Жили-были муж с женой. Муж очень любил ловить рыбу, но редко-редко удавалось ему поймать хоть что-нибудь.

И вот однажды ему повезло: он вышел из дому ранним утром и поймал в один присест девять форелей. Очень довольный пришел он домой и сказал жене:

– Сегодня у меня удача: я поймал девять форелей, приготовь их, а я схожу за священником и приглашу его закусить с нами.

Жена приготовила форели и говорит сама себе:

– Съем-ка одну, попробую, каковы они.

Она съела одну форель, облизала губы и взялась за другую:

– Вкусно! Съем-ка еще одну, так ли она хорошо, как первая.

Съела вторую форель и думает: Теперь из трех, приходящихся на мою долю, осталась только одна, съем уж и ее .

Съела и третью, а потом говорит:

– Съем одну из мужниных. Так! Вот и готово. Кажется, они еще и получше моих. Чтобы проверить, съем еще одну.

Съела. Осталось на блюде всего четыре форели. Посмотрела она на них и подумала: Если я съем еще одну, будет ровно три – по одной на каждого... Съем-ка я свою. Превосходно! Попробуем, так ли хороша и вторая... Эх, куда ни шло! Если священнику так хочется форелей, пусть сам идет ловить их. Съем и последнюю...

Вот приходит муж вместе со священником и спрашивает у жены:

– Готовы форели?

– Да, да! Совсем готовы! Садитесь, сеньор священник, садитесь за стол!

Священник сел, а женщина отозвала мужа и говорит потихоньку:

– Наточи хорошенько нож – нарезать хлеба.

Муж отвечает:

– Да ведь он и без того остер.

А она свое: наточи да наточи.

Муж пошел точить нож, а жена говорит священнику:

– Знаете ли вы, сеньор, что делает мой муж?

– Нет, не знаю.

– Так вот что: он точит нож, чтобы отрезать вам уши, он мне сам это сказал; боюсь, что он сошел с ума. Спасайтесь, сеньор священник, бегите скорее, бегите!

Священник бросился бежать, а жена зовет мужа:

– Сюда! Сюда! Священник унес наши форели! Догони его! Догони!

Муж побежал за священником и кричит ему вдогонку:

– Сеньор священник! Сеньор священник! Дайте мне одну штучку! А еще лучше парочку!

А священник отвечает:

– Ни одного, ни двух! Мои уши не для вас!

Жили на свете муж и жена, и не было у них детей. Просили они Бога, чтоб сына им послал, хоть самого маленького. Просили-просили, и родился у них сын, маленький, как зернышко гороха. Так и назвали его Горошинкой.

Только он на свет появился, как говорит матери:

– Матушка, я хлеба хочу.

Дала ему мать каравай. А он съел и еще просит. Мать еще дала, потом еще и еще. Съел Горошинка один за другим девяносто караваев и говорит матери:

– Приведи ты мне, матушка, нашу ослицу и собери отцу поесть, я ему в поле свезу.

– Куда тебе ехать, мал ты еще!

– А ты приведи, увидишь.

Что тут станешь делать, привела мать ослицу, лукошко с едой приторочила. Подпрыгнул Горошинка, уцепился за лукошко, перебрался по холке и влез ослице в ухо. Кричит оттуда:

– Эй, пошла! Эй, пошла!

Так и погоняет ослицу, а та слушается. Посреди дороги встретились им цыгане. Видят цыгане, что ослица одна идет, и говорят:

– Вон ослица без хозяина, возьмем-ка ее себе.

А Горошинка кричит:

– Не троньте ее, есть у нее хозяин! Не троньте ее, есть у нее хозяин!

Услыхали это цыгане, решили, что ослица заколдованная, и разбежались от страха.

А Горошинка приехал к отцу и кричит ослице:

– Тпру!

Встала ослица, а отец не знает, что и сказать от удивления. Слышит:

– Помоги мне, батюшка, из уха выбраться, я тебе поесть привез.

Удивился отец, помог. А Горошинка очутился на земле и говорит:

– Ты, батюшка, поешь, а я поле вспашу.

– Ну, нет, мал ты еще работать.

– А вот и не мал, ты погляди, как я управлюсь. Вспрыгнул волам на ярмо и кричит:

– Эй, пошел, Пегий! Эй, пошел, Пестрый!

Тронулись волы. Не успел отец поглядеть, а уж поле вспахано. Отвел Горошинка волов под навес, а сам прилег отдохнуть к Пестрому в кормушку. Вол и не заметил, как проглотил Горошинку. Смотрит отец, а сына нет. Стал он звать:

– Горошинка, ты где? А Горошинка в ответ:

– Я у Пестрого в брюхе, батюшка! Убей его, а я тебе двадцатерых таких верну.

Что тут поделать, убил отец Пестрого, вспорол ему брюхо, но сколько ни искал Горошинку в воловьих кишках, так и не нашел. А ночью подкрался волк, съел кишки, а с ними и Горошинку.

Стал волк в гору подыматься, а Горошинка кричит:

– Пастухи, пастухи, держите волка! Пастухи, пастухи, держите волка!

Выбежали из шалашей пастухи, бросились на волка и убили его. Вспарывают ему брюхо, а Горошинка оттуда:

– Осторожней, меня не заденьте! Осторожней, меня не заденьте!

Обыскали пастухи волчье брюхо, а Горошинку так и не нашли.

Тогда сделали они из волчьих кишок барабан, и оказался Горошинка в барабане.

А на пастухов разбойники напали. Разбежались пастухи, барабан бросили.

Разбойники уселись под деревом, стали добычу делить: много они всего награбили. Главарь их говорит:

– Этот кувшин тебе, этот ему, а этот мне. Горошинка как закричит из барабана:

– А мне?

– Что такое? Кто это голос подает? Кто тут не согласен?

Переглянулись разбойники. Главарь за свое:

– Это чаша тебе, эта ему, а эта мне. А Горошинка снова:

– А мне ничего?

– Что такое? – разозлился главарь. – Кто это опять голос подает?

Молчат разбойники. Тут Горошинка как ударит в барабан. Видят разбойники, барабан сам по себе играет, кинулись врассыпную, все награбленное побросали.

А Горошинка продырявил барабан ноготком и вылез наружу. Собрал он разбойничью добычу и домой отправился. Обрадовались отец и мать: сын живой да еще столько добра принес. Говорит Горошинка отцу:

– Обещал же я тебе, батюшка, что за одного Пестрого двадцатерых верну.

Так и жили они в радости и довольстве, пока не пришли в деревню разбойники. Захотел один из них пить и постучал в дом Горошинки, чтобы ему воды вынесли. Мать вышла и подала разбойнику воды в том, что под руку подвернулось. А это была чаша из тех, что разбойники награбили. Разбойник хвать ее и спрашивает:

– Откуда у тебя эта чаша? Ведь она моя.

Мать испугалась и поскорей в доме заперлась. А разбойник говорит своим сотоварищам:

– Узнал я, где наши сокровища. Этой ночью мы их добудем.

Но Горошинка тоже времени даром не терял, когда мать ему все рассказала:

– Не гаси огонь, матушка, мало ли что понадобится.

А сам устроился возле очага, приготовил охапку хвороста да котел со смолой на огонь поставил. В полночь слышит: забрались разбойники на крышу, перешептываются. А главарь сунул голову в дымоход и говорит:

– Вот здесь и заберемся. Обвяжите меня веревкой, я спущусь.

Горошинка мигом вздул огонь, хвороста подбросил, разжег его как следует, закипела смола. Главарь как закричит:

– Подымайте, горю! Подымайте, горю! Не успели разбойники его подхватить, плюхнулся он прямо в котел и сварился заживо. А остальные разбежались и уж никогда больше в тех местах не показывались.

Птенец-бубенец, тут и сказке конец, щегол-щеголек, малым детям – урок.

Была у короля и королевы одна-единственная дочь, но вот королева умерла, и король снова женился. Все бы хорошо, да у новой королевы тоже родилась дочь. Невзлюбила тогда королева падчерицу. Все что-нибудь ей недоброе сделает. И чем больше родная дочь подрастает, тем неродной хуже. Держат ее как на побегушках – то стирать пошлют, то велят за водой на ручей сходить, то еще чего придумают. Сделай, подай да принеси; сделай, подай да принеси. А королевина родная дочь все дома без дела сидит, палец о палец не ударит.

Вот однажды посылает мачеха падчерицу стирать. Дает ей белье, а белье грязное-прегрязное, дает ей кусочек мыла, малюсенький-премалюсенький, и горшок супу. И приказывает:

– Смотри белье отстирай дочиста, чтобы сверкало. И обратно принеси два больших куска мыла и горшок, полный супу.

Пошла девушка грустная да печальная и встречает по дороге бабушку-старушку. Спрашивает ее бабушка:

– Ты что так печалишься? Отвечает ей девушка:

– Послала меня мачеха на реку белье стирать, грязное-прегрязное. Дала мне малюсенький кусочек мыла – стирать и горшок супу – пообедать. А сама наказывает: чтоб белье было чистое-пречистое да чтоб я назад принесла два больших куска мыла и полный горшок супу.

– Возьми мою корзинку, – молвила старушка, – клади туда белье с мылом, похлебай супу и посмотри потом на небо.

Так девушка и сделала. Посмотрела на небо, а с неба упала ей на лоб золотая звездочка. И видит девушка: белье-то в корзине чистое-пречистое, так и сверкает, а рядом два куска мыла лежат. Поела она супу вдосталь, смотрит, а горшок снова полный. Что ж, взяла девушка свои вещи и пошла домой.

Увидела мачеха у нее золотую звездочку на лбу и спрашивает, как было дело. Рассказала ей девушка про бабушку-старушку, как дала ей бабушка корзинку и велела есть суп да на небо смотреть.

Тут мачеха – а была она завистлива – зовет свою дочь и велит ей:

– Теперь ты пойдешь на реку белье стирать. Глядишь, тоже вернешься с золотой звездочкой на лбу.

Пошла ее дочь стирать. Встретила бабушку-старушку и давай жаловаться на мать, будто та ее работой замучила. Поняла старушка тут их зависть да хитрость, и получили они свое наказание. Посоветовала ей старушка сложить белье и мыло в корзину да на небо посмотреть. Та взглянула на небо, а ей прямо на лоб ослиный хвост упал. А белье в корзине черным-черно стало от грязи. И горшок с супом опустел – она и поесть не успела. А мыло и вовсе исчезло. Так и пошла королевина дочь домой с ослиным хвостом на лбу.

Пришла домой. Разозлилась мачеха, разъярилась. Уж совсем стала падчерицу мучить: на кухню ее отправила – печь прочищать да золу выгребать. А люди прозвали девушек Ослиным хвостом и Золотой звездочкой.

Пришло воскресенье, мачеха с родной дочерью, Ослиным хвостом, поехали на выезд в карете. Разрядила мачеха родную дочь получше, чтобы красавицей казалась. А народ смеется:

– Что за посмешище такое! Золотая звездочка золу разгребает, а Ослиный хвост на карете разъезжает!

Вот однажды собирается король, их отец, далеко куда-то ехать. Спрашивает дочерей, что им в гостинец привезти. Девушка Ослиный хвост говорит отцу, что хочется ей платье, да чтоб было красивое-прекрасивое, а еще шляпу из перьев и туфли понаряднее. А Золотая звездочка попросила веточку с первого дерева, что отцу в дороге попадется.

Отправился король в путь и первое, что увидел, как раз дерево и было. Сошел с коня, срезал веточку с дерева для своей дочки. А потом заехал в город, купил там платье, шляпу и туфли для другой дочки. Вернулся домой и дает дочерям прошенное-обещанное.

А через несколько дней соседний король устроил бал, объявил, что ищет себе невесту.

Собирается мачеха на бал, берет с собой дочь Ослиный хвост. Одела ее, разнарядила во все красивое да пышное. А Золотую звездочку оставила на кухне, дала ей чечевицу, чечевица вся в золе: чтоб всю к утру от золы очистила. В богатую карету сели и уехали на бал.

Взяла Золотая звездочка свою веточку и говорит:

– Птички, пташечки! Летите мне помогать!

А ту ведь веточку волшебную ей бабушка-старушка послала. И слетелось видимо-невидимо птиц. Чуть не за одно мгновение всю золу с чечевичных зерен очистили. А Золотая звездочка просит свою веточку, чтобы дала она ей богатый наряд в золоте, серебре да кружевах – на бал поехать. Нарядилась, через трубу наружу выбралась и поехала на бал – и сама красавица, и карета у нее богатая.

Приезжает на бал. Увидел ее король, только с ней и танцует. Видно, сразу в нее влюбился. И признался ей король, что хочет на ней жениться. Тут Золотая звездочка сказала ему, что сразу ответа не даст, пусть он подождет. А мачеха со своей дочерью от зависти чуть не лопнули, что объявилась на балу такая красавица.

Поздно ночью Золотая звездочка собралась домой возвращаться. Села в свою карету, а король тоже к ней садится, хочет проводить. Так и проводил ее до дому. А по дороге Золотая звездочка ему сказала, что согласна выйти за него замуж. Так они и стали женихом и невестой, и Золотая звездочка обещала опять на бал приехать. А дома оделась в свои лохмотья и пышный наряд волшебной веточке отдала.

Тут как раз возвращаются с бала и Ослиный хвост с матерью.

– Ах, что за девушка-красавица на балу была, танцевала! Кто же это такая? Откуда взялась? Все танцует и танцует с королем, весь бал с ним протанцевала. Откуда такая взялась-прибыла?

А Золотая звездочка приговаривает:

– Если б я на бал пошла, я не хуже бы была! Если б я на бал пошла, я не хуже бы была!

Услыхала мачеха:

– Молчи, хрюшка! Какая нашлась красавица!

Пришло время новый бал королю устраивать. Одела снова мать-королева свою дочку попышней да понарядней, а Золотой звездочке опять велела золу с чечевицы счищать. Взяла Золотая звездочка свою волшебную веточку и говорит:

– Птички, пташечки! Летите мне помогать!

Прилетели птички, всю чечевицу очистили. Золотая звездочка просит свою веточку, чтоб дала она ей богатый наряд в золоте, серебре да живых цветах – на бал поехать. Нарядилась, через трубу наружу выбралась и поехала на бал – и сама красавица, и карета у нее богатая.

А король уж ее ждал, они ведь теперь жених и невеста. Приезжает Золотая звездочка, король ее сразу повел танцевать. И опять всё танцуют да танцуют друг с другом, никак не натанцуются.

Поздно ночью собирается Золотая звездочка домой и обещает королю снова на бал прийти. И опять король ее домой проводил. Возвратилась Золотая звездочка домой, старое платье надела, а богатое обратно волшебной веточке отдала.

Приезжают домой мачеха с дочерью, а Золотая звездочка на кухне сидит.

– Ах, что за девушка-красавица на балу была, танцевала! Откуда такая взялась-прибыла?

А Золотая звездочка приговаривает:

– Если б я на бал пошла, я не хуже бы была! Если б я на бал пошла, я не хуже бы была!

Мачеха злится, завидует:

– Молчи ты, хрюшка! Тебе ли хвастаться! Пришло время и третий бал давать королю. Снова собирается туда королева-мачеха. Принарядила дочь Ослиный хвост еще пышней, чем раньше, дала Золотой звездочке чечевицу от золы очищать и помчалась с дочерью на бал в богатой карете.

Уехали они, а Золотая звездочка снова зовет птичек-пташек.

– Птички, пташечки! Летите мне помогать! Птички сразу слетелись, чечевицу поочистили. А девушка просит у волшебной веточки самое красивое платье, нарядное, как никогда. И чтоб было оно увешано колокольчиками из золота да серебра, и чтоб башмачки были у нее золотые. Оделась в чудесное платье и на бал в карете отправилась. А в карету шесть белых коней впряжены.

Король ждет ее, дожидается. Прибыла его невеста, только с ней он и танцует, от себя на шаг не отпускает. А колокольчики чудо как позванивают. Повел король невесту угощать разными угощениями. А королева да Ослиный хвост смотрят да завидуют. Забылась Золотая звездочка, долго во дворце задержалась, а как вспомнила, что пора возвращаться, скорей к карете побежала. Да по дороге обронила башмачок. Король подобрал башмачок, а Золотая звездочка одна домой уехала. Возвратилась домой, весь наряд волшебной веточке отдала, в старые лохмотья оделась.

Тут и мачеха возвращается с дочкой-королевной.

– Ах, что за девушка-красавица на балу была, танцевала! Откуда такая взялась-прибыла? – А сами завидуют да злятся. – А как с бала уезжала, башмачок потеряла с ноги, король его подобрал. И объявил король, что, чей это башмачок, на той и женится. И кто она такая-то? Откуда взялась-приехала? Знать никто не знает.

А Золотая звездочка приговаривает:

– Башмачок-то это мой, да спешила я домой! Башмачок-то это мой, да спешила я домой!

– Замолчи ты, хрюшка грязная! Тебе ли красотой хвалиться! – злится мачеха.

Король тем временем всю округу объехал, ищет свою невесту, башмачок всем красавицам на ногу примеряет. Дороги-то не помнит, по которой ее провожал. В какой дом ни зайдет, нет его красавицы и башмачок никому впору не приходится.

Вот подъезжает король к дому той королевы-мачехи. Видит королевна Ослиный хвост, что король приехал, бежит башмачок примерять. Нет, не налезает. Король и спрашивает, а что, нет ли здесь еще девушек. Королева-мачеха отвечает:

– Только одна и осталась, да она же на кухне золу из печи вычищает, такая страшная да грязная!

Король просит:

– Пускай ее позовут!

Золотая звездочка нарядилась в платье с золотыми да серебряными колокольчиками и выходит к ним. Смотрят, на ноге у нее золотой башмачок, а другая нога босая. Увидел-узнал король свою красавицу; примеряет ей башмачок – совсем впору пришелся. Повез ее к себе во дворец и свадьбу сыграл.

А мачеху с ее родной дочкой король простил.

И жили они, поживали в счастье, жевали сласти, да и мне давали отчасти.

Повадилась лиса в курятник через дыру в стене лазить, да такую узкую, что едва протискивалась. Поэтому остерегалась она больше двух кур за раз съедать, а то живот набьет и в дыру не пролезет. Съест, бывало, одну курицу и пробует: пройдет ли в дыру. Если проходит, другую ест. Потом еще раз попробует, видит: в самый раз, больше нельзя, пора домой возвращаться. Заметил хозяин курятника пропажу и говорит:

– Эта злодейка лиса всякий день двух кур таскает. Ну, попадись она мне!

А лиса как раз волка встретила, он ей и говорит:

– Откуда, кума лиса, в такую рань? Лиса ему:

– Откуда, кум волк? Да вот ходила курятины отведать, тут неподалеку. Хочешь наесться до отвала, пойдем со мной сегодня ночью.

– Я бы не прочь. Только ведь ты проведешь меня, как всегда, а?

– Что ты, кум! Даю слово, сегодня ночью ты наешься курятины так, что с места не сдвинешься. На том и сговорились. Как стемнело, пришел волк к лисьей норе и кричит:

– Эй, кума, выходи, пора! Эй, кума, выходи, пора! Вышла лиса, двинулись они к курятнику. По дороге лиса говорит волку:

– Нам бы с тобой, кум, хозяину не попасться. Сделаем так: ты наедайся вволю, а я за дырой послежу.

Подкрались к курятнику, лиса первой влезла, волк – за ней. Лиса хвать курицу, волк – другую, мигом и съели. Потом лиса в дыру выбралась и тотчас назад, видит: ничего, не узко еще. Волк спрашивает:

– Что это ты, кума, делаешь? А она ему:

– Смотрю, не идет ли хозяин. Пока все тихо, ешь себе. По второй курице умяли. Лиса снова в дыру, только-только протиснулась. Волк ей опять:

– Что это ты, кума, делаешь? А она в ответ:

– Смотрю, не идет ли кто. Пока все тихо.

И назад забралась.

Тут волк как принялся за кур, набил брюхо до отвала, а того не замечает, что лиса ни кусочка не проглотила. Долго ли, коротко, а хозяин услыхал, как куры кудахчут, живо смекнул, в чем дело, запасся хорошей палкой – и в курятник. Лиса увидела его, шасть в дыру и наутек. Волк было за ней, а пролезть не может, хозяин его палкой и забил насмерть.

Жили во дворце король с королевой. Как-то раз отправился король на войну, а королева осталась со своей ключницей, злой, как змея подколодная.

Шли месяцы, и родила королева двух сыновей и дочь. А ключница королю написала, что родились у него деревянные дети. Король в письме приказал детей выбросить, а королеву убить. Чтобы злей королеву помучить, ключница ее в подвале замуровала, а детей положила в корзину и отнесла на берег реки неподалеку.

Шел мимо огородник овощи продавать, слышит: плачет кто-то. Подошел он и увидел корзину. Взял ее и отнес к себе в дом, где они с женой вдвоем жили. Своих детей у них не было, так они на чужих нарадоваться не могли.

Шли годы, дети росли здоровые да веселые, огородника с женой за отца-мать почитали. Огородник бедный был, не мог им купить игрушек и смастерил лошадок из камыша.

Вернулся король с войны и как-то раз проходил теми местами. Видит: дети в лошадки играют, прикрикивают: Скачи, ешь, пей! Подошел он и говорит:

– Где это видано, чтобы камышовые лошадки скакали, ели и пили? А девочка ему в ответ:

– А где это видано, чтобы женщина деревянных детей родила?

Удивился король и вернулся во дворец, призадумавшись. Через несколько дней снова ему дети встретились. Он спросил, где они живут. Дети показали, и король остановился поговорить с огородником. Слово за слово, огородник и рассказал, что дети у него приемные, он их у реки нашел и вырастил как родных.

Тогда король сказал, что дает во дворце праздник и приглашает его с женой и детьми.

В назначенный день пошли они во дворец, а девочка по дороге говорит братьям:

– Не ешьте ничего, пока я не попробую.

Пришли, а во дворце уже столы накрыты. Братья от яств глаз оторвать не могут. Сели они за стол, король приглашает:

– Угощайтесь, дети! А девочка ему в ответ:

– Мы не станем есть, пока за столом кого-то не хватает.

Король удивился, кого же, – девочка молчит. Тогда приказал король созвать всех придворных. Время идет, братья к еде так и тянутся. Девочка и говорит:

– Мы не станем есть, пока нет за столом нашей матушки. Король воскликнул:

– Вашей матушки?

– Да, нашей матушки, она в подвале замурована, а все эти лакомства отравлены.

Бросили кусочек кошке под стол, та проглотила и тотчас умерла.

Король так и застыл от удивления, а потом приказал страже осмотреть все закоулки во дворце. Девочка говорит, не надо, она, мол, сама знает, где искать.

Король поспешил за детьми. Спустились они в тот подвал, разрушили стену и нашли там бедную королеву, чуть живую. Король узнал ее, обнял, и все расцеловались. А злую ключницу они казнили и стали жить-поживать, за столом пировать.

В лесу, в маленьком, покосившемся домике, жила старушка. Чтобы как-нибудь прокормиться, она собирала хворост и продавала его в деревне. Старушка жила одна, боялась воров и на ночь крепко запирала дверь и окна.

Как-то ночью шел сильный дождь. Старая избенка дрожала от раскатов грома. Было очень холодно. Старушка сидела у огня.

Вдруг раздался сильный стук в дверь, старушка испугалась, подошла к двери и спросила:

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста! – ответил снаружи чей-то голос. – Я заблудился в лесу, весь вымок и дрожу от холода... – Кто вы такой?

– Хосе.

Старушка была глуховата. Она переспросила:

– Как вы сказали?

Путник, думая, что она хочет знать его полное имя, громко прокричал:

– Хосе Мария Андрее Флорес Фернандес.

Услышав столько имен, старушка совсем перепугалась.

– Ступайте своей дорогой! – сказала она. – Мой дом очень маленький, в нем не поместится столько людей!

У одного отца было двое сыновей. Старший был тихого нрава, а младший – веселый, вечно шутил. Имя его было Педро, а люди звали – Педро-шутник.

Однажды отец позвал сыновей и сказал:

– Сынки, придется одному из вас пойти батрачить. Мы очень бедны.

Так сказал отец и послал старшего сына в услужение к помещику.

Помещик с женой занимали вдвоем целый дом.

В первый же день хозяева заставили парня работать от рассвета до захода солнца.

На завтрак ему дали ломоть хлеба. А помещик с женой ели ветчину, колбасу и всякую всячину. На обед работнику снова дали кусочек хлеба. То же самое он получил и на ужин.

– Карамба! – сказал бедняк. – Этак я умру с голоду Вместо обеда дают только по кусочку хлеба! Я не выживу!

Несколько дней он терпел, а потом вернулся к отцу.

Отец спросил, как ему жилось. Парень рассказал, как над ним издевался помещик.

Подошел младший сын, Педро-шутник.

– Дурака ты свалял, – сказал он. – Пустите-ка меня к этому помещику работать – и увидите, посмеют ли меня кормить одним кусочком хлеба!

– Хорошо, – сказал отец, – иди.

Пошел работать к помещику Педро. И с ним поступили так же, как и со старшим братом. В первый же день отработал он до зари, а на завтрак дали ему кусочек хлеба. Помещик отпер большой ларь и вынул оттуда ветчину, колбасу и другое яства. Педро съел свой хлеб и уселся на ларь. Помещик дал ему сбрую и велел починить.

Вот сидит Педро на ларе – работает и молчит. Пришло время обедать. Помещик и говорит:

– Иди сюда, Педро, пообедай – поешь хлеба.

А Педро отвечает:

– Нет, хозяин, никуда я не пойду. Уж я так привык: всегда ем там, где работаю.

И не встал с ларя.

Что тут делать? Думали-думали помещик с женой – не придумали: так и не смогли ничего из ларя достать. И остались без обеда.

Вечером помещик опять обратился к Педро:

– Ну, теперь ты можешь пойти на кухню. Там тебе уже приготовлен хлеб.

– Нет, хозяин, – ответил Педро, – я всегда ем на том месте, где работаю. Так что этот кусок будет за вами.

Хозяева не знали, что делать: Педро сидел на ларе. Достать себе оттуда еду при нем они могли бы, но тогда пришлось бы с батраком поделиться, а вот этого-то им и не хотелось. Они просто умирали с голоду. Наконец помещик нашелся.

– Ладно, парень, – сказал он Педро, – хватит работать, пора спать. Вот твоя кровать.

– Нет, хозяин, – возразил Педро, – я привык спать там, где ем и работаю.

Улеглись хозяева спать голодные. Не хотели они, чтобы Педро видел, сколько вкусных вещей хранится в ларе. Но голод все сильнее мучил их. Они лежали и только и думали, как бы достать чего-нибудь из ларя, но так, чтобы Педро об этом не узнал.

Однако Педро крепко спал на ларе, и в течение всей ночи помещику с женой так и не пришлось поесть. На рассвете хозяева Педро поднялись. – Послушай, – сказал помещику жена, – я вспомнила, что наверху, на чердаке, у меня в горшке есть немного гороху.

Она принесла горшок с горохом и поставила его варить. Тогда Педро улучил минуту и бросил в горшок горсть золы.

Хозяйка подошла помешать горох, увидела, что в нем полно золы, и вылила все на помойку. Она рассказала об этом мужу.

– Ах, до того есть хочется, – сказала помещица, – что я бы сейчас от ломтя хлеба не отказалась!

– Подожди! – сказал помещик. – Сейчас я его выпровожу, тогда и поедим досыта.

– Послушай-ка, Педро, – сказал помещик, обратившись к батраку. – Утро пришло, тебе пора приниматься за работу: надо скотину выгонять.

– Какое утро? – сказал Педро. – Я еще не ужинал.

Значит, и ночи не было. А раз ночи не было, значит, утро не наступило. А раз утро не наступило, значит, можно еще поспать.

И он лег на ларь и захрапел. Поглядел жадный помещик на свою жену, она на него иоба вздохнули.

– Этот бродяга, – сказала помещица, – привык натощак спать. А нам-то каково?

– Педро! – сказал помещик, растолкав батрака.

– Вставай, Педро! Поедим, и начинай работать!

– А вечер? А ужин? – спросил Педро.

– О-о! – простонал помещик, скрипя зубами. – И вечер, и ужин, и завтрак – все здесь! Только не томи, слезай с ларя!

– Вот это дело! – сказал Педро. – Давно бы так: ветчина на ужин, колбаса к завтраку!

Жила-была в гнезде на дубу сорока со своими сорочатами. Как-то раз поутру пришла к дубу лиса и говорит, что с голоду умирает, пусть, мол, сорока отдаст ей одного птенца.

– Нет, не отдам, – отвечает сорока.

– Хочешь есть, сама возьми.

– Не отдашь одного, я дуб хвостом подрублю, гнездо свалится, всех съем, – сказала лиса и ну колотить хвостом по дубовому стволу.

Испугалась сорока и, чтоб спасти остальных сорочат, бросила лисе одного, та его и съела.

На другое утро опять пришла лиса к дубу и говорит:

– Сорока-сорока, я есть хочу. Дай мне одного птенца.

– Нет, не дам. Хочешь есть, сама возьми.

– Не дашь, на себя пеняй. Подрублю дуб хвостом, гнездо свалится, всех съем.

И ну колотить хвостом по стволу. Испугалась сорока, бросила ей другого птенца.

И пошло: что ни утро является лиса за новым сорочонком, так что в конце концов остался у матери один, последний. Случилось тут мимо дуба цапле проходить, двоюродной сестре сороки. Услышала она плач и спрашивает:

– Что с тобой, сестрица?

Та ей все рассказала, цапля и говорит:

– Эх, голова твоя пустая! Да как же лисе хвостом дуб подрубить? Для этого топор нужен, да преострый. Придет лиса, ты ей скажи:

К нам, лисица, не ходи, ствол хвостом не колоти. Знает всякий, кто не глуп:топорами рубят дуб.

Или так скажи:

Чтоб добраться до гнезда, мало длинного хвоста, раздобудь-ка ты топор, да чтоб был топор остер.

На том и порешили. Пришла наутро лиса, говорит:

– Не дашь, на себя пеняй: подрублю дуб хвостом, гнездо свалится, всех съем. А сорока ей:

К нам, лисица, не ходи, ствол хвостом не колоти. Знает всякий, кто не глуп: топорами рубят дуб. Чтоб добраться до гнезда, мало длинного хвоста, раздобудь-ка ты топор, да чтоб был топор остер.

Опешила лиса, спрашивает:

– Кто тебя научил?

А простушка сорока возьми да скажи:

– Сестра моя двоюродная, цапля.

– Ну, я ей покажу, – говорит лиса.

И пошла цаплю искать. Искала-искала, видит: та головку под крыло сунула, спать собирается. Подкралась к ней лиса, лапой накрыла и говорит:

– Добрый день, госпожа цапля! Обмерла цапля, но отвечает:

– День добрый, госпожа лиса! Что привело тебя в наши края?

– Да так, пустяки. Ищу, где бы отдохнуть после обеда. Что, если нам с тобой рядышком подремать? А потом поболтаем.

– Что ж, можно и так, госпожа лиса. А лиса цаплю из-под лапы не выпускает. Та прикрыла один глаз. Лиса увидела и спрашивает:

– Как это ты спишь одним глазом? Цапля отвечает:

Если спишь с таким соседом, что охоч до плутовства, глаз один закрой, приятель, а другим гляди за два.

Лиса ей и говорит:

– Ну, чтоб тебе не мучиться, я тебя сейчас же и съем, а то твоя двоюродная сестра меня без завтрака оставила.

– Я догадалась, – отвечает цапля, – и только об одном прошу.

– О чем?

– Когда проглотишь меня, ступай к дубу и покажи сороке, до чего она языком своим меня довела. Крикни ей, да погромче: Цапля мне в обед досталась .

– Договорились, – сказала лиса и мигом цаплю проглотила.

Потом подошла к дубу и кричит:

– Цапля мне в обед досталась! А цапля ей:

– Громче кричи, а то она не услышит. Лисица снова:

– Цапля мне в обед досталась!

– Громче, лисичка, громче, сестрица моя глуховата. Тут лиса как рявкнет изо всех сил:

– Цапля мне в обед досталась! Да так пасть разинула, что цапля оттуда выпорхнула и говорит:

– С носом ты, лиса, осталась!

Был у одной женщины сынок по имени Перикин, смышленый не по годам. Раз мать ему и говорит:

– Пора бы тебе, сынок, обучиться какому-нибудь ремеслу, стать на ноги. Что тебе по сердцу?

– Я бы в чародеи пошел. Очень меня интересует черная магия. Отыскала мать волшебника.

– Возьмешь, – спрашивает, – сынка в ученики?

– Возьму, – отвечает, – но с одним условием.

– Это с каким же?

– А вот с каким: если через год придешь ты за сыном, но его не узнаешь, оставаться ему у меня навечно.

– Будь по-твоему, – согласилась женщина.

Вот пришло время, обратился Перикин в голубя, порх тайком к матери да и говорит:

– Как придешь за мной, волшебник превратит всех учеников в голубей. Насыплет он на пол маиса, а голуби ну клевать его! Я же к зерну и не притронусь. Попрыгаю, покружусь вокруг, да и только. Спросит учитель, узнала ль ты меня, ты и кивни на самого непоседливого.

Пришла мать к волшебнику, указал он ей на стайку голубей и допытывает:

– Один из этих голубей – твой сын. Скажи, который?

– Да тот, что все подпрыгивает. Догадаться-то легче легкого, ему и мальчонкой на месте не сиделось.

– Твоя правда, сеньора. Забирай его себе, он теперь в колдовстве побольше моего смыслит.

Прихватил Перикин с собой лучшую колдовскую книгу волшебника и говорит матери:

– Моя теперь колдовская книга, поможет она нам разбогатеть. Завтра ярмарка. Превращусь я в корову, а ты продай ее за полторы сотни дукатов. Да смотри, не отдай заодно бубенчик: в нем я и схоронюсь.

Привела мать корову на ярмарку, подходит покупатель и приценивается:

– Сколько возьмешь за корову, голубушка?

– Полторы сотни дукатов, без бубенчика; он не продается.

– По рукам.

Вернулся крестьянин с коровой к себе, отвел ее в хлев. Приходит наутро задать ей корм, а пеструхи-то и след простыл.

– Теперь я в коня превращусь, – говорит Перикин. – Веди его на ярмарку и проси триста дукатов. Только уздечку сбереги, в ней я и схоронюсь. Тем временем заметил волшебник пропажу колдовской книги и враз смекнул:

– Не иначе, дело рук Перикина. Завтра ярмарка, этот плут наверняка туда явится. Поглядим, кто из нас хитрее.

Пришел он на ярмарку, видит – мать Перикина коня продает.

– Сколько, – спрашивает, – возьмешь за коня?

– Триста дукатов.

– На, держи.

– Да, но уздечка не продается! – спохватилась женщина.

– Я купил его с уздечкой.

– Нет!

– Да!

Случилось тут судье мимо проходить: он и скажи, что прав чародей. А тот вскочил на коня, хлестнул его плеткой и воскликнул:

– Ну, держись, Перикин! Заплатишь ты мне за книгу!

Повелел он сыновьям отвести коня в стойло и строго-настрого запретил его кормить и снимать с него уздечку. Но конь так жалостно мотал головой и шевелил губами, что дети смилостивились:

– Бедняга! Каково-то ему в уздечке! Давай ее снимем!

Не успели они снять уздечку, обратился конь в форель и бултых в реку.

Увидал это волшебник, обернулся змеей – и в погоню. Форель и меж камней скользила, и в водопады кидалась, а не ушла от змеи: та настигла ее возле самой мельницы.

Обратилась тут форель в голубку, а змея тотчас орлом стала, тогда голубка мошкой обернулась и влетела в окошко к принцессе. Стал Перикин снова человеком да и говорит красавице:

– Превращусь я сейчас в перстенек на твоей ручке. Войдет сюда человек, попросит отдать перстенек, ты не перечь, а перстенек-то с пальчика и срони, пусть его на кусочки разлетится! Наступи на самый крупный осколочек, а как шевельнется он, убери ногу.

Превратился Перикин в перстенек и прыг принцессе на пальчик. Вошел тут человек: отдай, говорит, принцесса, колечко. Та колечко ему протянула, да выронила, оно об пол ударилось и разлетелось на кусочки, а принцесса на самый крупный осколочек и наступила.

Превратился человек в курицу и ну осколки клевать. Тут осколочек под принцессиной ногой шевельнулся, обернулся лисицей и съел курицу.

А потом Перикин вновь человеком сделался, повенчался с принцессой, и стали они жить-поживать.

Был себе на свете кот, которого звали Мисифус. Такой разбойник, что все дрожали перед ним от страха. Он только и знал, будучи голодным, отбирать еду у других котов. И так всем надоел, что соседи-коты пожаловались на него старосте-алькальду своей кошачьей деревни.

Алькальд, особа достойная и справедливая, выслушал жалобы и, поглаживая густые усы, посмотрел сурово на Мисифуса и сказал:

– Ступай прочь из нашей деревни и не возвращайся до тех пор, пока не ощутишь в себе желания быть послушным и порядочным.

Мисифус пошел, но честно жить не стал, а сделался разбойником. Вооруженный двумя пистолями, он перехватывал путников и грабил их.

Скоро такого страха напустил на всю околицу, что никто не отваживался ходить в тех местах.

Дошло до того, что и грабить уже было некого. Так Мисифус едва с голоду не помер.

Тогда начал он нападать на крестьянские усадьбы и кур. Хитрый-прехитрый был поганец, крал кур из-под самого носа у сторожевых собак, стерегших курятники. Казалось, что Мисифус так и дальше будет безобразничать. Но однажды он покусился на Куки-Муки, Наилучшую курочку-несушку Хуана-пахаря.

– Не избежать этой курице моих когтей, – поклялся сам себе Мисифус, увидев Куки-Муки с высокого забора, куда только что вылез.

У Хуана-пахаря был наилучший на всю околицу пес-сторож. Ни один кот не отваживался даже приблизиться к курятнику, который охранял Дик.

– Ничего, ничего, Куки-Муки, – про себя сказал Мисифус. – Я уже знаю, как провести твоего сторожа.

Переоделся он обычным странником, прикинулся послушным домашним котиком и пошел к Дику.

– Твой двоюродный брат, пес Роке-пастуха, попросил меня, чтобы я передал тебе эту жареную сардельку, – сказал он, поздоровавшись.

Дик даже покраснел от удовольствия.

– Заходи, заходи, – пригласил он Мисифуса во двор. – Полакомимся вместе.

– Благодарю тебя сердечно, но нет времени, очень тороплюсь, – отказался Мисифус.

А сам тем временем спрятался за толстым деревом и стал ждать, поскольку знал: съест Дик сардельку, сразу же нападет на него сон. Так и случилось.

Напрасно Куки-Муки кудахтала и била крыльями, призывая на помощь, зря кинулись ее спасать соседки-куры: Мисифус ловко схватил ее когтями и мгновенно удрал, оставив только легкие перышки.

Когда жена Хуана-пахаря увидела, что Мисифус удирает с ее лучшей курицей, а Дик блаженно похрапывает, она страшно разозлилась. Схватила дубину и пришлась будить ею Дика, приговаривая:

– Вот тебе за вкусную сардельку, вот тебе за то, что беспробудно храпел, вот тебе за то, что лучшую курицу-несушку проворонил!

– Я больше не буду, я больше не буду! – взмолился Дик.

И решил он отомстить коту-разбойнику за дерзкий обман.

Окрепнув, собрал Дик всех псов-сторожей подворий, куда лазил Мисифус.

– Позор нам, – обратился к ним Дик, – терпеть надругательства от одного никчемного кота! Мы, благородные псы, должны постоять за свою честь! Так зададим же негоднику Мисифусу!

– Зададим! – дружно выкрикнули псы. Тщетно старался Мисифус спрятаться в густом лесу. Псы-сторожа во главе с Диком нашли Кота и такую трепку ему устроили, что места живого на нем не осталось, – Вот тебе за вкуснейшую курицу! А это за то, чтоб еще не захотелось! – приговаривали они.

После такой взбучки Мисифус едва добрался до родной деревни и стал просить кота-алькальда:

– Если примете назад, обещаю, что никто никогда на меня больше не пожалуется. Так оно и вышло.

Мисифус всегда вел себя хорошо, был честным, работящим и послушным. Говорят, что с тех пор он и в рот не брал курятины.

Давным-давно жила маленькая белоснежная курочка. Она отличалась отсвоих подруг тем, что имела гребешок не простой, а золотой, который сиялподобно солнышку. Разумеется, она осознавала свою красоту и верила, чтодостойным мужем ей может быть только король.

В один чудесный день она вышла поклевать зерно и вдруг нашла брилли-ант. Это был огромный драгоценный камень, казалось, он блестел во стократ сильнее солнца. «Вот так удача, – подумала наша красавица. – Я от-несу бриллиант в королевский дворец. Наконец-то нашелся повод для встре-чи с королем. Я подарю ему эту драгоценность, и, разумеется, увидев ме-ня, король тут же предложит мне руку и сердце».

Курочка очень красиво оделась. Вместо медальона на шею она подвесиламаленькую корзиночку, в которой спрятала найденный бриллиант, после чегои отправилась во дворец. От счастья гребешок на ее головке стал сиятьеще сильнее. Подруги донимали ее вопросами:

– Куда это ты так спешишь, наша красавица?

– Я иду во дворец выходить замуж за короля. Надо подарить ему брилли-ант для обручального кольца.

Все, кто услышал это, тут же почтительно поклонились курочке. Каждыйдействительно желал ей стать королевой, и только злой волк принял это заобычную куриную болтовню. Он забрался в темную-темную чащу как раз в томместе, где проходила тропинка во дворец, дождался курочку и грубо проры-чал:

– Куда это ты торопишься, облезлая ворона?

На что курочка вежливо ответила:

– Я хочу сделать свадебный подарок своему будущему мужу – королю.

– Интересно, – прохрипел волчище, – выйдет ли это у тебя после того, как я тебя съем?

Бедная испуганная курочка тут же достала из корзинки свое сокровище ипоказала волку. И вот что произошло дальше: как только волк увидел брил-лиант, он стал уменьшаться, причем так быстро, что через мгновение сталне больше блохи. Курочка поймала волка-карлика клювом и бросила в кор-зинку рядом с бриллиантом, после чего продолжила свой путь.

Вскоре она увидела, что тропинка упирается в ствол огромного дерева.

Это был настоящий король дубов. Он доставал верхушкой до неба и был та-ким необъятным, что его не обхватила бы и сотня мужчин. Столетний дубгрубо пробасил:

– Куда ты спешишь, общипанная ворона?

– Иду сделать свадебный подарок своему мужу – королю, – любезно отве-тила маленькая курочка.

– Тебе не к чему так спешить, я сам подарю королю бриллиант. Да иразве сможет король на тебе жениться после того, как я тебя раздавлю? – пригрозил дуб.

Маленькая курочка вновь достала драгоценный камень, и его сверкающиелучи попали на дуб. Гигант стал быстро уменьшаться и превратился в обыч-ную былинку, которую курочка положила в свою корзинку.

Вскоре на ее пути возникла широкая река. Курочка долго искала мост, но так и не смогла найти.

– Речка-реченька, – попросила курочка с золотым гребешком, – пожа-луйста, не спеши, помоги мне переплыть тебя.

– Вот еще, буду я останавливаться ради какой-то мокрой курицы. Я текув моря и океаны, так что пошла вон, покуда цела, – проворчала река.

Курочке ничего не оставалось делать, как достать свой волшебный брил-лиант. Река становилась все уже и уже до тех пор, пока не стала ка-пелькой росы.

Курочка прихватила с собой эту росинку и вновь пошла навстречу своеймечте. Она шла семь долгих дней и ночей и, наконец, появилась перед ко-ролевскими воротами. Стража, разумеется, ее остановила. Курочка объясни-ла им, что идет с подарком к королю. Стражники немедленно проводили еево дворец и представили главному советнику короля, который, к сожалению, не смог разглядеть ни красивые перышки, ни белоснежную грудку, ни гребе-шок, отливающий золотом, а просто подумал, что королевская курица сбежа-ла из курятника. Он хотел было приказать страже вернуть беглянку на мес-то, но курочка поведала о бриллианте для обручального кольца короля.

Главный советник взял бриллиант и принес его королю.

– Кто же послал мне это сокровище? – удивился король.

– Смешная маленькая курица.

– Вот так раз, – рассмеялся король. – Поблагодари ее и верни в курят-ник.

Слуги немедленно выполнили приказ, схватили курочку и бросили в ку-рятник, где ее чуть-было не заклевали гордые раскормленные королевскиекуры. К счастью, она вовремя вспомнила про волка:

– Спаси меня, маленький волк, и я сниму с тебя заклятье.

В ту же секунду волк выпрыгнул из корзинки и стал расти. Вскоре онразнес вдребезги весь курятник и разогнал обидчиков.

Курочка как ни в чем не бывало вновь отправилась во дворец. Корольразгневался и приказал бросить курочку в каменную тюрьму. Через мгно-венье курочка оказалась за решеткой. Тюрьма была такой тесной, что ку-рочка с трудом могла двигаться, и такой темной, что с ней не могла бысравниться даже самая черная ночь. Курочка загрустила, но вспомнила проуменьшенный дуб:

– Расти-расти быстрей, освободи меня, и я сниму с тебя заклятье.

Жалкая былинка сразу же превратилась в деревце, которое уперлось впотолок темницы и легко проломило крышу. Гигантский дуб превратил тюрьмув развалины.

После этого король велел поймать курочку и сварить из нее суп. Коро-левский повар развел огонь и бросил несчастную в кастрюлю. Вот тут-токурочке и пригодилась волшебная росинка:

– Речка-реченька, спаси меня, и я сниму с тебя заклятье.

Росинка превратилась в речку, залила огонь и хлынула по ступеням ко-ролевского дворца. По дворцу уже плавала королевская мебель, а вода всеприбывала и прибывала. Король забрался на самую высокую башню и со стра-хом ожидал своей участи. Маленькая курочка оказалась на той же башне, икороль наконец-то рассмотрел ее красоту: и золотой гребешок, и белоснеж-ные перышки. Как жаль, что он не сумел познакомиться с ней раньше! Онсразу же влюбился в курочку.

Они сыграли пышную свадьбу и жили долго-долго в роскошном замке. Уних было много детей, потому что курочка несла каждый день по золотомуяичку, из которых появлялись на свет хорошенькие принцы и принцессы.

Не думайте, что принцесса так и родилась горбатой, ничего подобного: она была стройна и красива. К тому же была единственной наследницей ко-роля, и ее будущий муж должен был получить королевство.

Король был уже стар и с нетерпением ждал, когда же наконец гордаяпринцесса выберет себе мужа, чтобы передать ему свой трон. Но принцессавовсе не хотела выходить замуж. Не нравились ей ни принцы, ни графы, нимаркизы. Даже самых благородных кабальеро не удостаивала она взглядом.

И вот однажды, прогуливаясь перед дворцом, она встретила старого ни-щего. Лицо его было безобразно, одежда в лохмотьях, а спину украшал ог-ромный горб.

– Подайте на бедность! – протянув руку, заголосил нищий.

Но девушка так испугалась его уродства, что тотчас же поспешила уйти.

– Никогда не показывайся мне на глаза! – крикнула она старику.

Нищий рассердился. Он догнал принцессу и бросил в нее черного паука.

Паук уцепился за шлейф принцессы, и как ни старалась девушка, не могластряхнуть с платья гадкое насекомое. Так и пришла во дворец вместе с па-уком.

Стал паук жить во дворце.

Он не давал принцессе ни минуты покоя. Он кусал ее и днем и ночью ивырос такой большой и толстый, что даже придворные стали его бояться.

Тогда принцесса позвала солдат и приказала им застрелить паука, а из егокожи сделать бубен.

Прошло время. Король сказал своей дочери:

– Ты видишь, я стар. Мне нужен наследник, чтобы передать ему коро-левство. Когда ты выберешь себе мужа?

– Хоть завтра, – рассмеялась в ответ принцесса. – Но выберу я толькотого, кто без ошибки ответит, из чего сделан мой бубен.

– Хорошо! – согласился король. – Но помни, кто бы ни отгадал, мы сей-час же отпразднуем свадьбу. Даю в том мое королевское слово!

И король объявил по всей стране, что принцесса выйдет замуж за того, кто отгадает, из чего сделан ее бубен.

Со всех концов прискакали на конях принцы и графы. В роскошных коляс-ках приехали маркизы и герцоги. Со шпагами на боку прибыли во дворецблагородные кабальеро. Но никто из них не сумел отгадать, из чего сделанбубен принцессы. Красавица только посмеивалась над женихами, пока из са-мого дальнего королевства не прискакал верхом на белом коне стройныйпринц в золотом плаще и с пером в шляпе.

Увидев юношу из окошка, принцесса тотчас же полюбила его. Она решилапомочь незнакомому принцу и, распахнув окно, громко крикнула:

– Он из кожи паука!

Но принц, утомленный долгой скачкой, не расслышал слов принцессы, аесли бы и расслышал, ни за что бы ей не поверил: он подумал бы, чтопринцесса смеется над ним. Разве делают бубны из паучьей кожи?!

Зато крик принцессы услышал горбатый нищий. Как раз в это время онпроходил под окошками, выпрашивая подаяние. И когда принц так и не смогответить, из чего сделан бубен, горбатый нищий пришел к королю и сказал:

– Я отвечу. Отдайте мне красавицу в жены.

– Из чего же? – спросил смущенный король.

– Он из кожи паука! – со смехом ответил нищий, и королю пришлось от-дать принцессу горбатому старику. Что делать! Она сама назначила такоеусловие, а король подтвердил его своим королевским словом.

О, как сердился король! Он позвал свою дочь и сказал:

– Вот до чего довели тебя твои капризы. Уходи сейчас же из дворца сосвоим стариком, забудь навсегда, что я твой отец, и никогда не возвра-щайся обратно!

Принцесса горько заплакала. Горбатый нищий взял ее за руку, и онитотчас же ушли из дворца, а принцы и графы, маркизы и благородные ка-бальеро разъехались по своим королевствам, оплакивая печальную участьсвоенравной принцессы. Уехал и принц в золотом плаще и шляпе с пером.

Печальный уехал он в свое самое далекое королевство, потому что успелуже полюбить молодую принцессу.

Долго шли по дорогам принцесса и старый нищий и пришли наконец к ре-ке.

– Ты моя жена и должна исполнять все мои желания, – сказал горбун. – Возьми меня на спину и перенеси через реку.

Посадила принцесса старика себе на спину и понесла. Дошла до серединыреки и подумала: «Если я сейчас не избавлюсь от нелюбимого мужа, всюжизнь придется мне таскать его за собою. Лучше я стряхну его в воду».

Она стала скакать и прыгать, чтобы сбросить старика со своей спины. Пры-гала, прыгала и наконец стряхнула его: старик был уже дряхлым и не могудержаться на спине у принцессы. Но горб – огромный уродливый горб – принцесса никак не могла сбросить. Он крепко прирос к ее спине, и прин-цесса стала горбатой.

Ах, этот горб! Принцесса так его ненавидела! Мало того, что сидел онна ней верхом, как всадник. К досаде девушки, коварный горбик оказалсядо крайности разговорчивым. Правда, если принцесса молчала, он тоже по-малкивал. Но стоило девушке обронить хоть слово, горбик тотчас же повто-рял его, будто передразнивая принцессу, – ну точь-в-точь как эхо в го-рах.

– Дайте мне напиться воды, – просила девушка, постучавшись в дверькакой-нибудь хижины, и горб тотчас же повторял: «Дайте мне напиться во-ды!» – и притом таким тоненьким голоском, что все начинали смеяться наддевушкой. Другие же обижались, полагая, что она смеется над ними, и про-гоняли несчастную.

Сколько ни уговаривала его принцесса помолчать хоть немного, упрямыйгорбик пищал и пищал по-прежнему. Тогда девушка притворилась немой. Снепривычки это было нелегко, но зато горб оставил ее в покое: пришлось иему замолчать.

Наконец дошла принцесса до самого дальнего королевства, где жилстройный принц в золотом плаще и шляпе с пером. Почему попала она именнов это королевство, принцесса сама не знала, но, наверное, сердце подска-зало ей дорогу. Она пришла во дворец и нанялась в услужение. Она прислу-живала за королевским столом, но принц даже не взглянул на нее ни разу.

Разве станет красавец, наследник трона смотреть на служанку, притом ещегорбатую и немую! Юному принцу было вовсе не до того: по приказу родите-лей он должен был жениться на знатной маркизе. Конечно, эта маркиза быласовсем не так красива, как принцесса с бубном, но горба у нее не было, иникто не осмелился бы сказать, что она немая: маркиза была пряма, какпалка, и целыми днями трещала, как попугай. Вот какую невесту подыскалидля принца в золотом плаще и в шляпе с пером!

Итак, маркиза-невеста прикатила в золоченой карете в самое далекоекоролевство, где жил принц в золотом плаще, и по этому случаю во дворцеготовили большой ужин, а принцессе-служанке поручили жарить пирожки сяблоками для королевского стола.

Она зажарила первый пирожок и сказала горбу:

– Горбик, горбик, не хочешь ли пирожка?

– Хочу, хочу! – пропищал горбик.

Как видите, если дело касалось чего-нибудь вкусненького, он забывалпередразнивать принцессу, а сразу ответил, что хочет!

Принцесса угостила его пирожком, положила на сковородку второй иопять спросила:

– Горбик, горбик, не хочешь ли еще пирожка?

– Ой, хочу! – пропищал горбик.

Он был большим сладкоежкой. И принцесса снова угостила его пирожком.

– А еще? – спросила она, обжаривая третий, самый большой пирожок. – Не хочешь ли ты его отведать?

– Очень, очень хочу! – пропищал в нетерпении горбик.

– Так прыгай ко мне в передник! – приказала принцесса горбу.

Глупый горбик так любил сладкие пирожки, что не заставил просить себяеще раз и прыгнул в передник девушки. Принцесса схватила его щипцами ибросила в печку.

– Горю, горю! – пропищал горбик в последний раз и замолчал навсегда.

Так избавилась принцесса от ненавистного горба и стала стройной, какпрежде. К тому же теперь ей уже не нужно было притворяться немой. Онапобежала в свою комнатку, нарядилась в атласное платье с кружевами иявилась в парадный зал, где собирались к ужину знатные гости и принц смаркизой встречали каждого глубоким поклоном.

Когда принцесса, нарядная и величественная, появилась в дверях, принцвоскликнул:

– Смотрите, это наша немая служанка! Как она стройна и красива!

А маркиза-невеста вскочила с места и, покраснев от досады, затрещала, как сорока:

Она трещала бы еще очень долго, но принцесса не дала ей договорить ис достоинством ответила:

– Ваша правда, сеньора маркиза, я была поварихой и прислуживаласеньору принцу, но я родилась не служанкой, а принцессой, дочерью коро-ля. И если вы не знаете этого, то могли бы и помолчать, хотя, говорят, это искусство совершенно вам незнакомо.

Услышав такой смелый ответ, трещотка прикусила язык и убежала из за-ла. Она прыгнула в свою золоченую карету и навсегда ускакала из самогодалекого королевства.

А принц? Он тотчас же узнал свою возлюбленную принцессу, о которойтак долго тосковал. Принц очень обрадовался, что она уже не немая, и привсех гостях предложил ей стать своей женой.

Они жили долго и счастливо. Принц вскоре же стал королем, а принцессакоролевой. Она была доброй королевой, всегда помогала больным и бедным иникогда не отворачивалась от чужого горя. Уж она-то отлично знала, кактяжело скитаться без гроша по дорогам и просить у чужих дверей глотокводы и кусочек хлеба, чтобы утолить голод и жажду. И за это молодой ко-роль любил ее еще больше.

Давным-давно в маленьком домике на краю деревни жила бедная сирота. С раннего детства она работала на хозяина, все лето пасла ове; в горах, пряла пряжу, вязала чулки и варежки, а зимой от ранней зари до позднего вечера ткала. Шло время, и из бедной сиротки выросла деви;а пригожая да в работе ловкая.

Как-то раз под вечер пасла она на лугу овец и вязала чулки, как вдруг из леса донесся жалобный плач. Не то дикий зверь скулит, не то ребенок плачет.

Не выдержала и пошла на голос. Плач раздавался из самой чащи, кусты царапали руки и ноги. Как вдруг под деревом она увидела огромного белого волка. Шерсть у него отливала серебром, но в зеленых глазах затаилась боль. Волк стоял, подняв лапу: видно попала в нее колючка, которую он сам не мог вытащить.

Испугалась пастушка и бросилась было бежать, да только жалко ей стало зверя.

– Я помогу тебе, белый волк, вытащу колючку! – тихо сказала пастушка.

Вытащила девушка колючку из лапы, волк с благодарностью лизнул ей руку и скрылся в чаще, да так тихо, что ни одна веточка под лапами не затрещала, ни один листочек не шелохнулся.

Девушка вернулась на луг и тут застыла от ужаса: овец на лугу не было. Долго звала она их, искала, сбегала посмотреть, не вернулись ли они домой, но овцы как сквозь землю провалились.

– Пойду я искать овец в лес, а если к утру не найду, отправлюсь куда глаза глядят, ведь без овец я хозяевам на глаза показаться не смею, – горько плакала сирота. – А несколько серебряных, что должна мне хозяйка за работу, останутся ей в уплату за пропажу.

Сколько она не искала овец, как ни звала их, ни разу не зазвенел колокольчик, не заблеяла овца. Наконец девушка совсем выбилась из сил и взобралась на высокое дерево, чтобы дикие звери ее не достали.

Ночь была темная, вокруг ни огонька, глаза у пастушки от усталости тут же и закрылись. Проснулась она от того, что кругом вдруг посветлело, будто яркий месяц на небе вышел.

Посмотрела девушка вверх, но лес был такой густой, что и краешка неба не было видно, ни одна звездочка не блестела. Казалось, что серебряное сияние прямо из земли исходит. Взглянула она вниз и увидела под деревом белого волка. Сбросил он свою серебристую шубу и превратился в стройного юношу.

– Не бойся, пастушка, – тихо заговорил он. – Ведь я такой же человек, как и ты, заколдовал меня злой колдун-великан, превратив в белого волка. Только темной ночью и всего на одну минуту могу я сбросить волчью шкуру. Но колдун из себя выходит, когда меня кто-то жалеет. Это он украл твоих овец на лугу за то, что ты не оставила меня в беде и вытащила из лапы колючку. Мой отец, испанский король, пережил из-за него много страданий, вот уже семь лет, как он ничего обо мне не знает – ни где я и жив ли вообще. От горя он совсем занемог.

– А можно ли снять с тебя заклятие? – спросила пастушка.

– Можно, но сделать это очень трудно, – вздохнул королевич.

– Ты только скажи как, может я смогу помочь.

– Колдун сказал, что его чары разрушатся, и я навсегда сброшу волчью шкуру лишь тогда, когда из любви ко мне девушка соткет для него солнечную ткань из золотых волос. Хочет он сшить себе изэтой ткани кафтан, рубашку и штаны, – перечислил королевич. Пастушка лишь руками всплеснула.

– Да где же взять столько золотых волос? – удивилась она. – Ведь у наших девушек волосы черные, как воронье крыло. Но не печалься, я отправлюсь хоть на край света, но найду золотые волосы, чтобы их хватило на ткань для великана.

Не успел королевич поблагодарить пастушку, как в ту же минуту снова превратился в огромного белого волка, завыл, так что горы задрожали, и скрылся в чаще.

Когда рассвело, слезла девушка с высокого дерева и отправилась искать золотые волосы для солнечной ткани.

Путь ее пролегал через горы и долины. Девушка шла то весело подпевая птицам, то с трудом пробиралась сквозь непролазную чащу, где и краешка неба не было видно. Затем тропинка привела ее в суровые, скалистые горы. Тут налетевший ветер чуть не сбросил пастушку в глубокую пропасть, но наконец, на третий день к вечеру добралась она до ворот большого города.

Даже во сне не могла она себе представить столько людей, сколько было на городской площади. Люди смеялись и веселились, хмурились и ругались, покупали и продавали, одни спешили, другие плелись, едва передвигая ноги, словом, каждый делал, что хотел. Девушка, немного освоившись, подошла к домику, где на лавочке сидела старушка, поздоровалась с ней и спросила, есть ли у них в городе люди с золотыми волосами.

– Откуда же здесь таким взяться? – удивилась старушка. – Ты и сама посмотри, у молодых волосы черные, как ночь, а у старых – будто снег голову припорошил. Только у двоюродной сестры нашей принцессы волосы и точно отливают золотом. Я даже и не знаю, откуда она такая взялась.

– Добрая старушка, скажи, где найти мне принцессу с золотыми волосами?

– Живет она на горе на седьмой улице, в седьмом дворце, – отвечала старушка. Поблагодарила ее девушка и побежала в гору да так быстро, будто за ней кто гнался. Старушка ей вслед толькоголовой покачала. Прибежала девушка на седьмую улицу, нашла седьмой дворец и постучалась.

Окно распахнулось, и из него выглянула девушка с густой вуалью на лице.

Набралась пастушка смелости и спросила:

– Не нужна ли вам служанка, госпожа? Три дня я добиралась до города, надеясь найти здесь работу, и вот уже едва на ногах стою, но места так и не нашла.

– Входи во дворец. Уже целую неделю никто как следует не расчесывал мои волосы.

Резво, словно белка, пастушка вбежала во дворец. Слуги накормили и напоили ее, умыли и приодели, отвели в покой принцессы.

– Добрый вечер, госпожа, – поклонилась девушка. Принцесса только взглянула на нее, и девушка ей сразу понравилась.

– Вот золотые гребни, щетки, черепашьи заколки, покажи, что ты умеешь! – с этими словами принцесса сняла с головы вуаль, и вся комната залилась золотым светом, длинные волосы словно золотой дождь падали с головы до пят. Пастушка замерла от изумления, нерешительно взяла гребни и принялась расчесывать волосы принцессы. Расчесав, она заплела из в три толстые-претолстые косы.

– Если ты будешь каждое утро и каждый вечер так умело и хорошо расчесывать мои волосы, – с улыбкой сказала принцесса, – то ты не пожалеешь, что поступила ко мне на службу.

На третий вечер расплела пастушка золотые косы принцессы, разложила дорогие гребни и так тяжело вздохнула, что принцесса обернулась и спросила:

– Что с тобой? Что тебя печалит? Или тебе не нравится у меня?

– Госпожа моя, мне у вас так хорошо, как никогда прежде и не было. Только вспомнился мне королевич-белый волк, как он рыскает в чаще, вот мне и взгрустнулось.

– А кто это такой? – допытывалась принцесса. – Я о таком никогда не слыхала.

Рассказала пастушка о белом волке и о том, что от злых чар его может освободить лишь только солнечная ткань для колдуна.

– Госпожа моя, отдай одну свою золотую косу и ты спасешь самого прекрасного юношу, – осмелев, попросила пастушка.

– А ты умеешь прясть и ткать? – недоверчиво спросила принцесса.

– Конечно, умею.

– Ну, что ж, я с радостью отдам золотую косу для солнечной ткани на наряд для колдуна. Но с условием, что, как только злые чары рассеются, ты приведешь ко мне королевича.

– Хорошо, госпожа, я обещаю это.

В тот же вечер отрезала пастушка у принцессы косу и тут же принялась прясть золотую нить.

Днем и ночью девушка пряла и ткала, останавливаясь только, чтобы причесать принцессу и немного вздремнуть. Наконец, ткань была готова. Она сияла, словно солнце.

Девушка собралась в дорогу и простилась с принцессой.

– Поспеши и приведи ко мне королевича, – сказала принцесса на прощание.

И снова шла пастушка через горы и долины, по дорогам и нехоженным тропам, солнце нещадно ее палило, ветер пытался сбросить в пропасть, но наконец, на третий день она пришла в чащу, где когда-то ночевала на дереве и видела заколдованного принца.

– Ты вернулась, пастушка, – встретил ее белый волк.

– Я выполнила обещание и принесла солнечную ткань для колдуна. Теперь ты навсегда сбросишь волчью шкуру, – поспешила обрадовать его девушка.

Белый волк обрадовался и поспешил к колдуну-великану, а пастушка осталась ждать его возвращения в облике королевича. Но волк вернулся печальный, с низко опущенной головой.

– Ох, пастушка, великан очень обрадовался, когда увидел ткань, что ты для него соткала. Но он такой огромный, что ее хватило лишь на кафтан. А пока не будет у него рубашки и штанов, ходить мне в волчьей шкуре, – горевал королевич.

– Не печалься, – утешала его пастушка, хотя и она чуть не плакала. – Я сотку тебе еще золотой ткани.

Она снова вернулась в город, пришла ко дворцу принцессы и остановилась у ворот. Тут как раз выглянула из окна принцесса.

– Иди скорее во дворец, девушка, давно уже меня никто как следует не причесывал, – позвала она пастушку. А когда они остались одни, спросила – А где же королевич? Разве колдуну не понравилась солнечная ткань?

– Ткань ему понравилась, да хватило ее всего-навсего на кафтан, – расплакалась девушка. – Госпожа моя, отдай для принца еще одну косу.

Долго думала принцесса, но наконец согласилась отрезать вторую косу, но при условии, что пастушка приведет ей освобожденного от злых чар королевича, и он женится на ней.

Отрезала пастушка вторую косу и так ловко причесала юную принцессу, что было совсем незаметно, что волос стало меньше, голова по-прежнему отливала золотом. На веретене она спряла золотую нить, еще тоньше, чем в первый раз, и соткала ткань мягче, чем прежде. Но через неделю она вернулась, заливаясь слезами.

– Госпожа моя, и этой ткани хватило лишь на рубашку для колдуна-великана. А заколдованный королевич опечалился в сто раз больше прежнего, когда услышал, что у тебя осталась всего-навсего одна коса.

Долго молчала принцесса, даже не взглянула на пастушку. Потом проговорила:

– Отдала я белому волку две свои косы, так отдам и третью, чтобы спасти его. Правда, буду я теперь всем на посмешище: голова моя словно птичье гнездо. Но пообещай мне еще раз, что прямо из леса приведешь ко мне во дворец королевича, и он тут же женится на мне!

– Как ты пожелаешь, так и будет, моя госпожа, – тихо ответила пастушка, а через минуту она уже сидела за веретеном и пряла золотые волосы.

На этот раз ткани хватило и на штаны для великана, и в ту минуту, когда он их примерял, разрушились колдовские чары, белый волк превратился в прекрасного королевича.

– Пастушка, милая моя, тебе я обязан своим избавлением от заклятия, – сказал сын испанского короля. – Теперь мы никогда не расстанемся, отправимся вместе к моему несчастному отцу, обрадуем его и попросим сыграть нам свадьбу.

– Господин мой, не я одна помогала тебе избавиться от заклятия, – ответила ему пастушка. – Без помощи принцессы, что живетв городе у подножия гор, не удалось бы разрушить злые чары. Это она пожертвовала своими прекрасными волосами, чтобы я спряла пряжу и соткала золотую ткань. За это обещала я ей, что прямо из лесной чащи я приведу тебя в ее дворец, и ты на ней женишься. Она ждет тебя, королевич.

– Коль обещала, надо обещание выполнять, – загрустил королевич и, опустив голову, отправился вслед за пастушкой. Дорога была длинная, но и ей пришел конец. Пришли они на седьмую улицу и остановились перед седьмым дворцом.

Не успела пастушка постучать, как окно распахнулось, выглянула принцесса в кружевной вуали и спросила звонким голосом:

– Кого ты привела, девушка?

– Я привела к тебе сына испанского короля. Солнечный наряд из твоих золотых волос разрушил злые чары.

– Сын испанского короля? – удивленно и в то же время обрадован-но воскликнула принцесса. – Ведь это мой младший брат. Вот уже семь лет я ищу его по всему свету.

Брат и сестра бросились в объятия друг к другу, не зная, смеяться или плакать от радости.

На следующий день они все вместе с большой свитой придворных отправились к испанскому королю. А король в ту же минуту, как его дети переступили порог родного замка, выздоровел от самой радости.

Слух о преданной и отважной пастушке и о принцессе, которая для белого волка пожертвовала своими прекрасными золотыми волосами, быстро разнесся по белу свету. Теперь у принцессы было на каждый палец по десять женихов. Каждый считал за честь взять ее в жены, и потому король сыграл сразу две свадьбы: королевичас пастушкой и принцессы с соседним молодым королем, смелым и веселым, как майский день.

Тому, кто не был на этой свадьбе, не отведал королевского угощения, не танцевал три недели под королевскую музыку и не слышал рассказа о том, что приключилось с молодыми, пока не улыбнулось им счастье, а сказке настал конец, – тому есть о чем пожалеть.

Крестьянин жил в деревне, а король – в столице, в Мадриде. Деревня была далеко от Мадрида, и, конечно, король ничего не слыхал о крестьянине. Зато крестьянин знал многое про короля.

Он знал, что король живет в огромном дворце, что ест он самые лучшие кушанья, что подают ему их на золоте, что у него множество слуг и все его боятся – не только слуги, даже министры, разодетые в шелк и бархат. И конечно, этот король ростом с великана! – так думал крестьянин. – Не будь он таким высоченным и сильным, почему бы люди стали его бояться! Одним словом, захотелось крестьянину на короля подивиться, посмотреть на него собственными глазами.

Пришел к жене и сказал:

– Марианна, не пойти ли мне в столицу короля посмотреть? Что ты на это скажешь?

– Я скажу тебе, что ты последний дурень, и не дам денег на дорогу, – рассудительно отвечала жена. – У нас в доме всего три реала, к зиме надо купить и то и другое, а король обойдется и без тебя!

Вот досада! Видит крестьянин – нелегко с женой сговориться. А сам думает: Как бы не так! Ведь я не молод, а до сих пор короля не видал. Если сейчас не схожу в Мадрид, так и не придется мне на короля поглядеть!

Делать нечего, – пустился на хитрость. На другой же день снова пришел к жене, стонет:

– Женушка, зуб болит! К цирюльнику надо бежать: пусть вытащит! – И за щеку рукой держится.

Жена знала, что частенько у мужа болят зубы. Поверила, пожалела:

– Так в чем же дело? Ступай!

– Да цирюльник-то в Мадриде живет!

– В Мадриде?

А муж как повалился на пол, как закричит:

– Ой, не могу терпеть, так больно!

Перепугалась хозяйка:

– Вот тебе три реала. Беги сейчас же, да скорей возвращайся обратно!

Крестьянин схватил деньги – и за дверь.

Идет по дороге, радуется, песни поет. Но мы знаем, что от деревни до столицы не близко. Три дня шел крестьянин, за три дня чуть не все деньги проел: осталось всего-навсего полреала!

Пришел в Мадрид – на площади давка. Народ шумит, кони скачут – чуть с ног не сбили.

– Что такое?

– Король из церкви выходит!

Протиснулся крестьянин поближе, видит: выходят из дверей придворные, министры, советники, а вот и сам король!

– Эвива! Живи много лет ! – закричал народ.

А крестьянин даже плюнул с досады:

– Ну и король! Смотреть не на что! И вовсе не великан. Правда, золота на нем навешано много: на груди – золото, на плечах – золото, на шляпе, на рукавах – везде золото, а ростом такой, как все! Эка невидаль! – рассердился крестьянин.

Есть захотел. Пошел на рынок.

Сосчитал деньги – все карманы обшарил: полреала, и ни больше! А тут и на самом деле зуб разболелся.

Остановился крестьянин против лавки пирожника, а продавец надрывается – во все горло расхваливает свой товар:

Глаза у крестьянина разгорелись: Вот это пирожки! Никогда таких не едал! На все деньги бы накупил, да нельзя – зуб болит. Не вытащу зуба – не дойти до деревни, а не поем – тоже ног до дому не дотащишь!

Так он стоял и думал и все на сдобные пирожки поглядывал, не заметил, как подошли три молодых сеньора. Плащи до пят, шляпы с перьями, одним словом, – знатные господа. Увидели, что стоит человек, во все глаза на еду уставился, решили над ним посмеяться.

– Эй ты, деревня! – закричали ему сеньоры. – Сколько съешь пирожков за один присест?

– Я-то? – отозвался крестьянин, а сам от пирожков глаз не отводит. – Хоть сотню съем!

– Сотню? – удивились сеньоры.

– И еще попрошу!

Как принялись они хохотать:

– Ни за что тебе не поверим. Не съесть тебе сотни!

– Съем! Почему не съесть?

Завязался спор. Крестьянин твердит: съем да съем! А сеньоры – свое: никогда не съешь! Собрался народ. Хохочут, тоже кричат, одни: Съест! , другие: Не съест ни за что!

Наконец говорят сеньоры:

– Об заклад побейся, что съешь. А мы за все пирожки заплатим.

А какой заклад у крестьянина? Вот тут-то он и смекнул, – говорит сеньорам:

– Ладно! Пусть об заклад! А не съем-что хотите со мной делайте. Хотите – побейте, хотите – да что там: ничего для спора не пожалею. Вот зуб, видите, – и показывает им на свой больной зуб. – Не съем сотню – пусть вырвет мне зуб мадридский цирюльник!

– Ешь, начинай! – расхохотались сеньоры. – Быть тебе, дуралей, без зуба!

Толпа расступилась, смотрят: подошел к пирожкам крестьянин, один съел не спеша, за другим тянется.

– Один! – считают сеньоры.

А он уже и второй проглотил.

– Второй! – кричит толпа. – Третий! Четвертый!

А крестьянин времени не теряет – пирожки в рот кладет.

– Десятый! – кричат сеньоры.

– Десятый! – кричит народ.

– Двадцатый!

– Двадцатый!

А крестьянин все ест да ест.

– Да что он – бездонный? – смеются в толпе.

– Двадцать пятый! – считают сеньоры.

Но крестьянин уже наелся. Шутка сказать – двадцать пять пирожков с начинкой съел! А пирогито один другого больше! Съел и рот рукавом вытер.

– Простите, – сказал, – сеньоры, я проиграл!

Не могу сотню съесть.

Что тут было!

– Проиграл! – зашумела толпа.

– Проиграл! – обрадовались сеньоры. – Зовите скорей цирюльника!

А цирюльник уже тут как тут со своими щипцами.

Увидев его, крестьянин сделал такую печальную мину, что сеньоры еще громче расхохотались.

– Открывай рот! – кричат.

Будто нехотя, открыл рот крестьянин, а цирюльник ухватился за зуб и давай тащить. Цирюльник тащит, крестьянин кричит, а сеньоры смеются. Чем громче кричит, тем веселее смеются. Наконец вытащил цирюльник зуб.

Расплатились сеньоры за пирожки, заплатили и цирюльнику сколько нужно и сказали людям, которые все еще толпились вокруг:

– Видали дурня? За какие-то пирожки он расстался с зубом!

А крестьянин в ответ:

– Ну нет, я совсем не дурень. Не остались ли вы в дураках, уважаемые сеньоры?

– Как ты смеешь?!

– Вы платили за пирожки?

– Платили.

– И цирюльнику заплатили?

– Сполна.

– Вот и спасибо. Ведь зуб-то у меня и в самом деле болел! А теперь я и сыт, и здоров. Избавили вы меня сразу от двух несчастий: от голода и от больного зуба!

Сказал и пошел своей дорогой.

Надвинули сеньоры шляпы до самых глаз и бегом с площади.

А им вслед неслись хохот, свист и насмешки.

Жил человек. А у него была дочь. Девушка была хороша, как солнце, но своенравна, как горный ветер.

Однажды отец работал в саду. Отворилась калитка, и трое юношей, один красивее другого, вступили в сад и сказали:

– Твоя дочь прекрасна, как солнце. Мы просим ее руки.

Отец ответил:

– Она своенравна, как ветер. Надо спросить ее согласия. – И скрылся в доме, а юноши остались ждать у калитки.

Придя к дочери, отец сказал:

– Трое юношей, один красивее другого, просят твоей руки. Кого же из трех назовешь ты своим мужем?

Дочь посмотрела в окошко и увидала, что отец сказал правду: таких красавцев она еще не встречала!

Улыбнувшись, ответила:

– Все трое мне по душе.

Отец рассердился:

– Не можешь же ты выйти замуж за троих?

– Согласна выйти за любого из них, – ответила дочь. – Но пойми, мне нужны все трое.

И сколько отец ни спорил, повторяла одно и то же:

– Пойми, мне нужны все трое!

Несчастный старик не знал, что ответить юношам. Он долго думал, наконец вышел и сказал женихам:

– Моя дочь хороша, как солнце, но своенравна, как горный ветер: ей нужны все трое! Но не может же она выйти замуж за троих? Послушайтесь моего совета: отправляйтесь в чужие земли и далекие страны – ищите там свое счастье.

Юноши переглянулись.

Отец объяснил:

– Ищите в далеких странах для своей невесты самый лучший, самый редкий подарок, какого нет нигде на свете. И тот, кто найдет его, станет мужем моей дочери.

Женихи молча поклонились и вышли.

В тот же день они покинули берега Испании и отправились в чужие земли и далекие страны на поиски своего счастья. Каждый ехал своим путем, но ни один не нашел для невесты подарка, какого нет нигде на свете. Долго скитались они по бурным морям, не одну пару туфель изорвали об острые камни, бродя по чужим дорогам. Печаль окутала их сердца, но не погасила надежды.

И вот однажды первый жених встретил дряхлого старика.

– Здравствуй, юноша, – прошамкал странник, – не хочешь ли ты купить зеркальце?

Зеркальце было маленьким, и юноша, горько засмеявшись, ответил:

– Такое зеркальце мне ни к чему. Я ищу для невесты подарок, какого нет нигде на свете.

Старик улыбнулся:

– Ты нашел его, сынок. Это зеркало не простое: в любую минуту ты можешь увидеть в нем того, кого пожелаешь.

Юноша очень обрадовался, взял зеркальце и отдал за него старику все свои деньги.

Вскоре второй жених встретился с тем же странником.

– Не нужен ли тебе пузырек с бальзамом? – спросил странник.

– Мне бальзам ни к чему, – ответил юноша. – Я ищу для невесты подарок, какого нет нигде на свете.

Но и бальзам оказался не простым, а чудесным. Странник объяснил юноше, что этим бальзамом можно не только заживлять раны, но и воскрешать мертвых. Обрадованный юноша взял пузырек с бальзамом и отдал за него страннику все свои деньги.

Третий жених, не найдя ничего, печально бродил по берегу моря и думал уже броситься со скалы в морскую бездну, как вдруг увидал, что по волнам плывет большой ящик. Ящик приблизился к берегу, в нем открылась маленькая дверца, и из нее один за другими стали выходить люди. Их было такое множество, что юноша не мог сосчитать. Последним вышел старик, поклонился жениху и сказал:

– Юноша, не хочешь ли ты купить мой ящик?

– Такой старый ящик мне ни к чему! – воскликнул печальный юноша. – Он годен лишь на дрова, а я ищу для невесты подарок, какого нет нигде на свете!

– В таком случае, лучше этого ящика ты ничего не найдешь, – ответил старик. – Мой ящик плавает по волнам, летает по воздуху, сам бежит по земле, и не успеет камень, брошенный в волны, достигнуть морского дна, как ящик перенесет тебя и твоих друзей, куда ты только ему не прикажешь.

Они сговорились, юноша отдал старику все свои деньги и стал хозяином волшебного ящика.

Не успело солнце трижды подняться на полдень, как трое юношей встретились.

– Я нашел чудесный подарок, какого нет нигде на свете! – воскликнул радостно первый жених и показал свое зеркальце.

– Мой подарок еще чудесней, – сказал второй и достал пузырек с волшебным бальзамом.

– Я думаю, что вы оба уступите первенство моему подарку, – хвастливо сказал третий и указал на большой ящик, качавшийся на волнах у самого берега.

Стали юноши спорить, и каждый настаивал, что его подарок самый лучший, самый редкий, лучше его и нет на свете.

Наконец первый жених воскликнул:

– Испытайте мой подарок на деле! Взгляните в зеркальце, и вы увидите девушку, прекрасную, как солнце, и своенравную, как горный ветер.

Все трое взглянули в зеркало и в ужасе отшатнулись: невеста трех женихов лежала на постели без движения и без дыхания.

– Она мертва! – воскликнул в отчаянии первый юноша и заплакал.

– Не плачь! – утешил его второй. – Мой бальзам оживит ее!

– Мы опоздали, – возразил первый. – Пока мы доберемся до берегов Испании, ее уже похоронят, и никакой бальзам не спасет ее.

– Мы будем там раньше, чем сядет солнце! – сказал хозяин ящика. – Поспешим к морю: нас всех доставит на родину мой чудесный корабль!

Все трое, позабыв о недавнем споре, помчались к морскому берегу. Вбежали в ящик, дверца захлопнулась – жжжи! – и чудесный ящик взвился в воздух. Не успело сесть солнце, а юноши, все трое, уже стояли у знакомой калитки. Старик отец выбежал им навстречу и, плача, объявил женихам, что они пришли слишком поздно. Но юноши смело вошли в дом, где без движения и без дыхания лежала невеста трех женихов. Только окропили ее губы чудесным бальзамом, девушка улыбнулась и встала. Радость юношей была беспредельна. А девушка подошла к отцу, обняла его и сказала:

– Ты видишь, отец, я права: мне были нужны все трое, все трое мне пригодились. Если бы не они, не пришлось бы снова увидеть солнце, а тебе – обнимать меня сегодня. А теперь дай мне год сроку, и я выберу одного из трех женихов и назову его своим мужем. А другие двое пускай не сердятся на меня: не могу же я быть невестою трех женихов. К тому же в нашем селении немало красивых девушек, и они без труда найдут себе подруг по сердцу.

Так и было. Прошел год, минула зима, в горах снова зацвел миндаль, а в селении, где жил отец со своей дочерью, сыграли сразу три веселых свадьбы. Которого же из трех братьев выбрала себе в мужья невеста – угадайте сами!

В горных селениях Андалузии улицы так узки и дома стоят так близко друг к другу, что жители могут поздороваться за руку, не выходя из дому. Прохожий, встретив осла с поклажей, непременно должен уступить дорогу, а большие корзины, навьюченные на животных, задевают даже стены домов. К тому же горцы – народ горячий и терпеть не могут, если скотина плетется шагом. Куда там – им надобно непременно скакать во всю прыть, а от этого случается немало несчастий.

Вот почему старый алькальд, староста и судья одного из таких селений, издал строгий приказ, повелевавший каждому, кто гонит скотину по улицам, еще издали кричать: Посторонись с дороги! – и кричать так громко, чтобы даже глухой услышал.

– Это знал и крестьянин Санчо. Каждый день он гонял своих двух ослов на базар в город и не скупился на палочные удары. Его ослы мчались, как скаковые кони, но зато и Санчо умел кричать громче всех. Он заливался, как соловей, и прохожие, еще за версту услыхав его громкое: Постор-р-ронись с дор-р-роги! , успевали заблаговременно отойти в сторону и укрыться в безопасном месте.

Однажды вечером Санчо возвращался с базара со своими ослами и вдруг увидел на пути двух женщин. Крестьянки в широких юбках и нарядных кружевных накидках-мантильях, наверное, собрались в гости, но, повстречавшись случайно, вступили в беседу, и беседа была очень горячей. Это была уже не беседа, а настоящий спор, потому что крестьянки размахивали руками и изо всех сил старались перекричать друг друга. Тогда Санчо ударил своих ослов палкой и крикнул так громко, как только мог:

– Постор-р-ронись с дор-р-роги!

Но женщинам было уже не до него. Спор зашел так далеко, что они вцепились друг другу в волосы и не слыхали окриков Санчо.

Погонщик понял, что дело плохо: еще минута – и случится беда. Тогда закричал он еще раз и крикнул так громко, что, кажется, его услыхали бы даже в Севилье. Но и это не помогло. Что должно было случиться, то и случилось. Ослы с разбегу налетели на спорщиц, сбили их с ног и втоптали в дорожную пыль их нарядные кружевные мантильи. Конечно, крестьянки тотчас же вскочили. Позабыв вражду, они набросились на ни в чем не повинного Санчо.

– Бессовестный! – закричали обе разом. – Куда ты гонишь своих ослов? Заставит тебя алькальд расплачиваться за наши платья и кружевные мантильи.

Не теряя времени, они пустились к дому старого алькальда. Но Санчо тоже не стал зевать.

«Если они прибегут раньше меня, то я окажусь виноватым. Если же я поспею первым, то смогу еще оправдаться , – так рассудил Санчо. Он бросил ослов в первом же попавшемся дворе и прямиком, через чужие сады и заборы, помчался к алькальду. Он успел прибежать раньше крестьянок и чистосердечно рассказал судье все, как было.»

Алькальд выслушал крестьянина и, подумав, сказал:

– Помочь тебе не легко, потому что никто не может доказать, что ты действительно предупредил этих женщин криком, и я могу посоветовать тебе только одно: что бы ни говорили тебе, в чем бы ни обвиняли – молчи. Если даже я сам стану несправедливо винить тебя – тоже молчи. Даже если я прикажу отвести тебя в тюрьму, не говори ни слова. Я хочу, чтобы эти женщины приняли тебя за глухонемого. В этом одном твое спасение.

Так сказал алькальд. Он вызвал двух стражников-альгвасилов и приказал отвести крестьянина в подвал, где ожидали суда провинившиеся.

Он сделал это как раз вовремя, потому что тотчас же в дом ворвались разгневанные женщины. Они закричали наперебой, что два осла сбили их с ног, порвали платья и потоптали нарядные кружевные накидки. А третий осел даже не потрудился предупредить их криком; он нарушил приказ алькальда и должен купить им новые мантильи.

Алькальд ударил в ладоши, и альгвасилы ввели печального Санчо.

– Крестьянин Санчо, разве ты не знаешь моего строгого приказа? Почему ты не кричал: Посторонись с дороги! , когда гнал своих ослов через селение? – строго спросил алькальд.

Но Санчо не вымолвил в ответ ни слова – он молчал.

– Отвечай же!

Но крестьянин продолжал молчать.

Алькальд пригрозил:

– Если ты будешь насмехаться надо мной, я отправлю тебя в тюрьму!

Но и на эти грозные слова крестьянин ничего не ответил.

Тогда алькальд взял лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу, будто бы собираясь писать приговор, но, подумав, отложил бумагу в сторону. Пожав плечами, он сказал жалобщицам:

– Почтенные женщины, мне кажется, что я не могу судить этого человека. Вы видите – он глухонемой и за поступки свои не отвечает.

Такое решение очень не понравилось крестьянкам. Они поняли, что не получат с глухонемого ни песеты за свои порванные мантильи, и закричали разом:

– Это он-то глухонемой? Да этот плут просто смеется над вами, ваша милость! Небось у него хватило глотки, чтобы орать на всю улицу: Посторонись с дороги! Посторонись с дороги! , и он кричал так громко, что дай бог всякому!

Тогда алькальд рассмеялся:

– Ступайте-ка по домам, красавицы. Вы поняли, что вы только что мне сказали? Вы показали сами, что Санчо выполнил мой приказ и предупреждал вас криком, да таким, что дай бог всякому! Придется уж вам самим чинить ваши нарядные кружевные мантильи.

Пристыженные женщины удалились, а судья приказал альгвасилам отпустить крестьянина.

Ах, и рассердилась же сеньора лиса, когда сеньор волк напротив ее ветхого домика – даже не домика, а обыкновенной лисьей норы – построил себе новый просторный дворец! Но плутовка была любопытна, и когда сеньор волк пригласил ее в гости – полюбоваться новым домом, тотчас же согласилась.

Хорошо потрудился волк. Были у него и зал, и спальня, даже кухня. Но больше всего пришлась по душе лисе кладовая. Чего только не припас себе волчище! А главное – в кладовой было очень много лакомств: и миндаль, и груши, и винные ягоды. Лиса была большой сладкоежкой. Она обшарила все углы, обнюхала все припасы и говорит волку:

– Сеньор кум, одного у вас не хватает.

– Чего же?

– Горшочка с медом!

А лисица очень любила мед. Она знала, что слаще меда нет ничего на свете.

– Ты права, – согласился волк.

А как раз в это время под окошком проходил торговец медом. Он напевал:

Ах, как понравилась лисе эта песенка. Понравилась и сеньору волку. Заплатил он продавцу полреала. Нацедил ему продавец горшочек сладкого душистого меда. Поставил волк горшочек в кладовую, сказал лисице:

– Ну, кумушка, теперь у меня всего вдоволь. Как будет готов мой дом, полакомимся вместе на новоселье.

– А когда же будешь ты справлять новоселье?

– Очень скоро, но сначала надо покрасить крышу, потом приладить крылечко, а потом сложить ограду из камня...

Ну, – думает лиса, – не скоро дождусь я меда! – и решила обмануть сеньора волка. Пришла на другой же день и сказала:

– Сеньор волчок, я пришла к тебе с большой просьбой. У меня племянничек родился, надо мальчишку проведать, а ты, сделай милость, понянчи моих лисяток, пока я не буду дома. За это принесу я тебе из гостей пирожок с вареньем, большой-пребольшой!

– Кумушка, – взмолился волк, – а я и не знаю, как лисят нянчат!

– Но это же очень просто. Сперва ты их покачаешь, потом споешь песенку. Они заснут, – и не будет у тебя никакой заботы.

Подумал волк, согласился и полез в лисью нору. А лисица никуда не пошла: забралась к волку в новый дом, перерыла всю кладовую – набрала в мешок и груш, и лесных орехов, дотянулась и до горшочка, хоть стоял он на самой верхней полке. Съела добрую часть меда и с мешком побежала в поле. Ну и весело же провела этот вечер лисица: пировала с пастухами, оделила их грушами и орехами, а они угостили ее молоком и жирным овечьим сыром.

А волк сидел в темной норе – непослушных лисят нянчил. Одного укачает – другой плачет, укачает другого – первый проснется. Измучился, пока возвратилась лиса.

– Что ты, кума, так долго?

– Далеко ходила. У ручья была, за миндальной рощей. А сколько гостей собралось! А какой хороший мальчишка!

– Как же племянника назвали? Лиса запела в ответ:

– Я гуляла, пировала. Звать племянничка Начало !

Волк удивился:

– Никогда не слыхал такого имени!

– Еще бы! Это, волчок, старинное имя. Такое не каждый день услышишь.

– А где пирожок с вареньем?

– По дороге скворцы склевали.

Рассердился волк на скворцов, рассердился и на лису:

– Так зачем же я целый вечер в норе сидел, как нянька лисят качал?

Ушел, даже не попрощался. Пошел крышу красить.

Но вскоре лисе снова захотелось отведать сладкого меда. Опять пришла к волку.

– Сеньор волк, сделай милость: племянница у меня родилась, бегу девочку проведать. Понянчи моих лисят, пока меня не будет дома.

– А пирожков принесешь?

– Два принесу!

Полез глупый волк в лисью нору, – весь вечер лисят качал. Уж очень хотелось ему пирожков поесть. А лиса опять в кладовой побывала, полгоршочка меда съела и с пастухами попировала. Вернулась поздно.

– Наконец-то! – встретил ее волк. – Ну, как назвали девчонку?

Лиса запела в ответ:

Удивился волк:

– Нет такого имени!

Плутовка ответила:

– Это самое новомодное имя: его недавно придумали.

– Давай пирожки!

– По дороге щеглы склевали!

Еще больше рассердился волк. Пошел строить крылечко. А через день лиса опять к волку с просьбой:

– Понянчи лисят.

– А кто родился? Девочка или мальчик?

– Племянник! Непременно надо проведать! Уж столько пирогов тебе принесу – целый мешок! Сказала, даже мешок показала.

– Обманешь?

– Нет!

Снова поверил лисе глупый волк, полез в нору лисят качать. А лиса-плутовка, как и прежде, забралась к волку в кладовую – весь мед без остатка съела, у пастухов побывала, с пастухами попировала. Возвратилась домой еще позже.

– Как дела, нянюшка? Волк зарычал:

– Говори, как назвали ребенка, давай мешок с пирогами да спать скорее ложись, – уже полночь!

– Мне, голубчик, не до сна! Звать племянничка До дна! – запела лиса.

– Ну и глупое имя!

– Зато сладкое. Слаще я не слыхала.

– А пироги? Опять по дороге птицы склевали?

– Да нет, у кондитера развалилась печь, и все твои пироги сгорели!

– Обманщица! – зарычал волк. – Никогда больше к тебе не приду! – Выскочил из норы и побежал домой – из камней стену складывать.

Прошло время. Неплохо отстроил дом волчок. Крыша выкрашена, крыльцо выстроено, стена сложена – высокая, крепкая, калитка заперта на замок: не зовет хозяин лисицу на новоселье. Плутовка стучится в калитку:

– Не пора ли слово сдержать, сеньор, – пригласить соседку в гости?

Волк из-за стены отвечает:

– Сказал – не приду к тебе, и ты ко мне не ходи.

– Ладно, ладно, – отвечает лиса. – Звать станешь – и то не приду. Скажи только – крышу-то ты покрасил?

– Покрасил.

– И крыльцо построил?

– Построил.

– И стену сложил из камня?

– И стену сложил, и калитку запер, чтобы ты, лиса, ко мне не ходила!

– А калитка-то открывается?

– Открывается.

– А хорошо ли она открывается?

– Отлично.

– А ты покажи.

Стал волк открывать калитку, а лиса – шмыг и уже на крыльце.

– Принимай, хозяин, гостей!

Увидал волк – не отделаться ему от незваной гостьи: поневоле повел лису в дом, угостил обедом. Накормил досыта, достал с верхней полки горшочек с медом, на стол поставил, крышку открыл да так и замер от удивления: нет ничего в горшочке!

– А где же мед? Уж не ты ли съела его, кума? То начало , то половинку , а потом и до дна все выскребла! Теперь я знаю, откуда взялись у тебя племяннички!

– Обжора! Лакомка! – закричала на волка лиса. – Как не стыдно! Сам все съел, а меня – невинную – обвиняешь!

– Ну, кума! Какая же ты невинная! Сейчас же ко льву пойду, жалобу на тебя подам!

Долго спорили – охрипли от крика. Наконец говорит волку лиса:

– Ляжем-ка лучше спать, сеньор волчок. Утром виднее будет, кто из нас виноват.

Согласился волк. Легли отдыхать. Смотрит лиса – захрапел хозяин. Полезла в горшок, выбрала из него остатки меда и обмазала медом волку морду. А утром будит его:

– Вставай, проснись! Вот бесстыдник! Посмотри – у тебя вся морда в меду!

Облизнулся волк – в самом деле морда в меду!

– Прости, – говорит, – кума, виноват. Но чем хочешь готов поклясться – не помню, как это случилось!

На этом и помирились. А волк так до сих пор и не понял: когда же он съел горшочек меда.

Когда-то мир был целым и состоял из четырех элементов: это были вода, огонь, ветер и совесть. Но решили они как-то разделиться и выбрать каждому свой путь. Первой сказала вода: сейчас мы расстанемся, а ведь во мне будут нуждаться в любой день. Найдёте меня в центре земли и в морях. Потом сказал огонь: сейчас мы расстанемся навсегда. Если я буду нужен, найдёте меня в стали или на солнце. Потом заговорил ветер: если я понадоблюсь, я буду на небесах среди облаков.

Совесть была последней, кто заговорил. И так она сказала: если меня потеряют, пусть не ищут, потому что, если меня потерять, то уже не найти.

Однажды в засушливый год крестьяне одной деревни пришли в дом к священнику, чтобы попросить у него фигурку Святого Дитя. Они хотели обнести ее вокруг своих полей в надежде вызвать своими молитвами дождь.

Священник им разрешил взять эту фигурку и послал их к статуе Святого Антония, который держал ее в руках. Крестьяне взяли Святое Дитя и обошли с ним, молясь, все свои поля.

Когда они возвращались по домам, в небе собралась огромная туча. Все были очень довольны, что молитвы вознеслись и дождь уже на подходе. Но вместо дождя на землю обрушился страшный град. Из-за непогоды жители деревни не могли вернуть статуэтку святого в церковь и остались по домам на ночь. Град между тем уничтожил весь их труд в полях. Увидав это, крестьяне снова пошли с жалобой к священнику... – Падре, мы пришли, чтобы взять Святого Антония.

– Зачем?

– Мы хотим показать ему, что натворил вчера его сын!

В стародавние времена не было ничего странного в том, что несколько поколений жили под одной крышей. Все обычно существовали в мире и согласии, но вот что случилось в доме одного мужчины, чья семья, кроме него самого, состояла из его жены, сына и престарелого отца. Невестка невзлюбила своего старого свекра и жаловалась, что он постоянно попадается ей под ноги.

И, наконец, она настояла, чтобы мужчина отселил старика в сарай подальше от дома. Поскольку теперь старик не попадался на глаза, о нем часто забывали. Нередко оставался он голодным. Как то к нему заглянул его маленький внук.

– Малыш, – попросил его дед. – Принеси какое-нибудь покрывало и укрой меня. Холодно, и я мерзну.

Мальчик побежал домой, но вместо покрывала нашел длинный тюфяк.

– Папа, пожалуйста, разрежь его пополам, – попросил он отца.

– Для чего? Что ты собираешься с ним делать? Я хочу укрыть дедушку, он мерзнет! Так возьми целый тюфяк!

– Нет, – возразил мальчик. – А чем я укрою тебя, когда ты станешь таким же старым, как дед, и будешь мерзнуть?

Ответ сына тронул мужчину. Он вдруг понял, как плохо он обошелся с родным отцом. Он немедленно забрал старика домой и стал за ним ухаживать с утра до вечера.