бесовские свои игры вдругом месте устраивали, а прохожих не трогали? А то жалуется народ,сетует, – нет, мол, от чертей никакого покоя.

– Уж и не знаю, что вам сказать, ваше величество. Вряд ли согласятся наэто черти, ведь мост они сами построили! Но коль скоро таково высочайшееповеление, постараюсь уговорить их!

Сказал так Пи Хен, а ночью к реке отправился, кликнул чертей.

– Так и так, – говорит, – повелел мне король вас от моста отвадить,чтобы в игры здесь не играли, путников не пугали.

– Слыханное ли это дело, – отвечают черти, – чтобы на мосту, который мысами построили, нам играть не позволяли? Давайте перенесем его в другоеместо, не будет тогда король гневаться.

– Давайте! – загалдели черти.

А Пи Хену только этого и надо. Смекнул он, что не перенести чертям мостза одну ночь, и говорит:

– Ничего лучше не придумаешь. Беритесь за дело. Перетащите мост, ичтобы сюда больше ни ногой.

Подбежали черти к мосту, поднатужились и давай его раскачивать. Всюночь раскачивали, но даже поднять не смогли, не то что унести. Уж больнотяжел! А тут светать стало, в колокола ударили. Исчезли черти и в этихместах больше не появлялись.

Укрепили люди мост, стали снова по нему ходить.

Похвалил король Пи Хена и говорит:

– Не найдешь ли ты мне черта для моей канцелярии?

– Есть такой, – отвечает юноша. – Киль Далем зовут. Самый умный он дасмекалистый среди чертей.

Велит король черта призвать во дворец.

Обернулся Киль Даль человеком, в должность дипсагвана вступил. Делаисправно ведет, придворным всем угождает, хвалят его придворные. Черт ведьне человек, все может.

Был во дворце сановник по имени Лин Чжон. Ни сыновей у него, ни дочек.

Горюет бедняга. Прослышал об этом король и позволил сановнику усыновитьчерта.

До того обрадовался Киль Даль, что и сказать трудно. Приказал онвыстроить павильон у храма Хынрюнса, назвал его Южные ворота, поселилсятам. Просят его во дворец вернуться. Он ни в какую.

И стали люди называть павильон Южные ворота Воротами Киль Даля.

Живет Киль Даль среди людей год, живет два, долго прожил, и стало емускучно без братьев чертей. Мирская суета опостылела. Только и думает, какбы удрать к своим.

Обернулся лисой и сбежал. Узнал об этом Пи Хен, разгневался, поймалКиль Даля, голову ему отрубил, чтобы другим чертям неповадно было, иговорит:

– Каждого, кто неблагодарным окажется, ждет такая же участь!

Затряслись черти от страха. С той поры одно только имя Пи Хена наводитна чертей ужас, и они бегут без оглядки.

Потому и появился в Корее обычай вывешивать на воротах табличку сименем Пи Хена, на табличке все заслуги его перечисляются, боятся чертитаблички, к дому не приближаются.

А Чертов мост на реке Мунчхон, что течет к северо-западу от храмаСинвонса, от времени развалился, остались от него только громадные камни.

Сохранились они и поныне.

Перевод Вадима Пака

В давние времена правил государством Силла король по имени Хенанван. Ибыли у него две дочери. Старшая – неказистая, смотреть неохота, затомладшая – красавица, всем на загляденье.

Позвал однажды король к себе восемнадцатилетнего хварана Ыннем иговорит ему:

– Желаю я сделать тебя моим зятем. Выбирай в жены любую из дочерей.

Нечего и говорить, что была юноше по нраву красавица. Только не сказалон этого королю, решил с учителем посоветоваться.

А учитель ему и говорит:

– Возьмешь в жены младшую дочь – старшая от обиды лишит себя жизни.

Возьмешь в жены старшую – ждут тебя три удачи.

Сказал так учитель, а сам думает: Ученику повезет, так и мне кое-чтоперепадет.

Послушался Ыннем учителя, выбрал старшую дочь.

Рады король с королевой. Не всякий возьмет замуж дурнушку. А тут такоевезенье!

Стал Ыннем королевским зятем, а после сам воссел па престол, когдакороль умер. И правил под именем Кенмунван.

Воссел, значит, он на престол и младшую дочь короля второй своей женойсделал.

Вот и сбылось предсказание учителя, три удачи Ыннему привалили: первая – стал он королевским зятем, вторая – сам на престол воссел, а третья – вжены принцессу младшую взял, любимую.

И вдруг – надо же такому случиться – стали у короля уши расти. Росли,росли и с лошадиные стали.

Испугался король, каких только лекарств не пил, не помогло. И такстарается уши скрыть, и эдак прячет, стыдно ему от людей, а ушидлинные-предлинные, хлопают, что тут сделаешь?

Засунул король уши под корону, ни днем ни ночью ее не снимает, не велелникого в опочивальню пускать. Никто не знал во дворце про уши – ни жены,ни слуги, ни придворные дамы. Только цирюльник. От него никак уши неспрячешь. Поселил король цирюльника в комнате рядом с королевскойопочивальней, строго-настрого приказал на глаза никому не показываться.

Сидит сиднем цирюльник в комнате, только и дел у него, что короляпричесать. Как отшельник живет. Ни на солнышко поглядеть не может, ни сженой встретиться. Идет, бежит время. Состарился цирюльник, глаза невидят, руки не слушаются, сил совсем нет. Ни дать ни взять старая калоша.

Призвал его к себе король и говорит:

– Только скажи кому-нибудь, что у меня лошадиные уши, – не сноситьтогда тебе головы.

Пригрозил так король цирюльнику и прогнал его с глаз долой.

Занемог цирюльник, чует, недолго ему на белом свете жить. И ничего-тоему не хочется перед смертью, только всем рассказать, что у королялошадиные уши. Скажу, – думает цирюльник, – и сразу полегчает, вся хворьиз меня выйдет. Подумал он так, а смерть уже рядом. И решил исполнить этосвое последнее желание. Едва доплелся цирюльник до бамбуковой рощи забуддийским храмом Торимса, невдалеке от столицы, развязал пояс и какзакричит:

– У нашего короля лошадиные уши, у короля лошадиные уши!

Кричал он, кричал, надорвался и умер.

Но, странное дело, с той поры, стоит пролететь ветерку по бамбуковойроще, там слышится голос:

– У нашего короля лошадиные уши! У короля – лошадиные уши!..

Ветер послабее – голос потише, ветер посильнее – голос погромче.

Узнал об этом король, приказал рощу вырубить, с корнем вырвать бамбук.

А на месте бамбука вырос густой кустарник. Зацвел. Подует ветерок, ислышно в кустарнике:

– У нашего короля лошадиные уши! У короля – лошадиные уши!

Посильнее ветер – голос погромче. Послабее ветер – голос потише. Датакой тоненький, жалобный:

– У нашего короля лошадиные уши!

Перевод Вадима Пака

Был у Тхэчжо, первого короля династии Ли, мудрый советник Мун Хак Тэса,и решил однажды король в знак особого к нему уважения пир в его честьустроить. Собрались на пир придворные вельможи, именитые янбаны, а такжечиновники. Пьют, едят, веселятся. Вино рекой льется. Захмелели гости. Икороль тоже. И обратился король к Мун Хаку с такими словами:

– Послушайте, учитель, почему вы не обращаетесь ко мне как к равному?

Вы ведь мой лучший друг. Давайте шутить...

– Шутки с королями плохо кончаются, а мне голова моя дорога, – с легкимпоклоном ответил Мун Хак.

– Вы, учитель, свинья, – отвечал с улыбкой король. – Придумайте жеумную шутку!

– А вы, ваше величество, похожи на буль*.

* Буль – первая степень буддийского божества, монах, в совершенствепознавший учение Будды.

– Что вы говорите, учитель! Я простой смертный, как и вы. Несмущайтесь, пошутите над своим королем!

И сказал тогда Мун Хак:

– Свинья, ваше величество, видит перед собой только свинью, а взорубуля доступен даже Всевышний.

Король опьянел и шутки не понял: назвав учителя свиньей, он свинье же иуподобился.

Перевод Вадима Пака

Была одна очень странная и сильная девушка. Она жила в Тангани.

Когда пришло время выдавать ее замуж, ее выдали за одного бедногочеловека.

На свадьбе молодые называются королем и королевой. Они могут требоватьвсе.

– Я хочу бычачьего мяса, – сказала она.

И нечего делать, пришлось для этого зарезать последнего быка.

Наевшись, она сказала:

– Я хочу курить.

И хотя в Корее курят только старые уже женщины, но ввиду свадьбы ейподали табак и трубку.

Затем, по обычаю, молодые три дня ничего не делали.

Но она и на четвертый день ничего не хотела делать, а спросила:

– Много ли у вас чумизы?

– У нас чумизы три меры.

– Дайте мне ее.

Она сварила из нее себе кашу и всю ее съела, оставив остальныхголодными.

Все молчали, так как не принято бранить молодую. Поев, она спросила:

– А что, есть у вас волокно?

Ей дали столько, что из этого количества можно бы было приготовить стокусков полотна.

Но она сделала из всего один только кусок. Но это было такое тонкоеполотно, какого еще не видали в Корее.

За него дали столько денег, что семья сразу разбогатела.

С тех пор и узнали в Корее о тонком полотне.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Издавна носят корейцы широкополые шляпы, уж очень они неудобные. Иоткуда только взялись?

Рассказывают, будто в прежние времена корейцы часто против королязаговоры устраивали. Долго думал король, как ему быть, и наконец придумал.

Указ издал, согласно которому все жители должны были носить шляпы, малотого что из глины, так еще с огромными полями. В такой шляпе близко друг кдругу не подойдешь – поля мешают; не пошепчешься – ничего не слышно, агромко говорить – страшно, соглядатаи могут подслушать, королю донести. Ктому же в глиняной шляпе не подерешься, шляпу сломаешь. А за это большойштраф полагается или же, что того хуже – суровое наказание.

Ропщут люди, что им не шляпы – горшки глиняные на голове носитьприходится. Неизвестно, перестали ли корейцы драться и бунтовать, но законобходить научились и тяжелые глиняные шляпы заменили легкими волосяными исоломенными. Только поля как были, так и остались огромными...

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Случилось это давным-давно, когда люди еще не знали, что такое зеркало.

Поехал один человек в Сеул, купил зеркало, домой привез, спряталподальше.

Утром встанет, зеркало достанет, глядит не наглядится.

Приметила это жена, подивилась, а как только муж куда-то отлучился издому, вытащила зеркало. Смотрит – глазам своим не верит. Прямо на неемолодая красавица глядит. Прибежала женщина к свекрови и говорит; – Ты погляди, что мой муженек натворил! Привез из Сеула любовницу. Вотона где прячется. – Говорит так женщина, а сама на зеркало показывает.

Глянула старуха, назад отпрянула:

– Это не твоего мужа, а моего старика любовница!

Стоят женщины, глядят друг на друга, понять ничего не могут.

Опять глянула женщина в зеркало. Кто же там, если не мужнина любовница?

Кричит женщина, бранится, руками машет. Та, что в зеркале, то же самоеделает.

Не стерпела женщина такой обиды, бросила на пол злосчастное зеркало.

Разбилось зеркало на кусочки.

Перевод Вадима Пака

Там, где Амноку с китайского берега сжали скалы Чайфуна и отвеснымистенами спустились в нее с высоты, Амнока, обходя эти горы, делает десятьли вместо одной ли прямой дороги. И вот почему.

Одна женщина подсмотрела, как дракон хвостом прорубал эти скалы, чтобыпропустить Амноку прямой дорогой, и крикнула:

– Смотрите, смотрите, что там делает дракон!

Но при ее крике дракон улетел в Небо, а Амнока теперь заставляетпловцов кружиться там, где они могли бы ехать прямо, если бы не праздноелюбопытство женщины, помешавшей дракону сделать задуманное им доброе дело.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

Рассказывают, что давным-давно в одном из дальних уголков Китая жилакрасавица кисэн и звали ее Тамбэ. Была у Тамбэ заветная мечта: познатьвсех мужчин в Поднебесной. Но ведь никто не живет вечно, умерла и кисэн – не осуществилась и десятитысячная доля ее мечты. На ее могиле вырослатрава, и назвали эту траву тамбэ*, в память о прекрасной кисэн.

* Тамбэ – табак.

Превратилась кисэн в табак и не только познала всех мужчин Поднебесной, нои сделала их своими рабами, ведь некурящий мужчина – редкость. И в горе ив радости мужчина не расстается с трубкой. Вот почему женщины не любяттабак, ревнуют мужчин к тамбэ, требуют, чтобы любимый мужчина непременнобросил курить. Табак для женатого все равно что наложница.

Перевод Вадима Пака

Это было очень давно, когда кошки еще не существовали на земле.

Жил тогда один стрелок из лука. Он спал и видел, как попасть ему в Сеулна праздник стрелков и получить от самого императора похвальный лист извание дишандари. Хотя он стрелял и очень хорошо, но приходил всегда втакое волнение, что делал непростительные промахи. Тогда умные людипосоветовали ему пойти к предсказателю, прежде чем отправиться в Сеул.

Стрелок так и сделал. Предсказатель, получив с него тысячу лан, сказалему:

– Пусть не переходит тебе дорогу женщина. Если же перейдет, поцелуй ее.

Хотел еще спросить у него охотник, но на другой вопрос у него нехватило денег, и он, ограничившись одним ответом, пошел в Сеул.

Не доходя девять ли (три версты) до Сеула, встретилась ему женщинапоразительной и оригинальной красоты. Она была сильна, стройна, имелазеленые глаза, взгляда которых охотник не мог выдержать.

Она перешла ему дорогу, и, согласно приказанию предсказателя, охотникпошел за ней, чтобы поцеловать ее.

Казалось, она шла так же тихо, как и он, однако до самого вечера он немог догнать ее, пока она не вошла в маленькую избушку.

Тогда и охотник вошел за ней.

Там, в избушке, сидели отец и мать девушки.

Стрелок поздоровался с ними и объяснил, зачем он пришел сюда.

– Если предсказатель сказал, то так должно быть.

Тогда вошла девушка, и стрелок поцеловал ее.

– Сегодня поздно уже, и мы предлагаем тебе ночлег, – сказал старик.

– Я не прочь бы и на всю жизнь здесь остаться, так как полюбил вашудочь и хочу на ней жениться.

– Пожалуй, женись, – сказал старик.

Пришла ночь, и все легли спать.

Проснулся стрелок и видит, что рядом с ним спит молодая тигрица, аподальше два старых, больших тигра.

Охотник от страха закрыл глаза, а когда снова открыл их, то с ним рядомопять спала его жена, а подальше отец и мать ее. Стрелок подумал, что емупоказалось все, и заснул опять.

Утром, когда стрелок пошел в Сеул стрелять в цель, жена сказала ему:

– Сегодня тебя, мой муж, ждет большое отличие. Ты попадешь во все цели,но этого мало, и сегодня ты прославишься из рода в род, пока живы люди.

Помни: когда ты попадешь в последнюю цель, на дороге на трех мулахпокажутся трое: двое на белых мулах, в белом и с белыми опахалами, атретий на пестром, с зеленым опахалом. Как увидишь, немедленно стреляй вних.

– Как? В людей?

Жена покачала головой:

– Это не люди, это дикие звери: если ты не убьешь их, они съедят всех.

Когда убьешь их, разрежь грудь того, который ехал на пестром муле. В грудиты найдешь двух зверьков: никогда с ними не разлучайся, – пусть они будуттебе как дети.

– Если мне, то и тебе.

– Да, конечно, прощай, мой муж возлюбленный.

– Но зачем же ты так печально прощаешься со мной, – я скоро вернусь.

– Я печальна потому, что одна минута разлуки с тобой все равно чтовечность.

Как говорила жена, так все и вышло.

Стрелок попадал во все цели, а когда спустил стрелу в последнюю, надороге показались трое на мулах. Двое на белых, третий на пестром. Стрелокнатянул свой лук трижды и трижды выпустил стрелу. Каждая попала в сердцекаждого из путников.

– Что он делает? Он стреляет в людей?

– Идите и посмотрите, что это за люди, – сказал стрелок и пошел совсеми туда, где упали путники.

Но велик был ужас всех, когда вместо путников увидали трех тигров: двухстарых громадных – самку и самца – и одну молодую тигрицу.

– Какое счастье, что он убил их, иначе бы всем нам грозила смерть.

Пока так говорили, стрелок быстро разрезал грудь молодой тигрицы и,вынув двух маленьких хорошеньких зверьков, спрятал их у себя на груди.

В тот день стрелок получил и дишандари, и место губернатора.

Но напрасно он искал свою жену – он никогда не нашел ни ее, ниродителей ее, ни избушки, и даже того места, где стояла избушка.

Прошел год, зверьки подросли немного, когда случилась вдруг война,несчастная для Кореи.

Тогда император назначил стрелка-губернатора главнокомандующим.

– Но я ничего не знаю в военном деле.

– Но ты счастлив, – иди и победи, иначе голову долой.

– Не печалься, отец, – сказали зверьки, – ты победишь.

На Амноке, на двух берегах ее, сошлись войска – неприятельское икорейское.

В ночь перед сражением зверьки вышли в поля и леса и кликнули всех крыси мышей:

– Идите на ту сторону в неприятельское войско, перегрызите у них всететивы и все луки, съешьте их провиант и обувь.

Но войско без оружия, провианта и обуви – не войско, а толпа нищих, истрелок-губернатор всех их на другой день забрал в плен.

Тем и кончилась война. А губернатор сделался министром.

Что до зверьков, то от них пошло потомство. Теперь зверьков этих вездеможно встретить, – их называют кошками.

Хотя теперешние кошки и не говорят, но, помня их происхождение, до сихпор считают священными животными и в память их происхождения и спасения отврагов уважают и чтут их.

Литературная обработка Н. Гарина-Михайловского

В давние времена жил в Сонгене ученый муж по имени Чон У Чхи. Долгиегоды он совершенствовался и в конце концов обрел волшебную силу. О славеон не помышлял, скромным был, и никто не знал о его необыкновенныхспособностях.

То было время, когда год за годом районы вдоль южного побережьястрадали от засухи. Мало того, начался мор, смерть косила людей, неся гореи страдания. Но чиновники и богачи и не думали облегчить участь народа,пеклись лишь о собственном благополучии, плели интриги, строили козни.

Чон У Чхи как мог помогал людям. Но вскоре у него совсем не осталосьденег, и он решил прибегнуть к магической силе.

Принял облик небожителя, надел золотую корону и с двумя юными отроками,облаченными в белые одеяния, взмыл в Небо и полетел к королевскому дворцу.

Было это во второй день первого месяца, и придворные пришли к королю споздравлениями по случаю Нового года. Поклонился Чон У Чхи королю иговорит:

– Я – Небесный владыка, объявляю тебе, королю этой земли, что намеренвозвести на Небесах Дворец мира в память о людях, умерших в нищете. Пустькаждая провинция даст мне золото, много золота. В последний день третьегомесяца я за ним приду.

Стал король держать совет со своими сановниками, а после направил указвсем восьми провинциям королевства доставить в столицу золото. Королевскийуказ был выполнен, и золото поместили в королевское хранилище. Вназначенный день поднялся король на возвышение и стал ждать посланцевНебесного владыки. Вскоре прилетели на облаке небесные отроки, взялизолото и улетели на радуге.

Половину золота Чон У Чхи продал одной западной стране и на вырученныеденьги купил сто тысяч сок* риса. С весенним ветром доставил рис наземлю и роздал тысячам голодающих. На следующий год он накормил крестьян,снабдил семенами. А золото, что осталось, свез на базар в Сеул.

* Сок – мера измерения сыпучих веществ, равная 180 кг.

Подошел к нему военный, спрашивает, сколько золото стоит.

– Пятьсот ян, – отвечает Чон У Чхи.

– Нет у меня с собой таких денег, – говорит военный, – но завтра утроммогу принести. Где ты живешь?

– В Пучжу, на юге Кореи, – ответил У Чхи, – а зовут меня Чон У Чхи.

Рассказал военный о золоте начальнику гарнизона. Удивился начальник, апосле подумал, уж не то ли это золото, что было собрано по указу короля, ивелел стражникам схватить Чон У Чхи, к нему привести. А Чон У Чхи говорит:

– Ничего я такого не совершил, чтобы меня под конвоем вести. Так ипередайте своему начальнику. На это нужен указ короля.

Приказал тогда начальник окружить дом Чон У Чхи, пятьсот солдат тампоставить, а сам направил доклад на высочайшее имя. Вскоре из Сеуланагрянули стражники, схватили Чон У Чхи, заковали в цепи и повезли встолицу, к королю.

Только отъехали, а Чон У Чхи как закричит:

– Не того вы схватили!

Поглядели стражники, а перед ними сосна в цепи закованная, а Чон У Чхирядом стоит как ни в чем не бывало. Растерялись стражники, не знают, чтоделать. А Чон У Чхи поставил на землю бутылку и говорит:

– Позвольте, я залезу в эту бутылку, иначе вам меня не взять.

Согласились стражники, залез Чон У Чхи в бутылку, тяжелая стала. Елепритащили ее стражники к королю. Увидел король Чон У Чхи и говорит:

– Слышал я, что Чон У Чхи обладает волшебной силой, и вижу теперь, чтоне врут люди. Сидит он живехонький-здоровехонький в бутылке-ловушке. – Сказал так король и приказал бросить бутылку в котел с кипящим маслом. ЧонУ Чхи кричит из бутылки:

– Спасибо вам, ваше величество, что в кипящий котел бросили, я хотьсогреюсь, а то замерз по дороге.

Рассердился король, велел бутылку разбить. Разлетелась бутылка намелкие кусочки, и из каждого голос Чон У Чхи доносится, просит Чон У Чхикороля о народе своем печься, в беде его не оставлять. Еще пущеразгневался король, повелел бутылку в порошок растолочь.

Повстречал как-то Чон У Чхи седоволосого старца. Плачет бедный иговорит:

– Сосед мой Ван приревновал жену к соседу Дзо и в драку с ним полез. Асын мой в это время шел мимо. Видит, двое дерутся, разнимать их стал. Неразнял. Стукнул Дзо Вана изо всех сил, тот на землю свалился, духиспустил. А двоюродный брат Вана пошел к судье и на сына показал, будтоэто он Вана убил. Засудили сына, а убийца на свободе разгуливает.

Оказалось, он с министром дружбу водит.

Пошел Чон У Чхи к министру. Поглядел министр в зеркало, а там человекстоит. Это и был Чон У Чхи. И говорит он министру:

– Я – душа Вана. Ты несправедливо засудил человека. Не он меня убивал.

Испугался министр, выпустил сына старика на волю, а Чжо в тюрьмупосадил.

Проходил как-то Чон У Чхи мимо питейного заведения. Слышит – музыкаиграет. Вошел – за столом богачи сидят с танцовщицами, одна другой краше.

Говорит Чон У Чхи:

– Я – путник, случайно забрел сюда. Дозвольте мне посидеть с вами,музыку послушать.

– Раз уж тебе так хочется, посиди. Ведь ты крестьянин и, конечно, невидел такого обилия блюд, такой роскоши, таких прелестных девушек, – ответили Ун и Соль, самые спесивые из всех.

– Ваша правда, господа. Ничего такого я в жизни не видел, – ответил ЧонУ Чхи. – Но кое-чего у вас на столе не хватает. Нет ни арбуза, нивинограда, ни персиков.

Рассмеялись богачи и говорят:

– Ну и глуп же ты! Где же это их весной раздобыть? Может, ты их нампринесешь?

– Принесу! А что вы мне за это дадите? – спросил Чон У Чхи.

– Если принесешь, мы низко тебе поклонимся, а обманешь – жестоконакажем, – ответил один богач.

Пошел Чон У Чхи к горе, сорвал веточку персикового дерева, произнесзаклинание, и на месте цветов появились персики, виноградные гроздья иарбуз. Взял их Чон У Чхи, к богачам пошел. Глядят богачи, глазам своим неверят.

Ничего не поделаешь, пришлось богачам поклониться Чон У Чхи. А Ун иСоль не захотели, только бокал вина ему поднесли. Говорит Чон У Чхи:

– Не сдержали вы слова, и Бог вас за это накажет!

Вышел Ун во двор по малой нужде, а облегчиться не может. Испугался,кричать стал. Вышел Соль посмотреть, в чем дело, и тоже не смогоблегчиться. И самая красивая танцовщица не смогла. Стали они просить уЧон У Чхи прощения, о пощаде молить. И так низко ему поклонились, чтоносом о землю стукнулись. Смилостивился над ними Чон У Чхи, призвал двухнебесных отроков, велел им подняться на Небо и доставить на землю триперсика. Вскоре с Неба спустились персиковые листья, а затем упали триперсика, каждый величиной с человечью голову. Целехонькие, ни один неразбился. Дал Чон У Чхи каждому по персику, улыбнулся и говорит:

– Съешьте персики, и вся хворь из вас выйдет.

С той поры, говорят, эти трое никогда больше не проявляли своюспесивость, не нарушали данного слова.

Повстречал однажды Чон У Чхи юношу по имени Хан Чжа Ген. До того былюноша беден, что отца родного похоронить не мог, больной матери лекарствакупить. Вытащил Чон У Чхи из рукава выдолбленную тыкву, чтобы водучерпать, юноше отдал и говорит:

– Если что понадобится, крикни в черпак: Слуга Хо, – услышишь вответ: Слушаю, господин. Прикажи сто ян тебе принести, слуга не мешкаяпринесет. Возьмешь и отца похоронишь. Назавтра опять попросишь. И таккаждый день. Но только сто ян. Больше не проси. Хватит тебе и на лекарствадля матери.

Уж и не знает Чжа, как Чон У Чхи благодарить, имя его спросил. Сказалему Чон У Чхи, как прозывается.

Прибежал юноша домой, смотрит, а на черпаке кладовая и мальчик с ключомв руке нарисованы. Позвал юноша:

– Слуга Хо!

И тотчас последовал ответ:

– Слушаю, господин!

Велел Чжа Ген принести сто ян. В мгновение ока появились деньги.

Похоронил юноша отца и что ни день брал сто ян для больной матери.

Так продолжалось до тех пор, пока Чжа Ген не попросил сто ян и в тот жедень еще сто ян. Слуга не принес! Чжа Ген стал требовать. Тогда мальчиквпустил его в кладовую. Взял Чжа Ген сто ян и хотел выйти, но не тут-тобыло: дверь оказалась заперта. Стал Чжа Ген кричать, затем колотить вдверь – никто не откликался.

Услышал шум кто-то из чиновников ведомства финансов, министру доложил.

Велел министр грабителя схватить, в тюрьму бросить. Открыли кладовую, атам человек стоит, деньги в руках держит.

– Ты кто такой и по какому праву берешь деньги? – спрашивает министр.

– А ты кто и по какому праву в мой дом врываешься? Да еще арестоватьменя хочешь? – отвечает Чжа Ген.

Пригляделся, а перед ним министр. Хуже не придумаешь! Пришлось Чжа Генувсю правду рассказать – и про черпак, и про Чон У Чхи.

Спустился министр в кладовую, проверить, все ли на месте, смотрит – шкафы зелеными лягушками да желтыми змеями набиты, а золото и серебронеизвестно куда подевались. Доложил об этом министр королю. А потомначалось такое, что и рассказывать страшно: рис в королевских хранилищахчерви поели, на королевских наложниц тигры напали.

Повели Чжа Гена на суд. Допрос ему учинили. Спрашивает король:

– Итак, ты утверждаешь, что черпак получил от Чон У Чхи. Где и когда?

Отвечай!

– Получил я черпак пять месяцев назад, когда Чон У Чхи на улицевстретил, – ответил Чжа Ген.

Тут налетел вихрь, и Чжа Ген исчез. Стал король совет держать сминистрами, как быть да что делать. Посоветовал один министр высокий постЧон У Чхи предложить, может, тогда он уймется. Согласился король, велелвывесить об, этом указ на всех четырех воротах крепости.

Прочитал Чон У Чхи королевский указ, пошел во дворец. Обрадовалсякороль, объявил ему свою волю. Согласился Чон У Чхи помочь королюуправлять государством. Так и стал с той поры служить при дворе.

Появилась в то время шайка разбойников, укрылись они в лесах на гореКадаль, грабили и убивали людей. Чего только не делали местные власти,никак не могли их выловить. Узнал об этом король, сказал Чон У Чхи, и тотвызвался доставить разбойников в столицу на суд. Взял он воинов, сели онина коней и добрались до горы. А где разбойники – не знают. Обернулся тогдаЧон У Чхи коршуном, на гору прилетел. Смотрит, а там разбойники, человексто их, не меньше, и главарь шайки Ом Чжуни. Высоченный, лицо красное,глаза выпученные.

Облетел Чон У Чхи разбойничий лагерь, обратно вернулся, доспехи надел,двойной шлем. Взял листья, произнес заклинание, листья воинами обернулись,дал им Чон У Чхи копья, мечи острые. Сел на вороного коня и повел воиновна гору, в разбойничий лагерь. Опять произнес заклинание, отворилисьворота замка, ворвался туда Чон У Чхи со своими воинами. А разбойникизнать ничего не знают, пируют, вино распивают.

Обернулся снова Чон У Чхи коршуном, воинов в коршунов превратил,бросились они с высоты на разбойников, всю еду унесли, тут ветер налетел,все смел, разбросал. Тут Чон У Чхи и воины приняли прежний облик икинулись разить да крушить разбойников. Превратил Чон У Чхи одного извоинов в самого себя, а сам в воздух взмыл. Разит мнимый Чон У Чхиразбойников на земле, а настоящий – с воздуха нападает, молнией мечсверкает. Побежали разбойники в одну сторону, но тут им путь преградил ЧонУ Чхи. Побежали в другую – опять Чон У Чхи перед ними вырос. Попали вловушку разбойники. Радуется король, благодарит Чон У Чхи, а следом закоролем и все придворные.

Однако нашелся среди придворных завистник, Ван Ен Хи его звали.

Оговорил он Чон У Чхи перед королем, да так, что грозила Чон У Чхисмертная казнь. Узнал об этом Чон У Чхи, принял облик Ван Ен Хи, в дом кнему пробрался. Вечером настоящий Ван Ен Хи вернулся домой, и поднялся тутпереполох.

Стал мнимый Ван Ен Хи ругать настоящего, всячески поносить и говоритему:

– Не иначе как столетняя лисица приняла человеческий облик и в домпроникла. Вон отсюда, негодяй этакий!

А настоящий Ван Ен Хи кричит мнимому:

– Убирайся отсюда, наглец! И чтобы ноги твоей больше здесь не было!

Произнес тут Чон У Чхи заклинание, велел слугам кору лаврового дерева впорошок растолочь, порошком Вана посыпать. И превратился Ван в лисицудевятихвостую. Набросились слуги на лисицу с палками, поколотить еесобрались, не позволил им Чон У Чхи, приказал крепко связать лисицу, втюрьму бросить. Хочет Ван слово сказать – не может. Стал как лисица лаять,насилу слуги его утихомирили. До того горевал Ван, что того и глядипомрет. Пришел тогда Чон У Чхи в тюрьму, посоветовал Ван Ен Хи никому незавидовать, произнес заклинание, и Ван Ен Хи снова принял человеческийоблик. Стал он у Чон У Чхи прощения просить за то, что столько зла емупричинил.

Увидел как-то Чон У Чхи в деревне ребятишек. Стал смотреть, как онииграют. И так ему понравилось, что он решил чем-нибудь их порадовать.

Вытащил Чон У Чхи из рукава чашку, а в чашке девушка нарисована с бутылкойв руке. Заглянул Чон У Чхи в чашку и произнес:

– Выходи, Чжу Сон Дан, напои ребят сладким вином.

Только он это сказал, из чашки красавица вышла, ребятам вина налила.

Рады ребята! И надо же такому случиться, чтобы в это самое время шел подороге богатый путник О Сон. Поднесла красавица и ему вина и вернуласьобратно в чашку. И уж так понравилась О Сону красавица, что стал онпросить Чон У Чхи продать чашку. Согласился Чон У Чхи, уговорились они,что на другой день придет Чон У Чхи за деньгами к О Сону.

Принес О Сон чашку домой, на стену повесил, а утром и говорит:

– Чжу Сон Дан, подай мне вина!

В тот же миг девушка перед ним предстала, красавица, вино поднесла.

Осушил О Сон несколько бокалов кряду, и ударило ему вино в голову. Посадилон красавицу к себе на колени, а тут жена появилась. Рассердилась жена,хотела ударить красавицу, а та в чашку вошла, только ее и видели. Схватилажена чашку, бросила на пол, чашка вдребезги. Расстроился О Сон, жалко емучашку!

А в это время как раз Чон У Чхи подоспел, деньги получить за проданнуючашку. Рассказал ему О Сон, что нет больше чашки, разбилась, и попросилцену снизить. Оставил Чон У Чхи вместо себя двойника своего разговор с ОСоном вести, а сам к жене О Сона пошел, попенял ей за то, что чашкуразбила, деньги свои стал требовать. А та ни в какую, расшумелась, крикподняла. Решил тогда Чон У Чхи проучить женщину, чтобы впредь неповаднобыло, и превратил ее в чудище, да такое огромное, что едва в комнатеумещается. Пришел О Сон, поглядел, испугался, прощения просит, хочетденьги за чашку отдать. Сменил тогда Чон У Чхи гнев на милость, даже денегне взял, а с жены чары снял, она снова в женщину превратилась.

Решил как-то Чон У Чхи навестить своего однокашника, ученого Ян БонХвана. Пришел, а тот в постели лежит, занемог. И все оттого, что женщинуполюбил, молодую, красивую. Жила та женщина неподалеку от южных ворот вХендоке. Овдовела. Сколько ни упрашивал ее Бон Хван за него замуж пойти,никак не соглашается.

Пожалел Чон У Чхи друга и говорит:

– Мне уже тридцать сравнялось, а в любовных делах опыта нет. Слыхалтолько, что от любви излечить трудно. Но я что-нибудь придумаю. Успокойсяи не горюй. Приведу ее к тебе!

Сказал он так и ушел. К молодой вдове пошел. А жила та вдова состарухой матерью, да в такой бедности, что и не расскажешь. Руки на себяналожить хотела. Вдруг слышит однажды, голос с Неба доносится:

– Погляди на звезду Рока и немедленно вознесись на Небо. Велено тебебыть на небесном празднике!

Опустила женщина голову и говорит:

– Не до праздников мне, в трауре я по мужу. Да и как вознестись мне наНебо, если я не избавилась от мирских желаний.

Ответил ей голос с Неба:

– Не пей земной влаги вопреки воле Небес.

В тот же миг спустился на землю небесный отрок, дал женщине испитькакой-то ароматный напиток. Выпила женщина, вознеслась на радужном облакев Небо. Бедная мать опомниться не успела, только поглядела дочери вслед.

О ту пору прославленный маг Кан Им Дорен обернулся нищим и пришел набазарную площадь просить подаяние. Смотрит – облако в небе плывет. Поднялмаг указательный палец, женщина тотчас с Неба упала,живехонька-здоровехонька. И надо же было такому случиться, чтобы как раз втот момент Чон У Чхи шел через базарную площадь. Увидел, что женщина сНеба упала, подивился такому чуду. А тут еще нищий один говорит:

– Бедный Чон У Чхи! Твоя сила чаще приносит зло, чем добро. Не старайсявыдать замуж вдову, суждено ей весь век целомудренной оставаться.

Выхватил Чон У Чхи меч, чтобы нищего проучить за дерзость, а тот тигромобернулся да как бросится на Чон У Чхи. Хотел Чон У Чхи убежать – нетут-то было: ноги к земле приросли. Пал тут Чон У Чхи на колени, пощадызапросил. Так и не смог другу помочь.

В другой раз пошел Чон У Чхи навестить Со Хва Дама, известного своейученостью даоса. Жил даос в бедной хижине, в горах Яге. Слава о еготалантах разнеслась по всему свету. Пришел к нему Чон У Чхи, проситискусству магии поучить. Обрадовался Со Хва Дам, с братом своим младшим,Со Ен Дамом, познакомил. А был тот брат в учениках у даоса.

И предложил Чон У Чхи в волшебстве посостязаться. Взял Чон У Чхи шляпуСо Ен Дама, заклинание произнес – шляпа в проволоку превратилась. Взял СоЕн Дам шляпу Чон У Чхи, произнес заклинание – шляпа тигриной шкуройобернулась. Потом проволока белым драконом стала, а тигриная шкура – голубым. Взмыли ввысь драконы, схватились друг с другом, все вокруг тучамизаволокло да туманом. Потерпел поражение голубой дракон, улетел наюго-восток.

Расхохотался тут Со Хва Дам, взял со стола чашки, в воздух подбросил.

Спустились драконы тут же на землю, исчезли, а на их месте две шляпылежат. Попросил даос прощения у Чон У Чхи за непочтительность младшегобрата и говорит:

– Нечего было тебе состязаться с гостем без моего разрешения. Апобежденным ты оказался потому, что твой дракон голубым был. Голубой – этоцвет дерева, а белый – металла. Из пяти элементов металл побеждает дерево.

Наоборот не бывает. Вот в чем твоя ошибка!

Как-то Со Хва Дам сказал Чон У Чхи:

– Есть у Южного моря гора, Хвасан называется. Живет там известный даоспо имени Ун Су Сонсэн. Был он когда-то моим учителем. Вот и хочу тебяпопросить отнести письмо от меня. Путь тебе предстоит долгий и трудный.

Гора крутая, высокая, жилья поблизости нет.

Согласился Чон У Чхи, а сам думает: Неужто Со Хва Дам не верит в моиспособности. Обидно стало Чон У Чхи. Но письмо он взял и не мешкаяотправился в путь. Шел, шел, к морю пришел. Вдруг смотрит – решетка.

Высокая-превысокая. Хотел Чон У Чхи через нее перелезть, лез, лез, арешетка все выше и выше. До самого Неба достала. Десять дней, десять ночейлез Чон У Чхи по решетке – так и не перелез.

Совесть его замучила, что не выполнил просьбы, обернулся он чайкой ипрочь улетел. А Со Хва Дам превратился в бумажного змея, в погонюпустился. Стал тогда Чон У Чхи леопардом, а Со Хва Дам – львом. Бросилсялев на леопарда, одолел его и говорит:

– Много в тебе еще спеси, а уменья недостает. Надобно тебе у меняпоучиться! Никогда не употребляй волшебную силу во зло, делай толькодобро. А сейчас давай отправимся вместе в горы Тхэбэк и будемсовершенствовать свои знания.

Так Чон У Чхи был прощен и отправился вместе с учителем в горы.

Построили они там жилище и посвятили жизнь самосовершенствованию. Многокниг написали и сложили в пещере.

Долго никто о них ничего не знал, но однажды их встретил в горахчеловек по имени Ян Бон Не из провинции Канвон, он отправился тудапоклониться мощам первого короля – Тан Гуна. И молвили отшельники:

– Живем мы вдали от суетного мира, постигаем тайны мироздания. Уженаписали об этом несколько томов. Человек ты с виду надежный. Обещай же ихсохранить, дабы потом передать потомкам содержащиеся в них тайны.

Взял Ян Бон Не книги, домой воротился. Читает те книги денно и нощно,всю премудрость постиг. Стал людям их излагать – никто слушать не хочет.

Тайна должна оставаться тайной.

Перевод А. Иргебаева

Случилось это давно. Три века назад. А может, и раньше. Жил в горахМехян, в монастыре, волшебник, и звали его Самендан. Не знал Самендан вКорее себе равных по волшебству. И вдруг услышал, что в монастыре Чжанан,в Алмазных горах, живет буддийский монах по имени Сосан-Дэса и слава о немразнеслась по всему свету. Решил тогда Самендан отправиться в Алмазныегоры, посостязаться с монахом и доказать свое превосходство.

Узнал про это Сосан-Дэса, позвал одного из своих учеников и говорит:

– Жду я нынче гостя из монастыря, что в горах Мехян. Пойди и встретьего.

Удивился ученик и отвечает:

– Как же я его встречу, если ни разу не видел?

– А очень просто, – говорит Сосан-Дэса. – Как только он явится, вода вреке потечет вспять.

Не поверил учителю ученик, но встречать гостя пошел. Идет он вдольберега, вдруг смотрит – вода в реке потекла вспять, и в тот же миг к немуподошел буддийский монах. Понял тут ученик, что это и есть гость измонастыря, поклонился и говорит:

– Я живу в монастыре Чжанан в Алмазных горах и пришел сюда встретитьвас.

Удивился Самендан, но виду не подал и говорит вежливо:

– Весьма благодарен вам за ваше внимание. – Сказал и вместе с ученикомпошел в монастырь.

Увидел он Сосан-Дэса, поймал пролетавшую птичку, положил на ладонь испросил:

– Живая или мертвая?

Пошел Сосан-Дэса навстречу гостю, переступил порог и тоже спросил:

– Я вхожу в комнату или выхожу?

Рассмеялись гость и хозяин, поздоровались. Сели.

Велел Сосан-Дэса чашу с водой принести, в воде рыбки плавают. И говоритСамендану:

– Мы с вами буддисты, и рыбу нам есть не положено. Но можно еепроглотить и живую выплюнуть.

Стали волшебники рыбок глотать. У Сосан-Дэса все рыбки живые, а уСамендана – мертвые.

Принялись они пирамиду из яиц строить. Самендан снизу вверх складывает,Сосан-Дэса – сверху вниз. Уже время обеда наступило, а они всесостязаются. Говорит гостю хозяин:

– Отведай моего супа с лапшой, – а сам миску иголок ему подает. Неможет Самендан иголки глотать, а Сосан-Дэса ест да нахваливает.

С той поры не считал больше Самендан себя самым лучшим волшебником, вученики к Сосан-Дэса записался.

Перевод А. Иргебаева

Есть в провинции Северная Хванхэдо, в уезде Суан, деревушка Тохари.

Стоит за этой деревней не то гора, не то скала, на ширму похожа. В скале – пещера. Называют ее жители окрестных деревень пещерой Масипкуль. Входишь внее – даже высокому можно не пригибаться. Дальше пойдешь – не толькосогнешься, ползком поползешь. Никому еще не удавалось до конца эту пещерупройти. Растянулась она, говорят, на целых полсотни ли. Потому и называютее еще Пещерой Осимни – пятидесяти ли.

Вот что рассказывают про эту пещеру люди. Давным-давно жили в деревнеТохари муж и жена. Бедные, бедней некуда. Добрым был муж, простодушным.

Чтобы обидеть кого – такое ему и во сне не могло присниться. И прозвалиего за то Масип-дурачок.

Не обижался Масип. Когда пришла пора ему жениться, стали старики судитьда рядить.

Одни говорят:

– Кто за него пойдет?

Другие возражают:

– Отчего же не пойти, душа у него добрая.

Третьи спрашивают:

– Кого, интересно, он в жены возьмет?

А был Масип высокий да плечистый. И силы ему не занимать. Кого хочешьодолеет. И в работе равных ему нет. Знают Масипа не только в роднойдеревне, но и в окрестных. Не каждый, может, видел Масипа-дурачка, затослышали о нем все. А о девушках и говорить не приходится. Очень имхотелось на него поглядеть!

Идет, бывало, Масип по деревне, и мальчишки ему кричат вслед:

– Эй, Масип! Ты кого в жены возьмешь?

– Самую красивую девушку на свете, – добродушно отвечает Масип. Амальчишки хохочут:

– Вы только послушайте, что говорит этот простофиля! Да какая красавицаза тебя, дурня, пойдет?

И вдруг прошел слух, что Масип жену себе взял из соседней деревни.

Заговорили все, зашумели:

– Что за девушка за него замуж пошла?

– Кто такая?

– Рябая небось или хромая.

А надобно вам сказать, что взял себе Масип в жены редкой красотыдевушку. Лицо – белый снег, белее цветов тыквы-горлянки. Так и светится!

Сама статная! И хоть бедно одета, а хороша – глаз не отведешь. Живутмолодые, с травы на воду перебиваются, а любят друг друга – какмандаринские уточки-неразлучницы. Думали поначалу односельчане – неровняони, а как увидали, до чего дружно живут, то сами завидовать стали. Опятьпошли толки да пересуды.

– Как же это случилось – такая красавица из всех парней дурака выбрала?

– говорили одни.

– Да, много непонятного творится на свете, – подхватывали другие.

Жена Масипа вела себя скромно и ничуть не гордилась своей красотой.

И вот однажды, дело было зимой, пришла в дом беда. Горы стояли в снегу,лишь на солнечной стороне – там, где снег местами растаял, – виднелисьтемные пятна. Солнце пригревало, но ветер по-зимнему бесновался. ПошелМасип в горы за хворостом. Вдруг смотрит – юноша на снегу лежит.

Странно, как он сюда попал? – думает Масип. Окликнул он юношу:

– Кто вы?

Молчит юноша.

Подошел Масип ближе, рукою юношу потрогал, снова окликнул:

– Послушайте!

Лежит юноша, не шелохнется. Приложил Масип руку к его груди: теплыйеще. Взвалил Масип юношу на спину и домой понес.

– Ты кого принес? – спрашивает жена.

– Не знаю. Он в горах на снегу лежал. Охотник, наверное. Приготовь емупоскорее рисового отвара.

Ушла жена на кухню отвар готовить, а Масип отнес юношу в теплуюкомнату, принялся руки и ноги ему растирать. Выпил юноша отвар, глазаоткрыл. И по лицу и по одежде видно, что не бедняк.

Заговорил наконец юноша:

– Не знаю, кто вы, но благодарю за спасение. В долгу не останусь,сторицей отплачу.

– Стоит ли об этом говорить, – отвечает Масип. – Слава Богу, вы живы, аведь могла случиться беда. Где дом ваш? Как вы попали в наши края?

– Я – сын здешнего правителя. Вышел поохотиться и отстал от своих.

Долго блуждал, ослабел от голода и свалился на землю.

– Сын правителя? – прошептали Масип с женой и в испуге переглянулись.

Что и говорить, познакомиться с сыном самого правителя – честь немалая.

Однако на душе у них было тревожно. Вспомнил тут Масип, что люди о новомправителе говорят. Недаром гласит пословица: Убежал от волка – наскочилна тигра. Новый правитель хуже прежнего оказался. Так что добра от негождать не приходится. Говорят, большой он охотник до вдов. К тому жековарный и жадный. Только приехал, начал народ обирать. Над вдовамиизмываться. И очень скоро дурная слава о нем разнеслась во всей стране.

Вспомнил Масип все, что о правителе ему говорили. А в сыне вот ничего неприметил.

Приняли Масип с женой сына правителя как самого дорогого гостя. Ипекутся о нем, и кусок подают самый лучший, хоть и бедны. Живет юноша уМасипа день, живет другой, целых десять дней прожил, выздоровел, а уходитьне собирается.

Удивляются Масип с женой, не поймут, в чем тут дело. Но ведь невыгонишь человека из дому. А дело было вот в чем: приглянулась юноше женаМасипа.

Никогда еще никто так не пекся о нем, не ухаживал. Видит юноша, чтоженщина на его любовь не отвечает, и из себя выходит, злость егоразбирает. Вначале стеснялся, ведь Масип жизнь ему спас, а потом и думатьоб этом забыл. Саму мысль о благодарности прочь отбросил, как старыетуфли. Недаром он сын правителя! Чего захочет, того и добьется.

Видит юноша, что жена у Масипа верная и ума ей не занимать, и решилбогатством ее прельстить, а Масипа-дурака припугнуть хорошенько.

Отлучился как-то Масип из дома, а сын правителя и говорит его жене:

– Ты – цветка краше. Зачем же тебе в нужде-бедности жить? Я полюбилтебя. Пойдем ко мне!

Растерялась женщина поначалу. Обидно ей, что выходила такогонеблагодарного, глядеть на него тошно. Только виду не подала и как ни вчем не бывало ответила:

– Так издавна повелось, что не бывает у добродетельной женщины двухмужей сразу. Как же я могу выйти за вас, если у меня муж есть?

Смутился было сын правителя, но тут же подумал, что это – уловка,начиталась жена Масипа книг, вот и хитрит.

Схватил сын правителя женщину за руку и опять за свое:

– Душа у тебя так же прекрасна, как и лицо. За это я тебя еще большелюблю!

– И не стыдно вам к чужой жене приставать, – отвечает женщина. – Выведь из благородных!

Задумался сын правителя, а после опять говорит:

– Зря ты отказываешься! Осыплю я тебя золотом, будешь в роскоши жить.

Не выдержала тут женщина и крикнула:

– Не желаю я слушать подобных речей! Убирайтесь вон!

Не мог сын правителя такого позора стерпеть, выбежал, разъяренный, издому, решил жене Масипа отомстить.

Через несколько дней привел стражников. Не успел Масип опомниться, какего связали, а на жену покрывало набросили и унесли. Видит, какбесчинствуют стражники, а заступиться не может. Приметил тут Масип в толпестражников сына правителя и закричал:

– Где это видано, чтобы у человека жену отнимали? За что вы обиделименя? В чем мое преступление?

– В том, презренный раб и дурак, что у тебя жена – красавица!

– Да ведь это разбой! Я тебя от смерти спас! Так-то ты меняблагодаришь?

– Не пара она тебе!

Попробовал Масип веревку разорвать, не смог и опять закричал.

– Так и быть, отпущу я твою жену! – рассмеялся сын правителя. – Толькопри одном условии: проруби пещеру длиной в пятьдесят ли вон в той скале!

– Это правда? – переспросил Масип. – Если я прорублю пещеру в пятьдесятли длиной, ты вернешь мне жену?

– У янбана слова не расходятся с делом! – отвечает сын правителя, просебя же усмехается: – Вот уж дурак так дурак: пещеру в пятьдесят липрорубить собрался!

Ушел сын правителя со своими стражниками. Развязали люди Масипа,говорить стали:

– Эх, парень, парень! Чересчур уж ты добрый. Такого негодяя от смертиспас. Он тебе за добро злом отплатил. О бессердечное Небо, пусть сразитмолния этих злодеев!

И вот взял Масип зубило и молоток. К скале пошел, пещеру сталпрорубать. Не прорубит – не видать ему больше жены!

Трудится Масип день, трудится ночь. Стали односельчане егоотговаривать:

– Не за дело ты взялся, Масип. Ведь и за тысячу лет не прорубить пещерув пятьдесят ли!

Не слушается Масип односельчан. Еще усерднее рубит и рубит. Верит, чтонастанет день и труд его принесет плоды.

Увидели люди такое его упорство, подбадривать стали:

– Может, смилостивится над тобой Небо, поможет за сто дней прорубитьпещеру.

Услышал это Масип, воспрянул духом и спрашивает:

– За сто дней, говорите? Неужто правда?

– Правда, правда, – зашумели в ответ люди.

Стал теперь Масип на скале каждый день отмечать меткой особой. Идут дниза днями, то дождь льет, то ветер дует. И с каждым днем пещера все глубжестановится. Только все равно конца ее не видно. Тут не то что за сто дней,за сто лет пещеру не прорубить. Жизни не хватит. А Масип все трудится итрудится. Вот и девяносто девятый день наступил. Потом сотый. Вдруг, будтоживую, увидал перед собой Масип жену, а рядом – врага лютого, сынаправителя. Как закричит Масип:

– Это ты, негодяй, у меня жену отнял, – и, не понимая, что делает, изовсех сил стукнул правителя в грудь зубилом. Зубило легко вошло в камень. Ипочудилось Масипу, будто он и вправду сразил правителя... Смотрит Масип: дыра здоровенная в скале, очнулся, ступил шаг, другой, а впереди пещера,да такая длинная, что и конца не видать. Уж пятьдесят ли точно будет!

Обрадовался Масип. Что за диво, – думает. – Не иначе как само Небо мнепомогло! Побежал вперед. Бежит, бежит, вдруг – каменная стена.

Поднатужился, толкнул стену, она и рухнула, и в тот же миг ему в глазаударил яркий солнечный свет. Вывела Масипа пещера прямо в сад правителя. Ажена его как раз в это время погулять вышла. Гуляет, а сама Небо молит,чтобы помогло ей встретиться с мужем. Увидел Масип жену, подбежал, обнялее.

Кинулась она к мужу, плачет от радости. Принялся Масип ее утешать.

– Не плачь, – говорит, – пойдем скорее домой.

Повел он жену в пещеру и как закричит:

– Эй ты, негодяй, я выполнил твое условие и теперь забираю жену.

Услышали это слуги правителя, в пещеру за Масипом кинулись. Тут на нихкамни градом обрушились, придавили. Прибежал сын правителя, приказываетслугам догнать Масипа с женой, сам на коня вскочил и тоже помчался впогоню. Остановился у противоположного конца пещеры, ждет, когда беглецыпоявятся. Много дней ждал, не дождался. Не вышли Масип с женой из пещеры.

Разгневался сын правителя, велел дым напустить в пещеру. Нарубили слугихворосту, перед входом в пещеру сложили и подожгли. Только пополз дым впещеру, оттуда вода хлынула и унесла хворост в лощину. А сын правителявместе со слугами в потоке утонул.

Рассказывают, что неподалеку от деревни Тохари течет маленькая речка потому самому руслу, которое когда-то проложил могучий поток. А в самойпещере до сих пор видны черные пятна от огня. И еще следы зубила Масипа.

Перевод Вадима Пака

Давным-давно неподалеку от королевского дворца жил дровосек. До тоготрудолюбивый был, что и сказать трудно. Только и было у него добра чтоклочок земли. Обрабатывал его дровосек, тем и кормился. А то в горыпойдет, хвороста соберет, во дворец отнесет, продаст. Ни жены не было угоремыки, ни детей, так бобылем и жил.

Собрал как-то дровосек хворост, пошел во дворец продавать – ни однойвязанки никто не купил. Ходил, ходил дровосек, притомился, домой пошел.

Идет мимо озера, смотрит – ребятишки там собрались, галдят. Подошел, а эторебятишки карпа здоровенного в озере выловили, он на крючке у нихдергается. Рады детишки, прыгают, карпа руками хватают. А у карпа слезы изглаз катятся, будто он человек. Пожалел дровосек беднягу, дал ребятишкамденег, откупил карпа. Откупил и в озеро отпустил. Вынырнул карп раз,вынырнул другой, голову опустил, будто поклонился, и исчез.

На другой день опять понес старик хворост во дворец продавать. Продал,домой пошел, на берегу озера юношу повстречал. Поклонился юноша дровосеку,заулыбался и говорит:

– Здравствуй, добрый человек! Я третий сын царя Дракона! Вышел вчерапрогуляться и на крючок попался. А ты меня спас! Теперь батюшка мой тебя вгости зовет, в подводное царство.

Понял тут дровосек, что юноша и есть тот самый карп, которого он вчераспас. А в подводное царство идти не хочет, за домом некому присмотреть.

Взял тогда юноша дровосека за руку, в озеро тащит. Делать нечего,согласился дровосек. Сел на спину юноше-карпу, и поплыли они на дно.

Плыли, плыли, вдруг все заблестело вокруг и засверкало. Золотой дворецперед ними вырос. Открыл юноша хрустальную дверь, повел дровосека вцарский дворец, а там крыша золотая, стреха коралловая, колонны мраморные.

Сошел грозный царь Дракон со своего золотого трона, на трон дровосекаусадил, пир в его честь устроил и говорит:

– Ты сына моего спас, и нет у меня теперь дороже гостя!

Растерялся дровосек, не знает, что и делать. Потом за еду принялся,ведь с самого утра ничего не ел. Ест, а сам диву дается: блюда однодругого вкуснее, вина все сладкие, ароматные! Музыка играет,девушки-красавицы танцуют. Комнат видимо-невидимо, и все из золота,хрусталя да кораллов. Драгоценностей не перечесть. Пировали день, пировалиночь, не заметил, как время пролетело.

Пожил дровосек в гостях у царя, заскучал, домой захотел. Не отпускаетего юноша, а дровосек ни в какую. Опечалился юноша и говорит:

– Узнает отец, что ты домой собрался, одарить захочет. Ничего не бери – коралловую вазу проси, ту, что возле трона стоит. Она тебе добрую службусослужит.

Пошел дровосек к царю Дракону прощаться, а царь ему говорит:

– Спас ты моего сына, и за это я отдам тебе что пожелаешь. Любоесокровище.

Молчит дровосек. Спрашивает король:

– Или мало тебе одного сокровища? – слуг кликнул, велел все сокровищапринести, что есть во дворце. Ничего не берег дровосек. Молчит. Молчал,молчал, потом и говорит:

– Спасибо тебе, царь, за доброту твою. Только не надо мне твоихсокровищ!

Услышал это царь, не знает, что и делать. Подумал и говорит:

– Хочешь – бери половину сокровищ! Мне для тебя ничего не жалко!

Сказал тогда дровосек:

– Не надо мне сокровищ. Отдай лучше вазу, что возле трона стоит.

Услышал это царь, растерялся и отвечает:

– Что хочешь бери, а вазу не отдам!

Тут вышел вперед юноша-карп и говорит:

– Неужто, отец, тебе ваза сына дороже?

Ничего не поделаешь. Пришлось царю вазу дровосеку отдать.

Воротился домой дровосек, вазу на комод поставил, а на другой день захворостом пошел.

Только странные дела с того времени стали у него в доме твориться.

Продал он как-то хворост, вернулся домой. Проголодался, хотел кашусварить, смотрит – стол накрыт, на столе чашка риса, закуска. Огляделсядровосек – в доме никого, во дворе поискал – тоже ни души. Так и на другойдень, и на третий. Только захочет есть дровосек, а стол уже накрыт. И чеготолько на нем нет! Никогда в жизни дровосек так вкусно не ел. Кто же этоему готовит? Подумал так дровосек, прикинулся, будто хворост идетпродавать, а сам за домом спрятался. Вечереть стало. Смотрит дровосек – диво, да и только! Из коралловой вазы девушка вышла, красивая – глаз неотведешь, будто фея с неба спустилась. Пошла девушка на кухню, а у самоймешочек в руке. Набрала девушка из мешочка риса, вымыла его мигом,сварила, стол накрыла. Но только хотела спрятаться в вазу, дровосек туткак тут. Схватил вазу, на пол бросил. Разбилась ваза. Так и осталасьдевушка стоять посреди комнаты.

Спрашивает дровосек:

– Кто ты?

– Я – фея из подводного царства, помочь тебе пришла, – отвечаеткрасавица.

И стала девушка женой дровосека.

Добрая, красивая, на все руки мастерица, мужу помощница. Даже холстткать умеет. А дровосек еще больше старается, клочок земли обрабатывает,хворост продает. Живут муж с женой – горя не знают. А тут счастье импривалило – сын родился. И назвали они его Кведори*. Умным уродился,смекалистым. Чем старше, тем все умнее.

* Кведори – хитрый, смышленый.

Поехал как-то король на охоту, подданных с собой взял. Настреляли онифазанов. В полдень король есть захотел и приказал слугам фазанов изжарить.

Пришли слуги в дом к дровосеку, принялись жарить фазанов.

Вдруг смотрят – красавица холст ткет. А это мать Кведори была.

Загляделись на нее слуги, не заметили, как фазан на огне сгорел.

Спохватились, да поздно. И стали друг друга винить да так распалились – додраки дело дошло.

Выбежала во двор красавица, стала слуг разнимать, узнала в чем дело иговорит:

– Я дам вам фазана, только королю про это ни слова.

Пошла красавица на кухню, вылепила из теста фазана и говорит слугам:

– Сейчас фазан полетит, а вы его подстрелите.

Подбросила фазана в воздух. Выстрелили в него слуги, в крыло попали,упал фазан на землю. Изжарила добрая женщина фазана, отдала королевскимслугам. А те глазам своим не верят. Побежали к королю, все как естьрассказали.

Замыслил король недоброе, не мешкая призвал дровосека и говорит ему, датак грозно:

– Слышал я, живешь ты богато, а ни разу не одарил своего короля.

Захотелось мне свежей рыбки! Вылови трех крупных карпов, мне принеси! А непринесешь – я жену у тебя отберу, чтобы во дворце мне прислуживала.

Вернулся дровосек домой чуть жив и затосковал: где ему зимой живыхкарпов взять, когда реки все льдом скованы?

– Не горюй, – сказала жена, на кухню пошла, тесто замесила, трех карповиз теста вылепила. Велела Кведори воды принести, в бочку налить. Взялакарпов, в воду бросила, карпы тут же и ожили.

Отнес их дровосек королю. Удивился король, но вида не подал и говорит:

– Захотелось мне земляники. Я даю тебе три дня срока. Сходи в лес дапринеси, а не принесешь – жену у тебя отберу.

Не миновать мне теперь беды, – думает дровосек. – Где я земляникивозьму, когда горы снегом покрыты.

Думал, думал, ничего не придумал, заболел от печали и слег. Послалатогда жена к королю сына. Увидел его король и говорит:

– Это ты, значит, и есть сын дровосека? Ну, что, достал мне отец горнойземляники?

Улыбнулся Кведори и отвечает:

– Хотел отец земляники нарвать, а его змея укусила. Он и умер.

Услышал это король, напустился на мальчика, кричать стал:

– Обманывать короля вздумал, негодяй этакий! Где это видано, чтобызимой змеи водились?

А Кведори отвечает:

– Твоя правда, король, змеи зимой не водятся. А земляника разве растет?

Нечего королю сказать, но сдаваться не хочет и говорит мальчику:

– Не растет земляника – не надо! Обойдусь! Слышал я, что ты мальчиксмышленый, давай с тобой в чжанги* сразимся! Если выиграешь, – значит, ивправду смышленый. А проиграешь – убью, чтобы не врал.

* Чжанги – род корейских шахмат.

Вернулся Кведори домой, рассказал обо всем матери.

– Не бойся, – говорит мать, – выучу я тебя в чжанги играть.

Всю ночь учила мать Кведори в чжанги играть. А наутро пошел он вкоролевский дворец: Ждет его король не дождется, никто еще его не обыгралв чжанги. А уж Кведори и подавно ему проиграет. И убьет тогда корольКведори. Уговор такой был. Только все наоборот получилось. Стал король сКведори в чжанги играть, а Кведори все выигрывает да выигрывает.

Позвал тогда король всех мастеров, кто в чжанги играет. Никто Кведориобыграть не может. Ушел Кведори. Рассердился король, слуг кликнул,приказал убить мальчика. Награду пообещал – сто янов. Вызвались двое,самые жадные. Пришел на другой день Кведори во дворец хворост продавать,схватили его слуги, в мешок затолкали и потащили. Тащили, тащили,передохнуть под деревом сели, разговор завели.

Один говорит:

– Теперь остается только в озеро его бросить.

Другой отвечает:

– И вознаграждение получить. А пока давай сходим в харчевню, никуда онне убежит.

Ушли злодеи в харчевню, а мальчика в мешке оставили. А в мешке дыркабыла. Увидел Кведори через дырку, что злодеи ушли, попробовал из мешкавыбраться. Как ни старался, ничего не выходит. Смотрит – слепой мимо идет.

Говорит ему Кведори:

– Дяденька, а дяденька! Потрогайте мои глаза! Никак я прозрел!

– А ты тоже слепой? – спрашивает путник.

Пошел он на голос, стал мешок нащупывать, а Кведори говорит:

– Я тоже слепой, посоветовали мне в мешок залезть, повторять: Откройсялевый глаз, откройся правый глаз. Вот и сижу целый день, слова заветныеговорю. Повторял, повторял – и вправду прозрел.

Услышал это слепой, мешок развязал, потрогал глаза Кведори спрашивает:

– Неужто прозрел?

Раз спросил, другой, третий. Кведори как расхохочется и говоритслепому:

– Послушайте, дяденька, если бы так легко можно было прозреть, на светене осталось бы ни одного слепого. Обманул я тебя! Это король велел менясхватить и посадить в мешок, а после в озеро бросить. Спас ты меня! Тыпрости за обман. Спасибо тебе большое!

Поклонился Кведори слепому, домой пошел. А слуги пьяные вернулись изхарчевни, смотрят – мешок пустой. Перепугались, не знают, что делать. Ирешили сказать королю, что нет больше Кведори, утонул в озере.

Пришел Кведори домой, рассказал обо всем отцу с матерью. И стали онидумать, как королю отомстить. Продала на другой день мать все вещи, купилаполотна, одежду сшила, никто такой не видал. Нарядила в ту одежду сына,письмо ему в руки дала на шелку, в королевский дворец отправила.

Увидел король: Кведори цел, невредим, – перепугался, грозно на слугпоглядел, тех, что его обманули. Задрожали слуги от страха и сталиоправдываться:

– Не он это, его дух. Мы точно помним, что бросили его в воду.

Подошел тогда Кведори к королю и говорит:

– Они и в самом деле в озеро меня бросили. А там кто-то мешок развязал.

Вышел я, смотрю – дворец красивый стоит, во дворне царь Дракон на тронесидит. Обрадовался царь, пир устроил. Все драгоценности разложил: бери,что душе угодно. Сказал я ему, что драгоценности мне не нужны, а воткороль наш большой охотник до них. Говорит тогда царь: Нельзя вашегокороля сюда пригласить? Написал царь письмо, попросил тебе передать. Вотоно!

Сказал так Кведори, письмо королю отдал. А в письме вот что написано:

Спасибо, что прислал ко мне юношу. Я нарядил его в платье посланника ивелел передать вам письмо. Я, Владыка подводного царства, предлагаю дружбувам – правителю суши. Прошу пожаловать в гости ко мне, дабы я смог одаритьвас и ваших подданных бесценными сокровищами.

Разгорелись у жадного короля глаза. И решил он не мешкая в подводноецарство отправиться к царю Дракону, да не один, а со всей свитой, чадами идомочадцами, чтобы побольше даров получить. И приказал в путь-дорогуготовиться.

Пришел король со всей своей свитой к озеру. Велел каждому, как Кведори,привязать к голове тяжелую железную крышку с котла, чтобы быстрее доподводного царства добраться.

Первыми в воду попрыгали сановники и родня королевская, не терпится имдары богатые получить. Только прыгнут – руками начинают размахивать, никактонут. А король с Кведори на берегу стоят, смотрят.

Стал тут Кведори короля торопить:

– Видишь, король? Они тебе машут руками, зовут. Иди же скорей.

Привязал король к голове крышку, в воду бросился.

Так и утонул злой король со всеми своими придворными в озере.

А Кведори вернулся домой и зажил счастливо с отцом с матерью. Помогалим и сам усердно трудился.

Перевод А. Иргебаева

Давным-давно в провинции Кеннам в замке Чжинчу жил богач по имениЧжанчэ. Скупой и жестокий, никого не жалел. Была у него дочь – честная,добрая, – не в отца уродилась. Придет, бывало, бедняк, она ему рису даетили денег, и нищего не обидит – милостыню подает, чтобы отец не знал. Аузнает отец – побьет. Дочка стерпит и опять добро людям делает.

Пришел как-то нищий старик, с палкой, еле ноги волочит. Отец как раз уворот стоял, они со слугой коня мыли. Увидел отец старика, рассердился иговорит:

– Чего тебе надобно?

Протянул старик латаную-перелатаную сумку и отвечает:

– Сжалься, мил человек, дай хоть маль* риса, с голоду умираю.

* Маль – мера сыпучих веществ, равная 18 кг.

Пошептался отец со слугой, велел мешок у старика взять, навоза тудаположить. Мигом сбегал слуга за навозом, в мешок его положил, старикуотдал. Рад старик, до земли богачу поклонился, чуть носом о землю нестукнулся. И пошел своей дорогой. А богач со слугой смотрят ему вслед,смеются. Животы надрывают.

Жалко дочери Чжанчэ старика, а за отца стыдно. Побежала она в дом,положила в мисочку риса, в шелковый платок ее завернула, побежала застариком. Догнала и говорит:

– Выбрось ты свою сумку, добрый человек, а это возьми!

Глянул старик на девушку и спрашивает:

– Зачем же сумку выбрасывать?

Отвечает девушка:

– В сумке у тебя не рис – навоз. Отец приказал положить. Сердца у негонет. Я принесла немного риса, возьми!

Говорит старик:

– Знаю я, милая, что в сумке навоз. Я нарочно пришел, отца твоегоиспытать. Спасибо тебе, милая, за доброту твою, за заботу. А сейчас пойдемсо мной. Останешься здесь – погибнешь.

Сказал так старик, за руку девушку взял, за собой повел.

Только они отошли, грохот раздался – гром грянул, молния засверкала.

Оглянулась девушка, смотрит – где дом ее стоял, там озеро широкоеразлилось. А старик куда-то исчез. Пошла девушка к озеру, плачет, слезамизаливается, нет больше ее отца, в озере утонул. Капают слезы в озеро. Гдеупадет слеза – там лотос распускается.

А утром на том месте, где девушка сидела, изображение милосердногоБудды стоит. Поняли жители, что это дух дочери богача, и назвали озероЧжанчэ.

Перевод А. Иргебаева

Жил в давние времена крестьянин, и было у него три сына. Все силынедюжинной. Старший разъяренного быка может усмирить, голыми рукамипоймать дикого кабана. Средний – лучше всех на коне скачет. Младший – хотьи годков ему мало – старается ни в чем от старших не отстать.

Деревня, где они жили, на крутом берегу стояла: то и дело на нееморские разбойники нападали.

Случилась однажды беда: исчез из горной пещеры волшебный меч. Мечомэтим мужчины от пиратов деревню спасали. Выйдут на гору, взмахнут мечом,сверкнет он – и враги в страхе бегут, побросав оружие. И вот не сталоволшебного меча: его враги из пещеры выкрали. Пришел тогда старший сын котцу и говорит:

– Хочу я, отец, меч наш волшебный вернуть, у врагов отобрать.

Сказал он так и отправился в путь. День и ночь шел, сколько рек и горперешел – и не скажешь. Вдруг смотрит – ущелье. В ущелье – домик счерепичной крышей. Вошел юноша в ворота, а во дворе старец сидит, борода унего седая, длинная. Говорит старец:

– Знал я, что ты придешь, коня крылатого приготовил. Может он в деньтысячу ли проскакать.

Сказал так старик, палкой об землю стукнул. В тот же миг белый коньпоявился: с каждой стороны у него по крылу.

– До чего красивый! – воскликнул юноша.

Вскочил на коня, а конь вихрем вперед полетел. Обеими руками вцепилсяюноша в гриву коня, того и гляди на землю свалится. Ударил его ногами вбока, конь на дыбы взвился, юношу сбросил.

Подошел старик к юноше и говорит:

– Не управиться тебе с крылатым конем. Возвращайся лучше домой.

Просит юноша, умоляет старика позволить еще раз попробовать оседлатьконя, но старик ни в какую.

Так и вернулся юноша в деревню.

Ругает его отец:

– Я послал тебя за волшебным мечом, а ты ни с чем возвратился. Опозорилменя! О горе! Горе!

Подошел тут средний сын к старику и говорит:

– Дозволь мне отправиться за волшебным мечом!

– Отправляйся, – молвил старик.

Сел средний сын на коня, поскакал. На пути то реки, то горы. Преодолелих юноша. Через три дня до пещеры добрался, где старец живет. Спрашиваетстарец:

– Ты кто и откуда путь держишь?

– Я брат того юноши, что вчера у вас был, – отвечает средний брат.

– Нынче поздно уже, заночуешь здесь, а завтра за волшебным мечомотправишься.

Утром птички юношу разбудили. Выглянул он во двор, а там конь крылатый.

Весь золотом так и сверкает. Вскочил юноша на коня, поскакал меч волшебныйискать. Доскакал до обрыва на берегу широкой реки, неожиданно коньостановился, и вылетел юноша из седла прямо в реку. Вернулся средний братдомой, головы от стыда не смеет поднять. Ругает его отец:

– Долой с глаз моих, трус, видеть тебя не хочу!

Подошел тут к отцу младший сын и говорит:

– Дозволь, отец, и мне попытать счастья.

Сказал и до земли поклонился.

Ответил тогда отец:

– Старшие братья и то воротились ни с чем, где уж тебе, младшему, мечраздобыть? К тому же всего два дня до полнолуния!

– А я через тигриное ущелье поеду.

– Так ведь туда известные охотники ходить не отваживаются. Нет, неотпущу я тебя, – говорит отец. Младшего сына он больше старших любил.

– Отпусти! – просит мальчик, а сам чуть не плачет. – Бабушка, когдаумирала, наказывала волшебный меч отобрать у врагов!

– Так и быть, – согласился отец. – Отправляйся. – И обнял своеголюбимца.

Попрощался мальчик с односельчанами, в путь отправился. А путь долгий иопасный. Пробирается мальчик сквозь чащобу, вдруг смотрит – тигр в поискахдобычи рычит. Залез мальчик на дерево, глянул на тигра и думает: На тигрея быстрее, чем на коне, доберусь! Спрыгнул с дерева прямо на спину тигру.

И помчал его тигр к пещере белобородого старца. Вмиг домчал. Погляделстарец на мальчика и спрашивает:

– Неужто на тигре примчался?

– На тигре, – ответил мальчик и говорит: – Мне коня крылатого надобно!

Только сказал – конь тут как тут, землю копытом бьет.

– Ой, до чего красивый! – воскликнул мальчик. Потрепал коня по гриве,подковы осмотрел.

Понравился старцу мальчик: и разумный и проворный. Обрадовался он исказал:

– Наконец-то нашелся у коня достойный хозяин!

Рассказал старец мальчику, где меч волшебный искать.

– Прощай же, почтеннейший, – проговорил мальчик.

– Торопись, – молвил в ответ старик. – Завтра – полнолуние!

И помчал быстрокрылый конь мальчика к пещере, где враги меч спрятали.

Смотрит мальчик – впереди река, широкая да глубокая. Замедлил было коньход, а мальчик его изо всех сил ногами в бока ударил. Перелетел конь черезреку, поскакал дальше. Долго скакал. Вот и гора Куренсан – гора Девятидраконов. Спешился мальчик. Подошел осторожно к пещере, смотрит, а еекаменная сова стережет – ведь там меч волшебный запрятан. Вспомнилмальчик, что ему старец наказывал. Взял несколько капель росы, сове наклюв накапал. Очнулась сова от сна, золотой ключ выронила из клюва. Взялего мальчик, открыл железную дверь, в пещеру вошел. Драгоценные камнисверкают – глазам больно. А среди каменьев меч волшебный лежит. Взял егомальчик и говорит:

– Вот оно, наше спасенье. – Поцеловал мальчик меч, сел на крылатогоконя и поскакал домой.

А в это время морские разбойники на деревню напали. Вернулся мальчик – бой в самом разгаре. Взмахнул он мечом, врагов стал крушить – только мечсверкает. Побежали чужеземцы с поля боя. А односельчане стоят и глядят,как бесстрашно воюет мальчик. Теперь навсегда враги были изгнаны из роднойдеревни. Подошел мальчик к отцу, низко поклонился и говорит:

– Отец! Теперь нам никакие враги не страшны! Вот он, волшебный меч,спаситель наш, возьми его!

– Ты отобрал у врагов волшебный меч, этого не смогли сделать даже твоистаршие братья. Отныне ты и храни его!

– Крылатый конь да желание навсегда избавить народ наш от враговпомогли мне! – ответил мальчик и снова поклонился отцу.

Так благородный мальчик и меч волшебный принес, и коня крылатогоЧхоллима добыл!

Перевод Вадима Пака

На юге Кореи стоит посреди моря небольшой остров, недаром называют егоЧерепаший остров – Кобуксон. С виду он напоминает панцирь черепахи.

Сохранилась по сей день на острове ивовая роща, летом туда прилетаютиволги, и тогда весь остров оглашается звуками их песен, так похожих назаливчатые трели ивовой дудочки. Послушать пенье птиц приходят старики,рассаживаются под раскидистыми ивами и рассказывают друг другу сказки.

Вот одна из них.

Давным-давно это началось, когда раскидистые ивы были совсеммаленькими: днем ивовые листочки съеживались и желтели. А как тольконаступала ночь и выпадала роса, оживали и вновь становились зелеными.

Никак не могли жители острова взять в толк. что за диво такое. Тайнапроисходящего была известна только старому рыбаку. Не один век прожил онна острове. Ни сына у него не было, ни дочери, только жена-старуха. Жилиони в мире и согласии. Рыбацкая лодка да рваные снасти – вот и все ихбогатство. Сгорбился от старости рыбак, глухой стал. Говорят ему, а он неслышит. Вместо ответа руками машет. Как у него узнать тайну раскидистыхив?

Но вот однажды прибыл в уездный город новый правитель. Услышал о чуде,позвал старика-рыбака. Залатал старик свою старую и без тоголатаную-перелатаную одежонку и пошел к правителю. Увидел правительстарика, усы погладил и говорит:

– Слышал я, что ведома тебе тайна ивовой рощи на Черепашьем острове.

Открой мне ее!

Склонил старик голову и отвечает:

– Еще в детстве дед мой рассказывал об ивовой роще. Все, что онрассказал, вам поведаю.

Уселся рыбак поудобнее, рассказывать стал.

Давным-давно на том месте, где сейчас ивовая роща, была могила одногосмелого юноши. Рассказывают, что напали однажды на остров наш чужеземцы.

Храбро сражались жители острова, но силы были неравные – врагов больше.

Погибли в том бою все воины острова, один только юноша уцелел. Весь вранах, он продолжал биться с врагами. Но вот и он пал, сраженный вражескиммечом. Сбежались к нему все девушки острова. Оплакали смерть храброгоюноши, могилу выкопали, за надгробной плитой пошли. Вернулись – а на местемогилы густо ивы разрослись. Стали искать, где же могила, но ее и следовне осталось. С тех пор вечерами, когда ветер шумел в кронах деревьев,казалось, что кто-то невидимый жалобно стонет. Вскричала тут одна издевушек:

– О, горе мне, как же теперь отыскать могилу любимого?! – Дудочкусделала и заиграла, а после и говорит: – Только бы увидеть мне могилулюбимого, не было бы на свете меня счастливее!

Только произнесла она эти слова, как ветер налетел, раздвинул деревья.

Смотрит девушка – перед ней тропинка. Побежала девушка по тропинке, нашламогилу любимого. Положили люди на могилу надгробную плиту, назад пошли.

Вышли на поляну, тропинки – как не бывало: только ивы на ветру качаются.

Вскорости снова напали чужеземцы на остров. А там ни одного молодоговоина нет. Старики да женщины. Вышли они на бой, у кого в руке копье, укого нож кухонный. Разве устоять им перед врагами?! Стали чужеземцы наостров высаживаться. А в это время та самая девушка, что на дудочкеиграла, побежала в ивовую рощу, ветку ивовую сорвала, опять дудочкусделала. Дует в дудочку и кричит что есть мочи:

– Эй вы, пираты морские, грабители, прочь с нашего острова!

Тут как налетит ветер – всех чужеземцев в один миг в море сдул!

Разбушевалось море, накрыло волнами пиратов, утонули все они.

Удивительная та дудочка. Для добрых и честных – волшебная. Для алчных излых – простая свистулька.

Умолк тут старик, мешочек развязал, из мешочка дудочку вытащил,правителю подал. Взял правитель дудочку – не нарадуется. Хотел было подутьв нее, да раздумал. Вспомнил, что не только добро людям делал. Спрятал еев шкатулку, золотом да серебром изукрашенную.

А надобно вам сказать, что не все пираты погибли. Кто-то из нихвернулся на родину и королю своему о волшебной дудочке рассказал. Одолелатут короля алчность. И задумал он дудочкой завладеть. Вызвал одного изподданных. Велел всеми правдами и неправдами дудочку раздобыть. Отправилсяподданный в путь, а как к острову подобраться, не знает. Со стороны ивовойрощи – страшно. И решил он подплыть к острову на плоту, дождаться удобногослучая и уж тогда проникнуть на остров. Переоделся чужеземец беднымторговцем, добрался до Кореи и стал расспрашивать у людей о Черепашьемострове: будто наказал ему король редкую рыбу купить. Ходил он, ходил, ана остров пробраться так и не смог. Тем временем слух о волшебной дудочкепрошел по всему уезду. Только и было разговоров о ней. Находилисьсмельчаки, чаще всего мореплаватели, снаряжали лодки и плыли к Черепашьемуострову. Но стоило кому-нибудь приблизиться к острову, как поднималасьбуря, и лодки тонули. Счастье, если кому-нибудь удавалось спастись.

Разнеслась слава о волшебной дудочке по всей Корее. Но охотников плыть наостров больше не находилось. Уже и несколько месяцев миновало, акоролевский посланник все ходит и ходит. Пошел он как-то на базар, смотрит – в одном месте женщины собрались и шепчутся между собой. Подошел поближе,прислушался:

– Слыхали, дудочка волшебная у правителя нашего в драгоценной шкатулкележит, – говорила одна из женщин.

Обрадовался чужеземец и думает: Теперь незачем мне на остров ходить, – и вернулся на постоялый двор. Стал он соображать да прикидывать, какдудочку украсть у правителя. Взял связку отборного табака и на следующийдень отправился во дворец. Попал на прием к королю. Поговорил о том о семс правителем, попросил помочь в делах торговли и как бы невзначайпредложил покурить табак. Попробовал король табак и с непривычки тотчасуснул. К тому же в табаке сонное снадобье было подмешано. Нашел чужеземецшкатулку, вытащил дудочку и был таков. Тотчас отплыл на родину, отдалдудочку королю. Обрадовался король. Пир по такому случаю устроил. Хвалятпридворные удачливого посланца за то, что службу сослужил хорошо.

– Никто теперь в целом мире не осилит меня, – хвастается король, – язавоюю все страны, сделаю их своими рабами. – Говорит и от удовольствияруки потирает.

Выпил король вина, захмелел, дудочку взял, волшебную силу захотелиспробовать. Дует, дует – все без толку. Пищит дудочка жалобно, а чуданикакого. Не знал король, что для добрых дудочка волшебная, а для алчных излых – простая свистулька. Разгневался тут король, как закричит:

– Эй ты, негодяй! Обманывать меня вздумал?! Не жить тебе больше.

Кликнул король палача и приказал:

– В воду столкнуть!

Бросили королевского посланца вместе с дудочкой в море. И утонул он.

А дудочка уплыла. Далеко-далеко. С тех пор ее никто больше не видел!

Перевод Вадима Пака

В давние времена жил мальчик. И был он единственным сыном. В его родудо девятого колена в каждой семье рождался всего один ребенок, и тяготелнад ним рок – хосик. Ребенка похищал и убивал тигр. Не спаслись дедмальчика и отец. И случалось это в тот месяц, день и час, когда ребенкуисполнялось двенадцать лет. Пошел мальчик к гадателю совета спросить, исказал гадатель, что настигнет мальчика хосик, когда двенадцать годков емусравняется.

Не стал мальчик ждать рокового дня, распрощался с плачущей матерью иотправился по белу свету странствовать. Ходил из провинции в провинцию,пока в Сеул не пришел. Отыскал прославленного предсказателя, отдал емупятьдесят янов – ровно половину того, что у него было, попросил судьбупредсказать. Стал предсказатель гадать, страх его обуял. Несчастная умальчика судьба. И так гадал, и этак, потом и говорит:

– Рок над тобой тяготеет. Если хочешь спастись, в тот день, как станеттебе двенадцать лет, иди к министру Киму, проберись в комнату его дочери,тогда жив останешься.

Пошел мальчик к дому министра, ходит вокруг да около, а как войти – незнает. Вдруг откуда ни возьмись – старуха, она в доме по соседству жила.

Посулил мальчик старухе несколько монет, она в дом его пустила. Рассказалмальчик, какая с ним приключилась печаль, про хосик поведал. Жалко сталостарухе мальчика, и решила она ему помочь. И надо же было такомуслучиться, что дочка министра старухе этой племянницей доводилась.

И вот, когда настал роковой день, припасла старуха вино, закуски разныеприготовила, стражников угостила, тех, что двенадцать ворот стерегут вдоме министра. Захмелели стражники, а старуха тем временем мальчика впокои проводила, где дочка министра живет. Пришли они, а девочки нет, какраз время ужина было. Велела старуха мальчику за ширмой спрятаться. Пришладевочка, а старуха ей и говорит:

– Я сластей тебе принесла, за ширму положила. Захочешь полакомиться – возьмешь! – Сказала так старуха и домой ушла. Никто ее не видел. Девочка вотдельном доме жила, далеко от главного.

Захотелось дочке министра полакомиться, пошла она за ширму сладостивзять. Смотрит – а там мальчик сидит. Испугалась девочка, Чжуек* сталачитать, подумала – это призрак. Читает, читает, а мальчик как сидел, так исидит. Не исчезает. И грустный такой! Успокоилась девочка, спрашивает:

* Чжуек – Ицзин – древнейший китайский трактат по вопросамнатурфилософии. Использовался и как гадательная книга.

– Ты кто – призрак или человек? Как очутился здесь?

И рассказал мальчик все от начала до конца. Пожалела его девочка, вшкафу спрятала, чтобы злой рок не нашел.

Пришла к девочке в это время подружка, министра Ли дочь, она пососедству жила. Поболтали они о том о сем, а потом девочка спросилаподружку:

– Как бы ты поступила, если бы сюда пришел тот, кто нуждается в помощи?

– Спросила она, шкаф открыла, мальчика вывела и говорит: – Ему грозитсмерть! Мы должны во что бы то ни стало его спасти! – И опять спряталамальчика в шкаф. Стали девочки тигра ждать. Уже и ночь настала, пришелтигр, к дверям подошел, на задние лапы встал, просить стал:

– Девочка, девочка, отдай мне, пожалуйста, мальчика, не прячь его всвоей комнате!

Ответила девочка тигру, а следом за ней и подружка:

– Да как ты посмел, кровожадный, в дом министра без спросу ворваться?!

Нет злодеяния страшнее, чем человека убить!

А тигр и слушать не хочет, никак его не унять.

– Я, – говорит, – девяносто девять мальчиков съел, и если сотого съем – в человека превращусь!

Не пускают девочки тигра, Чжуек читают. Зарычал тут тигр, походилвокруг дома, а с первыми петухами прочь умчался. Открыли девочки шкаф,смотрят – мальчик без чувств лежит. Дали ему девочки жидкой кашицырисовой, он и очнулся. Узнал, что тигр ушел, обрадовался, стал девочек задоброту их благодарить. Завели с ним разговор девочки, узнали, что онстихи сочинять умеет. И посоветовали экзамен держать на получениедолжности. А экзамен этот как раз на завтра назначен. Придумали девочкитему и форму стиха, вместе с мальчиком его сочинили.

И надо же такому случиться! Экзаменаторами министры Ким да Лиоказались. Оценили они успехи мальчика по заслугам, а после дочерей своихв жены ему предложили. Не захотел мальчик девочек обижать, обеих взял вжены, домой привез. Мать мальчика не нарадуется. Так и прожили вместе всюжизнь. А детей нарожали – не счесть!

Перевод А. Иргебаева

Жили в давние времена сын с матерью. Заботился сын о матери, почитал, амать день-деньской трудилась, хлопотала. То по дому хлопочет, то огородполет, то пряжу прядет. В поте лица зарабатывали они себе на пропитание.

Соседи их любили и уважали.

Звали сына Мун Хесон, что значит – почтительный сын.

Отец Мун Хесона рано умер, только и было у матери надежды что на сына.

Она души в нем не чаяла.

Но вот случилась беда. Занедужила мать. В постели лежит, не встает. Неотходит от нее сын. День и ночь выхаживает. Весь свет готов обойти, чтобылекарство найти, помочь матери. Уж так она, бедная, страдает, день ото дняей все хуже и хуже. Запечалился юноша и думает:

Почему так несправедливо устроен мир? Что плохого сделали мы с моейдоброй матушкой? Отчего бог не дал ей прожить спокойно остаток дней? Развене тружусь я в поте лица? Подумал он так и кулаки от бессилия сжал.

Жалеют соседи мать, еду ей приносят вкусную, а она и не притронется,все сыну оставляет.

До слез трогает юношу материнская забота.

А мать горюет, что ни разу ей не удалось накормить сына досыта.

Чего только не делал Хесон, чтобы вылечить мать. И лекарственные травысобирал, и птиц ловил, и зверей – все напрасно.

Смотрит мать на сына и думает: Умру я, останется мой сынодин-одинешенек в целом мире. А люди вокруг злые, жестокие. Страшноматери, из глаз слезы ручьем катятся.

Пришли к юноше соседи и говорят:

– Только сансам может вылечить твою мать, но как его раздобыть? – Говорят, а сами вздыхают.

Хватился тут юноша: Сансам – корень жизни! Как же это я про негозабыл?! Из-под земли достану, чего бы это мне ни стоило.

И стал юноша в горы ходить, корень жизни искать. Да разве легкое этодело?

Неужто корень жизни дается в руки только счастливчикам? – думаетюноша. – Может, я плохо искал? И он снова и снова отправлялся на поиски.

Повстречал юноша однажды двух своих давних друзей – еще в детствевместе играли. Услышали они, что юноша корень жизни для больной материищет, и говорят:

– Ты уж прости, что до сих пор тебе не помогли, но твоя мать и наммать. Будем вместе искать сансам. Слышали мы, в старину сансам рос вглубоком ущелье Тэсон. Вот и сходим туда.

– Спасибо вам! – вскричал Хесон.

Когда-то они всегда приходили друг другу на выручку. И самым отзывчивымбыл Хесон.

Но прошло время, и бывших друзей обуяла жадность. Не было между нимибольше доверия. Поэтому обрадовался Хесон до глубины души их дружескойподдержке.

Сказано – сделано. Пошли друзья в горы корень жизни искать. То по однойкрутой тропинке карабкаются, то по другой. Все выше взбираются, забыв проусталость. Смотрит Хесон на друзей, и так хорошо у него на душе. Они всеравно что родные братья, – думает. Живут, не зная нужды, а мне помогают.

Недаром говорят: Друг золота дороже.

Смотрит Хесон на прозрачное, как хрусталь, осеннее небо, и кажется ему,будто души его друзей такие же чистые и все птицы и звери ему завидуют,что такие хорошие у него друзья!

Наклонился он над обрывом, смотрит – на уступе алеют цветы, и какзакричит:

– Глядите, какие чудесные цветы!

– Это и есть сансам! – говорит один из друзей. Он видел, как однаждыотец купил сансам у бродячего торговца. – Вот так удача!

Все трое принялись искать тропу, чтобы подобраться к цветам и сосчитатьих. Всего оказалось двенадцать кустиков волшебного растения.

– Надо скорее спуститься! Но как это сделать?!

Вытащил Хесон из мешка веревку и говорит:

– Крепко держите веревку, я по ней вниз спущусь!

– Смотри, осторожно копай! Не повреди корешки!

Крепко держат друзья веревку, а Хесон вниз спускается, и корзину ссобой прихватил. И ни капельки ему не страшно, он о матери думает.

Добрался Хесон до уступа, ласково погладил алые головки цветов ипрошептал:

– Я буду так тебе благодарен, корень жизни, только вылечи скорее моюдобрую матушку.

Вдруг откуда ни возьмись два мотылька. Порхают над головой юноши,словно приободрить хотят.

А друзья знай торопят Хесона:

– Скорее копай! Только осторожно! Не попорти корешки!

Выкапывает юноша корни, а они на маленьких человечков похожи, улыбаютсяюноше. И кажется ему, будто приняла мать чудодейственное лекарство,выздоровела и совсем молодой стала. И запел Хесон от радости. Впервые задолгие годы изнурительного труда.

Выкопал Хесон все двенадцать корней, аккуратно в корзину сложил икрикнул друзьям:

– Эй, вытаскивайте сперва корзину, а потом меня!

Поплыла корзинка наверх. И воскликнули парни:

– Ах, сансам! Корень жизни! Счастье какое!

В корзинке лежали двенадцать крупных – каждый с большую редьку – корнейсансама. Целое богатство. Заколотились у парней сердца.

Алчность их обуяла. Одна и та же мысль на ум пришла: На троих поделитьдвенадцать корней – по четыре получится, на двоих – по шесть.

Один прикинул, что шесть корней можно превратить в кучу денег, рисовуюплантацию купить, дом под черепичной крышей поставить.

Другой решил подарить шесть корней пхеньянскому губернатору, чтобы тотему чиновничью должность дал.

– Пошли, – сказал один парень другому. – Поделим корни между собой, идело с концом.

Забрали они корни и убежали. Ждет Хесон, когда ему веревку опустят, – не опускают. Кричит, друзей зовет – не откликаются.

Неужто бросили меня здесь одного? – думает. Даже сердце заныло.

Долго сидел так Хесон, все наверх глядел, не появится ли веревка.

Напрасно ждал. Ушли друзья, на верную гибель его оставили. Запечалилсяюноша:

Пусть я умру, но что станется с моей бедной матушкой? Ведь она ждетменя и страдает! До чего вероломны люди!

Вспомнились детские годы. Как могло такое случиться. Еще утром друзьятак были добры ко мне! Неужели несколько корней сансама дороже дружбы?

Не знает Хесон, что делать. Совсем пал духом. С этой отвесной кручи нивниз не спуститься, ни наверх не подняться. Заколотил юноша кулаками поскале, стал громко кричать:

– Негодяи, может, и ваши родители вам не дороги?

Вдруг все вокруг потемнело. Хлынул ливень. Сквозь его шум слышны былилишь вопли несчастного да рычание зверей.

Наступил наконец рассвет.

Может, пожалеют эти негодяи мать и дадут ей хоть один, самый маленькийкорешок сансама? Небось скажут ей, что я в пропасть свалился. Будет тогдамать день и ночь звать сына, умрет от горя, и не понадобится ей кореньжизни.

Мысли одна горестнее другой одолевали Хесона. Прошел день, потомдругой, третий наступил. Умер бы Хесон с голоду, да хорошо, съедобныекоренья росли поблизости в расселине.

Вдруг слышит Хесон – что-то шуршит, приоткрыл глаза, смотрит – к немугромадная змея ползет, жало высунула. Где уж Хесону с ней бороться!

Пробил, видно, его последний час. Решил он в пропасть кинуться и крикнул:

– Мама!

Прокатился эхом его крик, до Пхеньянской крепости докатился. Впал Хесонв беспамятство.

А змея тем временем обвилась вокруг его тела и вытащила из пропасти.

Очнулся Хесон, слышит – птицы весело щебечут, ручеек журчит. Надголовой синее небо чистое, как хрусталь, ни зла не ведает, ни добра.

Крикнул юноша:

– Мама! – и стал быстро со скалы спускаться.

А сам думает: Негодяи в человечьем обличье хуже зверей.

Вдруг смотрит Хесон – между двумя пушистыми соснами облачко радужноепереливается. Протер глаза, а это фея навстречу ему идет, улыбается.

Платье на ней так и сверкает, настоящая красавица.

Поклонилась Хесону, протянула ему ту самую корзиночку, а в корзинке – корни сансама.

– Пошли домой, добрый юноша, – говорит красавица. – Мать ждет тебя недождется.

Не верит своим глазам юноша, думает: Уж не сон ли все это?

А фея и говорит:

– Дойдешь до той большой скалы, увидишь своих друзей. Их алчностьсгубила.

Сказала так фея, взмахнула радужными крыльями и улетела.

Помчался Хесон к большой скале, смотрит – стоят, не двигаются друзьяего, друг другу в горло вцепились. Видно, молния их сразила, пока из-закорней дрались.

Перевод Валентина Ли

Давным-давно за городской стеной вокруг Пхеньяна аж до самой горыпростирался огромный луг. И такая росла там высокая и густая трава, что невсякий решался пройти.

Неподалеку от городской стены жили юноша с матерью. Бедные-пребедные.

Каждый день поднимался юноша на гору, собирал цветы, шел в город ипродавал. А то, бывало, в лес уйдет, – мечтал юноша в лесу корень женьшенянайти.

И вот однажды летом он с самого утра отправился в горы. Блестела насолнце роса. Только стал юноша подниматься по склону, вдруг видит – ущелье, а там лилии! Видимо-невидимо. И такие красивые: слегкапокачиваются на легком ветру. Стал юноша их рвать. Спешит, хочется ему дополудня попасть в Пхеньян, продать цветы и вернуться домой с деньгами.

Вдруг слышит юноша чьи-то шаги. Обернулся – а рядом девушка-красавицалилию в руке держит. Покраснела девушка, застыдилась и говорит:

– Зачем тебе так много цветов? Пожалей их, не рви. Видишь, какиекрасивые!

Удивился юноша: откуда здесь фея взялась? Не знает, что делать, иговорит:

– Ладно, не буду рвать.

Слово за слово – разговорились. Стали вместе по лугу гулять,разговаривать и не заметили, как подошли к дому, где жила девушка. Он былнедалеко от ущелья.

Дом красивый, под черепицей, двери и колонны с богатой резьбой.

Пригласила девушка юношу в дом. Принялись они снова беседовать и незаметили, как наступил вечер. Заторопился юноша домой.

Еще раз попросила девушка не рвать больше лилий и подарила юноше напрощанье мешочек с кореньями. Взял юноша мешочек бережно, как драгоценноесокровище. Пришел домой, смотрит: в мешочке корни женьшеня.

Не знали с тех пор юноша с матерью больше нужды, жили в достатке.

Только не мог забыть юноша девушки, с которой повстречался в ущелье. Хотьбы еще разок ее увидеть! Каждый день ходил в горы, а девушки нет и нет.

Пошел тогда юноша к девушке в дом. Но и там не нашел красавицы. Вдругсмотрит – старик! Наверняка хозяин дома, – подумал юноша, подошел кстарику, сказал, что девушку-красавицу ищет.

Выслушал старик юношу и отвечает:

– Значит, и тебе посчастливилось встретить девушку-лилию. Так вот знай!

Не человек она – лилия. Только иногда превращается в девушку. Есливстретит того, кто любит лилии. Повеселится с ним и непременно подаритсокровище.

Перевод Валентина Ли

Давным-давно жил в Пхеньяне один человек. Добрый, добрее некуда.

Мелочную лавку держал, тем и жил. Честно торговал, без обмана. А уж есливыручить кого из беды надо, он тут как тут.

Зашел как-то в лавку старик даос. Ни жены у него, ни детей – один вцелом свете. Разговорились с хозяином. Слово за слово – и тут выясняется: родня он хозяину. Не далекая – близкая. Говорит старик:

– Жить мне осталось недолго. Может, дадите приют?

Лавочник и чужому не отказал бы, а тут свой, родной. Как не пустить? Иотдал даосу самую лучшую комнату, заботиться о нем стал.

Принес с собой старик деревянную подушку в штопаной-перештопанойтряпке. Берег как зеницу ока, никогда с ней не расставался. Даже дома невыпускал из рук, а уж если отлучится куда, непременно с собой возьмет.

Никто не знал, что за подушка такая.

Прошло несколько лет. Обеднел лавочник, покупателей совсем нет. Редкокто в лавку заглянет. А старик живет себе и живет. Будто нет ему дела долавочника.

Сидит как-то в лавке хозяин, думу невеселую думает. Тут подходит к немустарик и говорит:

– Гляжу я, ты с лица спал. Или беда какая случилась? Возьми вот моюподушку, поспишь на ней ночь – полегчает.

Сказал так, тряпицу развязал, чурбан из нее деревянный вытащил. Взялторговец чурбан, поблагодарил старика, а сам думает: Где это слыхано,чтобы от чурбана да вдруг полегчало?

Ушел старик к себе в комнату, а лавочник опять загрустил. Сидел он,сидел, спать захотел, под голову чурбан положил и лег. Вдруг слышит – музыка заиграла. Открыл глаза, а из подушки белый дымок поднялся. Струйказа струйкой – не стало ничего в комнате видно. Вдруг откуда ни возьмись – маленькие человечки. И золотой бык с поклажей. Хватают человечки поклажу,в углу складывают. А это все узелки. Тьма их тьмущая. Показалосьлавочнику, будто деньги в тех узелках, и думает он: До того обеднел, чтодаже во сне деньги вижу! Подумал так, с боку на бок перевернулся и крепкоуснул.

Наутро забыл лавочник сон, в лавку пошел, смотрит – в ящике денегполно. Мало того, все долговые расписки.

Прибежали кредиторы, благодарят за то, что долги им вернул, спроцентами.

Вспомнил тут лавочник сон и понял: не простой чурбан ему дал даос – волшебный. Пошел к старику лавочник, рассказал, что за диво с нимприключилось, а старик отвечает как ни в чем не бывало:

– Это тебе за твою доброту!

Перевод Валентина Ли

В давние времена от Моранбона до горных хребтов Тэсона безбрежным моремпростирались леса. Кружили над лесами большие стаи журавлей. На облакахразвлечься прилетали небожители.

Селений возле Моранбона было много, и небожители нет-нет да встречалисьс простыми смертными. Помогали избавляться от разных хворей и недугов,снадобья волшебные давали. И подружились люди с небожителями.

Заболела как-то дочь у крестьянина, что жил за воротами БольшойМедведицы. Узнал об этом небожитель, дал девушке чудодейственное снадобье.

Не прошло и нескольких дней, как девушка поправилась. А небожитель с этихпор стал частым гостем у крестьянина, земную пищу ел, вино пил, веселился.

И понял небожитель, что если есть у человека деньги, он можетудовлетворить все сто желаний. С этих пор своих лекарств небожитель большене дарил – за деньги продавал, задумал накопить богатство. Призвалинебожителя на небо, отругали за мирскую жадность, бессмертия лишили ипрогнали, чтоб жил отныне на земле.

Что тут поделаешь? Вернулся небожитель в Моранбон. Побрел по берегуреки Тэдонган, выбрал попросторней место, поселился там, землю сталобрабатывать. После женился на той самой крестьянской дочке, которуюизлечил от болезни. Народили они много сыновей и дочерей и жили в мире исогласии.

Мало-помалу стали сюда съезжаться люди. И выросло здесь целое селение.

Место это считалось счастливым, ведь там поселился небожитель. Назвалиселение Кансон, что значит спустившийся с небес бессмертный.

Перевод Вадима Пака

Жил в давние времена в районе Масан, в провинции Кеннам, тигр, и звалиего Хон До Рен. Странные были у тигра повадки – нападал он только наженщин, и непременно на тех, что носили синюю юбку. И был этот тигр вовсене тигром, а человеком. Вот такую о нем рассказывают историю.

В бытность свою человеком Хон До Рен был преданным и почтительнымсыном. Занедужила у него мать и никак не могла выздороветь. Каких тольколекарств Хон До Рен ей не покупал, каких лекарей не звал – ничего непомогало. Все свои деньги потратил, совсем обеднел. И осталась у негопоследняя надежда – на Всевышнего.

Отправился Хон До Рен в горы, совершил обряд очищения, принял позулотоса и стал денно и нощно молиться. Вдруг откуда ни возьмись – зверь незверь, человек не человек, появился перед Хон До Реном и говорит:

– Возьми сто собак, снадобье из них приготовь, мать напои, она ипоправится.

Услышал это Хон До Рен – совсем приуныл. Где ему сто собак раздобыть?

Ему и одну купить не на что, не то что сотню. Заплакал Хон До Рен с горя ивдруг подумал: Будь я тигром, без труда раздобыл бы сотню собак. Сидитон на самой вершине горы, Всевышнего о помощи молит. Вдруг опять откуда нивозьмись – зверь не зверь, человек не человек, появился перед Хон ДоРеном, листок бумаги ему дал и говорит:

– Прочтешь вслух знаки, что на этом листке, – тигром обернешься. Ещераз прочтешь – снова человеком станешь!

Взял Хон До Рен листок, домой вернулся. А как полночь настала и всекрепко уснули, прочитал вслух знаки, что на листке, вмиг тигромоборотился. Побежал по деревне, собаку поймал, домой принес. Опять прочелзнаки – человеком стал. Каждое утро находила жена у порога собаку, длясвекрови снадобье готовила, собачьим супом ее кормила. Девяносто днейпрошло, девяносто ночей миновало. Девяносто собак изловил Хон До Рен.

Полегчало старухе. Того и гляди выздоровеет.

А на сотую ночь решила жена выследить мужа, куда это он отлучается.

Притворилась, будто уснула, а сама в окно вылезла. Смотрит – вытащил мужиз-под карниза листок бумаги, пошептал и вмиг тигром обернулся. Обратнолисток положил и умчался. Испугалась жена, схватила листок, в печкубросила.

Воротился домой Хон До Рен, хочет листок взять, а его и след простыл!

Выздоровела мать, а Хон До Рен так и остался тигром. Узнал, что женалисток в печку бросила, кинулся на нее и убил. А на жене как раз синяяюбка была. Ушел Хон До Рен в горы, жить там стал. Как увидит женщину всиней юбке – тотчас и убивает. А ночью частенько к дому приходит, ходитвокруг, плачет. С той поры молодые женщины не только вечерами надевалибелую юбку, когда к роднику за водой отправлялись, но и днем не ходили всиней – тигра боялись.

Перевод А. Иргебаева

Давным-давно жил один человек, и не было у него, на его беду, сыновей.

Пришел он как-то к своему дому, смотрит – на пороге младенец лежит. Взялон младенца, в дом принес, стал растить. А младенец тот всем на удивлениене молоко пьет – рис ест, не по дням – по часам растет. Месяц емусравнялся, и попросил он приемного отца чиге ему сделать, в горы собрался,за дровами. Сплел отец чиге из кукурузных стеблей, сын не берет,никудышное, говорит, чиге! Смастерил отец деревянное чиге, сын опять неберет, – крепче, говорит, надо. Подумал отец, подумал и пошел к кузнецу,чтобы железное чиге для сына сделал. Обрадовался сын, взвалил чиге наспину, в горы подался. Вышел отец из дома, смотрит – громада какая-топриближается. Гора, что ли, с места сошла, – думает отец. А это его сындрова на спине тащит.

Так и стал сын с того дня в горы ходить за дровами. Сколько бревенперетаскал, и не скажешь. И построил он дом большой, просторный. Послеглыбы стал каменные носить, ворота из них мастерить. И таким могучим былпарень, таким сильным. Обувку носил из железа сделанную. И прозвали его заэто Железные Сапоги.

Однажды отправился юноша странствовать. Шел, шел, притомился, на горузалез, отдохнуть сел. Вдруг видит – дерево на соседнем поле то книзуклонится, то распрямляется. Что за чудо такое, думает юноша. Пошел кдереву, смотрит – под деревом парень спит да храпит, и громко так! Вдохнет – дерево выпрямляется, выдохнет – книзу клонится. Окликнул мальчикаЖелезные Сапоги, тот и ухом не повел. Пощелкал по носу – открыл мальчикглаза, сладко зевнул, почесал в затылке. Звали мальчика Ветряной Нос.

Говорит Железные Сапоги Ветряному Носу:

– Будь моим братом.

Согласился Ветряной Нос, и решили они помериться силой. Одолел ВетрянойНос Железные Сапоги и потому стал старшим братом.

Пошли они дальше. Вдруг выросла перед ними гора высокая-превысокая. Ипрямо на глазах уменьшаться стала. Исчезла, а на ее месте поле появилось.

Смотрят братья, а это парень длинными железными граблями землюразравнивает. Звали парня Длинные Грабли. Говорят они мальчику:

– Будь нашим братом!

Согласился мальчик. Сели они на грабли, просят по полю их протащить. АДлинные Грабли не может, силенок у него не хватает. И стал он младшимбратом.

Пошли они дальше. Добрались до реки, вода в ней стоячая, грязная.

Видно, дождей давно не было. Пошли братья вверх по течению, смотрят – мальчик потоки воды низвергает на землю. Звали его Водопад. Решили братьяиспытать мальчика, встряхнули легонько, хлынула вода, все затопила.

Сказали ему братья:

– Будь нашим старшим братом.

Согласился Водопад.

И пошли они дальше. Теперь уже вчетвером. Весь день ходили, до самоговечера, и все по горам. Вдруг смотрят – дом под черепицей. Подошли,постучались, приютить просят. Вышла старуха, поприветствовала их, в домпригласила. А стены в доме крепкие, каменные. Принесла братьям старухамяса. Глядят братья, мясо-то человечье. Не стали они есть, боязно им.

Вдруг слышат, ключ в замке повернулся – дверь заперли.

Легли братья спать. Среди ночи проснулись. Разговор их разбудил, датакой громкий:

– Чую, мать, человечий дух. Сколько их у тебя?

– Четверо. Один другого аппетитней. А ты кого поймал? – спрашиваетстаруха.

– Лосей. И то всего двух. А братья с пустыми руками вернулись. Из чегоужин будем готовить, из лосей или из людей? Уж очень есть охота.

Поняли тут братья, что к оборотням-тиграм в лапы попали. Лежат – нешелохнутся, страх их разбирает. А тут еще пол каменный греться стал. Всегорячее, горячее. Это оборотни костер под полом развели, жарить собралисьбратьев. Тут Ветряной Нос давай дуть. Дул, дул, жар весь из пола выдул.

Оборотни глазам своим не верят. Явились, а братьяживехоньки-здоровехоньки, лежат как ни в чем не бывало. Не пришлосьоборотням человечьим мясом полакомиться. Облизнулись только. Лосей съели – на том успокоились. Ничего не поделаешь.

Утром старуха явилась, зовет братьев с ее сыновьями потягаться, ктобольше дров нарубит, быстрее их распилит. Велит братьям в горы идти, соснывалить, а сыночкам своим велит сосны распиливать, дрова возле домаскладывать. Кто проиграет – тому смерть.

Пошли братья деревья валить. Не валят – с корнями из земли выдергивают,вниз, прямо к дому бросают. Оборотни деревья распиливают, возле домаскладывают. Только не поспевают оборотни за братьями, того и глядипроиграют. Видит старуха, дело плохо, велит сыновьям на гору залезть, абратьям к дому спуститься. Стали братья деревья пилить. Да так быстро,проворно. Опять оборотни за ними не поспевают. Испугалась старуха, дроваподожгла. Обрадовались оборотни, мигом примчались поглядеть, как братьябудут гореть. Стоят вместе со старухой, прыгают от радости, веселятся.

Стали братья совет держать. Как самим спастись да оборотней наказать.

Брат Водопад огонь потушил и все вокруг водой затопил. Стоят братья накуче дров, а куча чуть не до самого неба, смотрят на оборотней. А те свойнастоящий вид приняли. Из воды только головы тигриные да лапы торчат.

Просят тигры, молят:

– Вы уж нас простите за то, что съесть вас хотели! Не губите!

Не стали братья их слушать. Подул Ветряной Нос на воду, она в ледпревратилась. Замерзли тигры, так и издохли.

Тут брат Железные Сапоги стал кататься по льду. И полетели в разныестороны тигриные лапы да головы. Тогда меньшой брат Длинные Грабли взял вруки железные грабли, распилил лед, во все стороны разбросал. Будто и небыло его здесь. Вернулись братья домой целые-невредимые. И зажилисчастливо.

Перевод А. Иргебаева

Жил в давние времена воин. Гулял он как-то по берегу моря, вдруг видит – семеро мальчишек стоят кружком, а в середине – большая черепаха. Поймалиее мальчишки и разрезать на семь частей хотят, между собой разделить.

Спорят, шумят. Пожалел воин бедную, купил у мальчишек, каждому дал по яну.

А черепаху в море отпустил. Говорит воину черепаха:

– Спасибо тебе, добрый человек, спас ты меня. Я – морской царь Дракон.

Вышел из воды на мир людей поглядеть и прямехонько угодил в руки этих злыхнегодных мальчишек. Если случится с тобой беда, приходи на берег, на этосамое место, и кликни меня. Чем смогу – помогу.

И вот в один прекрасный день отправился воин в путь. На гору забрел исбился с дороги. А дело к вечеру было. Идет он сам не знает куда. Вдругвидит – дом. Воин в дверь постучался, на ночлег попросился. Вышла из домастаруха. Впустила его, стала с ужином хлопотать. Спросил ее воин, как надорогу выйти, а старуха и говорит:

– Не ходи через горы, солдат. Там на вершине злая колдунья живет,лисица – тысяча ей лет. Раньше я была владычицей этих гор. Теперь здеськолдунья хозяйничает. Не ходи! Себя не губи!

Не из трусливых был воин и отвечает:

– Мне ли, солдату, бояться лисицу!

Едва рассвело, собрался воин в путь-дорогу. Уже до самой вершиныдобрался, вдруг откуда ни возьмись красавица. Платье на ней огнем горит,сама не идет – плывет. Подошла она к воину, улыбнулась и говорит:

– Я – владычица этих гор. Не хочешь ли ко мне в дом зайти, моим гостембыть? Здесь недалеко – рукой подать.

Согласился воин, пошел за красавицей, а сам думает: уж не колдунья лиэто, про которую сказывала старуха? Привела красавица воина к себе в дом,сладко накормила, вином напоила, завлекать стала.

– Живу я одна-одинешенька, – говорит, – оставайся, вместе жить будем. – А сама так и ласкается, так и льнет. Оттолкнул ее воин и говорит:

– Не пристало девице парней завлекать.

Рассердилась красавица и отвечает:

– Я, видно, не приглянулась тебе. Но ты пожалеешь об этом. От моих чартебе никуда не уйти!

Сказала так колдунья, что-то начертила на листке бумаги, листок ввоздух бросила. Потемнело небо, над головой воина огненные мечизакружились, того и гляди сразят его. Попросил тогда воин колдунью, чтобынеделю сроку ему на раздумья дала. Согласилась колдунья.

Помчался воин на берег, стал громко звать черепаху. Тут мальчик из морявышел, воина поприветствовал, произнес заклинание – вода расступилась.

Идет воин по дорожке следом за мальчиком, и пришли они в царство Дракона,к самому царю. Рассказал воин царю, какая беда с ним случилась, помочьпопросил. Тогда царь не мешкая повелел трем своим братьям убить колдунью.

Ухватился воин за драконьи хвосты, летят драконы, земли не касаются, вмигпримчали воина в горы.

Наслали драконы бурю, да какую! А колдунье хоть бы что. И домцелехонький стоит, и сама невредима. Вышла, рассмеялась и говорит воину:

– Ты за помощью к царю Дракону ходил, так смотри же!

Сказала так, в воздух листок бумаги подбросила, низвергло в тот же мигнебо три столба пламени, и рухнули все три дракона на землю. Тотчас буряутихла, посветлело небо.

Взяла колдунья воина за руку и говорит:

– Теперь ты сделаешь все, что я пожелаю. Останешься здесь, будем житьвместе.

Не соглашается воин, еще месяц сроку просит. Согласилась скрепя сердцеколдунья и так сказала:

– Если ты еще раз вздумаешь меня обмануть, пощады не жди!

Опять пошел воин к морскому царю, рассказал, что да как. Опечалилсяцарь и говорит:

– Не одолеть мне этой колдуньи. К Небесному царю придется идти напоклон.

Взял царь Дракон морских воинов и отправился в Небесное царство.

Поклонился Небесному владыке, попросил злую колдунью усмирить. Выслушалвладыка морского царя и отправил на землю трех воинов.

Пришли воины на гору, наслали бурю, да какую! Вышла колдунья из дома,подбросила в воздух листок бумаги. Опомниться не успела, как ее молниейсразило. Дом рухнул, а на месте, где стояла колдунья, мертвая лисицалежит.

Обрадовался воин, не знает, как и благодарить небесных воинов. А добраяженщина, которая его приютила, вновь стала владычицей горы.

Перевод А. Иргебаева

Давным-давно в маленькой деревушке на берегу моря жила девушка.

Красивая и нрава доброго. Звали ее Симчхон. Отец ее был слепым, никогдабелого света не видел. За это и прозвали его Сим Понса*. Родился мальчикв семье янбана, все считали его счастливчиком и завидовали. А он мало тогочто слепой, так еще и болезни одолевать начали. Жалеют односельчанеслепца, а помочь не могут. Но терпелив Сим Понса: на судьбу не ропщет, нажитье не жалуется. Добрый он. И жена ему добрая попалась. Ни словечкапоперек не скажет. Живут они в мире и согласии. Жена по людям ходит: комуобед приготовит, кому постирает – всякое дело у нее в руках спорится.

* Понса – слепой, незрячий.

Целую семью кормит. Но вот умерла жена. Симчхон тогда семь денечков было.

Отец из-за бедности ни няньки, ни кухарки держать не мог. Заплачет девочкаот голода – он ее на руки берет, ходит от дома к дому, просит женщин дочкупокормить. Жалеют малышку женщины: то одна ее грудью покормит, то другая.

Вот и семь годков сравнялось Симчхон. Водит она по деревне слепого отца.

Кто хворосту им подаст на растопку, кто – немного канджана*.

* Канджан – соевый соус.

Еще три года прошло, и научилась Симчхон пап* готовить, бельестирать, шить и дом убирать. Всем помогала в деревне. Так и жила сироткасо слепым отцом. Наработается Симчхон за день, вернется домой, а отецспрашивает:

* Пап – отварной рис.

– Притомилась ты, дочка?

Отвечает Симчхон:

– Что ты, отец, нисколечко. Хозяйка добрая, меня любит.

Бывало, останется в доме последний кусок, Симчхон ни за что не съест,отцу отдает, а сама говорит, что на свадьбу ходила, там и поела.

Разнеслась слава о доброте Симчхон по всем окрестным деревням. Услышалао ней женщина по фамилии Чжан из соседней деревни, в гости к себе позвала.

Подивилась Симчхон:

– Что ей от меня нужно? – но в гости пошла.

Увидала тетка Чжан девочку, обрадовалась и говорит:

– Ты и есть Симчхон? Слышала о твоих добродетелях. Первый раз вижутакую красивую и добрую девушку.

Дала тетка Чжан на прощанье Симчхон риса, велела не стесняться,приходить, когда будет время. С той поры зачастила девочка к тетке Чжан.

Время быстро бежит. Вот уже и пятнадцать годков Симчхон минуло.

Захотела тетка Чжан в приемные дочери Симчхон взять. А девочка ни в какую.

– Вы уж простите меня, неразумную, – говорит, – только не могу я отцаслепого покинуть. Он белого света не видит. Мама умерла, когда было мнесемь денечков, и я не могу быть неблагодарной.

– Теперь я вижу, что ты и в самом деле почтительная дочь, – вскричалатетка Чжан и стала на все лады хвалить Симчхон. А на прощанье дала ей рисаи одежды.

В тот день Симчхон долго не возвращалась домой. Забеспокоился отец,взял палку и пошел дочке навстречу. А дело зимой было. Только что наступилНовый год. Дул холодный январский ветер. Пошел Сим Понса по реке, а она невезде замерзла, поскользнулся, в ледяную воду свалился.

– Спасите! – кричит.

К счастью, проходил мимо монах. Помог он Сим Понсу из воды выбраться. АСим Понса и спрашивает:

– Какой же это благородный человек меня спас?

– Я – монах из монастыря Монунса. Как же это вас угораздило? – спросилмонах и тут же спохватился: – Простите меня, я не заметил, что вы слепой.

Поблагодарил Сим Понса монаха, заплакал горько и, кляня судьбу,воскликнул в сердцах:

– Прозрею ли я, наконец, когда-нибудь?

– Пожертвуйте триста сок риса Будде, молитесь усердно, и Всевышнийизбавит вас от несчастья.

Обрадовался Сим Понса и говорит:

– Так я и сделаю. Только бы прозреть, свет белый увидеть!

Сказал, а сам не подумал, где возьмет столько риса.

Подал монах священную книгу, где Сим Понса написал, что готовпожертвовать триста сок риса Будде, и подпись свою поставил.

Вернулся домой, видит дочь, не в себе отец, грустный ходит. Сталарасспрашивать. Рассказал Сим Понса все как есть.

– Не иначе как отец твой из ума выжил, – говорит. – Откуда при нашейбедности мы возьмем столько риса!

Сказал и вздохнул тяжело.

Услышала это Симчхон, будто камень ей на сердце лег. Успокоиться неможет: как мог отец пообещать такое монаху? Но при мысли, что отецпрозреет, печаль сменила радость.

– Не беспокойся, отец, – сказала Симчхон, – постараюсь рис раздобыть.

Налила Симчхон в миску воды и с этого дня стала Всевышнему молиться,просить, чтобы избавил отца от слепоты. Пришла как-то к Симчхон соседкатетушка Квидок и рассказала о том, что по деревне ходят торговцы-рыбаки,хотят девушку купить, за ценой не постоят, сколько скажут, столько изаплатят.

– А для чего им девушка? – спрашивает Симчхон.

– Жертву им надо принести морскому царю Дракону. Чтобы тайфун на них ненасылал и в торговле помогал. Все это хорошо, но как можно бросить в мореживого человека. Звери, а не люди!

Услышала это Симчхон и думает: Само Небо послало мне этих рыбаков.

Подумала так и говорит соседке:

– Помогите мне, тетушка, встретиться с ними.

Пошла Симчхон к торговцам и сказала:

– Я готова стать жертвой, только внесите триста сок риса в монастырь,тогда отец мой прозреет.

Согласились рыбаки. Никому не сказала о своем решении Симчхон. Не ровенчас, узнает отец, неизвестно что натворит. Уже и завечерело. Пошла Симчхонк отцу и говорит:

– Радуйся, отец, раздобыла я рис.

Чуть не запрыгал от радости Сим Понса.

– Неужто правда? – спрашивает. – Где же ты его раздобыла?

Нелегко было Симчхон отца обмануть, отродясь не сказала она слованеправды. Но ведь это для его же пользы!

– Тетка Чжан тут как-то сказала, что хочет в приемные дочери менявзять. Ну, я, само собой, отказалась. А теперь рассказала ей, какой у тебяс монахом случай вышел и что обещал ты триста сок риса монастырюпожертвовать, так она тут же вызвалась за тебя рис внести.

– Вот так радость! – вскричал старик. – Даже не верится!

Перед тем как уйти навсегда из дому, Симчхон к тетке Чжан зашлапопрощаться и все как есть рассказала. Выслушала ее тетка Чжан и говорит:

– Раз ты такая почтительная дочь, я сама пожертвую монастырю этот рис.

Не согласилась Симчхон. Не привыкла она жить за чужой счет и говорит:

– Как решила я, так и будет. Ради отца мне и жизни не жалко.

Узнали односельчане, что решилась девушка жизнью ради отцапожертвовать. И хвалят ее, и жалеют, слезами обливаются. А отцу невдомек,что дочь его скоро с жизнью расстанется. Симчхон виду не подает. Одежонкуотцу шьет, домовничает. А сама дня того ждет, когда навеки с отцомраспрощается. Вот и последняя ночь настала. Спит Сим Понса. А Симчхонрядом сидит, слезы по щекам катятся. То погладит отца ласково, то одеялопоправит. А с первыми петухами вышла Симчхон во двор в последний разприготовить еду для отца. А торговцы-рыбаки тут как тут.

– Мы нынче в море уходим! Смотри не опаздывай.

Услышала это девушка, заплакала и отвечает:

– Позвольте мне в последний раз отцу еду приготовить.

Не стали рыбаки торопить девушку. Ушли.

Приготовила Симчхон еду, на стол подала, сама села рядом с отцом ипросит:

– Ешь побольше!

– Ем я, доченька, ем. Ни разу ты меня так вкусно не кормила. Со свадьбыили с поминок, видать, еду принесла?

Не выдержала тут Симчхон, в голос заплакала. Услышал Сим Понса, какгорько плачет дочь, испугался и спрашивает:

– Что с тобой, доченька? Не заболела ли ты?

– Нет, отец, здорова я.

Умылась Симчхон, к алтарю подошла, молит Всевышнего, чтобы отца зрячимсделал. После к отцу подошла и говорит:

– Я – неблагодарная дочь, обманула тебя, не сказала, что за триста сокриса продала себя. За мной пришли рыбаки, торопят, они нынче в мореуходят, меня берут с собой, и не вернусь я больше в родной дом.

Закричал тут отец:

– Зачем мне глаза, если я тебя не увижу? Уж лучше остаться слепым, ноты будешь рядом! – И так горько сказал, что рыбаки не выдержали и принеслистарику много денег и риса – на всю жизнь хватит.

Стала Симчхон прощаться с односельчанами, просила за отцомприсматривать. Села в лодку и уплыла с рыбаками. Доплыла лодка до серединыморя, рыбаки дары бросают морскому царю Дракону один другого лучше, одиндругого богаче. Тут и Симчхон встала, поглядела на Небо и взмолилась:

– Всевышний, велика твоя власть, верю в твое могущество, сделай так,чтобы прозрел отец мой!

Закрыла руками лицо, в море прыгнула. Налетел вихрь, и исчезла Симчхонв пучине морских вод. А через несколько дней появился на этом месте бутонлотоса.

Рыбаки, возвращаясь домой, подплыли к этому месту, где Симчхон в моребросилась, а там – лотос редкой красоты расцвел. Сорвали рыбаки лотос,королю в дар поднесли. Вдруг раскрылись лепестки лотоса, и из бутонаСимчхон вышла – живая и невредимая. Стала Симчхон королевой. Только не врадость ей житье. Старик отец из головы не идет. Попросила Симчхон короляпир устроить, слепых со всей страны пригласить. Пришел на пир и Сим Понса.

Он все глаза выплакал, тоскуя по дочке. Пришел и в самом дальнем углу сел.

Но сразу же увидела его Симчхон.

– Отец, – закричала, подбежала к старику, обняла его крепко.

Услыхал старик голос дочери, ушам своим не поверил и крикнул что былосил:

– Уж не сон ли это мне снится? Хоть бы одним глазком на дочкупоглядеть! – Крикнул он так и прозрел. Первый раз в жизни свет белыйувидал и дочку свою, милую Симчхон!

Перевод Вадима Пака

С давних пор любили пхеньянцы ходить на горы Чхангван. Там и вправдубыло красиво. От горы Тэсон прямо до сопок Чуам, Моран и Чхангванпростирались густые леса. Водились в этих лесах медведи, олени, зайцы. Даи птиц там было видимо-невидимо. А что может быть лучше вольной природы?

Поэтому, видно, и тянулись туда всей душой горожане.

Наступил май, а вместе с ним и весенний праздник Тано*. Веселье былов разгаре. У самого подножия горы поставили под плакучей ивой качели, наних качались две нарядно одетые девушки. Одна в желтой кофточке и розовойюбке, другая – в голубой юбке и пурпурной кофточке. В длинных косах – алыеленты. Девушки взлетали так высоко, что казалось, вот-вот достанут досамого неба, как ласточки, старались коснуться колокольчика, привязанногочуть ли не на самой вершине дерева. Все любовались девушками, хлопали им,ахали да охали.

* Праздник Тано – праздник весны, обычно отмечается 5 мая.

Каждый год отмечают пхеньянцы праздник Тано с четвертого по шестое мая.

Идут к подножию горы Чхангван, в ущелье Кенсангор, на гору Моранбонвеселиться. Женщины и девушки играют в разные игры, качаются на качелях,мужчины и юноши состязаются в борьбе и в стрельбе из лука, показывают своюсилу и ловкость.

Вот в этот раз жители города вышли на праздник. А в это самое время поузкой тропинке поднималась на гору Чхангван совсем юная девушка. Лет ейбыло пятнадцать, не больше. Несла она на спине чиге и веревку дляхвороста. Одетая в жалкие лохмотья, в соломенных лапоточках, девушка сгрустью смотрела на празднично одетых людей. Ее красивое, светлое личикодышало нежностью, большие темные глаза светились добротой.

И как-то не верилось, что в этот праздничный день кто-то идет на горуза хворостом. Тем более девушка, а не парень.

А как хотелось бедняжке покачаться на качелях! И вдруг она увидела, чток качелям идет ее хозяйка разодетая, вся в шелках, золоте и серебре.

Будто нарочно, в этот радостный для всех день хозяйка приказала девушкенатаскать три чана воды, а из лесу хвороста принести две вязанки.

Обидно девушке. Но что тут поделаешь. Проглотила она слезы, в леспошла.

Звали девушку Ман Ок. Родилась она в деревне у подножия горы Чхангван.

Совсем малюткой была, когда отец с матерью умерли. Так и мыкалась с самогодетства, и голодала, и холодала.

Жалели соседи сироту, и хоть сами бедными были, чем могли помогали.

Просила их перед смертью мать Ман Ок не бросать девочку.

А когда пошел Ман Ок восьмой год, взял ее к себе в дом богач Хын,заботиться о ней обещал до самой свадьбы.

Обещать-то обещал, а сам измывался над сиротой. Она и нянькой была, ипрачкой, и кухаркой, даже в горы ходила за хворостом. Так росла у чужихлюдей, от зари до зари трудилась за нищенскую похлебку, да еще побоитерпела и оскорбления. А по ночам тихонько плакала, мать вспоминала,мечтала о том дне, когда избавится от унижений, когда сможет жить свободнои счастливо. Но наступит ли этот день?!

И вот пришла девушка в лес, смахнула навернувшиеся на глаза слезы;хворост принялась собирать. Набрала вязанку, вдруг слышит – затрещалвалежник. Обернулась, а перед ней олененок, выбежал и говорит человеческимголосом:

– Спаси меня, добрая девушка!

Поняла тут Ман Ок, что гонятся за олененком охотники. Пожалела. А кжестоким охотникам ненависть затаила.

Только спрятала Ман Ок олененка за вязанкой хвороста, как из лесаохотники выскочили, подбежали к ней и спрашивают:

– Куда побежал олененок, не видела?

Сразу смекнула девушка, что это чиновники из дворца охотятся. Как набал вырядились. Охота – забава для них. Не станут же чиновники вместе спростыми людьми праздник справлять!

Услышала девушка, что охотники про олененка спрашивают, и отвечает:

– Видела! Он вон туда побежал!

И рукой показала куда-то в сторону. А сама боится. Вдруг охотники завязанку заглянут? Не заглянули. Ушли.

Выскочил тут олененок и говорит:

– Спасибо тебе, милая девушка! Уж и не знаю, как отблагодарить тебя!

Стряхнула Ман Ок ветки сухие с олененка, погладила его и говорит, датак ласково:

– Ничего мне не надо! Беги скорее! А то как бы охотники не вернулись!

Стоит олененок, с места не двигается. А в глазах слезы. Постоял,постоял и говорит девушке:

– Иди за мной! – и вперед побежал.

Подумала Ман Ок, головой покачала, а за олененком пошла. Любопытно ей,что за олененок такой. Мало того что красивый, так еще и человеческимголосом говорит.

Бежали они, бежали, вдруг олененок остановился, будто к земле прирос.

Смотрит Ман Ок, а перед ней поляна, да такой красоты, что и описатьтрудно. Вокруг скалы диковинные, на скалах – деревья. Водопад журчит. Нераз ходила Ман Ок на гору Чхангван, а такой благодати не видела.

Подошла к девушке олениха с оленятами, склонила голову и говорит:

– Ты спасла жизнь моему сыну. Чем же тебя отблагодарить?

Тут подошел и сам олененок, во рту веточку зеленую держит с краснымцветком. А это у него сансам – корень жизни. Самый что ни на естьнастоящий сансам. Знала Ман Ок, что это лекарственный корень. Частеньковидела, как хозяин настой из него пил. Тут олениха и говорит оленятам:

– Давайте, детки, добрую девушку отведем на поляну, где корень жизнирастет.

И пошли они все вместе через лес к обрыву. Добрались до небольшойполяны. Стали прыгать, скакать. Смотрит Ман Ок, а вся поляна краснымицветками сансама усыпана.

Набрала Ман Ок целую вязанку сансама, на плечи взвалила, домой понесла.

Всех бедняков одарила корнем жизни. И зажила спокойно и счастливо.

Услышал хозяин про поляну, где сансам растет, и решил попытать счастья.

Раз уж девчонка целую вязанку набрала, думает, то они с женой мешокунесут. Взяли хозяева мешок и пошли в ущелье счастливую поляну искать.

Ушли и пропали. Никто с тех пор их больше не видел.

Отправился кто-то из односельчан в горы, смотрит – шапка жадного Хынана земле валяется, рядом – украшения жены. Потолковали между собой люди ирешили, что не нашлось богачам места в небесном царстве, тигры их в своелогово утащили.

Много замечательных историй хранит в памяти гора Чхангван, и все онипро чудодейственный корень жизни.

Перевод Валентина Ли

Давным-давно в провинции Канвон, в деревне Чхольсан, жил староста поимени Пэ Му Ён. Богатый, всеми уважаемый. Вот только детей у него не было.

Привиделось однажды жене старосты во сне, будто на землю небожительспустился, веточку ей протягивает с цветами, только женщина ее взятьзахотела, а веточка феей обернулась. Подул ветерок – фея исчезла.

Вскорости понесла женщина и в положенный срок родила девочку, да такуюкрасивую, что краше не сыщешь. Пэ Му Ён с женой сына хотели, но и дочерирады. И назвали они девочку Розой. Прошло три года, и родилась у нихвторая дочь. Такая же красавица. И нарекли ее Лотос.

Но вот случилась беда, заболела мать. Какими только лекарствами ее нелечили – не помогло. Умирать собралась, и говорит она мужу:

– Ухожу я от вас и нисколько о том не печалюсь. Вот только дочек мнежалко. Приведешь ты другую жену, а самая лучшая мачеха – все равно неродная мать.

Оплакали ее муж и дочери, а спустя немного Пэ Му Ён привел в дом другуюжену. Молодую да некрасивую, конопатую и сварливую. А уж до чего спесивую!

Хвалится не нахвалится своими сыновьями. Трое их у нее. Живет Пэ Му Ён сновой женой, а сам старую вспоминает – добрую да желанную. И дочек жалеет,ласкает. А мачеху зло разбирает.

Умными выросли дочери, умнее сыновей мачехи, завидно ей, и замыслилаона выжить из дома девочек, измываться над ними стала. Никак муж ее неуймет. Все злее становится мачеха, стоит отцу отлучиться из дому – девочкам от нее житья нет. Придет отец домой, а дочки плачут, бедные.

Ругает муж жену, а она слушать не желает.

И решила в конце концов мачеха избавиться от старшей дочки. Взяладохлую крысу, Розе в постель положила, а сама мужу пожаловалась, будтоРоза ребенка выкинула, всю семью опозорила.

– Я давно неладное заподозрила, – сказала мачеха мужу, – только тебеговорить не хотела, боялась, ты не поверишь. А теперь у менядоказательство.

Повела мачеха мужа в комнату Розы, постель показала. Смотрит Пэ Му Ён,а там и вправду что-то лежит. Ничего не поделаешь, поверил муж мачехе, аРозу и слушать не стал. Весь день проплакали сестры, матушку родимуювспоминали. А злая мачеха не унимается, велит мужу старшую дочку к бабушкеотправить. И так она донимала мужа, что пришлось ему согласиться.

И вот, дело к вечеру было, позвал Пэ Му Ён Розу и говорит:

– Жалко мне тебя, дочка, знаю, как ты страдаешь. Только лучше тебеуехать. Бабушка внучке обрадуется, приласкает, приголубит. Соскучилась онапо тебе, давно ждет. Так что нынешней ночью и отправляйся.

Испугалась Роза, молит отца не отсылать ее, говорит:

– Не хочу я в чужие края ехать, да еще на ночь глядя, сестричку не хочуоставлять. Как она здесь без меня жить будет?

А отец одно твердит:

– Как я сказал, так и будет! Дочь не смеет перечить отцу. Чжансон тебяотвезет, брат твой!

Недоброе замыслила мачеха вместе со своим старшим сыном. Вышел он водвор, сел верхом на лошадь, Розу дожидается. Пошла Роза к сестричкепрощаться и говорит:

– Уезжаю я, такова воля отца. Но ты не печалься, сестричка, я скоровернусь. Смотри береги себя!

Заплакала Лотос и отвечает:

– Как же я здесь одна останусь! Возвращайся скорее! Я ждать тебя буду!

Тут мачеха появилась, вытащила Розу во двор, посадила на лошадь. Увеззлой Чжансон девочку, никто и не видел. Темно ведь.

Скачут они через горы, скачут через леса. До озера добрались. ВелитЧжансон Розе на землю сойти, а она испугалась и спрашивает:

– Зачем мне с лошади сходить? Мы ведь еще не приехали. Да и страшномне, вон темень какая!

Как закричит на нее Чжансон:

– В озере теперь будешь жить, раз грех совершила и семью опозорила! Нехотел я тебя убивать, да мать с отцом так велели.

Стала Роза тут причитать:

– О, горе мне, горе! Не слышала я родительского приказа меня убивать.

Да прости меня Бог, если я в чем-нибудь провинилась! Такая мне, видно,выпала доля – исчезнуть в волнах озера. Матушка моя дорогая, вот я ипришла к тебе! Только сестричку мне жаль, тоскливо ей без меня будет иодиноко! Что же, стану я теперь духом воды.

Схватил Чжансон девочку, хотел в озеро бросить, но вырвалась Роза изего рук, сама в синие волны кинулась. Налетел тут холодный ветер, вдруготкуда ни возьмись – тигр! Да такой огромный! Испугался Чжансон, ускакатьхотел, а тигр его с лошади сбросил, уши ему оторвал, руки ноги изгрыз,свалился Чжансон с горы.

Ждет злая мачеха сына, а его все нет и нет. Вдруг смотрит – лошадьвернулась одна, без Чжансона. Кликнула мачеха слуг, велела факелы взять, иотправились они сына искать. Долго искали и нашли наконец. Лежит он безпамяти, весь покалеченный. Привезли его домой, опамятовался он и всерассказал, как было. Раскаялся тут Пэ Му Ён, принялся ругать себя зажестокость. А к младшей дочке еще ласковей стал, еще добрее. Замыслилатеперь мачеха и от младшей сестры избавиться, еще больше стала над нейизмываться.

Ждет бедная девочка, когда старшая сестра воротится, не дождалась испросила у мачехи:

– Что с моей сестренкой случилось?

А мачеха рассмеялась и говорит:

– Нет больше твоей драгоценной сестрички, тигр ее разодрал. А брататвоего покалечил. Ты что, не видела?

Вернулась девочка в свою комнату, в голос заплакала, сестру сталазвать. И сама не заметила, как уснула. Привиделась ей во сне Роза, вышлаона из озера, желтым драконом обернулась и полетела к Восточному морю*.

* Восточное море – так в Корее называют Японское море.

Тут Лотос как закричит:

– Дорогая сестричка! Возьми меня с собой! Не оставляй со злой мачехой!

Отвечает сестра:

– Я сейчас в царстве мертвых. Приказал мне Небесный король лететь кгорам Трех духов за чудодейственным снадобьем. Не горюй! Скоро мы будемвместе!

Взревел тут дракон, и Лотос проснулась. Она рассказала свой сон отцу.

Расплакался отец. И поняла тут Лотос, что не тигр сестричку ее загрыз,злой человек ее сгубил. Принялась девочка у Чжансона спрашивать давыпытывать, и признался Чжансон, что Роза в озеро бросилась. Подумаладевочка, подумала и тоже решила в озеро к сестричке своей пойти. Пришлаона в свою комнату и стала шептать:

– Милая моя сестричка! Знаю я, что ты теперь духом озера стала. – Шепчет, а у самой слезы по щекам льются. – Осталась я теперьодна-одинешенька в целом свете. Говорят, даже старики не хотят умирать, аты погибла в расцвете юности, семнадцать годков тебе было. А сколькомучений пришлось тебе вытерпеть из-за злой мачехи! Сколько позора вынести!

Скоро я приду к тебе, дорогая сестричка!

Но где же оно, это озеро? Лотос его не найти. Сидела она как-то, думупечальную думала. Вдруг откуда ни возьмись – синяя птичка. Прилетела ипорхает прямо перед глазами. Поняла тут Лотос, что птичка за нейприлетела, чтобы на озеро ее отвести. Написала Лотос отцу записку,выскользнула незаметно из дома, за птичкой пошла.

Вот и озеро. Вдруг слышит Лотос, голос из глубины доносится:

– Не прыгай в воду, дорогая сестра! Уйдешь из мира людей, никогда невернешься!

– Ну и пусть! – крикнула Лотос и бросилась в волны.

Говорят, и поныне в том озере две сестры горькую долю свою оплакивают.

Прошел слух, будто в Чхольсане умер судья. Ни дня не болел – и вдругумер. От страха. Призраки сестер ему явились. От этого же умер егопреемник и еще двое других судей. Сестры никому не причиняли вреда, хотелитолько, чтобы люди знали об их несчастной судьбе. Но люди, слабые по своейприроде, при виде призраков умирали от страха. Губернатор провинциидоложил обо всем королю. Тот отправил высокого сановника выяснить, в чемдело, и доложить. Чон Дон Хо, так звали сановника, прибыв в Чхольсан,расположился в ярко освещенной резиденции и стал читать вслух строки из Ицзина.

Ровно в полночь в зале повеяло холодом, и перед Чон Дон Хо явиласьдевушка в зеленой кофте и темно-красной юбке. Судья спросил, чем он можетей помочь.

– Я – дочь Пэ Му Ёна из Чхольсана, – ответила девушка, – зовут меняЛотос, а старшую сестру – Роза. Загубила нас злая мачеха. Отец ее в домпривел, когда мать умерла. Опозорила мачеха старшую сестру, дохлую крысуей в постель положила и сказала, что у сестры выкидыш. Сестра бросилась возеро и утонула.

Сказала так девушка и исчезла.

На следующее утро Чон Дон Хо начал расследование. Узнал, из какой семьисестры, расспросил о загадочном озере и велел взять под стражу Пэ Му Ёна иего жену. Учинил судья Пэ Му Ёну допрос. Первым делом спросил:

– Сколько у тебя детей?

– Две дочери и три сына, – ответил Пэ Му Ён, – только дочери давноумерли.

– Отчего умерли? – спросил судья.

– От болезни, – ответил Пэ Му Ён.

– Говори правду, – приказал судья. – Все равно меня не обманешь!

Тут в разговор вмешалась мачеха и сказала:

– Старшая дочь опозорила не только себя, но и всю нашу семью.

Согрешила, выкинула ребенка, а потом утопилась, а младшая дочь убежала издома, господин судья.

– Где доказательства, что у дочери был выкидыш? – продолжал судья.

– Вот они, господин, – ответила мачеха, вытащив из-за пазухи что-то,похожее на младенца.

Увидев это, судья решил отложить суд, заявил, что дело требуетдоследования, а Пэ Му Ёна с женой отпустил.

Ночью сестры снова явились к Чон Дон Хо, научили, как доказать винумачехи и невиновность отца, и улетели на синем журавле.

На следующее утро Чон Дон Хо снова сел в судейское кресло и вызвал ПэМу Ёна и его жену. Он велел развернуть сверток и обнаружил в нем комоккрысиного помета. Понял тут Пэ Му Ён, что жена вокруг пальца его обвела, ажена не признается, знай свое твердит.

Чон Дон Хо отправил доклад губернатору провинции, и тот вынес приговор: мачеху четвертовать, ее старшего сына повесить, а Пэ Му Ёна освободить.

Пошел Пэ Му Ён к озеру, дочек своих на дне отыскал, а они как живые.

Отнес Пэ Му Ён дочек на склон горы, место для могил выбрал, похоронилдочерей, памятник соорудил.

А Чон Дон Хо за справедливость свою на всю страну прославился идолжность высокую получил. Явились к нему Роза и Лотос, поблагодарили замудрость и доброту, поклонились.

Долго жил Пэ Му Ён один, а потом снова женился. Взял в жены дочку ИмГван Хо, человека известного, богатого. Красивую, добрую, молодую – семнадцать годков ей сравнялось.

Явились однажды во сне к Пэ Му Ёну две его дочери и говорят:

– Не живем мы больше в озере – в Небесном королевстве живем. И повелелнам король вернуться на землю, к тебе. Это ли не великое счастье?

Хотел Пэ Му Ён дочерей за руки взять, но тут петух прокричал, и онпроснулся. Вошел к молодой жене, а она в руках два цветка держит: розу илотос. Спрашивает муж, откуда цветы, а жена отвечает:

– Нынешней ночью явилась ко мне небесная фея и говорит: Эти цветы тебепосылает Небесный король. Ухаживай за ними, расти, и придет к тебесчастье. Проснулась, смотрю – в каждой руке у меня по цветку.

Поставили Пэ Му Ён с женой цветы в вазу. Вскорости жена понесла; когдародила двух девочек-близнецов, цветы из вазы исчезли. Одну дочку нареклиРозой, другую – Лотос. Время быстро бежит. Подросли девочки, пятнадцатьлет им минуло. И так были они похожи на погибших дочерей Пэ Му Ёна, что ине отличить. Взяли их замуж братья-близнецы, сыновья могущественногоянбана Ли Ен Хо из соседнего уезда. Выдержали братья экзамены на должностьи стали важными сановниками.

Жила в давние времена девушка-красавица, и звали ее Ённи. Личико – яркая луна, глаза – сверкающие звезды. Одна беда – была Ённи падчерицей. Иуж так над ней измывалась мачеха, так ее мучила, что и сказать трудно.

Заставляла самую грязную работу по дому делать. Красивая чистая одеждаЁнни изорвалась, растрепались длинные косы, словно гнездо сороки стали.

Как-то зимой, в лютый холод, велела мачеха Ённи в горы пойти дасъедобных растений собрать. Но разве найдешь их зимой? Идет Ённи в одномплатьишке, не дала мачеха теплой одежонки. Ищет под снегом травы – ничегоне может найти. Снега выше головы навалило. Короток зимний день. Уже иночь наступила. Стала Ённи место искать, где бы заночевать. Вдруг смотрит – большие ворота. Вошла девушка за ворота. А там широкое-преширокое поле,посреди дом стоит. Высокий, красивый. Постучалась девушка. На стук юношавышел и ласково так спрашивает:

– Ты как здесь очутилась, красавица? Может, в беду попала, помочь тебенадо?

Рассказала юноше Ённи про свое горе. Пожалел ее юноша, побежал в поле,целую охапку свежего рапса принес. Поклонилась девушка юноше, уж и незнает, как благодарить. Уходить собралась, а юноша ей и говорит:

– Ты еще сюда приходи. Придешь, напротив ворот стань и позови: Ива,Ива, Ивовый листок! Это я, Ённи, пришла, открой ворота. Я и выйду.

Сказал так юноша, дал Ённи три бутылочки: одну белую, другую – красную,третью – синюю, и наказал:

– Береги их. Может, сгодятся. Из белой нальешь – мясо на костяхнарастет. Из красной нальешь – по жилам кровь потечет. Из синей нальешь – мертвого к жизни вернешь.

Утро настало. Вернулась Ённи домой. Видит мачеха: Ённи рапс принесла,глазам своим не верит. Снова велит Ённи в горы идти. И во второй разпринесла Ённи рапс. Мачеха в третий раз Ённи в горы отправила, а сама заней следом пошла. Видит: Ённи у ворот остановилась, зовет: Ива, Ива,Ивовый листок! Это я, Ённи, пришла, открой ворота. Вышел юноша, за воротаЁнни повел. Вышла Ённи, целую охапку свежего рапса несет. Побежала мачехадомой, раньше Ённи вернулась.

Пришла Ённи, а мачеха на нее напустилась:

– Ты тайком к парню бегаешь! Я все знаю.

Молчит Ённи. Разве оправдаешься перед мачехой? И отцу не пожалуешься,жалко его.

Утром решила мачеха сама отправиться в горы. Подошла к воротам, зовет:

– Ива, Ива, Ивовый листок! Это я, Ённи, пришла, открой ворота.

Вышел юноша, спрашивает:

– Кто ты?

Ничего не ответила мачеха, кинулась на юношу и убила. После домподожгла и поле, все вокруг поломала, сокрушила.

На другой день послала мачеха Ённи за рапсом. Подошла девушка кворотам, заветные слова произнесла. Только никто ей не ответил. Вошладевушка за ворота, смотрит – от дома одни руины остались, поле всевыгорело, на земле косточки юноши валяются.

Не выдержала девушка, горько заплакала. И вдруг про бутылочкивспомнила, те, что ей юноша дал. Собрала Ённи косточки юноши, брызнула наних из белой бутылочки – наросло на косточках мясо. Брызнула она изкрасной бутылочки – потекла кровь по жилам. Брызнула она из синейбутылочки – юноша ожил, глаза открыл, улыбнулся.

– Я – слуга Небесного короля, – говорит. – Посылаю на Землю дождь.

Повелел мне мой господин на Землю спуститься, тебя спасти. Вот и посеял язимой рапс, а поле поливал весенними дождями. Я спас тебя, и теперь мнепора возвратиться на Небо. Я возьму тебя с собой, и ты станешь моейневестой. Летим же!

С этими словами юноша взял Ённи за руку, и они по радуге поднялись наНебо.

Перевод А. Иргебаева

В одной провинции жил крестьянин с женой. Жили дружно, в согласии. Воттолько детей у них не было. Но пришло время, и родилась дочь, назвали ееКхончхи.

Через сто дней после рождения девочки вдруг умерла мать. Пришлось отцуодному растить дочку.

Выросла, четырнадцать лет ей сравнялось, и стала настоящей красавицей,другой такой в целом свете не сыщешь, до чего скромна да умна! Слава о нейразнеслась далеко вокруг.

Но вот отец женился во второй раз, и появилась у Кхончхи мачеха.

Злая-презлая. И такую же дочь-злюку с собой привела. Невзлюбили они добруюи ласковую Кхончхи.

Трудится Кхончхи от зари до зари, слезами умывается. А отец словапоперек не скажет новой жене, боится. Отправила как-то мачеха Кхончхи накаменистое поле, приказала его деревянной тяпкой взрыхлить, а роднойдочери железную мотыгу дала, велела взрыхлить песчаное поле за домом.

Пришла Кхончхи на поле, только принялась за работу, а деревянная тяпкасломалась. Вдруг откуда ни возьмись черная корова. Дала корова девушкежелезную мотыгу. Кхончхи без труда взрыхлила поле.

На другой день мачеха приказала Кхончхи наполнить водой огромныйглиняный кувшин, а как его наполнишь, когда дно дырявое! Сколько водыперетаскала Кхончхи, все впустую, только из сил выбилась.

Вдруг откуда ни возьмись огромная жаба:

– Не печалься, Кхончхи! Я тебе помогу!

Залезла жаба в кувшин, закрыла собой дыру, и девушка налила воды досамых краев.

Собралась однажды мачеха с дочкой на свадьбу и говорит падчерице:

– Хочешь с нами идти – живо перебери мешок риса да мешок проса. И чтобыни шелушинки не осталось.

Заплакала тут Кхончхи, в сердцах крикнула:

– Почему я такая несчастная, чем провинилась, что беда за бедой валятсяна меня?

Вдруг откуда ни возьмись небесная фея:

– Не печалься, Кхончхи. Я тебе помогу! Знаю, у тебя доброе сердце.

Кликнула она воробьев. Стали воробьи шелуху с риса снимать. Снимают, асами чирикают:

– Чисти, не ешь! Чисти, не ешь!

Вмиг перебрали целый мешок. И с просом справились без труда. Все делапеределала Кхончхи и побежала на свадьбу. Вдруг на пути ручеек! Не успелаперепрыгнуть, как услышала громкий шум позади. Обернулась, видит: носильщики несут в паланкине Камсу*. Испугалась Кхончхи, туфелькууронила, так и убежала в одной.

* Камса – губернатор провинции.

Подошел Камса к ручью, а на берегу вышитая туфелька лежит. Поднял ееКамса, а когда вернулся домой, приказал найти девушку, которая туфелькупотеряла, решил взять ее в жены.

Узнали об этом злая мачеха и ее дочка и задумали недоброе. ПозвалиКхончхи погулять возле озера и столкнули бедную девушку в озеро.

Надела Пхатчхи платье Кхончхи и пошла в дом Камсы. Тот сразу заподозрилнеладное, спрашивает:

– Отчего лицо у тебя такое темное?

– Долго на солнышке грелась, – отвечает Пхатчхи.

– А почему ты рябая? – опять спрашивает Камса.

– Спешила к тебе, на горох упала, – отвечает Пхатчхи.

Поверил Камса, принял злую Пхатчхи за Кхончхи и взял ее в жены.

Пошел как-то Камса прогуляться у озера, смотрит – лотос на водекачается. Сорвал он цветок, принес домой, поставил в кувшин с водой, неналюбуется.

А Пхатчхи мимо пройдет – волосами за лотос цепляется.

Разозлилась Пхатчхи, бросила лотос в печь. Стала старуха служанкарастапливать печь, а там ожерелье – всеми цветами радугииграет-переливается. Вдруг ожерелье девушкой обернулось. Рассказаладевушка, что с ней случилось, попросила старуху стол для Камсы накрыть,угощенье устроить.

Пришел Камса, сел за стол, палочки взял, никак кусочек кимчхи* неподцепит – одна палочка короче другой. Рассердился Камса, бросил палочкина пол и давай ругать старуху!

* Кимчхи – соление, маринованные овощи.

Тут из-за ширмы девушка голос подала:

– Что одна палочка короче другой, вы, господин Камса, сразу приметили,а вот человека от человека отличить не можете!

Услышал это Камса, понял, что обманули его злая мачеха и Пхатчхи.

Тотчас велел наказать их. И зажили они счастливо с милой и доброй Кхончхи.

Перевод Вадима Пака

Давным-давно жил в провинции Пхенандо старый крестьянин. И было у него четыре сына. Вот как-то раз позвал старик сыновей и говорит им: – Слышал я, что на белом свете есть много чудес. Подите посмотрите, правду ли говорят добрые люди. А через три года домой возвращайтесь.

Поклонились братья отцу и разошлись в разные стороны: один на север пошёл, другой на юг, третий на восток, а четвёртый на запад. Долго ли, коротко ли, возвратились братья в родные края. Стал их отец расспрашивать, что они на чужбине видели, чему научились. Вышел вперёд старший брат и сказал:

– Есть на севере удивительные люди: видят они всё, что от глаз людских спрятано, любую вещь достать умеют. Три года жил я среди этих людей и всему, что они умеют, научился.

Подошёл к отцу второй брат:

– И на юге удивительный народ живёт: за тысячу ли* песчинку малую видит. Я тоже теперь всё, что захочу, увидеть могу.

* Ли – мера длины, равная примерно 0,4 км.

Третий брат усмехнулся, поклонился отцу и сказал:

– А я на востоке жил, и научили меня стрелять без промаха – больше никаких чудес я не видывал.

– И я тоже чудес не видал, – сказал младший брат. – Научили меня на западе сшивать всё, что хочешь, да так, чтобы глаз человеческий ниток видеть не мог. С тем я домой и воротился.

Выслушал отец сыновей и решил устроить им испытание. Подозвал он к себе второго сына и говорит:

– В ста ли отсюда скала стоит, а на скале дерево. Что на том дереве в ветвях спрятано?

Посмотрел юноша вдаль и сказал:

– Там в ветвях гнездо серенькое, а в гнезде три яичка лежат.

– А ну-ка достань те яички, – сказал отец старшему сыну. Протянул руку старший сын, и в тот же миг оказались у него в рукетри яичка.

Посмотрел отец на третьего сына:

– Ну, сынок, теперь твой черёд. Выстрели в яички, да так, чтобы каждое на две половины раскололось.

Взял третий брат лук и стрелы, прицелился, пронзил одной стрелой все три яичка – и каждое пополам раскололось. А младший брат уже наготове стоит – нитку с иголкой держит, чтобы те яички сшивать.

Сшил младший брат скорлупу. Взял отец яички, так и сяк вертит – никак шва найти не может.

Улыбнулся старик.

– Молодцы, – говорит. – Много чудесного вы узнали, многому научились. Теперь мне и смерть не страшна: не пропадёте вы в жизни.

Поклонились старику сыновья и вышли из дому – людей посмотреть и себя показать: давно ведь в деревне не были. Дошли они до угла, смотрят, на стене бумага висит: «Пропали у вана* сокровища несметные – гордость нашей страны. Кто найдёт те сокровища, что хочет просить может – любое желание исполнит великий ван».

* Ван – король, князь.

Прочли братья бумагу, вернулись домой и обо всём отцу рассказали. Выслушал их отец и говорит:

– Найдите сокровища, сыновья. Они ведь не вану, стране нашей принадлежат, народу нашему.

Стал второй брат во все стороны смотреть. Посмотрел на север – ничего не увидел, поглядел на запад – и там ничего, и на востоке ничего нет, а на юге, на далёком острове, что на тысячу ли от Кореи стоит, увидал он сокровища несметные. Спрятаны сокровища в скале высокой, и скалу ту дракон охраняет.

– Ну, сынок, доставай сокровища, – говорит старик старшему брату.

Покачал головой старший брат и сказал:

– Не могу я один сокровища поднять – тяжелы они очень. Придётся, видно, всем нам за ними плыть.

Смастерили братья большую лодку и поплыли к далёкому острову. А пока плыли, второй брат за драконом следил, повадки его изучал.

Как подъехали братья к острову, стал их второй брат наставлять:

– Целыми днями дракон не ест, не пьёт, у скалы лежит, сокровища караулит. Только раз в десять дней отлучается он, чтобы в море выкупаться. Завтра как раз такой день – выберем подходящий момент и похитим сокровища.

Вытащили братья лодку на остров, спрятались получше и стали ждать. Вот залез в море могучий дракон, а братья подкрались к скале, вытащили сокровища, погрузили в лодку и пустились в обратный путь.

Вернулся дракон к скале – пропали сокровища. Оглядел он море, заметил вдали лодку, а в ней четырёх братьев. Взревел дракон страшным голосом и в погоню пустился.

Увидали его юноши.

– Выручай, – говорят третьему брату.

Взял третий брат лук, натянул тетиву и пустил стрелу прямо дракону в сердце. Зарычал дракон, забил могучим хвостом и ко дну пошёл. А на небе гром загремел, по морю волны огромные заходили. Ударила волна в лодку и выбила одну доску. Начала лодка тонуть, а младший брат кричит:

– Не бойтесь, братья, залатаю я нашу лодку!

Стал он лодку латать, а братья ему помогают: один доску держит, другой нитку в иголку вдевает.

Заделал младший брат пробоину, да так, что и не видно, где онабыла. Добрались братья до родной стороны. Вышли на берег, а их там уже народ ждёт, «мансе» кричит.

Отдали братья сокровища вану, а ван и говорит:

– За то, что спасли вы сокровища несметные, исполню я любое ваше желание.

Поклонился тогда вану старший брат и сказал:

– Нет у меня другого желания, кроме того, чтобы отдал ты крестьянам землю.

Поклонился потом второй брат и сказал:

– Нет у меня другого желания, кроме того, чтобы дал ты каждому крестьянину новое платье.

Вышел вперёд третий брат и попросил освободить крестьян, что за долги в тюрьмы были посажены, а четвёртый – справедливых судей назначить.

Делать нечего, пришлось вану исполнить желания братьев.

Обрадовались крестьяне, стали благодарить юношей, а они отвечают:

– Не нас благодарить надо, отца нашего. Он нас уму-разуму научил, на добрые дела наставил.

Бродил как-то в горах голодный тигр. Был он злой-презлой: за целый день даже зайчонка поймать не смог. Вот уже солнце село, ночь наступила, а тигр всё по горам ходит, добычу ищет. Наконец решил в деревню зайти. «Может, поживлюсь чем-нибудь», – думает.

Пришёл он в деревню, видит – стоит бедная хижина. Подошёл поближе – в хижине ребёнок плачет, а мать его успокаивает, колыбельную песню поёт:

– Спи, сынок, усни скорее... Облизнулся тигр: «Его-то я и съем».

М а н с е – приветственный возглас.

А ребёнок всё не спит, всё плачет. Стала тогда мать пугать сына:

– Перестань плакать, не то придёт шакал и утащит тебя в горы. Не умолкает малыш. Рассердилась мать:

– Замолчи сейчас же! Вот съест тебя злой тигр, тогда будешь знать! Вон он, за окном стоит.

Удивился тигр: как она об этом узнала? А ребёнок всё плачет и плачет.

Обняла его тогда мать крепко и сказала ласковым голосом:

– Не плачь, сынок, я тебе хурмы дам.

Замолчал малыш, а тигр стоит, думает: «Кто такой хурма этот? Никогда я о нём не слыхал. Небось пострашнее меня зверь будет: ишь детёныш-то сразу умолк».

Испугался тигр хурмы и убежал в горы.

С тех пор он и близко к деревне не подходил.

Жил когда-то в глухой деревушке мальчик, по имени Чхон Дон.

Очень любил этот Чхон Дон рисовать, но вот беда – не было у него кисточки*. И денег, чтобы кисточку купить, тоже не было.

* В давние времена в Корее не было ручек и карандашей, писали и рисовали кисточками.

Вот и рисовал Чхон Дон чем попало. Придёт, бывало, в лес, возьмёт кусочек коры, найдёт острый камушек и царапает им по коре: деревья да горы рисует. А то побежит на речку и прутиком по прибрежному песку водит – красивые картины получаются.

Соседи картинами любуются: как живые на песке цветы расцветают, деревья растут.

– Вот бы купить Чхон Дону кисточку, – говорят. – Да только откуда на неё деньги взять? Деревня наша бедная. Ни у кого гроша медного нет.

А Чхон Дон о кисточке и мечтать не смеет. Рисует палочкой на песке да на земле сырой и людям показывает. Пусть полюбуются, какая красота вокруг них, а то работают с утра до ночи, ни гор высоких, ни рек быстрых не замечают.

Как-то раз нарисовал Чхон Дон на песке большую картину: высокие горы стоят, на горах могучие деревья растут, а из-за одного дерева тигр выглядывает.

Целый день приходили крестьяне на берег реки картину смотреть, а под вечер жителей соседней деревушки привели, той, что за перевалом была.

Полюбовались люди картиной чудесной и разошлись по домам.

А Чхон Дон всё у речки стоит, на картину смотрит. «Приду утром – ни гор, ни деревьев, ни тигра не увижу: занесёт картину песком», – думает он.

Грустно ему стало от таких мыслей. Но делать нечего, пошёл он домой и лёг спать.

И явился ему во сне седой старик и сказал:

«Не горюй, Чхон Дон, что твою картину песком занесло. Не придётся тебе больше рисовать палочкой. Дам я тебе волшебную кисточку будешь теперь этой кисточкой рисовать».

Сказал так и протянул Чхон Дону кисточку. Обрадовался Чхон Дон:

"Спасибо тебе, дедушка!"А старика уж и след простыл, словно его и не было.

«Дедушка, дедушка!» – закричал Чхон Дон и проснулся.

Вздохнул Чхон Дон: «Значит, это сон был!» Повернулся он на другой бок, хотел ещё немного поспать, да что-то вдруг его в бок укололо. Смотрит Чхон Дон, глазам не верит – рядом с ним кисточка лежит, поблёскивает. Взял Чхон Дон кисточку, а она из чистого золота сделана.

Еле-еле Чхон Дон утра дождался. А как солнце встало, побежал он в горы, оторвал от дерева кусочек коры и начал рисовать птицу. Только дорисовал он последнее перышко, забила птица крыльями, слетела с картины и взмыла в синее небо.

Удивился Чхон Дон: «И впрямь, значит, волшебная кисточка!» Побежал он быстрее к реке, взял большой камень, нарисовал на нём окуня.

– Ну-ка, окунь, плыви, – говорит.

Встрепенулся окунь нарисованный, соскользнул с камня – и бултых в воду!

С тех пор стал Чхон Дон золотой кисточкой рисовать. Что его попросят, то он и нарисует. И картины его волшебные сразу же оживают. Попросят крестьяне вола нарисовать – нарисует Чхон Дон вола большого, и в тот же миг оживёт вол; попросят мальчишки птичек разноцветных нарисовать – нарисует Чхон Дон разноцветных птичек.

Все люди радуются, Чхон Дона благодарят. Один богач Пак недово-лен: то он один хорошо жил, а тут все крестьяне нужды не знают. «Непорядок это, – думает Пак, – надо отобрать у Чхон Дона кисточку».

Выждал он удобный момент, когда вся деревня в поле была, сел на самого лучшего коня и к Чхон Дону поехал. Подъехал к дому, кричит:

– Выходи, Чхон Дон! Отдавай свою кисточку! Я сам рисовать хочу!

Испугался Чхон Дон: ну как отберёт богач кисточку, что тогда будет? Опять обеднеют крестьяне. Взял он поскорее кисточку:

– Выручай, кисточка!

Мигом нарисовал Чхон Дон боевого коня, вскочил коню на спину и навстречу Паку помчался. Бьёт конь копытами о землю, изо рта у него пламя пышет, из ушей дым валит. Испугался Пак, повернул скакуна и давай его нахлёстывать. Взвился скакун на дыбы, звонко заржал, сбросил Пака наземь и умчался в горы – только его и видели. А Пак кряхтит, охает, никак подняться не может.

Засмеялся Чхон Дон:

– Будешь знать, как за чужим добром охотиться! Не вздумай без меня крестьян обижать: я скоро вернусь.

Сказал он так, стегнул коня и исчез из виду.

Скакал Чхон Дон три дня и три ночи и доскакал до Сеула, где жил ван Кореи. Слез он с коня и стал по Сеулу ходить, смотреть, как простой народ живёт. Ходил-ходил, смотрел-смотрел, видит – плохо живётся бедному люду: все его обижают, а пожаловаться некому.

Стал тогда Чхон Дон в чиби* к беднякам заходить, рис да одежду рисовать. Скоро весь город о волшебной кисточке знал.

* Чиби – корейский дом.

Прослышал об этом сам великий ван, разгневался: как смеет дерзкий мальчишка владеть волшебной кисточкой?

Повелел он слугам разыскать наглеца и немедля во дворец доставить. Стали слуги по городу рыскать, в чиби заглядывать. Зайдут в чиби и давай по углам шарить: есть в чиби рис да одежда – значит, побывал уже здесь Чхон Дон.

Обошли они все дома – везде мешки с рисом стоят, везде одежда новая лежит. Может, его уже и в городе нет?

Вдруг видят слуги: стоит на окраине чиби, маленький, ветхий, вот-вот развалится. Зашли, смотрят – ни риса, ни одежды новой нет. Спрятались слуги получше и стали Чхон Дона ждать.

Вот уже солнце село, на небе звёзды зажглись, а Чхон Дона всё нет. Наконец раздались чьи-то шаги, и в чиби вошёл мальчик с золотой кисточкой в руках.

– Здравствуйте, люди добрые, – говорит. – Я пришёл вам помочь.

Замахала на него руками хозяйка:

– Беги скорее, сынок, здесь злые люди спрятались. Повернулся Чхон Дон к двери, хотел во двор выбежать, да где там: выскочили слуги вана, схватили Чхон Дона, отобрали у него волшебную кисточку, самого крепко-накрепко верёвками связали и во дворец повели.

Привели его во дворец, посадили в темницу, а утром к вану повели.

Сидит ван Кореи на троне, шёлковым веером обмахивается.

– Так вот ты какой, негодный мальчишка! – говорит. – А ну-ка нарисуй что-нибудь.

Развязали Чхон Дону руки, дали ему золотую кисточку и стали ждать, что дальше будет.

Взял Чхон Дон свою кисточку, взмахнул ею два раза, и по полу огромная жаба запрыгала – прыг-скок, прыг-скок – прямо к трону, где ван сидит.

– Ай-я-яй! – завопил ван и на трон вскочил. – Бейте её, бейте!

Бросились слуги жабу ловить, бегают, кричат, друг на друга натыкаются. Еле-еле поймали. А Чхон Дон стоит усмехается. Увидал ван, что мальчишка над ним смеётся, разозлился и приказал Чхон Дона в темницу бросить.

Схватили слуги Чхон Дона, заковали железными цепями и в темницу бросили.

Пошли они потом к вану и давай золотой кисточкой рисовать. Да только где им, неумехам! Собака у них на кошку похожа, тигр – на зайца огромного, даже мешок с рисом и тот нарисовать не могут.

Слез тогда с трона сам великий ван, взял кисточку:

– Смотрите, как рисовать надо! Сказал он так и стал кусок золота рисовать. Рисовал-рисовал, и получился у него огромный камень. Покатился камень прямо вану под ноги. Еле-еле успел ван в сторону отскочить. А камень докатился до того места, где ван стоял, ударился со всего маха о трон и разбил его вдребезги.

Рассердился ван, повелел слугам выбросить камень, а сам дерево рисовать принялся. Только нарисовал ствол изогнутый – превратился ствол в ядовитую змею. Зашипела змея и к вану поползла.

Заметался ван по залу.

– Ловите её, ловите, бейте её! – кричит. Стали слуги змею ловить, насилу поймали.

Видит ван – не слушается его волшебная кисточка. Пришлось ему опять Чхон Дона звать.

Привели слуги Чхон Дона.

– Ну, Чхон Дон, выбирай: или рисовать будешь, или прикажу казнить тебя без промедления, – говорит ему ван.

Делать нечего – пришлось Чхон Дону согласиться.

Сняли с него тяжёлые цепи, дали золотую кисточку, а сзади стражника поставили, чтобы пустил он в Чхон Дона острые стрелы, если тот вана ослушается.

Почесал ван в затылке, подумал да и говорит:

– Нарисуй-ка, Чхон Дон, озеро.

Взмахнул Чхон Дон кисточкой – раз-два! – и появилось посреди зала голубое озеро. Обрадовался ван:

– А теперь нарисуй лодку красивую.

Снова взмахнул Чхон Дон кисточкой – и закачалась на синей воде красивая лодка.

Залез ван в лодку и давай по озеру плавать, песни распевать. Катался-катался, а потом и говорит:

– Что за интерес в лодке кататься, если волн нет? Сделай-ка мне волны!

Провёл Чхон Дон по воде кисточкой – и пошли по озеру волны: чхуль-лон, чхуль-лон. Закачалась на волнах лодка, а ван и рад.

– Ещё, – кричит, – ещё! Сделай волны повыше!

Опять провёл Чхон Дон по воде кистью, и заходили по озеру волны, да не такие, как в первый раз, а большие, высокие: чхаль-лан, чхаль-лан. А вану всё мало.

– Сделай ещё выше! – кричит. – А то велю казнить тебя!

Взмахнул Чхон Дон кистью изо всех сил, поднялась огромная волна, перевернула лодку, и ван тут же ко дну пошёл.

Бросились слуги вана спасать, и тоже все потонули.

А Чхон Дон нарисовал белого журавля, сел ему на спину и отправился в другие города и деревни бедным людям помогать.

Давным-давно жил в Сеуле бедный учитель. И был у него ученик, по имени Ким. Каждый день приходил к Киму учитель и учил его всему, что знал сам. Ким и учитель очень любили друг друга. Зато мать Кима не любила учителя и плохо кормила его – одну только кашу давала. Вот как-то раз Ким и спрашивает:

– Почему ты, мама, учителя только кашей кормишь? А мать и отвечает:

– Чем же его ещё кормить? Если бы он учёный был, а то так, учй-телишка!

Обидно мальчику стало за учителя, и решил он доказать матери, что учитель его – большой мудрец и всё знает. Прокрался он ночью в кухню, собрал все миски, что в доме были, отнёс их на берег ручья и в песок закопал.

Утром пришла мать в кухню – ни одной миски нет. Стала она бегать по дому, миски искать. Ищет-ищет, никак найти не может.

А Ким и говорит учителю:

– Миски на берегу ручья зарыты. Так матери и скажи, если спросит.

А мать в самом деле к учителю прибежала:

– Сын мой всё хвалит вас, говорит, мудрец вы большой. Если правда это, может, найдёте миски, что ночью из кухни пропали?

Сделал учитель умное лицо, затеребил бородку, будто задумался, а потом и говорит:

– Их и искать нечего: они на берегу ручья в песке зарыты.

Побежала мать Кима на берег ручья и ну песок разгребать. Скоро раскопала она свои миски. Схватила их обеими руками, изо всех сил к себе прижала – как бы не отнял кто – и домой побежала.

Вечером вышла мать Кима за ворота, стала соседям про мудрого учителя рассказывать:

– Он всё на свете знает, любую драгоценность найти может! От него ни один вор не уйдёт!

Слушают соседи, удивляются – есть же такие мудрецы на свете! Скоро о мудреце вся улица заговорила, а потом и весь город.

Докатилась молва до великого вана. Удивился ван: всех мудрецов знает, а про этого и не слыхал даже.

Велел он пригласить мудреца во дворец. Испугался учитель. «Ну какой я мудрец, – думает он. – Что я вану скажу?» Однако делать нечего, нельзя вана ослушаться.

Пришёл он во дворец, поклонился вану, а ван и говорит:

– Сразу видно, что ты великий мудрец: ступаешь ты плавно, как мудрецу положено, глаза твои в глубоком раздумье закрыты.

А бедный учитель от страха слова сказать не может, глаза открыть боится – страшно на вана взглянуть. Помолчал ван, подождал ответа. Молчит учитель. Тогда ван и говорит:

– У Сына Неба, соседа нашего, украли яшмовый ларец. Всю Поднебесную обыскали китайские мудрецы – ничего найти не могли. Вот Сын Неба и попросил меня прислать в Китай самого мудрого из всех моих мудрецов. Поезжай-ка ты в Поднебесную, сыщи ларец. Не разыщешь – велю отсечь тебе голову.

Опечалился бедный учитель. Пришёл он к Киму и говорит:

– Напрасно мы подшутили над твоей матерью, Ким. Не сносить мне теперь головы.

Рассказал обо всём мальчику. Задумался Ким: «Неужто из-за меня погибнет учитель? Надо спасать его».

– Давай я с тобой поеду, – предложил он. – Глядишь, что-нибудь и придумаем.

На том и порешили. Сказал Ким отцу, что хочет Поднебесную посмотреть, отец и отпустил его вместе с учителем.

Приехали учитель с Кимом в Китай, видят – собралось на площади народу великое множество: каждому на корейского мудреца посмотреть хочется. Вышел вперёд важный сановник и передал учителю приказ императора – за пятнадцать дней найти яшмовый ларец. Ничего не сказал учитель, поклонился только. А сановник повёл его в богатый дом.

– Если что нужно, скажи. Ни в чём тебе отказа не будет. Ещё раз поклонился учитель и молвил почтительно:

– Со мной вместе любимый ученик приехал, Кимом его зовут. Скажи, господин, чтобы его ко мне допустили: он мой первый помощник.

Вышел сановник на улицу, а Ким у ворот стоит, о Корее зевакам рассказывает.

– А ну, Ким, пошли за мной! – приказывает советник. Испугался Ким, но ослушаться не посмел. Пошёл он за сановником,а тот его прямо к учителю привёл. Сели учитель с Кимом друг против друга, стали думать, как ларец отыскать. Думали-думали, да так ничего и не придумали.

Страна-то вон какая громадная, где уж тут ларец найти? Всё одно, что иголку в сене искать!

Решили: будь что будет – и давай пировать дни и ночи. Так прошло десять дней. На одиннадцатый стали учитель с Кимом готовиться к смерти.

А воры, что ларец украли, места себе не находят, заморского мудреца боятся: весь город только о нём и говорит, и все уверены, что. найдётся ларец обязательно.

Наконец надумали воры на мудреца посмотреть. Подкрались они тёмной ночью к дому и в окно заглянули.

Услышал Ким шорох, встревожился.

– Учитель, а учитель, кто это там в окно скребётся? – спрашивает.

А учитель и отвечает:

– Не бойся, Ким, это всего лишь дождь и ветер.

Воры так и ахнули – ведь это их так зовут: Дождь и Ветер. Сели они под окном, пригорюнились.

– Давай, Дождь, повинимся мудрецу, – говорит Ветер. – Всё равно он всё знает: не успели мы к дому подкрасться, а он даже имена наши узнал.

– Давай, – согласился Дождь. – Разве можно перехитрить его? Скажем ему, где ларец запрятан, и попросим прощения.

Дождались воры утра, пришли к учителю, стали перед ним на колени и давай об пол лбами бить:

– Пощади нас, великий мудрец! Расскажем мы, где ларец спрятали.

Учитель чуть не подпрыгнул от радости, а сам отвечает грозно:

– Ах вы воришки негодные! Отрубить бы вам головы за такие дела, да уж так и быть, помилую. А ну, говорите живо, куда ларец подевали?

Рассказали воришки, что ларец в лотосовое озеро бросили, и отпустил их учитель с миром.

На другой день пришёл учитель во дворец, поклонился императору и сказал:

– Знаю я, Сын Неба, где твой ларец. Собери-ка побольше людей да вели им лотосовое озеро вычерпать. Там на дне ларец и лежит.

Собрал император своих подданных и приказал им лотосовое озеро вычерпать. Стали подданные воду черпать. День черпали, два черпали, наконец всю воду вычерпали. Смотрит император – на дне яшмовый ларец лежит. Обрадовался он, схватил поскорее ларец и бегом во дворец побежал – в самую дальнюю комнату ларец запереть.

А учитель с Кимом и подавно рады. «Скоро домой поедем», – думают.

Думать-то они думали, да только не так всё получилось. Рассердился император, что мудрецы Поднебесной не могли ларец найти, а мудрец Страны утренней свежести* нашёл, и решил погубить мудреца. Позвал он к себе учителя и сказал:

* Страна утренней свежести – Корея.

– Раз ты такой мудрый и всё можешь, достань-ка мне с неба солнце – хочу поглядеть, какое оно вблизи. Не достанешь – отрублю тебе голову. Даю пятнадцать дней сроку.

Опечалился учитель, рассказал обо всём Киму. Заплакали они оба и стали смерти ждать. И то сказать, разве есть на земле хоть один человек, что солнце достать может?

Плакали они, плакали, а потом Ким и говорит:

– Что зря плакать, учитель? Поживём лучше пока в своё удовольствие. Тогда и смерть не так уж страшна будет.

Согласился учитель, и снова устроили они пир на весь мир. Четырнадцать дней пировали, а на пятнадцатый Ким хитрость придумал. Рассказал он о ней учителю, а тот обрадовался: – Молодчина, Ким! Здорово мы их проведём!

Пришёл учитель к императору и говорит:

– Дай мне, Сын Неба, лестницу, и пусть она будет длиной в сто ли. Достану я тогда тебе солнце.

Собрал император всех своих подданных, и сделали они лестницу в сто ли длиной.

Привезли лестницу на площадь, прислонили к дворцовой стене, подошёл к ней учитель, оглядел толпу, что поглазеть на великое чудо собралась, и наверх полез.

Лез он, лез, а потом посмотрел вниз да как закричит:

– Эй, Ким, что ж ты стоишь? Беги поскорее отсюда! Сейчас солнце снимать буду, весь город оно сожжёт!

– Ой-ой-ой! – завопил Ким и наутёк пустился.

А за ним весь народ побежал, шум поднялся несусветный!

Испугался император: «Мудрецы Поднебесной не могли ларец найти, а он смог. Вдруг он и впрямь солнце с неба снимет? Что тогда делать?» Подумал так император и закричал во всё горло:

– Эй, мудрец, я передумал: не надо солнце снимать, не хочу я на него вблизи смотреть! Пусть себе на небе висит.

– Ну уж нет! – отвечает учитель. – Велел ты мне солнце снять – получай!

Сказал он так и снова наверх полез.

– Не надо, мудрец, – опять кричит император, – не снимай солнце! Я тебе всё, что хочешь, дам, только вниз спустись!

– Ладно уж, так и быть, – сказал учитель и вниз слез.

Одарил император учителя богатыми подарками, и учитель с Кимом домой воротились.

С тех пор дружба их ещё крепче стала.

В давние времена жил на юге бедный старик. Рано утром уходил он в горы, до самого вечера рубил дрова, а вечером продавал дрова на рынке. Тем он и жил, потому что не было у него ни земли, ни сада. Вот как-то раз пришёл старик в горы, вдруг слышит – плачет кто-то жалобно, тоненько, будто комар пищит. Подошёл старик к тому месту, откуда плач раздавался, видит – лежит в траве крохотный мальчик и горько плачет. Жалко его старику стало. Снял он с себя рубаху, завернул в неё малыша и принёс домой.

С тех пор стал мальчик у старика жить. Напоит его старик молоком и уйдёт за дровами, а малыш в колыбели лежит, старика дожидается. Долго ли, коротко ли, вырос мальчик большим и сильным. Начнут ребята друг с другом бороться – всех поборет, побегут наперегонки – первым прибежит. Вот его и прозвали «Чансу», что значит «богатырь».

В один прекрасный день пришёл Чансу к старику и говорит:

– Возьми меня, отец, в горы. Я тоже хочу дрова рубить. Засмеялся старик:

– Куда тебе в горы, Чансу? Мал ты ещё ходить туда. А Чансу не отстаёт:

– Посмотри, какой я сильный. Недаром ведь меня Чансу прозвали. Согласился старик. Смастерил он маленькое чиге*, надел его сынуна плечи и повёл мальчика в горы.

* Чиге – приспособление для переноски тяжестей за плечами.

Нарубил Чансу дров, набросал полное чиге и домой понёс. Нёс-нёс, а верёвка, на которой чиге висело, вдруг как лопнет – дрова на землю так и посыпались. Уж очень много наложил их Чансу.

Сплёл тогда старик десять верёвок и к чиге привязал. Целый день носил Чансу дрова, а на другой день столько дров наложил, что все десять верёвок полопались.

– Ты бы, сынок, поменьше дров клал, – говорит старик, – тяжесть-то какая.

А Чансу смеётся:

– Разве это тяжесть? Да они словно перышки. Сделай-ка мне, отец, верёвки железные.

Стал старик железные верёвки ковать, Сбежались люди на те верёвки глядеть, и Чансу тоже смотрит, просит потолще сделать. Сделал старик железные верёвки, прикрепил их к чиге. Надел Чансу чиге на спину и пошёл в горы.

Вот уж солнце село, а Чансу всё нет. Стал старик беспокоиться: не заблудился бы сын. Собрал он соседей, и пошли они Чансу искать. Обошли все тропки, заглянули во все расщелины – нет Чансу.

Вдруг видят крестьяне – торчит посреди дороги непонятное что-то: скала не скала, дерево не дерево. Подошли ближе да так и ахнули: стоит перед ними Чансу, столько дров в чиге наложил, что самого за дровами не видно.

Стал ему старик выговаривать:

– Ах ты такой-сякой, тебя вся деревня ищет, а тебе и горя мало! Что ты тут делаешь? Почему домой не идёшь?

– Прости, отец, – отвечает Чансу. – Я уж совсем было домой собрался, да вот ещё одно дерево срубить надумал.

Покачали головой соседи: вот ведь какой силач уродился!

Вернулись они в деревню, а там их недобрая весть встретила: напали на страну жестокие чужеземцы, города и сёла жгут, малых детей убивают.

Узнал об этом Чансу, поклонился отцу в ноги:

– Отпусти меня, отец, страну защищать. Не хочу, чтобы чужеземцы в деревню пришли.

Заплакал старик:

– Как же я без тебя останусь, сынок? Как один жить буду? Да и ты у меня еще мальчик совсем. Ведь их целая орда!

Улыбнулся Чансу:

– Кто на родной земле да за правду борется – всегда победит. Не горюй, отец, прогоним врагов, и вернусь я к тебе.

Сказал он так, взял лук да стрелы и пошёл врагам навстречу.

Шёл он день, шёл другой и дошёл до высокой скалы. Хотел Чансу подойти ближе, да не тут-то было: злой ветер с ног валит, шагу шагнуть не даёт. «Что за чудо? – думает Чансу. – Ведь не было ветра». Огляделся он по сторонам, видит – неподалёку великан спит, а из ноздрей у него такой ветрище дует, что скала шатается.

– Эй ты, проснись! – кричит Чансу.

А великан и не думает просыпаться. Стал тогда Чансу камешками в великана бросать. Вздрогнул во сне великан, как загудит всё вокруг, как затрещат деревья высокие, и вдруг – трах-та-ра-рах! – рухнула скала: великаньего вздоха не выдержала.

Проснулся великан, протёр глаза.

– Кто меня разбудил? – спрашивает. А Чансу ему в ответ:

– Это я, Чансу, разбудил тебя. Подыши немного в сторону, чтобы я к тебе подойти мог.

Стал великан в сторону дышать, а Чансу подошёл и говорит:

– Эх ты, великанище! На страну чужеземцы напали, а тебе и горя мало! Пойдём-ка лучше с врагами сражаться.

Зевнул великан, потянулся:

– Спать хочется... Ну да ладно, пойдём, прогоним гостей незваных, всё равно спать не дадут.

Взял он в руки огромную дубину, что с ним рядом лежала, и пошли они с Чансу дальше. Шли-шли и пришли к широкой реке. Стали Чансу с великаном думать, как через реку перебраться. Вдруг побежала куда-то река, понеслась что есть мочи и исчезла, будто бы её и не было. Перешли Чансу с великаном на другой берег, а там человек сидит. Подмигнул он им хитро, открыл рот пошире, и речка назад потекла, на своё место воротилась.

– Здравствуйте, люди добрые, – сказал человек, что на берегу сидел. – Я знал, что вы через реку перебраться хотите, вот и выпил её на время.

– Спасибо тебе, – отвечает Чансу. – Мы идём с врагами сражаться. Не пойдёшь ли и ты с нами?

– Как не пойти, пойду, – отвечает человек. – Не чужая ведь земля мне, родная. Выпью-ка я на всякий случай речку, может, она нам пригодится.

Выпил он речку, и пошли они дальше втроём.

Шли-шли и повстречали у перевала седую старушку. Увидала их старушка, запричитала:

– Куда же вы идёте, глупые? Впереди вас враги жестокие ждут. Перебили они всех в нашей деревне – одна я спаслась – и дальше идти собираются!

Рассердился Чансу, стукнул кулаком по скале.

– Не пустим врага! – говорит. – Не дадим через перевал пройти!

– Не дадим! – сказал великан и тоже хотел кулаком стукнуть, да побоялся: рухнет скала, много шуму наделает, раньше времени врагов потревожит.

А богатырь, что речку выпил, ничего не сказал, только головой кивнул: боялся он рот открыть – потечёт назад речка, снова тогда пить придётся.

Покачала головой старушка:

– Как же вы с ними справитесь? Вас ведь трое всего, а их тьма-тьмущая!

А Чансу ей в ответ:

– Не бойся, бабушка. Кто на родной земле да за правду борет-ся – всегда победит.

Залез он на дерево и стал вдаль глядеть. А вдали нет никого, только деревья высокие стоят. Вдруг закачались, зашевелились деревья и к перевалу двинулись.

Смотрит Чансу – а это и не деревья вовсе, а полки вражеские, на головах у врагов шлемы надеты, в руках пики острые.

Слез Чансу поскорее с дерева и говорит товарищам:

– Как подойдут враги к перевалу, дуй, великан, во всю мочь, а ты, богатырь, как скажу, открывай рот пошире и выпускай речку на волю.

Спрятались богатыри за скалу и стали врагов поджидать. Скоро за перевалом чужеземцы показались.

– Ну, великан, дуй посильнее, – говорит Чансу.

Лег великан на землю, вздохнул глубоко, надул щёки и принялся сверху дуть.

– Ай-я-яй, – завопили чужеземцы, – спасите, помогите!

Да только кто их спасать-то будет? Пошли на других войной – получайте по заслугам!

Взлетели они в воздух, а тут третий богатырь открыл рот пошире и речку выпустил. И в тот же миг великан дуть перестал.

Попадали незваные гости в реку и потонули все до единого.

А богатыри по домам разошлись. И договорились они в условлен-ном месте встретиться, если снова враг пожалует.

Да только не приходили больше чужеземцы в эти края: богатырей боялись.

Жил когда-то бедный крестьянин, по имени Ким. Каждую весну сажал он просо, летом ухаживал за полем, а осенью снимал урожай. Но вот однажды случилась беда: засеял Ким поле да и заболел. Вот уже первая прополка прошла, потом вторая, третья наступила, а он всё лежит больной. Наконец поправился крестьянин и пошёл на своё поле. Идёт, а перед глазами темным-темно, руки совсем ослабели: еле-еле мотыгу держат. Вот пришёл он на поле, глянул – всё бурьяном да полынью заросло, а проса-то всего один кустик, да и тот слабенький, тоненький, еле держится. Заплакал Ким с горя.

– Что мне теперь делать? Как зиму прожить? Ишь трава-то какая выросла – высокая да густая, в ней и тигр заблудится.

Стоит бедняк, плачет, вдруг видит – старичок идёт, белая борода по ветру стелется, идёт, на посох опирается.

– Ты что плачешь? – спрашивает он Кима. – О чём печалишься?

– Как же мне не плакать! – отвечает ему Ким. – Болел я вcю весну, болел лето, вот и не смог поле прополоть. Видишь, какая трава выросла? А проса всего один кустик...

Выслушал старик крестьянина и говорит:

– Чем попусту сокрушаться, прополи-ка ты лучше поле. Зерно всегда отблагодарит человека. Кто знает, вдруг из кустика целое дерево вырастет?

Сказал так мудрый старик и пропал. А Ким взял мотыгу и давай поле полоть. Пот с него так и льёт, руки-ноги дрожат, а он всё полет и полет. Кончил полоть, оглядел поле и видит: на самой середине один-одинёшенек кустик проса стоит, на ветру качается. Вздохнул крестьянин тяжко и домой воротился.

Настала осень. Взял бедняк серп, пошёл на поле. «Дай, – думает, – срежу мой кустик».

Пришёл он на поле да так и ахнул: стоит перед ним огромное дерево, ветками всё поле закрыло, и на каждой ветке вместо листьев просо растёт. Где уж такое дерево серпом срезать, его и топором-то не срубишь!

Ходит Ким вокруг дерева – налюбоваться не может.

Вдруг видит – старичок идёт, белая борода по ветру стелется, идёт, на посох опирается.

– Чего ты вокруг дерева ходишь? – спрашивает он. – Собирай просо!

А Ким и отвечает:

– Как же я такое дерево серпом срежу? Покачал старик головой:

– Ах, какой ты непутёвый! Ничего-то ты не умеешь, ни о чём-то догадаться не можешь... Ну так и быть, помогу тебе и на этот раз.

Сказал так старик и на дерево полез. Залез на самую верхушку и давай посохом по веткам бить. Просо так и посыпалось, по колени засыпало крестьянина.

– Ну как, хватит? – спрашивает старик, – Хватит, хватит! – закричал Ким. И в тот же миг старика как не бывало. Побежал Ким домой, схватил три самых больших мешка, вернулся на поле и давай просо в мешки ссыпать. Насыпал полные мешки, притащил просо домой и стал жить в своё удовольствие. Другие крестьяне к весне готовятся: навоз на поля таскают, мотыги точат, а он знай себе посмеивается.

– Мне-то зачем стараться? – говорит. – Всю жизнь я работал, а жил в бедности. А вот повезло – и разбогател. И опять должно повезти...

Пришла весна. Посадил Ким просо, а полоть и не думает. Все от зари до зари работают, а он завалится под дерево и спит день-деньской. Да ещё над соседями насмехается:

– Эх вы, работники! Старайтесь, старайтесь. А вот у меня из одного зёрнышка целое дерево вырастет.

Настало время третьей прополки. Взял Ким мотыгу и отправился на поле. Смотрит, точь-в-точь как тогда: всё вокруг бурьяном да полынью заросло, а посреди поля кустик проса стоит, слабенький, тоненький, еле держится. Обрадовался Ким: «Эх, и везёт же мне! Скорей бы старик пришёл».

Только он так подумал, глядь – старичок идёт, белая борода по ветру стелется, идёт, на посох опирается. Подошёл старичок к Киму, оглядел поле и спрашивает:

– Что это ты? Опять болен был? Растерялся Ким:

– Да нет... Я просто думаю, как поле прополоть лучше... Усмехнулся старик:

– Ну что ж, работай. Прополешь хорошенько – опять просяное дерево вырастет. – Сказал он так и исчез, только его и видели.

Постоял Ким, почесал в затылке – лень поле полоть. «И без прополки дерево вырастет, ведь я же везучий», – решил он и домой отправился.

Осенью пришёл Ким на поле, смотрит – и впрямь стоит просяное дерево, ветками всё поле закрыло, и на каждой ветке вместо листьев просо растёт.

Обрадовался Ким.

– Ну, старик, приходи скорее, – говорит. – Что это тебя всё нет и нет? Приходи, а то вечер уже.

Долго не приходил старик, но Ким и не помышлял на дерево лезть. "Должен прийти, – думает, – я ведь везучий!"Наконец появился старик. Увидел его Ким и давай орать:

– Сколько можно тебя ждать? Ну-ка лезь живо на дерево, сбивай для меня просо!

– Ну что ж, – отвечает старик, – придётся помочь, раз ты сам даже на дерево залезть не можешь.

Влез старик на самую верхушку, стал посохом просо сбивать да ногами топать – дерево трясти. Посыпалось просо вниз, по колени засыпало Кима.

– Ну хватит? – спрашивает старик. А того жадность обуяла.

– Нет, нет, – кричит, – мне ещё надо!

Вот уже по пояс засыпало крестьянина, потом по грудь, а он ещё требует. Наконец вздохнул Ким тяжело и говорит:

– Ну уж ладно, теперь, кажется, хватит.

Глядь, а старика и след простыл. Побежал Ким скорее домой, стал родственников созывать: одному столько проса и не вывезти.

На другой день вся деревня сбежалась на чудесное дерево посмотреть. Повёл Ким крестьян на поле, идёт похваляется.

– Учитесь, как хозяйствовать надо, – говорит. – Зачем работать? Просто нужно везучим быть!

Вот пришли крестьяне на поле.

– Ну, где твоё дерево? – спрашивают.

А лентяй стоит как истукан, рот разинул, глаза выпучил: всё поле мелкими камешками усеяно и вместо чудесного дерева целая куча камней лежит. Забрался Ким на камни, упал ничком и давай реветь.

– Не может быть, – говорит, – это просо... А люди смеются:

– Совсем спятил...

Посмеялись так и разошлись по домам.

Вот как человек был наказан за лень да жадность!

Давным-давно в глухом горном селении жил бедный юноша. И была у него старуха мать, которую он очень любил. Каждый день уходил юноша в горы за дровами, а мать сидела дома, ждала его возвращения да по хозяйству хлопотала. Так они и жили.

Однажды нарубил юноша дров и присел на чиге отдохнуть. Вдруг, откуда ни возьмись, выбежал из чащи олень, бежит, на одну ногу припадает. Подбежал он к юноше, поклонился и говорит:

– Спрячь меня, добрый человек. За мной охотник гонится. Пожалел юноша оленя и спрятал его между вязанок. А охотник ужтут как тут.

– Эй, парень! – кричит. – Ты не видел хромого оленя?

– Как же, видал, – отвечает юноша. – Он побежал вон за ту гору.

Поверил охотник и пошёл дальше. А юноша и говорит:

– Ну, олень, выходи, ушёл охотник. Вышел олень из укрытия, стал благодарить юношу:

– Спасибо тебе, добрый человек! Ты меня от смерти спас. За это исполню я любое твоё желание.

Засмеялся юноша – что может сделать какой-то олень? – и сказал в шутку:

– Раз ты любое желание исполнить можешь, найди мне невесту-красавицу. А то никак я не могу жениться.

Подумал олень и говорит:

– Видишь зелёную гору? За горой той большое озеро. В тридцатый день пятой луны* спускаются к озеру на семицветной радуге прекрасные феи. Посмотри на них повнимательнее, выбери ту, что по душе придётся, и спрячь её платье, когда войдёт она в воду. Без платья фея не сможет вернуться на небо и останется с тобой. Но помни: пока не родит она тебе четырёх сыновей, не отдавай ей платья.

* Пятая луна – пятый месяц (май).

Сказал так олень и убежал в горы.

Дождался юноша назначенного дня и отправился в путь. Нашёл он озеро, что за зелёной горой было, спрятался получше и стал ждать. Вот повисла над водой семицветная радуга, и спустились по ней на берег восемь прекрасных фей. Все они красоты удивительной, а одна краше всех. Смотрит на неё юноша, налюбоваться не может.

Сбросили феи платья, побежали в воду и давай играть, веселиться: прыгают, смеются, водой друг в друга брызгают. А юноша времени не теряет – подкрался к платьям, схватил одно и снова спрятался.

Накупались феи, наигрались, стали собираться в обратный путь. Смотрят: лежат на берегу семь платьев, а то, что на самой прекрасной надето было, исчезло. Вот уже радуга тает в небе, надо торопиться.

Заплакала прекрасная фея, а подруги и говорят ей:

– Не плачь, мы завтра вернёмся и поищем твоё платье. А сейчас нам надо идти: скоро растает радуга, и мы не сможем тогда возвратиться домой.

Сказали так феи, стали на радугу и растаяли в небе.

Осталась красавица одна, плачет, убивается. Вдруг выходит из-за кустов юноша, берёт её за руку и говорит:

– Не плачь, прекрасная фея. Будь моей женой, и я отдам тебе платье.

Делать нечего, пришлось фее согласиться. Скоро полюбила она юношу и уже не жалела о том, что покинула небо.

Прошёл год, другой, третий... Вот уже трое сыновей, с лицами прекрасными, как нефрит, родились у феи.

Стала фея просить мужа:

– Отдай мне платье, я не улечу от тебя. Разве могу я оставить своих детей?

Юноша помнил наказ оленя не отдавать фее платья, пока не родит она четырёх сыновей, и потому долго противился её уговорам. Наконец не выдержал: уж очень любил он свою жену. Достал он из укромного местечка платье и отдал его жене. Надела фея волшебный наряд, и обуяла её тоска по родному небу. Привязала она одного сына за спину, двоих взяла на руки и улетела, словно лёгкое облачко.

Опять остался юноша вдвоём со старой матерью. Часто вспоминал он фею, вспоминал, как встретил её у горного озера, как жили они потом в счастье и радости, как улетела она от него в синее небо.

Однажды нарубил он дров и стал собираться домой. Вдруг вышел из чащи олень, поклонился и сказал:

– Отчего загрустил ты, добрый человек? Поведай о своей беде. Смотрит юноша – перед ним тот самый олень, которого он отсмерти спас. Рассказал он ему про свою беду, а олень и говорит:

– Не печалься, я тебе помогу. С того самого дня, как похитил ты платье, феи больше не спускаются к озеру. Но ты сам можешь попасть на небо. Раз в месяц опускают они теперь бадью, набирают в неё воды и поднимают наверх. Сегодня как раз такой день, так что поспеши!

Обрадовался юноша, бегом побежал к озеру.

Прибежал – и видит: висит над озером семицветное облачко, а с него на длинной верёвке бадья спускается. Подбежал юноша поскорее к бадье, залез в неё, и бадья тут же наверх поползла.

Тянут феи бадью, удивляются. «Что это вода сегодня такая тяжёлая?» – думают.

Наконец подняли феи бадью, заглянули внутрь – а там человек сидит. Увидала своего мужа прекрасная фея, обрадовалась. Хоть и улетела она на небо, а часто вспоминала о нём, скучала. А сыновья ему и подавно рады, даже в пляс пустились.

Одели юношу в чудесное платье, накормили дивными яствами, и зажил он в прекрасной Стране Неба, не зная забот и тревог. Волшебная музыка играет там дни и ночи, поют, веселятся жители небесного царства.

Всё бы хорошо, да скучает юноша по старой матери: как-то живёт она там одна?

Вот и говорит он однажды фее:

– Уж столько дней живу я на небе, а мать ничего не знает: ушёл я в горы да так и не воротился. Хорошо бы её повидать.

Стала фея уговаривать мужа:

– Забудь о людях, не вспоминай о них. Ведь если ты спустишься, то уже не сможешь подняться на небо.

Уговаривала-уговаривала, видит – не помогает. Подумала тогда фея и сказала:

– Так и быть, дам я тебе волшебного коня. Он доставит тебя на землю. Но помни, не сходи с коня: коснёшься земли – останешься там навеки!

Вскочил юноша на волшебного коня. В одно мгновение пролетел конь сквозь чёрные тучи, сквозь страну сверкающих звёзд и остановился у дома юноши.

– Мама, мама! – кричит юноша. – Я вернулся! – А сам с коня не сходит, так на нём и сидит.

Услыхала мать голос сына, выбежала во двор.

– Сыночек мой родимый, где же ты был? А уж я думала, что сожрали тебя свирепые тигры.

Говорит, а у самой слёзы текут,Рассказал ей юноша всё, что с ним приключилось: и как он оленя встретил, и как на небо сумел подняться, и как дала ему фея волшебного коня, с которого на землю спускаться нельзя.

Поговорили они так, наступила пора расставания.

– Погоди, сынок, не уезжай, – говорит мать. – Дай хоть накормлю тебя на прощание. Ты не слезай с коня, коли нельзя, сейчас я тебе твоего любимого супа вынесу.

Побежала мать в дом, вынесла миску с соевым супом и протянула юноше. Взял он миску, а она как огонь горячая. Отдёрнул юноша руку, выронил миску, и пролился суп прямо коню на спину. Рванул конь с места, сбросил юношу наземь, заржал звонко и взмыл в далёкое небо.

Заплакал юноша горько: не видать ему больше прекрасной феи, не подняться в Страну Неба.

Стал он опять по дрова ходить. И всякий раз, как поднимался в горы, ждал своего оленя, чтобы попросить у него совета.

Да так и не дождался.

Жила в одной деревне девушка, по имени Ок Нан. И была она так хороша собой, что парни говорили: «Жениться бы на такой красавице, тогда и смерть не страшна». Все любили её, а больше всех три юноши. Были они красивые, сильные, работящие и очень нравились Ок Нан. Однажды пришли они к девушке и сказали:

– Мы все тебя любим, Ок Нан. Каждый из нас мечтает на тебе жениться. Выбирай того, кто тебе по сердцу, а другие пусть будут твоими товарищами.

Задумалась Ок Нан: как тут быть? Кого из юношей выбрать?

Решила она пойти в горы, где жил мудрый старик, и попросить у него совета.

Надела Ок Нан свой лучший наряд, взяла узелок с гостинцем и отправилась в путь. Целый день поднималась она в горы, а к вечеру увидела на высокой вершине хижину, где старик жил.

Вошла она в хижину, поклонилась старику низко и обо всём рассказала.

Усмехнулся мудрый старик, подумал немного и говорит:

– Вот что я тебе посоветую, девушка. Попроси-ка ты женихов подарки тебе привезти. Чей подарок лучше будет – за того и замуж выходи.

Поблагодарила Ок Нан старика и бегом домой побежала. На другой день пришли к ней женихи за ответом, а Ок Нан и говорит:

– Привезите мне каждый по подарку. Чей подарок лучше будет – за того я и замуж пойду.

Сели юноши на быстрых коней, договорились в заветном месте встретиться и отправились в путь. Один в Китай поехал, другой в Монголию, а третий в Сеул. «Дай, – думает, – попытаю счастья на родине».

Долго ли, коротко ли, нашёл первый жених зеркальце удивительное. Хоть всю землю обойди, второго такого не сыщешь. Поглядишь в него – и вся земля перед тобой, что захочешь увидать – увидишь.

Едет жених домой, радуется: «Нет ничего на свете лучше этого зеркальца. Станет теперь Ок Нан моей женой».

Приехал юноша в заветное место, а там его второй жених дожидается, да не один: рядом конь стоит, быстрый как ветер. Всю Монголию объездил юноша, чтобы такого скакуна найти. Сядешь на него – вмиг примчит он тебя куда пожелаешь. На таком коне Ок Нан весь мир объездить сможет.

Стали они третьего юношу ждать. А тот всё ходит по Сеулу, никак подарка найти не может. Вот уж близок день, что Ок Нан назначила, а он всё ходит и ищет.

Вдруг видит юноша: продаёт купец яблоко, да такое румяное и красивое, что так и просится в рот. «Куплю-ка я это яблоко, – поду-мал юноша, – захворает любимая, отведает тогда яблочка, ей и полегчает».

Купил он яблоко и бегом побежал туда, где юноши условились встретиться: времени совсем мало осталось. Прибежал, а соперники давным-давно ждут его. Показали женихи друг другу подарки и решили взглянуть на невесту: где она, что без них делает.

Поглядели они в волшебное зеркальце и видят: лежит Ок Нан в своей комнате, глаза закрыты, сама бледная и дышит тяжело. Вскочили тогда юноши на волшебного коня и в тот же миг у дома Ок Нан очутились. Вбежали они в комнату, а там народу полно собралось, все жалеют девушку, а как помочь ей, не знают.

Достал тогда третий жених яблоко, что в Сеуле купил, и Ок Нан подал. Откусила Ок Нан кусочек, и в тот же миг порозовели её щёки и открылись глаза. Вздохнула она глубоко и встала с постели.

Стали женихи свои подарки показывать. Посмотрела красавица на коня, заглянула в зеркальце, подумала и сказала:

– Вы все трое спасли меня. И подарки ваши по душе мне пришлись. Не знаю даже: за кого из вас замуж выйти? Решайте сами.

Задумались юноши: кто же из них спас Ок Нан? Вылечило её яблоко, но если бы не зеркальце, как узнали бы они, что больна их любимая? А без волшебного коня не смогли бы так быстро приехать к Ок Нан.

Спорили они, спорили, думали, думали, так ничего и не придумали. Тогда девушка подошла к тому, кто привёз ей яблоко, взяла его за руку и сказала:

– Этот юноша будет моим мужем. Конь и зеркальце остались у вас – они ведь каждому пригодиться могут, – а яблоко я уже съела. Значит, я приняла его подарок.

Поженились Ок Нан и юноша и прожили всю жизнь в мире и счастье.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был злой и жадный царь. Целые горы золота лежали в подвалах его дворца, а ему всё было мало. Вот и задумал царь идти войной на царя соседней страны. Собрал он большое войско и послал к царю гонца с грозным письмом: «Хочу идти на тебя войной. Но сначала я загадаю тебе три загадки, Отгадаешь – не буду с тобой воевать, не отгадаешь – пеняй на себя».

Испугался царь маленькой страны. «Что делать?» – думает. Думал он, думал, ничего не придумал и написал царю большой страны ответ: «Согласен я отгадывать твои загадки. Загадывай».

Собрал злой царь всех мудрецов, что в его стране были, и говорит:

– Придумайте три загадки, да такие, чтобы никто отгадать не смог. Не придумаете – отрублю вам головы.

Думали мудрецы три дня и три ночи и такие загадки придумали, что сам царь не сумел отгадать. Обрадовался он, снарядил побыстрее к соседу гонца.

Вышел царь маленькой страны гонцу навстречу, Смотрит: ведёт гонец под уздцы двух кобылиц и похожи эти кобылицы друг на друга как две капли воды. Поклонился гонец низко и отдал послание. А в послании говорится:

"Отгадай-ка, не притрагиваясь к лошадям: какая из кобылиц матерью другой приходится?"Созвал царь со всей страны мудрецов. Стали они вокруг кобылиц ходить, со всех сторон их разглядывать. Ходят, смотрят – никак загадку разгадать не могут.

Пришёл вечером домой самый старый из мудрецов, сел в уголок и задумался. А жена ему и говорит:

– О чём ты всё думаешь?

– А как не думать? – отвечает мудрец. – Загадали нам сегодня загадку, да такую мудрёную, что никто отгадать не смог. А ведь если мы её не отгадаем, царь большой страны на нас войной пойдёт.

Улыбнулась жена мудреца:

– Что ж ты мне сразу не сказал? Есть у нашего батрака сын, по имени Пак. Слава о его уме по всей улице идёт. Давай загадаем ему загадку? Вот увидишь, он её отгадает.

Позвали они батрака да и говорят ему:

– Приведи-ка сюда свежего Пака, Мы ему загадку загадать хотим. Позвал батрак сына. Посмотрел на него мудрец недоверчиво: ужбольно неказист мальчишка-то – рубаха на нём драная, штаны в заплатах, комусины* старые. Хотел было мудрец его назад отправить, да передумал. «Дай, – думает, – попробую. Всё равно ведь никто загадку не отгадал».

* Комусины – корейская национальная обувь.

Загадал он мальчику загадку.

Подумал Пак и говорит:

– Пусть государь прикажет в кормушку овса насыпать и кобылиц тех к кормушке подвести. Одна из них непременно станет в сторонке, чтобы другая насытилась. Та, что сделает это, и будет матерью.

Обрадовался мудрец, бегом во дворец побежал. Прибегает и говорит царю:

– Вели, государь, насыпать в кормушку овса и подвести к ней кобылиц.

Удивился царь, однако послушался мудреца. Насыпали в кормушку овса, подвели к ней кобылиц. Одна бегом к кормушке бежит, а другая в сторонку отошла. Тут мудрец взял её под уздцы и к царю подвёл.

– Вот та, которая матерью приходится, – говорит. Обрадовался царь, привязал кобылице на шею ленточку и отправил соседу.

Разозлился злой царь, что разгадали его загадку, и вторую решил загадать, «Уж эту-то ни за что не отгадают», – думает. Снова послал он гонца в маленькую страну. Прискакал гонец к царю, поклонился низко, показал трость, что в руках держал, и говорит:

– Отгадай: где у этой трости верх, а где низ?

Опять созвал царь мудрецов. Думали они, думали, да так и не угадали, где у трости верх, а где низ.

Поспешил тогда мудрец домой, велел позвать к себе Пака, рассказал ему всё и просит:

– Помоги ещё раз, Пак.

Усмехнулся Пак:

– Вели бросить трость в речку. Один конец у неё сразу в воду уйдёт – тот, что тяжелее. Это и есть низ трости. А верх на поверхности плавать будет.

Прибежал мудрец к царю, поклонился низко и говорит:

– Прикажи, государь, в речку трость бросить. Я тебе сразу скажу, где у неё низ.

Бросили трость в воду. Смотрит мудрец – и впрямь один конец в воду ушёл.

– Вот где низ! – закричал мудрец.

И царь тут же послал к своему врагу гонца.

Узнал царь большой страны, что и вторую загадку разгадал сосед, – разгневался: "Неужто мои мудрецы его мудрецов глупее? – думает. – Ну ничего, задам третью загадку. Уж её-то они не отгадают!"Взял он двух одинаковых птиц и послал царю: пусть решит, какая из них самка, а какая самец.

Рассказал мудрец сыну батрака, какую загадку загадал царь большой страны, а Пак и говорит:

– Положите в клетку немного соломы. Самка сразу начнёт гнездо строить, а самец на промысел полетит. Вот вам и разгадка.

Прибежал мудрец к государю, рассказал ему, что надо сделать; положили они в клетку соломы, и самка сразу гнездо вить стала.

Так и отгадали они третью загадку.

Узнал обо всём злой царь, испугался – разве можно воевать с царём, у которого такие мудрые подданные?

Распустил он солдат по домам и больше уже никогда о войне и разбое не помышлял.

А царь маленькой страны прослышал о том, что загадки отгадывал Пак, позвал его к себе во дворец и сделал первым министром.

Когда-то давно лягушки в горах жили, а на озеро ходили купаться. Потом они в озёра да болота переселились. Хотите знать, почему? Вот я расскажу вам одну историю, что от деда своего слышал, а вы судите, правильно лягушки сделали или нет.

Давным-давно на высокой горе жила лягушка с сыновьями. Жили они в большом доме, который построила ещё лягушкина мать. Стены дома были сплетены из травинок, а крышей служил лист кувшинки.

Каждый год, когда посреди лесного озера вырастала кувшинка и листья её становились большими и плотными, лягушка спешила к озеру, подплывала к кувшинке, отрывала самый лучший лист и приносила домой. Потом сушила лист на солнце, покрывала им свой дом, и вся семья жила под зелёной крышей до следующего лета.

Целыми днями лягушка ловила мошек да хлопотала по хозяйству, а сыновья её ничего не делали. Были они весёлые, непослушные и работать совсем не любили. С самого утра начинали лягушата прыгать, болтать и смеяться. А потом, позавтракав, убегали к приятелям – таким же озорным лягушатам, как и они.

В лесу, на большой поляне, устраивали лягушата весёлые игры: прыгали через канавы, боролись, кувыркались в густой траве и распевали свои лягушачьи песни.

Так они и жили в своё удовольствие, а чтобы матери помочь – это им и в голову не приходило.

Но вот однажды заболела мама-лягушка. Испугались лягушата: они очень любили её, хотя и не всегда слушались. Целыми днями сидели они теперь у постели матери и никуда от неё не отходили. Приходят к ним приятели, зовут через канаву прыгать, а лягушата отвечают:

– Ква-ква, наша мама больна. Не можем мы теперь с вами играть.

– Идите, детки, – говорит мама-лягушка, – я же знаю, как вы попрыгать любите.

А лягушата всё равно не уходят, рядом с матерью сидят. Наконец почуяла лягушка, что пришла её смерть, и говорит:

– Как умру я, дети, похороните меня на берегу озера, а на горе не хороните.

Сказала так лягушка и умерла. Горько заплакали лягушата, а потом самый старший вытер лапкой слёзы и говорит:

– Никогда мы нашу маму не слушали. Что она ни скажет – всё наоборот делали. Теперь мы непременно должны её просьбу выполнить: у самого озера похоронить.

Так и похоронили лягушата свою маму у озера, в сыпучем песке. Разве могли они знать, что на самом деле мама хотела, чтобы её на горе похоронили? Она ведь привыкла, что озорники лягушата всё наоборот делают, потому так и сказала. С той поры переселились лягушата в озеро и детям своим в озёрах и болотах жить завещали.

Давным-давно в маленькой деревушке жил бедный старик, по имени Цой. Однажды нарубил Цой в лесу дров, наложил их в чиге и отправился домой. Шёл он, шёл и дошёл до горы, которую в деревне Горой Трёх Лет прозвали. С давних пор ходила в народе молва: упадёшь на Горе Трёх Лет – проживёшь всего три года. Вот и старались люди не ходить на ту гору, а если и ходили, ступали осторожно: упасть боялись.

Дошёл дед до горы и призадумался: как ему быть? И гору переходить боязно, и в обход идти поздно: солнце уже совсем село.

Думал он, думал, потом махнул рукой и стал в гору подниматься. «Авось не упаду», – думает.

Взобрался старик на гору, передохнул немного и вниз пошёл. Вдруг подвернулась у него нога, споткнулся он и упал.

Лежит старик, плачет. «Близка, видно, моя смерть», – думает. Полежал он, поплакал, потом встал и домой поплёлся. Пришёл Цой домой и говорит старухе:

– Ну, старуха, скоро помру я: упал сегодня на Горе Трёх Лет. Прости, если чем обидел.

Разохалась старуха:

– Как же я без тебя жить-то буду?

Ничего не ответил старик, прошёл в дальнюю комнату, лёг в уголочек и приготовился к смерти. Старуха ему каши даёт, а он не ест, воды принесла, а он к ней не притронулся.

– Всё равно, – говорит, – помирать скоро.

Побежала старуха к соседям, рассказала, какая со стариком беда приключилась.

Соседи головой качают, старика Цоя жалеют, а как помочь горю, не знают.

Вдруг подошёл к старухе мальчик, по прозванию Толь То Ри, что значит «Сообразительный», и спрашивает:

– Бабушка, а бабушка, можно я к тебе зайду? Мне с дедушкой Цо-ем поговорить надо.

– Ну что ж, – отвечает старуха, – пойдём, коли надо.

Пришёл Толь То Ри к деду, а дед лежит стонет. Сел Толь То Ри рядышком и говорит:

– Дедушка, а дедушка, ты, говорят, на Горе Трёх Лет упал?

– Упал, милый, упал, – отвечает Цой, а сам ещё громче стонет. Улыбнулся Толь То Ри:

– А хочешь, я научу тебя, как от смерти спастись? Дед так и подпрыгнул.

– Как? – спрашивает.

– Очень просто, – отвечает Толь То Ри, – пойди ещё раз на гору.

Рассердился Цой:

– Ты что, шутки шутить над стариком вздумал? И тебе не стыдно, Толь То Ри?

А Толь То Ри и отвечает:

– Не ругай меня, дедушка, послушай лучше, что я скажу тебе. Люди говорят: упадёшь на горе – три года проживёшь. Пойди на гору и упади два раза – проживёшь тогда шесть лет. А хочешь, десять раз упади – тридцать лет проживёшь.

Сказал так Толь То Ри и вышел из дома.

Призадумался старик: может, правду мальчишка сказал? Встал он с постели и бегом на гору побежал – откуда только прыть взялась. Прибежал он на гору, споткнулся и упал, и в тот же миг чей-то голос раздался:

– Правильно, старик, делаешь. Раз упадёшь – три года проживёшь, десять раз упадёшь – тридцать лет проживёшь, сто раз упадёшь – триста лет по земле будешь ходить.

Обрадовался старик: сам дух гор говорит с ним! Стал он спотыкаться да падать. Падал-падал, устал даже. Сто раз упал и довольный домой пошёл.

Идёт, радуется. «Жить мне теперь триста лет», – думает.

А Толь То Ри вышел из-за большой сосны, что на вершине стояла, и давай хохотать.

С той поры забыл старик про смерть и жил долго-долго.

Жил некогда бедный крестьянин, по имени Ба У. И был у него старший брат, богатый-пребогатый. День и ночь работал Ба У на поле у брата, а жил впроголодь: жадный был брат и зерна за работу давал совсем мало. Вот как-то раз сидит Ба У в своей хижине и думает, где бы чумизы* достать, жену и детей накормить. А дети голодные плачут.

* Чумиза – растение, похожее на просо.

– Папа, кушать хочу, – говорит один.

– Папа, каши дай, – просит другой.

Не выдержал Ба У, надел свою старую рубаху, обул рваные кому-сины и вышел из дому.

А на дворе мороз лютый, метель метёт, ветер воет. Холодно Ба У стало, бегом побежал он к дому брата.

Бежит Ба У, спотыкается, никак до брата добраться не может: совсем от голода ослабел. Вдруг зацепился Ба У за корягу и упал. Хотел с земли подняться, да не тут-то было: болит нога, мочи нет. Заплакал Ба У: не дойти ему, видно, до брата. Вдруг видит, человек идёт.

– Эй, добрый человек, – закричал Ба У, – помоги мне с земли подняться!

Подошёл человек поближе и спрашивает:

– Кто это тут сидит? Ты, Ба У?

Смотрит Ба У, перед ним батрак его брата стоит. Помог ему батрак подняться, и Ба У дальше заковылял.

Кое-как дошёл он до дома брата. Вошёл во двор, и закружилась у него от голода голова: во дворе жареным мясом да маслом пахнет. Сел Ба У на приступку и стал старшего брата ждать. Скоро вышел брат из дому.

– Ну, чего расселся? – орёт. – Зачем пожаловал? Вскочил Ба У, поклонился богачу.

– Кончилась у меня вчера чумиза. Одолжи мне немного, а то дети голодные сидят, – говорит.

Расхохотался богач:

– Ишь чего захотел! Где это я на всех напасусь? – Да ведь я не для себя прошу, – вздохнул Ба У. – Детишки голодные плачут, твои племянники.

Рассердился старший брат:

– Какие они мне племянники? Голодранцы несчастные! Отец их лентяй, работать не любит – вот они и сидят голодные. Работал бы лучше – было бы у тебя больше чумизы. Не ходил бы ты тогда по дворам, не тревожил бы добрых людей.

Обидно Ба У стало: всё лето от зари до зари на брата работал, а тот его лентяем называет. Вздохнул он тяжело, но промолчал: разве с богачами спорят?

А богач покричал, а потом закурил длинную трубку да и говорит:

– Ладно уж, дам я тебе полмешка. А весной ты мне за это два мешка чумизы отдашь.

Обрадовался Ба У, поклонился брату, а тот на него и не смотрит.

– Дай ему полмешка чумизы! – кричит батраку. – Той, что три года в амбаре лежит.

Вынес батрак мешок, Ба У взвалил его на плечо и пустился в обратный путь. Идёт, прихрамывает. А метель ещё пуще разыгралась, снег так и валит, ни зги не видать. Шёл Ба У, шёл да и заблудился. «Ну, – думает, – не найти мне теперь дороги». Только он так подумал, как вдруг у самой обочины чиби увидел. Обрадовался Ба У. «Зайду, – думает, – в чиби, подожду, пока метель кончится, а там и дорогу отыщу».

Вошёл он в чиби и видит: сидит в углу старичок, старенький-преста-ренький, и лицо у него очень грустное. Поклонился Ба У старику и говорит вежливо:

– Здравствуй, дедушка, что ты тут делаешь? НебоСь тоже заблудился?

Покачал головой старик.

– Нет, добрый человек, дорогу домой я знаю. Да только не могу я домой идти: горе у меня большое.

Присел Ба У рядом со стариком.

– Поведай мне своё горе, дедушка, – говорит. – Может, тебе легче станет.

Вздохнул старик тяжело и начал рассказывать:

– Один я на всём белом свете, добрый человек. Нет у меня ни сына, ни брата, а есть только маленький внучек. Три года болеет мой внучек и никак не может поправиться. Ничего он не ест, не пьёт и вдруг сегодня попросил сварить ему каши. А где я крупу-то возьму? В доме давно уж ничего нет. Взял я тогда крупорушку и пошёл к богачу, что на горе живёт. Рассказал ему всё как есть и крупы попросил: давай, говорю, меняться – я тебе крупорушку дам, а ты мне – чумизы. Сказал я ему так, а он меня на смех поднял: «Зачем мне твоя крупорушка? – говорит. – Мне деньги нужны». Так я ни с чем и ушёл и домой теперь боюсь показаться: что я внучонку скажу?

Замолчал старик, а по щекам слёзы катятся. Посмотрел Ба У на свой мешок: как ему быть? Дома голодные дети плачут, а у старика внучек больной лежит, дедушку поджидает. Подумал Ба У и говорит:

– Дедушка, а дедушка, где твой мешок?

– Вон он, – отвечает старик. – А зачем он тебе?

Ничего не ответил Ба У, взял дедушкин мешок и высыпал туда половину чумизы.

Старик от радости совсем растерялся. Потом схватил свою крупорушку и стал её Ба У совать.

– Не надо, дедушка, – говорит Ба У. – У нас своя есть, да и та не нужна: зерна-то давно уж нет.

Уговаривает он старика, а старик своё твердит:

– Возьми крупорушку, добрый человек, может, она тебе принесёт счастье.

Делать нечего, взял Ба У крупорушку, простился со стариком и вышел из чиби. Видит: кончилась метель и дорога видна стала. Пришёл Ба У домой, выбежали ему навстречу дети.

– Папа пришёл! Чумизу принёс! – кричат.

Взяла жена Ба У чумизу и стала кашу варить. Наварила она каши, наелись дети досыта, а потом жена и говорит:

– Что это за крупорушка? Где ты её взял?

– Мне её старик подарил, – ответил Ба У и рассказал всё, что было. Похвалила его жена:

– Хорошо ты сделал, Ба У, что старику чумизы дал. Может, внучек его теперь поправится.

Взяла она крупорушку, повернула ручку задумчиво и говорит:

– Эх, кабы в крупорушке рис был!

Только она так сказала, как вдруг загудела-заскрипела крупорушка – и посыпался из неё рис. Ба У с женой так и ахнули. А рис сыплется и сыплется, всю комнату завалил.

– Хватит, крупорушка, спасибо, – спохватившись, сказал Ба У, и в тот же миг перестал рис сыпаться.

Взял Ба У крупорушку – обычная крупорушка, ничего в ней особенного нет. Посмотрел вокруг – полна комната риса. Снова повернула жена Ба У ручку:

– Эх, было бы в крупорушке мясо!

Только она так сказала – загудела-заскрипела крупорушка, и выпал из неё огромный кусок мяса. Поклонился тогда Ба У на четыре стороны.

– Спасибо тебе, старик, – говорит.

А тут как раз младший сын Ба У к крупорушке подбежал. Повернул он ручку да как крикнет:

– Дай, крупорушка, маме новую юбку, папе – рубаху красивую, нам комусины красные.

Только он так сказал, загудела-заскрипела крупорушка, и вылетела из неё юбка, да не простая, а шёлковая, рубаха нарядная и комусины красные.

Обули малыши комусины и ну отплясывать. А Ба У с женой на де-тей смотрят и смеются от радости.

Потом побежали сыновья Ба У по соседям.

– Бегите скорее к нам, – кричат, – и мешки с собой берите боль-шие!

Прибежали соседи к Ба У, видят – полна комната риса белого, а по-средине Ба У стоит улыбается.

– Давайте, – говорит, – ваши мешки, насыплю в них риса. Пусть наши ребята никогда больше голода не знают.

Насыпал Ба У полные мешки риса, роздал соседям и говорит:

– Как кончится рис, опять приходите. У меня крупорушка чудесная есть: всё, что пожелаешь, дать может.

Обрадовались крестьяне: будут они теперь жить припеваючи!

Скоро вся деревня узнала, что у Ба У чудесная крупорушка есть. Прослышал об этом и старший брат Ба У, от злости зубами заскрипел. "Ах он такой-сякой, мало того, что сам богачом стал, он и другим раз-даёт. Кто же тогда на меня работать будет? Нет, не бывать этому!"Пошёл он к брату. Удивился Ба У: никогда раньше не приходил нему старший брат. А богач говорит ласковым голосом:

– Здравствуй, Ба У! Что ж ты меня в гости не позовёшь? Ждал, ждал, да так и не дождался. Видишь, сам пришёл.

Улыбнулся Ба У в ответ:

– Проходи, брат, в комнату, садись, гостем будешь.

Снял богач комусины, прошёл в комнату, уселся поудобнее и стал с Ба У разговаривать. Говорит, а сам по сторонам смотрит, крупорушку ищет. Искал он, искал, вдруг видит – стоит она в уголке и ничего в не особенного нет, такая же, как и другие.

– Это, что ли, крупорушка волшебная? – спрашивает богач. А Ба У-то и невдомёк, что брат дурное задумал.

– Она и есть, – говорит.

– И как же она рис даёт? – снова интересуется гость.

– А очень просто, – отвечает Ба У. – Нужно повернуть ручку и сказать: «Дай, крупорушка, рису».

– Вот оно что, – сказал старший брат, распрощался и домой пошёл.

Пришёл он домой и стал ждать, когда стемнеет. Дождался богач тёмной ночи, вышел потихоньку из дому и снова к Ба У пошёл. Идёт озирается, боится, как бы не увидел кто.

Пришёл богач к дому брата, прокрался в комнату, где крупорушка стояла, схватил её поскорее и домой побежал.

Прибежал он домой, сел посреди комнаты, рядом крупорушку поставил, повернул ручку да как заорёт:

– Ну-ка, крупорушка, дай сюда водки побольше!

Скрип-скрип-скрип – заскрипела крупорушка, и полилась из неё рекой водка. Раскрыл богач рот пошире и давай водку пить. Пьёт-пьёт, никак остановиться не может, а водка всё льётся и льётся. Так и захлебнулся богач.

А крупорушка всё крутится, водка уже за ворота вылилась, по улице потекла. Проснулись люди, выбежали из домов и за Ба У побежали. Прибежал Ба У к дому брата и остановил крупорушку.

Вот как был наказан богач за свою жадность и зависть.

А добрый Ба У никогда больше бедности не знал.

Давным-давно на берегу Восточного моря стояла маленькая деревушка. В деревушке той жила старая женщина. И не было у неё ни серебра, ни золота, а был у неё сын, по имени Ван Дон. Каждое утро раньше всех вставал Ван Дон и принимался за работу: срезал в роще бамбук и плёл из него корзины. А потом продавал ВанДон те корзины на рынке и покупал матери всё, что ей было нужно.

И был Ван Дон самым красивым юношей в деревне, самым сильным иумным, и все любили его.

Но вот однажды случилась беда: захворала мать Ван Дона. Целыми днями лежала она в своей комнате, и с каждым днём ей становилось всё хуже и хуже. Ван Дон не отходил от матери и всё спрашивал:

– Не хочешь ли ты поесть, мама?

– Нет, сынок, ничего мне не надо, – отвечала мать и тяжко вздыхала.

Вся деревня знала, что у Ван Дона больна мать, все жалели её, но ничем помочь не могли.

Прошло лето, настала холодная осень, а мать Ван Дона никак не могла поправиться. Вот как-то раз сидит Ван Дон у постели матери, а за окном ветер воет, море шумит. Вдруг вздохнула мать тихо да и говорит:

– Вот бы рыбки свежей попробовать...

Не успела она это вымолвить, как взял Ван Дон невод и вышел из дому. Пришёл он на берег моря, видит: ходят по морю огромные волны. Но не испугался отважный Ван Дон, сел в лодку и поплыл навстречу волнам. А ветер всё злее, а волны всё выше. «Утоплю!» – ревёт море, но не боится смерти Ван Дон. Разве может он не исполнить желания матери?

Наконец поймал Ван Дон рыбу и домой воротился. Сварил он уху, накормил мать, и ей стало легче.

– Чего ты ещё хочешь, мама? – спрашивает Ван Дон. Улыбнулась мать слабо и говорит:

– Хочется мне, сынок, персиков... Да только где их сейчас раздобудешь? Ведь скоро зима...

Задумался Ван Дон. Вспомнил он, что всегда приносил с рынка персики и мать очень любила их. Поспешил он на рынок, а торговцы его на смех подняли: какие там персики, когда снег на дворе? Так Ван Дон ни с чем и воротился. Целый день просидел он у постели матери, а ночью задремал сидя. И явилась ему во сне прекрасная фея. Посмотрела она на него, улыбнулась ласково и говорит:

«Вижу я, что ты очень любишь свою мать, Ван Дон, что ты почтительный сын. Сорви белый персик, который на столетнем дереве растёт, и дай его матери. Съест она персик и выздоровеет».

«А где найти этот персик?» – спросил Ван Дон.

Ничего не ответила фея, поднялась она в небо и растаяла, словно облачко белое.

Проснулся Ван Дон, рассказал матери обо всём, что во сне видел, взял в руки посох и отправился в путь: белый персик искать.

Шёл он много дней и ночей, и вот заступили ему дорогу высокие горы. Стал Ван Дон на горы подниматься, а в лицо ему злой ветер дует, белый снег валом валит, ни зги не видать.

Вдруг услышал Ван Дон страшный рёв, и со скалы на тропинку тигр спрыгнул – еле-еле успел Ван Дон в сторону отскочить. Поклонился он тигру вежливо, а тигр как зарычит:

– Ы-ры-рон, ы-ры-рон, как посмел ты в мои владения ступить? Ты что, не знаешь, что я здесь хозяин?

Отвечает ему Ван Дон почтительно:

– Зачем ты рычишь, дядюшка тигр? Я ищу белый персик, что на столетнем дереве растёт: мать моя заболела и только персик может вылечить её.

Ещё громче зарычал тигр, ещё злее засверкали его глаза. Присел он на передние лапы, нацелился да как прыгнет на Ван Дона. Схватил тут Ван Дон свой посох и сунул тигру в пасть, да так, чтобы посох поперёк пасти стал. Заревел тигр, затряс головой изо всех сил, а Ван Дон и спрашивает:

– Ну как, дядюшка тигр, будешь теперь людей обижать? А тигр головой мотает: не буду, мол, прости, пожалуйста!

– Ну смотри, прощаю тебе на первый раз, – сказал Ван Дон и вытащил посох.

И в тот же миг снова прыгнул на Ван Дона страшный тигр. Еле-еле успел Ван Дон посох ему в глотку сунуть, а тигр опять реветь принялся. Только уж не поверил ему Ван Дон. Подошёл он к злому тигру и говорит:

– Ну-ка, тигрище, подставляй свою спину: перевезёшь через горы – освобожу тебя, нет – пеняй на себя.

Подставил тигр Ван Дону спину, уселся Ван Дон поудобнее, ухватил тигра за уши, и тигр стрелой полетел через горы.

Не успел Ван Дон оглянуться, как остались позади высокие скалы, а тигр на широкую равнину выбежал.

Отпустил Ван Дон тигра подобру-поздорову и дальше пошёл.

Шёл он, шёл и дошёл до деревни. Заглянул в чиби, что первым на пути попался, и спрашивает:

– Скажите, люди добрые, где растёт столетнее дерево, а на нём белый персик.

Отвечают ему хозяева:

– Жизнь человеческая коротка, юноша. Откуда нам про столетнее дерево знать? Только столетний старик может дорогу тебе указать.

Вошёл Ван Дон в другой чиби, поклонился старушке и спрашивает:

– Скажи, бабушка, где белый персик растёт? Отвечает ему старушка:

– Да разве растут зимой персики, сынок? Мы о таком чуде и не слыхали.

Покинул Ван Дон деревню и отправился дальше. Повстречался ему столетний старик. Подошёл к нему Ван Дон, поклонился низко и молвил почтительно:

– Здравствуй, дедушка. Куда путь держишь? И не видел ли ты белый персик, что на столетнем дереве растёт?

Подумал старик и отвечает:

– Мало в мире людей, что сто лет прожить могут, немного и деревьев таких. Иди, юноша, дальше, на запад. Много дней и ночей будешь идти, и придёшь ты в страну, где живут только добрые люди. В стране той на высокой горе бродят священные журавли, ползают мудрые черепахи, и растут там столетние деревья, а на них цветы ароматные да плоды диковинные. Поищи там свой белый персик. Может, и нййдёшь. Но Помни: лишь доброму да смелому человеку с чистым сердцем и ясной душой суждено дойти до чудесной страны...

Сказал так старик и пропал, словно его и не было, а Ван Дон дальше пошёл.

Прошла зима, наступила весна, а Ван Дон всё идёт и идёт. Зеленеет В полях молодая трава: «Ляг, отдохни, Ван Дон». Поют в горах звонкоголосые птицы: «Остановись, послушай наши песни, Ван Дон». Но не отдыхает Ван Дон на зелёной траве, не слушает звонкоголосых птиц, а идёт всё вперёд и вперёд.

Вот пришёл Ван Дон не самый запад, видит: течёт перед ним широкая река, а за рекой гора возвышается. Обрадовался Ван Дон: не о ней ли говорил столетний старик?

Стал Ван Дон думать, как реку переплыть. Огляделся вокруг – ни лодки, ни парома не видать. Снял он тогда комусины, спрятал их на берегу и вошёл в воду.

И в тот же миг сверкнула на небе молния, прогремел гром и из воды поднялся дракон – грозный хозяин реки. Испугался Ван Дон, но не отступил перед драконом, поплыл на другую сторону. Гребёт изо всех сил, а сдвинуться с места не может: бьёт дракон по воде хвостом, и ходят по реке могучие волны.

Вдруг как загремит дракон громовым голосом:

– Ты зачем сюда пожаловал? Как смел в мою реку войти? Почему разрешения не спросил?

Взмахнул дракон хвостом, выбросил Ван Дона на берег и под водой скрылся.

Лежит Ван Дон на берегу, и нет у него сил подняться. Но вот вспомнил он о больной матери и снова к реке пошёл. «Лучше погибнуть, чем с пустыми руками домой воротиться», – думает.

Только ступил он в воду, как заволокли небо тяжёлые тучи, засверкала стальная молния, загремел гром и поднялись, со дна реки девять могучих драконов. Взмахнули они разом хвостами и загуляли по реке буйные волны. Барахтается в волнах Ван Дон, никак выплыть не может. Вот захлестнула его высокая волна и на берег вынесла. Й снова вошёл Ван Дон в воду, и снова с могучими драконами бороться стал, и в третий раз выбросили его на берег буйные волны.

Совсем обессилел Ван Дон. Поднялся он, шатаясь: в четвёртый раз в воду идти хотел. Но тут раздвинулись чёрные тучи, засверкало ясное солнце и спустились на семицветной радуге прекрасные феи. Подошла одна из них к Ван Дону, взяла его за руку и молвила:

– Не сердись, Ван Дон, что устроили мы тебе испытание. Посмотрел Ван Дон на фею, а перед ним та самая красавица, чтоему во сне являлась!

Посадила фея Ван Дона на радугу и перенесла его на заветную гору.

А гора та словно пёстрым ковром застлана: каких только цветов на ней не растёт!

Идёт Ван Дон, по сторонам поглядывает. Вокруг ручьи бегут, водо-пады шумят, на полянах священные журавли бродят, у озёр мудрые черепахи ползают.

Вдруг говорит ему прекрасная фея:

– Смотри, какое голубое озеро. Искупайся, Ван Дон, надень платье свежее.

Сказала она так и подаёт Ван Дону наряд шёлковый и туфли, что из лепестков розы сотканы. Покачал головою Ван Дон:

– Не могу я, прекрасная фея, купаться в озере. Меня больная мать ждёт. И не нужен мне наряд шёлковый и туфли, что из лепестков розы сотканы, а нужен мне белый персик.

Взяла его тогда фея за руку и к большому дереву подвела. Смотрит Ван Дон – на дереве тток* растёт.

* Тток – корейский хлеб.

– Зачем ты меня привела сюда? – спрашивает он фею. – Не буду я тток есть, пока не найду белый персик.

Засмеялась фея звонко, словно колокольчики серебряные зазвенели.

– Посмотри повнимательнее, Ван Дон, – говорит. – Это и есть белый персик, что на столетнем дереве растёт.

Залез Ван Дон на дерево, сорвал белый персик, а фея ему корзиночку подаёт, точь-в-точь такую же, какую Ван Дон во сне видел.

– Возьми эту корзиночку, – говорит. – В ней травы лечебные, женьшень-корень да рога оленьи. Отнеси это людям. А теперь проси, чего пожелаешь, любое желание выполню.

Подумал Ван Дон, поклонился доброй фее и попросил:

– Сделай так, чтобы все люди на Зелёную гору приходить могли и чтобы не было в речке драконов.

Хлопнула фея в ладоши, и поднялись со дна реки девять драконов.

– Отныне будете жить вы на небе, – сказала им фея, и взлетели драконы в синее небо.

Взяла потом фея мудрую черепаху:

– Хватит тебе, черепаха, без дела в озёрах плавать. Будешь теперь в речке жить да перевозить людей на Зелёную гору.

Сказала так фея и бросила черепаху в реку. Потом посмотрела она на Ван Дона, вздохнула и говорит:

– Прощай, Ван Дон. Жаль мне с тобой расставаться, да ничего не поделаешь – тебе уже домой пора.

Подвела она к Ван Дону священного журавля, сел Ван Дон ему на спину, перелетел журавль через высокие горы и опустился у самого чиби Ван Дона.

Съела мать Ван Дона белый персик и тут же поправилась.

А Зелёная гора и поныне стоит, и называют её теперь «Горой исцеления». Перед горой Река девяти драконов течёт, и ждёт у реки людей мудрая черепаха, чтобы их на волшебную гору перевезти.

Жили-были два брата, старший и младший. Старший брат был злым и жестоким, а младший – хорошим и добрым. Старший брат только и делал, что деньги копил и родителям своим не помогал вовсе, а младший вместе с родителями жил и очень о них заботился. Вот какие это были разные братья!

Однажды вечером пошёл младший брат за дровами. Пришёл он на самую дальнюю гору, нарубил дров и стал собирать хворост. Вдруг видит: лежит на земле орех. Поднял его младший брат и в карман положил. «Отдам-ка я орех своему отцу, – думает, – очень уж он их любит».

Только он так подумал, глядь – рядом второй валяется, больше первого. Взял и его младший брат и тоже в карман положил, а сам приговаривает:

– Отдам-ка я его матери, и она ведь орехи любит. А может, здесь ещё есть?

Стал младший брат орехи искать. Нашёл ещё один, засунул поглубже в карман – решил брату отдать, – потом надел на плечи чиге и домой отправился.

А солнце уже за горы спряталось, темно в лесу стало, страшно. Идёт младший брат, торопится, по сторонам поглядывает: где-то тут ручей должен быть, а за тем ручьём – дорога, что к дому ведёт.

Шёл он, шёл, а ручья всё нет. Понял тогда младший брат, что заблудился. Сел он под дерево и стал думать, что дальше делать.

Вдруг видит: вдали огонёк горит, словно звёздочка золотая мерцает. Обрадовался младший брат, снял с плеч чиге, спрятал его получше и на огонёк пошёл.

Идёт, торопится, а огонёк всё не приближается, ровным светом горит. А кругом тьма кромешная, тигры рычат, шакалы воют. Страшно стало младшему брату, да делать нечего, назад не воротишься: далеко уж зашёл.

Вдруг расступились перед ним деревья-исполины, и вышел младший брат на поляну. Смотрит: на поляне дом стоит, а в доме огонёк светится.

– Эй, люди, – закричал младший брат, – як вам в гости пришёл! Прислушался – никто не отвечает, тихо вокруг. Вошёл младший братв дом, огляделся по сторонам – никого в доме нет, а откуда-то свет льётся. Покачал он головой – вот чудеса-то! Выбрал себе местечко поудобнее, свернулся калачиком. «Посплю до утра», – думает. Закрыл он глаза покрепче, а заснуть не может: звери в горах рычат, ветер воет. Страшно!

Вдруг как задрожит старый дом, как заскрипят ветхие стены. И в ту же минуту погас в доме свет, темным-темно стало. Слышит младший брат топот – кто-то к дому идёт. Испугался он, нашёл ощупью лестницу, что на сеновал вела, залез наверх поскорее и в сено зарылся.

А топот всё громче и громче. Вот уж и голоса слышны стали. Младший брат затаился, даже глаза зажмурил. Вдруг услыхал он, как скрипнула дверь, открыл глаза и видит: ввалилась в дом орава чертей, один другого страшнее. Сели черти в кружок и принялись болтать, что на белом свете видели да как добрых людей морочили.

– Я, братцы, копыта вола к земле приклеил, – сказал первый чёрт. – Хозяин его погоняет, а он ни с места. Ха-ха-ха!

– А я рыбака одурачил, – сказал второй. – Он полную корзину рыбы наловил, а я всю рыбу повыкидывал и вместо неё камней набросал. Ох и злился же он, как домой пришёл. Хи-хи-хи!

Поболтали они, посмеялись, а потом самый старый чёрт говорит:

– Давайте, черти, в палочки играть. Вытащил он палочку и стал стучать ею об пол:

– Тук-тук, выходи, серебро, так-так, выходи, золото.

Тут все черти палочки повытаскивали и об пол стучать начали:

– Тук-тук, выходи, серебро, так-так, выходи, золото.

Барабанят черти по полу, а из всех щелей золотые да серебряные камешки выкатываются. Черти рады. Хохочут, песни поют, а потом взялись за руки и в пляс пустились – пляшут, копытами стучат.

Младший брат сидит себе на сеновале, на чертей смотрит. А сам го-лодный-преголодный, с утра ничего не ел. Вдруг вспомнил он про орехи, «Была не была, – думает, – съем я один орех. Расскажу потом брату всё, как было, простит он меня». Вынул он орех, что для брата припас, сунул за щеку да как хрустнет на весь дом! Перестали черти палочками стучать, переглянулись испуганно, а самый старый и говорит:

– Что это там трещит, черти? Уж не дом ли рушится?

Взял тогда младший брат второй орех, сунул за щеку... Трах!.. Перепугались черти до смерти.

– Бежим отсюда! – вопят. – Сейчас крыша обвалится! Всем нам тогда конец придёт.

Выскочили они из дому и наутёк пустились, только хвосты замелькали. А младший брат сидит на сеновале, хохочет: ну и глупый же народ эти черти! Нахохотался он вволю, слез с сеновала, собрал золотые да серебряные камешки и в сене спрятал. А утром отыскал большое дерево, где чиге оставил, все дрова из чиге повыкидывал, надел чиге на плечи и назад воротился. Разгрёб он сено, достал камешки, сложил их в чиге один к одному, сверху хворосту набросал и домой поспешил.

Подошёл младший брат к дому, заглянул в окно. Видит – мать сидит, подолом слёзы утирает:

– Где-то мой сыночек дорогой? Съели его небось голодные тигры.

– Что ты, мама? – закричал тогда младший брат. – Я жив-здоров. Посмотри-ка, что я принёс!

Зашёл он в дом, поставил на пол чиге, снял хворост, что сверху лежал, и в тот же миг словно солнце засияло: жёлтым огнём горят золотые камешки, белым – серебряные. Мать так и ахнула. А отец и спрашивает:

– Где ты такое богатство достал, сынок?

Рассказал младший брат обо всём, что с ним приключилось, сунул в карман один камешек, другие в сундук положил и отправился на базар. Продал он на базаре золотой камешек, накупил риса, мяса, сластей разных и домой воротился. Так и повелось с той поры: продаст младший брат камешек, купит всё, что надо, и живёт с отцом-матерью припеваючи. Прослышал обо всём старший брат, пришёл к младшему и давай орать:

– А ну говори, у кого украл камешки? Рассердился младший брат.

– Не крал я камешков, – говорит, – а взял их в старом доме, что в лесу стоит. Хочешь, дам тебе половину?

Забрал старший брат половину камешков, узнал, как старый дом найти, с тем и ушёл. Пришёл он домой, запрятал камешки в укромном месте и спать лёг. Да только не спится ему: зависть одолела. «Не хочу половины камешков, – думает. – Хочу, чтобы полный сундук золотых камешков был!»

Всю ночь напролёт не спал старший брат, а утром велел батракам полное чиге еды наложить. Надел он чиге на плечи и говорит жене:

– Жди меня завтра утром да скажи людям, чтобы встречать вышли. Принесу я полное чиге золотых и серебряных камешков. Буду тогда первым богачом в деревне.

Сказал он так и в горы пошёл. Пришёл на то месте, где брат орехи искал, вытащил всё, что слуги в чиге наложили, и стал есть. Ел-ел, пока икать не стал. Потом завалился под дерево и захрапел. Вот уж солнце село, а старший брат всё спит: не привык много ходить.

Наконец проснулся он, почесал в затылке. «Надо орехи искать», – думает. Принялся старший брат орехи искать, нашёл один.

– Это мне, – говорит.

Нашёл ещё один, подумал немного, махнул рукой и тоже съел.

Стал потом старший брат под деревом лазить, третий орех искать. Ищет-ищет, никак найти не может. А в лесу совсем темно стало. Испугался старший брат: ну как не найдёт он больше орехов, что тогда делать будет? Только он так подумал, видит: у самых ног третий орех лежит.

Схватил его старший брат, засунул поглубже в карман, сверху листочком прикрыл, чтоб не выпал, и в путь собрался. Хотел он было чиге под деревом спрятать, да передумал: вдруг украдёт кто? Надел чиге на плечи и к дому пошёл. Шёл-шёл, устал даже, вдруг видит: вдали огонёк горит, словно звёздочка золотая мерцает. Обрадовался старший брат: «Скоро полное чиге драгоценных камешков наберу». Подумал он так и ещё быстрее вперёд зашагал.

Наконец расступились перед ним деревья-исполины, и вышел старший брат на поляну. Смотрит: на поляне дом стоит, а в доме огонёк светится. Вошёл он в дом, огляделся – всё точь-в-точь, как брат говорил: никого в доме нет, а откуда-то свет льётся.

Залез старший брат на сеновал и стал чертей ждать. Вдруг как задрожит старый дом, как заскрипят ветхие стены, и в ту же минуту погас в доме свет, темным-темно стало. Ввалились в дом черти, сели в кружок и стали друг перед другом хвастаться, как добрых людей морочили.

А богачу не терпится: когда же они в палочки играть будут?

Наконец вынул самый старый чёрт палочку и давай ею об пол бить:

– Тук-тук, выходи, серебро, так-так, выходи, золото.

Тут все черти свои палочки повытаскивали:

– Тук-тук, выходи, серебро, так-так, выходи, золото.

Сунул старший брат поскорее орех за щеку да как хрустнет... Перестали черти палочками стучать, переглянулись. А самый старый и говорит:

– Опять кто-то наши камешки утащить хочет. А ну ищите его, черти!

Бросились черти дом обыскивать. Искали-искали, наконец до сеновала добрались. Разбросали они сено, а там человек сидит, от страха дрожит. Схватили его черти за шиворот и вниз спустили. Стал старший брэт пощады просить. А черти хохочут:

– Попался, воришка! Ты зачем нас пугал? 3ачем камещки утащил? Разревелся старший брат:

– Это не я, это брат мой золотые камешки воровал!.. Усмехнулся старый чёрт:

– А ты сюда зачем пожаловал? Для чего на сеновал забрался да ещё чиге с собой прихватил?

Сели черти в кружок, стали думать, как жадину наказать.

– Надо его в свинью превратить, – говорит один чёрт.

– Надо его нищим сделать, – говорит другой. А самый молодой как захохочет:

– Знаю я, что надо делать! Сделаем ему, черти, большущий нос, пусть он с ним и живёт!

– Верно, верно! – обрадовались черти.

Схватились они за руки и давай вокруг старшего брата отплясывать. А старый чёрт вошёл в круг, ударил жадину по носу своей палочкой и сказал три раза:

– Расти, нос, в сто ча*, расти в тысячу!

* Ча – мера длины, около 30 сантиметров.

И в тот же миг стал у старшего брата нос расти.

– Ой-ой-ой, – кричит старший брат, – погоди немного! Куда ты такой длинный растёшь?

А нос всё длиннее становится. Так и вырос в тысячу ча.

Черти от хохота по земле катаются, над старшим братом потешаются. Насмеялись они вволю, собрали свои камешки, сложили в мешки, взвалили мешки на плечи и в лесу скрылись.

Старший брат до самого утра по полу лазил, драгоценные камешки искал, да так ничего и не нашёл – только нос занозил. Воротился он домой, а у дома народу полным-полно: вся деревня вышла его встречать, всем хочется на золотые да серебряные камешки поглядеть.

Увидали люди старшего брата и давай хохотать: нос-то у него в тысячу ча вырос. Посмеялись они, посудачили и по домам разошлись.

А старший брат так и прожил всю свою жизнь с длинным носом. И поделом ему – в другой раз не жадничай!

В давние времена жил в уезде Хэчжу батрак, по имени Доль Све. Десять лет работал он на хозяина, целые горы пшеницы вырастил, а жил впроголодь: жадный был хозяин и злой.

Как-то раз случился в том краю неурожайный год. Целую зиму голодали крестьяне, а хозяину Доль Све хоть бы что: у него закрома всегда полны. Приходили к нему крестьяне, просили зерна дать.

– Следующей осенью отдадим, – говорят. А у богача один ответ:

– Убирайтесь отсюда подобру-поздорову! Буду я всяких голодранцев кормить!

Словно нет у него ушей и не слышит он, как голодные дети плачут, будто нет у него и глаз и не видит он, что от людей кожа да кости остались.

Эх, врут люди, что нет никого злее тигра голодного! Богач, хоть и сыт всегда, злее самого лютого тигра.

Ну ладно. Узнал Доль Све, что хозяин прогнал крестьян со двора, и поклялся ему отомстить.

Стал он с этого дня всё наперекор делать. Выслушает хозяина, поклонится низко, а сам и не думает приказания выполнять.

Однажды собрался хозяин в Сеул и батрака надумал с собою взять: дорога неблизкая, ехать далеко. Взгромоздился хозяин на ишака,

Доль Све ишака за верёвку взял и повёл его по дороге. Идёт Доль Све, ишака тащит, а хозяин на ишаке сидит, веером машет, по сторонам поглядывает: пусть все видят, что он в Сеул едет. А день душный, солнце так и печёт, кругом ни деревца, ни кустика. Жарко Доль Све стало, ишаку тоже жарко, и даже хозяин запарился, хотя он на ишаке ехал и веером обмахивался.

Вот доехал богач до развилины, где большое дерево росло, и говорит:

– Останавливай ишака, Доль Све. Желаю я отдохнуть и поужинать. Отвёл Доль Све ишака под дерево, помог хозяину на землю слезть и стал приказаний ждать. Развалился хозяин на траве, дал Доль Све десять чон* и говорит:

* Чона – мелкая разменная монета в Корее.

– Беги в трактир, принеси тарелку куксу*, да побыстрее – проголодался я очень.

* Куксу – корейское национальное блюдо (лапша).

Взял Доль Све деньги и в трактир побежал. Отдал он трактирщику десять чон, взял тарелку куксу и понёс хозяину. Увидал его хозяин, обрадовался – проголодался за дорогу. А Доль Све чуть-чуть до дерева не дошёл, остановился, посмотрел в тарелку внимательно и давай куксу пальцем мешать.

Хозяин так и подпрыгнул.

– Ты что делаешь? – орёт. – Зачем грязными руками в куксузалез?

Посмотрел Доль Све на богача, поморгал растерянно и говорит:

– Как же не помешать? Чего только туда не нападало: и листья разные, и букашки!.. Непременно помешать надо!

Глянул хозяин в тарелку, видит: сверху лист плавает. Совсем обозлился голодный богач.

– Что ж ты, такой-сякой, тарелку не прикрыл? Сиди уж, дурень, стереги ишака. Сам в трактир сбегаю.

Потрусил хозяин рысцою в трактир – видать, и вправду голоден был, – а Доль Све листочек выкинул и всё дочиста съел. Потом положил тарелку на землю, ишака к дереву привязал, лёг в тени и захрапелчто есть мочи.

Воротился хозяин, растолкал батрака и давай орать;

– Что ж ты, дурень, не сказал, что Сеул близко? Зачем деньги тратить, когда скоро на месте будем? Хорошо, что я трактирщика расспросил, а то бы ещё десять чон выкинул. А ну покажи, какие такие букашки в куксу нападали?

Поднял Доль Све тарелку, разохался:

– Куда же куксу подевалась? Небось всё букашки сожрали и по домам расползлись. Вот твари негодные, обжоры ненасытные!

Махнул хозяин рукой: что с дурня спросишь? Сел он на ишака и дальше поехал. А Доль Све рядом идёт, по сторонам поглядывает. Видит: на полях крестьяне работают, рис убирают. Вечер уже, а они всё трудятся, спину разогнуть некогда. А хозяин посмеивается.

– Ишь как стараются! – говорит. – Работайте, работайте, всё равно хозяевам всё достанется.

Рассердился Доль Све, сжал зубы: "Ну погоди, удружу я тебе, хозяин дорогой!"Остановил он ишака и запричитал жалобно:

– Бедный, бедный ишак, совсем умаялся! Надо его напоить. Посидите немного в тени, подождите, пусть попьёт работяга.

Слез хозяин с ишака, развалился под деревом и говорит батраку:

– Возвращайся скорее. Да смотри верёвку крепче держи. Отошёл Доль Све подальше, подозвал старика, что на поле работал, и сказал:

– На этом ишаке мешочек с деньгами висит да три пхиля* шёлка лежат. Возьми ишака и продай его и три пхиля шёлка тоже продай. Купи себе на эти деньги клочок земли и хозяйствуй: хватит тебе на богачей батрачить.

* Пхиль – отрез ткани определённого размера.

Растерялся старик:

– Может, ты шутишь, добрый человек, может, смеёшься над стариком?

А Доль Све в ответ:

– Какие тут шутки, дедушка! Бери скорее ишака и домой иди. Только верёвку отдай, пожалуйста.

Отдал он старику ишака, взял верёвку, на которой ишака вёл, и к хозяину воротился.

Смотрит хозяин: идёт Доль Све, в руках верёвку крутит.

– Ты куда ишака подевал? – кричит хозяин. Уселся Доль Све поудобнее и заговорил не спеша:

– Подошли мы с ишаком к озеру, а он и давай воду пить. Попил немного и вдруг в воду пошёл. Я говорю: «Не ходи далеко, утонешь», – а он не слушается. Известно, скотина упрямая, что с ней поделаешь? Вспомнил я тут, что наказали вы верёвку покрепче держать, догнал ишака, отвязал её поскорее и сюда побежал. А ишак так и ушёл в озеро. Видно, сильно пить захотел...

Не успел Доль Све кончить, как хозяин к озеру припустился, откуда только прыть взялась. Бежит богач, задыхается, а следом Доль Све спешит, хозяина утешает:

– Может, он уже на берегу ходит, травку пощипывает. Прибежал хозяин к озеру, огляделся по сторонам, сел на траву и заревел, как бык.

– Придётся пешком идти, дурья твоя голова. Убирайся отсюда, и чтоб я тебя больше не видел!

Поклонился Доль Све хозяину и пошёл себе по дороге. Не успел отойти далеко, слышит – богач кличет его:

– Эй ты, поди сюда!

Подошёл Доль Све к хозяину, а тот велел ему рубаху снять. Снял Доль Све рубаху, повернул его хозяин к себе спиной, на спине написал что-то и говорит:

– Отправляйся домой и покажи надпись моему сыну. А потом иди куда знаешь, да смотри не попадайся мне на глаза!

Сказал так хозяин и в Сеул зашагал. А Доль Све бредёт по дороге и думает: "Что такое хозяин на спине написал?"Скоро повстречался ему мальчуган. Идёт, в узелке книги тащит. «Знать, обучен грамоте», – подумал Доль Све и попросил мальчугана надпись_прочесть. Прочитал мальчик надпись, испугался:

– Что же ты натворил, дядюшка? Знаешь, что здесь написано? «Приказываю убить Доль Све без промедления».

Почесал Доль Све в затылке, подумал немного, потом пошептал мальчишке что-то на ухо, а тот как расхохочется:

– Молодец, дядюшка! Бежим скорее к реке.

Пошли они к речке, смыл Доль Све всё, что хозяин написал, и мальчишка другую надпись сделал.

На другой день пришёл Доль Све в хозяйский дом, позвал молодого хозяина и говорит:

– Отец ваш велел вам кланяться и приказал сделать всё, как у меня на спине написано.

Сказал он так и рубаху снял.

Читает сын хозяина надпись – глазам не верит.

«Доль Све, наш батрак, оказал мне множество всяких благодеяний. Если бы не он, не было бы меня уже в живых, не доехал бы я сейчас до Сеула. Потому повелеваю выдать за Доль Све замуж мою младшую дочь, дать ему хорошее поле, пять мешков риса и шесть пхилей шёлка».

Разозлился хозяйский сын:

– Он что, спятил на старости лет? За батрака дочь выдавать! Не бывать этому!

А Доль Све покачал головой и говорит:

– Ай-яй-яй, господин, разве можно родного отца не слушаться? Вышла тут дочь хозяина, увидала Доль Све, покраснела от радости: давно он ей нравился.

А сын хозяина схватил Доль Све за плечо, повернул спиной к девушке:

– Читай, что отцом писано.

Прочитала хозяйская дочь, улыбнулась лукаво:

– Что ж, такова, видно, судьба моя горькая.

Делать нечего. Пришлось молодому хозяину покориться. В скором времени сыграли богатую свадьбу, и зажил Доль Све с молодою женой душа в душу.

А хозяин нагулялся в Сеуле и домой воротился. Вышли его встречать сын и слуги, а дочери нет. Нахмурился богач.

– Где дочь? – спрашивает. – Почему встречать не вышла? Удивился сын богача:

– Так вы же сами велели её за Доль Све отдать. Теперь она у него в доме живёт.

Богач где стоял, там и сел. Сидит, глаза выпучил, руками, как мельница крыльями, машет, слова путного сказать не может. Испугался хозяйский сын, подбежал к отцу.

– Что случилось? – спрашивает.

Рассказал богач, как батрак перехитрил его, кликнул слуг и приказал им Доль Све привести.

Побежали слуги за Доль Све, привели его к хозяину. Только вошёл Доль Све во двор, как тут же навалились на него со всех сторон слуги, посадили в кожаный мешок, мешок двумя узлами завязали и к морю потащили. И хозяйский сын вместе со слугами пошёл, чтобы своими глазами видеть, как мешок в море бросят.

Шли они, шли, наконец слуги и говорят молодому хозяину:

– Господин, а господин, уж очень тяжёлый этот Доль Све. Тащить его одно наказание. Хоть бы в трактир зайти, выпить по рюмочке...

А у хозяйского сына и у самого в горле пересохло. Подумал он и согласился. Бросили слуги мешок под деревом и вместе с хозяином в трактир отправились.

Барахтается Доль Све в мешке, пытается на свободу выбраться, да только ничего у него не получается: на два узла завязали мешок, проклятые. Стал тогда Доль Све в мешке прыгать, чтобы от дерева подальше уйти. Прыгал-прыгал и добрался до большой дороги, что к морю вела. А по дороге как раз крестьяне шли. Увидали они мешок, подошли поближе и стали его разглядывать.

– Что за чудеса? – удивляется один крестьянин. – Видел я своими глазами, как этот мешок по дороге прыгал.

– И я видел, – говорит второй крестьянин. – Может, там чёрт сидит?

Тут Доль Све как закричит:

– Какой там чёрт! Это я, Доль Све, тут сижу. Развяжите мешок, люди добрые, век благодарить буду.

Развязали крестьяне мешок, выбрался из него Доль Све и стал рассказывать обо всём, что с ним приключилось. Покачали головой крестьяне:

– Есть же такие злодеи на белом свете! – и пошли своею дорогою.

А Доль Све насыпал полный мешок песка, завязал мешок на два узла и под дерево оттащил.

Скоро вышли из трактира слуги с хозяйским сыном, взвалили мешок на плечи и дальше пошли. Дошли они до моря, раскачали мешок и бросили в воду. Мешок сразу на дно и пошёл.

А хозяйский сынок смеётся.

– Так тебе и надо, – говорит. – Будешь знать, как с богачами тягаться!

Вернулся он домой, рассказал отцу, как Доль Све в воду бросили. Позвал хозяин дочь и говорит:

– Собирай-ка свои вещи и домой возвращайся, не придёт больше твой Доль Све. – ...

Заплакала горько красавица, а потом вытерла слёзы и молвила:

– Не верю я вам, чует моё сердце – вернётся Доль Све. А Доль Све и вправду воротился.

Пришёл он к хозяину, поклонился и говорит:

– Ну, чего глаза выпучили? Думаете, нечистый дух пожаловал? Нет, это я, Доль Све, пришёл. Побывал я в гостях у морского дракона и на землю вернулся.

Сел Доль Све, поджав под себя ноги, и стал рассказывать:

– Как бросили меня в море, так сразу ко мне черепаха подплыла. Развязала она мешок, вытащила меня, посадила себе на спину и во дворец морского дракона доставила. Эх, и жизнь там – чудо! Дни и ночи пир горой идёт. А уж гостей-то как любят! Посадили меня на почётное место, напоили вином самым лучшим, накормили яствами небывалыми, какие мне и во сне не снились. Просили меня насовсем остаться, да я не захотел. Хотели самоцветов дать, а на что они мне? Правда, я сказал, что мой тесть дорогой, да свояк любимый, да их слуги верные придут на берег моря с большими мешками и подождут, пока черепаха самоцветы им вынесет, но вы можете и не ходить, коли не хочется.

Хозяин так и подпрыгнул:

– Что ж ты сразу об этом не сказал?

Схватил он мешки огромные, роздал их слугам, себе самый большой взял и побежал на берег моря, а сын и слуги – за ним.

А Доль Све смотрит им вслед и смеётся. Потом взял он, не мешкая, долговые бумаги, что хозяин у крестьян набрал, сложил их во дворе в огромную кучу и зажёг яркий костёр. И все смотрели на этот костёр и радовались.

А жадный хозяин, его злой сын и жестокие слуги до сих пор у моря сидят да черепаху ждут.

Давным-давно жили-были старик со старухой. Старуха за домом смотрела, а старик в горы по дрова ходил. Все бы хорошо, вот только не было у них детей, и это их очень печалило. Как-то раз собрался старик за дровами, поглядел на старуху и спрашивает:

– Что это ты, старуха, печальная какая? А старуха ему и отвечает:

– Как же мне, старик, не печалиться? Нет у нас ни сына, ни дочки. Помрём – и похоронить будет некому.

Вздохнул старик тяжело, взял своё чиге и молча из дому вышел.

Пришёл он в горы, слышит: где-то птичка поёт, и голос у неё как колокольчик хрустальный звенит. Огляделся старик по сторонам, видит: на дереве пичуга сидит. Брюшко у неё что трава изумрудная, грудка точно небо синее – глаз оторвать нельзя.

Склонила птичка голову набок, посмотрела на старика глазами-бусинками и на другое дерево перелетела. Сидит она на ветке и на старика смотрит, словно за собою манит. Подошёл старик поближе, а пичуга вспорхнула и дальше полетела. А сама поёт-заливается.

Пошёл за ней старик и зашёл в самую чащу. А птичка поднялась в небо и пропала, только её и видели. Прислушался старик – не поёт птица, тихо вокруг, лишь где-то ручеёк журчит. Посмотрел старик по сторонам: под скалой родник бьёт и вода в нём прозрачная, чистая.

Подошёл он к роднику, встал на колени и давай воДу пить. Только сделал первый глоток, как распрямилась его сутулая спина, перестали дрожать старые ноги, побежала по жилам горячая кровь. «Ну и чудеса», – подумал старик. Протянул он руку, чтобы за бороду себя подёргать – уж не сон ли ему приснился, – а бороды-то и нет, словно её и не было.

Обрадовался старик: неужто набрёл он на родник молодости, о котором в деревне рассказывали?

Сделал старик ещё глоток, и в тот же миг исчезли с его лица глубокие морщины, и превратился старик в молодого юношу. Схватил он поскорее чиге и домой побежал. Бежит, а сам дорогу запоминает, чтобы старуху к роднику привести.

А старуха ждала-ждала своего старика и навстречу пошла. «Может, устал старый? Дай помогу», – думает.

Бредёт старуха по дороге, а навстречу ей юноша спешит. Остановила его старуха и спрашивает:

– Не видал ли ты старика с дровами? Ушёл он с утра в горы, да так и не воротился.

А юноша-то как расхохочется:

– Посмотри-ка на меня повнимательней, старая! Неужто не узнаёшь своего Кима?

Испугалась старуха: голос-то вроде знакомый. Рассказал ей Ким всё, что с ним приключилось, и к чудесному роднику повёл. Сделала старуха два глотка и превратилась в прекрасную девушку. Взялись юноша с девушкой за руки и домой пошли.

Подошли они к дому, а у ворот сосед стоит.

– Добрый вечер, сосед, – говорит ему Ким. А сосед его и не узнаёт.

Рассказал ему Ким всё, что с ним приключилось, загорелись у соседа глаза:

– Говори скорей, где родник бьёт?

Объяснил Ким, как родник найти, и сосед бегом домой побежал. Надел он халат новый, нацепил шляпу огромную и поспешил в горы.

Пришёл на то место, о котором ему Ким говорил, видит: под скалой родник бьёт. Стал сосед на колени, выпил глоток, выпил другой и в юношу превратился. Подумал-подумал: «Хочу моложе Кима быть», сделал ещё глоток и мальчиком стал. Отёр сосед губы: «Эх и вкусна вода-то! Выпью-ка я ещё глоточек!» Решил он так и давай воду пить.

Пошёл вечерком Ким к соседу, а того дома нет! Испугался Ким – уж не случилось ли чего? – и к роднику побежал. Прибежал и видит: лежат на земле халат новый и шляпа огромная, а соседа не видать. Подошёл Ким поближе, приподнял шляпу – что за чудо? Лежит под шляпой младенец и крепко спит.

Покачал Ким головой:

– Ах, какой же ты глупый, сосед! Разве можно так много чудесной воды пить?

Завернул он малютку в халат и домой принёс. Увидала ребёнка жена, обрадовалась: давно ведь она мечтала сына иметь.

Так и стали они втроём жить, и вырос из малыша добрый и хороший человек.

Случилось это в старые-престарые времена, когда как люди, курили табак.

Молотили крестьяне ячмень на дворе у помещика. Солнце вовсю палит, жара, духотища; устали крестьяне,сил нет. А тут ещё помещик на циновке сидит, трубку длинную курит,за работниками наблюдает.

Вдруг, откуда ни возьмись, цыплёнок выскочил и по двору побежал.

И вот нечаянно один крестьянин – Док Све его звали – прибил цыплёнка своим цепом. Испугались крестьяне, а Док Све хозяину в ноги упал.

– Прости меня, – говорит, – не хотел я его убивать. А хозяин как раскричится:

– Ты моего лучшего цыплёнка прибил! Плати теперь за него! Вздохнул Док Све:

– Да ведь не виноват я, господин. И зачем вы так кричите? Ведь Цыплёнок всего несколько медяков стоит. Ну хорошо, заплачу я.

Ещё пуще раскричался хозяин:

– Несколько медяков, говоришь? Да мой цыплёнок девять лян* стоит!

* Ляна – серебряная монета в старой Корее.

– Помилуйте, господин, – взмолился Док Све, – где это видано, чтобы цыплёнок девять лян стоил? Да у меня столько денег отродясь не бывало!

– Ты что, спорить со мной собрался? – затопал ногами помещик. – Говори, будешь платить или нет?

Рассердился крестьянин:

– Не буду я за цыплёнка девять лян платить, несправедливо это! Пошли к судье – пусть он нас рассудит!

Сказал так крестьянин и к судье пошёл, и помещик туда же отправился. Идёт посмеивается: знает, что судья всегда за богатых стоит.

Крестьяне, что вместе с Док Све ячмень молотили, заспорили. Старики головой качают:

– Где это видано: с богачами судиться? Не дело затеял Док Све! А молодые за Док Све стоят:

– Правильно он поступил! Пусть судья их рассудит по правде, по совести! Пошли и мы на суд!

Пришли крестьяне в суд, а Док Све с помещиком уже там. Судья сидит толстый, важный, позади него два грозных стражника, по правую руку – писарь. Притихли крестьяне, стали слушать, как судья суд вершит. Вот судья посмотрел на помещика и спрашивает его вежливо:

– Расскажите, господин, что у вас приключилось?

Поклонился помещик судье, показал на Док Све пальцем и сказал жалобно:

– Негодный Док Све моего цыплёнка убил, а платить за него не желает. Если каждый чужих цыплят убивать будет, что тогда станет?

Посмотрел судья на Док Све, покачал головой строго:

– А ну говори, почему цыплёнка убил? Поклонился Док Све:

– Так ведь я не нарочно! Молотили мы ячмень, а цыплёнок отку-да-то выскочил и прямо под цеп угодил. Не хотел я его убивать!

– А почему денег за цыплёнка не платишь? – спрашивает судья.

– Я бы рад заплатить, да уж очень много он просит, – вздохнул Док Све. – Говорит, его цыплёнок девять лян стоит. А где это видано, чтобы за цыплёнка девять лян брать?

Призадумался судья, почесал в затылке и к помещику повернулся:

– Правда, что вы за цыплёнка девять лян просите? Поклонился помещик низко:

– Истинная правда, господин судья! Удивился судья:

– Почему же так много?

– Так ведь если бы Док Све не убил цыплёнка, цыплёнок бы кури-цей стал, – отвечает помещик, – а хорошая курица дорого стоит.

Закивал судья головой:

– Верно, верно!

Бухнулся тут Док Све судье в ноги.

– Помилуйте, господин, – говорит, – да ведь курица всего четыре ляны стоит!

Тут помещик как закричит на Док Све:

– Четыре ляны, говоришь? Какие такие куры четыре ляны стоят: Да мои куры совсем особые! Я их отборным зерном кормлю, студёной водой пою, они у меня в настоящих домиках живут – у каждой курицы свой домик есть. Куры мои все жирные, вкусные! За них и десяти лян не жаль. Если господин судья желает, может любую попробовать.

Опять почесал в затылке судья, потом подумал немного и говорит:

– Вот что, Док Све, прав твой хозяин, плати ему девять лян. Зашумели тут крестьяне, закричали:

– Неправильно судья судит! Не по совести! Все богачи заодно! А Док Све вдруг согласился.

– Хорошо, господин судья, заплачу я ему девять лян, – говорит,

Обрадовался помещик: ловко он у бедняка денежки выманил. И судья тоже рад: быстро он Док Све уломал, теперь и к помещику пойти можно, курочки отведать. Хотел он со своего места встать, а Док Све и говорит:

– Позвольте, господин судья, слово сказать.

– Чего там ещё? – заворчал судья. – Говори скорее! Поклонился судье Док Све и сказал:

– Раз вы приказали, заплачу я ему за цыплёнка, но прежде пусть он мне тридцать лян заплатит.

Судья так и подпрыгнул:

– Ты что, смеяться над нами вздумал? А Док Све отвечает почтительно:

– Разве посмею я над господином судьёй да над господином помещиком смеяться? Я только вот что сказать хочу. Господин помещик рассказывал, что своих кур отборным зерном кормит и на зиму каждой курице домик строит. Посчитайте-ка, сколько цыплёнок зерна съест, пока курицей станет? Маля* два, не меньше. А маль зерна целых пятнадцать лян стоит. Вот пусть и заплатит мне помещик за то зерно, что его цыплёнок не съел.

* Маль – мера веса, около 20 килограммов.

Захохотали крестьяне:

– Молодец, Док Све! Здорово ты их обвёл!

А судья только руками развёл: ну и Док Све, самого судью перехитрил!

В давнее время жил в провинции Пхенандо богатый помещик. Любил он вкусно поесть, любил и поспать всласть, но больше всего любил разные истории слушать. И была у помещика дочь, красавица писаная. Много достойных юношей добивалось её руки, но богач всем отказывал, не хотел отдавать дочь замуж.

Однажды вышли из дома слуги помещика и повесили на ворота длинную бумагу. А на бумаге той было написано:

Тот, кто хочет жениться на моей дочери, пусть расскажет мне три небылицы. Если заставит меня сказать три раза «неправда» – отдам ему свою дочь в жёны.

Прочитали бумагу старые люди, покачали головой: «Надо же такое придумать!» А юноши, те, что на дочери помещика жениться мечтали, стали истории выдумывать. Навыдумывали небылиц всяких и к помещику отправились.

Пришли в дом, вошли в большую комнату. Смотрят: посреди комнаты хозяин сидит, трубку длинную курит. Поклонились ему юноши, хозяин три раза в ладоши хлопнул, и началось состязание. Долго рассказывали юноши разные истории, но ни разу не удивился помещик.

Вот рассказали юноши всё, что придумали, улыбнулся помещик.

– Что ж, – говорит, – видно, не родился ещё жених для моей дочери.

Вдруг вышел вперёд ещё один юноша. Штаны на нём старые, рубаха в заплатах. Переглянулись женихи-неудачники.

– Этот ещё откуда пожаловал? – Кто его в дом пустил?

А юноша подошёл к помещику, поклонился и молвил:

– Зовут меня, господин, Пак Доль, а живу я в Тигрином ущелье. Слышал я, что отдадите вы дочь тому, кто заставит вас три раза «неправда» сказать. Вот и пришёл я попытать счастья.

Сел Пак Доль, поджав ноги, и рассказал такую историю:

– У нас в Тигрином ущелье всю зиму снег валит. Он всё идёт и идёт, пока все дома да дороги не засыплет. Так мы под снегом и живём. А птицам бедным деваться некуда. Летают они без толку – кругом ни кустика, ни травиночки. А мы разгребём у окна снег, насыплем на ладонь зёрен, из окна руку высунем и птиц поджидаем. Как сядет птица на руку, так мы её и хватаем. За зиму столько фазанов и куропаток наловим, что весь год потом ими кормимся. А вы, господин, деньги тратите, на рынке птиц покупаете. Приезжайте лучше в Тигриное ущелье, будем вместе фазанов ловить.

– Да ведь неправду ты говоришь! – стукнул трубкой об пол помещик.

Засмеялся Пак Доль:

– А то как же! Конечно, всё выдумал. Помолчал немного и стал дальше рассказывать:

– У нас в Тигрином ущелье неурожайных лет отродясь не бывало. А всё потому, что умеем мы за полями ухаживать.

Усмехнулся помещик:

– Ну-ка, как это вы за ними ухаживаете? Мои крестьяне вон как стараются, а уж коли нет урожая, ничего поделать не могут.

– А вы не перебивайте меня, господин, – спокойно отвечает Пак Доль. – Я вам сейчас всё объясню. Сажаем мы в Тигрином ущелье рис, поливаем его водой хорошенько, а потом все поля большими циновками покрываем.

– Ишь чего надумали! – снова перебил помещик Пак Доля. – Это зачем же поле циновками закрывать?

А Пак Доль будто и не слышит помещика, знай своё рассказывает:

– Застилаем, значит, циновками поле и ждём, пока рис вырастет. Растут стебельки и через дырочки на свет вылазят. Потом сорняки вырастают, а дырочки-то уже все заняты – никак нельзя сорнякам из земли вылезти. Вот они и гибнут все до единого. Потому и нет у нас сорняков никогда, и рис наш растёт без помех.

Вскочил помещик с кресла.

– Ну, Пак Доль, опять ты...

Чуть-чуть у богача запретное слово не вырвалось. Хорошо, что вовремя прикусил он себе язык. А Пак Доль всё не унимается:

– Мы рис не молотим никогда и, что такое цеп, не знаем. Берём циновку с четырёх концов и разом с земли поднимаем. Стебелёк тоненький через дырку пролезет, а зерно, всё как есть, на циновке останется. Почему бы и вашим крестьянам не делать так?

Как подпрыгнет тут помещик, как крикнет в сердцах:

– Неправда это, лживый ты человек! – и тут же ладонью себе рот зажал. Зажать-то зажал, да уж поздно: все запретное слово слышали.

А Пак Доль вытащил из-за пазухи узелок, достал из узелка длинный свиток и сказал почтительно:

– Узнал отец мой, что я к вам в дом собираюсь, и дал мне свиток, а на свитке написано, что ваш дедушка моему триста лян должен остался. Вот я и пришёл долг получить.

Побагровел помещик от злости.

– Неправда это! Не мог помещик мужику задолжать.

А Пак Долю только того и надо.

Женился он на красавице, увёл её из дома отца, и прожили они в мире и счастье до ста лет.

И дети их выросли такими же умными и весёлыми, как Пак Доль.

В давние времена жил сборщик налогов, по фамилии Хван.

Всю жизнь мечтал Хван стать старшим сборщиком, да все ему никак не удавалось. Чего он только ни делал, как ни старался – всё впустую, не назначали его старшим, и только. "Я дни и ночи тружусь, сна-отдыха не знаю, а никто меня не ценит, – сокрушался Хван. – Что бы такое придумать, чтобы сам ван Кореи обо мне узнал?"Думал он, думал и придумал. Приехал в дальнюю деревушку, собрал народ и сказал:

– Хочу получить я в два раза больше риса, чем в прошлом году получал, да ещё три корня женьшеня в придачу. Не принесёте рис да женьшень – всех с земли прогоню! Даю вам неделю сроку.

Сказал он так и стал податей ждать, а сам радуется: "Соберут со всей страны рис, а ван и спросит: «Кто больше всех риса собрал?» Поклонится тут ему самый главный сборщик налогов и скажет: «Хван больше всех риса собрал, да ещё три корня женьшеня прислал в придачу». Обрадуется ван и назначит меня старшим сборщиком".

Дожидается Хван назначенного срока, а крестьяне по дворам ходят, зерно собирают. Вот собрали они всё до единого зёрнышка, все амбары вычистили, но риса всё равно не хватает. А уж о женьшене и говорить нечего: разве можно за неделю драгоценный корень найти? Что бедным крестьянам делать? Собрались они все вместе, сели в кружок и стали думать, как от Хвана избавиться. Долго думали, да так ничего и не придумали.

Вдруг подходит к ним старый охотник и говорит:

– Прослышал я про вашу беду, люди добрые, и вот что хочу вам сказать. Поймал я вчера тигра лютого и в ящик посадил. Что, если Хва-ну тигра послать? Может, уберётся он тогда восвояси?

Переглянулись крестьяне:

– Дело говорит старый охотник. Пошлём Хвану тигра, поглядим, как он тогда попляшет.

Велели крестьяне двум парням ящик снести, а сами ждать стали, что дальше будет.

Еле-еле дотащили парни ящик: уж очень тяжёлый был – видно, большой тигр попался. Притащили они ящик Хвану, а Хван и спрашивает:

– Что это вы принесли?

Поклонились ему крестьяне и отвечают почтительно:

– Это вам в благодарность за то, что налоги по справедливости берёте.

Подбоченился Хван, грудь колесом выпятил.

– Спасибо, спасибо, молодцы, – говорит. Поклонились крестьяне ещё раз и домой пошли.

А Хван вокруг ящика ходит. «Интересно, что там спрятано? – думает. – Может, косуля или олень с рогами? Ишь как брыкается, ящик-то ходуном ходит. Надо его приоткрыть немного: неровен час, задохнётся подарок».

Подошёл он к ящику, открыл крышку, а тигр как выпрыгнет!

– Ой-ой-ой! – завопил Хван и наутёк пустился, только его и видели.

А тигр в горы убежал – противно ему было Хвана есть. С тех пор за сто ли обходил Хван эту деревню. И старшим сборщиком он не стал.

Давным-давно стояла у самой границы маленькая деревушка. И жил в той деревушке весёлый парень, по фамилии Пак. Все любили его: старики за то, что почтительным был, парни за то, что был силачом первым, а девушки за то, что лучше его никто песен петь не умел. И любил этот Пак самую красивую девушку в деревне, и она любила его, и решили они пожениться. Ранней весной собралась вся деревня к Паку на свадьбу, пили вино и желали молодым счастья. И вдруг – ттэн-ттэн-ттэн – забил вдали колокол. Мигом смолк каягым*, перестали танцевать девушки, а старики рассказывать поучительные истории. Все знали: звонит колокол-значит, напал на страну враг.

* Каягым – музыкальный инструмент.

Услыхав тревожный звон, поднялись со своих мест мужчины, взяли луки и стрелы. И Пак тоже встал.

– Оставайся с молодой женой, Пак, – уговаривают его. – Мы скоро прогоним врага и вернёмся.

Глянул на невесту Пак, улыбнулся: знал, что она скажет. А она взяла его за руку и сказала твёрдо:

– Иди защищать родную землю, Пак. Разве можем мы быть счастливы, когда страна наша в беде! Иди и возвращайся с победой.

Ушли мужчины на границу, а женщины дома с детьми остались. Три дня и три ночи бились крестьяне с врагом, но не смогли они одолеть чужеземцев: многих перебили враги, а остальных в плен взяли.

Дошла об этом весть до женщин. Собрались они все вместе.

– Умрём, а не отдадим деревню врагу, – говорят.

Стали они думать, как деревню защитить; вышла вперёд невеста Пака и говорит:

– Надо вокруг деревни вал земляной сделать и за валом укрыться.

Принялись женщины вал насыпать, а мальчишки им помогают: таскают огромные камни да воду. Подошли враги к деревушке, а женщины на них с вала кипяток льют, камни бросают – никак и не подступиться.

Видят чужеземцы – не взять им деревни. Окружили они её тогда плотным кольцом и принялись ждать; сидят у костров, посмеиваются: «Всё равно им без еды да питья долго не выдержать». А женщины в это время совет держат, как врагов перехитрить, думают.

Дождались они ночи, а когда зашла за тучи луна, невеста Пака перелезла через высокий вал и стала яму рыть. Всю ночь рыла и вырыла огромную ямищу, а потом острых камней в неё набросала.

На рассвете взяла она кувшин с водой, снова через вал перебралась и мимо вражеского стана пошла. Увидали её враги, схватили и к начальнику привели. Стал её начальник допрашивать:

– Ты зачем из деревни вышла?

Молчит невеста Пака, словно в рот воды набрала. А начальник кивнул головой, и в палатку Пака ввели, а с ним ещё десятерых – тех, кого в плен взяли. Бросилась к Паку девушка, а начальник приказывает:

– А ну, говори немедля, не то всем им головы долой.

– Не надо, не говори! – закричал Пак, а враги подскочили к нему и из палатки вытолкали.

Заплакала невеста Пака:

– Не убивай их, великий полководец! Я тебе всё расскажу. Ночью пришли к нам на подмогу войска вана нашего. Их так много, что всех и не счесть. Пики у них длинные, мечи острые, кони быстрые. Вот и решила я принести им воды.

Сказала она так, а начальник как хлопнет себя по коленкам:

– Негодная лгунья! Да как могли они в деревню проникнуть, когда моё войско со всех сторон её окружило?

Улыбнулась невеста Пака:

– А у нас подземный ход есть. Видишь яму у самого вала? Это и есть наш ход, и идёт он к самому Восточному морю, там-то воины вана и спустились в подземный ход и по нему до деревни дошли.

Обрадовался начальник, расхохотался, довольный.

– Поведёшь нас ночью к подземному ходу, – говорит. – А ослушаешься, всех пленников перебью и тебе пощады не будет.

Закрыла девушка лицо руками, будто плачет горько, а сама смеётся от радости: обманула она врагов жестоких.

А начальник дождался тёмной ночи, собрал своих воинов и велел им к яме ползти, да по одному туда прыгать. И сам первым пополз.

Прыгнул он в яму да как завопит. И в тот же миг на вал женщины выбежали. «Мансе!» – кричат и во врагов камни бросают. Услыхала невеста Пака победный клич, побежала бегом в палатку, где любимый с товарищами сидел, развязала им руки-ноги, и они на врага бросились. Совсем перетрусили чужеземцы: начальник исчез куда-то, со всех сторон камни да стрелы летят.

– Бежим скорее! – закричали они и наутёк пустились. Добрались они до родных краёв, сказали правителю:

– Это удивительная страна, даже женщины там храбрые воины! Нельзя на них нападать: всё равно ничего из этого не получится.

С тех пор уже не осмеливались они границу переходить. И Пак со своей верной женой жили долго и счастливо.