«Хитопадеша» – сборник занимательных историй, рассказанных будто бы животными животным и преподанных в виде остроумных поучений мудрецом Вишну Шармой избалованным сыновьям раджи. Сборник был написан на санскрите и составлен на основе ещё более древнего и знаменитого сборника «Панчатантра» между VI и XIV веками н. э.

Много лет назад знаменитым городом Патной, что стоит на берегу священной Бхагиратхи*, правил раджа, по имени Сударшан. Он славился доблестью и благородством.

* Бхагиратха – так в древности называли реку Ганг.

Однажды, когда раджа Сударшан отдыхал в своём саду, услышал он, как кто-то произнёс такие слова:

– Знание – глаза человека. С помощью этих глаз он постигает не только видимое, но и скрытое. И будь у человека хоть сто зорких глаз, без знаний он всё равно останется слепым.

И ещё услышал он:

– Молодость, богатство, власть и безрассудство – вот четыре свойства, каждое из которых может погубить человека. И трудно даже представить, что стало бы с тем, кто был бы наделён всеми этими свойствами сразу.

Заинтересовали раджу Сударшана эти слова и опечалили, потому что вспомнил он о своих сыновьях, которые не хотели учиться и вели себя очень дурно. И подумал тогда раджа: «О, если бы вместо трёх глупых сыновей был у меня хоть один, но зато послушный и умный! Говорят ведь: как от множества звёзд на небе нет света, так и дюжина сыновей может не принести пользы. Но, подобно луне, освещающей ночное небо, один достойный сын придаёт блеск всему роду. Видно, после моей смерти некому будет прославить наш род: ни одного хорошего сына нет среди моих царевичей».

Горько стало радже от этих мыслей. Долго думал он, как поступить со своими сыновьями, и в конце концов решил посоветоваться с мудрейшими.

На следующий день разослал он по всей Индии гонцов и повелел им объявлять в каждом городе, что раджа Сударшан, правитель города Патны, созывает большой совет и приглашает на него всех мудрецов и знатных людей страны.

И вот через несколько дней собрались во дворце раджи мудрейшие люди не только из Патны, но и из других городов. Приветливо встретил их раджа, поздоровался с каждым, как велит обычай, и, когда все уселись, сказал:

– О мудрейшие из мудрых, я хочу посоветоваться с вами. Мысль о моих сыновьях не даёт мне покою. Боюсь, что опозорят они мой род. Только тот сын, который возвеличит честь и достоинство своего рода, радует родителей. А какой толк от неразумных, непослушных сыновей! Вот я и спрашиваю вас, о мудрейшие из мудрых, не знаете ли вы такого человека, который смог бы сделать моих сыновей мудрыми и благородными, какими надлежит быть сыновьям раджи.

Если найдётся среди вас такой человек, я окажу ему почтительное уважение и ничего не пожалею в награду за его труды. Сроку я даю на обучение шесть месяцев.

Но молчали мудрейшие; никто из них не знал, как за такой короткий срок научить царевичей уму-разуму.

Был среди собравшихся на совет один мудрец, по имени Вишну Шарма, познавший все премудрости, изложенные в священных книгах. Поднялся он со своего места, с достоинством поклонился радже и сказал:

– О раджа! Я берусь за полгода обучить царевичей всему, что следует знать сыновьям столь достойного родителя.

Обрадовался раджа Сударшан и отдал своих сыновей на попечение мудрецу Вишну Шарме.

Поклонился ещё раз Вишну Шарма радже и повёл его сыновей на верхнюю террасу, которую раджа уступил им для занятий. И вот, когда пришли они туда, сел Вишну Шарма на мягкие подушки и, посадив перед собой сыновей раджи, сказал:

– О царевичи, будьте внимательны и ведите себя, как подобает благородным юношам, а я расскажу вам интересные и увлекательные истории, которые изложены в книге под названием «Хитопадеша», что значит «Полезные наставления». Сегодня мы начнём с первой главы этой книги, а глава эта называется «О верной дружбе», и рассказывается в ней о том, как верная и преданная дружба вороны, черепахи, оленя и крысы помогла им пройти через все невзгоды.

– А как это было? – спросили царевичи.

– А вот послушайте.,

Никогда не отвергай дружбы: преданный друг, пусть он мал и слаб, не оставит тебя в беде

Росло на берегу реки Годавари высокое и раскидистое тутовое дерево. Жила на том дереве Ворона, по имени Лаг-хупатанака, что значит «Легкокрылая».

Однажды на рассвете, когда ночная красавица – луна ещё виднелась на западном склоне неба, проснулась Ворона Лагхупатанака и спокойно принялась чистить себе перышки. Вдруг Ворона увидела птицелова, приближающегося к дереву. Лагхупатанака так испугалась, будто пришла за ней сама смерть в человеческом облике. «Странно, – подумала тогда Ворона, – чего это я так волнуюсь? Ведь не за мной же пришёл сюда птицелов! Но всё же это дурная примета. Быть сегодня беде».

А птицелов спокойно шёл своей дорогой и даже не заметил притаившуюся на дереве Ворону.

Увидела Лагхупатанака, что птицелов не обращает на неё внимания, и успокоилась. Как и все вороны, она была любопытна, и ей очень захотелось узнать, зачем пришёл сюда птицелов. Поэтому, незаметно перелетая с дерева на дерево, она последовала за ним.

Тем временем птицелов подошёл к одному дереву, издав-на служившему пристанищем для перелётных птиц. Здесь он остановился, развязал свой узелок и, вынув из него горсть рису, разбросал зёрна по земле. Потом он расставил сеть, сам спрятался за дерево и стал ждать, когда прилетят птицы.

Случилось так, что к дереву, за которым спрятался пти-целов, прилетела стая голубей во главе со своим вожаком Читрагривом, что значит «Пёстрая шейка». Увидели голуби рассыпанный под деревом рис, опустились на землю и хоте-ли подойти к тому месту, где стояла сеть, но Читрагрив, ко-торый был самым умным из голубей, сказал:

– О друзья, непонятно мне, как могли попасть в этот безлюдный лес зёрна риса. Это, конечно, неспроста и кажет-ся мне очень подозрительным. Боюсь, попадём мы в ловуш-ку. Не лучше ли нам оставить этот рис и полететь дальше.

– Что ты! – в один голос воскликнули все голуби. Как не поклевать такой чудесный рис! Кто отворачиваете от накрытого стола!

– Что верно, то верно, – сказал Читрагрив. – Но как бы вам из-за своей прожорливости не попасть в такое же же ложение, в каком оказался один жадный путник.

– А что с ним случилось? – спросили голуби.

И вот что рассказал Читрагрив о жадном путнике...

Жадность – причина многих несчастий.

Однажды довелось мне побывать в южных лесах. И вот, пролетая мимо одного озера, заметил я на берегу Тигра. Он был такой старый, что уже не мог охотиться за дичью. С виду это был самый обыкновенный тигр, только в одной лапе он держал жертвенную траву куша, а в другой – золотой браслет. Увидав у Тигра принадлежности отшельника, я сначала рассмеялся, но потом смекнул, что неспроста, видно, этот кровожадный хищник прикинулся отшельником. И вот я решил посмотреть, что будет дальше.

Недалеко от озера, почти по самому берегу, проходила тропа. Как только на ней появлялся какой-нибудь путник, Тигр окликал его и говорил:

– О путник! Сегодня я хочу сделать кому-нибудь небольшой подарок. У меня есть золотой браслет, и я с радостью подарю его тебе.

Однако, едва взглянув на Тигра, люди проходили дальше, смеясь над его глупостью.

Случилось так, что шёл той же тропинкой один жадный путник. Услышал он слова Тигра и подумал: «Я уже прожил половину жизни, но до сих пор не дарил своей жене таких красивых браслетов. Если мне удастся каким-нибудь образом получить этот браслет, то, может быть, остаток моей жизни пройдёт счастливо».

Подумал так путник и остановился. Но тут другая мысль пришла ему в голову: «Нет ли в этом нектаре примеси яда? Как бы не пришлось мне за этот браслет пожертвовать жизнью!»

Пока он размышлял так, не зная, на что решиться, Тигр снова повторил своё предложение. Жадность ещё больше одолела путника. «Будь что будет, – сказал он себе, – Разве богатство давалось кому-нибудь в руки без риска для жизни?»

– Эй, Тигр! – крикнул путник. – Где твой браслет? Тигр показал ему браслет, помахав им в воздухе.

– Вижу, – сказал путник, – браслет у тебя действительно есть. Но разве можно доверять такому кровожадному хищнику, как ты?

– О простодушный путник! – воскликнул Тигр.– Много лет назад, когда я был совсем ещё молодым, я был таким же грешником, как и другие звери. Я убил так много людей и животных, что их и сосчитать-то невозможно. И вот, очевидно в наказание за это, меня постигла кара: погибли от рук охотников и жена моя и мои юные сыновья, и остался я один. С тех пор живу я в постоянном страхе.

Однажды, когда я сидел вот так же на берегу озера, погружённый в печальные размышления, проходил по этой тропинке один добрый человек. Увидал он, что я печален, и пожалел меня. Когда же поведал я ему о своих страданиях, он сказал мне: «О Тигр, отныне ты должен творить только добрые дела – лишь тогда душа твоя получит успокоение».

И вот с тех пор, следуя совету этого человека, я всем стараюсь делать только добро. К тому же от старости я потерял клыки и когти, и мне уже нечем ловить добычу, нечем жевать мясо. Теперь я никого не убиваю, а щиплю травку, когда голоден. Иногда я делаю людям подарки, чтобы они простили мне мои старые грехи. Вот и сегодня я хотел подарить кому-нибудь этот золотой браслет. Но вся беда в том, что никто мне не верит. Люди считают, что тигр есть тигр и ему положено быть хищником. Ведь у людей всегда так: если вор, став в конце концов добродетельным человеком, начнёт рассказывать людям о честности и хорошем поведении, его никто и слушать не будет.

Напрасно ты боишься меня, о путник, – продолжал Тигр, видя, что путник всё более доверчиво смотрит на него, –

Ты как раз такой человек, какому мне хотелось сделать подарок. Всем известно, что от подарка только тогда бывает польза, когда он попадает в руки бедного человека. А ты как раз таким мне и кажешься. Ну, спускайся быстро к озеру и соверши омовение в его водах, прежде чем взять браслет.

Слова Тигра показались путнику искренними, и, решив, что Тигр больше не убивает людей, он стал доверчиво спускаться к озеру. Не знал, однако, жадный путник, что берега озера давно уже превратились в топкое болото, прикрытое сверху мягкой изумрудной травой. И вот, едва он ступил на эту траву, как ноги его провалились, и трясина стала засасывать его. Путник попытался было вернуться назад, но чем больше он старался вытащить ноги, тем глубже увязал в трясине.

Увидев, что путник попал в трясину, Тигр поднялся со своего места и спросил:

– Ты почему не идёшь ко мне, путник?

– Как же я могу идти! – взмолился путник. – Разве ты не видишь, что трясина засасывает меня? Скорей помоги мне выбраться из этого болота!

Тигр осторожно приблизился к путнику, прыгнул на него, убил и тут же съел: ведь он так давно ждал жадного человека и очень проголодался.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Читрагрив, окончив свой рассказ, – как бы и с нами не случилось того же, что произошло с жадным путником. Мне кажется, что в этих зёрнышках риса притаилась смерть.

Однако голуби не послушались своего вожака и, как только он замолчал, бросились клевать рис. Но едва они оказались под сетью, как птицелов дёрнул за верёвку, и сеть накрыла всех голубей вместе с Читрагривом.

Вот тут-то и поняли голуби, что прав был их мудрый Читрагрив. Заметались голуби под сетью, но чем больше они метались, тем крепче запутывались в петлях. Верно ведь говорят, что в несчастье даже у мудрого человека мутится разум.

Совсем обезумели голуби, стали ругать друг друга и драться. Первым опомнился Читрагрив и сказал:

– О друзья мои, не время сейчас драться и ссориться. Давайте-ка лучше подумаем, как нам выбраться из этой ловушки.

Послушались голуби Читрагрива, перестали бить крыльями и принялись думать, что делать дальше.

В это время из-за дерева вышел птицелов. Увидели его голуби, и ужас объял их.

И тогда Читрагрив сказал:

– Друзья, в несчастье никогда не следует терять разум. Помните, что сказано в древних священных книгах: «Маленькие, ничтожные букашки могут победить даже слона, если будут действовать сообща». Давайте дружно взлетим – в этом наше спасение.

Согласились голуби с Читрагривом, и не успел птицелов подойти к ним, как они взлетели, унося с собой сеть. Увидел птицелов, что голуби уносят его сеть, и сначала не мог прийти в себя от изумления, а потом бросился бежать за ними, так как решил, что когда они попытаются разлететься в разные стороны, то запутаются в сети и упадут на землю.

Но голуби всё летели и летели...

Долго бежал птицелов и наконец так устал, что остановился передохнуть, А голуби были уже далеко – не догнать их.

Погоревал птицелов, но делать нечего, махнул он рукой и поплёлся назад.

– Что же теперь нам делать? – спросили голуби своего вожака Читрагрива, когда увидели, что птицелов больше не бежит за ними. – Не летать же нам до тех пор, пока мы выбьемся из сил и упадём на землю!

Задумался тогда Читрагрив: «Если ты попадёшь в беду, только трое могут выручить тебя: мать, отец и друг,-остальные думают лишь о себе да о своих делах... Родителей уже нет в живых, а вот друзья обязательно должны быть где-то поблизости. Но к кому из них обратиться?» И тут Читрагрив вспомнил о лучшем своём друге – крысе Хираньяке.

– Друзья, – сказал Читрагрив, – давайте полетим к нашему другу Хираньяку. Он живёт в лесу Читравана, недалеко от реки Гандаки. Своими острыми зубами Хираньяк в один миг перегрызёт эту сеть.

Теперь голуби во всём слушались Читрагрива и сразу же согласились отправиться к Хираньяку.

Скоро прилетели они к тому месту, где жил Хираньяк, и опустились на землю. Однако Хираньяка нигде не было видно. Напуганный шумом множества крыльев, он забился в самый дальний угол своей норы, в которой было сто входов и сто выходов, так как он всегда боялся, что его кто-нибудь поймает.

Читрагрив позвал Хираньяка, и тот, едва услышав голос друга, вышел из норы.

– Это ты, мой друг Читрагрив!! – воскликнул он. – Как я рад! А я уж думал, что это прилетели вороны – ведь они всё время охотятся за мной... Но что с тобой? Почему ты си-дишь опутанный сетью?

– О мой дорогой друг, – ответил Читрагрив, – зачем спрашивать о причине несчастья, которое уже свершилось? Мы прилетели к тебе за помощью и просим, чтобы ты перегрыз эту сеть.

Услышал это Хираньяк, тут же подбежал к Читрагриву и уже собрался было перегрызть бечёвки, но Читрагрив остановил друга.

– Нет-нет, – сказал он, – сначала перегрызи бечёвки, в которых запутались мои друзья.

– О мой друг, – возразил Хираньяк, – эта сеть такая большая, а я всего лишь маленькая крыса. Неужели ты думаешь, что я смогу разгрызть все петли и узлы? Давай-ка всё-таки я освобожу сначала тебя, а уж потом, если у меня хватит сил, перегрызу бечёвки, которые опутывают твоих друзей.

– Нет, Хираньяк, – настаивал Читрагрив, – несправедливо будет, если я прежде всего стану беспокоиться о себе. Прошу тебя, освободи сначала моих друзей.

– Хорошо, мой добрый, великодушный друг, – сказал Хираньяк. – Если ты так хочешь, я согласен. Не беспокойся, я буду грызть бечёвки до тех пор, пока не сломаются мои зубы.

Долго трудился Хираньяк, пока перегрыз все бечёвки, опутывавшие голубей.

Наконец все голуби очутились на свободе. Они поблагодарили Хираньяка и полетели к себе домой.

Ворона Лагхупатанака, которая следила за птицеловом и голубями, всё видела. Бескорыстная дружба Хираньяка и

Читрагрива так поразила её, что, как только голуби улетели, она опустилась на землю и, подойдя к норе Хираньяка, сказала:

– О благородный Хираньяк, привет тебе! Во всём мире не найдёшь такого друга, как ты. Мне очень понравилась твоя дружба с Читрагривом, и я хочу, чтобы ты стал также и моим другом.

– Кто это там напрашивается ко мне в друзья? – спросил осторожный Хираньяк, не вылезая из норы.

– Это я, Ворона. Меня зовут Лагхупатанака.

– Какая может быть дружба между вороной и крысой! – возразил Хираньяк. – Разве огонь и вода могут соединиться? Ведь всем известно, что вороны питаются крысами. Нет, такая дружба мне не подходит. А то, чего доброго, со мной случится то же, что случилось с Оленем и Шакалом.

– А что произошло между ними? – спросила любопытная Ворона.

И вот что рассказал Хираньяк об Олене и Шакале...

От льстивого друга жди коварных поступков.

Есть в стране Магадх большой лес, который называется Чампакавати. Очень давно жили в том лесу Олень и Ворона. Жили они дружно и никогда не ссорились. Ворона целый день летала по лесу в поисках корма, а Олень беззаботно пасся на лесных лужайках.

Однажды, когда Олень беспечно резвился и прыгал среди кустов, заметил его Шакал. Увидел Шакал, какой Олень жирный да гладкий, и так захотелось ему отведать вкусного оленьего мяса, что даже слюнки потекли у него из пасти. Однако он знал, что ему ни за что не догнать Оленя, а если он даже и догонит, так Олень отобьётся от него своими острыми копытами. «Тут надо действовать хитростью и попробовать подружиться с ним», – решил Шакал и, выйдя из-за кустов, сказал:

– Здравствуй, дорогой друг. Как поживаешь?

– Кто ты такой? – удивлённо спросил Олень. – Я тебя не знаю.

– Я презренный Шакал. В этот лес я пришёл совсем недавно, и нет у меня здесь ни одного друга. Сегодня, когда я увидел тебя, мне показалось, что исполнилось моё заветное желание.

– Я очень рад, если могу чем-нибудь услужить тебе, – вежливо ответил Олень.

– Услужить? Что ты! – замахал лапой Шакал, – Я хочу подружиться и всегда быть рядом с тобой.

Добрый Олень поверил хитрому Шакалу, и весь день оба они мирно играли, бегая друг за другом. Олень был очень рад, что нашёл такого весёлого приятеля, и, когда настал вечер, повёл Шакала к себе домой.

И вот, когда они подошли к дереву, под которым ночевал Олень, Ворона, давно поджидавшая своего друга, спросила:

– Кого это ты привёл с собой, друг?

– Это Шакал. Мы с ним очень подружились.

– О друг, разве ты не знаешь, что сказано в наших древних священных книгах: «Никогда не заводи дружбу с тем, о ком не знаешь, кто он такой и каковы его привычки».? Если ты будешь доверять каждому без разбора, то погибнешь также, как погиб по вине Кота несчастный Гриф.

– А как это было? – спросил Олень,

И Ворона рассказала Оленю историю про Кота и Грифа..

Никогда не заводи дружбы с тем, о ком не знаешь, кто он и каковы его привычки.

Есть на берегу Бхагиратхи скала, которую зовут Скалой грифов. На вершине этой скалы стоит большое, раскидистое дерево. Когда-то здесь жили грифы, потому и получила скала такое название. Но шло время, умирали птицы, и остался в живых один старый Гриф, по имени Джа-радгав. От старости Гриф давно ослеп, когти его затупились, и он уже не мог добывать себе пищу.

И вот однажды птицы, что жили на том же дереве, сжалившись над Джарадгавом, сказали ему:

– Давай, Джарадгав, сделаем так: ты будешь присматривать за нашими детьми, когда мы куда-нибудь улетаем, а мы будем приносить тебе пищу и кормить тебя. И ты сыт будешь, и наши дети будут под присмотром.

Джарадгав с радостью согласился. С тех пор так и повелось: птицы приносили Джарадгаву пищу, а он присматривал за их птенцами.

Случилось так, что проходил однажды мимо этого дерева старый Кот, по имени Диргхакарн, что значит «Длинное ухо». Услышал Кот птичий щебет в ветвях дерева и очень захотелось ему полакомиться птичьим мясом. Подкрался он осторожно к дереву и стал карабкаться на него.

Увидели Кота птенцы и с перепугу подняли такой переполох, что Джарадгав, спавший в это время в своём дупле, проснулся, вылез из дупла и закричал:

– Эй, кто там?

Не знал Кот, что у птиц есть свой сторож. Услышал он грозный окрик Джарадгава и так испугался, что у него даже поджилки затряслись. Однако через некоторое время, немного оправившись от испуга, он подумал: «Чего, собственно, я дрожу? До тех пор не надо бояться опасности, пока не окажешься перед ней лицом к лицу. А уж когда увидишь явную опасность, тогда и предпринимай что-нибудь, чтобы избежать её. Если я сейчас убегу, так мне уж не попробовать птичьего мяса».

Подумав так, хитрый Кот подошёл к Джарадгаву поближе, почтительно поклонился ему и сказал:

– Привет вам, о господин мой!

– Кто ты такой, что так почтительно приветствуешь меня?

– Я – Кот, по имени Диргхакарн.

– Ах, вот как! Зачем ты пришёл сюда? – крикнул Джарадгав громовым голосом, грозно топорща перья. – Сейчас же убирайся отсюда, пока я не убил тебя!

– Прежде выслушайте, что я скажу вам, господин, – смиренно ответил Кот,– а уж тогда поступайте со мной как вам будет угодно. Недаром ведь говорится: «Не следует враждебно относиться к человеку только потому, что он принадлежит к другой касте. Сначала посмотри, что он собой представляет, а уж потом поступай с ним, как он того заслуживает».

Выслушав Диргхакарна, Джарадгав немного успокоился и сказал:

– Так зачем же ты всё-таки пришёл сюда?

– Давно уж я живу на священном берегу великой Бхагиратхи, – начал Кот. – Каждое утро, совершив омовение и слегка закусив плодами, я погружаюсь в молитву, в которой даю всевышнему торжественный обет не принимать мясной пищи... – Помолчав немного, Диргхакарн продолжал: – Много времени провёл я в этих молитвах и утвердился в своём решении не есть мяса. С тех пор как я пришёл в этот лес, мне не раз приходилось слышать, как птицы прославляют вашу мудрость и учёность, и во мне загорелось страстное желание встретиться с таким великим мудрецом, как вы, и поучиться у вас уму-разуму. За этим я и пришёл сюда. . И вот сегодня, стоило мне увидеть вас, такого мудрого и почтенного господина, и душа моя обрела удивительный покой и умиротворение. Поэтому позвольте мне ещё раз сказать, что я пришёл именно для того, чтобы почтительно и смиренно служить вам. Однако едва вы увидели меня, как...

– Ну ладно, ладно, забудем об этом,-оборвал Кота Джа-радгав, гордо откинув голову назад.

– О, не беспокойтесь! – засмеявшись, сказал Диргхакарн. – Просто здесь произошло небольшое недоразумение. Ведь вы такой же, как все великие люди, а великие люди подобны дереву, которое с готовностью укрывает в своей тени всякого – будь то уставший путник или пришедший срубить это дерево дровосек. Ведь говорится же: «Воспитанный человек радушно примет любого гостя, пришедшего к нему в дом, будь то глупец или даже негодяй. Если нечем угостить пришедшего, он постарается занять его приятной беседой». Таким кажетесь мне и вы. Что ещё я могу сказать?

Выслушав слова Диргхакарна, Джарадгав ответил: – Дело в том, брат, что коты всегда были хищными животными, а на этом дереве живут птицы, мясом которых вы так любите лакомиться. Именно поэтому я и не хочу, чтобы ты был здесь.

– О мудрый Джарадгав, – смиренно сложив лапы и спрятав когти, возразил Диргхакарн, – как раз этого-то вам и не следует бояться! Я уже сказал вам, что изучил все древние священные книги и вот уже несколько лет, как наложил на себя обет не убивать птиц и животных и не есть мяса. Этому обету я останусь верен до конца дней своих. Поверил Джарадгав смиренным речам Кота и позволил ему остаться и жить вместе с ним в одном дупле.

Несколько дней всё было хорошо, и Кот не трогал птиц, но потом он потихоньку начал таскать птенцов и пожирать их. Горько плакали птицы, не находя в гнёздах своих детей, и никак не могли понять, куда они деваются.

Вскоре в гнёздах не осталось ни одного птенца. Кот, вволю полакомившись птичьим мясом, решил, пока не поздно, убраться из дупла старого Грифа. А когда он убежал, птицы нашли в дупле Джарадгава косточки и перья своих птенцов. Так как, кроме Джарадгава, в дупле никого не было, то птицы решили, что это он съел у них птенцов. Налетели они тогда на Грифа всей стаей и убили его.

– Поэтому я и говорю, – продолжала Ворона: – «Не заводи дружбу с тем, о ком не знаешь, кто он и каковы его Привычки».

– Послушай, Ворона, – рассердившись, сказал Шакал,– ведь когда вы подружились с Оленем, он тоже не знал тебя! Откуда он мог предполагать, что ты станешь ему настоящим другом?

Оленю очень не хотелось, чтобы Шакал и Ворона ссори-лись, поэтому он сказал:

– О Ворона, теперь Шакал – мой друг, так будь же и ты ему другом,

– Ну ладно, – согласилась Ворона. – Только я не очень-то ему доверяю.

Так все трое стали жить вместе.

И вот однажды, когда Ворона улетела куда-то по своим вороньим делам, хитрый Шакал, оставшись с Оленем наедине, сказал ему:

– Друг мой Олень, мы столько ходим с тобой всё по одним и тем же местам, что скоро здесь совсем не останется травы для тебя. Да и что это за трава – она такая сухая и колючая, что тебе, наверно, и в рот-то взять её противно. Неподалёку отсюда есть чудесное поле молодой сочной пшеницы. Хочешь, я сведу тебя туда?

Олень с радостью согласился, и Шакал повёл его. Когда они вышли на опушку леса, Олень увидел, что Шакал не обманул его: перед ним раскинулось большое поле великолепной пшеницы. Целый день Олень пасся на этом поле, и пшеница так понравилась ему, что с тех пор он повадился ходить туда каждый день.

Но вот как-то пришёл хозяин поля. Увидел он, что кто-то поел и испортил его посевы, и очень рассердился. Побежал он к себе домой, принёс петлю-ловушку и поставил её на поле.

На следующий день Олень, как всегда, отправился полакомиться пшеницей. Не заметил он ловушки, поставленной крестьянином, и попался в неё. Когда Олень увидел, что запутался в петле и без посторонней помощи ему ни за что из неё не выбраться, он сначала страшно рассердился на себя. «Если бы я из-за этой пшеницы не ходил сюда каждый день, – подумал он, – так ничего бы со мной не случилось. А всё потому, что я очень жадный».

Совсем уже отчаялся Олень выпутаться из беды, как вдруг увидел Шакала. «Ну, теперь всё будет хорошо, – решил Олень. – Шакал-то уж обязательно выручит меня. Своими острыми зубами он быстро перегрызёт петлю».

А Шакал, как только понял, что Олень попался в ловушку, страшно обрадовался. «Наконец-то исполнится моё заветное желание», – подумал он и подошёл к Оленю.

– Дорогой друг, – сказал Олень, – видишь, я попал в ловушку. У тебя острые зубы – будь любезен, перегрызи, пожалуйста, петлю.

Осмотрел Шакал ловушку и подумал: «Ну вот и хорошо. Моя хитрость удалась как нельзя лучше. Петля крепкая, и сам он из неё ни за что не выберется. А когда придёт сюда хозяин и зарежет его, я всласть полакомлюсь оленинкой».

Подумав так, он сказал Оленю:

– Друг, освободить тебя нетрудно, но дело в том, что эта ловушка сделана из сухожилий, да к тому же сегодня воскресенье. А ты ведь сам знаешь, что я дал обет не есть и даже не трогать ничего мясного по воскресеньям. Если я перегрызу эти жилы, то нарушу свой обет и со мной тоже случится какое-нибудь несчастье. Лучше уж ты потерпи немного. Я приду завтра утром, и не успеешь ты оглянуться, как я разорву эту ловушку.

Услышал Олень ответ Шакала и очень встревожился, Такого предательства он от Шакала никак не ожидал.

А Шакал спокойно побежал дальше и, спрятавшись неподалёку в кустах, стал ждать. От предвкушения того, что скоро он полакомится оленьим мясом, слюнки потекли у него из пасти. «Вот придёт хозяин поля,-думал он, сидя за кустами,– и тогда исполнится то, чего я жду уже столько дней».

Тем временем Ворона вернулась домой, к своему дереву, и, усевшись на ветку, спокойно ждала, когда придёт её друг Олень. Но время шло, близилась ночь, а Оленя всё не было. Забеспокоилась Ворона. Подождала она ещё немного и полетела искать своего друга. И вот, когда вылетела она к полю, на опушку леса, то увидела, что Олень лежит, запутавшись в петле. Опустилась она рядом с ним на землю и спросила:

– О дорогой Олень, что с тобой случилось и где твой друг?

– Кто? Шакал? – печально переспросил Олень,– Забудь о нём. Ты была права: он никогда не был моим другом.

Он хочет съесть меня, теперь я хорошо это знаю. Это он заманил меня в ловушку.

– Вот видишь, я давно говорила тебе! – сказала Воро-на. – Ну да ладно, теперь нечего толковать об этом. Давай-ка лучше подумаем, как выбраться из беды.

Пока они думали, наступило утро. Когда совсем рассвело, посмотрела Ворона на дорогу и увидела, что вдалеке идёт хозяин поля с палкой в руке. И тут пришла ей в голову хорошая мысль.

– Друг, – сказала Ворона, – когда хозяин поля подойдёт к тебе, ты затаи дыхание и притворись мёртвым. А когда я каркну, вскакивай и беги со всех ног.

План Вороны очень понравился Оленю. Растянулся он на земле, надул живот, словно его вспучило, и вытянул ноги.

А хозяин поля был уже совсем рядом. Увидел он, что в ловушку попался Олень, и очень обрадовался. Уверенный, что Олень мёртв, хозяин поля подошёл к нему и стал развязывать петлю на его ноге. Затем он оттащил Оленя в сторону и только было принялся свёртывать ловушку, как Ворона каркнула что есть силы, Олень вскочил и со всех ног кинулся в лес. Увидел крестьянин, что Олень, которого он считал мёртвым, убегает от него, схватил палку и бросил её в Оленя. Однако он промахнулся, палка полетела в кусты и угодила прямо в голову спрятавшемуся здесь предателю – Шакалу. Удар был такой сильный, что Шакал тут же упал замертво.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Хираньяк, – что не может быть дружбы между вороной и крысой, как не может быть дружбы между хищником и его жертвой.

– О друг! – возразила Ворона Лагхупатанака. – Какая польза оттого, что съешь друга? Ведь его мясом не насытишься на всю жизнь! К тому же ты такой маленький, что тебя не хватило бы мне даже на закуску.

– Что ты там ни говори, а вороны всегда были врагами крыс, – сказал Хираньяк. – Хищник никогда не станет травоядным. Как бы вода ни была горяча, она всё равно погасит огонь. Разве змея станет безвредной оттого, что её украсят бриллиантами?

Однако Лагхупатанака не согласилась и с этими вполне справедливыми замечаниями Хираньяка.

– Друг, всё это я давно уже слышала, – возразила она. – Но я дала себе клятву, что или подружусь с тобой, или покончу жизнь самоубийством. Меня совершенно не смущает то, что ты так холодно со мной разговариваешь. Я знаю, благородные люди подобны кокосовому ореху: снаружи он жёсткий и грубый, зато внутри у него полно сладкого соку. Это не то, что ююба*, которая с виду кажется очень вкусной, а стоит её в рот взять, так скулы сводит. Благородный человек всегда останется верным другу, что бы с ним ни случилось, и никогда не оставит его в беде. Я видела, как бескорыстно ты отнёсся к голубям, и твёрдо убеждена, что такого верного друга, как ты, мне не найти во всём мире. А потому вылезай из своей норы и давай подружимся.

* Ююба – кустарник со съедобными, но очень кислыми плодами того же названия.

Речь Вороны Лагхупатанаки показалась Хираньяку настолько убедительной и так ему понравилась, что он, не задумываясь, вылез из норы и обнял Ворону.

– О Ворона, – радостно сказал Хираньяк, – как я рад видеть в тебе такую твёрдость и искренность! Всегда можно понять, кто говорит о дружбе от души и кто уверяет в ней только на словах. Ну, а теперь давай дадим клятву, что никогда не изменим друг другу.

И они поклялись, что до самой смерти останутся верными друзьями. С тех пор они стали жить вместе.

И вот однажды Ворона Лагхупатанака сказала Хираньяку:

– Послушай, друг, скоро в этом лесу мне нечего будет есть. Видно, придётся мне перебраться в какое-нибудь другое место.

– Человека, как зубы, волосы и когти, нельзя пересаживать с места на место. Именно поэтому мудрый человек никогда не оставит свою родину.

– Так может говорить только трус, – возразила Лагхупатанака. – Какой толк жить там, где даже есть нечего? И кроме того, я верю в мужество. А для мужественного человека своя или чужая сторона не составляет разницы. Куда бы он ни пригнёл, своим мужеством он везде добьётся успеха, и даже чужбина станет для него родиной. Лев, где бы он ни был, везде останется господином.

– Ну хорошо, – согласился Хираньяк. – Но куда же мы пойдём?

– В лесу Дандакаранья есть озеро Карпурагаура, – сказала Ворона Лагхупатанака.-А в этом озере живёт моя подруга Черепаха, по имени Мантхара. Она будет очень рада, если я приду к ней, и угостит меня отборной рыбой и разной водяной дичью.

– Так что же, значит, ты оставляешь меня одного? – спросил Хираньяк. – Уж если ты твёрдо решила идти, так бери и меня с собой.

– Вот это другой разговор! – обрадовалась Лагхупатанака.

И они отправились вместе. Шли они быстро и через- несколько дней уже были в лесу Дандакаранья.

Когда они подошли к озеру, Лагхупатанака каркнула несколько раз, вызывая свою подругу. Услышала Черепаха Мантхара голос Вороны Лагхупатанаки и очень обрадовалась. Вынырнула она из озера, вылезла на берег и радостно обняла Ворону. Но вдруг она увидела рядом с ней Крысу и так испугалась, что тут же хотела повернуть обратно в озеро.

– Постой, куда же ты? – остановила её Ворона. – Это мой самый лучший друг, равного которому нет во всём мире. Тебе нечего бояться.

И она рассказала Черепахе Мантхаре, как она познакомилась и подружилась с Крысой Хираньяком.

Узнав обо всём, Мантхара оказала Хираньяку любезный приём, угостила его вкусной рыбой и, когда он наелся и запил рыбу свежей озёрной водой, спросила:

– Дорогой друг Хираньяк, а как же ты оказался в безлюдном лесу? Ведь крысы обычно живут в городе.

Кто дрожит над своим добром, всё потеряет.

Есть в городе Чампака монастырь, и живёт в том монастыре один монах, по имени Чарукарн. Когда-то под полом его кельи жил и я.

С утра Чарукарн уходил в город просить милостыню, а вернувшись, обедал тем, что ему подавали в городе, а затем, повесив мешок с остатками пищи на гвоздь, вбитый в стену, ложился спать. И вот, когда монах засыпал, я вылезал из своей норы, подходил к стене, на которой висел мешок монаха, подпрыгивал и, забравшись в мешок, вволю наедался.

Однажды, когда Чарукарн, только что пообедав, собирался лечь спать, пришёл к нему его друг – монах Винакарн. Они так долго сидели и разговаривали, что я успел порядочно проголодаться. Ждал я, ждал, когда Винакарн уйдёт и Ча-рукарн ляжет спать, и, не выдержав, решил попробовать пообедать при них. Вылез я из норы и стал осторожно подбираться к мешку. И вот, когда я был уже под самым мешком и собирался прыгнуть, Чарукарн увидел меня. Схватил он бамбуковую палку и ударил ею по полу. Если б я не успел вовремя отскочить и юркнуть в свою нору, плохо пришлось бы мне.

Винакарн не заметил меня и поэтому очень обиделся на Чарукарна за то, что тот невнимательно слушает его.

– В чём дело, друг? – обиженно спросил он. – Почему ты так невежливо ведёшь себя?

– О дорогой друг, – ответил Чарукарн, – прости меня! По дело в том, что нод полом у меня завелась Крыса, она всё время крадёт из моего мешка продукты. А теперь настолько обнаглела, что вылезла из своей норы даже при нас.

Посмотрел Винакарн на висевший на стене мешок и сказал недоверчиво:

– Что ты говоришь, Чарукарн! Как может маленькая Крыса подпрыгнуть так высоко! Что-то здесь не так. Давай-ка посмотрим, что у неё там, в норе.

Подумав немного, взял монах Чарукарн лопату, разрыл мою нору и вытащил из неё все мои запасы пищи и всё, что у меня там было.

Лишившись своего имущества и запасов пищи, я очень расстроился. А через несколько дней я так ослабел от голода, что уже не мог, как прежде, прыгать за пищей.

Однажды, когда от слабости я еле-еле тащился по полу, Чарукарн, увидев меня, сказал:

– Богатство вдохновляет человека, делает его сильным и мудрым, но стоит ему лишиться своего имущества, и он становится бессилен и телом и разумом. Так вот и с этой Крысой, теперь, когда у неё ничего больше нет, она стала такой же, как и все крысы.

«Что верно, то верно, – подумал я, услышав слова Чару-карпа. – Ведь животное ничем не отличается от человека: как и у человека, у него есть ноги, уши, нос и даже мозг. Нет ничего удивительного в том, что животное ведёт себя, как человек, когда лишается своего имущества. Вот и я оказался в таком же положении. Поэтому незачем мне больше оставаться здесь». Но тут в голову мне пришла другая мысль: «А если я уйду отсюда, что тогда буду делать? Разве что просить милостыню. Это тоже невозможно. Лучше уж умереть, чем просить милостыню».

Подумав так, я решил остаться в этом доме. Но недаром ведь говорится: «Жадность никогда к добру не приводит». На другой день я вылез из норы и, еле передвигая ноги от слабости, направился к мешку. Однако Чарукарн, оказалось, не спал. Увидел он меня и, схватив палку, так избил, что я уж думал, пришла моя смерть. Кое-как уполз я к себе в нору.

И только тогда я понял, что поступал неправильно. Для того чтобы жить, надо работать. Поэтому я тут же оставил монастырь и ушёл в безлюдный лес, где и нашёл себе друга – Ворону Лагхупатанаку. А теперь благодаря ей мне посчастливилось встретить тебя.

– Друг Хираньяк, – сказала Черепаха Мантхара, – случилось то, что должно было случиться, и всё это произошло потому, что тебя одолела жадность. Если бы ты не стремился накапливать, не испытал бы ты и горечи потери.

В наших священных книгах написано: «Богатство подобно дорожной пыли: тот, кто дрожит над своим добром, всё потеряет». Вот послушай-ка, что случилось из-за жадности с одним Шакалом...

Бережливость может приносить радость, но жадность – никогда.

Жил в городе Кальяне один охотник, по имени Бхайрав. Однажды, когда кончились у него в доме запасы пищи, решил он пойти поохотиться. Взял Бхайрав лук и стрелы и отправился в лес. Вскоре убил он в лесу антилопу и, взвалив её на плечо, пошёл домой. И вдруг на опушке леса увидел он, что прямо на него бежит огромный кабан. Быстро снял охотник с плеча антилопу, вынул стрелу и, заложив её в лук, стал ждать, когда кабан подбежит поближе. Наконец кабан приблизился. Поднял тогда охотник лук, тщательно прицелился и выстрелил.

Взревел кабан от боли и ярости и кинулся на охотника. Хотел охотник спрятаться от него на дереве, да не успел. Догнал его кабан и ударил клыками прямо в живот. Упал охотник на траву, а кабан стал в ярости топтать его ногами, да так и затоптал охотника до смерти. Однако и рана, которую нанёс кабану охотник, оказалась смертельной. Упал кабан, словно подрубленное топором дерево, и тотчас умер. А когда бежал кабан за охотником, попалась ему под ноги змея, наступил он на неё своим копытом и убил.

Случилось так, что той же дорогой бежал по лесу Шакал, по имени Диргхарав. Он был очень голоден и давно уже рыскал по лесу в поисках пищи. Выбежал он на поляну и вдруг видит – лежат на земле антилопа, охотник, змея и кабан. Осторожно подкрался он к ним, обнюхал и, убедившись, что они мёртвые, даже взвыл от радости. «Никогда ещё судьба не посылала мне сразу столько пищи, – подумал Шакал. – Теперь я смогу беззаботно прожить не меньше трёх месяцев: месяц я буду питаться человеком, антилопу и кабана спокойно можно растянуть месяца на два, змеи мне хватит на день, а тетиву от лука я съем сейчас».

Но едва Шакал прикоснулся к тетиве зубами, как она лопнула, лук разогнулся и вонзился Шакалу в грудь. Как подкошенный упал жадный Шакал на землю и умер.

– Поэтому я и говорю,– продолжала Черепаха Мант-хара, – что нет ничего худого в бережливости, но чрезмерная жадность к добру не приводит... Ну ладно; хватит об этом. Теперь втроём мы счастливо заживём здесь и забудем обо всём, что было до сих пор.

И они стали жить вместе.

И вот однажды, когда Крыса Хираньяк, Борона Лагхупатанака и Черепаха Мантхара отдыхали после обеда в тени дерева, росшего на берегу озера, раздался треск ветвей и из кустов выскочил чем-то встревоженный Олень. Друзья так перепугались, что тут же разбежались кто куда: Мантхара бултыхнулась с берега в озеро и скрылась под водой, Хираньяк спрятался в свою нору, а Лагхупатанака взлетела на дерево и притаилась в ветвях на самой вершине.

Через некоторое время Лагхупатанака осторожно выглянула из листвы и внимателыю огляделась по сторонам. Однако, кроме Оленя, в лесу никого не было видно, и Лагхупата-нака, немного успокоившись, позвала своих друзей. Черепаха Мантхара высунула из-под воды голову и, увидев, что вокруг всё спокойно, вылезла на берег. Хираньяк тоже вышел из своей норы, и все трое подошли к Оленю.

– Привет тебе, Олень! – сказала Мантхара. – Пусть процветает наш лес, озарённый твоим присутствием. А теперь будь нашим гостем.

Обрадованный Олень успокоился, поел в своё удовольствие, напился воды из озера и лёг на берегу, в тени дерева.

– Дорогой Олень,– снова сказала Мантхара. – скажи нам, как ты здесь оказался и кто тебя так встревожил?

– О друзья,-ответил Олень, – меня зовут Читранг, что значит «Пятнистый». Я прибежал сюда потому, что испугался охотников, и теперь хочу стать вашим другом, так как только дружба с верными друзьями может спасти меня от беды. А что вы верные друзья, весь лес знает.

– Конечно, конечно! – воскликнул Хираньяк. – Оставайся с нами и будь нашим другом.

– Но, дорогой друг, – сказала Черепаха Мантхара, – не ошибся ли ты? Какие охотники могут быть в этом безлюдном лесу?

– О друзья, – сказал Олень, – есть в Индии страна, которая называется Калинг, и правит этой страной раджа, по имени Рукмангад. И вот недавно он выступил в поход, чтобы завоевать соседние страны, а сейчас расположился лагерем на берегу реки Чандрабхаг. Недалеко отсюда я встретил охотников и подслушал их разговор. Они говорили, что завтра на рассвете раджа вместе со своим войском придёт к этому озеру, так что оставаться здесь очень опасно.

– Раз так, надо что-нибудь придумать, чтобы избежать опасности, – сказала встревоженная Мантхара и, подумав немного, предложила: – Давайте-ка переберёмся на какое-нибудь другое озеро.

– Верно, – согласились с ней Ворона и Крыса.

– Верно-то верно, – сказал Олень, – да только не так просто Черепахе перебраться в другое озеро. Ведь её любой враг догнать может. Спасение Черепахи только в озере, на суше она обязательно погибнет. Надо придумать какой-нибудь такой план, с помощью которого мы могли бы спастись все. Именно благодаря хорошо продуманному плану одному Шакалу удалось завести Слона в болото и утопить.

И вот что рассказал Олень...

Порой и сильнейший бывает побеждён хитростью.

В лесу Брахмаранья жил Слон, по имени Карпуратилак, что значит «Благоухающий камфарой». Шакалы, населявшие этот лес, глядя на огромного слона, щёлкали зубами, облизывались и не раз говорили друг другу:

– Если бы этот Слон вдруг умер, его туши нам хватило бы месяца на четыре.

И вот как-то случилось так, что пришёл в лес Брахма-ранья один старый Шакал, по имени Хирадманд, что значит «Мудрый». Услышал он, что говорят шакалы, и сказал:

– Клянусь, что я сумею убить Слона.

Сказав это, Шакал Хирадманд отправился к Слону.

– О махараджа, – почтительно обратился он к Слону, – будьте любезны, выслушайте меня.

– Кто ты такой, – спросил Слон, – и что тебе надо?

– Я Шакал Хирадманд. Простите меня, махараджа, что я осмелился приблизиться к вам, но дело в том, что все лесные жители, которым надоело жить без правителя, сегодня утром собрались на совет и, высоко почитая ваш ум и силу, единодушно решили избрать вас своим раджей. Они-то и послали меня к вам, чтобы я сообщил вам об этом. Сегодня должно состояться возведение вас на престол. Вы станете правителем всего леса. Эта торжественная минута уже близка. Поэтому прошу вас, если вы ничего не имеете против, как можно скорее отправиться в путь, к месту коронации. Ваши подданные с нетерпением ждут вас.

Слону очень понравилось это предложение, и, поверив словам Шакала, он тотчас же встал и последовал за ним. Этого-то и надо было хитрому Шакалу. Долго водил он Слона по лесу, наконец вывел его к болоту, через которое шла тропинка. Но тропинка эта была такая узкая, что даже Шакалу трудно было идти по ней. Не успел Слон сделать и нескольких шагов, как провалился и стал увязать в болоте. Увидел Слон, что не выбраться ему из болота, и сказал Шакалу:

– Видишь, я увязаю в трясине! Скажи, как же мне быть?

– О махараджа,-засмеявшись, ответил Шакал, – чем же я могу помочь вам! Попробуйте ухватиться за мой хвост, но только вряд ли это поможет – ведь вы вон какой большой и маленькому Шакалу не под силу сдвинуть вас с места.

Понял наконец Слон, что хитрый Шакал обманул его, да уже поздно было.

А Хирадманд созвал всех шакалов, и, устроив на болоте праздник, они до отвала наелись слоновьего мяса.

– Вот потому-то я и говорю, – продолжал Олень:– чего нельзя сделать силой, можно добиться хитростью.

Однако рассказ Оленя не убедил Черепаху Мантхару, и, ничего не соображая от страха, она поползла в лес, а её друзьям пришлось последовать за ней.

А в это время по лесу в поисках дичи бродил охотник. Наткнулись на него друзья и, испугавшись, попрятались кто куда. Только Черепахе некуда было деться, так как не могла она быстро бегать. Тут её и поймал охотник. «Вот уж теперь наварю я себе черепашьего супа!» – подумал он и положил Черепаху в мешок.

Увидели Олень, Ворона и Крыса, что случилось с Черепахой Мантхарой, и очень опечалились. Но делать было нечего, и они незаметно последовали за охотником. «Не успели мы из одной беды выбраться, – подумал Хираньяк, – как попали в другую».

Так они и шли, причитая и проклиная свою судьбу, и вдруг Хираньяк остановился и сказал:

– Друзья, я придумал, как освободить Черепаху...

– О друг, скорее скажи, что надо делать! – воскликнули Олень Читранг и Ворона Лагхупатанака.

– А вот что, – сказал Хираньяк.– Тропинка, по которой идёт охотник, обязательно приведёт его к озеру. Поэтому мы сделаем так: ты, Читранг, беги к озеру, ложись на берегу и притворись мёртвым, а ты, Лагхупатанака, сядешь Читрангу, на спину и, как только увидишь охотника, станешь долбить Оленя своим клювом.

Так они и сделали. Уставший охотник подошёл к озеру, напился воды и сел в тени дерева отдохнуть. Вдруг увидел он лежащего на берегу Оленя и Ворону, которая сидела на спи не Оленя и долбила его своим клювом.

Решив, что Олень мёртв, охотник очень обрадовался. Вынул он из кармана нож и, оставив мешок с Черепахой под деревом, побежал к Оленю. Тем временем Хираньяк подкрался к Мантхаре, разгрыз мешок, и Мантхара, выбравшись из него, подползла к берегу, кувыркнулась в озеро и скрылась под водой. Когда же охотник подбежал к Оленю, тот вдруг вскочил и одним прыжком скрылся в кустах.

Огорчённый охотник вернулся к дереву, но и тут его ждало разочарование: Черепахи в мешке не было. Пришлось ему возвращаться домой ни с чем.

А Черепаха Мантхара, Олень Читранг, Крыса Хираньяк и Ворона Лагхупатанака, благополучно выпутавшись из всех несчастий, зажили спокойно и счастливо.

Закончил Вишну Шарма свой рассказ, и сказали сыновья раджи:

– О великий учитель, мы очень довольны, что ты рассказал нам такие интересные и поучительные истории.

– Я рад, что вам понравились мои сказки, царевичи, – ответил Вишну Шарма. – Помните: никогда не отвергайте дружбы. Пусть даже тот, кто хочет подружиться с вами, мал и слаб, – преданный друг никогда не оставит вас в беде, как не оставила в беде Черепаху маленькая, слабая Крыса. И пусть всегда будут у вас друзья! Пусть добродетель всегда будет с вами, и да принесёт она счастье сердцам всех благородных людей!

И вот, когда настал другой день, Вишну Шарма снова привёл сыновей раджи на террасу дворца. Почтительно поклонились они своему учителю и сказали:

– О учитель, мы очень хорошо поняли всё, что ты рассказал о верной дружбе, а теперь поведай нам о чём-нибудь ещё.

И ответил им Вишну Шарма:

– О царевичи, послушайте, что расскажу я вам о ссоре друзей, о том, как Шакал поссорил Льва с Буйволом.

– А как это случилось? – спросили царевичи.

– А вот как... – сказал Вишну Шарма.

Есть на юге Индии небольшой городок Суварнавати. Жил когда-то в том городке богатый купец, по имени Вард-хаман, что значит «Преуспевающий». И хотя был он несметно богат, день и ночь он только и думал о том, как приумножить свои сокровища.

И вот однажды запряг он двух буйволов, Нандака и Санд-живака, нагрузил в повозку всякого добра и отправился торговать в страну Кашмир.

Но едва Вардхаман выехал из города, как повстречался ему один его старый знакомый. Увидел этот человек, что Вардхаман едет торговать, и спросил:

– Друг Вардхаман, у тебя так много сокровищ, зачем же ты ещё отправляешься торговать? Неужели тебе мало того, что у тебя есть?

– О друг, – ответил ему Вардхаман, – тот, кто считает, что знает мало, в своё время обязательно узнает ещё больше, потому что он всегда старается расширить свои знания. Тот же, кто ничего не знает, но в своём высокомерии считает, что постиг все премудрости, так и останется невеждой. Человек никогда не должен бесцельно наслаждаться тем, что у него есть. Вода, по капле падая в кувшин, в конце концов наполнит его до краёв. Так и я понемногу увеличиваю своё богатство, так что в один прекрасный день из маленького оно вдруг станет большим.

Сказав так, Вардхаман поехал дальше. И вот, когда он был уже далеко от своего родного городка, в дремучем и безлюдном лесу Судург, что значит «Труднопроходимый», случилось так, что буйвол Сандживак споткнулся, упал и сломал себе ногу. Очень опечалился Вардхаман, когда увидел, что Сандживак не может подняться на ноги. Выпряг он буйвола из повозки, а сам сел под дерево и стал думать, что ему делать дальше...

Решительный человек всегда найдёт выход из трудного положения.

«Как же мне быть? – думал Вардхаман. – В несчастье никогда не надо терять голову, потому что именно растерянность больше всего мешает делу. Надо немедленно принять какое-нибудь решение».

Подумав так, Вардхаман оставил Сандживака в лесу, а сам поехал в ближайший на пути город Дхармапур. Там он купил себе хорошего, здорового буйвола, запряг его в повозку вместо Сандживака и отправился дальше своей дорогой.

Оставшись один, Сандживак сначала испугался, но всё вокруг было тихо, и скоро он успокоился. Отдохнув и оглядевшись, он поднялся и заковылял на трёх ногах в лес.

Трава в лесу была сочная и вкусная, воды в реке тоже было сколько угодно, так что через несколько дней Сандживак отъелся и стал сильным и крепким. К тому времени и нога его зажила.

Лесом Судург правил Лев, по имени Пингалак, что значит «Золотогривый», и в услужении у него были сыновья его главного министра – шакалы Даманак и Каратак. Оба они почти всегда находились при своём господине.

Случилось однажды так, что томимый жаждой Лев Пингалак решил сходить к Джамуне напиться прохладной речной воды. И вот, когда подошёл он к берегу реки, где-то совсем неподалёку раздался страшный рёв – словно гром прогремел в джунглях. Пингалак остановился. "Кто это так громко ревёт?"– подумал он.

Незнакомый рёв так напугал Льва, что он даже хвост поджал со страху и, не попив воды, тут же повернул обратно.

Даманак был совсем рядом с Пингалаком и всё видел. Его очень удивило поведение повелителя джунглей, и он спросил своего брата Каратака:

– Почему это махараджа Пингалак вернулся домой, так и не попив воды? И посмотри, какой он мрачный.

– Эх, брат Даманак, молчи лучше!-ответил Каратак.– Не наше это дело беспокоиться о настроении раджи. Да и вообще мне давно уже надоело служить ему. Ты только подумай, что нам приходится терпеть! Ведь его совершенно не тревожит, как мы живём. А разве это жизнь? Я просто поражаюсь, до чего глупы бывают слуги: ради своего мнимого благополучия они готовы до самой смерти гнуть спину перед своим повелителем; чтобы насладиться счастьем в конце своих дней, они готовы снести горы несчастья. Если бы умный человек приложил хоть половину тех усилий, которые прилагают эти безмозглые дураки, чтобы подольститься к своему повелителю, он обеспечил бы себя на всю жизнь и был бы счастлив.

– О брат, подумай, что ты говоришь! – испуганно оглядываясь, воскликнул Даманак. – Кого однажды ты согласился признать своим господином, тому надо служить верой и правдой – в этом наша первейшая обязанность.

– Нет, – возразил Каратак, – это обязанность главного министра, а не наша. Мы должны делать только то, для чего рождены, и не лезть туда, куда нас не просят, иначе мы можем оказаться в таком же положении, в каком оказалась одна Обезьяна, взявшаяся выбивать из бревна клин.

– Расскажи, что с ней случилось, брат, – попросил Даманак.

– Ну так слушай... – согласился Каратак.

Плохо приходится тому, кто берётся за дело, которого не знает.

Жил в стране Магадах один брахман, по имени Шубхадат. Решил он как-то устроить званый обед. Позвал Шубхадат плотников и велел им расчистить в лесу площадку и смастерить на ней столы для гостей и.навесы над ними.

И вот однажды, когда плотники, закончив свою дневную работу, ушли домой, прибежала на площадку стая обезьян. Увидели обезьяны брёвна, лежавшие на площадке, и стали по ним прыгать и скакать.

Случилось так, что в одном из брёвен остался клин, которым плотники начали раскалывать бревно, да так и ушли, не кончив работу. Увидела этот клин одна Обезьяна и реши-ла вытащить его из бревна. Залезла она между разошедшимися половинками бревна и, ухватившись за клин обеими лапами, стала изо всех сил раскачивать его. Долго она трудилась, стараясь вытащить клин, и наконец ей удалось это сделать. Но едва клин выскочил из бревна, как расщеплённые половинки его сошлись и так придавили Обезьяну, что она тут же умерла.

– И всё же, – сказал Даманак, когда Каратак закончил рассказ, – слуга должен беспрекословно выполнять всё, что ему скажет хозяин.

– Нет уж, – возразил Каратак, – пусть каждый делает только то, что ему положено. Именно поэтому я и говорю: никогда не берись за то дело, которого не знаешь, так как это может принести тебе много неприятностей. Не берись даже тогда, когда хочешь спасти хозяина от несчастья. И если тебя не убедил в этом рассказ об Обезьяне, то послушай, что случилось с Ослом, который, стараясь спасти хозяйское добро, заревел не вовремя.

Тот, кто, желая своему ближнему добра, возьмётся за дело, в котором ничего не смыслит, пользы не принесёт, а сам пострадает.

Жил в Варанаее один человек, по имени Карпурапата, и были у него Осёл и Собака.

Случилось так, что однажды ночью забрался к Карпура-пате в дом вор. Увидел Осёл вора и говорит Собаке:

Друг, почему ты не лаешь? Разве не видишь, что в наш дом вор забрался? Ведь твоя обязанность в том и состоит, чтобы охранять хозяйское добро.

– Отстань, – огрызнулась Собака, – я сама знаю, что мне надо делать! Этот дом именно потому никто не обворовал до сих пор, что я день и ночь охраняла его. А сегодня хозяин забыл о том, что я для него делаю, и даже не накормил меня.

– Дура! – рассердившись, сказал Осёл. – Какой толк от такого слуги, который, вместо того чтобы работать, когда для этого приходит пора, начинает вспоминать обиды и требовать от своего хозяина платы?

– А какой толк от такого хозяина, – возразила Собака, – который не заботится о своём слуге?

– Ты самая презренная негодяйка, если отлыниваешь от работы, – сказал Осёл, – а я хозяину верный слуга. И если ты не хочешь делать своё дело, я сам разбужу хозяина.

Сказав это, Осёл заревел что было мочи. Проснулся Кар-пурапата, разбуженный рёвом осла, и выскочил во двор. Однако вор успел уже убежать, и хозяин, решив, что Осёл кричал сдуру, схватил палку и так отдубасил его, что Осёл чуть жив остался.

– Поэтому-то я и говорю, – продолжал Каратак, – что не следует нам браться не за своё дело. Мы ведь получаем остатки пищи, которую не доел Пингалак, о чём же ещё нам тревожиться?

– Ты только и думаешь о том, как бы поесть, – в этом единственная цель твоей жизни! – сердито возразил Даманак. – Тебя совершенно не тревожит, что случилось с хозяином за чьим столом ты ешь. Неужели ты служишь радже только потому, что он тебя кормит? Не к лицу слуге вести себя так по отношению к хозяину. В наших древних священных книгах сказано: «Только тот приносит пользу, кто живёт для других, а не ради своего желудка».

– Мы с тобой оба слуги, – сказал Каратак, – так что же мы, по-твоему, должны делать?

– Много надо затратить усилий, чтобы поднять на гору камень, спустить же его вниз не стоит никакого труда. Точно так же трудно стать добродетельным, а впасть в порок легко, – молвил Даманак.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Каратак.

– Ты видел, как испугался раджа Пингалак? – спросил, в свою очередь, Даманак. – Он даже хвост от страха поджал.

– Ну и что из этого? – возразил Каратак.

– Какой же ты, однако, непонятливый! – с досадой сказал Даманак. – То, что хорошо выражено словами, поймёт даже глупец, умному же достаточно одного намёка... Ну ладно, так и быть, я тебе всё объясню. Пользуясь тем, что раджа так испуган, я пойду к нему и хитростью заставлю его делать всё, что захочу.

– Брат, – сказал Каратак, – опять ты берёшься не за своё дело. Как бы раджа не рассердился на тебя.

– Не беспокойся, – ответил Даманак, – всё будет как

– Ну что ж, иди, – согласился Каратак. – И пусть сопутствует тебе удача!

Заручившись согласием Каратака, хитрый Даманак отправился ко Льву Пингалаку. А Пингалак уже собрал на совет всех своих министров: были тут и Медведь, и Пантера, и Слон, и разные другие звери. Увидел раджа Даманака и милостиво разрешил ему присутствовать на совете. Почтительно подполз Даманак к своему повелителю, лизнул ему лапы и смиренно стал в сторонке.

– О сын министра, – сказал Пингалак, – давно что-то не видел я тебя на совете.

– Великий махараджа, – сказал Даманак, – я боялся приходить к тебе, ибо сказали мне, что ты почему-то мной недоволен. Но слуга всегда должен быть поблизости от своего повелителя, поэтому я и пришёл сюда, чтобы служить тебе верой и правдой. Ведь и маленькая соломинка может иногда пригодиться, а я всё же живое существо с четырьмя лапами. Что из того, что я презренный шакал?

– Достойный Даманак, – возразил Пингалак, – в чём дело? Ты сын моего первого министра. Кто запрещал тебе приходить сюда? Я ценю твою службу. Говори, что тебя тревожит?

Увидев, что раджа действительно рад его приходу, Даманак распростёрся перед ним и сказал:

– О мой повелитель, соблаговоли выслушать меня и ответить на один вопрос, иначе я не смогу найти себе покоя!

Отойдя с Даманаком в сторону, Пингалак сказал:

– Ну, спрашивай. Что ты хочешь знать?

– О махараджа, скажи мне, почему ты вернулся с реки, так и не утолив жажды?

– Ты ошибаешься, сын министра, – хмуро возразил Пингалак. – Я не помню такого случая.

– Повелитель, я твой верный слуга, и ты смело можешь довериться мне. Если ты скажешь мне, я, может быть, смогу доказать тебе свою верность и чем-нибудь помочь. Конечно, если я недостоин твоего доверия, тогда другое дело...

Задумался Пингалак.

– Ты прав, – сказал он наконец. – Тебе я, пожалуй, могу довериться. Но ты должен поклясться, что сохранишь это в тайне.

– Клянусь своей жизнью, о мой повелитель! – почтительно склонившись, воскликнул Даманак.

– Ну ладно, слушай... В наш лес пришёл какой-то могущественный и сильный зверь. Сегодня утром я слышал его рёв – он подобен грому. Каким же должен быть он сам, если у него такой грозный рёв? Весь день я сегодня думал, что мне делать, и решил как можно скорей оставить этот лес и перебраться в какой-нибудь другой.

– О махараджа, – сказал Даманак, – мы с Каратаком тоже слышали этот ужасный рёв. Тут есть над чем подумать. Но стоит ли так поспешно принимать решение? Что ты будешь делать, когда покинешь лес?

– Я поселюсь в соседнем лесу и начну готовиться к войне, – ответил Пингалак. – Придёт время, и я уничтожу этого зверя. Пока он жив, я не могу быть спокоен.

– О махараджа, – возразил Даманак, – кто мог дать тебе такой совет? Как можно уйти из родного леса?

– Дорогой друг, – сказал Лев Пингалак, – от страха я совеем не знаю, что делать. Не поможешь ли ты мне чем-нибудь?

«Не будь он так испуган, – подумал про себя Даманак,– разве сказал бы он мне о том, что хочет уйти из этого леса?»

– Если ты прикажешь, махараджа, – сказал он, – я постараюсь всё уладить и заставлю этого зверя заключить с тобой мир.

– Если ты сделаешь это, я назначу тебя своим первым министром, – пообещал обрадованный Пингалак.

– Мой повелитель, пока я жив, тебе не о чем беспокоиться, – сказал Даманак, – но позволь мне взять в помощь Ка-ратака.

Пингалак щедро наградил обоих братьев, и они ушли, пообещав уладить всё дело.

Когда они остались одни, Каратак сказал Даманаку:

– Брат, нехорошо мы поступили, взяв такой богатый подарок за одно лишь обещание! Сможем ли мы его выполнить?

– Уж лучше помолчи, брат, если ничего не понимаешь, – смеясь, ответил Даманак. – Я знаю, кого испугался раджа. Ведь это ревел буйвол, а буйволы – наша пища. Что же его бояться?

– Как, ты знал о том, что это буйвол, и ничего не сказал нашему повелителю?! – воскликнул Каратак.

– О брат, ты слишком наивен, – снова засмеявшись, возразил Даманак. – Разве получили бы мы такие подарки, если бы я сразу же рассеял страх нашего повелителя? Слуга должен держать своего господина в постоянной тревоге, иначе он окажется в таком же положении, в какое попал один Кот.

– А что случилось с Котом? – спросил Каратак.

– А вот послушай... – сказал Даманак.

Главная забота слуги – внушить своему господину, что без него ему никак не обойтись.

На севере Индии, в пещере на горе Арбудашикхара, жил Лев, по имени Махавикрам, что значит «Отважный». И вот поселилась в его пещере Мышь. Стоило Льву лечь в пещере отдохнуть после обеда, как Мышь вылезала из своей норы и принималась грызть львиную гриву. Так она и жила спокойно и беззаботно, а Лев ничего не замечал.

Но вот однажды лёг он, как всегда, спать и только было задремал, как Мышь вылезла из норы и забралась в его гриву. Почувствовал Лев, что кто-то копошится у него в гриве, и тряхнул головой. Испугалась Мышь, выскочила из гривы и юркнула в свою нору. Увидел её Лев и удивился. "Чего это она копошилась тут?"– подумал он и взглянул на свою гриву. Только сейчас заметил он, что половина гривы у него отъедена.

Ужасно разгневался Лев и решил тут же наказать свою обидчицу. Кинулся он к норе, но сколько ни пытался просунуть свою огромную лапу в мышиную норку, ничего у него не выходило. Тогда решил он обмануть Мышь. Лёг он на другой день в пещере и притворился спящим, и только вылезла Мышь из норы, как Лев вскочил и накрыл её лапой. Но маленькая Мышка быстро прошмыгнула у него меж когтей и опять скрылась в норе.

Ещё больше рассердился Лев. Стал он тут думать, как ему избавиться от такой неприятной соседки. Думал он, думал, да так ничего и не смог придумать. С тех пор потерял Лев сон и покой. До того дошло, что он даже в пещеру заходить боялся.

И вот однажды, когда бродил он грустный по лесу, случилось ему подойти к одной деревне. Выглянул он из леса, посмотрел на деревню и хотел уже повернуть обратно, как вдруг видит – сидит на дереве Кот. И тут-то пришла Льву в голову счастливая мысль. «Как это я сразу не подумал об этом! – сказал себе Лев, – Вот кто выручит меня из беды».

Обрадовался Лев и побежал в лес. Убил он там жирного оленя и снова вернулся к деревне. Подошёл Лев к дереву, на котором сидел Кот, и окликнул его. Увидел Кот Льва и так испугался, что чуть с дерева не упал. Едва удалось Льву успокоить его и убедить подойти поближе. Накормил Лев Кота вкусным оленьим мясом и уговорил пойти жить к нему в пещеру. А за это Лев обещал всю жизнь кормить Кота до отвала.

С того дня не знал Кот заботы: каждый день носил ему Лев свежее мясо, вёл с Котом приятные беседы и даже разрешал ему играть своим хвостом.

Почуяла Мышь, что в пещере поселился Кот, и уже не отваживалась больше вылезать из норы. Успокоился и Лев. Теперь он уже не боялся, что Мышь отгрызет ему гриву, и спокойно спал в своей пещере. Однако Мышь изредка попискивала, и Лев знал, что она ещё здесь. И чем чаще она пищала, тем больше Лев приносил Коту вкусного мяса.

Так бы и прожил Кот всю свою жизнь припеваючи, если бы умнее был.

Со временем Мышь так одурела от голода, что, позабыв о Коте, вылезла из норы. Тут-то глупый Кот поймал её и съел.

Прошло несколько дней. Мышь перестала пищать, и тогда понял Лев, что Кот убил Мышь. Лев успокоился и перестал носить Коту мясо. Терпел, терпел Кот и скоро так отощал, что, испугавшись, как бы не умереть ему с голоду, убежал обратно к себе в деревню.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Даманак: – слуга хочет жить припеваючи, он должен держать своего господина в постоянной тревоге.

Согласился с ним Каратак, и они оба отправились к Санд-живаку.

И вот вышли они на поляну, на которой пасся Сандживак. Важно выпятив грудь, уселся Каратак под деревом, а Дама-нак подошёл к Сандживаку поближе и сказал:

– Эй, Буйвол, слушай меня! По повелению махараджи из махараджей Пингалака я назначен хранителем этого леса, а это вот его главный военачальник Каратак. Его милость Каратак приказывает тебе немедленно пойти к нашему господину и поклониться ему в ноги или сейчас же убираться из этого леса. И помни: наш господин очень вспыльчив и приходит в ярость из-за малейшего пустяка. Ерли ты будешь медлить, я не знаю, что он с тобой сделает.

Выслушав Даманака, Сандживак, который не знал обычаев этой страны, подошёл к Каратаку, почтительно поклонился ему и сказал:

– Привет тебе, главный военачальник! Что прикажешь?

– Ты что, Буйвол, – надувшись от гордости, произнёс Каратак, – не слышал разве, что сказал тебе Даманак? Если хочешь жить в этом лесу, иди и поклонись в ноги нашему; господину.

– Какому господину? – удивился Сандживак.

– Нашему господину – махарадже из махараджей Льву; Пингалаку, – сказал Каратак.

От страха Сандживак чуть не лишился чувств.

– О мудрый Каратак, – заикаясь и дрожа всем телом, пробормотал он, – я пойду, но сначала обещай, что ваш господин ничего мне не сделает...

– Глупый Буйвол! – ответил Каратак. – Чего ты так испугался? Наш господин – самый могущественный изо всех львов. Он считает оскорблением для себя убивать таких, как ты, травоядных животных.

Послушался Сандживак. и пошёл ко Льву. Приблизившись к логовищу Льва, Каратак и Даманак приказали ждать их возвращения, а сами отправились к Пингалаку.

– Ну как, видели вы его? – спросил Пингалак, когда шакалы подошли к нему.

– Да, махараджа, мы видели его, – ответил Даманак, – это Буйвол, и ты не ошибся, он действительно очень сильный. А сейчас он пришёл с нами и хочет тебя видеть. Но успокойся, пожалуйста, махараджа, и не бойся его. У него и в самом деле очень грозный рёв, однако никогда не надо пугаться звуков-ведь сами по себе они никакого вреда не приносят. Говорится же: никогда не пугайся того, что слышишь, пока не узнал, что от чего происходит. Так всегда поступала одна женщина и заслужила этим всеобщее уважение.

– А как это случилось? – спросил Пингалак. И вот что рассказал Даманак...

Никогда не пугайся того, что слышишь, пока не узнал, что от чего происходит.

Есть в горах Шрипарват город Брахмапур. И вот как-то в этом городе вор ограбил один дом и убежал в лес, чтобы спрятать украденное добро. Но когда бежал вор по лесной дороге, напал на него тигр и убил.

Был среди вещей, которые украл вор, серебряный колокольчик. Упал этот колокольчик на дорогу, а утром подобрали его обезьяны. Понравился им колокольчик, и стали они всё время звонить в него.

Через несколько дней нашли жители города в лесу убитого человека. Увидели они его, услышали звон колокольчика и решили, что поселился в их лесу ракшас*, который убивает людей и звонит в колокольчик. Испугались жители Брахмапура, и с тех пор никто из них но отваживался выйти из города. Люди из других городов тоже боялись к ним ездить. Плохо стало жителям города Брахмапура, так как кончились у них запасы продовольствия и некому было их пополнить.

* Ракшас – злой дух.

И вот собрал тогда раджа этого города всех своих подданных и объявил им, что даст большую награду тому, кто убьёт ракшаса Гханта-карна, что значит «Имеющий колокольчик», – так прозвали его жители Брахмапура. Но никто ему ничего не ответил, потому что все боялись ракшаса.

Жила в этом городе одна хитрая женщина, по имени Карала., Услышала она, что сказал раджа, и очень захотелось ей разбогатеть. Думала она, думала и решила, что, кроме обезьян, некому звонить в колокольчик.

Взяла Карала мешок фруктов, которые любят обезьяны, и отправилась в лес. Пришла она в лес и видит – прыгают обезьяны по деревьям и звонят в колокольчик. Раскидала Карала фрукты под деревьями и стала ждать.

Увидели обезьяны фрукты, бросили колокольчик и кинулись подбирать их. Только этого и надо было хитрой женщине. Взяла Карала колокольчик и вернулась в город. Показала она этот колокольчик радже и сказала, что убила ракшаса. Обрадовался раджа и щедро наградил Каралу.

С тех пор и пошла по городу молва, что Карала покорила ракшаса Гхантакарна. И стала Карала самым уважаемым человеком в городе Брахмапуре.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Даманак,– никогда не пугайся того, что слышишь, пока не узнал, что от чего происходит. Тебе надо подружиться с этим Буйволом.

Вернулся Даманак к тому месту, где он оставил Санджи-вака, и привёл его ко Льву Пиигалаку.

Вскоре подружились Лев и Буйвол и зажили мирно и счастливо.

И вот пришёл однажды в гости к Пингалаку его брат Стабдхакарн. Обрадовался ему Пингалак и, чтобы устроить роскошный пир, решил отправиться на охоту.

– Зачем тебе ещё мясо? – спросил его Сандживак. – Ведь только сегодня ты убил оленя. Где он?

– Об этом только Даманак с Каратаком знают.

– Так спроси их, – сказал Сандживак.

– Стоит ли спрашивать! Скорее всего, они его съели, – засмеялся Пингалак.

– Что ты говоришь! – вскричал Сандживак. – Как могли два шакала съесть столько мяса?

– Кое-что они съели сами, кое-что раздали другим, а кое-что раскидали по лесу, – ответил Пингалак.

– Неужели они сделали это без твоего разрешения? – удивился Сандживак.

– Да, так они всегда делают.

– Друг, это же очень нехорошо. Тот, кто беспечно тратит своё состояние, пусть он даже будет богат, как Кубера*, станет когда-нибудь нищим.

* Кубёра – в индийской мифологии бог богатства.

Услышал их разговор Стабдхакарн и говорит:

– Послушай, брат... Даманак и Каратак старые твои слуги, да к тому же ты назначил их военными министрами. А разве может военный министр ещё и казначеем быть? Вот послушай-ка, что говорят об этом в народе: "Никогда не доверяй казну свою брахману*, воину или родственнику: брахман, даже если его прижать крепко, ни за что с деньгами не расстанется; воин, которому доверены деньги, в конце концов обязательно за меч возьмётся; родственник, овладев казной на основе родства, присвоит всё себе.

* Брахман – представитель высшего сословия, часто – священнослужитель.

– Всё, что ты говоришь, верно, – согласился Пингалак, – да только эти два шакала не слушаются меня.

– Это очень плохо, – сказал Стабдхакарн. – В наших священных книгах сказано: «Раджа даже сына должен наказывать, если тот не выполняет его приказаний. Иначе какая же тогда разница между самим раджей и его портретом!» И ещё там сказано: «Раджа должен заботиться о своих подданных, как отец: защищать их от грабителей, чиновников, врагов и от их собственной жадности». А поэтому, брат, послушайся моего совета: назначь этого травоядного Санд-живака хранителем твоих запасов.

Послушался Пингалак своего брата и назначил Саиджи-вака казначеем. С этого дня кончилась счастливая жизнь для Даманака и Каратака. А дружба между Пингалаком и Сандживаком день ото дня крепла всё больше и больше.

– Брат, что же нам теперь делать? – спросил однажды Каратак.

– Мы сами во всём виноваты, – ответил Да-маНак. – На кого нам ещё жаловаться? Вот так же по собственной вине пострадали один царевич и ювелир.

– А что с ними случилось? – спросил Каратак.

– А йот что...– ответил Даманак.

В несчастье даже у великих людей мутится разум.

Правил когда-то островом Синхаладвип* могущественный раджа, по имени Джимутакету, и был у него сын – молодой царевич, которого звали Кандарпакету.

* Синхаладвип – так индийцы называли остров Цейлон.

И вот раз, когда сидел царевич Кандарпакету в своём прекрасном саду, пришёл к нему один странствующий купец и рассказал царевичу о чуде, которое ему довелось видеть, путешествуя по свету.

– Есть в Индийском океане одно место, – сказал купец. – Там в четырнадцатый день лунного месяца прямо из волн морских вырастает волшебное дерево кальпа*, и стоит на нём тахта, вся в драгоценных камнях, а на той тахте сидит прекрасная, подобная богине Лакшми** девушка и нежными пальцами перебирает струны вины***.

*** Вина – индийский струнный музыкальный инструмент.

Услышал это царевич Кандарпакету и решил во что бы то ни стало найти прекрасную девушку. Сел он в лодку и один отправился в путь. Долго плавал царевич и наконец приплыл к тому месту, о котором говорил ему странствующий торговец.

И вот точно в назначенный день увидел царевич Кандар-накету, как появилось прямо из волн волшебное дерево вместе с красавицей, играющей на вине. Прекрасная девушка так понравилась ему, что он сразу влюбился в неё. Не раздумывая, прыгнул Кандарпакету в воду и поплыл к ней.

Но едва царевич оказался в воде, как поднялась буря. Огромные волны заходили по морю и стали всё дальше и дальше уносить царевича от лодки. Долго боролся отважный царевич с волнами, но силы оставили его, и он лишился чувств;

Носили, носили волны царевича по морю и наконец выкинули его на песчаный берег. Пришёл вскоре царевич в себя, встал на ноги и увидел перед собой прекрасный город, весь из золота. Солнце так ярко сияло на золотых стенах домов и куполах храмов, что на них было больно смотреть.

Обрадовался царевич и пошёл в город. Долго ходил он по городу и наконец оказался перед прекрасным золотым дворцом. Вошёл царевич во дворец и видит – сидит в огромном, роскошном зале, на тахте, украшенной драгоценными каменьями, та самая красавица, которую он искал, а перед ней танцуют прекрасные танцовщицы. Увидела красавица царевича и послала ему навстречу свою служанку. Подошла служанка к царевичу Кандарпакету и почтительно приветствовала его.

И спросил её тогда царевич:

– О служанка, скажи мне, что это за город и как зовут красавицу, что сидит на тахте и играет на вине?

– Это город Канчанапур, что значит «Золотой город». Правителя его зовут Кандарпакели, он повелитель мудрецов и волшебников. А красавица, что сидит на тахте и играет на вине, – его дочь Ратнаманджари, что значит «Сверкающая драгоценностями». Она дала клятву, что выйдет замуж за того человека, который первым увидит Золотой город собственными глазами. Многие пытались добраться до него, но до сих пор никому не удавалось это сделать.

Затем служанка взяла царевича за руку и подвела к красавице Ратнаманджари. Через несколько дней сыграли свадьбу, и счастливый царевич остался жить в Золотом городе вместе с царевной.

Но вот однажды царевна Ратнаманджари говорит царевичу:

– О махараджа, всё, что ты видишь здесь, принадлежит тебе, и ты можешь ходить куда тебе вздумается. Но только никогда не переступай вот этой, золотой черты, которая называется Пределом знаний.

Услышал это царевич и подумал: «Почему это Ратнаман-джари запретила мне переступать золотую черту?»

Любопытство царевича разгоралось всё сильнее и сильнее, и наконец однажды он не выдержал, подошёл к золотой черте и уже занёс было ногу, чтобы переступить её, как вдруг черта изогнулась и так ударила его, что он тут же упал без чувств.

Когда очнулся царевич, то увидел, что снова лежит в своём саду на острове Синхаладвип. Горько заплакал царевич и хотел было лишить себя жизни, но потом передумал На дел он одежду странствующего монаха и пошёл бродить по всей земле в поисках своей прекрасной жены. Так он и до сих пор не может её найти.

– А теперь я расскажу тебе о том, что произошло с одним ювелиром, – продолжал Даманак.

Жадность никогда не приведёт к добру.

Жил на севере Индии один богатый ювелир. И вот как-то раз решил он отправиться торговать в другие страны.

Долго ездил он из города в город и наконец прибыл на Малабарское побережье, где и остановился на ночлег в доме одной женщины. А во дворе этого дома стояла деревянная статуя, во лбу у которой был вставлен большой и красивый бриллиант. Увидел ювелир этот бриллиант, и очень он ему понравился. Решил ювелир украсть драгоценный камень. Не знал он, однако, что статуя эта приводилась в движение при помощи особого приспособления.

И вот, когда настала ночь, пробрался ювелир во двор, подошёл к статуе и протянул руку, чтобы взять драгоценный камень. Но едва ювелир дотронулся до камня, как руки статуи крепко обхватили вора, да так, что он взвыл от боли.

Услышала хозяйка дома его крик, вышла во двор и, увидев, что статуя держит ювелира, сказала ему:

– О сын мой, ты очень нехорошо поступил, решив обворовать бедную женщину! Придётся тебе теперь отдать все драгоценности, которые у тебя есть, иначе статуя не отпустит тебя. Делать было нечего. Отдал ювелир все свои драгоценности женщине.

С тех пор стал богач нищим и живёт только тем, что ходит по домам и просит милостыню.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Даманак, – нечего жаловаться, если сам виноват в своей ошибке... – И, помолчав немного, добавил: – А теперь так же, как я подружил Льва с Буйволом, так и поссорю их.

– Я не уверен, брат, что тебе удастся это сделать, – возразил Каратак. – Уж слишком крепко они подружились.

– Не беспокойся, брат, – ответил Даманак. – То, что нельзя сделать силой, легко можно выполнить с помощью хитрости. Именно так одному Ворону удалось погубить Кобру.

– А как это случилось? – спросил Каратак.

– А вот послушай... – ответил Даманак.

То, что нельзя сделать силой, легко можно выполнить с помощью хитрости.

Жил на одном дереве Ворон со своей женой. Дерево это было такое старое, что вся сердцевина его сгнила и на её месте образовалось глубокое дупло. В этом дупле поселилась чёрная Кобра. Стоило птицам вывести птенцов, как Кобра тут же пожирала их. Горько плакали вороны, но ничего не могли сделать Кобре, потому что она была сильнее их.

И вот однажды, когда пришло жене Ворона время снова нести яйца, сказала она Ворону:

– Послушай, Ворон, давай переберемся отсюда на какое-нибудь другое дерево. Ведь если мы будем жить на одном дереве с Коброй, у нас никогда не будет птенцов.

– Не бойся, – ответил ей Ворон. – До сих пор я не наказывал Кобру за все её преступления, но больше так продолжаться не может.

– Уж не собираешься ли ты драться с ней? – засмеявшись, спросила жена Ворона. – Разве тебе не известно, какая она сильная?

– Ну и что ж из этого! – возразил Ворон. – Побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее. Если ты не веришь в это, то послушай, что я расскажу тебе о Льве и Кролике.

– Расскажи, – согласилась жена Ворона.

Силен тот, у кого есть разум. Какой прок от сильного, да глупого?

В горах Мандара жил Лев, по имени Дурдант, что значит «Неукротимый». Не было в этих горах другого зверя, равного ему по силе. И был он так жесток, что убивал животных, где бы их ни увидел, даже если совсем не хотел есть.

Испугались звери, жившие в тех горах. Поняли они, что, если и дальше так будет продолжаться, Лев их всех перебьёт. Собрались они тогда на совет, а потом пошли ко Льву и сказали:

– О махараджа, не надо убивать напрасно стольких животных! Ведь однажды настанет время, когда ты всех нас убьёшь и тебе самому нечего будет есть. Давай лучше сделаем так: каждый день мы будем бросать между собой жребий, и тот, на кого он падёт, добровольно будет приходить к тебе. Так и мы будем жить спокойно, и тебе не надо будет зря силы расходовать.

– Ладно, – согласился Лев, – пусть будет по-вашему. С того дня так и повелось. Каждый день звери бросали жребий, и на кого он падал, тот и отправлялся ко Льву на обед.

Но вот однажды жребий пал на старого Кролика. И хоть был он уже стар, ему всё-таки очень не хотелось умирать. «Если я приду ко Льву и попрошу его не убивать меня, он только рассмеётся, – размышлял Кролик. – Надо что-нибудь придумать – может, я и останусь в живых».

Пока он думал, давно уже прошло то время, когда звери обязаны были являться ко Льву на обед. Ждал Лев, ждал и решил наконец сам пойти выяснить, в чём дело. Но только он вышел из своего логовища, как видит – бежит ему навстречу маленький старый кролик.

– Негодяй! – взревел Лев от голода и злости. – Ты как посмел явиться так поздно?!

– Прости меня, махараджа, – сказал Кролик, – но я совершенно в этом не виноват.

– Так почему же ты так поздно пришёл ко мне?

– О махараджа! Я уже шёл к тебе, как вдруг встретился мне по дороге какой-то лев и хотел меня съесть. Еле-еле уговорил я его подождать немного, объяснив ему, что я предназначен на обед тебе. Я сказал ему, что вернусь обратно, как только предупрежу тебя.

Ещё больше рассвирепел Лев, когда узнал, что кто-то хочет отнять у него его добычу.

– Покажи мне, где этот негодяй! – заревел он. – Сначала я убью его, а потом уж и тебя съем!

И Кролик повёл Льва. Через некоторое время подошли они к глубокому колодцу.

– Махараджа, – сказал Кролик, – вот здесь и живёт тот лев. Посмотри сам.

Заглянул Лев в колодец, увидел в воде своё отражение и, решив, что это его противник, заревел что было мочи. Ответило ему из колодца эхо. Подумал Лев, что это противник на бой его вызывает, прыгнул в колодец и... утонул.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Ворон, – что сильнее тот, кто умнее.

– Всё это ясно, – возразила его жена. – Скажи лучше, что нам теперь делать.

– А вот что. Ты знаешь, что неподалёку отсюда находится озеро. Каждый день приходит к этому озеру купаться царевич. Лети к озеру и жди, когда он придёт. А как только царевич разденется и положит на берегу свою одежду и золотую цепь, которую он носит на шее, хватай эту цепь, лети сюда и брось её в дупло к Кобре. А дальше посмотришь, что будет.

Так жена Ворона и сделала. Только царевич разделся и вошёл в воду, как она схватила золотую цепь и полетела к дереву.

Заметили это телохранители царевича и побежали за воровкой. Подбежали они к дереву, на котором жил Ворон со своей женой, и заглянули в дупло. Увидели они, что лежит золотая цепь рядом с Коброй, убили змею, взяли цепь и ушли.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Даманак: – то, что нельзя сделать силой, легко можно выполнить с помощью хитрости. Вот так и я разрушу дружбу между Пингалаком и Сандживаком.

И Даманак отправился к Пингалаку. Подошёл он к своему повелителю, низко поклонился ему и сказал:

– Прости меня, махараджа, что я явился к тебе без зова, но я хочу кое-что сообщить тебе.

– Ну что ж, говори, – ответил Пингалак. – Что ты хочешь сказать?

– О махараджа, – сказал тогда Даманак, – хочешь верь, хочешь не верь, но то, что я собираюсь сказать тебе, правда.

– Сын министра, – ответил ему Пингалак, – не первый год ты служишь у меня, и я всегда верил тебе. Почему же сегодня ты сомневаешься в том, что я тебе поверю?

– О махараджа, ты всегда оказывал мне особую милость, потому-то я никогда и не лгал тебе. Но сегодня речь идёт о твоём друге, и я боюсь, что ты не поверишь мне. Дело в том, что этот Сандживак ведёт себя недостойно по отношению к тебе. Сегодня в нашем присутствии он очень непочтительно отзывался о тебе и даже говорил, что хочет сам стать правителем этого леса.

Услышал это Пингалак и даже онемел от изумления.

– Махараджа, – продолжал Даманак, – ты сам назначил его на пост казначея, отстранив от этих дел своих старых слуг. Поступив так, ты совершил серьёзную ошибку. Ведь Сандживак всё делает, как ему хочется, и не считается с тобой. Разве ты не видишь ничего опасного в этом?

Помолчал Лев немного, а потом и говорит:

– Мой добрый друг, даже если ты прав, я всё равно очень люблю Сандживака. Ведь тот, кого любят, остаётся любимым даже тогда, когда он нехорошо ведёт себя.

– И опять ты делаешь ошибку, махараджа, – возразил Даманак. – Как ты мог разогнать всех своих старых слуг и довериться этому пришельцу!

– Разве могу я поверить в то, что ты говоришь! – воскликнул Пингалак. – Как может Сандживак стать предателем после того, что я для него сделал?

– О махараджа, – вкрадчиво сказал Даманак, – плохой человек никогда не оставит свои дурные привычки, как бы хорошо с ним ни обращались. Ведь как ни распрямляй собачий хвост, он всё равно останется загнутым. Если ты, махараджа, ничего не сделаешь и из-за этого пострадаешь, виноват буду не я. Моё дело предупредить.

– Может быть, надо позвать сюда Сандживака? – спросил Пингалак.

– О нет, нет! – испуганно замахал лапой Даманак.– Если он увидит нас вместе, он сразу поймёт, в чём дело. Всё, о чём мы с тобой говорили, надо пока держать в глубочайшей тайне.

– Так что же нам делать?-тревожно спросил Пингалак.

– Не беспокойся, махараджа, – успокоил его Даманак. – Пока я жив, с тобой ничего не случится.

– Во всяком случае, – сказал Лев, – надо выяснить, что он может нам сделать.

– Махараджа, – произнёс Даманак, – нельзя определить силы противника, не зная, действует он один или в союзе с кем-нибудь. Вот послушай, как маленький Кулик заставил отступить море.

– А как это было? – просил Пингалак. И вот что рассказал Даманак...

Разве можно считать сильным того, у кого нет друзей?

Жили на южном берегу моря Кулик со своей женой. И вот, когда настало для жены Кулика время нести яйца, говорит она Кулику:

– Послушай, муженёк, это место совсем не подходит для нашего гнезда. Как бы волны не смыли в море моих птенцов.

– Нашла о чём беспокоиться! – важно сказал Кулик. – Пока я жив, никто не посмеет тронуть твоих птенцов. Неужели ты думаешь, я слабее моря?

Услышала это жена Кулика и от смеха чуть не вывалилась из гнезда.

– Конечно, что тебе одно море!-насмешливо сказала она. – Тебе и все семь морей вместе ничего сделать не смогут... Как ты можешь сравнивать себя с морем! Да разве ты с ним сладишь? Никогда не надо ссориться с тем, кто гораздо сильнее тебя. Ведь недаром в наших древних священных книгах сказано: «Браться за то, чего не знаешь, ссориться с близким и враждовать с сильным – значит заранее обрекать себя на неудачу».

Но как ни уговаривала Кулика жена, он ничего не хотел слушать.

– Нечего и говорить об этом, – гордо заявлял он. – Я никуда не уйду с этого места. А если море осмелится обидеть тебя, плохо ему придётся!

Услышало море разговор Кулика с женой, и захотелось ему проверить силу Кулика. И вот, когда снесла жена Кулика яйца, послало море волну на берег, и волна смыла яйца.

Очень опечалилась жена Кулика, когда не стало у неё яиц. Горько заплакала она и сказала мужу:

– Вот видишь, говорила же я тебе, что надо уйти с этого места! Что же нам теперь делать?

Принялся Кулик успокаивать свою жену:

– Не плачь. Я верну тебе твои яйца.

Собрал Кулик всех своих друзей птиц и полетел вместе с ними к Гаруде*.

* Гаруда – в индийской мифологии царь птиц в образе орла на котором летал бог Вишну.

Прилетели птицы к Гаруде и рассказали ему, как обидело море Кулика. Опечалился Гаруда, узнав о горе своего сородича. Полетел он к богу Вишну* и поведал ему о том, что случилось с Куликом и его женой. Выслушал Вишну Гаруду и велел передать морю, чтобы оно тотчас же вернуло жене Кулика яйца. Поворчало море, но делать нечего, пришлось ему повиноваться приказу бога Вишну. Вернуло оно Куличихе яйца и больше уж никогда не трогало её гнезда.

* Вишну – в индийской мифологии бог-хранитель, одно из трёх главных божеств.

– Поэтому я и говорю, – продолжал Даманак: – нельзя определить силы противника, не зная, действует он один или в союзе с кем-нибудь. Прежде чем предпринимать что-нибудь против Сандживака, надо выяснить, нет ли у него союзников... Не беспокойся, я сделаю это сам.

– Ладно, – согласился Пингалак. – Но сначала скажи мне, как я узнаю, что он хочет напасть на меня?

– Это очень просто, – ответил Даманак. – Когда он, увидев тебя, опустит голову и направит на тебя свои рога, это и будет означать, что он собирается напасть.

Сказав это, Даманак отправился к Сандживаку. Увидел он Сандживака и, притворившись очень расстроенным, подошёл к нему.

– Почему ты сегодня такой печальный, Даманак? – участливо спросил его Сандживак. – Уж не случилось ли чего-нибудь с тобой?

– Стоит ли об этом говорить!-печально вздохнув, ответил Даманак. – Ты сам знаешь, судьба слуги всегда зависит от воли его господина, и он никогда не знает, что его ждёт завтра.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Сандживак.

– Эх, друг, несчастное я существо! – горестно произнёс Даманак. – Если я скажу тебе что-нибудь, я изменю своему господину, а не скажу, то поступлю несправедливо по отношению к другу. Но всё же друг для меня дороже, чем господин. Поэтому слушай, что я тебе скажу... Сегодня, когда я пришёл к радже Пингалаку, он сказал мне, что хочет убить тебя и угостить твоим мясом своих родственников, которых он собирается пригласить в гости.

Услышал это Сандживак и понурил голову.

– Нечего унывать, мой друг! – воскликнул Даманак. – Давай лучше подумаем, как тебе избежать беды.

– За что ему убивать меня? – спросил Сандживак. – Наш раджа всегда был справедлив к своим подданным и к каждому относился так, как он того заслуживал. А я служу ему верой и правдой.

– Так-то оно так, – сказал Даманак, – но судьба всякого живого существа переменчива. Стоит ему из ста добрых дел одно сделать не так, как нравится его господину, и для него всё потеряно. А кроме того, ты, видно, не знаешь нашего раджу: у него всегда на устах мёд, а в сердце лёд.

– Ну что ж, делать нечего, – горько сказал Сандживак. – Но уж если мне суждено умереть, так пусть умру я в битве.

– А теперь иди и напади на него первым, – посоветовал Даманак. – Кто первым нападает, тот побеждает.

– Нет уж, лучше я подожду, когда он сам придёт сюда.

– Ну как хочешь, – сказал Даманак. – А я скорей побегу к Пингалаку и посмотрю, что он собирается делать. Только запомни: когда у Пингалака глаза нальются кровью и он оскалит зубы и начнёт бить себя по бокам хвостом – значит, он вот-вот на тебя прыгнет.

Сказав это, Даманак побежал ко Льву Пингалаку. Прибежал он к нему и говорит:

– О махараджа, тебе нечего бояться Сандживака! В этом лесу у него нет союзников, а один он тебе не страшен. Поскорей разделайся со своим врагом, и тогда ничто уж не будет тебя тревожить.

Послушался его Пингалак и пошёл к Сандживаку.

И вот увидел Лев Сандживака, и глаза его налились кровью. От ярости стал он бить себя по бокам хвостом и с грозным рёвом ринулся навстречу Сандживаку. Понял Сандживак, что Лев сейчас нападёт на него, и тоже приготовился к бою: опустил голову и направил на Льва свои острые рога. И тут прыгнул Лев на своего друга Буйвола и убил его.

Очень опечалился Пингалак, когда пришёл в себя и увидел, что Сандживак мёртв. Сел он на землю рядом со своим мёртвым другом и, горестно опустив голову, стал думать о том, какой тяжкий грех он совершил.

Увидал Даманак, что Пингалак сидит погружённый в печальные размышления, подошёл к нему и сказал:

– О махараджа, почему ты так печален? Ведь говорится же: «Тот, кто хочет править, не должен оставлять живыми своих врагов». Обязанность раджи в том и состоит, чтобы наказывать тех, кто не хочет повиноваться. А Буйвол только притворялся другом. Если кто-нибудь – пусть это будет даже мать, отец, брат или сын – захочет отнять у раджи трон, его надо убить без всякой жалости. Ты правильно поступил, что убил Буйвола, и тебе не о чем печалиться... Да здравствует махараджа! – закричал Даманак.

Собрались на крик Даманака и другие лесные звери. Увидели они убитого Буйвола и стали поздравлять Пинга-лака с победой. А Даманак с Каратаком громче всех восхваляли его подвиг. Очень понравилось это Льву, забыл он о своём друге и загордился одержанной победой. А Даманака и Каратака Лев снова назначил своими министрами.

– Вот и всё, что хотел я рассказать вам о ссоре друзей, царевичи, – продолжал Вишну Шарма.

Почтительно поблагодарили сыновья раджи Вишну Шарму, и сказал он им:

– Так пусть же ссоры будут только в стане врагов ваших! Пусть страна ваша вечно будет садом счастья и процветания! И пусть всегда веселится юность в этом чудесном саду!

Тот, кто хочет добиться победы, должен стремиться к ней.

Когда настало время продолжать беседу, сыновья раджи, почтительно поклонившись Вишну Шарме, сказали:

– О великий учитель, теперь мы знаем, отчего происходят ссоры друзей! Но мы воины, а дело воинов – воевать. Поэтому расскажи нам, как надо вести войну.

– Хорошо, о царевичи, – ответил Вишну Шарма. – Слушайте внимательно, и я расскажу вам о войне между Лебедем и Павлином и о том, как Ворона, пользуясь доверием Лебедя, предала его и тем принесла победу Павлину.

– Как же это произошло? – спросили царевичи.

– А вот как... – сказал Вишну Шарма.

На острове Карпуре есть озеро Падмакели. Когда-то жил на том озере Лебедь знатного рода, и звали его Хиранья-гарбх, что значит «Золотая шейка». Собрал он однажды всех болотных птиц, провозгласил себя раджей озера я устроил по этому поводу праздник.

Вскоре после этого отдыхал как-то раз высокорожденный Лебедь в окружении своих министров на большом ложе из цветов лотоса. В это время пролетала мимо Цапля, по имени Диргхамукха, что значит «Длинный клюв». Увидела она Хираньягарбха и опустилась на землю. Затем приблизилась Цапля к ложу Хираньягарбха и почтительно приветствовала раджу.

– О Диргхамукха, – сказал раджа Хираньягарбх, – ты прилетела из дальних краёв – расскажи нам, что ты там видела!

– Это долгий рассказ, – ответила Цапля, – а поэтому мне хочется поскорее начать его. Так слушайте же...

Есть в Джамбудвипе* горы, под названием Виндхья, и живёт там Павлин, по имени Читраварн, что значит «Пёстрый». Этот Павлин правит там всеми птицами. Однажды, когда я искала себе пищу в чахлом лесу, что растёт на этих горах, подданные Павлина увидели меня, и один из них спросил:

* Джамбудвип-Декан – так индийцы называли полуостров.

– Кто ты и откуда прилетела сюда?

– Я подданная могущественного государя, по имени Хираньягарбх, – ответила я. – Ради удовольствия я совершаю путешествие, чтобы познакомиться с дальними краями.

Тогда одна птица спросила меня:

– Какая же из двух стран лучше и чей правитель могущественней?

– Между нашими странами большая разница, – сказала я. – Ведь остров Кар-пура – это второй рай, а раджа болотных птиц – второй бог Индра*. И как это вы можете жить в таких лесах? Тут так сухо и есть совсем нечего. Прилетайте лучше в мою страну.

* Индра – в индийской мифологии бог-воитель.

Такие речи очень рассердили горных птиц. Ведь не зря говорят: «Если змея пьёт лишь одно молоко, она и из него извлекает яд». Так и дурак, если его в чём-нибудь убеждать, он только злится, но умней не становится. Поэтому убеждать в чём-либо можно только умного. А если начнёшь дурака учить, то случится то же, что произошло с птицами, которые дали совет обезьянам.

– А что с ними произошло? – спросил Хираньягарбх.

– А вот послушайте... – ответила Цапля.

Добрый совет лишь разгневает глупца.

На берегах Нарбады, у подножия горы, росло большое дерево, в ветвях которого птицы свили себе гнёзда и счастливо жили в течение долгих лет. Однажды чистое лазурное небо покрылось чёрными тучами и полил сильный дождь. Вдруг птицы, сидевшие в гнёздах, увидели стаю обезьян. Спрятавшись от ливня под деревом, мокрые обезьяны дрожали от холода. Птицам стало жаль обезьян и, полные сострадания, они сказали:

– Послушайте, обезьяны! Мы в клювах натаскали сухих стебельков травы и построили себе гнёзда. Почему бы и вам не построить себе какое-нибудь жилище?

Услышав это, обезьяны сначала призадумались, но потом разозлились и стали говорить между собой:

– Какие эти птицы злые! Сами сидят в своих тёплых, мягких гнёздышках, и ветром их не обдувает, и дождём их не поливает, а они всё-таки над нами издеваются! Разве можно смеяться над тем, кто в беде? Ну погодите, вот кончится дождь, мы им покажем!

И когда дождь наконец кончился, обезьяны взобрались на дерево, разрушили все гнёзда и побросали на землю птичьи яйца.

– Поэтому я и говорю,– продолжала Цапля Диргхамук-ха: – убеждать и давать советы можно только умному.

– Что же случилось с тобой потом? – спросил Хиранья-гарбх.

И Цапля продолжала:

– В страшном гневе птицы стали меня спрашивать: «А кто это сделал вашего Лебедя раджей?»

Я тоже пришла в ярость и спросила: «А вашего Павлина кто избрал раджей?»

Тогда они накинулись на меня и хотели заклевать до смерти. Пришла и моя очередь показать свою силу. Ибо недаром говорится: «Мягкость и снисходительность тоже бывают иногда достоинствами, но для того чтобы добиться победы, нужно показать свою силу».

Улыбнулся Хираньягарбх и сказал:

– Кто не ценит силу противника и не знает его слабых мест, неизбежно терпит поражение. Согласитесь со мной, и я расскажу вам историю об Осле, который в шкуре леопарда спокойно пасся на самом лучшем поле.

– Как же это произошло? – спросили птицы. И Хираньягарбх начал рассказывать...

На свои силы рассчитывай, но и о силе врага не забывай. Жил в местечке Хастинапур дхоби*, по имени Вилас, и был у него Осёл. Ослу немало приходилось работать на своего хозяина, но кормить его вдоволь Вилас не мог, потому что сам был бедняк и всю жизнь гнул спину на других. В конце концов Осёл так ослабел, что не стало от него никакого толку. Даже побои хозяина не помогали. Однажды Осёл вёз бельё, выстиранное хозяином. Шёл он, шёл, да и свалился прямо на дороге. Чего только не делал Вилас, чтобы заставить Осла подняться и идти дальше! Но Осёл был так слаб, что не мог даже встать на ноги. Долго размышлял Вилас, что ему делать дальше. Думал, думал и придумал. Нашёл где-то шкуру убитого леопарда, надел её на осла и оттащил его в поле, где росла густая зелёная трава-Полежал Осёл немного, отдохнул и принялся щипать траву. Набравшись сил, он встал и начал разгуливать по чужому полю. Увидел хозяин поля Осла в шкуре леопарда, подумал, что это леопард забрался на его поле, испугался и убежал. Слух о том, что в Хастинапуре появился леопард, быстро облетел всё местечко. Теперь никто из жителей не отваживался и близко подходить к этому полю. А Осёл тем временем поправился на хороших кормах, разжирел и потерял всякий стыд. Без страха бродил он по чужому полю, выбирая травку помягче да посочнее. А жители Хастинапура ломали себе голову: откуда у них в местечке леопард появился? Раньше леопардов никогда здесь не было. Но вот однажды взял хозяин поля одеяло серого цвета, покрылся им и пошёл прямо к Ослу. Осёл спокойно пасся на поле. Увидев издалека крестьянина под серым одеялом, он подумал, что это какая-нибудь ослица случайно забрела сюда, и закричал громко по-ослиному. Тут хозяин поля, по голосу узнав, что это не леопард, а осёл, натянул тетиву своего лука и убил Осла. Так хитрость была раскрыта хитростью. Поэтому и говорят: «На свои силы рассчитывай, но и о враге не забывай». Закончив свой рассказ, Хираньягарбх обратился к Цапле и спросил: – Что же произошло потом? И Цапля Диргхамукха продолжала: – В ярости птицы стали кричать: «Как смеет Цапля, так поносить нашего повелителя? Не давать ей пощады!» С этими словами все птицы набросились на меня и стали клевать, приговаривая: «Глупая Цапля! Куда годится твой ни к чему не пригодный Гусак? Слабый человек даже денег не может удержать в руках, как же может трус управлять государством? Да и какое может быть у него государство? Ах ты, лягушка, рождённая в луже! Иди и расскажи своему господину, как мы с тобой расправились!» А ещё птицы сказали: «Слушай, неразумная Цапля! Лучше жить под тем деревом, которое и плоды приносит и тень даёт. Даже если случится так, что дерево не принесёт плодов, всё-таки останется тень и прохлада. Так и раджу надо выбирать сильного и надёжного, чтобы он обладал и доблестью и славой. Под защитой могучего покровителя даже козочки могут жить в лесу беззаботно. От этого только растёт и множится слава защитника слабых. Разве ты не знаешь, как маленькие кролики провели слонов и навсегда избавились от них?» И тогда, – продолжала Цапля, – я их спросила: «Как же это случилось?» – «А вот послушай», – ответила мне одна из птиц и стала рассказывать...

* Дхоби – мужчина-прачка.

Прикрываясь именем сильного, можно многого достичь.

В лесу Судиргх долгое время не было дождей. Трудно пришлось лесным жителям. Высохли ручьи и озёра, и только чистый песок напоминал о том, что здесь когда-то была вода. Лесные звери начали уходить в другие места. Встревожились и слоны. Они собрались всем стадом и пришли к своему вожаку просить совета и помощи.

– О вождь, – сказали слоны, – мы умираем от жажды! В водоёмах совсем не осталось воды, и теперь только маленькие зверьки находят себе влагу и пищу. А как быть нам? Куда нам идти?

– Слушайте. Я знаю одно озеро, – отвечал вожак слонов. – Оно расположено неподалёку отсюда. Следуйте за мной, и я выведу вас к этому прекрасному озеру.

И слоны пошли за своим вожаком. Шли они, шли и скоро достиг- ли озера с прозрачной, чистой во- Дой.

А на берегу того озера жили кролики. Они были такие нежные и такие маленькие, что слоны их даже не замечали. И каждый раз, когда они шли на водопой, под их ногами погибало несколько кроликов.

Встревожились кролики: «Ведь если стадо слонов будет каждый день приходить сюда, скоро все кролики погибнут и род наш совсем исчезнет. Что делать?»

Собрались кролики на совет и стали думать, как им избавиться от такой беды. И вот один старый Кролик, по имени Виджай, что значит «Победа», сказал:

– Не печальтесь, друзья! Я обещаю вам придумать, как прогнать слонов.

Долго думал Кролик, как это сделать, и наконец отправился к слонам. Взобрался он на пригорок и обратился к вожаку слоновьего стада:

– О повелитель слонов, я пришёл к тебе по приказу великого бога Луны!

– Кто ты? – спросил Слон. – И что тебе надо?

– Слушай же, – сказал Кролик Виджай. – Бог Луны гневается, потому что вы ходите на озеро, где он обитает и которое он поручил нам охранять. Кроме того, вы топчете маленьких кроликов, а бог Луны нам покровительствует. Это священное озеро, и вы не должны больше приходить к нему, иначе бог Луны покарает вас!

Вожак слонов и всё его стадо испугались бога Луны. Кролик это заметил и сказал:

– Пойдём со мной, о вожак слонов, и я покажу тебе, как гневается бог Луны.

И он повёл его к берегу озера. Перепуганный Слон, осторожно передвигая ногами, почтительно брёл вслед за Кроликом.

Была ночь. Ветер волновал поверхность озера, и отражённая в озере луна походила на бледное круглое лицо рассерженного человека. Увидел это вожак слонов, задрожал и опустился на колени.

– О бог Луны, прости нас! – сказал он. – Мы не знали, что это озеро священное и что ты здесь отдыхаешь. Только неведение заставило нас совершить этот проступок. Пощади нас, и мы никогда больше не придём сюда!

С этими словами вожак слонов встал и ушёл, и с тех пор слоны никогда больше не появлялись на берегу этого озера.

И вот, – продолжала Цапля Диргхамукха, – когда эта птица окончила свой рассказ, другие птицы сказали: «Поэтому мы и говорим: нужно жить под покровительством умного и сильного». На это я ответила: «Что верно, то верно. Наш раджа обладает и силой, и умом, и могуществом. А что есть у вашего раджи?» Тут птицы снова набросились на меня и потащили к своему владыке.

"Выслушай нас, о великий!"-сказали птицы своему радже Павлину Читраварну. Посмотрел на меня Павлин и спросил: «Кто эта птица и откуда она явилась?» – «Это Цапля, – ответили птицы, – она слуга раджи болотных птиц, которого зовут Хираньягарбх, и прилетела сюда с острова Карпур». Тогда Коршун, министр Читраварна, спросил меня: «А кто министр вашего раджи?» – "Министр нашего раджи – Журавль, и зовут его Сарвагья, что значит «Премудрый».

"Это хорошо, – сказал Коршун, – что министр вашего раджи не чужеземец, ибо недаром говорится: «Советника надо выбирать из числа тех, кто родился на твоей родине, идёт по стопам своих родителей и верит в свою страну».

Но тут, – продолжала Цапля, – вмешался в разговор Попугай и заметил: «Махараджа! Остров Карпур лежит во владениях Джамбудвипа и по праву может считаться твоим».– «Какое же право имеете вы на Джамбудвип? – спросила я. – Если вы считаете, что для овладения государством достаточно лишь провозгласить его своим, тогда весь Джамбудвип станет владением моего повелителя». – "Как же ваш раджа это сделает?"-спросил меня Павлин, и я ответила: «Войной». – «Тогда, – сказал, улыбаясь, Павлин, – готовьтесь к войне». – «Нет, – возразила я, – отправь к нам своего посла, и пусть он сам объявит о войне».

И раджа Читраварн назначил послом своего любимого слугу Попугая. Но Попугай сказал: "Что приказано, должно быть исполнено. Однако ничто не заставит меня отправиться в путь с этой зловредной Цаплей. Недаром ведь говорят: «Если у тебя плохой товарищ – жди беды. Аист погиб только от того, что его товарищем была ворона». – "Как же это случилось?"– спросил Павлин. «А вот как...» – сказал Попугай.

Не води дружбы со злым, от него только зло.

У дороги, ведущей в город Уджаини, росло большое дерево, и жили на нём два старых приятеля – Аист и Ворона. Дерево было ветвистое, и путники, проходившие по дороге, всегда останавливались и отдыхали в его тени.

Случилось однажды так, что проходил по дороге охотник. День был жаркий, охотник устал, и ему захотелось отдохнуть. Он прилёг под деревом, положил свой лук и стрелы подле себя и вскоре заснул. Пока он спал, тень постепенно перешла на другую сторону, и на лицо охотника стали падать жаркие лучи солнца. Аист увидел, что охотник лежит прямо на солнце, и пожалел его. Расправил он свои крылья и сел так, чтобы тень от них падала на лицо охотника.

Но разве злая Ворона могла спокойно смотреть на это? Взлетела она со своего места и, пролетая над головой охотника, нагадила ему прямо на голову, а сама улетела. Охотник проснулся. Аист всё ещё сидел, расправив крылья, и думал: «Я ничего плохого охотнику не делал, ведь его обидчик – Ворона. Зачем же ему убивать меня?» Но когда охотник увидел, что прямо над его головой сидит Аист, он подумал, что всему виной эта птица, схватил лук, пустил стрелу, и бедный Аист замертво свалился на землю.

Вот как Попугай закончил рассказ про Аиста и Ворону, а потом проговорил: «А теперь послушайте, что случилось с маленькой Перепёлкой».

И вот что ещё рассказал Попугай...

Если ты водишь компанию с дурным человеком, то за зло, творимое им, придётся отвечать тебе.

Однажды собирались птицы на праздник в честь священного Гаруды. Со всех сторон слетались они к берегу моря. Какие только птицы не спешили на празднество! Отправились в путь и две приятельницы – Ворона и Перепёлочка, жившие в далёком лесу.

По дороге Ворона и Перепёлочка увидели пастушку, которая несла на голове глиняный горшок с простоквашей. Ворона тотчас же решила поживиться и полетела за пастушкой. Догнала она её, уселась на край горшка и стала лакомиться простоквашей. Глядя на неё и Перепёлка села рядышком. Но она так и не поняла, что Ворона не просто отдыхает, а ест пастушкин обед.

Тем временем пастушка дошла до дому, поставила горшок на землю и увидела Ворону и Перепёлку. Бросилась к ним пастушка, замахала руками. Ворона сейчас же вспорхнула и улетела, а Перепёлочка замешкалась, попала в руки пастушки и погибла.

– Когда Попугай кончил свой рассказ, – продолжала Цапля Диргхамукха, – я спросила его: «Почему ты так плохо говоришь обо мне? Что я тебе сделала?» – «Потому что из-за твоих слов может разгореться война», – ответил мне Попугай. После такого напутствия меня отпустили, и теперь сюда за мною следом спешит Попугай.

– Махараджа,-сказал Селезень, по имени Чакравак,– эта Цапля недолго была в дальних странах, но уже успела многое натворить. Такова уж её натура! Однако, как говорят: «Лучше расстаться с казной, чем затевать войну. Бессмысленную войну ведут одни только дураки».

– И тем не менее, – возразил Хираньягарбх, – похоже, что войны теперь не избежать.

– Господин, – сказал советник Чакравак, – я хочу поговорить с тобой наедине, ибо сказано: «Мудрый человек по походке, по речи, по дрожанию век и движению губ догадывается о том, что от него стараются скрыть».

Хираньягарбх приказал всем удалиться, оставив лишь одного советника.

Когда все ушли, Чакравак сказал:

– Прежде всего надо отправить к Читраварну посла. Но вместе с послом в путь должен тайно отправиться кто-нибудь ещё, чтобы в случае надобности быстро передать нам все сведения о враге. Об этом шпионе никто не должен знать, иначе все наши старания окажутся напрасными. Этот шпион должен уметь и по земле ходить и по воде. Мне кажется, лучше всего послать Аиста.

Но тут вошёл слуга и доложил, что у ворот дворца остановился Попугай из Джамбудвипа и просит провести его к радже.

Хираньягарбх посмотрел на Чакравака, и Чакравак сказал:

– Пусть приготовят для Попугая комнату и отведут его туда, а потом мы его примем.

– Теперь уже по всему видно, что от войны нам не уйти, – сказал раджа.

– И всё же мы должны её избежать, – возразил Чакра-вак.

– На всякий случай нам надо построить хорошую крепость, – сказал Хираньягарбх.

– Не беспокойся, – отвечал Чакравак. – Наше озеро – самая лучшая крепость, а на островке посреди озера мы приготовим запасы зерна.

В это время опять вошёл слуга и сказал, что с острова Синхаладвип прибыла Ворона, по имени Мэгхаварна, и хочет видеть раджу.

– Ворона – мудрая птица, – сказал Хираньягарбх. – Она много летала и многое знает.

– Всё это так, – проговорил в ответ Чакравак,-но ведь она не болотная птица, и мы уже давно не считаем её своей. Ведь недаром говорится: «Лишь глупец покидает своих и примыкает к чужим; чужие не считают его своим, а свои считают чужим и поступают с ним так же, как с Голубым Шакалом».

– А что случилось с Голубым Шакалом? – спросил Хираньягарбх.

– А вот послушай... – ответил Чакравак.

Кто от своих отстал и пытается к чужим пристать, наверняка погибнет, и об этом одинаково позаботятся и те, от кого он ушёл, и те, к кому он пришёл.

Однажды Шакал, по имени Курруб, бродил в окрестностях города Уджаини. Была безлунная ночь, звёзды еле-еле мерцали, и Шакал, сбившись с дороги, подошёл совсем близко к домику, в котором жил красильщик. Перед домом красильщика стоял большой чан с голубой краской. Любопытный Курруб подпрыгнул, чтобы заглянуть в чан, но лапы его скользнули по краю чана, он не удержался и бултыхнулся прямо в краску. Уж как он ни прыгал, как ни крутился, а выбраться из чана не мог. Приближалось утро. Шакал был в отчаянии, не зная, что ему предпринять. «Утром придёт красильщик, увидит меня и убьёт!» От одной этой мысли у Курруба кровь застыла в жилах.

Настало утро. Бедный Шакал сидел в чане ни жив ни мёртв. Услышав шаги красильщика, он от страха окунулся с головой в краску и оцепенел, словно утопленник. Красильщик подумал, что Шакал действительно захлебнулся, вытащил его из чана, отнёс подальше от дома и бросил возле дороги.

Как только красильщик отошёл от него, Курруб вскочил и бросился бежать со всех ног. Отбежал Шакал от города подальше и сел под деревом отдышаться. Посмотрел Курруб на свои лапы, а они голубые, посмотрел на шкуру, она тоже голубая!

«А почему бы мне не воспользоваться этим? – подумал Курруб. – Раз я голубой, значит, и кровь у меня голубая. А раз у меня голубая кровь, значит, я раджа!»

Встал Шакал Курруб и важно направился к лесу. Здесь Курруб собрал всех шакалов и объявил:

– Её величество богиня леса назначила меня вашим правителем. Видите, я голубой, как бог Кришна! Отныне всё в этом лесу должно подчиняться моим приказаниям.

Шакалы взглянули на голубую шкуру Курруба, поверили ому и упали перед ним на колени.

– Приказывай, владыка! – сказали они. Так Шакал Курруб стал владыкой этого леса.

Сначала его приближёнными и слугами были только шакалы, но потом ему показалось этого мало, и он потребовал, чтобы ему служили львы, тигры и другие могучие звери. И никто, кроме шакалов, не догадывался, что по-настоящему-то он просто шакал.

Курруб с каждым днём всё больше и больше задирал нос. На шакалов он теперь и смотреть не хотел, даже близко не подпускал их к себе и обращался с ними, как с самыми презренными существами.

Обиделись шакалы на Курруба и стали думать, как ему отомстить. И вот однажды, когда собрались они на совет, выступил вперёд самый старший Шакал и говорит:

– Курруб отступился от шакалов и презирает нас, как будто мы ему чужие. Я считаю, что он должен быть наказан. Ему служат и львы и тигры, но ведь они не знают, что Курруб – шакал. Их всех обманула его голубая шкура. Слушайте меня, и я научу вас, как наказать этого зазнайку.

Через некоторое время собрались шакалы наподалёку от жилища Курруба и завыли. Не выдержал Курруб и тоже завыл. И тут все звери догадались, что владыка леса всего-навсего шакал. Гнев охватил зверей, бросились они на Курруба и разорвали его на части.

– Всегда надо помнить, – продолжал Чакравак, – что близкий, ставший недругом, опаснее врага: он знает и слабости и достоинства противника и поэтому с лёгкостью уничтожает его, как огонь – сухое дерево.

– Пусть так, – сказал Хираньягарбх, – но мы всё-таки должны повидать Ворону и поговорить с ней. Позовите её сюда!

– Хорошо, – сказал Чакравак. – Но мы уже отправили шпиона в стан врага и привели нашу крепость в боевую готовность. Поэтому, как только вы переговорите с Вороной и Попугаем, Попугай должен сразу же покинуть крепость.

Созвали всех министров и пригласили Попугая и Ворону Мэгхаварну.

Усевшись напротив Хираньягарбха, Попугай задрал голову и высокомерно заговорил:

– Выслушай меня, б Хираньягарбх! Я посол владыки и повелителя всего Джамбудвипа великого раджи Павлина Читраварна. Я пришёл сказать тебе от его имени: "Если тебе дорога твоя жизнь и ты не хочешь с нею расстаться, если ты богат и не хочешь потерять казну, то немедленно явись к Читраварну с повинной и покорись ему. Но если ты этого не сделаешь, то лучше сразу оставь Карпур и отправляйся куда глаза глядят, потому что Карпур тебе больше не принадлежит.

Ярости Хираньягарбха не было границ.

– Прогоните этого вестника зла из моих владений! – сказал он гневно. – Неужели никто из моих подданных не заставит его замолчать?

Тут поднялась Ворона Мэгхаварна и сказала:

– Дозволь мне, о великий махараджа, покончить с этим гнусным Попугаем!

– Нет, нет, досточтимая Ворона, – сказал министр Чак-равак, – так делать не полагается. Недаром говорят: "Совет, на котором нет старейшин, – уже не совет; старейшина, который говорит не по справедливости и идёт против закона,– не старейшина; закон, к которому нет уважения, – не закон; а какое же может быть уважение там, где господствует страх? Есть такой закон, – продолжал Чакравак: – какую бы весть ни принёс посол, его убивать нельзя. Ведь он ничего не говорит от себя, а только передаёт слова того, кто его послал.

Так министр Чакравак пытался образумить раджу Хираньягарбха и Ворону. Но у них был слишком горячий нрав, и ему ещё долго пришлось их уговаривать.

А Попугай тем временем встал и молча удалился.

Вскоре Попугай вернулся в свои родные горы и явился к Павлину. Увидел его Павлин Читраварн и спросил:

– Ну, что ты узнал хорошего? Что за остров Карпур? В каком положении наши дела?

Попугай отвечал:

– Остров Карпур – это второй рай. Нет слов, чтобы описать его... А дела наши таковы, что нужно начинать войну.

Услышав это, Павлин созвал своих министров на совет и сказал:

– Мы начинаем войну. Что вы можете мне посоветовать?

На это Коршун ответил:

– Войну можно начинать только тогда, когда вождь знает своих советников, когда министры ему верны и преданны и когда враг не готов к войне.

Тогда Павлин сказал:

– Позвать астролога! Пусть он предскажет, какой день принесёт нам удачу и когда нам выступать в поход.

– О повелитель, – сказал министр

Коршун, – мы не должны сейчас отправляться в поход! Только глупцы лезут в драку, не выяснив сил противника, и, как правило, получают за это по заслугам.

– Зачем так много слов? – рассердился Павлин. – Позовите астролога, пусть он выберет счастливый для нас день, а мы пока будем готовиться к походу!

И вот, в благоприятный по предсказанию астролога день, армия Читраварна выступила в поход на остров Карпур.

Через некоторое время Лебедю Хираньягарбху доложили, что армия Читраварна остановилась неподалёку в долине, а сам он со своими советниками расположился в горах Малайя*.

* Малайя – горы на западном побережье полуострова Декан.

– Надо быть осторожными и глаз не спускать с Павлина! – сказал Журавль. – Первый министр Павлина – старый вояка, и его надо опасаться больше всего. Говорят, они уже подослали к нам шпиона... О махараджа, – воскликнул Журавль, – неужели этот шпион- Ворона!

– Нет, – сказал Хираньягарбх. – Если бы Ворона была шпионом, она не предложила бы убить посла Попугая;

– И всё же, – возразил Журавль, – когда в лагере находится чужой, нужно быть осторожным. Вороне не следует доверять.

– Чужой, пришедший с добром, всё равно что родной. А родной, творящий зло, всё равно что чужой. Вирвар-герой, когда служил у раджи Шудрака, во имя долга принёс в жертву своего единственного сына.

– Как это было? – спросил министр Журавль.

– А вот слушай...-сказал Хираньягарбх.

Великий человек всегда скромен.

Однажды к радже Шудраку пришёл слуга и сказал:

– О государь, у ворот твоего дворца стоит воин, по имени Вирвар-герой. Он пришёл из далёкой страны и просит разрешения поговорить с тобой.

– Приведите его! – сказал Шудрак.

И когда Вирвар-герой предстал перед ним, раджа Шудрак спросил его:

– Кто ты и откуда пришёл?

– Моё имя Вирвар. Я хочу служить тебе, если только ты согласишься взять меня на службу.

– А сколько ты хочешь получать за свою службу?

– Пятьсот золотых монет каждый день, – ответил Вирвар-герой.

– Как же ты думаешь служить мне?

– У меня есть всего лишь три вещи, – отвечал Впр-вар: – две руки и меч.

– Ты просишь слишком много, а имеешь слишком мало, – сказал раджа Шудрак. – Я не возьму тебя на службу

Вирвар-герой поклонился радже и вышел. Тогда встал первый министр и сказал:

– Испытай его, о господин! Пусть в течение нескольких дней он получает это большое вознаграждение. Но зато ты сразу узнаешь, на что он способен. Если служба его стоит таких денег – ты оставишь его у себя, если не стоит – прогонишь.

Шудрак внял совету первого министра и послал своих слуг за Вирваром.

Когда Вирвар-герой вернулся, раджа приказал выдать ему вознаграждение за четыре дня вперёд и велел сейчас же встать на страже у ворот дворца. Так Вирвар-герой поступил на службу к радже Шудраку.

Но раджа Шудрак не вполне доверял ему. Он приказал своим шпионам постоянно следить за Вирваром.

Через несколько дней шпионы донесли Шудраку, что половину полученных денег Вирвар пожертвовал богам, половину того, что осталось, роздал беднякам и нищим и лишь четвёртую часть взял себе. На страже он стоит уверенно и спокойно, и в руках у него всегда обнажённый меч.

Раджа Шудрак и сам видел, что Вирвар-герой день и ночь стоит у ворот дворца с обнажённым мечом в руках. Лишь по приказу самого Шудрака покидал он свой пост, а потом снова спешил к воротам дворца.

На четырнадцатую ночь, когда все спали и только стража боролась со сном, раджа сквозь дремоту услышал чьи-то рыдания и причитания. Удивлённый раджа прислушался. Рыдала какая-то женщина.

Раджа громко спросил:

– Кто стоит на страже у ворот?

– Я стою на страже у ворот, – ответил Вирвар, который, как всегда, был на своём посту.

– Пойди и узнай, кто это там рыдает.

И Вирвар, не говоря ни слова, немедленно пошёл в темноту ночи, туда, откуда слышался женскиц плач.

Всё ещё прислушиваясь к рыданиям женщины, Шудрак подумал: «Правильно ли я поступил, послав солдата в такую тёмную ночь одного и без факела? А вдруг с ним что-нибудь случится и я так и не узнаю, что там произошло? Как же я тогда смогу оценить, чего стоит служба Вирвара?»

Подумал так раджа, оделся, взял в руки меч и последовал за Вирваром. Бесшумно ступая, чтобы Вирвар не услышал его шагов, Шудрак осторожно крался за ним.

Придя домой, Вирвар разбудил жену и сына и рассказал им о встрече с богиней Лакшми и о том, что она ему говорила.

Выслушал сын Вирвара Шахтидхар-что значит «Могучий» – рассказ отца и воскликнул:

– О отец, разве это не счастье отдать свою жизнь во имя процветания государства? Не медли же, пойдём в храм Сарас-вати, и пусть всё будет так, как сказала богиня Лакшми. Недаром ведь в книгах пишут: «Настоящий человек не задумываясь отдаст состояние и жизнь для блага других. Смерть неизбежна, и лучшая из смертей та, которую принимают во имя добра».

– Жертва должна быть принесена, – сказала мать Шак-тидхара, – иначе выйдет так, что ты зря получал от Шудрака такое щедрое вознаграждение.

Выслушал Вирвар речи жены и сына и решил:

– Да будет так, как вы говорите!

И все трое поспешили в храм богини Сарасвати, чтобы принести жертву.

Шудрак слышал весь разговор Вирвара с сыном и женой. Всё так же неслышно он последовал за ними.

Придя в храм, Вирвар обратился к богине Сарасвати и проговорил:

– Будь милостива, о богиня! Прими в жертву моего, сына и сохрани государству Шудрака богиню Лакшми, приносящую счастье! Пусть в государстве Шудрака царит мир.

С этими словами он обнажил меч и отрубил голову своему сыну.

Некоторое время Вирвар стоял словно в оцепенении. Потом подумал: «Я полностью расплатился с раджей-ради него я пожертвовал своим единственным сыном. Но без сына жизнь моя будет пуста и бессмысленна».

И, схватив свой меч, он взмахнул им, и голова его покатилась к ногам богини.

Увидев перед собой мёртвые тела сына и мужа, верная жена тотчас же последовала примеру Вирвара.

Не в силах вымолвить ни слова, Шудрак с ужасом смотрел на всё происходящее. И, в свою очередь, подумал: «В этом мире таких, как я, тысячи. Они живут и умирают, гак ничего и не свершив. Но вряд ли есть ещё на свете люди, подобные Вирвару,-это был настоящий герой. Но теперь в моём государстве уже нет Вирвара-героя. Государство лишилось Вирвара – это большая потеря. Но если не станет меня – потеря будет невелика».

Подумал так Шудрак, взял свой меч и уже поднял его, чтобы нанести себе смертельную рану, но тут вдруг появилась богиня Лакшми и схватила раджу за руку, в которой он держал меч.

– Не делай этого, сын мой! – сказала она ему. – Твоё государство вне опасности. Отныне ты будешь жить спокойно и счастливо.

Шудрак упал на колени перед богиней Лакшми, протянул к ней руки и сказал:

– О богиня, не нужны мне ни государство, ни жизнь моя! Зачем мне всё это, если я лишился такого преданного человека, как Вирвар-герой? Возьми мою жизнь и воскреси Вирвара, его сына и его жену! Позволь мне уйти из этой жизни, но верни жизнь этим героям!

– Я довольна тобою, – сказала Лакшми: – я вижу твою любовь к преданному Вирвару. Иди, и да сопутствуют тебе победа и счастье! А Вирвара-героя и его семью я верну к жизни.

Шудрак низко поклонился богине и направился в свой дворец. Ни одна живая душа не видела, как он уходил и как вернулся.

Между тем богиня Лакшми воскресила Вирвара вместе с женой и сыном. Проводив жену и сына домой, Вирвар вернулся на своё место и снова встал на страже у ворот дворца.

Наутро раджа призвал к себе Вирвара и спрашивает:

– Кто же рыдал этой ночью и что было причиной стольких слёз?

– О махараджа, – ответил Вирвар-герой, – это плакала какая-то девушка. Я заговорил с ней, но она не ответила мне и исчезла. А больше ничего не случилось.

Услышав ответ Вирвара, раджа Шудрак подумал: "Какой прекрасный человек этот Вирвар! И как я смогу отблагодарить его? Недаром в книгах написано: «Истинный герой не хвалится своими победами и заслугами и не преклоняется ни перед кем. Великий человек всегда скромен и благороден».

Тут приказал раджа созвать министров и рассказал им всю историю от начала до конца. Шудрак щедро вознаградил доблестного героя Вирвара: в дар ему он отдал целое государство Карнатак.

– Вот почему я и говорю,-продолжал Хираньягарбх,– что, может быть, Ворона явилась сюда с добрыми намерениями и мы зря её подозреваем.

– Но я скажу так, – возразил Журавль: – не нужно воображать, что, если кому-то благородный поступок принёс удачу и счастье, и мне так же повезёт. Мне бы тоже хотелось достичь всего только кротостью и добродетелью. Но не хотел бы я разделить судьбу брадобрея, который в погоне за золотом убил нищего и сам поплатился жизнью.

– Как же это произошло? – спросил раджа болотных цтиц. – Я бы хотел узнать про это.

– Так слушай, о махараджа!.. – ответил Журавль.

Не старайся получить без труда то, что другой получил по заслугам.

Жил в городе Айодхья один воин, по имени Чурамани. Был он очень беден и поэтому всё время мечтал хоть немного разбогатеть. В течение многих лет он ежедневно ходил в храм бога Куберы и умолял его помочь ему выбраться из бедности, стать богатым и уважаемым человеком. Чурамани покаялся во всех своих грехах, которых он, будучи бедным, совершил не так уж много.

В конце концов бог богатства Кубера сжалился над ним. Он явился к Чурамани во сне и сказал ему:

– Я доволен твоим подвижничеством, Чурамани, и решил тебе помочь. Ты хочешь богатства – оно у тебя будет. Слушай внимательно: завтра утром, как только взойдёт солнце, позови брадобрея, и пусть он пострижёт тебя и побреет. Потом возьми в руки дубинку и спрячься за воротами своего дома. Стой и жди, пока не придёт к тебе человек в одежде нищего. У этого человека будут дурные намерения. Убей его и возьми себе всё, что у него будет.

Сказал так великий Кубера и исчез. А Чурамани проснулся. «Конечно, я сделаю так, как сказал Кубера, – подумал Чурамани.– Только какое же богатство может быть у нищего?»

Тем не менее Чурамани позвал брадобрея, постригся, побрился и привёл себя в порядок. Потом он взял в руки дубинку, стал за воротами и принялся ждать нищего. А любопытный брадобрей, увидев странные приготовления бедняка Чурамани, решил посмотреть, для чего это он так приготовился и кого ожидает. Спрятавшись за стеной дома, брадобрей принялся наблюдать за воином.

Прошло немного времени, и брадобрей увидел, что в ворота дома Чурамани, осторожно озираясь по сторонам, входит какой-то нищий в лохмотьях. Чурамани бросился на него, взмахнул дубинкой и сильным ударом по голове убил нищего. Обыскав его, Чурамани нашёл множество золотых монет, которые были зашиты в лохмотья.

«Так вот как можно добывать себе богатство! – подумал брадобрей, подглядывавший за Чурамани. – Это очень просто, и я сам могу сделать то же самое».

Подумав так, он отправился к себе домой и с тех пор каждое утро, как только всходило солнце, стригся, брился и с дубинкой в руках прятался за воротами своего дома.

Долгое время ни один нищий не приходил к нему во двор. Но вот как-то утром у ворот его дома остановился человек и попросил подаяния. Заманив бедняка во двор, брадобрей принялся избивать его дубинкой. Нищий стал громко кричать, молить о пощаде и звать на помощь. Крики его услышала городская стража, но, когда она подоспела, бедный нищий уже умер. Брадобрей ещё до прихода стражи обыскал убитого, но не нашёл у него ничего, кроме корочки сухого хлеба и двух монеток.

Стража схватила брадобрея. Судья приговорил его за убийство человека к смертной казни, и брадобрея забили палками.

– Вот поэтому-то я и говорю, – сказал Журавль, – что если один добивается чего-либо, то это не значит, что другой таким же способом добьётся того же.

– Но как же узнать, – спросил раджа Хираньягарбх, – с чем пришла к нам Ворона? Может быть, она всё-таки нам друг? Почему я должен не доверять ей? Пусть Ворона явится сюда, и мы посмотрим, чем она может нам помочь, И не забывайте, что Павлин Читраварн уже расположился в горах Малайя.

– Только что прибыл наш шпион,.– сказал Журавль. – Он говорит, что Читраварн не послушался своего советника, и поэтому мы сможем его победить. Ибо недаром говорится: «Не будет победы тому, кто стремится к наживе, кто забывает честность, кто лжёт и кто не прислушивается к советам».

А поэтому, пока Павлин не напал на нашу крепость, пусть наши военачальники уничтожают его войска у реки и на всех дорогах, ведущих в горы. Но главное – занять дорогу, ведущую к лесу, в котором засел советник Павлина министр Коршун. Без совета и поддержки умного Коршуна Павлин Читраварн не сможет долго продержаться. Ибо говорят: «Когда армия противника утомлена продолжительным маршем, страдает от жажды, ослаблена голодом, подвержена болезням, расположена на неверно избранных позициях, где её поливает дождь и жгут палящие лучи солнца, в рядах её падает бдительность, и умному противнику, не стоит большого труда победить такую армию».

Раджа Хираньягарбх последовал совету своего министра и занял дорогу, ведущую к лесу.

И вот началось жестокое сражение. Войска Хираньягарб-ха, занимая более выгодную позицию, скоро стали одерживать одну победу за другой. Многие военачальники армии Павлина пали в бою.

Увидел Читраварн, что ему грозит поражение, и сказал в великом горе:

– Войско отступает, мы побеждены. Какой позор на мою голову! Недаром в книгах написано: «Только добрые намерения ведут к успеху, только хорошее лекарство помогает больному, только здоровый человек бодр и весел, только прилежный достигает вершин науки, только справедливый бывает вознаграждён за свою честность и благородство».

В это время к Павлину вернулся советник Коршун, и Читраварн сказал ему:

– Как ты мог нас покинуть во время сражения, в такой беде! Если я и обидел тебя, то всё равно в такую минуту ты должен был забыть про обиду и вернуться к нам.

– Повелитель, – отвечал Коршун, – даже глупый правитель становится мудрым, если следует советам умных людей; даже старое дерево расцветает возле реки, впитывая в себя её влагу. Ты не понял этого – ты зазнался, переоценил свои силы и силу своего войска, ты пренебрёг советом и потому оказался побеждённым. Ибо недаром сказано: «Если у человека нет своих собственных знаний и мыслей, какую пользу он извлечёт из книги? Если у человека нет глаз, зачем ему зеркало?»

– Ты прав, – сказал Павлин Читраварн, – во всём виноват я один. Но как же я теперь смогу вернуться в родные горы? Посоветуй мне что-нибудь.

Министр Коршун подумал немного и сказал:

– Не говори о поспешном возвращении домой, о повелитель! Чтобы вылечить болезнь, нужен искусный врач; чтобы обезвредить врага, нужен ловкий министр. Тот, кто хочет добиться победы, должен стремиться к ней.

– Как же можно добиться победы, когда наша армия наполовину разгромлена? – спросил Павлин.

– И тем не менее, – отвечал министр Коршун, – мы добьёмся победы. Нужно немедленно осадить дворец раджи.

Пока раджа Читраварн и его министр держали совет о том, как лучше победить врага, к радже Хираньягарбху привели шпиона, который доложил ему:

– О махараджа, советник Коршун вернулся к Павлину, и Читраварн по совету своего первого министра окружает твой дворец!

Хираньягарбх обратился к своему министру Журавлю и сказал:

– Ну, всеведущий, что же теперь нам делать? И Журавль ответил:

– О повелитель, раздай всем, кто этого заслуживает, золото и одежды как знаки своей милости. Это сослужит нам хорошую службу. Только глупец, боясь отдать слишком много, теряет всё.

Пока раджа беседовал так со своим министром Журавлём, к ним поспешно приблизилась Ворона Мэгхаварна, приветствовала их и обратилась к Хираньягарбху с такими словами:

– О махараджа, враг, который начал эту жестокую войну, приближается к дворцу! Разреши мне открыть ворота дворца, выйти навстречу противнику и обрушить на него всю свою силу. Этим я отплачу вам за доверие и гостеприимство.

– Нет, нет, – вмешался в разговор Журавль. – Если мы откроем ворота дворца, мы проиграет. сражение. Дворец хорошо укреплён, и надо оставаться в нём. Недаром в книгах написано: «Крокодил может быть опаснее яда, пока он в воде, но как только он выйдет на сушу, он теряет свою силу. Точно так же и лев, стоит ему уйти из леса, превращается в шакала».

Но Хираньягарбх не послушал Журавля и открыл ворота крепости. Войска вышли из крепости и приняли бой. Ворона Мэгхаварна осталась сидеть в крепости.

Битва была беспощадная и продолжалась до вечера.

На следующее утро Павлин Читраварн сказал Коршуну:

– Пришла пора выполнять обещанное. Ты должен победить врага.

– О махараджа, – сказал в ответ Коршун, – полководец, который действует неразумно и непредусмотрительно, полководец, который слаб, нескромен, не знает искусства боя, не умеет хранить тайну и не отличается храбростью, – такой полководец не добьётся победы. – И, наклонившись к самому уху Павлина, Коршун добавил: – Не теряя времени нападём на крепость! Враг ещё не сумел собраться с силами, и мы застанем его врасплох.

Солнце ещё не успело подняться, как снова разгорелся отчаянный бой. Были открыты все ворота крепости раджи Хираньягарбха, и битва шла под стенами дворца,

В самый разгар битвы Ворона Мэг-хаварна, оставшаяся в крепости, с помощью других ворон подожгла дворец сразу в нескольких местах. Вороны подняли отчаянный крик: «Крепость взята! Крепость взята!»

Услышав крик, доносившийся из самой крепости, воины Хираньягарбха подумали, что в крепость ворвался противник, с перепугу попрыгали в озеро и попрятались в камышах. Лебедь Хираньягарбх, переваливаясь на своих коротких ногах, оказался позади всех, и вскоре птицы из войска Павлина окружили его. Еще немного, и он окажется в плену.

Увидев это, верный друг Хираньягарбха Журавль немедленно вернулся к радже и стал рядом с ним. Тогда сказал ему раджа Хираньягарбх:

– Друг мой, я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня! Скройся в камышах, а потом, когда меня не будет, позаботься о моём сыне. Он будет вам хорошим раджей.

– О махараджа!-ответил Журавль.-Умирать всё равно когда-нибудь придётся – не сегодня, так завтра. Так почему бы мне не сложить свою голову в бою? А ты беги спасайся. Ты ещё долго будешь великим правителем-пока светит солнце и сияет луна. А я был защитником крепости и останусь им. Враг войдёт в твой дворец только через ворота, обагрённые моей кровью.

Между тем птицы из войска Павлина всё уже смыкали кольцо вокруг Лебедя и Журавля. Подойдя совсем близко, они набросились на Хираньягарбха и стали клевать его. Но верный Журавль закрыл Лебедя крыльями и, улучив момент, столкнул его в озеро.

Отважно сражался Журавль, но врагов было слишком много, и они наконец заклевали его до смерти.

Павлин Читраварн вошёл в покинутую врагом крепость и захватил там огромные богатства.

Разграбив дворец Лебедя, Читраварн вместе с войском вернулся к себе в горы, и всю дорогу придворные восхваляли Павлина Читраварна за его мудрость, бесстрашие и отвагу.

Так мудрый Вишну Шарма закончил свой рассказ о войне.

Когда он умолк, сыновья раджи сказали:

– Мы благодарны тебе, о мудрый учитель, за то, что ты рассказал нам о войне. Мы всё поняли.

– Мне только хочется пожелать вам, – сказал Вишну Шарма, – чтобы вы, когда станете правителями, не вели никаких войн. Желаю от души, чтобы вам не пришлось становиться во главе отрядов боевых слонов, пехоты и всадников.

Прочный союз может быть основан только на истинной дружбе

Когда пришло время и сыновья раджи снова собрались на террасе дворца, сказали они Вишну Шарме:

– О учитель, мы поняли всё, что ты рассказал о войне! Но мы слышали, что правители в конце концов заключают между собой мир.

– Слушайте, – ответил Вишну Шарма, – и я расскажу о том, как Лебедь и Павлин, о войне между которыми я только что рассказал вам, заключили между собой мир и как помогли им в этом Коршун и Селезень.

– А как это случилось? – спросили царевичи.

– А вот как...

Когда утихло сражение, Лебедь Хираньягарбх спросил:

– Как возник в нашей крепости пожар? Кто был виновником: враг или предатель, подкупленный врагом?

– Что-то нигде не видно твоего бескорыстного друга Вороны Мэгхаварны и её соплеменников, – ответил Селезень Чакравак. – Мне кажется, что это её рук дело.

Подумав немного, раджа Хираньягарбх сказал:

– Может быть, ты и прав. Но винить в этом некого. От судьбы не уйдёшь. Недаром же говорят: «Судьба сильнее мудрости советников: она легко разрушает даже самые тонкие замыслы».

– Говорят ещё и так, – сказал Чакравак: –"Невежда, попадая впросак, клянёт судьбу, но никогда не признаёт своих ошибок". И ещё говорят: «Кто не следует советам доброжелательных друзей, тот погибает так же, как погибла глупая Черепаха».

– А как это случилось? – спросил Хираньягарбх.

– А вот как... – ответил Чакравак.

Кто не следует советам друга, легко попадает в беду.

В стране Магадх есть озеро, которое называется Пхуллотпал, что значит «Цветок лотоса». Долгое время жили на том озере два лебедя, которых звали Шанкат и Викат.

У Шанката и Виката был друг – Черепаха, по имени Камбугрива, что значит «Покрытая панцирем». Друзья жили неподалёку друг от друга и часто встречались.

Случилось однажды так, что Черепаха Камбугрива отдыхала на берегу озера, когда туда пришли рыбаки. И вот один из них сказал:

– Сегодня мы отдохнём с дороги, а завтра переловим всю рыбу и всех черепах.

Услышала Черепаха эти слова и затряслась от страха.. Тотчас же отправилась она разыскивать своих друзей. Нашла она их, рассказала, о чём говорили рыбаки, а потом спросила:

– Друзья, что же мне теперь делать?

– Сначала нужно убедиться, грозит ли тебе беда, – отвечали Шанкат и Викат, – а уже потом решать, как уйти от неё.

– Нет, нет, – сказала Камбугрива, – не нужно искать подтверждения тому, что и так очевидно. Тут надо действовать решительно. Недаром говорится: «Рыба Анагатвидхата и рыба Пратьютпаннамати остались целы, а рыба Ядбха-вйшья должна была погибнуть и погибла».

– Как же это случилось? – спросили лебеди.

– А вот как... – сказала Камбугрива.

Горе тому, кто всегда думает: «Будь что будет».

В одном озере жили три рыбки: Анагатвидхата, что значит «Думающая о будущем», Пратьютпаннамати, что значит «Быстро соображающая», и Ядбхавишья, что значит «Будь что будет».

Однажды поздно вечером пришли на озеро три рыбака ловить рыбу. Расположились они на берегу озера, а назавтра поутру решили заняться ловлей.

Всё это видели три рыбки.

Анагатвидхата подумала: «Здесь нельзя оставаться. Если мы попадёмся в сети, вряд ли нам удастся спастись. Попробую лечь на самое дно». И она ушла на самое дно озера и зарылась в ил.

Пратьютпаннамати решила так: "Куда скрыться, если не знаешь, где безопаснее! Надо просто действовать решительно, когда придёт время. Недаром в книгах написано: «Только тот мудр, кто вовремя находит выход из опасного положения». И она решила быть настороже.

А Ядбхавишья подумала: «Что должно быть, то и свершится. Разве можно угадать, что готовит тебе судьба! Всё пропитано ядом неизвестности, зачем же тревожить себя понапрасну?» И Ядбхавишья решила не прятаться от сетей рыбаков, а положиться на свою судьбу.

И, конечно, случилось так, что двум первым рыбкам удалось спастись, а глупая Ядбхавишья, не сумевшая позаботиться о себе, попала в сети и погибла.

– Вот поэтому я и говорю, – продолжала Черепаха Кам-бугрива, – что нам надо подумать обо всём заранее и действовать решительно. Мы должны немедленно покинуть это озеро.

– Как же ты, ползающая по земле, – спросили Шанкат и Викат, – можешь лететь вместе с нами?

– Очень просто, – отвечала Черепаха. – Возьмитесь клювами за прутик с двух концов, я ухвачусь за него зубами посередине и так полечу с вами куда угодно.

– Пусть будет так,-сказали лебеди.-Но тот, кто придумал способ избавиться от беды, должен подумать и о том, не приведёт ли он к другой беде, не то получится такая же история, как с маленькими аистятами и мангустой.

– А что случилось с маленькими аистятами? – спросила Черепаха Камбугрива.

– Слушай, – ответили Шанкат и Викат и рассказали ей такую историю...

Умный человек, задумав какое-либо дело, должен предусмотреть все его последствия, и хорошие и плохие.

На севере страны, у горы Гридхракута, что означает «Скала грифов», росло на берегу реки большое дерево. Давным-давно прилетели на это дерево аисты и поселились там. Но вот однажды приползла к дереву Чёрная Змея, сожрала птенцов-аистят и решила поселиться в дупле этого дерева. И каждый раз, когда выводились птенцы, Чёрная Змея вползала на дерево и пожирала их. Горько плакали аисты-родители, но как избавиться от змеи, не знали.

И вот как-то один старый-престарый Аист сказал аистам-родителям:

– Наловите рыбы и разбросайте её так, чтобы образовалась рыбная дорожка от норы Мангусты до дупла Чёрной Змеи. Мангуста станет есть рыбу и так дойдёт до змеи. А как только она увидит змею, обязательно убьёт её и съест.

Послушались аисты-родители, наловили в реке мелкой рыбёшки и разбросали её цепочкой от норы Мангусты до дерева, в дупле которого поселилась Чёрная Змея.

Мангуста увидела рыбу и принялась её подбирать. Так постепенно она приближалась к змеиному дуплу. А когда Мангуста увидела Змею, она тотчас же набросилась на неё и разорвала на куски.

Но тут маленькие аистята, сидевшие в гнезде на дереве, запищали и захлопали крылышками от радости. Услышала их Мангуста, вскарабкалась на дерево и съела всех.

– Вот поэтому мы и говорим, – сказали Шанкат и Ви-кат, – что каждое дело надо сначала обдумать со всех сторон, выяснить все последствия, особенно илохие, и только тогда за него приниматься.

– Но что же плохого в моём замысле? – спросила Черепаха Камбугрива.

– А вот что, – ответили лебеди. – Когда мы будем лететь, нас увидят люди и станут нам кричать что-нибудь. И если ты попытаешься им ответить, то упадёшь и разобьёшься. Подумай, не лучше ли тебе остаться здесь.

– Что ж я, по-вашему, круглая дура? – обиделась

Черепаха Камбугрива. – Если так, я больше ничего не скажу. Я ещё не потеряла к себе уважения!

Не хотели Шанкат и Викат обидеть старого друга. Напши лебеди крепкий прутик, Камбугрива уцепилась за него посередине, лебеди подхватили прутик клювами и полетели.

И случилось так, что лебеди пролетали над лугом. Их заметили пастухи, которые пасли там стадо коров. Увидели они Черепаху в таком необычном положении и побежали за лебедями.

– Когда эта Черепаха упадёт, – кричал один, – мы её сварим и съедим!

– Нет, нет! – кричал другой. – Когда она упадёт, мы её отнесём в деревню – пусть позабавит ребятишек!

Услышав эти крики, Черепаха так разозлилась, что забыла о своём твёрдом решении не открывать рот и громко закричала в ответ:

– Чтоб вы подавились, злые люди!

Но едва Камбугрива выпустила изо рта прутик, как тут же Свалилась на землю и разбилась.

– Вот поэтому я и говорю, – продолжал второй министр Чакравак, – что тот, кто не следует совету доброго друга, погибает, как глупая Черепаха.

В это время к Хираньягарбху приблизился Аист, которого посылали на разведку в царство Читраварна, и сказал:

– О великий раджа, всё, что было во дворце, разграблено, а сам дворец сожжён гнусной Вороной Мэгхаварной, которую подкупил Коршун!

– Да, – тяжело вздохнул раджа Хираньягарбх,– тот, кто доверяется врагу и оказывает ему почести и внимание, подобен человеку, который устраивается ночевать на вершине дерева. Заснув, он падает, и все над ним только смеются.

Между тем Аист продолжал:

– Когда Ворона Мэгхаварна совершила своё подлое дело, она явилась к Павлину. Читраварн принял её с почестями и сказал, что отныне Мзгхаварна будет править островом Карпур.

– Что же было дальше? – спросил раджа Хиранья-гарбх.

И Аист стал рассказывать...

– Тогда выступил вперёд министр Павлина-Коршун и сказал ему:

"О махараджа, ты не должен этого делать! Нельзя назначать Ворону правителем страны. Излишние милости, расто чаемые низким и неблагодарным, подобны воде, которую льют на песок. Подлых людей нельзя возвеличивать. Недаром говорится: «Низкий человек, достигнув власти, всегда старается погубить того, кто его возвеличил». Так Мышь, когд-а она превратилась в Тигра, задумала погубить отшельника, который был её покровителем".

«Как же это случилось?» – спросил раджа Читраварн.

«А вот как...» – ответил Коршун.

Низкий человек, достигнув высокого положения, всегда старается погубить того, кто его возвысил.

Жил однажды в пещере великого мудреца Гаутамы святой отшельник, по имени Махатап, что значит «Великий подвижник». Как-то раз увидел он, что Ворона поймала маленькую Мышку. Пожалел отшельник Мышь, отнял её у Вороны и принёс к себе в пещеру. Там он стал кормить её зёрнышками риса и ухаживать за ней. Так Мышка осталась жить в пещере отшельника Махатапа.

Прошло немного времени, и случилось так, что в пещеру Махатапа забрела Кошка. Мышь в это время сидела и грызла зёрнышко риса. Пожалел отшельник бедную Мышку и превратил её в Кошку – чтобы другая кошка не могла её съесть.

Но прошло ещё немного времени, и в пещеру позадилась Собака, которая гонялась за Кошкой и не давала ей житья. Пожалел отшельник Кошку и превратил её в Собаку.

Однако Собака жила в постоянном страхе, потому что боялась Тигра, который всё время бродил неподалёку от пещеры. Тогда отшельник, по доброте своей, решил превратить Собаку в Тигра.

Так случилось, что Мышка, спасённая отшельником от Вороны, превратилась в большого и сильного Тигра.

Люди, приходившие иногда в пещеру отшельника, говорили: «Посмотрите, какое чудо совершил святой! Он превратил жалкую Мышь в Тигра! Была Мышь, а стал Тигр!»

Слыша это, Тигр приходил в ярость и, рыча, убегал из пещеры. «Пока жив этот старый болван-отшельник, – думал он,– все будут говорить, что я ненастоящий Тигр!» И решил Тигр убить отшельника.

Но отшельник узнал об этом замысле и снова превратил Тигра в Мышь.

«Вот поэтому я и говорю, – продолжал Коршун, – что у низкого существа все помыслы и намерения низкие и подлые. И ты, раджа, не должен возвышать Ворону Мэгхаварну если не хочешь, чтобы она отплатила тебе злом за добро. К тому же не будь жесток с побеждёнными, иначе с тобой случится то же, что произошло с Цаплей, которую убил Краб».

– Как же это случилось? – спросил Павлин Читравары.

– А вот как... – ответил Коршун и начал рассказывать.

Если у твоего друга па устах слишком много мёду, бойся его.

В стране Малави есть озеро, которое называется Падмагарб, что значит «Рождающее лотосы». На этом озере жила Цапля, старая-престарая. Она была уже так слаба от старости, что не могла ловить рыбу и постоянно голодала.

Стояла однажды Цапля на берегу озера и громко жаловалась на свою судьбу. Увидел её Краб, подошёл к ней и спросил:

– Что ты стоишь без дела на берегу, жалуешься на свою жизнь и не ловишь рыбы?

– Рыба – это моя жизнь, моё пропитание, – отвечала Цапля,-рыбаки же решили переловить всю рыбу, потому что озеро быстро высыхает. Скоро они придут сюда. Вчера я сама слышала это в городе. Когда они выловят всю рыбу, я тоже погибну от голода. Мысль об этом не даёт мне покоя. Мне уже ничего не хочется – я даже есть не хочу.

Узнав о том, что придут рыбаки, Краб рассказал об этом всем рыбкам. "Почему бы нам не воспользоваться помощью Цапли? – подумали рыбки. – Ведь она может нам помочь! Недаром в книгах написано: «Лучше заключить союз с врагом, которому он выгоден, чем с другом, которому он невыгоден».

И вот рыбки решили обратиться за помощью к Цапле.

– Цапля, ты должна нам помочь! – сказали они. – Дай совет, как спастись от гибели?

– Выход только один, – отвечала Цапля: – перенести всех вас в речку неподалёку отсюда. Там вы хорошо устроитесь.

Рыбки согласились, и хитрая Цапля начала таскать их одну за другой из озера. Она отлетала в сторону, съедала их и снова возвращалась.

Так постепенно она поела всех рыбок, и Краб остался один. Заскучал он в одиночестве и однажды сказал Цапле:

– Перенеси в речку и меня, а то мне здесь одному очень тоскливо.

Цапля, которой давно хотелось полакомиться нежным мясом Краба, тотчас же согласилась. Схватила она Краба в клюв и отправилась на то место, где расправлялась с бедными рыбками.

Когда Цапля опустила Краба на землю, он увидел, что всё вокруг покрыто рыбьими костями. Только тут понял Краб, куда Цапля переправляла всех рыбок из озера.

"Ну что ж! Значит, и я погиб, – подумал Краб. – Но я не сдамся без борьбы, потому что недаром говорят: «Бояться опасности можно только тогда, когда она далеко, а когда она близка, нужно действовать». И ещё: «Когда герой видит, что иного выхода нет, он погибает, но вместе с врагом». И ещё: «Если ты не будешь бороться – смерть неизбежна, а если будешь бороться – может быть, и останешься жив. Поэтому,– мудрецы говорят, – борись!»

Так подумал Краб, приготовилс,я и стал ждать. И как только Цапля вытянула шею, чтобы схватить его, Краб клешнями вцепился ей в горло. Отчаяние придало ему силы, и он перекусил Цапле горло прежде, чем она успела ударить его клювом.

«Вот я и говорю, – продолжал Коршун, – что Цапля погибла потому, что была слишком жадна и беспощадно расправлялась с рыбками».

Но Павлин Читраварн сказал ему в ответ:

«Слушай меня, мой министр и советник Коршун. Я решил: Ворона будет правителем страны Карпур! Я заставлю её посылать нам всё ценное, что есть в этой стране, а сам буду спокойно жить в горах Виндхья и ждать даров».

Коршун улыбнулся и сказал:

«Тот, кто наслаждается тем, чего у него ещё нет, подобен брахману, разбившему свой горшок».

«Как же это случилось?» – спросил раджа Читраварн.

"А вот послушай..."-сказал Коршун.

Кто слишком далеко загадывает, попадает впросак.

На берегу реки в северной части города Девакотара жил брахман, по имени Девашарма. Он ютился в доме горшечника и кормился только тем, что ему приносили верующие.

Однажды кто-то оставил Девашарме глиняный горшок с поджаренными пшеничными зёрнами. Взял брахман этот горшок и присел возле дома отдохнуть. Рядом с ним возвышалась гора глиняной посуды, изготовленной горшечником.

Поставил Девашарма горшочек с поджаренными зёрнами на гору посуды, взял в руки палку и принялся размышлять.

«Если я продам этот горшок с пшеничными зёрнами, – думал он, – то, пожалуй, смогу выручить за него десять монет. На десять монет я куплю себе несколько горшков у гончара, а потом продам их. На вырученные деньги я куплю ещё больше горшков и опять продам их, а потом опять куплю горшков... И так буду покупать и продавать до тех пор, пока не соберу побольше денег. А когда денег будет достаточно, я куплю лавку и буду торговать разными тканями. Придёт вре-мя, и я буду самым богатым человеком во всём городе. Тогда я женюсь. У меня будет сразу четыре жены, но любить я буду только самую младшую и самую красивую. Другие жёны начнут завидовать ей, будут ссориться, а то, чего доброго, и обижать станут. Но я ие дам в обиду любимую жену. Я схвачу палку и так дам им...»

И тут раздался звон глиняной посуды. Размечтавшийся брахман хватил изо всей силы палкой по горшкам, да так, что только черепки полетели. Вместе с посудой гончара разлетелся на куски и горшочек Девашармы с поджаренными пшеничными зёрнами.

Услыхав грохот, прибежал хозяин дома. Увидел он разбитую посуду, отругал брахмана и выгнал его из своего дома.

«Поэтому я и говорю, – продолжал Коршун,-что не следует тешить себя напрасными надеждами».

«Отец, – сказал тогда Читраварн, отведя Коршуна в сторону, чтобы никто не мог услышать их разговор, – посоветуй, что же мне теперь делать?»

"Раджа, – отвечал Коршун, – начинаются дожди, и через некоторое время нам придётся трудно. Если Хиранья-гарбх пойдёт на нас войной, мы наверняка потерпим поражение. Поэтому мой совет такой: заключи союз с Лебедем и дай своему войску приказ отправляться в родные горы. Враг разбит, слава завоёвана, чего же ещё желать? Может быть, мой совет тебе не понравится, но я считаю своим долгом сказать тебе правду. Ибо недаром говорят: «Только тот помогает по-иастоящему, кто говорит правду, не считаясь с тем, нравится она или нет». И ещё говорят: «Союза надо искать не только с сильным, но и со слабым: исход сражения всегда сомнителен, а потому мир лучше войны». Иногда в сражении погибают оба противника. Так Сунд и Упасу нд вступили в борьбу и убили друг друга".

«Как же это случилось?» – спросил Читраварн.

«А вот как...» – ответил министр Коршун.

С противником, равным по силе, разумнее не воевать, а заключить союз.

Давным-давно, в незапамятные времена, жили два могущественных великана. Одного звали Сунд, а другого Упа-сунд. Великаны знали, что, если они будут верно служить великому богу Шиве*, он исполнит все их желания. И вот они стали подвижниками.

* Шива – в индийской мифологии бог разрушения и созидания.

Прошло немало времени, и наконец бог Шива заметил Сунда и Упасунда. Он сказал им:

– Я доволен вашим подвижничеством и покаянием. Просите что хотите, я исполню любое ваше желание.

– О всемогущий! – отвечали великаны. – Если ты доволен нами, то подари нам свою жену, богиню Парвати.

Гневу бога Шивы не было предела, но слово надо держать, и ему ничего иного не оставалось, как подарить прекрасную Парвати Сунду и Упасунду.

Увидев красавицу Парвати, оба великана пришли в восхищение.

– Она моя! – воскликнул Сунд.

– Нет, моя!-воскликнул Упасунд.

Сунд утверждал, что Парвати должна принадлежать ему, а Упасунд твердил, что он имеет на неё такие же права, как и Сунд. Возникла ссора, в которой нельзя было разобраться. Решили великаны позвать какого-нибудь брахмана, чтобы он разрешил их спор.

Тогда бог Шива принял образ старика брахмана и пошел по дороге невдалеке от того места, где ссорились Сунд и Упасунд. Увидев брахмана, великаны направились к нему и попросили рассудить их.

– Отец, – сказал Сунд, – сделай милость, разреши наш спор!

– Из-за чего вы ссоритесь? – спросил старый брахман.

– Я получил эту красавицу за своё подвижничество, и она моя, – сказал Сунд.

– Нет, – сказал Упасунд, – я больше его каялся, и потому она моя.

– Неправда, – сказал Сунд, – ты не больше меня каялся! Парвати принадлежит мне.

И они снова принялись кричать и ругаться, но тут брахман остановил их:

– Братья! Вы вместе были подвижниками и вместе каялись. Трудно решить, кто каялся больше. Вы воины, и спор ваш пусть решит поединок. Кто сильнее, тот и получит красавицу Парвати.

Сунд и Упасунд сейчас же схватили дубины и бросились друг на друга. Дрались они яростно, но силы их были равны, и поэтому ни один из них не мог одолеть другого. А старик брахман стоял в стороне и улыбался.

Сунд и Упасунд сражались так долго и наносили друг другу такие сильные удары, что в конце концов, обессиленные, упали на землю и оба умерли. А бог Шива взял Парвати за руку и удалился вместе с нею.

«Поэтому я и говорю, – продолжал свой рассказ Коршун: – с противником, равным тебе по силе, лучше вступить в союз, чем бороться».

«Почему же ты не дал мне этого совета раньше?» – спросил Павлин Читраварна.

"А разве ты послушал бы меня, пока тебя не начали теснить и я не пришёл к тебе на помощь? Я никогда не одобрял этой войны, потому что считаю, что с Хираньягарбхом лучше жить в мире, чем во вражде, ибо недаром говорится: «Заключай союз с правдивым, благородным, справедливым, могущественным, с тем, у кого много друзей, с тем, кто был победителем во многих битвах, а также с человеком простого рода. Эти семеро будут достойными союзниками».

Правдивый тебя не обманет, если ты заключишь с ним союз. Благородный тебя не продаст и не совершит низости даже под угрозой смерти. Справедливый будет надёжной опорой, ибо все встанут на его защиту, если на него нападут: тот, кто борется за правое дело, – непобедим. С могущественным лучше быть в дружбе, чем в ссоре: нельзя воевать с тем, кто сильнее тебя, – ведь облака не идут против ветра. Человека, у которого много друзей, невозможно сломить, как не свалить бамбук, обвитый колючками: они не дадут к нему подойти. Слава того, кто был непобедимым во многих битвах, покоряет всех, и если ты будешь его союзником, то и твои враги окажутся побеждёнными. А с человеком простого рода также следует поддерживать дружбу, ибо порой без него обойтись невозможно.

Поэтому, – заключил свой рассказ Коршун, – Хираньягарбх достойный союзник, ибо он обладает многими из этих качеств".

– Вот видишь, махараджа, – сказал Аист, – Коршун всё время убеждает Читраварна заключить с тобой мир.

– Что скажешь ты, министр? – обратился раджа Хираньягарбх к Чакраваку. – С кем нельзя заключать союз? Я хочу это знать.

– Я отвечу тебе, – сказал Чакравак. – Слушай: «Союз нельзя заключать с юнцом, со стариком, с трусом, с соплеменником трусов, с жадным, с сыном жадных родителей, с неудачником, с голодным, с человеком медлительным».

Юнец не понимает, какие последствия несёт война. На старого, слабого и больного человека не рассчитывают даже родные. Трус убегает с поля боя, а соплеменник трусов остаётся один на поле боя, ибо трусы его покидают. Жадный не пойдёт в бой, не получив награды, а сын жадных погибнет при дележе добычи, потому что его родным покажется, что он их обделил. Неудачник, полагаясь на судьбу, ничем не станет себя утруждать. Голодный упадёт от голода. Медлит тельный будет побеждён в бою так же, как Ворона была побеждена Совой в беззвёздную ночь.

Я ещё о многом могу рассказать тебе, о великий раджа,– продолжал Чакравак, – но дело в том, что Павлин Читра-варн, считая себя победителем, не пойдёт на союз с тобой.

– Так что же нам делать? – спросил Хираньягарбх.

– Махараджа, – ответил Чакравак, – островом Синха-ладвип правит твой верный союзник – Журавль, по имени Махабал, что значит «Могучий». Хорошо бы известить его обо всём и попросить напасть на Читраварна. Вот тогда уж Читраварн сам предложит тебе заключить с ним мир.

Предложение министра понравилось Хираньягарбху, и он тотчас же послал гонца к Журавлю Махабалу,

– О махараджа, – обратился Аист к Хираньягарбху, – послушай-ка дальше. Когда я прибыл в стан врага, министр Коршун как раз разговаривал с Читраварном. Он говорил:

«Господин мой, Ворона Мэгхаварна долгое время жила у нашего противника, поэтому она должна хорошо знать, какими качествами обладает Хираньягарбх и может ли он быть нашим союзником».

Павлин Читраварн согласился с министром и приказал позвать Ворону. Когда Ворона пришла, Читраварн спросил её:

«Скажи, Ворона, что представляет собой Хираньягарбх и каков у него министр?»

«Махараджа, – отвечала Мэгхаварна, – Хираньягарбх умён и порядочен, а такого министра, как Чакравак, трудно найти».

«Если это действительно так, – сказал Читраварн, – то как же тебе удалось провести их?»

"Разве трудно обмануть того, кто тебе верит? – возразила с улыбкой Мэгхаварна. – Нужно ли мужество для того, чтобы убить человека, положившего голову к тебе на колени и уснувшего? О махараджа, этот министр сразу раскусил меня, но Хираньягарбх слишком благороден, чтобы поверить в чью-либо низость. Недаром говорится: «Тот, кто судит по себе и думает, что все ему говорят правду, бывает обманут и одурачен, как был одурачен брахман, у которого хитростью отобрали козу».

«Как же это случилось?» – спросил Читраварн.

«А вот как...» – ответила Ворона и начала рассказывать,

Если ты сам честен, это ещё не значит, что все вокруг обладают этим же достоинством.

Жил в одном лесу брахман. Решил он однажды совершить жертвоприношение, но для этого ему нужна была ко за. Он сходил в деревню, купил козу, взвалил её на плечи п отправился домой.

Когда он шёл по дороге, увидели его три мошенника. При виде козы у них разгорелись глаза и потекли слюнки. Они решили во что бы то ни стало обмануть брахмана и выманить у него козу. Думали, думали мошенники, что им делать, и придумали. Каждый из них уселся под деревом на значительном расстоянии друг от друга вдоль дороги, по которой дол жен был пройти брахман.

Когда брахман с козой на плече поравнялся с первым мошенником, тот обратился к нему с вопросом:

– Эй, брахман! Откуда ты идёшь?

– Из деревни, – ответил ему брахман.

– А куда ты несёшь эту собаку?

– Собаку? Нет, сын мой, – ответил брахман, – это не собака, это коза.

Сказав так, брахман поправил козу на плече и отправился дальше. Подошёл он к дереву, под которым сидел второй мошенник. Плут вежливо приветствовал брахмана, а потом обратился к нему с вопросом:

– Куда ты направляешься, отец мой?

– К себе домой, – ответил брахман.

– А почему ты тащишь собаку на плечах?

– Собаку?! – удивился брахман.

В недоумении опустил он козу на землю и осмотрел её со всех сторон. Подумав немного, он опять взвалил козу да плечи и зашагал дальше. Однако мысли путались в его голове, и он в смятении думал так: «Это же не собака, это коза! Разве похожа она на собаку? У собаки и хвост длиннее, и морда не такая. Но почему же люди говорят, что это собака? Может быть, это какая-нибудь новая порода?»

Так размышлял старик брахман, время от времени опуская козу на землю и осматривая её. Он был в сомнении и нерешительности, ибо: «Тот, кого мошенники заставляют верить в то, чего нет, погибает, как Верблюд Читракарн».

«Как же это было?» – прервал Ворону раджа Читраварн.

«А вот как...» – отвечала Ворона.

В общении со злыми людьми даже мудрый человек теряется.

Жил в одном лесу Лев, по имени Мадоткат, что значит «Буйный». У Мадотката были три товарища: Ворона, Тигр и Шакал.

Однажды, когда Ворона, Тигр и Шакал гуляли в лесу, они увидели незнакомого Верблюда. Ворона громко каркнула ему:

– Эй, Верблюд, кто разрешил тебе здесь ходить?

Верблюд рассказал, что он отбился от каравана, потерял дорогу и теперь не знает, что делать. Выслушав печальную историю, все трое посочувствовали Верблюду и предложили ему пойти вместе с ними к Мадоткату.

Мадоткат, узнав о бедственном положении Верблюда, предложил ему убежище, обещая ему свою защиту. Верблюд согласился и остался жить у Мадотката, который дал ему имя Читракарн, что значит «Пятнистые уши».

Наступил сезон дождей. С каждым днём становилось всё труднее и труднее добывать пищу. Звери в лесу изголодались, начались между ними ссоры и раздоры. И только Верблюд, для которого даже колючки служили пищей, чувствовал себя не так уж плохо.

Однажды, устав от бесплодных поисков, Ворона сказала Тигру:

– Какая нам польза от этого Верблюда? Он ничего не делает и только мешается. А между тем у него должно быть вкусное мясо.

– Глупая ты!-отвечал Тигр.-Разве ты забыла, что ему покровительствует Мадоткат?

– Зачем спорить! – сказал Шакал. – Надо сделать так, чтобы Лев сам помог нам разделаться с Верблюдом.

– Правильно, – сказала Ворона. – И он сделает это, ибо недаром говорится: «Женщина, измученная голодом, бросает на произвол судьбы своего собственного сына; голодная змея пожирает собственных детёнышей; слабеющий от голода мужчина становится безжалостным». И ещё: «Пьяница, трус, подлец, голодный, безумный, злой и усталый готовы совершить любой грех».

Ворона, Тигр и Шакал посоветовались между собой о том, как лучше действовать, и пошли к Мадоткату.

– Принесли вы чего-нибудь поесть? – спросил Лев, ко-торый от слабости не мог уже сдвинуться с места.

– Нет, махараджа, – ответил Шакал. – Мы обошли весь лес, но ничего не нашли.

– Как же мы будем жить дальше? – спросил Ма-доткат.

– Ты сам во всём виноват, повелитель, – отвечала Ворона. – Мы голодаем потому, что ты сам отказываешь себе и нам в пище.

– Как это так? – удивился Лев. – У меня ничего нет, и я ничего от вас не скрываю.

Тогда Ворона слетела на голову Мадотката и сказала ему на ухо:

– А Верблюд Читракарн?

– Читракарн? – переспросил Лев. – Но ведь я предоставил ему убежище. Мы не можем убить его: это будет подло и несправедливо.

– Тебе и не придётся убивать его, господин, – сказала Ворона. – Читракарн сам попросит тебя об этом.

На другой день Ворона, Тигр и Шакал пришли ко Льву в то время, когда у него сидел Верблюд, и повели такие речи.

– Махараджа, – жалобно закаркала Ворона, – мы опять пришли к тебе с пустыми руками! Весь день бродили мы по лесу, промокли до костей, но так ничего и не нашли. Но чтобы ты не голодал, съешь меня. Я хоть и маленькая, но всё-таки заморишь-червячка.

– Я скорее умру, – отвечал Мадоткат, – чем съем своего друга.

– Съешь лучше меня, – сказал Тигр.

– О повелитель, съешь лучше меня! – закричал Шакал. Увидев такое самопожертвование, не устоял и Читракарн.

– Съешь меня, махараджа... – начал было он, но не успел и кончить, как Тигр бросился на него и перегрыз ему горло.

И тут все четверо быстро сожрали доверчивого Верблюда,

«Вот поэтому я и говорю, – продолжала Мэгхаварна, – что введённый в заблуждение оказывается в конце концов жертвой и погибает, как Читракарн».

«А что же было дальше с брахманом и его козой?» – спросил раджа Читраварн.

«А вот что...» – ответила Ворона и продолжала рассказ о брахмане и трёх мошенниках.

"Отправился брахман дальше по дороге и пришёл к тому месту, где под деревом сидел третий мошенник. Тот приветствовал старика и задал точно такой же вопрос, как два первых мошенника:

– Куда ты несёшь эту собаку, брахман? – сказал он смеясь. – И зачем она тебе?

Тут уж брахман окончательно уверился в том, что несёт на плечах не козу, а собаку и что деревенский лавочник обманул его. Он бросил козу на дороге и, считая себя осквернён ным, побежал совершать омовение.

А мошенники тем временем подобрали козу, зажарили ее и съели.

«Скажи, Мэгхаварна, – обратился к Вороне Читраварн,– как удалось тебе прожить в крепости врага столько времени и почему тебя ни в чём не заподозрили и не тронули?»

"Махараджа, – отвечала Ворона, – чего только не сделаешь ради того, чтобы выполнить приказ и довести дело до конца! Разве люди не таскают на себе дрова, чтобы потом их сжечь? Разве река, омывая корни дерева, в конце концов не подтачивает их так, что дерево гибнет? Недаром говорят: «Мудрый человек ради достижения своей цели даже врагов будет возить на себе, как старая Змея возила на себе Лягушку».

«Как же это было?» – спросил Читраварн.

«А вот как...» – ответила Мэгхаварна.

Бывает, что умному для достижения своей цели и врага на себе возить приходится.

В одном старом, заброшенном парке жила Змея, по имени Мандависарпа, что значит «Медленно скользящая». Она была уже такой старой и слабой, что не могла охотиться и добывать себе пропитание.

Однажды, ослабев от голода, Змея улеглась на берегу пруда и стала греться на солнышке. Увидела её Лягушка и спросила:

– Почему ты не охотишься и не ищешь себе пищи?

– Иди прочь!-отвечала Змея. – Ты лучше о себе позаботься.

Но Лягушка, которая была очень любопытна, не уходила и всё приставала к Змее с вопросами. А у Змеи прямо слюнки текли при виде молодой, вкусной Лягушки. Но Мандави-сарпа знала, что ей не угнаться за Лягушкой, и поэтому пошла на хитрость.

– Ну ладно, – сказала она, делая вид, что уступает настояниям Лягушки. – Видно, придётся тебе всё рассказать...

И она стала рассказывать:

– Неподалёку отсюда, в городе Брахмапуре, жил подвижник, по имени Каундинья, – очень честный, благородный человек и великий святой. Был у него сын двадцати лет, которого звали Сушил, что значит «Добродетельный». Однажды, по несчастной случайности, Сушил попался мне на пути. Я была тогда злой и жестокой – я укусила Сушила, и бедняга умер от моего яда.

Узнав о смерти сына, подвижник Каундинья прибежал домой. Увидел он мёртвого юношу и от горя потерял сознание.

Вскоре собралась вся семья Каундиньи и все его родственники, которые жили в городе Брахмапуре. Ибо недаром говорится: «Кто, как не родственник, поможет тебе и в бою, и в голодные времена, и в схватке с врагом, и в беде, и в смертный час твой?»

Увидев собравшихся родственников, несчастный Каундинья ещё больше расстроился и стал громко рыдать. Тогда один молодой брахман, чтобы утешить его, так заговорил с ним:

«Каундинья, всё смертно и быстротечно в этом преходящем мире. Вот родился ребёнок, и мать прижимает его к своей груди. Но вместе с ним появилась на свет и его смерть. Куда и как ушли великие раджи, которые имели огромные армии, охранявшие их? Ничто не могло им помочь, и смерть унесла их так же, как и других. Молодость, красота, жизнь, власть, друзья – всё в этом мире преходяще, и мудрый человек всегда помнит об этом. Маленькая щепочка, встретившая в океане свою по-другу) тотчас же покидает её, уносимая волнами в другую сторону. Так и человек, встречая другого, обречён на расставание. Каждая привязанность, каждое чувство, каждое движение души человека несёт в себе каплю горечи. Встреча влечёт за собой разлуку. И даже любовь несёт в себе горечь расставания».

Долго уговаривал так Каундинью молодой брахман, наконец Каундинья сказал:

«Я не могу больше жить в этом доме. Пустите меня, я уйду в лес».

Но молодой брахман не пустил его. Он сказал, что в лесу ему никто не поможет.

Каундинья долго сидел молча у тела своего сына, а потом, как бы очнувшись, поднялся и проклял меня.

«Подлая Змея, – сказал он, – я проклинаю тебя, убийцу моего сына, и пусть с сегодняшнего дня лягушки ездят на тебе верхом!»

– Так с тех пор я и осуждена возить на себе лягушек,– закончила свой рассказ хитрая Змея.

А простодушная Лягушка поскакала к царице Лягушке и всё ей рассказала.

Царица Лягушка решила проверить это на себе. – Она приблизилась к Змее, вспрыгнула к ней на спину, и Змея стала катать её, стараясь ползти как можно быстрее.

На следующий день усталая Змея уже еле двигалась.

– Почему ты сегодня такая вялая? – спросила её царица Лягушка.

– Я ослабела от голода, – отвечала Змея. – Я давно уже ничего не ела и потому не могу двигаться.

– Можешь есть лягушек, – сказала царица Лягушка, которой очень понравилось катание на спине у Змеи.

И Змея съела одну лягушку, затем вторую, потом третью, и так было каждый раз, когда она катала на себе царицу Лягушку.

А потом, когда все лягушки были съедены, Змея проглотила и царицу Лягушку,

Окончив рассказ, Мэгхаварна помолчала немного, а потом сказала:

«Махараджа, хватит с нас сказок и басен, давайте поговорим о деле. Лебедь Хираньягарбх во всех отношениях подходящий союзник, и чем скорее ты заключишь с ним союз, тем лучше для тебя. Таково моё мнение».

«Чего ты болтаешь! – закричал Павлин. – Он побеждён мной и потому должен стать моим подданным. А если это его не устраивает, то я снова пойду на него войной»,

В это время прилетел Попугай, шпион Читраварна, который сказал ему:

«Махараджа! Войска Журавля Махабала, раджи Синха-ладвипа, осадили Джамбудвип. Журавль требует независимости!»

«Молодец Чакравак, – подумал про себя министр Коршун. – Очень умный ход. Вовремя он подал мысль известить обо всём Махабала».

А Павлин Читраварн вне себя от ярости кричал:

«Как он осмелился! Какой наглец!.. Ну подожди, я уничтожу тебя, глупый Журавль! Я отправляюсь в поход на остров Синхаладвип!»

"Не надо торопиться, – сказал, улыбаясь, Коршун. – Даже гром из осенней тучи не гремит беспричинно. Великий человек никогда не даёт знать врагу о своих намерениях. Да и как мы можем идти сейчас на Синхаладвип, когда мы не заключили союза с Хираньягарбхом? У нас будет слишком много врагов и слишком мало союзников. Ведь не зря же говорится: «Дурак тот, кто, не разобравшись, в чём дело, поддаётся гневу и действует опрометчиво, как брахман с Мангустой».

«А что с ними случилось?» – спросил Читраварн.

«А вот что...» – ответил Коршун.

Чтоб не оказаться в беде, не делай ничего сгоряча.

Жил в городе Уджаини бедный брахман, по имени Мадхав. Как-то раз жена его ушла в город по делам, а Мадхав остался дома присматривать за ребёнком. Мадхав сидел на циновке и смотрел, как играет его маленький сын. . И тут вдруг пришёл человек и вручил ему приглашение на церемонию по случаю жертвоприношения.

Бедняга Мадхав задумался. Он знал, что после таких церемоний всегда устраивают хороший обед, а в животе у него было пусто. Но как уйти, когда ребёнка не с кем оставить? А идти нужно немедленно, потому что, если он не поспешит, могут позвать другого брахмана. Ибо не зря говорят: «Если то, что нужно взять, отдать или исполнить, не делается быстро, всё это потом теряет смысл».

Жила в доме у брахмана Мангуста, которую Мадхав очень любил. И Мадхав решил оставить ребёнка на попечение Мангусты.

«Она будет надёжной защитой моему мальчику», – подумал Мадхав и побежал в дом, откуда ему принесли приглашение.

А как только Мадхав ушёл, откуда ни возьмись появилась в комнате Чёрная Кобра. Она подползла к мальчику, подняла голову и уставилась на ребёнка. Увидела Мангуста Чёрную Кобру, поняла, что мальчику грозит опасность, бросилась на змею и разорвала её.

Мадхав тем временем совершил церемониальный обряд, плотно пообедал и поспешил домой.

Услышав шаги хозяина, преданная Мангуста выбежала ему навстречу во двор. Вся её мордочка была запачкана кровью змеи. РЗрахман подумал, что Мангуста съела его ребёнка. В гневе схватил он палку и убил бедную Мангусту.

А когда Мадхав вошёл в дом, то увидел своего ребёнка живого и невредимого, а рядом растерзанную змею. Понял тогда Мадхав, что верная Мангуста спасла жизнь его мальчику. Горько сожалел он о своём поступке, да уж поздно было.

«Поэтому я и говорю, – закончил свой рассказ Коршун, – что не следует поступать сгоряча, не разобравшись, в чём дело. Ведь не зря говорится, что человек должен освободиться от гнева, жадности, распущенности, гордости и беззаботности- только тогда он будет счастлив».

"Это твоё последнее слово?"– спросил Читраварн.

«Да, махараджа, – отвечал Коршун. – И если ты хочешь последовать моему совету, немедленно заключи с Хиранья-гарбхом союз и уведи свои войска».

«Как бы это поскорее сделать?» – спросил Читраварн.

"Этого можно добиться очень быстро, – отвечал Коршун, – ибо сказано: «Злой человек подобен глиняному горшку: легко бьётся, но с трудом склеивается; хороший человек подобен кувшину из золота: с трудом разбивается, но легко склеивается». И ещё говорится: «Легко снискать доверие человека невежественного, но ещё легче договориться с человеком рассудительным».

«Хватит заниматься разговорами, – сказал Читраварн.– Нужно действовать».

Тогда Коршун сказал:

«Я отправлюсь в крепость и буду действовать, как этого потребует обстановка».

Так закончил Аист свой рассказ.

Вскоре Чакравак доложил Лебедю, что к нему пришёл великий министр Читраварна Коршун и хочет заключить с ним мир.

– Может быть, это опять какой-нибудь пособник врага? – воскликнул Хираньягарбх.

– Нет, нет! – возразил, улыбаясь, Чакравак. – Здесь не может быть оснований для страха и подозрений.

У Коршуна благородная душа. Неверие – удел тугодумов: то они никого ни в чём не подозревают, а то начинают подозревать всех и во всём. Так однажды ночью осторожный гусь принял отражённую в озере звезду за водяную лилию, потянулся за ней, но не встретил ничего, кроме воды; а когда наступило утро и он увидел белую лилию, то решил, что это только отражение, и с тех пор, принимая её за звезду, не пробует даже прикоснуться к ней. Недаром говорится: «Человек, чей ум однажды был отравлен злом, перестаёт верить в добро; ребёнок, обжёгшись горячей кашей, ест творог только после того, как подует на него». Прикажи приготовить дары, махараджа, чтобы мы могли как следует встретить Коршуна, – добавил Чакравак.

Когда дары были принесены, Чакравак сам отправился встретить министра Коршуна у ворот крепости и привёл его к Хираньягарбху.

Хираньягарбх усадил Коршуна против себя и сказал:

– Скажи своё слово, Коршун, и пусть будет так, как ты скажешь.

– Нет, – возразил Коршун, – пусть будет так, как мы договоримся. Заключим мир, и пусть каждый делает то, что хочет.

– Скажи нам, – сказал Чакравак, – на каких условиях можно заключать союз?

И Коршун ответил так:

– Когда на слабого нападает сильный и у него нет другого выхода, он должен заключить мир, чтобы выиграть время. То же самое следует делать, когда обе стороны преследуют одну и ту же цель, когда обе стороны хотят мира и дружбы. Истинный же союз может быть основан только на дружбе и взаимной помощи.

– Ты великий учёный, – сказал Хираньягарбх, – и я согласен заключить мир с Читраварном.

Хираньягарбх одарил Коршуна красивыми тканями и драгоценными камнями. После этого Коршун вместе с министром Чакраваком направился к Читраварну.

Заключив с Павлином мир, Чакравак тоже получил богатые дары и вернулся домой.

А когда Чакравак ушёл, Коршун сказал Читраварну: – Махараджа! Наше желание исполнилось: мир заключён. Вернёмся же домой в родные горы Виндхья и будем счастливы!

– Что ещё я могу рассказать вам? – сказал мудрец Вишну Шарма, когда он закончил свой последний рассказ.

И сыновья раджи ответили:

– О мудрый наставник! Благодаря тебе мы многое узнали о том, как надо управлять государством. Мы узнали также, что нужно делать, чтобы стать хорошими и справедливыми людьми.

– Да будет так, – сказал Вишну Шарма. – И да будет с вами всегда мир и счастье!

В древние времена был в одной стране большой красивый лес. Звери жили в нем спокойно и счастливо. Никто никого не притеснял, никто никому не докучал. Все были заняты своими делами.

Жила в лесу одна лисица. Посадила она на опушке деревья с очень вкусными плодами. Когда плоды созревали, лисица со своей семьей лакомилась ими, а то, что оставалось, отдавала соседям. Присматривать за садом лисица наняла белку, и та гоняла ворон и попугаев, которые стаями слетались к деревьям, желая отведать плодов.

Так вот и жили лисица, лис и их дети – спокойно и без больших забот.

И жил в том же лесу заяц, у которого был очень хороший огород. На этом огороде у зайца росли сахарный тростник, горох, пшеница, картофель и морковь. Заяц был одинок. Он работал в своем огороде, ни о чем не беспокоясь, и жил себе припеваючи. Но скоро ему надоела одинокая жизнь. Он подружился с одной обезьянкой, и они поселились вместе. Хозяйство их процветало.

Так спокойно и счастливо жили в этом лесу звери, занимаясь каждый своим делом.

Но однажды этому спокойствию пришел конец. А случилось вот что.

Лев, царь этого леса, стал стар и в помощники себе взял шакала. Он назначил его министром и поручил ему ходить по лесу и следить за порядком. В помощь шакалу дали четырех солдат: двух обезьян и двух медведей. Особого добра эти солдаты не делали, но зато и зла не причиняли. Шакал же был самым настоящим плутом и обманщиком. Зверям в лесу житья от него не стало. Он клеветал на них и бегал с жалобами ко льву, а тот был в то время так зол, что тут же убивал всех, на кого поступали доносы.

Однажды шакал бродил по лесу и набрел на сад лисицы. Ему захотелось отведать вкусных плодов. Бедная лисица испугалась, но отказать ему не посмела. А шакал, которому плоды очень понравились, стал приходить каждый день и опустошать одно дерево за другим. Наконец бедная лисица не выдержала и сказала:

– Братец шакал, что это ты навязался на мою шею? Ведь у меня семья. Не голодать же моим детям!

– В чем дело? Говори яснее,– раздраженно рявкнул шакал.

– Дело в том, что ты обираешь мой сад,– кротко сказала лисица.

– Обеднеет твой сад что ли, если я съем пару-другую плодов?! – проворчал шакал.

С этими словами он схватил одну ветку и так тряхнул ее, что спелые плоды дождем посыпались на землю. В это время подошел лис. Наглость шакала возмутила его.

– Эй, шакал,– гневно сказал он непрошеному гостю,– едва ты стал министром, как уже зазнаешься? Такого оскорбления спесивый шакал не стерпел.

– Говори, да знай меру! – зарычал он.– Я ведь не кто-нибудь в этом лесу, а министр! Вот возьму и прикажу спустить с тебя и твоих детей шкуру...

Слово за слово – и началась драка. Лис так отколотил шакала, что тот поджал хвост и в страхе побежал ко льву.

– Махарадж! – воскликнул он.– В вашем лесу живет одна вероломная лисица. У нее есть сад, в котором растут большие сладкие плоды. Когда я попросил их у нее немного для вашей милости, она обругала вас, призвала на помощь всю свою семью и так отделала меня, что я едва жив остался.

Услышав о таком злодеянии, лев свирепо зарычал; он приказал своим солдатам схватить лису со всем ее семейством и привести к нему.

Вскоре всех их связанными привели ко льву.

– Эй, лиса, почему ты избила моего министра и вдобавок обругала меня? – грозно спросил лев.

Лис и лисица так тряслись от страха, что не могли произнести ни звука.

– Что же ты молчишь? – снова прорычал лев.

– Махарадж, я не ругала вас,– дрожа, ответила лисица.

– Лжешь! Какова обманщица! И лев, с рычанием бросившись на несчастных, тут же сожрал их.

После этого случая все в лесу стали бояться шакала. А шакал, увидев, какой страх он внушает зверям, еще больше стал притеснять их. Стоило кому-нибудь не выполнить его приказа или не угостить его, как он тут же отправлял этого зверя на растерзание льву.

Наступили холода. Сахарный тростник в огороде зайца стал большим-пребольшим; картофель и морковь тоже уродились на славу. Заяц с обезьяной усердно сторожили свой огород.

Однажды шакал бродил по лесу и забрался к ним в огород. Он нарвал тростника, выкопал несколько морковок и принялся есть. А заяц и обезьяна не смели и слова вымолвить и только молча смотрели, как обирал их шакал.

Но вдруг заяц сказал:

– О почтенный шакал! Зачем вы беспокоите себя и ходите сюда сами? Стоит вам лишь приказать – и я все принесу вам домой.

Услышав это, шакал самодовольно усмехнулся.

– Хорошо. Ты, я вижу, умен,– сказал он и удалился.

– Братец, если шакал каждый вечер будет так объедать наш огород, то нам самим скоро ничего не останется,– проговорила обезьяна.

– Не заботься об этом. Сходи лучше днем к шакалу и отнеси ему тростник, картофель и морковку. Я нашел способ наказать его,– сказал заяц.

– Как? Расскажи мне! – стала просить обезьяна, но заяц не сказал больше ни слова.

Раньше в поисках еды шакалу приходилось рыскать по всему лесу. Теперь же, когда заяц стал приносить ему угощение домой, он зажил припеваючи. Довольный дарами, он иногда даже забывал являться ко льву.

И вот однажды, когда шакал сидел дома и с удовольствием уплетал картофель и тростник, заяц отправился ко льву сам. Он вывалялся в грязи и, плача, предстал в таком виде перед львом.

– Махарадж! Защитите вашего слугу! – простонал заяц.

– Что случилось?-удивился лев.

– О махарадж! Я нес вам овощи со своего огорода и встретился по дороге с шакалом. Он избил меня, а все овощи отобрал и отправился к себе домой. Если вы не верите мне, можете сейчас же пойти и посмотреть.

Услышав о такой дерзости своего министра, лев очень рассердился и тотчас же отправился вместе с зайцем к дому шакала.

Шакал преспокойно лежал на кровати, жевал тростник и напевал какую-то песенку. Лев вошел в дверь с гневным рычанием. Увидев шакала, уплетающего овощи, он разгневался еще больше, набросился на него и тут же растерзал.

Так благодаря находчивости зайца кончилась власть ненавистного шакала, и все обитатели леса зажили спокойно и беззаботно, как и прежде.

В давние-давние времена собрались как-то в лесу все звери и птицы, чтобы выбрать себе царя. Долго судили они и рядили, кому же ими править.

– Нам нужно выбрать льва,– сказал леопард.– Ни среди зверей, ни среди птиц нет равных ему по силе.

Все звери согласились с леопардом, а птицы промолчали: они хотели выбрать такого царя, который мог бы, подобно им, летать. И вот выступила вперед одна птица и сказала:

– Никто не спорит: лев сильный и умный зверь, но он может проявить свою доблесть только на земле,– ведь летать он не умеет, и самая крохотная пичужка, стоит ей того захотеть, сядет ему на спину и причинит немалое беспокойство. Нет, нужно избрать такого царя, который будет способен управлять и на земле и на небе.

Все птицы одобрительно закивали головами: им пришлось по душе хитроумное предложение их товарки.

– Нужно выбрать царем ястреба,– вслед за первой заговорила другая птица. – Он самый сильный из нас и лучше всех умеет летать. Кроме того, он может спуститься на землю и своим острым клювом и цепкими когтями убить самого большого зверя.

Птицы раскрыли клювы и радостно закричали в знак одобрения. Но звери стояли на своем: они хотели избрать царем льва.

Спорили-спорили между собою птицы и звери, пока не передрались. Одна лишь летучая мышь не принимала участия ни в спорах, ни в драке. Она никак не могла решить, куда ей податься, чью сторону принять, потому что хотя она и умела летать, как птицы, но яиц не откладывала и кормила своих детенышей молоком, как звери.

И вот началась жестокая война между птицами и зверями. Сначала звери одолели птиц. Многие птицы погибли, другие, испугавшись, разлетелись кто куда. Когда летучая мышь увидела, что победили звери, она тотчас присоединилась к ним и сказала:

– Не считайте меня птицей, почтенные звери. Я хотя и летаю, но, так же как и вы, сама рождаю своих детей и вскармливаю их молоком.

Звери были опьянены своей победой и на радостях позволили летучей мыши присоединиться к ним.

Тем временем птицы, которым удалось спастись, собрались в безопасном месте и стали думать, как бы им одолеть зверей.

– Если мы будем сражаться со зверями на земле, то никогда не добьемся победы,– сказала одна из них.– Все мы погибнем, да и только. Нам нужно напасть на зверей с воздуха. Только так мы сможем одолеть их.

Птицам это предложение понравилось. Они так и сделали. Ястреб напал на льва и выклевал ему глаза, а остальные птицы своими острыми клювами и цепкими когтями разодрали других зверей. Птицы торжествовали победу, и летучая мышь обратилась к ним:

– Разве вы не знаете, почтенные птицы, что я из вашего рода? Хотя летучие мыши, подобно зверям, сами рождают детенышей и вскармливают их молоком, но во всем прочем они ничуть не отличаются от птиц. Даже летают они так же, как вы.

И птицы на радостях позволили летучей мыши присоединиться к ним.

Долго еще продолжали воевать между собой звери и птицы, пока наконец не заключили мир. Решено было, что отныне в небе будет царствовать ястреб, а на земле – лев. И все звери и птицы согласились с этим.

Тогда все они собрались на общий праздник и стали петь и плясать. Хотела было и летучая мышь принять участие в этом празднике, подошла она к зверям, но те оттолкнули ее со словами:

– Да ты же птица! Вот и ступай к своим!

Кинулась летучая мышь к птицам, а те принялись клевать ее и приговаривать:

– Ты же зверь! Вот и ступай к своим! У нас тебе не место!

Испугавшись, летучая мышь спряталась в листве. Целый день просидела она в своем убежище и лишь ночью, когда звери и птицы заснули, вылетела оттуда.

Говорят, летучие мыши потому и не показываются днем, что боятся зверей и птиц.

Как-то раз сидел в лесу павлин и горько сетовал на свое одиночество. Случилось, что мимо пробегал шакал. Увидел он павлина и спросил его:

– Ты чего такой грустный, братец? Павлин сначала испугался шакала, но потом, набравшись храбрости, ответил со вздохом:

– Ах братец! Хоть и живу я в таком большом лесу, но нет у меня никого, с кем я мог бы горе размыкать или радостью поделиться. Вот об этом я и тоскую.

Услышав такие слова, шакал пожалел павлина и сказал:

– Знаешь что, павлин, давай дружить! Даю тебе слово, что с сегодняшнего дня ничем тебя не обижу.

Павлин обрадовался, и стали они дружить: целыми днями вместе прыгали, танцевали и пели. И так они друг друга полюбили, что даже ели вместе.

Время шло. Как-то раз павлин нарвал крупной, сочной алычи, а шакал притащил молоденького ягненка. Уселись оба рядом и принялись каждый за свою еду. Съев алычу, павлин нарыл в земле ямок, одну возле другой, бросил в каждую из них алычевую косточку, засыпал ямки землей и, с важностью распустив хвост, сказал:

– Всегда, когда я ем алычу, косточки зарываю в землю. В нашем роду павлинов издавна так повелось. Пройдет время, из косточки вырастет большое дерево, на нем появятся плоды. Мне, может быть, и не придется полакомиться этой алычой, но все-таки я рад: кто-нибудь другой съест алычу, поблагодарит меня, и душа моя возликует.

Эти слова павлина пришлись шакалу не по вкусу. Он обиделся и, немного подумав, сказал:

– Хотя наш род шакалов ест мясо, но и у нас уже давно существует обычай бросать в землю кости. Я всякий раз, как ем ягненка, бросаю его кости в землю.

Сказав так, он нарыл в земле ямок, одну возле другой, бросил в каждую по косточке ягненка и засыпал землей.

Потом оба они, шакал и павлин, весело приплясывая, отправились гулять. Дни бежали за днями. Однажды павлин сказал шакалу:

– Пойдем, братец, посмотрим на поле, которое мы засеяли. А то как бы какой-нибудь зверь не попортил наши посадки.

Шакал стал отговариваться, но павлин настоял на своем, и оба друга явились на место, где были зарыты косточки алычи и кости ягненка. Они увидели небольшой кустик, который вылез из земли. Это была алыча.

– Посмотри-ка, как моя алыча раскачивается на ветру. Скоро она вырастет и даст плоды,– сказал павлин и посмотрел туда, где шакал зарыл кости ягненка. На том месте ничего не росло. В глазах павлина мелькнула насмешка. Шакал заметил это и сказал:

– Кости ягненка так быстро не прорастают. Им нужно долго пролежать в земле, прежде чем пустить ростки.

Павлин насмешливо улыбнулся, а шакал рассердился, но сдержался и сделал вид, что ничего не заметил.

Прошло несколько месяцев. Павлин время от времени ходил на поле и приглашал с собою шакала. Шакалу очень не хотелось ходить туда, но ничего не поделаешь: нельзя было огорчать друга, и он не перечил павлину.

Алыча выросла, зацвела, и павлин очень этому радовался. А шакал при виде костей, которые так и лежали в земле, как он их положил, отчаивался и горевал. Он хорошо знал, что кости ягненка не дадут всходов и что он солгал павлину. Но как иначе мог он поддержать честь своего рода? Поэтому, когда павлин с невинным видом спрашивал: «Послушай, друг, когда же наконец прорастут кости, которые ты посадил?» – шакал отвечал ему:

– Кости так быстро не прорастают. Им нужно долго пролежать в земле, прежде чем пустить ростки.

Павлин только смеялся в ответ, а шакал свирепел, но все-таки подавлял в себе гнев, чтобы поддержать дружбу.

И вот наступил день, когда алыча покрылась крупными спелыми ягодами. Павлин нарвал их и принялся за еду. Шакал был тут же. На беду, охота не принесла ему удачи, и он молча сидел в сторонке. А павлин, увидев, что шакал печален и ничего не ест, стал над ним потешаться:

– Видно, урожай твой созреет в будущем веке! Если б ты посадил алычу, то сейчас наслаждался бы спелыми ягодами!

Шакал, удрученный, сидел и молчал, а павлин продолжал насмехаться над ним. Потом, съев алычу, он стал бросать косточки в такала и приговаривать:

– Братец! Как мне тебя жаль! Возьми эти косточки, посади их, хоть на следующий год полакомишься!

В душе шакала клокотала ярость. Он не мог больше сдерживаться – и набросился на павлина:

– Пусть кости ягненка не дали всходов, зато я съем тебя и утолю свой голод!

И он растерзал павлина и съел.

Жили три дурака. Пошли они однажды на базар купить кое-чего по хозяйству. В пути они остановились отдохнуть и решили сварить молочную рисовую кашу. Каша сварилась, и все трое досыта наелись. Каши вышло много, так что как ни старались дураки, а всю доесть не смогли. Выкинуть остатки никто из них не решился: жалко было.

Стали они думать, что делать с оставшейся кашей. Самое лучшее было бы съесть кашу утром. Но вот тут-то между ними и разгорелся спор.

– Сейчас я съел меньше всех,– сказал один,– поэтому все, что осталось, утром съем я один.

Но второй дурак на это не согласился и тоже сказал, что утром со всей кашей справится он один.

Третий также потребовал всю кашу себе. Долго препирались они и наконец решили: кому ночью приснится самый удивительный сон, тот и съест кашу.

Настала ночь. Все трое улеглись спать, мечтая о том, чтобы увидеть хороший сон. Двое дураков заснули спокойно. Они знали: что-нибудь уж им да приснится. А третьему не спалось. Его мучило беспокойство: вдруг он никакого сна не увидит?

Прошла полночь, близилось утро, а ему так и не удалось заснуть.

«Плохо дело,-подумал он,-не видать мне каши!»

И вдруг ему так захотелось каши, как еще никогда в жизни не хотелось. Долго лежал он и наконец не вытерпел: встал потихоньку и съел всю кашу. А потом лег и сразу заснул. Наступило утро. Все трое проснулись и с опаской посмотрели друг на друга: не встал ли кто раньше остальных? Первым двум дуракам не терпелось рассказать о своих снах. Неизвестно, приснилось ли им на самом деле что-нибудь или нет, но рассказы они сочинили. И как только зашла речь о каше, первый сказал:

– Ну что ж, братцы, расскажем свои сны!

– Давайте сначала я! – воскликнул второй. Он почесал в голове и стал рассказывать:

– Приснилось мне, будто гуляю я в большом саду. Кругом, куда ни глянь, цветы – красные, желтые, зеленые и даже черные. Над цветами пчелы жужжат. Запел я песню. Услышала мое пение райской красоты дева.. Смотрю, подходит она ко мне и говорит: «Никогда до сих пор не видела я такого красивого мужчины». Обняла тогда она меня...

И он рассказал свой сон до конца.

– Теперь твоя очередь! – сказал первый дурак третьему.

– Нет, сначала рассказывай ты,-ответил тот,-а я потом.

– Ну, ладно,– согласился первый. И рассказал, что ему приснилось, будто он стал раджей.

Настала очередь третьего рассказывать.

– А я, братцы, такой страшный сон видел!..-начал он.– Будто схватил меня злой демон да как начал бить! Бьет-бьет, а сам приговаривает...

– Что же он говорил?

– А вот что: «Ешь сейчас же всю кашу, не то живым не отпущу!»

– И что же, тебе пришлось съесть всю кашу?

– А как я мог этого не сделать? – ответил третий дурак.– Ведь он не переставал бить меня!

– А ты позвал бы нас! – сказали оба других дурака.

– Как же я мог вас позвать? Ведь один из вас был раджей, а другого обнимала райская дева!

Что они могли ответить на это? Так и остались два дурака без каши.

Выходит, что и иные дураки иногда бывают умными!

Один торговец ехал однажды по своим делам верхом на лошади. По дороге увидел он шакала, увязшего в болоте. Шакал позвал торговца и стал просить вытащить его из болота.

– Шакалы – известные обманщики,– ответил торговец.– Не стану я тебя вытаскивать. Но шакал начал смиренно умолять его:

– Нет, нет, братец, не думай плохого о нас, шакалах. Сделай милость, вытащи меня. Я тебе пригожусь, когда ты сам в беду попадешь.

Торговец вытащил шакала и поехал дальше. Прибыв в город, он остановился на ночлег у одного маслодела. Лошадь свою торговец привязал возле дома у коновязи, а сам всю ночь спокойно спал.

На другой день маслодел чуть свет вышел из дома, отвязал лошадь торговца, сел на нее верхом и собрался ехать.

Случайно в это самое время вышел из дома и торговец. Увидев маслодела, он закричал:

– Эй, брат, куда же ты поехал на моей лошади?

– Это моя лошадь,– ответил маслодел.

– Нет, моя. Я на ней вчера сюда приехал.

– Неправда! Знаешь ли ты, что моя коновязь каждый год родит по лошади? Эту лошадь она родила нынешней ночью.

– Вах! – удивился торговец.– Где это видано, чтобы коновязь родила лошадь?!

– А почему бы и нет?– Вот у меня как раз такая коновязь. Если не веришь, спроси у соседей.

В этом квартале жили одни мошенники, а маслодел был у них за главного. Позвал он соседей. Все они подтвердили слова маслодела. Что было делать бедняге торговцу! Пошел он в суд искать справедливости у судьи.

Судья позвал мошенника-маслодела. Тот выставил в свидетели всех своих соседей-мошенников, и те, как один, показали, что коновязь маслодела каждый год родит по лошади. А ту лошадь, которую торговец называет своей, коновязь как раз и родила прошлой ночью.

Тогда судья велел торговцу выставить своих свидетелей. Торговец вспомнил про спасенного им шакала. Он разыскал его и отправился с ним в суд. По дороге шакал сказал:

– Я лягу спать на веранде, а ты, смотри, не буди меня.

Дошли они до суда. Шакал улегся на веранде, а торговец вошел в помещение и обратился к судье:

– Мой свидетель явился.

Судья велел служителю привести этого свидетеля. Служитель стал звать шакала, но тот не отзывался. Тогда служитель вышел на веранду и увидел, что шакал спит. Он растолкал его:

– Что ты здесь делаешь? Разве в суде можно спать? Иди, тебя вызывает судья!

Шакал поднялся и предстал перед судьей.

– Ты что же это, ночью не спал, что ли, если здесь заснул? – спросил судья.

– Саркар (Саркар- господин.),– ответил шакал, делая вид, что протирает глаза,– нынче ночью в одном пруду случился очень большой пожар. Все рыбы в пруду сварились. Вот я целую ночь и просидел на берегу, вылавливал вареную рыбку и ел.

– Что ты болтаешь? – рассердился судья.– Виданное ли дело, чтобы в воде случился пожар?

– А как же вы, ваша милость, верите маслоделу? Разве неживая коновязь может родить живую лошадь? – спросил шакал.

«Верно»,– подумал судья и приказал стражникам:

– Схватите маслодела, а торговцу верните лошадь и отпустите его домой.

В одном городе жили две обезьяны. Они были очень рассеянные. Одну звали Лапту, а другую – Джапту. Обе были большие охотницы до плодов, потому что они где-то читали, что плоды полезны для здоровья: будешь их есть и станешь красивым и ловким.

Однажды они отправились побродить по лесу и увидели там большую яблоню со спелыми плодами, и им захотелось унести домой побольше яблок. Но во что же их взять? Ведь у них даже платка с собой не было.

Тогда обезьяны стали смотреть по сторонам и увидели под кустом какой-то круглый предмет, похожий на шар, весь усыпанный острыми иглами. Обезьяны очень обрадовались и стали катать его по земле, усыпанной спелыми яблоками. Они катали его до тех пор, пока все плоды не оказались на иглах. Потом они забрались на дерево, и нарвав самых лучших яблок, побросали их вниз – на острые иглы. Когда набралось достаточно яблок, обезьяны спустились с дерева, чтобы отнести домой свою добычу. И вдруг... этот круглый предмет с яблоками на иглах побежал: у него оказались даже четыре лапы! Мало того, он стал насмехаться над глупостью обезьян. Только теперь поняли Лапту и Джапту свою ошибку, потому что непонятный круглый предмет оказался дикобразом. Он сидел около куста с колючками, и рассеянные обезьяны приняли его за большой колючий плод.

Дикобраз быстро убежал с яблоками на спине. Только его и видели Лапту и Джапту. Он накормил своих детей спелыми плодами, а глупые обезьяны поплелись домой с пустыми руками.

Жили на свете два друга- пастух и царевич. Однажды царевич поклялся: когда он станет раджей – сделает своего друга-пастуха министром. «Прекрасно»,– ответил на это пастух.

В мире и согласии текли их дни. Пастух приходил на луг пасти коров, и друзья, обнявшись, усаживались под .деревом. Пастух играл на флейте, царевич слушал. Так безмятежно проводили они свои дни.

Пришло время – и царевич стал раджей. В жены себе он взял рани (Рани – царица.)

Канчонмалу – истинную жемчужину страны. Не до пастуха было теперь царевичу. Совсем забыл он своего друга.

Как-то раз пастух пришел во дворец и остановился у входа в царские покои – он-де не видел еще рани своего друга!

– Вон, вон отсюда! – закричал на него привратник.

Пастух обиделся и ушел, и никто не знал, куда он девался.

На следующее утро проснулся раджа, а глаз открыть не может. Глядит на него рани, глядят придворные, а у раджи все лицо, вплоть до волос на голове, все тело покрыто иголками. Что за наваждение? Во дворце поднялся плач.

Раджа перестал есть, спать, говорить. Сердцем он понял, что нарушил обет, данный другу-пастуху, и теперь расплачивается за свой дурной поступок. Но сказать об этом он никому не решился.

Совсем расстроились дела бедного раджи, от горя поникла его голова. Управлять царством стала опечаленная рани Канчонмала.

Как-то раз рани отправилась на реку искупаться. Вдруг подходит к ней неизвестная красавица и говорит:

– Если рани желает купить служанку, этой служанкой могла бы быть я.

– Если бы ты могла избавить моего мужа от иголок, я купила бы тебя в услужение,– ответила рани.

Красавица взялась исполнить это условие, и рани за браслет купила ее.

Тогда служанка сказала:

– Рани-ма( Ма – ласковое обращение к женщине.), уж очень ты ослабела. Кто знает, сколько дней ты как следует не ела, не купалась?! Украшения болтаются на твоем исхудалом теле, волосы на твоей голове спутались. Сними-ка ты свои украшения да вымойся хорошенько поташом.

– Нет, ма, к чему мыться – пусть все остается как. есть,– ответила рани.

А служанка словно ничего не слышала: она сняла с рани украшения и, натерев ее поташом, сказала:

– Теперь, ма, попробуй окунись.

Рани послушалась, вошла по горло в воду и окунулась. А служанка вмиг накинула на себя сари рани, надела ее украшения и, встав на берегу, начала приговаривать:

* Панко – название водоплавающей птицы.

Оглянулась рани и видит – перед ней стоит не служанка, а госпожа.

Во дворце Канконмала подняла всех на ноги. Министру она выговаривала: «Почему ты не приготовил слонов и лошадей, раз я возвращаюсь с купанья?» Дворецкого она допрашивала: «Почему нет свиты и паланкина, когда я возвращаюсь с купанья домой?»

И того, и другого казнили.

Все пришли в смятение, никто ничего не мог понять, никто от страха не смел вымолвить слова.

Таким-то образом Канконмала стала рани, а Канчонмала – служанкой. Но раджа ни о чем не догадывался.

И вот сидит Канчонмала на грязном дворе, чистит рыбу и причитает:

Горькими слезами заливается рани. Но и страданиям раджи нет предела: впиваются в его кожу мухи, от игл огнем горят его лицо и тело. Некому овеять раджу опахалом, некому подать ему лекарства.

Однажды отправилась Канчонмала на берег стирать белье. Видит – сидит под деревом человек, а возле него мотки пряжи. Человек этот приговаривает:

Услышав такие слова, Канчонмала осторожно подошла к человеку и сказала:

– Если ты хочешь иметь иглы, я могу дать их тебе. Только сможешь ли ты их вытащить?

В ответ на это человек молча поднял мотки с пряжей и пошел за рани.

По дороге Канчонмала поведала незнакомцу о своем несчастье. Он выслушал ее и произнес: «Прекрасно!»

Когда они пришли во дворец, незнакомец сказал Канчонмале:

– Рани-ма, рани-ма, сегодня день молочного поста, и потому всем в царстве надо раздавать пирожки. Я пойду покрашу пряжу в красный и синий цвета, а вы идите нарисуйте во дворе альпона (Альпона- рисунок, наносимый рисовой пастой на полу или стене по случаю праздника.) и приготовьте все для пиршества. Пусть вам поможет Канконмала.

– Что ж, пусть и Канконмала делает пирожки,– согласилась Канчонмала.

И они вдвоем отправились стряпать.

О ма! Пирожки, которые испекла Канчонмала, походили скорее на плоские, жесткие лепешки. Зато пирожки Канконмалы были сделаны очень искусно: один – в форме полумесяца, другие – в виде флейты, третьи – трубочек, четвертые – листьев сандала.

И незнакомцу стало ясно, кто служанка, а кто настоящая рани.

Покончив с пирожками, женщины принялись за альпона. Размолов целый ман*. Канчонмала вылила в него сразу семь кувшинов воды и, макая в эту жижу помазок из конопли, перепачкала им весь двор.

* Ман – мера веса; бенгальский ман равен 37,3 кг риса.

Канконмала же сначала выбрала во дворе уголок, чисто его вымела, потом взяла немножко риса, размолола, подлила в него воды и, обмакнув кусочек тряпочки, осторожно стала рисовать лотосы и лианы, семь золотых кувшинов, а под кувшинами – корону с гирляндами из рисовых стеблей по обеим сторонам. Она нарисовала также павлина, богов и след золотой стопы матери-Лакшми (Лакшми- богиня благосостояния и красоты у индусов)

Тогда незнакомец позвал Канконмалу и сказал ей:

– Не отпирайся – это ты служанка! И как ты осмелилась с таким лицом выдавать себя за рани?! Негодная служанка, купленная за ручной браслет, ты стала рани, а рани сделалась служанкой. Отвечай мне, разве я не прав?

Вспыхнула Канконмала – мнимая рани и закричала диким голосом:

– Это что за негодяй?! Вон отсюда!

Она кликнула палача и приказала:

– Отруби-ка голову служанке и этому неведомому человеку! Не буду я Канконмала, если не искупаюсь в их крови.

Палач схватил Канчонмалу и незнакомца. Но незнакомец вынул моток ниток и проговорил:

И вмиг палач был с ног до головы опутан нитками. А незнакомец спросил:

– Нитка, ты чья?

– Кому принадлежит моток – тому и я,– ответила нитка.

– Нитка, нитка, если ты служишь мне, отправляйся на нос Канконмалы,-сказал незнакомец.

Два моточка ниток взобрались на нос Канконмалы. Испуганная Канконмала побежала в дом с криком:

– Двери! Закрывайте двери! Он полоумный! Служанка привела полоумного!

А незнакомец тем временем приговаривал:

Нитка, нитка тонкая, где твой дом, скажи?

Ты проденься в иглы бедного раджи!

Не успел незнакомец обернуться, как сто тысяч ниток проделись в сто тысяч иголок на теле раджи. И иголки заговорили:

– Нитки пролезли в нас. Что нам зашить? Незнакомец отвечал:

– Глаза и рот негодной служанки.

Сто тысяч иголок с тела раджи тотчас же устремились к глазам и рту Канконмалы. Забегала, заметалась Канконмала!

А раджа тем временем прозрел и увидел, что перед ним – его друг-пастух. Старые друзья обнялись и пролили море радостных слез.

– Друг, не вини меня,– сказал раджа,– будь уверен, что даже в ста рождениях моих я не найду такого, как ты, друга. С сегодняшнего дня ты будешь моим министром. Столько несчастий произошло со мной после того, как я покинул тебя! Больше мы не расстанемся.

– Хорошо,– ответил пастух,– но я потерял твою флейту. Тебе придется подарить мне новую.

Раджа тотчас приказал изготовить для своего друга золотую флейту.

А Канконмалу день и ночь кололи иголки, и она вскоре умерла. Несчастья Канчонмалы кончились.

Пастух же днем выполнял обязанности министра, а ночью, когда лунный свет заливал небосклон, вместе с раджей отправлялся на берег реки и там, усевшись под деревом, играл на золотой флейте. Обняв друга-министра, раджа слушал его чудесные песни.

С тех пор жизнь раджи, Канчонмалы и пастуха потекла счастливо.

Жила-была старуха. Пошла она однажды к горшечнику и купила четыре горшка. Вернулась домой, поставила горшки на полку, а сама достала из кувшина муку и принялась печь лепешки.

Здоровья старуха была слабого, ходила сгорбившись. Работать ей было трудно. Месит она тесто и думает о своей горькой доле: «Вот был бы у меня сынок, пошел бы он сейчас жать пшеницу». Сказала это старуха вслух и тяжело вздохнула.

Услышали ее слова горшки, что стояли на полке, закачались, застучали друг о друга, будто переговариваясь. А старуха опять тяжело вздохнула.

Тогда один горшок, который стучал громче всех, закачался еще сильнее. И старуха вдруг услышала:

– Матушка! Матушка! Я пойду в поле жать пшеницу!

Осмотрелась старуха – никого нет. А голос раздается снова:

– Матушка! Матушка! Я пойду в поле жать пшеницу!

– Кто здесь? Кто это говорит? – удивилась старуха.

А горшок соскочил с полки и вприпрыжку подкатился к старухе.

– Это я, матушка! Я!

Увидела старуха горшок, и все ее морщинки засияли от улыбки:

– Да как же это ты, проказник, сможешь пшеницу жать?

– А вот посмотришь, матушка. Я вмиг управлюсь! – И горшок вприпрыжку выкатился из дома.

Докатился он до дома деревенского старосты и закричал:

– Староста, староста! Возьми меня в работники, я буду пшеницу жать!

Посмотрел староста своими маленькими глазками на горшок:

– Ишь ты, самого от земли не видно, а в работники наниматься хочет! – усмехнулся он.

Затянулся он из своей трубки, подержал дым во рту, потом дунул на горшок и сказал:

– Где уж тебе пшеницу жать. Убирайся-ка, покуда цел!

– А вот посмотришь, староста, каков я! Укажи мне поле, на котором надо пшеницу жать! Рассмеялся староста:

– Ты хоть и мал, да, видно, удал. Так и быть, иди в поле. У меня пятьдесят бигхов* земли под пшеницей. Посмотрим, как ты жнешь.

* Бигх – единица земельной площади; один бигх равен 0,25 га.

Покатился горшок в поле. Но едва лишь он успел скрыться из глаз, как тотчас же вернулся обратно. Посмотрел староста – пшеница сжата и связана в снопы, а снопы уже лежат на гумне. Подивился он:

– Ну и чудеса! Дела хватило бы на многих работников, а тут один миг – и готово! Ни забот, ни хлопот!

И обратился староста к горшку:

– Подойди-ка, дружок, ко мне поближе. Надо мне расплатиться с тобой за твою работу.

Подпрыгнул горшок и говорит:

– Обмолотишь пшеницу, тогда я и приду за расчетом. Дашь мне за работу горшок зерна.

Обрадовался жадный староста. Ведь это совсем даром! Горшка пшеницы даже одному человеку на целый день маловато. "Вот простак мне попался!"-подумал староста, а сам давай хитрить:

– Как? Целый горшок пшеницы только за то, что поле сжал? Ну да ладно, что с тобой делать! Приходи после обмолота. Дам тебе горшок пшеницы.

Горшок ускакал.

Наступило время молотьбы. Пшеницу обмолотили, провеяли. Стал староста поджидать, когда к нему горшок пожалует. Глядит – а он уже катится. Подкатился и говорит:

– Староста, староста! Сыпь в меня пшеницу!

Стал староста насыпать пшеницу в горшок. Сыплет-сыплет, а доверху никак не наполнит. Подсыпал он еще, смотрит – а горшок как был, так и остался пустой. Тогда староста взял большой совок и начал быстрее черпать пшеницу из закрома. Прошел час, другой, третий: насыпает староста пшеницу в горшок, а тот все еще почти пуст! Всю пшеницу из амбара пришлось старосте выгрести, чтобы кое-как наполнить горшок. Запыхался староста, пот с него градом катится. От жадности и злобы лица на нем нет: такой крохотный горшочек, а всю его пшеницу вместил! Тут, конечно, без колдовства дело не обошлось! Жалко старосте расставаться со своей пшеницей, но молчит, рта не раскрывает. Да и что пользы говорить? Сам же обещал!

Тут мимо проезжал один крестьянин. Горшок окликнул его:

– Эй, братец, подвези-ка меня до дома! Заплачу тебе сполна пшеницей.

Взвалил крестьянин горшок на телегу и поехал. А когда подкатил он к дому старухи, горшок закричал:

– Матушка! Матушка! Отворяй! Я пшеницу привез! Отворила старуха дверь: перед ней горшок, доверху пшеницей насыпанный. Не успела она ничего сказать, глядь – а во всех кувшинах, горшках, в чулане и даже во дворе – везде полным-полно пшеницы.

На радостях старуха затеяла стряпню. Стала печь лепешки, да ненароком обожгла себе руку. Увидел это горшок, закачался:

– Довольно тебе, матушка, самой все дела делать. Пора и отдохнуть. Пойду-ка я искать себе невесту. Женюсь, и будет тогда невестка помогать тебе.

И горшок отправился за невестой. Катится по дороге, подпрыгивает. Вдруг он увидел – сидят люди, отдыхают. «Должно быть, со свадьбы возвращаются»,– смекнул горшок.

Тут жених отошел в сторону и стал словно искать чего-то. Догадался горшок, подкатился к жениху поближе и наполнился доверху водой. Увидел его жених, схватил. Но едва он дотронулся до горшка – тот так и прилип к его руке. Как ни старался жених оторвать горшок, все напрасно. А горшок и говорит:

– Дай, что попрошу, тогда отпущу! Дай, что попрошу, тогда отпущу!

Испугался жених, решил согласиться.

– Что тебе надо? Говори!

– Отдай мне невесту!

Еще больше испугался трус-жених.

– Хорошо,– говорит,– согласен. Пойдем, бери мою невесту.

Отдал жених свою невесту горшку, и горшок пустился в обратный путь. Подкатился к своему дому и закричал:

– Матушка, открывай скорее! Твой горшок невесту привел!

Отворила старуха дверь, смотрит – и верно, стоит горшок, а за ним невеста. Ввела ее старуха в дом. И стали они жить весело и счастливо.

Как-то раз горшок говорит:

– Матушка, ты уж стара стала. Трудно тебе сухой хлеб есть. Я для тебя буйволицу достану, чтобы она молоко нам давала.

И горшок покатился к дому старосты. Приглядел он хорошую буйволицу и прилип к ее вымени. Буйволица стала брыкаться, бить ногой, но освободиться от горшка так и не смогла. Сорвалась она с привязи и бросилась бежать. Бежала она, бежала, да и остановилась как раз перед домом горшка – видно, счастье такое уж ему выпало. Закричал он:

– Матушка, матушка, отворяй скорее, я буйволицу привел!

Старуха открыла дверь. А буйволицу загнали во двор и привязали.

Стали они все жить счастливо, в мире и любви. Буйволица давала молоко, невестка хлопотала по дому, а старуха жила в свое удовольствие. Горшок заботился, чтобы в доме ни в чем недостатка не было. Старуха любовалась, как подскакивает горшок, и ей казалось, будто это ее собственный сыночек ползает по полу. Невестка иногда даже смеялась, глядя, как счастлива старуха.

Горшок же днем оставался горшком, а по ночам превращался в человека.

Три других горшка смотрели на всех с полки и постукивали друг о друга, словно радовались их счастью. А когда дул ветер, из горшков раздавались звуки, похожие на детский лепет.

Жили на свете четыре друга: плотник, портной, ювелир и жрец-брахман. Задумали они отправиться в чужие края на заработки. Выждали благоприятный день и час, вышли из своей деревни и пустились в дальний путь.

Шли они целый день, а когда наступил вечер, остановились на ночлег возле колодца. Поели и стали готовиться ко сну.

– Братцы, всем сразу спать нельзя: не случилось бы чего,– сказал ювелир, у которого было с собой золото.

– Верно, брат,– поддержал его портной.– Давайте караулить по очереди.

Брахман установил каждому время его караула. Первым должен был караулить плотник. Он изо всех сил старался не спать, но усталость брала верх, и глаза начали слипаться. Тогда плотник решил заняться каким-нибудь делом. Он взял кусок дерева, достал инструменты и стал вырезать куклу. Получилась красивая кукла-девушка.

Когда наступила очередь следующего караульного, плотник разбудил портного, а сам лег спать.

Портной увидел прекрасную деревянную куклу. Он взял разноцветные ткани, снял с куклы мерку и принялся шить. Он сшил кукле нарядную кофточку и широкую юбку, а из красной цветистой материи сделал ей сари. Одел портной куклу, как девушку, и поставил рядом с собой.

После полуночи настала очередь ювелира. Он достал золото и стал делать для куклы украшения. Сделал серьги, ожерелье, браслеты на запястья и щиколотки и много других драгоценных безделушек. Нарядная, разукрашенная кукла стала еще красивее.

Наконец пришла очередь брахмана. Увидел он куклу и задумался. «Хорошо бы оживить ее волшебными заклинаниями»,– подумал он и принялся читать заклинания и брызгать на куклу водой. Не успела заняться заря, как кукла ожила и превратилась в молоденькую девушку.

Когда наступило утро, все проснулись и удивились, увидев возле себя красавицу-девушку.

– Я оживил ее своими заклинаниями, и я на ней женюсь,– сказал брахман.

– Ну, нет! – запротестовал плотник.– Как же это так? Ведь сделал-то ее я!

– А я для нее сшил одежду,– вмешался портной.– Поэтому я на ней и женюсь.

– Друзья! – сказал ювелир.– Я потратил тысячи рупий на украшения для нее. Как же я допущу, чтобы и она, и украшения достались кому-то другому?

В это время проснулись люди в деревне и подошли к колодцу. Увидев споривших, один из крестьян, мудрый старик, спросил:

– Братья! О чем вы спорите? Расскажите нам! Четверо друзей по очереди рассказали обо всем, что случилось. Каждый отстаивал свое право жениться на девушке.

Старик выслушал их и сказал:

– Плотник ее сделал, а брахман оживил, поэтому оба они – ее отцы. Так что ни тот, ни другой взять ее в жены не может. Портной приготовил ей одежду. Это обязанность дяди: на свадьбу дядя дарит невесте одежду. А драгоценности невесте дарит жених. Из вас четверых украшения ей дал ювелир. Вот он и может жениться на этой девушке.

И друзьям пришлось согласиться с таким мудрым решением. Ювелир взял девушку в жены, вернулся с ней домой, и стали они жить счастливо.

На краю маленькой деревеньки жил крестьянин Кижаван. Он был очень беден и не имел никаких родственников, даже дальних. Но Кижаван не горевал: он дружил со всеми лесными жителями – зверями и птицами. А у кого много друзей, тот разве скучает когда-нибудь?! Кижаван хорошо знал язык зверей и птиц. Встретит он кого-либо из лесных обитателей, поговорит с ним – и легко станет у него на душе. Птицы, завидев Кижавана, всегда приветствовали его радостным щебетом.

Жил Кижаван в маленькой лачуге. Однажды он сильно проголодался, но дома ничего съестного не оказалось. Кижаван взял палку и пошел в лес. Бродил-бродил он там, ничего не нашел и повернул обратно к дому.

– Помоги мне! – вдруг услышал он. Кижаван обернулся и увидел, что на дороге стоит нахохлившийся голубь.

– Я не могу летать. Спаси меня! – попросил он с мольбой в голосе.

Жаль стало Кижавану беззащитного голубя. Он поднял его с земли, ласково прижал к себе и пошел дальше. Дома он осторожно посадил птицу на постель.

– Пока не выздоровеешь – будешь жить у меня. Не бойся, я никому не позволю обидеть тебя и помогу всем, чем смогу. Беда только, что сейчас-то мне нечем тебя покормить. У меня совсем ничего нет,– с горечью проговорил Кижаван.

– Не печалься,-утешил его голубь,-в лесу растет большое дерево манго. В его дупле лежит рис. Пойди туда и возьми этот рис.

Кижаван не мешкая отправился в лес искать дерево манго. Шел он, шел, но дерева все не встречал.

Наконец Кижаван устал и присел па бугорок. Смотрит – а дерево манго растет прямо перед ним. Заглянул Кижаван в дупло и увидел, что там лежит горстка риса, а вокруг все сверкает и искрится от бриллиантов и других драгоценных камней. Равнодушно посмотрел Кижаван на сокровище.

«Зачем мне эти камни? Ведь украшать себя я не собираюсь»,– подумал он.

Он взял только рис, вернулся в деревню, поднялся на свое крыльцо и у порога увидел второго голубя. Едва он отворил дверь, как голубь впорхнул внутрь и оказался возле своего больного друга. Птицы радостно заворковали. Кижаван отдал им весь рис, и они проворно заработали клювами. А крестьянин сидел возле них и любовался.

– Что же ты себе не оставил рису? – спросил его второй голубь.

– Да ведь там и оставлять-то было нечего. Только и хватило, чтобы вам насытиться. Ничего, я потерплю, не умру,– спокойно ответил Кижаван.

Голубь вылетел из лачуги и скоро вернулся, неся что-то в клюве. Подлетев к Кижавану, он положил свою ношу к его ногам. Это оказалось золотое кольцо.

– Возьми этот перстень. Пока ты не снимешь его с руки, у тебя будет все, что ни пожелаешь,-сказал голубь.

– Если это правда, то спасибо тебе,– поблагодарил его Кижаван.– Мне бы только немного хлеба да молока, а больше ничего не надо.

Не успел он это проговорить, как на столе появилась маленькая тарелочка со свежим, аппетитно пахнущим хлебом и рядом – чашка с молоком. Кижаван выпил молоко, съел кусочек хлеба, а остатки искрошил голубям.

С тех пор Кижаван живет счастливо. Все, что нужно для жизни, дает ему перстень – подарок его друга-голубя.

У одного торговца было четыре сына. Когда они подросли и настало время их женить, торговец отправился искать для них подходящих невест.

Пришел он в один город и остановился возле пруда. Вскоре к пруду пришли за водой девушки. Одна из них была дочерью известного в том городе богача-торговца. Девушки наполнили водой свои кувшины, поставили их себе на головы и пошли обратно. У всех девушек кувшины были новые, красивые, и только дочь богатого торговца несла на голове кувшин с отбитыми краями.

– Отец у тебя – первый богач, почему же ты ходишь за водой с разбитым кувшином? – спросили ее подруги.

– Это верно, отец мой богат,– отвечала девушка,– но кто знает, за кого меня выдадут замуж: за богатого или за бедного? Поэтому я хочу, пока не замужем, привыкнуть и к богатству, и к бедности.

Девушки ушли. Торговец, слышавший их разговор, очень обрадовался и решил взять эту умную девушку в жены своему сыну.

Он отправился следом за нею, пришел в ее дом и обратился со своим предложением к ее отцу. А тот как раз искал для дочери достойного жениха. Он согласился отдать ее за сына торговца, и они тут же договорились о свадьбе.

Торговец вернулся к себе домой и позвал сыновей.

– Нашел я одну невесту. Не знаю только, кого из вас первого женить? – сказал он.

– Пусть на ней женится старший брат, а нам она будет родной сестрицей,– сказали в один голос младшие братья.

И старший брат отпраздновал свадьбу.

Через некоторое время решил торговец узнать, который из его четырех сыновей самый умный. Дал он каждому из них по сто рупий и сказал, чтобы они купили на эти деньги то, что им захочется.

Братья взяли деньги и пошли. По дороге им попался пруд. Сели они у пруда отдохнуть, поели и разошлись в разные стороны искать то, что каждому из них придется по душе.

Старший брат купил себе зеркало. Оно имело одно волшебное свойство: если у его владельца кто-нибудь дома умирал, это сразу же отражалось в зеркале.

Второй брат купил поднос. Но это был не простой поднос: стоило лишь накрыть его – и на нем появлялись самые вкусные кушанья.

Третий брат купил себе кусок волшебной кожи: как только на нее садились, она тотчас поднималась в воздух и в один миг переносила хозяина куда бы он ни пожелал.

А самый младший брат купил волшебную палочку: достаточно было прикоснуться ею к умершему – и человек оживал.

Братья опять собрались возле того пруда и стали показывать друг другу свои покупки. Накрыли они поднос – и тот сразу же наполнился чудесными яствами. Братья поели досыта, и тут один из них случайно взглянул на зеркало и увидел, что дома умерла жена старшего брата. Они стали было плакать, но третий брат велел всем им сесть на кожу. Они сели и через мгновение были уже дома. Младший брат дотронулся своей волшебной палочкой до умершей, и она сразу ожила и встала.

Все очень обрадовались, и братья стали показывать родным свои покупки. А торговцу радостно было узнать, что все сыновья его такие умные.

Жил в одной деревне крестьянин с женой. Детей у них не было. Крестьянин весь день работал в поле, к вечеру возвращался домой, ужинал и снова шел в поле. Ему некогда было печалиться о том, что не подрастает ему помощник. Зато жена его день и ночь сокрушалась об этом.

Как-то в полдень она собралась идти в поле – нести мужу обед – и подумала: «Ах, будь у нас сынок, не нужно было бы мне ходить в поле! Он отнес бы отцу обед».

Так, горестно размышляя, она направилась было к двери, но вдруг услыхала, как лежащий в углу арбуз тихо сказал:

– Дай-ка мне обед, матушка, я отнесу его отцу! Сначала женщина испугалась, но потом собралась с духом и ответила:

– Ведь ты такой маленький, тебе будет тяжело. Но арбуз настаивал:

– Положи мне на голову узелок с едой, матушка, и скажи, куда надо идти и как мне узнать отца.

Долго он уговаривал ее, пока наконец женщина не согласилась. Показала она ему дорогу и сказала, что один бык у отца белый, другой – пятнистый.

И арбуз с узелком на голове отправился в путь. Долго катился он, пока не докатился до того поля, где работал крестьянин.

Увидев его на пашне, арбуз закричал:

– Эй, отец мой, который пашет на быках! Иди скорей сюда, отведай кушанья, а то оно остынет!

Крестьянин услыхал, что кто-то зовет его, и удивился: ведь на поле никого не было. Чей же это голос? Кто бы это мог быть? Оглядываясь по сторонам, он пошел в том направлении, откуда слышался зов, и, когда подошел ближе и вгляделся, удивлению его не было границ – перед ним с узелком на голове лежал арбуз.

Увидев крестьянина, арбуз повторил:

– Разверни узелок, отец, поешь!

Крестьянин очень обрадовался новоявленному сыну. Он почувствовал к нему отцовскую любовь, поднял его на руки и поцеловал.

Когда крестьянин принялся за еду, арбуз сказал:

– Позволь мне, отец, поработать вместо тебя.

Крестьянин рассмеялся.

– Ты еще очень мал, сынок,– ласково сказал он.– Боюсь, как бы ты не провалился с головой в навоз.

– Нет, отец, не бойся за меня. Я буду переходить от одного быка к другому, а в случае опасности заберусь на плуг.

Как ни отговаривал его крестьянин, арбуз не послушался. Быстро покатился он в поле и стал громко понукать быков. Работа шла исправно. Крестьянин только руками разводил: «И откуда у малыша такая сноровка?!»

Он улегся отдохнуть в прохладной тени дерева. А арбуз тем временем пахал, переходя от одного быка к другому и стараясь не провалиться в навоз, который они за собой оставляли. Но вот арбуз захотел перебраться на плуг, но сил своих не рассчитал и свалился прямо в навоз. Быки двинулись дальше, а арбуз остался лежать на месте.

Крестьянин проснулся и увидел, что быки стоят, а арбуза нигде нет. Он принялся за работу сам. Под вечер, окончив пахать, он выпряг быков и отправился домой.

Вскоре в поле пришла женщина собирать навоз. Она увидела арбуз и помогла ему выбраться из грязи. Арбуз был очень сердит:

– Отвечай, куда девались мои быки! Не ты ли их украла?

Бедная женщина испугалась и, чтобы отвести от себя подозрения, сказала:

– Твоих быков увел раджа. Он пошел вон той дорогой.

И она указала дорогу. Услышав это, арбуз пришел в ярость. Он то бледнел, то зеленел и всячески бранил раджу. Когда же гнев его чуть поутих, он решил отправиться за быками. Соорудил себе повозку из тростника, впряг в нее двух мышей и пустился в путь.

По дороге ему встретилась муравьиха.

– Куда направляется эта великолепная повозка, дядюшка? – спросила она.

Сделал я повозку себе из тростника,

Быстрых двух мышей я впряг в нее пока;

Сам раджа похитил двух моих быков,

За свое добро я постоять готов!– отвечал арбуз.

Муравьиха попросила взять ее с собой.

– Ну ладно, садись мне в ухо,– согласился арбуз и посадил муравьиху себе в ухо.

Поехали они дальше. По дороге им встретилась пантера.

– Куда направляешься, дядюшка? – спросила она.

Арбуз ответил ей то же, что и муравьихе. Пантера попросила и ее взять с собой. Арбуз согласился, и они отправились дальше.

Затем они повстречали тигра. Он тоже присоединился к ним.

Ехали они довольно долго и наконец приехали ко дворцу раджи. Тут арбуз велел передать радже свое условие: «Если немедленно не возвратите мне моих быков, пеняйте на себя. Или верните быков, или готовьтесь к битве!»

Эта дерзость так разгневала раджу, что глаза его налились кровью, и он приказал немедленно бросить арбуз на съедение козам.

Приказ раджи был исполнен. Но арбуз ночью выпустил на волю пантеру и сказал ей:

– Загрызи всех коз и наешься досыта!

К утру пантера расправилась со всем стадом, а слуги раджи прибежали к нему с жалобой, что арбуз перегрыз горло всем козам. Раджа рассвирепел. Он повелел бросить арбуз на съедение быкам.

Ночью, лежа около быков, арбуз выпустил из своего уха тигра и велел ему прикончить всех быков. К утру тигр прикончил их.

Раджа узнал об этом, и разум его чуть не помутился от гнева. Он приказал бросить арбуз на съедение слону.

Попав к слону, арбуз вытащил из уха муравьиху. Та забралась слону в хобот и защекотала слона до смерти.

Когда на следующее утро радже доложили, что арбуз все еще цел и невредим, тот больше не гневался. Он велел дать арбузу двух быков и выпроводить его из своего царства.

Так арбуз, нимало не пострадав, вернулся домой к крестьянину и его жене и привел им двух быков.

Жила-была старая ведьма. Ходила она по свету, искала маленьких детей и съедала их. Однажды шла она по лесу и у подножия горы на большой поляне увидела пастушка со стадом коз. Пастушок был красивый, здоровый мальчик.

Подошла к нему ведьма и сказала:

– Да будет жизнь твоя долгой, сынок! Достань-ка мне плодов вот с этого дерева.

– Как же я достану, если не умею лазить на деревья? – ответил мальчик.

– А ты ногой встань_на сухую ветку, а рукой хватайся за зеленую,– сказала ведьма.

Мальчик послушался и, когда полез на дерево, сделал так, как научила его ведьма. Но едва он встал ногой на сухую ветку, как она сразу же сломалась. А ведьма уже стояла под деревом с раскрытым мешком, и мальчик упал прямо в него. Ведьма завязала поскорее мешок и пошла домой.

Мальчик был тяжелый, а дорога шла в гору. Устала ведьма, захотелось ей пить. Увидела она в стороне ручей, оставила мешок с мальчиком на дороге и пошла попить воды.

А в ту пору по дороге проходил путник. Мальчик услыхал шаги и закричал из мешка:

– Спасите! Спасите! Поймала меня ведьма и хочет съесть. Выпустите меня из мешка!

Прохожий развязал мешок. Мальчик вылез, а в мешок положил осиное гнездо. Ведьма вернулась, подняла мешок и пошла дальше.

Пришла она домой. Встретила ее дочь, спросила, что в мешке.

– Принесла я для тебя хорошего мясца,– ответила ведьма и отдала мешок дочери.

Та хотела его сразу же развязать.

– Нет, нет! – закричала ведьма.– Неси его в дом, там развяжешь, а то еще убежит.

Внесла дочь мешок в дом, развязала и начала вытряхивать. Из мешка вылетели осы, набросились на нее и стали жалить. С криком бросилась дочь к матери.

– Что случилось? – спросила ведьма.

– Не видишь разве, что меня осы искусали! – пожаловалась дочь.– А ты говорила, что хорошего мясца принесла.

Поняла ведьма, что пастушок ее обманул. На другой день ведьма опять взяла свой мешок и вышла из дому. И опять повстречала того же самого пастушка.

– Сынок,– сказала ему ведьма,– я голодна. Сорви мне плодов с дерева.

– Не стану,– ответил мальчик.– Ты, старуха, и вчера сюда приходила.

– Нет, мальчик, посмотри: у меня золотые зубы, а у вчерашней старухи таких не было.

– Не умею я лазать на деревья, еще упаду.

– А ты не бойся,– сказала ведьма.– Ты ногами вставай на зеленые ветки, а руками держись за сухие.

Полез мальчик на дерево. Ветки тут же обломились, и он с шумом полетел вниз. Опять угодил он в мешок ведьме.

Обрадовалась она:

– Уж нынче я не упущу такой лакомой добычи! Взвалила ведьма мешок на спину и понесла домой. Дорога шла мимо деревни. Ведьме надо было по какому-то делу зайти туда. Недалеко от дороги работал на поле пахарь. Ведьма попросила его постеречь ее мешок, а сама пошла в деревню. Мальчик подождал, пока ведьма отошла, и закричал:

– Эй, братец пахарь, выпусти меня из мешка! Я помогу тебе пахать и навоз по полю разбрасывать.

Пахарь выпустил его, а мальчик набросал в мешок земли и камней.

Ведьма вернулась, взвалила мешок на спину и пошла дальше. Камни в мешке больно терли ей спину.

– Проклятый мальчишка! Уперся, видно, мне в спину коленками. Подожди же, скоро попадешь ты в мой котел! – бранилась она себе под нос.

Пришла ведьма домой. Развязала ее дочь мешок, вытряхнула, а из него посыпались земля да камни. От злости ведьма заскрежетала зубами:

– Снова удрал мальчишка! Ну погоди же! Сегодня тебе удалось скрыться от меня, но уж завтра я тебя обязательно съем!

На третий день ведьма опять нашла того же пастушка.

– Сынок, сорви мне плодов с дерева!

– Не стану! – засмеялся мальчик.– Ты уже не первый раз сюда приходишь.

– Нет,-сказала ведьма,-ты ошибся. Ведь я родня твоей матери.

– Не умею я лазать на деревья,– стал отказываться мальчик.– Упаду еще.

– Не упадешь,– настаивала ведьма.– Я буду снизу держать тебя за ноги.

Полез мальчик на дерево. А ведьма дернула его за ноги и упрятала в мешок. Как ни кричал мальчик, она накрепко завязала мешок и направилась домой.

На этот раз она по дороге уже нигде не останавливалась. Пришла ведьма домой, отдала мешок дочери и сказала:

– Ну, теперь-то уж я его принесла. Поедим мы с тобой сегодня вдоволь. Ты пока займись стряпней, а я скоро приду.

Ведьма ушла, а дочь развязала мешок и выпустила мальчика. Мальчик стал задабривать ее ласковыми словами, а потом и говорит:

– Ты, наверное, устала рис толочь. Я тебе помогу. Давай мне пест, а сама пересыпай рис из ступы.

Взял он у нее пест и принялся за работу. Дождавшись, когда дочь ведьмы наклонилась над ступой, мальчик изо всех сил ударил ее пестом по голове. Она так и повалилась замертво, а мальчик пустился наутек и прибежал домой.

Вернулась ведьма и увидала возле ступы мертвую дочь. Вот тогда-то и узнала она, что такое материнское горе. Первый раз в жизни пришлось ей это самой испытать. Заплакала она горькими слезами; казалось, от горя сама вот-вот умрет. И с того самого дня навсегда перестала ведьма ловить и есть маленьких детей.

В одной индийской деревне, недалеко от моря, жил крестьянин – очень жадный, настоящий скряга. Однажды захотелось ему кокосовых орехов. Он взял рупию и пошел на базар.

– Хозяин, почем у тебя кокосовые орехи? – спросил он, зайдя в первую лавку.

– Четыре аны*, – ответил лавочник.

* Ана – мелкая индийская монета.

– А ты случайно не знаешь, где бы мне найти кокосовые орехи по три аны? – полюбопытствовал крестьянин.

– Знаю, вон в соседней лавке.

Скряга пошел в ту лавку, но и там не захотел покупать орехи. Он подумал, что где-нибудь, наверное, есть орехи и дешевле, и пошел дальше.

Так бродил он несколько часов по всем лавкам, пока не напал на такую, где цена орехов была одна ана.

– Скажи, друг,– обратился скряга к продавцу,– может быть, ты мне посоветуешь, где можно достать кокосовые орехи бесплатно. А то мне жалко отдавать тебе свои деньги.

– Вон там, на берегу моря. Там растут кокосовые пальмы. Иди туда, нарви сам орехов и получишь их бесплатно,– ответил продавец.

Скупец обрадовался, побежал к морю, нашел кокосовую пальму, забрался по стволу наверх и стал тянуть к себе кокосовый орех. Но орех держался крепко и никак не поддавался. Тогда крестьянин что есть силы резко дернул его. Но сорвать его не сорвал, а потерял равновесие и чуть не свалился вниз. Чудом удалось ему ухватиться за орех, и крестьянин повис в воздухе.

Тут как раз мимо проходил погонщик со своим слоном.

– Хозяин, ради бога, помоги мне! – взмолился крестьянин.– Пусть слон подойдет сюда, а ты встань к нему на спину и сними меня. Я дам тебе за это десять рупий.

Погонщик согласился, подвел слона, забрался к нему на спину и хотел было уже снять крестьянина, как неожиданно слон сдвинулся с места. Погонщик обхватил ноги крестьянина, и оба они повисли в воздухе.

– Прошу тебя, не отпускай орех! Если не отпустишь, я дам тебе десять тысяч рупий! – закричал погонщик.

Услышав эти слова, скряга чуть с ума не сошел. «Десять тысяч рупий – это же сотни, тысячи таких орехов! Зачем же я держу этот один несчастный орех?» – пронеслось у него в голове, и руки его сами собой разжались. Оба камнем бултыхнулись в море и утонули.

Вот к чему приводит жадность.

Давно это было. Игла и тигр из-за чего-то поссорились между собой. И задумала игла убить тигра. Пустилась она в путь, чтобы разыскать его и разделаться с ним. По дороге ей повстречался коровий навоз.

– Куда ты идешь, сестрица игла? – спрашивает навоз.

– Иду убивать тигра,– отвечает игла.

– Не возьмешь ли и меня с собой?

– Пойдем!

Пошли они вместе. Прошли немного, встречается им горошина и спрашивает:

– Сестрица игла, куда ты так спешишь?

– Иду убивать тигра,– не останавливаясь, отвечала игла.– Если хочешь, пойдем вместе.

Обрадовалась горошина и покатилась вместе с ними. Попался им по дороге скорпион. Засмеялся он и говорит:

– Сестрица игла, уж не замуж ли тебя выдают, не к жениху ли ведут?

Улыбнулась игла в ответ:

– Не подшучивай, братец скорпион! Иду я походом на тигра. Если ты не трус, пойдем вместе.

Пошел и скорпион вместе с ними.

Идут они вчетвером и встречают на дороге дубину. Сложила дубина руки, поклонилась им и спрашивает:

– Сестрица игла, куда это ты всех ведешь? Отвечает игла сердито:

– Тигра убивать!

– Не возьмешь ли и меня с собой, сестрица?

– Если хватит у тебя храбрости, пойдем. Добрались они до реки, поели. Игла и говорит:

– Вон, смотрите, перед нами логово тигра. Но прежде чем туда идти, давайте условимся, кто с какой стороны набросится на врага.

– Как ты прикажешь, сестрица игла, так мы и сделаем,– в один голос ответили ее друзья. Подумала игла и говорит:

– Я пойду и спрячусь в подстилку, на которой спит тигр. Как только он войдет и ляжет, я его уколю. Ты, скорпион, спрячься возле светильника. Когда в темноте я уколю тигра, он заворочается и захочет взять светильник. Только он протянет лапу к светильнику, ты его и ужаль. Тогда тигр бросится к костру, чтобы прижечь укус огнем. А в костре пусть спрячется горошина. Подбежит тигр к костру, горошина прыгнет и засядет у него в глазу. Навоз пусть спрячется у входа. Когда тигр испугается и бросится бежать, навоз залепит ему морду. А ты, дубина, тоже притаишься у выхода. Кидайся на тигра – ведь он ничего видеть не будет – и бей сильнее, пока не переломаешь ему спину. Только действуйте осторожно! Оплошает один – всем худо будет. Запомните: одолеть тигра-дело нешуточное.

Договорились они действовать дружно, пробрались в логово тигра, заняли каждый свое место и притаились.

И вот пришел тигр и улегся спать. Тут игла, спрятавшаяся в подстилке, уколола его. Заворочался тигр, потянулся к светильнику. Только хотел он взять его, как получил укус скорпиона. Затряс тигр лапой и бросился к костру. А из огня выскочила горошина и прыг ему в глаз Взвыл тигр от боли – и к выходу. Тут ему навоз залепил морду, а дубина изо всех сил принялась колотить его. Бедняга тигр так и свалился на месте.

А потом? Потом с великой радости задала игла веселый пир по случаю своей победы над тигром.

А вот еще какая история приключилась с хелемским меламедом. Как-то по окончании школьного года в его кошельке оказался целый капитал – десять звонких монет. Он долго сидел со своей женой и думал, на что употребить эти деньги.

Наконец жена сказала ему:

– Отправляйся, супруг мой, в местечко, которое славится своими козами, и купи козу. Недаром говорят люди: «Коза в доме – достаток в доме».

Меламед послушался жену, отправился и купил козу.

В пути, когда он вел козу домой, его застала ночь. Страшно стало меламеду на безлюдной дороге, он свернул на постоялый двор и решил там заночевать.

Когда меламед блаженствовал за стаканом чаю, а коза его жевала в сарае сено, к нему подсел хозяин постоялого двора. Слово за слово, и уже через минугу тот знал, что его поздний гость – не кто иной, как хелемский меламед. Смекнув, какую шутку можно с ним сыграть, хозяин пошел в сарай и заменил козу козлом.

Назавтра, чуть свет, меламед зашел в сарай, взял за веревку козла и пошел своей дорогой. Домой он прибыл в прекрасном настроении и, увидев жену, воскликнул:

– В добрый час! Я привел тебе козу. Иди и подои ее. Женщина взяла подойник, вышла во двор и видит – перед нею не коза, а козел. И она начала громко бранить козла, своего мужа и весь божий свет, нимало не смущаясь тем, что ее слышат дети, ученики меламеда.

Честь меламеда была задета. Он вскочил и поклялся, что тотчас вернется в местечко и на весь мир опозорит наглого обманщика, который осмелился вместо козы всучить ему козла.

– Он меня еще узнает! – кипятился меламед. Схватив веревку, привязанную к рогам козла, он повел его в местечко, к человеку, который продал ему козу.

– Учебный год в начальной духовной школе заканчивается весной, в канун пасхи.

По дороге он завернул на постоялый двор, чтобы рассказать хозяину, какие бывают на свете обманщики. Улучив минутку, хозяин шмыгнул в сарай и заменил козла козой.

Отдохнув немного, меламед повел свою скотину дальше. В местечке он быстро нашел человека, продавшего ему козу, и набросился на него с бранью:

– Где твоя совесть? Как ты смел вместо козы подсунуть мне козла?!

Тот громко рассмеялся и сказал:

– Глупый ты человек, а еще меламед. Разве ты не видишь, что это коза, а не козел?

Он позвал свою жену, и та на глазах у меламеда надоила полный кувшин молока. Меламеду стало совестно: зря он, выходит, обругал человека. Взял он козу и отправился домой. В пути стемнело, и он завернул на постоялый двор. А когда наутро меламед вернулся домой, жена обнаружила, что он снова вместо козы притащил козла – это уж постарался хозяин постоялого двора.

Женщина принялась проклинать мужа и всю его родню до десятого колена, и опять в присутствии его учеников. Разгневанный меламед поклялся, что теперь он непременно отомстит обманщику. Он схватил веревку и потащил козла в местечко. По дороге, как и прежде, он зашел на постоялый двор и в местечко привел опять не козла, а козу.

Снова посмеялся над ним продавец и обозвал меламеда круглым дураком, не отличающим козы от козла. И он опять позвал жену, чтобы она подоила козу. Но меламед решил, что на этот раз он не даст так легко обвести себя вокруг пальца:

– Знаем мы ваши штучки! – кричал он.– Видали таких умников! Я не поверю, что это коза, пока сам раввин вместе с духовным судьей не удостоверит это.

Пошли к раввину, и тот, вместе с духовным судьей обследовав со всех сторон животное, в присутствии всех собравшихся выдал хелемскому меламеду свидетельство, что это доподлинно коза. Бумага была подписана всеми присутствующими и скреплена печатью раввина.

– Теперь у меня нет к тебе никаких претензий,– сказал на прощание меламед бывшему владельцу козы.– Прости, что я невольно обидел тебя.

Он взял козу, свидетельство и пошел домой. По дороге меламед по обыкновению завернул на постоялый двор. А когда назавтра он предстал перед женой, оказалось, что и на сей раз – увы! – он привел козла, а не козу. Жена всплеснула руками и заплакала:

– О, наказание божье! Зачем мне козел? Тут уж меламед рассердился не на шутку:

– Дурная твоя башка! У меня есть свидетельство раввина и духовного судьи, подписанное ими и скрепленное печатью; в нем говорится, что это коза, а не козел.

Не прошло и десяти минут, как весь двор был полон народу. Одни кричали:

– Женщина права! Это козел, а не коза. Все признаки налицо.

Другие возражали:

– Меламед прав! У него же на руках бумага, где черным по белому написано, что это коза.

В конце концов меламед и его жена, сопровождаемые толпой, повели козла к хелемскому раввину, дабы он обследовал животное и вынес окончательное решение.

Хелемский раввин водрузил на нос очки и три часа кряду изучал животное, а также выданное меламеду свидетельство. Наконец он вынес решение:

– Прав, бесспорно, меламед. От рождения это коза, что подтверждает выданное по всей форме и найденное в полном порядке свидетельство. Но всевышний, должно быть, повелел, чтобы козы, вступив на хелемскую землю, тотчас превращались в козлов.

В давние времена к северу от реки Нармады был большой город. Жили в этом городе одни женщины, а правила городом рани Джваля. Все женщины в городе и сама рани были незамужними. Ни один из мужчин не смел войти в этот город. Вокруг города на всех дорогах стояли на страже вооруженные женщины. Как только они видели, что какой-нибудь мужчина пытается пробраться в город, они тотчас хватали его и приводили к рани. Волшебным заклинанием она обращала его в собаку и приказывала выгнать из города.

Перед дворцом рани был пруд, в котором цвели лотосы. С другой стороны дворца был еще один пруд. Рани каждый день купалась в нем.

Однажды, купаясь, она вдруг увидела, что к пруду подходит прекрасный юноша. Красота юноши так поразила рани, что она сразу же влюбилась в него и захотела выйти за него замуж.

Но пока она выходила из воды, юноша скрылся. Как ни старалась рани, найти его она не смогла. Но уже одна только любовь к нему сделала ее счастливой.

После этой встречи, спустя положенный срок, рани родила девочку. Она дала ей имя Майя и в ее честь переименовала свой город в Майянагари – Город Майи.

В пруду с лотосами перед дворцом рани жил водяной дух. Рани каждый день молилась ему, и он, выходя к ней после молитвы, поверял ей разные тайны.

Однажды в Майянагари пришел один царевич. Он был учеником гуру Горакхнатха и получил когда-то в дар от гуру ожерелье. Надев его, он становился невидимым. Гуру дал ему также мешочек черного пепла. Если щепотку этого пепла бросали в кого-нибудь – этот человек начинал плясать. Был у царевича и чудесный меч, который по приказу хозяина сам мог снести неприятелю голову.

Надев на шею ожерелье, царевич пришел в город и, незамеченный, приблизился к самому дворцу рани. Дух, живший в пруду, узнал об этом. Он доложил рани, что к ее дворцу подошел человек, обмывшись кровью которого можно обрести бессмертие.

Тем временем царевич вошел во дворец и снял ожерелье. Как только принцесса Майя увидела царевича, она сразу в него влюбилась. Рани узнала об этом и бросилась было на царевича с мечом, но он надел на себя ожерелье и тотчас скрылся из глаз.

Рани поспешила к водяному духу за советом, как погубить царевича. Дух объяснил ей, что, если не отнять у царевича ожерелье, мешочек с пеплом и чудесный меч, погубить его нельзя.

Услышав об этом, рани приняла облик гуру Горакхнатха. Она велела своим служанкам принести дров и сложить вокруг нее так, как будто бы на этом костре собирались сжечь гуру.

Царевич увидел все это. Он не догадался о волшебстве, а подумал, что его наставнику грозит беда, и поспешил ему на помощь.

– Не подходи близко,– сказала ему рани в образе гуру Горакхнатха,– а если хочешь спасти своего гуру, брось мне издали ожерелье, мешочек с пеплом и меч.

Царевич поверил и бросил ей все эти вещи.

Тогда рани приняла свой прежний облик и погналась за царевичем. Спасаясь от нее, царевич прибежал к принцессе Майе. Принцесса волшебным заговором превратила его в цветочную гирлянду и надела себе на шею.

Рани вбежала во дворец и стала расспрашивать дочь, не видела ли она царевича. Майя ответила, что не видела. Рани поспешила к пруду. Из воды вышел дух и рассказал ей, что Майя обратила царевича в гирлянду и надела себе на шею.

Но прежде чем рани вернулась во дворец, Майя взяла из ее комнаты ожерелье, мешочек с пеплом и меч и отдала их царевичу. Едва лишь рани вошла в покои дочери, как царевич бросил на нее щепотку пепла. Рани сразу забыла о том, что хотела убить царевича, и пустилась в пляс. А царевич улучил удобный момент и мечом отрубил ей голову.

После этого он сыграл свадьбу с принцессой Майей, и они зажили счастливо. Всех девушек города царевич выдал за достойных женихов. И с тех пор там стали жить и женщины и мужчины.

Жил некогда мальчик по имени Динак. Каждый день ходил он в лес, рубил дрова и этим зарабатывал себе на пропитание. Однажды, проработав в лесу до полудня, он спустился вниз, в долину, чтобы подкрепиться и отдохнуть. И вдруг он увидел, что его узелок, в котором была еда и немного денег – скудный заработок за несколько дней,– исчез.

Бедняга сел на придорожный камень, где он оставил узелок, и горько заплакал. Прохожие стали расспрашивать Динака, что случилось, и он отвечал, что у него украли все деньги и хлеб. Динак был очень беден, и все его жалели.

Каждый старался сказать ему несколько слов в утешение, но дальше этого дело не шло: по-настоящему помочь ему никто не мог.

Случилось так, что по той дороге случайно проезжал судья со стражей. Он тоже остановился перед Динаком и спросил, почему тот плачет. Выслушав мальчика, судья воскликнул:

– Я найду виновного!

Он огляделся вокруг – поблизости никого не было. Тогда, обращаясь к одному из стражников, судья сказал:

– Вот этот камень и повинен во всем. Подними его и отнеси в город. Завтра ты доставишь его в суд.

Стражник поднял камень, а судья велел Динаку на следующий день явиться в суд.

Об этом необыкновенном происшествии сразу же узнали во всем городе. Люди собрались, чтобы присутствовать при таком странном судебном разбирательстве. Когда все заняли свои места, судья возвестил:

– Этот камень за воровство приговаривается к трехлетнему заключению.

Выслушав это удивительное решение, все стали громко смеяться. Но судья, нахмурив брови, повернулся к собравшимся и сказал:

– Все, кто стоит здесь, своим смехом проявили неуважение к суду. Каждый из вас должен заплатить за это штраф в одну рупию. Пусть каждый из вас выйдет в правую дверь и бросит в стеклянный сосуд с водой монету.

Делать было нечего, пришлось выполнять приказ. Выстроившись в очередь, люди направились к выходу и, проходя мимо сосуда, бросали туда монеты.

Наконец остался последний человек. Он был темнее тучи и, опуская в воду свою монету, весь дрожал от страха. Едва монета погрузилась в сосуд, как на поверхности воды показались жирные пятна. Судья подошел к незнакомцу и остановил его:

– Правды не скроешь! Признавайся: это ты обокрал бедняка?

И плут, дрожа всем телом, сознался в воровстве. Динаку тут же вернули его деньги.

А дело было в том, что деньги эти, попав в узелок с едой, замаслились и, когда вор бросил их в воду, на ней появился жир. И хитроумный судья сразу понял, кто украл узелок.

Давно это было. В деревне Питхар, возле дремучего леса, жил дровосек. Каждый день уходил он в лес за дровами, а вечером продавал их в небольшом городке, лежавшем к востоку от его деревни. Так он и зарабатывал на жизнь семье. А семья у него была всего два человека: он сам да жена. Занятый своим делом дровосек особенно не заботился о еде и одежде и довольствовался тем немногим, что имел. Но нашлись соседи, которые завидовали, что он живет так счастливо, и старались навредить ему в чем могли.

Однажды, обрубая сухие сучья с дерева, дровосек заметил в его корнях жемчужину. «Что бы это могло значить? Откуда здесь жемчужина?» – подумал он и стал внимательно следить сверху.

Скоро он заметил мышь, которая вылезла из-под корней дерева, положила подле первой еще одну жемчужину и снова шмыгнула в норку.

«Наверное, в этой норе хранится клад»,– подумал дровосек. Он живо спустился с дерева, раскопал нору топором и нашел в ней много золота и драгоценных камней. Бедняк так обрадовался, что забыл про дрова и побежал с драгоценностями домой. Он рассказал обо всем жене, но приказал ей никому ни слова не говорить о находке.

Дровосек очень боялся, что жена все же проболтается. И в конце концов так и случилось. Женщина не выдержала и поделилась великой радостью с женой торговца маслом, которая жила по соседству.

Дровосек так рассердился, что сначала места себе не мог найти, но, поразмыслив, надумал как быть.

В полночь он отправился в лес, разбросал вокруг дерева несколько монет, подвесил десяток их к веткам, а в пруд, что находился неподалеку, опустил два огромных глиняных кувшина.

Утром он повел свою жену в лес.

– Посмотри-ка: видно, ночью здесь шел дождь из золотых монет! – воскликнул он и указал на дерево.

Женщина сначала удивилась, но, увидев на ветвях и на земле монеты, поверила, что ночью и вправду шел золотой дождь.

Тут они подошли к пруду.

– Смотри-ка, в пруду растут глиняные кувшины! – крикнул дровосек.

Женщина с удивлением уставилась на них: действительно, она воочию видела в воде эти огромные кувшины!

Дровосек и жена собрали деньги и вернулись домой.

А тем временем торговец маслом узнал от своей жены, что его сосед дровосек нашел в лесу клад. Он тотчас же побежал к радже и рассказал ему об этом.

Хотите знать, что было потом? Стражники, повинуясь царскому приказу, схватили дровосека и его жену, привели их во дворец и бросили в темницу.

На другой день дровосек предстал перед восседавшим на троне раджей. Бедняк пал ниц.

– Говори правду,– повелел раджа.– Я слышал, что ты нашел в лесу много драгоценностей. Так ли это?

– О махарадж! – отвечал дровосек.-Вас обманули. Клянусь! Разве может ваш преданный слуга лгать вам?!

– Эй, стража! – крикнул раджа.– Привяжите этого человека к столбу и введите сюда его жену. Если она подтвердит, что он нашел в лесу клад, мы казним обманщика.

Дровосека привязали к столбу и привели его жену.

– Говори правду,– приказал ей раджа.– Нашел твой муж в лесу клад?

– Да, нашел,– отвечала женщина.– Это случилось .вчера, когда перестал идти дождь из золотых монет и в воде выросли большие-пребольшие кувшины...

– Что?! Шел дождь из золотых монет?! В воде выросли кувшины?! Да в своем ли ты уме? Что ты тут болтаешь?

– Да, махарадж! Все так и было, я говорю чистейшую правду.

– Гоните обоих из дворца! – вскричал раджа, покраснев от гнева.– Эта женщина, видно, не в своем уме.

– Да, господин,– сказал везир,– она, кажется, сумасшедшая.

– Надо было раньше догадаться об этом! – рассердился раджа.

Жил-был юноша. Родители нашли для него невесту, женили, и вот родственники жены позвали его в гости. Узнав о приглашении, юноша попросил отца:

– Пошли со мной кого-нибудь. Одному мне идти как-то неловко.

Отец позвал брадобрея из той же деревни и попросил его пойти вместе с сыном. Но брадобрей ответил, что у него сейчас много дел, и отказался. А юноша ни за что не хотел идти один. Тогда отец снова позвал брадобрея и спросил:

– Может быть, ты все-таки согласишься пойти с моим сыном?

– Ну хорошо,-подумав, ответил брадобрей,-я пойду. Только с одним условием: пусть для меня сошьют такую же одежду, как у него.

Отец согласился. Им сшили одинаковую одежду, и они, собравшись, двинулись в путь.

Когда юноша и брадобрей были уже недалеко от той деревни, куда они направлялись, брадобрей сказал:

– Я пойду вперед и дам знать о твоем приходе. А ты посиди пока здесь с вещами.

Доверчивый юноша согласился.

Брадобрей подошел к дому, где жили новые родственники юноши. Там уже давно ждали зятя. При виде нарядного брадобрея все подумали, что это и есть зять, и приняли его с большим почетом. У него спросили, как полагается, о здоровье отца с матерью. Брадобрей ответил, что они здоровы, а потом, будто только что вспомнив о своем спутнике, воскликнул:

– Ох, совсем забыл! Пошлите-ка кого-нибудь за деревню. Со мной пришел парень из касты брадобреев. Он остался на дороге с поклажей. Надо помочь ему донести сюда вещи.

Никто из хозяев и подумать не мог об обмане, а в лицо своего зятя они не знали. Слуга пошел за деревню и помог юноше донести вещи. Так и стал брадобрей зятем, а зять – брадобреем.

Для брадобрея постелили мягкую постель, а бедняге-зятю пришлось пристроиться в углу на рваной циновке. Сидит он, горюет. Никому до него дела нет, а брадобрей нежится в свое удовольствие на мягкой постели. Все наперебой ухаживают за ним, а бедный зять от стыда готов сквозь землю провалиться, но по робости ничего не смеет сказать.

Брадобрею и этого показалось мало. Он решил еще сильнее унизить робкого юношу и сказал хозяевам;

– Мой брадобрей болен. Он не может есть ничего, кроме кхичри (Кхичри- каша из риса с горохом или бобами. из риса с горохом.)

Настало время еды. Перед брадобреем расставили множество самых лучших и самых вкусных кушаний, а бедняге-зятю дали жидкое кхичри, которое пальцами и захватить-то нельзя" Юноша опечалился еще больше, но от робости по-прежнему сказать ничего не мог.

На следующий день утром на кухне начали готовить пищу. Дрова оказались сырыми – дымят, а не загораются. Брадобрей увидел это и сказал:

– Зачем класть в печку сырые дрова? Велите моему брадобрею сходить в лес, пусть принесет сухих.

Хозяевам понравилось, что зять у них такой заботливый. Послали они беднягу-юношу в лес за дровами. Настоящий зять и на этот раз не посмел ничего сказать.

Он набрал в лесу сухих сучьев и тут вдруг спохватился, что забыл взять веревку. Связать дрова ему было нечем. Бедный юноша совсем пал духом, сел на землю и стал оплакивать свою горькую судьбу.

Случилось так, что мимо проходили бог Махадео и его супруга Парвати. Парвати увидела плачущего юношу и обратилась к Махадео:

– Махарадж! Кто этот юноша? О чем он плачет?

– Не обращай на него внимания, Парвати! – ответил Махадео.– Таков уж человеческий мир. Среди людей всегда так: одни плачут, другие смеются. Какое тебе до него дело?

Но Парвати снова сказала:

– О мой владыка! Кажется, его кто-то обидел. Надо утешить его.

Махадео хотел отговорить Парвати, но безуспешно. Тогда он подошел к юноше, расспросил, что с ним случилось, и посоветовал ему:

– Ты скажи дровам: "Прилепи, Махадео!"-и они слипнутся вместе. И с нынешнего дня, кому бы ты эти слова ни сказал, все будут слипаться. Если же ты захочешь разделить слипшееся, скажи: «Отпусти, Махадео!» – и все будет по-твоему.

Махадео и Парвати пошли дальше.

Юноша обрадовался. Он поглядел на дрова и произнес:

– Прилепи, Махадео!

И в тот же миг сучья слиплись. Юноша поднял вязанку на голову и понес в деревню.

Теперь он стал ждать случая расквитаться с брадобреем. Вечером его свояченица принесла брадобрею чашку молока. Едва лишь тот поднес чашку ко рту, зять в своем углу тихонько сказал:

– Прилепи, Махадео!

И тотчас же рука и губы брадобрея прилипли к чашке. Свояченица ждала, когда зять вернет ей чашку. Стояла-стояла и не выдержала.

– Неужто так трудно выпить чашку молока? – спросила она.

Молчит брадобрей. Свояченица подождала еще, потом подумала: «Погляжу-ка я, что случилось?»

Смотрит – чашка прилипла к губам зятя. Протянула она руку, чтобы взять ее, а юноша опять шепчет из угла:

– Прилепи, Махадео!

Тут и у свояченицы рука прилипла к чашке. Стоят испуганные брадобрей и свояченица, не двигаются с места, молчат.

Прошло немного времени, и теща забеспокоилась: «Пошла младшая дочь зятя угощать молоком и до сих пор не идет обратно. Уж не случилось ли чего?» Она вошла, увидела зятя с дочерью и подумала, что они поссорились из-за молока. Ей показалось, будто дочь вырывает чашку у зятя и не дает ему пить.

Подбежала теща, чтобы оттолкнуть дочь, а юноша снова тихонько сказал:

– Прилепи, Махадео!

И теща тоже прилипла к чашке. Закричала теща, и на ее крик стали сбегаться соседи. Смотрят – теща со свояченицей не дают зятю пить из чашки! Виданное ли это дело? На шум прибежал тесть и страшно рассердился:

– Почему вы не даете ему пить? Отойдите прочь!

Бросился он к жене и дочери, хотел оттащить их от чашки, но вдруг и сам прилип к ней, потому что юноша снова произнес свое заклинание. Тут и другие поспешили на помощь, но, кто ни подходил к чашке, все тотчас к ней прилипали.

Соседи испугались такого колдовства и бросились бежать. Но стоило зятю еще раз повторить свое заклинание, как все сразу приросли к своим местам: и те, кто стоял у порога, и те, кто убегал без оглядки. Бежавшие так и застыли: одна нога впереди, другая позади. В дом из дверей заглядывали молодые женщины, которым любопытно было поглядеть на гостя; как стояли они вдоль стены, прячась друг за друга от смущения, так и прилипли к ней.

Удивительное это было зрелище! Все кричали, а сдвинуться с места не могли! Больше никто из деревни не осмеливался близко подойти к этому дому. Люди дивились, но держались подальше: страшно было. Ведь столько людей с места сдвинуться не могут! Один лишь юноша-брадобрей расхаживает между ними как ни в чем не бывало.

Стали все думать, как быть дальше. И вспомнили, что неподалеку от деревни живет махатма (Махатма- благочестивый человек, почитаемый святым.) , который, как говорили, был сведущ в колдовстве. Решили позвать этого махатму. Но кому пойти за ним? Вся родня хозяина дома и все соседи не могли сдвинуться с места. А остальным не хотелось вмешиваться: долго ли до беды? Тогда люди стали упрашивать юношу, которого принимали за брадобрея:

– Братец, возьмись-ка ты за это дело, приведи махатму. Здесь недалеко, поезжай на верблюдице. Уговори святого человека помочь нам в беде.

Юноша согласился. Он сел на верблюдицу и поехал. Разыскал махатму, рассказал, зачем его зовут в деревню. Махатма решил помочь людям и отправился с юношей в деревню.

На полпути махатма захотел пить. Он слез с верблюдицы и напился у ручья. Увидев, что махатма возвращается, юноша схватился за поводья, заставил верблюдицу подняться на ноги и стал дергать за поводья, поворачивая ее то в одну сторону, то в другую. Можно было подумать, что верблюдица заартачилась и не слушается сидящего на ее спине юношу. Юноша начал кричать:

– Спаси меня, почтенный махатма! Спаси! Махатма поспешил на помощь. Он догнал верблюдицу, изловчился и схватил ее за хвост.

– Прилепи, Махадео! – сказал тихонько юноша.

И рука махатмы тотчас прилипла к верблюжьему хвосту. Верблюдица испугалась и бросилась бежать. А махатма болтается у нее на хвосте, стукается о верблюжьи ноги. От испуга верблюдица поскакала еще быстрее.

Так домчались они до деревни. Люди еще издали завидели верблюдицу и обрадовались. Но когда она подбежала ближе, все перепугались. Посылая за махатмой, они надеялись, что он поможет им в беде. А оказалось, что тот, от кого они ожидали спасения, сам прилепился к верблюжьему хвосту! К тому же верблюдица на бегу так отколотила его задними ногами, что бедняга махатма еле дышал.

«Что за напасть такая?» – горестно думали люди.

И тут вдруг кто-то обратил внимание на то, что все люди прилипли и лишь один юноша ходит между ними без всякой опаски. Уж не он ли все натворил? Да и дрова-то он принес без веревки!

Этот человек рассказал о своем подозрении другим. "Верно!"-подумали люди. И стали уговаривать юношу освободить прилипших, упрашивать, чтобы он простил их, если те его чем-нибудь нечаянно обидели.

Тогда юноша рассказал о проделках брадобрея и о своей встрече с Махадео и Парвати. Поняли люди в чем тут дело и рассердились на обманщика-брадобрея. Снова стали просить они юношу освободить их:

– Увидишь сам, как мы разделаемся с обманщиком! Юноша сжалился над ними.

– Отпусти, Махадео! – проговорил он.

В тот же миг все прилипшие получили свободу. Понял брадобрей, что ему грозит беда. Он пустился было бежать, но его схватили и отколотили как следует.

Однажды путник по имени Кадирвелъ шел из одной деревни в другую. Пройдя полпути, он увидел красивую рощицу. Посреди рощицы росло пышное, широко раскинувшее ветви дерево манго. Ветки и листья его так густо переплелись, что ни один луч палящего солнца не проникал сквозь эту живую завесу.

После долгого пути Кадирвель устал и, хотя у него не было лишнего времени, не смог удержаться, чтобы не передохнуть немного под зеленым покровом. Оказавшись под кроной великана-манго, он присел у его ствола.

Как хорошо было здесь! Слышались нежные трели птичек, спрятавшихся в листве от полуденного зноя; время от времени набегал прохладный ветерок, лаская и освежая тело.

Кадирвелю захотелось немного полежать на спине. Он лег на травяной ковер, закинул руки за голову и стал рассматривать шатер манго. Сначала взгляд его коснулся ветвей.

«Да,– подумал он,– как они чудесны! Как приятно смотреть на них! А эти крошечные плоды! Они тоже прекрасны! Наверное, тот, кто создавал это дерево, предназначал их нарочно для пташек, которых здесь такое множество. Да, творец, видно, был неглуп».

Кадирвель вытянул ноги, потянулся всем телом и опять задумался. «Но вот если бы мне, например, поручили это дело, я бы сделал не так,– продолжал он рассуждать.– Такое огромное дерево и такие малюсенькие плоды! Ведь они по величине почти такие же, как яблоки. Вообще-то чувствуется, что творец здесь что-то не доделал. Вот, например, кокосовая пальма. Она хоть и высокая, но по сравнению с этим гигантом кажется маленькой. А тень у нее такая крошечная, что в ней нельзя укрыться даже и одному человеку. И в то же время орехи у пальмы огромные, чуть не с голову человека. Или тыква: стебелек у нее совсем тоненький, слабенький, а плод – чуть не с дом. Да-а, творец, видно, все же неважно соображает!»

Вот к какому выводу в конце концов пришел Кадирвель. Довольный своим умом и тем, что нашел нелепость в самой природе, он ухмыльнулся и сладко заснул.

Вдруг что-то больно ударило его по лбу. Он вздрогнул, открыл глаза и вскочил. Возле него лежал плод манго. Ничего особенного не случилось: просто этот плод сорвался с ветки и свалился ему на голову.

Кадирвель почесал ушибленное место, положил плод на ладонь и благодарно воззрился на него.

«Как хорошо, что он такой маленький! А что было бы, если бы он оказался величиной с кокосовый орех?! Не сидеть бы мне больше здесь, не любоваться красотами природы. Нет, видно, природа все-таки знает, что делает!» – подумал он.

Он встал, отряхнулся, еще раз взглянул на маленький плод манго и зашагал своей дорогой.

Давно это было. Жил в одной деревне старик-крестьянин. Как-то посеял он на своем поле репу, а поле его находилось по соседству с домом помещика. Однажды вечером помещик выпустил на поле крестьянина стадо овец и свиней. Овцы поели нежные золеные листки репы, а свиньи разрыли землю и обгрызли корни.

Бог знает, каким чудом уцелел на поле один-единственный росток. Бедный крестьянин принялся заботливо ухаживать за ним. Каждый день он щедро поливал его водой, раз в неделю удобрял землю.

Пришла зима. Ударили морозы. Но крестьянину и в голову не приходило пойти выкопать репу. Наконец, когда наступила весна, он выкопал ее. Репа выросла на диво большая. Она была такая огромная, что за нее, как за стол, свободно могло усесться десять человек!

Случилось, что через деревню проезжал судья той округи со своей свитой. Паланкин, в котором он возлежал, несли восемь человек. Когда судья увидел репу, лежащую на дворе у крестьянина, на лице его отобразилось величайшее изумление.

– Поразительно! – воскликнул он, не отрывая глаз от огромной репы.

– Удивительно! – хором подхватила свита.

– Поистине это какое-то чудо! – присоединился к ним и подоспевший помещик.

– Ты должен послать это чудо нашему махарадже! – обратился судья к старому крестьянину.

– Ваша милость считает, что мне следует отдать репу? – недовольно возразил тот.– А что я буду есть?

– Как?! Этакая деревенщина собирается съесть эту чудесную огромную репу? Не смей и помышлять об этом! Поспеши поднести репу махарадже, а не то я сделаю это вместо тебя!

И судья написал махарадже послание:

«Государь мой!

Благодаря Вашему милосердию, под сенью закона и справедливости, в Вашем государстве уродилась репа невиданных размеров. Ни один из Ваших подданных не достоин того, чтобы обладать этим чудом. А посему велите человеку, вырастившему репу, преподнести ее Вашей милости».

Прочтя послание судьи, махараджа был весьма польщен, хотя и не совсем хорошо понимал, что он будет делать с такой огромной репой. Но подарок он все же принял. Судья был повышен в должности, а старого крестьянина одарили драгоценностями. Слуги махараджи забрали у него репу и удалились во дворец. А старик-крестьянин с горечью глядел на драгоценности, лежавшие на его ладони. Съесть их он не мог и продать также. Ведь это был подарок махараджи!

А помещик был погружен в размышления иного рода.

«Какой счастливец этот старик!-думал он.-Такое огромное богатство получил за какую-то репу! О, если б я мог преподнести махарадже какую-нибудь диковинную вещь!»

Ни днем, ни ночью не знал он покоя от своих тяжелых дум; он так сокрушался, что даже заболел и чуть не умер.

Но вдруг его озарила счастливая мысль. Он отправился к судье, который стал еще более важным и знаменитым человеком в их округе, дал ему денег и попросил написать от своего имени послание махарадже.

Когда махараджа прочел это новое послание, он вспомнил о репе и подумал, что напрасно принял такой подарок. Какая от репы польза? Только место лишнее занимает!

И махараджа решил, что его и на этот раз хотят провести.

Когда помещик предстал перед своим господином, тот спросил его сурово:

– Ну, говори, с чем ты явился ко мне?

– О господин мой, я привел в подарок вашей милости свою дочь,– сказал помещик, склоняясь в почтительном поклоне.

Махараджа пришел в восторг при виде прелестной молодой девушки, которая плакала, прижавшись к отцу. Он распорядился немедленно препроводить ее на женскую половину дворца.

– А тебе я подарю дорогую и редкостную вещь. Ей цены нет,– сказал он помещику.

И прежде чем тот смог догадаться, какая его ждет награда, слуги притащили огромную репу и положили ее перед помещиком. Как он мог проявить хотя бы малейшее недовольство! Пришлось ему забрать репу с собой. Вернувшись домой, он выбросил ее во двор.

Когда старый крестьянин узнал, что репа его гниет на помещичьем дворе, он воскликнул:

– О, как глупы все эти раджи, махараджи и помещики! Не знают даже, на что годится репа!

И он принялся еще усерднее трудиться на своем поле.

Жили старик со старухой. Детей у них не было. Жилось им скучно, и они постоянно жаловались на свою судьбу.

Однажды они сидели на своем огороде, где на грядках росли тыквы.

– Эх, был бы у нас сынок...– произнес старик. И вдруг одна тыква скатилась с грядки и подкатилась к старику со старухой:

– А чем я вам не сынок?

Посмотрел старик, удивился. Виданное ли дело, чтобы тыква заговорила человечьим голосом! Да только вдруг радостно ему стало, как будто и впрямь родного сына увидел. Взяли старик со старухой сына-тыкву к себе домой и стали жить вместе.

Старик и старуха по целым дням в поле работали, а сынок-тыковка готовил дома еду и приносил им на поле. Названые родители души в нем не чаяли и любили, как родного сына.

А сын-тыковка все рос да рос. Пришла пора ему жениться.

Он и говорит старику со старухой:

– Ищите мне невесту!

Те засмеялись сначала, а потом опечалились:

– Кто же за тебя замуж пойдет, сынок?!

– Не горюйте,– отвечает сын-тыковка.– Я и сам найду себе невесту. Вот увидите: женюсь я на царской дочери!

Собрался сын-тыковка и отправился в путь искать себе невесту.

Ходил он по разным странам, побывал во многих городах. Наконец он попал в столицу одного царства, где правил раджа, у которого было семь дочерей.

Как-то раз раджа позвал к себе дочерей и спросил:

– Скажите мне, дочки, чьим умом вы живете?

– Твоим умом, отец,– в один голос ответили шесть царевен.– Если бы ты не был раджей, не был бы нашим отцом, откуда добыли бы мы такие богатства, как могли бы жить так счастливо?

Радже приятно было услышать такой ответ. Но почему седьмая, самая младшая царевна не произнесла ни слова?

– А ты что же молчишь, Канчхи? Чьим умом ты живешь?

– Я своим умом живу, отец,– ответила Канчхи. Раджа удивился и рассердился. Он даже изменился в лице, и глаза его от гнева налились кровью.

– Так-то ты ценишь отцовские милости? Видно, слишком ты возгордилась, если стала презирать отца! Хорошо же! Посмотрим, счастлива ли будет твоя судьба.

И раджа повелел выдать младшую дочь замуж за того, кто наутро первым подойдет к царскому дворцу.

Младшая царевна была горда и своего слова держалась крепко. Она не испугалась и с готовностью согласилась повиноваться отцу.

А по тому городу ходил юноша-тыковка, и наутро он как раз подошел к царскому дворцу. Раджа уже с рассвета сидел у окна и поджидал, кто явится первым. Увидел он тыкву и позвал младшую дочь:

– Вот, смотри, кого прислала тебе твоя судьба!

– Ну так что же,-отвечала царевна,-я согласна. Раджа устроил свадьбу, а после свадьбы муж-тыковка с молодой женой отправился домой. Раджа не дал своей дочери никакого приданого и проводил ее без всяких почестей. Царевна с мужем одни пешком пошли по дороге.

На пути им попалось хлебное дерево со спелыми плодами. Увидел их муж-тыковка и сказал царевне:

– Я влезу наверх, потрясу дерево, а ты собирай плоды внизу.

Он забрался на дерево, начал трясти его, и плоды посыпались на землю. Но, когда тыковка стал спускаться, он зацепился за ветку и сорвался. Стукнулся тыковка о землю и раскололся на кусочки.

Увидела это царевна и горько зарыдала:

– Увы, несчастная моя доля! Где уж мне своим умом жить!

Вспомнила она, как насмехались над ней отец и сестры, и стала сокрушаться, что в свое время не послушалась их. Вдруг она услыхала голос своего мужа-тыковки:

– Не горюй, Канчхи! Я не умер, я только менял свою одежду!

И тут перед ней явился ее муж в человеческом облике – красивый, веселый, статный. Вне себя от радости царевна упала ему в ноги.

Весть об этом чуде разнеслась повсюду. Дошел слух и до отца царевны. И он с женой и шестью царевнами поспешил к своему зятю. Увидел раджа зятя в человеческом облике – и стал хвалить дочь за то, что она жила своим умом.

А каждая из сестер завидовала ей и раскаивалась: «Почему я не сказала, что живу своим умом? Тогда и мне в мужья достался бы такой красавец. Канчхи своим умом вот чего добилась! А мы остались ни с чем».

А раджа пожалел, что был так несправедлив к родной дочери. Он хотел отдать Канчхи половину своего царства, но она отказалась:

– Лучше будем мы жить, отец, своим умом! И поистине: если своим умом жить, незачем к людям на поклон ходить.

У одного раджи было семь рани. Старшие рани были такие гордые, что, когда ходили по земле, едва касались ее ногами. Младшая же рани была очень скромна, и раджа любил ее больше всех.

Долгое время раджа не имел детей. «Кто же,– думал он,– будет моим наследником? Кому достанется мое царство?»

Проходили дни. И вот у младшей рани должен был родиться ребенок. Раджа не мог сдержать своей радости. Он созвал слуг и караульных и объявил по всему царству, что раскрывает все свои заветные кладовые. Кто хочет сластей и драгоценностей – пусть приходит и берет.

Старшие рани стали завидовать младшей.

А раджа протянул из своих покоев в покои младшей рани золотую цепочку и сказал:

– Как появится на свет младенец, дерни за эту цепочку – и я приду взглянуть на новорожденного.

С этими словами он удалился на дорбар.( Дорбар- царский прием.)

И младшая рани стала ожидать младенца. Кто осмелился бы войти в ее покои? Но старшие рани решили:

«Зачем нам посылать к младшей рани чужих женщин? Лучше мы сами к ней пойдем».

Когда они входили к ней, задели за золотую цепочку. Раджа, прервав дорбар, в сопровождении жреца и свиты под бой барабанов тотчас отправился в покои младшей рани. В руках его были драгоценности.

Но, увидев, что ожидаемого не произошло, он удалился.

Не успел раджа снова начать прием, как опять зазвенела золотая цепочка. Раджа вновь поспешил к рани, но и на этот раз понапрасну. Разволновавшись и разгневавшись, он решил: «Если цепочку дернут и в третий раз, а младенец не появится, я зарублю рани». С такими мыслями раджа вышел из покоев жены.

А тем временем у младшей рани один за другим родились семь сыновей и дочь. Дети были красивы, как луна, как бутоны цветов. Нетерпеливо размахивали они ручками и ножками, и покои матери озарились ярким светом.

Младшая рани слабым голосом произнесла:

– Диди, почему ты не показываешь моего сына? Но старшая рани сделала презрительную гримасу и замахала руками:

– Какой же это сын?! Разве могла ты родить сына?! Ты родила не то мышонка, не то краба.

Услышав это, младшая рани впала в беспамятство. А коварные старшие рани не дергали более цепочку. Они тайком принесли глиняный горшок, положили туда мальчиков и девочку и закопали горшок в куче золы. Затем, возвратившись к молодой матери, они дернули за цепочку. Опять загремели барабаны, и раджа в сопровождении жреца, с драгоценностями в руках появился в покоях своей любимой жены.

Старшие рани, успевшие уже вымыть руки и лицо, показали ему несколько лягушат и мышат, будто бы рожденных младшей рани. Увидев их, раджа рассвирепел и выгнал молодую мать из дворца.

А лица старших рани расцвели улыбками. Не замолкал звон браслетов на их ногах. Счастью их не было предела. Раздув во дворце пламя ненависти и хитростью добившись победы, шесть рани принялись за свои обычные дела.

Несчастная же младшая рани жила в нужде и лишениях; она ходила в лес рубить дрова, чистила канавы, дробила щебень – выполняла всю черную работу.

Шло время, а счастье не улыбалось радже; не было счастья и его государству. Дворец запустел, в царском саду не распускались цветы, раджа не совершал пуджу (П у д ж а – богослужение.).

Однажды к радже пришел садовник и сказал:

– У меня нет цветов для совершения ежедневной пуджи, но на семи деревьях чампа и на дереве парул, что растут на куче золы, распустились семь очень нежных цветков чампа и один парул.

– Вот и принеси мне эти цветы для богослужения,– ответил раджа.

Садовник отправился за цветами.

Увидев его, цветок на дереве парул закричал цветам чампа:

– Семь братьев чампа, берегитесь!

Тотчас же семь чампа зашелестели листвой:

– Что случилось, сестра парул?

– Сюда идет садовник раджи, вы дадите ему цветы для пуджи? – отвечала парул.

Деревья закачали вершинами и подняли цветы наверх.

– Нет, не дадим, не дадим цветов садовнику,– прошелестели чампа.

Услышав это, садовник остолбенел, потом в страхе бросил свою корзинку и пустился бежать.

Прибежав во дворец, он рассказал обо всем радже. Раджа удивился его рассказу и решил сам отправиться со свитой к чудесным деревьям.

Когда раджа приблизился к семи деревьям чампа, чтобы сорвать цветы, дерево парул закричало:

– Семь братьев чампа, берегитесь!

– Что случилось, сестра парул? – спросили с тревогой семь чампа.

– Сам раджа пришел. Дадите вы ему цветов? – крикнула парул.

– Нет, не дадим, не дадим ему цветов, мы поднимем их еще выше,– ответили чампа.– Пусть придет за цветами старшая рани!

И цветы чампа вместе с цветком парул поднялись еще выше.

Раджа позвал старшую рани. Она пришла, позванивая браслетами на ногах. Деревья чампа заволновались.

– Мы не дадим, не дадим цветов старшей рани, поднимем цветы еще выше! Пусть придет за ними другая рани!

Пришла другая рани, потом третья рани, четвертая, молодая рани, но никто из них не мог достать цветов; они поднимались все выше и выше над землей, сверкая, словно звезды в небе. Огорченный раджа, понурив голову, опустился на землю. Вот уже пришла последняя рани, а деревья повторяли все одно и то же.

– Не дадим, не дадим цветов, поднимемся еще выше! Пусть придет за цветами самая бедная служанка.

Стали искать эту служанку. Раджа послал за ней паланкин. Слуги и носильщики с паланкином отправились в поле и возвратились оттуда со служанкой. Руки и ноги у нее были испачканы в навозе, сари было порвано.

Но чудесные деревья тотчас же признали в ней младшую рани. Семь чампа приветливо зашелестели, и цветы их стали спускаться все ниже и ниже. К ним присоединился и цветок парул. И вдруг из цветов выпрыгнули семь царевичей и царевна – прекрасные, словно полная луна, и с криком «ма! ма!» бросились к младшей рани-служанке.

Все застыли в удивлении. У раджи из глаз полились слезы радости. Старшие же рани задрожали от страха.

Тогда раджа приказал поставить старших рани коленями на колючки и такими же колючками засыпать их, а сам вместе с сыновьями-царевичами, дочерью-царевной и своей любимой рани отправился во дворец.

И во дворце торжественно зазвучали литавры.

В одной деревне жил крестьянин. У него была дочь. Решила она выйти замуж за того, кто сильнее всех на свете.

Однажды в деревню приехал на слоне раджа. Девушка заметила, что все люди, едва лишь завидев раджу, кланяются ему до земли. Она решила, что сильнее раджи нет никого на свете, и пошла следом за его слоном.

По дороге они повстречали садху (Садху- отшельник, «святой человек».)

Раджа слез со слона и склонился к ногам святого. Девушка подумала, что садху сильнее раджи. И она пошла за садху.

Садху по дороге увидел храм Шивы, вошел туда и распростерся перед изваянием бога. Тут девушке показалось, что Шива сильнее садху. Она решила выйти замуж за Шиву и осталась в храме.

Прошло немного времени, и девушка увидела, что в храм забрел пес. Он подошел к изображению божества, съел все подношения, а потом повернулся и беззастенчиво вскинул заднюю лапу. После этого пес преспокойно вышел из храма. Дочь крестьянина увидела, что пес ни во что не ставит Шиву. «Значит, он сильнее Шивы»,-подумала девушка и, решив, что теперь ей придется выйти замуж за пса, пошла следом за ним.

Пес дошел до одного дома, увидел юношу – своего хозяина – и стал ласкаться к нему. Потом растянулся у его ног, высунул язык и стал преданно смотреть на юношу, будто ожидал приказания. Увидав это, девушка поняла, что юноша сильнее пса. Она подошла к юноше и рассказала ему обо всем. Они сыграли свадьбу и стали жить счастливо.

Жил некогда один раджа. Он очень любил слушать, как звездочеты предсказывают по звездам судьбу.

Однажды в столицу его государства прибыл один мудрый старый звездочет, который совершал паломничество в Бенарес( Бенарес – «священный город» индусов; центр индуистского богословия, место паломничества приверженцев этой религии.)

. Раджа приказал немедленно позвать этого мудреца.

Когда звездочет явился в царский дворец, раджа пожелал услышать, что ждет его, раджу, в будущем.

На беду, гороскоп, составленный мудрецом, не предвещал ничего утешительного. Раджа страшно разгневался и тут же приказал казнить звездочета.

– Тебя ждет смерть! – крикнул раджа.– Для всеобщего спокойствия будет лучше, чтобы таких людей, как ты, не было на свете!

Но прежде чем послать мудреца на виселицу, раджа решил еще раз испытать его.

– Можешь ли ты определить, сколько тебе осталось жить? – спросил он.

«Если я скажу ему, что проживу еще долго, он казнит меня сегодня же, чтобы доказать, какой я плохой прорицатель»,– подумал мудрец и после некоторого размышления ответил:

– О владыка! Звезды предсказывают, что мне суждено умереть лишь на одну неделю раньше вас. Поэтому сейчас я прощаюсь с вами, но скоро мы увидимся в ином мире, и я постараюсь достойно вас там встретить. Велите же поскорее отправить меня туда!

Услышав такой ответ, раджа пришел в неистовую ярость.

– Вон из моего дворца! – завопил он, сверкая глазами.– Увести этого шарлатана и впредь никогда не пускать его сюда!

А мудрецу только того и надо было. И он поспешил отправиться своей дорогой, приговаривая: «Была бы цела голова – тогда и беда не страшна».

Жил в одной деревне человек. Был он большой хитрец и ловкач. И хотя ни читать, ни писать он не умел, но легко обводил вокруг пальца даже самых известных грамотеев и умников. А за работу он дал себе зарок никогда не браться. Хитростями и разными проделками добывал он себе кое-какое пропитание и большего не желал.

Однажды сел он есть. А поднос с едой облепила целая туча мух. Схватил он ветку, принялся их бить и бил до тех пор, пока не устал. Тогда он позвал жену и велел ей сосчитать дохлых мух. Жена насчитала тридцать штук.

– Хорошо,– произнес муж,– с нынешнего дня зови меня Хан – Тридцать Смертей.

Мало-помалу и жена и соседи привыкли звать его этим именем.

Случился как-то в их местах неурожай. Хан – Тридцать Смертей оставил свой дом и вместе с женой перебрался в другую деревню.

Однажды призвал его к себе раджа и спросил:

– Чем ты занимаешься?

– Я делаю то, что не удается другим,-ответил хитрец.

– На эту деревню каждую ночь нападает лев,– сказал раджа.– Убей его и доставь мне. Убьешь льва – получишь в награду сто рупий, не убьешь – наутро тебя повесят.

Хан – Тридцать Смертей вернулся домой, сел, понурив голову, и стал раздумывать, как ему выпутаться из беды. «Я за всю свою жизнь льва и не видел ни разу. Где уж мне убить его! Скорее он сам меня съест. А не убью льва – утром раджа повесит меня».

При мысли об этом из глаз у него полились слезы. Жена принялась его утешать:

– Стоит ли об этом плакать? Вот стемнеет, и мы убежим отсюда куда-нибудь подальше.

Хану – Тридцать Смертей понравился совет жены. И они стали готовиться к ночному побегу. День прошел. Наступила темнота. Все в деревне заснули.

– У нас набралось слишком много вещей,– сказала жена,– нам не унести всего. Сходи за деревню, там пасутся ослы горшечника. Приведи одного осла, мы нагрузим на него нашу поклажу и отправимся.

Хан – Тридцать Смертей вышел за деревню и наткнулся на того самого льва, который по ночам нападал на людей и утаскивал их. Хан – Тридцать Смертей никогда прежде не видел льва, к тому же и ночь была совсем темная. Он принял льва за осла, схватил его за уши, притащил домой и привязал к дереву. А жене он велел взваливать пожитки на осла.

Жена вытащила вещи из дома и вернулась, чтобы принести светильник. Выйдя со светильником, она увидела, что у дверей привязан не осел, а лев.

– Лев! Лев! – закричала она в ужасе.

Хан – Тридцать Смертей со страху чуть не упал без памяти. Кинулись они в дом, заперли изнутри все двери, забились в угол и просидели так до утра.

Утром, едва рассвело, соседи увидели, что перед домом Хана – Тридцать Смертей привязан лев! Они побежали к радже и доложили, что Хан – Тридцать Смертей ночью поймал льва живым и привязал его возле своего дома. Раджа удивился и пожелал увидеть это чудо собственными глазами. Он велел позвать к себе Хана – Тридцать Смертей, но тот из-за запертых дверей ответил:

– Дайте мне поспать! Я всю ночь гонялся за львом и устал. Те сто рупий, что полагаются мне в награду, пусть просунут в дверную щель, а льва убьют и доставят во дворец.

Как ни звал раджа Хана – Тридцать Смертей, тот так и не вышел из дома. Да еще пригрозил, что, если ему сейчас же не выдадут обещанную награду, он приведет льва во дворец и выпустит там на свободу: пусть лев всех во дворце съест! Раджа испугался и велел тотчас просунуть в дверную щель Хану – Тридцать Смертей сто рупий. Привязанного льва кое-как убили.

А как только раджа уехал, Хан – Тридцать Смертей вышел из дома и начал перед всем народом хвастаться своею храбростью.

В одном большом доме жил кот, а в доме было много мышей. Кот ловил мышей, ел их и жил привольно. Прошло много времени, кот постарел, и трудно ему стало ловить мышей. Думал он, думал, как быть, и, наконец, придумал. Созвал мышей и говорит:

– Мыши, мыши, вот зачем я позвал вас. Сознаюсь, худо я жил и вас обижал. Стыдно мне, хочу перемениться. Не стану вас трогать. Бегайте себе на воле, а меня не бойтесь. Требую от вас одного: каждый день дважды проходите мимо меня одна за другой и кланяйтесь мне, а я вас не трону.

Обрадовались мыши, что не будет их трогать кот, и на радостях согласились. Уселся кот в углу, и стали мыши одна за другой проходить мимо него: проходят и кланяются ему. А кот сидит смирно.

Вот последняя мышь стала перед ним и поклонилась, а он – цап! – схватил ее и съел.

А другие мыши вперед ушли и ничего не заметили. Так они ходили каждый день, по два раза. Кот спокойно съедал двух мышей и был доволен своей хитростью.

Но среди мышей было два друга – Амбе и Рамбе. И вот Амбе и Рамбе заметили, что мышей все меньше становится. Стали они думать и решили, что каждый раз, когда мыши будут проходить перед котом, Рамбе пойдет первым, а Амбе последним.

Прошел Рамбе, низко поклонился коту, а потом громко позвал:

– Братец Амбе, где ты?

Амбе с конца отвечает:

– Здесь я, братец Рамбе.

И так они все перекликались, пока все мыши не прошли мимо.

Рассердился кот, но не посмел тронуть Амбе, пока его звал Рамбе. Сердился, сердился – и лег спать голодный.

На другой день опять то же: кличет Рамбе, а Амбе ему отвечает. Опять побоялся кот тронуть Амбе и опять лег спать голодный.

На третий день проходят мыши мимо кота. Кличет Рамбе:

– Братец Амбе, братец Амбе, где ты?

– Здесь я, братец Рамбе, здесь я! – отвечает Амбе, а сам смотрит в оба, не прыгнет ли кот.

Разъярился кот, кинулся на Амбе. А того и след простыл, да и мыши все разбежались: увидели, что кот – обманщик и им от него беда.

Попрятались в норы и не выходят оттуда к коту-обманщику.

А кот ни одну мышь поймать не может. Худел, худел да и пропал.

И коту конец, и сказке конец.

Рассказывают, что в пещере льва завелась однажды мышь. Ночью, когда лев спал, мышь неслышно выползала из своей норки и обгрызала властелину зверей концы его гривы. И вскоре грива льва оказалась такой короткой, что ему стало стыдно показываться перед своими подданными. Тогда лев созвал советников и молвил:

– Кто поможет мне избавиться от мыши, тот станет моим первым визирем.

Услышав такие слова, шакал поклонился, сказав при этом так:

– Мне известно, повелитель наш, что для мыши страшен только один зверь – кошка. Надо поселить в вашу пещеру кошку, и тогда никакая мышь не осмелится выползти из своей норы.

– Но где же мы возьмем кошку? – огорчился лев. – Я никогда не слыхал, чтобы в моем лесу водились такие звери...

– Положитесь на меня, господин мой, – сказал шакал.– Я часто бываю в ближнем селении и у меня много знакомых кошек.

Шакал сказал правду. В тот же день он отправился в селение и, встретив знакомую кошку, радостно сказал ей:

– Знаешь ли, какое счастье послали тебе боги? Отныне ты будешь жить в пещере повелителя нашего леса – льва! Поспешим же к нему скорее, он ждет!

В ответ на эти слова кошка спросила:

– А зачем я пойду в пещеру льва? Мне и в хижине человека неплохо: там есть прохладный угол, водится много мышей...

Тогда шакал спросил:

– А кто же тебе ловит мышей?

– Как кто? – удивилась кошка. – Конечно, я сама.

– Вот видишь, – обрадовался шакал. – Значит, тебе приходится каждый день трудиться! Знай же, если ты согласишься жить в пещере нашего повелителя, за тобой будут ухаживать все его подданные и каждое утро к столу твоему будут подаваться жирные полевые мыши...

– Значит, я могу целый день ничего не делать и за это меня будут кормить, ухаживать за мной и выполнять все мои желания?

– От имени моего повелителя обещаю тебе это.

– Если так, то я согласна, – обрадовалась кошка. Веди меня!

И она последовала за шакалом в лес.

Как обещал шакал, так все и случилось. Кошке отвели в пещере царя лучшее место, и лев приказал зверям исполнять все кошкины желания.

Теперь уже мышь больше не тревожила льва. Каждую ночь повелитель леса слышал, как скребется она в своей норке, но сон его был спокоен: лев знал, что пока в пещере бодрствует кошка, до тех пор мышь не посмеет покинуть своей норы.

Кошке очень понравилась ее новая жизнь. Она ничего не делала и только целыми днями фыркала на всех зверей:

– Эй вы, лежебоки! Подайте мне это! Принесите мне то!

Кошка так зазналась, что осмеливалась грубить самому льву. Но лев сносил все обиды от нее, потому что он каждую ночь слышал, как скребется в своей норе мышь.

Однажды днем, когда лев отправился на охоту в горы и в пещере было совсем тихо, мышка решила, что вместе со львом пещеру покинула и кошка. Мышка выскочила из своей потайной норки, но не успела сделать и одного шага, как оказалась в когтях своего врага.

Съев мышь, кошка улеглась в угол и громко замурлыкала. Она была очень довольна: теперь ей можно будет спать не только днем, но и ночью: отныне мышь не потревожит льва.

Льву и в голову не приходило, что кошка съела его врага и он по-прежнему прислушивался по ночам, не скребется ли мышь в своей норке.

А кошка, как всегда, шипела на зверей, фыркала на них, а шакалу – первому визирю льва – расцарапала своими острыми когтями всю морду. Когда же шакал пожаловался льву на злую, ленивую кошку, повелитель сердито прорычал:

– Кто посмеет пожаловаться мне на кошку еще раз, тот будет навсегда изгнан из моих владений! Разве вы не знаете, что кошка – единственный зверь, который может спасти мою славную гриву от мышиных зубов?!

Прошло еще некоторое время, и лев заметил, что мышь уже больше не скребется в его пещере. Тогда он сказал кошке:

– Смотри, как боится тебя мышь. От страха она даже не решается пошевелиться в своей норе. На это глупая, ленивая кошка ответила:

– А я ее давно уже съела. Так что теперь ваша грива в безопасности.

– Так значит, в моей пещере нет больше мыши? – воскликнул радостно лев. – В таком случае, почему же ты торчишь здесь? Сейчас же убирайся отсюда, пока я не раздавил тебя!

И лев так сердито рявкнул, что кошка сама не заметила, как выскочила из пещеры и оказалась на вершине высокой пальмы.

– Услыхав львиный рев, звери прибежали к пещере, чтобы узнать, кто осмелился прогневить их владыку. Увидев подданных, лев закричал:

– Мне надоела эта нахальная кошка! Можете с ней делать, что хотите! Вон она сидит на дереве...

Все звери бросились к пальме, задрали вверх морды и стали ждать, не свалится ли оттуда ненавистная им кошка.

Когда наступила ночь и звери уснули, кошка осторожно спустилась на землю. Прячась в траве, она начала пробираться домой, в селение.

Может быть, кошка и нашла бы дорогу к хижине человека, но большой злой филин, который никогда по ночам не спит, сразу же заметил ее. Громко ухнув, филин запустил в кошку острые когти, взмахнул крыльями и, опустившись в свое гнездо, съел ее.

В одном лесу жил большой, злой лев. Каждое утро, выйдя из своей пещеры, он оглашал джунгли ужасным рыком. И тогда все звери в страхе разбегались в разные стороны. Но скрыться от льва было нелегко. Каждый раз он настигал какого-нибудь зверя, утаскивал его в свою пещеру и там расправлялся с ним.

Шли дни, и лев становился все прожорливее и злее. Раньше он выходил на охоту только по утрам, теперь же лев охотился и утром, и в полдень, и на закате.

Однажды, выйдя из пещеры, лев, как всегда, разинул свою огромную пасть и рявкнул. Но, странная вещь, он не увидел ни одного бегущего зверя. Лев зарычал еще сильнее – и снова никого не увидел. Тогда он понял, что в джунглях больше не осталось никаких зверей: все они нашли свой конец в его пещере.

И верно: в огромных джунглях осталось всего два зверя – сам лев и маленький шакал. Этот шакал жил от пещеры льва так далеко, что еще ни разу не попадался на глаза владыке джунглей.

Долго бродил голодный лев по лесу, пока однажды не оказался у жилища маленького шакала. Увидев шакала, лев заревел:

– Жалкая тварь! Я столько дней хожу голодным, а ты лежишь здесь как ни в чем не бывало! Как посмел ты не предложить мне себя на обед!?

– Выслушайте меня, господин мой, – сказал маленький шакал, приложив смиренно лапки к груди. – Мне давно хотелось, чтобы вы меня съели. Но каждый раз, когда я направляюсь к вашей пещере, какой-то лев преграждал мне дорогу и приказывал идти прочь.

– Что ты врешь, ничтожный! – закричал лев. – Я здесь царь, и ни один лев не посмеет показаться в моих владениях!

– О милостивый повелитель! – простонал шакал. – Разве я посмею обмануть своего владыку! В этих джунглях живет еще один лев. И он настолько же больше вас, насколько вы больше меня. А если бы вы слышали его голос! Когда он рычит – деревья валятся, как трава от серпа, и тучи извергаются многодневным дождем. Этот лев говорил мне, что вы его боитесь больше, чем лесная мышь – коршуна.

Услышав такие слова, лев так яростно заревел, что эхо его рева достигло далеких вершин Гималаев.

– Покажи мне, где прячется этот дерзкий хвастун

Клянусь всеми богами, я разорву его на клочки!

– Следуйте же за мной, милостивый повелитель, и вы увидите своего врага. Он живет здесь, поблизости, у самого озера.

Сказав так, маленький шакал побежал вперед. За ним дрожа от злобы, следовал лев. |

Шакал бежал до тех пор, пока не достиг высокого обрывистого берега. Внизу под обрывом простиралось глубокое прозрачное озеро. Увидев озеро, шакал обернулся ко льву и прошептал:

– Он там, внизу, господин мой. Посмотрите сами, если не верите мне.

Взглянув вниз, лев сразу же увидел свое отражение. Но он решил, что это и есть его враг, о котором рассказывал шакал.

Владыка джунглей яростно взмахнул хвостом, и его противник тоже взмахнул хвостом. Владыка джунглей грозно оскалил страшные клыки, и его противник тоже оскалил клыки. Такой дерзости лев не мог перенести.

Он заревел, присел на задние лапы и прыгнул на своего противника.

Нужно ли говорить, что случилось дальше? В этом месте берег был такой крутой и гладкий, что сколько лев ни бился, ему так и не удалось выбраться из воды.

Когда шакал увидел, что лев пошел на дно глубокого озера, он подпрыгнул от радости выше головы и, напевая какую-то песенку, побежал к своему дому.

Случилось однажды, что повелитель зверей – лев – опасно заболел. С каждым днем ему становилось все хуже, хуже, и, наконец, он так ослабел, что с трудом выползал из своей пещеры.

Больше всех горевал о здоровье льва лис. Еще бы! Когда лев был здоров, лис постоянно вертелся у его стола и всегда получал лакомые кусочки. А теперь лису приходилось самому раздобывать себе пищу. Это было совсем не легко, потому что, пока лис питался подачками с львиного стола, он совсем разучился охотиться.

«Надо что-нибудь придумать, решил лис, а то я умру голода».

И, придя в пещеру льва, он поклонился и сказал:

– О прибежище мира! Вы совсем не заботитесь о своей священной особе. Прикажите, чтобы подданные ваши приносили вам на обед кроликов, лесных курочек и куропаток. Тогда вы сразу же поправитесь.

Лев тяжело вздохнул и промолвил:

– Вчера у меня был знаменитый китайский лекарь. сказал, что болезнь моя пройдет только после того, как съем мозг осла!

– Так почему же вы медлите? – воскликнул лис. Мозг съедите вы, остальное съем я – и все будут сыты!

– То-то и беда, – сказал лев, – что в наших джунгли ослы не водятся, и никто не знает, как их заманить сюда.

– Ну, уж этой-то беде я помогу, – сказал лис. Сядьте у входа в пещеру и ждите меня с ослом.

Сказав так, он побежал в ближнее селение. Увидев здесь осла, он спросил:

– Послушай, дядюшка осел, почему у тебя такой печальный вид?

– А чему мне радоваться? – ответил грустно осел. – Работаю я от зари до зари, живу впроголодь, а вместо благодарности получаю от хозяев одни побои.

– Так почему же ты живешь у такого хозяина? – воскликнул сочувственно лис. – Тебе надо сейчас же сбежать от него.

– Некуда мне пойти, – сказал уныло осел. – Все хозяева одинаковы, все они бьют меня и плохо кормят. Уж, видно, такова участь ослов.

Услышав жалобу осла, лис проговорил:

– Разве ты не знаешь, что поблизости отсюда, среди джунглей, раскинулся прекрасный луг? Ах, какой это луг! Круглый год покрыт он сладкой и сочной травой. Там всегда поют и резвятся веселые птицы. В полдень, когда лучи солнца особенно горячи, обитатели луга прячутся в большую прохладную пещеру. Поспешим туда, и ты будешь счастлив до конца своих дней.

Услышав такие слова, осел радостно закричал:

– Спасибо тебе, лис! Поспешим скорее на этот луг! И осел с лисом побежали в джунгли. Когда они достигли леса, лис сказал:

– Прежде всего я хочу показать тебе, дядюшка осел, пещеру, куда ты можешь укрыться от зноя. Следуй за мной.

И он повел осла к жилищу повелителя джунглей.

Как только осел увидел у пещеры огромного льва, он бросился от него со всех ног.

Лев кинулся в погоню, но от слабости не мог сделать и двух прыжков.

Когда осел скрылся, лев сердито спросил:

– Что же мы теперь будем делать? Значит, я так и не поправлюсь никогда?

– Не огорчайтесь, повелитель наш! – сказал лис. – Я попробую снова обмануть этого осла. Только умоляю вас, сидите у входа в пещеру и не двигайтесь до тех пор, пока осел не подойдет к вам совсем близко.

И лис опять побежал в селение. Увидев осла, он притворился удивленным.

– Что это с тобой случилось, дядюшка осел? Почему ты вдруг убежал?

– Да разве ты не видел, что у пещеры сидел лев? У меня нет никакой охоты встречаться с этим зверем!

– Ах, какой я рассеянный! – начал врать лис. – Совсем забыл предупредить тебя, что у входа в пещеру находится львиное чучело.

– Чучело? – удивился осел. – А зачем же там поставлено чучело?

– Чтобы вам, ослам, было лучше, чтобы вас никто не обидел! Ведь никакой зверь не посмеет войти в пещеру, раз ее охраняет лев. И потому все ослы могут чувствовать себя там в полной безопасности.

– Вот это совсем хорошо! – обрадовался осел. – Бежим скорее обратно!

И осел снова помчался за лисом.

У входа в пещеру он увидел неподвижного льва и смело к нему приблизился. Но как только осел поравнялся со зверем, лев взмахнул лапой и убил его.

– Ну вот, – сказал довольный лев, – главное сделано. Осел у нас есть. Сейчас я спущусь к источнику, совершу омовение, а потом съем мозг осла и буду здоров!

И лев побрел к реке.

Оставшись один, голодный лис начал ходить вокруг мертвого осла.

– Теперь я наемся досыта! – радовался он. – Интересно знать, какая часть у осла самая вкусная? Я думаю, бедро. А может быть, грудь? Нет, пожалуй, самое вкусное у осла – это печенка! Впрочем, что же я говорю? Ясно, что самое вкусное у осла – мозг. Поэтому-то лекарь и приказал льву съесть мозг осла. А я, бедный, даже и не узнав какой он на вкус. Вот несчастье! А не попробовать ли мне малюсенький кусочек, чтобы иметь представление о eго вкусе?

Промолвив так, лис подошел к мертвому ослу и сам не заметил, как съел весь мозг.

В это время в пещеру вернулся лев. Воздав хвалу богам он повернулся к ослу и увидел, что у того нет мозга.

– Что это такое! – зарычал лев. – Ты посмел съест целебный мозг этого осла? Да я за это сдеру с тебя твою мерзкую шкуру!

– Добрый повелитель наш, – протявкал лис – даже и не подходил к этому ослу. Просто нам попался безмозглый осел. Да это и неудивительно. Имей этот осел мозг, разве он поверил бы моим глупым рассказам?

В одном большом лесу издавна жили два друга – антилопа и ворон. Каждое утро антилопа паслась на ближнем лугу, а ворон улетал за добычей в какое-нибудь селение. И вот раз, когда антилопа осталась одна, она вдруг увидела поблизости от себя шакала. Шакал сказал:

– Здравствуй, дорогой друг! Наконец-то я встретился с тобой!

– Откуда ты знаешь меня и кто ты такой? – спросила удивленная антилопа.

– Весь лес знает о твоей прекрасной дружбе с вороном, – ответил шакал. И, сделав вид, что вытирает лапой слезы, проскулил:

– Я совсем одинок... Позволь мне стать твоим другом. Антилопа поверила словам шакала и сказала:

– Хорошо, я согласна быть твоим другом. Пойдем со мной.

– Когда она привела шакала к своему жилищу, ворон удивился и спросил:

– Скажи мне, друг, кто твой спутник? Антилопа ответила:

– Это бедный шакал... Он совсем одинок... Пусть он будет нашим другом...

– Пусть будет, – согласился ворон. И они зажили все вместе.

Часто случалось так, что шакал и антилопа оставались наедине, и тогда коварный шакал все время думал только о том, как ему съесть антилопу.

И вот однажды он сказал ей:

– Хочу тебя обрадовать, дорогой друг: невдалеке отсюда нашел я прекрасное поле молодой пшеницы. Поспешим туда, и ты убедишься, что я постоянно думаю о твоем благе.

Не чуя беды, антилопа побежала вслед за шакалом и вскоре увидела густое поле зеленой пшеницы.

– Ах, шакал, ты очень хороший друг! – промолвила доверчивая антилопа.

С этого дня она каждое утро приходила на поле и поедала молодые всходы пшеницы.

Как задумал шакал, так и получилось: хозяин поля увидел, что кто-то поедает его пшеницу, и поставил ловушку. Бедная антилопа не заметила ловушки и попала в петлю. Сначала она очень испугалась, а потом подумала:

«Не беда, сейчас придет шакал и спасет меня».

И только она так подумала, как увидела шакала.

– Дорогой друг, как я тебя ждала! – воскликнула антилопа. – Скорее перегрызи эту петлю, и я снова буду свободна!

Шакал не спеша подошел к ловушке, посмотрел на петлю и сказал:

– Ты, верно, забыла, антилопа, что сегодня день моего рождения. Знай же, что в этот день я никогда не работаю. Потерпи немного: завтра я приду сюда и освобожу тебя...

Так сказав, он проворно убежал в кусты. Спрятавшись там, шакал радовался: «Все получилось, как я хотел. Сейчас придет человек, убьет глупую антилопу, мясо и шкуру возьмет себе, а потроха достанутся мне...»

В это время над полем пролетал ворон. Увидев в беде друга, он опустился на землю и воскликнул:

– Не бойся! Сейчас я найду шакала, он без труда перегрызет такую петлю!

– Не трудись понапрасну, – сказала печально антилопа. – Я уже просила его помочь мне, но он не захотел. Коварный шакал ждет моей смерти!..

И тут ворон увидел, что вдали показался человек. За спиной человека болтался большой лук.

– Притворись мертвой! – шепнул антилопе ворон. – И как только услышишь, что я каркнул, вскакивай и беги со всех ног!..

Едва антилопа успела растянуться, как человек уже был у ловушки. Увидев мертвую антилопу, он радостно воскликнул:

– Так вот кто топтал мое поле! Сейчас мы посмотрим, что за шкура у этого зверя!

– И, положив лук на землю, он снял петлю с ноги антилопы.

Вытащив нож, хозяин поля хотел уже приступить к задуманному делу, как вдруг на голову его опустился ворон. Ворон клюнул человека в темя, отлетел в сторону и сел на ближний куст.

Схватив палку, человек бросился к птице. Но ворон отлетел еще на несколько шагов и опустился в пшеницу.

– Ах, негодная птица! – закричал сердито человек. – Погоди же, ты от меня не уйдешь! \

И, так воскликнув, он побежал в глубь поля, стараясь подшибить ворона палкой.

Но ворон ловко увернулся от палки человека, снова отлетел в сторону и громко каркнул. Тогда антилопа вскочила и понеслась что есть духу в лесную чащу.

Человек же, гоняясь за вороном, даже не заметил, как оказался вдали от своего поля.

Когда шакал выглянул из-за кустов, он очень удивился: куда делся человек? Почему не видно антилопы?

Подойдя к ловушке, шакал наткнулся на брошенный человеком лук.

«Что ж, – подумал огорченный шакал, – раз не удалось попробовать потрохов антилопы, придется сегодня утолить свой голод хоть тетивой этого лука – ведь она сделана из жил...»

Подумав так, он злобно рванул клыками тетиву, тетива порвалась, лук мгновенно разогнулся и с такой силой ударил шакала по голове, что тот упал замертво.

Так, готовя гибель другому, подлый притворщик погубил сам себя.

В одном лесу жила ленивая кукушка. И случилось так, что ее увидел коршун.

– Ты прекрасно поешь! – похвалил коршун кукушку. – Я готов слушать твое пение с утра до вечера. .

– Спасибо вам за добрые слова, – сказала! довольная кукушка и начала куковать.

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

– Великолепное пение! Великолепное пение! – воскликнул коршун. – Ах, если бы ты согласилась жить в моем гнезде и хотя бы изредка услаждать мой слух твоим божественным голосом!

– Не слушай его, кукушка! – закричал сидевший на пальме попугай. – Нечего тебе делать в его гнезде!

– Глупый попугай! – рассердился коршун. – Ему завидно, что я приглашаю жить в своем гнезде тебя, а не его!

– Не слушай его, не слушай! – закричал снова попугай.– Он заманит тебя в свое гнездо и съест!

– Почему ты так говоришь? – возмутилась кукушка. – Много дней подряд слушал ты мое пение и никогда не сказал мне доброго слова. А коршун услышал только раз и сразу же понял, какой у меня замечательный голос!

– Никогда я не встречал такого приятного голоса! – начал опять коршун. – Переселяйся в мое гнездо, и тебе будут завидовать все птицы.

– Не знаю, смогу ли я долететь до вашего гнезда, – огорчилась кукушка. – Вы, кажется, очень далеко живете.

– Неужели ты полетишь к коршуну?! – закричал в отчаянии попугай. – Разве ты забыла, что огонь и вода не живут вместе?

– Не слушай попугая! – прошипел коршун. – Не слушай его! Ты поселишься у меня, и тебе не придется трудиться над собственным гнездом. Тебе даже не надо будет заботиться о пище: я стану приносить тебе червячков, мошек, рыбок, жучков...

«А ведь и в самом деле, – подумала кукушка, – это очень приятно ничего не делать: не вить гнезда, не гоняться за мошками, не искать червяков...»

А коршун продолжал:

– Когда ты будешь жить в моем гнезде, никто не посмеет тебя обидеть. Я заклюю всякого, кто захочет причинить тебе зло!

«Очень хорошо! – подумала снова кукушка. – Меня будут бояться все птицы, они станут заискивать передо мной, завидовать моей дружбе с коршуном».

И, подумав так, она радостно сказала:

– Я согласна! Летим!

– Несчастная! – закричал попугай. – Одумайся! В гнезде коршуна тебе никто уже не поможет!

Но кукушка даже не обернулась на эти слова и полетела вслед за коршуном.

Вскоре она увидела на вершине скалы большое гнездо своего нового друга. Она опустилась в гнездо и сказала довольная:

– Мне у вас очень нравится. Хорошо, что я не послушалась завистливого попугая!

– Конечно, хорошо! – подтвердил коршун. – Жди меня здесь, а я полечу на охоту. Мне давно хочется есть! Долго ждала кукушка коршуна. Солнце уже скрылось за горами, а его все не было. Наконец коршун прилетел, расправил крылья и сказал сердито:

– Ничего не поймал! Это ты виновата, что я ничего не поймал!

– Я? Что вы, что вы! Чем же я виновата? – удивилась кукушка.

Коршун злобно взмахнул крыльями и закричал:

– Как ты смеешь задавать мне вопросы? Раз я говорю, что ты виновата, – значит, виновата! А кто сомневается в моих словах, тот достоин смерти!

– Ох, господин коршун! – испуганно проговорила кукушка. – Я совсем не хотела вас обидеть. Может быть, я действительно виновата.

– Конечно, виновата! Теперь я вижу, что ты просто нахальная птица. Развалилась в моем гнезде, как у себя дома. Сама уселась в тени, а я должен страдать на солнцепеке!

В страхе кукушка пробормотала:|

– Господин мой! Ведь сейчас вечер, и солнце давно уже скрылось за горами. |

– Ах ты, неблагодарная! Значит, я по-твоему лжец?] Такого оскорбления я никому не прощал, не прощу и тебе! И, ударив крылом кукушку, он убил ее и съел.

Узнав о смерти кукушки, попугай повертел печально головой и промолвил:

– Ленивца, который любит лесть, ждет беда за каждым кустом и на каждом дереве.

Однажды маленький шакал очень проголодался и пришел к реке. От своего умного отца он слышал, что в реке всегда найдется, чем поживиться.

Маленький шакал и не подозревал, что на дне этой реки живет злой, прожорливый крокодил.

Не чуя беды, маленький шакал бродил у воды, выискивая себе на обед какую-нибудь рыбешку или краба. А крокодил, зарывшись в тину, не спускал с него глаз – все ждал удобной минуты, чтобы схватить свою добычу. И, наконец, крокодилу повезло. Маленький шакал заметил, как у самого берега из-под корня вылез большой краб. Голодный шакал быстро сунул лапу в воду и... чуть не умер от страха. Он почувствовал, что его лапа оказалась в пасти чудовища.

И хотя маленький шакал от страха был еле жив, он, как ни в чем не бывало, весело крикнул:

– Ловко, очень ловко! Вы, может быть, думаете, что у вас в зубах моя лапка? Ошибаетесь! Вы схватили какой-то гнилой корешок. Должно быть, тина совсем залепила вам глаза!

Крокодил разжал пасть и буркнул:

– Вот досада! Я-то думал, что пообедаю шакаленком! А маленький шакал отбежал подальше от берега и закричал:

– Глупый крокодил! Второй-то раз я уж не суну свою лапу в твою пасть!

– Ах ты, обманщик! – рассердился крокодил. – Ну, погоди же, все равно ты от меня не уйдешь!

На другое утро маленький шакал снова пришел к реке за добычей.

На этот раз зверек был осторожнее. Он знал, что крокодил прячется где-нибудь в тине и следит за каждым его шагом. Но как узнать, в каком месте подстерегает его враг?

И вот он стал ходить по берегу и громко выкрикивать:

– Удивительно! Раньше, когда я приходил к реке, всегда видел, как из тины высовываются крабы. А сегодня почему-то ни один краб не показывается. Пойду-ка я обратно в лес!

«Сейчас я высуну из тины кончик носа, шакал подумает что это краб, сунет в тину лапу, тут я его и съем!» И он высунул из тины кончик носа. Тогда маленький шакал отбежал от берега и крикнул:

– До свидания, дядюшка крокодил! Мне что-то расхотелось сегодня охотиться за крабами! Пойду поищу счастья в другом месте!

От ярости крокодил чуть не откусил себе хвост. На следующий день крокодил спрятался у самого берега. Стоило маленькому шакалу подойти к воде, и он сразу же оказался бы в пасти чудовища. Но зверек остановился в пяти шагах от берега и начал опять громко говорить:

– Совсем перевелись в этой реке крабы! Раньше они всегда плавали у берега. Сидят под водой и булькают. А по воде пузырьки плывут.

«Ну, сейчас я его поймаю! – решил крокодил. – Начну пускать пузыри, он подумает, что это крабы, подойдет к самой воде. Тут я его и схвачу!»

И крокодил, что было силы, начал под водой булькать. Сразу же по воде поплыли большие пузыри: пуф-пуф-пуф! буль-буль-буль!

Маленький шакал, конечно, догадался, кто это так громко булькает.

Отбежав в прибрежные кусты, он засмеялся и кpикнyл.

– Прощай, дядюшка крокодил! Придется тебе и сегодня лечь спать голодным!

Не выдержав такой насмешки, крокодил высунул и воды пасть и закричал:

– Все равно я тебя съем! Вот уж я посмеюсь, когда откушу твою глупую голову!

«А ведь и верно! – подумал маленький шакал. – Если я буду каждый день ходить к реке, он меня в конце концов поймает. Отправлюсь-ка я лучше в джунгли: сейчас самая пора полакомиться дикими смоквами».

И, так подумав, он так и сделал.

Крокодил же по-прежнему каждое утро подкарауливал ненавистного ему врага. Но маленький шакал не показывался.

Тогда прожорливый крокодил решил поймать его на суше.

На рассвете крокодил приполз к огромной смоковнице. Под этим деревом вся земля была усеяна спелыми плодами. Крокодил собрал все смоквы в одну большую кучу и спрятался за ней.

Не прошло и часа, как на лесной тропинке показался маленький шакал. Он еще издали увидел большую кучу плодов и очень удивился: кто это так аккуратно сложил их? Уж не крокодил ли? И, чтобы проверить свои подозрения, он удивленно воскликнул:

– Откуда здесь столько негодных смокв? Зрелые смоквы, когда упадут с дерева, всегда катятся в разные стороны. А эти так и лежат кучей. Такие смоквы и есть-то нельзя – они совсем гнилые!

«Надо сделать так, чтобы смоквы покатились! – решил крокодил. – Тогда я, конечно, поймаю этого глупого зверя».

И крокодил слегка пошевелился. Несколько плодов сразу же покатились в разные стороны.

Маленький шакал быстро отскочил в сторону и насмешливо крикнул:

– Спасибо тебе, дядюшка крокодил, что ты такой глупый! Придется тебе и сегодня поголодать!

На другой день, в полдень, крокодил приполз к норе своего недруга. Нора была вырыта под деревом и оказалась глубокой и просторной.

Обрадованный крокодил бросился в нору, но маленького шакала не оказалось дома.

– Не беда, – решил крокодил. – Теперь уж ему никуда от меня не деться. Рано или поздно, но домой-то он придет!

И крокодил притаился в норе.

Недолго пришлось крокодилу ожидать. Маленький шакал возвращался к себе сытым и довольным: ему удалось найти на обед большую гроздь бананов. Он подошел почти к самой норе, как вдруг увидел на земле у своего дома чьи-то следы. Таких следов он никогда еще не встречал.

«Уж не забрался ли в мою нору какой-нибудь неизвестный зверь? – испугался маленький шакал – Надо проверить».

И он закричал:

– Здравствуй, мой домик! Почему ты сегодня меня не приветствуешь? Ты же при виде меня всегда подавал свой голос! Уж не случилось ли с тобой беды?

– Здравствуй, мой славный хозяин! – завопил из норы крокодил. – У нас нет никакой беды. Смело вползай к себе в дом!

Маленький шакал сразу же узнал голос крокодила. Но он, конечно, и виду не подал, что догадался, в чем дело. И сказал как ни в чем не бывало:

– Сейчас приду! Только сначала соберу немного хвороста, чтобы сварить себе обед.

И он поспешно начал стаскивать к норе сухие ветки, листья и валежник.

Крокодил же в это время сидел в норе и тихонько хихикал:

– Наконец-то я перехитрил этого косматого урода. Вот уж пообедаю сегодня!

Пока крокодил мечтал о вкусном обеде, маленький шакал не терял времени зря. Он напихал в нору сухого валежника, натаскал большую кучу хвороста к самому входу и все это поджег.

Догадался крокодил, в чем дело, бросился к выходу, стал пробиваться сквозь огонь. Не легкое это было дело.

Едкий дым от валежника и листьев ел ему глаза, огонь обжигал пасть.

Закрыл крокодил глаза, чтобы не ел их дым, – еще хуже стало: выхода из норы найти не может.

Видит крокодил, что смерть за ним охотится, собрал последние силы и рванулся сквозь дым и огонь. Выбрался еле живой из чужой норы, смотрит, а хвост у него черный – обгорел весь.

Стыдно было крокодилу вернуться к себе домой бесхвостым, и он уполз жить совсем в другое место.

И маленький шакал с тех пор безбоязненно ходит охотиться к реке и всегда возвращается домой сытым и веселым.

Однажды свирепый тигр попал в клетку. Напрасно ревел и бился страшный зверь о железные прутья – ловушка была такая крепкая, что тигр не смог погнуть в ней ни одного прута. Но случилось так, что в это время неподалеку проходил путник. Увидев его, тигр закричал:

– О добрый отец! Сжальтесь надо мной! Выпустите меня из клетки!

– Ну уж нет! – сказал путник. – Я тебя выпущу, а ты меня же и съешь!

– Что вы, что вы, добрый господин! Клянусь вам, что я никогда больше не обижу ни одного живого существа. Отныне и до конца дней своих я буду покорным рабом человека.

– Если так, – обрадовался путник, – то я тебя выпущу.

С этими словами он повернул на дверях клетки засов. Одним ударом лапы тигр распахнул дверь и оказался на свободе.

Человек не успел сделать и шага, как тигр подмял его и прорычал:

– Глупец! Сейчас я пообедаю тобой!

– Что ты! Что ты! – взмолился бедняга. – Я тебя спас от смерти, а ты меня хочешь съесть! Разве это справедливо?!

– Брось болтать о справедливости! – закричал тигр. – Никакой справедливости на земле нет!

– Нет, справедливость есть. Можешь спросить об этом кого хочешь. Каждый тебе скажет, что справедливость есть.

– Хорошо! – согласился тигр. – Спросим у первых трех встречных: если они скажут, что справедливость есть, я пощажу тебя. Но если я услышу от них, что справедливости на земле нет, – я съем тебя без всяких разговоров!

Долго бродили человек и тигр по джунглям и, наконец, увидели на ветке бананового дерева печального попугая.

– Слушай, .попугай, – крикнул ему тигр. – Скажи нам, есть ли на земле справедливость?

Ответил попугай:

– Я прожил на свете сто лет. И за всю жизнь свою я не сделал никому никакого зла. А сегодня утром удав проглотил моих птенцов. Нет на земле никакой справедливости!

– Вот видишь! – оскалил клыки тигр, – справедливости нет!

– Пойдем дальше, – сказал человек. – Спросим вот у той пальмы.

Они подошли к пальме, и тигр спросил:

– Скажи, пальма, есть на земле справедливость? Ответила пальма:

– Много лет люди и звери спасались от зноя в тени моих листьев. Но сегодня на заре ко мне явился дикий кабан и подрыл мои корни. И вот теперь я обречена на гибель. Нет на земле справедливости!

– Правильно! Нет на земле справедливости! – прорычал тигр и взмахнул хвостом, готовясь прыгнуть на путника.

– Погоди! – Ты обещал спросить трех, а спросил только двух.

– Ну, хорошо, спросим вон у того шакала, что бежит нам навстречу, – согласился тигр.

Когда шакал поравнялся с ними, путник сказал ему:

– Выслушай меня и разреши наш спор. Этот тигр попал в клетку. Я услышал его страшный рев, сжалился над ним, снял с клетки засов и выпустил тигра на свободу. А сейчас он хочет меня съесть. Скажи, разве это честно и разве не существует на свете справедливость?

– Погоди, погоди, что-то я из твоего рассказа ничего не понял. Повтори мне эту историю еще раз.

– Этот тигр попался в ловушку, – начал снова рассказывать путник. – Я услышал его страшный рев, сжалился над ним и выпустил на свободу. А теперь тигр хочет меня съесть. Скажи, разве это честно, разве не существует на свете справедливость?

– Да, – промолвил задумчиво шакал, – очень запутанная история. Разобраться в ней нелегко. Значит, ты говоришь, что тигр шел мимо клетки, услышал твой рев и снял засов...

– Да нет, – перебил шакала человек. – Как раз все было наоборот: тигр ревел в клетке, а я его освободил.

– А, понимаю! – закивал головой шакал: клетка ревела в тигре, а ты спас клетку...

– Фу, какой ты непонятливый! – рассердился тигр. – Я был в клетке, а человек проходил мимо! Понял?

– Не сердитесь на меня, добрый господин, – простонал шакал. – Уж очень трудно разобраться в этом... Если бы я сам видал, как все случилось, тогда другое дело.

– Пойдем к ловушке, там ты все поймешь, – воскликнул тигр. – А если не поймешь, я съем и тебя, и его!

Человек, тигр и шакал подошли к ловушке, и тигр сказал:

– Я сидел вот в этой клетке, понимаешь? А он проходил мимо клетки. Я закричал, он услышал мой крик, снял с ловушки засов и освободил меня. Понимаешь?

– Понимаю, теперь понимаю! – обрадовался шакал. – Значит, я сидел в этой клетке, а человек услышал... Клетка сидела в ловушке, а он... Опять я говорю не то! Бедная моя голова! Должно быть, я так и не пойму этой запутанной истории.

– Нет, ты поймешь! – закричал в ярости тигр. – Я тебя заставлю понять, а потом съем. Слушай же! Смотри на меня. Я – тигр. Понял?

– Понял, господин...

– А это человек. Понял?

– Понял, господин.

– А это клетка. Понял?

– Понял, господин.

– Так вот, я, тигр, был в этой клетке, а он, человек, проходил мимо. Понял?

– Не сердитесь на меня, господин, но я не понял...

– Ну, что тебе не понятно, дурак ты этакий?!

– Я не понимаю, как вы могли попасть в эту клетку.

– Чего же ты не понимаешь, несчастный? Отвечай сейчас же!

– Мне кажется, что вы даже и не поместитесь в такой маленькой клетке. Да, да, конечно, никогда вам не поместиться в такой клетке.

Тут уж тигр потерял всякое терпение.

– Так смотри же, если не веришь! – рявкнул он и с размаху влетел в клетку. – Теперь понял, как было дело?

– Понял! – закричал шакал и захлопнул клетку на засов.

– Вот видишь, – сказал человек тигру. – А ты говорил, что на свете нет справедливости. А по-моему, раз тигр сидит в клетке – значит, на земле есть справедливость.

На берегу большой реки жили в ветхом шалаше старик да старуха. Бедно жили они: каждый день старик отправлялся на реку рыбу ловить, старуха эту рыбу варила или на углях пекла, тем только они и сыты были. Не поймает старик ничего, так и вовсе голодают.

А в реке той обитал золотоликий бог Джала Камани, владыка вод. Вот как-то раз стал старик сети из реки вытаскивать, чувствует: что-то больно тяжелы нынче сети. Потянул он изо всех сил, кое-как вытащил сети на берег, заглянул – и глаза зажмурил от яркого блеска: лежит в его сетях огромная рыбина, вся будто из чистого золота отлитая, плавниками двигает, усами шевелит, во все свои рыбmи глаза на старика смотрит. И говорит золотая рыба старому рыбаку:

– Не убивай меня, старик, не уноси меня, старик, к себе домой. Отпусти ты меня лучше на волю, а за это проси у меня чего хочешь.

– Чего же мне попросить у тебя, чудо-рыба?– говорит старик.– Нет у меня ни дома хорошего, ни рису, чтобы голод утолить, ни одежды, чтобы тело прикрыть. Если ты по великой милости своей все это мне пожалуешь, я тебе до самой смерти благодарен буду.

Выслушала рыба старика, мотнула хвостом и сказала:

– Иди восвояси. Будет у тебя и дом, и еда, и одежда.

Отпустил старик рыбу в реку, сам домой пошел. Только, когда пришел, узнать ничего не может: стоит вместо шалаша из веток дом из крепких тиковых бревен, а в доме том есть просторные лавки, чтобы гостей усадить, и стоят там целые блюда белого риса, чтобы досыта поесть, и лежат грудой одежды нарядные, чтобы в праздник людям на глаза показаться не стыдно было. Говорит старик своей жене:

– Видишь, старуха, как нам с тобой повезло: не было у нас ничего, а теперь всего вдоволь. Скажи спасибо золотой рыбе, что сегодня мне в сети попалась. Это все она нам дала за то, что я ее на волю отпустил. Кончились теперm наши беды и несчастья!

Услыхала старуха, что ей муж: рассказал, и только вздохнула, головой покачала, а потом и говорит:

– Эх, старик, старик!.. Много лет ты прожил на свете, а ума у тебя меньше, чем у младенца новорожденного. Разве так просят?.. Ну съедим мы рис, одежду сносим, а дальше-то что?.. Ступай сейчас обратно, проси у рыбы пятерых слуг, проси дом новый – да не эту жалкую лачугу, а большой, хороший,– такой, чтобы самому царю в нем жить было не стыдно... И пусть будут в том доме кладовые, полные золота, пусть от риса и чечевицы амбары ломятся, на заднем дворе пусть новые повозки и плуги стоят, а в стойлах буйволы – десять упряжек... И еще проси, пусть рыба тебя старостой сделает, чтобы во всей округе люди нас почитали и уважали. Ступай, и пока не выпросишь, домой не возвращайся!

Очень не хотелось старику идти, но спорить с женой он не стал. Пошел он к реке, сел на берегу и стал рыбу звать:

– Явись ко мне, чудо-рыба! Выплыви, золотая рыба!

Через малое время замутилась в реке вода, всплыла золотая рыба со дна речного-плавниками двигает, усами шевелит, во все свои рыбьи глаза на старика смотрит.

– Слушай, чудо-рыба,– говорит старик,– попросил я у тебя, да, видно, мало... Недовольна моя жена: хочет, чтобы ты меня в нашей округе старостой сделала, и еще она хочет дом вдвое больше нынешнего, хочет слуг пятерых, и буйволов десять упряжек, и риса полные амбары, и украшений золотых хочет, и денег...

Выслушала золотая рыба старика, махнула хвостом и сказала:

– Пусть все так и будет!

И с этими словами обратно в реку нырнула. Пошел старик домой. Видит: собрались на дороге все окрестные жители с трубами, с барабанами, в руках держат богатые подарки и гирлянды цветов. Стоят не шелохнувшись, словно ждут кого-то. Как увидели крестьяне старика, повалились все на колени и закричали:

– Староста, староста! Вот он, наш любимый староста!..

Тут барабаны забили, трубы заиграли, посадили крестьяне старика в разукрашенный паланкин, на своих плечах до дому донесли. А дом у старика опять новый-не дом, а дворец, а в доме том все, как он просил у рыбы.

Зажили с тех пор старик и старуха счастливо и безбедно, всего у них, кажется, было вдоволь, а старуха все ворчала. Месяца не прошло, как снова она стала к старику приставать:

– Разве это уважение, разве это почет? Подумаешь, большой человек-староста! Нет, нужно, чтобы ты опять к рыбе пошел да попросил ее хорошенько: пусть сделает тебя над всей землей махараджей. Иди, старый, проси, а не то, скажи, старуха, мол, моя ругаться будет...

– Не пойду я, – отвечает старик.– Или ты не помнишь, как мы раньше жили, как мы голодали, как бедствовали? Все нам рыба дала: и еду, и одежду, и новый дом! Мало тебе показалосm, так она нас богатством одарила, меня во всей округе первым человеком сделала... Ну чего тебе еще надо?

Сколько ни спорил старик, сколько ни отказывался- старуха ни в какую: иди, мол, к рыбе, и все тут. Что ж бедному старику делать оставалось-пришлось снова на реку идти. Сел он на берегу и стал звать: . – Выплыви, золотая рыба! Явисm ко мне, чудо-рыба!

Позвал он раз, позвал другой, позвал третий... Но никто не выплыл на его зов из глубины вод, словно и не было в реке золотой рыбы. Долго ждал старик, потом вздохнул и домой поплелся. Видит он: стоит на месте богатого дома ветхий шалаш и сидит в том шалаше его старуха – в грязных лохмотьях, волосы, словно прутья старой корзины, во все стороны торчат, больные глаза струпьями залепило. Сидит старуха и горько плачет.

Посмотрел на нее старик и сказал:

– Эх, жена, жена... Говорил ведь я тебе: много хочешь – мало получишь! Говорил я тебе: старуха, не жадничай, потеряешь и то, что имеешь. Ты моих слов тогда не слушала, а вышло-то по-моему! Так чего же теперь плакать?

В давние времена жил царь. Было у него три сына, один другого лучше: и храбрые, и умные, и рассудительные. Когда царь состарился, решил он покинуть свое царство и остаток дней прожить отшельником в святой обители. Стал царь думать, кого же из сыновей посадить на престол. Думал, думал, да так не смог выбрать: все трое одинаково хороши и достойны царского трона.

Тогда царь собрал советников и поделился с ними своей заботой.

– Вам хорошо известно, как счастливо живут подданные в моем царстве,– сказал он.– Я решил удалиться от государственных дел, но не могу решить, кого из трех сыновей посадить на царство, кто из них будет так же заботиться о народе, как я. Вот вам мой приказ: устройте царевичам испытание и после скажите мне, кого из них вы хотите видеть на моем месте.

Долго думали придворные советники и вельможи и наконец нашли способ испытать царевичей. Дали они царским сыновmям денег, каждому поровну, и велели отправиться на чужбину. Кто сумеет лучше всех распорядиться своими деньгами, тому и быть на отцовском престоле. Царь согласился с таким решением.

И вот через несколько дней царевичи пустились в дальний путь. Сели они на корабль и поплыли в море. Долго они плыли, а когда завидели землю, сошли на берег. здесь царевичи разошлись в разные стороны и условились ровно через год встретиться на этом же месте.

Два старших брата вздумали заняться торговлей, чтобы добыть побольше богатства, и ушли каждый своим путем искать удачи. А меньшой царевич не знал, за что ему взяться,– вот он и пошел потихоньку вдоль берега. Шел он долго, по сторонам поглядывал, а потом стало ему грустно. Сел царевич на камень, вспомнил о родительском доме и пригорюнился. Вдруг перед ним предстал старец в одежде отшельника.

– Откуда ты пришел, юноша, и куда путь держишь?– спросил он.

Царевич поведал старцу, что привело его в эти края. Отшельник выслушал его и сказал:

– Знаю я, сынок, для тебя одно дело. Но не всякому оно придется по душе. Возmмется за него толmко тот, кто не жаден к деньгам. Если ты не погонишься за корыстью, то после получишь все, что захочешь.

– Я сделаю так, как ты скажешь,– ответил царевич.

– Хорошо. Тогда купи на все свои деньги зерна и вели ссыпать его в кучу на берегу. Потом каждый день утром и вечером бери по мешку зерна из этой кучи и высыпай в море. Если зерно у тебя кончится, все равно отсюда не уходи!

Сказал так старец и вмиг исчез. Послушался царевич его совета, купил на все деньги зерна, велел ссыпать его в кучу на берегу моря, а рядом разбил свой шатер. Каждый день он бросал в воду по два мешка зерна, да еще горсть зерна брал себе на еду – и куча становиласm все меньше и меньше. И вот настал день, когда все зерно кончилось, а у царевича не осталось и медяка, чтобы купить горсть зерна и утолить голод.

Сел царевич на берегу и загоревал: «Увы мне, неразумному! Видно, в несчастливый час оставил я дом. Поверил я обманщику и напрасно потерял свои деньги. Не суждено мне быть царем, если я даже о своем собственном благе не могу позаботиться». И решил он, что больше незачем оставаться ему на этом месте. Пошел царевич в свой шатер и лег спать, чтобы наутро отправиться в обратный путь.

В тот день морские рыбы напрасно ждали привычного корма. Ведь уже долгое время – с тех самых пор, когда царевич начал бросать зерно в воду,– стаи рыб со всего моря кормились у этого берега. Вслед за своими подданными приплыл в эти места и сам владыка рыб. Но на этот раз впервые за много дней рыбы не получили зерна. Тогда рыбий царь стал спрашивать своих приближенных:

– Что случилось? Нас вкусно кормили целых полгода. Почему же сегодня все вдруг кончилось? Не повинны ли в этом мы сами? Скажите мне, вознагражден ли за свою щедрость тот, кто так долго кормил нас? Получил ли он от нас что-нибудm в дар?

– Нет, повелитель!-в один голос воскликнули приближенные.– Мы ничем не отдарили его!

– Теперь я понимаю, в чем дело,– сказал повелитель рыб.– Мы оказались неблагодарными и поплатились за это. Надо исправить нашу ошибку. Вот вам мой приказ: пусть все мои подданные разыщут на дне морском по драгоценной жемчужине и к утру принесут их нашему доброму покровителю.

Всю ночь по приказу своего владыки рыбы выносили из моря жемчужины и складывали их возле шатра царевича. Всю ночь волновалосm море от несметного числа рыб, приплывающих с жемчужинами. Под утро проснулся царевич от плеска волн и увидел, что рядом с шатром выросла целая груда прекрасных жемчужин. Понял он, чем заслужил такое богатство, и подумал: «Напрасно я сетовал на свои несчастья. Останусm-ка я на этом месте и буду ждать, пока не придет срок встречи с братьями».

Часть жемчужин он продал и на вырученные деньги купил зерна. Теперь морские рыбы стали получать корма еще больше, чем прежде. Затем царевич накупил кизяков и в каждую кизячную лепешку спрятал по жемчужине.

Год прошел, и вернулись старшие братья. Один из них весь этот год торговал тканями и нажил много всякого добра. Другой держал бакалейную лавку и сколотил немалые деньги. Узнали они, что у младшего брата нет ничего, кроме большой кучи кизяков, и подняли его на смех.

– Ну и глупец лее ты! – говорят. – И того не сберег, что тебе дали! Велико ли богатство эти твои кизяки?

Собрались царевичи в дорогу, погрузили на корабль каждый свое имущество и поплыли домой. Старшие братья не переставали смеяться над младшим, глядя, как он перетаскивал на корабль свои кизяки и берег их. В пути на корабле кончились дрова и не на чем стало готовить пищу. Тут братья с насмешкой попросили младшего поделиться с ними своими богатствами. Младший царевич ничего не сказал и дал кизячных лепешек для топлива, толmко сперва вынул потихоньку из них жемчужины.

Дома царевичей встретили с почетом. Привели их во дворец, и начали братья рассказывать, как жили на чужбине и как старалисm с полmзой употребить свои деньги. Показали старшие братья накопленное добро, подсчитали сановники и вельможи привезенные ими богатства. Дошла очередm до младшего брата. Когда слуги внесли в зал огромную кучу кизячных лепешек, придворные стали исподтишка пересмеиваться.

– Легко хвалить то, что красиво с виду и слепит глаза блеском,– сказал тогда младший царевич.– Однако на свете есть много такого, что не привлекает взор, но таит в себе неисчислимые ценности.

С этими словами царевич стал разламывать кизяки и вынимать из них жемчужины. В изумлении смотрели придворные, как растет перед царем груда отборных жемчужин, и долго еще они не могли опомниться.

Рассказал царевич, как он сумел добыть такое сокровище, и всем стало ясно, что младший царевич не толmко умен,: но и бескорыстен.

– Вах! Вах!-одобрительно зашумели вельможи.– Вот кому быть нашим новым царем!

Через несколько дней младшего царевича торжественно возвели на престол. На братьев он не был в обиде, назначил их на высокие должности, и с тех пор все в его государстве жили в мире, веселье и счастье.

У одного брахмана была сварливая жена. Когда ни глянь, она вечно с кем-нибудь скандалит. Правда, с делами в доме она управлялась неплохо. Сам брахман был болmшой бездельник, а к тому асе любил вкусно поесть.

Как-то раз вернулся брахман домой и видит: сидит жена и зерно перебирает да очищает. Рассердился он: – Ты что же это сегодня так и просидела весm день у корзины с зерном? И даже обеда не приготовила? А я есть хочу до смерти! Ты с каких пор обещаешь сделать для меня сладкие пампушки? Когда я их дождусь?

Жена тоже рассердилась, схватила метлу и замахнуласm на брахмана:

– Да, как же, сейчас стряпать для тебя побегу! Во всем доме даже мышам нечем поживиться, денег – ни ломаного медяка, а тебе сладкие пампушки подавай!

Ишь какой важный господин! Убирайся сейчас же, а не то смотри у меня!

Не стерпел брахман ругани, обиделся на жену и решил уйти из дому. Что в такой жизни хорошего?

Подумал он так и ушел. Долго он скитался, пока наконец не взял его в ученики один святой отшельник.

Стал брахман жить в обители на всем готовом, да к тому же от старца мудрости набирался, наукам разным учился. Но вот однажды вспомнился брахману родной дом. И так ему захотелось обратно вернуться, что взял он под мышку свои книги, схватил посох и, ничего не сказав наставнику, направился к дому.

Только подошел брахман к дому, как еще издали по запаху понял, что жена готовит сладкие пампушки. Притаился он за дверью и стал считать, сколmко пампушек жена в кипящее масло бросит. Насчитал двадцать одну. Кончила жена стряпать, стала руки мыть. А брахман ее окликает:

– Жена, ты дома? Я вернулся.

Вошел он в дом, стал жене рассказывать:

– Я много разных наук изучил. Жена не поверила:

– Какие такие науки ты изучил? Зря не болтай! Ладно уж, не бойся, не трону я тебя. Где ты так долго пропадал?

– Ты, я вижу, по-прежнему не хочешь меня слушать. А я в самом деле многому научился. Вот, к примеру, мне заранее стало известно, что ты сегодня пампушки будешь жарить, и я даже могу сказать, что сделала ты их ровно двадцать одну штуку.

Удивилась жена, а брахман продолжал:

– Это еще пустяк. Ведь я могу сказать, где во всей Индии, кто и когда готовит пампушки.

Услышала жена такое и решила, что и впрямь брахман стал большим мудрецом. С почетом усадила его, подала угощенmе, а сама поспешила к соседям рассказать, каким всеведущим вернулся ее муж:. Так что если у кого в доме случится кража или корова пропадет, он сразу поможет.

Со всей деревни сбежались люди поглядеть на брахмана. Он тут же смекнул, что это ему на руку. С важным видом раскрыл он книгу из пальмовых листьев и принялся толковать о чем-то, чего люди совсем не поняли. А не поняв, еще болmше уверовали в ученость брахмана. Скоро молва о нем пошла и по другим деревням.

Жизнm теперь у брахмана началасm беззаботная: слава его кормила. Заговорами он больных лечил, заклинаниями нечистую силу отгонял. Однажды у деревенского дхоби – стиральщика белья Мотии пропал осел. Всю округу исходил Мотия, разыскивая осла, но так и не нашел. Пришел он тогда к брахману: – Скажи мне, почтенный пандит, куда подевался мой осел? Пока не скажешь, ни пить, ни есть не буду. «Проклятый дхоби!-подумал брахман.– Как бы мне с ним не попасть впросак».

– Сейчас мне недосуг,– сказал он.– Когда освобожусь, твоим делом займусь. Совершу обряд в честь богини Бхавани. Тогда и дам тебе знать. А ты пока здесь у входа посиди. Не вздумай только уйти, а то все испортишь.

– Куда мне идти, почтенный пандит? Вся надежда на тебя осталась.

Брахман пошел к жене: – Как теперь быть? А ну-ка дай мне мой зонтик!

Подала жена ему зонтик, и брахман прямо в полуденный зной ушел тайком через заднюю дверь. Долго он ходил по полям и лесам, разыскивая осла дхоби, но нигде не нашел. Вернулся расстроенный и вышел к дхоби:

– Вот что я тебе скажу. Богиня Бхавани гневается. Так что пока ко мне не приставай. Иди домой. Завтра твой осел найдется.

Услышал дхоби, что богиня гневается, не посмел спорить и отправился домой. А брахман всю ночь не спал, думал, как ему быть, да на жену злился, которая рядом храпела. Вдруг у дома послышался какой-то шум. Вскочил брахман, растолкал жену:

– Послушай-ка, что там за шум?

– Уде не вор ли? – забеспокоиласm жена.

А брахман до смерти боялся воров. Испугался он и решил спрятаться. Жена была не робкого десятка.

– Какой же ты брахман? Ну-ка пойдем! Я светильником посвечу, а ты хватай вора!

От страха у брахмана даже дыхание перехватило, но делать нечего. Пересилил он себя и пошел, громко творя молитву и держась за свой священный шнур. Вышел за дверь, смотрит – кто-то стоит. Попятился было брахман назад, а жена сзади его толкнула, так что брахман прямо на вора налетел. Ухватился брахман за вора, старается повалить его, а сам едва жив от страха. Подоспела тут жена.

– Э,– говорит,– да это никакой не вор. Это осел, который у дхоби пропал.

Пока брахман с ослом боролся, обвился ему вокруг шеи конец ослиной уздечки. Почудилосm перепуганному брахману, что его душат, и завопил он что есть мочи. На крик соседи сбежалисm. Опамятовался немного брахман. Жена поскорее отвела его в дом, а соседям сказала:

– Пандит всю ночь читал молитвы, чтобы заколдовать осла и сюда привести. Бедняга так умаялся, что без памяти свалился.

Когда соседи ушли, жена привязала осла возле своей двери. Потом стала брахману голову маслом растирать. А ему все еще казалосm, что он с вором борется. Еле-еле пришел брахман в себя, потом велел позвать дхоби. Пришел дхоби и обрадовался при виде своего осла.

После этого случая брахман еще болmше прославился. Дошли рассказы о нем до ушей самого царя. А в это время у царской дочери пропало драгоценное ожерелье. Искали его, искали, а найти никак не могли. Даже самые знаменитые астрологи ничем не смогли помочm.

Однажды видит брахман: остановилисm у его дверей вооруженные солдаты. Отдали они ему почтителmный поклон и передали царское повеление немедля пойти во дворец и разыскать ожерелье. Испугался брахман. С розыском осла ему здорово повезло, а на этот раз, пожалуй, несдобровать.

Дрожа от страха, уселся брахман в паланкин, который за ним прислали, и прибыл к царскому двору. Без лишних слов царь велел ему разыскать ожерелье. Найдет брахман вора – получит награду, не найдет- будет заточен в тюрьму.

Похолодел брахман, когда услышал такой приказ. Где уж тут думать о награде, хорошо бы хоть выпутаться из этого дела подобру-поздорову. Собрался он с духом и обратился к царю:

– Ваше величество, дайте мне два дня сроку. Буду я взывать к богине Бхавани. Посмотрим, что она скажет!

Вернулся брахман домой. Стал умолять богиню смилостивиться:

– Спаси меня, владычица мира! На тебя одну вся надежда. Отврати страшную беду, Бхавани!

А в это время мимо проходила царская служанка, садовница Бхавани. Услышала она свое имя вместе с последними словами брахмана и остановиласm как вкопанная. Потом побежала к брахману, кинуласm ему в ноги и запричитала:

– Пощади! Пощади меня, почтенный пандит! Это я украла ожерелье царевны!

У брахмана сразу отлегло от сердца. Напустил он на себя важный вид и сказал:

– А чем же я могу тебе помочm? Царь велел мне непременно разыскать ожерелье.

– Сжалься, почтенный пандит! Верну я ожерелье! Куда скажешь, туда и принесу. Только спаси меня, не губи!

– Ладно,– ответил брахман.– Положи ожерелье в горшок и брось его в пруд в царском саду.

Садовница Бхавани так и сделала. На другой день встал брахман, умастил себя благовониями, отпечатал на всем теле сандаловым порошком имя бога Рамы и нарисовал на лбу трезубец. Потом накинул на плечи накидку, на которой толке всюду красовалосm имя Рамы, велел нести за собой целую кипу книг и направился во дворец. Сел он там на виду у всех и целый день с ученым видом читал что-то по своим книгам. Наконец с важностью изрек:

– Ну вот, знаю я теперь, где ожерелье. Ищите в царском саду, на дне пруда.

Царь тотчас послал к пруду ныряльщиков. Скоро они вытащили из тины горшок и увидели в нем ожерелье. А царь назначил брахмана придворным мудрецом и одарил несметными богатствами.

В маленькой деревушке на краю леса жили два друга – Сантурам и Антурам. Сантурам был добрый и трудолюбивый малый, а его друг Антурам, напротив, был ленив и жаден. Однажды Антурам попросил у своего друга в долг тысячу монет, обещая вскоре вернуть. Прошло время, но долг он не возвращал. В конце концов расстроенный Сантурам был вынужден обратиться в суд. Когда судья спросил Антурама, было ли это действительно так, то тот под присягой ответил, что первый раз об этом слышит. Судья внимательно выслушал его и обратился к Сантураму: – Кого бы ты мог привести в свидетели? – Никого, – ответил тот. – Я давал ему деньги в долг под ветвистым дубом, когда мы находились одни в дремучем лесу. Антурам опять под присягой подтвердил, что не знает ни о каких деньгах и никогда не видел ветвистого дуба в дремучем лесу. Судья вновь молча и внимательно выслушал показания лжеца и сказал, обращаясь к Сантураму: – Сходи в лес, найди этот дуб и приведи его сюда. Это и будет твой свидетель. – Ваша милость! Как же я могу привести сюда дерево, если оно не умеет ходить, и как же оно может быть свидетелем, если не умеет говорить? Судья ответил: – Я дам тебе повестку, отнеси ее дереву, и ты увидишь, что оно явится сюда в качестве свидетеля. Судья выписал повестку, и Сантурам ушел с ней в лес. Антурам с любопытством ждал, что же будет дальше. Через полчаса после ухода Сантурама судья выглянул в окошко и сказал: – Что-то Сантурам долго не возвращается. Наверное, это дерево так далеко в лесу, что ждать нам придется до темноты. Глупый Антурам ответил: – Нет, ваша милость, оно стоит на опушке леса, я думаю, что Сантурам уже подошел к нему. Отсюда примерно час ходу до него. И точно, через два часа Сантурам вернулся назад. – Ваша милость! – сказал он. – Я сделал все, как вы велели, но дерево ничего не ответило и продолжало стоять как вкопанное. – Ты ошибаешься, мой друг, – ответил судья. – Как только дерево получило мою повестку, оно сразу же поспешило сюда и объяснило мне все. Послушайте же мой приговор: Антурам должен вернуть тебе деньги, и я сажаю его на год в тюрьму за лжесвидетельство. Антурам, не ожидая такого поворота дела, возмутился: – Ваша милость! Я все это время находился здесь и не видел никакого дерева-свидетеля. Как же вы можете утверждать, что дерево пришло сюда и дало показания против меня? Судья, усмехнувшись, ответил: – Ты глупец. Твой собственный язык был свидетелем против тебя. Когда ты пришел сюда, то уверял, что не был ни в каком лесу и не знаешь никакого дерева. Если это правда, то откуда ты мог знать, что дорога до него и обратно занимает два часа? Значит, его местонахождение тебе прекрасно известно. Таким образом, честный Сантурам получил назад свои деньги, а лжец Антурам был жестоко наказан.

Один человек до того плохо жил, до того изголодался, что просто заморышем стал. Бросил он дом и семью и пошел в чужие края. Привелось ему идти дремучим лесом. Там жили тигры, пантеры, всякие злые звери. Но Заморыш крепко надеялся на свою смекалку. Вот он и пошел один через лес.

Шел он осторожно, остерегался зверей. Только зашел в самую чащу, слышит: кто-то ревет страшным голосом, а кто это – не понять. На тигра или пантеру совсем не похоже. Испугался Заморыш, стал искать дерево повыше – куда бы забраться. Вдруг видит: идет к нему великан. Огромный, гора горой, черный как сажа. Волосы дыбом. На лбу рога. Пасть до ушей, клыки торчат. На руках когти, длинные, острые – словно кинжалы. Да еще и рычит.

Как увидел Заморыш этакое страшилище – задрожал всем телом, и в голове у него помутилось. Да вовремя вспомнил, что умные люди советуют: в беде рассудка не теряй. Встрепенулся он да как закричит:

– Стой, нечистая сила! Ни с места! А то огнем сожгу!

Расхохотался великан. Весь лес загудел от этого хохота. Закачались от страха деревья. Птицы закрыли грудmю птенцов и замерли в гнездах. Тигры, волки, пантеры разбежалисm куда глаза глядят. А человек устоял.

– Берегись, нечистая сила! – кричит.– Ты не знаешь, кто я такой, а то тебя ветром бы сдуло отсюда.

Вот смотри! Великан почище тебя сидит у меня в кармане в коробочке.

Он вынул зеркальце и показал великану. А у того глаза кровью налились, и стал он еще страшнее, чем был. Увидел он себя в зеркальце и испугался. «И вправду,– думает,– сила у него небывалая, если такого великана он упрятал в коробочку!» Задрожал великан и взмолился:

– Господин! Отпусти меня с миром. Я тебе отслужу.

Засмеялся Заморыш:

– Отпустить-то я тебя отпущу. Только запомни: приходи ко мне всякий раз, как я тебя позову.

Великан согласился. Дал Заморыш свой волос и говорит:

– Как захочешь меня позвать, подпали этот волос. Я сразу явлюсь.

Сказал он это, простился, заревел и ушел прочь. А Заморыш весело двинулся по лесу дальше.

Дошел Заморыш до одного города, да там и остался. Раз к царю этого города явился могучий богатырm.

– Хочу,– говорит,– помериться силой с твоими богатырями.

Царь выслал тягаться с пришельцем всех своих богатырей, одного за другим, только никто из них против него не устоял. Тогда царь велел кликнуть клич по всем своим землям:

– Кто победит чужеземного богатыря, тот получит большую награду.

Много раз кликали этот клич, а все никто на бой не идет. Тогда пришел к царю Заморыш и говорит:

– Я пойду бороться с богатырем.

Царь посмотрел на него и видит – силенок-то у него вовсе нет. Засмеялся царь. А тот опять на бой вызывается.

Позвал царь чужеземного богатыря и спрашивает:

– Будешь с этим человеком бороться? Богатырь посмотрел на Заморыша и даже скривился. А тот все свое твердит:

– Я тебя вмиг положу на лопатки. Тут богатырь не стерпел.

– Ладно,– говорит.– Давай бороться. Огородили для борцов поле. Народу сошлось видимо-невидимо. Заморыш взял да и подпалил волосок. Великан сразу пришел. Заморыш ему говорит:

– Мне сегодня надо бороться с богатырем. Сделай так, чтобы он упал, как только я его коснусь.

– Не тревожься. Сделаю, как ты просишь. Вышли оба борца на поле. Народ, как увидел

Заморыша напротив богатыря, принялся над обоими насмехаться. Рассвирепел богатырm, бросился на Заморыша. Только не достал до него-великан его берег. Немного погодя богатырm сам упал. Все просто диву давалисm. Царь богато наградил Заморыша и поставил его главным над своими богатырями. С той поры зажил он припеваючи.

Прошло еще сколько-то времени. Объявился в лесу около города злой тигр. Он убивал всех прохожих. Со страху люди и ходить в ту сторону перестали. Созвал тогда царь народ и говорит:

– Кто этого тигра убmет или живmем ко мне приведет, того я награжу.

Тут все богатыри стали показывать на своего началmника.

– Только он и может такое сделать. Царь позвал его и велел убить тигра. Тот говорит:

– Махарадж! Власть твоя так велика, что тигр сам придет к тебе с повинной.

Царь очень удивился и не поверил. А Заморыш пошел в лес. Там он вызвал великана и велел ему поймать тигра. Сказано – сделано. В тот же час тигр явился к царю. Как увидел царь, что тигр идет к нему, поджав хвост, удивился больше прежнего, богато наградил Заморыша и назначил его своим главным советником.

Стал Заморыш советником и говорит царю:

– Надо распустить войско. На что оно, раз тебе служу я?

Сперва царь его не послушался. А потом взял да и распустил всех своих воинов, оставил только самую малость.

Узнал неприятель, что войско у царя распущено, обрадовался и стал грозить ему войной. Народ всполошился. Войска-то нет – как воевать? Воины, какие осталисm, заняты по селам и городам. Послал царь за Заморышем и спрашивает:

– Воевать-то как будем?

А тот говорит:

– Не беспокойся, махарадж. Завтра я сам пойду на врага. Увидишь-все его войско вмиг разбежится.

Не поверил ему царь. Ругал его про себя на чем свет стоит. Да только что сделано, того не воротишь.

На другой день поутру Заморыш подпалил волос. Великан сразу пришел. Заморыш ему все рассказал и просит:

– Придумай, как прогнать вражье войско, а вражеского царя в плен взять.

Великан дал ему горстку чечевицы:

– Иди на войну. Как подойдет вражеское войско поближе, брось в его сторону эту чечевицу. Об остальном я сам позабочусь.

Пошел Заморыш воевать. Царь, полумертвый от страха, поставил ему на лоб тилак и отпустил его. Увидел вражеский царь, что навстречу его войску вышел всего один человек, и не мог надивиться. Велел он своим воинам схватить этого наглеца.

Вот подошло войско поближе к Заморышу – он и бросил навстречу ему чечевичные зерна. Сразу глаза у воинов застлало тьмой-никому ничего не видать. Начали они драться и порубили друг друга. Кто уцелел, те разбежались. А Заморыш взял в плен вражеского царя, заковал его в цепи и привел в город. Царь наградил его больше прежнего и посадил на царство в неприятельских землях.

На одном дереве жили две птицы: ворона и воробьиха. Гнезда их были рядом, на самой высокой ветке.

А у вороны была такая привычка: как начнет ее мучить голод, она возьмет и съест свои яйца.

Вот раз прилетела ворона домой голодная и думает: «Чего бы мне поесть?» Смотрит – ни одного яйца в гнезде больше нет. Думала она, думала и надумала: «Съем-ка я яйца у воробьихи».

Говорит она воробьихе:

– Воробьиха, воробьиха! Дай мне твои яйца. Я их съем. А не дашь – пойду на тебя войной.

– Нет! Нет! – отвечает ей воробьиха.– Посмотри, какой у тебя грязный нос – ты, видно, копалась во всякой дряни. Не дам я тебе мои яйца – ты их опоганишь. Слетай-ка, достань воды и вымой нос хорошенько. Тогда и проси.

Полетела ворона к пруду:

– Пруд, пруд! Дай мне водицы. Мне нос надо помыть. Тогда воробьиха даст мне съесть ее яйца.

Что ж, возьми,– говорит пруд.– Только кувшин принеси.

Летит ворона к горшечнику, просит:

– Горшечник, горшечник! Дай мне кувшин. Я в него воды наберу – нос вымыть. Тогда воробьиха даст мне съесть ее яйца.

– Ладно,– отвечает горшечник.– Слетай, принеси глины. Сделаю я тебе кувшин.

Полетела ворона к горе и говорит:

– Гора, гора! Дай мне немножечко глины. Горшечник сделает мне кувшин. Я наберу в него воды и вымою нос. Тогда воробьиха даст мне съесть ее яйца.

– Пойди к корове, попроси у нее рог,– отвечает гора.– Вот и накопаешь им глины, сколько тебе надо.

Прилетает воропа к корове и просит:

– Корова, корова! Дай мне твой рог. Я накопаю им глины. Горшечник сделает мне кувшин. Я наберу в пего водицы и вымою нос. Тогда воробьиха даст мне съесть ее яйца..

– Ладно,– отвечает корова.– Только ты принеси травы мне поесть. Тогда я дам тебе рог.

Прилетает ворона на луг и просит:

– Луг, луг! Дай мне травы. Я снесу траву корове, а она даст мне свой рог. Этим рогом я накопаю глины и отнесу ее горшечнику. Горшечник сделает мне кувшин. Я наберу в кувшин водицы и вымою нос. Тогда воробьиха даст мне съесть ее яйца.

– Хорошо,– говорит луг. – Возьми травы, сколько тебе надо. Только сперва серп достань.

Отправилась ворона за серпом к кузнецу.

– Кузнец, кузнец!– просит она.– Дай мне серп – травы нарезать. Я снесу траву корове. Корова даст мне свой рог. Ее рогом я накопаю глины и отнесу ее горшечнику. Он сделает мне кувшин. Я наберу в кувшин воды и вымою нос. Тогда воробьиха даст мне съесть ее яйца.

Кузнец взял полоску железа, раскалил её з горне докрасна и выковал серп. Потом спрашивает ворону:

– Какой серп тебе надо: красный или черный?

– Красный,– отвечает ворона.

Накалил кузнец серп еще больше и положил перед вороной. А ворона просит:

– Положи серп мне на плечи, а то мне самой его не поднять.

Ну, кузнец и положил раскаленный докрасна серп вороне на спину. С треском вспыхнули у нее перья, и вмиг от вороны осталась только горсточка пепла.

С той поры зажила воробьиха спокойно.

Это было в очень давние времена, когда наши предки еще не родились. Однажды в большом лесу разразилась ночью страшная буря. Она вырывала с корнем деревья, ломала толстые ветви, обрывала листву. Звери в страхе попрятались по своим норам. Вой ветра был таким страшным, что казалось, будто это завывает сама смерть. Буря бушевала несколько дней и наконец утихла.

Жили в лесу петух с курицей. Буря унесла у них цыплят. Когда ветер стих, курица сказала петуху:

– Я больше не могу здесь оставаться. Нам надо переселиться в другое место.

Петух согласился, и они отправились искать себе новое пристанище. По дороге встретились им утка с селезнем. И спросила утка у курицы:

– Сестрица! Куда вы путь держите?

– Мы теперь боимся оставаться в этом лесу,– отвечала та,– вот и идем искать новое жилье.

– Возьмите нас с собой,– сказали утка с селезнем.– Мы тоже не хотим больше здесь жить.

Отправились они дальше вчетвером. Вскоре повстречались им павлин с павой.

– Куда это вы все идете?– спросил павлин.

– Нам страшно здесь, в этом лесу, вот и идем искать повое жилье,– ответила курица.

– Возьмите и нас с собой,– попросила пава.– Нам здесь тоже не по душе.

Пошли они уже вшестером, и встретился им заяц. Он присоединился к ним, и пошли они дальше всемером.

Вдруг откуда ни возьмись – навстречу лиса. Увидела она переселенцев, удивилась:

– Куда это вы, миленькие, направляетесь?

– Мы боимся оставаться в этом лесу, вот и идем искать себе новое жилье.

Еще больше удивилась лиса, подумала немного, а потом улыбнулась и говорит:

Не уходите из нашего леса! Я знаю одно хорошее местечко. Хотите, я покажу вам его? Там спокойно, и вы будете жить себе припеваючи.

Сначала никто ей не поверил. Но лиса так расхваливала свое место, что все наконец согласились посмотреть его и сказали:

– Ну ладно, сначала пойдем посмотрим, что за место ты так расхваливаешь. А не понравится, пойдем дальше.

Лиса подвела их прямо к своей норе и говорит:

– Дальше дорога очень узкая, я пойду вперед, а вы по одному идите за мной.

С этими словами она юркнула в нору и притаилась там. А за пей пошли сначала павлин, потом селезень, потом все остальные.

Лиса каждому сворачивала голову. Когда она принялась за курицу, та громко закудахтала, и заяц почуял недоброе. Догадался он, что лиса их провела, выскочил из норы да как припустит бежать! Лиса за ним. Но заяц бежал быстрее, и лисе пришлось вернуться. Но она все-таки была очень довольна своей добычей и плотно пообедала.

Жили в лесу лиса и шакал. Норы их были рядом, и они стали такими большими друзьями, что делились друг с другом и горем, и радостью.

Однажды лиса говорит шакалу:

– Надоело мне каждый день есть мясо. Хорошо бы развести огород и полакомиться овощами, да что сделаешь в одиночку! Вот если бы с кем-нибудь вдвоем обработать поле, тогда и дело пошло бы на лад.

Шакал со вниманием выслушал лису и сказал:

– Да, это так. Мне тоже опротивело каждый день есть мясо, для разнообразия можно было бы и овощами полакомиться.

Лиса обрадовалась.

– Братец,– сказала она,– давай-ка найдем свободное поле. Ты его вспашешь, а я засею, потом ты будешь таскать воду, а я – охранять урожай, а когда оп созреет, ты его соберешь, а я разделю.

Шакал, не долго думая, согласился.

– Хорошо,– сказал он,– а то я по целым дням слоняюсь без дела. Вот и у меня будет работа!

– Но когда работают двое, бывают споры,– продолжала хитрая лиса, – чтобы избежать их, давай поделим урожай заранее. То, что в земле, будет одной половиной, а то, что на земле,– другой.

И опять шакал не подумал как следует.

– Ладно. Все, что будет расти в земле, бери ты, а то, что на земле,– я,– сказал он.

Лисе эти слова пришлись по душе. Стали лиса с шакалом искать неподалеку от своих нор подходящее поле с прудом поблизости, чтобы урожаю не грозила засуха. Шакал очистил землю от камней и мусора, а затем старательно вспахал ее. Лиса же утащила из крестьянского дома в соседней деревне картофель и посадила его.

Несколько месяцев шакал таскал воду, поливал поле, и вот наконец картофель поспел. Лиса приволокла откуда-то мотыгу, и шакал собрал урожай.

Когда картофель был собран в кучу, лиса, согласно уговору, взяла себе выросшие в земле клубни, а шакалу отдала ботву.

Шакал, трудившийся все лето в поте лица, рассердился, но сдержал себя и спокойно сказал:

– Ты поступаешь со мной не по справедливости.

– А ты сам сказал тогда: «Я возьму себе ту половину, что растет на земле». Чем ты теперь недоволен? – воскликнула лиса, прикинувшись, что ничего не понимает.– В другой раз ты возьмешь то, что вырастает в земле, а я – то, что на земле.

Шакал смолчал. А время меж тем шло. Начались приготовления к новому посеву. Шакал опять усердно пахал поле. Однажды пришла лиса и говорит:

– Какой смысл сеять каждый раз одно и то же? Давай на этот раз посадим что-нибудь другое.

– Не очень-то я разбираюсь в этих делах,– промолвил шакал, держась за плуг.– Я умею только работать. Как ты скажешь, так и будет.

Долго сидела лиса, делая вид, что погружена в глубокое раздумье.

– Нужно на этот раз посадить капусту. Она куда вкуснее картофеля,– предложила она наконец.

Не разгадал шакал лисьей хитрости и кивнул головой в знак согласия. На другой день лиса утащила с поля крестьянина капустную рассаду и отдала шакалу.

И опять несколько месяцев шакал таскал воду, а лиса, словно деревенский староста, только приходила на поле, отдавала распоряжения и удалялась.

Наконец в зеленых листьях капусты завязались кочаны. Когда же пришло время делить урожай, лиса села в сторонке на борозду, а шакал собрал капусту с грядок и сложил ее в кучу. Начала лиса делить. Кочаны взяла себе, а кочерыжки отдала шакалу.

– Что же это такое!– возмутился шакал.– Ты отдаешь мне одни только кочерыжки, а ведь я так усердно работал! Себе же ты берешь кочаны. Это несправедливо.

– Каждый раз ты затеваешь спор!– с гневом закричала лиса.– Сам ведь согласился, что на этот раз возьмешь то, что в земле. Зачем же теперь говоришь, что трудился даром?

Шакал с жадностью смотрел на кучу капусты и в душе хотелось ему броситься на лису и поколотить ее, но так как он был трусом, то этого не сделал. Рассерженный, он пошел прочь, бросая на рыжую косые взгляды. А та еще и ругала его вдогонку.

"В следующий раз,– решил шакал,– буду сеять и снимать урожай сам""

Шакал голодал уже несколько дней. В лесу поймать ему ничего не удавалось. Отправился он как-то ночью за добычей в деревню, но и тут ему не повезло: кроме тумаков, шакал ничего не получил. Порылся он в мусорной куче и нашел старые, рваные чувяки.

И задумал шакал одну хитрость. Повесил он чувяки на уши так, как аскеты-отшельники подвешивают крупные серьги. Притащил на берег большого озера старых костей, сложил в кучу, обмазал их навозом и сам уселся сверху. Ни дать ни взять – святой мудрец, погруженный в благочестивые размышления.

Настало утро. Взошло солнышко, и его ласковые лучи залили всю землю. К озеру на водопой потянулись лесные обитатели.

Но как только кто-нибудь из них приближался к воде его останавливал окрик шакала:

– Если ты хочешь испить воды из озера, то сначала приветствуй меня, скажи:

Весь троп его из серебра и золотом покрыт. Огромных две серьги в ушах, Смотри – царевич здесь сидит!

«Ну и шутник»,– думают звери. Посмеются над выдумкой шакала, повторяя за ним его стишок, напьются воды и идут восвояси. В полдень к озеру пришел тигр. Шакал и его заставил произнести приветствие. Тигр, как и все, рассмеялся, повторил вслед за шакалом его глупый стишок и напился воды. А шакала так всего и распирает от радости.

«Какой же я счастливец,– думает он,– даже сам тигр оказывает мне уважение и называет царевичем. Если все будут так меня почитать, то скоро я и вправду стану царем зверей».

Постепенно слух о выдумке шакала прошел среди всех лесных жителей. Они нарочно шли к озеру, чтобы потешиться, со смехом славили шакала, а потом пили соду. Шакал принимал все за чистую монету и радовался.

Однажды к озеру прибежал заяц. Не обратив никакого внимания на шакала, он подбежал к воде и стал пить ее,

– Даже царь леса тигр за мое благочестие почитает меня!– закричал шакал.– А ты, ничтожный зайчишка, оказался таким наглецом. Если хочешь напиться, сначала восславь меня. Говори:

Весь трон его из серебра и золотом покрыт. Огромных две серьги в ушах, Смотри – царевич здесь сидит!

Заяц был умный и изворотливый. Он не хотел лестью Доставить удовольствие шакалу, но боялся, что если не выполнит его требования, то шакал немедля съест его. Пораскинул заяц умом и говорит, заикаясь:

– У меня пересохло во рту. Прикажи, я выпью глоток воды, а уж потом восславлю тебя.

Это ты правильно говоришь. Ведь если промочить горло, голос станет звучнее.

Заяц вдоволь напился и поскакал прочь. Шакал очень рассердился и стал звать зайца обратно. А заяц видит, что шакалу его уже не догнать, и спрашивает:

– Как мне тебя славить?

Шакал велел ему повторить свой стишок:

Весь трои его из серебра и золотом покрыт. Огромных две серьги в ушах, Смотри – царевич здесь сидит!

Тогда заяц немного подумал и пропел:

Весь трон его из черепов, навозом он покрыт. Чувяки па ушах висят, Смотри – шакал сидит!

И тут же помчался к себе в норку, да так быстро, словно стрела из лука.

Услышал шакал его песенку, рассвирепел до того, что даже шерсть па нем дыбом встала, и бросился вслед за зайцем. Да только проворный заяц был уже в норе. Опечалился шакал, сел у входа и стал ждать, когда покажется косой, чтобы схватить его. А тот забился поглубже и пропел сладеньким голоском:

Весь трон его из черепов, навозом он покрыт. Чувяки на ушах висят, Смотри – шакал сидит!

Не мог вытерпеть шакал такой обиды, заткнул уши, чтобы ничего но слышать, и убежал.

Однажды подружились куропатка с шакалом. У куропатки нрав был веселый, смешливый, приветливый. А шакал был, напротив, угрюмый и вспыльчивый – все-то он ворчал да сердился. Как-то сказал он куропатке:

– Ты мне обязана жизнью! Не будь меня, так уж давно бы тебя съел какой-нибудь зверь. А я? Какая выгода мне от тебя, от твоей дружбы? Тот друг тебе, кто не только смеется да шутит, а и горе вместе мыкает, слезинки роняет да кормит и поит тебя. А если случится беда и жизнь друга окажется в опасности, друг должен прийти на помощь!

– Ну что ж, раз нужно проверять дружбу, я готова: когда хочешь, тогда и испытай меня.

Подумал шакал, подумал, да и говорит сердито:

– Для начала ты меня насмеши!

– Будь по-твоему,– ответила куропатка.– Я так тебя насмешу, что животики надорвешь. Пойдем!

Пришли они к реке. Тут увидела куропатка двух путников, что шли друг за другом по узкой тропинке вдоль берега. Передний нес на плече палку с узелком, а задний держал свой узелок и палку в руке. Оба они были усталые и злые.

Посмотрела на них куропатка и говорит: – Ну, сейчас ты посмеешься! Спрячься вот в тех кустах и гляди, что я буду делать.

С этими словами она полетела и села на палку к переднему путнику, но так, что он ничего не заметил. Как только второй путник увидел куропатку, он снял башмак и изо всех сил запустил им в птицу. Куропатка успела улететь, а башмак угодил путнику прямо в голову, так что тюрбан на нос съехал. Бедняга разозлился и закричал на товарища:

– Ты что, ослеп? Куда башмак кидаешь? Его товарищ смиренно ответил:

– Братец, не серчай, я не в тебя метил, я хотел сбить куропатку, что уселась на твою палку, да промахнулся и угодил в тебя.

Первый не поверил и накинулся на товарища с палкой. Завязалась драка; друзья лупили друг друга почем зря, они катались по земле, рвали одежду друг на друге. Шакал сидел в кустах и надрывался от смеха.

Ну что, доволен теперь?– спрашивает куропатка.

Но шакал был недоволен.

Рассмешить – дело нетрудное,– сказал он. – Я тогда поверю в твою дружбу, когда ты заставишь меня плакать.

~ Хорошо! Будь по-твоему,– ответила куропатка.

Ьродили они, бродили и набрели на охотника с собаками. Куропатка и говорит:

– Спрячься в нору под этим деревом и гляди, что я буду делать. Ручаюсь, ты будешь плакать навзрыд!

Вокруг дерева росли кусты. Куропатка забралась в них и стала изо всех сил хлопать крыльями. Собаки с громким лаем бросились на шум: им показалось, что в кустах прячется большой зверь. Куропатка вспорхнула – и прямо к норе, где шакал спрятался. Собаки за ней. Учуяла одна собака шакала, подала голос. Тут набежали и остальные, вытащили шакала из норы, и давай трепать его. Шакал взвыл от боли, а собакам хоть бы что. Наконец бросили они его полумертвого.

Когда собаки убежали, куропатка спросила:

– Ну что, братец, теперь-то ты мной доволен? Я тебя насмешила, я тебя и плакать заставила, чего тебе еще надобно?

Застонал шакал и говорит:

– Вольно тебе издеваться надо мной, а я чуть не умер.

Долго не мог он сдвинуться с места, все раны свои зализывал. Той порой солнышко стало закатываться, и одолел шакала голод.

– Друг!– позвал он куропатку.– Что было, то прошло. Прошу тебя, достань мне какой пи па есть еды, а то у меня в животе кишки ноют.

– Ладно уж, для тебя я постараюсь,– ответила куропатка и улетела. \

Увидела она на дороге женщину – та несла узелок с обедом своему мужу в поле. Уселась куропатка на дереве, а когда женщина подошла совсем близко, внезапно упала на землю и притворилась, будто она ранена – никак ей не взлететь. Женщина хотела схватить ее, но куропатка отскочила в сторону. Женщина положила свой узелок на землю и с протянутыми руками стала бегать за птицей. Далеко отошла женщина от своего узелка. Тогда из кустов выскочил шакал и съел обед.

Подлетела куропатка к шакалу и говорит:

– Ну уж теперь-то ты доволен?

– Ты меня насмешила, ты меня накормила, плакать заставила – все это так,– отвечал шакал. – Но ты не сможешь спасти меня, если со мной приключится несчастье. Того нужно считать другом, кто придет на помощь в беде.

– Этого я, наверно, не смогу сделать, потому что я слабая, маленькая птичка,– печально сказала куропат-ка, – но я все-таки постараюсь, коли случится беда, помочь тебе.

Между тем наступил вечер.

– Стемнело, пора возвращаться домой,– сказала куропатка.– Чтоб выйти на дорогу, нам придется перебраться через реку.

– А мне-то как быть? Я ведь плавать не умею,– сказал шакал,– и могу утонуть.

– Не беспокойся, у меня есть друг – крокодил, он нас посадит к себе на спину и перевезет на другой берег.

Шакал согласился. Подошли они к берегу. Куропатка позвала крокодила и попросила его:

– Братец! Будь добр, перевези нас через реку!

Крокодил охотно подставил им свою спину, и они поплыли. Но по дороге крокодил решил съесть обоих друзей и немного погрузился в воду. Куропатка тотчас взлетела.

– Сдается мне, что крокодил задумал недоброе! – крикнула она шакалу.– Как бы он не съел нас!

– Ах, мы погибли!– закричал в отчаянии шакал.

– Мне-то нечего бояться, я улечу, а вот что с тобой станется!

Взмолился испуганный шакал:

– Друг мой куропаточка, уж как-нибудь постарайся спасти меня, буду должником твоим на всю жизнь!

Призадумалась куропатка. А крокодил тем временем отплыл на середину реки и говорит:

– Вот что: я с утра ничего не ел, и мне хочется съесть вас обоих!

Шакал задрожал, а куропатка – она уже кое-что придумала – спокойно сказала:

– Приятель, ты меня поймать не сможешь – я от тебя улечу, а мой друг шакал но такой дурак, чтоб всегда носить с собой свою жизнь. Он, знаешь ли, прячет ее в норе.

Удивился крокодил.

– А ты не врешь?– спрашивает.

Шакал поклялся, что куропатка говорит правду. Еще больше удивился крокодил, но все же повез друзой дальше. Сошли они на берег и пустились бежать – подальше от глупого крокодила. Когда они добрались до леса, куропатка спросила:

– Ну, теперь-то уж ты убедился, что я тебе истинный друг?

Но шакал только проворчал недовольно: – Да, ничего не скажешь, ловко ты обвела крокодила! Ты меня насмешила, накормила, плакать заставила, даже спасла жизнь; но с хитрецами нельзя водить дружбу – не ровен час, они и тебя обманут. А потому с этого дня конец нашей дружбе!

С тех пор шакал не дружит с куропаткой.

Жил-был в лесу шакал. Ои всем делал пакости. Раз в самом конце зимы надумал он забежать в деревню. Бегал, бегал вокруг дворов, и захотелось ему пить. Колодец , был недалеко. Но как шакалу напиться, когда нет у него : ни ведра, ни веревки? Сунул он морду в колодец, да вода стояла низко, не достать – и все тут. Рассердился шакал. «Ладно!– думает.– Вот возьму да и подожгу эту воду. Пускай сгорит». Оп снова побежал в деревню и принес огня.

Вернулся к колодцу – а там люди. Они закололи коз-лспка и собирались готовить обед. Рядом с ними стояло ведро с водой. Шакал подошел и напился. Люди попросили у шакала огня. «Дам-ка я им огня,– думает шакал. – Глядишь, и мне перепадет за это косточка и кусочек мясца».

Отдал он людям огонь. Они развели костер и зажарили козленка. Стали делить мясо. Шакал тут кар; тут – ждет, что и на его долю достанется. Да только не дали ему ни кусочка. Не вытерпел шакал, просит:

– Братцы! Дайте мне ножку.

– Разве тебе своих ног не хватает? Вон сколько их у тебя!

– Ну хоть голову дайте.

– Своей у тебя нет, что ли? Вон она у тебя!

Чего ни попросит шакал, на все ему отвечают насмешкой.

Обозлился шакал:

– Отдавайте тогда мой огонь,– говорит.

Что ж, тут люди не прочь – дали ему огня. Шакал взял огонь и побежал на гумно. А люди эти пришли к колодцу с гумна – они горох молотили. Прибежал туда шакал и поджег копну соломы. Ползет огонек по сухим гороховым стебелькам, потрескивает. Шакал подождал-подождал, покуда огонь всю копну охватил, а потом как закричит во весь голос, чтобы люди услышали: Кто ест ме-ме! Тук-тук горит! Кто ест ме-ме! Тук-тук горит!

Люди сперва не поняли, к чему это он. Сидят себе спокойно, мясо едят. А шакал не унимается. Тут один спохватился.

– Ведь это он нас зовет. «Кто ест ме-ме» – это мы козленка едим. А «тук-тук» – это он про горох. Так го-рошины стучат, когда падают. Не иначе как он гумно поджег, бесовское отродье. Бежим скорей тушить!

Побросали люди мясо и бегом к гумну. А шакал вернулся к колодцу и наелся досыта.

Нет уж, лучше не жадничать. Когда кто чего-нибудь просит, лучше дать ему сразу. А то не вышло бы с вами такой же беды, как с теми людьми, что пожалели бросить шакалу кусочек козлятины.

Шел шакал вдоль реки, шел и все в небо глядел. Шел он шел, да и споткнулся о дернину, что на берегу лежала.

– Здорово, подружка! – сказал шакал.

– О-ой! – отвечала дернина, что означало: «Здравствуй !»

Поглядел шакал на дернину и говорит:

– Пойдем искупаемся в речке!

Молчит дернина – соглашается, видно. Спустились они к реке, видят: веревка лежит. Шакал и говорит:

– Давай обвяжемся, так веселее будет.

Обвязались они веревкой и – бултых в воду! Прыгнули, нырнули, вынырнули, опять нырнули, вынырнули, снова нырнули... Долго они так барахтались, и мало-помалу развалилась в воде дернина,– одни травинки по реке плывут. Вылез шакал на берег, отряхнулся, огляделся: нет нигде подружки... Закричал тогда шакал сердито:

– Эй, река! Ты зачем мою подружку взяла? Отдавай сейчас же, а не то подавай мне свою лучшую рыбу!

Закипела, забурлила в реке вода. Выскочила на берег огромная рыбина. Схватил шакал рыбу и побежал в лес. Там он нашел большой пень. Положил шакал рыбу на пень сушиться, а сам убежал – по лесу погулять, посмотреть, нет ли где чего съестного. Через малое время вернулся шакал, видит: нет на пне рыбы. Стал искать, стал разнюхивать – нет рыбы, да и только! Завопил тут шакал во всю глотку:

– Кто мою рыбу взял? Отдавай, пень, мою рыбу, а пе то – колись на щепки!

"Кр-р-рак, кр-рак!"– раскололся пень. Полетели во все стороны щепки. Набрал шакал щепок полную вязанку и пошел из лесу прочь. Под вечер пришел он в деревню и устроился на ночлег около дома, где жила старуха, что на всю деревню лепешки пекла. Вязанку у дверей положил, а сам уснул. Тут как раз приспела старухе пора разводить огонь в очаге и лепешки печь. Вышла она из дому, увидела вязанку щепок и говорит:

– Вот хорошо-то! Позаботился обо мне какой-то добрый человек!

Взяла старуха щепки, разожгла огонь и принялась за свои лепешки. А шакал тем временем проснулся, увидел, что нет его вязанки, и – прямо к старухе в дом:

– Ты зачем,– кричит,– старуха, мои щепки пожгла? Подавай мне теперь лепешек, да самых поджаристых!

Испугалась старуха, швырнула шакалу дюжину самых сдобных лепешек, а ему только того и надо было. Схватил лепешки и дальше побежал. Прибежал в дом деревенского богача, спрятал лепешки в хлеву, где козы жили а сам притаился за кучей соломы и стал ждать. Утром пришли дочери богача хлев убирать, козий помет выгребать, только чувствуют: пахнет в хлеву чем-то вкусным Поискали – поискали, нашли лепешки, да все их и съели. А шакал – тут как тут:

– Это кто ж мои лепешки съел? Отдавайте мне теперь за это козленка, да самого жирного!

Жалко было дочкам богача козленка, но отдать пришлось. Надел шакал козленку веревку на шею и потащил за" собой. Идет дальше, видит: стоит посреди деревенской площади разукрашенный навес. Значит, кто-то свадьбу собрался праздновать. Привязал шакал своего козленка к столбу, а сам спрятался и ждет, что будет. Пришли на свадьбу гости, увидели козленка и думают: «Это, наверное, кто-нибудь жениху и невесте подарок принес». Отвязали козленка, зарезали, изжарили и па стол подали. Тут-то и выскочил наш шакал.

– Кто,– говорит,– моего козленка взял?

– Мы взяли,– отвечают крестьяне.

– А-а, вы взяли! Ну, так отдавайте мне теперь вашу невесту!

Что ж тут было делать крестьянам?.. Отдали они невесту шакалу. Схватил шакал девушку за руку и потащил в свою берлогу. Привел, усадил на лавку, а сам встал посреди берлоги и давай плясать. Пляшет и еще припевает:

Ай да я! Ай да я! Что за молодец! Ну и молодец! За подружку я рыбу взял! За ту рыбу я щепок достал! А за щепки лепешек добыл! За лепешки – козленка взял! За козленка невесту получил! Вот молодец! Ну и молодец!..

Слушала девушка слушала, да как хватит шакала деревянным пестом по лбу. Замертво свалился шакал, а девушка домой убежала.

Жил-был в своей норе около речки шакал. Он частенько ходил к реке на водопой. А в речке той жил крокодил. Каждый день он прятался у берега под кустами в надежде, что какой-нибудь зверь пойдет воды испить и тут-то он его и поймает.

Пришел как-то шакал к реке и видит: у берега вода мутная да грязная. Вошел шакал в речку подальше, чтоб испить водицы почище, а крокодил хвать его за ногу! Испугался шакал, но потом набрался духу и стал думать, как бы ему свою лапу из крокодильей пасти вызволить. И вот что он придумал: «Не буду я вовсе шевелить лапой, словно она и но моя!»

И сказал оп крокодилу спокойным голосом: – Ах, приятель крокодил, у меня ноги в иле увязли, тону я! Помоги мне, скорей хватай меня за ногу!

Крокодил попался на эту удочку. «Какой же я дурак! – подумал он. – Я принял корни водорослей за ша-калыо лапу и сижу себе да держу их в зубах!» Отпустил он шакала и вцепился в корень. Обрадовался шакал и говорит:

– Большое тебе спасибо! – И ушел, напевая веселую песенку.

Когда крокодил понял, что шакал обманул его, оп пришел в ярость от собственной глупости.

А на другой день шакал снова явился па берег. Оп был уверен, что крокодил сидит – его дожидается. Но чтобы все-таки проверить, не ошибается ли он, шакал громко сказал:

– Вот когда вчера я пил воду, то видел, как в воде плавают маленькие рыбки и пускают пузыри. А сегодня что-то вода гладкая, без единого пузырька. Пожалуй, не буду я пить воду!

После этих слов крокодил как задышит – пошли по воде пузыри. Понял шакал, что это крокодил, и убежал прочь.

А на прощание оп сказал крокодилу:

– Ах, господин крокодил! Если вы собирались сегодня мной пообедать, так ошиблись – придется вам попоститься!

Расстроился крокодил и долго сетовал на свою глупость.

Шакал больше не пил воды из речки, а стал ходить пруд Крокодил же очень сердился па него – ведь шакал дважды его одурачил. И стал он думать, как бы ему поймать шакала.

"Около речки росло большое манговое дерево. Шакал был большой любитель сочных, спелых манго и частенько "наведывался под это дерево отведать плодов. Узнал об этом крокодил, собрал в кучу много плодов манго, а сам зарылся в них.

Пришел шакал под дерево, но когда увидел огромную кучу манго, его взяло сомнение. Он пустил в ход испытанное средство.

– Когда я в прошлый раз приходил сюда,– сказал он – манго само прыгало из кучи прямо мне в лапы. А сегодня что-то я этого не вижу. Странно!

Услыхал крокодил эти слова, выбрал несколько манго и кинул шакалу. Понял шакал, что в куче кто-то скрывается, и запел:

В сладких плодах притаился обманщик, Глупый пропал, осторожный спасется!

Пропел и убежал. Крокодил бросился за ним, но догнать не смог. Пуще прежнего рассердился он на свою бестолковость и поклялся, что лишит шакала жизни.

Прошло несколько дней. Однажды в полдень подкрался крокодил к шакальей поре, залез в нее и спрятался в надежде схватить шакала, когда тот вернется домой.

Когда шакал подошел к норе, он заметил на земле большие следы. Уж не спрятался ли крокодил в его норе? Сначала он испугался, а потом подошел ближе и крик-пул:

– Норка моя норка! Что же ты молчишь, голоса не подаешь?

И добавил:

– Раньше, бывало, подойду к дому, а норка уж встречает меня сладкой песенкой. Что же это с ней сегодня случилось? Может, кто-нибудь ей горлышко придавил?

Тогда крокодил как запоет хриплым голосом:

Привет тебе, привет, мой хозяин!

Я твоя служанка! Я твоя служанка! Шакал сразу же узнал голос крокодила. Подумал он

И говорит:

– Эх, забыл я принести дровец! Надо бы огонь развести. Сейчас вернусь!

Натаскал он веток, развел костер и поднес горящую головню к выходу из норы. Крокодил от жары и дыма задохнулся, а шакал продолжал сидеть да напевать песенку.

Жил на свете жадный брахман. Шел он однажды в соседнюю деревню, видит – у дороги клетка, а в ней заперт лев. Брахман подошел ближе, стал разглядывать льва, а тот говорит ему:

– Брахман, ты добрый, всех-то ты жалеешь, всем помогаешь. Сжалься надо мною, освободи мепя.

– Нет, если тебя выпустить, ты ведь съешь меня,– ответил брахман.

– Я лев, а львы держат слово. Клянусь, что не съем тебя, а дам много денег и уйду восвояси.

Обрадовался брахман, как услышал про деньги, и открыл дверцу клетки. А лев вышел на волю и говорит:

– Знаешь, брахман, я давненько не ел и сейчас, пожалуй, съем тебя, чтобы утолить голод.

Испугался брахман.

– Я сжалился над тобой и вызволил тебя,– сказал он. – Ведь ты обещал, что не съешь меня. Не годится тебе нарушать свое слово.

– Человек – бесчестное создание, ему нипочем нарушить обещание. Из жадности он может совершить любой грех. А ты к тому же брахман, всем известно, как вы, брахманы, жадны. И освободил ты меня только ради денег. Поэтому я непременно тебя съем,– сказал лев.

– Но это несправедливо! – вскричал брахман. Неподалеку паслась тощая буйволица.

– Хорошо,– сказал лев. – Пойдем к буйволице, пусть она нас рассудит.

Пошли они к буйволице и рассказали ей, в чем дело.

Буйволица сказала:

– Человек – жадное существо. Пока я давала молоко хозяин кормил меня, а теперь молока у меня нет, вот меня и отвели сюда, в лес, и бросили одну. Незачем жалеть человека. Съешь его, лев!

– Буйволица глупа, – сказал брахман. – Пойдем лучше спросим кого-нибудь другого.

Пошли они к лошади и попросили рассудить их.

– Не стоит жалеть человека,– сказала лошадь.–

Пока я была крепкой и сильной, на меня взваливали тяжелый груз и ездили верхом. Теперь я состарилась, и хозяин перестал меня кормить. Я брожу по лесам и сама забочусь о своем пропитании. Поэтому съешь, лев, этого брахмана.

– Лошадь ничего в нашем деле не смыслит, – сказал брахман. – Нужно пойти к кому-нибудь поумней.

Пошли они к быку. Бык был крепкий, упитанный. Брахман ему говорит:

– Как добр твой хозяин! Он каждый день кормит тебя свежей травой и зерном, худеть тебе не дает. Рассуди ты нас: я освободил этого льва из клетки, а он теперь хочет меня съесть. Правда ведь, люди так не поступают?

– Более вероломного существа, чем человек, трудно сыскать, – ответил бык. – Я пашу поле своего хозяина, тащу его телегу, вот он меня поит и кормит. А когда я состарюсь, он бросит меня помирать голодной смертью. Не следует проявлять сострадание к человеку. И, если ты, лев, съешь брахмана, это будет вполне справедливо.

После этих слов лев одним ударом прикончил брахмана и съел его.

Давным-давно жила в одной деревне старая женщина, и не было у нее ни сына, ни дочки – никого близких. Во дворе, около ее хижины, стояло высокое дерево. В дупле этого дерева устроила себе гнездо хитрая белка.

Всякий раз как старуха готовила обед, белка умудрялась незаметно украсть лакомые кусочки. Старуха ума не могла приложить, кто это у нее еду таскает.

Сварила она однажды рис на молоке, с сахаром, миндалем и фруктами. Когда каша была готова, старуха сняла горшок с очага и поставила на землю – пускай поосты-пет. А сама пошла к колодцу за водой.

Белке только того и надо было. Она живо спрыгнула на землю и принялась за еду. Она быстро съела миндаль и фрукты, потом снова забралась на ветку – сидит и чистит лапками мордочку.

Вернулась старуха, увидела пустой горшок и подумала, что это все кошкины проделки. Обыскала она весь дом, но кошки нигде не нашла. Тогда пошла старуха к соседям, но и там кошки не оказалось. Усталая, присела она под деревом. Подняла голову и видит: прыгает по веткам белка, а мордочка у нее в рисе выпачкана. Догадалась старуха, что это белкины проказы, что это она каждый депь ворует ее, старухину, еду. Рассердилась старуха, принялась ругать белку, потом схватила первое что под руку попало – палку да башмак,– и кинула в белку. Башмак угодил в белку, и она упала с де-рева; тут старуха ее и схватила. Решила старуха прикончить белку, да как это сделать? Думала она, думала и надумала утопить белку в пруду. Принесла старуха белку на берег пруда и окунула ее в воду. Стояла зима, вода была ледяная, и у старухи руки закоченели. Белка решила, что если сейчас она не придумает какую-нибудь хитрость, то ей придется распроститься с жизнью. И притворилась она, что холодная вода ей нравится.

– Матушка,– сказала она. – Я очень тебе благодарна! От горячего риса все тело мое так и горит, а ты его студишь.

Рассердилась старуха:

– Ах, так? Ну хорошо же! Тогда я тебя поджарю! Схватила старуха белку за хвост и притащила в дом.

Развела в очаге огонь, держит белку прямо над ним. Видит белка, что смерть пришла.

– Матушка,– говорит. – Какая ты добрая! Хоть я и навредила тебе, ты все равно мне платишь добром – греешь меня, озябшую!

Еще пуще рассердилась старуха.

– Ну ладно же! – крикнула она. – Посмотрим, что ты теперь запоешь!

Белка молчала. Потом она с притворной тревогой в голосе сказала:

– Матушка! Делай со мной что хочешь, только не да-ай мне ни миндалю, ни фруктов. Если я их наемся, мой живот лопнет и я помру!

Старуха была простоватая. Не догадалась она, что белка снова ее обманывает.

– Вот, вот! – закричала опа. – Это-то мне и нужно!

Принесла она миндалю и фруктов и стала кормить ими белку. Та делает вид, будто есть ей вовсе не хочется, а сама знай уплетает. Наелась досыта и говорит:

– Ах, матушка, мой живот вот-вот лопнет. Боюсь, как бы ты не бросила меня в кусты. Тогда колючки вопьются в меня, и конец мне!

– Так получай же! – крикнула старуха, схватила белку за хвост и швырнула в кусты. А белке только того и нужно было. Быстро юркнула она в самую чащу и взобралась на дерево.

А глупая старуха так н осталась ни с чем.

Одпажды старый крестьянин пахал па своем поле. Вдруг, откуда ни возьмись, явился тигр. Подошел он к крестьянину, да как зарычит:

– Эй старик! Я хочу есть. Если тебе дорога жизнь – поперечь, отдай мне одного вола.

Крестьянин и так-то был робким человеком, а когда увидал тигра, то и вовсе душа у него в пятки, ушла. За-дрожал он всем телом, выпряг волов и совсем уж хотел отдать одного из них тигру, как вдруг ему пришло в голову: «А что, если я вместо вола отдам корову? Ему она должна прийтись по вкусу. Ведь если тигр съест вола, как я стану пахать? Если я не вспашу поле, на нем ничего не вырастет, а если на поле ничего не вырастет, мы все помрем с голоду».

Поразмыслив так, оп сказал тигру:

– О господин тигр! Вол твой. Но если ты пожелаешь, я пригоню тебе из дому корову. Ведь без вола я совсем пропаду, а без коровы жить все-таки можно.

– Ну ладно,– смилостивился тигр. – Только веди ее побыстрее, я чуть не умираю с голоду.

Бросился крестьянин домой. Бежит, плачет, по голове себя бьет. На пороге его встретила жена. Крестьянин рассказал ей, что с ним случилось.

– Выводи-ка ее поскорее, а то как бы без меня тигр не сожрал обоих волов.

– И не подумаю отдать тигру корову,– отвечает жена. – Что я буду делать без молока?

Спорили они долго. Наконец жена, которая была ум-ней, смелей и хитрей своего мужа, придумала:

– Иди-ка ты к тигру и скажи: «Моя жена идет следом за мной и ведет для тебя сильного молодого коня».

Крестьянин не соглашался, да жена все же уговорила. И он, замирая от страха, снова пошел в поле.

– Ах, господин тигр! Потерпи чуточку. Сейчас моя жена приведет тебе молодого коня.

Как услышал тигр про коня, у него слюнки потекли, и он согласился подождать.

Тем временем крестьянка надела на себя рваные, пестрые тряпки, распустила волосы, а голову повязала огромным тюрбаном. Ну, ведьма ведьмой! Потом взяла в руки серп и верхом на копе поехала в поле.

А тигр в ожидании сидел на борозде. Подъехала крестьянка поближе да как закричит своему мужу:

– Что я буду делать с ним одним? Ведь ты сказал, что меня ожидают четыре тигра; где остальные? Я бы их зараз проглотила.

Услыхал это тигр – перепугался.

Крестьянка сошла с лошади и направилась прямо к нему.

– Ладно уж, – говорит, – пожалуй, сперва я съем этого, а остальных – после.

Едва она это сказала, тигр задрал хвост и бросился бежать без оглядки. Отбежал он подальше и остановился передохнуть. Все это видел волк, который спрятался за деревом на краю поля. Он подслушал разговор крестьянина с женой. А те долго смеялись над тигром.

– Здорово ты его надула! – сказал крестьянин.

– Да, уж храбрости мне у тебя не занимать. Это ты, гаг последний трус, собирался отдать нашу корову тигру. Видишь, какая я смелая и как здорово все придумала?

Услышал этот разговор волк – и бегом к тигру.

– Привет тебе, царь зверей! – говорит ему с поклоном. – Что это ты так запыхался? Беда какая-нибудь стряслась?

Тигр едва успел отдышаться. Отвечает, а у самого голос дрожит:

– Меня сейчас чуть ведьма не съела. А уж о том, чтобы самому поживиться, и говорить нечего.

– Какая там ведьма!– рассмеялся волк.– Это была всего-навсего жена крестьянина. Ты слишком доверчив, о царь, и испугался простой женщины.

Тигр не поверил словам волка. Тогда волк говорит:

– Сходи-ка назад – убедишься.

Волк так уговаривал его, что тигр в конце концов согласился.

– Ладно, я готов пойти с тобой па поле, только ты привяжи свой хвост к моему. А то я боюсь, как бы ты меня не обманул и не сбежал.

Так они и сделали: связали хвосты и вместе отправились на поле.

Крестьянин с женой были еще там – всё посмеивались, как дело-то обернулось. Вдруг смотрит муж – идет обратно тигр, да еще с волком. Испугался он, закричал:

– Люди добрые! Опять беда нагрянула. Тигр прихватил с собой волка и теперь идет, чтобы съесть нас. Я, пожалуй, убегу.

– Сиди смирно! Вот если ты побежишь, тогда они съедят нас обоих, – строго сказала крестьянка. – Лучше соберись с духом и помолчи. Я с ними одна справлюсь. Ты только смотри, а я все сама сделаю.

Вот подходят волк с тигром. У тигра глаза налились кровью от злости, да только страх его, видно, не прошел. Увидел крестьянин тигра, задрожал, но жена его, как ни в чем не бывало, говорит:

– Эй, дружище! Ты что же это? Обещал мне связать хвостами и привести четырех тигров, а ведешь только одного. Что мне с ним одним делать?

Тигр обомлел и с подозрением взглянул на водка, а крестьянка совсем расхрабрилась, подошла к волку по-ближе и говорит:

– Ну ладно, не бойся. Сейчас я съем этого. Ведь он уже один раз убежал от меня. А теперь, когда ты привязал его за хвост, он никуда больше не денется.

Услышал тигр эти слова и решил, что волк с ведьмой заодно и притащил его па съедение – зачем тогда было волку уговаривать его вернуться на поле?

И пустился тигр бежать во всю прыть. Волк хотел его остановить и стал изо всех сил упираться.

Но чем сильнее тянул волк, тем больше сомневался в нем тигр и тем сильнее старался вырваться.

Волку тигра не пересилить – вот и поволок его тигр за собой. По дороге волк истек кровью и околел.

Крестьянин же был очень доволен смекалкой жены,

А тигр впредь и поса па поле пе показывал.

В стародавние времена, говорят, зайцы тигров ели.

Пошел раз кузнец в лес – дров нарубить на угли. Как раз в эту пору заяц гнался за тигром. Загнал его туда, где кузнец дрова рубил. Тигр притаился, а заяц вокруг рыщет.

Тут тигр и говорит. Кузнецу, значит, он говорит:

– Эй ты, спаси меня.

– Нет, не стану,– отвечает кузнец. – Ты ведь меня сразу съешь.

– Не буду я тебя есть,– сказал тигр.

Ну, кузнец его и спрятал. Потом тигр ему говорит:

– Не смей никому про это рассказывать. Если скажешь, я тебя съем – так и знай.

Что тут делать бедняге? Сперва он тигра спрятал, а теперь тигр ему такие слова говорит. Он и отвечает невнятно, гнусавенько так: «Конечно, не расскажу». А пока они разговаривали, подбежал заяц. Кузнец как запустит в него топором – разом убил его насмерть. На прощанье тигр снова сказал: «Никому не рассказывай», – и убежал.

Кузнец нажег угля, взвалил узел па плечи – и зайца туда же-и пошел домой. Как пришел, было уже до- вольно после полудня. Сам опалил зайца и нарубил мясо, а жена сварила рису и приготовила мясную приправу. Сели они есть, жена и спрашивает: – Где ты зайца убил? Кузнец не отвечает. Жена опять:

– Ну скажи же, где ты его убил. Он такой вкусный. Завтра я пойду с тобой. Ты будешь зайцев ловить, а я той порой дров тебе нарублю.

Тогда муж ей говорит:

– Я тебе скажу кое-что. Только ты остерегись, никому не пересказывай.

– Будь спокоен, не скажу, – отвечает.

Вот муж ей все и рассказал.

– За тигром, – говорит, – заяц гнался. Тут я топор в зайца кинул и прикончил его на месте. Тигр мне тогда и говорит: «Никому не рассказывай, а то я тебя съем». Вот я тебя тоже предупреждаю: никому не пересказывай.

Ну а тигр под вечер сам пришел к его дому, лежал под стеной и все слышал. Только они легли спать, тигр вошел в дом, схватил кузнеца и поволок сперва во двор, а потом за деревню. Кто его знает, как это он его ухитрился тащить, только ничего кузнецу тигр не повредил. Отнес его подальше в лес и положил на землю, а у кузнеца ляжки так и трясутся от страха. Увидел это тигр, удивился и спрашивает:

– Смотри, как у тебя ляжки трясутся. С чего бы это?

– Да я только что зайца в желудок отправил, – отвечает кузнец. – А теперь он наружу просится.

– Погоди, погоди! – говорит тигр. – Ты его не выпускай. Дай я сперва отойду малость.

– Ладно, – тот говорит. – Я его еще подержу. Только ты поспеши, не задерживайся.

Тигр убежал, а кузнец пошел домой. Его догадка спасла.

Жил был богач. Было у него много коров и большой-пребольшой бык. Когда стадо гнали пастись в лес, тигр всегда говорил: «Съесть бы мне этого быка, он такой жирный. Я много дней был бы сыт».

Был там еще вор. Он тоже всегда говорил: «Украсть бы мне этого быка. Я бы продал его и получил кучу денег».

Как-то раз тигр и вправду решил утащить быка. То же задумал и вор.

Тигр еще днем забрался на кукурузное поле, спрятался там и стал ждать. «Пусть-ка люди уйдут спать, – говорит он сам себе, – тогда я мигом схвачу быка и утащу его в лес». А вор в темноте наткнулся на тигра и думает: «Бык-то сам из коровника вышел. Мне его и красть не приходится. Он ко мне сам пришел». Взял и накинул на тигра веревку. Обвязал его веревкой за шею и потянул за собой – тянет и палкой потчует. Утро уж близко, а он все его тащит к лесу и лупит по голове со всех сил, так что тигр совсем обалдел.

Стало светать. Вор глядит: матушки, да это тигр! Разом бросил веревку и бежать без оглядки. Сам в одну сторону, а тигр – в другую, прямо в лес со всех ног припустил.

Увидел его шакал и спрашивает:

– Куда это, дядюшка, ты так торопишься?

– Сам не знаю, племянничек, – отвечает тот. – Нынче ночью попался я в руки к головобойцу. Всю ночь напролет он меня по голове колошматил.

– А на кого он похож, этот головобоец, дядюшка? Покажи его мне.

– Что ты, сынок, – говорит тигр, – к головобойцу я не пойду. Глянь-ка, вон он где. Сам туда и иди.

– Занятно мне, дядюшка. Пойду погляжу, – сказал шакал и убежал.

А вор сидел неподалеку и думал со страхом: «Ведь он мог меня сожрать, этот тигр-то. В толк не возьму, отчего он меня не сожрал». Тут он заметил шакала, лег( плашмя и одеждой сверху укрылся.

Шакал вокруг него обошел и говорит сам себе: «Какой же он из себя, этот головобоец? Хорошо бы на него посмотреть». И двинулся к его голове.

Той порой вор незаметно высунул руку, схватил шакала за хвост у самого корня да как примется его крутить в воздухе – точно так, как санталы узел с ракушками крутят, когда известь жгут. Крутил, крутил, пока не устал, и швырнул прочь.

Шакал ужас как перепугался. Пустился бежать, а сам весь дрожит. Прибежал к тигру и говорит:

– Дядюшка, это не головобоец. Это захвосткрутилъ-щик Ты меня обманул.

Бегут они вместе и встречают медведя.

– Куда это, племяннички, вы так торопитесь? – спрашивает медведь.

– Ты, дядюшка, не поверишь, – отвечал шакал.– Захвосткрутилыцик меня за хвост так страшно крутил, что я думал – помру.

– Ну-ка, из каких он, племянничек? – спрашивает медведь. – Не из тех ли, кого я немало поел на своем веку?

– Что ты, дядюшка! Верно уж, нет. Тебе такого не съесть, я-то знаю. Поди – попробуй, съешь ты его или нет.

Пошел медведь, куда ему показали. Вор сидел на старом месте. Увидел медведя и думает: «Он идет прямо па меня. Ведь он меня съест. Заберусь-ка я лучше на дерево, а то мне не быть живу». Полез он на дерево, а медведь лезет следом. Вор от страха себя не помнит, дрожит и лезет все выше и выше. А медведь – за ним. Как добрались до самой верхушки, до тонких ветвей, вершинка подломилась, и оба шлепнулись оземь. Медведь-то первый упал, а вор на него сверху – хлоп. Кое-как выпутался медведь – и наутек.

Встретил после медведь шакала и говорит:

– Ну и шутник ты, племянничек! Здорово ты меня обманул – сказал, что это захвосткрутилыцик. Он не захвосткрутилыцик, а сверхухлопник.

Давным-давно жили на окраине деревни старик со старухой. Старуха готовила еду, а старик приносил из лесу дрова. Они были уже очень старые, трудно им было вести хозяйство, да что поделаешь, помощпиков взять было неоткуда. Рядом с их хижиной росло дерево манго, но у стариков не хватало сил взобраться на него да нарвать спелых, сладких плодов. Они довольствовались теми, что падали сами на землю.

Уже несколько дней в доме не было дров, старуха сокрушалась, что нечем ей печь растопить; она все просила старика сходить за дровами, а он отказывался – совсем плох стал. Но как сваришь обед без огня?

Долго думала старуха, как бы ой достать дров, и придумала. Старик очень любил плов. Вот старуха и говорит ему:

– Принесешь из лесу вязанку дров – я сварю вкусный, сладкий плов.

Захотелось старику плова, при одном только упоминании о нем у него слюнки потекли. Взял он топор и отправился в лес. А старуха принялась плов готовить.

Старик, охая да кряхтя, рубил дрова. Нарубил он дров и стал уже их вязать, как вдруг увидел медведя. Испугался старик, но потом собрался с духом и стал поджидать зверя. Медведь подошел к нему и говорит:

– Как ты понесешь такую тяжелую вязанку? Ведь тебе ее не поднять.

– Что верно, то верно, – отвечал старик, – я слаб телом, но как подумаю о вкусном, сладком плове, что приготовит мне моя старуха, сразу силы появляются.

– Сладкий плов? А что зто такое? – удивился медведь.

– А ты ие знаешь? Ах, он такой вкусный! Когда-нибудь и тебе удастся его попробовать.

У медведя слюнки потекли – так захотелось ему отведать плова.

– А если я донесу тебе эту вязанку до дому, ты угостишь меня? – спросил он.

Прикинул старик, что ему выгодней, и говорит:

– Плов – кушанье очень дорогое. В него кладут топленое масло и сахар. Хочешь попробовать его, так песп ко мне домой не меньше, как десять манов дров.

Сначала медведь отказался, но подумал-подумал и согласился. Тогда старик велел ему перенести все дрова, а, сам взял только маленькую вязаночку.

Старик пришел первый и все рассказал жено.

– Ты уж угости его пловом, а то он очень устал – шутка ли, столько дров нести.

А плов в самом деле был очень вкусный. Старуха сама к приходу старика съела больше половины. Остальное она разделила между ним и медведем. Старик радовался что теперь дров им хватит на целую зиму.

Плов очень понравился старику, и положил он себе немножко из доля медведя. Увидела это старуха и тоже наложила себе плова. Так они съели весь плов, оставленный для медведя. Увидел старик пустую тарелку, испугался:

– Что же мы скажем медведю? Ведь он непременно придет за пловом. Ах, как бы он не съел нас с тобой!

Выглянул старик из дому, видит – носит медведь дрова огромными вязанками, и задрожал от страха. Старуха, чтоб подбодрить его, говорит:

– Давай спрячемся в кухне. Медведь придет, никого не застанет и уйдет восвояси.

– А как же дрова?

– Нашла, о чем беспокоиться! Ведь не понесет же он их назад!

Старик с облегчением вздохнул, и пошли они на кухню прятаться.

Вскоре явился медведь, сбросил последнюю вязанку и стал искать старика. Он громко пыхтел и сопел – хотел, чтоб хозяева услышали его. Но никого не было видно. Тогда оп пошел па кухню. Попался ему на глаза горшок. Понюхал его медведь – от горшка шел вкусный запах. Решил медведь, что, верно, это и есть горшок с пловом. Но горшок был пуст. Рассердился медведь. «Я зверь, – подумал он, – а держу свое слово. А старик – борода у него седая-обманул меня!»

Медведь еще раз обнюхал горшок – уж очень запах ему понравился. «Не захватить ли мне этот горшок?» – подумал он. Ему хотелось со зла и дрова унести, да устал он – не было сил тащить нх назад.

Взял он горшок и вышел во двор, сердито рыча. Тут оп увидел манговое дерево, все в спелых плодах. Влез медведь на хижину, пригнул к себе ветку да как примется трясти ее – манго так и посыпались. Скоро весь Двор покрылся спелыми плодами. Голодный медведь обрадовался и принялся за них.

Старик со старухой смотрели в щелку, что медведь Делает. Вдруг старуха как чихнет – пи за что не могла сдержаться. А медведю почудилось, что охотник в него выстрелил. Испугался он да как пустится бежать! Забыл про горшок и про манго.

А старик со старухой вышли из кухни, подобрали плоды, стали их есть да нахваливать.

Жил-был воробей со своей воробьихой. Однажды ей посчастливилось найти несколько зерен риса, а самому воробью – чечевицу. Воробьиха сказала:

– Послушай, давай сварим себе кашу!

Приготовила она кашу, прикрыла ее и полетела к колодцу набрать воды. А воробей тем временем подкрался к чашке, в которой была каша, и в два глотка съел ее. Насытившись, ои поставил чашку на место и уселся в сторонке.

Прилетела воробьиха с водой и говорит ему:

– Ну давай, где там каша? Сейчас мы как следует поедим.

А воробей отвечает:

– У меня что-то аппетита нет, ты ешь сама. Подлетела воробьиха к чашке, глядь – ничего нет!

– Как же так! – воскликнула она. – Все пусто! Кто съел кашу?

– Откуда мне зпать, – неуверенно проговорил воробей. – Наверное... кошка приходила сюда – она, видно, и съела.

Воробьиха заподозрила неладное. Она не поверила воробью, но виду не подала.

– Ну что ж,-• сказала она,– надо проучить плута. Полетим к колодцу и сплетем над ним качели из тонких ниток. Кто съел кашу, тот наверняка оборвет качели и свалится в колодец.

Сплели они качели. Сначала воробьиха качалась, потом настал черед воробья. Но стоило ему на них сесть – качели не выдержали, и воробей упал прямо в колодец.

– Вытащи меня отсюда, женушка! – завопил он что было сил.

– А ты впредь не будешь так поступать? __ Клянусь, только помоги мне выбраться!

В это время мимо шел пастух. Воробьиха попросила его достать воробья из колодца.

– У меня корова уйдет, – сказал тот. – Вон сзади идет другой пастух, попроси его.

Когда подошел второй пастух, воробьиха стала его просить о помощи.

– У меня, сестрица, коза уйдет,-отвечал он,-попроси кого-нибудь другого.

В это время откуда-то появилась кошка. Воробьиха почтительно сложила крылышки и говорит:"

– Кошечка, достань моего воробья из колодца!

Та увидела, что тут наверняка можно поживиться, облизнулась и отвечает:

– Что ж, я твоего воробья достану, по потом я его съем!

– Ладно, будь по-твоему.

Вытащила кошка воробья из колодца и приготовилась его съесть. Но воробьи успели переглянуться меж собой.

– Не торопись, кошка,– сказала воробьиха,– дай ему сначала обсохнуть, а после и ешь.

Кошка стала ждать, пока воробей обсохнет, а тот улучил момент и быстро вспорхнул на ветку. Воробьиха полетела вслед за ним.

Уселись они оба на ветке и говорят кошке:

– Тю-тю, кошечка, прощай!

Кошка с досады впилась когтями в землю да и пошла прочь несолоно хлебавши.

Жил-был у одного человека петух. А в дом частенько забегала кошка. Прокрадется незаметно на кухню, схватит добычу – и прочь. Завидит петух кошку – и кукарекает. Люди сбегутся и прогонят ее. Рассердилась кошка на петуха и раз чуть не задрала его, да спасло ему жизнь кукареканье.

Бродил как-то петух по двору, зернышки поклевывал, вдруг видит – идет ему навстречу эта кошка. Бросился петух наутек, а кошка ему и говорит, да так ласково:

– Братец петушок! Почему ты меня боишься? Я ведь ничего худого тебе не сделаю.

Поверил петух кошачьим речам, остался оп – интересно ему стало, что дальше будет. А кошка, увидав, что ее слова возымели действие, продолжает:

– Давай с тобой подружимся. Ты при моем появлении па кухне не кукарекай, а я за это буду угощать тебя чем-нибудь вкусненьким. Все, что добуду, буду делить с тобой пополам.

Петух молча выслушал кошку, подумал и решил, что, пожалуй, с ней дружить стоит.

И кошка стала безбоязненно входить на кухню, пить молоко, есть простоквашу. Наестся досыта, а остатки отнесет петуху. Так у них и шла дружба.

Однажды хозяйка оставила в кухне полный горшок сметапы. Увидела это кошка и говорит петуху:

– Через несколько дней наступит праздник висакхи, нам надо сделать кое-какие припасы. Если ты мне поможешь, мы спрячем этот горшок со сметаной в таком местечке, где его никто не увидит. А придет праздник, вот уж тогда мы с тобой и полакомимся!

Эта мысль пришлась петуху по душе. Он схватил клювом горшок с одного боку, кошка подхватила с другого. Они вынесли горшок в пристройку, спрятали под печыо и тихонько убежали.

Но кошка вскоре вернулась. При виде горшка со сметаной у нее слюнки потекли. И подумала она: «Если я немного поем, петух все равно не узнает». Сметана оказалась на редкость вкусной. Кошка несколько раз опускала мордочку в горшок. С большим трудом оторвалась она от лакомства и ушла домой. Но мысль о сметапе не покидала ее, и на дню она три раза бегала в пристройку. То же было и на следующий день. Не успокоилась она до тех пор, пока не очистила весь горшок.

Но вот наступил праздник. В домах готовили вкусные кушанья, запах жареного мяса щекотал кошачьи ноздри, но у нее не было никакой надежды заполучить хоть кусочек. Подумала она, да и говорит петуху:

– Сегодня праздник. Пойдем-ка с тобой повеселимся, поедим сметанки!

Петух пошел за ней в пристройку. Кошка вытащила горшок! заглянула внутрь и говорит:

– Ах, что я вижу! Это ты съел всю сметану – нашу дружбу предал!

– Да я с той поры первый раз сюда зашел! Это, верно, ты сделала!

Кошка рассвирепела.

– Ах ты вор! Ах ты хитрюга! – кричит. – Таким вероломным, как ты, на земле нету места! – И бросилась на петуха.

Громко закричал петух. Но кошка свернула ему шею и принялась лакомиться петушатинкой.

Жили в лесу голубь с голубкой. Свили они себе на дереве гнездышко, и голубка снесла яйца. Но очень она боялась, как бы какой-нибудь зверь не съел их.

– Дорогой супруг! – сказала она голубю. – Надо бы нам обзавестись надежным другом: в трудную минуту он нам поможет.

– Ах, милая! – ответил голубь. – Ведь поблизости не живет никто из наших сородичей.

Голубка подумала, подумала и говорит:

Ну что ж, это делу не помеха! Можно найти друга среди чужих, а то одним нам жить трудно.

Согласился голубь и стал искать по соседству кого-нибудь, с кем можно было бы дружбу свести.

Неподалеку от их дерева жила семья ястреба. Пришел к ним голубь и говорит:

– Соседи, давайте дружить!

Слова эти пришлись по душе ястребу.

– Брат,– отвечал он. – Я с радостью буду дружить тобой, только вот что я предлагаю: давай возьмем в друзья еще большую змею, что живет в дупле дерева пиппал. Она нам может очень пригодиться.

– Ты прав,– согласился голубь,– друзей никогда не бывает мало, и чем их больше, тем лучше.

Отправились, они к змее и почтительно изложили ей суть дела. Задумалась сначала змея, а потом дала согласие дружить с ними.

Миновал год. Однажды пришел в лес охотник. Весь день проплутал он в лесной чащобе, но ничего не поймал. Где бы ни расставлял он силки, ни один зверь в них не попался. Пустит он стрелу в птицу – промахнется. Совсем приуныл охотник. Возвращаться в деревню с пустыми руками ему было стыдно, и решил он залезть на дерево – поискать в гнездах птичьих яиц. Стал он прикладывать ухо к стволам деревьев – не слышится ли птичий голос. Так, от дерева к дереву, добрался он до того, где жили голубь с голубкой. Голубка сидела на яйцах – птенцов высиживала. Услыхал охотник голубиное воркованье, обрадовался, захотелось ему поймать птицу, чтоб не идти домой с пустыми руками.

Тем временем солнышко зашло, и ночь быстро спустилась на землю. В темноте охотнику ничего не было видно, и решил он развести костер. Принес травы и сухих веток, поджег их и стал ждать, когда они разгорятся.

А голубь с голубкой наблюдали за охотником. Они догадались, что он замышляет недоброе, и сильно перепугались. Голубка вся дрожала от страха, и голубь, чтоб успокоить ее, сказал:

– Давай сначала постараемся спастись сами, а ущ если ничего не выйдет, друзей позовем. Надо прежде всего надеяться на себя!

Стали они думать, как уберечься от грозящей беды. Голубка и говорит:

– Вот если бы как-нибудь затушить костер! В темноте охотник не найдет паше гнездо.

Согласился голубь с женой. Как только охотник при свете костра полез на дерево, голуби полетели к реке, набрали в клювы воды и стали тушить костер. Огонь был не очепь сильный, и им скоро удалось его потушить. Снова стало темно, охотник ничего больше не видел, и пришлось ему слезть с дерева. Опять разжег он костер, но голубь с голубкой и на этот раз его потушили. Не на шутку рассердился охотник, натаскал огромных веток, целые охапки сухой травы и листьев и развел огромный костер. Голубь с голубкой очень устали, да и огонь был слишком силен, чтобы они могли сами с ним справиться. И сказала голубка:

– Настал час просить помощи у друзей. Позови-ка ястреба!

Полетел голубь к ястребу и все поведал ему. Ястреб с женой, не колеблясь ни минуты, бросились на выручку и помогли погасить костер. Охотник был уже на дереве, как вдруг увидел, что костер потух. Тут он рассердился пуще прежнего и поклялся отомстить этим птицам, хоть в душе и хвалил их за отвагу и смелость. Слез он вниз и подумал, не отдохнуть ли ему ночью, а когда рассветет, влезть на дерево и опустошить гнездо.

Лег он под дерево и заснул. Но голуби догадались, что он задумал. Полетели они вместе с ястребами к змее и все ей рассказали.

– Успокойтесь,– сказала змея. – Сегодня охотник вас не тронет, а завтра я приползу, обовьюсь вокруг древесного ствола; пусть тогда попробует взобраться наверх!

Охотник проснулся рано. Только собрался лезть на дерево – как вдруг увидел огромную шипящую змею. Испугался охотник – и наутек. Даже лук со стрелами бросил. Больше его в этих краях не видели. А голубь с голубкой счастливо зажили в своем гнезде.

Это было очень давно, еще в те времена, когда звери умели разговаривать меж собой, как люди. Одна голубка устроила в поле гнездышко и вывела птенцов. Голубь с голубкой улетали в дальние деревни добывать пропитание, а птенцы поджидали их в гнезде. Крылышки у них еще не окрепли, а зерно па поле уже созрело. Увидели голуби, что па соседних полях крестьяне урожай снимают, наказали своим птенцам подслушать, что будет говорить хозяин поля своим сыновьям.

Через несколько дней пришел на поле крестьянин с тремя сыновьями. Увидел он спелые колосья и говорит:

– Глядите-ка, все уже начали уборку, а мы до сих пор сидим сложа руки.

– Не волнуйся, батюшка,– отвечает старший сын.– Завтра же я позову друзей, и в один день мы уберем все, до последнего колоска.

Поговорили они, пошутили, да и разошлись. Птенцы запомнили все, что говорилось, а вечером рассказали родителям.

Испугалась голубка:

– Нам нужно сию же минуту уходить отсюда, а то утром наше гнездо разорят!

Но голубь много повидал па своем веку.

– Запомните мои слова,– сказал он,– никогда не полагайся на других. Не бойтесь, завтра никто сюда не придет.

И правда, когда на другой день пошел старший сын скликать своих друзей, никто не вышел к нему па помощь. Крестьянин с младшими сыновьями до полудня сидел на поле, ждал, может, хоть кто-нибудь да придет. А после полудня средний сын сказал:

– Батюшка, не тужи! Завтра я позову соседей – вмиг уберем зерно!

Услышали птенцы эти слова и всё точпо передали родителям. Но мудрый голубь и па этот раз сказал:

– Не бойтесь, они и завтра не снимут ни колоска! На следующий день крестьянин с двумя сыновьями пошел в поле, а средний сын отправился за соседями. Но те под разным видом стали отговариваться, так никого он и не привел.

Целый день крестьянин напрасно прождал на поле. Тогда сказал младший сын:

– Позову-ка я завтра родственников. Ведь они свои люди – уж наверняка придут и помогут нам.

Рассказали вечером птенчики об этом родителям, но голубь по-прежнему был спокоен.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо! – сказал он. Пошел младший сын за родственниками, но и ему никого не удалось уговорить.

И сказал тогда крестьянин:

– Будем надеяться на других – всю жизнь прождем без толку. Завтра же поутру возьмем серпы и начнем убирать сами. Бог поможет – так в несколько дней справимся.

И это передали птенчики своим родителям. Тогда голубь сказал:

– Вот теперь пришло время нам улетать.

И они перенесли свое гнездышко на другое место.

А па следующий день, едва рассвело, пришел на поле крестьянин со своими сыновьями и принялся убирать урожай.

Много лет тому назад – тысячу, а может, и больше – наши деды и прадеды, люди кота, добывали себе пропитание тем, что каждый день на охоту ходили. Вот однажды пришли охотники в лес и видят: сидит на баньяновом дереве птичка карваки п жалобно так заливается: «Чик-чик-чик-чик-чик!» А у нас, на земле кота, птичку карваки все любят. Есть у нас такое поверье: если встретится тебе на пути эта маленькая пичужка и прощебечет она свою песенку – значит, будет тебе в этот день удача во всех делах.

Вот и решили охотники узнать, какое у птички горе. Подошли они к дереву и спрашивают:

– Отчего ты, птичка карваки, плачешь? А она им в ответ:

– Беда большая... Я в дупле этого баньяна гнездо себе устроила, вывела птенцов, пищу им носила. И нынче утром полетела я за червяками и мошками для моих деток, вернулась, а дупло-то за это время совсем заросло! Как же мне теперь быть? Как мне деток своих накормить? Ведь они там, бедные, с голоду помирают! Помогите, люди добрые!

П риз а дум ались охотники:

– Чем же мы-то тебе можем помочь? Разве вот что: есть у нас в деревне плотник, попроси его. Он сюда придет, долотом в стволе дырку проделает, вот птенчики наружу и выйдут.

Полетела птичка в деревню и прямо к плотнику:

– Помоги, отец! Устроила я себе гнездо в дупле дерева, а дупло это срослось совсем... Пойди в лес, проруби дупло, освободи моих птенчиков.

– Вот еще! – говорит плотник. – Ишь ты, дочь бритоголовой матери, выдумала чего! Что у меня – дел других нет?.. Ступай прочь, зови на помощь кого хочешь. У тебя свои заботы, у меня – свои...

Горько заплакала несчастная карваки. Стала она думать: «Что ж мне делать теперь? Может, хоть жена его уговорить сможет...» Полетела она к плотничихе – та в это время корову с теленком в хлев загоняла,-стала ее просить:

– Смилуйся надо мной, матушка! Мои птенцы с голоду помирают. Скажи ты мужу, пусть он в дереве дупло прорубит, бедных моих деток от смерти спасет.

– Пошла прочь, скверная пичуга! – отвечает ей плот-ничиха. – Нет у мепя времени с тобой болтать, видишь: делом занята... Убирайся отсюда!

Пуще прежнего заплакала птичка. Подлетела она к корове, взмолилась:

– Помоги мне, сестрица корова! И хозяина твоего я просила, и хозяйку твою, да не хотят они моему горю помочь... Спаси ты моих птенчиков, скажи хозяйке, чтобы она мужа уговорила в лес пойти, прорубить в дереве дупло... Пригрози ей, что молока не дашь...

– Н-ну, нет! – промычала в ответ корова. – Да никак ты с горя ума лишилась? Стану я из-за тебя с хозяевами ссориться? Они меня, чего доброго, кормить перестанут! Нет, не мое это дело.

Кинулась птичка карваки к теленку, стала его умолять:

– Теленочек, миленький, и хозяина твоего я просила, и хозяйку твою я просила, и матушку твою корову просила – не хотят они моей беде помочь. Может, хоть ты надо мной сжалишься, скажешь матушке корове, чтобы она хозяйку попросила уговорить хозяина моих птенцов выручить...

Но теленок только головой помотал:

– Нет, куда уж мне, я еще маленький... Защемило от боли сердце у бедной птички карваки.

«Пропали совсем мои детки! – думает она. – Вернусь-ка я лучше в лес, хоть рядом с ними побуду...» Полетела карваки в лес, села на большой куст сирени и плачет. Мимо тигр шел. Увидел, что плачет карваки, остановился, спросил.

– Что с тобой, сестричка, стряслось, о чем горюешь? Отвечала ему карваки:

– Я, братец тигр, о том горюю, что живу еще здесь, на земле, где мои птенцы с голоду умирают, и никто вокруг им помочь не хочет...

Выслушал тигр ее рассказ и говорит:

– Я тебя научу, что делать. Этот плотник сейчас сам сюда прибежит и твоих детей освободит...

– Да как же это? – спрашивает карваки.

– А вот как: кто в лесу тебе подчиняется, любой твой приказ исполнить готов? Только жук-наездник! Вот и поймай ты этого жука, клюнь его хорошенько в голову, а как он запросит пощады, возьми его в клюв и отнеси в деревню к дому плотника. Когда плотник станет корову доить, а теленок материнское вымя сосать, прикажи жуку теленка за хвост укусить. Пусть вцепится как можно крепче и не отпускает... Ну, а дальше сама увидишь...

Поблагодарила карваки тигра и полетела жука-наездника искать. Видит: ползет жук-наездник по дороге... В миг один налетела на него карваки, схватила, клюнула раз, клюнула другой... Понял жук, что дела его плохи, взмолился:

– Пощади меня, могучая птица! Все сделаю, что ты мне прикажешь...

Карваки жука схватила и – скорей в деревню, к дому плотника. А плотник в это время собирался корову доить. Взял он подойник и пошел на скотный двор, а жене велел корову из хлева выгнать и теленка к ней привести. Плот-ничиха поймала теленка, подвела его к корове и ткнула мордой – в вымя, а плотник с подойником рядом пристроился – ждет, когда можно будет.дойку начинать. Вот тут-то птичка карваки клюв раскрыла, жука-наездника выпустила и говорит ему:

– Хватай теленка за хвост! Держи крепче, не отпус-кай, пока не скажу!

Жук-наездник крылья растопырил, да как вцепится теленку в самый кончик хвоста! Теленок от боли света невзвидел и, что было силы, укусил свою мать за вымя, а потом во всю прыть побежал по дороге в лес. Подпрыгнула корова на всех четырех копытах, да как со всего маху боднет плотника рогами!.. И тоже вслед за теленком в лес побежала. Плотник отлетел на десять шагов в сторону, еле-еле поднялся, нащупал на земле палку, да свою жену палкой вдоль спины как хрястнет – раз, да другой, да третий!.. А потом немного очухался – и за коровой.

Вот так они все и бегут по дороге: впереди теленок бежит, хвост по ветру развевается, за теленком – корова, рогами во все стороны мотает, за коровой плотник, палкой размахивает, за плотником – его жена охает да слезы утирает... А над ними летит птичка карваки.

Как плотник с женой пи старались, а догнать корову с теленком так и не смогли. Прибежали они в лес, ищут везде – пет коровы! А тут еще тигр из-за куста как зарычит! Страшно стало плотнику: а вдруг этот тигр его корову съест? И вот видит он: под большим деревом охотники сидят. Кинулся он к ним:

– Помогите, люди добрые! Корова у меня пропала, ее того и гляди тигр съест.

А охотники ему говорят:

– Нет, погоди, почтенный! К тебе птичка карваки прилетала сегодня? Ты ей помог! Нет? Ну, так пока и разговаривать не о чем: выручи ее птенцов, тогда посмотрим... Нам эта птичка счастье приносит, мы ее в обиду пе дадим.

Пришлось плотнику за долотом идти. Осторожно прорубил оп отверстие в стволе баньяна и достал оттуда гнездо с птенцами, а птичка карваки говорит:

– Постой, дядюшка плотник! А не можешь ли ты нам повое гнездо сделать – побольше и потеплее?

– Делай, как она велит! – сказали охотники. Пришлось плотнику ломать для гнезда свежие прутья и собирать по лесным полянам охапки сухой травы. Провозился он долго, зато гнездо для карваки сделал такое, что в нем самому орлу жить не стыдно. А охотники смотрят, как он трудится, да посмеиваются:

– Ай да молодец птичка карваки! Правду, видно, наша пословица говорит: «Нужно тебе павлинье перо – хватай павлина за хвост, пе жди, пока он тебе его подарит!..» Ну что ж, поможем теперь и мы нашему плотнику, поищем его корову.

Нашли они на лесной опушке корову с теленком и проводили плотника до самой деревни. А птичка карваки со своими детками зажила счастливо в новом гнезде.

Жили да были воробей с воробьихой, и жил-был царь. Построили воробей и воробьиха гнездо в царском дворце. Царь жил в покоях, а воробей с воробьихой – в своем гнезде.,

Вот раз царь нарядился в новое платье – надумал в гости пойти. Только дошел до двери, а воробей возьми да и урони каплю. Белая капля упала прямо на царя и запачкала его новое платье. Разгневался он. Позвал слугу и говорит:

– Сейчас же поймай воробья с воробьихой и посади их в клетку.

Воробьиху-то слуга поймал, а воробей вспорхнул, да и был таков.

Прилетел воробей к плотнику, просит:

– Плотник, плотник! Сделай мне тележку па восьми колесах. Царь посадил в клетку мою воробьиху. Я поеду с ним воевать.

Плотник сделал маленькую тележку па восьми колесах. Воробей запряг в нее мышку и поехал воевать с царем. Едет он, едет, видит – лежит па дороге иголка.

– Братец воробей! Братец воробей! Ты куда едешь? – спрашивает иголка.

Отвечает воробей:

– И я с тобой, братец воробей. – Поедем.

Забралась остроносая иголка на тележку. Воробей вожжами потряхивает, мышку погоняет. Мышка бежит, изо всех сил старается. Быстро катится тележка.

Едут они, едут, а навстречу им скорпион.

– Братец воробей! Братец воробей! Ты куда едешь?– спрашивает.

А воробей ему:

– И я с тобой, братец воробей.

– Поедем.

Поднял скорпион свой хвост с ядовитым жалом и влез к воробью в тележку. Воробей мышку погоняет. Мышка бежит быстро-быстро.

Едут они, едут, смотрят – лежат веревка и палка.

– Братец воробей! Братец воробей! Ты куда собрался? – спрашивают веревка и палка.

А воробей им в ответ:

– И мы с тобой, братец воробей.

– Поедем.

Вот и собралось у воробья по дороге целое войско. Ехали они, ехали и подъехали к царскому дворцу, когда стало совсем темно. Остановил воробей тележку позади дворца. Царя дома не было. Воробей с друзьями тихонько прокрались в.комнату к царю. Иголка спряталась у него в постели. Скорпион влез на столик, где стояла свеча. Веревка и палка притаились у двери. Сам воробей забрался под карниз. А мышка осталась сторожить у тележки.

Царь скоро вернулся. Умылся, сел ужинать. Ему и невдомек, какое войско забралось к нему во дворец.

Пошел царь спать. А иголка его давно дожидается. Лег он в постель – она как примется колоть его спину. Закричал царь, вскочил. Хочет свечку зажечь – посмотреть, что это колется в постели.

А у свечки сидел скорпион. Только протянул царь руку, скорпион его и ужалил.

Заголосил царь от страха:

– Батюшки! Умираю! Меня скорпион укусил! Бросился царь вон из комнаты. А у двери его поджидали веревка и палка. Веревка опутала царя, а палка принялась его колотить. Кричит царь что есть мочи:

– Помогите! Помогите! Помогите хоть кто-нибудь!

Воробей сверху смотрел, смотрел па все, что творилось, а как запросил царь помощи, слетел к нему, остановил палку и говорит:

– Царь! Я воробей. Со мной мое войско. Говори, отпустишь мою воробьиху? Или тебе еще мало попало?

Взмолился царь, стал просить у воробья прощенья. Веревка освободила царя, и он выпустил воробьиху.

Случилось так, что маленький пену поле бобами засеял... Как засеял, спрашиваете? Да так же, как и все. Тогда созвал он своих друзей...

Зачем созвал, спросите вы? Все сейчас расскажу, слушайте:

Сначала пену к быку приполз.

– Скажи-ка мне, братец бык,– говорит,– чем тебя люди кормят? Травой да соломой? Я тебя бобовыми стручками досыта накормлю, только вспаши мое поле.

Согласился бык и вспахал поле, едва только улучил часок-другой. От быка пену направился к деревенскому пастуху (этот пастух тут же, неподалеку жил). Стал он просить пастуха:

– Сделай милость, дядюшка, принеси мне на поле немного воды, полей мои бобы, когда взойдут...

Согласился и пастух. Тогда пену созвал всех своих родичей, всех сестер и братьев, сыновей и внуков, племянников и племянниц – семья у него была большая! – и каждому приказал принести на поле по одному зернышку. Началась тут работа: бык поле пашет, пену бобы сажают, пастух воду носит. Через три месяца поспели бобы. И как хорошо уродились! Стал пену думать, как бы поскорей снять урожай, не то чуть запоздаешь – склюют всё птицы или черви съедят. Семейство пену и так уж день и ночь ползало по полю, урожай стерегло.

Неподалеку проходила большая дорога. Однажды ехал по этой дороге царь в паланкине, а за ним шли воины и слуги. Увидел царь – зеленеет невдалеке бобовое поле.

– Чье это поле? – спрашивает. – Я и на своих полях такого урожая не видел.

А пастух (он по дороге стадо гнал) отвечает:

– Это поле, великий царь, пену засеял. Он и урожай вырастил.

Захохотал царь:

– Что?! Какой такой пену? Как это так – поле засеял? Да его ли это дело? Такую букашку не то что на поле пускать, а поймать гребенкой да ногтем прищелкнуть – и все тут!

Услышал пену эти слова и очень рассердился.

– Глупый ты,– говорит,– царь, глупый! Да разве ты знаешь, что такое работа? Много ли ты в своей жизни трудился? Такого царя не в паланкине носить, а выкинуть в канаву да ногами растоптать – и все тут!

Тут уж царь совсем разгневался:

– Это что же такое? Меня, царя, маленький пену оскорблять смеет? Эй, воины, эй, слуги мои верные, вытопчите сейчас же все его поле!

Побежали воины и слуги, вытоптали поле. Уехал царь. Подобрали братья пену бобовые стручки, вылущили их, шелуху выбросили, зерна в кучу сложили. А наш пену стал в дорогу собираться; решил царя как следует проучить. Взял с собой несколько бобовых зернышек и пополз по дороге. Повстречался ему скорпион:

– Куда ползешь, младший брат?

– Поползем вместе, я тебе боб дам,– отвечает пену. Дал пену скорпиону бобовое зернышко, и поползли они вдвоём. Проползли немного, видят – змея на солнце греется.

– Куда, братья, ползете?

– Хочешь, ползи с нами, сестрица, мы тебе боб дадим. Взяла змея бобовое зернышко, поползли дальше втроем. Навстречу им тигр.

– А, пену! Здравствуй, приятель! Куда это ты направился?

– Хочу посмотреть, как наш царь живет, да попробовать, вкусна ли у него кровь. Может, и ты с нами, дядюшка тигр?

– Отчего же, – тигр отвечает. – Я с большим удовольствием.

К ночи все четверо пришли к царскому дворцу и забрались во внутренние покои. Царь давно уже спал. Пену оставил тигра у дверей, а сам со змеей и скорпионом пролез в комнату. Змея в углу спряталась, где у царя палка стояла, скорпион в стенной нише притаился – там царева гребенка лежала. А пену заполз к царю в бороду и начал его за подбородок кусать. Зачесалось у царя в бороде, проснулся он, сунул руку в нишу – гребенку взять, а в нише скорпион – цап его за палец! Вскочил царь, бросился в угол за палкой – скорпиона убить, а там змея клубком свернулась и шипат зловеще. Закричал царь диким голосом – и к двери, а в дверях его тигр поджидает. Прыгнул к царю на грудь, разорвал его на части. Никто не жалел о глупом и жестоком царе, все люди только радовались.

Вот что может натворить маленький пену!

Жил некогда царь. Была у него жена, которую он очень любил. Жили они счастливо, и не было бы на свете никого счастливее, если бы выпала им на долю радость иметь ребенка. Но проходил год за годом, а детей у них все не было.

И вот однажды во дворец зашел нищий факир.

– Не печалься, госпожа,– сказал он царице.– Я помогу твоему горю. Вот тебе горсть ячменных зерен. Съешь их, и родится у тебя красавец сын.

Послушалась царица факира, съела ячменные зерна и в положенный срок родила сына. Красавец он был такой, какого никому и никогда не приходилось видеть. Назвали его Шердил, что значит храбрец с львиным сердцем, и рос он таким сильным и храбрым, будто и в самом деле был молодым львом.

Когда царевич Шердил подрос, захотелось ему отправиться в далекие страны людей посмотреть и себя показать. Жалко было царю отпускать на чужбину единственного сына. Всячески старался он убедить царевича остаться, но никакие уговоры не помогали. Пришлось Царю согласиться. Царевич Шердил вместе со своими Друзьями – кузнецом, плотником и точильщиком – дви-нулся в далекий путь.

Ехали они, ехали и оказались возле какого-то города. Издали было видно, что город красивый и богатый. Высоко вздымались дворцы и башни, блестели на солнце золотые купола и крыши. Вступил царевич с друзьями в город и увидел чистые и широкие улицы с высокими домами. Лавки всюду открыты и полны дорогих товаров. И при всем таком великолепии нигде не видно ни одного человека! Шердил и его товарищи с удивлением глядели по сторонам.

– Братцы, а ведь я знаю, где мы! – вдруг воскликнул точильщик.– Помню, когда я был еще маленький, мне рассказывали о заколдованном городе. Это он и есть. Здесь правит могучий и злой волшебник-див. Все жители убегают отсюда. Каждому, кто сюда попадает, грозит большая беда. Нам надо немедля уходить!

– Нет! – твердо сказал царевич Шердил.– Пока не поедим, не уйдем. Я очень голоден, да и вы, наверное, тоже.

Заглянули они в лавки, сами взяли себе что надо для обеда и оставили деньги за взятое – ведь в лавках никого не было. На городской площади они увидели царский дворец и вошли в него.

– Иди-ка, братец точильщик, на кухню,– сказал царевич Шердил.– Сегодня твоя очередь готовить обед. Принимайся быстрее за стряпню. А мы пока побродим по городу. К обеду вернемся.

Царевич с двумя друзьями ушел, а точильщик разыскал кухню и принялся готовить обед. Скоро в очаге запылало пламя, и аромат из стоявших на огне горшков и сковородок разнесся по дворцу. Когда обед был готов, к точильщику вдруг подъехал верхом на крысе крохотный уродливый карлик, одетый как воин, с луком и саблей в руках. На крысе была сбруя, будто на боевом коне, а седло отделано золотом. Замахал карлик своей крохотной сабелькой и злобно запищал:

– Эй, ты! Отдавай мне сейчас же мою еду!

– Какой еды тебе захотелось? Что ты болтаешь? – спросил точильщик.

Услышал карлик такой ответ, еще больше разозлился и закричал тонким голоском:

– Эй, глупец! Если ты мне не покоришься, я мигом заброшу тебя вон на то дерево!

– Ишь ты, герой! – усмехнулся точильщик.– А ну-ка, подойди поближе! Я одним щелчком раздавлю тебя, как букашку! Будешь знать, как с незнакомыми людьми разговаривать надо.

В то же мгновение карлик вдруг превратился в огромного великана. Понял точильщик, что это – див, хозяин дворца, упал ему в ноги и стал просить снисхождения. Но див не желал ничего слушать. Он схватил точильщика и швырнул на ближайшее дерево. К счастью, точильщик зацепился за ветку у самой верхушки и повис там.

Див мигом съел весь обед, приготовленный точильщиком, и, перед тем как уйти, сказал:

– Так я проучу всякого, кто осмелится взять у меня хоть крошку съестного!

Когда страшный див ушел, точильщик попытался освободиться. Он дергался и раскачивался, пока не сорвался с сучка, и, пересчитав спиною все ветви, с грохотом свалился на землю. При падении точильщик сильно расшибся, а от страха перед великаном не мог унять дрожи. «Хватит с меня и одной встречи с дивом», – решил он и не стал больше браться за стряпню. Убежал он в самую дальнюю комнату, увидел там кровать и забился под толстое ватное одеяло. Тем временем во дворец возвратился царевич Шердил с двумя другими товарищами.

– Где ты, братец точильщик? – закричал он еще в дверях.– Неси скорее обед!

Точильщик, не вылезая из-под одеяла, жалобно застонал:

– Ох, плохо мне, царевич! Обед у меня был совсем готов, да схватила меня вдруг лихорадка. До сих пор никак дрожь не унять. А пока я лежал, на кухню забежала собака и сожрала весь обед.

– Ну что ж, ничего не поделаешь. Лежи, поправляйся. Придется тебе, друг кузнец, готовить обед. Приготовь-ка что-нибудь из того, что осталось. А мы с плотником еще погуляем по городу.

Кузнец пошел на кухню. Но див и с ним расправился так же, как с точильщиком. Перепуганный кузнец тоже забился под одеяло. Когда царевич Шердил и плотник вернулись, обеда опять не оказалось.

Наступила очередь плотника, но и с ним случилось то же, что с точильщиком и кузнецом. Пришел Шердил видит: обеда нет как нет, а все его друзья лежат больные.

Делать нечего, пришлось царевичу Шердилу самому взяться за стряпню. Когда обед был готов, перед царевичем появился карлик на крысе и запищал:

– Отдавай мне обед!

– О почтеннейший воин! – насмешливо ответил Шердил. – С кем я имею честь говорить? Мне никогда раныше не приходилось встречать такого красавца! Я счастлив любоваться вашей несравненной особой!

Карлик пришел в ярость.

– Ты слышишь, что я тебе приказываю? – закричал он.– Сейчас же подавай мне обед!

Царевич Шердил засмеялся:

– Отдать тебе обед? Я готовил его не для тебя. А впрочем, если хочешь, давай померимся силой. Кто победит, тот и получит обед.

В тот же миг карлик превратился в громадного великана. Но царевич Шердил не испугался.

– Так вот каким ты можешь стать! – сказал он с улыбкой.– Ну что ж! Любая вещь бывает и малой, и большой. Но надо быть всегда честным. Если ты действительно умеешь по желанию изменять свой вид, сделайся таким же, как я. Тогда мы будем сражаться как равные и по справедливости решим, кто из нас сильнее.

Див согласился, что царевич рассуждает правильно, и тотчас сделался ростом с обыкновенного человека. Схватка была недолгой. Царевич Шердил изловчился и ударом своей сабли рассек дива надвое.

Увидев, что див мертв, Шердил пошел разыскивать товарищей. Он сдернул с них одеяла и засмеялся:

– А ну-ка, герои, вылезайте! Теперь я знаю, что за лихорадка на вас напала! Идите взгляните, как я с ней разделался! Больше она не будет вас мучить. Вставайте с постели!

Царевич Шердил не захотел больше оставаться в этом городе. Он послал плотника объявить всем жителям о гибели злого дива и о том, что они могут без опаски возвратиться домой, если признают точильщика своим царем и отдадут ему в жены самую красивую девушку. Горожане приняли это условие и вернулись в родные дома.

Новый царь, точильщик, стал просить, чтобы царевич Шердил взял и его с собой. Но Шердил сказал:

– Нет, оставайся здесь и правь своим городом. Мы обойдемся без тебя. Вот, возьми это ячменное зернышко. Посади его в землю, поливай и, когда вырастет зеленый побег, заботливо ухаживай за ним. Пока он будет зеленым обо мне не беспокойся. Но если вдруг он начнет желтеть и вянуть – значит, мне грозит несчастье. Тогда, не откладывая, спеши ко мне на помощь.

Точильщик взял ячменное зернышко и остался в городе, а царевич Шердил с двумя друзьями – плотником и кузнецом – отправился дальше.

Шли они, шли и попали в другой покинутый город. Всех жителей выгнала оттуда безобразная, страшная ведьма. Увидела ведьма прекрасного царевича и захотелось ей, чтобы он полюбил ее. Для этого она обратилась в красивую девушку и явилась к нему. Однако Шердил сразу заметил у красавицы вывернутые назад ступни и догадался, что перед ним ведьма. Он выхватил саблю и сказал:

– А ну-ка, дьявольское отродье, принимай свой настоящий вид! У меня рука не поднимется замахнуться на красивую девушку.

Поняла ведьма, что не удалось ей завлечь царевича, испустила злобный вопль и снова стала уродливой старухой. Тогда Шердил одним ударом сабли прикончил ее.

В этом городе царствовать посадил царевич Шердил своего друга кузнеца и, когда жители вернулись обратно, выбрал ему в жены самую красивую девушку.

Перед уходом царевич дал кузнецу ячменное зерно, велел посадить его и смотреть за ним хорошенько.

– Если побег ячменя станет вянуть, спеши мне на помощь со своим войском,– велел он.

Теперь царевич Шердил пустился в путь с плотником. Случилось так, что в одном царстве плотник увидел царевну, прекрасную словно луна. Влюбился он в нее с первого взгляда и захотел во что бы то ни стало на ней жениться. Царевич Шердил помог другу устроить свое счастье. А после свадьбы плотника он отправился дальше один. На прощание царевич дал и плотнику такое же зерно, как двум другим друзьям.

Шел, шел царевич и пришел к реке. Сел он на берегу отдохнуть и вдруг видит: плывет по течению диковинный красный цветок. Залюбовался им царевич. Тем временем следом за первым цветком показался другой, за ним – третий, потом четвертый, и так один за другим Длинною вереницей эти невиданные цветы тихо плыли вниз по течению.

Видит такое чудо царевич Шердил и думает: «Надо непременно узнать, кто бросает в воду такие диковинные цветы».

Пошел он вверх по реке. Через два дня и две ночи он увидел огромный дворец, весь из мрамора. На самом берегу реки над водой склонилось дерево, а на ветке его висела золотая корзина. Подошел царевич Шердил ближе и видит: лежит в корзине голова златовласой красавицы. Из отрубленной шеи сочится кровь и крупными каплями падает в воду. Коснувшись воды, каждая капля превращается в большой красный цветок.

Опечалился Шердил, и на глаза у него навернулись слезы. Захотелось ему узнать, чья это голова и кто положил ее в золотую корзину.

Вошел он в мраморный дворец, стал осматривать все залы и комнаты, но нигде не нашел ни одной живой души. Дошел он наконец до опочивальни и там на мягком шелковом ложе увидел обезглавленное тело молодой девушки. Догадался он, что это ее голова лежит в золотой корзине, и поспешил обратно к дереву. Принес он голову красавицы и только приставил ее к туловищу, как девушка ожила и встала. Удивился такому чуду Шердил и попросил девушку поведать, кто она и что с ней случилось.

– Я дочь царя одной далекой страны,– рассказала девушка.– А дворцом этим владеет злой джинн. Однажды он увидел меня, влюбился и унес сюда. Каждое утро он уходит и возвращается поздно вечером. Он очень боится, как бы я не убежала, а потому по утрам перед уходом отрубает мне голову и оставляет лежать без головы целый день.

Царевичу стало жалко девушку. Он начал уговаривать ее бежать вместе с ним.

– Нет, убежать отсюда не просто,– отвечала она.– Джинн пустится за нами в погоню, и тогда нам несдобровать. Пока он жив, мне отсюда не уйти.

– Хорошо,– сказал Шердил,– я убью его. Только ты сегодня вечером спроси у джинна, где спрятана его душа.

Близился вечер. Скоро должен был вернуться джинн. Шердил взял саблю, подошел к царевне, собрался с духом, зажмурился и отрубил ей голову. Корзину с головой он повесил на прежнее место, а сам спрятался в комнате рядом с опочивальней.

Скоро вернулся джинн. Приставил он голову царевны к туловищу и, когда царевна ожила, сердито заворчал:

– Фу! фу! Кто сюда приходил без меня? Здесь пахнет человечьим духом!

Царевна заплакала:

– Откуда же мне знать? Ведь ты каждое утро перед уходом отрубаешь мне голову. Вот убьют тебя где-нибудь в дальних краях, а я даже не узнаю об этом.

– Эх ты, глупая! – рассердился джинн. – Неужели ты не знаешь, что мне никто не страшен? Убить меня может только один человек – царевич Шердил, да и то лишь тогда, когда узнает, где спрятана моя душа. Только ему не найти ее. Далеко-далеко отсюда, если идти все время на закат, стоит в пустыне дерево. Его стерегут голодная лошадь и голодная собака. Перед собакой лежит охапка травы, а перед лошадью – куча костей. Надо суметь пройти мимо лошади и собаки и влезть на дерево. Там висит золотая клетка со скворцом. Если убить скворца, из него вылетит пчела. Это и есть моя душа. Умрет пчела – мне конец.

– Да, теперь я вижу, что тебе нечего бояться,– сказала царевна.– Мимо лошади и собаки, пожалуй, никому не пройти.

Джинну очень хотелось спать, и он повалился на постель.

– Пройти-то можно,– пробормотал он сквозь сон.– Нужно только суметь отдать траву лошади, а кости – собаке. Но для этого надо иметь львиное сердце.

Царевич Шердил из соседней комнаты слышал весь разговор. Не мешкая он отправился за душой джинна. Ему удалось благополучно добраться до дерева, миновать все опасности и убить пчелу. Когда царевич вернулся в мраморный дворец, джинн был уже мертв. Шердил женился на царевне и остался жить с ней во дворце.

Однажды царевна выкупалась в реке и, выйдя на бе-рег, стала расчесывать свои прекрасные волосы. Заплетая косу, она увидела, что на гребне осталось несколько золотых волосков. Она так гордилась своими волосами, что ей стало жалко выбрасывать эти волоски, словно какую-то ненужную вещь. Поэтому она сделала из листьев коробочку, осторожно сняла волоски с гребня, положила их в коробочку и пустила вниз по течению.

Долго плыла коробочка, пока не попала во владения одного царя. Царский сын как раз катался на лодке по реке. Он поймал коробочку и сразу влюбился в неведомую златокудрую красавицу. Позвал он своего главного кормчего и велел ему разыскать хозяйку этих волос. Но кормчий сказал, что в таком деле может помочь только очень ловкая и хитрая старуха. По приказу царского сына созвали всех старух, и одна из них вызвалась разыскать и доставить во дворец златовласую красавицу.

Села старуха в лодку и велела гребцам везти себя вверх по реке. Добралась она до мраморного дворца, села на ступеньку и стала ждать. Когда вышла царевпа, старуха назвалась ее дальней родственницей.

– Я приехала к тебе погостить,– сказала она. Царевна приняла ее ласково, и старуха не отходила от нее ни на шаг. Скоро царевна стала ей во всем доверять. Тогда старуха принялась нашептывать царевне, что она должна лучше заботиться о своем муже, беречь его от беды. Поверила царевна хитрой старухе и, по ее совету, решила узнать, чего больше всего должен опасаться

Шердил.

И вот однажды вечером царевна так заговорила с Шердилом:

– Господин мой! Ты часто отлучаешься из дому. Я боюсь, как бы с тобой не случилось беды. Я тогда умру с горя!

– О моя радость! – ответил Шердил.– Не беспокойся обо мне. Видишь, я всегда ношу с собой саблю. Я погибну только тогда, когда она станет негодной для своего дела. Пока сабля в порядке, погубить меня нельзя.

Узнала царевна эту тайну и еще сильнее стала беспокоиться за мужа. Наутро, когда Шердил собрался на охоту, она сказала ему:

– Милый муж, не бери с собой свою саблю. Я боюсь, как бы ты не сломал ее. Лучше спрячь ее дома.

Шердил не послушался жены и уехал с саблей. На другой день, по совету старухи, царевна тайком от мужа взяла и спрятала его саблю, а ему подложила другую. Шердил ничего не заметил и уехал на охоту, а царевпа рассказала старухе, что сабля Шердила надежно спрятана и ему теперь не грозит никакая опасность.

Старухе только того и надо было. Дождалась она, когда царевна легла отдохнуть, разыскала саблю и бросила ее в очаг. Серебряная рукоятка расплавилась, лезвие покрылось окалиной, и царевич Шердил в тот же миг умер. Во дворец он уже не вернулся.

В тот же день старуха позвала царевну покататься по реке. Она усадила ее в лодку, на которой сама приехала, и приказала гребцам быстрее плыть домой.

Поняла царевна, что ее обманули, и залилась горючими слезами, но сделать ничего не могла. Старуха привезла ее в свой город к царскому сыну, и тот предложил царевне выйти за него замуж.

– Я буду полгода оплакивать царевича Шердила,– отвечала она.– А что будет дальше, не знаю.

Царский сын не стал ее неволить. С разрешения своего отца он выстроил для нее дворец. Царевна поселилась в этом дворце вместе со старухой, которую приставили к ней в услужение. Несчастная царевна сидела там взаперти. День и ночь она горевала по своему мужу, но скрывала свою боль от чужих глаз, и никто ни разу не слышал от нее жалоб на ее несчастную долю.

Тем временем побеги ячменя у друзей царевича Шердила разом завяли. Поняли друзья, что пришла пора спешить на помощь царевичу. Снарядили они большое войско и все вместе выступили в поход. Неподалеку от мраморного дворца натолкнулись они на тело Шердила. Царевич был мертв, а сабля его лежала рядом, цела и невредима. Тут точильщику, кузнецу и плотнику стало ясно, что саблю царевичу подменили. Они взяли тело царевича, привезли во дворец и стали искать саблю. Нашли ее в потухшем очаге, всю в окалине и без рукоятки. Кузнец тотчас принялся чинить саблю. Приладил новую рукоятку, закалил и отполировал лезвие, наточил его, и стала сабля как новая. Царевич Шердил тотчас же ожил и стал спрашивать, что с ним было и где его любимая жена. Узнал он, что царевны нет во дворце, и заплакал.

Начали друзья думать, как помочь царевичу. Разошлись они в разные стороны – царевну искать. Плотник пошел вниз по реке и дошзл до того дворца, который Царский сын выстроил для златовласой царевны. Расспросил плотник горожан и слуг и узнал, что царевна все еще горюет по любимому Шердилу. Тогда царь-плотник снял свои дорогие одежды, взял в руки топор и велел доложить царевне, что ее хочет видеть плотник. Предстал он перед царевной и спросил, не купит ли она у него резной паланкин. Царевна захотела посмотреть палан-кин, и плотник предложил ей проехать в нем по городу. Вместе с царевной в паланкин села старуха служанка.

Едва они уселись, как паланкин поднялся в воздух и полетел. Старуха начала кричать. Тогда плотник столкнул ее вниз, да так, что она угодила прямо на скалы, и остался от нее один мешок с костями. А паланкин полетел в мраморный дворец. Увидели царевна и царевич Шердил друг друга живыми и невредимыми и несказанно обрадовались.

Вскоре Шердил с красавицей женой, с друзьями и их войском двинулся обратно на родину. Прослышал его отец, что на столицу движется огромное войско. Не хотелось ему кровь проливать, вот он и вышел навстречу чужестранцам с богатыми дарами, чтобы склонить их к миру. Когда же он увидел перед собой любимого сына, радости его не было границ. Встретили на родине царевича Шердила большим почетом, и долго еще рассказывали люди чудесные истории о его небывалых подвигах.

У одного царя было две жены – две царицы. Давно это было, в те времена почти у каждого царя было по две жены. Старшую, ту, что царь меньше любил, звали Дуо, а младшую, любимую, – Суо. И у обеих не было детей.

Однажды к дворцовым воротам пришел за подаянием святой человек – саньяси. Царица Суо вынесла ему немного рису, а саньяси спросил, есть ли у нее дети. Когда же узнал, что не послал ей всевышний ни сына, ни дочки, то милостыню от нее принимать не стал. Известное дело – у бездетных рука несчастливая. За доброту же ее решил саньяси дать ей волшебное снадобье – как женщина его примет, так вскоре и матерью станет. Ох, до чего обрадовалась Суо! Тут саньяси ей и говорит:

– Вот тебе шарик, проглоти его с соком гранатовых лепестков, и тогда у тебя родится сын. Лицо у него будет красивое, нежное, как далим – цветок граната. Да-лимом ты и назови его. Но помни: твои враги будут стараться извести мальчика. Поэтому будь осторожна. Видишь этот пруд? Там плавает большая рыба, в брюхе у нее шкатулка, а в той шкатулке ожерелье. Это и есть душа твоего сына. Береги ее. А теперь прощай.

Саньяси ушел, а Суо вернулась на свою половину. Месяца не прошло, как пролетел слух, что младшая жена ждет ребенка. Ну и обрадовался царь! Еще бы – значит, жизнь не даром прожита, будет на кого царство оставить.

Все обряды, предшествующие родам, совершили торжественно и пышно. В ожидании наследника ликовал весь народ. В положенное время родила Суо мальчика. Царь чуть ума не лишился от радости.

Шел месяц за месяцем, бежал год за годом. Царевич Далим рос и день ото дня становился все красивее да милее. С утра до ночи не смолкал во дворце его смех, топот его резвых ног. Больше всего на свете полюбил Далим гонять голубей, а голуби частенько залетали в покои к его старшей матери – царице Дуо. В первый раз, когда мальчик пришел за голубями, Дуо отдала ему птиц. Когда так случилось и в другой раз, задумалась Дуо, и пришла ей на ум одна мысль. Дело в том, что Дуо терпеть не могла царевича Далима: ведь с тех пор как он родился, царь признавал одну только Суо, а про свою старшую жену и думать забыл. Прослышала Дуо, будто святой человек одной только матери Далима сказал, где скрыта душа ее сына, а больше о том никто не знает. Вот и решила она, пока мальчик возле нее с голубями занимается, в эту тайну проникнуть, выпытать через Далима, в каком таком месте его душа хранится.

На другой день прилетели голуби в покои Дуо, она возьми их да спрячь! Пришел царевич, а она ему и говорит:

Скажешь мне один секрет – получишь голубей, не скажешь – не получишь.

– Какой секрет, матушка?

Да так, пустяк один. Хочется мне узнать, где у тебя душа.

– Чудное что-то ты меня спрашиваешь! Да где же ей быть, как не в моем теле?

– А вот и нет, сынок. Отшельник сказал твоей матери, что душа твоя где-то в другом месте хранится. Вот мне и хочется узнать, где же это.

– Про это я ничего не знаю.

– Пообещай, что узнаешь у матери,– тогда голубей верну.

– Ладно, спрошу. А теперь давай скорее моих птичек.

– Только не проговорись, ладпо? – сказала Дуо и вернула ему голубей.

Далим-царевич так обрадовался, что тут же весь разговор до последнего словечка и забыл. На другой день голуби снова залетели к царице Дуо и опять Далим прибежал за ними следом. Спрашивает Дуо, узнал ли он секрет, а Далиму и ответить нечего. Долго молил-просил царевич, чтобы не сердилась на него старшая матушка и вернула ему голубей. Наконец получил он их обратно и как наигрался, так сразу же побежал к царице Суо и спрашивает:

– Мама, скажи, где моя душа?

Похолодела от страха бедная Суо. Потом опомнилась и говорит:

– Дитятко ты мое родное, алмаз мой бесценный, месяц мой ясный, лучше и думать про это забудь. Живи сто лет врагам на зло, а мне на радость и ни о чем таком никогда не спрашивай!

А царевич не отстает: скажи, где душа, да и все тут! Не ест, не спит, ни на кого не глядит. Не выдержало сердце Суо, и в недобрый час открыла она сыну заветную тайну.

На следующий день Дуо уже все знала. Не теряя даром времени, она тут же придумала, как расправиться с царевичем. Для начала приказала она служанке постелить ей постель на сухом тростнике. Потом велела сказать царю, что, мол, заболела совсем. Царь пришел ее навестить. Увидела его Дуо и заметалась на постели, будто ей совсем невмоготу. Тут тростник, что вниз был подложен, трещать начал потихоньку. Встревожился царь, послал за лекарем. А с тем лекарем старшая жена еще раньше сговорилась. Он осмотрел Дуо и сказал, что у нее опасная болезнь, костолом называется. От этой болезни, мол, есть только одно лекарство, и находится оно в брюхе самой большой рыбы из дворцового пруда. Послали за рыбаками. Они пришли и ту рыбу поймали. А царевич Далим как раз в это время играл на берегу пруда. Только рыбу из пруда вынули – мальчик тут же задыхаться стал. Рыбу понесли к царице Дуо, а царевича Далима – в покои матери. Услышав, что царевич заболел, поспешил туда и царь. Бьет хвостом рыба под но-жом, бьется в судорогах Далим-царевич. В ту минуту, как Дуо шкатулку из рыбьего брюха достала, ожерелье из нее вынула да на шею надела, Далим на руках у матери и дышать перестал. В пучину отчаяния погрузился царь, узнав о смерти сына. Не утешила его даже весть, что его старшая жена выздоровела совсем. День и ночь плачет, горюет царь. Обо всех делах позабыл, сидит, тело сына к груди прижимает и погребальный обряд совершать не дает. Не хочет верить, что нет у него больше сына – и все тут! Призадумались друзья и советники: что делать, как быть? Наконец уговорили они царя, чтобы разрешил он перенести Далима-царевича в уединенный дворец, окруженный садом. Туда ему, будто живому, стали посылать блюда с царского стола. Ключ же от этого дворца передали другу царевича – сыну первого советника.

Кончилось счастье царицы Суо. День и ночь она льет слезы, из покоев своих не выходит. Да и царь скоро совсем перестал навещать ее, а начал проводить ночи у старшей жены. Как только он входил к ней, Дуо ожерелье снимала и обратно в шкатулку прятала: как знать, вдруг царь ожерелье увидит да обо всем догадается!

Тем временем друг царевича в тот уединенный дво-рец наведываться стал. Только что за диво? Царевич давно умер, а тело его все как у живого – не гниет, пе раздувается. Странным это юноше показалось. И решил он покараулить ночью, проверить, нет ли тут какого секрета. Вышло и вправду чудное дело! По ночам, когда царица Дуо ожерелье снимала да прятала, оживал Далим-царевич. Съедал все, что ему с царского стола присылали, а потом по саду гулял.

Вот пришел друг царевича в сад ночью и спрятался. Но что это? Видит он, идет по дорожке юноша – точь-в-точь как Далим! Поначалу испугался он, подумал, пе ДУх ли это. Потом преодолел страх, навстречу вышел. Видит, не привидение это, а сам царевич. Тут он обрадовался и крепко обнял его. Долго говорили друзья той ночью, и рассказал Далим о том, как погубила его Дуо. С тех пор каждую ночь стали они встречаться и думать да гадать, как горю помочь. Однако ничего придумать не могли. Только милостью богов был избавлен в конце кон-цов Далим-царевич от своей горькой доли.

А вышло это вот как. Задолго до того как все это пРиключилось, у сестры одного волшебника родилась дочь. На шестой день новолуния вычислил он по звездам судьбу девочки. Тут мать стала его просить, чтоб открыл он, что написано на роду ее дочери. Тогда волшебник сказал:

– Твоя дочь выйдет замуж за мертвеца.

Услышав такие слова, мать чуть ума не лишилась с горя. Долго она уговаривала брата, чтобы тот посулил ей иную долю. Но волшебник сказал, что судьбу изменить нельзя. Мать плачет-горюет, но поделать ничего не может. А девочка растет да хорошеет. Глядит на нее мать, а у самой сердце кровью обливается: такую красавицу, да с мертвым обручить придется! А дни бегут, и уже пришло время о свадьбе думать. Тут решила мать как-нибудь судьбу обмануть и отыскать приют в чужих краях. Пустились они в путь, стали бродить из страны в страну. Да разве судьбу обойдешь?!

Шли они шли, пока не пришли к ограде того сада, где стоял дворец царевича. Темнело уже. Девушка от голода и жажды совсем сил лишилась, идти дальше не может. Тогда мать оставила дочку у входа в сад, а сама пошла воду искать. Девушка сидела-сидела, и захотелось ей посмотреть, что там за оградой. Толкнула она калитку, та сразу же распахнулась перед ней. Смотрит девушка – перед ней красивый дворец. Повернула она назад, чтобы выйти, а калитка-то уже сама собой и захлопнулась. Не выбраться ей из сада. Тем временем ночь настала. Ожил Далим-царевич, пошел по саду гулять. Видит-стоит кто-то. Подошел поближе, смотрит-перед ним девушка небывалой красоты. Познакомились они. Тут девушка поведала, что дядя-волшебник предсказал ей, будто суженый ее – мертвец, и что поэтому они с матерью ушли из дому и скитаются по белу свету. Поведала и о том, как оказалась запертой в его саду.

– Я и есть твой суженый,– сказал, выслушав ее Да-лим,– выходи за меня замуж.

– Какой же ты мертвец,– отвечала девушка,– когда сейчас я с т(R)бой разговариваю?

– Пойдем со мной, а после все поймешь,– сказал Далим-царевич и повел ее во дворец. Там стали они есть, пить да ласковые слова друг другу говорить.

Тем временем мать девушки вернулась с водой, глядь – а дочки нет нигде. В соседнюю деревню пошла, везде о ней спрашивала, да только никто ничего не знал. После этого ушла она насовсем из тех мест неведомо куда.

Немного погодя пришел в сад и друг царевича. Сначала удивился он, когда увидел незнакомую девушку. Потом, когда все узнал, то решил, что надо их обручить. Только ночь на дворе, где тут брахмана сыщешь? Поэтому совершили они обряд по обычаю гандхарвов, обменявшись цветочными гирляндами. Потом друг царевича, оставив молодых, домой к себе вернулся.

Далим-царевич с молодой женой проговорили всю ночь напролет, а потом заснули. Утром проснулась жена царевича, стала будить его, смотрит, а он мертвый лежит. С горя да со страха она чуть с ума не сошла. Грудь себе расцарапала, волосы выдирает, то по саду мечется, то возле царевича сидит, с него глаз не сводит. Но какой бы ни был длинный да страшный день, а и тот всегда к концу приходит.

Темнота на землю сошла. Приподнялся с ложа Далим-царевич – молодой жене будто новую жизнь подарили. Смеются они, поют, и разговорам у них конца нет. Тут друг царевича пришел, и пошло у них веселье до утра. А днем опять стихло все в саду и во дворце.

Так между жизнью и смертью царевич семь лет провел. За то время двое сыновей у него родилось. Красивые мальчики, оба на отца похожие как две капли воды. Между тем во дворце все считали, что царевича давно в живых нет. Никто и не знал, что он оживает по ночам, думали, что сожгли давно его тело.

Вот решила жена Далима увидеться со своей свекровью и от царицы Дуо ожерелье добыть, чтобы мужа освободить. Заручилась она согласием Далима, оделась, как положено царской прислужнице, сложила в узелок ножницы, пилочку для ногтей, зеркало, гребенку, краску для ступней и отправилась с детьми в покои царицы Суо.

Та сразу приметила красивую служанку и ласково подозвала ее к себе. Но когда жена Далима захотела подкрасить ей ноги, Суо наотрез отказалась; после смерти сына она о себе больше думать не хотела. Она не сводила глаз с мальчиков: до чего же они были похожи на Далима! Приласкала Суо детей и попросила приводить их почаще во дворец.

От нее направилась жена Далима к царице Дуо. Посмотрела царица на детей – и тоже вспомнился ей Да-им. «Да ведь умер царевич давным-давно»,– успокоила она себя и подозвала молодую служанку. Та села, взяла пилочку и склонилась над ее ногами. Понравилась Дуо ее работа, и наказала царица ей приходить во дворец каждый день. А жене царевича только того и надо было.

Как-то раз ее старший сын вдруг заплакал горькими слезами. Царица Дуо пожелала узнать, в чем дело, и прислужница ответила, что мальчику захотелось поиграть царицыным ожерельем. Ох, как не хотелось Дуо снимать ожерелье! Да что поделаешь, когда мальчишка плачет-заливается! Сняла царица ожерелье и протянула ребенку. Вот кончила жена Далима свою работу, уж и ожерелье обратно отдавать пора, а мальчик криком кричит, к груди его прижимает, отдавать не хочет. Тогда кинулась жена Далима в ноги царице и говорит:

– Не погуби меня, добрая госпожа! Видишь, как мальчик-то убивается? Дозволь отвести его домой. Там я его молоком напою, спать уложу, а когда заснет, то ожерелье возьму да и верну тебе.

Пришлось согласиться царице Дуо: уж больно шумел мальчишка. К тому же раз Далим-царевич давно умер, чего ей бояться? Разрешила она взять ожерелье, но наказала через недолгое время доставить обратно во что бы то ни стало. Подхватила жена Далима сына на руки и бегом домой. Там вложила она ожерелье в руки царевичу, тут он и ожил. Уж как они все радовались в тот вечер! Решили назавтра во дворец отправиться, мать с отцом повидать. А друг Далима уже туда добрую весть принес.

Наутро по всему царству слух пошел: жив Далим-царевич! Прислали за ним слона в богатом убранстве, а за детьми – двух лошадок, а за женой -• паланкин с золотыми кистями, и поехали все во дворец. А там и поверить сначала не могли. Да и то сказать, где такое видано, чтобы мертвецы воскресали?! Ну зато когда поверили, то прямо обезумели от радости. А царице Дуо-то каково! Задрожала она, как лист на ветру.

А Далим-царевич все ближе подъезжает, вот уж музыка и пение веселое слышно, вот уж Далим-царевич с женой и детьми к отцу и матери подходит, низко кланяется. Рассказал Далим-царевич царю, как все было. Разгневался царь и тут же приказал выкопать глубокую яму, обложить ее изнутри колючками и кинуть туда злую царицу Дуо. Тут и сказке конец.

Жил-был царь. Было у него четыре сына. Три сына были женаты, а младшего еще не женили. Той порой царь скончался. Сел на трон старший сын. Больше жизни любил он своих младших братьев. А жена у него была зла и завистлива. До царевичей ей было мало дела, да самый младший был у старшего на попечении – вот она и принялась что ни день над ним насмехаться. Чего он ни попросит, она ему в ответ:

– Иди, приведи себе Анарзади – девушку из граната. Пусть она под твою дудку пляшет.

Не стерпел царевич ее обхождения. Взял и ушел потихоньку куда глаза глядят. «Вот найду Анарзади, тогда с ней домой и вернусь,– думал он.– А без того никто меня здесь не увидит».

Шел он, шел и пришел в дремучий лес. Там отшель-ник-садху умерщвлял свою плоть у костра. При виде отшельника на душе у царевича стало спокойнее. Он подошел к садху и низко поклонился.

– Сынок, что тебя привело в эту глушь? – спросил садху.

– Отец, я ищу Анарзади,– с грустью ответил царевич.

– Стоит ли печалиться, сын мой,– сказал ему садху.– Для тебя я и звезды с неба достану. Не тужи и останься со мной. Я тебе помогу.

Царевич приободрился. «Будь что будет,– подумал он про себя.– Ведь это настоящий подвижник». Он упал в ноги садху и молвил:

– Отец, я – в твоей власти. Захочешь – погубишь меня, захочешь – спасешь!

– Сынок, ты устал,– сказал садху.– Отдохни здесь, а я пойду на базар и принесу тебе чего-нибудь поесть.

Садху ушел, а царевич глядит – на земле лежит связка ключей. Он поднял ее. Там было семь ключей. Пошел царевич открывать каморку за каморкой. Одна была полна хлеба, другая – риса, третья – патоки. Открыл еще одну дверь – за ней высится гора золотых кирпичей; дальше – кирпичи из серебра. Еще каморка набита шелками невиданной красоты. Осталась седьмая Дверь. Открыл царевич ее, и в голове у него помутилось, Два не упал, да сумел с собой совладать. В той каморке заперты были сотни скелетов. Увидели они царевича, захохотали. Не сробел царевич, спрашивает:

– Скелеты, скелеты, вы что надо мною смеетесь? Отвечают скелеты:

– Мы тоже, как ты, когда-то были царевичами. И тоже ушли из дому искать Анарзади. Апарзади-то мы и тени не видели, а какая беда нас постигла, тому сам ты свидетель. Скоро и ты будешь с нами – вот почему мы смеемся!

Испугался царевич и спрашивает:

– Что мне теперь делать? Спастись-то есть средство? Скажите.

Один скелет ему говорит:

– Этот садху – великий злодей. Кто к нему ни придет, он гостя сначала обхаживает. Заморочит ему голову, а потом и убьет.

– Каким способом? – спрашивает царевич.

– Во дворе, в дальнем углу, топится печь,– сказал скелет.– На печи стоит котел с маслом. Садху тебя накормит-напоит, а потом пошлет к печи – взглянуть, кипит ли масло в котле. Только к котлу подойдешь, он тебя сзади схватит и бросит прямо в кипящее масло. А дальше нет нужды объяснять – все у тебя перед глазами. Если хочешь спастись, сделай вот что. Станет садху посылать тебя к печи, а ты отвечай: «Я царевич. Такого дела мне делать не доводилось. Я знать не знаю, как это масло кипит. Пойди сам, а я с тобою пойду». Как подойдете к котлу, швыряй его туда.

У царевича от волнения дух перехватило. Скорей запер он все замки и сел на прежнее место. Тут и садху вернулся, стал царевича потчевать, да с такой любовью и лаской. Потом говорит:

– Сынок! Поди-ка взгляни. Там у меня масло греется. Вскипело оно или нет?

Царевич тут же ему в ответ:

– Отец! Я ведь царевич – во дворце вырос. Откуда мне знать, как масло кипит? Пойди сам – покажи. А я за тобой.

Садху-то думал, что царевич такой же простак, как все остальные. Улыбнулся он и пошел первым. Только к котлу подошел, царевич его обхватил и кинул прямо в кипящее масло. Завопил садху:

– Ой, убил! Ой, сварил!

А царевич посмотрел, как его корчит, и говорит:

– Это, злодей, воздаянье тебе за все, что ты сделал.

И никто тебя не спасет.

Вздохнул облегченно царевич и пошел своей дорогой. Прошел не так уж далеко и видит: еще один садху – сидит, целиком погружен в созерцанье. Царевич только что натерпелся такого страху. Он первым делом подумал: «А что, если и этот – волк в овечьей шкуре?» Подходит осторожно поближе, а от старца идет такое сиянье, что глазам больно смотреть. Поклонился царевич отшельнику. Тот обрадовался, спрашивает:

– Сынок, как ты сюда попал?

– Отец, я иду жениться на Анарзади,– отвечает царевич.

Удивился отшельник:

– Сын мой, как ты добрался сюда живым? На дороге ко мне засел ракшас в обличье садху. Как ты сумел уйти от него?

Царевич рассказал обо всем, что с ним приключилось. Узнал садху, что ракшаса нет больше в живых, и очень обрадовался.

– Хвала тебе, сын мой, за храбрость! – сказал он.– Так слушай! Я тебе расскажу, как добыть Анарзади. Недалеко отсюда есть озеро. На берегу того озера растет гранатовое дерево. Каждую ночь после полуночи туда приходит купаться пери. Как зайдет она в воду, сорви с граната цветок и спрячь за пазуху. Сколько бы пери тебя ни звала, ты не отвечай и назад не оглядывайся. А что дальше делать, я расскажу тебе завтра, когда ты вернешься.

В полночь царевич пришел на то озеро и сделал, как велел ему садху,– сорвал с граната цветок и спрятал за пазуху. Тут пери принялась его ласково звать:

– О царевич! Почему ты меня с собой не берешь?! Забыл царевич, что говорил ему садху, и обернулся.

Только взглянул он на пери, как упал под гранатовым деревом мертвый.

Садху прождал царевича несколько дней, а тот все не идет. Понял садху, что попал царевич в беду. Пошел он на поиски и пришел к тому озеру. Видит – лежит бездыханное тело. Сильно разгневался он на царевича за непослушание, но все же прочел заклинания и его оживил. Говорит он тогда царевичу:

– Сынок, я ухожу. Оставайся здесь на ночь. Только на этот раз остерегись и слов моих не забывай.

Царевич его просит в ответ:

– Отец, скажи уж мне сразу, что делать дальше. Садху сказал:

– Сорвешь цветок с граната, прячь его за пазуху и иди прямой дорогой домой, в свой родной город. В пути тебе захочется пить. Пить-то ты пей, но помни: отдыхать не ложись. Заснешь – все труды твои пропадут понапрасну.

Садху ушел, а царевич остался. Ночью сорвал он цветок и спрятал за пазуху. Пери кричала, звала, но царевич и бровью не повел. На пути домой одолела его жажда. Достал он воды из колодца, напился. И тут сразу почувствовал, насколько устал. «Присяду,– думает, – под деревом в тень. Немножечко отдохну». Ветер холодком обдувает, сон навевает, царевич не заметил, как захрапел. Тут цветок у него из-за пазухи выпал и обратился в красавицу девушку. Красавица та и была желанная его Анарзади! Легла она рядом с ним, а сон к ней нейдет. Вот и встала она побродить. Видит, женщина стоит у колодца, мучится жаждой. Говорит она Анарзади:

– Сестрица, ты такая красавица! Да хранит тебя Рама! Дай мне напиться.

– Колодец рядом. Есть ведро и веревка. Чего бы тебе самой воды пе достать? – спрашивает ее Анарзади.

– Если б я смела сама воду достать, зачем бы мне было тебя об этом просить,– та отвечает.– Я из касты чамаров. Моя каста мне не велит брать воду в этом колодце – из него благородные пьют.

Пожалела ее Анарзади, спустила ведро в колодец. А та женщина сорвала с Анарзади платье и украшения, а ее саму в колодец столкнула. Сама же нарядилась и легла рядом с царевичем. Проснулся он, спрашивает:

– Кто ты?

– Я Анарзади,– отвечает она.

Сунул царевич руку за пазуху, а цветка нет. Он и поверил, что она Анарзади – из цветка вышла. Посмотрел на нее и опечалился: где та красавица Анарзади, о которой он был столько наслышан? Явилась ему самая обычная женщина, да еще и немолодая. «Ладно,– думает он.– Видно, я сам виноват, что заснул. Оттого Анарзади и подурнела».

Когда царевич привел во дворец чамарку и сказал, что она Анарзади, все над ним стали смеяться. А настоящая Анарзади, упавши в колодец, обернулась пышною розой.

Раз заехал туда царевич с братьями. Старший брат первым увидел, что в колодце плавает прекрасная роза. Опустил он ведро, да как ни старался поймать цветок, все без толку – плывет роза от ведра в сторону, словно нарочно. Один за другим пытались братья вытащить розу – и все неудачно. Настал черед младшего брата. Спустил он ведро – и диво дивное – роза сама скользнула в него. Приколол царевич розу к тюрбану и поехал домой. Самозванка увидела цветок и все поняла. Притворилась, будто ей плохо – в животе, мол, сильные боли. Позвали докторов, лекарей, только никакое лекарство ей не помогает. Тогда она говорит:

– У меня раз уже случались такие боли. А исцелилась я соком розы – ее достали мне из колодца.

Царевич-то был простодушен. Он говорит:

– Смотри-ка! Есть у меня такая роза. Что значит цветок, когда ты так страдаешь?

– Нет, государь! – отвечает обманщица.– Оставь цветок у себя. Он тебе так к лицу!

Не послушал царевич и отдал ей цветок. Добилась она, чего хотела. Растоптала цветок ногами и бросила на задворках. И вот на том месте, куда роза упала, выросло гранатовое дерево. Оно зацвело и покрылось болышими-преболышими плодами. Царевич об этом не знал. А самозванка была настороже. Как увидела дерево все в плодах, от злости у нее дух захватило. Приказала она дерево выкорчевать, чтоб и корней от него не осталось. Только приказ отдала, застучали по дереву топоры. Услышал тот стук царевич, пришел. А из дерева голос доносится:

– Потихонечку рубите, все по краешку рубите, середочку не рубите!

Царевич, как это услышал, велел рубить бережно, осторожно. Срубили дерево, упало оно, и выпал из сердцевины цветок граната. Чамарка его не приметила, а царевич взял цветок и спрятал в хлебном амбаре. На другой день заглянул он в амбар – а там царевна-красавица. Вывел ее оттуда царевич и справил с ней свадьбу. Взрев-нозала тогда чамарка и придумала, как молодую жену извести. Стала она что ни ночь убивать коней на конюшне и конской кровью мазать уста спящей Анарзади. День ото дня коней оставалось все меньше. Царевич диву давался. Раз обмолвился он о том у себя дома. Анарзади в ответ промолчала, а чамарка отвела его в сторону и говорит:

– Махарадж, вас опутали ложью. Младшая рани – любимая ваша жена – ведьма. Если не верите, завтра я вам докажу. Я-то давно уже за пей замечала, да вам боялась сказать.

Расстроился царевич и ушел. Ночью самозванка зарезала коня, вынула конское сердце и приложила его к устам Анарзади. Все лицо ей измазала кровью. Потом позвала царевича. Увидел царевич такую мерзость и дара речи лишился. Не хотел он верить глазам, да как тут не поверишь! Кликнул он палачей и повелел:

– Уведите эту ведьму отсюда, изрубите ее на куски и скормите мясо коршунам и воронам.

Вот какой отдал царевич приказ. Плакала Анарзади, рыдала, падала в ноги мужу, но сердце его не смягчилось. Увели палачи ее в лес и там изрубили в куски. Вернулись палачи во дворец, и чамарка щедро их наградила.

А в лесу, там, где пролилась кровь Анарзади, тоже выросло гранатовое дерево. Подле этого дерева жил в жалкой лачужке сын бедного брахмана. Стал он копать под деревом глину, чтобы лачугу свою подлатать, а дерево и повалилось. Вышла из него прекрасная женщина, положила на плечо юноше руку и говорит:

– Отныне ты брат мне, а я тебе сестра. Будем жить с тобой вместе.

Юноша смутился и отвечает:

– Я работаю день и ночь, а одного себя толком прокормить не могу. Как же мне тебя содержать?

– Братец, об этом ты не тревожься,– говорит Анарзади.– Я умею ткать платки редкостной красоты. Так вот: я нлатки буду ткать, а ты будешь их носить к царю во дворец – продавать. Хватит на прожитье нам обоим.

С того дня Анарзади принялась ткать платки, а юноша их носил во дворец.

Увидал их царевич, и стало ему невтерпеж разузнать, откуда у парня платки такой красоты. Раз приходит тот, а царевич у него спрашивает:

– Где ты берешь эти платки? Юноша ему в ответ:

– Государь, их делает моя сестра.

Юноша домой – и царевич следом за ним. Идет, а сам думает: «Та, из чьих рук выходят платки такой красоты, сама должна быть еще краше». Шел он, шел и дошел до лачужки. И что же он видит? Сидит за ткацким станком девушка, как две капли воды похожая па Анарзади. Смотрит царевич на нее, глаз отвести не может. «Что это,– думает,– сон или явь?» Еле вымолвил:

– Мне нужен платок.

Подняла глаза Анарзади и узнала царевича.

– Что платок? – говорит.– Я тебе дам не один, а четыре. Только сначала послушай, что я скажу.

– Ну говори, что ты хочешь сказать,– отвечает царевич.

Спрашивает его Анарзади:

– Царевич, а не случалось тебе попасться в лапы садху-злодея? И не ты ли прикончил его – бросил в кипящее масло?

Удивился царевич.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает. Анарзади ему говорит:

– Не убив его, нельзя добыть Анарзади. Рассказала ему Анарзади обо всем, что было дальше, и говорит:

– Ах, царевич! Ты что же живешь закрывши глаза, если поверил чамарке-обманщице и обрек на смерть Аиарзади?

Земля ушла из-под ног у царевича. Онемев, он уставился на Анарзади.

А она с глазами, полными слез, говорит:

– Я и есть та злосчастная Анарзади. Ради меня ты когда-то рисковал своей жизнью и моей же кровью замарал потом свои руки.

Понял царевич, что он натворил, и стал каяться. В ноги упал Анарзади, прощенья просит.

– Анарзади! Поверь мне, больше не причиню тебе горя. Кровью своей заплачу за каждую слезинку твою. Прости меня и вернись ко мне во дворец.

– Я тебе верю, царевич,– ответила Анарзади.– Я знаю, что ты невиновен. Но сперва прикажи казнить эту чамарку-обманщицу и зарыть ее у дворцовых ворот, тогда я пойду с тобой.

Так царевич и сделал. Потом прислал за Анарзади разукрашенный паланкин и доставил ее во дворец. И был во всем городе великий праздник.

Жил в одной деревне бедный пастух. И был у него сын. Звали его Акхун. Родители Акхуна умерли в один год, и остался он на свете один-одинешенек. С той поры загрустил Акхун, никто больше не видел его веселым.

Как-то раз Акхун пас овец и забрел с ними в дремучий лес. Присел он под могучий деодар, задумался о своей несчастной судьбе и не заметил, как наступил вечер. Очнулся, смотрит – все овцы у него разбрелись и найти их в темноте нет возможности. А без овец ему в деревню нельзя возвращаться. Так и остался Акхун сидеть па том же месте под деодаром.

Вдруг где-то за деревьями засветился огонек. Акхун встал и пошел на свет. Продрался он сквозь густые заросли и видит: на камне возле источника горит светильник, а рядом сидит красивая девушка.

Поклонился ей Акхун и спрашивает:

– Как тебя звать, уважаемая госпожа?

– Зовут меня Лалмаль,– отвечает она.– А что ты такой печальный?

Рассказал ей Акхун о своей сиротской доле и пожаловался:

– Никому я теперь не нужен и ни от кого не слышу доброго слова. Оттого я всегда печальный.

– Не грусти, – утешила его Лалмаль. – Если хочешь, я буду тебе помогать. Только помни условие: никогда не добивайся моей любви и не говори, что хочешь на мне жениться.

– Согласен,– обрадовался Акхун.– Неужели ты в самом деле хочешь помочь мне?

– Да. А пока оставайся у меня.

Эту ночь Акхун провел в хижине, где жила Лалмаль, неподалеку от источника. На другое утро Лалмаль велела Акхуну хорошенько умыться, одела его в красивые дорогие одежды и сказала:

– Теперь ты должен пойти к царскому двору. Там ты встретишь продавца драгоценностей. У него будут две жемчужины: одна настоящая, другая фальшивая. Сначала он покажет царю настоящую, потом фальшивую. Когда царь захочет купить эти жемчужины, ты скажи: «Остерегайся обмана, досточтимый царь! Вторая жемчужина поддельная, не покупай ее. Если хочешь убедиться, что я говорю правду, расколи ее!»

Акхун послушно отправился ко двору, и все случилось так, как говорила Лалмаль. Царь увидел, что юноша разбирается в драгоценностях, и назначил его хранителем своей казны. Прежний казначей, чье место занял Акхун, затаил обиду и стал думать, как бы отомстить юноше.

Однажды бывший казначей пришел к царской дочери и сказал:

– Царевна! Знаете ли вы, что новый хранитель царской казны – маг и волшебник? Стоит вам приказать, и он достанет все, что угодно. Я слышал, у дочери соседнего царя появилось диковинное райское ожерелье.

Царевне очень захотелось получить невиданное ожерелье. Она пошла к отцу, и царь приказал Акхуну исполнить ее желание.

Опечалился Акхун. «Теперь я погиб»,– решил оп. Не зная, что предпринять, пришел он к Лалмали и горько заплакал. Лалмаль расспросила его обо всем и принялась успокаивать.

– Не горюй из-за такого пустяка,– сказала она.– Ложись-ка отдыхать и спи спокойно всю ночь. А рано утром пойди к источнику, где ты встретил меня. Туда придет купаться небесная пери. Когда она разденется и войдет в воду, возьми потихоньку ее одежду и спрячься. После купания она станет искать одежду. Тогда выйди к ней и расскажи о своем горе. Заставь ее пообещать, что она даст тебе райское жемчужное ожерелье, и только тогда верни ей одежду.

Перед рассветом Акхун был у источника. Все вышло так, как говорила Лалмаль. Акхун потребовал у пери обещания, что она даст ему ожерелье, и вернул ей одежду. Пери оделась и начала весело хохотать. И пока она смеялась, из ее уст сыпались прекрасные жемчужины. Акхун обрадовался, подобрал эти жемчужины и, поблагодарив пери, вернулся к Лалмали. Она нанизала жемчужины на золотую нитку, и Акхун с ожерельем пришел во дворец. Получила ожерелье царевна, засмеялась от радости, смотрит на него, не налюбуется.

После этого у Акхуна появилось еще больше тайных завистников. И стали они искать любого способа погубить его. Однажды главный советник царя, который тоже невзлюбил Акхуна, сказал своему государю:

– О великий повелитель! Хранитель вашей казны хва-стается, будто он всесильный маг и волшебник и может исполнить любое ваше желание. Вы могли бы легко проверить, правду ли он говорит. Прикажите ему отправиться в рай и принести весточку от вашего покойного батюшки. И вот в тот же день, как Акхун явился во дворец, царь обратился к нему со словами:

– Послушай, Акхун! Есть у меня к тебе одно дело. Оно не простое, но я надеюсь, что ты сумеешь его исполнить.

– Я готов повиноваться вашему величеству,– почтительно ответил Акхун.

Тогда царь сказал:

– Прикажи соорудить погребальный костер и взойди на него. Когда тебя сожгут и ты попадешь в рай, разыщи там моего покойного батюшку и принеси мне от него весточку.

От этих слов у Акхуна застыла кровь в жилах. Но он сумел овладеть собой, помолчал немного и сказал:

– Это дело трудное. Мне нужно подумать. Завтра я дам ответ.

Царь согласился.

– Если ты откажешься, я прикажу тебя повесить,– добавил он.

Бедняга Акхун в тоске пошел к Лалмали и поведал о своей новой беде.

– Если ты не спасешь меня, я погиб!

– Не горюй,– утешила его Лалмаль.– Это сущий пустяк. Пойди завтра к царю и потребуй у него половину казны на расходы в пути. Скажи еще, что ты будешь в отлучке четыре месяца.

На другой день Акхун передал царю все, что велела Лалмаль. Царь поверил Акхуну и дал ему половину своей казны. Тогда Акхун вернулся к Лалмали. Она достала ковер и говорит:

– Расстели этот ковер на погребальном костре, спокойно садись на него и вели поджечь дрова. Когда огонь разгорится, ковер поднимется в воздух и унесет тебя. Никто этого и не заметит.

Акхун взял ковер и вернулся ко двору царя. Сложили из дров погребальный костер. Акхун взошел на него, разостлал ковер, сел и сделал вид, будто читает заклинания. Когда огонь разгорелся, ковер незаметно для зрителей поднялся в воздух и перенес Акхуна в хижину Лалмали.

Через четыре месяца Лалмаль сказала Акхуну:

– Теперь пора тебе возвращаться. Вот тебе письмо и два яблока: серебряное и золотое. Отдай все это царю.

Когда Акхун явился во дворец, его главные недоброжелатели – прежний казначей и главный советник – перепугались. Акхун поклонился царю и подал ему яблоки и письмо. В письме было сказано: «Милый мой сын! Я живу хорошо и наслаждаюсь райским блаженством. Но мне очень хотелось бы повидать моего казначея и главного советника. Пришли их поскорее ко мне тем же путем, каким послал Акхуна. Больше я, благодарение богу, ни в чем не нуждаюсь. Смотри же исполни скорей мою просьбу, не то я рассержусь».

Выслушал это царь и тотчас отдал приказ:

– Немедля сложите погребальный костер! Надо сейчас же отослать в рай нашего прежнего казначея и главного советника, не то батюшка будет гневаться.

Быстро сложили погребальный костер. Как ни рыдали прежний казначей и главный советник, как ни молили царя сжалиться над ними, их все же возвели на костер, и оба они сгорели в огне.

А Акхуна царь в награду за верную службу назначил своим главным советником.

Радостный пришел Акхун к Лалмали, а она ему говорит:

– Ну вот, ты выдержал все испытания. Теперь, если хочешь, можешь попросить, чтобы я вышла за тебя замуж.

Акхун давно уже был тайком влюблен в Лалмаль и потому теперь несказанно обрадовался.

Поженились они и счастливо прожили всю свою жизнь. С тех пор никто не видел Акхуна печальным.

Жил-был царь. Были у него три сына. И был у него сад. Какие только деревья и цветы не росли в том саду!

Но случилась с тем садом беда. Едва на деревьях начали созревать плоды, а лужайки запестрели цветами, откуда ни возьмись прискакали кони Индры. Деревья поломали, траву помяли, цветы повытоптали. Разгневался царь, приказал своим стражникам, глаз не смыкая, сад сторожить. Но как ни стерегли они сад, сколько ни берегли, уберечь так и не смогли. Опять примчались кони, все поломали, повытоптали. Тогда отправились во все концы царские гонцы. Они били в барабан и кричали:

– Эй, люди добрые, народ честной, кто из вас злых коней-дьяволов поймает, тому царь все царство свое отдаст!

Услышали царевичи царский указ и встревожились. Посудили-порядили они меж собой и порешили на том: «Будем сами сад сторожить, сами тех коней-лиходеев ловить! Кто другой коней изловит – несдобровать нам! Потеряем мы вместе с отцом все царство! Станет чужой человек царем, а нас отсюда прогонит».

И принялись они по очереди сад сторожить. Первым вышел на стражу старший брат. Взял в руки меч и щит, ночь напролет по саду ходил. Под утро устал, присел отдохнуть, тут сон его и одолел.

Ну, а воры да разбойники свое дело знают, темными ночами глаз не смыкают. Тотчас примчались лихие кони, все вокруг обломали, повытоптали и вихрем умчались; царевич и глаз открыть не успел. Смотрит – поломан, помят весь сад. Упало у него сердце. «Пропал я, несчастный, лишился своего царства!» – думает.

На вторую ночь вышел сад сторожить средний брат. Всю ночь он не спал, бродил по саду, на рассвете присел отдохнуть, да и заснул. И опять в тот же миг примчались злые кони, все поломали, повытоптали и умчались. Проснулся средний брат, взглянул на сад, сердце замерло. «Ой, беда, потерял я царство! Не мог коней подкараулить. На младшего брата можно ли понадеяться!» – так подумал он.

На третью ночь младший брат выходил на стражу. «Надо что-то придумать. Видно, не в силах и я всю ночь бодрствовать. А ведь если засну хоть на мгновенье, пропущу коней-разбойников». И придумал младший брат одну хитрость. Разрезал мизинец, посыпал ранку солью с перцем и стал ходить, сад сторожить. В мизинце защемило, вся рука заныла – до сна ли ему теперь! Лег он в траву, притаился. Мучится, но лежит тихо-претихо. Кони-разбойники подумали, что и на этот раз сторож заснул, и поскакали в сад. Но царевич был начеку. Вскочил, схватил вожака коней-разбойников, спутал ему ноги. А табун помчался по саду и ускакал. Взмолился конь, на колени упал перед царевичем. Уж как он ему ни льстил, как ни упрашивал – не отпускал тот коня-вожака на волю.

– Твоя взяла, царевич, чего хочешь проси, исполню любое твое желание,– вымолвил конь.

– Ничего не надобно мне,– отвечает ему царевич.–

Лишь бы сад зацвел на радость отцу и никто чтоб его не ломал, не топтал.

– Так и будет,– отвечает конь.– Но хочу я к тому же оказать тебе одну услугу.

Вырвал тут конь-разбойник из гривы клок разноцветных волос, протянул царевичу и говорит:

– Дарю тебе мой волшебный волос. Протянешь его к лучам солнца – появится могучий конь в богатой сбруе и с нарядом пышным для всадника. Какого цвета волос выберешь, такого цвета конь, и сбруя, и одежда будут. Конь тот не простой – волшебный. В трудном деле тебе поможет. Ну, доволен ли ты таким подарком? Отпусти же теперь меня на волю!

Отпустил царевич коня, оглянулся – что за чудо! Видит, сад кругом цветет пуще прежнего, травы поднимаются, деревья и ветви распрямляются, плоды сладким соком наливаются. Гнется гроздьями к земле прозрачный виноград, сквозь яркую зелень алеют гранаты, ветерок разносит нежный запах манго, и витает вокруг аромат распускающихся цветов. Правду сказал царевичу конь, не обманул! Тут и боль в пальце прошла, повалился царевич в траву и заснул крепким сном.

Наступило утро. Проснулся царевич и сразу вспомнил о «волосяном чуде». Вытащил белый волос, протянул к лучам солнца: вдруг откуда ни возьмись очутился перед ним белый конь в белой сбруе, а рядом одежда белая лежит. Оделся царевич в белый наряд, вскочил на белого коня в белой сбруе и поскакал ко дворцу. Рассказал он отцу и братьям обо всем, что с ним приключилось. Увидел царь – сад цветет лучше прежнего; очень обрадовался. Братья же царевичи, напротив, сильно огорчились. Рассердились они на младшего брата за то, что умнее их оказался, стали ему завидовать: «Как это можно, чтоб царством правил младший брат – дурачок, а мы были бы У него па побегушках! Невиданно, неслыханно! Уж лучше уйти подобру-поздорову из дому, пока не поздно: а то как станет наш дурачок царем, будет нами помыкать да потешаться!»

Младший царевич увидел, что братья уходят, и сильно опечалился.

– Куда идете, братья дорогие, зачем меня покидаете? Невмочь мне одному без вас во дворце жить да царствовать. Не вернетесь – пойду и я за вами в путь-дорогу.

– Тебя тут не хватало! Или мало тебе еще почестей? Стал царем, ну и царствуй! А нам в этом городе стыдно людям на глаза показываться.

Сказали так братья и ушли из дворца. Младший же брат за ними следом пошел. Вот идут они по дороге, старший и средний братья впереди, а младший сзади.

«Фу ты пропасть, увязался за нами этот дурачок, ни за что теперь не отвяжется», – думают братья.

– Зачем за нами плетешься, ступай обратно, царь превеликий, народ-то тебя небось ждет не дождется. Чего надобно тебе от нас бедных да нищих?

– Ругайте, смейтесь, братцы родные, все равно вас не брошу, ни за что один во дворец не вернусь!

– Ну, уж если ты твердо решил с нами остаться, то послушай-ка, что мы тебе скажем. Возвратимся мы в отчий дом лишь при одном условии: будешь ты беспрекословно нас слушаться, делать так, как мы тебе прикажем!

– Согласен, согласен,– отвечает им младший царевич.

Вернулись тотчас все во дворец. И вот что надумали старший и средний братья. Взяли они грошовую ракушку, каури, продели на нитку и повесили братцу на шею.

– Отныне ты будешь нашим покорным слугой, – объявили они. – Чашки-плошки мыть, чаны-кастрюли чистить, пол подметать, воду подносить, обед готовить, хоромы прибирать, одежду нашу чистить-стирать да ноги нам растирать и еще многое другое, что пожелаем – все должен исполнить с усердием.

Стал младший брат им служить-прислуживать. Слугою он был старательным, всем сердцем был рад угодить родным братьям. А братья только того и ждали: принялись гулять, развлекаться, жизнью наслаждаться да над младшим братцем потешаться. Назвали они его грошовым слугой – будто грош ему цена, за ракушку-каури будто его купили. Куда ни пойдут братья, грошового слугу, словно на поводке, за собой тащат.

Однажды вздумали они отправиться на охоту. Гуляли, резвились, охотились и забрели в одно живописное местечко. Решили там отдохнуть и приказали грошовому слуге разбить для них палатку. Неподалеку от того места стоял дворец одной царевны. Повелела та царевна своим глашатаям бить в барабан и объявить повсюду, что собирается она замуж выйти. А в женихи возьмет того, кто смог бы прыгнуть на коне до самой крыши дворца и попасть на лету в нее мячом.

Приезжали разные цари и царевичи из мест и стран далеких и близких, прыгали на своих конях-прыгунах всякой масти, различной породы. Но ни один конь не смог допрыгнуть до балкона, на котором стояла царевна.

– А ну-ка, дай и мы силу-ловкость померяем,– решили старшие братья.

Поскакали они ко дворцу, принялись коней стегать, вокруг стен дворцовых носиться. Высоко прыгают их кони лихие. Да куда там, разве до царевны допрыгнешь?

– Теперь дайте-ка, братцы, я попробую,– говорит младший брат.

– Да ты что, слуга грошовый, с ума спятил? Задумал на царевне жениться! Где тебе прыгать – сесть-то на коня толком не умеешь! Не пытайся, людей не смеши,– разом стали отговаривать его братья.– Не лезь не в свое дело, слуга грошовый, сиди да помалкивай!

Смолчал царевич. Поехали братья на охоту, оставили грошового слугу стеречь их имущество, наказали, чтобы все прибрал да убрал, да хозяев своих поджидал. А млад-гаий-то брат взял зеленый волос, протянул его к солнцу. Вмиг предстал перед ним зеленый конь с зеленой сбруей, и одежда, тоже зеленая, рядом оказалась. Оделся царевич в зеленый наряд, вскочил на зеленого коня и над самой крышей дворца вихрем пронесся, на лету бросил мяч, прямо в голову царевне угодил и скрылся в голубом небе. Как только мяч коснулся царевны, вскинула она глаза, смотрит – чистое небо вокруг, а того, кто мяч бросил, и след простыл. Повелела она тогда объявить, что выйдет замуж за того, кто сможет на коне так взлетать и мячом в нее так попадать не единожды и не дважды, а подряд каждый день всю неделю. Царевне хотелось во что бы то настало узнать, кто же был тот удалец-невидимка, лихой наездник.

На другой день протянул царевич к лучам солнца красный волос, на третий – желтый, на четвертый день – голубой, а на пятый день – черный, на шестой же день – коричневый. Под цвет волоса конь являлся, под цвет коня – сбруя, под цвет сбруи – одежда. Надевал царевич наряд, на коня садился, над дворцом стрелой проносился, мячом в голову царевне попадал и в небе синем исчезал, никем не замеченный. И туда, и сюда вертит головой царевна, никого не видит – ни всадника, пи коня. Что за диво! И повелела она объявить, что отрубит голову тому, кто еще хоть раз осмелится взлететь до дворцовой крыши и попасть в нее мячом. Но грошовый слуга был не из пугливых. Протянул он к солнцу белый волос, надел белый наряд, вскочил на белого коня, взметнулся ввысь и пронесся над самой крышей дворца. Глянул, стоит царевна на своем балконе, то туда, то сюда поглядывает. Нацелился в нее мячом, хлоп – и попал прямо в голову! Но тут он нарочно попридержал коня. Повис конь-летун прямо над балконом, увидела его царевна, взмахнула мечом. Царевич нагнулся и подставил под удар меча голову. Но едва только лезвие меча коснулось его головы, он хлестнул коня и исчез. Скользнул меч по волосам и со свистом рассек воздух.

Так царевне удалось лишь наполовину выполнить свое слово: не смогла она убить удалого прыгуна-наездника, лишь поранила. И послала она в разные стороны своих людей разыскать того человека и немедля привести его во дворец. Кто только на пути попадался, у всех без разбора стаскивали чалму, тюрбан или шапку, обнажали голову, смотрели, щупали, есть ли рана, порез или даже царапина. Весь город обыскали, но человека такого с раной на голове не нашли. Уже ни с чем возвращались они во дворец, как по дороге встретился им жалкий нищий, в зловонной грязи, в лохмотьях, облепленных мухами. Сдернули они у него с головы рваную тряпку, и видят свежий порез. Не верят слуги своим глазам, не знают, ,что делать. «Возможно ль такое? Что скажет царевна, как увидит, что за жениха мы ей разыскали? Не падет ли ее гнев на наши головы?» – так рассуждали между собой царские стражники. Оставили они нищего на дороге, прошли во дворец и потихоньку сообщили царю о своей находке:

– Весь город мы обыскали, кругом обрыскали, о великий царь, ни одного человека не пропустили – нет среди них того, кто был ранен мечом царевны. У всех головы как головы: гладкие и с шишками, волосатые и плешивые, круглые и длинные, кривые и сплющенные, самых разных видов и размеров, но ни у кого не видели мы головы с ножевой раной или даже с порезом. Правда, под конец попался нам один грязный бродяга – нищий, на голове у него оказалась рана, вроде как порез от меча. Да неужто этот отвратительный нищий может стать женихом вашей дочери?

– А ну, живо, бегите, схватите его, тащите сюда! – воскликнул царь.-Пусть царевна поплатится за свое упрямство! Уж каких мы ей женихов ни сватали, все ей не то, всяк для нее не пара!

Люди поклонились и отправились выполнять приказ.

Грошовый слуга очень любил своих братьев. Он знал, что если женится на царевне, то братья умрут от зависти. Поэтому он и оделся в лохмотья, а тело обмазал грязью, смешанной с медом, так, чтоб на него даже смотреть было противно. «В таком виде я не вызову ни у кого подозре-ний, а если все же меня обнаружат и приведут к царевне, то она, как увидит меня, сразу отречется от своих слов». Так думал царевич. Ну, а царь решил по-своему. Он приказал привести во дворец подозрительного прохожего, несмотря на то, что тот грязен и нищ. Подвели грошового слугу к царю, сдернули с него грязную чалму; как только взглянул царь на его голову, тотчас убедился, что ранен он мечом его дочери. Тут царь расстроился. «Вот беда,– думает,– напрасно я разгневался на дочь и велел привести сюда этого бродягу! Ведь на самом деле этот паршивый нищий – тот самый лихой наездник!» Делать нечего, пришлось царю выдать свою дочь за грошового слугу. Сыграли свадьбу. Приказал царь выстроить подальше от стен своего города маленький домишко и поселил там молодую пару. Вот и стали вместе жить нищий бродяга и царская дочь. Во время свадьбы слуга грошовый прикинулся немым, и царь еще больше расстроился. Позвал свою дочь и говорит ей:

– Не позорь ты мое имя и честь, чтоб ноги твоего мужа в моем доме не было!

И повелел царь носить каждый день в ту хижину по одной мерке овса молодым на пропитание.

Пришли они в новую свою обитель, и попросила царевна своего супруга помыться и одежду сменить. Увидела она его чистого, в нарядной одежде и поразилась его красоте. «Чудо-жемчуг скрыт был средь мусора и аи!» – пробормотала она. Слуга же грошовый-дешевый лишь улыбнулся в ответ, но тайны своей не раскрыл.

У царевны было ни много ни мало – семь братьев. Каждый день выезжали они на охоту. Захотелось как-то и слуге грошовому поохотиться.

– Твой отец – всесильный царь,– пристал он как-то к жене,– неужели же ты не можешь раздобыть для меня ружье и коня? Чем я хуже твоих братьев, не грешно и мне поохотиться!

Царевна помнила гневные слова отца, уж очень не хотелось ей показываться во дворце, но еще больше она не хотела огорчать своего мужа.

Явилась она к царю и говорит:

– Супруг мой хочет пойти на охоту, извольте дать ему ружье и коня.

– Твой муж, видно, совсем обнаглел! – закричал на нее царь.– Ни совести у него, ни стыда! Сам бродяга, нищий, а тоже мне – в охотники лезет! С царскими сыновьями хочет силой помериться!

Царевна молчала, глаз поднять не смела на разгневанного отца. Гнев царя немного поутих, и он, усмехаясь, приказал выдать дочери из своей конюшни осла и из своей оружейной ломаное ружье.

– Достойны охотника и конь, и оружие, вот уж поохотится наездник-прыгун, зверя попугает,– поддакивали царю придворные.

Вышла царевна, опустив голову, из дворца, ружьишко несет, осла захудалого под уздцы ведет. А мимо важно прогарцевали на холеных статных конях семеро братьев-молодцов. На охоту едут на царскую. Взял грошовый слуга ломаное ружье, сел на осла и поспешил за царевичами. А те нарочно медленно едут, красуются да назад поглядывают, посмеиваются. А слуга грошовый принялся кривляться, будто шут, сынков царевых потешать. Мол, глядите на меня, каков я дурачок-простачок, слуга грошовый, дешевый! Держит он ружьишко задом наперед, на осле сидит лицом к хвосту. Царевичи вовсю хохочут, над слугой грошовым потешаются.

– О-хо-хо! Бойся, зверь! Беги, жизнь свою береги! Едет по лесу царь охотников! Зверь лесной, спасайся, на глаза не попадайся!

Свистят, улюлюкают царевичи, от смеха трясутся, захлебываются. Натешились, насмеялись царевичи вдоволь и ускакали в лес. Остался слуга грошовый один. Проехал он немного, отпустил осла, вынул волшебный волос зеленый, протянул его к солнцу. Явился к нему зеленый конь. Стоит, гривой могучей трясет, о землю копытом бьет, изумрудной сбруей гремит. А рядом одежда зеленая лежит, а в придачу ружье и снаряженье охотничье. Переоделся слуга в зеленый наряд, вскочил на коня и помчался догонять царевичей.

Меж тем царевичам-братьям удалось напасть на след зверя. Понеслись они, погнали зверя. Да куда там! Ушел от них зверь в непроходимую чащу, только коней зря исхлестали! Целый день выслеживали они добычу, и сквозь заросли пробирались, и ползли, подкрадывались, и стреляли, пороха не жалели,– все понапрасну! И вот наступил вечер. Пришлось царевичам назад поворачивать. А у слуги грошового была богатая добыча. Подстрелил он оленя, и леопарда, и кабана, и тигра, и даже льва. Оставил всю добычу в лесу. Только отрезал у оленя рога, у леопарда шкуры клок, у тигра хвост, коготь у льва да клык у кабана, завязал все в узел и отправился к себе домой. Возвращаются в свой дворец и семеро братьев-царевичей, злятся, досадуют, друг друга ругают.

– Олень, ай олень! – вдруг разнеслось по лесу.

– Леопард! – послышалось рядом.

– Кабан, кабан попался! – кричали с другой стороны.

– Тигр, глядите, тигр! – раздавались крики из глубины чащи.

– Лев, лев! Вижу льва! Подстрелил льва! Убил льва! – послышалось сразу с трех сторон.

Это кричали братья: они натолкнулись на убитых зверей, которых оставил в лесу грошовый слуга. Накинулись братья на добычу, всю порасхватали. Поскакали домой и гордо головы подняли, сияют от радости. Пришли во дворец и показали царю свои охотничьи трофеи. Возрадовался царь, загордился своими сыновьями, хвалит их не, нахвалится. А слуга грошовый тем временем не спеша доехал до дому и говорит жене:

" Повезло твоим братьям на охоте. С огромной добычей вернулись. Им удача, а мне неудача. Сходи, попроси У них хоть кусочек. Очень уж мясца от их добычи отве-Дать хочется.

И снова пошла царевна во дворец. Стала просить У жен братьев-царевичей:

– Отрежьте и для нас хоть по маленькому кусочку от вашего праздничного обеда, окажите милость, сестрицы!

– Ишь чего захотела, жена нищего! И не стыдно тебе попрошайничать! Иди к себе, ешь-ка лучше свой обед, а в чужой нос не суй! Скажи-ка, что тебе твой дурачок из лесу принес, какая у него добыча? На осле ведь поехал охотиться! – одна за другой язвили жены царевичей, но царевна стояла молча и не уходила.– Да уйдешь ли ты, наконец, попрошайка, не видишь, сколько у нас дел! Шутка ли, такая добыча, столько мяса напарить-нажарить! – хором закричали на нее невестки.

Заплакала царевна, повернулась и ушла.

– Ни за что в жизни к ним ходить не буду, себя позорить. Чтобы я хоть раз у них что-нибудь попросила! – сказала она, воротившись, мужу.

Однажды слуга грошовый и царевна пошли в лес погулять. Видят – стоит пустая хижина. Зашли они в дом, решили отдохнуть. Царевна принялась готовить обед. Поблизости же в том лесу охотились семь братьев. Преследуя зверя, они выбились из сил. Измученные усталостью, изнывающие от жажды. пробиралась братья на взмыленных конях сквозь лесную чащобу, как вдруг видят, вьется дымок. Заметили на полянке хижину и устремились туда. Ах, скорей бы воды напиться, уж очень мучит их жажда. У дверей встречает их слуга грошовый.

– Воды, поскорее воды! – прокричали ему еще издали царевич.

– Заходите, гости дорогие, отдохните с дороги.

– Нет, нет, мы просим лишь водицы подать, ох как пить хочется, умираем от жажды!

– Что вы, почтенные! Не годится пустою водицей потчевать. Вы непременно должны отобедать. Входите, располагайтесь поудобнее; скоро и обед поспеет, подождите немного.

Делать нечего, вошли братья в хижину, расселись вокруг на циновки, стали ждать обеда. Вскоре вошел хозяин с едой, съели они угощенье, хотя и кусок в горле застревал – так их мучила жажда. От острых приправ им еще больше пить захотелось. Вышел тут хозяин – слуга грошовый, принес громадный кувшин и поставил перед братьями.

– Припас я для путников, мучимых жаждой, полный кувшин с ледяной родниковой водицей. Но дам вам напиться лишь с одним условием. Каждому из вас я поставлю на голове клеймо, а потом пейте сколько хотите. Умирающим от жажды братьям пришлось согласиться. Грошовый слуга накалил на жаровне монетку и заклеймил ею головы всем семерым братьям. И пили они холодную, ароматную воду, забыв обо всем. Затем царевичи, еле оторвавшись от кувшина с водой, отправились во дворец. Слуга же грошовый с женой вернулись в свою лачугу. День проходит, другой и вот является слуга грошовый к царю и, почтительно сложив руки, докладывает:

– О великий царь! Ваши сыновья.изволили меня, бедного человека, ограбить. Я очень рассердился и грубо обошелся с ними. Простите меня за эту дерзость.

Царь оторопел и долго не мог понять, о чем это ему толкует слуга грошовый.

– Что такое? Ограбили? Кто кого? Мои сыновья ограбили тебя?! Как это – грубо обошелся? Что ты сделал с царевичами, негодник! Говори, негодяй, какую дерзость ты совершил? Да как ты посмел, гнусный человек, передо мной, царем, такое слово выговорить – ограбили! Да где это видано, где это слыхано, чтобы царевичи ограбили нищего! – воскликнул.царь.

– Стало быть, видано – спокойно отвечал грошовый слуга,– коли ваши сыновья похитили мою добычу, мясо убитых мною зверей, и в наказанье за это я поставил на их головы клейма.

– Ой, хватайте его", он с ума спятил! – прокричал не своим голосом царь.– Грязный смерд! И как только у него язык поворачивается говорить мне такие слова! – все не унимался рассвирепевший царь.

Тогда слуга грошовый, ни слова не говоря, развернул тот самый узелок, в котором были оленя рог, леопарда шкуры клок, хвост тигриный, коготь львиный да клык кабаний. Поднес все это к самым глазам царя. Отшатнулся царь. Никуда не мог деться от улик, понял, что правду сказал ему грошовый слуга! Делать нечего, пришлось спасать свою честь и так и эдак ругать царевичей.

Слуга же дешевый-грошовый обратился к царю еще с такими словами:

Достославный царь-государь! Извольте сами убедиться, что в наказание за воровство я заклеймил их.

– Заклеймил?! – царь поспешно сорвал со своих сыновей пышные тюрбаны и видит: на голове у каждого из них выжжено клеймо – грошовая монетка! Очень сделалось горько и стыдно царю. А слуга грошовый начал тут рассказывать всю историю про себя, от начала до конца, все, что с ним приключилось. Как узнал царь, что перед ним стоит не бездомный нищий, а подлинный царевич, разом воспрянул духом. Стал просить у царевича прощения и на радостях подарил ему полцарства. Слуга же грошовый попрощался со всеми, взял свою жену и отправился в отчий дом – в отцовский дворец. Рассказал отцу все как было. Премного доволен был царь своим младшим сыном – так доволен, что все царство ему подарил.

Жил-был царь. Звали его Дханрадж*. У царя был попугай по имени Ганга Рам. Очень умный был тот попугай. Все судебные дела, какие велись при царском дворе, вершил Ганга Рам. Он был столь мудр и справедлив, что мог из разведенного водой молока выбрать всю воду, не то что отличить добро от зла или правду от лжи. Когда царь попадал в затруднительное положение, попугай выручал его. Он давал царю такие дельные советы, каких не мог дать даже самый мудрый на свете советник. Так Ганга Рам верой и правдой служил царю и даже, случалось, несколько раз спасал ему жизнь.

* Дханрадж – владыка богатств.

При дворе же царя Дханраджа жила одна красавица певица. Ее так и звали – Рупаси, что значит красотка. Но красотка была очень ревнива. Она воспылала ревностью к попугаю, который к тому же не раз выводил ее проделки на чистую воду, заставляя краснеть перед царем.

И вот однажды царь, как никогда растроганный пением Рупаси, сказал:

– Милая Рупаси, сегодня ты можешь просить у меня в награду за свое пение все, что пожелаешь.

Рупаси же воспользовалась удобным моментом и ответила:

– О повелитель! Если мое пение действительно тронуло струны вашей возвышенной души, подарите мне вашего попугая.

Как ни тяжело было царю расстаться со своим самым добрым и верным другом и советником Ганга Рамом, он вынужден был выполнить свое обещание.

И вот бедного Ганга Рама, привыкшего к великолепию и почестям царского дворца, посадили в клетку и отнесли в дом Рупаси. Грустный, сидел он в клетке и вспоминал прошедшие дни, к которым, увы, теперь не было возврата.

И вспомнился ему тот день, когда он, измученный полуденным зноем, опустился в джунглях на ветку высокого дерева, чтобы немного отдохнуть. Прямо под ним, у подножия дерева, лежал царь, умирающий от жажды. Он держал дрожащей рукой чашу и ждал, пока она наполнится каплями влаги, стекавшей с дерева. Когда царь поднес чашу ко рту, чтобы выпить накопившуюся в ней влагу, прямо над ним раздался громкий голос:

– Остановись, царь, не пей! В твоей чаше смертельный яд!

Вздрогнул царь, выронил чашу, посмотрел наверх и увидел красивого попугая.

Потом царь узнал от Ганга Рама, что влага, которую он хотел выпить, стекала с тела мертвой змеи. На верхней ветке дерева сидел коршун и, терзая змею, пожирал ее мясо.

Потом Ганга Рам привел царя к лесному озеру, и тот, наклонившись, долго пил из него свежую прохладную воду, пока не утолил жажду. Тот царь был Дханрадж, ставший его хозяином и другом. Царь охотился в лесу со своими товарищами, но сбился с пути и заблудился.

Потом царь Дханрадж стал упрашивать Ганга Рама поселиться у него во дворце, и после долгих уговоров Ганга Рам согласился. С тех пор царь не расставался со своим любимцем. Большую часть времени он проводил в обществе попугая, и беседы с мудрой птицей приносили ему большую радость. Это возбудило ревность четырех жен царя, возненавидевших попугая.

И вот однажды вечером окружили царские жены клетку и стали одна за другой спрашивать у попугая:

– А ну, скажи, миленький Ганга Рам, кто из нас самая красивая?

Но умный попугай не хотел обманывать царских жен.

Поэтому он схитрил и сказал им:

– Сначала выпустите меня из клетки, чтобы я мог как следует разглядеть вас со всех сторон и оценить достоинства каждой.

И когда они открыли клетку, попугай вырвался на волю и, взлетев высоко в небо, крикнул им на прощанье:

– Все вы на один лад, самые обыкновенные, и ничего в вас нет красивого! А за семью морями живет красавица, вы ей даже в служанки не годитесь!

Царицы пришли в ярость, стали рвать на себе волосы и кусать ногти. О, если бы они только могли поймать дерзкого попугая! Они разорвали бы его на мелкие кусочки! Но Ганга Рам был уже далеко, и им пришлось смириться. Придя в себя, царицы сообразили, что несдобровать им, когда царь узнает, что попугая выпустили из клетки. Они так перепугались, что решили покончить с собой: одна за другой бросились они в глубокий колодец и все там погибли. Смерть жен и потеря попугая повергли царя в отчаяние. Попугая долго искали и в конце концов нашли. Когда его изловили и принесли во дворец, царь вновь воспрянул духом. Ганга Рам рассказал ему все, как было, и обещал найти заморскую красавицу.. Он где-то раздобыл крылатого коня и привел его к царю. Целых полгода коня вволю кормили, готовили к долгой дороге. Путь же предстоял долгий и трудный: за семью морями-океанами жила та дивная красавица.

И вот царь собрался в путь. На коня надели сбрую. Дханрадж хотел уж вскочить на него и полететь, но Ганга Рам предостерег царя:

– Имей в виду, если хоть раз хлестнешь этого коня, у него окоченеют крылья и целых полгода он не сможет летать.

Затем попугай посоветовал царю взять с собой мешочек с серебряными колокольцами и бубенчиками. Царь взял мешочек, прихватил своего верного друга Ганга Рама, вскочил на коня и умчался ввысь. Конь пролетел над семью морями и опустился в сад заморской царевны-красавицы. Ганга Рам посоветовал царю спрятаться вместе с конем за огромным развесистым деревом, а сам рассыпал от дерева до самого дворца царевны колокольчики и бубенчики. Вышла царевна со своими подругами в сад и видит: прямо у двери лежит серебряный колокольчик. Она нагнулась, чтобы поднять его, но тут заметила еще один колокольчик. Так, подбирая один за другим блестевшие в траве колокольчики и бубенчики, она приблизилась к тому дереву, за которым прятался Дханрадж. Когда она подошла совсем близко, царь выскочил из-за дерева, схватил ее, прыгнул на коня и с силой дернул узду. Крылатый конь взмыл высоко в небо, расправил в воздухе свои могучие крылья и вихрем понесся в обратный путь. Царевна перепугалась, но попугай утешил ее: он сказал, что она похищена не кем иным, как самим славным царем Дханраджем. Услышав об этом, царевна повеселела.

Они уже пролетели половину пути, но тут, то ли в спешке, то ли от радости, царь забыл о словах попугая и с силой хлестнул коня. И случилось то, что предсказал попугай: лишь только плеть коснулась тела коня, как внезапно его быстрые крылья застыли, замерли, и конь с неподвижпо раскрытыми крыльями опустился в джунгли.

Царь горько жалел о том, что сделал, досадовал, сердился, проклинал свою забывчивость, но было поздно. Теперь уж ничего не оставалось, как сидеть и ждать, когда пройдут шесть месяцев. До тех пор, пока не оживут крылья коня, нечего было и думать о возвращении.

В ту пору в окрестных лесах погуливал Химмат Синх – известный атаман разбойничьей шайки. Повстречав царя, он схватил его и крепко-накрепко привязал к дереву. Потом он увидел царевну, схватил ее и отнес в свой разбойничий стан. Тотчас же захотелось ему на ней жениться, но царевна попросила его отложить свадьбу на полгода, и он согласился.

Каждый день утром и вечером кормила царевна лесных птиц и думала: «Быть может, сюда как-нибудь в поисках пищи залетит Ганга Рам, и тогда царь узнает, где я нахожусь». Так и случилось. Однажды птицы, разговорившись с Ганга Рамом, рассказали ему о доброй девушке – покровительнице лесных птиц, живущей в разбойничьем стане. Попугай решил у нее покормиться и полетел вместе с птицами к тому месту. Он увидел девушку и тотчас признал в ней красавицу царевну. Он понесся к Дханраджу, чтобы сообщить ему радостную весть. Пока он летел, прошел последний день шестого месяца с того дня, когда конь упал в лес. У коня вновь ожили крылья. Царь вскочил на коня-летуна и вмиг оказался в стане разбойников. На глазах у оторопевшего Химмата Синха он умчался по воздуху со своей царевной. А атаману разоойников ничего не оставалось делать, как глядеть им вслед, ломать руки от бешенства да скрежетать зубами в бессильной ярости.

В стольном граде царило веселье. Это праздновали благополучное возвращение царя с невестой. Вскоре он женился на царевне.

Обо всем этом вспоминал попугай и на время забыл о постигшем его несчастье. Но вот он очнулся и стал оплакивать свою горькую участь. Если бы только он знал, какие трудности еще впереди и какая страшная беда его ожидает!

В эту минуту в комнату вошла певица Рупаси и со злорадством проговорила:

– Ах, гадкий, мерзкий Ганга Рам! Думаешь, я забыла, как ты меня опозорил при дворе, назвал лгуньей? Ты посмел оскорбить придворную певицу, унизить ее в глазах самого царя! У-у, лишь тогда я успокою свое сердце, когда в порошок тебя сотру, уничтожу, чтобы духу твоего не было, чтобы имени твоего царь не помнил!

С этими словами она позвала своего повара и приказала ему приготовить из попугая соус. Повар взял Ганга Рама и понес на кухню. Когда повар начал ощипывать ему крылья, попугай, обезумев от боли, потерял сознание. Он медленно умирал от мучений, однако все же ему удалось выдержать эту пытку. И вот Ганга Рам неподвижно лежал словно мертвый, ожидая своей кончины. Оставив наполовину ощипанного попугая, повар пошел в соседнюю комнату за ножом. Воспользовавшись моментом, попугай, трепыхаясь, дополз до водосточной трубы и через канаву вылез в сад. Повар же наточил кухонный нож и вернулся, но птицы не нашел. Он и представить себе не мог, куда делся попугай. В страхе перед хозяйкой повар состряпал соус из голубя, снабдил его разными острыми приправами и подал Рупаси. Певица Рупаси жадно накинулась на блюдо и вмиг опустошила тарелку.

– В жизни не ела ничего подобного! Это блюдо доставило мне особое наслаждение, ты его прекрасно приготовил,– похвалила она повара.

А бедный Ганга Рам, забившись в угол сада, сидел и, превозмогая нестерпимые муки, ждал, пока у него отрастут новые перья. И вот, когда крылья его окрепли так, что он снова мог летать, час возмездия наступил.

Для того чтобы прослыть праведницей и подняться в глазах царя и придворных, Рупаси зачастила в храмы и усердно там молилась. Она так ловко притворялась, так искусно научилась, сложив набожно руки, кланяться богам, что люди действительно поверили в ее благочестие и добропорядочность,– разве могла обманывать такая набожная женщина?

И вот однажды Ганга Рам прилетел и спрятался в том храме, который обычно посещала Рупаси. Певица вошла в храм и приблизилась к изваянию божества; и тут на весь храм, как эхо, прозвучал громкий голос:

– Рупаси, я тобою очень доволен. Отпускаю тебе все грехи и дарую вечное блаженство. Для этого ты должпа завтра раздарить бедным все богатства, которые ты накопила, обрить голову и одеться в белые одежды. Завтра же ночью встань и жди у дверей храма. На рассвете послезавтра с неба за тобой спустится моя колесница, ты сядешь в нее и умчишься к богам.

– Боже мой, какое счастье!– вырвалось у Рупаси. Она подумала, что всевышний заметил ее, уверовал в ее преданность и, умиленный ее красотой и пением, так растрогался, что решил удостоить ее своей милости. Она поспешно исполнила все, что было приказано свыше: раздарила свои сокровища и объявила по всей стране о своем избавлении от земных уз и великом путешествии, которое ей предстояло.

Царь, царица и весь народ стояли перед храмом и, затаив дыхание, ждали чуда. Бывшая певица Рупаси, вся в белом, появилась в дверях храма и, гордо подняв голову, уставилась в небо. Стало светать. Воцарилась тишина. Внезапно послышался шум крыльев.

– Летит, летит!– пронеслось по толпе.

Но в назначенный час в небе показалась не колесница, а попугай Ганга Рам. Он подлетел к царю, опустился ему на плечо и рассказал о всех злодеяниях Рупаси.

Царь долго не мог прийти в себя от гнева. Он и сокрушался и жалел о том, что отдал бедного Ганга Рама на растерзание этой лживой злодейке; он умолял Ганга Рама остаться у него навсегда, обещал, что ни за что на свете не расстанется с ним. Но Ганга Рам сказал:

О царь, знай, что честный враг лучше глупого друга. Я не хочу второй раз рисковать своей жизнью. Живи себе счастливо во дворце, для меня же нет теперь ничего дороже моих милых родных джунглей, только там я буду свободен, буду счастлив без роскоши и горд без тщеславия, лишь там, на воле, обрету я покой. Прощай же, царь Дханрадж!

Так молвил попугай Ганга Рам и высоко-высоко взмыл в небо, взмахнул на прощанье крыльями и улетел навсегда. Долго смотрел ему вслед царь.

Затем печаль уступила место гневу. Он повелел схватить виновницу всего, что свершилось, и выставить на посмешище людям. Певицу Рупаси схватили, стянули с нее белые одежды, посадили на осла и выпроводили вон из царства. Печаль и гнев боролись в сердце царя. Да и что ему еще оставалось делать? Лишь оплакивать утрату своего лучшего верного друга – попугая Ганга Рама и изливать гнев на жестокую, лицемерную Рунаси!

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. Созвал он однажды всех своих придворных и приближенных и задал им такую задачу:

– А достанет ли у кого из вас отваги добыть мне павлина, что смеется шелковой пряжей, а плачет, жемчужными зернами?

Мертвая тишина наступила в дворцовом зале. Вперед никто не выступил, голоса никто не подал. Тогда разгневался царь, ногами затопал и говорит своим сыновьям-царевичам:

– Неужели в ваших жилах пересохла родовая кровь воинов, что оторопели вы, что потупились!

Стало стыдно царевичам. Собрались они с духом, подошли к царю и сказали:

– Дорогой отец, мы все вместе непременно разыщем такого павлина.

Обрадовался царь, крепко обнял своих семерых сыновей, велел принести для них мечи, щиты и другое орущие, благословил их и простился с ними.

И отправились семеро царевичей на поиски павлина. Далеко уже зашли они, хоть и сами не знали, куда же им путь держать. Никто нигде о таком павлине не слыхивал. Наконец пришли они в темный лес. Среди леса увидели они диковинную хижину – висела она между небом и землей. Старший царевич отважно шагнул к ней, и она стала опускаться ему прямо на голову. Царевич испугался и отбежал, а хижина тихонько опустилась на землю. Дверь была открыта, но ни у кого из царевичей не хватало смелости войти в хижину. Самый младший царевич был простоват – вот братья и уговорили его войти внутрь. Вошел он и видит: сидит там отшельник, весь ушел в глубокое размышление, борода отросла до ступней, волосы с головы волнами разбежались по полу. Царевич стоял и молчал, но старец так и не выходил из своего раздумья. Тогда царевич омыл тело отшельника, расчесал ему волосы гребешком. В одном углу хижины он увидел горшочек с маслом, а в другом – коренья и плоды. Он взял немного масла и стал натирать им лоб старца. Отшельник пришел в себя и сказал:

– Сынок, я очень доволен тем, как ты позаботился обо мне. Проси за это чего пожелаешь.

Царевич попросил старца трижды пообещать, что тот исполнит его просьбу, и тогда уже сказал:

– Я царский сын. Мне и моим братьям отец поручил очень трудное дело. Научи нас, пожалуйста, как его выполнить.

– А что это за дело?

– Почтеннейший, отец велел нам раздобыть павлина, что смеется шелковой пряжей, а плачет жемчужными зернами.

– Сынок, это дело не просто трудное, оно невыполнимое. Ну ничего, я научу тебя, как найти павлина.

Отшельник вынул из складок дхоти коробочку с сурьмой, протянул ее царевичу и сказал:

– Вот, бери. Подведешь себе этой сурьмой глаза – станешь невидимкой. Отправляйся с богом, он тебе во всем поможет.

Только царевич вышел из хижины, братья набросились на него с расспросами, что он так долго там делал. Царевич показал им коробочку и сказал:

– Братцы, в хижине живет отшельник. Он дал мне эту коробочку с сурьмой. Кто подведет себе ею глаза, станет невидимкой.

– Так это же волшебная коробочка! Ну-ка отдай ее мне. Ты маленький, еще потеряешь,– сказал старший брат.

Младший брат об обмане и хитрости понятия не имел. Он отдал коробочку старшему брату. Все за день устали и, как легли, так и заснули. Старший брат не спал. Он тихонько разбудил всех своих братьев, кроме младшего, и они ушли из леса. Когда утром царевич раскрыл глаза и обнаружил, что братья ушли, он пригорюнился. Но что поделаешь? Собрался он с силами и тронулся в путь-дорогу. Через несколько дней он пришел в какой-то город. Там у царя была дочка немая. По улицам ходили глашатаи с барабанами и громко кричали, что царевну выдаст царь замуж за того, кто заставит ее заговорить. А того, кто попытается и не сумеет, посадят в тюрьму. Услышал царевич глашатаев и подумал: ни в каком деле спешить пе следует. Вот и решил он остановиться на постоялом дворе.

Как только хозяйка постоялого двора его увидела, сразу сказала:

– Сынок, приходили сюда шесть царевичей, как две капли воды на тебя похожи. Пробовали они на царевне жениться, да не сумели заставить ее заговорить. Теперь они в тюрьме томятся.

– Это мои братья,– сказал царевич.– Их-то я и разыскиваю. Не у тебя ль они свои вещи оставили?

– Вещи их здесь, в полной сохранности,– ответила хозяйка.

Обрадовался царевич и дал ей пять золотых. А она отдала ему вещи, среди них и коробочку с сурьмой. Тогда царевич спрашивает:

– Ты давно живешь в этом городе и непременно знаешь, как заставить царевну заговорить?

Хозяйке хотелось, чтобы царевич еще раз щедро расплатился с ней, и она повела его в комнату, заперла дверь и сказала:

– Сынок, наша немая царевна в шахматы играть мастерица. Никто не может ее обыграть. Чуть только увидит она, что дело к проигрышу идет, сразу делает знак своей кошке. А кошка ученая: подойдет, опрокинет светильник, да в потемках фигуры и пешки перемешает. Вот и получается – царевна выигрывает, а смельчака, что играть с нею сел, сажают за решетку.

Выведал тайну царевич, поймал мышь и стал ее приручать. Когда пришло время, он спрятал мышь в рукав, явился к воротам дворца и ударил в гонг. Царская стража сразу догадалась – опять какая-то птичка попалась. Царевича впустили и привели к царевне. По ее велению расставили шахматы. Вот остались они одни. Царевич играл так умело, что царевну оторопь взяла. Видно – проигрывает она. Тут она сделала знак своей кошке. Кошка погасила светильник и уже подбиралась к шахматным фигурам, как царевич выпустил свою мышь. Кошка – за мышью, до шахмат ли ей было! Царевна получила от царевича мат.

– Как это так?– в гневе спросила она. Царевич даже подпрыгнул от радости.

– Бейте в литавры,– закричал он,– немая царевна заговорила!

На весь город загремели литавры. Народ узнал, что царевна заговорила. Стар и мал хвалил и прославлял царевича. Вскоре их обручили, и тогда царевна сказала:

– Теперь я никогда не разлучусь с тобой.

– Я тебя непременно заберу с собой,– сказал царевич.– Но не сегодня. Сперва немедля освободи из тюрьмы моих братьев!

По повелению царицы шестерых братьев выпустили на волю. Позавидовали они счастью младшего брата.

– Братец,– говорят они ему,– нечего нам проводить здесь время в удовольствиях. Надо скорей идти за павлином.

И все вместе пошли они из того города. Шли-шли и забрались в дремучий лес. Они почти умирали от жажды. Вдруг видят – колодец. Младший брат стал доставать воду. Только нагнулся над краем колодца, братья набросились на него, отрубили руки и столкнули вниз, а сами ушли. В колодце воды было мало, и царевич не утонул. Той порой мимо проходили купцы. Заслышал царевич шаги и стал громко петь. Купцы смотрят кругом, но нигде никого нет. Один купец заглянул в колодец и отшатнулся.

– Братцы,– закричал он,– да там злой дух!

Когда другой купец заглянул вниз, царевич сказал:

– Чего вы пугаетесь понапрасну? Никакой я не злой Дух, не привидение. Я человек, как и вы.

Он показал им свои обрубленные руки и сказал:

– Руки мне отрубили мои братья. Сами видите – от меня вам никакого вреда не будет.

Стало купцам жалко царевича, и они вытащили его из колодца. Царевич начал пасти их волов и зажил без забот. Время шло своим чередом. Наступили холода. На корм скоту купцы запасли большую кучу соломы. Бедный царевич на ночь зарывался в нее, и спать ему было тепло. Раз среди ночи ему послышалось какое-то пение. Он открыл глаза, смотрит – под соломой яма, и ступеньки под землю ведут. Проворно подвел он себе глаза сурьмой из коробочки, спустился вниз и видит большую площадку для танцев, метельщики подметают ее, водоносы водой поливают. На помосте посредине площадки – золотой трон, весь в драгоценных камнях. Кругом разостланы бархатные ковры, от редкостных духов кружится голова. На троне во всем своем великолепии восседал Индра, а перед ним танцевали и пели апсары. Сидя тихонько в уголку, царевич любовался этим зрелищем. Вдруг ему пришло в голову стереть сурьму и посмотреть, что будет, когда заметят его присутствие. Только оп стер сурьму, Индра поднялся с трона и закричал в гневе:

– А ты кто такой? Разве не знаешь, что людям не дозволено являться туда, где собираются боги?

– Знаю, великий Индра!-смиренно отвечал царевич. – Все я знаю. Ты любишь музыку. Здесь у тебя самая лучшая музыка и самые лучшие танцы, но без барабана это словно еда без соли.

Индре пришлись по душе слова царевича, и он спросил:

– А сможешь ты нам сюда привести хорошего барабанщика?

– Откуда я его приведу?– сказал царевич.– Были бы у меня руки, я бы сам послужил тебе.

Обрадовался Индра и приказал младшим богам приладить царевичу руки. В мгновение ока у царевича появились обе руки. А что потом было! Царевич так хорошо отбивал такт на барабане, что все ахали от удовольствия. Кончились танцы и музыка, и царевич уже собрался уходить, да Индра остановил его и сказал:

– Ты куда? Сперва верни руки.

Вернул царевич руки и ушел. С тех пор он стал что ни ночь ходить в собрание богов и играть на барабане. Индра был им очень доволен. Однажды царевич попросил его:

– Владыка, мне трудно без рук. Ночь-то проходит в танцах и музыке, а каково днем? Даже на пропитание себе заработать я не могу. Смилуйся, оставь мне эти руки.

В ту ночь Индра не отобрал у царевича его рук. А па другой день царевич покинул то место. Шел он, шел и пришел в какой-то город. Взглянул на крышу дворца и видит: стоит на ней царская дочь и причесывается. Заметила она царевича. Оба приглянулись друг другу. Услышал от людей царевич, что кто на этой царевне ни женится, умирает в первую ночь. Решил он все же жениться на ней и послал весть о том во дворец.

Позвала к себе царевна царевича и говорит:

– Я не прочь пойти за тебя. Только знай, всякий, кто на мне женится, до утра дожить не может. Приходили сюда шесть царевичей, таких же, как ты, и все погибли – один за другим. Я сама страдаю, да сделать ничего не могу. Ради жизни своей откажись от женитьбы на мне.

Не послушался царевич, и свадьбу отпраздновали. Ночью царевна крепко заснула, а царевич не спал. Подвел он себе глаза сурьмой и стал дожидаться беды. В полночь видит: у царевны изо рта выползает, извивается черная змейка. И ползет она – так уж было у нее заведено – прямо к царевичу на постель. Да тот настороже был, выхватил меч и разрубил ее на три части; куски подобрал и бросил в угол. Потом улегся и крепко заснул.

На рассвете проснулась царевна, а на царевича и взглянуть боится – тяжко увидеть мертвого мужа. А как услышала, что он похрапывает, подскочила и радостно воскликнула: «Да он спит!» – и прижалась к царевичу. Царевич открыл глаза и говорит:

– Царица! Мне сегодня приснился радостный сон. Царевна и думать не могла, какую она в себе носила беду. Говорит царевичу:

– Сегодня у меня так легко на душе! Скажи мне по правде, каким чудом ты сохранил себе жизнь и спас мепя от позора?

Царевич показал ей три куска змеи в углу и обо всем рассказал. Несказанно обрадовалась царевна, что избавилась от такого страшного зла. Она повела царевича в чулан и показала кости царевичей, что из-за нее стали Жертвами черной змейки.

Когда пришло время царевичу уходить, царевна собралась идти вместе с ним. Но царевич сказал:

– Я разыскиваю павлина, что смеется шелковой пряжей, а плачет жемчужными зернами. Где он находится, я так и не знаю. Зачем тебе блуждать со мной? Оставайся пока дома. Выполню я свою задачу – сразу же вернусь.

– Недалеко отсюда святой отшельник совершает подвиги покаяния. Он-то и знает, где волшебный павлин. Он непременно тебе поможет. Только все говорят, что угодить ему трудно,– сказала царевна.

Пообещал царевич скоро вернуться и отправился в путь-дорогу. Вскоре он увидел святого отшельника. Тот неподвижно сидел, погруженный в глубокое размышление. Он весь зарос грязью, по телу муравьи ползают. Вот и стал царевич с того дня заботиться об отшельнике. В неустанном служении ему провел он шесть месяцев. Однажды видит царевич: святой открыл глаза. Он очень обрадовался и упал к его ногам.

– Сынок, – говорит святой, – забота о ближнем никогда не проходит без пользы. Я доволен тобой. Я знаю, ты ищешь павлина. Он живет в столице дайтьев – злых духов. Кто туда отправится, назад живым не вернется. Но я научу, как тебе быть. Вот тебе клубок. Брось его перед собой, и он тебя без помех и препятствий доведет до столицы дайтьев. У их царя во дворце живет царевна. С ее-то помощью твое дело и устроится. Ступай без страха, с тобой мое благословенье.

Долго шел царевич вслед за клубком и наконец пришел в столицу дайтьев. Подвел он глаза сурьмою, зашел в царский сад, взобрался на дерево и начал срывать и есть яблоки. В том саду была беседка, а в ней на роскошном ложе лежала царевна.

– Красавица, я пришел тебя освободить! – сказал царевич громким голосом.

Царевна удивилась, посмотрела по сторонам – никого не видать. Испугалась она и спрашивает:

– Откуда быть человечьему голосу в городе, где людей не бывает?

Царевич живо стер сурьму и подошел к царевне. Царевна с первого взгляда полюбила царевича, да тут же вспомнила про царя дайтьев. Говорит она царевичу:

– Зачем ты пришел сюда? Сейчас же, немедля уходи. Вот-вот придет царь дайтьев. Он тебя не пощадит. Молю тебя, беги отсюда.

Царевич подвел глаза сурьмой и снова стал невидимкой. Тут вскоре явился царь дайтьев. Царевна напоила его допьяна, стала ласково перебирать его волосы, да и говорит:

– Батюшка, ты уже стар. Если с тобой что приключится, как я останусь тут жить в одиночестве? Я совсем извелась от этой думы.

Дайтья рассмеялся и отвечает:

– Глупая, кто же может лишить меня жизни? Я тебе вот что скажу, а ты слушай как следует. На фонтане в саду за дворцом сидит белый павлин. Знаешь ты, какой это павлин? Он смеется шелковой пряжей, а плачет жемчужными зернами. Если снять его с места, увидишь трубу. В той трубе сидит лягушка. Вот в этой самой лягушке и заключена моя смерть. Скажи теперь сама, не напрасны ли твои тревоги? Никому не найти этой лягушки, никому не лишить меня жизни.

За разговором царь дайтьев уснул. На другой день на рассвете он отправился на поиски добычи.

Так царевич невидимкой подслушал все, о чем говорил царь дайтьев с царевной. Только дайтья ушел, царевич пробрался в задний сад. Сначала он приласкал белого павлина, потом снял его с места. Под ним и вправду была труба. Из нее сразу же выпрыгнула лягушка. И тотчас поднялась страшная буря. Прямо на царевича, задыхаясь, несся дайтья. Увидел его царевич и оторвал у лягушки ногу. Захромал дайтья, а все бежит, чтобы схватить царевича. Оторвал царевич вторую ногу лягушке, так дайтья и ползком к нему подбирается. Царевич немедля свернул лягушке шею. Тут царь дайтьев захрипел, растянулся на земле и дух испустил.

Царевич обрадовался, забрал павлина и пришел с ним к царевне.

– Теперь заставь его смеяться и плакать,– сказал он.

– Братец павлин, братец павлин, а ракшас-то умер,– сказала царевна. Павлин засмеялся, и сразу перед ним оказалась целая куча шелковой пряжи. Потом царевна сказала:

– Братец павлин, павлинушка-братец, я покидаю тебя, ухожу вместе с царевичем.

Павлин заплакал, и вместо слез из глаз у него посыпались жемчужные зерна.

Радости царевича не было предела. Забрал он царевну и павлина и отправился в свое царство. Дорогой царевна говорит ему:

– Знай, жемчуг этот не простой. Если насыпать его на кости покойника, тот оживет.

Теперь царевич увидел, что он может сделать все, что ни задумает. А сейчас он о том только и думал, как бы поскорей добраться до царевны, в чьем чреве пряталась черная змейка, и вернуть братьев к жизни. Он не шел, а прямо летел и вскоре оказался на месте. Вошел он в чулан и высыпал жемчуг на кости. И поднялись царевичи целыми и невредимыми.

Забрал царевич и эту царевну, и братьев. Шли они, шли и пришли в царство немой царевны. Немая царевна велела своим мастерам изготовить ковер-самолет. Всех усадил царевич на ковер-самолет. А сам сесть не успел – братья опять его обманули, улетели без него. Прилетели домой и сказали отцу, что это они добыли павлина.

Обе царевны очень тосковали в разлуке с младшим царевичем. Видит царь, что павлин не смеется и не плачет, и сильно разгневался. Заподозрил он, что сыновья его обманули, и приказал посадить всех их на кол. К казни было уже все готово, как из дальних странствий явился младший царевич. Увидел его павлин и радостно засмеялся. И сразу вокруг выросла такая куча шелковой пряжи, что не поднять. А разгневанный царь разошелся, велит страже:

– И младшего тоже сажайте на кол!

Услышал павлин царский приказ, расплакался, и дождем полились жемчужные зерна.

Тут царь увидел, что павлин-то тот самый, какой ему надобен был, и обрадовался, да только он так и не знал, кто же добыл павлина. Казнь он отменил и позвал к себе всех царевичей. Они рассказали всю правду и просили прощения. Только царь их не простил. Все свое царство он отдал младшему сыну, а старших выслал прочь из страны.

А младший царевич стал жить-поживать в счастье и радости со своими царицами.

Жил на свете купец. Были у него два сына. Как только купец умер, младший сын стал гулять, веселиться, деньги отцовские без удержу тратить. Старшему же это не нравилось.

«Того и гляди все, отцом нажитое, по ветру пустит,– думал старший брат. – Ему что: ни жены, ни детей, перекати-поле, я же человек семейный, степенный. Дай брату волю, он и меня с детьми по миру пустит. Отде-люсъ-ка я от него, пока не поздно. Пусть берет свою долю из того, что еще осталось».

Позвал он к себе брата и выделил ему часть отцовского наследства.

Младший брат был душа-человек. Дружил-ладил со всеми, всегда готов был помочь людям. Кто только у него денег не просил: бедняк нищий, голодный, бездомный бродяга, друг или приятель – всем щедрой рукой раздавал он деньги, никому не отказывал. Вот так и ушло от него наследство, за короткий срок раздарил он людям всю немалую долю свою богатства. А когда не осталось у него за душой ни гроша, стали люди его честить, да еще уму-разуму учить: эк, хорош-де ты, сынок купеческий, все отцово добро на ветер пустил! И друзья-приятели перестали водить с ним дружбу, будто и знать-то его не знали.

Ушел купеческий сын из дому куда глаза глядят. Долго он странствовал и наконец голодный, измученный добрался до одного города.

«Эх, не завалялась ли где у меня монетка в кармане?» – с надеждой подумал он. Вывернул все наизнанку, да где там! Даже ломаного гроша не нашлось. «Плохи мои дела. Ни родни у меня, ни друзей не стало, ни денег, ни вещей не осталось, пропала ты, непутевая моя головушка!» Тут вспомнил он про золотое кольцо, что носил на пальце. Не долго думая, снял он его, продал и, наевшись досыта, пошел бродить по городу. На одной из улиц встретил он человека, который за сто рупий продавал кошку.

– Кому нужна твоя облезлая кошка, да еще за такие деньги? – смеялись прохожие над незадачливым торговцем. Мальчишки дергали кошку за хвост, трепали ей уши, со всех сторон сыпались насмешки:

– Давай сыграем у нее на ребрах!

– Чем ты кормил этот скелет, почтенный?

– Налови мышей да накорми ее, а то ведь с голоду подохнет!

Увидев купеческого сына, спокойно стоявшего в стороне, затравленная кошка вырвалась из рук хозяина, подскочила к юноше, как бы прося у него защиты, стала жалобно мяукать и тереться о его ноги. Юноше стало так жалко кошку, что он, не раздумывая, протянул торговцу сто рупий. Обрадованный торговец поспешно скрылся, а купеческий сын взял кошку и двинулся дальше.

Идет он и видит: стоит на улице человек и продает собаку. Просит он за неказистого тощего пса тоже сто рупий. Прохожие потешаются, толкают пса, дергают, а тот даже не шелохнется, не огрызнется, хвост поджал и стоит, весь дрожит.

– Эй, царь собак – гроза тигров! Пойдем, покажем его царю, такой породы он еще не видывал,– шутили одни.

Другие смеялись:

– Твой пес похож на голодающего аскета! Вы только взгляните на его смиренную внешность! Само воплощение долготерпения! Видно, он, страдалец, святой среди собак, все собаки ему поклоняются.

Увидела собака купеческого сына, спокойно стоящего поодаль, подбежала к нему, завиляла хвостом, стала лизать ему ноги, как бы умоляя о помощи. Купеческому сыну сделалось так жалко несчастного пса, что он поспешно вынул из кармана сто рупий и протянул торговцу. Хозяин собаки, ошеломленный неожиданной удачей, схватил деньги и быстро удалился. А купеческий сын продолжал свой путь вместе с собакой и кошкой. Шел он, шел, и встретился ему птицелов с клеткой. В клетке сидел попугай. Птицелов просил за попугая тоже сто рупий. Но кто даст такие деньги за ободранного попугая, который к тому же, видно, и говорить-то не умел!

– Этот попугай достоин услаждать слух самой царицы! – издевались прохожие.

– Смотрите только, какой он важный – голову опустил, ни на кого не смотрит. Небось этот мудрец считает всех нас недостойными слушать его умные речи!

Несчастная птица сидела нахохлившись, словно сетовала на горькую свою судьбу. Купеческому сыну стало очень жаль попугая. Он сунул в руки птицелова сто рупий, забрал покупку и пошел дальше,

Долго он шел или коротко, но повстречался ему человек со змеей. Змея лежала неподвижно, словно выбилась из сил. Мальчишки теребили ее палками, а она, едва приподняв голову, кротко взирала на своих мучителей.

– Эй, где ты изловил этого царя змей? – шутили прохожие. – Не тот ли это древний змей Шеша? Не им ли Вишну океан-море пахтал? И ты просишь за него всего сто рупий? Да ты тысячу проси – и то мало! Смотри не продешеви!

Купеческому сыну стало очень жалко змею, он порылся в карманах, достал последние сто рупий и отдал их змеелову. Больше у него не осталось ни гроша.

Чтобы как-то прожить, он нанялся в услужение. Тяжело приходилось ему, не привык он трудиться. И вот однажды змея подползла к купеческому сыну и заговорила человечьим голосом:

– Чем себя мучить, пойдем со мной. Мой отец – змеиный царь. Он очень богат. Но если он предложит тебе что-нибудь взять из его сокровищ, откажись. Дважды должен ты отказываться от его подарка. И только тогда, когда он и в третий раз предложит взять что-нибудь на выбор, попроси у него золотое кольцо – то самое, что он носит на шее.

Сын купца и змея тотчас отправились в путь. Долго шли они и наконец подошли к входу в змеиную пещеру. Змея попросила сына купца подождать у входа, а сама уползла в пещеру.

– Дорогой отец,– обратилась она к змеиному царю.– Со мной стряслась большая беда. Меня поймал заклинатель змей. Не знаю, что сделал бы он со мной, если бы не один добрый человек, сын купца. Он выкупил меня у факира, и теперь я опять на свободе. Мой избавитель стоит здесь, у входа в пещеру.

Услышав это, змеиный царь воскликнул:

– Что же ты раньше молчал, сынок! Мы должны как следует отблагодарить твоего избавителя.

Выполз царь змей из пещеры и сказал:

– О добрый человек, требуй от меня все, что пожелаешь, бери из моих сокровищ несметных все, что только захочешь, в награду за спасение моего сына.

– О царь змей,– отвечал ему купеческий сын,– не надо мне твоих богатств. Достаточно мне одной лишь Доброты.

– Но прошу тебя, доставь мне радость, дай возможность отблагодарить тебя хоть чем-нибудь! Среди моих драгоценностей нет ни одной такой, какую я не захотел бы тебе подарить, и нет среди моих богатств ни одного сокровища, которого ты не смог бы потребовать себе в награду. Ничто, о добрый человек, не может сравниться с тем, что ты сделал для меня, освободив мое самое дорогое сокровище, моего единственного сына! – не унимался змеиный царь.

– Ничего не надобно мне, спасибо на добром слове,– снова отвечал ему купеческий сын.

Но когда змеиный царь в третий раз настойчиво стал упрашивать его, тот согласился.

– Золотое кольцо, о великий царь, подари мне золотое кольцо.

– Какое золотое кольцо? – всполошился тот.

– Да вот то самое, что на твоей шее надето.

– И-а-ш-ш-пш-ш каков! – вдруг зло зашипел на него змеиный царь. – П-ш-ш! Дерзнул бы кто другой просить мое кольцо! Я бы тому голову оторвал, огнем бы дотла спалил! Но ты,– продолжал он, немного успокоившись,– ты, который дважды скромно отвечал мне отказом, мне, предлагавшему выбрать любой бесценный дар, ты, которому я трижды давал свое верное слово подарить все, что только пожелаешь, ты, перед которым я в неоплатном долгу,– ты, о добрый человек, получишь то, что пожелал: мое лучшее, несравненное сокровище, мое золотое кольцо! Бери же его, вот оно! – С этими словами змеиный царь, сжавшись, скинул с шеи кольцо и уполз в пещеру.

Поднял купеческий сын кольцо и отправился в обратный путь. Шел он, смотрел на кольцо и думал: «Ну что в нем особенного? Обыкновенное кольцо, разве только вот золотое. Но ведь не лучше того, что у меня было!»

Но тут сын змеиного царя, как бы угадав его мысли, подполз к нему и сказал:

– Не удивляйся, я не случайно предложил тебе выбрать этот дар. В золотом этом кольце скрыта чудодейственная сила. Если обмазать кольцо землею, обсыпать священным порошком, зажечь курильницу, а рядом развести жертвенный огонь и бросить в его священное пламя жертвенную пищу, то это кольцо, освященное по обряду, сможет осуществить любое желание. Будь же счастлив, прощай! – произнес змеиный царевич и уполз,

Вернувшись в свое убогое жилище, купеческий сын сделал так, как сказала ему змея. Кольцо на землю положил, порошком обсыпал, окурил, окропил, подбросил в огонь горсть жертвенных зерен – почтил кольцо, как чтят богов, и попросил у кольца сытный обед, нарядную одежду и быстроногого коня. И что же! В один миг все это очутилось перед ним. Поел купеческий сын вдоволь, нарядился в богатый наряд, вскочил на лихого коня, посадил позади себя собаку, кошку и попугая и отправился в путь. Скачет по дороге, песни напевает.

Скакал-скакал и прибыл в одно царство. Царь той страны объявил, что выдаст свою дочь-красавицу замуж за того, кто сможет в одну ночь построить золотой дворец, и чтоб стоял тот дворец не на земле, а на море. Кто же в деле этом потерпит неудачу, пусть пеняет на себя. Повелит царь отрубить неудачнику голову, одним на устрашение, другим в назидание. Так гласил царский указ.

Прослышал про это купеческий сын и отправился во дворец. Приходит он в зал собраний, садится прямо среди почетных гостей и разных важных царских советников, берет предложенное ему угощение из бетеля и громко объявляет, что принял условия царя. Все замерли. Взглянул царь на простодушное лицо купеческого сына, и сделалось ему жалко незнакомого юношу. Ни за что ни про что пропадет бедняга по своей глупости! Стал царь его отговаривать:

– Иль не понял, что грозит тебе при неудаче?

Но как ни отговаривал царь, купеческий сын стоял на своем, и царю пришлось согласиться. По его знаку юношу окружили стражники, чтобы он в случае неудачи не смог скрыться.

Наступила ночь. Город спал. Купеческий сын вышел во двор и подготовил жертвенный алтарь. Положил кольцо на землю, расставил священную утварь: курильницу с благовонными маслами, кувшинчик с душистым порошком, сосуд со святой водой, поднос с жертвенной пищей. Поло-жил рядом с кольцом гирлянду цветов, возжег огонь, вылил в него масла, зерен подбросил. Повесил на шею четки, сел перед кольцом и стал совершать обряд поклонения, приговаривая:

О колечко ты колечко, не простое, золотое, о волшебное колечко, бесподобное кольцо! Я хочу, чтобы вырос в сей миг не простой дворец, а золотой, чтобы был высотою он в семь домов, чтоб стоял он среди волн морских, чтобы спускалась вниз лестница мраморная, окружала его великан-стена!

Прошла ночь. На рассвете раскрыли люди глаза и застыли от удивления. Видят – стоит вдали дворец высотою в семь этажей, сверкает блеском червонного золота, а вокруг него волны морские плещутся!

Торжественно и пышно справили свадьбу купеческого сына с царской дочерью. Отправились они жить в золотой дворец.

Волосы у царевны тоже были не простые, а из чистого золота. Как-то, сидя на ступеньках у самой воды, мыла, опа голову. А как стала расчесывать свои косы, то несколько волосков упало. Царевна подняла их, связала в пучок, положила в корзиночку и бросила в воду. Волны подхватили корзиночку и унесли далеко в море. Долго плыла корзиночка, и наконец ее прибило к далекому берегу. На том берегу стоял дворец одного царевича. Однажды царевич решил прогуляться на лодке. Смотрит, у самого берега плавает корзиночка. Вынул он корзиночку из воды, заглянул в нее и увидел золотые волосы. Дивится на них царевич – глаз не может оторвать, словно околдовали они его своим блеском.

«Как должна быть красива та, у которой такие дивные косы,– подумал он. – Во что бы то ни стало я должен на ней жениться».

Загрустил с того дня царевич – не ест, не пьет. День и ночь думает о золотых косах и о той, которая их носит.

Узнал царь о сыновнем горе и велел разыскать самых опытных свах.

– Я могу в небе дыру проделать,– сказала одна молодая сваха.

– А я могу ту дыру в небе заштопать,– сказала другая сваха, постарше.

– Ну, а я могу и дыру в небе проделать, и дыру ту заштопать,– сказала .самая старшая и самая опытная сваха.

– Вот ты мне и нужна,– молвил царь.

Немедля отдал он ей пучок золотых волосков и приказал:

– Разузнай во что бы то ни стало, где живет та златовласая красавица, и немедля доставь ее сюда, во дворец.

Забрала сваха у царя кучу денег и снарядила лодку в дальний путь. Долго в ветер и бурю носилась лодка по синему морю. Зорко всматривалась вдаль сваха.

– Красу девицу найду, из-под земли, со дна морского достану,– бормотала она. – А ну-ка живей гребите к берегу, сыночки. Вон туда! – подгоняла она гребцов. И впрямь вскоре показались очертания золотого дворца. «Ага, там-то и живет та дева златокудрая»,– быстро сообразила сваха.

Лодка причалила к нижним ступеням дворцовой лестницы. Сваха вылезла по ступенькам на купальную площадку, села у спуска к воде и заголосила:

– Ой, я несчастная, горемычная! Ой, где ты, доченька моя пропавшая! Ай, горюшко ты мое! Где ты, родненькая моя, миленькая моя!

Причитания и громкий плач старухи донеслись до дворца. Услышала царевна, позвала старуху к себе и спрашивает:

– Отчего ты плачешь, бабушка?

Сваха только взглянула на царевну и с криком: «Доченька, наконец-то я нашла тебя!» – бросилась ей на шею, стала обнимать, целовать, слезы так и лились у нее из глаз.

– Не трогай меня, сумасшедшая старуха, какая я тебе дочь! – в смущении отпрянула царевна.

– А я твоя родная тетушка, сестра твоей матушки! Бедная твоя мама скончалась, и я часто навещала тебя. Ты была тогда маленькая, совсем крошка, вот поэтому меня и не помнишь. Но я тебя узнала! Ах, эти твои золотые волосики, по ним я тебя узнала! Какое счастье, что я тебя нашла. Хвала всевышнему! В каком чудесном дворце живет моя девочка, краше его нету, все золотое-презоло-тое, и ты такая красивая, богатая! Как увидела тебя, золотце ты мое, и в таком-то дворце, сердце чуть было не разорвалось от радости,– без умолку тараторила старуха сваха. И снова слезы навернулись у нее на глазах, и снова кинулась она к царевне и что было сил стала обнимать ее.

Царевна все удивлялась. «Эта женщина, конечно, не может быть моей матерью, она старше моей покойной ма-тушки раза в два, но по всему видно, что она мне сродни. Иначе разве стала бы она так радоваться да плакать!»

Провела царевна тетушку во дворец, поселила ее в лучших комнатах, стала за ней ухаживать.

А тетушка всюду сует свой нос и все старается выка- зать родственные чувства. Однажды она как-то особенно ласково обняла царевну и стала ей нашептывать:

– Ах, жаль мне тебя, бедненькая ты моя! Муженек твой где-то пропадает, а ты день-деньской сидишь да ждешь его одна-одинешенька! Ни погулять, ни поразвлечься тебе нет возможности, моя затворница!

– Что вы, тетушка, не сидеть же ему целый день со мной во дворце? Он ведь жить не может без охоты.

– Охоты, говоришь? Вот то-то и беда, что любит он охоту! А вдруг на охоте той с ним беда какая случится? Так ты даже и знать об этом не будешь! Живешь как отшельница, ведать не ведаешь, что на белом свете творится! Дворец посреди моря стоит. Скажи, красавица, как же это твой муж отсюда до земли-матушки добирается? – выпытывала старуха.

– У него, тетушка, на то есть кольцо. Волшебное оно, во всем помогает.

– Ах, кольцо! Вот оно что! Кольцо, значит! – встрепенулась тетушка.– Ну кольцо кольцом, ладно; а что, если мой зятек встретит в лесу страшного зверя, что, если тигр его растерзает? Что ты делать-то будешь? Кольцо ведь с ним! Ни его выручить не сможешь, ни себя. Так и умрешь одна на острове.

– Ах, что вы говорите, тетушка! И в мыслях я не могу допустить, что с господином моим может что-то случиться!

– Ну не эта, так другая какая беда стрясется. Подумай, будь с тобой кольцо, ты могла бы тотчас ему помочь, из беды выручить. А без кольца ты и узнать-то ничего не узнаешь о нем. А узнаешь, все равно не поможешь. Будешь сидеть и ждать у моря погоды.

«Ой, правду говорит тетушка! А что, если муж мой; в беду попадет? Всякое может случиться, и он погибнет, и я пропаду!» – подумала царевна.

На следующее утро, когда купеческий сын собирался в дорогу, царевна подошла к нему и попросила кольцо. Он удивился, долго не соглашался, но она стала плакать, уговаривать, и он отдал ей кольцо, а сам поспешил на охоту.

Едва он ушел, как явилась старуха сваха. Увидела кольцо золотое на пальце царевны, обрадовалась. Принялась сваха уговаривать царевну немного погулять, на лодке покататься. Повела ее по лестнице к воде, усадила в лодку и велела гребцам грести поживей. Загребли греб:-цы что есть мочи прямо в синее море. Налетел ветер, и понеслась лодка прочь от золотого дворца. Поняла тут царевна что старуха ее обманула. Закричала, стала звать на помощь и хотела кинуться в воду, но старуха схватила царевну, по рукам и ногам крепко связала, а голову платком замотала.

Гребцы поставили парус, и вскоре золотой дворец скрылся из виду.

На третьи сутки лодка причалила к берегу. Царевну привели во дворец. Тут она узнала, для чего старуха похитила ее из золотого дворца. И попросила она царя дать ей сроку полгода.

– Если за это время супруг мой не разыщет меня, я согласна стать женой вашего сына, – ответила она царю.

Царь подумал: «Муж этой красавицы, даже если и разузнает, куда ее увезли, все равно сюда не доберется. А если ему это и удастся, то назад не выберется. Мои стражники живым его отсюда не выпустят».

– Хорошо, милая, я принимаю твое условие, можно и подождать полгода,– обнадежил он царевну.

Поместили царевну в отдельной части дворца, а в сторожа к пей приставил царь саму старуху сваху.

– Гляди в оба, ни на шаг не отступай от златовласой, а то несдобровать тебе, старая! – строго-настрого приказал царь.

Вернулся сын купеческий с охоты. Не находит нигде красавицы жены. Горюет он, не знает, что и делать. Вдруг прилетает к нему попугай и кричит:

– Эй, хозяин, твою жену старуха похитила, из дворца выманила да по морю увезла!

– Горе мне! Что я наделал! – стал сокрушаться купеческий сын. – Зачем отдал золотое кольцо? Где томишься ты, моя царевна? Как узнать, как вернуть тебя в золотой дворец? О, если бы только кольцо было при мне!

Собака, кошка, попугай – все собрались вокруг и при-нялись утешать своего господина:

– Успокойся, хозяин! Мы разузнаем, где твоя царевна и кто завладел волшебным кольцом.

Посоветовались они между собой и решили, что попугай полетит искать царевну и не вернется, пока не узнает, где она томится. Затем втроем доберутся они до той страны и во что бы то ни стало раздобудут украденное кольцо. Попугай взлетел высоко над морем и вскоре исчез из виду. Проходит три дня и три ночи, и вот прилетает попугай с радостной вестью – царевна найдена!

– Где ж она? – спрашивают кошка с собакой.

– Она пленница одного царя. Он скрывает ее в особом дворце. А кольцом завладела старуха. Та самая, которая хитростью похитила нашу царевну. Старая ведьма ни днем, ни ночью не расстается с кольцом. Даже спит с кольцом во рту! Сперва надо отнять у нее это кольцо. Лишь тогда можно освободить царевну: старуха как тень за ней ходит, верные стражники охраняют дворцовые входы-выходы.

Попугай, кошка и собака пустились в путь и благополучно добрались до того дворца.

– Друзья,– говорит кошка. – Придумала я, как завладеть кольцом. Ты, пес, прокрадешься поздно вечером на кухню, утащишь лепешку и положишь ее под старухину кровать. Ночью сбегутся мыши, станут грызть лепешку. Я изловлю одну мышь, задушу и вложу мышиный хвост в ноздрю старухи. Она чихнет. Кольцо-то и выпадет у нее изо рта! Вот тогда ты, пес, набросишься на ведьму-сваху, схватишь за горло и начнешь душить. А я возьму кольцо и по водосточным трубам и канавам быстро выберусь из дворца. Когда старуха потеряет сознание, ты бросишь ее и убежишь. Мы отбежим подальше от дворца и где-нибудь спрячемся. Как только начнет светать, ты, попугай, полетишь в золотой дворец и отдашь кольцо хозяину.

Как кошка сказала, так они и сделали и той же ночью завладели волшебным кольцом. Попугай взял кольцо в клюв и понесся над морем. На следующий день он вручил кольцо хозяину. Купеческий сын положил кольцо на землю, совершил над ним обряд почитания и произнес:

– О кольцо не простое, о кольцо золотое, не простое золотое, а волшебное кольцо! Сделай так, чтоб жена моя очутилась здесь, на этом месте, рядом со мной!

Не успел купеческий сын произнести эти слова, как видит: стоит перед ним царевна, жива и невредима.

Велика была их радость, когда увидели они друг друга. Стала царевна благодарить своих спасителей. Собаку и кошку жирным молоком напоила, а попугая угостила сочными зернышками спелого граната. Если б не они, не их ум, ловкость да хитрость, осталась бы царевна на всю жизнь пленницей.

И зажили все счастливо: сын купеческий и жена его, и друзья их верные: кошка, собака и попугай.

Только никогда уж больше не расставался купеческий сын со своим волшебным кольцом.

Жил когда-то богатый купец, и был у него сын. Купец в нем души не чаял, ни в чем мальчику не отказывал. Однажды пожелал тот, чтоб был у него свой дом в большом саду. Купил ему отец дом, и стал сын все свое время там проводить.

Вот как-то раз, гуляя по саду, мальчик нашел в гнезде пеночки маленькое яичко. Принес он яичко домой, положил в ларец, да там и забыл.

Много дней прошло с тех пор. Живет купеческий сын, ни о чем не тужит, по саду гуляет, ест, что ни пожелает, – еду-то из родительского дома три раза на дню ему приносят.

Тем временем из яичка, что лежало в ларце, вышла хорошенькая маленькая девочка. А купеческий сын про то знать не знает и ведать не ведает. Забыл он про яйцо давным-давно. А девочка в ларце подрастать стала. Как ходить выучилась, так захотелось ей поглядеть, что снаружи делается. Ларец-то не заперт был. Вот однажды растворила она дверцы и очутилась в комнате. Видит: на подносах разные яства разложены. Девочка от одного отщипнула, от другого отломила – словом, всего попробовала понемножку и опять в ларце скрылась. С той поры она каждый день лакомиться повадилась. Чем больше она росла, тем больше съедала.

Стал замечать купеческий сын, что все меньше и меньше еды ему остается. Откуда ему было знать про девочку что вылупилась из пеночкиного яйца у него в ларце? Послал он сказать матери, что-де мало ему еды присылать стали, да и лакомства все пощипаны да рас-крошены. Удивилась мать: уж столько всего она ему посылала на серебряных подносах, в золотых чашах, что не только на одного – на троих бы хватить должно! А что поломано да покусано все – это и совсем непонятно! А чего не тут было не понять – ведь девушка-то всякий раз торопилась, боялась, вдруг кто войдет,– вот и не успевала навести порядок.

Когда сын на другой день опять жаловаться стал, что не наелся, мать заподозрила неладное. Велела она юноше проследить хорошенько, не завелся ли в его доме вор.

На следующий день, когда слуга разложил на подносах разные кушанья, купеческий сын, вместо того чтобы, как обычно, уйти купаться, спрятался в укромном месте и стал ждать.

Прошло немного времени, как вдруг дверцы ларца распахнулись, из него вышла красивая девушка и стала пробовать все его кушанья. Вышел купеческий сын на середину комнаты, загородил ей дорогу и спрашивает:

– Скажи мне, кто ты и откуда пришла? Такой красоты, наверно, на всем белом свете не найти.

– А я сама о себе ничего не знаю. Знаю только, что как себя помню, живу здесь, в этом ларце.

Припомнил тут купеческий сын, как лет шестнадцать тому назад принес он домой яйцо пеночки. Как бы там ни было, а влюбился в ту девушку купеческий сын и решил на ней жениться. На другой день повел он невесту отцу с матерью показать. Подивились они красоте ее необычной, однако спрашивать, какого она роду-племени, не стали и женили сына.

Со временем родилось у молодых двое детей. Старшего назвали Шет, младшего – Бошонто. После смерти отца купеческий сын сам за торговлю взялся, стал добро наживать.

Прошло время, Шет женился и зажил спокойно и счастливо, пока не умерла их мать, а отец не привел в дом молоденькую жену.

Как и все мачехи, эта тоже невзлюбила своих пасынков Шета и Бошонто. Начались в доме ссоры да раздоры.

Вот однажды принес им рыбак большую рыбину, всю золотистую, как солнце.

– Не простая это рыба, – сказал рыбак. – Богатый будет человек, который ее съест: как смеяться начнет – рубины сыпаться будут, плакать станет – жемчужины из глаз покатятся.

Заплатил купец рыбаку тысячу рупий, отдал рыбу жене и велел поджарить только для себя одного. Жена Шета этот разговор подслушала. Взяла она рыбу, приготовила да спрятала для мужа и деверя. Для свекра же стушила с овощами большую древесную лягушку. Собралась она еду в комнату нести, как вдруг слышит шум. А случилось так, что повздорил Шет с мачехой из-за того, что она младшего брата Бошонто обижать стала.

– Не успокоюсь, пока отец вас обоих насмерть не убьет! – кричит мачеха. – Будь что будет, а я на своем настою!

Тут жена Шету и говорит:

– Поверь мпе, твоя мачеха – ведьма. Отца твоего она околдовала, а теперь нас извести хочет. Лучше уйдем по добру по здорову, пока свекор не вернулся.

Съели они рыбу, а как стемнело, сели все трое на одного коня и поехали прочь от родного дома.

Через горы и долы, через города и села мчал их конь, пока не остановился в глухом лесу, на берегу какой-то реки. Тут и приключилась с ними беда. Почувствовала себя плохо жена Шета – видно, пришло ей время родить. Положили ее под деревом, и через два часа родила она мальчика. Растерялись братья: что дальше делать, как быть? Лес глухой, жилья нигде не видно, огонь развести нечем. А время было холодное – середина января. Того и гляди погибнут и мать, и новорожденное дитя! Оставил Шет младшего брата со своей женой, а сам пошел огонь раздобывать.

Бродил он, бродил всю ночь в темноте по лесу, да так и не встретил никого. Рассветать уж стало, и на востоке засверкала утренняя звезда, когда различил Шет впереди большой город. Обрадовался он: теперь-то уж обязательно добудет огонь и спасет свою жену и ребенка! В ту минуту к нему вдруг приблизился богато разубранный слон, поднял его к себе на спину и понес в город. Что было делать Шету? Откуда он мог знать, что ему на роду написано было венец носить?

В том царстве, куда он попал, каждый день происходило одно и то же страшное событие: ежедневно на рассвете горожане избирали себе царя, а на следующее утро его находили в покоях жены мертвым. И никто, даже сама царица, пе знал причины их смерти. Удивительнее сего было то, что эти цари женились на одной и той же женщине. Так вот каждое утро царский слон отправлялся в город и привозил нового царя. В этот день он привез Шета и посадил его на трон. Признали его новым правителем. Сначала Шет ничего не мог понять. Потом целый день пришлось ему государственными делами заниматься. Тут он и узнал обо всем, что случалось с другими царями. Начал думать да гадать Шет, кто бы мог их убивать по ночам. Может, это дело рук царицы? Не похоже вроде – такая она красивая да приветливая. Кто ж тогда?

Прикидывал он и так, и эдак и решил меч с собой в опочивальню взять и ночью глаз не смыкать. Вечер он пировал с новой женой, потом царица заснула, а Шет стал ждать, что будет. Первая половина ночи прошла спокойно. Он уже дремать начал, как вдруг увидел, что из левой ноздри у царицы будто нитка стала вытягиваться. Вытянулась длинная-предлинная, потом раздуваться стала и оборотилась огромной змеей. Одним ударом меча Шет отсек ей голову. Дернулась змея несколько раз, а потом затихла. Остаток ночи Шет тоже не спал, но с ним больше ничего особенного не приключилось. Царица же спала себе сладко: пока змея у нее в животе жила, она тоже покоя не знала. Наутро пришли министры в царские покои. Думали они, что новый труп найдут. Каково же было их удивление, когда навстречу им вышел царь целый и невредимый! Шет им рассказал, что ночью случилось, а они обрадовались, что больше не нужно искать царя.

Тем временем младший брат, Бошонто, с невесткой и с ребенком в лесу сидел, ждал, когда Шет вернется. Ночь прошла, а того нет как нет. Что делать? Пошел Бошонто к реке, сел на берегу и горько заплакал. Мимо плыл в лодке купец. Видит – сидит какой-то мальчик, плачет, а перед ним кучка жемчуга. Приказал купец своим людям лодку к берегу причалить. Смотрит и глазам не верит: оказывается, в жемчуг-то обращаются слезинки, что по щекам мальчика бегут. Приказал тогда купец мальчика схватить и в лодку посадить. Бошонто сопротивлялся изо всех сил, да разве справиться ему со взрослыми? Привязал его купец к мачте. Бошонто вспомнил о своих родных, да как заплачет! Чем больше плачет, тем больше жемчуга сыплется! Обрадовался купец: вот богатство-то какое ему привалило! Как домой приехали, запер он Бошонто в тесную каморку, – тот слезами обливается, а куча жемчуга все растет. Потом купец подумал: «Интересно, что будет, если он засмеется?» И приказал слугам рассмешить мальчика. Тут все увидели, как у него изо рта рубины посыпались. С той поры купец только одно и знал: то мучает Бошонто, то велит его рассмешить, а сам жемчуг да рубины огребает.

Между тем жена Шета, когда поняла, что осталась на свете одна-одинешенька, чуть не умерла с горя. Плакала она, убивалась, да так и заснула, крепко сына к груди прижав. А дальше было вот что: проезжал тем лесом один стражник. И был этот стражник самым несчастным человеком на свете, потому что все дети у него рождались мертвыми. Вот и в тот раз он ехал к реке для того, чтобы опустить в воду тело своего мертвого сына.

Тут увидел он на берегу спящую женщину с новорожденным младенцем на руках. Взял он тогда потихоньку этого младенца, а женщине на колени положил своего, мертвого, и отправился восвояси. В деревне же всем объявил, что его ребенок, мол, вовсе и не мертвый был, чуть отъехали, он и очнулся.

Проснулась жена Шета, а у нее на руках мертвый ребенок. Потемнело у нее в глазах, и решила она утопиться. Вошла она в воду. А неподалеку от нее один брахман утреннее омовение совершал. Увидел он, что женщина топиться собралась, остановил ее и велел ей выйти на берег. Послушалась жена Шета. Стал брахман ее расспрашивать, что с нею стряслось, тут она все ему и рассказала. Взял ее брахман к себе в дом, и стала она ему вместо дочери.

День идет, месяц проходит, вот уже и год прошел, а за ним другой и третий. Ребенок, которого взял стражник, вырос и сделался красивым юношей. Однажды увидел этот юноша молодую женщину, что у брахмана жила, и влюбился в нее. Пришел к отцу-стражнику и говорит, что-де хочет жениться.

Отправился стражник к брахману. Когда сказал он, о чем речь идет, сильно разгневался брахман. И то сказать, где это видано: сын стражника, да на брахманке жениться хочет. Он бы еще луну с неба достать пожелал! от наглец! Прогнал брахман стражника со двора, олько юноша не отступился: решил он ту женщину вы-красть красть.

Вот однажды ночью залез он на крышу брахманского хлева и затаился. Вдруг слышит разговор. Это телята в хлеву меж собой толкуют. Один говорит:

– Люди считают, что мы скотина глупая, ничего не понимаем, а сами-то они во сто раз глупее нас.

– Почему так думаешь, братец? – спрашивает другой. – О ком это ты?

– А хотя бы о сыне стражника, который сейчас у нас на крыше сидит. Дурнее его на всем свете не сыщешь.

– Отчего? Что он такое сделал?

– Ну так знай же, что этот негодник собирается жениться на собственной матери! – ответил теленок и рассказал другому всю историю – и о том, как родился у Шета в лесу ребенок, который и есть сын стражника, и что дядя его, Бошонто, у злодея купца в заточении-чахнет, и о том, что жена Шета сделалась приемной дочерью брахмана.

– А сейчас, – закончил теленок свой рассказ, – этот юнец собирается украсть свою мать.

Как услыхал все это юноша, так вернулся домой и объявил, что хочет повидать здешнего царя. Стражник ему помешать хотел, да только не стал слушать его юноша и пошел во дворец. Встретился он с Шетом и рассказал ему все, что услышал, сидя на крыше хлева.

Тут царь сразу все вспомнил – как жену несчастную бросил и как о брате забыл. Брахмана он щедро наградил, жену старшей царицей сделал, а сына наследником признал. После долгих поисков нашел он и брата своего Бошонто. Коварного же купца велел живьем в землю закопать. Потом жили они долгие годы в счастии и довольстве.

Жил-был царь. Было у него два сына. Старшего звали Сант, а младшего – Басант. Царь с царицей души в них не чаяли. А у царицы в опочивальне свила себе гнездо пара пташек. И видно было, что пташки живут в любви и согласии. Скоро самочка села на яйца и на глазах у царицы вывела двух птенцов. Принялись птицы – мать с отцом – таскать червяков и букашек, а детушки только рты разевали. Поневоле царице на ум приходило сравненье: как сама она была счастлива со своею семьею, так и пташка радостно щебетала в хлопотах о детях.

Раз лежит царица в постели и видит: нет в гнезде матери. Птенцы пищат, мать зовут, а отец сидит, скучает. Ночь прошла, а пташки нет. Царица глаз не сомкнула – все размышляла, что же стряслось, куда пташка девалась. И пришло ей на ум: «Вот не станет меня, что будет тогда с моими детьми?» Через день-другой. отец птенцов привел с собой новую подругу, и птичий дом опять ожил. Отец ликовал, и птенцы поначалу тоже обрадовались. Они с писком тянулись к мачехе – недали от нее ласки. А она в ответ принялась их злобно клевать. Отскочили птенчики в страхе. Горькая у них сделалась жизнь. Никто их вовремя не накормит, никто не напоит. Родному отцу, и тому до них дела не стало.

Вот и пришел им конец. Раз видит царица, оба птенца мертвые лежат на земле, а глаза у пичуги, их мачехи, горят торжеством. Царице словно нож в сердце вонзили. Сразу подумала она о собственных детях: «Случись, я умру и царь женится на другой, сколько им достанется горя». Тут вошел царь и увидал царицу в печали. Он встревожился, спрашивает:

– Что с тобой? Ты нездорова?

– Нет, ничего,– отвечает царица.

Царь уж хотел за лекарем посылать, но царица его удержала. Спрашивает его:

– Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

– Когда бывало такое, чтобы я отказал тебе в просьбе? – отвечал царь. – Говори прямо, в чем дело.

Царица и говорит:

– Случись мне умереть, не женись на другой. Видишь пичугу, самца? У него пропала подружка. Он привел в гнездо другую, а она его птенчиков замучила до смерти. Пока мать их жива была, он и сам о них пекся, а как взял другую подружку, стал перед ней раболепствовать. Иначе с чего бы птенчикам помереть? Вот и молю я тебя: не женись на другой.

Царь рассмеялся и отвечает;

– Ну и ты хороша, дорогая! Нагляделась на этих пернатых и невесть что себе в голову вбила. С чего тебе умирать? Даст бог, до старости доживешь.

Слово молвится да забывается, а дума тяжкая в душу западает. Одолела царицу тоска. Стала сохнуть она не по дням, а по часам, покуда совсем не слегла. Что царь ни делал, как ей помочь ни старался, а спасти ее не сумел. Остались дети сиротами. Умерла царица, и потянулись к царю отовсюду свахи и сваты, да он помнил, как с пташками вышло, и всех прочь гнал. Дело житейское, начали его со всех сторон уговаривать, он и согласился жениться. Пришла новая царица, и дворец словно ожил. Радовались царевичи – Сант и Басант, что нашлась им новая мать. Ну, а царь себя не помнил от счастья.

Однажды Сант и Басант играли в саду в мяч. А царица во внутреннем дворике устроила себе омовение. Вдруг мяч высоко подлетел и упал прямо во дворик. Закричала царица: «Ай-ай!» Мальчики прибежали, увидели царицу в слезах и перепугались. А она пошла прямо в «дом гнева», легла. Царь сразу к ней, да она к нему и головы повернуть не желает. Царь ее спрашивает:

– Что тут стряслось? Царица ему отвечает:

– Эти любимцы твои, Сант и Басант, запустили мячом мне прямо в грудь. От боли дух захватило. Если тебе до меня нету дела, зачем было на мне жениться? Или с ними милуйся, или со мной. Два меча в одни ножны не вложишь. Эти двое мне как бельмо на глазу. Смотреть на них не могу!

– Потерпи, царица, – говорит царь. – Если тебе от них нету покоя, я их в другом дворце поселю.

Царица еще пуще разгневалась:

– Думаешь, ты их в другой дворец переселишь, так они меня и мучить перестанут? Как же, стану я греть змей у себя на груди! Если ты меня любишь, вели у них вырвать сердца и мне представить. Тогда моя душа успокоится.

Слезы застлали глаза у царя, он весь затрясся от гнева и скорби.

– Царица! – сказал он. – Подумай, что ты говоришь. Неужто ты хочешь мне сердце разбить?

– Думать тут не о чем, – возразила царица. – Покуда мое желанье не будет исполнено, я не притронусь ни к еде, ни к питью.

Долго вразумлял царь царицу, но смягчить ее не сумел Тогда он позвал палачей и отдал им в руки обоих царевичей. Велел вырвать у них сердца и немедля представить царице.

Палачи увели Санта и Басанта в лес. Да не поднялись у них руки на красавцев царевичей. Они отпустили братьев, а вместо них убили шакала и пса и их сердца показали царице. Легко стало у нее на душе, и зажила она с мужем в забавах и радостях.

А Сант и Басант пошли бродить по лесу. И случилось так, что Басант свалился в колодец. Что было делать бедняге Сайту? Поплакал он и дальше пошел. Той порой к колодцу пришла за водой жена гончара. Только она опустила в колодец ведро, Басант ухватился за веревку. Женщина заглянула в колодец и отпрянула в страхе.

– Не бойся меня, я царевич! – крикнул Басант.– Вытащи меня отсюда.

Женщина вытащила его из колодца. Своих детей у нее не было, и она Басанту очень обрадовалась. Остался он жить в доме у гончара. Раз в тех краях охотился один царь. Он заехал в деревню, и Басант попался ему на глаза. Изумился царь, откуда у гончара такой красавец сын. Стал он требовать, чтобы гончар отдал ему мальчика. Гончар ни в какую. Наконец жена гончара говорит:

– Это нам написано на роду зарабатывать хлеб тяжким трудом. Такая уж наша доля. А если царевич приглянулся царю и тот его к себе требует, как же нам его не отдать? Он и у царя в доме будет украшением.

Порешили на том гончар с женой и вручили Басанта царю. Царь усадил его на коня и привез во дворец. А гончара с женой тоже позвал к себе в город. Отвел им хороший дом и на всю жизнь обеспечил.

Царь обучил Басанта грамоте и искусству стрельбы из лука, а когда мальчик подрос, женил его на своей красавице дочери. И отдал царь ему половину своих владений. – Раз Басант прогуливался по дворцовым покоям. Вдруг слышит – нищий поет, чуть не плачет:

Царя Читаранджана малые дети, Братья родные Сант и Басант...

Только услышал это Басант, вырвался из объятий жены, бросился в двери и прижал нищего к сердцу. Лена остолбенела, глазам своим не верит. А нищий тот был старший брат его Сант. Избитый, оборванный, пришел он в этот город просить подаяния. Тяжело было Ба-санту увидеть, как бедствует брат. Он привел Санта к себе во дворец, умастил его сандаловой мазью и одел в самое лучшее платье.

Вскоре решили Сант и Басант, что настало им время вернуться в родные края. Тесть Басанта на прощанье щедро одарил дочь и зятя богатством и всяким добром.

Вернулись Сант и Басант в отчий дом. Что же видят? Отец их ослеп, а мачеха знай себе веселится. Безудержный гнев обуял Басанта. Он приказал вырыть глубокую яму и живьем закопать в нее мачеху. И зажили все в мире и счастье.

Когда невестка подала поднос с едой, Шьяму едва удержался, чтобы не выругаться. Лепешки были толстые, плохо пропеченные, к тому же подгорелые. Овощей не было и в помине. А вместо приправы – всего лишь чашечка сыворотки.

Пресная лепешка никак не лезла в горло.

– Подала бы хоть соли, невестка, – сказал он.

– Откуда я возьму? – вскинулась та. – На соль ты заработал? Требовать-то здесь все умеют, а есть в доме припасы или пет, никого не касается.

– Так ведь и готовить-то можно по-разному. А от такой еды и осел откажется!

– Осел-то, может, и откажется, а ты каждый день ешь. Подумаешь, какой благородный царевич выискался. Может, царевну в дом приведешь?

– А вот и приведу! – разозлился Шьяму. – И пока не женюсь на царевне, ноги моей здесь не будет!

Вскочил Шьяму с места и выбежал из дома.

Была глухая ночь. Он пустился вперед по пустынной дороге, не видя ничего перед собой, голодный и усталый после целого дня работы.

Наступило утро, и он увидел перед собой четырех парней, по виду борцов. Они перетягивали канат. Сел Шьяму под деревом и стал наблюдать за ними. А надо сказать, что в перетягивании каната не было ему равных. Видит, побеждают каждый раз одни и те же, а двое постоянно проигрывают. Смотрел он, смотрел, а потом встал и предложил им померяться с ним силами. Взглянули борцы, видят, стоит перед ними деревенский парень в рваной замасленной рубахе.

– Ну что ж, – говорят, – попробуй.

Взялся Шьяму за канат, забыл про голод и усталость, да одного за другим и победил всех четырех борцов. Те двое, что были послабее, особенно обрадовались, что нашелся человек сильнее их победителей. Обняли они Шьяму по-братски и дали ему богатые подарки: мазь, которая делала человека невидимкой, летающую кровать, которая могла доставить куда угодно, волшебное одеяло, из которого сокровища сыпались, и два чудесных корешка. Запах одного корешка превращал человека в обезьяну, а запах другого снова человеком делал.

Попрощался Шьяму с борцами и пошел своей дорогой. Вспомнил он, что голоден, и решил испытать подарки. Подошел к деревне, закричал:

– Зй, люди, собирайтесь! Покажу вам великий фокус!

Собралась вокруг него толпа. Дал он понюхать корешок одному мальчишке, и обратился тот в обезьяну. Дал понюхать другой, и обезьяна превратилась в мальчишку. Удивились люди, никогда они таких чудес не видели. Принесли фокуснику всякой еды и одежды.

Поел Щьяму, приоделся и дальше пошел. Теперь надо было испробовать другие подарки. Натерся он волшебной мазью и скоро понял, что никто его не видит. Сел он тогда на летающую кровать и сказал: «Неси меня туда, где живет прекрасная царевна!»

Тотчас поднялась вверх летающая кровать, полетела через реки, горы и моря. Через два дня опустилась она в стране, где жила прекрасная царевна Рушм.

Никем не замеченный, прошел Шьяму в царский дво-рец увидел царевну и чуть не лишился чувств при виде ее красоты. Была она похожа на небесную деву, спустившуюся на землю из райских садов бога Индры. Все так же невидимкой подошел он к царевне и дал ей понюхать волшебный корешок. В тот же миг на месте, где восседала царевна, оказалась противная обезьяна. Оцепенели все придворные, не знают, что и думать. А бедный царь едва жив от горя. На его глазах единственная любимая дочь превратилась в обезьяну.

Вышел Шьяму из дворца и в одежде аскета сел на краю дороги. И вот услышал он, как глашатаи объявляют царский указ: «Тому, кто вернет царевне человеческий облик, царь отдаст ее в жены и еще пожалует много земель и денег из своей казны».

Прошло времени с неделю. Направился Шьяму к царскому дворцу с сумкой через плечо, как бродячий лекарь, и знай себе покрикивает:

– Кого лечить, кого исцелить? Могу обезьяну в человека обратить!

Услышали его во дворце, доложили царю, и царь тотчас велел привести лекаря к себе.

Потребовал лекарь для лечения сроку целый месяц и чтобы быть ему все это время при царевне неотлучно, а слуги чтоб ему не мешали. Распорядился царь, чтобы все было сделано так, как лекарю угодно и чтоб слуги исполняли все его приказания. Однако и лекарю царь сказал, что не сносить ему головы, если через месяц не вернется к царевне человеческий облик.

Взял Шьяму свое волшебное одеяло, вынул из него наряды роскошные, драгоценности невиданные. Разоделся, разукрасился и вошел в покои царевны. Дал ей понюхать корешок и превратилась она из обезьяны снова в красавицу царевну. Увидела она перед собой незнакомого юношу, испугалась. А он ее успокаивает:

– Не пугайся, царевна. Я к тебе с добром пришел. Полюби меня.

Поглядела на него царевна и глаз не смогла отвести.

Перед рассветом Шьяму дал царевне понюхать корешок и опять она превратилась в обезьяну.

Так и шло целый месяц. Вечерами Шьяму приходил к царевне, возвращал ей человеческий облик. Всю ночь напролет они миловались, вели любовные речи, а наутро он снова превращал ее в обезьяну.

Но вот наступил назначенный срок. Вошел царь в покои царевны, увидел любимую дочь в человеческом облике и прослезился от радости. Отдал он приказ готовиться к свадьбе.

В благоприятный час отпраздновали свадьбу. Дал за дочерью царь богатое приданое. После свадьбы сели но- вобрачные на летающую кровать и полетели в родные места Шьяму, где он уже заранее построил себе дворец. Прилетели они во дворец, осмотрелись. Потом Шьяму и говорит молодой жене:

– Подожди меня, я скоро вернусь.

Подошел он прямо к своей незестке, поклонился ей низко в ноги и говорит:

– Невестушка, а я привел-таки в дом царевну! Приходи посмотреть!

Услышала это невестка, и от стыда захотелось ей сквозь землю провалиться.

Кто говорит – триста лет тому назад, а кто – и больше того, жили в деревне Кольмель пятнадцать храбрых юношей. Собрались они однажды вместе и сказали друг другу так:

– Вот живем мы на свете уже целых семнадцать лет, а что, кроме пашей деревни, видели?.. Пойдем-ка мы побродим по Голубым горам, по дремучим лесам, посмотрим, что вокруг делается. После домой вернемся, обо всем людям расскажем.

Настали наши храбрецы собираться в дорогу: взяли с собой тяжелые топоры, наточили железные ножи с двумя лезвиями – чтоб было чем шкуры убитых зверей обдирать, подвязали к поясу кривые кинжалы, в дорожные сумки положили куски вяленого мяса да ячменной муки на лепешки, наполнили свежей водой деревянные бутыли. После поклонились родной деревне и отправились в путь.

Шли они день, шли ночь и к полудню следующего Дня вошли в густой лес Вани. Вела через тог лес узкая извилистая тропинка. Стали юноши из Кольмеля по этой тропинке сквозь заросли пробираться и услышали друг чей-то страшный рев – так ревет дикий буйвол, трясину угодив. Пошли они побыстрее, а рев все глуше, глуше, а потом и вовсе затих... Наконец лес поредел, юноши выбрались на широкую поляну и видят: лежит на той поляне огромный змей – длиной в тридцать локтей, а то и более, и толщиной в пол человеческого роста. Развернулся змей во всю длину, раскрыл свою пасть, широкую, как дверь коровьего загона, а в пасти у него – здоровенный буйвол. Ревет буйвол, передними ногами в землю упирается, а змей его сзади ухватил и норовит проглотить целиком, с копытами и шкурой. Из пасти змеиной одна только голова с рогами торчит, еще немного – и конец буйволу.

И сказал тут один из юношей:

– Братья, кто же, как не буйвол, кормит наше племя? Если мы ему сейчас не поможем, не простят нам этого наши боги. Неужто мы побоимся этого жалкого червяка? За ножи, люди кота!..

Тотчас же двое храбрецов подскочили к страшному змею и каждый воткнул буйволу в бок острый нож с двумя лезвиями – один в правый бок, другой в левый, одно лезвие у буйвола между ребер, другое наружу торчит. Буйвол, почувствовав боль, снова заревел, а змей вздохнул, раскрыл пасть пошире и глотнул раз, другой, третий... Голова буйвола исчезла в змеиной пасти, но тут врезались в змеиную кожу торчавшие в обе стороны лезвия ножей и с каждым глотком они проникали в змеиное тело все глубже и глубже. И едва только змей сделал последний глоток, как острые ножи располосовали его надвое, словно спелый плод папайи. Дернулся змей разок-другой и издох.

Тут юноши помогли буйволу выбраться из змеиного брюха, ножи свои вытащили, раны на боку свежей глиной залепили. Буйвол встал на ноги, отряхнулся и побрел себе в лес. А юноши из Кольмеля сняли с мертвого змея кожу, высушили ее, смерили; оказалась эта кожа такой длины, что если бы из нее одеяло сделать, то семерым хватило бы на ночь укрыться... Взяли они змеиную кожу с собой и дальше пошли.

Два дня бродили они по лесам и к исходу третьего добрались до горной долины Кинкор. Был уже вечер, солнце село, и наши путники стали себе место для ноч лега искать. Поискали, поискали и нашли среди гранитных утесов большую пещеру – просторную, сухую, с высоким каменным потолком. Сложили они в пещере свои пожитки, устроили удобные постели из сухой травы, притащили дров, огонь развели и совсем было уж собрались ужин варить, только слышат вдруг у самой пещеры чьи-то тяжелые шаги.

Не успели юноши из Кольмеля даже глазом моргнуть, как затрещали сучья, посыпался вниз на дорогу щебень, и в пещеру вполз страшный великан. Ростом он был вчетверо выше самого рослого человека, а толщины такой, что четверо мужчин, за руки взявшись, и то не могли бы его обхватить. Руки у великана были что стволы баньяна, ноги – что скалы; все его тело с головы до пят покрывала густая черная шерсть, изо рта торчали желтые кривые клыки, а посреди лба сверкал огромный глаз.

Оглядел великан пещеру своим единственным глазом, заметил, что у костра люди сидят, и бросился на них со страшным ревом.

Юноши от него врассыпную, а он давай за ними по пещере гоняться: кого нагонит, схватит поперек туловища одной рукой, к своему глазу поближе поднесет, посмотрит и снова наземь швырнет. Наконец поймал он одного, что был потолще других, разглядел хорошенько и присел к огню, довольно рыча и облизываясь. Путники забились в дальний угол пещеры и, боясь пошевелиться, следили, что будет дальше... Великан еще раз внимательно осмотрел своего пленника при свете костра, а потом одним щелчком сломал ему шею, сунул себе в пасть и в три глотка сжевал его со всеми косточками – словно спелую редьку или ломоть сушеного мяса. Проглотил великан бедного юношу, хлопнул себя по брюху, из пещеры выполз, одной рукой отломил от соседней скалы огромный камень и камнем этим наглухо заложил вход в пещеру. А потом он во весь рост растянулся у входа и громко захрапел.

Когда юноши услышали, как храпит великан, они осторожно выбрались из своего угла и сели у костра. Один сказал:

– Плохо наше дело, братья! Живыми нас этот чертов людоед отсюда не выпустит. Неужто мы так и будем сидеть, словно свиньи в хлеву, и ждать, пока он всех нас по одному сожрет? Надо нам способ придумать, как от этого чудища избавиться.

Думали они, думали и придумали вот что: сложили в костер все дрова, в середину положили самые крупные поленья, дождались, пока костер прогорел, большие головни вытащили, а угли в кучу сгребли. Затем один из них взял в руки горящую головню и стал осторожно подкрадываться к спящему великану, а остальные укрылись за костром и стали ждать. Юноша с горящим поленом в руках дополз до великаньей головы, встал на ноги, примерился и изо всех сил ткнул великана поленом в глаз! Глаз зашипел и с громким треском лопнул, а людоед подпрыгнул от боли и заревел так, что, казалось, от его крика скалы повалятся. Он вскочил на ноги и хотел было схватить смельчака, но понял, что ослеп. С криком и плачем упал он наземь и стал кататься по пещере, шаря по всем сторонам своими огромными ручищами. Юноши лежали за костром и не то что шевельнуться – дышать боялись. А людоед катался по полу, катался, да и угодил головой прямо в раскаленные угли. Взревел он громче прежнего и затих.

Всю ночь до самого рассвета юноши сидели, забившись в угол пещеры, и ждали. Наконец они потихоньку выбрались оттуда и подошли к великану. Посмотрели, видят: мертв людоед. Тогда они отрубили ему своими топорами когти, вырвали кинжалами острые клыки и положили все это в свои мешки, чтобы показать в родной деревне людям, – иначе кто поверит, что им встретилось такое чудовище! Потом все вместе навалились они на закрывавший вход в пещеру камень, кое-как столкнули его, выбрались на волю и пошли своей дорогой.

Много дней бродили они по Голубым горам, и много выпало им на долю разных приключений: на склонах высокой горы Дург пришлось им отбиваться от своры свирепых рыжих собак; у деревни Поргар сражались они с бешеным слоном и отрубили ему хобот; неподалеку от селенья Кургодж, на песчаных берегах реки Пай-кару они прикончили злого крокодила – похитителя детей, а в лесу Анар истребили целую стаю чольганов – шерстью покрытых лесных людей. Слава об отважных юношах из Кольмеля разнеслась повсюду, и узнали о них люди в поселках кота и тода, в селениях бадага и курумба.

И вот однажды, в долине Чигур, подошли они под вечер к деревне курумба и видят: что-то странное в деревне творится – одни дома разрушены, другие заброшены, и народу-то в деревне, почитай, нет сот ,ем. Только на пороге крайнего дома сидит одна женщина и горько плачет.

– Что с тобой стряслось, матушка? – спрашивают они.

А она в ответ:

– Повадился в нашу деревню тигр ходить, наших коров воровать. И тигр этот какой-то не простой, а особенный: величиной с молодого слона, а шкура не желтая а белая. Колдун наш говорит: волшебный он, тигр этот... Месяц назад забрался он в один дом, а хозяин проснулся, да на этого тигра с копьем... Тигр корову бросил, а хозяина на месте убил. Вот с тех пор нам житья и не стало: тигр этот людоедом сделался, что ни ночь – кого-нибудь съедает. Из-за него у нас полдеревни разбежалось... Я бы тоже ушла, да сын заболел. Тигр же вчера моего мужа прикончил, а сегодня за сыном явится,– так мне наш колдун сказал. И еще он сказал, что убить этого волшебного тигра могут только храбрые кота из деревни Кольмель. Не встречали вы их, люди добрые?

– Мы и есть кота из Кольмеля, – отвечают юноши. – Не печалься, матушка, мы твоему горю поможем.

Посовещались они и решили так: пусть двое с топорами в доме спрячутся, а остальные пусть укроются в кустах да кинжалы наготове держат. Как задумали, так и сделали. Ровно в полночь, как взошла луна, раздвинулись лесные заросли и вышел на поляну огромный тигр. Не спеша направился он к дому женщины, ударом лапы бамбуковую стену проломил и сунул в дыру свою усатую морду. Но не успел он даже оглядеться в доме, как с двух сторон вонзились ему в голову тяжелые топоры. Тигр зашатался и упал, и тут выскочили из зарослей двенадцать юношей и острыми кинжалами вспороли ему брюхо.

Когда рассвело, собрались вокруг этого дома деревенские жители. Много дивились они, глядя на мертвого тигра,– такого еще им не приходилось видеть,– и хвалили храбрых кота. Староста этой деревни в награду за их подвиг подарил каждому юноше по корове с теленком.

С наградой и добычей вернулись юноши домой. Там они все поженились и с тех пор со своими женами и Детьми ели, пили и счастливо жили.

В одной деревушке жил ткач. Была у него жена – женщина простая и работящая. Оба они трудились не разгибая спины, а из бедности не вылезали. Вот раз и говорит жена мужу:

– Собирайся-ка в путь, посмотри чужие края. Может, хоть там выпадет тебе удача.

Ткач согласился и стал собираться в дорогу. Жена дала ему с собой большую толстую лепешку. С этой лепешкой ткач и отправился в чужие края. Шел он, шел и зашел далеко. Дело было к вечеру. Ткач утомился. Думает – где бы отдохнуть? Смотрит – у дороги стоит колодец. Он подошел к колодцу, умылся и сел. Ему давно уж хотелось есть. Вынул он свою лепешку, разломил ее на четыре куска и принялся размышлять вслух:

Съем один иль сразу два? Или три, иль все четыре?

Сказал раз, другой – всё ему не решить. А в колодце том жили четыре чёрта. Услышали они, что говорит ткач, и подумали: «Наверное, это какой-то великий див пришел нас съесть. Несдобровать нам!» Испугались черти, задрожали. Вылезли из колодца, покорно сложили руки и просят ткача:

– О див! Не ешь, подожди. Умоляем тебя. Не соглашается ткач:

– Нет уж! Ишь чего захотели! Я вышел из дому на рассвете. С той поры у меня маковой росинки во рту не было. Я устал и до того проголодался, что сил нет больше терпеть.

Черти совсем перепугались, затрясло их от страха.-Умоляют ткача:

– Смилуйся, див! Мы дадим тебе котелок. Он наварит тебе всякой еды, сколько душа пожелает.

Задумался ткач.

– Ладно,– говорит,– где ваш котелок? Тащите его сюда.

Приносят ему черти маленький котелок:

– Ты ему только прикажи, а уж он наварит тебе дюжину разных кушаний.

Ткач закрыл глаза и говорит:

– Котелок, котелок, приготовь мне дюжину кушаний. Открывает глаза, а котелок уже полон самой вкусной еды. Ткач обрадовался, поел вволю, потом забрал котелок и пошел домой. А время-то позднее – ночь на носу. До дома далеко. Стал он думать, где бы заночевать. Глядит – хижина у дороги. Вошел в хижину, а там одна только старуха сидит. Просит ее ткач:

– Пусти меня, бабушка, к себе переночевать. У меня есть котелок. Он наварит тебе дюжину вкусных кушаний.

Услышала это старуха, обрадовалась. Говорит ткачу:

– Ладно, сынок, оставайся.

Ткач показал старухе свой котелок и велел ему приготовить дюжину кушаний. Поели они, и ткач стал укладываться спать. Время было позднее. За день ткач намаялся. Только лег – сразу уснул. А старухе не спится. Уж больно понравился ей котелок. Задумала она его украсть. Притворяется, будто спит, а сама все о котелке думает.

Среди ночи, когда ткач крепко спал, она тихонько встала и взяла котелок. А чтобы ткач не заметил, хитрая старуха поставила взамен другой, с виду точно такой же.

Утром ткач проснулся веселый. Он быстро поднялся, взял котелок и стал собираться в путь. Попрощался со старухой, поблагодарил:

– Спасибо, бабушка, что ты меня приютила. А теперь я домой пойду.

Старуха его проводила, а сама и виду не показала, что котелок-то она подменила.

Вскоре ткач вернулся домой. Пришел веселый, довольный. Показывает жене котелок:

– Смотри, этот котелок будет кормить нас до самой смерти.

А жена не верит:

Котелок как котелок. Где ему нас прокормить до самой смерти!

Поди сперва приберись, – говорит ткач. – А потом я тебе покажу, какой это котелок. Он наготовит нам Дюжину разных кушаний.

Вернулась жена, ткач закрыл глаза и велит котелку приготовить дюжину разных кушаний. Приказал раз, приказал другой, а котелок все не варит – не то что дюжины кушаний, сухой корки в нем нет.

Рассердилась жена на мужа за дурацкую шутку. Да и сам ткач не знал, куда глаза девать от стыда.

Подумал оп, что черти его обманули, и очень рассердился. Взял толстую лепешку и ушел из дому.

На другой день ткач снова был у колодца. Разломил он лепешку на четыре куска и принялся рассуждать вслух:

Съем один иль сразу два? Или три, иль все четыре?

Услышали это черти в колодце, переполошились, вылезли наверх и просят:

– Не ешь, див! Мы дадим тебе козу. Она вместо навоза золото сыплет.

– Больше вы меня не проведете, – говорит ткач. – Не уйду отсюда, пока не поем.

Черти стали ткачу в ноги кланяться. Ну, он сжалился и говорит:

– Ладно. Показывайте вашу козу.

Притащили черти козу, поставили ее перед ткачом. Ткач смотрит – и впрямь из козы сыплется золото! Он очень обрадовался, схватил козу и повел домой. В дороге его застигла ночь. Хижина старухи была недалеко. Ткач опять попросился к ней ночевать.

– Бабушка! – говорит. – У меня есть коза. Из нее золото сыплется. Пусти меня переночевать – я тебе золота дам.

Обрадовалась старуха:

– Заходи, сынок! О чем спрашиваешь! Будь как дома.

Показал ткач старухе козу. Коза пощипала травы да и насыпала золота. Как увидела это старуха, глаза у нее разгорелись.

Время было позднее. Ткач и на этот раз уснул крепким сном. А хитрая старуха улучила час и подменила козу. Поставила ткачу другую, точь-в-точь такую же.

Утром ткач поднялся, отдал старухе все свое золото и поспешил с козой к дому.

Вот пришел он домой, зовет жену:

– Смотри, какую козу я привел. Это коза не простая – из нее золото сыплется. Неси ей скорее травы-С котелком-то и вправду не вышло дело. Зато коза надежная.

Жена не поверила, но травы принесла, положила перед козой. Коза ест траву, а ткач с женой ждут, когда " посыплется золото. Долго им ждать не пришлось: съела коза траву – ну и насыпала обыкновенных черных орешков. На этот раз гневу жены конца-края не было. Ткач тоже разозлился на чертей не на шутку. Взял он лепешку, котелок и козу и отправился к колодцу. Идет в думает: «Эк ведь надули! Ну уж на этот-то раз я им не дам себя провести».

Под вечер ткач добрался до колодца. Разломил лепешку и принялся раздумывать вслух:

Съем один иль целых два? Или три, иль все четыре?

Черти сразу выскочили из колодца, бросились ткачу в ноги и стали молить, чтобы он их пощадил. Только на этот раз ткач и слушать ничего не хотел:

– Вы меня все время обманываете! Наобещаете невесть чего, лишь бы отделаться. Дали котелок, дали козу – а что проку? Как отойдешь отсюда подальше, так ничего от них не добьешься. Котелок-то есть, да не варит. И коза золота не дает. Смотрите сами.

Посмотрели черти на котелок и па козу.

– Нет, див! Нет! – кричат. – Это не наш котелок! Это не наша коза! Видно, их подменили.

Тут ткач и сам заподозрил неладное. Рассказал оп чертям, что две ночи ночевал у старухи. Те сразу смекнули, как дело было. Говорят ему:

– Див! Это все старуха виновата – ее проделки. Мы дадим тебе веревку и палку, а ты ступай с ними к ней. Они за тебя рассчитаются. Ведь веревка и палка у пас не простые. Если тебя кто обидит, ты только скажи: «Это мой недруг. Задайте ему». Веревка мигом свяжет обидчика, а палка пойдет его колотить и не перестанет, пока ты его не простишь.

Ткач уже не верил чертям. Но они так его уговаривали, что он взял веревку и палку и пошел к старухе.

А старуха теперь жила припеваючи. Котелок кормил ее вкусными кушаньями, а коза давала ей золото. Разбогатела старуха.

Вот видит она, что ткач опять к ней идет, и прикинулась, будто очень обрадовалась. Встречает его как желанного гостя.

– Входи, сынок, входи,– говорит. – Что это ты запоздал? Я тебя давно поджидаю.

Только это не помогло. Ткач был так зол на нее, что сразу сказал веревке и палке:

– Эта старуха – мой недруг. Задайте ей хорошенько! Заставьте ее вернуть мне котелок и козу.

Тут веревка набросилась на старуху и опутала ее с головы до ног, а палка принялась ее колотить. Бьется старуха, кричит:

– Спаси! Спаси! Помоги! Подошел к ней ткач и говорит:

– Бабушка! Ты сама виновата. Зачем взяла мой котелок? Зачем подменила козу? Теперь веревка и палка от тебя не отстанут, пока ты мне мое добро не вернешь.

Нечего делать, сложила старуха руки и стала прощенья просить. Потом отдала ткачу котелок и козу, Ткач забрал свое добро и счастливый вернулся домой.

С тех пор он больше ие бедствовал.

Жил-был парень. Он только что женился. Вот родные жены стали звать его в гости. Он и говорит своему отцу:

– Пошли кого-нибудь вместе со мной. Мне одному идти стыдно.

Отец предложил пойти с ним цирюльнику. Цирюльник начал отказываться – у него, мол, и без того дел хватает. А сын все упрашивает отца. Тогда отец снова к цирюльнику:

– Может, все-таки согласишься пойти?

– Ладно. Только с условием. Сшей мне такое же платье, как своему сыну.

Отец согласился. Обоим сшили одинаковое платье. Парень с цирюльником собрались и отправились в путь. Вот когда подошли они к самому месту, цирюльник и говорит:

– Я пойду вперед – скажу, что ты идешь. А ты подожди пока тут с вещами.

Парень был простоват – поверил цирюльнику. А цирюльник пошел прямо в дом к его тестю. Там давно уже ждали гостя. Увидели цирюльника и подумали, что это и есть молодой зять. Встретили его ласково, приветливо стали расспрашивать – как да что. Цирюльник все им рассказал, а потом говорит:

– Вот что! Со мной пришел сын нашего цирюльника. Он ждет у дороги с вещами. Пошлите за ним кого-нибудь. Пусть ему помогут.

Родные приняли все это за чистую правду. Послали слугу, Тот принес вещи и привел парня. Вот и вышло, что цирюльника приняли за зятя, а зятя – за цирюльника. Цирюльнику постлали мягкую постель, а зятя оставили горевать и томиться на старой ломаной кровати. На зятя никто и взглянуть не желает, а за цирюльником все наперебой ухаживают. Кто ни придет – всяк к нему с расспросами и с разговором. Бедный зять сгорал от стыда, а сказать ничего не.решался.

Только цирюльнику и этого было мало. Он вот что еще выдумал.

– Цирюльник нездоров,– говорит. – Ун не ест ничего – только кашу.

Подоспела еда. Цирюльника кормят всякими разносолами, а зятю дали одну жидкую кашицу. Зять от этого опечалился еще больше, только со стыда опять ничего не сказал.

На другой день стали варить обед, да дрова попались сырые, и весь дом наполнился дымом. Как дошел дым до цирюльника, он и говорит:

– Что ж это вы топите печку сырыми дровами! Скажите цирюльнику. Он мигом сухих наберет.

Домашним это понравилось. Вот они и послали зятя за дровами. Бедный зять ни слова не вымолвил и пошел в лес.

Набрал он охапку дров, хотел их вязать, да тут спохватился, что со зла и обиды забыл взять из дому веревку. Стал он думать, как же ему дрова донести, и вовсе расстроился. Даже заплакал.

На его счастье шли мимо Шива и Парвати. Увидела Парвати, что юноша плачет, и говорит Шиве:

– Владыка! Кто этот юноша? Зачем он плачет?

– Оставь, Парвати! Это не наше дело. Здесь, на земле, всегда один плачет, другой смеется. Тебе-то что?

– Нет, владыка! Сразу видно, что его кто-то обидел.

Долго уговаривал Шива супругу не вмешиваться в земные дела, но она не послушалась. Тогда Шива подошел к зятю, расспросил его обо всем, а потом говорит ему:

– Скажи своим дровам: «Прилипни!» Они слепятся вместе, и их можно будет нести. Теперь, если захочешь, чтобы кто-нибудь к чему-нибудь прилепился, только скажи это слово – он и прилипнет. А как надо будет освободить – скажи: «Отлипни!»

Сказал это Шива и ушел вместе с Парвати.

Зять очень обрадовался и говорит дровам: «Прилипни!» Дрова разом слиплись в вязанку. Зять взвалил ее на голову и понес домой.

Теперь он стал думать, как бы сквитаться с цирюльником. Вечером пришла к ним свояченица – принесла цирюльнику кружку молока. Только тот поднес кружку к губам, зять возьми да и скажи тихонько: «Прилипни!» Кружка и прилипла. Свояченица недала, ждала, потом спрашивает:

– Зятек! Неужто еще не выпил?

А цирюльник не отвечает. Свояченица подождала еще, да и думает: «Погляжу, что это с ним приключилось». Взглянула – а у того кружка к губам прилипла. Захотела она ее оторвать. Только протянула руку, зять прошептал: «Прилипни!» Прилипла рука к кружке. Стоит свояченица рядом с цирюльником, оторваться не может.

Ждет теща дочку, а той нет и нет. Думает: «Что-то долго она поит зятя. Не случилось ли чего? Надо пойти поглядеть». Пришла теща, смотрит – вроде бы подралась дочка с зятем из-за молока. Не дает она ему пить. Рассердилась теща, хотела отвести дочкину руку от кружки, а тут зять взял и шепнул: «Прилипни!» Теща прилипла, да как закричит – весь дом сбежался, даже с улицы люди пришли. Смотрят, дивятся – мать с дочерью не дают зятю пить молоко. Увидел это тесть – осерчал:

– Что вы ему пить не даете? Отпустите сейчас же! Бросился сам отрывать жену и дочку от кружки, а зять говорит: «Прилипни!» И тесть тоже прилип. Пробовали люди помочь – только сами прилипли.

Испугались соседи, бросились врассыпную, да не тут-то было. Сказал зять: «Прилипни!» – все и застыли на месте. Кто на пороге, кто среди улицы – кто как бежал, так и стоит. Молодые соседки не удержались, пришли посмотреть на скандал и от смущенья прятались друг за дружку у стенки – так и они все прилипли к стене. Диковинно было смотреть. Люди как люди, разговаривать могут, а с места им не сдвинуться. Если кто не прилип – так только зять.

Стали люди советоваться между собой. Вспомнили святого отшельника, что жил недалеко от деревни. Он от всякого колдовства мог избавить. Надумали его позвать. Только кто за ним сходит? Все ведь прилипли. Поневоле пришлось просить зятя:

– Братец цирюльник! Возьми верблюдицу и поезжай в такое-то место. Сделай что хочешь, только привези нам святого отшельника.

Несчастный зять встал, взял верблюдицу и поехал к отшельнику. Рассказал он отшельнику, что приключилось в деревне. Тот согласился помочь.

Как проехали они полдороги, отшельник слез, чтобы напиться. Выпил он воды и пошел назад к верблюдице, а тут зять так дернул за повод, что верблюдица вскочила и понесла. Зять делает вид, будто ему с ней не справиться, кричит во весь голос:

– Помоги! Помоги!

Бросился отшельник выручать зятя. Догнал он верблюдицу, ухватился за хвост. Тут зять тихонько сказал: «Прилипни!» Прилип отшельник к хвосту. Верблюдица бежит со всех ног, а за ней на хвосте волочится отшельник. Колотится отшельник о ее задние ноги, а она от этого еще ходу поддает.

Так они добрались до места. Увидел народ верблюдицу – обрадовался. Ну, а когда она подбежала поближе, все опечалились – отшельник-спаситель сам прилип к хвосту верблюдицы и еле поспевал за ней.

Призадумались люди: что же это творится? Тут кто-то взглянул на зятя и удивился – все вокруг прилипли, один он разгуливает как ни в чем не бывало. «Это его проделки, – думает. – Дрова без веревки он ведь принес». Поделился он своей догадкой с другими. Все принялись упрашивать зятя:

– Отпусти нас! Прости, если мы перед тобой провинились.

Тогда зять рассказал, как с ним обошелся цирюльник. Все очень рассердились и закричали:

– Ты нас только освободи, а там увидишь, как мы ему зададим!

Зять сказал: "Отлипни!"-и все освободились. Цирюльник понял, что ему несдобровать, и пустился наутек. Но его мигом схватили и так отделали, что он на всю жизнь запомнил.

Правил некогда богатой страной Конаду царь Кота-пати. Жена его умерла, и он женился во второй раз. От первой жены имел он сына по имени Нигарили, а от второй – сына Арани.

Нигарили много охотился и путешествовал по белу свету. Повсюду его сопровождали трое друзей: сын царского везира – Ванаван, сын царского полководца – Ва-лаван и сын знатного купца – Сембиян.

Нигарили, будучи старшим сыном царя, должен был ему наследовать, а новая царица хотела, чтобы царство досталось ее сыну, и потому не упускала случая напомнить царю, что Нигарили – гуляка и непоседа. Царь уже давно во всем слушался жену, но тут не хотел уступать. Однако Нигарили сам как-то обратился к нему с такими словами:

– Отец! Мне по душе дальние странствия, и спутники у меня хорошие есть. Дай нам денег на расходы и дом, где мы будем останавливаться по возвращении, а больше мне ничего не надо.

Видя, что желание сына совпадает с желанием жены, царь согласился и объявил своим наследником Арани. На празднике Нигарили поздравил брата, а затем, попрощавшись с отцом и родными, отправился в путь вместе со своими друзьями.

В гавани Тонди они взошли на корабль. Так начались их странствия. Много перевидели они разных земель, островов, лесов и гор, пока наконец в стране Каннип-потта им не довелось пережить невероятное приключение, совершенно изменившее всю их жизнь.

В стране Канниппотта росли густые, трудно проходимые леса. Путники сошли с коней и, прорубая себе дорогу сквозь заросли, медленно продвигались вперед. К вечеру лес вдруг поредел, и они- увидели поляну, посредине которой стоял полуразрушенный храм богини Кали. Стены и башни этого когда-то великолепного храма теперь были столь ветхи, что, казалось, вот- вот упадут.

Друзья привязали коней к деревьям, накормили их, поели сами и взобрались на высокую площадку, рядом с главной храмовой башней, где решили заночевать. Все четверо очень устали и хотели спать, но ложиться на открытой площадке без охраны было опасно, да и кони могли стать добычей какого-нибудь лесного зверя, поэтому путники условились, что каждый из них по очереди будет бодрствовать и нести охрану в течение одной ночной стражи.

Крыша храма была сильно разрушена, и с площадки было хорошо видно, что находится внутри: перед статуей богини Кали неподвижно сидел какой-то отшельник-аскет, погруженный в раздумье и полностью отрешенный от мира. Тело его, казалось, состояло из одних только костей, вокруг которых вились, словно змеи, кровеносные сосуды. Весь вид его говорил о том, что в своем подвижничестве он уже перешел все границы доступного простому чело-вену.

В первую стражу охрану нес Сембиян – купеческий сын. Чтобы ему не заснуть, Сембиян стал считать про себя сначала до ста, потом до тысячи. Но это не помогло – глаза его сами собой закрывались. Тогда он начал рассматривать внутренность храма, и взор его упал на отшельника. Внимательно разглядывая его, Сембиян заметил, что перед старцем лежит какой-то предмет, похожий на раздвоенную палочку. Долго он думал и гадал, что же это такое, пока наконец не понял, что это кость, только вот кому она принадлежала – человеку или животному,– решить не мог. "Почему перед отшельником лежит кость? Зачем она ему? Может, это остатки трапезы?"– такие размышления занимали Сембияна в течение долгого времени и отгоняли от него сон, пока звезда, которую наметили путники, не обошла около четверти небосвода, обозначая конец первой стражи.

И тут картина, которую созерцал Сембиян, вдруг ожила. Отшельник открыл глаза, поднял руку, сделал ею какой-то жест и что-то пробормотал. Внезапно кость, лежавшая перед ним, застучала, задвигалась, словно живая. Как бы в ответ, в лесу возник глухой шум, который стал постепенно усиливаться.

Сембиян оглянулся: с разных сторон из леса к храму торопливо неслись кости. Некоторые из них проникали внутрь через двери, другие карабкались на стены, третьи перепрыгивали через них, а иные проползали сквозь многочисленные щели. Все они подскочили к первой кости и улеглись кучей у ног отшельника.

Сембиян весь превратился в зрение и слух. Охваченный желанием узнать, что же будет дальше, он застыл в неподвижности, затаив дыхание и широко раскрыв глаза.

Но ничего особенного не случилось, отшельник вернулся в прежнее свое состояние. Стража меж тем кончилась, и, согласно уговору, Сембиян разбудил Валавана, сына царского полководца, а сам заснул.

С Валаваном произошло все почти то же самое, что и с его другом. Большую часть стражи он придумывал, как скоротать время, а под конец его внимание привлекла фигура отшельника и возвышавшаяся перед ним груда костей: «Чьи это кости? Какого животного? Антилопы? Верблюда? Коровы? Буйвола? Кабана или медведя?» – размышлял он. И пока он об этом думал, стража подошла к концу, и картина, которую он наблюдал, внезапно ожила.

Отшельник открыл глаза. Затем поднял руку, сделал какой-то жест и что-то прошептал. Кости вдруг ожили, засуетились, словно солдаты, услышавшие команду строиться, затем со стуком стали громоздиться одна на другую в сложились как-то по особому.

Валаван не верил своим глазам. Кости, беспорядочно лежавшие в куче, образовали скелет тигра. Да, несомненно, именно скелет тигра! Валаван стал ждать, что же будет дальше, но ничего не произошло, отшельник вновь застыл, а скелет тигра остался стоять на месте.

Когда время дозора Валавана истекло, он хотел было посмотреть, не случится ли еще чего-нибудь необыкновенного, но, решив, что уговор нужно исполнять, разбудил сына везира – Ванавана, а сам улегся спать.

Стража Ванавана протекала почти таким же образом. Только отшельник и скелет тигра сразу же привлекли его внимание, и он призадумался: «Видели ли это мои друзья или нет? Во всяком случае, я хорошо помню, что тигра раньше здесь не было. В этом, несомненно, скрыта какая-то тайна. Дай-ка присмотрюсь получше!»

Когда срок его бодрствования уже подходил к концу, Ванавану показалось, что перед ним как бы открылся занавес. Его ожидания начинали сбываться: отшельник открыл глаза, поднял руку, сделал ею какой-то знак и начал что-то нашептывать. Вокруг статуи богини Кали замелькали, словно молнии, огоньки. Удивительным образом скелет тигра вдруг стал обрастать плотью: появились мускулы, сухожилия, кровеносные сосуды, кожа и полосатая шкура, уши, глаза. Это был настоящий тигр! Ванаван так и замер, не зная, чего ждать дальше. Но на этом все кончилось-отшельник вернулся в свое прежнее состояние а тело тигра осталось лежать перед ним, недвижное, бездыханное. Ванавану страшно хотелось рассказать обо всем виденном друзьям, но он был сыном везира и любил порядок? поэтому он подавил свое желание, разбудил царевича Нигарили, а сам улегся спать.

Нигарили к тому времени хорошо выспался, голова V него была ясная, глаза не слипались, но то, что предстало его глазам, могло привидеться разве только во сне: застывший в неподвижности отшельник в храме и перед ним безжизненное тело тигра!

"Тигра помнится, раньше здесь не было. Откуда он взялся? Не могло же это бездыханное тело упасть с неба. Откуда оно появилось? Какая связь между ним и отшельником? Может, он ездит на тигре? Но ведь тигр-то, кажется, мертвый! Будь тигр этот живой, разве не разорвал бы он отшельника в клочья?"-тысячи вопросов теснились в голове Нигарили. Между тем стало рассветать. По телу отшельника пробежал трепет, глаза медленно открылись, правая рука простерлась вверх, левую он согнул. С губ слетели какие-то слова, и тигр вдруг словно проснулся, завилял хвостом, шерсть на загривке стала дыбом. Потом он потянулся, выгибая спину, и зарычал так, что лес задрожал. В следующее мгновение он перемахнул через стену и оказался за пределами храма.

Царевич от страха похолодел, у него затряслись руки и ноги, однако он пересилил себя и решил посмотреть, что будет дальше. Но ничего не случилось. Отшельник опять закрыл глаза и замер, словно все происходившее его не касалось. Издали послышалось рычание тигра, потом оно затихло, смешавшись со звуками наступающего утра.

Поднялось солнце. Нигарили и его товарищи были уже на ногах. Они спустились с площадки на поляну и пошли к лесу. Когда они расположились в густой тени деревьев, царевич стал расспрашивать друзей о событиях минувшей ночи. Сначала он выслушал рассказ Сембияна, затем, по очереди, Валавана и Ванавана. Потом сам рассказал о том, что видел.

Необычные ночные происшествия, рассказанные одно за другим, сложились воедино, образуя как бы действо из четырех картин, содержание которого стало теперь целиком понятно друзьям.

Кость, увиденная во время первой стражи, была костью какого-то тигра. В конце стражи, силою мантры, которую прошептал отшельник, все кости того же тигра, находившиеся в лесу, примчались в храм. Во время второй стражи они силою другой мантры соединились в скелет. Потом с помощью третьей мантры скелет облекся мускулами, жилами, кожей, шкурой, и наконец, в конце четвертой стражи, отшельник, произнеся мантру жизни, оживил тело тигра, и тот убежал в лес. Друзьям захотелось узнать, что предшествовало этому действу и что произойдет дальше, поэтому следующую ночь они решили провести так же, как и предыдущую. На этот раз каждый старался крепко запомнить виденное и слышанное и, ложась спать, все восстанавливал в памяти, словно заучивал урок. Утром же все снова собрались вместе и стали рассказывать.

Первая кость появилась в храме с помощью мантры еще в конце дня, но что это была за мантра, друзьям разобрать не удалось. Впрочем, для последующего хода событий это значения не имело, и возникший в храме в конце последней стражи тигр, как и накануне, бросился в лес и скрылся. Сделал ли он это по собственной воле, или подчиняясь велению отшельника, друзья тоже не поняли. Во всяком случае, четыре мантры, в том числе мантра жизни, были ими услышаны, и они решили сами проверить их силу. Как раз невдалеке от них валялась какая-то кость. Сембиян положил ее перед собой так, как она лежала перед отшельником, и произнес заученную им мантру. Тотчас из лесу со всех стороя примчались чьи-то кости.

Затем за дело взялся Валаван, и кости соединились в скелет животного, но какого именно, друзья не могли понять,– ясно было только, что это не тигр. Тут Сембиян сказал друзьям, что им следует поостеречься и пока что не читать следующую мантру,– ведь они не знают, чей это скелет. Ему возразил Ванаван, говоря, что иначе они этого так и не узнают: «Животное ведь будет бездыханно, а мы тогда и решим, что делать дальше».

Ванаван согласился, произнес мантру, и перед ним возник свирепый лесной кабан. Тело его было покрыто наростами – шипами, острыми и твердыми, как наконечник стрелы; клыки у кабана величиной, твердостью и блеском напоминали слоновьи бивни, а туловище было громадное и черное, как дождевая туча. Вид страшилища заставил друзей содрогнуться. Одного его движения было достаточно, чтобы его шипы поразили их, как десятки стрел, летящих со всех сторон. А то оружие, что имелось у них, не смогло бы пробить крепкую, словно броня, шкуру животного.

Путешественники – все, кроме царевича,– испугались и решили не испытывать четвертую мантру, но Нигарили им сказал:

– Друзья! Это же кабан, а не медведь. От него легко спастись. Забирайтесь-ка на дерево, а я прочту мантру и тотчас присоединюсь к вам.

Дождавшись, когда товарищи окажутся в безопасности, Нигарили произнес мантру жизни, но не успел он закрыть рот, как кабан зарычал и ощетинился всеми своими шипами. Царевич очутился на волосок от гибели. Ища спасения, он стремглав бросился к дереву и начал карабкаться вверх по стволу, но кабан все же задел его, и капли крови из раны царевича упали на землю. Кабан в слепой ярости кинулся к коням и сильно поранил их. Когда же он с громким ревом пустился бежать в лес, друзья осторожно спустились вниз.

Теперь они точно знали силу всех четырех мантр: сих помощью из одной кости можно было создать живое существо, хотя подчинить себе его им было не под силу. Вооруженные знанием драгоценных мантр, они пустились в путь-дорогу. Идти пришлось им пешком. Шли они долго и наконец добрались до морского берега. Там они пробыли несколько дней, пока не увидели на горизонте корабль. Сняв одежду, они стали размахивать ею, чтобы привлечь внимание мореходов. Корабль приблизился, и к берегу направилась лодка, которая подобрала путников и доставила их на борт.

Много дней носило их по волнам безбрежного океана, прежде чем они вновь увидели землю. На корабле к тому времени подошли к концу запасы пищи и питьевой воды, поэтому команда решила высадить четырех путников на берег. Они покинули корабль и направились в глубь страны, с волнением и тревогой ожидая встречи с неизведанным.

Вскоре их взорам предстал какой-то большой город. К удивлению путников, он был совершенно пуст – ни людей, ни животных, ни даже растений не было видно на улицах. Лавки были закрыты. Колесницы без лошадей и возниц стояли у домов. На площадках для представлений лежали музыкальные инструменты, на которых некому было играть. Город казался обиталищем бога смерти – Ямы.

Путникам стало не по себе. Однако желание увидеть хоть одну живую душу пересилило страх, и они стали медленно продвигаться вперед. Вскоре показался дворец, тоже безлюдный. Путники с опаской вошли в него и начали одну за другой обходить залы. Шесть зал оказались пустыми, а в седьмой они, к своему удивлению, увидели четырех девушек-царевен. Те радушно приветствовали гостей, угостили их вкусной едой, напоили свежей ароматной водой и затем отвели – каждая ей приглянувшегося – в свои покои. Четверо друзей погрузились в жизнь, полную неги и наслаждений. Начисто позабыв обо всех своих горестях, они проводили время в нескончаемых удовольствиях, и все, чего бы они ни пожелали, немедленно исполнялось. Единственное, что им было строго-на-строго запрещено, это расспрашивать царевен о том, кто они такие и что же случилось в этом городе. Сначала их одолевало страшное любопытство, но вскоре они и думать об этом позабыли.

Имя царевны, с которой проводил время царевич Ни-гарили, было Конгуламалар. Других девушек звали Вам-баркужали, Вандаркужали и Мандаркужали.

Однажды царевич решил спросить свою возлюбленную об их именах.

– Конгу! – обратился он к ней. – Только ты носишь какое-то особое имя, а имена твоих подруг кажутся мне похожими, словно оттиски одной печати. В чем причина этого?

Лицо царевны омрачилось. Видя, что он допустил оплошность, Нигарили заговорил о другом. Но царевна, притянув его к себе, прошептала ему на ухо:

– Любимый, я выбрала тебя по сердечному влечению. Ты должен в ответ так же сильно полюбить меня и сделать своей избранницей. Тогда я смогу рассказать тебе все. А мне и вправду очень хочется это сделать.

Нигарили к тому времени всем сердцем привязался к Конгуламалар. Он пообещал, что женится на ней. Тогда она сказала:

– Мой любимый, ты прав. Мое имя было дано мне родителями. А у тех трех имен нет. Они ведьмы, ракшаси, и поделили между собой какое-то первое попавшееся имя. Мой отец был в этом городе царем, а мать – царицей. Это был богатый, процветающий город, пока сюда не пришли эти ракшаси. Они пожрали моих родителей, родственников и друзей. За несколько дней они уничтожили всех людей и животных. Твоим друзьям ничего об этом неизвестно, ты тоже пока им ничего не говори. Ведь если ракшаси что-нибудь заподозрят, не только им – нам обоим несдобровать. Спастись от этих тварей не так-то просто, ведь они могут принимать любое обличье, их шеи могут вытягиваться чуть ли не на пол-йоджаны, а руки – на целую йоджаиу. А двигаться они могут со скоростью ветра.

Каждую ночь эти ракшаси отправляются куда-ниоудь далеко от этих мест на поиски пищи, а днем спят. Ты посоветуй своим друзьям как-нибудь ночью притвориться спящими и посмотреть на своих подруг. Они сразу все пой-мут. А ты проверь и меня заодно, и когда вы увидите, что я говорю чистую правду, не медля ни минуты придумайте, как бежать отсюда вместе со мной.

Удивился Нигарили, услышав этот рассказ, но поступил, как советовала царевна. Друзья его стали по ночам подглядывать за своими возлюбленными и увидели, что те действительно ракшаси, а сам Нигарили убедился в том, что Конгуламалар – настоящая царевна.

Однажды случилось так, что ракшаси проспали весь день. Четверо друзей и царевна получили возможность сообща обсудить план спасения. Они решили, что будут ежедневно выходить на берег моря и смотреть, не покажется ли какой-нибудь корабль.

И вот наступил день, когда мечты их сбылись: они увидели на горизонте мачту. Привязав к палкам свою одежду, они стали размахивать ею. Их заметили на корабле и спустили лодку, которая подплыла к берегу и подобрала их.

Был уже вечер. Опасаясь, что ракшаси проснутся и бросятся в погоню, друзья умоляли моряков грести быстрей, обещая им щедрое вознаграждение. Те налегли на весла, и лодка понеслась по волнам как стрела.

Опасения друзей были не напрасны. Ракшаси и в самом деле проснулись и стали искать своих возлюбленных. Не найдя их поблизости, они отправились в комнату царевича, но там не было ни его самого, ни его подруги. Тогда ракшаси, сразу догадавшись, в чем дело, прибежали на берег моря и увидели, как царевич, его друзья и царевна спасаются бегством. Войдя в воду по пояс, они вытянули шеи, чтобы лучше их видеть, а затем, вытянув руки, попытались их схватить, но ничего у них не вышло. Гребцы сделали вид, будто поворачивают назад. Ракшаси поверили этому, но когда обман обнаружился, они так рассвирепели, что, вернувшись на берег, стали кидать в беглецов громадные камни. К счастью, саму лодку они не задели, только один матрос был ранен.

В первой же бухте, где корабль стал на якорь, четверо друзей и царевна сошли на берег. Местность была пустынная, кругом не было заметно никаких следов человеческого жилья. Друзья долго шли и наконец увидели вдалеке город. С радостью и надеждой направились они к нему, но не привыкшая к ходьбе царевна валилась с ног от усталости. От голода и жажды во рту у нее пересохло, в глазах потемнело, она не могла вымолвить ни слова и только знаками показывала, что хочет пить. Царевич бережно уложил ее на землю и стал обмахивать пальмовым листом, а Сембияна послал в город, чтобы тот раздобыл воды и пищи.

В городе Сембиян решил прежде всего найти какую-нибудь харчевню, утолить свой голод и хорошенько отдохнуть. О возвращении он и не помышлял – Сембияп относился к царевне с неприязнью. «Она, должно быть, такая же ракшаси, как ее подруги, только похитрее,– думал он. – Видно, она решила сама полакомиться царевичем и нами. Да разве моим друзьям это растолкуешь? Хоть я спасусь – и то слава богу! А им уж все равно живыми не быть, ничего не поделаешь. Сейчас подкреплюсь немного, отдохну – и надо бежать отсюда куда-нибудь подальше».

Долго ждал Сембияна царевич и, не дождавшись, послал на поиски Валавана. Валаван тоже сначала отправился в харчевню и встретил там Сембияна. Тот поделился с ним своими подозрениями и убедил Валавана не возвращаться.

Опять царевич долго ждал и наконец послал в город Ванаваиа. Но и тот не вернулся. Тогда он сам пошел в город и нашел своих друзей в харчевне. Они стали убеждать царевича не возвращаться назад. Их страх передался ему, и его уверенность в царевне поколебалась. В конце концов друзья бросили царевну на произвол судьбы и пустились в путь, как прежде, вчетвером.

Вновь они долго скитались по разным странам и наконец вернулись на родину. За время, прошедшее со дня их отъезда, Котапати умер, а царицу и сына ее Арани народ прогнал за многие несправедливости и жестокости и теперь ждал возвращения законного правителя – Ни-гарили. Поэтому, как только тот вернулся, первый министр приветствовал его как царя и надел ему на голову царский венец. Взяв себе в помощники друзей, Нигарили стал править страной.

А царевну, брошенную в лесу, спас один охотник. Он ее накормил и напоил, помог добраться до города. Там она стала искать царевича и его спутников, но узнала только, что они покинули эти края. Охваченная горем Конгуламалар долго размышляла над их поступком и с грустью поняла, что они не доверяли ей. Особенно тяжка для нее была мысль, что царевич тоже усомнился в ней. В конце концов она решила, что не следует судить их слишком сурово, а лучше постараться доказать им, что они ошиблись.

Царевна знала от царевича о его родине, семье и доме, поэтому она смело отправилась в путь в страну Конаду. Переплыв море, она достигла тамильской земли, затем долго двигалась по суше то пешком, то в повозке, и наконец оказалась в родном городе Нигарили.

Ей не хотелось показываться на глаза покинувшему ее возлюбленному. Друзей же, подговоривших царевича бросить ее, она решила как следует проучить. Для этого она задумала использовать все свое богатство: драгоценные камни, украшения, а еще – знание многих искусств, приобретенное ею в родительском доме, в том числе искусства игры в кости.

Продав часть украшений, она купила прекрасный дворец, заказала наборы костей из золота и серебра и стала устраивать у себя состязания. Взяв себе прозвище Мастерица игры в кости, она рассылала приглашения известным игрокам, знатным людям и богатым горожанам. Каждый игрок должен был поставить на кон крупную сумму золота, которую терял в случае проигрыша. Тех из проигравших, кто не мог больше платить, должны были заключать под стражу – таково было условие игры. Разрешения на него Конгуламалар добилась в самом царском дворце, и на выданной ей бумаге стояла подпись царя Нигарили, не подозревавшего даже, в чьи руки попала эта бумага.

К Конгуламалар приходили играть многие завзятые игроки и проигрывали. Проигрывали деньги, дома, земли.

Известность ее росла и росла, и однажды ее посетили Сем-биян, Валаван и Ванаван, которые считали себя искусными игроками. Конгуламалар обыграла их один раз, второй. Они вошли в азарт, играли еще и еще. Деньги их постепенно таяли, и когда они не смогли внести условленной суммы, их взяли под стражу и отправили в находящуюся в том же дворце темницу.

Узнав об этом, Нигарили отправился выручать своих товарищей. Первый министр пытался ему помешать, но Нигарили не слушал его.

– Спасти друзей – мой долг,– сказал он. – Кроме того, я не сомневаюсь в том, что выиграю. – И царь Нигарили отправился к Конгуламалар.

Царевна сначала позволила царю выиграть несколько игр, но потом он стал проигрывать раз за разом. Оп проиграл все свое богатство, затем, уже не владея собой, поставил на кон свое царское достоинство и снова проиграл. Наступил момент, когда его должны были отправить в тюрьму. Однако стражники, увидев царя, заколебались, и Конгуламалар, улыбнувшись, сказала так:

– О воины! Конечно, царю не пристало находиться здесь под охраной. Да, впрочем, он уже давно находится в темнице, которая лишила его воли и разума, хотя и позволила получить царство и даже вновь обрести друзей.

Стражники, ничего не понимая, заморгали глазами. И царь ничего не понял, но Конгуламалар сказала:

– О царь! Ты тверд в исполнении закона, ты не нарушаешь обетов и обещаний и подаешь этим пример всем жителям своей страны. Но, отправляясь в дальние края, не оставляешь ли ты эти благие качества дома?

И тут царь вспомнил о Конгуламалар, о том, что он бросил ее без пищи и воды,– и чувство сострадания и горя охватило его.

– О красавица!-сказал он. – То, что ты говоришь, истинная правда. Была одна девушка, доверившаяся мне, а я нарушил данное ей слово. Правда, это не было умышленной жестокостью с моей стороны: она ведь жила вместе с ракшаси, и я заподозрил, что и она из их числа. Но это дела не меняет: вина есть вина. И я клянусь, что найду эту девушку!

Конгуламалар опять улыбнулась. Она поняла, что царь не признал вины за своими товарищами и, решив, что в нем говорит гордость, захотела, прежде чем назвать себя, открыть ему глаза.

– О царь! – сказала она. – Нет сомнения, что ты очень горд. Но даже столь гордый человек, как ты, не в состоянии так жестоко поступить с беззащитной женщиной, да еще с той, которая верит его любви и его слову! Тебя должны были склонить на это те, кто, обладая правами друзей, увидел в твоей любви помеху вашей дружбе. Значит, надо прежде осудить их поступок, а уж потом самому просить прощения.

Нигарили на некоторое время задумался.

– Нет,-сказал он,-я ведь царь. Проступки моих подчиненных – это мои проступки. И я должен понести за них наказание.

– Если так, я освобождаю тебя, царь! А свобода твоих друзей, как и всех твоих подданных, в твоих руках. Кроме того...

– Что такое, о красавица, говори! О чем бы ты ни попросила, благородная, я исполню это немедленно!

– Ну что ж, хорошо, если так... Знай же: я – Конгуламалар!

Царь Нигарили, охваченный радостью, заключил девушку в объятия и сказал:

– Моя вина очень велика. Она велика даже для низкорожденного, не то что для царя. Прости меня, Конгу. Прости меня, потому что ты теперь – царица и обладаешь правом прощать и даровать свободу. Освободи сама моих друзей и всех остальных узников!

Стражники выпустили из темницы всех, кто там находился. Друзья Нигарили признали за собой вину и раскаялись в своем поступке. А Нигарили и Конгуламалар стали жить вместе. Мир и благополучие царили в их доме. Казалось, все шло хорошо, но царь нередко замечал, что жена его печалится. Он стал допытываться, в чем дело, и однажды она ему сказала, залившись слезами:

– Благодаря встрече с тобой я спасла свою жизнь. Я вновь очутилась в царском дворце, но мне не забыть своих родителей, родственников, друзей, от которых, по-видимому, ничего не осталось, кроме груды костей.

Царь позвал своих друзей, и, посовещавшись, они вместе с царицей отправились в путешествие на родину Конгуламалар. Переплыв море, они очутились в стране Канниппотта и вскоре добрались до столицы. Но войти в нее побоялись: из укрытия им хорошо были видны разгуливавшие там ракшаси. «Мантрой жизни мы сможем всех оживить,– думал Нигарили,– но ведь спастись от ракшаси все равно никому не удастся. Что же делать?»

И тут он вспомнил об отшельнике, которому принадлежала мантра: «Этот мудрый старец обладает силой даровать жизнь. Так неужели он бессилен взять ее? Ясно, что он может по-всякому распоряжаться душами живых существ, и ему, несомненно, ведомо сострадание к ним. Надо идти к нему и рассказать все, без утайки. Он, конечно, нам поможет». Друзья отправились к храму богини Кали и стали ждать, когда отшельник обратит на них свое внимание.

В полдень отшельник открыл глаза.

– Подойди сюда, царь,– промолвил он приветливо. – С чем пришел?

– Тебе ли не знать, о великий и мудрый! Но раз ты спрашиваешь, расскажу все по порядку,– начал царь и поведал всю свою историю. В конце рассказа он указал на Конгуламалар: – Вот эта красавица – единственная оставшаяся в живых из всего населения этой славной в прошлом страны. Теперь она – царица в моем государстве, и мы прибыли оттуда, проделав трудный многодневный путь, переплыв море, чтобы возродить страну, которой правили ее родители.

Отшельник глубоко вздохнул, затем прошептал, но так, чтобы все слышали, мантру. Откуда-то появилась маленькая косточка. Затем он произнес еще четыре мантры, и перед ним очутилась живая антилопа, пугливо и смущенно взиравшая на окружавших ее людей.

– Друзья,– сказал отшельник,– это была мантра жизни, которую вы знаете. Теперь слушайте внимательно. Вот – мантра смерти, которая поможет вам в вашем деле.

Он зачерпнул рукой немного воды и, прочитав мантру, окропил антилопу. Та мгновенно рассыпалась в прах. Отшельник больше не сказал ни слова и тотчас же погрузился в глубокое раздумье. Друзья поклонились ему и ушли.

Дождавшись вечера, они пришли в город. Ракшаси в это время прогуливались перед дворцом. Вдруг ветер донес до них человеческий дух. Они бросились в ту сторону и увидели царевну, Нигарили и его друзей. Охваченные злобой, они вытянули свои шеи и руки, намереваясь схватить их. Но Нигарили брызнул на них водой, произнес мантру смерти, и ракшаси обратились в три груды синеватого пепла.

После этого Сембиян отправился на поиски костей. К каждой кости после прочитанной им мантры стекались другие. Валаван составлял из них скелеты, Ванаван облекал их плотью. Последним произносил свою мантру Нигарили и оживлял тела. Воздух наполнился ржанием лошадей, лаем собак, радостными возгласами людей. Среди воскрешенных были и родители Конгуламалар, ее родственники, подруги и служанки. Все они бросились обнимать царевну, а потом выслушали ее рассказ о царе страны Конаду, его друзьях и их приключениях.

Много дней продолжался веселый пир, а потом царь страны Канниппотта снарядил сто кораблей, нагрузил их богатствами и проводил домой свою дочь и зятя. Отныне находящаяся на тамильской земле страна Конаду и далекая заморская страна Канниппотта жили в богатстве и процветании.

Жила-была в стране Андхра, в одной деревне, бедная старая женщина. Были у нее два сына. Каждое утро сыновья уходили в лес на охоту и домой возвращались только к вечеру. Продавали соседям мясо убитых животных, покупали соль, перец, рис и просо – для лепешек – и носили домой матери. Мать пекла лепешки, варила рис, сыновей кормила и себя не забывала. Так они и жили – день за днем. Как-то раз ушли сыновья поутру в лес, а к вечеру не вернулись. Стемнело, на небе звезды зажглись, а их все нет и нет. Страшно стало старухе: «Куда это сыновья мои пропали? Что же я теперь делать буду? В доме – ни питья, ни еды, даже зернышка сухого нет». От страха и голода старая женщина всю ночь глаз не сомкнула. На заре постучался в ее хижину бродячий кол-дун из тех, что ходят по деревням, песни поют и буду-щее предсказывают. Рассказала ему старая мать про свою беду.

– Плохо твое дело, матушка,– говорит колдун. – Сыновей твоих проглотил лесной кабан: сидят они теперь у него в брюхе и выйти не могут. Но так уж и быть, помогу я твоему горю. Возьми эти шесть зерен перца, по-ложи их в глиняный кувшин, кувшин на порог поставь, а сама сядь рядом и жди. Как пройдет шесть часов – позови, да погромче: «Эй, Перечное Зернышко!» Выскочит из кувшина маленький мальчишка и сделает для тебя все, что прикажешь. Только ты обещай мне, что воспитаешь этого мальчика как своего сына.

Старуха обрадовалась, благодарить стала:

– Ох, и спасибо тебе, отец! Для меня твои слова – что холодное молоко в жаркий день! Все сделаю, как ты говоришь.

Принесла она кувшин, поставила на порог, бросила в кувшин зерна, сама рядом села. Пошептал колдун над кувшином и ушел своей дорогой. Через положенный срок вылез из кувшина мальчишка – маленький, с кувшин ростом, и черный, как перечное зернышко. Поклонился он старухе и говорит:

– Вот и я, матушка! Что ты мне сделать прикажешь?

– Поди, сынок, в лес, – говорит старуха, – освободи своих братьев.

Схватил мальчик Перечное Зернышко острое копье, с которым братья на охоту ходили, и пошел. Разыскал он в лесу большую нору и видит: спит в норе кабан, и брюхо у него раздулось. Подбежал Перечное Зернышко к кабану, проткнул острым копьем кабанье брюхо. Вышли на свободу старухины сыновья, поблагодарили брата за спа-сение. Все трое вернулись домой, к старой матери. Стали вместе жить. Старшие братья по-прежнему на охоту хо- дят, старуха дома сидит, а Перечное Зернышко с утра до вечера в поле работает: то пашет, то сеет, то урожай собирает.

Мало-помалу зажили они богато: вместо хижины новый дом построили, у старосты наняли хорошей земли, корову купили, буйвола. Прошли месяцы, минули годы. Перечное Зернышко вырос, стал большим и сильным. Только как он ни старался помогать матери с братьями, все никак угодить не мог. Не любила его старуха, хоть был он и умный, и работящий, и сын почтительный. Решила она женить своих сыновей, так и то сначала младшему сыну не хотела свадьбу готовить. Потом уж подумала: «Что, мол, люди скажут»,– испугалась... Отпраздновали сразу три свадьбы. Вошли в дом три молодые невестки, а с ними – так уж повелось – обиды вошли да попреки. Из маленьких обид большие выросли, а там, глядишь, и ссоры в доме завелись.

Отделила старуха сыновей – пусть каждый своим домом живет, но и тут разделить поровну не пожелала. Старшие сыновья получили по большому дому, а Перечному Зернышку досталась старая хижина. Старшим сыновьям старуха дала и быков, и коров, и овец, и коз, а младшему – одну старую буйволицу.

Обидно было Перечному Зернышку, однако долго горевать он не стал. Жену отправил к тестю, в соседнюю деревню, буйволицу мяснику продал, а сам взял маленький барабан, из кожи носорога сделанный, прихватил пару лепешек и пошел бродить по дорогам, искать себе счастья. Ходил Перечное Зернышко из города в город, из деревни в деревню, бил в барабан и пел песни. Людям его песни нравились, они его кормили, ночевать пускали, а некоторые даже денег давали.

Шел он как-т.о раз из одной деревни в другую. Дорога проходила через лес, а время было уже позднее. Настала ночь, темно сделалось – ни луны, ни звезд не видно. Испугался Перечное Зернышко:

«Что делать? Дальше идти – того и гляди с дороги собьешься, пропадешь в лесу. Попробую-ка я лучше где-нибудь поблизости ночлега поискать, просижу до рассвета, а там уж дальше пойду».

Неподалеку от дороги он заметил большое, раскидистое дерево – баньян. Не долго думая, взобрался Перечное Зернышко на дерево, устроил себе на толстом суку по-стель из листьев, улегся поудобнее, а под голову положил свой барабан. За день Перечное Зернышко сильно устал, поэтому он скоро дремать начал, а потом и совсем заснул.

То ли он неловко повернулся во сне, то ли вдруг ветер сильный подул, а только вдруг барабан выскользнул из-под его головы и – дхам-дхам-дхам! – вниз полетел, внизу, под деревом, поднялся шум, началась суматоха, послышались крики: «Ай-йо, черт идет! Ай-йо, нечистая сила. Бежим! Спасайтесь!» От крика и шума Перечное ерпышко проснулся: сидит на суку, ничего понять не может. Потом осторожно взглянул вниз. Видит – там странное что-то творится: горит под деревом костер, вокруг разложены пальмовые листья – тарелки, а на них еда – рис, рыба, манго, свежие плоды тамаринда. А людей не видать – все в лес убежали. У Перечного Зернышка в животе даже пискнуло что-то – такой он был голодный. Спрыгнул он поскорей на землю, схватил лист-тарелку и начал уплетать за обе щеки и рис, и рыбу, и манго. Наелся – огляделся вокруг. Видит – лежит его барабан, а подальше, у самого дерева, какие-то тюки и маленькая шкатулка.

Поднял Перечное Зернышко барабан, прихватил и шкатулку и полез обратно на дерево. Потом устроился на своем суку поудобнее и стал ждать, что дальше будет.

Ждать пришлось недолго. Подошли к костру два старика, подложили дров, осмотрелись. Смотрят: на одном листе вся еда съедена и шкатулки под деревом нет. Пошептались старики и снова в лес ушли. Через полчаса вернулись старики, и с ними еще человек двадцать. Поглядел на них Перечное Зернышко и понял, что попал он к разбойникам. Притаился он на дереве, стал слушать. Заговорил предводитель разбойничьей шайки:

– Беда, братья, случилась великая. Не черт нам помешал, а лесная богиня Мохини. Ведь как мы перед ней провинились: каждую ночь укрывались под этим деревом, пили и ели, а ей не дали и гнилого банана, медного пайса не пожертвовали! Вот и разгневалась на нас Мохини, взяла у нас самое дорогое – царское ожерелье, что нам вчера украсть удалось. Боюсь я, братья, накажет нас теперь Мохини: прикинется красивой девушкой, станет манить, звать, а пойдешь за ней – заведет неведомо куда, прямо в логово тигра или в змеиное болото. Смотрите же не давайте себя обмануть!

Испугались разбойники, всю ночь просидели у костра один подле другого, никто заснуть не посмел. Утром поднялись и ушли своей дорогой. Перечное Зернышко тоже не спал ночь – сидел на суку и пошевелиться боялся. Когда разбойники ушли, он открыл шкатулку, заглянул в нее и увидел золотое ожерелье, драгоценными камнями усыпанное. Взял Перечное Зернышко шкатулку под мышку, барабан свой захватил, отправился в царскую столицу. В столице он отыскал царский дворец и стал просить стражников, чтобы допустили его к самому царю,– мол, дело есть важное. Стражники только смеются.

– Ну куда тебе, оборванцу, с самим царем беседовать!

Еще чего выдумал! Советнику доложим, и за то спасибо скажи.

Вышел к нему советник, спросил:

– Зачем ты сюда, юноша, пришел? Говори, какое у тебя дело?

Перечное Зернышко показал советнику царское ожерелье и рассказал, как он встретил в лесу разбойников. Увидел советник, что дело и вправду важное, отвел Перечное Зернышко к царю, и царь в тот же день послал в лес отряд воинов. Царские воины и прежде немало за теми разбойниками гонялись, да поймать не могли, а тут сразу всю шайку схватили. Царь щедро наградил Перечное Зернышко, поселил его у себя во дворце, своим советником сделал. И стал Перечное Зернышко управлять столицей.

Правил он справедливо и мудро, и слава о нем разошлась по всей стране.

Вот и старуха мать услыхала о своем младшем сыне. Ее старшие сыновья и дома, и скот, и все имущество проиграли в кости, а сами ушли куда глаза глядят и пропали. Осталась старуха одна, и жилось ей еще хуже прежнего.

Пожалела она, что с приемышем неласкова была, да уж поздно было... Сама себя наказала глупая старуха.

Много лет прожил со своей женой Ангарайн из деревни Кольмель. Много лет молился он Богине-матери, старшему Богу-отцу, младшему Богу-отцу – всем трем богам, чтобы они даровали ему сына, но мольбы его были напрасны. Вспомнил старый Ангарайн пословицу: «Бездетным помрешь – рая не увидишь» и решил взять в дом вторую жену. Пошел оп однажды в деревню Поргар, отыскал там девушку, умную и красивую, заплатил ее родителям выкуп, как обычаем требовалось, да и женился на ней. А потом вернулся с молодой женой в родную деревню и своей прежней жене сказал:

– Вот тебе подруга и помощница, живите мирно и согласно. Бог даст, исполнится моя мечта, и я хоть на старости лет счастье увижу.

Обидно стало старшей жене от этих слов. С первого взгляда возненавидела она свою молодую соперницу, но вслух сказать ничего не посмела – разве может женщина воле мужа перечить? Поклонилась она супругу и молвила :

– Пусть будет так, как ты велишь, господин!

А про себя подумала: «Ты еще пожалеешь об этом!»

Месяца не прошло, как молодая жена понесла. Старый Ангарайн от радости себя не помнил, подарил ей богатое ожерелье и пожертвовал в деревенский храм две меры очищенного проса, меру бобов и горшок топленого масла. С нетерпением стал он ждать приближения родов.

А в те времена у племени кота обычай был: когда женщине приходило время ребенка родить, уводили ее из дому в маленький шалаш, куда ни один мужчина войти не смел. В этом шалаше (его так и называли – «дом роженицы») собирались все женщины той семьи. Они укладывали роженицу на циновку, крепко завязывали ей глаза – чтобы злых духов не пугалась, и помогали при родах. Та, что была в семье старшей, должна была ребенка принять, в чистой воде омыть и к отцу отнести – он вместе с другими мужчинами дома дожидался.

И вот в положенный срок построил Ангарайн у себя на заднем дворе шалаш, а старшая жена завязала младшей глаза и повела ее рожать. Про себя же решила: «Я не я буду, если ее младенца злой смертью не изведу...» Долго ли, коротко, а родила младшая жена здорового, крепкого мальчика. По не успел еще малыш из материнской утробы на свет появиться, как старшая жена схватила его на руки, выбежала из шалаша на двор и стала по сторонам оглядываться: куда ей ребенка девать. Видит: за мусорной кучей барсучья нора... Положила она малыша на землю, обеими руками вход в пору разгребла пошире, младенца туда сунула и еще землей сверху присыпала. А потом , схватила старую метлу, что около кучи валялась, и – обратно в шалаш. Там она метлу в крови вымазала, роженице глаза развязала и говорит:

– На, смотри, какое дитя ты нашему мужу родила!

Страшно закричала бедная женщина, когда вместо живого ребенка увидела окровавленную метлу, а старшая жена рассмеялась и понесла метлу мужу показать: полюбуйся, мол, и ты, чем тебя твоя любимая женушка одарила...

Опечалился старый Ангарайн, когда узнал, что не придется ему увидеть желанного сына. Долго думал он и решил, что на его жену напустил, верно, злые чары какой-нибудь колдун. Что ж тут было делать?.. Погоревал Ангарайн, погоревал, да и зажил со своими женами по-прежнему.

А с мальчиком, которого старшая жена в нору спустила, случилось вот что. Барсук и барсучиха, что во дворе Ан-гарайна жили, в ту пору как раз детенышами обзавелись. Барсук выкопал нору, устроил там барсучихе мягкую постель из травы и листьев, а сам каждый день на охоту вылезал, приносил своей жене и детям разные лакомства – то жуков, то ящериц, то полевых мышей, то птичьи яйца и сладкие коренья. Когда старшая жена младенца выбросила, барсук как раз на охоту собрался. Полез он по ходу вверх и вдруг наткнулся на что-то живое, теплое. Поглядел, обнюхал: человечий детеныш! Взял он его осторожно за шиворот и потащил к своей барсучихе. Та сначала уди-вилась: «Зачем ты его сюда принес? Мы ведь людей не едим!», а потом посмотрела, посмотрела и сказала:

– Знаешь, давай его у нас оставим! Смотри, какой хорошенький!... Пусть играет с нашими детками...

Так и стал первый сын Ангарайна жить в барсучьей норе. Мать-барсучиха его своим молоком кормила, барсучата с ним в прятки играли, а отец-барсук приносил ему самых вкусных жуков, мышей и ящериц. Вскоре мальчик подрос, и пришлось барсуку работать – нору свою расширять, чтобы все его семейство там поместиться могло. Копал барсук полный день и построил под землей целый дворец. Стало в норе всем просторно и удобно.

Прошло два месяца, и молодая жена Ангарайна снова сказала мужу, что ждет ребенка. Ангарайп и радовался, и тревожился в одно и то же время: очень хотелось ему увидеть лицо своего сына, но боялся он, что и в этот раз не минует его злое колдовство. Подумал он и решил просить помощи у деревенского жреца. Пришел к жрецу в храм, подарил ему молодого буйвола и попросил молиться всем Двенадцати богам, чтобы родился у его жены ребенок здоровый и сильный. Жрец буйвола взял и обещал молиться.

Незаметно пролетело девять месяцев, и вновь старшая жена Ангарайна повела молодую в «дом роженицы». Снова, по обычаю, она крепко завязала молодой жене глаза, и снова, как прежде, молодая, промучившись до утра, родила крепкого, здорового мальчугана. Но только теперь старшая жена уже знала, что ей нужно делать: не теряя времени, выскочила она из шалаша и швырнула младенца прямо в барсучью нору. Потом схватила сломанную деревянную колотушку, окунула ее в лужу крови и ткнула молодой жене в лицо со словами:

– Погляди, полюбуйся на свое детище! Вот что у тебя теперь родилось!..

Что же мог сказать старый Ангарайн, когда вместо долгожданного сына увидел он вымазанную в крови колотушку? Заплакал он горько и подумал про себя: «Видно, плохо я богам молился, мало жрецу дал...» Пригнал он в храм двух буйволиц, принес три меры топленого масла и дикого меда и снова попросил жреца молиться всем богам о том, чтобы даровали они ему здорового ребенка.

Вскоре сбылись его надежды: в третий раз узнал он, что его жена ждет ребенка. Старый Ангарайн роздал богатые подарки жрецам и колдунам, принес всем богам обильные жертвы, а когда младшей жене пришло время родить, позвал к себе старшую и сказал:

– Смотри хорошенько, в этот раз все должно быть как надо...

Та поклонилась мужу до земли, а про себя подумала: «От двоих твоих сынков я избавилась, авось избавлюсь и от третьего... Не будет тебе счастья с новой женой!» Так оно и вышло: когда младшая жена в третий раз родила мальчика – такого же здорового и красивого, как и прежде, старшая, так же как и прежде, сунула его в нору барсукам, а несчастным отцу и матери показала в крови вымоченный волосяной валик – на таких валиках у женщин кота прическа держится.

Молодая жена, как увидела этот окровавленный клок волос, так сразу же заболела и не вставала с постели много дней, а бедный Ангарайн пожелтел от горя и стал совсем седым. Он уже не надеялся больше на милость богов.

А тем временем дети Ангарайна росли в барсучьей норе, весело играя с маленькими барсучатами с утра и до позднего вечера. Барсук с барсучихой полюбили своих приемышей больше родных детей и заботились о них, как могли.

Так прошло шесть лет. И вот однажды на заре понадобилось старшей жене на двор выйти. Подошла она к мусорной куче и видит: возятся около кучи трое мальчишек, бегают друг за другом, смеются, что-то непонятное лопочут... Удивилась старшая жена, хотела спросить: «Чьи вы, ребятки?..», а они, как ее увидели, кинулись прочь и один за другим юркнули в барсучью нору. Старшая жена от страха так и застыла на месте: поняла она, что не погибли дети Ангарайна, вырастили их проклятые барсуки... И подумала она тогда: «Если я теперь же этих мальчишек не убью, мне самой умирать злою смертью придется».

Подождала она, пока муж проснется, и говорит ему:

– Милый мой супруг, привязалась ко мне тяжкая немощь: болит моя голова, и не знаю я покоя ни днем, ни ночью. Я уж и к колдуну ходила, ничего он не мог поделать, сказал только, что надо мне лоб свежей барсучьей кровью намазать... Пожалей меня, убей барсуков, что на нашем дворе живут, избавь меня от злой хвори!..

Не хотелось Ангарайну барсуков убивать, но что поделать, жену-то лечить надо... Погладил он ее по голове и сказал:

– Будь по-твоему! Только нужно мне сначала топор и лопату в нашей кузнице наточить, уж больно они у нас затупились.

В тот же день вылез старый барсук из норы и слышит, как на деревенской улице ребятишки играют и между собой переговариваются:

– Эй, Карни, слыхал новость? Нынче утром дед Ангарайн топор точил, завтра хочет на своем дворе барсуков ловить. Пошли смотреть!

Барсук поскорее обратно в нору заполз и говорит жене:

– Беда случилась! Надо нам уходить отсюда!

И в ту же ночь барсуки тайком из норы вышли и вместе со всеми детьми перебрались за деревню, в лес Телойнар. Нашли они в лесу удобную пещеру и стали жить. Только скоро понял барсук, что трудно ему будет здесь все свое семейство прокормить. Вспомнил он, что в лес Телойнар Ангарайн каждый день свою корову пастись пригонял. Пошел он к корове и рассказал ей про свои заботы. А корова говорит ему:

– Что ж, если тебе человеческих детенышей трудно стало кормить, отдай их мне. Я о них позабочусь.

Так барсуки и сделали: приемышей своих корове отдали, а сами в другой лес отправились.

А старый Ангарайн, как обещал жене, рано утром пришел к норе с топором и лопатой. Только видит он: около норы много следов человеческих, да все такие маленькие, будто детские... Стал он нору копать и заметил, что в норе той следов еще больше, а в углах – помет человеческий... Удивился Ангарайн: «Что за чудо такое? Откуда в барсучьей норе детские следы? И куда это вдруг барсуки подевались?» Думал он, думал, ничего не придумал, пошел к жене и говорит:

– Не смогу я, жена, тебя вылечить сегодня, нора-то пустая...

Разозлилась старшая жена, что опять не удалось ей ненавистных детей погубить, но виду не показала.

– Ничего,– говорит,– муженек, голова моя и так прошла.

Через несколько дней отправилась она в лес Телойнар за хворостом и увидала там, как трое мальчишек играют на опушке в прятки, а ее собственная корова их своим молоком поит. Старшая жена на ребят взглянула и прямо позеленела от злости. Вернулась она домой и говорит мужу:

– Что-то неладное со мной творится: голова прошла, так живот схватило – боль такая, что хоть криком кричи... Одно только мне помочь может – похлебка из коровьего мозга. Колдун говорит: такой похлебки одну чашку съешь – всякую болезнь как рукой снимет... Наша корова совсем молока не дает, состарилась, видно. Ты уж сделай милость, убей ее, полечи меня, бедную...

Ангарайн от удивления даже рот раскрыл: как это можно – корову убить, это ведь грех великий! Но жена ни в какую: и просит, и плачет, и ругается... Пообещал он ей в конце концов, что убьет корову, но решил сначала ее испытать. С вечера еще он корову па другое пастбище перегнал, а утром встал пораньше, взял лук и стрелы, пошел в лес, подстрелил там дикую свинью, принес домой свиные мозги, сварил похлебку и жене выпить дал. Та как попробовала это варево, так сразу повеселела:

– Спасибо тебе,– говорит,– господин мой! Вылечил ты меня! – А про себя думает: «Теперь, когда пет коровы, эти проклятые мальчишки сами с голоду помрут!..»

Тут Ангарайн понял, что ничего у его жены не болело, а просто нужно ей было зачем-то барсуков и корову убить. Стал он думать, стал размышлять... Про детские следы в барсучьей норе вспомнил... Долго думал он, а потом заснул. И во сне явился к нему неведомый старец и сказал так:

– Пора тебе, Ангарайн, правду узнать: напрасно ты на богов роптал, что они тебе детей не дают. Трижды рождались у тебя сыновья, и трижды твоя старшая жена пыталась их убить, а тебя обманывала. Как ты мог так довериться ей? Или забыл, что старые люди говорят: «Женщине верить – все одно, что с камнем на шее в речке плавать»?.. Знай же, дети твои живы и здоровы. И разумом, и силой, и ловкостью их боги не обидели, только не знают они вашего языка, ибо вырастили их звери, а не люди. Завтра встань на заре, омойся в священном источнике и иди в лес Телойнар. Там встретят тебя твои сыновья, и будешь ты с ними счастлив.

Ангарайн проснулся, видит: светает уже... Осторожно вышел он из дому и пошел сначала к источнику, а потом – в лес Телойнар. И только приблизился он к лесной опушке, как навстречу ему вышла из лесу его корова, а с ней – три мальчика. Чуть только заметили Ангарайна детишки, так сразу к нему кинулись,– обняли его колени, плачут, что-то сказать пытаются, а не могут: то мычат, как телята, то по-барсучьи хрюкают... Ангарайн стоял, слова не в силах вымолвить. Чувствовал он себя в тот миг, как, верно, чувствует себя слепой, впервые в жизни увидевший свет солнца.

Наконец и он обнял своих сыновей, приласкал их, знаками объяснил, что надо в деревню идти. Пошли они домой впятером: впереди Ангарайн с детьми идет, а сзади корова шествует, хвостом помахивает, свежую травку щиплет.

Обе жены вышли Ангарайну навстречу. Младшая жена, когда ребятишек увидела, почувствовала вдруг, что ее давно уже высохшая грудь наполнилась молоком, а сердце затрепетало, словно птичка карваки при виде ястреба. Ангарайн подвел к ней детей и сказал:

– Вот твои сыновья. Умой их и накорми. Если бы не наша корова, не видать бы их нам с тобой на этом свете.

Крепко обняла своих сыновей младшая жена, повела их в дом, усадила у огня, поставила перед ними блюдо вареной чечевицы и горшок молока. Дети принялись за еду, а она на них смотрит и плачет... Потом встала, пошла в хлев, принесла корове соленой воды, сладкого сахарного тростника, целую охапку молодых побегов бамбука. Гладит корову, а сама все приговаривает:

– Ты мне как мать родная! Ты моих детей спасла!

А старшая жена от злобы и страха языка лишилась. Ангарайн ее в доме запер и созвал к себе старейшин деревни Кольмель, и жреца, и колдуна, и всех соседей. Рассказал он им обо всем, что с сыновьями его приключилось, а потом спросил:

– Что теперь с этой женщиной делать?

Задумались старейшины. После один из них сказал:

– С тех пор как наши предки в Голубых горах поселились, никогда и никого не казнило наше племя кота. Но разве такую злую ведьму, что малых деток погубить хотела, можно в живых оставлять? Смерть ей!

Вечером, когда совсем стемнело, мужчины деревни собрались у дома Ангарайна. За волосы выволокли они ведьму, связали ей руки и ноги, повели в долину Кипачаль. Там надели ей на шею петлю из крепких лиан и повесили ее – высоко-высоко!– на крепком суку старого дерева.

А потом старейшины сказали людям:

– Отныне всякий раз, когда чьей-нибудь жене придет пора родить, пусть приходят в «дом роженицы» женщины со всей улицы. Пусть та, кто принимает роды, покажет им младенца. И пусть роженице не завязывают больше глаз.

Так с этих пор и повелось у племени кота: если рожает женщина в какой-нибудь семье, сбегаются к ее дому соседки. Молча стоят они, ждут, когда им покажут новорожденного, а потом, когда станет на земле одним кота больше, радуются вместе с его родителями, песни поют да пляшут.

В давние времена жил в округе Чигур, близ селенья Тичгар, человек из племени курумба. И был этот курумба, как и все люди его племени, злой чародей и волшебник. Каждый день приходил он в Тичгар, и все, кто жил в этой деревне, люди кота и люди тода, при виде его прятались в домах. Ибо если попадался черному курумбе на дороге мужчина, то этого мужчину находили на следующий день мертвым, а женщины и девушки исчезали из селенья навсегда. Силой своих колдовских чар он убивал самых храбрых и сильных, соблазнял жен и невест, наводил порчу на коров и буйволов.

Не могли больше жители Тичгара терпеть в своем селенье злого колдуна, и решили они убить его. Однажды на заре собрались за деревней все кота и тода и направились в густой лес Окнар. Долго ждали они, притаившись в зарослях бамбука, и вот наконец услышали шаги курумбы на лесной тропинке. Тогда выскочили они из засады, схватили курумбу и стали бить его ножами и дубинами, пока не свалился он замертво на землю, а потом отрубили ему руки и ноги и разбросали их в разные стороны. Радостные и счастливые, что удалось им наконец избавиться от проклятого волшебника, пустились кота и тода в обратный путь.

Мертвый курумба остался лежать на дороге и лежал так до самого полудня. Но едва только коснулись тела колдуна лучи солнца, как в миг один зажили все его раны, а отрубленные ноги и руки поползли по земле, извиваясь как черви, и приросли к туловищу. Вскочил курумба, живой и невредимый, и зашагал по лесу как ни в чем не бывало. Кота и тода не успели еще до своей деревни и полдороги пройти, как вдруг явился перед ними колдун и насмешливо крикнул:

– Эй вы, кота!.. Эй вы, тода!.. Вы хотели убить меня – глядите: я снова здесь! Вам ли справиться со мной, жалкие людишки? Берегитесь, дорого заплатите вы мне теперь за каждую мою рану...

Страх обуял жителей Тичгара, когда услышали они эти слова. Долго стояли они на дороге и думали: «Как могло произойти такое чудо? Как мог воскреснуть убитый колдун?..» А потом они вернулись домой и крепко заперли двери своих жилищ.

Но напрасно пытались они скрыться от колдуна. Прошло немного времени – не меньше двух недель, не больше месяца,– и в селенье Тичгар стали вдруг один за другим умирать люди. В поселках кота и тода у женщин от крика и воплей заболели рты, и одни только грустные погребальные песни слышались в деревне с утра до поздней ночи. А колдун-курумба ходил довольный: за каждую его рану, за каждый удар, нанесенный ему, люди кота и тода платили теперь человеческой жизнью. Однажды, разгуливая по дальним пастбищам, забрел курумба в небольшую рощу, где росли гуавы. Вдоволь налакомившись сладкими плодами, он присел отдохнуть под деревом и тут услышал чей-то тихий плач. Оглянувшись, курумба увидел, что под деревом лежит кверху лапками мертвый попугай, а на ветке сидит и горько плачет его подруга. Недаром был волшебником черный курумба: язык зверей и птиц он понимал так же хорошо, как мы понимаем человеческую речь. Он спросил у жены попугая:

– Отчего ты так плачешь, маленькая птичка? А она ответила ему:

– Что я тебе скажу, отец? Муж мой, душа моей души, умер сегодня, и я плачу оттого, что не знаю, как теперь буду жить в этом лесу одна. Тоска рвет мое сердце на части, и я не могу сдержать слез. Ведь никто, никто в целом мире не поможет моему горю.

Слушал курумба, как тосковала зеленая птичка, и ему вдруг стало жаль ее. Он подумал: «Я помогу ей. Хоть па время, я утешу ее». И когда он подумал так, душа его покинула человеческое тело и вошла в тело попугая. В тот же миг зеленый попугай ожил, захлопал крыльями и взлетел прямо на ветку к своей жене. Попугаиха от радости не знала, что делать: она и плакала, и смеялась, и ласкала мужа, и ругала его...

– И не стыдно тебе? – говорила она.– Я тут от горя места себе не нахожу, а ты притворился мертвым – и лежишь, слушаешь!.. Вы все, мужчины, такие бессердечные, вам бы только мучить нас, бедных женщин! Ну скажи, зачем тебе нужно было так шутить со мной?

Тут она взглянула вниз и увидела под деревом черного курумбу; тот лежал, раскинув руки и ноги, рот у него был открыт, глаза закрыты...

– Смотри-ка!-воскликнула птичка.– Видишь этого человека? Он только что говорил со мной и вдруг умер! Бедный, он так жалел нас... Нехорошо, если его тело растерзают дикие собаки, обглодают тигры или шакалы: ведь жена будет, наверное, искать его... Надо ей, бедняжке, помочь, пусть хоть полюбуется на мужа в последний раз!

С этими словами она вспорхнула с ветки и принесла в клюве большой лист дерева кар и положила его на грудь курумбы: дикие звери не любят и боятся запаха этих листьев. Потом она оправила перышки и сказала мужу:

– Я не хочу жить в этом лесу, улетим отсюда! Прилетели они в большой лес Кендор, где по веткам баньянов прыгали и весело щебетали тысячи разноцветных попугаев. Там они и свили себе новое гнездо.

Неподалеку от леса, в деревне Поргар, жил человек из племени кота по имени Мочаль. У этого Мочаля был большой сад, и в том саду росли такие большие вкусные груши, что все птицы из окрестных лесов слетались туда целыми стаями. Старый Мочаль долго думал, как ему избавиться от незваных гостей, и в конце концов придумал: собрал со всего сада груши, сложил их в кучу и накрыл крепкой сетью, а сам стал ждать.

В эту ночь решили полакомиться грушами попугаи из леса Кендор. Только принялись они клевать спелые плоды, как внезапно захлопнулась сеть и не меньше тысячи птиц оказались в ловушке! Попался с ними и попугай-ку-румба. Затрепыхались в сетке пойманные птицы, закричали на разные голоса, жалуясь на свою судьбу... Кое-кто попытался выбраться, да пе тут-то было: крепко сплел свою сеть старый садовник. Только курумба сидел тихо. Дождавшись, пока все успокоились, он сказал:

– Я научу вас, птицы, как нам отсюда выбраться, слушайте! Завтра утром придет сюда хозяин, чтобы нам всем головы открутить. Вы тогда притворитесь мертвыми: глаза закройте и лежите тихо. Потом начнет он нас отсюда по одному вынимать и на землю выбрасывать. Вы и тогда – ни гугу, лежите, будто и впрямь умерли. Вот как он последнюю из сетки вынет, я тогда пискну, а вы все сразу взлетайте! А пока давайте груши клевать, так до утра время и пройдет...

Утром старый садовник вышел в сад и увидел, что птиц в его сети попалось много, да только почему-то все дохлые. «Что за притча? Почему они передохли все, я ведь их пе травил? – подумал он.– Не едать мне сегодня мясной похлебки! Ну, ладно, дай-ка я их хоть пересчитаю!..» И стал он выбрасывать из сетей одного попугая за другим, считая вслух: «Раз! Два! Три!..» Попугаи лежали не шелохнувшись и ждали. Но вот, когда старый Мочаль вынул предпоследнего попугая и произнес: «Девятьсот девяносто девять!», кто-то не выдержал, пискнул и... В миг один взлетела в небо вся огромная стая, а в руках у садовника остался только тот, кто все это задумал,– попугай-курумба. Так часто бывает в жизни; недаром у нас, у кота, пословица есть: «У того, кто других лечит, всегда голова в коросте...»

Очень рассердился старый Мочаль, поняв, что провели его хитрые птицы. Схватил он последнего попугая, потряс его хорошенько и сказал:

– Ах ты пичуга скверная! Ну, погоди, ты-то уж точно мне на обед достанешься! Сварю тебя, съем и еще все косточки обглодаю!

И с этими словами он потащил попугая в дом. Только вдруг попугай этот чихнул, крякнул и говорит человеческим голосом:

– Зря ты это, хозяин: ну какой из меня обед? На мне и мяса-то нет совсем! Оставь-ка ты меня в живых, тебе же лучше будет. Вот послушай, что я тебе расскажу...

И стал тут попугай старику рассказывать и про него самого и про жену, и про детей, и про всех односельчан,– что с ними было и что в ближайшие дни в этой деревне произойти должно. Старый Мочаль от удивления даже рот раскрыл: много лет прожил он на свете, но никогда не слыхал, чтобы птицы по-человечески разговаривать могли. А тут этот попугай не только говорит, но еще все про всех знает,– и прошлое, и будущее! «Ну, нет,– подумал Мочаль,– эту птицу я и за тысячу рупий не отдам!» Бережно завернул он попугая в свой плащ, принес домой и велел своей семье беречь его, как самое большое сокровище.

Вскоре все узнали о том, что в доме Мочаля живет мудрый попугай, который может всякому будущее предсказать. Из самых дальних селений потянулись люди в Поргар. Всем хотелось своими глазами увидеть чудесную птицу. Каждый, кто приходил в дом старого Мочаля, приносил с собой горшочек масла, банку дикого меда или полную мерку риса. Не прошло и месяца, как старый садовник сделался самым богатым человеком в деревне.

Наступил месяц алани – месяц, когда празднуют люди кота праздник урожая. Собрались в Поргар на этот праздник кота со всех семи деревень. Три дня подряд они пили, ели, пели и плясали, а па четвертый день большой толпой отправились в дом Мочаля посмотреть на говорящего попугая. Старый Мочаль вынес из дому клетку я повесил ее на веранде, а люди столпились на дворе и стали расспрашивать попугая про свои дела. Пришла на двор к садовнику и матушка Дони, жена богача из деревни Кургодж: ей не терпелось узнать, купит ли ей муж на ярмарке в Утакаманде новое ожерелье. Матушка Дони в тот день вдоволь хлебнула хмельного зелья из головок мака и теперь стояла перед попугаем в таком виде, в каком никогда не появляются па людях женщины кота – плащ сбился, юбка задралась, ноги голые, живот наружу...

Вот попугай посмотрел на нее, посмотрел, голову набок склонил ;; говорит вдруг:

– Ты кто? Честная жена или баба непотребная? Совести у тебя нет, хоть бы людей постыдилась!..

Тут во дворе такой хохот поднялся, что с крыши дома вороны слетели. А матушка Дони закрыла лицо руками и скорее со двора вон... Каково было ей, уважаемой в деревне женщине, услышать такое от какой-то глупой птицы, да еще при всем честном народе! Долго не спала она в ту ночь и наконец решила: кому-то из двух на этом свете не жить – либо ей, либо проклятому попугаю. Утром она сказала мужу:

– Со вчерашнего дня у меня на сердце тоска. Если ты не поможешь мне, я зачахну и умру.

А муж ее, старейшина Паримайн, любил свою жену больше жизни. Он очень встревожился и спросил:

– Что такое? Скажи мне, жена милая, что случилось?

Тут матушка Дони и говорит:

– Я была вчера в доме садовника Мочаля и видела там говорящего попугая. Если ты любишь меня, муженек, достань мне эту птицу! Я должна видеть ее в своем доме, иначе мне не жить...

– Я куплю тебе попугая, чего бы это ни стоило,– сказал Паримайн. В тот же день он пришел к садовнику Мочалю и стал просить его продать говорящую птицу. Садовник долго не соглашался, но в конце концов, когда старейшина посулил ему пять дойных буйволиц с телятами, уступил. Довольный Паримайн отправился домой, обещав пригнать буйволиц рано поутру. Попугай же слышал весь разговор и, когда старейшина ушел, сказал старику садовнику:

– Плохо ты сделал, хозяин: теперь мне несдобровать... Этого человека послала к тебе его жена, а она мне мстит за то, что я ее при всем народе на смех поднял.

Как только я туда попаду, она со мной тут же расправится. Ну, да что теперь говорить, сделано так сделано... Ты только, когда меня отдавать завтра будешь, вырви незаметно одно перышко и спрячь в карман плаща. Тогда, если эта ведьма меня там убить попробует, я сразу у тебя за пазухой окажусь.

Мочаль так и сделал. На следующее утро, когда Па-римайп пригнал ему буйволиц, он украдкой вырвал у попугая из хвоста маленькое перышко и сунул его себе в карман. А старейшина взял попугая и пошел обратно в деревню Кургодж. По дороге попугай ему столько всякого нарассказал, что когда Паримайн добрался до дому, он объявил своей жене:

– Я купил тебе попугая, как ты просила, но смотри: береги его, как свое дитя! Другой такой птицы во всем мире не сыщешь, не зря я за него пять буйволиц отдал.

Матушка Дони низко поклонилась своему мужу и ска-вала:

– Муж мой и господин! Я все сделаю, как ты велишь.

Она посадила попугая в большую клетку и, пока муж был дома, ласкала его, ухаживала за ним, кормила отборным зерном, поила чистой водой. Но как только старейшина Паримайн уехал на следующий день на дальние пастбища, она схватила длинную костяную иглу, которой у нас вышивают плащи, подскочила к клетке и закричала со злобным смехом:

– Ты, проклятая птица, муж своей матери, сын бритоголового отца! Вот когда ты мне попался!.. Узнаешь теперь, как оскорблять честных женщин.

Острой иглой она стала колоть попугая и в грудь, и в спину, и в голову, проткнула ему крылья и клюв. Наконец, насытившись местью, она вонзила иглу прямо в сердце птицы. Жалобно вскрикнул попугай и тут же умер. И – странное дело! – не успел еще труп попугая остыть, как дом старосты наполнился невыносимым смрадом, словно птица эта околела много дней назад. Когда Паримайн вернулся домой, матушка Дони сказала ему:

– Наш попугай вдруг ни с того ни с сего издох. Он, видпо, был чем-то болен: чувствуешь, какой в доме смрад...

Подивился этому Паримайн, вздохнул о пропавших буйволицах и. велел попугая выбросить.

А в это самое время в деревне Поргар садовник Мочаль услышал, как у него за пазухой говорит человеческим голосом попугаево перо. И сказало ему это перышко такие слова:

– Встань до зари и иди на дальние пастбища, к деревне Тичгар. Там ты увидишь рощу, в роще дерево, а под деревом человек лежит мертвый. Возьми меня с собой и осторожно потри о лоб мертвеца. Мне будет хорошо, тебе будет хорошо, всем будет хорошо!

Удивилсй этим словам старый Мочаль, но потом подумал и решил утром идти в Тичгар, а пока лег спать я крепко заснул.

И в ту же ночь в деревне Тичгар увидел странный сон старик по имени дед Кальяч. Явился ему во сне незнакомец и сказал:

– Помните курумбу-колдуна, не забывайте про ку-румбу-колдуна, берегитесь курумбу-колдуна! Тело его в роще на дальних пастбищах, а душа в попугаевом перышке, а перышко в кармане плаща садовника Мочаля из деревни Поргар. Завтра рано поутру придет Мочаль в рощу и потрет перышко о лоб мертвеца. Тогда встанет колдун живой и невредимый и начнет вас донимать хуже прежнего. Скорей бегите к Мочалю, приведите его сюда, принесите на деревенский луг десяток вязанок дров, сложите костер и сожгите перо! Торопитесь, не то будет поздно!

Проснулся старый Кальяч среди ночи, разбудил всех домашних и рассказал им про свой сон. Выслушали его домашние и побежали по деревне будить людей. Скоро все в селенье Тичгар были на ногах. Самых сильных и быстрых юношей послали старейшины в селенье Поргар, к старому садовнику. Было еще совсем темно, когда люди из Тичгара стучались в дверь Мочаля. Садовник выслушал их рассказ и только головой покачал: так вот, значит, кто у него в доме жил!.. Взял он свой плащ и отправился вместе с людьми из Тичгара в их деревню.

А там уже все было готово: жители Тичгара – мужчины и женщины, кота и тода – собрались за деревней на большом лугу, сложили посреди луга дрова – так, как складывают их для погребального костра, позвали бадага-музыкантов, что у нас обычно на похоронах играют. Осто-рожно вынул Мочаль из кармана плаща перышко и положил его в самую середину костра. Старейшины Тичгара развели огонь, и начал костер мало-помалу разгораться. И вот только подобралось пламя к середине костра, как раздался оттуда истошный крик: «О-ой, горю!.. Мать моя!.. Отцы родные!.. Умираю!..» Потом затрещал костер – словно горели в огне человечьи кости, потом повеяло на всех запахом горелого мяса, а потом все стихло... Развеяли жители Тичгара пепел от костра по лугу и молча, не говоря ни слова, пошли на дальние пастбища. Там, в маленькой роще, нашли они под деревом мертвое тело колдуна-курумбы. Швырнули они труп курумбы в глубокий овраг и вернулись домой.

С тех пор люди кота в деревне Тичгар не знали ни тревог, ни забот – ели, пили и счастливо жили.

Жил-был царь. Звали его Сукхпал, что значит «хранитель счастья». Очень любил Сукхпал строительством заниматься, и возвел он в своем царстве много красивых домов и храмов. «Выстрою-ка я для себя дворец-чудо, чтобы не было ему равного на всем белом свете»,– решил Сукхпал. И созвал он из многих царств, из разных стран заморских зодчих знаменитых да мастеров искусных, осыпал дарами, оказал им почести, дал им все, чего только они требовали, и вот вскоре выстроили они дворец – всем дворцам дворец, красоты невиданной. Его купола словно белые облака парили над землею. Его высокие башни и минареты устремлялись ввысь, словно хотели взлететь и слиться с голубым небом.

Перед дворцом царь повелел разбить большой сад. Посреди сада соорудил мраморный фонтан, и высоко-высоко забила в нем вода.

И вот однажды прогуливается царь по своему саду и видит фырк-фырк – какая-то птичка-невеличка то и дело порхает от фонтана к гнезду, скрытому в густой листве развесистой смоковницы. Птичка пролетала над фонтаном и роняла в воду то соломинку, то сухой листик или сена клочок. Царь возмутился, позвал садовника и приказал ему сбить гнезяп с дерева. А в том гнезде сидели птенчики. Бедная пташка заметалась над головой царя, защебетала, забила крылышками, умоляя царя пощадить ее птенчиков. Но царь и внимания не обратил на трепы-ханье птицы. Он повелел не только гнездо разорить, но и срезать большую ветвь, нависшую над фонтаном и бросавшую черную тень на искрящуюся воду.

Утром проснулся царь – ничего не видят его глаза: все черным-черно вокруг.

Веселые лучи восходящего солнца теперь не приветствовали пробуждение царя, а утренний нежный ветерок уж больше не овевал его своей прохладой. Во дворце стояла непроглядная тьма, словно глубокой ночью. Перепугался царь, не мог понять, что такое случилось. Тут входит к нему главный садовник и говорит:

– О досточтимый повелитель, ночью произошло чудо! Деревья вокруг задвигались, плотным кольцом окружили дворец, двери и окна густою листвою закрыли, да так, что ни свет, ни воздух впутрь пробиться не могут. Садовые колодцы, всегда водой переполненные, вдруг высохли.

Вспомнил тут царь о вчерашнем дне и горько стал раскаиваться в том, что сделал. Приказал оп вырубить все деревья, да пни выкорчевать, но как дровосеки ни старались – все напрасно. Деревья рубят, топор отскакивает, ветви отрубают, а они снова вырастают! Узнал царь, что дровосекам с деревьями не справиться, и стало ему еще горше. Приказал он вырыть новые колодцы, но как землекопы ни старались, как глубоко землю ни рыли, до воды так и не докопались. Ни капли воды в колодцах не показалось, будто вся земля пересохла!

Когда все усилия оказались напрасными и у царя пропала последняя надежда избавиться от беды, повелел он бить в дворцовый барабан что есть сил и объявить по всему царству указ, который гласил:

– Слушайте, люди, слушай, мой народ! Кто на помощь придет мне, кто воду высохшим колодцам вернет, кто срубит под корень деревья губительные, дабы воздух и свет во дворец проникли, того повелю сделать моим прямым наследником. А дочь мою, царевну Сумукхи Пре-красноликую, отдам тому человеку в жены и свадьбу справлю со всей царской пышностью.

И вот из разных царств-государств, из многих стран далеких и близких потянулась во дворец вереница всякого люду, кто половчей, посмышленей да поснорови-стее: молодцы да удальцы, храбрецы да смельчаки, да умельцы – мастера на все руки. Решили они попытать счастья, но потерпели неудачу и вернулись ни с чем.

В соседнем царстве жила-была одна старуха. Были у нее три сына. Старшего звали Отважный Лев – Хим-мат Синх, средний звался Прекрасный Лев – Сундар Синх, а младшему имя было Добрый Лев – Дхир Синх. И хотя они были наделены этими именами случайно, оказалось так, что выросли они один – отважным, другой – красивым, а третий – добрым.

– А ну-ка пойдем попытаем и мы счастья у этого царя,– надумали братья, взяли немного еды на дорогу и самые необходимые пожитки и отправились в путь.

Шли они, шли и добрались до темного леса. С трудом пробрались они в самую середину леса, вдруг видят: какой-то человек рубит деревья.

– Эй, любезный, зачем ты здесь лес рубишь?

– А затем,– отвечает им незнакомец,– что хочу прорубить просеку, чтоб люди могли без труда на дорогу выйти. Но вот беда, не по силам мне одному эта работа! Вот если бы кто из вас мне помог, тогда бы я быстро справился.

– Бесполезное твое дело, да и время дорого, не могу я тебе помочь,– сказал Химмат Синх.

– Тяжелый труд мне не по силам,– сказал Сундар Синх.

Дхир Синх ничего не сказал, взял топор и принялся рубить.

Засверкали топоры – незнакомец и Дхир Синх заработали так быстро, что к вечеру тропа через лес была прорублена. И тут только Дхир Синх заметил, что топор-то у того человека не обычный, а волшебный. Только он топором ударит, дерево на землю разом и валится! На прощанье подарил тот человек свой топор Дхир Синху.

Быстро прошел Дхир Синх весь лес по просеке и оказался па большой дороге раньше своих братьев. А те вышли на дорогу и видят: стоит Дхир Синх, их поджидает. Удивились братья, да ни о чем уж не спрашивали. Двинулись они втроем дальше. Идут, молчат, торопятся. Вдруг видят: сидит у ручья старый человек без ноги и горько плачет.

– Люди добрые, помогите калеке безногому! – запричитал незнакомец, завидев издали братьев.– За водой к ручью спустился, а кувшин наверху забыл! Нет сил дважды наверх подниматься. Сделайте милость, сходите за моим кувшином, вовек вашей доброты не забуду!

Химмат Синх сделал вид, что ничего не расслышал, и торопливо прошел мимо. Сундар Синх сделал вид, что ничего не увидел, и тоже молча прошел мимо. А Дхир Синх пожалел беднягу и пошел обратно за кувшином. На гору крутую поднялся, долго искал кувшин, наконец нашел. Стоит на земле маленький кувшинчик, а из горлышка вода бьет ключом. А рядом лежит крышка. Поднял он крышку, закрыл горлышко, и вода перестала течь.

Отнес он кувшин старику. Обрадовался старик:

– Спасибо тебе, сынок, за услугу. Кувшин-то у меня не простой – волшебный. Как на землю его положишь да крышку откроешь, вода из него так и забьет, свежая, ключевая! Дарю тебе этот кувшин за твою доброту, бери, не пожалеешь!

Дхир Синх с радостью взял подарок, попрощался со стариком и поспешил своей дорогой.

Вскоре догнал он братьев. Шли они, шли и пришли в одну деревню. А над той деревней вчера ли, сегодня ли – ураган пронесся. Да такой сильный, что деревья свалил и хижины развалил. У обломков одной лачуги увидели они плачущую старуху. Дрожащими руками собирала она бамбук, разбросанный по двору. Химмат Синх и Сундар Синх думали лишь об одном: как бы им поскорее добраться до царского дворца. Увидели они: сидит и плачет старая женщина, и поспешили пройти мимо. Дхир Синху же стало жалко ее. Остановился он, взял в руки лопату и принялся выкидывать мусор и обломки. Смотрит – что за чудо! Едва копнет он лопатой – из-под нее мусор так и летит! Быстро заработала чудо-лопата, полетели щепки, обломки в разные стороны, скоро от кучи мусора и следа не осталось.

Очистил Дхир Синх дворик от обломков и выстроил па том же самом месте новую хижину, да получше старой.

– Благословляю тебя, сынок, живи сто лет, – говорит ему старушка.– Добротой своей ты доставил мне немалую радость. Возьми же с собой мою волшебную лопату, она тебе еще пригодится!

Забрал Дхир Синх лопату, попрощался со старушкой и поспешил догонять братьев. Он застал их у развилки дорог, и вот пошли они втроем по большой дороге.

– Непутевый ты, Дхир Синх, и зачем только мы тебя с собой взяли! То и дело без толку задерживаешься,– все ворчал Химмат Синх.

– Судьбу свою разве кто знает, в чем она нас испытать пожелает? – отвечал ему Дхир Синх.– Всю жизнь сами себе помогаем, надо же и людям помочь!

– Ты вот услужил людям, а что толку? – возразил Сундар Синх.– Только себя понапрасну измучил. От этих добрых дел одна лишь забота, а пользы от них ни на грош.

– А зачем тебе польза? Разве доброе дело требует награды? Или мало одной радости, что помог человеку? – спросил Дхир Синх, но братья ничего не ответили – они торопились поскорей добраться до царского дворца.

Вот и дворец. Начали братья выказывать свои силы и умение. Первым вышел Химмат Синх. Поднял он острый как меч, тяжеленный как гиря топор и что есть силы ударил по дереву. Только звон раздался, загудело все дерево, но стоит крепко, даже не покачнулось. Принялся тогда Химмат Синх что есть мочи рубить ветви: одну отрубит, а две вырастают! Силы много у Химмата Синха, да толку мало. Со свистом рассекает воздух громадный топор, как живой летает в могучих руках, ветви падают одна за другой, а дерево еще гуще да ветвистей становится! Долго старался Химмат Синх, рубил и рубил, да все понапрасну. Стоят деревья, точно каменные. Изнемог Химмат Синх.

Понял царь, что этот богатырь бессилен что-либо сделать, и велел прогнать его прочь, с глаз долой.

Но Химмат Синх был к тому же и упрям. Он никак не хотел уходить. Понадеявшись на свою силу, он сцепился со слугами. Как ни силен был Химмат Синх, как ни упрям был Химмат Синх, но все же драка кончилась тем, что руки-ноги ему скрутили да крепко поколотили и выбросили из дворцового сада.

Настал черед Сундар Синха. Он видел, как брат-силач обессилел в единоборстве с деревьями, как слуги его схватили, скрутили и поколотили да из сада вон выбросили, и решил начать с рытья колодца. Взял свою самую лучшую лопату и принялся вовсю копать землю. Ну и что? Силится Сундар Синх, копает, а па месте выкопанной земли новая появляется. Ловкости много у Сундар Синха, да толку мало. Зачастила, замелькала в руках у него лопата, летит во все стороны землица, но чем больше роется он в земле, чем ловчее копает, тем меньше становится яма, а вскоре она и вовсе сравнялась с землей. В отчаянии отбросил Сундар Синх лопату и повалился на землю. Рубить деревья у него сил уже не хватило.

Потерпев поражение в открытом бою, Сундар Синх захотел добиться побед окольным путём, – ведь он слыл красавцем.

Понадеявшись на свою красоту, он решился покорить сердце царевны. «Мне бы только встретиться с ней. Она мигом пленится моей наружностью и тотчас возьмёт меня в женихи, иначе и быть не может»,– прикидывал Синх. Вытер он со своего красивого лица грязь и пыль и поспешил на женскую половину дворца. Но по дороге его схватили стражники. Несмотря на его благородную внешность, они решили, что это вор или мошенник, и отвели Прекрасного Синха в дворцовую темницу.

Теперь наступил черед младшего брата – Дхир Синха. Вытащил Дхир Синх из своей котомки топор и лопату, не спеша подошел к деревьям. Как ударил по дереву топором, так дерево сразу на землю и рухнуло! Валятся деревья одно за другим, машет Дхир Синх направо-налево колдовским своим топориком, волшебной лопаткой своей землю от сучьев и пней расчищает. Мигом стало светло во дворце.

Дхир Синх не стал землю копать, спустился на дно высохшего колодца, поставил кувшин, снял с горлышка крышку. Забила фонтаном из кувшина вода, искристая, ключевая, и заполнила до краев колодец.

Царь и народ рты разинули от удивления. Уж не волшебник ли этот Дхир Синх?

Наступило всеобщее веселье. Праздник пришел во Дворец, и в городе тоже все ликовали. Особенно рад был Царь. Отдал он свою дочь Прекрасноликую Сумукхи Доброму Дхир Синху.

Дхир Синх позвал своих злосчастных братьев, раздал им много денег и отослал домой за старушкой матушкой. Вскоре привезли братья царицу-матушку во дворец.

Пышно и весело сыграли свадьбу Дхир Синха Доброго и Сумукхи Прекрасноликой.

И долго Дхир Синх добротой своей помогал людям, заботился о бедных и совершил много хороших дел.

Доброта и великодушие Дхире Синха так понравились царю, что он подарил ему всё своё царство.

Заспорил раз Ямараджа, владыка загробного царства, с мудрецом Нарадой о том, каков собой человек: прост он или хитер. Ямараджа говорил, что нету твари простей человека, а Нарада – что человек очень хитер и пронырлив.

– Брат Ямараджа,– сказал Нарада,– ты ведь все имеешь дело с покойниками. А случись тебе столкнуться с живым человеком, так запоешь совсем по-другому.

Услыхал Ямараджа такое и повелел своим слугам:

– Приведите мне из мира смертных одного человека живым.

Слуги явились на землю, и первым, кто им попался навстречу, оказался патвари по имени Лакхан. Они его и схватили:

– Пойдем! Тебя зовет Ямараджа.

Патвари сначала перепугался, а после смекнул и говорит:

– Чуточку повремените. Мне бы только с детишками попрощаться. А потом с вами пойду.

Под таким вот предлогом он выиграл время, забежал к себе в дом и написал там указ Ямарадже будто бы от самого Бхагавана – всевышнего. Вот что он написал: «Ямараджа! Как получишь этот указ, тут же всю свою власть передай Лакхану-патвари. А тебе с сего дня пойдет пенсия». Состряпал Лакхан указ и направился к Ямарадже с его посланцами.

Приходит туда и, покорно склонясь, кладет свой указ к стопам Ямараджи. Кто посмеет не выполнить волю всевышнего? Прочел указ Ямараджа и тут же вручил патвари Лакхану бразды правления всем своим царством. Воссел Лакхан на трон Ямараджи. Сидит и размышляет: «Всю свою жизнь я только и знал, что грешил. Надо теперь мне такой порядок ввести, чтобы, когда я умру, досталась мне вечная благодать». Взял он и переменил закон Ямараджи: такой дал наказ, чтобы грешные души из ада вознеслись в рай, а праведные из рая были сброшены в ад.

От этих новых порядков поднялся переполох на земле, под землей и на небе. Собрались боги и все вместе явились к всевышнему с жалобой. Всевышний позвал Яма-раджу, начал его Допрашивать. Ямараджа говорит:

– Защитник бедных! Это не я. Это все Лакхан-патва-ри наделал. Тот, кого ты с указом прислал, чтобы ему принять власть в моем царстве.

Услышал такое всевышний, изумился.

– Я,– говорит,– с таким указом к тебе не посылал никого.

Тогда вызвали Лакхапа-патвари. Тот пришел, всевышний его спрашивает:

– Ты это с чего же пошел на обман и подлог?

– Владыка бедных!-говорит Лакхан. – Ямараджа не по закону велел своим слугам меня к нему живым привести. Я и подумал: «Кто его ведает, как он со мной обойдется?» Вот и смекнул, как мне получше оборониться.

Расследовал это дело всевышний и видит – патвари правду сказал. «Будь это просто ссора между патвари и Ямараджей – все бы ничего,– думает он.– Да этот патвари перевернул законы загробного царства, низвергнул в ад безгрешные души и понапрасну обрек их на муки. Придется отправить его в Кумбхипак – в ад, где грешников жарят».

Услышал патвари такое решение, сложил молитвенно

Руки и просит:

– О океан доброты! Не изволишь ли повелеть, чтобы меня на часок отпустили обратно в мир смертных? Вернувшись оттуда, я покорно приму твое наказание.

Зачем тебе надо на землю? – спрашивает всевышний.

– Я пойду и скажу, чтобы они больше тебе не молились и жертв богам не приносили. Скажу им: «Вы предстанете пред очи всевышнего, а он вас в ад отошлет. Со мной так и вышло. Я удостоился видеть всевышнего – и приходится мне идти в ад».

Услыхали боги такие слова и всполошились – кто тогда станет им жертвы приносить? Начали всевышнего уговаривать:

– Одари его щедро богатством и отошли обратно на землю, не то от его речей там пойдут беспорядки.

Послушался всевышний богов и повелел доставить патвари домой.

Стал теперь думать патвари: «Ведь когда я умру, Ямараджа непременно со мной расквитается. Надо что-то придумать, чтобы ускользнуть от расплаты». Думает так, а живет своим прежним обычаем: никому от него добра не видать. Все только себе загребает, другому ни крошки не дает.

Так в мирской суете прошла вся его жизнь. Зато в смертный час свой совершил он благое дело – подарил священнослужителям-брахманам бесплодную старую корову.

Умер он. Привели его к Ямарадже, и начался подсчет его дел. Грех на грехе, а заслуг – одна эта корова бес-плодная. Спрашивает его Ямараджа:

– За что хочешь сперва получить воздаяние: за грехи или за заслуги?

Патвари ему отвечает:

– Сперва мне воздай за заслугу, а потом в ад пойду печься.

Ямараджа согласился.

Явилась перед ними корова и спрашивает у патвари:

– Какое приказание будет? Что повелишь, то сразу и сделаю.

Патвари руки сложил, как на молитве, и говорит:

– Матушка! Воткни свои оба рога в брюхо этому Ямарадже да тряхни его хорошенько, чтобы дух из него вон.

Услышала это корова – и к Ямарадже, а тот наутек. Бежит он, молит и просит корову остановиться, да та слушать ничего не желает.

Вмешались тут в это дело боги, и согласился патвари с Ямараджей на том, что даст ему Ямараджа место на небе. Вот так и попал патвари в обитель богов, и сбылись слова Нарады, что от человека живого Ямарадже несладко придется.

Жил-был охотник. Дом его стоял среди леса. Там он жил вместе с семьей. Каждый день он ходил на охоту и всю добычу приносил своим домашним. Еще он сеял рис, просо и маис, а все же жил больше охотой.

Была у охотника ворона – кормилась она у него. Рано поутру ворона улетала, а домой возвращалась лишь к ночи. Весь день она проводила на дворе у бога Брахмы. Там у ворот стояло большое дерево. Сядет ворона на дерево и слушает, что скажет Брахма. Вечером дома она пересказывала охотнику все, что доводилось ей услышать за день, а тот не зевал и оборачивал это себе на пользу. Потому и жил он с семьей в довольстве и счастье.

И вот что как-то раз вышло. Сидит ворона на дереве и слышит, как писец Брахмы пишет и приговаривает:

– Теперь дождя больше не будет, и настанет великий голод. Только в горах будет дождь.

Вот какую важную новость узнала ворона.

Полетела скорее ворона к охотнику и рассказывает:

– Брахма только что велел записать, чтобы дождь шел лишь в горах. Раскорчуй и вскопай себе поле высоко в горах – и все будет хорошо. Там ты вырастишь рис, а в других местах будет неурожай.

Охотник послушался вороны и пошел расчищать себе поле в горах. Когда пришла пора сеять, поле у него было уже вскопано и удобрено. Засеял он это поле рисом. В горах выпало вдоволь дождя, а в других местах не упало ни капли.

Ворона все летала и летала к Брахме на двор. И вот дошла до Брахмы весть, что у охотника поле зазеленело. Говорит он своему писцу:

– Нынче пусть будет невиданный голод. Если где-нибудь поле зазеленело, туда надо послать сто тысяч жуков и червяков. Пусть они весь урожай сведут под корень. Вот и будет великий голод.

Ворона про это услышала, поспешила домой и рассказала охотнику. Охотник всполошился, а ворона ему говорит:

– Жуков и червяков будет сто тысяч. А ты позови двести тысяч воробьев и скворцов – вот и спасешь урожай.

Так охотник и сделал. На его зов прилетело двести тысяч воробьев и скворцов. Их крылатое войско окружило поле со всех сторон. Только успели жуки прилететь и червяки приползти, чтобы сгубить урожай, птицы бросились на них и всех поклевали. А поле зеленело по-прежнему.

Рис у охотника созрел. Пришла пора его убирать. Урожай выдался на славу. Брахма и об этом узнал.

– Нынче голод никого не минует,– говорит он писцу.– Пусть с каждой скирды намолотят не больше мерки зерна.

Ворона это услышала и полетела домой.

– Не складывай весь рис в одну скирду,– велела она охотнику.– Брахма говорит: «С каждой скирды намолотят всего по мерке зерна».

Охотник послушался. Он сжал рис и сложил его маленькими копенками. Вышло их много – по всему гумну стояли копенки. Кто ни пройдет мимо, смеется:

– Глядите! Охотник с ума сошел: разбросал свой рис по маленьким кучкам.

А ворона опять полетела па двор к Брахме. И вот слышит она, как Брахма говорит писцу:

– Голод нынче будет самый жестокий. На рис, что уже сжат и заскирдован, нужно наслать сто тысяч мышей. Пусть сожрут все до зернышка.

Прилетела ворона домой и рассказывает охотнику:

– Завтра на рассвете на твое поле упадет с неба сто тысяч мышей. А ты позови двести тысяч кошек, тогда твой рис останется цел.

Охотник послушался. Наутро двести тысяч кошек собралось вокруг гумна. Они точили когти и громко мяукали. Едва мыши опустились на землю, на каждую бросилось сразу по две кошки. Охотник глазом моргнуть не успел, как от мышей и следа не осталось. Опять не уда-лось Брахме погубить урожай.

Узнал Брахма, что все его мыши пропали без толку, и думает: «Я повелел быть великому голоду, а охотнику хоть бы что!»

– Возьми бумагу и пиши, – говорит он писцу.– Если кто-нибудь, перед тем как начать молотьбу, не посадит на колья вокруг гумна по снопику риса, он получит мало зерна. А если после молотьбы он не бросит на кучу зерна коровью лепешку, все зерно пропадет.

Ворона и это услышала. Она полетела домой и рассказала новость охотнику. Вот он и сделал, как велел Брахма: посадил на каждый кол по снопу. Почин у него вышел добрый. Охотник обмолотил весь свой рис, провеял, сгреб зерно в кучу и бросил сверху коровью лепешку. Риса у него вышло много – из каждой копенки по мерке. В тот год у охотника был полон дом хлеба, а веление Брахмы не сбылось.

Выходит старанием да трудом можно и козни судьбы

Как-то раз мимо царского дворца шла торговка рыбой и громко расхваливала свой товар. Услышала это царица, выглянула из окна и поманила к себе торговку, чтобы получше разглядеть, что там она принесла. Видит, на дне корзины бьется большая рыба.

– Это у тебя самец или самка? – спрашивает царица.– Мне нужна самка.

Только промолвила это, слышит – рыба смеется.

– Это самец,– ответила торговка и пошла своей дорогой.

Рассерженная, вернулась царица в свои покои и весь день не находила себе места. Вечером приходит к ней царь и видит: чем-то она встревожена.

– Здорова ли ты? – спрашивает царь.

– Здорова-то я здорова,– отвечает царица,– да досада берет, как вспомню про рыбу. Приносит сегодня торговка рыбу, а я спрашиваю, самец это или самка. И вдруг рыба как захохочет!

– Рыба хохочет? Быть не может! Это тебе приснилось!

– Я ведь в своем уме и говорю про то, что своими глазами видела и своими ушами слышала.

– Что это за диво такое? Ну, да будь по-твоему! Надо только сведущих людей поспрашивать, к чему бы это.

Утром царь рассказал обо всем везиру и велел ему растолковать это чудо. Дал он ему шесть месяцев сроку и сказал:

– Не разгадаешь – не быть тебе живу.

Опечалился везир, да делать нечего, надо приказ выполнять. И вот отправился он в чужие края – искать ответа, почему рыба смеялась. Где он только не был, кого он только не расспрашивал. Мудрецы и ученые, искусные маги и хитроумные факиры ломали голову над этой задачей, а решить ее не могли. Прошло пять месяцев, и везир ни с чем вернулся домой. Стал оп ждать неминучей смерти: ему ли было не знать, что царь па ветер слов не бросает!

А был у везира сын, собою пригож и умен. Велел ему везир покинуть город на время, пока царский гнев не остынет. Вот пошел юноша куда глаза глядят. Шел оп, шел, и попался ему на пути старый крестьянин. Юноше было все равно куда идти, старик пришелся ему по душе, и отправились они вместе. День был жаркий, дорога длинная, вот юноша и говорит:

– А не понести ли нам друг дружку по очереди, чтобы путь скоротать?

«Что за чудак!» – только и подумал старик. Идут они мимо пшеничного поля. Спелые, золотые колосья волнуются под ветром, как море.

– Не знаешь ли, съеден этот хлеб или нет? – спрашивает юноша.

– Чего не знаю, того не знаю,– отвечает старик, хотя, по правде говоря, он и в толк не мог взять, о чем его спрашивает этот парень.

Приходят они в большую деревню. Тут юноша дает спутнику нож и говорит:

– Возьми-ка, приятель, да добудь нам пару коней. И смотри, верни мне нож – вещь эта дорогая.

Тут уж старик рассердился и проворчал:

– Ты в своем ли уме! Или посмеяться надо мной вздумал?

Юноша пропустил эти слова мимо ушей и больше ничего не сказал. Молчал оп до тех пор, пока дорога не привела их в большой город. Завернули путники на базар, зашли в мечеть, но никто не обратился к ним с добрым словом, в дом не позвал, не предложил отдохнуть. __ Какое большое кладбище! – воскликнул тут юноша.

"И что это ему взбрело на ум так назвать этот людный город?"-подумал старик.

До деревни старика было уж рукой подать. Путь их лежал через кладбище. Кое-где у могил были люди – молились и подавали прохожим лепешки и сласти на помин души умерших родных. Они подозвали и этих двух путников и щедро оделили их едой.

– Какой прекрасный город! – сказал юноша.

«Наверняка он сумасшедший. Знать бы, что он еще выкинет? Землю водой назовет, а воду сушей? Свет тьмой, а тьму светом?» – подумал старик, но вслух ничего не сказал.

Прошли кладбище, видят: течет через дорогу глубокий ручей. Снял старик башмаки, штаны повыше закатал и перебрался на другой берег. А юноша, как был, так и пошел за ним, не разуваясь.

«Ну и ну! Никогда не видал такого дурака: речи глупые ведет, да и дела у него ничуть не лучше!» – сказал про себя старик. И все равно парень ему нравился. «Пусть-ка жену мою и дочь позабавит этот чудак»,– подумал старик и стал звать юношу переночевать к себе и погостить у них в деревне.

– Спасибо тебе,– ответил тот.– Но позволь мне сперва спросить, крепки ли у тебя в доме балки?

Старик только махнул рукой, засмеялся и пошел домой.

Поздоровался он с женой и дочкой и говорит:

– Там за деревней мой попутчик остался. Я было хотел привести зго к нам, чтобы он погостил у пас, по с этим дурнем никак не сговориться. Спрашивает, крепки ли у меня в доме балки.

Сказал это старик и залился смехом. А дочка у старика была на редкость умна и догадлива.

– Отец,– сказала она,– попутчик твой вовсе не так глуп, как ты думаешь. Он ведь только хотел узнать, не в тягость ли тебе будет гость.

– Ах, вот оно что! – воскликнул старик.– Теперь понимаю. Ну, если так, разгадай мне и другие загадки. Тронулись мы в путь, он предложил нести друг друга, чтобы путь скоротать.

– Да разве ж это загадка!-ответила девушка.– Он хотел сказать, что если один из вас станет рассказывать что-нибудь занятное, то время пролетит незаметно.

– А ведь и правда,– согласился старик.– Ну, а когда мы шли пшеничным полем, он спросил, съеден этот хлеб или нет.

– Неужто ты не понял, отец? Он хотел узнать, есть ли долги у хозяина поля. Если есть, то это все равно что пшеница уже съедена, ведь расплачиваться-то придется ею.

– И верно! – обрадовался старик.– Ну, слушай дальше. Когда вошли мы в деревню., он дал мне нож и велел добыть двух коней, а ножик отдать ему обратно.

– Не про крепкие ли посохи, которые, как два добрых коня, облегчат вам дорогу, говорил он? Он хотел, чтобы ты срезал две палки да нож не потерял,– отвечала девушка.

– Вот оно что! – удивился старик.– Ну, а когда мы шли по городу, нам не попалось никого из знакомых, и ни одна душа не дала нам ни крошки. А на кладбище люди окликнули нас и наделили лепешками и сластями. И вот попутчик мой назвал город кладбищем, а кладбище городом.

– Что ж тут удивительного! Где, как не в городе, всего вдоволь? А негостеприимные люди ничем не лучше мертвецов. Людный город, где не привечают путников, покажется кладбищем. А на кладбище добрые люди и приветили, и накормили вас.

– Твоя правда! – сказал старик.– Ну, а почему же оп пошел через ручей прямо в одежде и башмаках?

– Я диву даюсь, до чего он разумен! – ответила девушка.– Я сама часто думаю, как нелепо ведут себя люди: ступают босыми ногами по острым камням этого бурного ручья. Чуть поскользнулся – упал и вымок до питки. Поистине твой приятель – мудрый человек, хорошо бы с ним познакомиться.

– Чего проще! Я разыщу его и приведу сюда,– сказал старик.

– Только не забудь сказать, что балки у нас в доме крепкие, тогда он придет. А я ему наперед гостинец пошлю – пусть видит, что мы рады гостю.

Тут зовет она слугу и велит ему передать юноше гостинцы: миску с гуавами, двенадцать лепешек и кувшин молока.

– Да скажи ему, что сейчас полнолуние, в году двенадцать месяцев, а в море полно воды.

Пошел слуга разыскивать юношу, да увязался за ним его младший сын и выпросил у отца самые лакомые куски из корзины.

Слуга нашел юношу, отдал ему гостинцы, повторил слова хозяйки, а юноша в ответ:

– Кланяйся своей госпоже да скажи, что сейчас новолуние, в году я насчитал одиннадцать месяцев, а в море и вправду полно воды.

Ничего не понял слуга, но слово в слово передал все своей хозяйке, а та сразу поняла, что слуга утаил плоды и одну лепешку, и за это наказала его.

Наконец хозяин привел юношу в дом. Встретили его как желанного гостя, как сына знатных родителей, хотя и не знали, какого он роду-племени. Вскоре рассказал он им все: и про то, как рыба смеялась, и про горькую участь отца, и про то, почему он из дому ушел. Рассказал и спрашивает:

– Как же мне теперь быть? Что делать? Девушка отвечает:

– Виной всему горю рыба, а смех ее вот что значит: во дворце у царя, в женских покоях, спрятан мужчина.

Услышал юноша эти слова и несказанно обрадовался, что сумеет теперь спасти отца от злой смерти.

Взял он наутро дочь старика и поспешил с нею в родные края. Вот прибыли они в столицу, пришли во дворец, тут юноша рассказал отцу все, что узнал. А бедный везир уже и не чаял найти избавление от страшной своей судьбы. Полумертвый от страха, предстал он перед царем и повторил то, что услышал от сына.

– Быть того не может! – воскликнул царь.

– А ты попробуй собери всех дворцовых служанок и прикажи им прыгать через яму. Тут-то и подтвердится то, что я тебе говорю: мужчина сразу выдаст себя,– отвечал везир.

Царь так и сделал. Приказал вырыть яму и всем служанкам велел прыгать через нее. Пробовали все, да только одной удалось перепрыгнуть. И в самом деле это оказался мужчина.

Так царица узнала, отчего смеялась рыба, а верный везир спасся от смерти.

Ну, а когда все было готово к свадьбе, сын везира женился па дочери крестьянина. Жили они долго и счастливо.

Жил-был один купец. И был у него сын. Однажды пришел сын к отцу и говорит:

– Отец, я не хочу жениться. А если и женюсь, то только па девушке, которая согласится, чтобы я ее каждый день пять раз шлепал туфлей.

Призадумался купец: где же найти девушку, которая согласилась бы на такое условие. Разослал он повсюду своих людей, но никто не хотел отдавать дочь за его сына. В конце концов после долгих поисков удалось найти одну девушку, дочь деревенского торговца.

Свадьбу отпраздновали веселую. Играла музыка, повсюду пели, танцевали, а светильников и фонарей горело столько, что никто даже не мог сказать, день это или ночь.

Когда новобрачные прибыли домой, глупый купеческий сын снял свою туфлю и подошел к молодой жене – хотел отшлепать ее. Но та была находчивая и умная. Опа как пи в чем не бывало ему и говорит:

– О супруг мой, я позволю тебе ударить меня туфлей пять раз, но лишь тогда, когда в этом доме появятся вещи, заработанные тобою самим. А пока все, что здесь есть, принадлежит не тебе, а моему свекру!

Ему нечего было сказать в ответ. Действительно, все имущество в доме принадлежало старому купцу. Слова жены попали мужу не в бровь, а в глаз. Разозлился купеческий сын, хотел сгоряча отшлепать жену и без ее согласия. Но не решился и ушел ни с чем. На другой день явился он к отцу и говорит: – Отец! Дай мне денег. Я хочу отправиться торговать в чужие края.

Он решил, что наживет торговлей много денег, и тог-па жена будет полностью в его власти.

Старый купец не стал возражать. Он был доволен, что сын решил заняться торговлей. Дал он сыну денег и простился с ним.

И вот отправился молодой купец в путь. Пришел оп в одну деревню и остановился на ночлег. А неподалеку от этого места жила одна вешья. Она узнала о прибытии купца, пришла к нему и говорит:

– Почтенный купец! Почему ты остановился здесь, а не у меня? Пожалуй в мою хижину!

Послушался ее купец, собрал все свои пожитки и перебрался к ней в дом. Ночью, как только купец заснул, вешья взяла свою серебряную чашу и спрятала ее среди вещей купца.

Как только настало утро, в доме вешьи поднялся страшный шум.

– Где моя серебряная чаша? – кричала она.– Кто ее взял? О Рам! Где моя серебряная чаша?!

Собрался. народ. Вешья спросила у молодого купца, не брал ли он чашу.

– Зачем мне твое добро? У меня и своего много! – удивился тот.

– Ну что ж, придется, видно, мне самой поискать пропажу! У кого найду ее, тот пусть отдаст все свое имущество.

Купец согласился на это условие – он и подумать не мог, что пропавшая чаша лежит у него в мешке.

Вешья принялась осматривать вещи и вскоре вынула из купеческого мешка свою чашу. И пришлось купцу, как было условлено, отдать плутовке все товары.

Отправился купец дальше. У него осталось теперь совсем немного денег, и он не переставал сокрушаться, что так глупо потерял свои товары. Шел он, шел и очутился в лесу. Стемнело. Вдруг видит: навстречу ему идет хромой. Когда они поравнялись, хромой поздоровался и говорит:

О почтеннейший, я отдал свою ногу в залог твоему отцу. Возьми с меня деньги и верни мне мою ногу.

Видит молодой купец, что опять его хотят одурачить, а что делать, не знает.

– Нет у меня твоей ноги...– начал было он.

Но плут и досказать ему не дал. Все свое твердит:

– Придется тебе вернуть мою ногу! Испугался купец и говорит:

– На вот, возьми немного денег – и спору конец. Так наш купец второй раз остался в дураках. Идет он дальше. Встречается ему еще один плут – одноглазый. Подошел к нему и говорит:

– О щедрый господин! Мой глаз отдан в заклад твоему отцу. Возьми деньги и верни поскорее мой глаз!

Пришлось молодому купцу, как ни жалко ему было, отдать этому плуту свои последние деньги. Так его в третий раз одурачили, и был он теперь гол как сокол.

Отправился купец дальше. Верстах в десяти оттуда была одна деревня. Зашел он в нее и улегся под деревом. Всю ночь тревожные мысли не давали ему заснуть. Когда наступил день, он решил, что нужно ему наняться к кому-нибудь на работу. «Накоплю немного денег, – размышлял он,– и начну торговать».

Принялся он бродить по деревне и пришел к маслоделу. Тот взял его к себе в помощники. Целыми днями сидел купец около пресса и выжимал масло из семян кунжута.

Так прошло много дней. Купец все работал у маслодела. Как-то вспомнил он об отце и написал ему письмо:

«Низко кланяюсь Вам, отец!

Я доволен своей судьбой. Поднялся я высоко, и богатства у меня в руках скопились превеликие.

Ваш сын».

Старый купец получил это письмо и очень обрадовался. Он позвал невестку и говорит ей:

– Смотри, невестка, какой у меня умный сын оказался. Через его руки теперь большие деньги проходят. Я и раньше был уверен, что он разбогатеет.

Взяла невестка у свекра письмо и перечитала сама. Она поняла, что муж ее вовсе не разбогател и все, что написано в письме, просто выдумка.

Послала она людей разузнать, что творится в окрестных деревнях, и вот однажды приходит к свекру и говорит:

– Я хочу поехать навестить мужа. Посмотрю, как у него идут дела.

Старый купец согласился, и вскоре все было готово к отъезду. Нарядилась невестка в мужской костюм, подвесила к поясу меч и верхом отправилась с несколькими слугами в путь. В дороге она нигде не останавливалась и через некоторое время прибыла в ту деревню, где ее муж работал у маслодела. Пришла к хозяину и говорит: – У тебя есть помощник. Отдай мне его, взамен можешь взять все, что пожелаешь.

Жадный маслодел, как услыхал о деньгах, сразу согласился уступить своего работника, и за это получил столько золота, сколько хотел.

Молодой купец не узнал своей жены в мужском наряде и пошел к ней в услужение. Она привела его к своим палаткам, разбитым возле деревни. Слуги у нее были все новые, и никто из них не узнал ее мужа. Поэтому он, ничего не подозревая, стал исполнять все, что требовал от него новый хозяин.

Так прошло несколько дней.

Однажды жена купцам приготовила очень вкусные печенья и соленые кушанья и говорит слугам:

– Ешьте сколько хотите, но пить не смейте. Кто ослушается, того я накажу.

Купеческому сыну давно уже не приходилось есть такой вкусной пищи. Мешкать он не стал и наелся до отвала. И захотелось ему пить. Но он вспомнил об угрозе хозяина и решил подождать подходящего случая.

Наступила ночь. Жена купца улеглась, а рядом со своей постелью поставила кувшин с водой. Купеческого сына нарядили караулить добро, а он думал только о том, как бы попить. «Когда хозяин покрепче заснет,– размышлял он,– я подберусь к кувшину и напьюсь».

Жена купца лежала с закрытыми глазами и для вина громко похрапывала. Как только купеческий сын увидел, что его хозяин крепко спит, он схватил кувшин и стал жадно пить. Но жена только этого и ждала: она вскочила с постели, гневно взглянула на него и сказала, что за нарушение приказания он немедленно будет наказан. Тут же она кликнула остальных слуг и распорядилась: Живо подите в деревню и принесите две раскуренные трубки!

Слуги принесли дымящиеся трубки и по приказу хозяйки приложили их к спине купца – поставили ему два клейма. Купеческий сын извивался от боли, но кричать побоялся. После этого она разрешила ему напиться воды, дала много денег и велела идти спокойно спать. Так купец ни о чем и не догадался.

Прошло много дней. Однажды жена купца приказала сверпуть лагерь, и все отправились в обратный путь. По дороге она подстрелила оленя и велела слугам взять с собой одну оленью ногу и глаз.

Проехали они немного дальше и повстречали того одноглазого плута, который требовал свой глаз. Он затянул прежнюю песню. Тогда женщина и говорит ему:

– Нам многие люди свои глаза в заклад давали. Ну-ка вынь и взвесь свой глаз, и тогда мы подберем равный ему по весу.

Тут плут растерялся. «Ну,– думает,– одного глаза я уже давно лишился, а теперь и вторым надо рисковать? Не бывать этому!»

И говорит вслух:

– О почтеннейший, мне никакого глаза не нужно! Сказал он так и убрался восвояси.

Поехали они дальше. Навстречу им ковыляет второй плут – хромой. Женщина и ему тот же ответ дала: мол, оторви и взвесь сначала свою ногу, тогда получишь точно такую же.

«Э, да это, видно, бывалый плут,– подумал хромой,– от него подальше нужно держаться, не то и другой ноги лишишься».

Тронулись всадники дальше. В пути их застала ночь, и они остановились в доме у той самой вешьи, где когда-то ночевал купеческий сын. Вешья и на этот раз поступила с путешественниками как обычно: взяла свою серебряную чашу и спрятала среди вещей переодетой жена купца, а сама пошла спать. Но та не смыкала глаз. Как только плутовка вешья уснула, она вынула чашу и положила ее на прежнее место.

Утром вешья подняла шум. Стали разыскивать чашу и нашли ее не у путников, а в пожитках самой хозяйки. Поэтому, как было заранее условлено, жена купца получила все добро вешьи и покинула эту деревню.

Когда они подъехали к родной деревне, то опять разбили палатки. Жена купца собрала слуг и сказала:

– Смотрите за всем хорошенько, а мне нужтто сходить ненадолго в деревню по делу.

Она пришла домой, переоделась в обычное свое платье я пошла к свекру.

Увидел он ее и с нетерпением спрашивает:

– А где же мой сын, невестка?

– Он скоро вернется домой,– был ответ.

Между тем молодой купец, видя, что хозяин долго не возвращается, решил воспользоваться этим и повидать своих родителей. Говорит он другим слугам:

– Братцы, я сбегаю в эту деревню – там живут мои мать и отец. Хочу с ними повидаться. Если к ночи не вернусь, то придумайте сами, что сказать хозяину про меня.

Пришел молодой купец домой. Отец бросился к сыну, обнимает его. Только жаль ему, что сын слугой вернулся. Ну, что было, то прошло. Молодой купец вымылся, надел новое платье и отправился к жене. Да, видно, мало он уму-разуму научился. Пришел к ней и говорит:

– Я побывал в дальних странах, большие богатства привез. Теперь-то уж я тебя могу туфлей угостить.

Но та, услышав его бахвальство, только рассмеялась. Удивился этому муж, еще больше заважничал. А жена ему и говорит:

– Ты сначала скажи, кто тебе на спину клейма поставил? Кто тебя выкупил и домой привез? Ведь все деньги, что ты взял из дому, пропали. Какие же это ты богатства добыл, что так чванишься?

Тут только понял купец, как глупо он поступил. Припомнил он все, что произошло с ним за это время. Стало ему очень стыдно. Упал оп на колени, просит у жены прощения.

А жена подняла его и говорит:

– Встань, от упрямства добра не бывает. В жизни преуспевает тот, кто действует с умом, а не тратит силы впустую. И никогда не нужно кичиться тем, что заработано не тобой, а другими.

Жил-был царь. Он был мастер на всякие выдумки. Раз пришло ему на ум поразвлечься. Вот он и велел объявить: «Кто решится залезть ночью в пруд и просидеть в воде до утра, тот получит в награду полцарства». Время было зимнее, ночи стояли холодные. Многие слышали про обещание царя, но никто не отваживался сделать то, что он требовал. Нашелся наконец один бедный брахман. Нужда его совсем одолела – впору руки на себя наложить. Вот он и вздумал попытать счастья. Всю ночь брахман просидел по шею в студеной воде, а наутро, живой и здоровый, пришел за наградой.

Царь очень удивился и спрашивает:

– Расскажи, что ты видел, когда сидел в пруду.

Брахман ему отвечает:

– Со всех сторон меня окружала кромешная тьма, только в храме мерцал огонек. Я от него глаз не мог отвести.

– Вот оно что! – говорит царь. – Этот огонек грел тебя – потому тебе и удалось вытерпеть холод. Не будь в храме светильника, тебе не усидеть бы в воде. За что же тебя награждать?

Услышал это брахман и приуныл. Стал он взывать к справедливости, да никто не захотел за него вступиться и перечить царю. Пошел брахман просить защиты к соседним царям, но и от них помощи не дождался. Только одна молодая царевна вняла его мольбам и согласилась постоять за справедливость.

Взяла она и пригласила царя к себе в гости. Царь приехал. Стала царевна его угощать, разные кушанья ему подносит, а воду в сторонке поставила. Просит у нее царь воды испить.

Царевна и говорит:

– Вон вода – рядом. Ты ведь на нее смотришь. Неужто еще не напился?

Удивился царь:

– Виданное ли дело, чтобы можно было напиться, когда на воду только смотришь?

– А ведь говорят, будто бедный брахман, что сидел холодной ночью в пруду, сумел обогреться, глядя на мерцавший вдалеке огонек, – отвечает царевна. – Так неужели же царь не может утолить жажду, глядя на воду?

Понял царь насмешку и очень разгневался. Стал ей грозить:

– Смотри! Быть тебе не девицей и не мужней женой!

Отвечает царевна:

– Если так, тебя поколотит твой собственный сын.

Дольше царь оставаться не пожелал и с тем вернулся домой.

Прошло сколько-то дней, и присылает царь сватов к отцу царевны. Долго судили да рядили, наконец уговорили отца отдать дочку замуж. Выбрали счастливый день, назначили свадьбу. Приехал жених, за ним гости. Жениха и невесту стали венчать. Вот повели их вокруг огня. Прошли три с половиной круга; оставалось обойти еще столько же, а тут жених вдруг остановился, выхватил саблю, разрубил узел, что связывал его свадебный шарф с покрывалом невесты, вскочил на коня и уехал. За женихом уехали гости. Свадьба расстроилась.

Тут царевна поняла, что царь исполнил свою угрозу. «Теперь и мне надо выполнять свое обещание»,-• думает. Собрала царевна певцов и музыкантов и пустилась странствовать с ними по белу свету – петь да плясать перед народом. Вскоре о ней везде пошла слава. Долго ли, коротко ли, приезжает царевна в столицу к тому самому царю. Самые знатные люди собрались на нее посмотреть. Царь тоже пришел, только царевны он не узнал. Пленила его царевна своей невиданной красотой. Как окончилось представление, царь позвал ее, стал с ней беседовать. Тут у них и любовь завелась.

Через" несколько дней царевна уехала. А в положенный срок у нее родился мальчик. Царевна его воспитала как следует и стала готовить к тому, чтобы он выполнил ее обещание.

Когда он подрос, она все ему рассказала. Сын покорно ее выслушал и решил немедля выполнить материнский завет. Вот он и пошел прямехонько в царство к отцу. Пришел туда и принялся вытворять разные штуки.

Заходит он к царю в сад. Смотрит – старуха садовница цветы поливает. Только она зачерпнула воды из бадьи, он подошел к ней, и говорит:

Выливай скорей воду! Дер-сайл пришел. Он тебя заберет.

Испугалась старуха, спрашивает, как ей этой напасти избежать.

Сын царевны говорит:

– Я тебя привяжу к дереву, а сам зачерпну воды и стану цветы поливать. Вот все и обойдется.

Старуха ему поверила. Сын царевны привязал ее к дереву, а после утопил бадью в колодце да как закричит:

– Рам! Рам! Я – Дер-сайл! Ухожу!

Он-то ушел, а старуха кричала и плакала, покуда ее] не отвязала дворцовая стража.

Пошла старуха с жалобой к царю:

– Какой-то озорник – он себя называет Дер-сайл – у нас куролесит.

На другой день под вечер приходит этот Дер-сайл на реку и забрасывает сеть прямо в омут. А к сети у него были привязаны золотые монеты. Увидали рыбаки золотые и спрашивают:

– Неужто ты ловишь золото сетью? Дер-сайл отвечает:

– Я всегда бросаю сеть в самое глубокое место. Вот мне порой и попадаются золотые. Попробуйте сами – наверняка и вам золото попадется.

Сказал это Дер-сайл и ушел.

Рыбаки поверили и стали бросать свои сети туда, куда им Дер-сайл показал. А он тем временем пошел в деревню, где они жили. Идет из дома в дом и везде говорит:

– Нынче ночью к вам в дом заявится дух Брр-брр, Вы его берегитесь.

Рыбачки пугаются, спрашивают, как же им уберечься от этого духа. Дер-сайл и говорит:

– Только Брр-брр к дверям подойдет, хватайте горящую головешку и суйте ему прямо в нос. Вот и убережетесь. Так велит вам Дер-сайл.

Он обошел все дома и сказал то же самое каждой рыбачке.

Поздно ночью воротились домой рыбаки. Золота они не поймали, зато рыбы попалось им много больше обычного. Все они так продрогли, что стучали зубами и бормотали: «Брр-брр». Жены в темноте не узнали мужей – им почудилось, что это духи пришли. Вот и встретили их головешками, как велел Дер-сайл. Вскоре все выяснилось, а наутро рыбаки подали царю прошение, чтобы он избавил их от проделок Дер-сайла.

Царь стал думать, как бы похитрее его изловить. Он велел рассыпать по улицам золотые монеты, позвал стражников и говорит им.:

– Пусть никто не смеет поднимать эти монеты. Если кто за ними нагнется – значит, это Дер-сайл. Хватайте его без промедления.

Но Дер-сайл сам был не прост: сделал себе туфли с подошвой из воска и в них вышел на улицу. Ступит он на монету – она и прилипнет к подошве. Так он подобрал все золотые и унес их с собой. Никому невдомек, как это случилось, и Дер-сайла не поймали.

Царь долго дивился, потом решил сам взяться за дело. Вечером он сел на коня и поехал искать Дер-сайла. А Дер-сайл переоделся старухой и сел у порога молоть зерно. Проезжает мимо царь и спрашивает:

– Никто тут не проходил?

– Ходит один взад да вперед. А что тебе от него надо?

– Это Дер-сайл. Я хочу его изловить.

– Так надевай мое платье и садись здесь. Он пойдет мимо – ты его и схватишь. А не нравится мой совет – иди, гоняйся за ним.

Царю совет пришелся по душе. Снял он свое царское платье, оделся старухой и сел на место Дер-сайла. А Дер-сайл надел платье царя, вскочил на коня и поскакал во дворец. Стража подумала, что это сам царь, и пропустила его с почетом. Дер-сайл вошел во дворец, позвал стражников и говорит:

– Скоро придет Дер-сайл, одетый старухой, и станет говорить, что он царь. Вы отдубасьте его хорошенько, а во дворец не пускайте.

Стражники ушли, а Дер-сайл спокойно улегся спать.

Долго сидел царь на улице, но никто не появлялся. Стало светать. Царя грызли сомнения. Он начал догадываться, что сам попался в сети Дер-сайла – старухой-то, видно, это он прикинулся. Забеспокоился царь, как бы люди его не увидели и не подняли на смех, и поспешил во дворец. Подходит к воротам, а стражники думают, что это Дер-сайл. Остановили его и спрашивают:

– Ты кто такой?

Царь в старушечьем платье отвечает:

– Я ваш царь!

Тут стражники уверились, что это и впрямь Дер-сайл. Они принялись его колотить, а во дворец не пускали. Той порой рассвело. Стражники узнали царя, задрожали от страха и стали просить, чтобы он их помиловал.

А тут и Дер-сайл проснулся, выходит к воротам. Царь в гневе потребовал у него объяснений. Дер-сайл ему говорит:

– Я твой сын. Я рожден от тебя той самой царевной, которую ты оставил не девицей и не мужней женой. Сегодня исполнилось то, что она тебе предрекла.

Тогда царь раскаялся. Он призвал царевну к себе в столицу, а Дер-сайла сделал своим наследником. Бедный брахман получил обещанные полцарства. С тех пор жизнь царя текла спокойно и счастливо, а соседи стали почитать его больше прежнего.

С детских лет слыл Сахас Синх непоседой и озорником. Был он у отца с матерью единственным сыном, любили они его без памяти и баловали изрядно. К домашним делам душа у него не лежала, зато на диких зверей охотиться пристрастился он сызмальства. Для него ничего не стоило также переплыть реку в половодье. Особенно был он горазд на всякие проделки, так что в конце концов родители принялись его увещевать: «Ведь мы скоро стариками будем, сынок! На тебя вся наша надежда. Ты наша опора в старости. Доколе же ты будешь озоровать?» Но напрасны были все уговоры. Таким уж уродился Сахас Синх, что любо ему было удаль свою показать.

Однажды, когда он еще в школе учился, повел учитель своих учеников на прогулку. Пришли они на берег реки. А вода в реке от недавних дождей поднялась, мчится мутным потоком, берега подмывает. Стали ученики играть на зеленой травке у берега, а один из них подошел к самому краю, поскользнулся и упал в воду.

Подхватил его поток и понес. Увидел это Сахас Синх и, не раздумывая, кинулся в реку. Учитель стал сам не свой, ученики застыли на месте. А Сахас Синх бесстрашно борется с течением. Схватил он тонувшего и поплыл назад. Добрались они до берега, Сахас Синх положил соученика на землю лицом вниз и стал по спине колотить, откачивать. Сбежались люди со всей округи, благодарили Сахаса Синха, восхваляли его за смелость. А в другой раз, тоже на прогулке, один мальчик наступил на змею. Она обвилась вокруг его ноги. Закричал он от страха не своим голосом. А Сахас Синх на растерялся, подбежал, схватил змею за хвост и раздробил ей голову о камень.

– Ты отважный мальчик, – сказал ему учитель. – А об опасности ты не думаешь? Вдруг сам в беду попадешь?

– Как же не помочь тому, кто в беде? – ответил Сахас Синх. – А об опасности думать не стоит. От смерти все равно не уйдешь. Она и в постели настигнет, если так на роду написано.

Понял тогда учитель, что Сахас Синх – ребенок необыкновенный. Ведь в человеке добродетели уже с колыбели видны.

Когда подрос Сахас Синх, то услышал он про несравненную царевну Чандрапрабху, дочь уткалского царя Вирпала. «Лунный свет» – вот что значило ее имя, и в самом деле была она настоящей луной на земле. Кто видел ее хоть раз, не мог забыть до конца своей жизни. В любом деле она была искусницей. Когда начинала петь, то даже звери застывали на месте, как завороженные. По всем царствам и государствам разнеслась слава о ее красоте и достоинствах. Многие прекрасные царевичи сватались к ней, но отец ее решил, что выдаст дочь за того, кто сумеет тайком унести из его дворца старинную кровать, украшенную драгоценными каменьями. А если кого при этом схватят, то быть ему до конца жизни пленником в царской тюрьме. Немало царевичей уже пытались похитить драгоценную кровать, но никому это не удалось. Так и гнили несчастные в дворцовых подземельях. Узнал обо всем этом Сахас Синх и решил во что бы то ни стало добиться своего.

Отправил он царю Вирпалу в Уткал послание: будьте, мол, наготове, едет к вам Сахас Синх завладеть драгоценной кроватью и получить руку царевны.

Прочитал царь Вирпал это послание, усмехнулся и швырнул его прочь.

А тем временем Сахас Синх в обличье купца приехал в царскую столицу. Целый день ходил он по городским улицам. Когда настал вечер, постучался он в дом к одной почтенной вдове-брахманке и попросился переночевать.

Ласково приняла его старая вдова;

– Будь гостем, сынок! Известно ведь, что добрый гость счастье дому приносит.

Разговорился Сахас Синх с брахманкой, расспросил ее и про царскую семью. Скоро стал он для старухи заместо сына, начал помогать ей во всех делах. Когда он заводил речь о том, чтобы в другой дом перебраться, она его не отпускала:

– Будь мне опорой в старости, не покидай меня, сынок!

Сахас Синх еще одно послание царю написал, что, мол, я, Сахас Синх, каждый день по твоему городу хожу. Поймай меня, если сумеешь!

Получил царь это послание, созвал царский совет и заявил царедворцам:

– Какой-то чужестранец похваляется, что ходит по нашему городу, а нам о том ничего не известно. Доколе можно такое терпеть?

Услышал это начальник городской стражи и побагровел от стыда и гнева. Поклялся он, что завтра же схватит Сахаса Синха и приведет к царю.

Узнал Сахас Синх об этой клятве и вечером спросил брахманку:

– Матушка! Велика ли семья у начальника стражи?

– Нет, сынок, невелика. Он сам, жена, да еще дочка. Трое всего. Дочка-то у него замуж была выдана за купеческого сына. Сразу после свадьбы зять снарядил корабль, да и уехал в дальние страны. С тех пор нет о нем ни слуху ни духу. И детей у бедняжки нет.

Наступила ночь. Когда вдова заснула, Сахас Синх встал, нарядился в женское платье и украсил себя драгоценностями. Красавцем он был отменным, так что и женская одежда пришлась ему кстати. Вышел он на улицу и сел под деревом – там, где должен был проходить начальник городской стражи. И в самом деле скоро показался начальник стражи, который искал Сахаса Синха. Увидел он красивую молодую женщину, что сидела под деревом на улице, удивился и спросил:

– Ты что здесь делаешь одна ночью?

– Ох, беда моя, господин! Я из деревни шла. А здесь Сахас Синх бесчинствует. Остановил меня: сиди, говорит, здесь и ни с места, пока я не приду, а не то мечом голову снесу.

Обрадовался начальник стражи:

– Он-то мне как раз и нужен. Я давно его ищу.

– Тогда надевайте мою одежду, а мне давайте свою.

Он вот-вот должен вернуться. Вы его мигом и схватите, избавите мир от злодея.

По душе пришлась эта мысль начальнику стражи. Поменялись они одеждой. Начальник стражи в женском наряде сел под деревом, а Сахас Синх в пышных одеяниях начальника стражи направился прямо к его дому. Постучал он в калитку и сказал вышедшему стражнику:

– Иди доложи, что вернулся с чужбины зять господина начальника городской стражи.

Обрадовались этой новости в доме. Прибежала жена начальника, обняла зятя. Не могла она подумать об обмане, да и видела зятя всего один раз на свадьбе много лет назад. Могла ли она его в лицо запомнить? После угощения отвели его почивать. Явилась тогда дочь начальника и робко заговорила:

– Долго же вы не вспоминали обо мне...

Но Сахас Синх притворился спящим. Разве мог он не только что коснуться, а даже взглянуть в лицо чужой жены? Ведь он почитал ее как родную сестру пли мать. Положила дочь начальника свое ожерелье у изголовья Сахаса Синха и ушла из опочивальни.

А тем временем начальник стражи все сидел под деревом. Вот уже и заря заниматься стала. Каково-то ему в женском платье перед людьми показаться? Делать нечего, кое-как добрался он до своего дома. Там доложили ему о приезде зятя. Обрадовался начальник, но вдруг узнал, что исчез куда-то зять, а с ним и ожерелье дочернее.

В тот же день царь получил еще письмо. «Я, Сахас Синх, проучил твоего начальника стражи. Кто еще осмелится ловить меня? Пусть попробует».

Все царедворцы были в волнении. Начальник стражи сидел пристыженный.

Хотел было царь поручить это дело младшему советнику, недавно взятому на службу и уже известному своим умом, но тот стал отказываться. Тогда вперед выступил главный министр:

– Позвольте, государь! Я схвачу Сахаса Синха не позднее завтрашнего дня.

Согласился царь Вирпал.

Наступила полночь. Темень такая, что одной рукой другую не нащупать. И ветер до костей пронизывал. А Сахас Синх, одетый стиралыциком, стоял на берегу пруда и изо всей силы бил мокрым бельем о камень. Услышал главный министр, что какой-то стиральщик работает в полночь, и строго закричал:

– Эй, кто там? Разве время сейчас белье стирать? Ты зачем людям спать мешаешь? Не можешь разве днем работать?

– Почему не могу? Да только это белье дал мне Сахас Синх и велел тотчас выстирать. Если за час не управлюсь, не жить мне на свете.

– Вот как? Тогда иди отсюда, а я дождусь здесь Сахаса Синха,– сказал министр. Стиральщик ушел, и министр принялся стирать белье. Стирал он до рассвета, а Сахас Синх так и не явился.

На другой день царь снова собрал свой совет. Теперь и главный министр сидел, не поднимая глаз от стыда. На этот раз сам царь поклялся, что изловит Сахаса Синха.

Вечером вышел он в город тайком и без телохранителей. А Сахас Синх нарядился бродячим торговцем, что торгуют поджаренным зерном, и сел посреди улицы со своей сковородкой и таганком. Увидел его царь и окликнул:

– Эй! Ты не спятил? Для кого ты ночью зерно жаришь?

– А что же мне делать, господин? Это Сахаса Синха зерно. Он велел мне его поджарить. Если не успею, он меня на месте зарубит. Обещал через час вернуться.

– Вот как? – воскликнул царь.– Давай-ка мне свою одежду, а сам возьми мою. Вернешься сюда через час.

Усмехнулся про себя Сахас Синх, поменялся одеждой с царем и направился в царский дворец. Драгоценную кровать он нигде не нашел, но зато увидел спящую царевну Чандрапрабху. Взял он все ее наряды и украшения, лежавшие у изголовья, и скрылся.

На другой день в царском совете все были в унынии. Что теперь делать? Наконец придумали написать Сахасу Синху, что от него, достойного человека, никак не ожидали воровства. Если он хочет получить в жены царевну, то пусть унесет кровать.

А когда написали письмо, стали думать, куда его послать. Решили расклеить его по городу.

Наутро царь получил ответ: «Люди честные никогда не воруют. В свое время все получите обратно. А драгоценную кровать, как ни храните, я унесу из-под самой надежной охраны хоть на глазах у всех».

Тогда кровать поставили посреди городской площади. Вокруг разместили самых надежных стражников. Наступила ночь. Ярко светила луна. И увидели тогда стражники нищего аскета с длинной косичкой на макушке и в оранжевой рясе.

Поклонились стражники святому человеку, попросили у него благословения. Сел аскет среди них, попросил огня и закурил трубку. Заструился из трубки благовонный дым.

– Вот такой табак курил сам бог Шива,– сказал аскет. – Попробуйте, затянитесь разок. Все печали мигом забудете.

Затянулись стражники по очереди благовонным дымом и тотчас заснули. А Сахас Синх, переодетый аскетом, забрал драгоценную кровать и был таков.

На другой день в царском совете царь Вирпал сказал:

– Ну что ж, унес Сахас Синх драгоценную кровать, да только где его теперь искать? Он и в самом деле отважный человек. Я с радостью выдам за него свою дочь.

– Государь, Сахас Синх здесь! – сказал младший советник.

– Где же он? Я не вижу.

– Вот он. Прямо перед вами.

– Что ты говоришь, советник? В уме ли ты? – рассердился царь. – Если он здесь, то пусть подойдет!

В царском собрании все притихли. Младший советник встал и подошел к царю. Все с изумлением смотрели на него.

– Это ты? – воскликнул царь.

Свадьбу своей дочери с Сахасом Синхом царь справил с небывалой пышностью.

Давным-давно жил один царь. Он так возгордился собой, так кичился своими мыслями и своими делами, что подданные стали говорить о гордецах:

– Спесив, как наш царь. Самодоволен, как наш владыка!

Везирам и прочей придворной знати надоело слушать его хвастовство, льстить ему да поддакивать.

– Есть ли на свете другая страна, где земли были бы столь плодородны, где было бы столько прекрасных каналов, где царило бы такое же изобилие, как у меня? – бывало, спрашивал царь.

– Нет такой страны, о повелитель! – отвечали придворные.

– Есть ли на свете страна, где закон был бы столь мудр и справедлив, где бы подданные так благоденствовали, как у меня?

– Нет такой страны, о повелитель!

– Есть ли на свете такой же великолепный дворец, как у меня?

– Нет, о повелитель! Никакой другой дворец не может сравниться с твоим!

Царь важно поглаживал бороду и тяжело вздыхал – видно, нелегко было ему нести бремя величия. Всякий раз на царских приемах повторялось одно и то же, и в конце концов у приближенных терпенье лопнуло: ведь на деле ни сам царь, ни его земли, ни его подданные ничем особенным не отличались. Вот везиры и решили высказать всю правду начистоту при первой возможности. И случай не заставил себя долго ждать.

– Скажите-ка мне,– молвил однажды царь,– есть ли на свете правитель могущественней меня, есть ли где в мире царство такое же сильное и прекрасное, как мое?

– Есть, о повелитель! – сказали везиры. Услышал царь такой неожиданный ответ и пришел в великий гнев.

– Где этот правитель и его земли? – вскричал он.– Говорите скорей, я пойду и сокрушу его!

– Не спеши, о повелитель, умоляем тебя. Остерегись, как бы он тебя не одолел и не разорил нашу страну,– отвечали везиры.

Но царь еще сильней разгневался, приказал собрать большое войско, сам возглавил его и без промедления выступил в поход. Во все концы царь выслал гонцов – вызвать на битву соседних правителей.

Сперва никто не принимал его вызов, и царю казалось, что все страны и все народы трепещут перед его мощью. А дело-то было в том, что никому не хотелось проливать кровь понапрасну – ради прихоти надменного соседа. И все же нашелся правитель с могучим войском. Он разбил тщеславного царя и отобрал у него все владения, а с ними всю его славу и силу. Тут пришел конец царской гордыне и спеси.

Пришлось царю спасать свою жизнь. В чужом платье – чтобы его не узнали – он пустился в бегство и вскоре достиг берега моря. С ним были только царица и два его маленьких сына. У берега они увидели корабль иод парусами, готовый отплыть в дальние страны. Несчастный царь стал умолять корабельщика взять его с семьею на борт. Согласился корабельщик, но как только он увидел царицу, сразу решил, что выполнит свое обещание лишь наполовину и возьмет с собой одну эту красавицу. «Какая прекрасная подруга будет у меня,– размышлял он. – А если ее продать, можно выручить кучу денег!»

Настало время отплывать. Царица первой взошла на корабль, и тут, откуда ни возьмись, налетели разбойники. Этих разбойников подкупил корабельщик. Они схватили царя и его сыновей, связали их и отпустили лишь после того, как корабль скрылся из виду.

Увидела царица, что ее разлучили с мужем и детьми, и горько заплакала. В великом горе рвала она на себе одежды и билась в рыданьях, пока не упала без чувств на палубу. Долго лежала она словно мертвая, и только с большим трудом удалось привести ее в чувство. Корабельщик обходился с ней ласково, утешал ее, дал ей удобное ложе, лучшие яства. Но все понапрасну. Она не захотела ни взглянуть на него, ни словом перемолвиться. Понял корабельщик, что ему не добиться ее любви, и решил продать свою пленницу.

На том корабле плыл богатый купец. Царица пленила его своей несравненной красотой. Да еще приметил он, как она изо дня в день отвергала ухаживания корабельщика. И вот купец за большие деньги купил эту красавицу. Изо всех сил старался купец угодить ей и тронуть ее сердце и, видно, преуспел в этом. Раз признался он ей, что дал за пее большие деньги и потому она должна стать его женой. А она в ответ:

– Ты вступил в нечестную сделку. Корабельщик не волен мною распоряжаться – ведь я не ему принадлежу. Но ты мне по душе, и я пойду за тебя, но не раньше, чем через два года, если за этот срок не найду мужа и детей.

А тем временем вот что приключилось. Только скрылся корабль, разбойники отпустили царя и его сыновей. Видит царь, что утерянного не вернуть и что отплатить обманщику он тоже не в силах. Повернулся он спиной к морю и пошел куда глаза глядят. Бедные мальчики горько плакали и едва поспевали за ним. Шли они, шли и дошли до быстрой реки. Не было видно ни моста, ни лодки, пришлось искать брода. Нашел царь место помельче, перенес через реку одного сына и пошел назад за другим, как вдруг быстрое течение захлестнуло его, сбило с ног и унесло.

Когда мальчики поняли, что остались одни, горю их не было предела. Да как тут было не горевать – они потеряли и мать, и отца, а самих их разделила река. Один на одном берегу, другой – на другом, как им соединиться? Долго кричали и метались они у воды, пока не выбились из сил. Тут на их счастье проплывал мимо рыбак. Он увидел несчастных мальчиков и взял их к себе в лодку.

– Как вы сюда попали? – спросил он. – Где ваши родители?

Мальчики рассказали ему все, как было. Выслушал он их горестный рассказ и говорит:

– Нет у вас теперь ни отца, ни матери, а у меня нет детей. Видно, сама судьба послала мне вас. Будьте мне сыновьями. Я возьму вас к себе и паучу моему ремеслу.

Тут и сказать нельзя, как обрадовались братья. Подплыла лодка к берегу, и рыбак привел их в свой дом. Жена рыбака приняла их как родных. Обрадовались мальчики пуще прежнего.

Зажили они счастливо на новом месте. Пошли учиться и легко одолели все те премудрости, какие знал их учитель. Усердно помогали они названому отцу и вскоре стали искусными рыбаками.

Как-то раз в тех краях выбросило на берег волной большую рыбу, а назад уйти она не смогла. Вся деревня собралась посмотреть на диковинку, и все отрезали от нее по кусочку, чтобы полакомиться. Повалил к реке народ из других деревень. Был там один горшечник – жена его прослышала про громадную рыбину и отправила мужа получить свою долю. Время было позднее. Приходит он на берег, видит, там никого уже нет – все по домам разошлись. А горшечник прихватил с собой то-пор – рубить толстые рыбьи кости. Стукнул он топором один раз, слышит: вроде бы стон. Удивился горшечник: «Может, в рыбе злой дух поселился. Попробую-ка еще».

Ударил второй раз и явственно услышал голос:

– О горе мне, горе!

– Да это не дух вовсе, а человек! – решил горшечник. – Буду рубить потихоньку. А ну как вызволю горемыку?

Стал он рубить осторожнее. И видит: показались ноги, спина, а потом и весь человек.

– Слава богу, он еще жив! – воскликнул горшечник. Не мешкая, взвалил он человека на плечи и принес к себе в дом. Развел огонь в печи, приготовил еду и питье. Чего только не делал он, чтобы привести несчастного в чувство. И уж как они с женою обрадовались, когда тот очнулся!

Остался чужеземец жить у этих добрых людей, научился лепить горшки, миски и всякую утварь, стал горшечнику помогать. А тут случилось, что в этой стране умер царь – ведь и цари смертны! А там был такой обычай: на кого укажут слон и сокол покойного царя, тот и будет новым правителем. По всей стране водили слона и носили сокола. Перед кем слон преклонит колени, на чью руку сядет сокол, тот счастливец волею судьбы и будет царем. И вот слон и сокол оказались у дома горшечника, который дал приют чужеземцу, найденному во чреве рыбы. Чужеземец стоял у ворот. Вдруг слон приблизился к нему и склонил пред ним колени, а сокол взлетел и опустился к нему на руку.

– Быть тебе царем! Быть тебе царем! – закричал народ и повалился перед ним на колени. Взяли чужеземца за руки и повели во дворец.

Обрадовались придворные, когда узнали о новом Царе, и встретили его с великими почестями. Как положено, устроили праздник на всю страну, а когда кончились пир и веселье, новый царь взялся править страной. Первым делом он велел привести к нему горшечника и его жену и богато одарил их землей и деньгами. Скоро вокруг пошла слава о царском милосердии и справедливости, о том, как он чтит мудрых и праведных. Царство его расцвело, и подданные благоденствовали.

Новый царь с таким усердием занимался государственными делами, что придворные лекари стали тревожиться об его здоровье. Предписали лекари царю верховую езду, охоту и рыбную ловлю. Изо всех этих забав больше всего по душе было царю рыбу ловить. Узнал о том один рыбак, пришел во дворец и сказал:

– Прими, повелитель, в дар от меня рыбу. Я поймал ее сегодня.

Никогда еще царь не видал такой большой рыбы.

– Как же поймал ты ее? – воскликнул он.

Рассказал рыбак, как было дело, да так толково рассказал, что очень понравился царю. И решил царь, что отныне рыбак будет ходить с ним на рыбную ловлю и обучит его всем премудростям своего ремесла. Очень уж захотелось царю поймать такую же рыбу!

Только рыбак и говорит ему на это:

– Всякое слово твое, повелитель, верно и справедливо, но не прогневайся, выслушай меня! Есть у меня два сына – оба они умнее и сильнее меня. Возьми их с собой, они тебя и обучат.

Согласился царь и всякий раз с той поры брал с собой на рыбную ловлю сыновей рыбака. Мальчики, и правда, были на диво пригожие и любезные, смекалистые и ловкие. Скоро царь так привязался к ним, что ни на один день с ними не расставался.

А как раз в ту пору в страну прибыл купец, тот, что купил когда-то жену надменного царя. Явился он во дворец и разложил перед царем дивные заморские ткани и драгоценные каменья. Царь был восхищен этими редкостными богатствами и все расспрашивал купца о дальних странах, откуда вывез купец свои товары. С великим удовольствием выслушал царь рассказ купца, а когда отпускал его, то предложил ему свое покровительство и позволил свободно торговать по всей стране.

Остановился купец в лучшем доме, и днем и ночью царские стражники охраняли его богатства. В этом же доме по приказу царя поселились и сыновья рыбака.

Вот однажды братьям долго не спалось ночью. Младший и попросил старшего рассказать что-нибудь занятное. И тот начал свой рассказ:

– Слушай-ка, расскажу я кое-что про нас с тобой.

Жил-был великий, богатый и ученый царь, только был он очень гордый. Гордость эта навлекла на царя ужасные беды и привела его к гибели. Решил он вызвать на бой всех других царей, но нашелся могучий и сильный правитель и разбил его войско. Бежал царь с женой и двумя сыновьями на берег моря, чтобы найти какой-нибудь корабль, уплыть в чужие земли и забыть там свои несчастья. Дошли они до моря и увидели корабль с поднятыми парусами. Только корабельщик на беду оказался злодеем. Он взял на борт царицу, а царя и сыновей схватили по его приказу разбойники и держали на берегу, пока не скрылся из виду корабль. Наступило для бедного царя злое время. В тоске и печали побрел он с сыновьями куда глаза глядят. Так дошли они до реки. Но было ни моста, ни лодки, пришлось царю переходить реку вброд. Взял он одного сына на плечи и перенес на другой берег, пошел за другим, да поскользнулся, упал, и унес его поток. С той поры о нем ничего не слышно.

Что оставалось делать мальчикам? Наступила ночь, не было у них ни еды, ни пристанища, не знали они, где находятся, не ведали, как соединиться друг с другом. К счастью, мимо проплывал рыбак, увидел он братьев, взял в лодку и привез к себе домой. Сам он и жена его крепко полюбили мальчиков и стали им как родные отец с матерью. Было это не так давно, а теперь уже все считают мальчиков и в самом деле сыновьями рыбака. А мальчики эти, братец, мы с тобой! Вот и весь мой рассказ.

История была такая интересная, а конец ее такой удивительный, что младший брат про сон и думать забыл. Только слушал этот рассказ не он один. За стеной услышала его женщина, та, что была сговорена с купцом. «Да ведь это мои сыновья!» – сказала она себе.

Тут же бросилась она к братьям и стала их обо всем расспрашивать. Сильно изменились ее сыновья за те годы, что не видала она их. Но ведь мать узнает своих детей и через сто лет! Только посмотрела на них, только перемолвилась с ними словом, и уж поняла, что нашла своих дорогих сыновей. Заплакала она от радости, прижала мальчиков к груди и открыла им всю правду про себя,– что она-то и есть та царица, их мать, которую увез коварный корабельщик. Все рассказала она сыновьям: и про то, как корабельщик продал ее купцу, и про то, какой добрый был купец и как ласково обходился с ней, и про то, как дала она купцу слово стать его женой, если не найдет сыновей и мужа. А в конце добавила, что до назначенной свадьбы осталось только три дня.

– Да не люблю я купца,– с печалью сказала царица,– не хочу быть ему женой. И вот что я придумала, чтобы избавиться от него. Я пожалуюсь ему, будто вы хотели ограбить меня, и пошлю его к царю просить, чтобы царь вас наказал. Царь призовет вас и станет расспрашивать. А вы ему скажете, что это, мол, наговор и что вы почитаете меня как родную мать. Да просите царя послать за мною, чтоб и я подтвердила ваши слова. Тут-то я и открою ему, что вы мои сыновья, упаду царю в ноги и умолю освободить меня от слова, какое я дала купцу. И буду я жить вместе с вами до конца дней моих.

Так и решили, как сказала царица. На другую ночь купец спал во дворе, а женщина подняла такой крик, что все повскакали на ноги.

– Что тут происходит? – закричал спросонок купец.

– Да вот мальчики, что стерегут твою лавку, хотели меня ограбить,– отвечала женщина. – Я и кричу, чтобы позвать на помощь.

Услышал это купец и очень рассердился. Тут же он связал братьев, а чуть свет пришел к царю с жалобой и их с собой привел.

– Что скажете вы в свое оправдание? – строго спросил царь. – Если все это правда, я предам вас немедленной казни. Так-то вы платите за мою доброту и ласку! Говорите же, если есть у вас что сказать!

– О наш благодетель! Нам не страшны твои слова и твой гневный взор, ведь мы тебе честные слуги. Мы не обманули царского доверия, но изо всех сил старались выполнять все твои повеления. Нас напрасно оговорили. Мы вовсе не хотели ограбить жену купца, ведь мы почитаем ее как родную мать. Вели послать за нею и спроси, как было дело.

Послал царь за женщиной, и ее привели во дворец.

– Правда ли то, что говорит купец? – спрашивает ее царь.

– О повелитель! – отвечала она. – Мальчики, которых ты прислал в помощь купцу, исправно выполняли твои приказания. Но накануне ночью я услышала их разговор. Старший рассказывал младшему их собственную историю. Он говорил о тщеславном царе, как царь этот был побежден в битве и бежал с женой и двумя сыновьями на берег моря. Там злодей корабельщик украл царицу и увез ее в дальние страны, где к ней посватался богатый купец. Несчастный царь утонул в реке, а братьев нашел рыбак и взял их к себе в сыновья.

Оба эти брата, повелитель, пред тобой. А я их мать. Это меня украли и продали купцу, и через два дня я должна стать его женой. Ведь я дала слово, что пойду за него, если в назначенный срок не найду любимого мужа и сыновей. Но теперь я умоляю тебя, о повелитель, освободи меня от моего слова. Я не хочу выходить замуж, ведь я нашла теперь своих сыновей. А что до моей жалобы, то это просто уловка, чтобы нам попасть во дворец.

Женщина замолчала. А лицо царя было мокро от слез, он слова вымолвить не мог от волнения. Встал он с тропа, подошел к женщине и мальчикам и горячо обнял их.

– О жена моя и дети мои! – воскликнул он. – Всевышний вернул мне вас. Я, царь, ваш муж и отец, не утонул, как думали вы. Меня проглотила большая рыба, п несколько дней я был у нее во чреве. Но вдруг волны выбросили на берег это чудище, и я спасся. Меня нашел горшечник, приютил у себя, научил своему ремеслу. Я лепил глиняные горшки и тем зарабатывал на жизнь. Потом в этой стране умер царь, а слон и сокол выбрали царем меня,– и вот я теперь перед вами.

Приказал царь выслать купца с глаз долой, а царицу и обоих сыновей взять во дворец, и объявил о том по всей стране. Когда сыновья выросли и смогли править страной, царь отдал им престол, а сам вместе с женой удалился в обитель и провел мирно остаток дней своих.

Жил-был царь. Было у царя семь сыновей и одна дочка – она была самая младшая. В тот год, когда сыновей поженили, царь с царицею оба скончались, а дочку пристроить они не успели – она была еще слишком мала. Семеро братьев разъезжали по торговым делам, а сестра оставалась дома с их женами.

Раз уехали они торговать в дальние края. Прошел целый год – и их все нет. Вот их жены и сговорились извести золовку.

Стали ей говорить:

– Ну, девушка, видишь, братья твои не едут. Принеси нам воды в этом дырявом горшке. А не принесешь – есть тебе не дадим.

Так они ей говорили. Что ей было на это ответить? Пришлось делать, что приказали. Вытащили они для нее дырявый горшок, поставила она его на голову и пошла на гхат. Опустила она здесь горшок наземь и заплакала. Плачет, причитывает, а слова у нее в песню складываются:

Дырявый горшок я, девушка, принесла, Дырявый горшок я, девушка, принесла, Где же вы, братцы мои, нынче торговлю ведете?

Ушла девушка на гхат и плачет там. Долго она так проплакала. Потом, говорят, вышли из воды лягушки и говорят ей:

– Скажи, девушка, о чем ты плачешь. Мы видим, ты давно тут сидишь и, слышим, плакать не перестаешь. Нам самим от этого горько. Скажи, о чем ты плачешь.

– У меня семеро старших братьев, а я у них одна сестра,– отвечает она. – Мои невестки, все семь, хотят меня извести: заставили меня носить воду в дырявом горшке. Была бы здесь одна дырка, я бы ее рукой закрыла и как-нибудь принесла бы воды, да их тут пять или шесть. Как мне воду нести? А они мне сказали: «Смотри не замазывай дыр глиной или смолой. Неси горшок, как он есть». Вот о чем я убиваюсь, вот зачем плачу.

– Не плачь, девушка,– говорят лягушки. – Утешься и не горюй. Набери в горшок воды, а мы ляжем на дырки и закроем их. Тогда ставь его на голову и неси, а принесешь – опускай потихоньку, об подставку не стукни. Ну, бери горшок, набирай воду.

Тут она перестала плакать, взяла горшок, набрала воды и понесла его на голове. Принесла и поставила на подставку. Невестки ее говорят одна другой:

– Дивное дело, сестрицы! Принесла ведь она. Не удалось нам ее одолеть.

Смотрят на горшок: он дырявый, как был, а вода из него не течет.

Потом они ей говорят:

– Ну, девушка, нарви листьев и принеси, только не связывай.

Она и впрямь пошла в лес. Пришла туда, заплакала и причитывает такими словами:

Без веревки листья я, девушка, принесла, Без веревки листья я, девушка, принесла, Где же вы, братцы мои, нынче торговлю ведете?

И вот, когда она так плакала и причитывала, выползла древесная змея и спрашивает:

– Скажи, девушка, зачем ты так плачешь? От твоих слез у меня сердце щемит. Скажи мне, зачем ты так плачешь?

– Мои братья уехали торговать,– отвечает девушка,– а их жены хотят меня извести. Они мне и водицы нз дают, что с риса сливают, поесть, а сегодня они мне сказали: «Пойди, нарви листьев и принеси, только не связывай. Тогда мы дадим тебе есть. А не то ничего не получишь». Вот о чем я горюю, вот какая тоска заставила меня плакать. Видишь, сколько листьев я нарвала. Как мне их теперь отнести? Вот отчего я так горюю.

– Ах, ты горюешь о том, как их отнести? – отвечает змея. – Не печалься об этом. Я тебе помогу их снести. Только, когда придешь домой, ты вязочку не бросай, а опусти тихонько на землю.

Сказала это змея и растянулась во всю длину.

– Клади на меня листья,– говорит. – Потом я свернусь, и получится связка.

И вправду, у девушки много было нарвано листьев – корзина бы полная вышла. Все эти листья она уложила поверх змеи. Потом взяла змею за голову и понесла связку домой. Невестки увидели, что она возвращается, и говорят:

– Ну-ка, сестрицы, посмотрим, чем она листья связала.

А девушка отвечает:

– Подождите. Дайте мне сначала их положить, потом смотрите.

Положила осторожненько листья, змея тут же развернулась – они и не заметили, как она ускользнула.

– Нет,– говорят,– сестрицы, опять у нас с ней не вышло.

Потом они ей сказали:

– Завтра, девушка, принеси хворосту. Только не связывай.

На другой день она пошла в лес и набрала хворосту. После села; сидит, плачет и поет:

Без обвязки хворост я, девушка, принесла, Без обвязки хворост я, девушка, принесла, Где же вы, братцы мои, нынче торговлю ведете?

Набрала она хворост, сложила и плачет так там в лесу. Услышал ее крысиный удав, выполз и говорит:

– Слушай, девушка, о чем это ты так долго плачешь? Тебя слушать больно. О чем ты плачешь? Скажи мне.

– Что мне еще делать, как не плакать? – отвечает девушка. – Душа у меня иссохла, стала словно соломинка. Мои братья уехали торговать, а их жены хотят меня вконец извести. Они мне велели дров принести, да не увязывать. Видишь, я набрала, а как мне нести? Вот почему я тоскую и плачу.

– Ах, вот из-за чего ты горюешь,– говорит крысиный удав. – Не печалься. Утешься, я сейчас помогу тебе их донести. Только, как домой принесешь, клади дрова осторожно.

Тут змея растянулась во всю свою длину и добавила:

– Ну, клади дрова на меня, а я вокруг них обернусь, и будет тебе вязанка.

И вправду, сложила она все дрова на змею, а змея вокруг них обернулась и их крепко стянула. Положила девушка дрова на голову и понесла, а как дошла до дому, тихонечко опустила их у изгороди. Только опустила, змея соскользнула – и под изгородь.

Вышли из дому невестки, глядят на работу. А придраться им не к чему. Старались они еще мучить ее не раз и по-разному, да доконать никак не сумели.

Собрались раз все невестки совет держать и договорились они вот на чем.

– Пойдемте,– говорят,– все вместе в лес за дровами.

И вправду, пошли они все и золовку с собой тоже взяли. Как зашли они в лес, видят: стоит у дороги дерево мачкунда, всё в цвету.

– Стойте,– говорят. – Давайте сперва цветов нарвем, а потом пойдем дальше.

Стали невестки пробовать влезть. Только вид делают: влезут чуть-чуть и вниз сползают. И каждая говорит:

– Нет, мне не влезть.

Все подряд одно и то же сказали, потом повернулись к золовке.

– Лезь, девушка,– говорят. – Постарайся для нас.

– Кто его знает,– отвечает она. – Наверно, мне тоже не влезть.

– Полезай,– говорят. – Попробуй влезть. У тебя, может, получится.

Тут, правду сказать, стали они ее силой подталкивать да подсаживать. Как залезла она, говорят:

– Ну мы тебе помогли взобраться, теперь нарви нам побольше цветов.

А сами тем временем принесли колючих веток и обложили ими ствол снизу, да еще веревками их привязали, чтоб крепче держались. А после ушли и бросили девушку там на дереве.

Прошло много времени, кто его знает сколько, и проезжали тем местом ее старшие братья, все семеро. Как подъехали к цветущему дереву, сели под ним и говорят:

– Давайте отдохнем малость под этим деревом.

Ну а девушка от голода так ослабла, что слова вымолвить не могла, а все ж еще живая была. Увидела она их и признала, а позвать-то не может. Вот сидят они там, а сверху ее слезы каплют, и случись так, что слезы эти упали прямо на спину старшему брату.

– Эй вы, парни, – говорит он. – Взгляните на мою спину. Невесть кто что-то на меня уронил.

Поглядели братья и говорят:

– Слушай, брат. Никак это слезы нашей сестрицы меньшой?

Взглянули они наверх и увидали ее. Оттащили прочь колючие ветки, спустили ее на землю, а потом намочили рисовых хлопьев, смешали их с патокой и дали ей съесть, да еще рис вариться поставили.

Съела она рисовых хлопьев и стала понемногу в себя приходить, даже заговорила; а поначалу она и говорить не могла. Дали они ей еще немного поесть, а как поела, уложили ее отдохнуть.

Отдохнула она и все рассказала: и как она на дерево влезла, и кто колючки вокруг ствола привязал, отчего ей пришлось там остаться. И как невестки ее раньше мучили, тоже им все рассказала. Братья страх как рассердились на своих жен.

– Что за напасть, – они говорят. – Сестра у нас од-на-единственная. За что они ее так мучат? Счастье, что мы тут проходили и выручили ее, а не то она здесь так бы и пропала. Жены наши не знают жалости, нечего и нам их жалеть. Придем домой, выкопаем колодец и всех их туда побросаем. Как они ее мучили, так и мы их помучим – пусть на себе все испытают. Хотелось бы знать, как им это понравится.

Все на том согласились и говорят:

– Женам нашим знать об этом не след. Если кто им что скажет, тот нам больше не брат. Мы его прочь прогоним – нам такого брата не надо. Помните, братья, менять решение не будем.

И каждый ответил:

– Верно, я не буду менять.

Поели они, сестру покормили, дали ей две иглы и посадили ее в мешок.

– Мы велим твоим невесткам нести этот мешок, – говорят они ей, – а ты их иголками хорошенько коли. Если не понесут, мы им зададим крепкую взбучку.

Так они ее научили, потом посадили в мешок, погрузили мешок на вола и пустились в путь.

Приезжают домой, мешок сняли с вола и тихонько положили. Положили его на землю, стали жен звать. Говорят им:

– Вот, женщины, несите этот мешок в дом, да осторожно. Смотрите не уроните его, а то мы вас прибьем.

И вправду, подошли жены, взяли мешок и понесли, а девушка как начнет их колоть. Втыкает иголку изо всех сил, как можно глубже. Женам впору бросить ношу и убежать, да мужья рядом идут и подгоняют:

– Несите быстрей.

Напряглись они и несут, на уколы не смотрят, а девушка все колет им руки и колет, так что кровь ручьями течет. Им уж и слез не сдержать.

Как вошли в дом, пошли расспросы: про новости, про дела, про дорогу. Мужья им все рассказали – и как далеко они были, и всякое прочее. Потом сами стали спрашивать жен. Те тоже им рассказали, как время без них проводили, что делали и все такое. Ну а как золовку мучили, ни одна не сказала. Братья и спрашивают:

– А что с сестрой нашей, маленькой? Мы ее что-то не видим. Нам бы хотелось из ее рук водицы испить.

– А она в лес ушла, – отвечают. – За дровами с подружками...

Так все они сказки рассказывали – и одна, и другая, и третья. Правды никто не сказал. Мужья им говорят:

– Это все враки, что она в лес ушла. Мы ее сами нашли – на дереве мачкунда. Чего вы нам чушь городите?

Жены враз онемели, – от страха дара речи лишились, и языки у них к горлу присохли. А как открыли мешок и выпустили сестру, они подняли крик и ревели в открытую. Братья их бранят на чем свет стоит, а женам и сказать в ответ нечего. Говорят тогда братья:

– Торговали мы в дальних краях, и случилось нам попасть в большую беду. Мы тогда дали такой обет: «Как вернемся домой, выкопаем колодец и праздник устроим, чтобы его освятить». Вот какой был обет. Верно, поэтому мы и сестру нашу нашли.

На другой день принялись копать колодец. Стали копать широко – в две сажени – и глубоко. Выкопали на три человеческих роста, а то и того глубже, дошли до мокрой земли и копать перестали.

Назначили день. «В такой вот день, – говорят,– святить будем колодец». Запасли масла и синдура, а в намеченный день позвали домов и велели им бить в барабан. Говорят братья женам:

– Сегодня оденьтесь по-праздничному. Вы все вместе в один час пойдете на благословенье к колодцу. Вот что от вас нужно.

Тут и вправду домы повели их с барабанным боем к колодцу. Как дошли до колодца, поставили женщин Рядком у края и говорят:

– Ну, теперь благословляйте.

Только они подняли руки для благословенья, а мужья как толкнут их – и сбросили каждый свою жену вниз. Потом пошли домой, а женщин там оставили. После они накрыли колодец крышкой из бревен и, сколько времени те девушку мучили, на столько же их там оставили без пищи. Ни есть, ни пить – ничего им не давали. Только когда то время прошло, их наверх вытащили.

Вот и сказке конец.

В давние времена женился, говорят, один парень. Вот и стали они с женой хаживать к ее родителям в гости. Шли они раз из гостей домой. С собой девушке дали поджаренных рисовых зерен, и она их в полу завязала. Это так уж положено – вроде гостинца. А масло в те времена не носили в бутылках; женщины для масла брали кувшинчик из глины, а мужчины – коленце бамбука. Это нынче масло носят в бутылках – от сахибов такое пошло. А в те времена, о каких речь идет, были глиняные кувшинчики.

Вот жена и несла узелок с рисом на голове, а кувшинчик висел на шнурке у нее на запястье. И шли они от ее родителей к себе домой. Муж-то шел впереди, а жена шла сзади. И как раз когда она спустилась в ложбинку, невесть откуда взялся бхут, принял человечье обличье и пошел за ней следом. Женщина думает: «Верно, это какой-то сантал. Тоже куда-то идет». Она ему ничего не сказала, и он ей ничего не сказал. А солнце до заката всего на два кола не дошло – время-то было к ночи.

Случилось тут, так или иначе, что муж обернулся я видит: за его женой идет кто-то чужой. Остановился он. Только он остановился, бхут сразу схватил женщину я не пускает дальше идти. Муж бегом к ним, палкой замахивается. Кричит:

– Ты чего чужую жену хватаешь? Я тебя мигом пристукну.

Бхут говорит:

– Ты что? Жена-то моя. А ты ей чужой. Потому и идешь впереди, а она сзади. Была бы она твоя жена, ты разве не шел бы сзади и не смотрел бы за ней? Раз она моя жена, я и иду сзади – за ней приглядываю. Что ж, я и тронуть ее не могу? Иди-ка своей дорогой. Я веду ее домой.

Пока он так говорил, муж ухватил жену за руку. А бхут-то все держит ее за другую. Муж ее тянет вперед, а бхут – назад. Тут жена как закричит:

– Эй, путники! Эй, звери лесные! Идите сюда все, кто поблизости. Идите и спасите меня, а то они меня разорвут.

Говорят, в ту пору поблизости рыскал шакал – искал, чем поживиться. Услыхал он ее крик, мигом подбежал и спрашивает:

– Что такое? Что такое? О чем спор?

– Это моя жена, – говорит парень. – Я иду с ней домой. Мы идем от тестя с тещей. А этот паскудник невесть откуда взялся и хвать за руку.

– Вот и нет, – говорит бхут. – Это моя жена. Я и иду с ней: она впереди, а я сзади. Я ее позади себя не оставляю. А этот паскудник шел, кто его знает куда, впереди нас. Как увидел нас, побежал к нам, палкой машет, грозится меня прикончить. Схватил мою жену за руку и потащил. А с чего мне ее ему уступать? Вот о чем у нас спор.

– Погодите. Не спорьте. Разобраться надо, – говорит шакал.

Он-то догадался, что один из них бхут. Вот он и спрашивает женщину:

– Что это у тебя висит на руке? Дай-ка посмотреть. Она дала ему кувшинчик. Шакал вылил из него масло на землю, вернул кувшинчик женщине и говорит:

– Кто сумеет влезть в этот кувшинчик, тому жена и достанется; а кто не сумеет, тот ее не получит.

– Ладно, – говорит парню бхут. – Давай полезай.

– Мне не влезть, – говорит парень.

Тут бхут сам в кувшинчик полез – только свист пошел. Как влез туда целиком, муж с женой возьми да и заткни горлышко. Заперли его там.

– Не берите кувшинчик с собой, бросьте тут, – сказал им шакал.

Так они и сделали. Кувшинчик оставили и пошли своей дорогой. А шакалу дали рису поесть.

Неподалеку от одной деревни рос высокий тамаринд. На этом дереве с давних пор жил брахмаракшас – злой дух-людоед. Люди и звери очень его боялись. К тама-риндовому дереву никто даже приблизиться не смел. И хотя летом все дерево было увешано плодами – спелыми, сочными, – этих плодов никто не трогал, даже птицы их не клевали.

Но вот как-то раз пришли туда из деревни две женщины, две сестры, и стали под самым деревом себе хижину строить. Обе они за год перед тем овдовели, а родители их еще раньше умерли. Вот и решили сестры уйти из деревни прочь – в деревне-то вдовам нелегко живется. Соседи и соседки стали их отговаривать:

– Куда вы пойдете, полоумные? Или вы ракшаса не боитесь?

Смеются сестры:

– А что нам этот ракшас? Мы, может, и сами по-страшнее всякого ракшаса! Еще посмотрим, кто кого напугает!

Они построили себе хижину из веток и листьев, перетащили туда все свое имущество и стали жить.

А кормились они тем, что покупали у соседей рис, этот рис толкли в муку, из муки делали тесто, из теста пекли лепешки, а лепешки продавали в городе. Вот и здесь, под ракшасовым тамариндом, они первым делом поставили у дверей хижины каменные ступки, в ступки насыпали рису, в руки взяли длинные песты и принялись за работу. По всему лесу стук и грохот пошел. Проснулся на дереве ракшас, никак не поймет, кто это ему спать мешает – человек или зверь. Наконец выглянул он из своего гнезда и видит: стоят под самым деревом две женщины и бьют кого-то длинными толстыми палками. Кого бьют – не видно, только шум стоит такой, что на дереве каждый листок дрожит.

«Это женщины не простые,– думает брахмаракшас. – Вон какие у них палки. Посижу-ка я лучше на дереве, пока они не уйдут, а тогда уж слезу вниз и пойду на охоту».

Но сестры и не думали уходить. Толкли они рис час, другой, третий – до самого вечера, а вечером приготовили тесто и принялись печь лепешки, чтобы утром пораньше поспеть на базар. Лепешек напекли целую гору – вкусных, румяных, сочных. Потом сложили их в большую корзину, корзину прикрыли крышкой, а сами, усталые, залезли в свою хижину и улеглись спать.

Все это время ракшас сидел на дереве и ждал. Он ничего не ел целый день и сильно проголодался. Нос его почуял вкусный запах рисовых лепешек.

«Приятно пахнет! – сказал он себе. – Вот бы попробовать, что это такое! Давно мне хотелось человеческой пищи отведать...»

Он осторожно спустился вниз, подошел к корзине, приподнял крышку и принялся за лепешки – одну за другой так и уплетает. Скоро корзина совсем опустела, осталось всего две-три лепешки на самом дне. Полез ракшас за ними, а крышка соскользнула с корзины и грохнулась на землю. Сестры вскочили, выбежали из хижины – и что же? – сидит у корзины ракшас, доедает последнюю лепешку.

Как накинулись они на ракшаса, как начали его колотить! Бьют и приговаривают:

– Ах ты вор, ах ты скверный воришка! Съел все наши лепешки! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!

Каждая схватила свой пест, и снова пошла работа: старшая ударит – младшая добавит; младшая ударит – старшая замахнется. Дух перевести бедному ракшасу не дают. Взмолился тут ракшас:

– Отпустите меня, добрые женщины, никогда больше к вам не приду, дорогу сюда забуду!

Сестры молчат, только песты в воздухе мелькают. Снова просит ракшас:

– Отпустите меня, я из вашей деревни уйду навсегда. Пойду лучше в город, стану городских женщин пугать. Они ведь всю жизнь по коврам ходят, настоящей работы не видят, если рядом ворона каркнет – к мужьям со страху жмутся. Отпустите меня, пожалейте, я голодный был!

– Как бы не так, – говорят женщины, – ты все наши лепешки съел! Чем мы теперь жить будем? Что на базар понесем? Плачь не плачь, а пока не заплатишь, мы тебя не отпустим.

Кричит ракшас, молит:

– Я вам денег достану! Вы мне поверьте только. Сейчас пойду в дом вашего сетти, стану его щипать, душить, щекотать, страшные истории буду ему нашептывать. Велю ему дать вам денег – он и принесет. Целый коше-лек золота принесет!

Женщины поверили и отпустили ракшаса. А тот еле жив.

Поутру пришли к ним из деревни соседки, рассказывают, что почтенный сетти, видно, ума лишился: бегает по деревне, волосы на себе рвет, кричит не своим голосом.

А вечером и сам сетти к сестрам явился – весь избитый, измочаленный, бог весть в чем душа держится. Принес он им кошелек, а в кошельке – новенькие золотые. Так вот и разбогатели две бедные вдовы, а все потому, что хорошо деревянным пестом работать умели... С тех пор женщин нечистая сила не трогает – боится!

Давным-давно был у царей такой обычай. По ночам ходили они по городу в простом платье и смотрели, каково живется народу. Рассказывают, вышел раз царь Ра-ван, владыка Ланки, посмотреть, что делают его подданные. Ночь была темная. Небо заволокли тучи. От холода люди попрятались по домам. Было тихо. Только продрогшие псы порой принимались жалобно выть да где-то в лесу перекликались шакалы.

В эту холодную, темную ночь Раван один ходил по улицам безмолвного города. Вдруг в переулке ему послышался стон. Раван застыл на месте. «Неужели у меня в царстве люди бедствуют и проводят ночи в слезах?» – подумал он. Ему захотелось узнать, что случилось. Он остановился у дома, откуда шел стон, и стал прислушиваться. Вдруг ему почудилось, будто около двери промелькнула тень женщины. Дверь не открывалась, но тень исчезла. Казалось, женщина скрылась в доме. Раван удивился и заподозрил неладное. Он невольно вспомнил о своей сабле, и рука его сама собой потянулась к ножнам. Между тем из дома по-прежнему доносились только стоны и вздохи.

Два часа простоял Раван у двери. Наконец женщина вышла из дома. Царь преградил ей дорогу и спросил:

– Кто ты?

Женщина засмеялась и пошла прочь. Царь Раван разгневался:

– Стой! Тебе известно, кто я? Женщина опять засмеялась:

– Кто на свете не знает царя Равана!

Раван удивился – почему она его не боится? Он снова сердито спросил:

– Так почему же ты не останавливаешься и не отвечаешь?

– Махарадж! Тебе не пристало останавливать на улице женщин. К тому же известно, что солнце и месяц, огонь и ветер покорны богам. А я никому не покоряюсь.

Тут Раван вышел из себя.

– Негодная! – закричал он. – Говори, кто ты! Если не скажешь, голову тебе отрублю.

Женщина расхохоталась:

– Махарадж! Если хочешь со мной познакомиться, слушай. Я – Судьба. Девочке, что родилась сейчас в этом доме, я принесла ее долю.

– Кто ты такая, чтобы распоряжаться долей людей?!– возразил Раван. – У себя в царстве я сам дарю людям счастье и сам его отнимаю.

– Махарадж! Ты заблуждаешься. Хочешь, я это тебе докажу?

Слова женщины задели Равана за живое, и он согласился проверить на деле, кто прав. Тогда Судьба сказала ему:

– Эта девочка выйдет замуж за сына такого-то купца из такого-то города.

Раван уговорился с Судьбой, как им встретиться снова, и отпустил ее. Судьба ушла.

На другой день Раван собрал свой двор и повелел:

– В таком-то переулке живет купец, у которого сегодня ночью родилась дочка. Приведите его ко мне.

Слуги бросились за купцом. Бедный купец перепугался – зачем его нежданно-негаданно позвали к царю. Он пришел во дворец бледньш от страха. Раван обласкал его и сказал:

– Пусть девочка, что родилась у тебя нынешней ночью, будет мне вместо дочери. Я хочу, чтобы ее растили в холе и неге. Деньги на ее воспитание ты будешь получать из моей казны. А когда придет пора выдавать ее замуж, сообщи мне. Я сам устрою ей свадьбу.

Купец очень обрадовался и счастливый вернулся домой.

Шли дни за днями. Настало время отдавать девушку замуж. Купец послал сватов искать для дочери жениха, и те просватали ее за того самого юношу, о котором говорила Судьба. Когда до свадьбы оставалось лишь несколько дней, купец известил царя. Раван узнал, кто жених, и диву дался. Но и на такой случай у него был свой план. Он велел купцу привести дочь во дворец.

И вот Раван приказал изготовить большой сундук. В него наложили еды и питья, потом посадили туда девушку и отнесли сундук на морской берег. Там Раван вызвал покорного ему ракшаса – а ракшас этот ходил в облике крокодила – и приказал:

– Этот сундук я отдаю тебе на хранение. Держи его у себя на дне моря. Я приду за ним через месяц.

– Слушаю и повинуюсь, – ответил ракшас и унес сундук на дно морское.

Раван вернулся во дворец и позвал к себе одного бедняка.

– Я хочу выдать твою дочку замуж. Что ты об этом думаешь?

Что мог думать бедняк? Конечно, он согласился, и Раван начал приготовления к свадьбе.

Время шло. До свадьбы осталась одна ночь. Дочку бедняка нарумянили, насурьмили, волосы ей умастили маслом – словом, сделали все, что положено. А жених с гостями, разодетые да разряженные, уже были в пути. Только дорога их пролегала через море. Пришлось садиться на корабль.

Ну а по морю плыть – дело нешуточное. В море и скалы, и водовороты, и громадные рыбы. Путь это опасный. Вот и случилась беда. Среди моря на корабль налетела огромная рыба и разбила его в куски. Люди стали кричать, звать на помощь. Кто сам потонул, кого крокодилы сожрали. Только жениху и жрецу, который должен был сочетать его браком, удалось уцепиться за какую-то доску. Вот и закачались они на волнах. Медленно-медленно несли их волны и к восходу солнца вынесли на берег Ланки. Они возблагодарили богов, потом жрец усадил юношу на берегу, а сам пошел осмотреться.

Между тем ракшасу в облике крокодила надоело сидеть на дне моря – ведь он уже много дней не отходил от сундука. Вздумалось ему прогуляться – он и вылез на берег. «Место пустынное, никто сюда не заходит, – думал он. – Поставлю-ка я здесь сундук, а сам пойду поброжу». Оставил сундук на берегу и ушел.

А жрец шел вдоль берега и увидел сундук. Очень ему захотелось узнать, что в сундуке. Любопытство так его одолело, что он сломал замок и откинул крышку. Видит – в сундуке девушка. Девушка испугалась и заплакала. Жрец ее успокоил, стал расспрашивать, кто она и откуда, и вдруг узнал, что это та самая девушка, жениха которой он привез. Жрец очень обрадовался, помог девушке выйти из сундука, потом закрыл его, а девушку увел с собой и тут же на берегу обвенчал ее с юношей. А ракшас нагулялся, пришел и ничего не заметил. Он взял пустой сундук и унес его к себе на дно морское.

Тем временем Раван все ждал жениха и свадебных гостей. Ему не терпелось обвенчать нареченного дочки купца с дочерью бедняка, а потом спросить Судьбу: «Что же твое предначертание?» Но гостям не суждено было приехать, и они не приехали. Когда прошел назначенный час, Раван решил послать слуг на поиски. Но тут явилась Судьба.

– Не беспокойся, махарадж! – сказала она. – Дело сделано – они поженились.

Раван не хотел верить – ведь он сам запер дочку купца в сундук.

Тогда Судьба пропела в насмешку над ним:

Куда тебе, Раван, тягаться с Судьбой, Чужую невесту отправь-ка домой.

Она показала Равану новобрачных и рассказала ему, как было дело. Раван, пристыженный, вернулся к себе во дворец и дал дочке купца в приданое много добра.

Рассказывают, жил где-то парень. Женили его. Стали молодые жить в мире и согласии, только жена оказалась очень ленивая. Как случится работа потяжелей, так она сразу больная, подняться не может с постели. Больше всего она охала в жаркую летнюю пору. Дождется, пока все на работу уйдут, сразу поднимется, выскребет весь рис, какой есть в горшке, и давай его уписывать, а если вареного не осталось, сама себе сварит.

Вот раз свекор и говорит:

– Приведу-ка я знахарей, пусть они ей руки пощупают. Непонятная немочь у нашей невестки. Пусть они натолкут ей лекарства, а не поправится – отошлем ее назад в отчий дом, да там и оставим.

Он и вправду пошел за знахарями. Привел их и просит:

– Пощупайте руки у нашей невестки и скажите, какой недуг ее мучит. Сами мы ума не приложим, что с ней. А то ведь люди скажут, да и сват тоже: «Гляньте, они ей и помочь не хотят».

Один знахарь взял ее за руку, подержал и улыбнулся. Потом другой взял и тоже усмехнулся легонько. Сели и не говорят ничего.

Хозяин их спрашивает:

– Что с ней, почтенные? Что вы нашли? Скажите, сделайте милость. Лечить-то чем ее будем?

– Недуг у нее тяжкий и застарелый,– говорят знахари. – Постарайтесь найти целебных корней, растолките их и дайте ей выпить.

– Я не понимаю в целебных корнях,– отвечает хозяин. – Я вас прошу: принесите такое снадобье, чтобы ее на ноги поставить. А если лекарство надо купить и самим ей давать, объясните, как это делать. Назовите мне все, что может помочь, а то нам ее не вылечить.

А разговор-то идет рядом с больной, и она все слышит. Вот знахари и говорят:

– Все так, почтенный. Раз ты нас позвал, мы найдем средство. Только мы вот что хотим сказать: чтобы леченье ей помогло, нам надо сперва заклинанья прочесть, а то паше средство пользы не принесет.

– Ладно,– отвечает хозяин. – Делайте все, что нужно, чтобы ее вылечить. Коли начпем, так надо и кончить.

– Хорошо,– говорят знахари,– договорились. Мы пойдем за нашим средством, а как достанем его, мы ее заговорим, а потом уж снадобье станем давать.

– Поторопитесь, сделайте милость, – просит хозяин. – Принесите лекарство сегодня или – крайний срок – завтра. Пора-то рабочая, а больную одну оставлять тоже неладно. Нужно бы к пей приставить кого-нибудь, да у нас и так рук не хватает. Сделайте милость, достаньте лекарство поскорее, не медлите.

– Хорошо,– говорят,– мы его найдем и доставим сегодня. А завтра дадим ей.

Сказали так знахари и пошли вон из дома. На пороге они задержались и объяснили хозяину, что его невестка страдает ленивой лихорадкой.

– Как же нам тогда ее выл.ечить? – всполошился тот.

– Подожди,– говорят. – Никому ни словечка. У нас есть средство и на такой случай. А ты будь спокоен.

И вот, правду сказать, оба знахаря пошли в лес, выкопали два клубня тирры, больших, словно тыквы, и принесли их с собой. Вечером они пришли в дом к больной и сказали:

– Мы достали лекарство. Сегодня мы лечить ее им не будем, а завтра, как станет светать, мы его ей дадим.

Только знайте, прежде всего мы вон там, в дальнем конце улицы у перекрестка, заговорим вас всех, и больную тоже, а уж потом средство наше применим. Мы вам это сейчас для того говорим, чтобы с утра никто из вас никуда не ушел.

– Ладно,– те говорят. – Это годится.

– Значит, договорились,– сказали знахари. –" Ждите, мы завтра рано придем.

Тут знахарям поужинать дали. Те поели и ушли.

На другой день они поднялись с петухами. Первым делом взяли клубни тирры, отнесли в конец улицы и там оставили. Потом пошли в дом к больной и всех там на ноги подняли. Попросили медную чашку с водой, щепотку сурьмы и старое решето. Собрали что нужно и повели всех в конец улицы к перекрестку. Там усадили больную на решето и помазали ее свиным пометом. Потом взяли оба клубня тирры, повесили ей на шею и сказали:

– Ты, невестка, пройди три раза вверх и три раза вниз по улице, а мы тебя тут будем ждать. Три раза пройдешь и тем снимешь помехи, что творят нам темные силы, тогда и мы сможем с этого места сойти. Ты уж не медли и иди поскорей три раза в оба конца.

Сказать по правде, эта невестка так и пошла в таком виде по улице, и народ весь глазел на нее и громко смеялся, а ребятишки толпой бежали следом, били в ладоши, хлопали себя по ягодицам, подпрыгивали и визжали от радости. Даже родные, что остались стоять в конце улицы, надрывались от смеха. Прошла она раз, знахари ей говорят:

– Запомни, носи на себе это лекарство, пока не поправишься. Ну, а как будешь совсем здорова, отвяжешь и выбросишь.

Пошла невестка во второй раз по улице, а народ над ней так смеется, что она стыда не стерпела, сорвала с себя прочь "лекарство"-и со всех ног домой. Смеху вслед еще больше.

Как она убежала, вся семья тоже вернулась домой, и знахари ее спросили:

– Скажи-ка, невестка, ты не потому ль отвязала и бросила наше лекарство, что сразу поправилась?

Тут она сама над собой рассмеялась, а знахари ей говорят:

– Смотри, никогда больше так не болей, а то мы опять принесем это лекарство. Мы ведь любой недуг распознаем.

С того дня невестка выздоровела, никогда больше больной не прикидывалась и прилежно работала. Вот как ленивая невестка исправилась – отучили ее лениться.

Жил-был царь, и был у него сын. Пришла царю пора умирать. Лежит он на смертном одре, а вокруг собрались придворные. Подозвал тут к себе царь сына, взял его руку, вложил ее в руку своего старого советника и говорит:

– Сынок! Делай все, как он скажет.

Потом царь велел советнику пообещать, что тот будет оберегать его сына, и вскоре тихо отошел. Все царство по нему горевало и плакало.

Шли дни. Сына царя возвели на престол, и старый советник, исполняя свое обещание, преданно служил ему. Молодой царь высоко чтил советника и все делал так, как тот скажет. Видят другие придворные, в каком почете советник, и лишились покоя – зависть их замучила. Они только и думали, как бы его очернить. То и дело случалось царю слышать о советнике недобрые речи. Все наперебой твердили ему, что надо заменить старика кем-нибудь помоложе. Но царь к таким речам не прислушивался, а старый советник изо всех сил старался, чтобы дела в государстве шли хорошо и подданным не на что было жаловаться.

Недаром говорится, однако, что капля камень точит. Царю надоело каждый день слушать одно и то же, и он надумал испытать своих приближенных. Он призвал к себе старого советника, потолковал с ним с глазу на глаз, а потом объявил всенародно, что советник идет на покой и будет получать от казны содержание, а на его место назначен другой – из молодых.

Прошло несколько месяцев. Никто не жаловался. Дела шли своим чередом. Сначала придворные держали ухо востро, а теперь увидали, что царь доволен новым советником, и успокоились, даже своевольничать стали. Казалось, царь ни о чем об этом не ведает, а на самом деле он все примечал. Его тайные соглядатаи доносили ему обо всем, что говорилось в народе, и он хорошо знал, в каком небреженье дела государственные и как своевольничают новый советник и другие придворные.

Однажды царь отправился поохотиться. С ним были ловчие и собаки. Вечером на обратном пути он остановился на отдых в своем загородном саду. Позвал он садовника, показал на одну из собак и говорит:

– Я оставлю ее у тебя. Смотри за ней хорошенько. Когда она мне понадобится, я дам тебе зпать.

Садовник с поклоном принял собаку, а царь поехал к себе во дворец.

Через сколько-то дней собрал царь свой двор. Среди прочих дел вспомнил он и о собаке.

– Когда я был на охоте, я оставил у садовника свою собаку,– сказал он новому советнику. – Поезжай, посмотри, как она там.

Советник сел на коня и поехал в сад. Приезжает туда и спрашивает садовника:

– Ну, как тут живет царская собака?

– Хорошо, господин. Щенков принесла. Вернулся советник во дворец и доложил царю все, что узнал про собаку. Царь обрадовался и спрашивает:

– А сколько щенков?

– Этого он мне не сказал, махарадж! Тогда царь милостиво говорит:

– Затруднись уж еще – поезжай опять и спроси. Советник помчался обратно. Подъехал к саду, зовет садовника, спрашивает:

– Сколько щенят принесла собака?

– Пять,-отвечает садовник.

Прискакал советник во дворец и докладывает. А царь спрашивает:

– Сколько кобельков, сколько сучек?

– Этого он не сказал, махарадж. Царь еще милостивей говорит:

– Очень я тебя затрудняю сегодня, а все-таки послужи мне еще: съезди и спроси, сколько она принесла кобельков и сколько сучек.

Бедный советник снова отправился к садовнику.

– Трех кобельков и двух сучек,– говорит ему садовник.

Приехал советник ко двору, доложил об этом царю. Царь обрадовался, спрашивает:

– А не скажешь ли ты, сколько щенков обещает стать хорошими охотничьими собаками?

– Я этого не знаю, махарадж,– отвечает советник. Царь опять милостиво попросил его съездить и узнать.

Что было делать советнику? Поехал он снова к садовнику и задал ему вопрос царя.

– Господин, два кобелька и одна сучка будут очень хороши для охоты,– отвечает садовник. – Это собаки отменные. А прочие – те похуже.

Советник вернулся во дворец, доложил и об этом. Царь очень обрадовался:

– Выходит, прибавилось у меня три собаки! Только хорошо ли их кормят? Ты не знаешь, что им дают?

Советник сказал, что не знает. Тогда царь еще ласковей просит:

– Поезжай-ка опять – спроси, чем их кормят. А то как бы не выросли слабыми от недокорма.

Несчастный советник снова потащился к садовнику. Тот его успокоил – сказал, что кормят щенков как положено. Советник вернулся и доложил об этом царю.

– Видно, садовник – человек понимающий. Он их кормит как надо,– говорит царь. – Ты бы меня очень обрадовал, если бы сказал мне еще кое-что: нет ли среди хороших щенков хоть одного бурой масти. Я очень люблю эту масть.

Пришлось советнику ехать обратно. Он уж устал скакать взад да вперед, а делать нечего. Вот узнал он у садовника, что нет ни одного щенка бурой масти, приехал и доложил про это царю.

Царь огорчился и спрашивает:

– А какой же они масти? Советник опять не смог ответить. Тогда царь сказал:

– Я хочу знать, какой масти каждый щенок и найдется ли среди них хоть один, чтобы мне пришелся по вкусу.

Советник собрал последние силы, съездил в сад еще раз и доложил царю, какой масти щенки. Царь поблагодарил советника и даже прощенья у него попросил за беспокойство.

Прошло еще сколько-то времени. Царь вспомнил о старом советнике и велел призвать его ко двору. Тот сразу явился. Царь его приветливо принял и начал расспрашивать. За разговором царь вдруг молвил:

– Раз уж вы пришли, сделайте для меня одно дело.

– Почту за счастье вам услужить.

– Дело пустячное. В загородном саду у меня осталась собака. Хорошо бы вам туда съездить и разузнать про нее.

Советник тут же отправился в сад. Приехал и просит садовника показать ему собаку. Садовник с почтением отвел его туда, где находилась собака. Старый советник осмотрел собаку и щенков, заглянул в миску с кормом и все, что увидел, для памяти себе записал. Потом поехал обратно ко двору.

Приехал он – царь у него спрашивает:

– Ну, как там собака?

– Все хорошо, махарадж. Она щенков принесла.

– Вы не скажете, сколько щенков?

– Пять, махарадж.

– А сколько кобельков и сколько сучек?

– Три кобелька, махарадж, и две сучки.

Царь спросил, как кормят щенков, какой они масти и охотничьей стати. И на каждый вопрос советник отвечал, не задумываясь. Разузнал царь все, что хотел, про собаку, начал спрашивать про сад и садовника. Старый советник рассказал и об этом. Тогда царь повернулся к придворным и говорит:

– Вы меня уговаривали отослать на покой старого советника, а на его место взять молодого. Теперь сами смотрите, от кого из них больше проку.

Придворные только головы опустили.

Царь тут же повелел, чтобы старый советник вернулся на свою должность. С той поры старый советник по-прежнему правил делами.

Однажды вышли три вора на свой промысел, чтобы украсть что-нибудь. А царь, что в тех краях правил, как раз в этот час тайно, в простой одежде по городу ходил: хотелось ему посмотреть, как подданные его живут. Увидел он трех воров, подошел к ним и спрашивает:

– Кто вы такие будете, братцы?

– Мы воры, ищем, чего бы украсть!-отвечают они.– А ты кто?

– Я тоже вор. А чем же вы, братцы, знамениты в своем деле? – спрашивает царь.

– У меня такой глаз,– говорит один,– что как только взгляну на любой замок, так он сразу и отпирается.

– А у меня такой пюх,-говорит другой,– что я любой клад даже под землей чую.

Третий сказал:

– А я один раз увижу человека и потом хоть через сто лет могу сказать, где его найти.

Потом они стали у царя спрашивать:

– Теперь и ты нам, вор, скажи, чем можешь похвастаться.

– Если я кивну головой в одну сторону,– ответил царь,– то человека сразу повесят, кивну в другую – он избавится от петли. Так что если вместе пойдем, то половину добытого мне будете отдавать.

«Такой товарищ нам будет кстати,– подумали воры. – Ведь мы все время под страхом казни живем, а с ним нам нечего петли бояться». И взяли они его в товарищи.

Повел их царь туда, где его собственная казна хранилась. Взглянул первый вор на запоры, и они тотчас раскрылись. Второй сразу показал, где сокровища схоронены. Набрали воры золота и драгоценностей, собрались уходить, а тут как раз стражники их и схватили. Царь-то потихоньку от воров скрылся, да и послал туда стражников.

Привели троих воров па царский суд, и повелел царь их повесить. Вспомнили тогда воры про нового товарища: «Вот был бы он здесь, то вызволил бы нас!» Первые два вора спросили у третьего:

– Скажи, братец, где же наш новый товарищ? Огляделся тот кругом и указал на царя, что сидел на престоле: – Вот он! Тогда все трое воров взмолились:

– О махарадж, мы показали тебе все, что умеем. Теперь ты покажи свое уменье, недаром же ты назвался нашим товарищем.

Сделал царь знак головой, и стражники тотчас освободили воров! Отдал царь им половину того, что они взяли в казне, и велел никогда больше не брать чужого.

Жил в одной деревне брахман, и была у него жена. Жили они долго и даже стариться начали, а детей у них все не было – ни сына, ни дочери. Очень они об этом горевали. Вот в конце концов брахманша и говорит мужу:

– Пойди ты к Ганге, окунись в ее святые воды. Может, тогда бог поможет нашему горю.

Брахман выслушал слова жены, подумал и стал собираться в дорогу. Взял с собой денег, еду в узелок завязал и пошел.

А у брахманши этой любовник был, молодой брахман из той же деревни. И вот, как ушел муж к реке Ганге, повадилась брахманша каждый вечер бегать к своему возлюбленному на свидание, и они в укромном уголке целовались и миловались до самого утра.

Много дней ходил старый брахман, прошел всю страну, повидал чужие города и деревни и вернулся домой усталый и голодный. Жена его встретила, накормила, напоила, смазала маслом разбитые в долгом пути ноги и натертые дорожным посохом руки. Брахман согрелся, насытился и сладко уснул.

А тем временем возлюбленный брахманши, как у них заведено было, уже ждал ее в условленном месте. Ждал он давно и чем больше ждал, тем больше злился: «Что она там, такая-сякая, делает? Так ведь и ночь пройдет!..

Ну, проучу я ее, негодницу, так проучу, что всю жизнь помнить будет!..»

Достал он острый нож и спрятался за деревом. И вот когда жена брахмана, уложив мужа, пришла наконец на свидание, он, не говоря ни слова, выскочил из-за дерева, одним махом отрезал ей нос, да и был таков.

Брахманша зажала в руке отрезанный нос и с плачем побежала домой. Дома села она на пороге и стала думать: «Что же мне теперь делать? Что я мужу скажу, как он проснется?» Думала-думала и придумала. Взяла ком сухой глины, замесила водой, слепила фигурку богини Калики и поставила Калику в углу на лавку. Потом принесла из сада охапку свежих цветов, притащила кокосовых орехов, патоки, печеного риса, все это сложила у ног статуи, а поверх всего положила свой нос – так, чтоб кровь из него прямо к стопам богини лилась. Сама же простерлась ниц и стала молиться.

Между тем старый брахман проснулся, стал жену звать – не откликается. Встал он, зажег светильник, видит: жена Калике молится. Подошел он к ней, спрашивает: «Что делаешь, жена?», а она, закрыв лицо руками, отвечает:

– Муж мой дорогой! Когда ушел ты к святой Ганге, очень я боялась, как бы с тобой в дороге не случилось чего... Тогда поклялась я: если, милостью богов, ты вернешься здрав и невредим, отдам я кровавой богине Калике свой единственный нос! Ты вернулся, вот и выполнила я теперь этот обет, гляди!

Поглядел брахман на свою жену и сказал:

– Такой, как ты, второй женщины во всем мире нет. Много деревень я прошел, а подобной верности нигде пе видел. Спасибо тебе, жена любимая! Что ж, отплачу я тебе тем же: возьму я твой нос и пойду к реке Ганге снова. Авось боги над нами сжалятся и приставят тебе нос обратно.

Так он и сделал: завернул нос в тряпицу, взял денег на дорогу и пошел. Добрался он к вечеру до одной деревни, и встретились ему там две женщины – жена садовника и жена пастуха, они вместе к колодцу за водой шли. Брахман спрашивает у женщин:

– А скажите-ка мне, сестрицы, куда эта дорога ведет?

– А тебе куда нужно, почтенный? – женщины отвечают.

Тут брахман им и рассказал про свою верную жену, и про ее обет, и про то, как он снова к Ганге собрался. Обе женщины, как услышали его рассказ, принялись хохотать. Брахман спрашивает:

– Что вы смеетесь? И не стыдно вам?

А они ему:

– Да какая же она тебе верная жена? Нос-то ей небось ее милый дружок отрезал? Не угодила она ему, вот он ее и проучил. Знаем мы эти дела!

– Как же так? – не верит брахман. – Ведь в ту ночь мы вместе дома спали, она и не выходила никуда.

– Глупый вы, мужья, народ,– говорят женщины. – Обмануть вас – самое пустое дело. Если уж мы захотим, так сможем все у вас на глазах проделать, а вы и знать не будете. Пойдем-ка, почтенный, с нами, поживи в нашей деревне, мы тебе кое-что покажем.

На том и порешили. Привела садовница брахмана к себе в дом, уложила спать и велела утром, когда они с мужем пойдут к дереву махуа цветы рвать, прийти туда и где-нибудь спрятаться. Наутро, едва только петухи прокричали, пришли садовник с женой к дереву за цветами. Садовница на дерево залезла, а муж ее внизу остался. Только вдруг садовница мужу кричит:

– Эй, ты что же это делаешь? Совсем стыд потерял? На моих глазах с чужой женой забавляешься!

– Да что ты! – говорит садовник. – Я стою, цветы подбираю, здесь больше и нет никого.

– Так что же, это дерево волшебное, что ли? А ну-ка полезай сюда и сиди, пока я тебе слезть не велю.

Полез садовник на дерево, а его жена позвала брахмана, что поблизости в кустах сидел, и они вдвоем тут же, на поляне, у мужа на глазах миловаться стали. А садовник с дерева кричит:

– Ты, жена, правду сказала! Видно, это дерево и впрямь волшебное. Мне вот тоже мерещится, что ты сейчас забавляешься с кем-то.

– Вот видишь,– жена отвечает,– а ты не верил!

На другую ночь приютила брахмана жена пастуха и наказала ему спрятаться поутру на скотном дворе, где коров доят. На заре пришла она туда со своим мужем и говорит ему:

– Знаешь, а вот мой дедушка, материн отец, мог корову с закрытыми глазами доить.

– Тоже невидаль! – отвечает пастух. – Да я тебе любую корову с завязанными глазами выдою.

– Неужто? А ну попробуй!

Завязала жена пастуха мужу глаза и, как только он с подойником под корову пристроился, позвала брахмана и стала с ним забавляться.

А пастух – ничего не замечает, доит себе корову да пригов арив ает:

– Напрасно ты меня, жена, в спину толкаешь! Думаешь, пролью? Не на такого напала!

Тем дело и кончилось. После обе женщины брахману говорят:

– Видишь теперь, на что мы способны. А ты и поверил, что твоя жена по своей воле носа лишилась! Нечего тебе к Ганге ходить, вернись-ка ты лучше домой.

Тяжело вздохнул бедный брахман и поплелся восвояси. Пришел он в свою деревню, взял жену за руку, вывел её на дорогу и сказал:

– Ступай из моего дома на все четыре стороны!

В стародавние времена, говорят, случилось однажды, что тели нес кувшин масла в неглубокой бамбуковой корзинке. Шел он в деревню – маслом торговать. По дороге он встретил сантала и спрашивает:

– Слушай-ка, хочешь пойти ко мне в услуженье?

– Хочу,– отвечает тот. – Если возьмешь, я согласен.

– Ну, раз так,– обрадовался тели,– неси мою корзинку с маслом. За это я сразу дам тебе два ана медной монетой.

– Хорошо,– согласился сантал. – Понесу.

И вправду, поставил он корзинку на голову и понес. Идет и сам с собой рассуждает: "Он сразу даст мне два ана медной монетой. На один ана я куплю поесть. Этот я проем, а второй останется. На него я куплю кур. Куры яиц снесут и цыплят высидят. Как подрастут цыплята, курочек я сохраню – пусть несутся, а петушков оскоплю. Откормлю их как следует и продам по четыре ана за штуку. На эти деньги куплю себе коз. Как будут козлята, козочек оставлю на племя, а козликов оскоплю. Потом их продам, а на выручку куплю коров. Коровы телятся, так телочек себе на стадо оставлю, а бычков выхолощу. Одних волов я продам – деньги за них получу, а на других – буйволиц выменяю. Буйволицы телятся, телочек в стадо пущу, а бычки пусть подрастут, тогда их охолощу. Потом куплю много земли, и под рис, и под просо, и соху. Как земля начнет давать урожай, я женюсь, и детишки пойдут у меня. Подрастут, бегать иачнут, баловаться. Я приду после работы домой, сяду на кровать, а жена принесет мне воды и палочек – зубы чистить. Почищу я зубы и буду ждать. Тут ребятишки прибегут, скажут: «Батюшка, вымой руки и иди есть». А я головой покачаю и скажу: «Нет, нет! Я есть не буду».

Тут он и впрямь закричал: "Нет, нет!"– и замотал головой. Корзинка с головы соскользнула, и кувшин разлетелся в куски. Тели стал браниться:

– Ой-ой-ой!-говорит. – Как же ты его нес, уважаемый? Все мое масло пропало, ни на пайса продать.не успели. Загубил все мое масло. Я тебе теперь ни пайса не дам, сам с тебя требовать стану, сколько стоит кувшин свежего масла.

– Ничего ты с меня не получишь за свежее масло,– ответил сантал. – Ты говоришь, я тебе убыток принес. Сам-то я потерял куда больше.

Тели совсем разъярился, и пошла у них перепалка. Под конец сантал говорит:

– Брось, не ругайся. Давай сначала убытки сочтем. Если ты потерял больше моего, я тебе за все заплачу, а если у меня убытки больше, ты мне заплатишь. Согласен?

Сказать правду, тели согласился.

– Хорошо,– говорит. – Давай подсчитаем. Тели-то не знал, чего себе сантал понавыдумал. Он так рассудил: «Шел этот сантал с пустыми руками, ничегошеньки при нем не было. Чего же он там насчитает?» Вот он и сказал:

– У меня было масла на две рупии, да горшок стоит ана. Вот какой ты нанес мне убыток. Выкладывай-ка две рупии и один ана.

Сантал ему в ответ:

– Хорошо, теперь я скажу, что я потерял. А ты подсчитай-ка.

И пошел сантал считать убытки. Начал с денег, что с тели ему причитались, от них к курам, от кур к козам и пошел рассказывать дальше и дальше все, что он понавыдумал: и как у него доходы росли, и как он есть отказался и корзинку с головы уронил, отчего кувшин с маслом разбился.

Рассказывает сантал, а тели от смеха удержаться не может, так его и разбирает.

Рассказал сантал все до самого конца и спрашивает:

– Ну, скажи-ка теперь, у кого из нас убытки больше? Тели и говорит:

– По моим подсчетам выходит, потеряли мы поровну. У нас у обоих большие убытки. Что же нам делать? Ты нам обоим убытки принес. Как теперь дело поправить? Примем все, как оно есть.

Так и расстались со смехом.

Жил в одной деревне крестьянин с женой. Крестьянина звали Тхунтхуния. Что ни день жена говорила ему:

– Какое у тебя некрасивое имя! Ничегошеньки оно не значит. Возьми себе другое – красивое.

Муж все отшучивался, но жена ему не давала покоя. Дни шли за днями, и она все твердила свое:

– Выбери себе имечко покрасивей!

Надоело Тхунтхунии с ней спорить. Он и решил пойти поискать себе новое имя. Вечером велел жене напечь лепешек, а сам лег спать.

Рано поутру Тхунтхуния завязал лепешки в узелок и вышел из дому искать красивое имя. Шел он, шел и пришел в какую-то деревню. Там только что умер один человек. Его тело как раз несли на костер. Люди кричали: "Рам! Рам! Истина – Рам!"-и горько плакали. «Мне повезло,– подумал Тхунтхуния. – Этот человек умер. Значит, я могу взять себе его имя». Подошел он к одному человеку и спрашивает:

– Братец! Кто это умер?

– Амарнатх.

Задумался Тхунтхуния: «Ведь Амарнатх – значит владыка бессмертных, а человек с таким именем все равно умер. Назовись я Амарнатхом, что проку? От смерти-то мно не уйти! Нет, в этом имени хорошего мало». С тем он и отправился дальше.

В другой деревне он забрел на гумно. Видит – какой-то человек выбирает рисовые зерна из прошлогодней соломы.

– Братец! Неужто ты не нашел себе дела полегче?– говорит Тхунтхуния. – Как тебя звать?

– Дханпат.

Услыхал это Тхунтхуния и удивился. «Ведь Дханпат – значит богач,– думает. – И человеку с таким именем приходится рыться в прошлогодней соломе! Нет, мало проку называться Дханпатом». И он пошел дальше.

Подходит еще к какой-то деревне, а навстречу ему человек несет на коромысле тяжелую ношу. В ту пору солнце уже припекало, и носильщик обливался потом. Увидел Тхунтхуния, как тяжко тому приходится, и думает: «Узнаю-ка я его имя».

– Братец! Куда ты идешь? И как тебя звать?– спрашивает.

– Я несу вещи моему хозяину. А зовут меня Лакгп-ман.

Сказал человек и пошел своей дорогой, а Тхунтхуния так и остался стоять, разинув рот. «Владыка Лакшман победил и уничтожил самых страшных ракшасов,– размышлял он. – А человек, которого нарекли его именем, таскает на себе всякие грузы, словно осел. Нет, ни к чему мне брать это имя». И он запел:

Дальше Тхунтхуния не пошел – вернулся домой. Дома жена спросила, какое имя он себе выбрал. Рассказал ей Тхунтхуния, что видел в дороге, и жена все поняла. Больше они о его имени не спорили.

Жила-была девушка, звали ее Лаччхи. Однажды отправилась она с подружками по воду. Пришли девушки к колодцу и повели разговоры о женихах да о свадьбе.

– Отец купил мне дорогой свадебный наряд,– сказала одна.

– А для меня родные жениха шьют нарядное свадебное платье,– сказала другая.

Стали девушки хвастать одна перед другой, а Лаччхи молчит. Она была очень бедная, родители ее давно умерли, и не было никого, кто бы о ней позаботился и выдал бы ее замуж. Ей очень хотелось вставить словечко в этот разговор, и она сказала:

– Подруженьки! У меня новость! Мой дядя возвращается из дальних краев. Он везет мне много дорогих нарядов и украшений.

А неподалеку от девушек расположился продавец стеклянных браслетов, он слышал весь разговор. На самом же деле это был вор. Он только для виду торговал грошовыми безделушками, а сам разыскивал богатых покупателей, а потом улучал момент и грабил их. Вор этот переоделся и, как только стемнело, явился к Лаччхи. Он прихватил с собой дорогое платье, украшения и разные другие вещи.

– Я твой дядюшка!– сказал он Лаччхи. – Жил я в чужих краях, накопил много богатства, и вот приехал на родину. Теперь хочу выдать тебя замуж. Есть у меня на примете один богатый юноша – сын моего друга. Пойдем со мной!

Лаччхи поверила, что это в самом деле ее дядюшка. Собрала она все свои вещи и пошла с ним смотреть жениха. Вышли они на дорогу, слышат – ворона закаркала:

Горе, горе нашей Лаччхи!

Ум куда твой подевался?

Ведь ты с вором держишь путь!

– Что это ворона кричит?– спрашивает Лаччхи. А «дядюшка» в ответ:

– Ты же знаешь, какие трещотки эти птицы. Не обращай на них внимания!

Пошли они дальше. Навстречу им – павлин. Увидел он Лаччхи и запел:

Горе, горе нашей Лаччхи! Ум куда твой подевался? Ведь ты с вором держишь путь!

Еще дальше встретился им шакал. Он повторил тоже, что говорили ворона и павлин, но «дядюшке» удалось убедить Лаччхи, что все это пустая болтовня.

Привел он Лаччхи к себе в дом и говорит:

– Послушай-ка меня, девушка, я тебе расскажу все начистоту: пленила ты меня своей красотой, и хочу я на тебе жениться. Вот мой дом. Останься в нем и будь мне женой.

Услышала это Лаччхи, залилась горючими слезами, да что поделаешь? Осталась она у вора в доме.

Каждый день вор уходил на добычу, а за Лаччхи велел присматривать своей матери – страшной, морщинистой и лысой старухе. А у Лаччхи волосы были красивые: длинные, черные, блестящие. Старухе они очень нравились. Раз, когда ее сына не было дома, она спросила Лаччхи:

– Откуда взяла ты такие красивые волосы?

– Я за это должна благодарить свою матушку,– отвечала Лаччхи. – Она, бывало, положит мои волосы в ступку да потом как примется толочь их пестом. От этого мои волосы и выросли такие длинные. У нас в деревне все так делают.

– Видишь, у меня волосы все повылезли,– сказала старуха.– Может, они вырастут, если и я положу свою голову в ступку.

– Отчего же нет?

Только опустила старуха голову в ступку, как все у нее перед глазами поплыло и она свалилась замертво. Тогда Лаччхи одела ее в свой свадебный наряд и посадила на кровать, а сама забрала все, что было в доме получше да подороже, и пустилась бежать. Вдруг ви-дит – идет навстречу вор и несет два краденых жернова. Спряталась Лаччхи в кусты, чтоб он не заметил ее. Но вор еще издали увидел, что какая-то женщина шмыгнула в кусты, и из опаски, как бы она не заметила краденое и не подняла шум, обошел кусты сторонкой.

Когда вор пришел домой и позвал Лаччхи, никто не вышел на его зов. Разозлился вор да как швырнет жернова в женщину, что сидела в свадебном платье! Он ведь не знал, что это была вовсе не Лаччхи, а его родная мать. Когда же вор вгляделся да распознал мать, то понял, что сам повинен в ее смерти. И захотелось ему отомстить Лаччхи.

А Лаччхи пришла в родную деревню и поселилась у своей подружки. Так прошел месяц, и Лаччхи решила, что теперь-то уж вор не станет ее разыскивать. Она стала ночевать у себя дома. Но на всякий случай каждый раз клала себе под подушку острый кинжал.

Раз ночью, когда Лаччхи спала глубоким сном, в дом к ней проник тот вор, а с ним – трое его друзей. Они привязали спящую Лаччхи к постели и вынесли ее вместе с кроватью из дому. Лаччхи проснулась, но виду не подала – лежала тихонько. Когда же ее принесли в лес, она осторожно вынула кинжал и отсекла головы двум друзьям вора, что шли впереди, а после и третьему. Сам вор успел влезть на дерево. Тогда Лаччхи подожгла дерево, и вор погиб в пламени.

Вот как избавилась храбрая Лаччхи от злого вора. Потом она пошла к нему в дом, забрала все добро и увезла к себе. Стала она очень богатой. Слух о ее смелости и богатстве разнесся по округе, и стали свататься к ней женихи из самых хороших семей.

Жил-был крестьянин, звали его Мохна. Жена у него была красавица, при любых невзгодах бодрости духа не теряла, улыбалась всегда и цвела, как цветочек. И звали ее цветочным именем – Генда, что значит Ноготок. Сари на ней было старенькое и рваное, заплата на заплате, но она никогда не унывала. Животы у них нередко подводило от голода, случалось, что в доме муки не было пи горсточки, но она никогда никому на судьбу не жаловалась и говорила, что, слава богу, они ни в чем не нуждаются. А Мохна сердился на нее: «Из какого теста ты сделана, что все тебе нипочем? А вот мне страсть как надоело мучиться! Долге нам с голоду помирать? Можно ли верить в справедливость всевышнего?» Генда со смехом отвечала:

– Какой же ты мужчина? Хуже бабы! И счастье, и несчастье – все от человека. Если сидеть сложа руки, то ничего не добьешься.

– Ты всегда одно и то же твердишь. А я как проклятый тружусь в поле с утра до ночи. И все равно – ни на еду, ни на одежду не удается заработать.

– Ну что же, тогда продай вола и займись каким-нибудь ремеслом. Авось лучше дела пойдут.

– Ладно, завтра же с утра отведу вола на базар.

На рассвете повел Мохна вола в город на базар. По дороге увидели его пятеро плутов и решили обобрать простоватого на вид крестьянина. Старший плут, их отец, сел поодаль под деревом, а остальные пошли навстречу Мохне.

– Куда идешь, братец? – спросил один.

– Вот, веду вола на базар. Дорога неблизкая.

– А зачем тебе на базар идти? Продай вола здесь.

– Хорошо бы. Да кто его возьмет?

– Продай мне.

– А сколько дашь?

– Откуда мне цену знать? Спросим у кого-нибудь. Вон старик сидит. Как он скажет, на том и порешим.

Мохна был доверчивым простаком. Он и представить себе не мог, что его хотят обмануть. Подошел он вместе с плутом к старику и попросил назначить цену за вола.

– Семь медных монет,– сказал старик. Отсчитали обманщики семь медных монет, отдали

Мохне, а вола увели с собой. Догадался тогда Мохна, что все они заодно, да только сказать ничего не посмел. Их пятеро, а он один. Они бы враз с ним разделались. С тяжелым сердцем направился он восвояси.

Пришел он домой, лег и закрылся с головой. Увидела его Генда:

– Что с тобой? Что лежишь, будто тебя змея обнюхала? За сколько вола продал?

Молчит Мохна, не говорит ни слова. Потрогала Генда ему голову, не заболел ли случаем, потом рассердилась.

– Говори же! Или язык у тебя отсох?

Рассказал тогда Мохна, как его обманули. Выслушала Генда и говорит:

– Вот оно что! Уж лучше быть бы тебе бабой да сидеть дома! Зачем только ты мужчиной родился?

– Родился, тебя не спросился! Рассмеялась Генда:

– Ладно, не горюй! Не будь я Генда, если вола не верну!

На другое утро еще до рассвета надела Генда мужскую одежду, спрятала под рубаху кинжал и вышла из дома. Пришла она в деревню, где жили плуты, и стала на улице выкрикивать:

– Не нужен ли кому работник?.. Не нужен ли кому работник?..

Услышал это отец плутов. Трудно ему было скотину кормить да поить. Решил он взять в дом работника. Стал расспрашивать, кто он такой и откуда. Генда отвечает:

– Звать меня Генда Синх. А живу где придется. Нет у меня ни земли, ни жилья, потому и нанимаюсь в работники.

– Вечером вернутся мои сыновья. Сговоришься с ними о жалованье.

– А мне что дадите, то и ладно. Семьи ведь у меня нет. А одному-то много ли надо? Буду сыт – и довольно.

Обрадовался старый плут, что нашел дешевого работника. И сыновья его, когда, вернулись, тоже решили, что от работника в хозяйстве будет польза, а прокормить его – невелик расход.

Скоро Генда выведала все потайные места, где плуты свои богатства прятали. И вот как-то на ночь глядя ушли они из дому. Генда сразу взялась за дело. Подкралась она к старику, прикрутила его веревкой к кровати и принялась палкой колотить да приговаривать:

– Вспомни вола за семь медных монет!.. Вспомни вола за семь медных монет!..

Потом отвязала она своего вола, нагрузила на него мешки с деньгами, драгоценностями, нарядами, утварью всякой и отправилась домой.

Вернулись плуты, видят: привязан их отец к кровати и избит до полусмерти. Деньги и сокровища исчезли, работника тоже нет. Поняли тогда плуты, что их перехитрили. Да только совестно было им признаваться, что простой крестьянин умнее их оказался, и потому стали они друг друга уверять, что не крестьянин это был, а такой же, как они, хитрый мошенник.

А Генда снова, на этот раз в обличье лекаря, появилась перед их домом. Увидели плуты лекаря и позвали лечить избитого отца.

Осмотрел лекарь старика и говорит:

– За неделю можно вылечить.

– Назначьте ему лекарство. Мы будем лечить, как вы скажете.

– У вас ничего не выйдет. Я сам должен за больным присматривать.

– Нет, нет! Довольно с нас чужих людей в доме. Ведь и отец пострадал из-за того, что мы работника у себя приютили.

– Какие же недоверчивые вы люди!

– Давайте лекарство, мы сами будем его лечить.

Схватил лекарь свою сумку и в гневе собрался уходить, но тут заговорил старик и стал упрашивать лекаря остаться.

Согласился лекарь, начал лечить старика. Прошло несколько дней. Плуты куда-то отправились из дому на два дня. А для лекаря более удобного случая и не придумать. Дал он старику пилюлю опиума, тот и заснул крепким сном. Набрал лекарь из тайников золотых монет, украшений из золота да серебра и скрылся.

Вернулись плуты и за голову схватились. А потом дали клятву проучить дерзкого крестьянина. Стали они думать, как расправиться с ним.

И вот однажды проходили они мимо поля, увидели Мохну, шедшего за плугом, и сразу признали его. Проследили его до самого дома, а на другой день в одежде аскетов пришли за милостыней и попросились переночевать. Мохна принял аскетов с большим почетом, накормил и уложил спать, а Генда с первого взгляда узнала плутов.

– Век, видать, быть тебе дураком!-вполголоса накинулась она на мужа, когда он вошел в дом. – Ведь это те самые плуты.

– Неужели? – изумился Мохна.

А Генда только усмехнулась в ответ. "Вы хитры, а я еще хитрее!"– сказала она про себя. Она еще раньше зарыла в землю все деньги и драгоценности, а чтобы перехитрить плутов, наложила в большой сундук камней, щебня и мусора. Возле этого сундука и легла она спать вместе с Мохной. Когда все утихло, подкрались плуты к ним, увидели сундук и решили, что в нем хранится все унесенное у них добро. Взяли они потихоньку сундук и направились к дому.

Их отец тоже обрадовался, когда сундук принесли. А когда открыли, увидели в сундуке только камни да мусор. До самого дна перерыли, но все напрасно. Так и остались плуты ни с чем.

Жил-был в одной деревне староста. Был у него в услужении человек по имени Дара. Дара пас хозяйских буйволиц. Но были у него и свои. Пригонит Дара стадо на опушку леса, своих буйволиц пустит пастись, а хозяйским возьмет и морды завяжет, чтобы его буйволицам больше травы оставалось. Так изо дня в день: буйволицы Дары щипали свежую траву и отъедались, а у старосты буйволицы только тощали.

Видит староста, что его скот совсем захирел; вот он однажды и говорит:

– Послушай, Дара! Почему это мои буйволицы такие худые, а твои откормлены как на убой? Ведь они пасутся все вместе. В чем тут дело?

– Откуда мне знать, господин староста, – ответил Дара. – Ведь я их всех в одном месте пасу. Если не верите, приходите и убедитесь сами, что я не лгу...

Вот погнал Дара стадо на пастбище и думает: «Сегодня-то староста вряд ли заявится». Подумал он так и сделал, как обычно: своих буйволиц пустил пастись, а хозяйским замотал морды.

А староста в тот день был сильно сердит на слугу. «Нет,– думает,– если Дара меня за нос водит, я всех его буйволиц перережу».

Взял он саблю и отправился прямо на пастбище. Подходит ближе и видит – так и есть: буйволицы Дары пасутся, а его, бедняжки, лежат себе под деревом с обмотанными мордами и только попусту землю роют.

Рассвирепел староста. Выскочил из-за куста и в ярости перебил всех буйволиц Дары.

Но тот был парень не промах. Отправился он к мяснику и говорит: «Вот, возьми этих буйволиц. Мясо – твое, а шкуры отдашь мне».

На следующий день получил Дара шкуры и поехал на базар. В пути его застигла ночь. А вокруг был лес. Дара забрался на высокое дерево и решил там переночевать. Сказано – сделано: устроился он па шкурах и задремал.

Среди ночи к дерзву подошли четыре разбойника. Они принесли мешок денег и принялись делить их. Вот один из них и говорит:

– Смотри дели поровну, не то громом тебя убьет. Дара наблюдал за ними сверху и решил, что надо воспользоваться таким удобным случаем. Улучив момент, он сбросил свои шкуры, и они с шумом упали на разбойников. Те подумали, что это гром, и, побросав все, в испуге разбежались. Когда стало светать, Дара спустился вниз. Забрал он золото, оставленное разбойниками, и отправился к себе в деревню. Пришел домой и кричит матери:

– Матушка! Давай скорей весы: я принес много золота, нужно его взвесить!

Обрадовалась мать. "Вот счастье-то!"-думает. Побежала она к старосте и просит:

– Староста, дай нам весы. Дара золото принес.

– А где он его взял? – удивился тот.

– Мой сынок продал буйволиные шкуры и выручил много денег.

«Не иначе как старуха обманывает меня»,– подумал староста. Решил он проверить ее слова и, прежде чем дать весы, взял и потихоньку намазал одну из чашек липкой патокой.

Когда принесли весы обратно, староста убедился, что Дара получил деньги: ко дну чашки пристал золотой. Стал он думать: «Почему бы и мне не заработать как следует? Зарежу-ка я своих буйволиц, продам шкуры и принесу в дом много денег».

На другое утро, когда пастух стал выгонять буйволиц из хлева, староста ему говорит:

– Сегодня пасти их не надо. Я их отправлю к мяснику; мне шкуры нужны.

Пастух ушел восвояси, а староста сделал все, как задумал. Когда шкуры были готовы, он погрузил их на телегу и поехал на рынок.

Весь день провел староста на базаре, выкрикивая:

– Купите шкуры, купите!

Но кому они нужны? Нашелся было какой-то покупатель, но он предлагал только пять рупий. Когда стемнело, базар закрыли, и пришлось старосте уехать ни с чем обратно – так и не продал он ни одной шкуры.

Вернулся староста, спрашивает Дару:

– Почему это так получается: тебе за буйволиные шкуры золотом заплатили, а у меня их никто и не спрашивал?

– Кому как повезет, господин староста,– отвечает Дара.

И затаил староста злобу в душе. Всю ночь он не мог заснуть, только и думал: «Как это я зря своих буйволиц погубил!» Наконец ему пришло в голову поджечь дом Дары. Незаметно пробрался он к дому бедняги, поджег его, а сам быстро вернулся обратно.

На свое счастье, Дара в ту пору не спал. Он увидел огонь, разбудил мать, и они успели вынести все имущество.

К утру дом сгорел дотла, остались зола да угли. Дара наполнил золой несколько мешков и пошел просить у старосты телегу. Староста слышал, что иногда и золу удается продать, и дал Даре телегу. Погрузил Дара иа нее мешки с золой и отправился на базар.

По дороге ему повстречались купец с женой. А солнце пекло немилосердно, идти было тяжко, и они попросили Дару подвезти их на телеге. Дара подумал-подумал и говорит:

– Ладно, залезайте. Только с одним условием. Я в мешках золото везу; если кто-нибудь из вас на мешки сядет, оно превратится в золу. Так что решайте: коли не станете на них садиться, я вас подвезу. Ну, а уж если в мешках окажется зола, то вернете мне мои деньги.

Купцу и его жене было невмоготу стоять на раскаленной дороге, и они согласились:

– Принимаем твое условие!

Отвез их Дара домой. Когда они слезли с телеги, Дара развязал мешки и говорит:

– Это что же такое, сетх джи? Не говорил ли я вам, чтоб на мешки не садились? Вы, как видно, не послушались меня. Глядите, все деньги в золу превратились. Придется вам теперь вернуть мое богатство.

Купец, конечно, стал спорить, но Дара знай стоит на своем. И пришлось богатею купцу отдать Даре столько денег, сколько тот потребовал.

Забрал Дара деньги и поспешил обратно в деревню. Приехал и начал отстраивать себе дом лучше прежнего. А староста сидел, сидел и не выдержал. Приходит к Даре и спрашивает:

– Послушай, Дара! Где ты опять достал столько денег?

– Как бы вам это объяснить, господин староста? – говорит Дара.– Вы знаете, у меня сгорел дом; я продал золу и хорошо заработал на ней. Почему бы и вам не сжечь свой дом? У вас будет много золы, вы за нее хорошие деньги выручите.

Староста был очень жадный и завистливый: как увидит, что у другого удача, места себе не находит. Послушался он совета Дары и в погоне за легкой наживой спалил свой собственный дом. Набил золой мешки, погрузил их в телегу и поехал на базар.

Приехал... Куда пи пойдет – над ним смеются: «Что за дурак такой нашелся – кто у него станет золу покупать!» До самой ночи ходил староста по базару и кричал:

– Зола! Кому нужна зола?

Так он ничего и не продал. Вернулся домой с пустыми руками. Глядит – а у Дары дом уже готов.

– Ну,– говорит,– и счастливчик же ты! А у меня золу никто не купил.

Дара ему в ответ:

– А это как кому повезет, господин староста.

Так Дара разбогател благодаря своей смекалке, а староста из-за жадности да глупости совсем разорился. Теперь никто во всей деревне не мог сравниться с Дарой. Женился он и зажил себе припеваючи.

Жил в одной деревне очень хитрый человек. Ничему он не был учен, а все же случалось ему обманывать умных и ученых людей. И поклялся этот человек никогда никому не служить. Принялся он жить на то, что ему удавалось добыть своей хитростью.

Уселся он как-то раз за еду и вдруг увидел, что весь край тарелки облепили мухи. Схватил он ветку и принялся хлопать по мухам, а когда устал, то велел жене сосчитать убитых мух. Жена сосчитала – их оказалось тридцать штук.

– С этого дня ты называй меня Тисмар* Хан,– велел он жене.

* Тисмар – убивший тридцать.

Согласилась жена и стала звать мужа Тисмар Хапом, а за ней и все соседи, и вскоре никто уже не называл его иначе, как этим именем.

Случился в их деревне голод. Тисмар Хан отправился с женою в соседнюю деревню; там они себе нашли пристанище.

Позвал как-то царь к себе Тисмар Хана и говорит:

– Ты что умеешь делать?

– Я умею делать все то, чего никто другой не сумеет.

– В нашу деревню каждую ночь приходит лев,– сказал царь.– Так ты сегодня убей его, а завтра нам покажешь. Если убьешь льва – получишь сто рупий награды, а не сумеешь – я тебя повешу!

Пошел Тисмар Хан домой, а у самого сердце ноет. «Я никогда льва и в глаза не видел,– думает он,– а мне надо его убить! Что же делать? Ведь он может съесть меня. Но если я не убью его, то царь меня повесит». Он так расстроился, что даже заплакал. Жена принялась его утешать.

– Что проку в слезах? – сказала она.– Нынче ночью нам надо бежать отсюда.

Тисмар Хану этот совет понравился, и он стал собираться в дорогу. Прошел день, настала ночь. Все уснули. А жена говорит Тисмар Хану:

– У нас много вещей набралось. Поди-ка уведи у горшечника осла. Мы погрузим на него нашу поклажу и уедем.

Вышел Тисмар Хан из дому, а на дворе лев стоит. Тисмар Хан льва никогда в жизни не видел, а к тому же ночь была такая темная! Он принял льва за осла, схватил его за ухо и привязал к дереву, что росло во дворе. Потом он велел жене нагружать осла. Жена вынесла вещи, а когда засветила лампу, то увидала, что это вовсе не осел, а лев. С криками: «Лев! Лев!» – она вбежала в дом. Тисмар Хан от испуга лишился языка. Закрыли они двери на замок и в страхе стали ждать утра.

Утром соседи увидели, что перед домом Тисмар Хана привязан лев. Побежали они к царю и рассказали, что ночью Тисмар Хан поймал льва и привязал его у своего дома. Царь пошел туда, увидел льва, очень удивился и стал звать Тисмар Хана. А тот не выходит.

– Дайте мне спать,– говорит.– Я очень устал, всю ночь за львом бегал. Положите мне деньги под дверь, убейте льва и идите с миром.

Царь снова позвал его, но Тисмар Хан не вышел, только сказал, что если льва не убьют, то он приведет его прямо к царю во дворец, и тогда тот никого в живых не оставит.

В испуге царь сунул сто рупий под дверь и велел своим стражникам убить льва. А когда царь ушел, Тисмар Хан открыл дверь и стал громко похваляться перед людьми своей силой и ловкостью.

В нашей деревне поют такую песенку:

Жила у нас одна такая женщина. Уж как она умела ссоры и свары заводить – никто не мог ее в этом перещеголять. Но был у нее один недостаток: не могла она запомнить ни одной песни. Бывало, ранним утром соседские женщины встанут, усядутся за прялки и начинают песни распевать. А она, хоть убей, ни одного слова не может вспомнить. И как на себя ни злится, как ни старается запеть – ничего у нее не выходит.

И вот однажды решила она спросить у кого-нибудь, как это песни поются. Пошла к одной соседке и говорит:

– Сестрица, скажи-ка мне, как ты научилась песни петь?

А соседка была очень хитрая. Отвечает, как ни в чем не бывало:

– Да разве ты не знаешь, подружка? Ведь песни на базаре продаются. Ты бы пошла и купила.

Услышав такой ответ, женщина вернулась домой и стала поджидать мужа. Едва он пришел, она закричала:

– Скорее иди на базар, купи мне песню!

Ну и задала она супругу задачу! Сел он и принялся размышлять: «Может, и вправду можно где-нибудь достать песпю?..» Он, понятно, не был в этом уверен, по разве что докажешь глупой бабе! Она знай стоит на своем.

Вот он и решил: «Будь что будет – авось достану где-нибудь песню». В конце концов, не ему, деревенщине, судить об этом. Взял он у жены пять рупий и отправился на базар.

Пришел туда и в первой же лавке спрашивает:

– Песни у вас есть?

Торговец от удивления рот разинул: такого покупателя ему еще никогда видеть не доводилось. Но он был большой шутник и сказал:

– Иди дальше – там купишь!

Пошел крестьянин от лавки к лавке, но над ним всюду только потешались и отсылали дальше.

До самого вечера бродил он по базару. Стемнело. А песен он так и не нашел. Пришлось возвращаться ни с чем. Идет, а сам сокрушается: «Что же я скажу жене, когда домой приду?».

Вдруг видит, сидит на дороге большая полевая мышь. Посмотрела мышь по сторонам и юркнула в нору. Крестьянин подошел к тому месту, где она скрылась, приложил ухо к земле и стал прислушиваться. Под землей что-то шуршало – это мышь рыла себе ход. И тут у него в голове сама собой сложилась строчка стихов:

Кто-то роет: кхарр-кхарр-кхарр...

Улыбнулся крестьянин и повторил ее раза три. Довольный, пошел он дальше. Не успел сделать несколько шагов – увидел змею, большую, черную. Она медленно ползла по дороге. Невольно получилась у него и вторая строчка:

И ползет, шуршит: сарр-сарр...

Еще больше обрадовался крестьянин и продолжал свой путь. Через некоторое время увидел он в кустах зайца. «Неплохо бы его поймать»,– подумал крестьянин и подкрался к тому месту, где заяц мог выскочить на дорогу; но косой, видно, почуял опасность и притаился в кустах. Подивился крестьянин его смекалке и сказал:

Смотрит зорко – все заметит...

Не успел он произнести эти слова, как заяц выпрыгнул из-за куста и был таков.

Зато у крестьянина были готовы уже три строки стихов. Оставалось придумать еще одну, и ему посчастливилось: прошел он немного вперед и увидел стадо оленей. Они вприпрыжку пронеслись мимо него и скрылись вдали. Получилась последняя строчка:

Мчится быстро, словно ветер...

«Вот и готова моя песня! – обрадовался крестьянин.– Больше ничего и не нужно». И он прочел нараспев:

Кто-то роет: кхарр-кхарр-кхарр, И ползет, шуршит: сарр-сарр, Смотрит зорко – все заметит, Мчится быстро, словно ветер.

Обрадованный, вернулся крестьянин домой, а жена уже поджидала его.

– Ну, принес ты мне песню?

– Подожди немного, дай передохнуть!

– Нет, я хочу сейчас же услышать песню.

Тогда крестьянин спел песенку, которую сам сочинил по дороге, и добавил:

– Запомни ее хорошенько – она очень дорогая! Жена была довольна. Она выучила все четыре строчки и решила, что теперь по утрам всегда будет петь эту песню, а соседки станут удивляться и завидовать ей.

Замечталась женщина и не заметила, как прошел вечер и наступила полночь. Тут только спохватилась она, что на завтра у нее ничего не готово. Поскорей набрала в горшок маиса и припялась толочь его.

А ночь выдалась очень темная. Ворам это было на руку, и они решили забраться в дом к крестьянину. Четыре вора осторожно подкрались к стене, сделали в ней дыру и стали прислушиваться. Тем временем жена крестьянина продолжала свою работу и напевала:

Кто-то роет: кхарр-кхарр-кхарр...

Забеспокоились воры. «Неужели,– думают,– она что-нибудь услышала? Да нет, не может того быть. Как бы то ни было, надо пролезть внутрь и осторожно посмотреть, что там делается и что можно утащить».

Пробрались они в дом, спрятались в небольшом чулане и стали присматриваться. А женщина дальше поет:

Смотрит зорко – все заметит...

«Ну, так и есть,– подумали воры,– она узнала о нашем приходе. Нет, надо отсюда уходить подобру-поздорову, а не то беды не оберешься!»

Но только они начали потихоньку выбираться обратно через пролом, как услышали слова:

И ползет, шуршит: сарр-сарр...

Тут у воров душа в пятки ушла. Они решили, что их заметили, и пустились наутек. А вдогонку им неслось:

Мчится быстро, словно ветер.

К утру женщина натолкла целый горшок маисовой муки. Когда проснулся ее муж, он сразу увидел дыру в стене и побледнел от испуга.

– Послушай, что здесь произошло? – закричал он жене.

Но та ровным счетом ничего не знала.

Она прибежала в комнату, осмотрела вещи – все было па месте. Оба не знали, что и подумать. Наконец крестьянин спросил:

– А что ты делала ночью?

– Я пела ту песню, которую ты мне купил,– отвечала жена.

И тут крестьянин догадался, в чем дело.

– Знаешь, какую песню я тебе достал? – сказал он.– От нее даже воры сбежали!

Женщина удивленно смотрела на своего мужа. Где уж ей было понять, что он имеет в виду!

Давным-давно жили в одном городе четыре брата. И так-то они были не бог весть какого ума, да привычку еще завели – курить опий. Вот и спустили все свое добро. Осталось у них по лошади на каждого и ничего больше. Собрались братья вместе и говорят:

– Надо нам куда-нибудь служить наняться.

Сели они на коней и поехали куда глаза глядят службу искать. Ночь застала их в лесу. Братья привязали коней к дереву, сварили на костре кашу, вылили ее в миску и сели вокруг – есть собираются.

Только поднесли ко рту первую ложку, все в один голос сказали:

– Фу! фу! Каша-то у нас вовсе без масла. Надо в город за маслом сходить – тогда и есть будем.

Да только все четверо были лентяи. Никому не охота тащиться за маслом невесть куда – все друг на друга кивают. Вот и вышло, что на базар никто не идет и к каше никто не притрагивается. Наконец старший брат говорит:

– Нет! Так дело не пойдет. Пусть тот сходит за маслом, кто первый вымолвит слово.

Братья согласились и так и остались молча сидеть вокруг миски. Шел час за часом, настала полночь, а никто из братьев даже не кашлянул.

Тем временем в лес забрели воры. Смотрят – сидят четыре человека, молчат и пальцы к губам приложили. Подошли воры поближе, но ни один из братьев рта не раскрыл. Каждый думает: «Если я их окликну первый, мне придется за маслом идти». Воры рядом, а братья словно воды в рот набрали.

Видят воры – время удачное. Отвязали коней и увели. Уж и след их простыл, когда младший брат не выдержал и закричал:

– Ах вы, дурачье! Коней-то у нас украли. Что нам теперь делать?

– Сходи-ка ты сперва в город, принеси масла, а там видно будет,– говорят ему остальные. – Сперва поедим, а потом уж поищем воров и коней.

Тут младший брат пожалел о своей опрометчивости, да сделанного не воротишь – пришлось ему идти за маслом.

Вернулся он с базара, съели братья кашу и стали думать, как бы коней отыскать. Один и говорит:

– Вот что. Кто первый подаст утром голос, тот, значит, и вор. С него мы и спросим коней.

– А если он не отдаст? – спрашивает другой.

– Если не отдаст, так мы его дубинкой попотчуем,– говорит третий.

На том и порешили. Запаслись братья палками и сидят – ожидают. Просидели всю ночь. Стало светать. В эту пору в мечети, что стояла на краю города, неподалеку от леса, мулла запел утреннюю молитву. Братья встрепенулись:

– Слышите! – говорят. – Вот он вор. Это он украл наших копей.

Схватили братья дубинки и побежали на голос. Двери мечети были открыты, братья ворвались туда и принялись колотить муллу.

Почтенный мулла перепугался и пустился бежать. Прибежал прямо к царю и говорит:

– Хузур! Невесть откуда в мечеть ворвались четыре шайтана. Чуть меня не убили.

Царь рассердился.

– Где они? – спрашивает.

А четверо братьев уже у дверей – прибежали следом за муллой. Увидел их царь и говорит:

– Вы кто такие? Зачем бьете почтенного муллу? Братья так и кипели от злости. Принялись они жаловаться:

– Хузур. Этот человек украл наших коней. Мы ночевали в лесу и привязали их к дереву. Это еще вечером было. А ночью мы порешили: кто первый подаст утром голос – тот, значит, и вор. Смилуйся, хузур, заставь его отдать нам коней.

Царь видит – они не в своем уме. Вот он и велел дать им четырех коней, только бы от них отвязаться.

А братья получили коней и просят пожаловать им кусок земли.

– На что вам земля? – спрашивает царь.

– Хузур, мы посадим там этих коней,– говорят братья. – Посмотрим, что из них вырастет.

Дал им царь земли недалеко от города. Братья огородили свою землю забором, поставили со всех четырех сторон по воротам, загнали туда коней, а сами остались стеречь.

Прошло немало времени. На поле у братьев выросла высокая сочная трава. Кони паслись, а братья сидели каждый у своих ворот и опий покуривали.

Как-то раз один человек гнал мимо их поля табун коней – сто голов. Увидел он зеленый луг с сочной травой и скорей погнал туда своих лошадей. Разбрелись лошади по полю, щиплют траву, а братья, не теряя времени даром, закрыли ворота. Вот хозяин коней вздумал гнать свой табун дальше, а братья на него с палками.

– Какие тут твои копи? – кричат. – Иди-ка ты отсюда подальше. Здесь все наши кони! Это наша трава! И земля тоже наша!

Хозяин коней весь в слезах пришел к царю и жалуется:

– Какие-то люди – их там четверо – не отдают мне моих коней.

Царь сразу подумал, что это, должно быть, те самые четыре брата, которые побили муллу. Он очень разгневался и велел их привести.

Вскоре братья явились во дворец.

– Убирайтесь сейчас же из моих владений! – гневно сказал им царь. – Слишком много от вас беспорядка.

А братья сложили руки и спрашивают: – В чем же мы провинились, хузур? За что ты нас выгоняешь?

– А почему вы отняли у этого человека его лошадей? – говорит царь.

– Рассуди сам, хузур! – просят братья. – Помнишь, ты ведь сам дал нам землицы?

– Дал. Ну и что же?

– Может, ты и то помнишь, хузур, зачем мы эту землю просили?

Улыбнулся царь и говорит:

– Как не помнить! Вы на ней коней сажать собирались – глядеть, что из них вырастет.

Братья обрадовались, зашумели:

– Хузур! Мы целый год над ней спину гнули: вспахали, удобрили, коней посадили. И вот после стольких трудов получили урожай – сто коней. А этот пройдоха невесть откуда взялся и вздумал угнать их у нас.

Царь не нашел, что ответить. Пришлось ему отпустить братьев. Хозяин коней так ни с чем и ушел.

А братья решили теперь торговать лошадьми и принялись странствовать с ними из города в город. Они продавали коня за конем и жили в свое удовольствие. Только вскоре ни одного коня у них не осталось. Пришлось им опять искать службы.

Ходили братья, ходили и попали к одному купцу. Стали проситься к нему на службу. Купец их нанял.

Вот и принялись братья служить у купца. Как-то раз пришел младший брат после работы голодный – и прямо на кухню, поесть. А там сидела старуха – мать хозяина. Ей было лет за сто, и от старости голова у нее все время тряслась. Младший брат откусил кусок и случайно взглянул на старуху, а та трясет головой. Показалось младшему брату, что это она ему есть не велит. «Вот ведь скряга какая! – думает он. – Тут столько мук принимаешь, такую работу ворочаешь, а она и поесть не дает – нарочно на кухне сидит». Младший брат заторопился, глотает кусок за куском, не жуя, а старуха трясет головой еще пуще. Не стерпел младший брат, разозлился и запустил кувшином с водой прямо ей в голову. Упала старуха – и дух вон. А младший брат пошел к купцу, разворчался:

– Не стану я у тебя больше служить. Твоя мать такая скупая – и поесть-то досыта не дает.

– Что ты, братец? – удивился купец. – Как она тебе есть не дает?

А младший брат не унимается:

– Нет, хозяин! Давай мне расчет. Я в таком доме служить не хочу.

Купец почуял, что дело не чисто. Пошел искать мать. Смотрит – она на кухне лежит и не дышит. Тут он понял, что слуга-то дурак, да делать нечего – мертвого не воскресишь. Купец опечалился, позвал всех четверых братьев и велел им сделать погребальные носилки.

Братья смастерили носилки и положили на них старуху. Купец им говорит:

– Несите ее на берег реки, а я достану дров и еще кой-чего и приду следом за вами.

Братья схватили носилки и понесли. Второпях они и не подумали привязать тело. По пути к реке им пришлось подниматься на холм. Подъем был крутой. Братья полезли в гору, носилки у них наклонились, вот покойница и соскользнула на землю. Чувствуют братья, что нести стало легче, и зашагали веселее. Пришли на берег реки, опустили носилки, глядь – а старухи-то пет. Братья обозлились и говорят:

– Смотри-ка! Вот ведь какая вредная старуха. Притворилась, будто бы умерла, а как увидала, что ее сжигать понесли, тут и сбежала. Ну ничего, мы ее догоним!

Бросились братья искать старуху и вышли к одной деревушке. А за околицей какая-то старая женщина собирала под деревьями хворост. Братья подбежали к ней и ну ее колотить. Забили до смерти и к реке поволокли.

Тем временем купец раздобыл дров, созвал своих друзей и пошел с ними на берег реки. Идет и видит: у подножия холма на самой дороге лежит тело его матери. Очень рассердился купец на дураков слуг, поднял тело и понес его к реке.

А братья его там уже ждут. Увидали купца, налетели на него с криком:

– Хозяин! Твоя старуха такая вредная – взяла и убежала, с носилок. Глядим – она уже за дровами пошла. Мы с ней вовсе замучились. Знать бы нам наперед, ни за что бы к тебе служить не пошли.

Тут купец понял, что они не в своем уме. Положил он обеих старух на костер и совершил над ними погребальный обряд. А потом прогнал братьев прочь и домой вернулся без них.

При дворе царя Прадипа – правителя Кошалы – поэты и пандиты пользовались большим почетом. Был среди них один пандит по имени Видьядхар. Отец Видьядхара, дед и прадед его были придворными поэтами. После смерти отца Видьядхар занял его место. Но от своего мудрого отца он перенял всего несколько стихов. Быть сыном пандита еще не значит самому быть ученым.

Только невежество Видьядхара вскоре открылось. Другие придворные пандиты поняли, чего он стоит, и порешили между собой вывести его на чистую воду.

И вот однажды, когда царь сидел один, они пришли к нему и сказали:

– Махарадж! Этот человек – круглый дурак, хоть и зовут его Видьядхар. Учености-то в кем ни на грош! Ты позоришь себя тем, что держишь его при дворе. Испытай его.

Царь удивился. Отец Видьядхара был знаменитым ученым. Сын тоже держал себя как истинный пандит: стоило только взглянуть на его высокий лоб, посыпанный золой, на его четки, с которыми он никогда не расставался.

И вот царь Прадип на одном из придворных собраний спросил Видьядхара:

– Видьядхар-пандит! Я видел людей, которые ловили черепах. Но я никак не мог понять, зачем они их ловят. Не знаешь ли ты?

Видьядхар, не долго думая, брякнул:

– Махарадж! Дело в том, что у черепах очень вкусное и целебное молоко. А из черепашьей шерсти делают кашмирские шали.

Услыхал такой ответ царь и расхохотался, а за ним и весь двор покатился со смеху. Видит царь, и впрямь Видьядхар – круглый дурак. Но шутки ради он задал ему еще один вопрос:

– Сын пандита! Куда денутся рыбы, если пруд загорится?

Видьядхар ответил:

– Полезут на деревья, махарадж!

– Да как же они полезут? – спросил царь, изо всех сил стараясь сдержать смех.

– Как полезут? – удивился Видьядхар. – Как коровы!

Царь подавил улыбку и сказал:

– Место, которое мы предоставили Видьядхару при нашем дворе, пусть за ним остается. Отныне мы назначаем его главным шутом, а звать его будем Сын Пандита.

Жил-был юноша. Простодушный такой, недогадливый. Родители его женили. Немного времени спустя у его тестя в доме устроили еще одну свадьбу. Пригласили в гости и молодого зятя. Бедный юноша был совсем неотесанный – ни встать, ни повернуться не умеет. Вот отец и послал с ним слугу.

А слуга был себе на уме. Всю дорогу он наставлял юношу, чтобы в гостях много не говорил, чтобы ел и пил в меру. Юноша это крепко запомнил.

Пришли они к тестю в дом. Юноша ни с кем словом не перемолвится, зато слуга со всеми заговаривает. Подали есть. Юноша и говорит:

– Мне есть не хочется. Слугу моего покормите. Как его ни уговаривали, как ни звали к столу, он все отказывался. Видно, думал: «Уж коли раз отказался, теперь за стол садиться нельзя». И есть-то ему хочется, а он все твердит:

– Я есть не хочу.

Зато слуга наелся до отвала.

Время было летнее. Спать легли на открытом воздухе. Во дворике спали женщины, а юношу со слугой уложили на крыше какой-то пристройки. Слуга только лег, сразу же захрапел, а юноше голод уснуть не дает. Наконец ему стало совсем невтерпеж. Он разбудил слугу и говорит:

– Придумай что-нибудь. Я с голоду умираю.

– Я и сам почти что не ел,– отвечает нарочно слуга. – Да ведь что ночью придумаешь? Утром посмотрим.

– Нет, до утра мне не дотерпеть. Помру с голоду.

Слуга думал, думал и придумал. В каморке, на крыше которой их спать положили, была кухня торговца сластями. Для света в ее потолке была проделана большая дыра – на ночь эту дыру закрывали каменной плитой. Вот слуга и говорит:

– Держи дхоти. Я слезу по нему в эту дыру и поем сластей. А после полезешь ты.

Юноша согласился. Слуга спустился в каморку и наелся сластей. Юноша вытащил его на крышу и полез сам. Слуга помог ему спуститься, а потом спокойно разлегся на крыше. Оп и не заметил, как заснул. Юноша утолил голод и шепчет:

– Тяни.

Но слуга храпел во всю мочь. Где ему было услышать.

Юноша говорит чуть погромче:

– Тяни.

Слуга не отвечает.

Тут юноша испугался. Зовет еще громче:

– Тяни!

На его беду одну старуху, что ночевала во дворике, замучил кашель – никак не давал глаз сомкнуть. Лежит она и слышит, что кто-то твердит: «Тяни! Тяни!» Забеспокоилась старуха, разбудила соседок и говорит:

– В каморке невесть что творится. Кто-то там все говорит: «Тяни!» да «Тяни!»

Тут и другие услышали: "Тяни!"-и все всполошились. «Кто его знает, что там такое,– думают. – Не воры ли забрались?» Двое мужчин с палками полезли на крышу, другие притаились у двери в каморку. А оттуда все то же доносится: «Тяни!» да «Тяни!». Призадумались домашние: «Если там вор, зачем бы ему поднимать такой шум? Не иначе как нечистая сила забралась в каморку».

Вот и надумали они послать в храм за брахманом. Брахман пришел и сразу все объяснил. Принялся хвастать:

– Да, да! Таких «тяни» мне не впервой выгонять. Этот черт куда какой опасный. Хорошо, что вы меня позвали. Он, этот черт, белого цвета. Бывает – покажется людям, бывает – и нет. Берегитесь, он и обличье меняет. То человеком обернется, то лошадью, то козлом, а то и вовсе пропадет. Это для него пустячное дело. Да меня ему не провести. Вы откроете дверь, а я войду и схвачу его. Только вы не отходите от двери, кричите погромче и палки наготове держите. Тогда этот «тяни» от нас не уйдет.

Домашние подняли крик. От крика слуга на крыше проснулся. Он перепугался, да вовремя смекнул, что надо делать, и говорит тем, кто забрался к нему на крышу:

– Вы лезьте вниз сторожить. А тут, наверху, я и один управлюсь.

Они и слезли.

Брахман тем временем вошел в каморку. В темноте он не мог ничего разобрать. А там всякое было разложено: где готовые сласти, где разные припасы, а сбоку стояла целая бадья с простоквашей. Стал брахман махать руками и читать заклинания, да в темноте споткнулся – и угодил прямо в бадью. Вылез он мокрый, весь в простокваше, и в испуге бросился в двери. Кричит:

– Несите фонарь! Несите фонарь! Тут темно! Тут темно!

Народ у дверей как увидел белого человека, так и решил": это «тяни» убегает. Ведь брахман наперед им сказал, что «тяни» бывает белого цвета. Ой, что тут началось! Все набросились на брахмана с палками. Бедный брахман кричал, умолял, да его никто и не слушал-били изо всех сил.

Только когда он свалился без памяти, бить перестали. Думали – прикончили нечистую силу. Поглядели получше-да это сам брахман! То-то все перепугались! Но дела уже не поправишь.

А пока шла суматоха, слуга потихоньку вытащил паренька и спас его от расправы.

В давние времена был в одной деревне у одного человека зять. Раз, говорят, пришел он в гости к тестю и теще. Теща рис и приправу готовит и с зятем беседу ведет. Так и вечер настал.

Ну, а приправу старуха готовила из свежих побегов бамбука. Сготовила, воды принесла – зятю руки помыть перед едой – и стул ему поставила около двери. Вымыл он руки, назад в дом вошел и сел на стул, а теща подала ему рис с приправой. Ест зять и думает – приправа мясная; дивится только, что кусков мяса не попадается. Вот он и спрашивает у тещи:

– Послушай, матушка, из чего это ты приправу сготовила? Мне что-то не разобрать.

Ну, а за спиной у него была дверь из бамбука. Теща и говорит:

– Оглянись-ка, сынок, увидишь, из чего я тебе приправу сготовила.

Повернулся он назад, видит бамбуковую дверь. Взглянул на нее и ничего не сказал. Старуха тоже ничего не добавила.

А зять думает: «Приправа-то нежная, лучше и не бывает. Подожду-ка я, пока все уснут, да и унесу дверь с собой». Вот что он надумал.

И вправду, поели, и спать улеглись. Он подождал, когда все заснули, тихонько встал, отвязал дверь – она на веревочных петлях была – и, не дожидаясь утра, взвалил ее на спину и зашагал прочь. И все это так, что никто и не заметил.

Поутру с петухами проснулись домашние тестя, глядят: двери-то не видать. Стали звать зятя, он не отзывается.

– Гляньте, где зять,– говорят. – Что он не откликается?

Посмотрели везде – зятя нет. Тут старуха как захохочет. Дочки спрашивают:

– Что это, матушка, ты так смеешься? Старуха им говорит:

– А ведь верней всего, дочки, это муженек вашей сестры удрал с нашей дверью. Вчера я дала ему рис с подливой из бамбуковых ростков. Он меня спрашивает: «Слушай, матушка, из чего это ты приправу сгото- вила? Мне что-то не разобрать». А я возьми и скажи: «Оглянись-ка, сынок. Увидишь, из чего я тебе приправу сготовила». Потому-то, наверно, он дверь и уволок.

Услышали они это, сами долго смеялись и говорили:

– Наш зять-то страх какой глупый.

И вправду, этот дурень, как пришел домой с дверью, сразу ее разломал, порубил палки в мелкие щепки и говорит жене:

– Сготовь мне из этого сегодня приправу.

– Какую приправу сготовишь из этого? – удивилась жена. – Неужто сухой бамбук можно есть? Мыслимое ли дело? Ну и глупый же ты.

– Вовсе нет, он очень вкусный, этот бамбук. Вчера я ходил к твоей родне. Твоя матушка из него приправу сготовила и меня угостила. Хочешь верь, хочешь нет, только я говорю, мне показалось, будто это мясная подлива. Вот почему я незаметно унес эту дверь; сами они мне ее не дали бы.

– Кто будет есть эти сухие щепки, если ты заставишь меня готовить из них приправу? – спрашивает жена.

– Хорошо,– говорит он. – Если другие не захотят, приготовь для меня одного.

Раз он никак не хотел ее слушать, она и вправду сделала из этих щепок приправу и подала ему к вареному рису. Вот он налил на рис немного отвара, пальцами перемешал хорошенько и набил полный рот, а жена стоит, смотрит. Рис с этой водой ему не очень пришелся по вкусу, так он выудил кусок бамбука и принялся его грызть. Видит жена, как он старается – деревяшку кусает, не удержалась и ну хохотать. Тут он и сам рассмеялся.

– Ну и подливу ты изготовила,– говорит. – Не умеешь ты ее готовить, невкусно у тебя получается. Как тебя угораздило палки-то недоварить? Матушка твоя в своей подливе, чем меня угощала, их так разварила, что я и кусочка найти не мог. А ты мне даешь одни неразваренные деревяшки. Как я их нарубил, такие они и остались. Ты их нисколько не разварила.

– Не знаю я, как такую подливу готовить,– отвечает жена. – Лучше сам себе приготовь,

Он и вправду сам стал варить, только разварить не сумел. Зато уж все посмеялись над ним. С той поры прозвали его дурачком и немало этим дразнили.

Вот и сказке конец. Вся она тут.

Давным-давно, говорят, это случилось. Один сантал на празднике сохрэ так напился, что свалился без памяти на пустой улице, прямо у себя под забором. А заполночь по улице ехал на слоне царь, куда-то по своим делам направлялся. Сантал заслышал, что кто-то едет; на ноги ему было не встать, так он лежа принялся похваляться.

– Чей это слон? – кричит. – Продай, я куплю. Сколько спросишь, за столько слона и возьму. Уж очень мне нужен слон.

Царю эти слова ой как понравились: «Кто же из моих здешних подданных такой богатый? – думает. – Надо мне па пего посмотреть».

Царь ведь мимо ехал – путь его куда-то дальше лежал. А услыхал он эти слова, удивился и у погонщика своего, что слоном правил, спрашивает:

– Кто это здесь в деревне такой богатый, что слона моего может купить?

– Кто его знает,– отвечает погонщик.

– Дальше мы не поедем,– говорит царь. – Раскинем шатер здесь, у околицы. Если он купит слона – чего жо лучше: я на эти деньги новых куплю.

Сказал так, и принялись ставить шатер.

Сантал-то не знал, что он с царем разговаривал, и что слон был царский, тоже не знал. Не слыхал он, и о чем царь с погонщиком говорили. Ну, а соседи все это слышали. Слышали они, и как он сам хвалился.

Наутро видят: шатер стоит у околицы, и при нем слон. Догадались, в чем дело, пошли к тому санталу и рассказали, какой у него с царем разговор вышел. Стал саптал размышлять, как ему поступить. Солнышко поднялось, подъезжает царь и спрашивает:

– Где тот человек, что ночью хотел у меня слона купить? Пусть выйдет, надо о цепе сговориться.

– А как его звать-то? – спрашивает сантал.

– Я не спросил, как его звать,– говорит царь. – Только он из этого дома. Голос прямо отсюда шел, от ворот.

– Ну да,– отвечает сантал. – Был тут один проезжий, у нас ночевал. Это он про слона спрашивал. Только он уже ушел рано утром, с первыми петухами. Нет его здесь. Ты ему сразу-то про слона ничего не сказал, вот он и ушел, как проснулся.

Так он царя спровадил. Тот и уехал ни с чем.

Давно это было. Решил как-то один человек наварить вина. Сложил очаг под большим деревом пипал, развел огонь и поставил на него горшок с настоем цветов дерева махуа. Долго держал он горшок на огне, но за целый день не добыл вина ни единой капли. Пошел он тогда к знахарю и попросил у него совета.

– Сруби дерево, под которым ты сложил очаг, наруби из него дров и этими дровами тони свой очаг. Тогда вина будет столько, что у тебя для него и посуды не хватит.

Поспешил человек обратно, срубил дерево, нарубил дров и стал бросать их в очаг.

А то дерево давало приют четырем живым тварям: скворцу, попугаю, тигру и дикой свинье. По утрам они отправлялись куда кому надо было, а с заходом солнца возвращались к дереву и проводили ночь под его защитой.

В тот вечер они, как всегда, спешили к своему дереву. Первым прилетел скворец. Увидел он, что дерево срублено на дрова и дрова бросают в печку. Жалко стало скворцу дерево, которое защищало его, и с горя он бросился в огонь. Сразу закапало вино из горшка.

Потом вернулся попугай и тоже увидел, как горит в очаге дерево, на котором он жил. Жалко стало попугаю дерево, и с горя он тоже бросился в огонь. Еще быстрее стало капать вино.

Потом пришел тигр. Ему тоже горько было видеть, как горит дерево, и в великой печали тигр тоже бросился в огонь. Еще быстрее потекло вино у винокура.

Вернулась наконец и свинья. Она, как и другие, вне себя от горя бросилась в огонь. Струей хлынуло вино из горшка в посуду. Обрадовался винокур, что много добыл вина.

Говорят, что с того самого дня от этих четырех лесных тварей вино и получило главные свойства. Потому-то когда человек выпьет вина одну чашечку, то начинает речи вести весело и радостно, будто певчий скворец: «Эх, брат, вот это вино! Давно не пробовал такого! Кто его делал? Из чего оно?» После второй чашки разговор идет еще веселее, но делается он крикливым, будто трескотня попугая. Человек порывается петь и песни поет во все горло. После третьей чашки он мнит себя тигром: начинает хвастаться и задираться, кулаками машет и рыком своим показать хочет, будто на свете нет никого сильнее. А в конце концов становится он свиньей. И себя не помнит, и всякое соображение теряет, не понимает, что хорошо, а что плохо. Несут его ноги неведомо куда, и валится он где попало.

Потому-то наши предки и не пили вина без меры, как нынче пьют.

Однажды, когда мудрец Парада после путешествия на землю вернулся в Вайкунтх и предстал перед Вишну, тот сказал ему:

– Нарада! Ты, кажется, обошел землю. Все ли там благополучно? Подают ли богатые милостыню? Почитают ли меня бедняки?

Улыбнулся Нарада и ответил:

– Господин мой! Ты, видно, считаешь, что смертные думают так же, как ты, небожитель. Раз ты супруг Лакшми, богини богатства, то тебе уже кажется, что всякий богатый человек на земле будет подавать милостыню. Но зачем я тебе говорю это? Все равно ты но поверишь моим словам. Лучше сам побывай на земле.

Вишну услышал обиду в голосе Нарады, но не стал обращать на это внимания. «Что ж, может быть, и в самом деле последовать его совету,– подумал он,– и отправиться посмотреть, как живут люди на земле?»

И вот, приняв решение, Вишну сказал Параде:

– Я согласен. Я готов спуститься на землю, но тебе придется пойти со мной. Мне будет скучно без тебя. Завтра и отправимся, если не возражаешь.

Нараде, конечно, очень хотелось пойти вместе с Вишну. Не часто ведь представляется случай путешествовать с самим всевышним. Нарада необычайно обрадовался приглашению.

Они оба изменили свой облик и спустились на землю. Вошли они в город и приблизились к большому дому. Дверь была закрыта. Нарада подошел и громко закричал:

– Эй! Есть кто-нибудь в доме?! Затем и Вишну крикнул:

– Мы странники! Нам нужно переночевать!

Никто не ответил. Они прислушались. В доме были люди, кто-то за дверью проговорил:

– Откроешь – так и кормить придется! Дверь осталась закрытой.

Оба направились к другому дому. Там двери были открыты. Остановившись у порога, Вишну и Нарада сказали:

– Мы направляемся в священный город Бенарес и хотели бы у вас переночевать.

Услышал это хозяин дома, рассердился и захлопнул дверь. Вишну все это очень не понравилось. В двух домах подряд им отказали в приюте! Всевышнего начали терзать сомнения. "Неужели люди забыли извечное правило: «Гость – бог нашего дома»?"-думал он. Нарада, отвернувшись, посмеивался, но ничего не говорил.

Они обошли еще четыре дома, но на ночлег им нигде устроиться" не удалось. Всюду им говорили:

– Такие здоровые парни! Шли бы лучше работать!

– Мы не просим милостыни,– отвечал Вишну. – С нас довольно будет и того, если мы сможем немного отдохнуть.

Но никто их не слушал. Наконец Вишну и Наряда подошли к совсем бедной хижине. Крыша па ней сквозила как решето. Стали они звать хозяина. Вышел старик, смотрит – стоят два путника.

– Заходите, заходите! – сказал он. – Издалека, видать, идете. Мой дом – ваш дом. Вы поспели как раз к обеду. Радость-то какая!

Вишну и Наряда вошли со стариком в хижину. В ней царила нищета. Увидела вошедших гостей жена старика, принесла воду – омыть им ноги, циновки разостлала. Вишну и Нарада вымыли руки, омыли ноги и уселись на циновки. Старик стал спрашивать, кто они такие, откуда пришли и куда путь держат. Тут старушка принесла огурцов.

– Уморились вы, видно,– сказала она.– Покушайте! Вот свежий рис. Огурцы у нас свои.

Затем она принесла в скорлупе кокосового ореха сок сахарного тростника и воду в медном кувшине. Вишну и Нарада видели, как обходительны с ними бедные старики, и диву давались.

Вишну спросил:

– Дедушка! Сколько у тебя детей? Я потому спрашиваю, что не вижу здесь больше никого. Неужто некому помочь вам на старости лет?

– Нет у нас детей,– ответил старик. – А родных у бедняков не бывает. Никто к нам и не приходит. Но мы, слава богу, не тужим. Только бы быть нам вместе – вот все, о чем мы просим всевышнего, потому что мы друг для друга опора.

Вишну и Нарада стали есть огурцы. Но стоило одному из них взять ломтик, как на его месте появлялся другой. Старик застыл в изумлении. Что за чудо! Он ничего не понимал. «Эти гости, должно быть, волшебники,– размышлял он. – А может быть, это сам всевышний пришел испытать нас?»

Побежал старик к жене и сказал:

– Видала ты, что делается? Наши гости не простые люди. Это, верно, святые! Но то с чего бы быть такому чуду?

Эти слова очень удивили старуху. Она поспешила сама взглянуть на чудеса. Увидела старуха собственными глазами небывалое диво, почтительно сложила руки и говорит:

– Какое счастье выпало нам, беднякам! В нашем доме – и такие чудотворцы! Простите, если мы по темноте своей сделали что-нибудь не так.

Вишну улыбнулся и говорит:

– Матушка! Ваш радушный прием пришелся нам по душе. Мы хорошо у вас отдохнули. Мы рады, что вы счастливы, хотя у вас нет ни детей, ни родственников. Волею всевышнего вам не придется терпеть нужду. Мы досыта наелись ваших огурцов, больше нам ничего не надо. Прощайте!

И Вишну с Нарадой вышли из дома. Старик со старухой пошли их проводить. И вот странное зрелище открылось их взору: богатый город исчез, остались лишь дома бедняков. На большой площади на берегу реки они увидели красивый храм. Старик и старуха обернулись, а гостей нет и в помине. Поклонились старики и сказали:

– О всевышний! Ты почтил бедняков своим посещением. Наш дом отныне стал священным. Одно у нас желание – всегда служить тебе. Ты построил храм, и больше нам ничего не нужно, сделай только, чтобы мы умерли вместе.

В тот же миг с неба послышался голос:

– Если вы будете так же преданно служить мне, то у вас ни в чем не будет недостатка. После смерти вы станете деревьями и будете укрывать путников в своей тени.

Старик со старухой до конца своих дней молились богу Вишну. После их смерти перед храмом выросли два развесистых дерева. И путники до сих пор находят отдых в их густой тени.

Давным-давно на юге Индии на берегу океана стоял порт Чинчин. Это был большой торговый город. Туда приезжали богатые купцы из разных стран. Все товары, которые везли из Южной Индии в Китай, на остров Бали, на Яву, на Суматру и в другие страны, шли через Чинчин. В этом городе жил купец по имени Бхауджик. У него были три дочери. Он выдал их замуж за трех братьев, купцов из Северной Индии, и те стали его помощниками в торговых делах. Когда Бхауджик состарился, он поделил имущество между тремя зятьями.

Вскоре во всей округе неожиданно случился голод, и длился он около трех лет. Торговля пришла в упадок. Три брата изо всех сил помогали друг другу, но в конце концов разорились. Отдали своим женам братья последние деньги и отправились в чужие края искать счастья. Куда они ушли, никто не знал.

Сестры остались одни, без помощи. Средняя ждала ребенка. Все вокруг, голодали. Если бы не поддержка друга их отца Яджнядатта, сестры наверняка бы умерли с голоду. Через некоторое время у средней сестры родился сын. Он был единственной радостью для сестер. Назвали они его Путраком, то есть сыночком.

Когда Путрак вырос, он решил отправиться на север – поучиться какому-нибудь ремеслу. Дошел он до гор Виндхья и попал в дремучий лес. Там он увидел двух человек, которые ссорились между собой. Дело дошло до драки. Путрак подошел к ним и спрашивает:

– Вы похожи один • на другого, как родные братья, зачем же вы ссоритесь?

– Отец наш был чародеем,– ответили те. – Он завещал нам три вещи: деревянные сандалии, посох и котелок. Кому ими владеть? Чтобы это решить, мы и пробуем наши силы.

– Так вы затеяли драку из-за таких пустяков? – спросил Путрак.

– Пустяки?! А ты знаешь, какие это вещи? – воскликнул один из братьев. – Кто наденет эти сандалии, тот может невидимкой полететь куда захочет.

– А в этом котелке никогда не переведется еда!

В нем найдешь каких только захочешь кушании и сколько душе будет угодно,– сказал второй.

– Палка эта тоже волшебная. Стоит только нарисовать ею какую-нибудь вещь-и ты ее тотчас получишь,– добавил первый.

Подумал Путрак и говорит:

– Ладно! Чтобы решить, кто из вас сильнее, незачем затевать драку. Бегите-ка оба вон к тому дереву. Кто вернется, первым, тому все и достанется.

Братьям это понравилось, и они пустились бежать к дереву. А Путрак, не теряя времени даром, схватил одной рукой посох, другой – котелок, надел сандалии, взвился в небо и исчез.

Летел он, летел и вдруг видит внизу красивый город. Спустился Путрак и пошел к городу. По дороге ему повстречалась старуха. От нее Путрак узнал, что город называется Пушкарарати и что у царя, который им правит, есть красавица дочь по имени Патали. Звездочеты предсказали царю, что его дочь сбежит с чужеземцем. Поэтому царь держит постоянную, стражу у покоев царевны.

Услышал это Путрак и загорелся желанием увидеть царскую дочь. Он снова надел сандалии, невидимкой проник во дворец и направился прямо к царевне. Увидел Путрак, какая она красавица, и решил жениться на ней.

– Я освобожу тебя из этой тюрьмы! – сказал он.

Как и предсказывали звездочеты, царевна согласилась выйти за Путрака замуж. Оба они знали, что царь ни за что не даст согласия на этот брак, и поженились тайком. А потом Путрак унес свою жену в безлюдное место на берегу Ганги. Тут он нарисовал. на песке волшебной палкой большой, красивый город – и сразу выросли на этом месте прекрасные дворцы, сады и богатые базары. Самый красивый дворец Путрак отдал своей матери и ее сестрам. А в придачу дал им и волшебный котелок. Патали и Путрак стали править этим городом и жили там долго и счастливо. Потому-то и стал этот город называться Паталипутрой.

Когда-то давным-давно луна была чистой и гладкой, как серебряное блюдо, и не было на ней ни единого пятнышка. В ту пору жили в густом лесу четыре друга: заяц, обезьяна, шакал и кот. Заяц был меньше всех, но друзья его уважали, потому что он был самым ученым и набожным из них. Обезьяна проказничала, шакал любил схитрить, а кот частенько воровал. И все трое нередко посмеивались над простотой зайца.

Однажды осенью, когда наступило полнолуние, заяц сказал своим друзьям:

– Сегодня праздник полнолуния. В ученых книгах написано, что можно спасти душу, если поститься весь этот день и не есть до самого восхода луны. Вот я и собираюсь сегодня попоститься. Хотите спасать душу вместе со мной?

Обезьяна, кот и шакал согласились и решили весь день не притрагиваться к еде.

Обезьяна решить-то решила, но как узидела спелые плоды на деревьях, так и не смогла удержаться.

«Со спасением души можно и подождать, – размышляла она. – Сперва плоды сорвем, а уж потом и о спасении подумаем. Сначала о брюхе, потом о духе! Поститься можно и в будущем году. Как-никак осеннее полнолуние ведь каждый год бывает».

Рассудила так обезьяна и наелась досыта.

Шакал решил:

«Лучше помру с голоду, но ни к чему не притронусь».

Но когда он рыскал по лесу, то увидел наполовину съеденную антилопу.

«Если я ее сейчас не доем,– подумал шакал,– то, как знать, пролежит она здесь до восхода луны или нет? Кто станет беречь ее для меня? А попоститься я смогу если не в этом году, так в будущем».

И сожрал шакал остатки антилопы.

Кот же, решив ничего не есть, вздремнул на дереве. Но скоро в животе у него заурчало от голода, и он проснулся. Прямо перед собой кот увидел гнездо, а в нем птенцов. Кот тут же забыл о своем решении поститься. Он облизнулся, бросился на птенцов и в один миг проглотил их.

Только заяц постился до наступления ночи. Солнце опустилось, и стала подниматься лупа.

Когда кончается пост, надо сначала угостить брахмана, а потом уже есть самому. Вот заяц и стал ждать, не пройдет ли мимо него брахман.

А луна знала, что заяц усердно постился. Ей захотелось его испытать.

И вот приняла луна облик брахмана, пришла к зайцу и сказала ему:

– С самого утра у меня во рту крошки не было. Кто меня покормит в лесу? Нет ли у тебя чего-нибудь поесть?

– Всевышний послал тебя ко мне,– ответил заяц.– Но ведь я ем траву и корешки. Разве ты будешь этим сыт? Съешь-ка лучше меня самого. Доброе дело сделаешь – поможешь мне спасти душу.

– Боже избави! – вскричал «брахман». – Убить тебя?! Да еще в полнолуние?! Ну нет, голубчик. Уж лучше я голодным останусь.

И «брахман» собрался идти прочь, но заяц взмолился:

– Я сам соберу сучьев, разведу костер и изжарюсь на нем. Тогда ведь ты сможешь меня съесть?

На это «брахман» согласился, отошел в сторону и стал наблюдать за приготовлениями зайца. Тот собрал хворост и сложил костер. Взглянул он на полную луну, вновь засиявшую в небе, зажмурил глаза, попрощался с ней и прыгнул в огонь. Но что за чудо? Заяц не сгорел! Открыл он глаза и видит прямо перед собою луну. Бросился заяц ей в ноги. Она ласково подняла его и посадила к себе на колени.

– Заяц! – сказала луна. – Я награжу тебя за твое благочестие. Теперь ты всегда будешь со мной.

С тех пор мы и видим на луне зайца.

Жила в одной деревне вдова с сыном. Отправилась она как-то за покупками в соседнюю деревню, а сына оставила дома одного. В это время к их хижине подошел странствующий нищий. Юноша и говорит ему:

– Дай мне наставление, а я за это дам тебе сто рупий.

Нищий согласился и сказал:

– Не ходи на базар без денег, не пускайся в путь без друга. Кто будет этому следовать, тот женится на царской дочери,– добавил он.

Юноша отдал нищему сто рупий, и тот ушел. Вечером вернулась домой вдова, а юноша говорит ей:

– Матушка, сегодня один нищий дал мне очень ценное наставление, а заплатил я за него всего сто рупий.

Рассердилась вдова.

– Ну и глуп же ты! – сказала она. – Пустил на ветер целых сто рупий!

Юноша сильно опечалился и ушел из дому.

Как только он вышел на дорогу, пришли ему на память слова нищего. И стал он искать себе друга. Встретился ему на пути рак, и юноша предложил раку свою дружбу. Тот согласился. Юноша поднял его, завернул в тряпицу и сунул за пазуху. Друзья решили добраться до соседнего города. В дороге юноша утомился и присел под дерево отдохнуть. На том дереве жила ворона, а внизу, в норе, змея, и обе они очень дружили. Когда к дереву приближался какой-нибудь человек, ворона каркала – знак подавала. Тогда змея выползала из норы и жалила пришельца. Немало людей они вместе так сгубили.

Юноша лег под дерево, положил рака рядом с собой и заснул. Ворона закаркала, змея выползла из норы и ужалила юношу. Тот сразу умер. Тогда ворона слетела вниз поклевать его мяса и уселась прямо на голову. Рак, который все видел, вцепился в ворону клешней. Та принялась кричать – звать своего друга змею:

– Выползай, выползай скорее! Оживи этого мальчишку, не то я погибну!

Змея выползла из своего убежища. Она высосала яд из ранки и оживила юношу. Но когда она поползла назад, рак изо всех сил вонзил в нее свои клешни. В эту минуту юноша очнулся. Он увидел рядом с собой змею и ворону. В недоумении взглянул он на своего друга рака, но тот ему говорит:

– Не мешкай! Это наши враги! Убей их!

Юноша убил их, отрезал у змеи голову и хвост, а у вороны – крыло и взял с собой. Потом они вместе с раком отправклись в город. Там юноша нанялся работать сторожем на поле у богатого крестьянина.

Через несколько дней царь того города объявил:

«Кто доставит мне голову и хвост змеи, убивающей людей, тому отдам я в жены свою дочь». Обрадовался юноша, когда услышал об этом.

А тем временем один метельщик увидел под деревом мертвую змею. Он ударил ее еще два раза, поднял и потащил с собой. По дороге повстречался ему другой метельщик. Первый ему и говорит:

– Эй ты, посторонись! Я – царский зять!

Удивился второй метельщик, посмеялся глупости своего приятеля. А первый метельщик явился к царю и сказал, что это он убил змею, что хвост и голова ее пропали, зато все остальное целехонько. Не хотелось царю отдавать дочь за метельщика, но не мог он нарушить слово. Горевал он, горевал, да ничего не поделаешь – отдал он распоряжение готовиться к свадьбе.

Узнал юноша, что царская дочь выходит замуж, пришел к царю и, смиренно сложив руки, сказал:

– Махарадж, метельщик вас обманул. Если он в самом деле убил ту змею, велите ему принести ее хвост и голову.

Царь послал своих слуг к дереву, где была убита змея. Те искали, искали, но им так и не удалось найти ни кусочка.

Тогда юноша вынул из-за пазухи голову и хвост змеи, а также воронье крыло, отдал все это царю и рассказал, как было дело. Царь сильно разгневался на метельщика и велел его казнить.

Потом отпраздновали свадьбу юноши с царевной. Но юноша решил не бросать своей работы. На следующий день он пришел на поле позже обычного, принялся за дело, а сам все на дорогу, что в город ведет, посматривает. Не понравилось это хозяину, и сказал он юноше:

– Мало того, что ты опоздал, а еще бездельничаешь, глаза па дорогу пялишь.

– Подошло время обеда,– ответил юноша. – Вчера отпраздновали мою свадьбу с царской дочерью. Вот я и поджидаю жену с обедом.

Эти слова очень всех насмешили. Но каково же было удивление крестьян, когда они увидели царскую дочь, приближавшуюся к ним верхом па слоне. Ее сопровождала стража. Царевна спустилась со слона и передала мужу узелок с едой. Хозяину поля стало стыдно. Он отдал юноше свою одежду, а сам повязал его набедренную повязку. Потом он попросил прощения у царевны и отпустил юношу.

Молодые поселились в доме хозяина поля, а сам он стал жить в другом доме, по соседству. Однажды ночью алчный хозяин поля послал своих слуг убить юношу. При виде их юноша сложил змеиные голову и хвост так, что получилась змея. Ожила змея и перекусала пришедших, и все они умерли. Потом змея бросилась к юноше. Тот сказал:

– Если ты не причинишь мне вреда, я буду чтить тебя как божество.

Змея вняла словам юноши, и с тех пор люди стали почитать змей.

А вскоре царь богато одарил молодых, и они счастливо зажили в царском дворце.

У бога Шивы и богини Парвати были два сына – Картикейя и Ганеша. По внешности и по характеру братья очень отличались друг от друга. Шестиликий Картикейя, высокий, худой, вспыльчивый, слыл искусным воином.. Хобот и грузная фигура делали Ганешу похожим на слона. Зато нравом он обладал спокойным и добрым. От рождения Ганеша был очень красивым мальчиком, и вот как случилось, что оп стал похож не па мальчика, а на слона.

Когда Ганеше пошел второй месяц, Парвати решила совершить обряд наречения имени.

Начались приготовления к празднеству. Всем богам были разосланы приглашения. Да и кто бы из них не пожелал прийти на праздник к великому Шиве! Наконец настал долгожданный день. Парвати надела на Ганешу красивое платье и драгоценности и уложила его в золотую колыбель.

Все боги, пожаловавшие па торжество, были восхищены красотою мальчика и принесли ему много подарков. Только бог Шани, стоя позади всех, упорно не поднимал глаз.

Перед уходом из дому он из-за чего-то поссорился со своей супругой, и та, видя, что Шани принарядился и собирается на праздник, вышла из себя. Ей хотелось, чтобы он остался дома и она смогла бы излить на него весь свой гнев. Но Шани ее капризы так надоели, что он во что бы то ни стало решил уйти. И тогда она его прокляла. «Первый, на кого упадет твой взгляд, останется без головы»,– сказала она ему на прощанье. Вот почему Шани ни на кого и не смотрел.

Заметив это, Парвати взяла Ганешу на руки и подошла к Шани. Отвернувшись, он рассказал ей о проклятии супруги. Но гордость за сына затуманила Парвати голову, и она сказала:

– Полюбуйся, Шани, какой красивый у меня сын, и к тому же его отец – великий Шива! Забудь о проклятии, посмотри на него.

Едва Шани взглянул на Ганешу, как голова мальчика отделилась от туловища и исчезла. Боги замерли. Веселье прервалось, все опечалились. Парвати сперва будто окаменела, а потом, глядя на безглавого сына, громко зарыдала. К счастью, рядом был Вишну – устра-нитель всех бед.

– Если Ганеше немедля приставить чью-нибудь голову, она прирастет, – сказал он.

Первым на глаза Шиве попался слоненок. И Шива, не задумываясь, оторвал у него голову и приставил к телу мальчика. Мальчик ожил. Парвати обрадовалась, но, видя, как на лице Ганеши болтается хобот, опечалилась снова. «Теперь все будут смеяться над моим сыном и никто не станет почитать его»,– думала она. Но Ганеша не унывал. Он очень любил отца и мать, был послушным, преданным сыном. В благодарность за его преданность и терпеливость Шива благословил сына: «Да будешь ты самым умным, самым добрым и самым почитаемым из всех богов!» Парвати была счастлива. Так с тех пор и стали первым чтить Ганешу и за ним – всех других богов.

Однажды Картикейя и Ганеша играли на берегу святого озера Манасаровар. Ганеша брал сласти в хобот и протягивал их Картикейе. Когда Картикейя пытался схватить эти сласти, Ганеша ловко подбрасывал их вверх и съедал, а Картикейя так и оставался стоять с разинутым ртом.

«Так мне никогда не победить Ганешу,– решил Картикейя. – Лучше побегу с ним наперегонки. Ганеша грузный, неуклюжий, быстро бегать не умеет».

Но мудрый Ганеша прекрасно понял, что затевает его брат. Пряча улыбку, он сказал:

– Братец, зачем нам бегать наперегонки, все равно я обгоню тебя.

Спорили они, спорили и наконец порешили:

– Кто за пятнадцать дней обойдет вокруг трех миров и вернется первым, тот и будет победителем.

На другой день Картикейя ровно в четыре часа сел на своего павлина и отправился в путь.

«И как это Ганеша собирается обогнать меня,– размышлял по дороге Картикейя,– он такой неуклюжий, что ему ступить и то трудно, а когда Ганеша идет, его грузное тело все трясется и переваливается с боку на бок. А оттого, что он обжора и целый день лопает сласти, он разжирел еще больше. К тому же Ганеша ездит верхом только на мыши. Разве ее шаг может сравниться . с павлиньим? Когда я приеду, он, конечно, все еще будет купаться в озере. Тогда-то, победив Ганешу, я получу звание первого!»

Между тем Ганеша, вдоволь накупавшись и наевшись сластей, принялся за расчеты. Он точно высчитал время, когда должен возвратиться Картикейя, и спокойно погрузился в чтение. И в тот день, когда Картикейя должен был подойти к дому, Ганеша явился к своей матери Парвати, свершил вокруг нее парикраму, поклонился и сел рядом,

Усталый, запыхавшийся Картикейя вбежал в дом и видит: сидит Ганеша возле матери. Что за чудо!

– Разве ты, братец, уже успел обойти вокруг трех миров? – воскликнул он.

Ганеша, весело рассмеявшись, ответил:

– А я никуда и не ездил. Сидя здесь, я обошел вокруг трех миров.

– Но разве это возможно? – спросил Картикейя. И Ганеша сказал:

– Послушай, братец мой старший: мать главнее трех миров, и совершить парикраму вокруг нее – больше, чем обойти три мира.

Услышав это, Парвати улыбнулась. Картикейя попросил отца рассудить их. Выслушав сыновей, Шива принял сторону Ганеши.

Так умный, любящий Ганеша ирослыл первым, лучшим.

И когда сказание о преданном Ганеше стало хорошо известно повсюду, среди богов произошел сиор:

– Кого же теперь из богов люди будут почитать первым, кому первому станут они поклоняться, кому первому будут приносить жертвы, первому возжигать священный огонь?

Каждый хотел, чтобы все зти почести прежде других достались ему. Чтобы положить конец спору, самый старый бог – Брахма – сказал:

– Уважение заслужит тот, кто трижды обойдет вокруг земли и вернется первым.

Услышав о таком решении, боги собрались в указанном месте, чтобы участвовать в состязании. Едва подали знак, каждый сел на свое животное, и состязание началось. Только грузный, неуклюжий Галета на своей большой мыши отправился обратно к себе домой.

«На мыши далеко не уедешь, – размышлял он по дороге.– Но что же делать? Да, вспомнил! Брахма несколько раз говорил, что мать по своей доброте, кротости и любви к детям важнее земли. А тело отца Шивы вмещает весь мир. Почему бы не совершить парикраму вокруг них?»

Порешил он так и отправился на своей мыши к снежной вершине Кайласа.

Приехал туда Ганеша, смотрит – отец Шива сидит, погруженный в глубокое созерцание.

– Мама, иди скорее, сядь рядом с отцом,– сказал он Парвати, взяв ее за руку.

– Что случилось, Ганеша? – удивленно спросила мать.

– Это я расскажу тебе потом, а сейчас, пожалуйста, сделай как я прошу.

– Ну хорошо. – Она подошла к Шиве и села рядом. Гапеша сперва поклонился в ноги своим родителям, затем семь раз совершил вокруг них парикраму и отправился в покои Брахмы.

Как раз в это время возвратились с состязания и другие боги. Застав у Брахмы Ганешу, они подумали: «Как видно, Ганеша не смог одолеть расстояние и вернулся с полдороги. А сейчас вот сидит у ног Брахмы и говорит ему льстивые слова, чтобы как-нибудь извинить свое поражение». Но когда почтенный Брахма объявил всем богам, что звание первого получил Ганеша, те удивились и возмутились.

– Как же это так, великий Брахма, ведь Ганеша не участвовал в состязаниях! Как же он мог выиграть?

Тогда Брахма объявил им:

– Ганеша не только семь раз обошел вокруг земли – он обошел семь раз вокруг вселенной!

– Разве возможно такое? – воскликнули изумленные боги.

– Ганеша – любящий и почитающий своих родителей сын; семь раз он совершил вокруг них парикраму. Кто же сомневается в том, что мать родная превыше матери-земли, а господь Шива – это вся вселенная! Вот потому-то Ганеша и стал победителем,– ответил богам Брахма.

Так и закрепилось за преданным своим родителям, верным сыном Ганешей звание первого – лучшего из богов.

В давние времена правил в Индии царь по имени Шиви. Его подданные жили счастливо и не уставали прославлять доброту и щедрость своего справедливого правителя. Никто никогда не уходил от него с пустыми руками. Поистине это был самый великодушный и щедрый правитель. Он посвятил всю свою жизнь защите слабых и облегчению участи страждущих.

Слава о добром царе Шиви дошла до богов. Испугался бог Индра, как бы царь Шиви силою своих благих дел не отобрал у него престол. И тогда задумал он испытать царя. Призвал он к себе бога смерти Яму и говорит ему:

– Давай-ка посмотрим, настоящие ли доброта и великодушие у царя Шиви или он только прикидывается добрым, чтобы привлечь людей на свою сторону.

Яма сразу догадался, что царь богов Индра боится за свой престол, по, чтобы не прогневить его, он ничего не сказал.

И вот оба бога обернулись птицами: Индра – соколом, а Яма – красивым белым голубем. Летели они, летели и прилетели в царство смертных. Трепещущего от страха голубя преследовал кровожадный сокол. В это время царь Шиви сидел у себя во дворце и творил правый суд. Вдруг, хлопая крыльями, слетает к нему на колени голубь и молит:

– О великий царь! Защити меня, спаси от губителя сокола!

Царю Шиви стало жалко дрожащего от страха голубя, он укрыл его у себя на груди и сказал:

– Не бойся, голубь, у меня на груди ты в безопасности.

Не успел он произнести эти слова, как в окно влетел сокол.

– Великий царь, рассуди по справедливости! – воззвал он к Шиви. – Всякая тварь на свете тем и живет, что убивает и поедает другую. Этот голубь – моя добыча. Ты лишаешь меня моего пропитания и совершаешь несправедливость.

– О царь! – взмолился голубь. – Ты обещал защитить меня. Я прошу твоего заступничества. Ты кшатрий и должен сдержать свое слово.

Сокол высоко поднял свой острый клюв и сказал:

– О царь! Ты восседаешь на троне правосудия. Разве пристало тебе попирать мое право? Я голоден.

Царь, поглаживая у себя на груди испуганную птицу, ответил:

– Нет, сокол, я не выдам тебе голубя. Мой долг защитить его. Если ты голоден, то здесь у меня нет недостатка в пище. Я прикажу своим слугам досыта накормить тебя мясом. Ешь сколько твоей душе угодно.

– О царь! Я ем только ту дичь, которую сам убиваю. Если уж ты решил спасти этого голубя, вырежь из своего тела кусок мяса, равный по весу весу голубя, и дай мне. Его я съем. Но сначала хорошенько подумай – ты молод и можешь наслаждаться жизнью. Разумно ли жертвовать своим прекрасным телом ради какого-то голубя?

– Я согласен. Ради защиты тех, кто ищет у меня убежища, я готов пожертвовать самой жизнью. Богатство и молодость не вечны. Только честь и справедливость не покидают человека до конца его дней.

Видя, что царь тверд в своем решении и на него надвигается беда, придворные и министры взмолились:

– О великий государь! Какой-то демон хочет твоей гибели, вот он и прикинулся соколом. Не поддавайся на обман, не внимай его требованиям.

Но царь Шиви был непоколебим. По его приказанию в зал внесли большие весы. На одну чашу царь поставил голубя, а на другую положил кусок мяса, который сам вырезал из своего бедра. Но чаша с голубем была тяжелее, и сокол сказал со злорадством:

– О царь! Ты, видно, думал, что голубь весит мало и ты отделаешься кусочком своего бедра. Еще не поздно – не упрямься, отдай мне голубя. Напрасно ты кромсаешь свое тело – твое упрямство погубит тебя.

Не дрогнув, царь сказал:

– Сокол, мое обещание дороже мне самой жизни. Смотри, я выполняю твое требование.

И Шиви вырезал еще кусок мяса из своего бедра. Так он отрезал кусок за куском и клал на чашу весов. Но голубь по-прежнему перевешивал. Царь совсем ослабел от потери крови. Ему уже не хватало сил самому резать свое тело. Но никто из министров и придворных не решался на такое страшное дело. И вот, собрав последние силы, Шиви сам взобрался на чашу весов.

При виде такого самопожертвования со всех сторон раздались возгласы восхищения. Тогда Индра и Яма приняли свой истинный вид, и Индра сказал царю:

– О справедливый царь! Ты выдержал испытание! Твое самопожертвование достойно прославления в веках.

С этими словами владыка богов Индра сделал царя Шиви вновь невредимым, здоровым и красивым.

Стыдно стало Индре, что он усомнился в искренности Шиви, и па прощание он сказал:

– О царь! Прости меня за то, что я причинил тебе такие страдания.

Почтительно сложив руки, царь Шиви ответил:

– Напротив! Для меня было счастьем, что ты счел меня достойным испытания. Я кшатрий, я умею не только убивать на войне, но и умирать.

– Истину ты говоришь, о царь, – сказал Яма. – Слава земле, которая носит такого царя!

Давно это было. Жил-был великий царь по имени Викрамадитья. По всему свету шла о нем слава. При его дворе все были равны – и князь, и нищий. Он неустанно заботился о благе подвластного ему народа. Одевшись в простую одежду, он тайком бродил по всему царству и наблюдал жизнь простых людей со всеми их радостями и горестями. Правление Викрамадитьи – царя справедливого и милосердного – вызвало зависть даже у Индры. Пришел Индра к Бхагавану – всевышнему – и стал жаловаться:

– Бхагаван! Викрамадитья – лицемер. Оп вводит людей в заблуждение: говорит, что больше всех хочет им добра.

– Ты неправ, Индра! Во всем мире нет такого праведного царя, как Викрамадитья,– ответил Бхагаван.

– Тогда, Бхагаван, устрой ему испытание.

Бхагаван согласился. Он принял облик мастера-ваятеля и явился ко двору Викрамадитьи. Стал он показывать царю свои статуи: Шиву и Парвати, Криятну, возлежащего на многоглавом змее бога Вишну,– и были они одна другой краше. Покорили статуи Викрамади-тью – ему таких раньше видеть не доводилось. Купил он все до одной, не торгуясь. Под конец вынул ваятель из котомки блестящую железную статуэтку, показал ее царю и говорит:

– Махарадж! Сделайте милость, купите и эту мою работу.

А статуэтка та была бога Шани – Сатурна, чей дурной глаз всем известен. Только внесли ее во дворец – вся роскошь убранства рассыпалась в прах. Ярость Шани обрушилась на статуи Шивы и Парвати, Вишну и прочих богов и разнесла их в куски. Над страной поднялись раскаленные тучи песка, опалили сады, сожгли урожай на полях, иссушили пруды и колодцы. Царское войско восстало и переметнулось к врагу. Страна, где, казалось, золото падает с неба, обратилась в пустыню.

Царица встревожилась.

– Возможно ли нам оставаться здесь дальше, мой господин? – спросила она у царя. – Лучше поедем в мой отчий дом. Там хоть не будет заботы о хлебе насущном.

– Ты поезжай к своим родителям,– ответил ей Вик-рамадитья с грустной улыбкой. – А с каким лицом я переступлю теперь их порог? Мне лучше остаться здесь и уповать на всевышнего. Кому дома почет, тому всюду почет. Чем бесчестьем хлеб добывать, лучше уж с голоду умереть.

Огорчилась царица и говорит:

– Махарадж! Где вы, там место и мне. Как могу я бросить вас и уехать одна? Но ведь и здесь нам не житье.

– Это правда,– сказал Викрамадитья. – Пойдем отсюда в чужие края. Будем сами на хлеб себе зарабатывать.

– Хорошо,– согласилась царица. – Сегодня же ночью уйдем потихоньку отсюда.

Темной ночью царь и царица отправились в путь. Некто их не провожал, никто не сказал им вслед доброго слова. Шли они, шли, покуда ноги не отказались нести их. Видят – стоит хижина у дороги. Набрались они смелости, подошли к дверям, постучались. Послышалось за дверью ворчанье, и отворила старуха. Спрашивает их неприветливо:

– Ну что? Чего вам? И ночью спокойно поспать не

Дадут.

Царица робко говорит:

– Матушка, мы попали в большую беду. Пусти нас заночевать. С рассветом уйдем.

Да что старухе до тревог царя и царицы! Она на них закричала:

– Пустить вас па всю ночь? Ишь, важные гости! Идите своей дорогой. Здесь вам не караван-сарай.

Ответила так и дверь заперла. Царь с царицей оторопели. Поневоле пришлось им лечь спать на пустой желудок прямо под деревом. От голода у них сводило нутро, от холода била непрестанная дрожь. Сжались они комочком, коленки к животу подобрали и промаялись кое-как до утра, а на рассвете поплелись дальше. Шли они так день за днем и пришли в большой город. В том городе строили царский дворец в семь этажей. Работало там множество местного и пришлого люду. Вот и нанялись царь с царицей носить известь и кирпичи. Целый день обливались они кровавым потом и за то получали свой кусок черствого хлеба.

Бхагаван видел бедствия Викрамадитьп, и стало ему его жаль. Он сказал Индре:

– Хватит, Индра! Кончено испытание.

Но Индре показалось этого мало. Он возразил:

– Бхагаван! Что это за испытание? Дай ему что-нибудь потяжелее.

Опечалило Бхагавана бессердечие Индры, но он захотел показать ему величие человека, одушевленного верой. В облике брахмана он явился к дверям хижины, где жил Викрамадитья, и стал слезно молить:

– Я бедный брахман. Завтра у моей дочери свадьба, а в доме ни зернышка нет – нечем встретить гостей. Пришлось идти побираться. Подай хоть чего-нибудь. Бхагаван тебе сторицей воздаст.

Что тут было сказать Викрамадитье?

– Я рад бы подать тебе, господин,– ответил он. – Да было бы что. Если примешь мой труд, я готов тебе послужить.

А царица стояла рядом и все это слышала. Глаза у нее застлало слезами. В первый раз случилось такое, чтобы проситель уходил от их двери с пустыми руками. Стерпеть это она не могла. Она вышла к царю и сказала:

– Подождите! Мы не нищие. Вот, возьмите мое ожерелье. Мы все потеряли, но ожерелье осталось для дочери брахмана.

– Это ожерелье ты получила от матери. Оставь его у себя! – воскликнул Викрамадитья.

Царица улыбнулась в ответ:

– Я хранила подарок матери до нынешних дней, а теперь я сама дарю его своей названой дочери.

От блеска алмазов и самоцветов брахман зажмурил глаза. Великодушие царицы поразило его. Но он не нашел в себе духа не принять дар и унес ожерелье, благословляя царицу.

Кончался двенадцатый год с той поры, как царь и царица стали носить известь и кирпичи, а они по-прежнему пребывали в бедности. От работы руки у них по-крылись мозолями, ноги были изъедены язвами, тела исхудали. Однажды трудились они как всегда, и один каменщик их узнал, только виду не подал – не хотел царя тревожить напрасно.

– Братец! – спросил он. – Слыхал ты, какое дело?

– Какое? – спросил Викрамадитья. Тот рассказал:

– За пятьдесят косов отсюда есть одно царство. Тамошний царь покупает у людей их заслуги. Если ты сделал в жизни благое дело, пойди туда и продай его. Я правду тебе говорю – заработаешь разом большие деньги.

Вздохнул Викрамадитья и говорит:

– Братец, это не для меня. Будь мне на роду написано счастье, с чего бы судьба лишила меня всех тех богатств, какими я владел дома? Ладно, дело прошлое. Что проку о том говорить.

Каменщик понял, что прошедшее ворошить – только зря мучить царя. Набрался он смелости и говорит:

– Ты меня все же послушай. Выбери час и сходи туда непременно.

– Ладно, подумаю,– ответил царь.

Каменщик-то ушел, а мысль о том, чтобы попробовать свои заслуги продать, запала Викрамадитье в душу. Вечером, как спать стали ложиться, он не утерпел и рассказал все царице. Царица обрадовалась, стала его уговаривать:

– О царь! Таких добродетелей, как у тебя, я ни у кого на свете не видела. Иди непременно и свои заслуги продай. Чует сердце, изменится наша судьба. Двенадцать лет прошло, так неужто не кончатся черные дни? Ведь мы тоже люди.

Царица встала чуть свет, собрала Викрамадитье в узелок еды на дорогу, и он отправился в путь. По дороге повстречался ему прокаженный. Тело несчастного было покрыто гнойными ранами и источало злово-ние. Вокруг прокаженного вились роем мухи, и он не успевал сгонять их со своих ран. Как ни отвратен был вид этого человека, Викрамадитья проникся к нему состраданием. Он подошел к прокаженному, омыл его раны и перевязал их лоскутами от собственного дхоти. Отгоняя назойливых мух от страдальца, он сказал ему с жа-лостью:

– Братец, как тебе тяжко приходится! Прокаженный ответил:

– Тяжко-то тяжко, да в том ли беда. Я с голоду ноги готов протянуть. Нет ли у тебя хоть крошки поесть!

У Викрамадитьи в узелке было четыре лепешки. «Что ж,– подумал он,– поделюсь-ка я с ним по-братски». Стал он кормить прокаженного. Две лепешки того не насытили, так Викрамадитья скормил ему и свою долю. Наелся прокаженный и долго благодарил.

Пошел Викрамадитья дальше голодный, но доброе дело придавало ему сил, и ноги будто сами его несли. Он и про голод забыл. Шел он так и вдруг нащупал у себя в узелке что-то мягкое. Тут он вспомнил, что жена положила ему на дорогу горстку муки. Он набрал хворосту, развел костер и испек на углях пару лепешек. Только поднес лепешку ко рту – подбежала собака, встала перед ним и завиляла хвостом. Викрамадитья и ей бросил лепешку. Собака – голодная, одним духом ее проглотила и опять на Викрамадитыо смотрит, будто не ела. Викрамадитья отдал ей и вторую лепешку. Убе- жала собака. А царь возрадовался. Выпил холодной водицы, и показалось ему, будто он сыт. И дальше пошел.

Шел он, шел и пришел к своей цели. Привратник отвел его прямо к царю. Царь протянул Викрамадитье шкатулку и говорит:

– Вспоминай теперь свои заслуги и смотри в зеркальце, что в этой шкатулке,– оно тебе все покажет.

Стал Викрамадитья вспоминать храмы, монастыри и обители, что ен построил, стал вспоминать, как принимал он с почетом подвижников и святых старцев, но в зеркальце ничего не увидел. Устыдился Викрамадитья, говорит царю:

– О царь! Я совершил большую ошибку, мне не следовало сюда приходить. Нет у меня в жизни заслуг. Разрешите мне удалиться.

– Не смущайся,– сказал ему царь. – Сейчас я покажу тебе твои заслуги.

При этих словах царь открыл шкатулку и снова подал ее Викрамадитье. И поразился Викрамадитья тому, что увидел. А увидел он себя – как помогает он прокаженному и как глаза у того светятся покоем и счастьем. А еще увидел себя – как он кормит собаку. А потом увидел Викрамадитья свою царицу – как отдает она нищему брахману драгоценное ожерелье. Видел все это и царь, что скупал у людей их заслуги. Сошел он со своего трона, поклонился Викрамадитье в ноги и произнес:

– Вижу, я не напрасно родился и прожил жизнь, раз мне довелось лицезреть столь великодушного человека, как ты. За эти твои три заслуги я готов отдать тебе все свое царство.

Царь Викрамадитья словно очнулся от долгого сна. Пелена заблуждений спала с его глаз. Он понял, что и богатство, и власть, и все блага жизни ничего не стоят в сравнении с одним добрым делом. И решил он, что пусть лучше в бедности проживет весь остаток жизни, но заслуг своих не продаст. Как ни упрашивал его царь, Викрамадитья твердо стоял на своем. С чем пришел он, с тем и ушел.

Возвратился он к своей царице и видит – собрались вокруг нее его прежние приближенные. Увидели они Викрамадитью, стали молить ого снизойти к ним и снова сесть на престол в своем царстве. Долго они его уговаривали, наконец Викрамадитья согласился и на радость ьсем подданным вернулся вместе с царицей к себе во дворец. И вновь сады зацвели, зазеленели поля, наполнились водою пруды и колодцы. Воротилось и войско покорно служить своему властелину.

Царь богов Индра сам сокрушался о том, что он сделал.

– Воистину,– признался он Бхагавану,– нет в мире праведника, который сравнился бы с Викрамадитьей.

Наверное, все вы слышали о падишахе Акбаре и его мудром советнике Бирбале. Много сказок сложили о них люди на разных языках.

Рассказывают, что Бирбал родился в бедной брахманской семье. Когда он вырос и стал умным и прилежным юношей, то покинул родные места и отправился на поиски заработка. Он поселился в Агре, открыл маленькую лавочку неподалеку от шахского дворца и стал торговать бетелем.

Однажды в полдень Бирбал, как всегда, сидел в своей лавке. Вдруг к нему вбегает чем-то очень встревоженный дворцовый слуга Карим и говорит:

– Почтенный пандит, поскорей отвесь мне четверть фунта извести. Сам падишах требует. Он очень сердит.

Бирбал сразу догадался, в чем дело, и спрашивает:

– А падишах ел сейчас бетель или нет?

– Ел. Я сам ему подавал,– отвечал Карим.

– Ну, тогда все ясно. Ты сам накликал на себя беду.

– Как? Почему? – испугался Карим.

– Похоже, что ты положил в бетель слишком много извести, и падишах обжег себе язык. Теперь он прикажет тебе съесть всю эту известь, и ты умрешь мучительной смертью.

– Почтенный пандит, ты не ошибся. Вот уже десять лет я верой и правдой служу падишаху, и только сегодня, когда приготовлял бетель, я отвлекся: я думал о том, как бы получше устроить свадьбу дочери. Тут-то и случилась оплошность. Почтенный пандит, научи, как мне теперь спасти свою жизнь!

Бирбал всегда помогал бедным. Он подумал и сказал:

– Вот что, Карим. Выпей-ка сейчас бутылку топленого масла. Тогда известь не причинит тебе никакого вреда.

Карим выпил бутылку масла. С кульком извести, дрожа от страха, он предстал пред падишахом. И в самом Деле, падишах приказал ему тотчас, у него на глазах, съесть всю известь.

На другой день Карим, как обычно, явился к падишаху с бетелем на подносе. Падишах с удивлением посмотрел на него и спросил:

– Как это тебе удалось остаться в живых после того, как ты съел целый кулек извести?

Почтительно сложив руки, Карим рассказал все, как было. На другой день Бирбала вызвали во дворец, и падишах спросил у него:

– Бирбал, как ты узнал о моем намерении заставить Карима съесть кулек извести?

– Ваше величество! Догадаться об этом мне помогла моя сообразительность.

– Видно, ты человек толковый. Я хочу проверить силу твоего ума и задам тебе несколько вопросов. Скажи-ка, сколько будет один и один?

– Ваше величество! Если царь и советник мудры и помогают друг другу, то один да один будет одиннадцать. А если нет, то один и один будет два. То есть будут только рознь и несогласие.

– Вот – слыхали настоящий ответ? – обратился падишах к своим советникам. – Вчера, когда я вам задал этот же вопрос, никто не смог толком ответить на пего.

А Бирбалу он сказал:

– С этого дня я назначаю тебя своим главным советником.

Бирбал отвесил низкий поклон и отошел в сторону.

Своим остроумием и мудростью Бирбал за короткое время покорил сердце падишаха. Акбар высоко ценил находчивость своего нового советника. Когда Бирбал отсутствовал, царский двор словно тускнел. Каждый ответ Бирбала неизменно радовал падишаха.

Однажды зимой, когда дул ледяной восточный ветер, падишах Акбар сидел с Бирбалом в одном из верхних покоев дворца, закутавшись в теплые одеяла. Внезапно Акбару что-то пришло на ум, и он спросил Бирбала:

– Как ты думаешь, Бирбал, найдется ли у меня в стране такой человек, который смог бы в сильную стужу, провести целую ночь, стоя по шею в воде?

– О великий государь! Чего не сделает человек ради куска хлеба! Если назначишь хорошую награду, я найду тебе человека, который ради нее простоит целую ночь, погрузившись по шею в воду.

Что знал император Акбар о жизни бедняков и их нужде? Он не поверил Бирбалу, но, чтобы еще раз проверить способности Бирбала, сказал:

– Хорошо, найди такого человека. Если он выдержит испытание, ему будет выдано сто золотых.

Пообещать-то Бирбал пообещал, но когда Акбар согласился выдать награду, призадумался: «Как к завтрашнему дню сыскать такого человека?» Пришел он домой озабоченный, даже к ужину своему не притронулся. А у Бирбала была дочь – умом вся в отца. Увидела она, что отец чем-то обеспокоен и ему совсем не до еды, и спрашивает:

– Отец, что с тобой? Что тебя тревожит? Не поссорился ли ты с кем-нибудь во дворце?

Сначала Бирбал пробовал отделаться шутками, но в конце концов ему пришлось рассказать все начистоту. Дочь внимательно выслушала отца и говорит:

– И это все? Дорогой отец, поешь и спокойно ложись спать. Завтра к вечеру я найду человека, какой тебе нужен.

На другой день вечером, когда пришло время отправляться во дворец, Бирбал кликнул дочку.

– Сейчас, батюшка! – отозвалась она и побежала в соседний дом. Вскоре она возвратилась с соседом дхоби. Бирбал увидел дхоби и спрашивает:

– Ну, братец, сможешь ты в такой холод простоять всю ночь по горло в воде?

– Кормилец наш, ведь я только и делаю, что целыми днями вожусь с бельем в холодной воде. А за такую милость я и ночь в воде простою,– отвечал тот, почтительно сложив руки.

Тогда Бирбал повел дхоби во дворец.

– Ваше величество, вот человек, который согласен исполнить ваше желание,– объявил он падишаху.

Как только зашло солнце, . дхоби завели в пруд и оставили стоять по горло в воде, а рядом поставили часовых. Несчастный всю ночь простоял в воде. Когда утром он выбрался из пруда, вся кожа на нем посинела от холода. Бирбал повел его к себе домой, обогрел, напоил горячим молоком. Вечером он повел его во дворец. Акбар с любопытством спросил:

– Как тебе удалось выдержать целую ночь в холодной воде?

Сложив руки, дхоби ответил:

– О покровитель мира! Я все время смотрел па огонек, что горел где-то вдалеке на берегу.

Услышав такой ответ, Акбар решил не выполнять своего обещания.

– Бирбал,– сказал он,– этому человеку награды не будет. Он всю ночь не отрываясь смотрел па огонек фонаря. Выходит, огонек согревал его и спасал от холода.

Коварная уловка Акбара рассердила Бирбала, и он задумал проучить падишаха. На другой день Бирбал связал вместе четыре длинных бамбуковых палки. Получился высокий шест. Нижний конец он вкопал в землю, а к верхнему привязал котелок с водой и крупой. Как раз под повисшим высоко в небе котелком он сложил печку и развел в ней огонь, а сам сел рядом. Когда Бирбал в полдень не явился ко двору, шахский везир послал за ним стражника. Бирбал выслушал стражника и ответил:

– Ступай и скажи, что я приду, когда доварю свою кашу и поем.

Через час за Бирбалом был послан другой стражник. Бирбал сказал ему то же, что и первому. А когда наступил вечер и Бирбал так и не явился во дворец, то сам Акбар с везиром пожаловали к нему в дом посмотреть, что это за каша, которая варится уже целый день и никак не может свариться.

Завидев гостей издали, Бирбал бросился к печке, подбросил в нее дров и стал усердно раздувать огонь. Акбар высоко поднял голову и увидел привязанный к длинной жерди котелок. Он рассмеялся и сказал:

– Да ты в своем уме, Бирбал? До твоего котелка не то что жар – даже дым не доходит. Как же тут каше свариться?

Находчивый Бирбал только этого вопроса и ожидал. Он смиренно поклонился падишаху и сказал:

– Расстояние между моим котелком с кашей и очагом в пять раз ближе, чем было ночью от пруда до фонаря. Да еще заметьте, что пламя в очаге в сотни раз сильнее пламени свечи в фонаре. Если дхоби в пруде мог согреться от фонаря, то каша и подавно сварится на моей печке. Прошу, ваше величество, простить меня за промедление. Как только каша поспеет, я поем и явлюсь во дворец.

Так Бирбал проучил падишаха за его вероломство. Акбар не мог весь вечер сидеть без Бирбала, поэтому он, как только вернулся во дворец, приказал выдать дхоби двести золотых вместо обещанных ста.

Прославляя Бирбала и желая ему долгих лет жизни, тот пришел счастливый домой, а Бирбал с гордо поднятой головой, довольный и улыбающийся, явился ко двору.

Вот так Акбар и Бирбал постоянно состязались друг с другом в находчивости. Бирбал всегда придумывал такие ответы, что Акбару ничего другого не оставалось, как соглашаться с ним.

Однажды падишах спросил Бирбала:

– Бирбал, как следует поступать, когда имеешь дело с дураком?

– Великий государь, на этот вопрос я отвечу завтра,– немного подумав, сказал Бирбал.

Своим остроумием и находчивостью Бирбал радовал императора и получал за это много наград. Но он никогда не упускал случая заставить Акбара одарять своими щедротами и бедных людей. В тот день, вернувшись домой, Бирбал встретил возле ворот своего дома какого-то пастуха. Бирбал расспросил его, кто он и откуда, и узнал, что тот очень беден.

– Хорошо, завтра ты пойдешь со мной ко двору. Я сведу тебя к самому падишаху, только ты все время молчи. Что бы он тебе ни говорил, рта не раскрывай,– сказал ему Бирбал.

На другой- день Бирбал с пастухом пришли во дворец. Увидал падишах Бирбала и говорит:

– Ну, Бирбал, отвечай-ка мне на вчерашний вопрос. – О покровитель мира! На твой вопрос ответит мой друг пастух.

Падишаху это показалось немного странным, но он все же задал пастуху свой вопрос. Пастух стоял и молчал. Несколько раз повторил падишах свой вопрос. А пастух все молчит. Когда Бирбал увидел, что падишах уже теряет терпение, он сказал:

– Ваше величество! Вы уже получили ответ.

– Как так? – удивился Акбар. – Этот человек молчит, словно воды в рот набрал.

– О покровитель мира! В этом-то и заключается от-ветг если придется иметь дело с глупцом, нужно молчать.

Акбар смутился, но виду не показал. «Всякий раз Бирбал оставляет меня в дураках»,– подумал он. И стал выжидать случая, когда можно будет поймать Бирбала на какой-нибудь оплошности и проучить его.

А у Бирбала были недоброжелатели среди придворных. Они тоже только и ждали случая, чтоб очернить его перед падишахом. Как-то раз один из них обратился к Акбару:

– О покровитель мира! Советник Бирбал не беспристрастен в своих решениях. Вчера были схвачены четыре преступника. Они совершили одинаковые проступки, но Бирбал дал им разное наказание. Ты сам можешь в том убедиться.

Когда Бирбал явился во дворец, падишах спросил его:

– Я слышал, что ты вчера в суде за одинаковые преступления вынес различные приговоры. Так ли это, и что это значит?

– Ваше величество! Это правда. Я не допустил несправедливости, я остался верен правосудию. Золото сплющивается от самого легкого удара, а для того чтобы расплющить железо, надо бить тяжелым молотом. Порядочному человеку хватит и намека, а бессовестного не исправит и наказание. Цель наказания в том, чтобы исправить виновного. Когда я выношу приговор, я всегда думаю о том, что за человек тот, кто провинился, и каким наказанием можно его исправить.

– Тогда докажи, что вчера ты вынес справедливые приговоры.

– Ваше величество! Одного я отпустил. Я сказал ему только, что такой человек, как он, должен стыдиться своего поступка. Он ушел домой и от стыда принял яд. Другого я сурово отчитал и освободил. Он глубоко осознал свою вину и ушел прочь из города. Третьего я приказал наказать палками. Он теперь заперся дома и не показывается на глаза людям. Самый суровый приговор я вынес четвертому: ему отрезали нос и уши, вымазали лицо сажей, посадили на осла и возили по городу. Так этот бесстыдник ездил по городу и смеялся! А когда увидел на улице своего сына, то приказал передать матери, чтоб она приготовила к его приходу воды для купанья и хороший обед. Он, мол, еще покатается немного по городу и скоро вернется.

Услышав такой ответ, все стали хвалить правосудие Бирбала.

Говорят, что в юности своей Тенали Рамакришна поклонялся черной богине Кали. Во славу этой великой богини он прочитал множество молитв и заклинаний, изнурял себя долгим постом, приносил обильные жертвы ее храмам.

Богиня Кали была довольна столь ревностным служением своего юного бхакта и решила сама наградить его. Однажды ночью она явилась Рамакришне в своем самом страшном обличье – с десятью головами, в поясе из ядовитых змей, украшенная ожерельем из черепов асуров и бхутов. В руках богиня держала два кувшина. В одном было густое, сладкое молоко, а в другом – кислая простокваша. Богиня поставила оба кувшина перед Рамакришной и знаком приказала ему: выбирай! Рамакришна, не говоря ни слова, взял оба кувшина и выпил их один за другим. Богиня удивилась, но ничего не сказала, а Рамакришна склонился перед ней в восьмичлен-ном поклоне и молвил:

– О мать всех живущих! Если ты хочешь вознаградить меня за любовь к тебе, ответь на мой вопрос!

Богиня подумала: «Это, должно быть, очень важный вопрос»,– и наклонила свои десять голов в знак согласия.

Тогда сказал Рамакришна, сохраняя на лице своем выражение почтительное и глубокомысленное:

– Мать всех живущих! Мы, люди, ничтожные твои создания, имеем только один нос. И все же, когда у нас насморк, мы испытываем большие неудобства – нам приходится то и дело чихать, сморкаться и вытирать нос, а это ведь так утомительно! Поведай же мне, о дееяти-головая, как поступаешь ты, когда у тебя бывает насморк?

Богиня рассмеялась.

– Ты станешь поэтом и всю жизнь будешь смешить людей, так что люди будут звать тебя Озорной Поэт! – сказала она и исчезла.

Кто знает, может быть, слова богини были страшным заклятием, но Рамакришна принял их как благословение и не жалел об этом до конца своих дней.

Рассказывают также, что великий царь Кришиадева-райя призвал к себе однажды своих приближенных и сказал:

– Я дам каждому из вас корову и кошку. Вы должны поить ваших кошек коровьим молоком, и того, кто в три месяца сумеет лучше всех откормить свою кошку, я награжу щедрой рукой. Повинуйтесь – такова моя воля.

Приближенные низко поклонились и разошлись по домам выполнять царский приказ.

Тенали Рамакришна тоже получил по приказу царя корову и кошку. Дети его незадолго перед тем тяжело заболели, а в доме не было и черствой лепешки. Вечером Тенали Рамакришна подоил корову и прежде всего попробовал молоко сам. Молоко показалось ему очень вкусным – такое оно было сладкое, душистое, густое!

«Нет,– подумал Рамакришна,– для кошки это, пожалуй, будет слишком жирно! Этого молока она у меня пить не станет».

Он вскипятил молоко в маленьком горшочке, поставил горшочек перед кошкой и ткнул ее мордой в горячее молоко. Кошке это совсем не понравилось: она фыркнула, обиженно зашипела, вырвалась из рук Рамакриш-ны и убежала прочь. С тех пор при одном виде чашки с молоком кошка спешила удалиться, оскорбленная и негодующая. А Рамакришна доил корову, пил молоко, поил своих больных детей и славил в душе милость великого царя. Через три месяца приближенные вновь собрались в царском дворце, и каждый привел с собой свою кошку. Ах, что это были за кошки – гладкие, сытые, откормленные!.. У одних придворных кошки были толщиною с тигра, а у других – толще буйвола... И только кошка Тенали Рамакришны была тощая, облезлая, страшная – кожа да кости. Царь Кришнадеварайя увидел эту несчастную кошку и спросил с удивлением и гневом:

– Что сделал ты с бедным животным, ачарья Рамакришна? Поил ты кошку молоком или нет? Отвечай немедля!

– О милостивый владыка! – смиренно ответил Тенали Рамакришна. – Что мне было делать? Ведь эта скверная кошка совсем не пьет молока: за все время она ни разу к нему не притронулась. Мне и пришлось, чтобы молоко не пропало, пить его самому и поить своих малых детей. Ведь мои дети, великий царь, были очень больны, теперь же они все здоровы благодаря твоей милости.

– Где ты видел кошку, которая не пьет молока? – вконец рассердился Кришнадеварайя. – Ты смеешься надо мной, глупый брахман!

– Не гневайся, о великий царь! – сказал Рамакришна. – Прикажи лучше проверить, правду я говорю или нет, и ты сам убедишься, смеет ли лгать твой верный слуга.

Царь приказал поставить перед кошкой горшочек с молоком. И что же? Кошка злобно зашипела, фыркнула, опрокинула лапой горшочек и опрометью бросилась вон из дворца. Царь очень удивился и попросил Рамакришну рассказать, как было дело.

Говорят, что потом царю стало немного стыдно. Он понял, что не годится поить молоком кошек и забывать о маленьких детях.

А слова «кошка Тенали Рамакришны» стали пословицей. Если теперь люди телугу видят, как кто-нибудь взрослый – мать, отец или старший брат – старается показать, что ребенок, который стоит рядом с ним, не любит сладких пирожных или красивых игрушек, они смеются и говорят:

– Все понятно! Это же кошка Рамакришны!

Отец, дед и прадед царя Кришнадеварайи были шиваитами, они поклонялись богу Шиве. Да и сам он в молодости свято чтил храм великого Махадевы. Но когда он вступил на престол, то в один прекрасный день понял, что среди всех вероучений есть одно самое истинное, самое мудрое, самое прекрасное – учение вишнуитов, поклонников бога Вишну. И вот царь Кришнаде-варайя сделался вишнуитом, а с этого времени все вишнуиты стали ближе и милее царскому сердцу. Заботясь о духовном спасении остальных своих подданных, царь пожелал убедить их в истинности новой веры. В его столицу, город Виджаянагар, приехал знамени-тый проповедник, ученый мудрец по имени Удаявару. Сам царь избрал его своим наставником – гуру.

Ученый мудрец проповедовал в городе Виджаянагаре с восхода и до заката. И больше всего доставалось в его проповедях бедным почитателям Шивы.

– Знайте же,– говорил Удаявару,– почитающие Шиву нечисты, они подобны злым ракшасам и бхутам-кровошшцам. Избегайте этих нечестивцев, о истинно верующие! Каждый из вас, кто на утренней заре встретит презренного шиваита, в следующем рождении станет ослом. Бойтесь греха, истинно верующие!

Слушал эти проповеди Тенали Рамакришна, и чем больше он слушал, тем больше хотелось ему проучить царского наставника, да заодно и царю дать хороший урок.

Однажды утром царь Кришнадеварайя направлялся в храм богини Лакшми. Его сопровождали воины и мудрецы, сановники и поэты. С царем был и его наставник – мудрец Удаявару.

Повстречался им по дороге крестьянин, который гнал перед собой двух больших ослов. Как только Тенали Рамакришна заметил этих ослов, он подбежал к ним, пал перед ними на колени, а затем распростерся ниц, совершая восьмичленный поклон. Царь и его свита в изумлении остановились, а испуганные ослы громко заревели. Наконец, придя в себя, царь обратился к Ра-макришне:

– Ума ты лишился, что ли? Что ты делаешь, нечестивец?

– Не гневайся на меня, государь! – сказал Рамакришна, поднимаясь с земли и низко кланяясь царю. – Я просто вспомнил слова нашего великого учителя. Он ведь говорил вчера, что каждый, кто встретит утром поклонника Шивы, родится ослом. Но ведь, если ты помнишь, твой великий отец и твой почтенный дед поклонялись Махадеве. Им-то, уж конечно, приходилось видеть презренных шиваитов и утром, и вечером, и в полдень! Вот я и подумал – о воплощение милости! – а вдруг сейчас в образе этих несчастных ослов мы видим твоего великого отца и почтенного деда? Согласись, мог ли я не приветствовать подобающим образом таких мудрых царей и славных полководцев?

Слушая речь Рамакришны, царь весьма неблагосклонно поглядывал на своего наставника, а тот со стыда готов был сквозь землю провалиться.

С этого дня мудрец Удаявару перестал в своих проповедях высмеивать иноверцев, а царь Кришнадеварайя понял, что, в конце концов, не так уж важно, в какого бога человек верит и кому поклоняется.