Как-то раз занедужил могучий тигр. Собрались у его дома все звери о здоровье владыки справиться. Только одна лиса не пришла. Заметил это волк, подбежал к тигру, и на лису насплетничал.

Рассердился тигр, зарычал и велел, как только лиса покажется в этих краях, немедленно привести ее.

Услыхала об этом лиса и сама побежала в логово к тигру.

– О повелитель! Ты хотел меня видеть и вот я перед тобой!

– Ах ты, подлая тварь! – зарычал тигр. – Все звери как звери, пришли меня проведать, а ты?

– Не гневайся, о повелитель! Я самая первая узнала о твоей болезни и сразу же побежала искать для тебя лекарство.

– Ах, так... – удовлетворенно протянул тигр. – Ну и что же, нашла что-нибудь?

– Да, повелитель. Лекарство, которое сразу тебя исцелит, спрятано в пятке у нашего серого волка.

– Спасибо тебе, дружок, за заботу! – милостиво промолвил тигр и приказал немедленно привести к нему волка.

Прошло несколько дней. Идет раз лиса по лесу и видит: ковыляет навстречу ей волк на трех ногах. Тут лиса ему и сказала:

– Не надо было наушничать, мой дружок! Сплетни до добра не доводят!

Жил-был злой шакал. Другим шакалам он житья не давал, и решили те проучить тирана. Думали, думали и, наконец, придумали.

Стали они для начала называть злого шакала Тигром.

Очень понравилось это злому шакалу. Теперь он совсем загордился и решил, что на свете нет зверя сильнее его.

Как-то раз бежали шакалы по полю и вдруг видят: пасется огромное стадо овец.

– О Тигр! Ты всемогущ! – затявкали шакалы. – Задери нам овцу! Вон как горят твои глаза при виде этого лакомства!

Шакал склонил голову в знак согласия, врезался в гущу овец и задрал двух беззащитных ягнят.

Побежали шакалы дальше. Долго они бежали и, наконец, остановились около конюшни. Видят: стоят там прекрасные арабские скакуны.

Опять обратились шакалы к своему Тигру:

– О могучий из могучих! Мы видим, как снова загорелись твои глаза! Наверное, ты хочешь задрать одну из этих глупых лошадей?

Шакал самодовольно осклабился и, подойдя к громадному скакуну, бросился ему на спину. Скакун не растерялся да так поддел ногой спесивого шакала, что тот перелетел через забор, перекувырнулся в воздухе два раза и без сознания шлепнулся на землю.

Остальные шакалы разбежались по своим логовам, радуясь, что смогли проучить зазнайку.

Через несколько часов пришел в себя шакал, которого теперь уже никто больше не называл Тигром. Приплелся он в свое логово и тихим голосом промолвил:

– Не дай Бог, чтобы тому, у кого заблестят глаза, сказали об этом не вовремя!

Собрались однажды вместе тигр, волк и лиса и пошли на охоту. Добыли они козу, джейрана и зайца и притащили к жилищу тигра.

Волк и лиса надеялись, что тигр возьмет себе все, что ему захочется, а остальное поделит и даст каждому, что ему причитается. Но тигр догадался, чего они хотят, и сказал про себя:

Вы-то думаете так, а я иначе. Посмотрим, что теперь будет!

Однако каждый зверь держал свои мысли втайне. Когда все улеглись, тигр повернулся к волку и сказал:

– Ты мой помощник, подели нашу добычу! Принялся волк за дело.

– Ты большой, – обратился он к тигру, – и коза большая, значит, она твоя. Я невелик, и джейран невелик.

Пусть он будет моим. А лиса маленькая, и заяц маленький. Пусть он достанется лисе. Рассердился тигр:

– Ты, я смотрю, прежде о себе думаешь: Я такой-то... Это мое... А кто ты такой? Что ты о себе мнишь? Кем ceбя воображаешь? Знаешь ли ты, несчастный, с кем вздумал тягаться?! А ну подойди ко мне ближе!

Подошел волк к тигру, тот рыкнул и убил беднягу одним ударом.

Потом повернулся к лисе и приказал ей:

– Теперь ты дели добычу!

– Коза очень хороша на завтрак царю зверей, – молвила лиса. – Джейрана следует поберечь на обед – пуст царь порадуется. А заяц пригодится царю на ужин.

– Скажи мне правду, – спрашивает тигр, – у кого ты научилась так умело делить добычу?

– Милосердный государь, – отвечает лиса, – да падут все твои беды на меня! Хвала тому, кто заботится о других. Когда я увидела, что стало с волком, то поняли что не следует думать только о себе.

– Раз так, – решил тигр, – я поступлю по справедливости. Возьми всех трех зверей себе, а я добуду еще что-нибудь.

Обрадовалась лиса: Как хорошо, что выпало мне делить добычу после волка! А не то и мне пришел бы конец!

Как-то раз бежали по пустынной дороге шакал и лиса. Спрашивает шакал у лисы:

– Скажи, лисонька, а ты сколько наук постигла?

– Половину, – ответила лиса. – А ты? – А я две с половиной! – самодовольно усмехнулся шакал.

– В таком случае беги впереди меня, как более ученый, – ехидно посоветовала лиса.

Бегут они дальше, а навстречу им голодный тигр. Вот лиса и говорит шакалу:

– Ну-ка, придумай что-нибудь поскорей, а то тигр нас съест! .

Взмолился шакал:

– Ничего я не могу придумать, лисонька. Если ты нас не спасешь, пришел наш смертный час!

– То-то, ученый! – промолвила лиса. – Пусти-ка меня вперед.

И с этими словами она обогнала шакала и обратилась к тигру:

– Великий тигр, да продлит аллах дни твоей жизни! Разреши наш спор!

– Говори! – сердито вымолвил тигр, оглядывая зверей и думая, кого бы из них съесть первым.

– Видишь ли, поймали мы двух петухов и цыпленка, и вот из-за них и вышел спор. Я говорю, что петухи должны достаться мне, а шакал утверждает, что они должны достаться ему.

Тигр облизнулся и спросил:

– А... где они, эти ваши петухи?

– Да тут недалеко, в пещере!

– Видишь ли, милая лисица, на этих петухов мне надо взглянуть. Иначе я ничего решить не могу. Пойдем-ка посмотрим на них, – сказал тигр, предвкушая вкусный обед.

И побежали звери к пещере. Пришли туда, а тигр в нее забраться не может, потому что вход очень узкий. Тогда тигр приказал:

– Эй, шакал, ну-ка лезь в пещеру, принеси мне петухов! Поклонился шакал и юркнул в пещеру. Проходит минуту, другая, а шакала все нет и нет. Тут лиса и говорит:

– У, шайтан, войти-то вошел, а не выходит! Как бы он там всех петухов не сожрал!

Рассвирепел тигр и приказал лисе тащить из пещеры гнусного шакала.

Бросилась в пещеру лиса. Уселась там рядом с шакалом и говорит:

– Ну, как дела, ты, ученый?

Ничего не ответил шакал, только покраснел. А тигр ждал лису, ждал, надоело ему, он и кричит:

– Эй, лиса, выходи! Надоело мне ждать!

– Ничего, подожди, дружок! – отвечает ему лиса. – Мы с шакалом уже помирились.

Жил в лесу тигр, и была у него подружка обезьяна. Однажды тигру по какому-то делу нужно было отлучиться. Просит тигр обезьяну:

– Побудь здесь до моего возвращения, но смотри, никого в дом не пускай!

Ушел тигр. Вдруг явился лис с лисой и лисятами. Осмотрелись они по сторонам, походили туда-сюда да и зашли в дом. Очень понравился дом лисьему семейству, и решили они остаться здесь. Подошла к ним обезьяна и говорит:

– Эй, как смели вы тут расположиться? Ведь это жилище тигра! Вот придет он, тогда вам плохо будет.

– Замолчи, глупая, – сказал лис, – дом принадлежит вовсе не тигру, а моему отцу и достался мне в наследство. А если это не так, какое тебе-то дело?

И впрямь, мне-то что? Чего лис добивается, то и получит , – подумала обезьяна.

– Давай сами уйдем отсюда, – зовет лиса, – тигр сильный зверь, как бы не нажить нам беды.

– Эй, жена, сиди спокойно! Когда придет тигр, тогда и будет видно, что нам делать.

Тем временем возвратился тигр. Обезьяна бросилась скорей к нему и все рассказала. Выслушал тигр обезьяну и подумал: Это, должно быть, не лис, а еще кто-нибудь. Какой же лис осмелится поселиться в моем доме? А обезьяна знай клянется и божится, что это лис, что она сама с ним разговаривала, что не такая уж она глупая, чтобы не отличить лиса от других зверей.

– Ты говоришь разумно, – согласился тигр, – только не верится мне, что лис может вести себя таким образом.

А лис тем временем приказывает жене:

– Когда тигр подойдет к нам, сделай так, чтобы лисята заплакали. Я спрошу: Что это детки плачут? , а ты скажи погромче, что плачут они потому, что просят свежей тигрятинки.

Почуяла лиса тигра и шепнула лисятам, чтобы они заплакали.

– Что это детки плачут? – спрашивает лис.

– Свежей тигрятинки хотят, – громко ответила лиса.

– Да ведь я только вчера приволок в дом тигра. Разве они его уже съели?

– Нет, еще не съели. Они требуют свежатинки.

– Подождите, детки, – принялся лис успокаивать лисят, – как появится вблизи тигр, поймаю его, будет у вас свежатинка.

Услыхал это тигр, выскочил из дома и ну бежать, ног под собой не чует.

Подошла обязьяна к тигру, удивляется:

– Разве ты не понимаешь, что лис тебя обманывает? Пойдем, не бойся его!

Увидела лиса, что идут тигр с обезьяной, опять лисят просит, чтобы хныкали погромче.

А лис и говорит:

– Ну-ка успокой деток! Будет им свежатинка! Обезьяна мой большой друг, обещала сегодня тигра привести.

Услыхал это тигр и в страхе убежал, да так далеко, что его больше никогда не видали в этих местах. А лис остался жить да поживать.

Жила на свете одна глупая женщина – такая глупая, что однажды она по глупости подожгла собственный дом. Все соседи сбежались тушить пожар, но ничего не смогли сделать.

Когда дом сгорел и люди стали расходиться, женщина попросила их:

– Не говорите моему мужу, что наш дом сгорел.

– Мы-то не скажем, – отвечали соседи, – но что скажет он сам, когда будет искать свое пропавшее жилище?

Жили муж и жена. Муж уходил далеко в поле работать, а жена оставалась дома и занималась хозяйством. Так время и шло. Но вот однажды муж, рассердившись на жену из-за пустяка, сказал:

– Я работаю на дальнем поле, хожу весь день за плугом и возвращаюсь усталым. А ты целый день сидишь дома под зонтиком и ничего не делаешь. Такая несправедливость мне надоела!

Так говорил муж. Он был очень сердит. На это жена ему ответила:

– О муж мой, не сердись, давай поменяемся: я буду делать твою работу, а ты примись за мою. Вот мы и проверим, чья работа тяжелее.

Мужу понравилось это предложение.

– Хорошо, – ответил он, смеясь. – Теперь моя очередь сидеть дома, прячась от солнца под зонтиком, а вот ты попробуй-ка выполни мою работу! Иди поработай в поле, испытай-ка на себе тяжесть плуга!

– Я согласна, – ответила жена. – А ты сделай за меня домашнюю работу. Из всех моих домашних дел для тебя будет достаточно и одного! Утром, когда рассветет, ты встань, принеси воды, подмети дом, отвори хлев, выведи коров и телят, подои коров, выгони стадо пастись. А в шесть часов приготовь еду и принеси в поле, где я буду работать.

– А ты выполни мою работу, – ответил муж. – Впряги быков в плуг и обрабатывай поле, а твоей работы я не боюсь!

Договорившись таким образом, они принялись каждый за свое дело. Жена взяла плуг и погнала быков.

Придя на поле, она ловко впрягла их в плуг и принялась пахать.

А муж взялся за домашнюю работу: принес воды, подмел дом, потом пошел в хлев и подоил коров. Но, уходя, он по рассеянности оставил дверь в хлев открытой. Коровы вошли в сад и помяли кусты, козы забрались в капусту и испортили грядки.

А хозяин тем временем сидел дома и варил мясо. Вдруг он увидел, что весь скот вышел из хлева и пасется в саду и в огороде. С помощью соседа он кое-как собрал своих коров и коз и загнал их в хлев.

Но пока он гонялся за скотом по огороду, собаки стащили с огня мясо и съели его, коты опрокинули горшок с молоком, а кипевшая в котле вода убежала и залила огонь.

От всего этого крестьянин устал так, как никогда. У него не хватило сил начать всю работу заново. Поэтому он запер скот в хлеву, сел, сложив руки, и стал ждать жену.

А хозяйка закончила свою работу в поле и погнала быков домой.

– Почему ты сидишь дома, сложив руки? Почему не принес мне в поле еды и что ты ел сам? – спросила она мужа.

– Ты права – ответил он, поднявшись с места. – Я с твоей работой не справился.

И он попросил у жены прощения. Она привела в порядок все в доме и в огороде, а муж помог ей накормить запертый в хлеву скот. Теперь он на нее не сердился.

Па следующий день муж, как и прежде, отправился работать в поле, а жена принялась за домашнее хозяйство. С этого дня они стали помогать друг другу в работе и так во взаимной любви и согласии прожили свою жизнь.

Один трудолюбивый крестьянин усердно работал в саду. И вот однажды он обнаружил на грядке такую большую тыкву, какой ему никогда еще не приходилось видеть. Крестьянин удивился, обрадовался и, пораздумав, решил, что такую тыкву не стыдно поднести самому негусу.

И он отправился к негусу со своим подарком.

Негус остался доволен и в знак благодарности приказал, чтобы крестьянину дали одну из его лошадей. Обрадованный крестьянин принял подарок, поблагодарил негуса и ушел.

Весть об этом облетела весь город. И вот один богач подумал: «Если негус за тыкву вознаградил крестьянина так щедро, то что же он даст, если подарить ему хорошую лошадь?» Выбрав из своих лошадей самую лучшую, он привел ее негусу в подарок.

А негус понял хитрость богача. Он принял его лошадь и поблагодарил. Затем он позвал слугу и сказал:

– Вот человек, подаривший мне прекрасную лошадь. За эту лошадь я дам ему тыкву, которую принес мне крестьянин.

Рассказывают, что в одной стране жил очень богатый человек. У него было много зерна, коров, быков, верблюдов, коз и овец. И вот однажды три вора, заранее сговорившись, забрались в дом к этому богачу и выкрали у него часть скота и денег. С украденным добром они убежали в безлюдную местность.

Два вора, посоветовавшись друг с другом, решили послать третьего купить чего-нибудь поесть. Тот отправился. А заговорщики принялись размышлять: «Вернется наш товарищ – и все это добро нужно будет делить на троих. Много ли нам тогда достанется? Лучше сделаем так: наш товарищ придет, а мы убьем его!» На том они и порешили.

А третий вор пришел на базар и подумал: «Немного же мне достанется, если мы все добро поделим на троих. Куплю-ка я еду и насыплю в пищу яду; оба моих приятеля умрут, и тогда все добро будет моим».

Так он и сделал: насыпал в пищу яду и отправился в обратный путь.

Но не успел он дойти до места, где оставил своих товарищей, как те набросились на него и убили, а потом взяли принесенную им пищу и убежали. Эту отравленную пищу они съели и через четверть часа умерли.

Так все три вора и погибли, ничем не поживившись. А украденное ими добро было найдено и возвращено владельцу.

Вот и говорит пословица: награбленное вором его же и погубит.

Как-то раз ехал падишах со своей свитой по полю. Вдруг видит, что какой-то дряхлый старик сажает оливковое дерево. Удивился падишах, подъехал к старику и спросил его:

– Седобородый, чем это ты занимаешься в жаркий полдень? Тебе давно пора отдыхать, а ты всё трудишься! Да и потом, сам аллах не знает, доживёшь ли ты до того дня, когда это дерево начнёт плодоносить.

– О всемогущий повелитель! Ведь так заведено в этом мире, – что один сажает деревья, – а плоды достаются другому. Но я всё же надеюсь дожить до того дня, когда дерево принесет плоды, – с улыбкой добавил старик.

Падишаху понравился такой ответ, и он бросил старику кошелёк с монетами.

– Вот видишь! – засмеялся старик. – Дерево уже начало плодоносить!

Падишах засмеялся и бросил старику ещё один кошелёк.

– О великий падишах! Обрати внимание, все деревья приносят плоды только один раз в году, а моё – два раза!

Эта шутка ещё больше понравилась падишаху. Он бросил старику третий кошелёк и сказал своим спутникам:

– Поехали, друзья! А то мы совсем разоримся, если ещё постоим рядом с этим стариком.

Шейх Чили, претерпевший много мучений от шайтана, решил разыскать его, убить и избавить народ от его козней.

И вот как-то раз, когда он шел по степи, разыскивая шайтана, навстречу ему попался человек. Они приветствовали друг друга, и встречный спросил:

– Куда ты идешь?

– Ищу шайтана, – ответил шейх.

– Для чего? – спросил встречный.

– Я убью его и освобожу от него народ, – ответил шейх Чили.

Тогда встречный сказал:

– Я и есть шайтан.

Шейх бросился на него, и завязалась драка. Наконец шейх Чили одолел шайтана и поверг его на землю. Затем достал нож и хотел убить. Но шайтан остановил его:

– Погоди, шейх. Ты можешь убить меня, но сначала выслушай, что я тебе скажу.

– Говори, – приказал шейх.

– Тебе нет никакого расчета убивать меня, – сказал шайтан. – Если же ты пощадишь меня, то извлечешь от этого пользу.

– Какую пользу? – спросил шейх Чили.

– Если ты оставишь меня в живых, я обязуюсь каждое утро класть тебе под подушку двадцать рупий. И буду это делать до конца твоей жизни, – сказал шайтан.

Как только шейх Чили услышал об этом, он сразу же заколебался и подумал: «В самом деле, какая мне польза, если я убью его? Ведь он не единственный на свете шайтан, существуют сотни тысяч шайтанов. А если я его помилую, он каждый день будет приносить мне по двадцать рупий». И шейх Чили заключил договор с шайтаном, отпустил его, и тот ушел.

На следующее утро шейх Чили поднял подушку и увидел, что под ней и впрямь лежит двадцать рупий. Шейх очень обрадовался.

Так продолжалось целую неделю. Но шейх никому об этом не рассказывал. «Удивительно, – думал он, – как я без всякого труда стал вместе с шайтаном владеть его казной».

Но вот однажды шейх проснулся, засунул руку под подушку, а денег там не нашел. Удивился шейх и подумал, что шайтан, наверное, забыл принести рупии и что завтра он принесет сразу за два дня. Однако и на следующий день денег под подушкой не оказалось. Шейх Чили подождал еще один день – денег все не было. Рассердился тогда шейх и отправился на поиски шайтана.

В той же степи, на том же самом месте, они встретились снова.

– Эй, обманщик! – обратился шейх к шайтану. – Что же ты со мной сделал?

– А что я с тобой сделал? – спросил шайтан.

– Ты ведь обещал каждый день приносить мне по двадцать рупий, и я всегда находил их под подушкой. Но вот уже несколько дней, как денег не видно.

– О шейх, – отвечал шайтан, – это ведь не долг моего отца. Я несколько дней приносил тебе деньги, а потом перестал это делать. Если ты недоволен, давай бороться.

Шейх Чили был уверен в своих силах: ведь он уже раз победил шайтана. Противники схватились опять. На этот раз шайтан приподнял шейха, бросил его на землю, сел ему на грудь и достал нож, чтобы убить.

Тогда шейх сказал:

– О шайтан, ты можешь меня убить, но позволь мне задать тебе один вопрос.

– Говори, – согласился шайтан.

– Когда неделю назад мы с тобой встретились и померились силами, я тебя победил. Почему же теперь, когда ни один из нас не изменился, ты победил меня?

– Причина в том, – ответил шайтан, – что в первый раз ты вышел на единоборство со мной ради праведного дола. На этот же раз ты пошел искать меня ради денег и личной мести – и я легко одолел тебя.

Шейх понял, почему он потерпел поражение, и пожалел, что в первый раз не осуществил своего намерения и не убил шайтана.

Жили семь братьев. Один из них был маленького роста, но очень умный.

Однажды братья зарезали его быка и съели, а ему ничего не оставили.

– Дайте мне хоть шкуру моего быка, – попросил карлик, – я ее продам.

Братья отдали ему шкуру, и карлик отправился в путь.

По дороге он увидел нору, в которой жили мыши. Карлик накрыл шкурой, как мешком, вход в нору и поймал мышей.А когда наступил вечер, он забрался с этим мешком на дерево.

Вскоре прибыли купцы с караваном мулов, нагруженных богатыми товарами, и расположились под этим деревом на отдых. Ровно в полночь карлик вытряхнул на них мышей. Мулы от страха бросились в стороны, а перепуганные купцы с воплями ужаса разбежались кто куда.

Карлик быстро слез с дерева, забрал все ценное, что мог унести, и возвратился домой.

– Хорошо, что вы зарезали моего быка, – сказал он братьям. – Глядите, я продал шкуру и получил за нее целую кучу добра. Если вы зарежете своих быков, получите столько же.

Братья поверили ему. Они зарезали своих быков и отправились продавать их шкуры.

– Купите, купите-кричали они на базаре, но люди принимали их за жуликов и не хотели покупать их товар.

И братья, злые, возвратились домой. Они поняли, что карлик посмеялся над ними, и сожгли его дом.

Тогда карлик нагрузил золу на мулов, сверху насыпал теффа* и отправился в путь.

* Тефф – вид проса.

Ехал он долго. Наконец прибыл к дому одного богатого человека, попросил пустить его переночевать и сказал, что везет муку, принадлежащую негусу. Богач разрешил карлику остановиться у него.

В полночь карлик рассыпал по земле всю золу и принялся кричать:

– У меня украли муку негуса, а вместо нее оставили эту золу и этот тефф!

Богач сказал ему:

– Наполни мешки моей мукой и теффом и вези их негусу. Только не позорь меня перед ним.

Карлик нагрузил своих мулов, возвратился к братьям и сказал:

– Вы сожгли мой дом, но все же я выгадал – увез золу, а получил муку. Вы хорошо сделаете, братья, если тоже сожжете свои дома и получите муку в обмен на золу.

Если вас спросят, кто вы такие, скажите, что вы братья карлика.

Братья поверили ему, сожгли свои дома, нагрузили мулов золой и отправились в путь.

Они разъезжали повсюду и кричали:

– Продаем золу!

Но люди только удивлялись: что это за глупцы, кому нужна их зола?

Наконец братья прибыли к дому того богача, у которого ночевал карлик.

– Кто вы такие? – спросил тот.

– Мы братья карлика, – отвечали братья.

– Ах, вы братья того негодяя?! Как вы осмелились появиться передо мной? – закричал богач и приказал побить их палками.

И тогда братья решили избавиться от карлика. Они вернулись домой, схватили его и посадили в корзину, служившую для сбора медовых сотов. Корзину они снесли к краю пропасти, а сами пошли срезать ветки, чтобы на них спустить корзину.

В это время по дороге проезжал на муле человек. Он подумал, что в корзине лежат соты, заглянул в нее и увидел карлика.

– Кто ты? – с удивлением спросил проезжий.

– Я монах и сижу здесь для того, чтобы очиститься от грехов, – ответил карлик.

– Я тоже охотно избавился бы от них, – сказал путник. – Дай я посижу немного в этой корзине, а ты вылезай и присмотри пока за моим мулом.

Он тут же влез в корзину, а карлик сел на мула и был таков.

Вернувшись с ветками, братья повесили корзину над пропастью, и корзина свалилась вниз. Довольные, что наконец-то избавились от карлика, братья вернулись домой. Но карлик встретил их во дворе.

– Я нашел этого мула в пропасти, куда вы меня сбросили, – сказал он. – Почему бы и вам не побывать там? Вы тоже нашли бы мулов.

Братья и на этот раз поверили ему.

– Брось и нас в пропасть! – попросили они. Карлику только того и надо было. Так благодаря своей сообразительности он стал хозяином всего богатства братьев.

Хорошо быть сильным. Но быть сообразительным – еще лучше.

Дурханый, которую бог наградил редкой красотой, была дочерью пуштуна (Пуштун – афганец) Таус-хана, жившего в Свате (С в а т – местность на северо-востоке Афганистана.), в Верхней Баздаре, и невестой пуштунского юноши по имени Пайав-хан.

Однажды на свадьбе своей двоюродной сестры Дурханый увидела молодого Адам-хана из Нижней Баздары. Он ей очень понравился, а юношу после встречи с Дурханый охватил огонь безумной любви.

Когда свадьба окончилась и гости стали расходиться, Адам-хан и Дурханый, случайно встретившись на тропинке возле дома, украдкой взглянули друг на друга.

Поздним вечером Адам-хан сидел у окна. Слегка коснувшись пальцем струн рабаба, (Р а б а б – струнный музыкальный инструмент.) он тяжело вздохнул и рассказал о муках сердца верным своим друзьям Миро и Било. Друзья посоветовали ему той же ночью отправиться на свидание с любимой, но Адам-хану трудно было решиться на это. Наконец Миро и Било уговорили юношу. Все они тотчас же помчались в Верхнюю Баздару.

Било остался стоять на страже, а Адам-хан и Миро осторожно пробрались к покоям Дурханый. Миро указал Адам-хану дверь, и тот вмиг очутился у ложа любимой.

Дархо,( Дархо – уменьшительное имя Дурханый.) разметавшись, спала на палянге. (Палянг – постель, ложе.) Ее бледное лицо было прекрасно, как луна, а чуть прикрытые глаза походили на звезды.

Целый час Адам-хан, не отрываясь, смотрел на девушку и дожидался, когда она подымет свои прекрасные ресницы. Но при этом он даже пальцем не коснулся ее.

Проснувшись, Дархо увидела перед собой того самого юношу, которого она только что видела во сне. Не грезы ли это? Девушка потерла глаза и убедилась, что все это происходит, наяву. Тогда Дурханый поднялась с ложа, ласково приветствовала юношу и призналась ему в своей любви.

В объятиях прошла долгая ночь, показавшаяся им одним мгновением. Но вот Миро дал знать, что уже наступило утро и должны раздаться голоса муэззинов, призывающих правоверных на молитву.

Адам-хан и Дурханый расстались со слезами.

С той ночи Адам-хан оставался безучастным ко всему на свете, так что его даже пришлось лечить всякими снадобьями.

А тем временем Пайав-хан принес калым за Дурханый и быстро отпраздновал свадьбу.

Как-то раз мимо окон Адам-хана проходили индийские факиры. Заметив плачевный вид юноши, они стали расспрашивать, что случилось, и Миро поведал им грустную историю Адам-хана и Дурханый. Факиры обещали устроить встречу влюбленных.

И вот Адам-хан и Миро облачились в одежды странников, взлохматили себе волосы, на ноги надели деревянные сандалии. Факиры же переоделись их слугами.

Так пришли они в Верхнюю Баздару, остановились во дворе Пайав-хана и принялись показывать змей. Звуки дудочки заклинателей змей собрали много народу. Явился и Пайав-хан с Дурханый. Дурханый приоткрыла покрывало, и ее глаза встретились с глазами любимого.

Показав свое искусство, заклинатели змей раскинули палатку в саду Пайав-хана. Всякий, кто прогуливался по саду, заходил посмотреть на факиров. А иногда в этой стороне сада появлялась и Дархо.

Прошло несколько дней, и Пайав-хан заподозрил недоброе. Он рассердился и прогнал факиров из сада.

Теперь для Адам-хана исчезла всякая надежда увидеться с любимой. Его вновь стала мучить жестокая лихорадка. Сколько ни лечили его, сколько ни давали ему лекарств – ничто не помогало, и вскоре он навсегда ушел из этого мира.

Узнав, что Адам-хана нет больше в живых, Дурханый замертво упала на землю. Сбежались люди и стали растирать ей руки и ноги, окуривать ее рутой, но спасти ее не могли. Ни молитвы, ни заклинания, ни талисманы не помогли: Дурханый оставалась недвижимой, душа покинула ее тело.

Говорят, что Адам-хан и Дурханый встретились на том свете. Может быть, люди придумали это, чтобы успокоить свои сердца? Говорят также, что всякий, кто сделает себе медиатор (Медиатор – специальная пластинка для игры на струнных инструментах.) из кустарника, выросшего на могиле Адам-хана, быстро научится играть на рабабе. Правда ли это – Аллах ведает...

Много лет тому назад жил в чудесном городе Кандагаре Джемаль-хан. По всей округе славился он своей красотой и знатностью.

А недалеко от Кандагара во дворце, окруженном высокими стенами, жил Муса-хан, у которого была красавица дочь Зиб-ун-Нисса.

Все на этом свете в руках божьих! И вот однажды Джемаль-хан увидел Зиб-ун-Ниссу, которую в округе все ласково называли Зибо. И тогда в сердце прекрасного юноши загорелся пожар любви. Он страдал вдали от любимой, ее глаза снились ему по ночам, и, наконец, после многих месяцев сердечных мучений, он послал во дворец к Муса-хану почтенных старцев, которые взялись сосватать ему красавицу Зибо.

Узнал Муса-хан, что сваты присланы Джемаль-ха-ном, имя которого было известно по всей округе, и согласился выдать за него свою дочь.

Обрадовался Джемаль-хан. Обрадовалась и Зибо, сердце которой также сжигал огонь любви. И вскоре все в округе начали готовиться к их свадьбе.

Но счастье изменчиво, как ветер... За несколько дней до свадьбы Джемаль-хан разорился.

Трудно было ему пережить этот позор, и решил он тайком уйти в Индию, чтобы там в короткий срок снова разбогатеть и вернуться к своей возлюбленной Зибо. Решил так Джемаль-хан, да как решил, так и сделал.

В округе все дивились его исчезновению. А вскоре люди решили, что Джемаль-хан где-нибудь погиб.

Когда об этом узнала Зибо, она плакала целые дни напролет и просила у аллаха защиты Джемаль-хану, потому что не верила в его смерть.

Но прошло немного времени, и о Джемаль-хане все забыли. И тогда другой хан, известный своим богатством, прислал сватов к Муса-хану. Подумал Муса-хан, подумал, да и решил отдать Зибо ему в жены.

Узнала об этом Зибо, забилась в рыданиях. Легче ей было умереть, чем изменить любимому. В ту же ночь она написала письмо Джемаль-хану, позвала гонца и велела ему ехать в Индию.

– Поезжай, – сказала она, – найди моего любимого и отдай ему это письмо!

А в письме она писала вот что:

"Возлюбленный Джемаль-хан, спутник жизни моей! Я была предназначена тебе в жены, но сейчас отец согласился выдать меня за другого. Свадьба должна состояться в праздник Лой Ахтара. Но быть женой другого – позор для меня. Знай, если ты не приедешь к тому времени, меня уже не будет в живых. Я не вынесу этого позора и отравлюсь..."Спрятал гонец письмо у себя на груди и в ту же ночь ускакал на быстром коне в Индию.

Во многих городах и селах пришлось побывать ему, прежде чем он добрался до Хиндустана.

Из города в город ходил гонец, толкался на шумных базарах – всюду отыскивал возлюбленного Зибо. Но Джемаль-хана не было нигде. А день Лой Ахтара уже близился.

Усталый гонец ходил по базару, заглядывал в лица встречных, выспрашивал прохожих, не знает ли кто афганца по имени Джемаль-хан. Но все поиски его были тщетны. .

Гонец уже решил возвратиться с печальной вестью на родину к прекрасной Зибо, которая дни и ночи напролет стояла на высокой башне, ожидая вестей. И вдруг в шумной толпе на площади он увидел Джемаль-хана, окруженного шумной толпой богато одетых людей.

Обрадовался гонец, кинулся к нему, расталкивая народ, и вручил письмо от Зибо.

Прекрасные глаза Джемаль-хана наполнились слезами радости, когда он взял в руки драгоценную весточку от любимой.

Но велико же было его горе, когда он прочел письмо. Взмолился Джемаль-хан, прося аллаха сохранить жизнь любимой. Ведь мольбы страдающего сердца иной раз и доходят до всемогущего. А потом Джемаль-хан и гонец выбежали из городских ворот. Не разбирая дороги, бежали они все дальше и дальше и скоро очутились в дремучем лесу. Огромные деревья уходили высоко в небо, густая листва не пропускала солнечных лучей, – здесь царил вечный полумрак.

Вдруг на маленькой полянке Джемаль-хан увидел четырех малянгов*. Все четверо о чем-то яростно спорили, кричали и плевали на землю, призывая в свидетели своей правоты всех святых.

* Малянг – нищий, дерзиш.

Подойдя к ним, Джемаль-хан сказал так:

– Привет вам, о путники! Кто вы? Куда держите путь? И о чем вы спорите?

– Мы мюриды одного пира. Пир взял да и помер на той неделе, а нам от него в наследство осталось четыре вещи: котомка, коврик для намаза, дубинка да веревка. Вот мы никак и не можем их поделить.

Джемаль-хан, несмотря на волнение и горе, в котором он пребывал, улыбнулся:

– Нашли из-за чего спорить! Какое же это богатство – котомка да веревка?

– Никогда не суди поспешно, о путник, а то и в жизни совершишь немало ошибок, – сказал один из малянгов. – Все эти вещи не простые, а волшебные, а то разве стали бы мы ссориться! Вот эта котомка вроде обыкновенная, а стоит тебе чего-нибудь захотеть – и сразу же желаемое очутится в ней.

– А этот коврик для намаза? Бесценный коврик! – вздохнул другой малянг и ласково погладил рукой истертую бахрому. – Стоит только на него встать, совершить намаз, как сразу же можешь улететь . куда хочешь...

– А дубинка? – добавил третий малянг. – Нет цены этой дубинке. Только прикажи – она кого хочешь побьет.

Четвертый малянг взял в руки веревку:

– А ты знаешь, что это за веревка? Кого хочешь свяжет и ни за что не выпустит.

Услыхав все это, Джемаль-хан мысленно возблагодарил аллаха и обратился к малянгам с такими словами:

– Я могу разрешить ваш спор, о малянги! Согласны ли вы слушать меня?

– Согласны! – в один голос воскликнули малянги.

– Хорошо же. Тогда слушайте. Сейчас я пущу стрелу из моего лука, и кто первым найдет ее и принесет обратно, тот и будет обладателем всех этих волшебных вещей. Согласны?

– Согласны! – снова в один голос и теперь уже радостно воскликнули малянги. Тут же они выстроились около Джемаль-хана, ожидая, когда он пустит стрелу.

Джемаль-хан так сильно натянул тетиву, что она тонко зазвенела. Еще миг – и стрела взвилась высоковысоко в небо.

Словно гончие кинулись малянги за стрелой, сшибая и отталкивая друг друга.

А Джемаль-хану только этого и надо было. Он быстро совершил намаз, встал на коврик, взял котомку, дубину, веревку и произнес заклинание:

– Хочу быть в Кандагаре!

Взвился ковер под облака, и Джемаль-хан, смеясь от счастья, увидел, как замелькали под ним реки, леса и горы. С нетерпением ожидал он, когда же покажется внизу родной край.

Не прошло и часа, как ковер плавно приземлился на площади города. Кругом царило веселье, всюду шумно толпился оживленный и радостный люд.

– А ну, веревка, свяжи их всех и не выпускай! А если кто ослушается, поработай ты, дубинка, – тихонько шепнул Джемаль-хан.

Ой, что тут началось! Ни один человек не мог вырваться! А кто и пытался, тот потом горько охал и жаловался на свою судьбу, потирая здоровенные шишки.

А тем временем уже наступила ночь, ночь перед праздником Лой Ахтара.

Зибо сидела в своей комнате, и слезы лились из ее глаз. Она ждала полуночи, чтобы принять смертельный яд и сдержать свою клятву, данную любимому.

Вдруг она услыхала голос Джемаль-хана, звавший ее. «Уж не сон ли это?» – подумала Зибо и взяла в руку крупинку яда.

Но Джемаль-хан звал ее все громче и громче. А Зибо не могла прийти в себя от изумления и молчала.

Но вот дверь ее комнаты распахнулась, и на пороге она увидела радостного, смеющегося Джемаль-хана. И тогда они бросились друг к другу в объятия, да так и замерли, забыв обо всем.

А на другой день сыграли свадьбу. И с тех пор жизнь Зибо и Джемаль-хана была полна счастья.

Как-то раз шел человек по пустынной дороге. Одежда его была в пыли, босые ноги сбиты в кровь, спутанные космы свешивались на лоб. А из-под них сверкали маленькие и злые глазки.

Вдруг человек остановился и прислушался. Лицо его сморщилось, сам он пригнулся и отбежал к краю дороги: где-то далеко-далеко в горах зазвенела песня. Голос певца разливался вольно и сладко.

Вот песня вырвалась из гор. Обернулся человек – и увидел молодого прекрасного всадника.

Всадник был весел. Радостно глядел он на все, что было вокруг, и ласково поглаживал своего коня между ушами.

Поровнявшись с пешим, он остановился и спросил:

– Далеко ли путь держишь, странник, да будут благословенны дни твоей жизни!

– Далек мой путь, – тихо ответил пеший, взглянув на всадника.

– А ты кто такой, не певец ли?

Всадник улыбнулся и, сверкнув глазами, ответил:

– Я Мард.

– А-а-а... – протянул пеший. – Ну, если ты Мард, то я Намард...

Мард посмеялся ответу. Потом взглянул на сбитые ноги Намарда и предложил:

– Мы теперь попутчики, а дорога у нас дальняя. Не хочешь ли сесть на моего коня? Ведь ты устал!

Намард, спрятав злую улыбку, согласился и сел на коня. А Мард пошел рядом, держась за стремя. Он шел и напевал.

Тихо пел Мард и не ведал, какие черные мысли таятся в голове у Намарда. Вдруг Намард остановил лошадь и, обернувшись к Марду, сказал:

– Видишь вон тот цветок у обочины?

– Да.

– Этот цветок дает силу любви. Сорви его!

– Ты говоришь правду?

– Зачем же мне тебя обманывать? – ответил Намард, сделав обиженное лицо.

Мард отпустил стремя, пошел к цветку. В тот же миг Намард хлестнул коня и, припав к .его шее, помчался вперед.

– Остановись! – закричал Мард, но в ответ только эхо захохотало в горах.

Все дальше и дальше удалялся Намард и вскоре превратился в маленькую чуть видную точку. Опустился Мард на землю и горько задумался: "Хотел помочь человеку, а вышло вот что..."Но был он человеком веселым и никогда не унывающим. А потом, погоревав недолго, Мард встал и пошел в горы искать место для ночлега.

К этому времени пламя заката погасло, небо грозно нахмурилось и сильный ветер задул с гор, такой сильный, что Мард едва не валился с ног.

Вокруг – ни души. Марду стало страшно. А тут еще гром грянул, раздирая в клочья темное небо.

Мард ускорил шаги и в кромешной мгле добрался до огромной пещеры. Едва он вошел в нее, как хлынул страшный ливень.

Озябший Мард, забившись в дальний угол пещеры, пытался согреться.

«Вот посижу немного, а потом и костер разведу», – думал он, пытаясь согреть дыханием окоченевшие пальцы.

Но только собрался Мард выйти из пещеры, чтоб набрать хворосту, как услышал рычание, и у входа в пещеру показалась пара зеленых глаз.

– О великий аллах, спаси меня! – прошептал Мард. Он увидел, что глаза эти принадлежали огромному тигру.

Тигр понюхал воздух, зевнул и лег у входа, положив свою страшную голову на могучие лапы. Так он лежал долго, то выпуская, то пряча огромные острые когти.

Но вот через некоторое время к тигру подошел волк, и, тяжко вздохнув, тоже улегся рядом. А еще через некоторое время прибежала красавица лиса.

Тигр любезно осклабился и зарычал в знак приветствия. А волк, еще раз вздохнув, произнес:

– Салам, лиса!..

Мард сидел ни жив ни мертв от страха и только молил аллаха, чтоб звери его не учуяли.

Поговорив о разных новостях, лиса обратилась к тигру:

– Где это ты пропадаешь целыми днями? Ведь ты наш главный охотник. А сейчас на охоте тебя не видно, и в то же время ты такой... – Лиса помахала хвостом, подыскивая слово: – ...такой упитанный!.. Не знаю, чем ты живешь, а нам без твоих объедков приходится туго! – пошутила лиса, кивнув в сторону облезлого и худого волка.

Польщенный тигр снова осклабился и зарычал так сильно, что в горах посыпались камни, а дикие козы на скалах замерли от ужаса.

– Вам я могу доверить свою тайну. В-о-он видите большой камень? Там под камнем зарыт бесценный клад. Каждое утро с восходом солнца я прихожу туда и лежу на том месте. Я сыт тем золотом, что зарыто в земле. А больше мне ни о чем и думать не хочется.

Марду был хорошо виден огромный камень, на который указал тигр. Страшно было Марду, но камень тот он запомнил.

Лиса помолчала, потом обратилась к волку:

– Волк, а почему ты такой худой, что ребра за камни цепляются? Может, тебя сушит любовь?

– Какая уж тут любовь!.. – злобно ответил волк. – В долине пасется три тысячи овец. Три тысячи самых жирных, самых глупых и таких вкусных овец! Но их охраняет огромный, злой, как шайтан, волкодав. Стоит мне показаться, как он кидается на меня, словно на неверного...

– Я знаю того волкодава. И еще знаю, что если смешать жидкость из его глаз с листьями вот этого дерева, – лиса кивнула на небольшое деревцо у входа в пещеру, – то получится лучшее лекарство от сумасшествия.

Все помолчали. Потом, сладко зевнув, снова заговорила лиса:

– А я так худею оттого, что совсем перестала охотиться и почти всегда голодна. Целыми днями я слежу за одной мышкой, которая живет в долине. У этой мышки есть двадцать золотых монет, и она играет ими, как бродячие артисты шарами. Каждый день я вижу это, и перед глазами у меня так и блестят те золотые... Я из-за них как зачарованная!

Вскоре звери уснули. Но Мард не мог спать, – он сидел в своем углу и трясся от страха.

Лишь под утро, когда солнце еще не выглянуло из-за скал и все вокруг казалось неясным и серым, звери разошлись. Тогда и Мард выбрался из пещеры. Он нарвал листьев волшебного дерева и пошел искать ту поляну, где мышка играла с золотыми монетами.

Долго искал Мард. Наконец, когда солнце повисло прямо над головой, опустив вниз острые лучи свои и удивленно разглядывая землю, что-то сверкнуло у него перед глазами. Пригляделся Мард и заметил маленькую мышь, которая искусно и ловко играла монетами. Мард кинулся к ней. Мышь испугалась, юркнула в норку и успела захватить с собой только лишь одну золотую монету, а все остальные взял Мард и пошел дальше искать стадо овец.

Только к вечеру набрел он на маленький шалаш пастуха. У входа лежал огромный волкодав. Морда у него была в пене, глаза налиты кровью. Увидев Марда, он бросился на него, чтобы растерзать чужого. Но пастух отозвал волкодава. Потом он предложил Мардуместо у костра и обратился к нему со словами привета:

– Здравствуй, путник, да пошлет тебе аллах удачи!

– Здравствуй, отец, пусть будут благословенны дни твоей жизни!

В молчании выпили они три пиалы чая, который дает силы слабому и наполняет сердце бодростью. Потом пастух спросил:

– Зачем пришел в этот дикий край, путник?

Не отвечая, Мард достал из кармана девятнадцать золотых монет и разложил в рядок. Когда пастух увидал такое богатство, пиала выпала из его рук.

– Это тебе, пастух!

– Я не сделал тебе никакого зла. Зачем же ты шутишь так надо мной? За что мне такое богатство?

– За что? – переспросил Мард. – Да пустяк! Отдай мне вот эту собаку.

– Но зачем она тебе? И кто тогда будет охранять моих овец?

– Купишь себе пять других. Ты ведь будешь богатым человеком!

Пастух подумал минуту и согласился. Он взял волкодава за ошейник и хотел передать его Марду.

– Э, подожди! Сначала убей его.

Пастух удивился: что за странный человек! Но просьбу выполнил.

Тогда Мард вынул глаза собаки, смешал глазную жидкость с листьями деревца и сделал из этого месива пилюли. Ночь он провел у костра пастуха, а утром двинулся в путь.

Он шел мимо высоких гор, таких высоких, что их вершины всегда раздирали снеговые тучи, мимо маленьких кишлаков, скрывающихся от палящего солнца в яркой зелени тутовника, мимо цветущих садов, шел и пел обо всем, что видел окрест.

Долго шел Мард. Но вот однажды вечером он приблизился к стенам большого города. Мард миновал ворота и сразу очутился среди бегущих, растерянных горожан. Все торопились на главную площадь. Там, окруженные стражей, стояли седобородые мудрецы горько причитали, воздев к небу сухие руки.

– Что случилось, отец? – спросил Мард одного высокого старца.

– О, не спрашивай, путник! Иди себе мимо...

– Скажи, отец, может быть, я смогу помочь беде? – Да что ты! Ступай себе!

Но Мард не унимался и так надоел старику, что тот ему все рассказал:

– У нашего хана есть дочь Рабийя, красавица из красавиц. Вот уже несколько лет она страдает тяжким недугом и сидит в комнате, прикованная цепями к стене. Шайтан вселился в ее голову, и она сошла с ума. Хан велел собрать всех мудрецов города и сказал, что, если мы не вылечим его дочь, он прикажет всех нас казнить.

Мард рассмеялся так громко, что стоявшие рядом старцы в испуге отшатнулись от него.

– Да это пустое дело! Я вылечу дочь хана.

– Что говоришь ты, дерзкий! А знаешь, что хан казнит тебя, если не сдержишь слова?

– Не бойтесь. Дайте мне только халат, чалму и сандалии, а то неудобно в таком виде предстать перед ханом.

Мудрецы обрадовались. Тряся белыми, как снег, бородами, срывали они с себя чалмы, красивые халаты, сандалии и наперебой предлагали Марду.

Тот снял свою изорванную одежду, облачился в скромный, но красивый халат, завязал чалму, надел легкие сандалии и пошел во дворец к хану. Стражники окружили его и повели через огромные и красивые палаты в большой зал, где на троне сидел хан, задумчивый и печальный. Увидев вошедших, он недовольно нахмурился.

– Что вам нужно?

Мард выступил вперед и смело сказал:

– О великий хан, хозяин прекрасной земли и повелитель людей! Я пришел, чтобы вылечить твою дочь.

Хан недоверчиво покачал головой. – А знаешь ли ты, что тебя ждет, если ты не выполнишь своего обещания?

– Я не привык хвастать и обманывать, – гордо сказал Мард, наклонив голову.

– Проводите его к моей дочери. Даю тебе три часасроку, чужестранец...

Стража снова окружила Марда, и его повели в другой конец дворца.

По винтовой лестнице поднялись они наверх, в башню. Там в маленькой комнате сидела, закованная в цепи, безумная дочь хана. Она даже не повернула головы, когда со скрежетом открылась тяжелая дверь. Мард приказал оставить его. Все повиновались и неслышно удалились. Мард застыл на месте, вглядываясь в прекрасные черты недвижной Рабийи. Волосы ее были распущены, руки сбиты в кровь тяжелыми кандалами, прекрасные глаза сверкали безумием. Дорогое платье ее было порвано и открывало чистую и белую, как молоко, кожу. Мард осторожно подошел к ней, схватил ее за голову и, разжав ей рот, быстро вложил одну пилюлю. Прошло немного времени. Дочь хана начала осматривать комнату. Она была спокойнее, чем раньше, но в глазах ее попрежнему было безумие.

Тогда Мард повторил лечение еще раз, и сразу же Рабийя пришла в себя. Оглядевшись и увидев незнакомого мужчину, она закричала:

– Служанки! Скорее идите сюда! Почему здесьнезнакомец?

Она хотела закрыть лицо, но не смогла, потому чторуки были закованы в кандалы.

Испугавшись, Рабийя заплакала и еще жалобнее стала звать слуг и кричать: – Зачем вы меня заковали в цепи?

Мард улыбнулся и вышел из комнаты. Он направился к хану и сказал ему:

– Твоя дочь здорова, повелитель! Хан не поверил чуду и бросился в покои дочери. Велика же была его радость, когда он увидел Рабийю здоровой. Тут же расковали цепи, девушку отвели в баню, омыли раны, и она стала здорова-здоровехонька.

Хан, вернувшись к Марду, сказал ему так: – Чужестранец, ты совершил чудо. Ты сделал меня счастливым. Нет такого, подарка, который был бы достоин твоего благодеяния. Поэтому я отдаю свою дочь тебе в жены.

Мард просиял от радости и ответил хану:

– О великий из великих! Сладостны твои слова, и я преклоняю колена перед твоей добротой и мудростью. Но как же будет твоя дочь жить со мной? Ведь я беден!

– Ум – богатство человека, – ответил хан и велел нагрузить золотом двух мулов и привести их Марду.

Когда мулов привели, Мард взял с собой слуг и рабов и пошел в горы, к тому месту, где под камнем были спрятаны несметные богатства, на которых каждый день лежал тигр. Там Мард и его слуги разбили лагерь.

– Здесь мы будем строить дворец, – сказал Мард и отправился в город нанимать рабочих.

Велико же было его удивление, когда на базаре среди самых бедных наемных работников он увидел Намарда.

Тот не узнавал Марда, и, когда Мард обратился к нему с предложением наняться на работу, Намард согласился.

Через несколько дней Мард вместе с нанятыми рабочими пришел в горы и приказал начать строить дворец.

Отведя в сторону повара, он сказал ему:

– Когда бы к тебе ни обратился за едой Намард, всегда корми его вволю и выполняй все его прихоти.

Повар немного удивился, но не стал расспрашивать хозяина.

Прошла неделя, и с каждым днем Намард удивлялся все больше и больше тому,, как с ним обращались. Его не заставляли работать, кормили лучше всех и платили много денег.

«В чем дело?» – ломал голову Намард, лежа на солнышке и подставляя его лучам свою худую спину.

С каждым днем он все больше и больше наглел, обижал других рабочих, кричал на повара. И однажды, подойдя к Марду, он спросил его:

– Хозяин, скажи, почему ко мне здесь так относятся?

– А что, плохо тебе? – поинтересовался Мард.

– Нет, наоборот. Что я тебе сделал хорошего, что ты так заботишься обо мне?

Мард помолчал, а потом, пригласив его сесть рядом, спросил:

– Ты не помнишь Марда, у которого ты угнал коня и оставил его одного в горах?

Пристально вглядевшись в лицо Марда, Намард побледнел.

– Я узнаю тебя, – испуганно сказал он, вскакивая с земли.

– Не бойся меня. Я не хотел тебе зла тогда и не хочу тебе зла сейчас. Ешь, пей, отдыхай, и я буду обращаться с тобой так до конца моих дней. А сейчас садись и слушай. Я расскажу тебе все, что со мной случилось. И он поведал Намарду все, что было, утаив только то, что узнал от тигра.

Когда он кончил рассказывать, Намард, не поднимая глаз, как бы невзначай, спросил:

– А далеко отсюда та пещера?

– Да нет, курухов* пять – вон в ту сторону! – показал Мард на север.

* Курух – мера длины.

Когда он ушел спать, Намард бросился к повару и громко крикнул:

– Зй ты, рожденный шакалом и гиеной! Дай мне еды да поскорей.

И пока он с жадностью поглощал пищу, в голове его созрел план – пойти в пещеру, все узнать у зверей и стать самому таким же, как Мард.

Он нашел пещеру, влез в нее и затаился в самом дальнем углу.

Ночью ко входу пришли звери и повели между собой разговор. Лиса спросила:

– Что с тобой, тигр? Ты так исхудал. Не болен ли? Тигр горько усмехнулся:

– Болен... Нет, не болен... Только мне очень плохо, потому что в том месте, где спрятан клад, сейчас строят дворец, и я не могу там лежать...

«Ага, вот в чем дело! – радостно подумал Намард. – Значит, там есть клад! Хорошо же, Мард, сегодняшний день – последний в твоей жизни»,В это время лиса продолжала беседу:

– А вот ты так поправился, волк! На тебя теперь просто приятно смотреть!

– Знаешь, лиса, после нашего разговора той ночью случилось что-то непонятное. Волкодава уже нет, я теперь жру прекрасных, жирных овец, оттого так и раздобрел...

– Скажи на милость, у меня то же самое! – сказала лиса. – После той ночи мышь пропала, золотыми монетами больше не играет, и я спокойно охочусь! Как видишь, тоже немножко поправилась! – И лиса довольно обмахнулась прекрасным рыжим хвостом.

При этих словах лисы тигр насторожился:

– Знаете, друзья мои, здесь не обошлось без человека. Наверное, тогда наш разговор подслушал кто-нибудь. Ну-ка, лиса, посмотри, нет ли кого в пещере?

Лиса засмеялась:

– Что ты, тигр! С каких это пор ты стал таким подозрительным?!

Тигр злобно зарычал:

– А ты стала слишком болтлива, лиса!

Потом тигр встал и пошел в пещеру. Велико же было его удивление и гнев, когда он увидел съежившегося человека.

Тигр рассвирепел, бросился на Намарда и в один миг его растерзал.

А Мард построил дворец и зажил там счастливо со своей красавицей женой. Намарда с тех пор он так и не видел.

Вот и конец правдивой истории о Марде и Намарде, о добре и зле.

В селении Тальхак, что близ Кандагара, жили когда-то два брата: Вали Мухаммед и Али Мухаммед.

Счастливо протекали дни их жизни. У каждого из них был ребенок. У Вали Мухаммеда – прекрасный сын Шади, а у Али Мухаммеда – красавица дочь Бибо.

Шади и Бибо росли вместе и крепко любили друг друга.

Шли годы. Шади вырос в красивого, стройного юношу, а Бибо была столь прекрасна, что и пером невозможно описать.

Как-то раз пошли они в лес за хворостом. Был жаркий день, солнце ярко сияло, в небе играли ласточки.

Пришли они в лес. Тут взглянул Шади на Бибо, и затрепетало в нем сердце от любви к девушке. Прекрасные глаза ее были полуприкрыты, алые губы улыбались, а черные косы блестели, как шелк.

Шади повернулся и ушел в чащу подальше от Бибо, чтобы не видеть ее прекрасного лица. Но какая-то неведомая сила заставила его вернуться к возлюбленной. Вздыхая, остановился он подле нее, а что сказать – не знал. Наконец, не выдержал Шади, нагнулся к малень-кому ушку Бибо и прошептал:

– Возлюбленная, поцелуй меня один только раз, и я буду самым счастливым человеком на свете.

– Дорогой мой Шади! Не то что поцеловать, я готова жизнь отдать за тебя. Только не теперь.

– Но почему, возлюбленная моя?

Краска смущения залила щеки Бибо, и она прошептала:

– Ведь дядя может отдать свою дочь в жены племяннику, у афганцев есть такой обычай. Попроси моего отца отдать меня тебе в жены! Тогда мы будем целоваться каждый день и никто не скажет о нас ничего дурного.

– О Бибо! Зачем думать о том, что будет завтра? Завтра – в руках божьих. Поцелуй меня сейчас!

Покачала Бибо головой и убежала в лес, сверкнув на прощанье белизной жемчужных зубов.

Остался Шади один. Грустные мысли завладели им. «А что, если Бибо расскажет обо всем дяде?» – вдруг подумал юноша. Испугался он и решил не возвращаться в родной дом. «Уйду лучше куда глаза глядят!» – подумал Шади и пошел из леса на дорогу. Он шел и пел прощальную песню:

Прощай, Бибо, любовь моя! Страшусь к отцу вернуться я. Решил уйти я в Исфаган, В чужие дальние края.

Услыхала Бибо эту песню, бросилась искать Шади. Все холмы обходила девушка, отыскивая возлюбленного, но Шади был уже далеко. Вернулась она в селение вся в слезах, упала на пол и не может двух слов сказать.

Увидала мать, как страдает Бибо, и спросила:

– Бибо, нежная дочь моя, кто причина твоих слез? Откройся твоей матери!

И тогда, заливаясь слезами, рассказала Бибо матери все, как было.

Задумалась мать, а потом пришла к отцу и спросила совета. Подошел отец к дочери, погладил ее по голове, стал успокаивать:

– Он вернется, доченька! Ты только жди его. Верь мне, пройдет немного времени и ты снова увидишь своего Шади.

Но не помогли слова отца: день ото дня Бибо бледнела и таяла, словно воск.

А Шади, как ушел из родного дома, так и шел по дороге все вперед, пока не добрался до высокой горы

Кухидав. Вошел он в селение Диларам и увидел там множество верблюдов. Тогда он приблизился к караван-баши, поклонился ему и сказал:

– О курбаши, не нужен ли тебе человек?

– Откуда ты? – поинтересовался караван-баши Тадж Мухаммед-хан.

– Я из Тальхака, о господин, а зовут меня Шади.

– Хорошее имя! – засмеялся караван-баши и, оглядев еще раз стройного юношу, сказал: – Хорошо, я беру тебя. Я сам из Индии, а сейчас иду в Исфаган. Служи мне верно, и я буду добр с тобой. Согласен?

– Конечно, согласен, о господин, – с радостью ответил Шади.

И через несколько часов караван отправился в путь. Шади шел рядом с Тадж Мухаммед-ханом и думал о том, что его ожидает.

Долго шел караван. Солнце спряталось за холмы. Горбатые тени верблюдов побежали по земле. А потом опустилась ночь. И грустно стало Шади, потому что он вспомнил свой родной край и нежную возлюбленную Бибо.

А тем временем бедняжка Бибо лежала на своем ложе, смотрела на далекие звезды, и они казались ей прекрасными глазами любимого. Она не пила и не ела, и спала лишь самую малость, – все остальное время она думала о своем любимом. Она слагала возлюбленному стихи и шептала их ветру, думая, что он донесет их до слуха Шади.

Как-то раз вбежал к Бибо радостный отец и говорит:

– Дочка, нежная газель моя, скорей беги к воротам! Там идет караван из Индии, может быть с ним едет и Шади!

Обрадовалась Бибо, вскочила с постели и побежала к воротам. Уселась там, подперла свою голову руками и принялась смотреть на чуть заметные черные точки вдали. Сердце Бибо сжималось от волнения. Яркое солнце резало ей глаза. А она все сидела и ждала.

Вот караван подходит ближе, вот уже слышны крики погонщиков, а Шади все не видно.

Так и прошел караван через всю деревню, и Бибо не встретила своего возлюбленного.

Еще сильнее почувствовала Бибо горечь разлуки. Сжалось ее бедное сердце, и она тихо запела, глядя вслед уходящему каравану:

О караван, не уходи, постой! Скажи мне, где Шади любимый мой?

Неужто никогда он не вернется?

Умру тогда, измучена тоской!

Так пропела Бибо и, рыдая, упала на землю.

Прошло еще несколько лет. И вот однажды ночью в ворота дома Вали Мухаммеда постучался запыленный гонец. Не сказав ни слова, он протянул письмо и ускакал. Развернул Вали Мухаммед бумагу, и от радости на глазах у него навернулись слезы. Письмо было от Шади. На прекрасной бумаге сын писал строки любви, и первые слова его были к Бибо:

«О возлюбленная, пусть слова моего привета дойдут до тебя! Я здоров и силен, как, и прежде. Болит лишь мое сердце от разлуки с тобой. Я живу в Исфагане, как богатый пленник, и тоскую о тебе, любимая. :

О отец мой, тень над головой моей, прости меня за все и поцелуй мою мать. Я стал именитым и богатым купцом, торгую теперь с Индией. Не знаю, вернусь ли к вам. Но если ты, дорогой отец мой, захочешь увидать своего сына, то радости моей не будет предела».

Пришел Вали Мухаммед к Бибо и, не говоря ни слова, положил у ее изголовья письмо Шади. Прочитала девушка письмо и сразу расцвела, как роза в майском саду.

И пока Вали Мухаммед собирался в путь, Бибо надписала нежное письмо возлюбленному и принесла его дяде, умоляя поскорее передать письмо Шади.

И вот отправился Вали Мухаммед в путь-дорогу. Долго шел он и, наконец, добрался до шумного и богатого Исфагана.

В этом большом торговом городе отыскал Вали Мухаммед дом своего сына. Подивился он красоте и богатству этого дома: стены высокие, совсем как во дворце, а у ворот стоит слуга.

Подошел Вали Мухаммед к слуге и спросил его, дома ли Шади-хан.

– Кто ты такой и зачем тебе нужен Шади-хан, очужестранец?

Вали Мухаммед улыбнулся и тихо ответил:

– Я отец Шади-хана.

Слуга смутился, поклонился отцу хозяина и, бормоча извинения, провел его в богатые покои. Потом слуга доложил Шади-хану, что прибыл его отец.

Несказанно обрадовался Шади, бросился к отцу навстречу и упал перед ним на колени. Заплакал отец, поднял сына. До темноты сидели они в богатых покоях, рассказывая друг другу обо всем, что случилось. Потом Шади отвел отца в самые лучшие покои и велел своим слугам выполнять все его приказы.

Прошло несколько дней. Вали Мухаммед отдохнул, нагостился.

И вот как-то раз он спросил сына:

– Ну как, сынок, скоро ли поедем домой?

Нахмурился Шади.

– Я не поеду с тобой, отец. Прости меня за дерзость моих слов.

– Почему же?

– Мне стыдно перед дядей, – чуть слышно прошептал Шади.

Вали Мухаммед рассмеялся.

– Ну, если только это удерживает тебя в Исфага-ие, – не беда! Поверь моему слову, – дядя ничуть на тебя не сердится. Наоборот! Он хочет, чтобы ты поскорей вернулся. А Бибо? Ведь она тебя ждет не дождется! Если ты не приедешь, не знаю, что с ней и будет.

Обрадовался Шади и решил поехать вместе с отцом на родину.

Оседлали они двух горячих коней и ранним утром следующего дня отправились в путь. Ехал Шади и пел:

Так, нигде не останавливаясь, добрались они к вечеру до Фараха. Здесь спешились отец с сыном и велели слугам поскорее накормить коней. Но только собрались они ехать дальше, как вдруг Шади увидел Тадж Мухаммед-хана. Радостно поздоровались друзья, однако радость встречи не согнала печаль с лица кара-ван-баши. Заметил это Шади и спросил:

– Что с тобой, друг? Какая печаль гнетет тебя? Грустно взглянул Тадж Мухаммед-хан на Шади исказал ему так:

– Друг мой, я забыл в доме брата документы на сто пятьдесят тысяч рупий. Без них я пропаду. Прошу тебя, съезди сейчас в Индию, а домой и потом успеешь. Сделай как я прошу, и я буду вечно помнить эту услугу.

Задумался Шади. А Тадж Мухаммед-хан простился со всеми и, не говоря больше ни слова, ускакал в сторону Исфагана.

Тут подошел отец к сыну и сказал ему:

– Любимый сын мой, для афганца просьба друга священна. Но послушай меня и сделай так: быстрее ветра несись в Тальхак, повидай мать, повидай свою Бибо, а потом скачи в Индию и исполни все, о чем просил тебя Тадж Мухаммед-хан.

Шади согласился с мудрым советом отца, вскочил на коня и погнал его так, что ветер засвистел в ушах.

Без жалости гнал Шади своего верного коня, пока не остановился у ворот дома, где жила Бибо.

– Чей это дом? – грозно крикнул Шади. А сам весь побелел от волнения.

Вышла на порог мать Бибо, посмотрела на запыленного всадника и ответила:

– А кто ты? И куда держишь путь?

Не узнала женщина Шади! Ведь прошло столько лет с тех пор, как он уехал! За эти годы из тонкого робкого юноши превратился Шади в сильного храброго мужчину.

Однако Шади узнал мать Бибо и, скрыв радость, ответил:

– Я странник и еду в Индию. Дорога меня утомила. Не велишь ли ты, о женщина, принести мне кальян?

Мать Бибо внимательно посмотрела на всадника, и сердце ее забилось сильнее. «Как похож этот красавец на Шади! Уж не он ли это?» – подумала женщина и бросилась в покои Бибо.

– Доченька, там у ворот стоит всадник! Очень уж он похож на Шади-хана! Пойди-ка подай ему кальян.

Бибо бросилась к очагу, стала заправлять кальян. Хочет его разжечь, а горячие угли все время выпадают у нее из рук. Ведь не привыкли ее нежные пальцы к боли, к огню!

Не заметила девушка, как Шади осторожно вошел в комнату и остановился у двери. Лишь когда он тихонько запел, вздрогнула Бибо, услыхав нежный голос любимого. Шади ей пел:

Кальян ты разжигаешь для меня,Моя Бибо,И руки обжигаешь для меня,Моя Бибо,Оставь кальян и лучше оглянись,Моя Бибо,Твой взор светлее жаркого огня,Моя Бибо.

Как прежде, ты прекрасна и нежна,Моя Бибо,И если ты в своей любви верна,Моя Бибо,Пусть соловьи поют нам до утра,Моя Бибо,Мне радость встречи ныне сужденаС моей Бибо!

Вскрикнув от радости, обернулась Бибо и ответила так:

Любимый мой, ты счастье мне принес! Но я тебе отвечу на вопрос: Взгляни, я разожгла тебе кальян, И он заправлен лепестками роз.

С этими словами шагнула Бибо вперед и прильнула к могучей груди своего возлюбленного.

Вечером радостный Шади-хан пришел в свой дом, и велико было счастье его матери, когда она увидела возвратившегося сына.

Он надел свои лучшие одежды и сел у окна, ожидая, когда же приведут к нему его невесту, красавицу Бибо.

Он прождал до полуночи, но Бибо так к нему и не привели.

Удивился и опечалился Шади, однако решил, что, может быть, не положено приводить к жениху невесту в первую ночь. Но сколько он себя ни успокаивал, на сердце у него было тяжело, – ведь он не выполнил просьбу друга!

Настало утро следующего дня. Приехал Вали Мухаммед и обрадовался еще больше, увидев, как сын его спит на своем палянге в родном доме.

Шади-хан услышал шаги отца и проснулся.

– Тень над головой моей, любимый отец мой! – сказал он. – Я ждал вчера всю ночь, когда приведут в дом мою невесту Бибо, а ее все нет и нет.

– Не печалься, сынок. Поверь мне, к вечеру придет к тебе Бибо и станет твоей женой.

И снова потянулись тягостные часы ожидания. Совсем извелся Шади, похудел за эти два дня. Вот уже спала дневная жара, солнце спряталось за острые вершины гор, а Бибо все нет.

И когда наступил вечер, Шади-хан нахмурил брови и сказал своему отцу:

– Прощай! Я сделал так, как ты мне велел; но видишь: все напрасно.

– Подожди еще, сынок! – взмолился отец. – Я сейчас сам побегу к Вали Мухаммеду и узнаю, в чем дело. Он ведь обещал мне выдать Бибо за тебя.

Но Шади-хан был непреклонен. Он оседлал коня, вскочил в седло и собрался уезжать. В это время во двор вбежала Бибо, схватила его за стремя и горько заплакала.

Шади сошел с лошади, склонился к возлюбленной, и она обвила его нежными руками, как лиана обвивает могучее дерево.

– Я на все согласна, любимый! Целуй меня сколько хочешь, только останься. Это мать задержала меня, потому что свадебный мой наряд еще не готов.

– Нет, Бибо, – грустно ответил Шади. – Два дня я ждал тебя, но больше ждать не могу. Просьба друга – священная просьба. А честь для афганца – дороже всего.

И как ни умоляла Бибо Шади-хана остаться, он так и не согласился.

Последний раз поцеловал он Бибо, вскочил на коня и умчался в темноту наступавшей ночи.

После долгих дней пути Шади добрался до богатого города Кветты. В этом городе жил брат Тадж Мухаммед-хана, Баз Мухаммед-хан. К нему-то в дом и приехал Шади.

– Здравствуй, Баз Мухаммед-хан! Пусть будут благословенны дни твоей жизни!

– Здравствуй, о Шади-хан, чья слава гремит повсюду! Зачем ты пожаловал в мой дом?

И Шади рассказал ему о том, что Тадж Мухаммед-хан забыл здесь важные документы. Баз Мухаммед-хан быстро нашел эти документы, вернулся к Шади и сказал ему так:

– Смертная будет мне обида, если ты уедешь, не погостив в моем дворце.

– Но ведь Тадж Мухаммед-хан ждет меня!

– Не великая важность, подождет лишний день. Зато я тебе дам потом таких горячих коней, что ты вдвое быстрее доберешься до Исфагана.

И пришлось Шади-хану остаться во дворце, погостить денек-другой.

А Баз Мухаммед-хан оставил Шади в своем дворце не без умысла. Были у него две красивые дочери, и мечтал он одну из них выдать за Шади.

Узнав об этом, Шади только грустно улыбнулся, потому что сердце его принадлежало Бибо. Только о ней одной он мечтал дни и ночи, о ней тосковал все сильнее и сильнее.

Наконец, распрощавшись с Баз Мухаммед-ханом, Шади отправился в Исфаган. Доехал он до маленького городка и там свалился с коня от усталости. А ночью у него началась лихорадка. Кое-как переспал он до утра, а на рассвете с трудом сел в седло и тронулся дальше.

По безлюдной дороге скакал Шади-хан, и в глазах у него то и дело появлялись зеленые круги. Но, сжав зубы до боли, он ехал все дальше и дальше.

Но скоро силы оставили его, и, не доезжая до Дила-рама, он свалился с коня. Долго лежал Шади без движения, пока, наконец, не пришел в себя. Огляделся Шади-хан, видит: кругом никого нет, только стоят у дороги какие-то древние развалины. Заполз туда Шади, лег на сырую землю и забылся.

Долго ли лежал он так, нет ли – неизвестно. Но когда очнулся, была уже ночь. Тихо вокруг, безлюдно. Лишь огромные крылья неведомых птиц грозно шуршат в ночном небе. Снова забылся Шади, а когда опять открыл глаза, был жаркий полдень. И снова кругом тишина. И ни одна душа не знает, что лежит он здесь больной и одинокий.

Почувствовал Шади-хан, что приходит его смертный час, и горько задумался над своей жизнью. А когда вспомнил про Бибо, слезы навернулись у него на глазах.

Наконец, на исходе четвертого дня услыхал он где-то поблизости цокот копыт. Из последних сил закричал Шади. Слышит: всадник остановился. Потом подошел и склонился над ним. Чуть слышно прошептал Шади-хан:

– Путник, сделай, как я прошу, и аллах пошлет тебе счастье в жизни.

– Слушаю тебя, о странник, – тихо ответил человек, потому что он видел, что говорит с умирающим.

– Скорее поезжай в Тальхак и скажи моей возлюбленной Бибо, где я и что со мной.

Приподнялся Шади-хан на локте, посмотрел на человека огромными глазами, полными боли, и спросил:

– Сделаешь, как я прошу?

Человек кивнул головой, вскочил на коня и помчался в Тальхак. Приехал он туда ночью, бросился к дому Бибо.

– Вставайте скорее, Шади-хан умирает у Дила-рама! Последние слова его были о тебе, Бибо.

Не одевшись, бросилась Бибо в сторону Диларама. Долго бежала она и, наконец, добралась до тех развалин, где лежал Шади. Она склонилась к нему, припала устами к его лицу и промолвила, заливаясь слезами:

– Любимый, что с тобой, ответь мне! Я. готова жизнь отдать за один твой взгляд!

Тихо вздохнул Шади и прошептал:

– Прощай, любимая, прощай, Бибо! Больше мы никогда не увидимся. Поцелуй меня на прощанье.

Склонилась над ним Бибо и стала целовать его лицо. А когда она поднялась с земли, Шади-хан был уже мертв.

Как деревянная стояла Бибо над телом любимого, а потом опустилась на колени и закрыла ему глаза.

Тут прибежала и.вся родня. Кинулись люди к Бибо, стали утешать рыдающую девушку, а она попросила их только об одном:

– Оставьте меня! Дайте мне побыть с моим возлюбленным хоть немного. А потом делайте, что хотите.

Родственники согласились и, тихонько ступая, вышли наружу.

Тогда Бибо легла рядом с Шади-ханом, прижалась к его лицу губами и укрылась покрывалом.

Через некоторое время вернулись родственники и видят: лежит Бибо рядом с Шади-ханом и не двигается. Прошептал тогда Али Мухаммед:

– Вставай, родная! Тут уж горю не поможешь. Но Бибо не откликнулась. Еще раз повторил АлиМухаммед свои слова, и снова Бибо ничего не ответила. Тогда он склонился над дочерью и отпрянул с громким криком. Нежная Бибо умерла.

И похоронили возлюбленных рядом в том самом месте, где они уснули последним сном. Вместо развалин построили здесь прекрасную гробницу, и люди до сих пор совершают сюда паломничества.

Вот и конец правдивой истории про Шади и Бибо. И да простит всемогущий аллах их, и нас, и всех правоверных.

Давным-давно жил-был хан Мирвайс. Он владел несметными богатствами, которые нажил, торгуя с Индией. По всему краю славился хан Мирвайс своим хлебосольством и щедростью.

Как-то под вечер постучал в ворота его замка ма-лянг и попросил подаяния. Служанка решила подшутить над несчастным стариком. Взяла ведерко золы и высыпала ему в торбу.

Нахмурился старик и спросил:

– Если ты не хочешь подать мне милостыню, так зачем же портить все то, что мне дали честные люди?

– Да пусть все их добро обратится в золу, – зло выкрикнула девушка и тут же расплакалась.

Внимательно посмотрел на нее старик и сказал:

– Ты плачешь и сердишься на людей. Это плохо. В чем твоя беда? Расскажи! Я тебе помогу.

И тогда поведала девушка старику, что у ее хозяев нет детей, а они только и думают о ребенке.

– Этому можно помочь, – сказал малянг и произнес заклинание.

Вышел к нему тогда сам Мирвайс-хан.

– У тебя будут дети, – обратился к нему малянг. – Но только запомни: первый ребенок будет принадлежать мне!

Мирвайс-хан недоверчиво покачал головой, но кинул ему несколько монет.

Старик исчез так же незаметно, как появился.

А через девять месяцев и девять дней возгласы радости огласили замок. У хана родился сын, нареченный Зарифом.

Прошло семь лет. И вот однажды вечером в ворота дворца Мирвайс-хана опять постучался дряхлый старик и попросил подаяния.

Служанка открыла ему дверь и сразу узнала того самого малянга. Обрадовалась девушка и рассказала про счастье хана.

Старик усмехнулся:

– А ну, красавица, отведи меня к хану! Я хочу поговорить с ним о деле.

Увидав малянга, который принес в его дом счастье, хан встал с трона, пошел к нему навстречу, обласкал и сказал так:

– Проси у меня все, что захочешь.

В ответ старик снова усмехнулся и спросил:

– А ты помнишь наш уговор? Ведь первый ребенок должен принадлежать мне.

Взмолился хан:

– Не отнимай у меня радость очей моих, единственного сына Зарифа! Все, что хочешь, возьми, только не его. А то хочешь – поселись у меня и не будешь знать ни нужды, ни горя. Да и Зариф-хан будет расти у тебя на глазах.

Подумал малянг, подумал и согласился. Так он и остался жить во дворце Мирвайс-хана.

Прошло несколько лет. У хана родилось еще двое детей: мальчик Лял и девочка Бабый. Очень любил хан своих детей, но особенно сильной была его любовь к первому сыну – Зариф-хану, который к тому времени стал сильным и стройным юношей. Зариф-хан был так красив, что люди, раз взглянув на него, долго потом не могли отвести глаз от прекрасного лица.

Все сверстники любили Зариф-хана за простоту и добрую душу. Он устраивал состязания по борьбе, бродил по горам, высматривая дичь, читал мудрые книги, набираясь ума-разума.

А Мирвайс-хан, глядя на сына, все чаще задумывался над его будущим. И когда подошло время, решил он женить своего сына. Позвал его к себе и сказал ему так:

– Сын мой, сядь рядом и выслушай меня. Не пришла ли пора стать тебе мужчиной? Выбери себе самую красивую, самую богатую и знатную девушку, и пусть она будет твоей женой.

Опечалился Зариф-хан:

– О возлюбленный отец мой! Дай мне пожить в свое удовольствие! Ведь я еще молод.

Мирвайс-хан не стал спорить и отпустил сына. Когда же настал вечер, он пошел к старику малянгу и попросил у него совета.

Малянг успокоил хана и велел ему идти спать. А сам направился в покои к Зариф-хану.

Зариф-хан радушно встретил старика, спросил о его здоровье и повел с ним неторопливую беседу.

И тогда малянг сказал ему такие слова, над которыми задумался молодой хан. А сказал ему малянг вот что:

– Отец твой стар. Все в руках аллаха. Придет час его смерти, черный час, и ты, любимый мой, станешь ханом. Но останешься ты один, без семьи, и найдутся завистники, которые только и будут ждать твоей смерти. Подумай! Выбери лучше себе девушку по сердцу и женись, пока время есть.

Ничего не ответил Зариф-хан. А на следующее утро, только солнце взошло из-за гор, отправился он в лес и долго бродил там, раздумывая над словами малянга.

В то время в маленьком горном селении жила одна бедная девушка, такая бедная, что у нее было только одно покрывало. Но красота этой девушки славилась по всей стране. Звали ее Мабый, и была она хороша, как раннее утро весною.

Вот и решил Зариф-хан жениться на той прекрасной девушке. Но когда он поведал о своем желании отцу, тот рассмеялся:

– Кого ты выбрал? Неужели это презренное и жалкое создание будет твоей женой? Женой молодого хана?!

– Не богатство красит человека, – спокойно ответил Зариф-хан. – Порой у бедняка душа прекраснее, чем у богача. Я выбрал Мабый, и только она одна будет моей женой.

Мирвайс-хан улыбнулся: в юности люди мало что понимают! А сыну ответил так:

– Хорошо. Пусть будет по-твоему, сын мой.

И, посватав на другой день дочь бедной старухи Мабый, Мирвайс-хан начал под разными предлогами откладывать свадьбу, которой с таким нетерпением ждали влюбленные.

В один хмурый, осенний день слуги увидели, что Мирвайс-хан спит на своем ложе мертвым сном.

Горько заплакал Зариф-хан, горько плакали все люди в ханстве, потому что Мирвайс-хан был добрым, веселым и милостивым человеком.

Только брат Мирвайс-хана, жестокий Хидри, втайне радовался его смерти, надеясь завладеть ханством.

Но когда Мирвайс-хана хоронили, он плакал больше всех и рвал на себе волосы, показывая этим свою скорбь об усопшем брате.

Не прошло и нескольких дней, как от тоски и горя умерла мать Зариф-хана, и остался он один на белом свете.

Горько плакали маленькие Лял и Бабый. Да и Зариф-хан едва сдерживал слезы. Но не подобает афганцу плакать.

Тем временем Хидри переселился во дворец брата и велел своей жене нещадно бить Ляла и Бабый, чтобы приучить их к покорности и сделать жалкими и трусливыми.

А про Зариф-хана Хидри начал, распускать слухи, что тот-де развратник, негодяй и бесчестный лгун.

Горькое время настало для Зариф-хана. Только одна Мабый нежной душой своей понимала скорбь возлюбленного и утешала его, как могла.

Иногда Мабый приходила в ханский дом, ласкала Ляла и Бабый, как родного брата и родную сестру. Только в те минуты слезы высыхали на лицах детей, и они веселели, играя с красивой девушкой.

А Хидри тем временем все придумывал, как бы ему самому сесть на престол. И вот однажды он отправился к одному могущественному хану и завел с ним разговор о том, что Зариф-хан-де молод для того, чтобы править.

Могучий хан не согласился с Хидри и сказал, что по закону сын должен наследовать престол отца. Ведь это идет из века в век!

Но тогда Хидри сказал ему шепотом:

– Не беда, что он молод!.. Беда, что он лгун и развратник. Разве такой человек может быть ханом?!

– Пришли его ко мне, – задумчиво ответил хан. – Если я увижу, что он таков, каким ты его описываешь, то никогда не быть ему ханом! – И знаком он показал, что беседа окончена.

Обрадовался Хидри, прибежал домой и тут же велел Зариф-хану идти к могучему хану.

Ни о чем не догадываясь, отправился храбрый юноша во дворец, приблизился к хану и сказал ему слова приветствия. Хан ласково принял юношу, усадил его рядом с собой и повел с ним беседу о жизни и о людях. С каждым словом все больше и больше нравился ему юноша своими умными ответами и неторопливостью суждений.

Но вот решил он его проверить и сказал ему так:

– О Зариф-хан, я иду в мечеть, а тебя оставляю с моей любимой красавицей женой, чтобы тебе не было скучно. Подождите меня здесь!

С этими словами хан встал с трона и вышел из комнаты. Но в мечеть он не пошел, а приник к двери и начал смотреть, как себя будет вести красавец Зариф. Долго стоял хан у дверей, так долго, что свело ему поясницу и в глазах у него пошли зеленые круги.

А стройный Зариф все это время сидел подле прекрасной женщины и не смел поднять глаз. Только один раз, когда луч от зеленого изумруда, приколотого к ее богатой одежде, упал ему на лицо, он поднял глаза и тут же их опустил.

Потеплело сердце у хана. Он вошел в дверь, сел на свое место и, отослав жену, спросил Зарифа:

– Хочешь, я тебе подарю эту прекрасную женщину?

– О повелитель, зачем она мне? – смущаясь, спросил Зариф.

– Но ведь ты же посматривал на нее? – усмехнулся хан.

– Повелитель! – ответил Зариф. – Я взглянул не на женщину, я взглянул на драгоценный изумруд у нее на груди.

Устыдился хан своей подозрительности и с миром отпустил прекрасного юношу, сказав ему на прощание ласковые слова дружбы.

Велико же было удивление Хидри, когда он увидел Зариф-хана живым и здоровым. В душе у него закипела ярость, и он ке спал пять ночей, выдумывая способ, как бы ему избавиться от Зариф-хана. А на шестое утро он призвал к себе племянника и сказал ему:

– Много лет вместе с твоим отцом и моим братом, могучим Мирвайс-ханом, водил я караваны с добром в Индию. Это давало нам золото. А блеск золота радует глаз! Не думаешь ли ты, что тебе тоже пристало пойти по следам отца?

Согласился Зариф-хан со словами своего дяди и дал приказ снаряжать караван.

Когда узнала об этом Мабый, ее охватила печаль. Она чувствовала, что Хидри задумал что-то неладное. Прибежала Мабый к Зариф-хану, схватила его за стремя и сказала:

Вай, Зариф-хан, у стремени коня Молю тебя: не покидай меня! Опасен путь! Ведь, если ты умрешь, Я без тебя не проживу и дня!

Но Зариф-хан не послушал Мабый. Поцеловал он на прощанье свою возлюбленную, пришпорил коня и зычным голосом приказал выступать.

Долго стояла несчастная Мабый у стен замка. Она смотрела вслед любимому, и губы ее шептали слова любви.

Много дней и ночей шел караван через пустыни и горы, через бурные потоки. И, наконец, пришел в край, где все вокруг цвело и ласкало глаз. То была Индия.

В дальней дороге все радовало Зариф-хана: и новые места, и неведомые люди, и жаркое солнце. Зато

Хидри ехал на своем коне хмурый и злой и все думал, как бы ему избавиться от племянника.

Через несколько дней пути перед Зариф-ханом блеснула гладь широкой реки. В мутной воде щелкали зубами крокодилы, подплывая к самому берегу.

Караван спустился к переправе. Но только передние верблюды вступили на мост, как откуда ни возьмись выскочил человек в маленькой шапочке на бритой голове, замахал руками и остановил караван.

– Стойте, стойте! Почему не платите за проезд через мост? До тех пор, пока не заплатите сто рупий, на мост не пущу!

Подъехал к нему Хидри и, сдерживая горячего коня, закричал:

– Твои вопли вызывают удивление. Много лет я ездил сюда со своим братом, могучим Мирвайс-ханом, и ни разу ничего не платил. Ты что думаешь, если караван ведет юноша, то с него можно брать деньги? Уйди прочь, шелудивый пес, или я все ребра тебе переломаю!

Человек не ушел с моста и ответил:

– Если вы меня не послушаете, я прикажу солдатам прогнать вас прочь. Плату я беру по закону. А если не верите мне, то пусть кто-нибудь из вас пойдет со мной к нашему всемогущему повелителю.

Хидри подтолкнул Зариф-хана и шепотом сказал ему:

– Пойди с ним да пригрози их царю! А то они слишком уж возгордились! Скажи им, что ты славный и могучий Зариф-хан, сын Мирвайса.

Ничего не ответил Зариф-хан, но пришпорил коня и поехал вслед за смотрителем моста во дворец к царю.

Обрадовался Хидри и подумал про себя: «Ну, если он попал в беду, так надо сделать так, чтобы он из нее не выбрался».

И оскалив зубы и сжав кулаки, он поехал следом за Зариф-ханом – посмотреть, что будет.

Подъехал Хидри к воротам царского дворца, ездит взад и вперед, ожидает, что же случится. Под конец надоело ему ждать, он спешился, привязал коня и пошел в покои царя.

Велико же было его удивление, когда он увидел, что Зариф-хан сидит по правую руку от царя и они о чем-то дружески беседуют.

Хидри приблизился к трону и сказал так:

– О всемогущий царь! У меня есть для тебя важная новость.

– Говори, – приказал царь.

– Я не могу говорить вслух, о всемогущий. Разреши мне приблизиться к тебе и поведать все по секрету.

Царь склонил голову в знак согласия. Хидри подошел к нему, изогнулся до земли и прошептал:

– Тот юноша, что сидит рядом с тобой, дерзкий и лживый Зариф-хан. Только что он говорил о тебе бранные слова, и мой язык не в силах пересказать их. Вот уже пятьдесят лет я езжу через этот мост и всегда плачу дань, а он поехал в первый раз, не уплатил ни гроша да еще оскорбил при этом твое честное имя.

Сказав так, Хидри еще раз поклонился и отошел в сторону.

– Ступай себе! – приказал ему царь и с интересом посмотрел на юношу. Словам Хидри он не поверил. Но Зариф-хан понравился ему своим смелым лицом, и решил царь, что этот юноша будет хорошим военачальником. Поэтому он сказал ему так:

– Ты останешься в моем царстве, юноша! Здесь ты волен делать все, что ты хочешь, но за пределы границ моих выезжать не смей.

Загрустил Зариф-хан, но делать нечего. С одной только просьбой обратился он к царю:

– О всемогущий царь! Тот человек, что приходил к тебе и говорил что-то на ухо, мой дядя Хидри. Разреши мне поехать попрощаться с ним и заодно передать привет моим родным, что остались дома.

Царь позвал своих воинов и приказал им ехать вместе с Зариф-ханом, куда он захочет.

Приехал Зариф-хан, окруженный воинами, к Хидри и видит, что тот уже закончил все дела и собирается возвращаться домой.

Увидев Хидри, обрадовался Зариф-хан, потому что в неволе, в чужом краю всегда бывает радостно увидеть соотечественника. Ведь Зариф-хан и не подозревал, что Хидри такой жестокий и бесчестный человек. Он бросился к нему, обнял его за плечи и сказал:

– Не оставляй своим попечением Ляла и Бабый, – ведь они совсем маленькие и у них никого теперь нет, кроме тебя. И еще прошу: позаботься о Мабый!

С притворной дрожью в голосе ответил ему Хидри:

– Не беспокойся, Зариф-хан! Я буду беречь их всех как зеницу ока. Встреть свой смертный час спокойно и мужественно, как подобает афганцу.

Так оказал Хидри, ибо думал, что Зарифа казнят. Но Зариф-хан усмехнулся:

– Ах, если бы предали меня смерти, мне было бы легче! А я остаюсь здесь почетным пленником до конца моих дней.

– Так, значит, тебя не казнят? – зло воскликнул Хидри. – Тогда знай, что я плюю на твою сестру, и на брата, и на твою Мабый! Эти жалкие твари узнают, что такое Хидри!

И он засмеялся, думая этими словами растравить и без того скорбящее сердце Зариф-хана.

И только тогда Зариф-хан прозрел и понял, что причиной всех его бед было черное коварство Хидри.

– Смотри же, Хидри, все то зло, что ты сделал мне, падет на твою голову! – воскликнул Зариф-хан, вскочил на коня и умчался, окруженный воинами, во дворец к царю, который с нетерпением ждал возвращения нового своего любимца.

А Хидри поспешил вернуться в замок Зариф-хана.

Услыхала Мабый о том, что вернулся караван, и, радостная, бросилась его встречать. Но вот караваи вошел в ворота, и Мабый с ужасом увидела, что среди возвратившихся нет ее возлюбленного. Она обращалась к людям, спрашивала, где же Зариф-хан, но все они молча опускали голову и отводили глаза, потому что Хидри строго-настрого приказал им ничего не говорить про Зариф-хана.

Был у Зариф-хана любимый чернокожий слуга. Не выдержал он и тихо шепнул Мабый:

– Когда мы уходили из Индии, Зариф-хаи был жив и здоров. Жди его!

Услыхал эти слова Хидри и, придя в ярость, тут же отрубил чернокожему слуге голову.

Испугалась Мабый, бросилась к другому любимому слуге Зариф-хана, Сауну, стала у него спрашивать о господине. А Хидри стоит рядом и пробует острие своей сабли. Увидев это, Саун побледнел и ответил Мабый:

– Пойди к нашему новому хану Хидри и спроси у него. А я же ничего не знаю.

Улыбнулся Хидри, услыхав, что его уже называют ханом. А Мабый он ответил так:

– Возлюбленный племянник мой Зариф-хан умер в Индии от болезни желудка.

Горько заплакала Мабый. Но еще бы горше рыдала она, если бы знала, что Хидри задумал взять ее себе в жены. Он справил пышную панихиду по Зарифу, а потом приказал своим слугам и стражникам никого не пускать в Индию и не пускать пришельцев оттуда. Очень боялся Хидри, что узнают люди о том, что Зариф-хан жив и здоров.

Хидри даже позвал к себе Сауна, чтобы тот обо всем, что знает, молчал и в благодарность за это обещал отдать ему сестру Зариф-хана – Бабый.

А еще через несколько дней Хидри послал сватов в дом прекрасной Мабый. Девушка отказала ему. Тогда разгневался Хидри, сам пришел к ней и спросил:

– Почему ты не хочешь стать женой великого хана, о глупая женщина?

– Подожди еще двадцать пять лет! Бели за это время Зариф-хан не вернется, я стану твоей женой.

Рассвирепел Хидри и приказал своим слугам выгнать Мабый из дома. И в тот же день он отдал брата Зариф-хана, Ляла, в услужение к шашлычнику, а Бабый отдал Сауну.

Несчастная Мабый, храня верность своему любимому, сделала в горах маленький шалаш и жила там одна-одинешенька, горюя о Зариф-хане. Прекрасные глаза ее покраснели от слез, и лицо стало желтым, как шафран.

Однажды, объятая тоской, бродила Мабый по горам и вспоминала, как гуляли они здесь с любимым. И вдруг повстречалась ей маленькая газель. Увидев ее, Мабый ласково проговорила:

Зачем, газель, ты в этот край пришла? Здесь в людях столько низости и зла, Без жалости они тебя погубят, – Беги скорее прочь, пока цела.

Вершины гор блистают все в снегу, Цветы благоухают на лугу, Спеши, газель! Как горько, что с тобою Я убежать от горя не могу.

Послушалась газель и убежала в горы. И снова осталась Мабый одна со своим горем.

Так прошло несколько лет. Люди в округе знали, как страдает прекрасная Мабый, но ничем не могли ей помочь. Все страшились гнева свирепого Хидри.

Но вот как-то раз тот старый малянг, что еще с давних пор жил во дворце, увидел Мабый из окна. Бедная девушка собирала хворост у стен дворца. Сжалось сердце старика, взял он свою палку и вышел к Мабый. Приблизился к ней и, оглянувшись по сторонам, прошептал:

– Пойди к себе и напиши письмо Зариф-хану. Я тайком уйду в Индию и не успокоюсь, пока не найду Зариф-хана или не узнаю, где он похоронен.

С этими словами повернулся малянг и не спеша ушел во дворец.

Обрадованная Мабый побежала в свой шалаш и долго писала письмо возлюбленному, рассказывая про все жестокости Хидри, про то, как он прогнал ее из дворца, и про то, как он отдал шашлычнику Ляла – отгонять мух и разводить огонь в очаге, и про то, как он отдал Бабый в жены Сауну.

Ночью Мабый тайком пробралась во дворец и передала письмо малянгу. Тот спрятал его у себя в одежде и начал поджидать удобного случая, чтобы уйти в Индию.

Долго выжидал малянг и, наконец, дождливой ночью, когда на небе метались тысячи молний, ушел из дворца, обманув бдительность стражи.

Долго странствовал старик. Уже последние силы покидали его. Когда он ложился спать, то с горечью думал: "Неужели я не найду моего Зариф-хана?"По утрам у старого малянга болели кости, а днем слепли глаза от яркого солнца. Он уже решил, что никогда не увидит своего любимца. Но однажды малянг остановился у моста через широкую реку и спросил стражника:

– Не знаешь ли ты, добрый человек, афганца по имени Зариф-хан?

– А что тебе надо от великого Зариф-хана? – смеясь, спросил стражник. – Ты что, прослышал о его могуществе в нашем царстве? Проваливай лучше, нищий, да смотри не попадайся в другой раз!

Побрел малянг в город и вдруг видит: на прекрасном коне, в богатой одежде, окруженный толпою слуг, едет прекрасный Зариф-хан. Грустно сидит он в седле и о чем-то думает. Обрадовался малянг и громко закричал из последних сил:

– Послушай, о Зариф, послушай старика! Мабый и Лял в неволе горько плачут у злых людей!

Услыхав эти дорогие его сердцу имена, вздрогнул Зариф-хан. Несказанно обрадовался он, когда увидел в толпе малянга.

– Приведите мне этого старца! – приказал он своим слугам.

Стражники подошли к малянгу, склонились перед ним и попросили пройти в покои великого воина Зариф-хана, лучшего друга царя.

Зариф-хан обнял старика, велел дать ему прекрасные одежды, усадил рядом с собой и приготовился слушать. Тогда-то старик и передал ему письмо от Мабый.

Горько заплакал Зариф-хан, узнав о мучениях, которые выпали на долю его родных. Но потом, собравшись с силами, он скрыл муку на лице своем, вытер слезы и задумался...

Настало утро, и он пришел к царю. Не говоря ни слова, протянул ему Зариф-хан письмо от Мабый.

Долго читал царь письмо, а когда прочитал, тоже задумался.

– Отпусти меня, о повелитель! – взмолился Зариф-хан. – Ты всегда был так добр ко мне. Будь же добр в последний раз!

Ничего не ответил царь и ушел в свои покои.

На следующий день снова пришел Зариф-хан к царю и снова, упав на колени, попросил о великой милости.

Но и на этот раз царь ничего ему не ответил. Не хотелось ему отпускать такого мужественного воина, как Зариф-хан, да и любил он его, как родного сына. Долго раздумывал царь, а под конец решил так: «Я его отпущу, но мост через реку прикажу разрушить. Если переберется Зариф-хан по воде – значит, такова судьба. А нет, так вернется ко мне обратно».

И отпустил царь Зариф-хана на родину.

Вскочил Зариф-хан на коня, помчался к реке. Подъехал – и видит: мост-то разрушен! А через реку плыть – сразу крокодилы растерзают!

Вернулся опечаленный Зариф-хан во дворец, упал в ноги к царю и спросил:

– Зачем ты сделал так, о повелитель?

И столько было боли в его словах, что дрогнуло сердце царя. Он спустился с трона, положил свои сильные руки на плечи Зариф-хану и сказал ему:

– У меня есть две дочери! Нет им равных по красоте в моем царстве. Выбирай любую из них, женись, и да будет счастье сопутствовать тебе всегда и во всем!

Сказав так, велел царь отвести Зариф-хана к своим дочерям.

А дочери царя были и впрямь такие красавицы, что пером не опишешь. Начали девушки наперебой ухаживать за Зариф-ханом, но он на них даже не взглянул. Пели они ему песни, рассказывали сказки, а красавец Зариф-хан только грустно смотрел на высокое небо и вспоминал свою любимую. Лишь потом, когда он увидел печаль девушек, которые тщетно старались его развлечь, Зариф-хан сказал:

– У меня есть свой дом на далекой родине. Там живет чудесная девушка, имя которой – Мабый. Она, может быть, и не так красива, как вы, но я давно уже отдал ей мое сердце.

Грустно стало девушкам, но они поняли, что помешать этому нельзя.

И снова начал Зариф-хан просить царя отпустить его домой. И тогда сказал ему царь:

– Хорошо, я отпущу тебя! Но перед этим ты привезешь мне голову непокорного раджи.

И царь рассказал Зариф-хану, где владенья того раджи и как до них добраться.

– Хорошо, повелитель, я выполню твой приказ! – сказал Зариф-хан. – Но для этого дай мне тридцать сабель, тридцать верблюдов, тридцать отважнейших воинов, тридцать манов* пшеницы и шестьдесят сундуков.

* Ман – мера веса.

Удивился царь, но не стал расспрашивать, что и зачем, а приказал дать Зариф-хану все, что он просит.

И вот через несколько дней Зариф-хан насыпал в тридцать сундуков пшеницу, а в другие тридцать посадил вооруженных воинов, навьючил сундуки на верблюдов и отправился в путь. Все сундуки днем были крепко-накрепко заперты, а ключи от них Зариф-хан хранил у себя. Только ночью, когда темнота скрывала все живое от человеческих глаз, он открывал сундуки и выпускал воинов отдохнуть у костра. А с рассветом караван в полном безмолвии снова шел вперед.

Наконец, после долгого пути таинственный караван прибыл к воротам того города, где правил непокорный раджа. Зариф-хан бросил стражникам десять золотых монет, и те пропустили караван, даже не осмотрев его.

Зариф-хан провел верблюдов в караван-сарай, сгрузил сундуки с «пшеницей» и спрятал их в амбар. Здесь он отпер сундуки и выпустил воинов. Потом закрыл двери амбара, запер их на замок, а ключ унес с собой.

Три дня ходил Зариф-хан по городу, разговаривал с разными людьми, а сам все время следил за дворцом раджи: замечал, когда там меняются караулы, высматривал, где там вход, а где выход.

И вот наступила четвертая ночь. Все стихло, люди кругом уснули. Осторожно отпер Зариф-хан амбар, выпустил воинов, и они, растянувшись в цепочку, пошли ко входу во дворец.

Зариф-хан подошел к первому стражнику, что стоял у ворот, и не успел тот сказать и слова, как голова его покатилась по земле. На место убитого стражника стал один из воинов Зариф-хана. А Зариф-хан и все остальные пошли дальше. И всюду, убивая стражников раджи, они оставляли своих воинов.

Вот, наконец, добрался Зариф-хан до покоев раджи. Осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Видит: раджа спит на ложе рядом со своей женой. Зариф-хан разбудил его, пригрозил саблей и велел обоим садиться в сундук. Испуганный раджа и его жена повиновались. Зариф-хан узнал от раджи, каким путем можно спокойно уйти из города, запер сундук и вместе со своими воинами пошел грузить караван. А еще через час все они благополучно выбрались за городские стены.

И вот вернулся Зариф-хан обратно в царский дворец, предстал перед очами царя и сказал ему:

– Я выполнил твой приказ, о господин мой!

Царь недоверчиво покачал головой.

– А где же раджа?

Зариф-хан хлопнул в ладоши, и три воина внесли сундук.

Зариф-хан еще раз хлопнул в ладоши, – сундук открыли, и из него вылезли испуганные раджа и его жена. – Царь пришел в неописуемый восторг. Он дал Зариф-хану много золота и верных слуг и отпустил его с миром. Обрадовался Зариф-хан и в тот же день помчался на родину.

Переезжая реку, он увидел, как высоко в небе хищный сокол набросился на стаю беззащитных голубей. Сжалось сердце Зариф-хана, потому что, глядя на голубей, он вспомнил своих родных, а глядя на сокола – злого Хидри.

И вот после многих дней пути он приехал в родной город. Остановился Зариф-хан у шашлычной, вошел туда и попросил для себя еды.

Шашлычник ударил Ляла, который прислуживал у него, и крикнул:

– Ты что, не видишь знатного гостя! Быстро подай ему все, что он хочет.

Заплакал мальчик от ударов, но пошел выполнять хозяйский приказ. Подал Зариф-хану шашлык, а сам вытер слезы и отошел в сторонку.

– Пойди ко мне, мальчик! – позвал его Зариф-хан. – Садись со мной рядом и ешь!

– Что вы, господин! – испугался Лял. – Хозяин изобьет меня!

От волнения Зариф-хан не смог есть. Ничего не сказав хозяину, вышел он из шашлычной и вскочил на коня. И тут вдруг хозяин, глядя на всадника, испуганно подумал: «А не Зариф-хан ли это?» Подумал он так, схватил Ляла за руку и побежал с ним к Хидри.

Тем временем Зариф-хан, проезжая мимо дома Сауна, увидел печальную Бабый. Девушка горько плакала из-за того, что ее обижали жены Сауна.

Бабый не узнала брата. Тогда он подошел к ней, обнял ее и поцеловал.

– Неужели ты не узнаешь меня, сестренка? – спросил Зариф-хан.

Первый раз за все эти годы заплакала Бабый слезами счастья и все поведала брату.

– Значит, ты жена Сауна? – грозно спросил Зариф-хан, когда оиа кончила рассказывать.

– Нет, дорогой брат мой! Тайком от Хидри Саун хорошо обходился со мной. Я жила у него, как сестра.

Обрадовался Зариф-хан, посадил сестру позади себя на коня, а женам Сауна бросил несколько золотых монет. Поехали они вдвоем к Мабый.

А Саун, вернувшись домой и не найдя там Бабый, набросился на своих жен:

– Где Бабый? Куда вы девали ее, негодные твари?

– Ее увез чужестранец и заплатил за нее золотом! Вскочил Саун на коня и помчался следом за За-риф-ханом. Обогнав его, он остановил лошадь посредине дороги и крикнул:

– Отдай мне прекрасную Бабый, сестру моего возлюбленного хозяина Зариф-хана! На тебе твои презренные деньги! – И он швырнул в дорожную пыль монеты, которые Зариф-хан дал его женам.

Улыбнулся Зариф-хан.

– Ты что же, не узнаешь меня?

Саун чуть с коня не свалился от изумления и радости. Бросился он к хозяину, и Зариф-хан дружески с ним поздоровался.

Втроем они поехали в лес к шалашу Мабый.

Велика же была радость влюбленных, когда они встретились после стольких лет разлуки!

Сладкими слезами счастья заплакала Мабый, и от этих слез поблекшее лицо ее стало вновь молодым и прекрасным, как прежде.

А потом все вместе поехали они во дворец Зариф-хана.

Тем временем испуганный Хидри, услыхав, что вернулся Зариф-хан, приказал одеть Ляла в лучшие одежды и оказывать ему ханские почести. От страха весь побелел Хидри, трясется и не знает, что делать. Наконец, увидел он приближающихся всадников. Пригляделся Хидри – а это Мабый едет рядом с красавцем воином. Сразу понял Хидри, кто этот воин, но решил в последний раз схитрить. Вышел он из замка и обратился к Мабый с такими лживыми словами:

– Что же ты изменила моему возлюбленному племяннику Зариф-хану и едешь с этим чужестранцем? Если бы видел это любимый мой Зариф-хан!..

А Зариф-хан едет к нему все ближе и ближе. Остановился рядом, плюнул в лицо подлому человеку и в тот же миг срубил ему голову.

Велика была радость людей в округе, когда они узнали, что вернулся Зариф-хан.

С тех пор живет Зариф-хан со своей женой Мабый, с братом Лялом и сестрой Бабый в своем замке, и никто в его владениях не знает ни горя, ни печали. Потому что человек, который много страдал, никогда не причинит страданий другим.

Давным-давно жил-был один богач. Несметные сокровища принадлежали ему. Но самым дорогим сокровищем был его сын, Кутуб-хан.

Отец баловал сына, и любое желание Кутуб-хана немедленно исполнялось.

Кутуб-хан рос таким красивым и стройным, что был куда больше похож на нежную девушку, чем на юношу.

Торговлю – ремесло отца – Кутуб-хан терпеть не мог; война тоже не привлекала его, как остальных юношей. Он любил охотиться, бродить по горам и лесам, любуясь цветами и птицами – всем живым, что радовалось солнцу.

Но зато Кутуб-хан владел дивным искусством, недоступным остальным его сверстникам. Он был прекрасным певцом, и в игре на рабабе не было ему равного. Когда он играл и пел свои песни, то печальные, то веселые, как весенний дождь, люди плакали или веселились, а птицы, зачарованные его пением, садились ему на руки. Ибо человек, который поет такие песни, не может быть плохим человеком.

Но вот прошли годы и умер отец Кутуб-хана. Кутуб-хан не стал продолжать дело отца. Постепенно он все больше беднел, но не прекращал игры на своем рабабе. И в конце концов он совсем обнищал,

Но слава его, как певца, разнеслась по всей стране,и люди, проходившие мимо его дома, останавливались послушать чудесное пение. .

В те времена жил в Афганистане могущественный воин и храбрец Адам-хан. И он тоже прекрасно играл на рабабе; когда до него дошла молва о дивном певце Кутуб-хане, захотелось Адам-хану увидеть этого замечательного певца.

А Кутуб-хан как-то раз сидел со своими друзьями и играл им новые песни. Тут один из его приятелей и рассказал Кутуб-хану, что есть в стране один человек по имени Адам-хан, который играет на рабабе не хуже Кутуб-хана. Удивился Кутуб-хан, и закралась в его сердце тревога. И стал он каждый день думать, как бы ему увидеться с таинственным Адам-ханом, что так хорошо играет на рабабе.

И в один из дней собрал Кутуб-хан свои вещи, привязал к седлу рабаб и пустился в дальний путь – разыскивать Адам-хана.

В ночь перед тем, как Кутуб-хан выехал из родного города, Адам-хан увидел сон, будто едет Кутуб-хан на коне, смеющийся и веселый, поет песни и спрашивает у птиц, где найти ему Адам-хана.

Рано утром поднялся Адам-хан, поделился своей радостью с друзьями и сказал:

– Кто первый увидит Кутуб-хана и приведет ко мне, тому я отдам в жены мою сестру Назо.

В тот же миг его друзья оседлали коней и разлетелись в разные стороны. И каждый из них ехал с одной мыслью – первым увидеть певца, потому что в награду за это Адам-хан обещал красавицу Назо.

А Назо была так прекрасна, что пером описать ее красоту невозможно. Нежная головка ее – словно цветок миндаля, шейка – словно стебелек, кожа, как сливки, – такая белая и ароматная. И Адам-хан так любил ее, что для нее одной построил прекрасный дворец с огромным садом.

А Кутуб-хан, ничего не подозревая об этом, ехал на своем коне и радовался всему, что встречалось на пути.

День был жаркий, Кутуб-хан устал и прилег отдохнуть в тени огромного дерева. Рабаб он повесил на ветку дерева, прямо над собой. Прилег и уснул... А остановился он недалеко от дворца Адам-хана.

Как раз в это время любимый слуга Адам-хана Било вышел из дому и направился к арыку, что протекал возле дерева, где спал Кутуб-хан. Подошел Било к дереву и видит: спит какой-то человек и рабаб на ветке висит.

«Эге, – подумал Било, – не Кутуб-хан ли это? Уж больно красив! Да и рабаб, видно, очень хороший!» Побежал Било к Адам-хану и сказал:

– О всемогущий Адам-хан, я принес тебе добрую весть!

– Какую же?

– Кутуб-хан спит под деревом недалеко отсюда. Изумился Адам-хан, обрадовался и в то же времяогорчился: "Неужели придется отдать в жены слуге красавицу Назо? Ведь за нее сваталось столько воинов, славных мужеством и богатством! Как же быть теперь?!"Пошел Адам-хаи вместе с Било к тому дереву. Видит, действительно спит в тени прекрасный юноша. Задумался Адам-хан и сказал так:

– Если это действительно Кутуб-хан, то не надо будить его, он и сам найдет ко мне дорогу. Пойдем домой...

А Кутуб-хан тем временем отдохнул, проснулся и собрался ехать дальше. Вскочил он на коня и скоро добрался до большого селения. Здесь поехал Кутуб-хан медленнее. Видит, ребятишки играют на дороге. Спросил у них Кутуб-хан, где тут живет Адам-хан, и пообещал дать денег тому, кто укажет дорогу. Охотники заработать сразу нашлись, и вскоре Кутуб-хан стоял у ворот дворца Адам-хана.

Ударил он по струнам рабаба и громко пропел:

Если здесь живет Адам-хан, Пусть выйдет ко мне! Если выйдет ко мне Адам-хан, Буду рад вдвойне!

Адам-хан услыхал его голос, обрадовался и вышел навстречу долгожданному гостю.

– Пусть аллах помогает тебе во всем, дорогой мой гость! Не ты ли будешь прекрасным певцом Кутуб-ха-ном, чья слава гремит по всей стране?

Кутуб-хан скромно ответил:

– Я Кутуб-хан, это правда. А не ты ли тот самый Адам-хан, чья слава гремит далеко за пределами нашей родины?

Адам-хан улыбнулся и, подойдя к Кутуб-хану, протянул ему руки.

– Если аллах послал тебя ко мне, моему счастью нет предела, о прекраснейший из певцов!

Они вошли вместе в дом, а через день уже были так дружны, словно братья, родившиеся от одной матери.

К вечеру следующего дня пришел к Адам-хану его верный Било и, потоптавшись в дверях, сказал так:

– О Адам-хан, могучий мой повелитель! Твое слово тверже железа. Ты обещал отдать прекрасную Назо тому, кто первым найдет Кутуб-хана. Я сделал это. Дело теперь за тобой.

Ответил ему Адам-хан:

– Не тревожься, Било, я не нарушу своего слова. Иди себе с миром.

Успокоился Било и ушел к себе. После этого разговора Адам-хан загрустил. Пошел он к Кутуб-хану, сел рядом с ним и попросил:

– Сыграй мне что-нибудь, о Кутуб-хан! Твои песни излечат раны моей души.

Кутуб-хан достал рабаб и заиграл Адам-хану печальную, ласковую песню, подобную журчанью ручейка поздним вечером, когда все в природе уснуло.

На глазах Адам-хана выступили слезы, и он, забыв все на свете, наслаждался прекрасной музыкой.

А Назо в это время была в соседней комнате. Услыхала и она чудесные звуки. Назо побежала наверх и приникла к отверстию в потолке, любуясь прекрасным юношей. В сердце ее зажегся пожар любви. Она не могла отвести глаз от лица Кутуб-хана. И вот две маленькие жемчужинки-слезы упали на его рабаб.

Вздрогнул Кутуб-хан и поднял глаза. Взгляды прекрасного юноши и красавицы Назо встретились. И позабыл Кутуб-хан, о чем он пел. Не отрываясь смотрел он на огромные, полные слез глаза девушки, и сердце его стучало все сильнее.

Адам-хан только поражался, какие звуки можно извлекать из рабаба, и восхищенно качал головой.

Потом Адам-хан отвел Кутуб-хана в приготовленные для него покои, а сам вернулся к себе и горько задумался о судьбе своей любимой сестры Назо.

А Назо и Кутуб-хан тосковали, сгорая от любви друг к другу.

Так прошло несколько дней. Назо совсем исхудала, только огромные глаза все так же сияли на ее лице. Кутуб-хан не поднимался с палянга и ни о чем не мог думать, кроме Назо.

Заметив, что его гость и друг занемог, Адам-хан расстроился и проводил целые дни рядом с Кутуб-ха-ном, не догадываясь, о чем печалится прекрасный певец.

Адам-хан призвал к больному самых лучших врачей, но те только качали головами. Все лекарства их были бессильны. Угасал Кутуб-хан, как роза в холодный день.

Узнав об этом, Назо позвала к себе старуху служанку и сказала ей так:

– Скажи мне ты, вырастившая меня, можешь ли ты хранить тайну?

Ответила старуха:

– Пусть отсохнет мой язык, если я что-нибудь расскажу, доченька моя.

– Так слушай. Я люблю прекрасного Кутуб-хана. Никакие лекарства не помогут ему. Пойди к Адам-хану и.скажи, что ты сможешь вылечить Кутуб-хана, но для этого тебе надо перенести его на целый месяц в твой дом и никого к нему не пускать. Поняла?

– Да, доченька.

– Я тебе дам вот этот платок, и ты им вытри лоб Кутуб-хана. После этого он должен выздороветь. Ну, иди, да сделай все так, как я велела.

Пошла старуха к Адам-хану и упала перед ним наколени.

– О всемогущий Адам-хан! Болен твой друг Кутуб-хан, и ничем не могут вылечить его врачи. Дай его мне на один месяц, и я его вылечу.

Удивился Адам-хан, но решил попробовать. Он приказал перенести бесчувственного Кутуб-хана в дом к старухе. Как приказал, так и сделали.

Только перенесли юношу в дом к старухе, как она обтерла его платком Назо. И свершилось чудо: Кутуб-хан открыл глаза, осмотрелся и, здоровый, встал с ложа. Он увидел старуху и сразу же спросил ее:

– Что это, платок Назо?

Старуха улыбнулась и радостно кивнула головой.

– Она дала мне его и велела передать тебе привет и слова любви. Подожди немного, аллах добр, и вы будете вместе.

Обрадовался Кутуб-хан, поцеловал платок прекрасной Назо и запел радостную песню любви. Так прошел один день. На исходе второго дня снова начал бледнеть Кутуб-хан, и сказал он старухе так:

– Не могу я больше быть вдали от моей возлюбленной. Скажи, о добрая женщина, как мне увидеть мою Назо?

Подумала старуха и сказала:

– Не беспокойся. Я сделаю так, что вы увидитесь. Мой сын – пастух у Адам-хана. Каждое утро он выгоняет овец в сад, что рядом с садом Назо. Зарежь самую большую овцу, оденься в ее шкуру и таким образом проберешься в сад и увидишь возлюбленную свою.

Так и сделал Кутуб-хан. И на следующее утро он очутился в саду Назо. Там сбросил он овечью шкуру и спрятался в кустарнике.

Долго ждал Кутуб-хан и, наконец, увидел свою возлюбленную Назо. Была она в белом платье, и Кутуб-хан в восхищении любовался прекрасным ее лицом, стройным станом и нежными руками. Потом вышел Кутуб-хан из своего укрытия, и велика была радость влюбленных, когда они очутились вместе. День пролетел, как одно мгновенье.

Вот и вечер настал. Со слезами на глазах влез Кутуб-хан в шкуру овцы и благополучно выбрался из сада. А сторожил сад Било, готовый убить всякого, кто попытается увидеть красавицу Назо. Но все обошлось благополучно. Вернулся Кутуб-хан в дом к старухе, и та его спросила:

– Ну как, сынок, видел свою возлюбленную?

– Видеть-то видел, мать, да любовь моя к ней выросла еще больше. Что и делать мне дальше – не знаю!

– Не печалься, о певец. Будет и у вас счастье. Несколько дней подряд ходил Кутуб-хан в овечьейшкуре на свиданье к любимой и каждый раз возвращался от нее счастливый и радостный.

Тем временем Адам-хан каждый день справлялся у старухи о здоровье своего любимого певца, и каждый раз старуха неизменно отвечала одно и то же:

– Ему сегодня лучше, чем вчера, о повелитель. Но видеть его еще нельзя. Подожди еще несколько дней,а потом зайдешь.

А Кутуб-хан, прощаясь в тот день с возлюбленной,сказал:

– О свет жизни моей, дальше так продолжаться не может. Давай все скажем твоему брату и моемудругу Адам-хану.

– О возлюбленный! Ведь я должна стать женой Било. Но никогда не пойду я на это. Лучше уж смерть, чем разлука с тобой. Знаешь что? Сделай-ка так: возьми саблю да саван, приди к брату, положи это перед ним и скажи: или убей меня этой саблей и заверни в этот саван, или отдай мне в жены своюсестру.

Так они и договорились.

А на следующий день пришел Кутуб-хан к Адам-хану. Удивился и обрадовался Адам-хан, увидев своего друга живым и здоровым. Но еще больше удивился Адам-хан, когда услышал слова Кутуб-хана. Сказал Кутуб-хан вот что:

– О храбрый воин и прекрасный певец, любимый Адам-хан! Я люблю твою сестру и жить без нее не могу. И она меня любит. Без нее нет для меня радости. Если ты не отдашь мне ее в жены – лучше убей сейчас этой саблей и заверни в этот саван.

Задумался Адам-хан. Долго думал он. Да и как тут не задуматься: очень он любил Кутуб-хана! Но и Било был не только его вераым слугой, но и хорошим другом, который часто выручал Адам-хана из беды. Наконец, решился Адам-хан и сказал:

– Хорошо, о прекрасный певец, любимый друг мой! Я отдам тебе в жены мою сестру Назо. Пусть будет так.

На другой день отослал он Било по каким-то делам в дальнее селение, а в это время приказал брату Било, Миро, зарезать овец и сделать отменное угощение для свадьбы Кутуб-хана и своей сестры Назо.

И сыграли в тот же день такую свадьбу, какой давно уже не видывали в округе!

Только к вечеру улеглось веселье. Настала ночь, и повел Адам-хан Кутуб-хана в дом к его невесте. Вдруг видят – стоит у входа во дворец Било. Он успел вернуться к тому времени, но о свадьбе еще ничего не знал и как ни в чем не бывало охранял вход к Назо. Как тут быть? Тогда Адам-хан запахнул Кутуб-хана в свою шубу и пошел прямо на Било. Било дал дорогу хозяину. Потом взглянул на его ноги и удивился:

– О Адам-хан! Или я сошел с ума, или у тебя четыре ноги!

– Ты действительно сошел с ума, Било! У меня одна голова и две ноги, как у всех людей. А то, что тебе кажется лишними ногами, – это рукава шубы! – и с этими словами Адам-хан вошел в покои своей сестры.

Поздно ночью ушел Било домой и только там узнал обо всем, что случилось. Рассвирепел Било, глаза его налились кровью, и он бросился сначала в дом своего брата Миро. Стал он ломиться в дверь, но Миро, опасаясь мести брата, крепко заперся, и не смог Било ворваться к нему. Тогда Било бросился в дом к Назо, чтобы убить новобрачных.

Но Назо, зная нрав Било, тоже крепко заперла двери.

Стал рваться к ней Било, а двери не поддаются. Тогда он громко закричал:

– Эй ты, трус, выходи сюда! Мы сразимся один на один!

Кутуб-хан схватил саблю и хотел выйти к Било, но Назо, упав ему в ноги, умоляла возлюбленного не выходить.

– Ведь он, как зверь! Ты погибнешь в нашу первую ночь! Умоляю тебя, не ходи, любимый!

И Кутуб-хан поддался уговорам Назо и не вышел к Било.

А Назо бросилась к матери и стала умолять ее сходить к Адам-хану. Мать вняла мольбам дочери, побежала к сыну, стала просить его, чтоб он спас Назо. Пришел Адам-хан и, схватив Било за руку, сказал ему:

– Не надо так поступать, Било. Ты ведь друг мой? Так поверь, я найду тебе другую жену, такую же красивую и такую же знатную. А Кутуб-хан мне так же дорог, как ты. Не мсти ему! Тем более он ведь совсем одинокий странник! Не надо, Било...

И послушался Било Адам-хана. Вернулся он домой, но всю ночь не сомкнул глаз, думая, как ему отомстить Назо и Кутуб-хану. Долго думал Било, а с рассветом встал и пошел, как и прежде, сторожить дом Назо.

Стоял он на своем месте, не поднимая глаз, но все подмечал и что-то обдумывал.

Так прошло несколько дней. Адам-хан повеселел, решив, что Било не будет мстить Кутуб-хану. Но не тут-то было. Созрел в голове у Било страшный замысел. Как-то раз в жаркий полдень уснул Кутуб-хан. Увидел это Било, подошел к его ложу и вбил в стену огромные острые гвозди прямо над головою, спящего. Потом отошел в сторонку и громко крикнул: – Вставай, Кутуб-хан! Назо умерла! Испуганный Кутуб-хан вскочил с ложа, ударился о гвозди и тут же упал, обливаясь кровью.

Бросилась Назо к любимому, стала целовать его, думая этим оживить Кутуб-хана. Но все было тщетно. Как багряная роза, весь залитый кровью лежал на палянге мертвый Кутуб-хан.

Тогда Назо помазала свой лоб кровью любимого и легла рядом с ним. Начали ее поднимать, а она бездыханна.

Так и погибли они в один час, прекрасные возлюбленные, Назо и Кутуб-хан.

Давным-давно жил великий хан, известный своим могуществом и богатством. Было у него семь сыновей, один краше другого. Но хан дни и ночи молил всемогущего аллаха о дочери. И, обращая свои мольбы к всемогущему, он говорил:

– Если у меня родится дочь, то я сделаю так, что ни один мужчина ее не увидит. Каждый, кто дерзнет взглянуть на нее, будет казнен. Но если кто-нибудь все же проберется к моей дочери и сумеет понравиться ей, тогда я отдам ее в жены дерзкому...

Все в руках всемогущего аллаха! Зачала жена великого хана, и вот после девяти месяцев, девяти дней и девяти часов у хана родилась дочь, которую назвали Шахо...

Обрадовался хан, но строго-настрого приказал жене и служанкам никому не показывать малютку. Хан пригрозил, что если кто увидит ее, то он прикажет казнить всех. Но на этом не успокоился великий хан. Он повелел своим слугам построить прекрасный дворец с высокими стенами, такими высокими, чтобы никто не мог через них перебраться.

И вскоре недалеко от города вознеслись к небу прекрасные башни нового дворца.

За стеной дворца был разбит чудесный сад, в тихий пруд пустили неведомых рыб, а в старой-престарой иве, которую с трудом обхватывали двадцать слуг, выделали ложе – троя для Шахо.

Вместе с девочкой во дворце поселили сорок сверст-ниц. С ними красавица Шахо весело играла, не знаязабот.

Хан своими руками крепко запер ворота дворца. Ключ от ворот он положил к себе в ларец, а ларец упрятал в тайник.

Время шло, Шахо с каждым днем хорошела и скоро стала такой красавицей, что птицы любовались ее отражением в зеркале пруда. Словно лепестки розы, была нежна ее кожа. Черные глаза ее были, как миндалины, а тонкие брови над ними – словно дуги лука.

Каждый день, встав ото сна, Шахо резвилась в саду среди душистых цветов, а потом отдыхала, слушая пенье птиц или сказки служанок.

А в то время в славном городе Кандагаре жил известный вор, красавец и весельчак Диляй. Это о нем, смеясь, говорили старики: «Если б аллах дал кошке крылья, она бы таскала яйца из птиц!» Но в последнее время, расхаживая по шумному базару, Диляй грустно думал: «Порой я бываю богат, а порой – беден. Но нет у меня ни дома, ни семьи».

Даже ночью во сне он грезил о своем доме и о спокойной жизни. Ведь недаром же говорят, что жаждущий и во сне видит воду.

Долго грустил Диляй. Но вот созрел в его голове смелый план. Слышал он, что у хана дочь красива, как роза в цвету! А что, если пробраться к ней водворец?

Мужчина тот, кто не говорит, а делает. И вот мочью, под покровом тьмы, подкрался Диляй к стенамдворца.

Ходил Диляй, ходил вокруг дворца, но видит, никак туда не пробраться. Тогда он пошел в Кандагар, раздобыл длинную веревку и вернулся к высоким стенам дворца на рассвете, когда вершины гор уже начинали краснеть.

Забросил Диляй веревку на зубец стены и осторожно забрался наверх. Так же осторожно оя спустился вниз и очутился в цветущем саду. Осмотрелся Диляй, увидел огромную иву и решил спрятаться в ее листве.

Вскоре настало утро. Проснулись девушки и вместе с Шахо уселись под развесистыми ветвями ивы, рассказывая друг другу сны.

Прошел целый день, а Диляй, притаившийся в ветвях ивы, все не мог налюбоваться красотой Шахо.

Когда девушки разошлись и Шахо осталась одна, Диляй написал ей записку:

"При виде тебя в моем сердце вспыхнул огонь любви. Без тебя нет для меня жизни, как путнику нет жизни в пустыне без воды. Много пришлось мне страдать, и сейчас я понял, что лучше умереть мне, чем жить без тебя. Ответь мне, свет очей моих, о красавица Шахо, полюбишь ли ты меня?"Написал Диляй записку и бросил ее вниз, к ногам Шахо. Велико же было ее удивление, когда она прочла записку!

«Но как же я скажу, полюблю я его или нет, если я никого не вижу?» – удивленно подумала девушка и огляделась. Вдруг взгляд ее упал на зеркальную гладь пруда. Шахо удивленно вскрикнула. В воде отражалось лицо незнакомца, чьи прекрасные глаза были устремлены прямо на нее.

Краска смущения залила нежные щеки Шахо. Она потупила взор, не смея больше взглянуть на красивого юношу, который так нежно ей улыбался. Но вдруг Шахо услыхала голос, несшийся не из воды, а откуда-то сверху:

Шахо прекрасная, цветок души моей, Как луки черные – изгиб твоих бровей, Как звезды – ясный блеск твоих очей; Узнав тебя, я потерял покой.

Коль мил тебе, шепни о том в тиши, Не мучь меня, ответить поспеши, Шахо прекрасная, цветок моей души, Мне сердце нежное свое открой.

Растерялась Шахо и не знала, что ответить этому прекрасному незнакомцу. Прошло несколько минут, а Шахо все молчала.

Сердце Диляя наполнилось грустью. Он спрыгнул с дерева и, понурившись, пошел к стене. По веревке забрался он наверх и тихо сказал, обращаясь кШахо:

– Прощай, дорогая Шахо! Прощай навек. Ты зажгла в моем сердце пожар любви, и нет мне больше жизни без тебя...

Испугавшись, что прекрасный юноша уйдет и больше никогда не вернется, Шахо взглянула на него и чуть слышно прошептала:

– Я люблю тебя, о незнакомец.

Услыхав эти слова, Диляй чуть не свалился со стены от радости. Позабыв обо всем, он громко крикнул:

– Жди меня, дорогая! Я приду за тобой, верьмне!

И с этими словами радостный и взволнованный Диляй спрыгнул вниз и пошел по дороге, ведущей к Кандагару.

Но вслед за радостью всегда приходят горькиемысли.

"Ведь я бедняк! – думал Диляй. – Как я приду , к ее отцу – великому и могущественному хану?"И решил Диляй пойти в Индию и последний раз в своей жизни украсть много золота и драгоценностей, чтобы жить с Шахо безбедно и счастливо.

Не доходя до городских ворот, повернулся Диляй и направился в другую сторону, в Индию.

Долго шел Диляй. Много курухов осталось позади,. прежде чем он пришел в огромный город – столицу великого Акбара.

Диляй смешался с толпой людей, стал прислушиваться и присматриваться. Зоркие глаза его все примечали и все запоминали.

А ночью, перехитрив стражу, забрался Диляй в царский дворец. Найдя потайную дверь, окованную тяжелым железом, он проник в сокровищницу. ЗдесьДиляй рассовал по карманам столько зеленых изумрудов, кроваво-красных рубинов и слитков золота, сколько мог унести. Теперь надо было выбраться из дворца.

Но когда Диляй пробирался к выходу, его заметили стражники. После долгой погони схватили они Диляя, завернули ему руки за спину и привели к старейшему визирю.

– А, поганое отродье! – закричал на Диляя визирь. – Ты хотел ограбить казну, подлый вор?

– Решето сказало кувшину, что тот дырявый! – с улыбкой ответил Диляй. – Я вор не больше, чем ты!

Эти слова привели визиря в неистовство. Тут же приказал он бросить Диляя в тюрьму и через три года казнить самой лютой казнью.

...А прекрасная Шахо дни и ночи тосковала о любимом, не догадываясь о том, каким страшным мукам он подвергается.

И вот однажды, когда хан приехал навестить Шахо, она сказала отцу:

– Отец, я выросла, не видя белого света. Выпусти меня отсюда. Натосковалось мое сердце.

Услыхав дерзкие слова дочери, хан разгневался. Он приказал увеличить число служанок и, повесил на воротах дворца еще больше тяжелых замков.

Горько плакала Шахо, но поделать ничего не могла. И так, в грусти, скорби и ожидании, пролетело целых два года.

Однажды Шахо забралась на иву – посмотреть, где прятался ее возлюбленный. Она забиралась все выше и выше по стволу могучего дерева, и, наконец, ее взгляду открылась неведомая прекрасная картина: вдали, сколько глаз хватало, расстилалась долина. Края ее терялись в синей дымке. А еще дальше, совсем вдалеке, громоздились горы, вознося к небесам снежные вершины. Кивая головками заходящему солнцу, гордо шли по долине верблюды. Долго смотрела Шахо вслед каравану, грустно думая, что, может, кто-нибудь из погонщиков увидит ее любимого.

Спустилась Шахо с дерева вся в слезах. Но среди ее служанок была одна добрая девушка, которая также грустила, глядя на печаль своей прекрасной госпожи. Служанка эта славилась тем, что у нее был хороший голос. И вот она запела Шахо:

Расцветают розы вешнею порой, Высыхают слезы вешнею порой, Все живое просыпается весной, И любимый возвращается весной.

Так зачем же понапрасну горевать? Лучше солнце радостью встречать!

На это Шахо ей ответила так!

Слишком быстро лето пролетает, Розы вянут, листья опадают, Губит все живое стужа злая, Только слезы по щекам текут, не тают.

Тогда улыбнулась девушка и пропела своей госпоже:

За зимою вслед опять придет весна, Слезы горя быстро высушит она. Верь, возлюбленный придет к тебе весной, Будет радостью душа твоя полна!

И Шахо поверила своей служанке, и сердце ее немного успокоилось. Теперь она снова стала терпеливо ждать возвращения своего любимого.

А тем временем Диляй уже третий год сидел в тюрьме у могущественного Акбара, и до дня его казни оставалось лишь несколько месяцев.

Вместе с Диляем томился в темнице один старый малянг из Кандагара. Диляй подружился со стариком.

Настал день, когда малянга отпустили из тюрьмы, и он, опьянев от радости, пошел на родину. А вместе с ним отправилось письмо Диляя к Шахо.

Малянг, не заходя в Кандагар, отыскал дворец Шахо, прикинулся дряхлым калекой и постучал в ворота, прося милостыни. Приоткрылся крохотный глазок, и служанка Шахо опросила:

– Кто ты, о путник, и что тебе надо?

Оглядевшись по сторонам, малянг незаметно передал ей письмо.

– Отдай Шахо, – сказал он. – Это письмо от Диляя.

Служанка обрадовалась, побежала к Шахо. Та велела поблагодарить малянга и дать ему денег. Но, прочитав письмо, Шахо горько заплакала. В письме говорилось вот что:

"Возлюбленная Шахо! Я томлюсь в темнице у царя Акбара. Осталось всего полтора месяца до того дня, когда меня предадут казни. Я мечтал о счастье, о нашем с тобой счастье, а получилось вой что! Прости меня, любимая, и знай, что последняя моя мысль будет о тебе!"Обратя свои мольбы к всемогущему аллаху, Шахо написала письмо своему брату Амиру, который царствовал вместо умершего хана:

«Брат мой, умоляю тебя, выпусти меня из моей тюрьмы. Нет моих сил здесь больше сидеть».

На это Амир ответил:

«Я не могу нарушить завет нашего возлюбленного отца».

Тогда Шахо сказала всем, что она убьет себя, если Амир не выпустит ее из дворца. Амир очень любил Шахо, хотя она и была его сводной сестрой. И решил он выпустить ее из заточения.

Шахо пришла к Амиру, упала перед ним на колени и стала его умолять, чтобы он отпустил ее в Индию. Но Амир отказался отпустить ее.

– Что о тебе скажут люди, если ты одна поедешь в Индию? – говорил он.

– Возлюбленный брат мой, а что скажут люди, если я убегу из твоего дома? – ответила Шахо.

Задумался Амир. Долго он думал, и, наконец, сердце его смилостивилось, и он разрешил Шахо идти куда она хочет.

Обрадовалась Шахо, надела чадру, чтобы никто не видел ее красоты, и отправилась в путь. Долго шла

Шахо и пришла к широкой реке. Что делать, как попасть на другой берег? Вдруг откуда ни возьмись подъезжает лодочник и предлагает перевезти ее. Смело вошла Шахо в лодку, и они поплыли.

До середины реки добрались они благополучно. Но тут сильный порыв ветра сорвал с Шахо чадру, и лодочник замер, пораженный красотой девушки. Черная мысль шевельнулась в его голове: задумал он опозорить прекрасную Шахо. Повернул лодочник и повел лодку совсем в другую сторону.

Шахо заметила, что лодочник правит не туда, и взволнованно спросила:

– Почему ты повернул? Что ты хочешь делать?

Лодочник, не отрываясь, смотрел на нее и не отвечал.

Тогда Шахо сняла со своей тонкой руки золотой браслет и протянула его лодочнику.

Увидев сверкающее золото, лодочник словно очнулся. «А не взять ли лучше браслет?» – подумал он.

Торопливо схватил лодочник браслет и, не поднимая больше глаз, перевез Шахо на другой берег.

Пошла Шахо дальше – искать своего любимогоДиляя.

Долго шла Шахо и, наконец, добралась до столицы царя царей Акбара. Когда она попыталась проникнуть . в покои великого царя, стражники, смеясь над беззащитной девушкой, сорвали с нее чадру.

Горько заплакала Шахо и обратила к всемогущему аллаху свои мольбы о помощи.

Ее рыдания услыхал Акбар и велел стражникам впустить девушку и дать ей новое покрывало. Принесли Шахо покрывало, но она, вместо того чтобы уйти из – , дворца, спряталась в покоях Акбара.

Долго ждала Шахо и, наконец, увидела, как стражники повели на суд к Акбару измученного Диляя.

– Что сделал этот человек? – грозно спросилАкбар.

– О великий из великих, он забрался в твою сокровищницу и хотел украсть драгоценности! – ответил визирь.

Грозно усмехнулся Акбар и повелел:

– Сбросьте его в водопад! Пусть он найдет свою смерть в потоках мутной воды, такой же мутной, какой была его жизнь бродяги и вора!

– Слушаемся, о повелитель! – ответили страж-пики и потащили Диляя к водопаду.

Тут Шахо упала на колени, простерла к небу свои прекрасные руки и обратилась с мольбой к всемилост-ливому аллаху:

– О аллах, нет предела твоему могуществу! Сделай так, чтобы не погиб мой любимый! Ведь он совершил воровство для меня. Смилуйся, о великий аллах!

Прошло около часа, и вдруг удивленный Акбар увидел, что стражники возвращаются, а среди них идет целый и невредимый Диляй.

– О повелитель! – сказал один из стражей. – Мы привели его к водопаду, но вдруг, словно по волшебству, водопад высох.

Изумился Акбар и приказал бросить преступника в слоновник, чтобы слоны растоптали его ногами. Снова упала на колени Шахо и сказала так:

– О аллах, чья сила неизмерима. Ты уже спас однажды моего любимого. Сделай же чудо еще раз!

Снова прошло около часа, и вдруг еще более удивленный Акбар увидел испуганных стражников, среди которых шел невредимый и, как всегда, смеющийся Диляй.

– О повелитель! – сказали стражники. – Мы привели его к слоновнику, открыли ворота, но все твои слоны лежали мертвыми!

– Тут не обошлось без волшебства, – сказал Акбар.

А самый старый мудрец прибавил:

– О повелитель! За него молится женщина – поверь мне!

И, услыхав такие слова, Шахо вышла из своего укрытия. Она упала на колени перед Акбаром и сказала ему так:

– О славный Акбар! Заклинаю тебя именем аллаха всемогущего и милосердного! Подари жизнь моему возлюбленному Диляю! Ради меня он решился на преступление. Прости его!

Тронули Акбара слова юной девушки. И задумался великий Акбар. А думал он о том, как велика сила любви и как редко встречается такая любовь на земле. И от мыслей этих смягчилось его суровое сердце.

Вздохнул Акбар, улыбнулся и сказал:

– Ты, красавица Шахо, была так верна в своей любви, что победила смерть. А ты, воришка Диляй, хотел украсть у меня золото, чтобы счастливо жить со своей любимой. Больше тебе не придется красть. Я дарю вам столько золота и драгоценностей, сколько сможет унести верблюд. Идите с миром и будьте счастливы!

И отправились счастливые возлюбленные к себе на родину и стали там счастливо жить и семью наживать.

Вот и конец правдивой истории о красавице Шахо и Диляе.

Давным-давно жил один могучий царь. Было у него две жены. От одной жены у него было семь сыновей, а от второй – всего-навсего один – самый любимый сын Хушкийяр.

Хотя Хушкийяр был самым младшим из братьев, но по силе и отваге не уступал он старшим, и царь радостно улыбался, глядя на веселые игры своего любимца.

Прошло несколько лет – время ведь быстро летит! – и царь умер. Перед последним вздохом оставил он своим наследником не старшего сына, а младшего – Хушкийяра.

Старшие сыновья, собравшись вечером, стали думать, как бы им избавиться от Хушкийяра: он и при жизни отца был баловнем, а сейчас и вовсе стал царем. Долго они беседовали и разошлись по домам поздней ночью.

Наутро снова собрались братья и пригласили Хушкийяра вместе с собой на охоту. Хушкийяр очень любил охотиться и поэтому с радостью согласился.

Выехали братья из дворца под вечер и поехали не спеша в горы. Там, среди зеленых деревьев, они разбили лагерь, поставили здесь шатер, а сами отправились еще выше в горы,

Едет Хушкийяр, ни о чем не подозревая, поет веселые песни и смотрит по сторонам. Отъехали недалеко, и тут братья напали на Хушкийяра. Сначала он удивился, а потом вскипела в нем ярость. Размахнулся Хушкийяр, и отлетели неверные братья от него, как мухи.

Повернул своего коня Хушкийяр и что есть силы понесся домой. Приехал во дворец, пришел к своей матери и рассказал ей о коварстве братьев. – Они меня хотели убить и убьют наверняка, если я здесь останусь. Я уеду отсюда...

Ничего не ответила мать, потому что она понимала, какая опасность угрожает ее любимому сыну.

Собрался Хушкийяр в дальнюю дорогу, попрощался с матерью. И тогда она ему сказала:

– Прощай, мой сын! Я буду день и ночь молить за тебя аллаха. Помни обо мне, а я будут ждать тебя. И в трудных делах не отступай, – ведь ты афганец!

Поцеловал Хушкийяр мать, взял с собой лишь отцовскую саблю, вскочил на быстрого коня, и вскоре только маленькое облачко пыли вилось высоко в горах.

Едет Хушкийяр и думает: "Куда же мне путь держать? Вот если бы друга найти, легче было бы в дороге!"Долго ехал Хушкийяр, начало уж смеркаться, и тогда он решил заглянуть к отважному Адам-хану Му-тахейлю.

И повернул Хушкийяр своего коня в сторону Пешавара.

Несколько дней и ночей, по полуденной жаре и ночной прохладе, ехал Хушкийяр и, наконец, остановился около бескрайнего клеверного поля. Конь стоит понуро – устал он и проголодался. Слез с него Хушкийяр и пустил своего верного коня пастись в клевер.

Конь сразу ожил: очень уж вкусен был чудо-клевер!

Вдруг Хушкийяр видит, бежит к нему по полю какой-то человек, бежит, руками размахивает и кричит что-то. Подбежал к Хушкийяру и грозно закричал:

– Эй ты, чужестранец! Адам-хан пока еще жив! Что ты пускаешь свою презренную лошадь на его поле?!

– Прости меня, но мой конь очень голоден и устал после дальнего пути. Что делать? Надо же мне его подкормить! – весело ответил Хушкийяр, радуясь, что уже доехал до владений Адам-хана.

Но Било был настроен совсем не мирно. Накинулся он на Хушкийяра с бранью. Тогда снова улыбнулся Хушкийяр, поднялся с мягкой травы, взял Било за шею . да так ударил его о землю, что у того вся храбрость сразу пропала. Вскочил Било с земли и, как заяц, помчался без оглядки. А Хушкийяр так захохотал ему вслед, что у Било от страха волосы дыбом встали.

Прибежал он к Адам-хану ни жив ни мертв и говорит:

– О повелитель! На клеверном поле пасется чужой конь. Человек, который пустил его, дерзок и распутен. Он такие вещи говорил про тебя, что у меня язык отсохнет, если я повторю их здесь.

Удивился Адам-хан и ответил:

– То, что он пустил на поле коня, это не беда. Видно, едет этот путник издалека и конь его притомился. Но он говорит дерзости про меня – этого я не потерплю!

Рассердился Адам-хан, взял саблю и пошел на поле. Видит, сидит среди цветов прекрасный юноша и улыбается. Увидел Адам-хана, встал с земли и учтиво ему поклонился.

Сказал ему Адам-хан:

– О спутник, да будет сопутствовать тебе удача! Прослышал я, что ты говоришь обо мне плохие слова и зло ругаешься. Так ли это?

– Я афганец, о незнакомец! А разве афганец может ругать кого-нибудь первым?

Достойный ответ обрадовал Адам-хана. Он протянул Хушкийяру руки и сказал:

– Не сердись на меня, о путник! Пойдем ко мне во дворец. Ты ведь мой брат по крови!

Пришли они во дворец. Адам-хан приказал поселить Хушкийяра в самых лучших покоях, накормить и дать красивому юноше самые богатые одежды.

Хорошо отдохнул Хушкийяр. Вот тогда Адам-хан и спросил его:

– Ну, а теперь расскажи мне, кто ты, откуда и куда путь держишь.

– О повелитель, я из рода кандагарских хушаков. И зовут меня Хушкийяр. А еду я к прекрасному и мужественному Адам-хану, слава о котором гремит повсюду.

Улыбнулся Адам-хан и ответил Хушкийяру так:

– Вот ты и попал ко мне, друг мой. Есть у меня сорок друзей – храбрых воинов. Ну, а теперь будет у меня еще один друг – Хушкийяр.

Вскоре слава о Хушкийяре разнеслась среди всех Мутахейлей. И так полюбили друг друга Адам-хан и Хушкийяр, что всюду бывали вместе, словно родные братья.

Как-то раз Хушкийяр во сне увидел красавицу Шатирин, дочь вождя одного знатного и богатого рода. Приснилась ему Шатирин потому, что он много слыхал о ее необыкновенной красоте. И еще потому, что давно, когда был еще жив отец Хушкийяра, отец Шатирин просил его отца поженить их детей. И хотя было это давным-давно, но Хушкийяр хорошо все помнил.

И вот сейчас, во сне, пришла к нему Шатирин исказала:

– Я живу у огромной горы в прекрасном дворце! Что-то еще хотела она сказать, но Хушкийяр проснулся и открыл глаза.

С тех пор потерял Хушкийяр покой, загрустил и в его прекрасных глазах затаилась тоска.

Адам-хан сразу увидел, что грустен его Хушкийяр, и по-братски понял его грусть: ведь он совсем один, и никого из родных рядом нет... И благородный Адам-хан сказал так:

– О Хушкийяр, любимый брат мой! Ты ведь знаешь, что у меня есть красавица сестра?

Хушкийяр рассеянно кивнул головой.

– Так вот, я отдаю ее тебе в жены. Грустно улыбнулся Хушкийяр и ответил:

– О всемогущий Адам-хан! Ты любимый брат мой. Твоя сестра – моя сестра. Как же я могу взять ее в жены?

И, помолчав, он грустно промолвил:

– Я тоскую о красавице Шатирин... Она приснилась мне, и с той поры нет мне покоя.

– Так хочешь, я приведу ее тебе? – спросил Адам-хан.

– Нет, о брат мой. Зачем? А если она не любит меня? Лучше я поеду к ней один... Ты бы только дал мне своего волшебного коня Маджлюна!

Покачал Адам-хан головой:

– Коня-то я тебе дам. Но, смотри, она ведь дочь могущественного хана. Как ты один там со всеми справишься?

– Ничего! – радостно воскликнул Хушкийяр и начал собираться в путь.

Долго ехал Хушкийяр и, наконец, увидел вдали башни огромного дворца. Он остановил коня около маленького домика и вошел в него. Видит, у очага сидит старуха. Подошел к ней Хушкийяр и, не говоря ни слова, кинул ей мешочек с золотыми монетами. Старуха обрадовалась, зашамкала беззубым ртом и обратилась к Хушкийяру с вопросом:

– Что надобно тебе, о юноша, чьи глаза прекрасны, как две звезды?

– Скажи мне, как можно увидеть красавицу Шатирин?

– Э, да это простое дело, юноша. Каждое утро я собираю цветы и отношу их в сад, где гуляет Шатирин. – Но тут взглянула старуха на Хушкийяра и добавила с опаской: – А ты знаешь, что она просватана за Карам-хана? Скоро должна быть свадьба, и этого с нетерпением ждут все в округе.

Опечалился Хушкийяр. Спросил он у старухи:

– А Шатирин любит Карам-хана?

– Откуда же я знаю, юноша? Такие вещи известны только двоим...

– Твои вести для меня равносильны смерти. Не поможешь ли ты мне? – спросил Хушкийяр и дал старухе еще несколько монет. Та быстро спрятала деньги и согласилась.

– Я сам нарву цветов для моей возлюбленной, а ты отнеси их ей завтра утром.

И Хушкийяр сделал прекрасный букет из самых красивых цветов. А среди цветов, так, чтобы не заметила старуха, спрятал он маленькую записку, в которой писал вот что:

«О возлюбленная! Я тот самый Хушкийяр, который еще в детстве был наречен твоим женихом. Сердце мое тоскует в разлуке с тобой».

Пришла на другое утро старуха в сад и передала букет Шатирин, которая грустно сидела у фонтана, прислушиваясь к журчанью воды.

Обрадовалась девушка, увидев замечательный букет, прижала его к груди и опустила в цветы свою прекрасную головку.

Велико же было ее удивление, когда она увидела там крохотную записочку.

Шатирин убежала в кустарник, спряталась там и развернула записку. Сердце ее забилось часто-часто, и краска смущения и радости выступила на нежных щеках.

Вернулась девушка к старухе и спросила ее, кто делал этот букет.

– Один прекрасный странник, – шепнула старуха, оглядываясь по сторонам.

– Приведи его ко мне! – так же тихо попросила девушка.

– Да что ты, красавица моя! Если твой отец об этом узнает, о Шатирин, не сносить мне тогда головы! – запричитала старуха.

Но девушка все твердила: «Приведи его ко мне!» – и ни о чем другом не хотела слышать.

Пришла старуха домой вся в слезах и поведала Хуш-кийяру о том, что приказала ей сделать Шатирин:

– О юноша! Не делай того, что просит Шатирин! Ведь если об этом узнают, убьет меня Карам-хан! Кто тогда защитит меня?

Ответил ей Хушкийяр:

– Не плачь, мать моя. Я защищу тебя. Да и никто ничего не узнает...

И на следующее утро пришел во дворец юный факир и, протянув котомку, попросил милостыни.

Вышла из своих покоев Шатирин, увидела прекрасного юношу и бросила ему золотую монету.

Оглядевшись по сторонам, Хушкийяр (а это был он) прошептал:

– О возлюбленная, котомка – для хитрости, а я – для тебя. Зачем мне золото? Мне нужна ты.

– Иди в сад, там никого нет, – шепнула Шатирин и убежала в комнаты.

Пришел Хушкийяр в сад и стал ожидать, когда выйдет к нему возлюбленная.

И вот вышла к нему прекрасная Шатирин и спросила:

– Чего же ты хочешь, о прекрасный юноша?

– Я хочу, чтобы ты поцеловала меня, любимая моя Шатирин!

Смутилась Шатирин, стала как алая роза. Тихо прошептала она:

– У меня завтра свадьба.

– Э, поможет аллах! – засмеялся Хушкийяр. – Только скажи, любишь ты меня?

– Люблю, – чуть слышно промолвила Шатирин и еще ниже опустила голову.

Обрадовался Хушкийяр, сердце его забилось от счастья, и он сказал так:

– Завтра я приду на свадьбу и отниму тебя у Ка-рам-хана.

– Что ты, возлюбленный! Ведь ты один, а их много!

– Но ты любишь меня, значит я выйду победителем!

– Я готова отдать за тебя жизнь и идти с тобой на смерть, – тихо ответила девушка. И Хушкийяр за эти слова полюбил ее еще больше, так сильно, что радость рвалась из его груди.

– Тогда давай убежим сейчас! – предложил он.

– Нет. Я не могу уйти из дворца, за мной смотрят. Давай лучше сделаем вот что: завтра поутру приходи к гробнице моего дедушки и бабушки. Я постараюсь отпроситься у отца, и мы с тобой убежим.

Так они и решили.

Всю ночь Хушкийяр с нетерпением ждал утра. Как только в небе потухли звезды, Хушкийяр умылся, надел самый лучший свой наряд и, простившись со старухой, пошел в условленное место.

Вот и солнце взошло, а Шатирин все нет и нет. Защемило сердце у Хушкийяра, и решил он сам идти во дворец.

А тем временем Шатирин облачилась в свадебное платье, к груди приколола сверкающие изумруды, на шею надела жемчужное ожерелье, на руки – бесценные браслеты и кольца.

Тут и родственники Карам-хана приехали. Во дворце царит веселье, все ожидают торжественной минуты, когда невесту будут передавать Карам-хану.

Шатирин на все это смотрит, а сама в душе улыбается. Подошла она к отцу и сказала ему так:

– О дорогой отец мой! Сегодня я стану женой могучего воина. А ведь я еще не была на могиле моих дорогих дедушки и бабушки. Разреши мне пойти к их гробнице, проститься с ними!

И так это грустно сказала Шатирин, что отец ее умилился и смахнул слезу.

– Пойди к ним, доченька, пойди, дорогая, – сказал он, обнял дочь и прижал к своей груди.

Только собралась Шатирин выйти из замка, как к ней подбежали подруги и все наперебой стали проситься погулять вместе с ней. Как ни отказывалась Шатирин, как ни говорила, что ей хочется пойти одной, не послушали ее девушки. Звонко смеясь, продолжали они упрашивать Шатирин.

Отец, с улыбкой глядя на них, крикнул:

– Возьми их, дочка, пусть пойдут вместе с тобой!

Ничего не оставалось делать Шатирин.

Вышли они все вместе за ворота и не спеша направились к гробнице. Тут Шатирин сняла с себя жемчужное ожерелье, повесила его на куст можжевельника и говорит подругам:

– Кто из вас первым добежит до ожерелья, тому я его и подарю!

Бросились девушки к кусту можжевельника, все вместе за него уцепились, ожерелье рассыпалось, и девушки, упав на землю, со смехом начали собирать крохотные жемчужинки.

А Шатирин бросилась к гробнице. Бежит Шатирин, как молодая газель, ветер ласкает ее лицо, глаза светятся счастьем.

Вдруг видит – идет ей навстречу грустный Хушкийяр, а за ним – славный конь Маджлюн.

– О Хушкийяр! – крикнула Шатирин. – Бежим скорее!

Обрадовался Хушкийяр, схватил на руки свою Шатирин, посадил ее сзади себя на коня, хлестнул Мад-жлюна, и конь стрелой помчался по извилистой горной дороге, унося двух возлюбленных.

Тем временем девушки собрали весь жемчуг, оглянулись, а Шатирин-то и нет! Только далеко в горах клубится облако пыли, и еще видно, как скачет огромный конь с двумя седоками.

Побежали девушки во дворец, кинулись на колени перед отцом Шатирин и Карам-ханом и закричали:

– О горе, горе! Спеши, Карам-хан! Увезли твою невесту! Скорее отправляйся в погоню!

Разгневался отец Шатирин, сверкнул очами и грозно крикнул:

– Эй, слуги! Немедля догоните беглецов! Отправляйтесь в погоню и без них не возвращайтесь!

Встал тогда Карам-хан, расправил могучие свои плечи и сказал:

– Не надо посылать слуг, о хан! Я один поеду и возвращу свою невесту.

Но тут выступил вперед его племянник:

– Разреши мне, о Карам-хан, съездить одному. Я убью вора и привезу тебе Шатирин.

Подумал Карам-хан и согласился.

Вскочил племянник на коня и помчался из дворца. Вскоре увидел он, что идет Шатирин рядом с высоким и прекрасным юношей, а за ним идет огромный конь и пощипывает травку. Догнал он их, остановил свою лошадь и крикнул:

– Стой, о презренный! Отдай Шатирин, а сам иди откуда пришел.

Прижалась Шатирин к могучей груди Хушкийяра. А Хушкийяр улыбнулся и ответил так:

– Ты еще очень молод, о юноша. Не ищи себе смерти. Иди-ка назад подобру-поздорову. А не то плохо тебе будет!

С этими словами выхватил Хушкийяр саблю из ножен и взмахнул ею в воздухе.

Испугался племянник и бросился наутек. Прибежал к Карам-хану и рассказал ему обо всем.

Плюнул Карам-хан с досады, посмотрел с презрением на труса и сам помчался вдогонку.

Уже далеко в горах настиг он Шатирин и Хушкийяра. Видит, силен и прекрасен Хушкийяр. Но делать нечего. Вынул Карам-хан саблю из ножен и бросился на Хушкийяра.

Долго сражались два сильных воина. Вот уже упал без дыхания огромный конь Маджлюн, убитый Карам-ханом. Тогда вздыбил Карам-хан своего коня, поднялся в стременах и хотел было разрубить пополам Хушкийяра, да не тут-то было. Уклонился от удара доблестный воин, и сам так ударил Карам-хана, что тот упал с коня и подняться уже не смог.

А Хушкийяр вскочил на коня Карам-хана, поднял к себе в седло красавицу Шатирин, и понеслись они во дворец Адам-хана.

У ворот своего дворца встретил их сам Адам-хан вместе со своими верными слугами Било и Миро. И с тех пор во дворце Адам-хана стали Хушкийяр и Шатирин жить-поживать да семью наживать.

Поймали люди вора, который хотел угнать лошадь. А хозяин той лошади сам бы не прочь научиться воровать. Вот он вору и говорит:

– Если ты научишь меня уводить лошадей, я тебя отпущу с миром.

Вор согласился.

– Смотри, – говорит, – учись!

Быстро оседлал коня, отвязал его от столба, вскочил в седло и как свистнет! Конь помчался стрелой в горы. Только и успел вор крикнуть на скаку:

– Вот как это делается! Будь здоров!

Давным-давно, в сорока курухах от Кандагара, в прекрасном дворце Калабис жил-был великий царь Аслам-хан из племени Барецай. С годами старел могучий Аслам-хан и печалился, что нет у него сына, наследника престола.

Но все в этом мире в руках божьих! Как-то под вечер постучался в ворота дворца старый-престарый ма-лянг и попросил милостыню.

– Все вы лгуны и обманщики! – сердито крикнула малянгу любимая жена Аслам-хана. – Иди прочь, презренный! Многие из вас обещали помолиться о том, чтобы аллах послал царю сына, да толку-то мало!

– Не гневайся, о госпожа! Послушай моего совета. Возьми мою палку, пойди в сад, сбей с яблони зрелые плоды и принеси их мне.

Задумалась госпожа и решила сделать так, как велел старец. Послала она в сад служанку, и та сбила с дерева шестьдесят зрелых яблок.

Прочитал над ними малянг заклинание и сказал служанке:

– Пусть одно яблоко съест госпожа пополам с царем, а остальные можно отдать кому угодно. Каждый, кто вкусит яблоко, будет иметь сына.

Передала служанка слова малянга своей госпоже. Та послушалась старика и съела яблоко пополам с мужем, а остальные раздала придворным.

Прошло девять месяцев, девять дней и девять часов, и во дворце Аслам-хана раздались крики радости: в один миг родилось шестьдесят мальчиков. И появился у Аслам-хана наследник – Фатех-хан.

А жена визиря, которая тоже съела волшебное яблоко, родила сразу двоих детей: девочку, нареченную Биби Рабийя, и мальчика – Пурдиль-хана. Тут же порешили, что Биби Рабийя будет женой Фатех-хана, когда вырастет.

Наложница царя тоже родила сына, которого нарекли Карам-ханом.

Счастливый Аслам-хан повелел своим слугам заботиться обо всех новорожденных мальчиках.

Быстро пролетели годы, выросли мальчики и превратились в сильных юношей.

Они росли все вместе и любили друг друга, как родные братья.

Как-то раз, весенним утром, когда все вокруг зацветало, выехали из ворот дворца Фатех-хан, Карам-хан и Пурдиль-хан со своей дружиной. Уехали они в горы, стреляли горных куропаток, гоняли зайцев и лис и проводили время в радости и веселье.

Под вечер, когда все дружинники отдыхали под развесистой листвой тутовника, Фатех-хан и Карам-хан пошли к реке и увидели, как три женщины набирают воду в кувшины.

Карам-хан был мастер на всякие шутки. Вот он и говорит Фатех-хану:

– Великий брат мой, веселая шутка – отдых сердца. Давай разобьем кувшины и посмотрим, как из них вода льется!

Засмеялся Фатех-хан и ответил Карам-хану:

– Будь по-твоему.

Набрали они камней и побили все кувшины. Женщины промокли до нитки, заплакали и пошли с жалобой к Аслам-хану.

– О великий Аслам-хан! Твои дети разбили наши кувшины, и мы промокли до нитки! Помоги нашему горю!

Нахмурился Аслам-хан и ответил женщинам:

– Я вам дам совет: сшейте-ка вы себе бурдюки из кожи,чтобы их нельзя было разбить.

Послушались женщины мудрого царя и сделали себе бурдюки из кожи. На следующий день пошли они к реке, наполнили бурдюки водой и пошли домой, радуясь, что все обошлось так хорошо.

Но не тут-то было! Увидел их Карам-хан и говорит:

– Фатех-хан, давай-ка продырявим бурдюки стрелами! Посмотрим, как из них вода льется!

Засмеялся Фатех-хан и согласился. Пробили шутники бурдюки стрелами, и снова вся вода вытекла. Женщины с плачем побежали к Аслам-хану:

– О великий Аслам-хан! Твои дети стрелами пробили наши бурдюки! Что ж нам делать? Помоги!

Снова задумался Аслам-хан. Долго он думал и, наконец, призвал к себе слуг и сказал им так:

– Когда вернется Фатех-хан с охоты, не оказывайте ему царских почестей! Пусть он почувствует, что я знаю о его делах и сержусь на него. А ты, няня, – обратился он к старой служанке Фатех-хана, – не мой ему сегодня первому руки.

Сказав так, Аслам-хан успокоился и решил, что любимый сын поймет это предупреждение.

Поздно вечером вернулся с охоты Фатех-хан. Пришел он радостный, горячий от быстрой езды на коне. А его няня опустила глаза, воды ему не подала, а вымыла руки Пурдиль-хану.

Загрустил Фатех-хан. А Карам-хан ему и говорит:

– Это отец на тебя разгневался, о возлюбленный брат мой.

Еще пуще опечалился Фатех-хан и спрашивает своего молочного брата:

– Что же мне теперь делать?

– Собери дружину, да поедем искать счастья в чужих землях! А то плохо будет: если сам не уедешь, так отец повелит уехать.

– Не верю я тебе! – гневно воскликнул Фатех-хан и пошел в покои отца. Вошел Фатех-хан в обширную залу, встал на одно колено и произнес:

– О тень над моей головой, возлюбленный мой отец! Как здоровье твое, не болит ли сердце твое?

Аслам-хан в душе обрадовался приходу сына, но вида не подал. Не ответил он на приветствие Фатех-хана и продолжал все так же задумчиво смотреть прямо перед собой.

Фатех-хан поднялся с колена и приблизился к трону. Он думал, что отец не слыхал его приветствия. Но когда Фатех-хан хотел сесть рядом с отцом, Аслам-хан даже не подвинулся, чтобы дать место сыну. В глубине души он был счастлив видеть Фатех-хана рядом с собой, но таил это про себя.

И тогда повернулся Фатех-хан и пошел прочь из покоев отца со слезами на глазах. Шел он и думал: "Видно, прав был Карам-хан!"В тот же вечер приказал он самым искусным шорникам сделать шестьдесят седел. А своим слугам он повелел привести из конюшни шестьдесят самых лучших коней. Потом Фатех-хан призвал к себе гонца и тихо ему сказал:

– Отправляйся во дворец моей возлюбленной Биби Рабийи и скажи ей, что сегодня ночью я ухожу в поход. Спроси ее, хочет ли она ехать со мной, или нет?

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил гонец, вскочил на коня и тут же скрылся из глаз.

Быстро домчался он до дворца Биби Рабийи и увидел, что прекрасная девушка стоит на башне, любуясь заходом солнца.

Остановил гонец взмыленного коня и воскликнул:

– О прекрасная Биби Рабийя! Фатех-хан просил меня сказать, что сегодня ночью он уходит в поход. Пойдешь ты с ним или нет?

Сильно забилось сердце в груди прекрасной Биби Рабийи, но она ничего не сказала гонцу.

Не дождавшись ответа, гонец повернул коня и помчался обратно. Он прискакал во дворец Фатех-хана, упал перед ним на землю и проговорил:

– О повелитель! Биби Рабийя не ответила мне.

– Ладно, ступай... – задумчиво молвил Фатех-хан и тяжко вздохнул.

А в полночь громко ударили литавры. Проснулись испуганные люди, выбежали на улицу, спрашивая друг друга:

– Что случилось? Почему тревога?

– Фатех-хан с дружиной уходит в поход! – отвечали им те, кто знал. Целые толпы народа собирались вокруг дружинников, сидевших на оседланных конях.

Увидев дружину, готовую к походу, Аслам-хан тихо промолвил:

Куда уходит непокорный сын? Не пожалел отцовских он седин, Оставит он и трон и край родной, И ты, Аслам, останешься один!

Вышел Аслам-хан к Фатех-хану и обратился к нему с ласковыми словами:

– Не оставляй старика отца, сынок! Когда я умру, кто здесь будет царем? Послушайся меня, возлюбленный сын мой!

Но Фатех-хан ответил:

К тебе пришел я в тронный зал, К твоим ногам с мольбой припал, Хотел о милости просить, Но ты мне говорить не дал.

Ты отвернулся от меня, Своим презреньем прочь гоня, И вот теперь я ухожу, – Не остановишь бег коня! Далекий путь меня зовет, Дружина собрана в поход, Вернется Фатех-хан со славой Иль в битве славной он падет.

Побледнел Аслам-хан, слезы блеснули в его старых глазах, и он тихо, но так, чтобы слышали воины, стоявшие рядом, ответил:

Еще я царь, и все подвластно мне, И мог бы стать подобен я стене, Через которую уж ты не перескочишь Ни сам, ни на горячем скакуне. Но не хочу перечить я тебе, Я покоряюсь горестной судьбе, И лишь прошу: .прости меня! Останься! Последний раз внемли моей мольбе!

Дрогнуло сердце Фатех-хана при этих словах отца, но он пересилил себя: нельзя показывать свою слабость перед воинами! Вскочил на могучего коня, хлестнул его и рванулся с места. А за ним устремились дружинники.

Тем временем мать Фатех-хана, растрепанная, с непокрытой головой, побежала к воротам Калабиса. Встала она там и решила не пустить единственного сына. «Схвачу его, – думала, – за стремя! Ведь не проедет он мимо родной матери».

А Фатех-хан проехал не через большие ворота, а через малые. Долго ждала мать любимого сына, да так и не дождалась. Узнав о том, что Фатех-хан выехал через другие ворота дворца, горько заплакала женщина.

А дружинники тем временем расседлали коней и расположились за городскими воротами отдохнуть в высокой траве. Только Фатех-хан поздоровался с Пур-диль-ханом, как приехали старцы из замка Калабиса и начали снова просить Фатех-хана не оставлять родной дом.

Разгневался Фатех-хан и ответил им:

– Не говорите мне больше ничего! Как я решил, так и будет!

Тогда посоветовали ему старцы:

– Ну, уж если ты так хочешь уехать, поезжай в Мекку!

– Нет, – ответил им Фатех-хан, – я поеду в Индию! А вы возвращайтесь в Калабис.

Вернулись старцы во дворец Калабис и рассказали обо всем Аслам-хану. Совсем опечалился старый царь, но делать нечего. Только мать Фатех-хана не успокоилась. Побежала она во дворец Биби Рабийи, куда должен был заехать Фатех-хан.

А Фатех-хан, не зная о том, стоял в это время перед Биби Рабийей и спрашивал ее:

Ты ответь мне, любовь моя, Горькой правды не утая, Ты не хочешь идти со мною В дальний путь, в чужие края?

На это ласково ответила ему прекрасная девушка:

На вопрос твой отвечу я, Чистой правды не утая, Ты идешь в поход, Фатех-хан, За тобой пойдет Рабийя.

Радостно забилось сердце Фатех-хана. Приказал он своей дружине садиться на коней, а Биби Рабийю посадил позади себя.

Только собрались воины выезжать из ворот замка, как вбегает мать Фатех-хана. Схватила его за стремя, плачет, умоляет сына не уезжать.

И так сжалось сердце Фатех-хана, что он остановил коня и задумался.

Увидев это, Карам-хан подъехал к молочному брату и сказал ему так:

Любимая в седле с тобой, Тебя ждет слава, жаркий бой, Спеши! Ведь не смущен же ты Соленой женскою слезой?

Мы слишком задержались тут, И кони ждут, и люди ждут, Отдай приказ – и наши сабли Тебе победу принесут!

Сказав так, Карам-хан отъехал в сторону, а Фатех-хан приободрился и зычным голосом крикнул!

Вай, с нами аллах! Дружина вперед! За славою мы начинаем поход! И пусть под копытами пыль заклубится, Пусть сабли сверкают и ветер поет!

Весело поскакали храбрые воины к воротам замка. Только Пурдиль-хан сидел в седле грустный, вспоминая, как мать умоляла его остаться.

Заметив грусть на его лице, подскакал к нему Карам-хан и сказал:

– Бледнолицый – для женщин, смуглый – для боя! Если хочешь, возвращайся назад, тебя здесь никто не держит!

Ничего не ответил Пурдиль-хан, только сверкнул очами и еще сильнее пришпорил коня.

Выехали воины из замка, а тут и ночь спустилась, И решил Фатех-хан заночевать в прекрасном саду, что был разбит близ дворца Биби Рабийи.

Только показалось солнце из-за гор, как в сад стали собираться прекрасные девушки, одна краше другой, проститься со своей любимой Биби Рабийей.

Девушки резвились в саду, пели и танцевали вместе со своей госпожой.

Фатех-хан сказал Карам-хану:

– Ну-ка, пойди к стене сада, незаметно влезь на нее и посмотри, что они там делают.

Карам-хан обрадовался, побежал к стене, забрался на нее и принялся разглядывать красавиц. От восторга он чуть не потерял рассудок, только языком щелкал да глаза закатывал. Потом видит, собираются девушки уходить из сада.

Как кошка, спрыгнул Карам-хан со стены, бросилсяк Фатех-хану.

– О всемогущий Фатех-хан! Сколько нежных соловьев собирается разлететься! Что будем делать? – хитро прищурив правый глаз, произнес Карам-хан.

Фатех-хан улыбнулся ему и, обратившись к воинам, сказал так:

– О воины, братья мои и друзья! Пусть каждый возьмет себе ту девушку, которая ему приглянется! Посадите их с собой на седло – и вперед!

Так и сделали воины. А через час только далеко в горах было видно облако пыли – это мчалась на резвых конях дружина храброго Фатех-хана.

А между тем во дворец к Аслам-хану с плачем и мольбами пришли шестьдесят мужчин.

– О свет очей наших, всемогущий Аслам-хан. Твой сын украл наших дочерей и увез их с собой в дальние страны. Что же нам теперь делать? Помоги нам, о всемогущий царь!

– Чем же я вам помогу? Сын мой не послушал . даже меня и оставил здесь одного, – ответил Аслам-хан и тяжело вздохнул. – Дам я вам всем калым за ваших дочерей и сестер, и ступайте себе с миром.

И снова замолчал Аслам-хан, думая о своем любимом сыне.

А тем временем Фатех-хан приказал воинам спешиться. Наступил вечер – пора и отдохнуть. Фатех-хан позвал к себе Карам-хана и сказал ему:

– Вот на этом месте воткни веточку. В какую сторону ветка за ночь наклонится, туда и пойдем.

Ответил Карам-хан:

– Слушаю и повинуюсь!

Поклонился он Фатех-хану и пошел выполнять приказание. Все сделал, как приказал ему Фатех-хан, и лег спать.

Наутро Карам-хан встал раньше всех и побежал посмотреть, куда наклонилась веточка. Прибежал и видит, что веточка склонилась к земле и указывает прямо на Мекку.

Не долго думая взял Карам-хан да и повернул веточку в сторону Индии. Пришел Фатех-хан посмотреть, куда веточка клонится, и видит, что указывает она путь прямо в Индию.

«Так тому и быть!» – решил Фатех-хан, сотворил молитву и приказал трогаться в путь.

Долго ехали всадники. Солнце уже начало садиться, когда они добрались до небольшого селения. Расседлали коней, и Фатех-хан приказал пустить их на пшеничное поле, – пускай подкормятся, дорога-то ведь нелегкая!

Увидели жители селения лошадей на своих полях, схватили всех под уздцы и привели к Фатех-хану с жалобой.

– Не сердитесь на нас! – ответил им Фатех-хан. – Мы пустили коней на ваши поля не со злом, а с добром. Хотели мы узнать, дружны вы между собой или нет. Вражда и несогласие – плохие помощники. Но вы, я вижу, дружны. Так оставайтесь с миром!

Сказал им так Фатех-хан и приказал заседлать коней. Не успели воины отдохнуть. Поехали они дальше, а уж ночь близка, скоро совсем стемнеет.

И вдруг увидели воины еще одно обширное поле и вдали маленькие домики селенья. Снова расседлали они коней и пустили их пастись.

А жители этого селения ссорились между собой и друг друга во всем обижали. Вот и сейчас стали они коней Фатех-хана перегонять от соседа к соседу. Нет того, чтоб сразу всем выступить.

Усмехнулся Фатех-хан, увидев это, и сказал:

– Плохо живут здесь люди, не дружно. Здесь-то мы и останемся жить, пока сил не наберемся.

И решил Фатех-хан остановиться в большом селении, на горе, обнесенном высокими стенами.

Видит Фатех-хан: заперты ворота селения. Как же быть?

– Разреши мне, о всемогущий брат мой, посмотреть, в чем там дело, – попросил Карам-хан. – Потом решим, как поступить.

Фатех-хан согласился, и Карам-хан, быстро вскочив на коня, поскакал к селению. Подъехал он к запертым воротам, окованным железом, и крикнул во весь голос:

– Эй вы, гяуры! Откройте ворота! Так говорю вам я, слуга и брат великого Фатех-хана!

Услыхав грозный голос Карам-хана, пуще прежнего испугались жители.

А Карам-хан стоит у ворот и грозит им всеми бедами, если они не выполнят его приказ. Кричит на гяуров, а на сердце у самого тяжело. "А что, если не откроют ворота? Как же я приеду к возлюбленному брату? Не могу же я вернуться ни с чем!"Долго ожидал Фатех-хан брата и, наконец, послал за ним Пурдиль-хана.

Велико же было удивление Пурдиль-хана, когда он увидел Карам-хана, стоявшего у ворот. И принялись Пурдиль-хан и Карам-хан вдвоем кричать на гяуров. Те испугались еще больше, подперли ворота бревнами и затаились, ожидая, что будет дальше.

Долго ждал Фатех-хан своих друзей. Наконец, рассердился отважный Фатех-хан и поехал вместе с дружиной к воротам непокорного селения.

– Эй, вы! Последний раз говорю вам по-хорошему – отоприте ворота, – закричал могучий Фатех-хан, – иначе откроем силой и не сдобровать вам тогда!

Увидев Фатех-хана, гяуры затряслись:

– У этого человека усы льва, а голос тигра. Не иначе, как великий царь!

И гяуры решили открыть ворота. Воины Фатех-хана вошли в селение и никому не причинили зла. Расседлали коней и улеглись на покой.

Солнце к тому времени давно уже спряталось за острые вершины, ночь спустилась с гор, и усталые воины заснули.

Наутро Фатех-хан позвал к себе Карам-хана и долго беседовал с ним. А потом собрал воинов и сказал им так:

– Давайте, братья мои, обоснуемся в этом селении. Наберемся сил, осмотримся и потом решим, что будем дальше делать.

– А как же они? – спросил один из воинов, кивнув на жителей, которые толпились поодаль, тревожно переговариваясь между собой.

– Страна велика. Пусть идут себе с богом! Мы их не обидим, дадим им выкуп за их добро. Построят себе дома и будут жить. На этой земле всем людям места хватит.

Так и порешили. А вечером все гяуры ушли из укрепленного селения, причитая и жалуясь на свою судьбу.

И решили гяуры пойти с жалобой к царю Шамсуд-дину. Пришли в его дворец и сказали так:

– О великий царь, владыка полей и гор! Пришел в наше селение страшный воин с дружиной. Усы у него, как у льва, голос, как у тигра. И повелел он нам уйти из селения, сказав, что мир велик и на земле для всех места хватит.

Задумался царь Шамсуддин. Но, подумав, рассудил он, что не стоит воевать с таким сильным и отважным воином. И сказал Шамсуддин обиженным жителям:

– Не грустите, люди. Я дам вам другую землю. Живите там счастливо и не вспоминайте о старом. Если этот воин хороший человек – пригласите его в гости, подружитесь с ним, и будет он вашей защитой от разбойников.

Согласились гяуры с мудрыми словами царя и ушли с миром. Построили они новое селение, рядом с тем, в котором счастливо жил Фатех-хан с дружиной. И однажды пригласили гяуры Фатех-хана к себе в гости.

А на другой день Фатех-хан пригласил их к себе. И стали они жить добрыми соседями.

Как-то раз, возвращаясь с охоты, разговорился Карам-хан с гяурами о том, сколько они платят налога. Горько вздохнули гяуры, защелкали языками:

– Не спрашивай, о храбрейший из храбрых! Мы платим по две тысячи рупий с дома.

Сначала удивился Карам-хан, а потом разгневался и сказал так:

– Когда к вам придут солдаты собирать налог, пошлите за мной. Я вам помогу.

Сказал так веселый и храбрый Карам-хан и ускакал на своем коне. А гяуры долго еще восторженно смотрели ему вслед, радуясь, что обрели такого сильного друга и покровителя. И на следующий день они пришли к Фатех-хану и сказали ему:

– О великий и храбрейший из храбрых Фатех-хан. На тебя надежда наша! Вот уже много лет мы враждуем с селением, которое расположено недалеко от нас. Помири нас с ними, и тогда мы будем служить тебе верой и правдой, мечом и щитом.

Согласился Фатех-хан помочь соседям. Крикнул клич, собрал своих друзей, и поскакали они все вместе в то селение.

Увидев могучих и отважных всадников, жители оказали им почет, взяли лошадей под уздцы и поспешили приготовить вкусную еду. Тогда обратился Фатех-. . хан к старейшему из седобородых и сказал ему так:

– О старец, чья мудрость запечатлена в благородных сединах. Хочешь ли выслушать меня, Фатех-хана?

– Я буду рад услышать то, что ты скажешь нам, – ответил старик и поудобнее уселся на подушках.

– Недалеко отсюда живут ваши братья по крови. Старец кивнул головой в знак согласия.

– Мы хотим, чтобы вы перестали враждовать и жили в дружбе. Согласны вы или нет?

Долго думал старик, а потом ответил:

– Если ты повелеваешь, так и будет. Обрадовался Фатех-хан, вскочил на коня и вместес дружиной поехал обратно в свой замок.

А Карам-хан ехал сзади и думал: "Не обманывают ли нас эти гяуры? Что-то слишком быстро они согласились выполнить просьбу Фатех-хана!"Подумал так Карам-хан, незаметно отстал от остальных всадников и помчался назад.

Гяуры не ждали, что один из воинов великого Фатех-хана вернется. Они приняли Карам-хана, усадили его, и он обратился к ним с такими словами:

– Мы с вами хорошо поговорили, как настоящие-друзья. А вот кальяна мы не покурили.

Тут же ему принесли кальян. Тут взял Карам-хан да и подмешал к табаку яд.

Потом он вскочил на коня и, догнав Фатех-хана, сказал:

– Я заключил с ними такой договор, что они его никогда не смогут нарушить.

Разгневался Фатех-хан и сказал Карам-хану:

– Больше не смей так поступать. Знай, что моей любви к тебе может прийти конец.

– Всемогущий брат мой, – улыбнувшись, ответил Карам-хан. – А что, если бы гяуры обманули нас? Ведь это было бы позором для нас всех!

Покачал головой Фатех-хан, ничего не ответил Карам-хану, но стал задумчив и печален.

Не успели всадники вернуться во дворец, как слуги передали Фатех-хану письмо от Шамсуддина. Великий царь писал ему так:

"Я тебя не трогаю, о Фатех-хан, так зачем же ты трогаешь меня? Не мешай мне собирать налоги в моих владениях!"Ничего не ответил Фатех-хан Шамсуддину. А на следующий день, только солнце выглянуло из-за гор, прибежали к Карам-хану гяуры, попросили защиты от сборщиков налогов.

Схватив саблю, Карам-хан бросился вместе с гяурами в селение, убил двух солдат, а третьему отрезал язык и отпустил его на все четыре стороны.

Прибежал солдат во дворец к Шамсуддину, лопочет что-то, а сказать ничего не может.

Удивился царь и послал в селение еще трех солдат.

И снова Карам-хан набросился на них, убил двоих, а третий в великом страхе убежал. Вернулся он во дворец, бросился в ноги царю и поведал ему про шайтана, который ничего не боится и убил всех сборщиков налогов.

Долго думал царь. И решил он подождать, что будет дальше.

А Карам-хан совсем загордился и ничуть не раскаялся, когда Фатех-хан строго сказал ему:

– Смотри, Карам-хан, нет беды, так ты ее сам накличешь! Не смей больше так поступать!

Не внял Карам-хан словам молочного брата. Через несколько дней, охотясь в горах, он увидел караван, груженный золотом и серебром.

– Чьи это драгоценности? – спросил Карам-хан у погонщиков.

Те ответили, что драгоценности принадлежат Шам-суддину.

Тогда, не говоря ни слова, налетел Карам-хан на стражников, разогнал их всех, а караван привел в селение и спрятал там драгоценности.

Но верблюда под мостом не спрячешь! Узнал об этом Шамсуддин и рассвирепел. В ту же ночь он собрал войско и двинулся в поход на дерзкого Фатех-хана.

И вот встала ранним утром Биби Рабийя и видит: перед стенами разбиты шатры огромного войска.

Биби Рабийя разбудила Фатех-хана, и вскоре все воины стояли перед Фатех-ханом, готовые к смертному бою.

Вышли воины за ворота, и началась битва.

Четыре дня и четыре ночи бились храбрые дружинники с бесчисленным войском Шамсуддина. Четыре дня и четыре ночи не смолкал звон сабель. Как хищные птицы, сея смерть, свистели в воздухе стрелы. И солнце вставало и садилось, окрашенное в цвет крови.

Фатех-хан, расправив свои усы, носился среди врагов, наводя на них ужас. Усы его развевались по ветру, страшен был горящий взгляд его черных глаз.

Но вот прошло четыре дня, и не выдержал Шамсуддин. Он послал к Фатех-хану гонца и предложил четыре дня отдохнуть.

Согласился Фатех-хан, и утих гул битвы.

Радостные вернулись воины к своим любимым, неся победу на остриях сабель.

Только один Фатех-хан печалился. Он-то знал, как много войска у царя Шамсуддина...

Но вот прошло четыре дня, и снова сошлись воины в страшной битве.

И тут случилась беда: налетели со всех сторон воины Шамсуддина на Пурдиль-хана и отрубили ему руку. Побледнел Пурдиль-хан, но не уронил меча, а только взял его в левую руку и как отважный лев сражался, с врагом до тех пор, пока не стемнело.

Поздно ночью вернулись в селение воины Фатех-хана. Горько заплакала Биби Рабийя, увидев своего брата без руки.

Но гордо ответил Пурдиль-хан сестре:

– Не пристало афганке плакать над раной! Этим надо гордиться, сестра!

И вытерла слезы Биби Рабийя. Перевязала она рану брата и с рассветом снова проводила воинов в бой. Долго стояла Биби Рабийя на стене, глядя им вслед.

А воины снова сошлись в жаркой битве и сражались без устали, пока кони их могли стоять на ногах. И когда настал вечер, упал бездыханный Пурдиль-хан, с лицом нежным, как у девушки, с сердцем храбрым, как у льва.

Карам-хан положил его тело к себе на седло, и вернулись воины с поля битвы.

Горько плакала Биби Рабийя над телом брата, любуясь его неземной красотой. А когда следующим утром воины снова ушли в бой, Биби Рабийя забальзамировала тело брата и положила его на палянге, усыпав цветами его грудь и лицо.

Тем временем приблизившись к полю битвы, Фатех-хан снял золотое кольцо со своих усов и расправил их по ветру. Все знали, какой страх наводят на врагов усы Фатех-хана, и поэтому он распускал их только в сражении.

Приехали воины на место боя, а Шамсуддина нет. Вместо него сидят на земле старейшины. Когда они увидели Фатех-хана, встали все с земли, низко поклонились и сказали:

– О храбрейший из храбрых Фатех-хан! Прислал нас к тебе царь Шамсуддин и повелел сказать, что готов он выполнить любую твою просьбу. С миром зовет он тебя к себе во дворец!

Воины Фатех-хана обрадовались. Решили они, что уже одержали победу.

– Хорошо, – ответил Фатех-хан. – Ступайте с миром! Завтра я приду к царю.

Послы уехали. Вот тогда и задумался Фатех-хан – от всего ли сердца хочет мира Шамсуддин?

А Карам-хан, видя раздумье брата, сказал ему:

– О возлюбленный брат мой, не верь моголам! Не от чистого сердца предлагает тебе мир Шамсуддин. Не ходи к нему!

– Ты хочешь, чтобы меня считали трусом? – с презрением спросил Фатех-хан.

– Хорошо, любимый брат мой! Тогда сделаем так: ты с половиной воинов поезжай к царю, а я с остальными пойду следом. Если будет опасность – жизнь свою отдам, а спасу тебя!

Фатех-хан ласково улыбнулся, взглянув на своего сильного и храброго брата, обнял его за плечи и сказал:

– Хорошо, Карам-хан. Пусть-будет так, как ты советуешь. Только помни – первым не нападай.

– Я буду помнить, – твердо ответил Карам-хан. И вот ранним утром следующего дня, облачившисьв богатые наряды, Фатех-хан отправился к царю Шам-суддину.

Солнце ласково светило усталым воинам, на высоком небе не было ни единого облачка, все вокруг дышало покоем, и Фатех-хан радостно оглядывался по сторонам, думая, что в такой хороший день не может случиться ничего дурного.

Лишь иногда на его лицо, набегало облачко грусти: среди славных своих воинов не встречал он веселых глаз Пурдиль-хана.

Но вот, наконец, приехали они во дворец Шамсуддина, спешились и пошли к троку царя.

Ласково улыбнулся им Шамсуддин, и глаза его совсем спрятались в морщинах.

– Здравствуй, о Фатех-хан, чья храбрость достойна восхищения! Если ты пришел ко мне с миром, брось оружие и садись со мной рядом. Поговорим, как братья!

Фатех-хан приказал своим воинам бросить оружие и приблизился к трону Шамсуддина. И тогда морщинки на лице царя разошлись, глаза его стали злыми, и он воскликнул:

– Эй, слуги! Свяжите руки шелудивому псу Фатех-хану, врагу всех царей!

В тот же миг бросились стражники на Фатех-хана и связали его и всех воинов.

Тогда Фатех-хан расправил плечи и во весь голос крикнул, так громко, что стражники вокруг попадали:

– О Карам-хан, брат мой! На помощь!

И услыхал Карам-хан голос своего возлюбленного брата и бросился вместе с воинами на стражников. Он пробился сквозь гущу врагов к Фатех-хану и освободил его. А потом закричал свирепо и страшно на солдат Шамсуддина:

– Эй вы, слуги шайтана! Сейчас я сложу из ваших голов башню!

С этими словами он бросился на врагов, и вскоре вокруг него лежали горы трупов.

Лишь поздно ночью вернулась дружина домой. Собрал Фатех-хан своих друзей и сказал:

– Братья! Мы шли с миром. Нас обманули. Этого мы не простим. Теперь будем биться до конца: либо мы победим, либо все умрем!

И на следующий день завязался такой бой, который и описать нельзя. Грозно развевались усы Фатех-хана, и росли вокруг него горы трупов. Яростный Карам-хан, как страшный призрак, носился на своем коне среди воинов Шамсуддина, всюду сея смерть и ужас.

Долго бился Фатех-хан со своей дружиной. Вот уже все воины его погибли и остался в живых только он да Карам-хан. И тогда наступила ночь, прервавшая битву.

Печальные возвращались братья домой, оплакивая своих друзей. Но не сломилась их воля, и следующим утром они снова пошли в бой. Как львы сражались они. Но врагов было бесчисленное множество, а храбрецов только двое.

И вот окружили враги Карам-хана и тяжело его ранили. Собрал последние силы герой и крикнул:

– Пусть я погибну, за меня отомстит мой брат! Снова пала ночь, и приехал с поля один Фатех-хан.

Положил он мертвого Карам-хана на палянг, а сам свалился рядом и уснул. И спал он так крепко, что казалось, уже не проснется.

Взошло солнце, а Фатех-хан все спал. Биби Рабийя стояла над мужем, и горько было ей видеть его усталое лицо. Долго смотрела она на него, а потом разбудила и сказала:

– Долг зовет тебя на бой, о возлюбленный муж мой! Я пойду с тобой, и пусть мы погибнем вместе. Мы умрем, сражаясь с врагами.

Задумался Фатех-хан. Не было в его душе страха, а только грустно и больно было ему идти на смерть одному.

Глядя на мужа, заплакала Биби Рабийя и тихо спросила:

– Ты храбро сражался, о возлюбленный. Может быть, теперь не идти в этот раз?

Не ответил ей Фатех-хан, надел свои доспехи, попрощался с женой, сел на коня и пошел на последний бой.

Два дня и две ночи бился с врагами Фатех-хан. Тяжело ему было – один среди врагов, без брата, без друзей.

И громко крикнул тогда Фатех-хан:

О хан Аслам, отец родной, Я вышел на последний бой, Умру, но чести не отдам. Отец, ты слышишь голос мой?

Мечи сшибаются, звеня, Разрублена на мне броня, – Отец, ты слышишь крик прощальный? За все, за все прости меня!.

Но далеко был Аслам-хан, и не услышал он голоса сына.

А Биби Рабийя два дня и две ночи стояла у ворот замка и все ждала, не покажется ли вдали любимый. И, обратя свои мольбы к всевышнему, она дала зарок:

– Если конь привезет любимого, я надену ему на шею гирлянду из голубых гвоздик!

Велика же была ее радость, когда на исходе второго дня она увидела Фатех-хана на его добром коне.

С криком радости бросилась Биби Рабийя к мужу, надела его коню на шею гирлянду из гвоздик. Радостная и счастливая, дала она мужу еды и уложила его на палянг.

А наутро снова пошел в бой Фатех-хан. Врагов еще больше, чем вчера, а сил у героя меньше. Начал он ослабевать.

К вечеру много тяжких ран нанесли враги Фатех-хану. Но он попрежнему храбро сражался, не подавая и вида, как он страдает.

И снова спустилась на землю ночь, и поехал он домой, еле держится в седле. Но попрежнему взгляд его пронизывал темноту, а руки крепко сжимали меч.

Кинулась навстречу мужу Биби Рабийя. Улыбнулся Фатех-хан, слез с лошади, сделал несколько шагов и упал, истекая кровью...

Через несколько дней пришел во дворец Фатех-хана Шамсуддин и увидел только вдов да сирот. Все воины, набальзамированные Биби Рабийей, лежали словно живые на своих палянгах с оружием в руках.

Задумчивый ходил Шамсуддин, глядя на прекрасные лица мертвых воинов. А когда он увидел Фатех-хана, на глаза его навернулись слезы.

И тихо прошептал Шамсуддин:

Вздрогнул Шамсуддин, повернулся и пошел из дворца.

У ворот попрощался он с Биби Рабийей и сказал ей:

– Эта земля отныне ваша!

Потом сел на коня и уехал вместе со своим войском.

И Биби Рабийя сказала людям, которые окружали ее:

– Эту землю дали нам сабли Фатех-хана и славных его друзей, да пусть простит их аллах...

И стала Биби Рабийя царицей над всеми живущими на земле Аминкот. Прошло время, выросли дети, женились и родили детей, внуков славного Фатех-хана и его воинов.

И живут они так и по сей день...

Однажды шла по дороге красивая женщина. Увязался за ней мужчина. Обернувшись, красавица спросила его:

– Зачем ты преследуешь меня, незнакомец?

– Я влюблен в тебя, о прекрасная из прекрасных! Женщина улыбнулась и говорит:

– Следом за мной идет моя сестра. Глаза ее черны, как ночное небо. Она красивее меня в десять раз!

Мужчина обрадовался и побежал назад. Бежал, бежал и видит: плетется по дороге старая-престарая старуха. Он даже плюнул со злости и бросился вслед за молодой красавицей. Догнал ее и говорит:

– Зачем ты меня обманула?

– Нет, это ты меня обманул, незнакомец! Если бы ты действительно любил меня, то не побежал бы к другой женщине!

Стыдно стало мужчине, и он отправился своей дорогой.

Однажды падишах вызвал к себе мудреца и сказал ему:

– Твоя мудрость известна всем, о старец! Я назначаю тебя городским судьей.

Мудрец, которому это пришлось не по вкусу, ответил:

– Великий падишах, я не гожусь для такой должности.

– Почему?

– Если я сказал правду, этого достаточно, чтобы не назначать меня судьей. А если я соврал, то разве может быть судьей лжец?

Однажды бедный поэт сидел рядом с богачом. Богач был недоволен тем, что рядом с ним сидит какой-то безвестный юноша, и, чтобы унизить его, спросил:

– Ну скажи мне, что отделяет тебя от осла?

Тот, взглядом измерив расстояние, отделявшее их друг от друга, ответил:

– Немного! Всего одна четверть.

Однажды зимним вечером сидел старик со старухой в своем ветхом домишке и жаловался на судьбу.

– Эх, были бы у меня деньги! – вздыхал старик. – Открыл бы я лавку и торговал потихоньку.

– Нет! – возражала старуха. – Не хочу я никакой лавки! Я бы лучше купила большой дом с садом... Вот если бы явилась нам добрая фея!

И только старуха это сказала, как у порога очутилась прекрасная женщина и проговорила:

– Я тут.

Услыхав ее нежный голос, старик и старуха вздрогнули и от удивления открыли рты. А добрая фея сказала:

– Загадайте три желания, и все будет исполнено в тот же миг.

Сказав так, она улыбнулась й исчезла.

Старик со старухой долго не могли прийти в себя от изумления. Наконец, мечтательно закрыв глаза, старуха прошамкала:

– Ах, есть у меня одно желание! Не стать ли мне снова молодой и красивой, как цветущая роза?

– Роза скоро увянет, – возразил старик. – А к тому же в молодости легко заболеть и умереть. Лучше уж попросить долгой жизни!

– Зачем мне долгая жизнь без денег? – закричала жена. – Лучше уж подумаем, прежде чем просить!

Покосилась старуха в угол, где только что стояла фея, подошла к очагу и стала мешать дрова. Ярко запылал огонь в пустом очаге.

– Эх, цыпленочка бы сюда! – мечтательно протянула старуха.

И не успела она закрыть свой беззубый рот, как прямо перед ней очутился ощипанный цыпленок.

– У, ведьма! – разозлился старик. – Что б тебе этот цыпленок ко лбу пристал!

И в тот же миг цыпленок словно прирос ко лбу старухи. Как ни старалась она его оторвать, ничего не получилось.

– Дурень старый! – закричала старуха. – В твоей голове вместо разума трухлявая солома! Если ты не прикажешь сейчас же цыпленку от меня отцепиться, я брошусь с крыши!

И когда они попросили у феи снять цыпленка со лба старухи, все три их желания были исполнены.

Так они и остались в своем старом домишке с ощипанным цыпленком в очаге...

Пришел человек к писцу и попросил его написатьписьмо.

– Не могу! Нога у меня болит.

– Я же тебя никуда не посылаю, причем здесь нога?

– Э, милый! Все люди, к которым я писал письма, зовут меня, чтобы я прочитал им, что в них написано.

Увидел раз человек во сне шайтана. Схватил его за бороду и ну бить по щекам! Долго он бил шайтана, устал даже. Наконец, весь в холодном поту проснулся. Проснулся и видит: держит он себя за бороду, а щеки его так и горят!

Посмеялся человек над собой и решил больше во сне никогда не драться...

Сидел скряга у себя дома и ел хлеб с медом. Зашел к нему знакомый. Скряга засуетился, спрятал хлеб, а мед спрятать не успел.

"Ну, ничего! – думает. – Один-то мед он есть не станет!"Подумал так скряга, подвинул гостю мед и предложил:

– Хочешь медку?

– Вот спасибо! – обрадовался гость и принялся уплетать мед за обе щеки. Долго терпел скряга, наконец, не выдержал и говорит:

– Ты бы не ел так много меда! А то сердце будет болеть!

Гость улыбнулся и спросил:

– Чье? Твое?

Жил в одном лесу могучий тигр. Много лет он охотился и нагонял страх на всех зверей в округе. Но прошли годы, тигр состарился и уже не мог, как прежде, ходить на охоту каждый день.

Созвал он всех зверей и сказал им так:

– Я стар, но еще сильны мои когти и зубы. И если кто посмеет ослушаться меня, тому не сдобровать! Так вот: каждый день кто-нибудь из вас будет приходить ко мне, и я буду съедать его.

Опечалились звери, но согласились. И каждое утро тигр имел сытный завтрак. Плач стоял в лесу: что ни день, то зверем меньше.

Жила в ту пору в том же лесу одна зайчиха. Смотрела она, смотрела, как звери безропотно погибают, и решила проучить тигра. Звери только засмеялись, когда она им об этом сказала.

– Куда тебе! Ведь тебе завтра самой идти к тигру. Лучше уже помолись перед смертью.

Ничего не ответила зайчиха, повернулась и ушла в свою нору. Настало время идти к тигру, а она не идет. Рассвирепел тигр. Первый раз за все время без еды остался!

Настало следующее утро. Собралась зайчиха к тигру и пошла себе не спеша. Приходит к тигру, а он ее грозно спрашивает:

– Презренная тварь! Ты почему вчера не приходила? Я из-за тебя остался голодным!

– О всемогущий тигр! Вчера я шла к тебе, как ты велел, но вот беда: навстречу мне попался другой тигр, такой же могучий и сильный, как и ты. Схватил он меня и не отпускал целый день. «Ничего, – говорил он, – твой паршивый трусливый тигр и без еды обойдется!» Только сейчас удалось мне сбежать от него...

Еще пуще рассвирепел тигр, вскочил со своего ложа и зарычал:

– Где этот дерзкий хвастун, покажи мне его!

– Да здесь недалеко, о всемогущий. Он живет в колодце.

– Веди меня туда, да поскорее! Я с ним живо расправлюсь!

Повела зайчиха тигра. Подошли они к колодцу, а зайчиха и говорит:

– Он внизу притаился!

Заглянул тигр в колодец, видит: на него другой тигр смотрит и клыки скалит. Тигр совсем рассвирепел, прыгнул в колодец и утонул.

Так что иной раз и зайчиха может тигра перехитрить!

Шел по дороге юноша и увидел двух людей, которые закусывали, расположившись под деревом. У одного было три лепешки, а у другого пять. Увидели они юношу и пригласили закусить вместе с ними. Юноша с радостью согласился. Когда они съели все лепешки, юноша поблагодарил этих людей, дал им восемь рупий и удалился.

Начали тут люди делить деньги, а поделить-то никак не могут. Один говорит:

– Мне причитается пять рупий, потому что я дал пять лепешек.

– Нет! – отвечает второй. – Надо все разделить поровну.

Спорили они так, спорили и до того доспорились, что пошли к судье. Тот выслушал их и сказал:

– Ты возьми себе пять рупий, а ты – три.

– Я не согласен! – возразил тот, у кого было три лепешки. – Пусть он возьмет себе четыре рупии, и я четыре.

– А если так, – рассердился судья, – тогда тебе вообще полагается одна рупия.

– Почему?

– Вас было трое? Трое. Лепешек восемь? Восемь. Если лепешки разделить, то получится двадцать четыре порции, и на долю каждого выйдет по восемь порций. Из трех твоих лепешек вышло девять порций. Восемь из них ты съел сам. Значит, отдал всего одну. А из его пяти лепешек вышло пятнадцать порций. Восемь он съел сам – значит, отдал семь. Вот и выходит, что он должен получить семь рупий, а ты – всего одну!

У одного крестьянина был теленок. Очень любил он своего теленка и каждое утро выводил его на луг, где росла сочная зеленая травка.

Но вот наступила осень, траву скосили, и теленок начал худеть не по дням, а по часам. Привык он к зеленой траве, а желтая солома была ему совсем не по вкусу.

Загрустил крестьянин, не знает, что делать. Узнал об этом один мудрец, пришел к крестьянину и сказал ему так:

– Услыхал я про твое горе и хочу тебе помочь. Давай мне сто рупий, и я сделаю так, что твой теленок станет есть солому.

Согласился крестьянин, отдал мудрецу сто рупий и принялся гадать, что же мудрец сделает?

А мудрец сделал вот что: пошел на базар, купил зеленые очки и вернулся к крестьянину.

– Ну, где твой упрямый теленок, веди его сюда! Привел крестьянин теленка.

– А теперь неси солому!

Принес крестьянин солому, положил ее перед теленком.

– Не ест? – спросил мудрец.

– Не ест, – горько вздохнул крестьянин.

Усмехнулся мудрец, достал из кармана зеленые очки и надел их теленку на глаза. Желтая солома превратилась в глазах теленка в зеленую травку. Обрадовался он и принялся жевать солому.

Стоял один мальчик вместе с отцом около куста шиповника. Долго смотрел он на куст, а потом спросил у отца:

– Отец мой, а сколько же времени затратил аллах, чтобы отточить все шипы на этом кусте?

– Тише ты, глупый! Он только сказал: «Отточись!» – и все отточилось!

Посмотрел мальчик на многочисленные колючки, поежился и спросил:

– А скажи мне. отец мой, зачем он так сделал?

Пропал у одного глупца осёл. Опечалился глупец. Стали люди его успокаивать:

– Не горюй, другого осла купишь, лишь бы сам был жив!

А глупец отвечает:

– Ваша правда! Хорошо еще, что я на этом осла не сидел, а то пропал бы вместе с ослом!

Засмеялись люди над его словами, а глупец обиделся:

– У меня такое горе, а вы смеетесь! Эх вы...

Еще пуще засмеялся народ. Тогда обозленный глупец сказал:

– О аллах, сделай так, чтобы все эти люди поехали куда-нибудь на своих ослах и пропали вместе с ними!

Один человек каждый день покупал шесть буханок хлеба. Поинтересовался его приятель, зачем он покупает шесть буханок. Ответил ему человек так:

– Одну сам съедаю, одну выбрасываю, двумя долг отдаю, а две в долг даю.

Удивился его приятель и попросил растолковать, как же это выходит.

– Экий ты несмышленый! Одну сам ем, ту, что выбрасываю, – теще даю, двумя долг плачу – родителям отдаю, а две остальные детям в долг даю.

Один человек сказал своему слуге:

– Если увидишь где двух ворон, сидящих вместе, скажи мне об этом. Две вороны вместе – добрая примета!

Запомнил это слуга и пошел ворон искать. Искал, искал и, наконец, нашел. Прибежал к хозяину и говорит:

– Скорее бежим, о хозяин, я нашел двух ворон!

Обрадовался хозяин, и побежали они – слуга впереди, а хозяин сзади. Прибежали на место и видят, что осталась только одна ворона, а вторая улетела.

Разозлился хозяин и избил своего слугу. Вернулись они домой, – хозяин впереди, а слуга сзади. И вдруг видят: хозяину прислали богатое подношение.

Сказал тогда слуга хозяину:

– Вот тебе и добрая примета! Я двух ворон увидел, а ты меня избил. Ты одну ворону увидал, а подарок все равно получил. Чему верить?

Приехал один человек в город и прослышал, что здесь каждый день кражи, – кого-нибудь да обворуют! Испугался человек и приказал своему слуге не спать, сторожить его лошадь.

– Хорошо, хозяин! – согласился слуга.

Уснул хозяин, поспал часок. Потом открывает глаза и спрашивает у слуги:

– Не спишь?

– Нет, хозяин.

– А о чем думаешь?

– Да вот все думаю, как это всемогущий аллах поместил землю на воду, а она не тонет!..

– Ты смотри моего коня не прозевай.

– Не беспокойся, хозяин, спи себе!

Снова уснул хозяин. Проснулся в полночь и спрашивает:

– Эй ты, не спишь?

– Нет, хозяин.

– Думаешь все?

– Думаю, хозяин.

– О чем думаешь?

– Да вот все думаю, как это аллах накрыл землю небом, а столбов не поставил!..

Снова уснул хозяин. Проснулся под утро, улыбнулся и спрашивает:

– Ну, а сейчас о чем думаешь?

– Да тут лошадь твою украли, так вот я и думаю, кто же из нас седло понесет?!

Прослышал один мудрец, что. в соседнем городе есть человек, который славится своей щедростью. Надел мудрец старую одежку, взял котомку и пошел в тот город, где жил хлебосол.

Пришел он к его дому. Вышел навстречу к нему хозяин, осмотрел мудреца и, увидев его старую одежду, не говоря ни слова, ушел обратно в дом. А пригласить-то и не пригласил!

Почесал мудрец голову и ушел. На другой день надел свои самые богатые одежды и пришел снова в дом к «хлебосолу».

Тот вышел, увидел старого богато одетого человека и тут же пригласил его к себе, обласкал и принес угощение.

Мудрец улыбнулся, вынул из кармана деньги, положил их в тарелку с угощеньем и сказал:

– Того, кто голоден, ты не угощаешь, а тот, кто хорошо одет, может за угощение и сам заплатить!

Однажды привели купцы к падишаху прекрасных коней. Понравились скакуны падишаху, купил он их и поставил в свои конюшни. А купцам дал еще двести тысяч рупий и приказал привести ему таких же скакунов. Купцы поклонились падишаху и ушли с миром.

Прошло много времени. Раз вызывает падишах к себе визиря и говорит ему так:

– О хитрейший из хитрых! Напиши мне имена всех глупцов моей страны.

Улыбнулся визирь и ответил:

– А я уже написал, о повелитель!

– Так быстро?! – удивился падишах. – А кто первый по глупости?

– Ты, о повелитель, да простится мне дерзость слов моих.

Еще больше удивился падишах такой неслыханной смелости и спросил:

– Но почему же?

– Ты дал купцам двести тысяч рупий, а в залог ничего не взял, не так ли?

– Так.

– И ты не знаешь, кто они и откуда, не так ли?

– Так.

– Неужели же ты думаешь, что они приведут тебе коней?

– А что, если приведут?

– Тогда я вычеркну твое имя, о повелитель, а на его место впишу их имена!

Раз ночью шел по базару слепец. В одной руке несет фонарь, а в другой – кувшин. Люди смеются:

– Зачем тебе, слепому, фонарь? А слепой им отвечает:

– Фонарь нужен не мне, а вам. Сейчас темно, не дай бог налетите еще на меня и разобьете мой кувшин!

Один человек поспорил с другим. До того яростно они спорили, что договорились: кто проиграет, у того отрезают пуд мяса.

Как водится, один из спорщиков проиграл.

– Ну, раздевайся! – приказал выигравший.

– Смилуйся надо мной! Возьми у меня все, что хочешь, только не калечь!

Но выигравший отказался и зло повторил:

– Раздевайся да поскорее!

Снова не согласился проигравший. Тогда пошли они к судье и рассказали все, как было. Судья предложил спорившим помириться. Снова выигравший отказался. Тогда подумал судья и сказал так:

– Хорошо, режь сейчас у него пуд мяса. Но имей в виду: если ты ошибешься хоть на один грамм, я тебя повешу!

Струсил выигравший и, посрамленный, ушел.

Один рыболов каждый день ловил рыбу и приносил ее на базар. Как-то раз поймал он невиданную рыбу и решил отнести ее во дворец к падишаху.

Увидел падишах рыбу и пришел в восторг. Тут же приказал он дать рыболову сто рупий. Услыхав, что за одну рыбу падишах дает такие огромные деньги, визирь тихо прошептал:

– О повелитель, за одну рыбешку ты даешь столько золота!

Так же тихо падишах ответил:

– Деньги, конечно, большие, но не могу же я отменить своего повеления! Как я буду выглядеть в глазах этого презренного рыболова?

– Это не беда, о повелитель! Ты спроси у него, что за рыбу он принес, самца или самку? Если это самец, попроси его принести самку, а если это самка, то пусть принесет самца.

Обрадовался падишах и тут же задал этот вопрос рыболову. Тот не смутился, отвесил падишаху низкий поклон и ответил:

– В этой рыбе два начала, о повелитель, мужское и женское. Она двуполая!

Падишах рассмеялся и приказал выдать рыболову двести рупий.

Как-то раз два крестьянина гнали из Индии буйволиц. Долго они шли, утомились и легли отдохнуть под деревом.

В полночь проснулся один из крестьян, пошел посмотреть на буйволиц и видит, что обе отелились. Его буйволица принесла бычка, а буйволица приятеля – телочку.

Взял крестьянин да переложил телят: к своей буйволице положил телочку, а к чужой – буйволенка. Сделал так, вернулся под дерево и уснул.

Утром просыпается другой крестьянин и видит, что у его буйволицы родился буйволенок. Опечалился крестьянин, разбудил своего спутника и поведал ему о своем горе. Тот улыбнулся и ответил так:

– А ты спи больше! Разве ты не слышал пословицы: «У бодрствующего рождается телочка, а у спящего буйволенок!»

Писал один человек письмо к своему другу. А сидевший рядом мужчина все время заглядывал к нему через плечо и читал, что он пишет. Надоело это человеку, взял он и написал в своем письме: «Прости, дорогой, дальше писать не могу. Тут рядом сидит какой-то невежа и подсматривает, о чем я пишу».

– Сам ты невежа! – обиделся мужчина, – Никто к тебе не подсматривает!

Как-то раз увидел прохожий у обочины мальчика. Тот плакал горькими слезами.

– Что ты плачешь, мальчик? – спросил прохожий. – Кто тебя обидел?.

– Никто меня не обидел. Я шел по дороге и потерял единственную анну*, что была у меня.

* Анна – мелкая монета.

– Ну, это не такая уж большая беда! – засмеялся прохожий. – На тебе другую анну и утри слезы.

С этими словами он протянул ребенку монету и пошел дальше. Сделал он несколько шагов, обернулся и видит: мальчик сидит все там же и заливается слезами пуще прежнего.

Вернулся прохожий, подошел к ребенку:

– Что с тобой, дитя? Ведь у тебя уже есть анна! Всхлипнув, мальчик ответил:

– А если бы я не потерял ту, так у меня бы теперь было две анны!

Один человек на обеде у своего приятеля так наелся, что, вернувшись домой, упал со стоном на землю. Живот у него раздулся, словно барабан. Подошел к нему сосед и спрашивает:

– Что с тобой?

– Ох, и не говори! Ходил на угощенье, да переел немного!

– Зато в другой раз будешь помнить: угощенье чужое, а живот-то свой!

Спросили раз у студента:

– Как по-арабски будет теленок?

Студент на секунду задумался, а потом ответил:

– Видите ли, по-арабски слова «теленок» нет. Вот когда он подрастает, его называют коровой.

В одной маленькой деревушке мулла заставлял жителей совершать намаз по пять раз на дню. Надоело это всем, и решили люди узнать, как в других селеньях живут. Неужели тоже по пять раз в день намаз совершают? Как решили, так и сделали.

Отправился в соседнюю деревушку один крестьянин. А время было позднее, уже после пятого намаза. Зашел он в мечеть и видит – собралось там множество людей. Поскорее бросился крестьянин к себе в селенье, созвал всех и говорит:

– О правоверные! Мы еще счастливые люди! Во всех других деревнях по шесть намазов в день совершают!

А в той деревне, куда он заглянул в тот поздний час, просто-напросто собрались люди в мечети побеседовать с проезжавшим через эти края шейхом.

Однажды мальчик заглянул в кувшин с водой и увидел в нем свое отражение. Он показал язык, и отражение показало ему язык. Он покачал головой, и отражение покачало головой. Мальчик испугался, побежал к отцу и все ему рассказал.

Отец выслушал его недоверчиво. Но потом пошел с сыном к кувшину и заглянул туда. Велико же было его удивление, когда он увидал в нем бородатого мужчину! Схватил отец кувшин, поднял над головой да как трахнет его об землю! Разлетелся кувшин на куски. А отец сказал:

– Так тебе и надо! Ишь бороду какую отрастил, а все озорничает, детей пугает!

Однажды пастух ударил овцу. Захромала бедняжка и заплакала горькими слезами. Пастух испугался и попросил:

– Ты уж не говори хозяину! Овца сквозь слезы ответила:

– Я-то, может, и не скажу, зато моя хромота скажет!..

Шел один мудрец по дороге и нашел лошадиную подкову. Стал он думать, что это такое. Думал, думал и, наконец, догадался:

– Ба, да ведь это молодой месяц с неба упал!

Шел человек по дороге и наколол себе ногу гвоздем. Кровь льется вовсю. А человек осмотрел рану и обрадовался:

– Слава аллаху, сандалий на мне не было, а то что бы тогда с ними стало?!

Пришел один человек к мулле и попросил его:

– О мулла! Помолись и попроси у всемогущего аллаха, чтобы он послал мне сына.

– А у тебя есть жены?

– Странный вопрос ты задаешь, о мулла! Если бы у меня были жены, разве я пришел бы к тебе?

Один осел каждый раз, когда перевозил соль через арык, доходил до середины и ложился в воду. Соль вся с водой и уплывала, так что остальную часть пути осел шел налегке.

Заметил это хозяин и решил проучить осла. Нагрузил он его хлопком и пустил через арык. Осел, как обычно, дошел до середины, а там лег в воду. Хлопок намок и вместо пяти манов стал весить двадцать.

С тех пор осел в воду никогда уже не ложился.

Жили когда-то два лентяя. И уж такие они были ленивые, что пусть мир сгорит – они не пошевелятся. Решил один мудрец их проучить. Взял да и поджег амбар одного из лентяев.

Пламя разгорелось, жарко стало. Тогда один лентяй слабым голосом протянул:

– Горю-ю-ю!

А другой лентяй повернулся на бок и тихо промолвил:

– Соседушка, крикни и за меня, пожалуйста: «Горю!»

– О учитель! Почему охотник, когда стреляет, закрывает один глаз?

– Потому, что если он закроет оба глаза, то ничего не увидит.

Однажды зашел в лавку факир и спросил что-то у лавочника. Лавочник в ответ его обругал.

Рассердился факир, снял с ноги сандалию и ударил ею лавочника по лбу. Лавочник обозлился и побежал жаловаться полицейскому. Тот призвал к себе факира и сказал ему так:

– Ты, нищий факир, посмел оскорбить достойного лавочника! Сейчас же уплати ему восемь анн за обиду.

Факир усмехнулся, вынул рупию и протянул полицейскому.

– Если это, по-твоему, справедливость, то отдай сам лавочнику восемь анн, а себе возьми остальные!

И с этими словами он ударил полицейского сандалией по лбу.

Шел человек по дороге и не откликался, когда его звал идущий сзади.

Долго шли так два путника. Наконец, второму путнику это надоело, и он воскликнул:

– Эй, дядя, смотри! Деньги лежат! Первый путник сразу обернулся:

– Где?! Где деньги лежат?

– Что ж ты раньше не оборачивался? Я же тебя целый час окликаю!

– Да я слышу плохо!

– А как только про деньги сказал, так сразу обернулся?

– Сынок, кто же на этом свете глух к звону денег?

Заметили люди, что один врач, когда приходит на кладбище, закрывает лицо покрывалом. Спросили его люди:

– Почему ты так делаешь? Врач им на это ответил:

– Мне стыдно перед теми мертвецами, что у меня лечились...

Постучался как-то раз нищий в ворота богатого дома.

– Хозяйки нет дома! – ответили ему.

– Так я-то не хозяйку прошу, а милостыню!..

Однажды обратились к звездочету и спросили его:

– Сколько звезд на небе?

– Двести восемьдесят одна тысяча триста тринадцать, – ответил звездочет.

– Неужели точно двести восемьдесят одна тысяча триста тринадцать? – спросили удивленные люди.

– А вы посчитайте! – ответил звездочет.

Один юноша, уезжая в дальние страны, принес старику сто рупий. Отдал он их ему на хранение и уехал.

Много ли, мало ли времени прошло – неизвестно. Но когда юноша вернулся на родину и попросил старика вернуть ему сто рупий, тот со злым смехом ответил:

– Твоя наивность радует шакалов. Я не брал у тебя никаких денег. Ступай своей дорогой!

Юноша совсем было растерялся, но добрые люди научили его. "Пойди, говорят, к судье и пожалуйся на хитрого старика!"Так юноша и поступил.

Судья вызвал к себе старика и спрашивает:

– Брал ты деньги у юноши, который сидит прямо перед тобой?

Заплакал старик, упал на колени, взмолился:

– Великий аллах видит, не брал я никаких денег! Неужто я буду лгать с моей седой бородой?!

Затем судья спросил юношу:

– А у тебя есть свидетели?

Юноша отрицательно покачал головой.

– Хорошо. А где ты давал старику деньги? – Да под одним деревом.

– Пойди к тому дереву и скажи, что я вызываю его на допрос.

Взмолился юноша:

– Как же я скажу это дереву, о мудрый судья?

– Вот тебе моя печать. Пригрози ему! Скажи, что, если не придет, пускай потом на себе пеняет.

Грустно поплелся юноша к дереву, а старик, затаив в бороде улыбку, остался его ждать.

Прошло с полчаса. Взглянул судья на солнце и спрашивает старика:

– Ну как, дошел он до того дерева?

– Нет еще, – смиренно ответил старик.

– Так, так, – улыбнулся судья. Прошел еще час.

– Ну, а теперь пришел он к дереву? – спросил судья.

– Пришел, – ответил старик.

– Так, так, – улыбнулся судья.

Наконец, юноша вернулся, отдал судье печать и грустно сказал:

– Дерево не пошло со мной, о мудрый судья.

– Дерево приходило, о честный юноша! – возразил судья.

– Как приходило? – воскликнул старик. – Почему я его не видел? Или у меня глаз нет?

На это судья ему ответил так:

– Глаза у тебя есть. Но помнишь, я спросил тебя, дошел ли юноша до дерева, и ты мне сказал «нет»?

Старик кивнул головой.

– А помнишь, я спросил тебя, возвращается ли юноша, и ты сказал «да»? Если ты не брал денег под тем деревом, то как же ты мог знать, где оно и как долго до него идти?!

Злобно плюнул старик на землю, вытащил из кармана сто рупий и бросил их к ногам юноши.

Однажды заказал падишах кузнецу кольчугу. Выковал кузнец кольчугу и принес ее падишаху. Тот разложил кольчугу на земле, взмахнул саблей и рассек ее пополам.

Тогда падишах сказал кузнецу:

– Если ты второй раз сделаешь такую же кольчугу, я отрублю тебе голову.

Испугался кузнец, пришел домой и рассказал все дочери.

Та успокоила его:

– Делай кольчугу и ни о чем не беспокойся. Когда кольчуга была готова, девушка надела ее насебя, взяла саблю и пошла к падишаху.

Представ перед ним, она сказала, протянув ему саблю:

– Вот тебе сабля, а вот на мне кольчуга. Испробуй ее прочность!

Падишаху понравились смелые слова девушки, и он отпустил ее с миром.

Сидели однажды падишах с визирем и ели финики.

Визирь был чем-то расстроен, взор его блуждал по сторонам, и он ничего не замечал. Падишах решил подшутить над ним. Собрал все финиковые косточки и сложил их перед визирем.

Когда финики были съедены, падишах сказал:

– А я не знал, мой визирь, что ты такой обжора! Вон сколько фиников съел.

Визирь, улыбнувшись, ответил:

– Значит, ты свои финики съел прямо с косточ-ками? Я сейчас прикажу позвать лекаря!

Однажды падишах спросил у звездочета! – Сколько лет мне осталось жить? Звездочет подумал и ответил:

– Ты будешь жить еще десять лет. Падишах поверил ему и захворал от огорчения. Узнав о причине болезни падишаха, визирь велел привести звездочета во дворец и обратился к нему с вопросом:

– Скажи мне, звездочет, а сколько лет осталось жить тебе?

Долго смотрел звездочет на небо, что-то высчитывал, соображал и, наконец, ответил:

– Мне осталось жить еще двадцать лет.

– Сейчас же отрубите ему голову! – приказал визирь.

И звездочета не стало.

Увидев это, падишах сразу выздоровел.

На шумном базаре какой-то грубиян закричал на старую женщину:

– Эй ты, мать осла, убирайся с дороги! Женщина смиренно поклонилась и ответила: – Ухожу, ухожу, сын мой.

Один художник начал заниматься врачеванием. Встретил его как-то земляк и удивленно спросил:

– Почему ты стал врачом? Тот ему ответил:

– Если я в живописи сделаю ошибку, то ее никак не скроешь. А в медицине все мои ошибки прикрывает земля.

Один человек получил большую должность. Его друг узнал об этом и пришел его навестить. Увидев пришедшего, вельможа презрительно спросил:

– Кто ты такой? И зачем пришел сюда? Горько улыбнулся человек и ответил:

– Ты меня не узнаешь, а ведь я твой старый друг. Прослышал я, что ты ослеп, вот и пришел тебя навестить.

Однажды падишах без слуг и без свиты вышел из городских ворот. Увидел он сидящего под деревом нищего и спросил его:

– Скажи мне, жестокий ли падишах в вашей стране?

Нищий ответил:

– Не спрашивай! Зверь, а не человек! Тогда падишах спросил.

– А ты меня не узнаешь?

– Откуда же я могу тебя знать, чужестранец! Падишах засмеялся:

– Я твой падишах, глупец. Тогда нищий спросил:

– А ты разве не знаешь меня, падишах? Удивился падишах такому дерзкому вопросу, носказал:

– Нет, не знаю.

– Так вот, я сын одного купца и три раза в неделю схожу с ума – никого не узнаю. Сегодня как раз третий день.

Падишах улыбнулся и ничего ему не сказал.

Пришел к судье один человек и сказал, что у него в доме пропал кошелек.

Судья собрал всех его домочадцев и дал им по палочке одинаковой величины. При этом он сказал:

– Завтра к утру у вора палочка вырастет на два вершка.

Испугался вор и ночью обрезал свою палочку на два вершка.

Так хитрый судья нашел вора.

Мулла заметил, что каждый раз, когда он читает проповедь, мужчина, что стоит в дальнем углу мечети, всегда плачет. Приятно стало мулле, и он подумал:

"Как же хорошо я говорю, если люди не могут слушать меня без слез!"И вот однажды обратился он к мужчине с вопросом:

– Отчего ты плачешь, когда я читаю проповедь?

– От жалости, – ответил мужчина. – Недавно у меня умер любимый старый козел. А когда ты молишься, ты так на него похож!

У одного человека была седая голова и черная борода. Как-то у него спросили:

– В чем дело? Почему у тебя лик такой разноцветный?

Человек ответил:

– Потому что волосы на голове у меня старше, чем волосы в бороде. Ведь на голове у меня волосы от рождения были, а борода только с пятнадцати лет расти начала!

Один судья вычитал в книге, что маленькая голова и большая борода обычно бывают у глупцов. Все эти признаки имелись у него самого. И тогда решил судья сжечь половину своей бороды.

Он подошел к лампе, зажал половину бороды в кулак, а остальную часть поднес к огню. Борода вспыхнула, стала жечь ему руку. Судья испугался, разжал пальцы, и вся борода его сгорела.

«Видно, все, что написано в книге, действительно правда!» – подумал судья.

Как-то раз нес старик из лесу большую вязанку хвороста. Тяжело ему было и несподручно. А тут еще солнце печет нещадно! Взмок старик, обессилел и не может дальше шагу шагнуть. Сбросил он хворост со спины и начал проклинать все на свете: и хворост, и солнце, и жизнь свою горемычную.

– Хоть бы прибрал меня Азраил, всемогущий – бог смерти! – причитал старик. – Хоть бы он услышал мои мольбы! Проклятая жизнь!

И не успел старик договорить этих слов, как вдруг сам Азраил явился к нему.

– Ты меня призывал, старик? – грозно спросил он, нахмурив брови.

Испугался старик и пролепетал:

– О всемогущий, я и вправду тебя потревожил. Не поможешь ли ты мне взвалить этот хворост на спину?!

– Адам-хан, а Адам-хан! Почему петух на одной ноге стоит?

– А потому, что если он и ее поднимет, то обязательно свалится.

Есть в Бунире две огромные горы. Одна называется Илим, а другая Двуглавая. Испокон веков люди, живущие на этих горах, спорят, чья гора выше. Если кто скажет людям с Илим-горы, что их гора меньше, чем Двуглавая, дело без крови не обойдется...

Как-то раз в селенье, расположенное под Двуглавой горой, зашел странник из Индии. Послушал он, послушал, что люди говорят, и промолвил:

– Хотите, я Илим-гору к вам перенесу? – Хотим! – радостно закричали жители.

– Хорошо. Только с одним условием: вы меня будете перед этим три месяца кормить самыми лучшими блюдами. Согласны?

– Согласны! – радостно закричали жители. Прошло три месяца. За это время странник окреп,растолстел и хорошо отдохнул. И вот пришел день, когда он должен был переносить гору. Все жители отправились вместе с ним к Илим-горе. Стал человек у ее подножья, привалился к камню спиной и кричит:

– Что вы стоите, как стадо глупых баранов?! Бегите на другую сторону и толкайте! Помогите мне только взвалить гору на спину!

Побежали люди на другую сторону горы, уперлись в нее плечами и начали толкать. Толкали, толкали, а взвалить гору человеку на спину так и не смогли. Вернулись к нему усталые и спрашивают, что дальше делать.

Отошел человек от горы и усмехнулся:

– Ну, уж если вы все вместе мне на спину гору положить не можете, то тогда и я вам ничем помочь не могу!

Сказал так и ушел.

Забрался раз самый ловкий человек в деревне на высокое дерево. Забраться-то забрался, а вот слезть оттуда никак не может. Стал он звать на помощь. Сбежались люди со всей деревни, стоят под деревом, гадают, как горю помочь.

– Надо дерево-то спилить! – сказал один деревенский мудрец.

– Мудры твои слова, ничего не скажешь, – усмехнулся другой деревенский мудрец. – А что, если дерево упадет и раздавит его?!

Все помолчали.

– Эй, дружище! Ты закрой глаза, да и прыгай! – посоветовал, наконец, самый храбрый в деревне.

– Нет, давайте лучше станем друг другу на плечи и так снимем его с дерева! – посоветовал самый сильный в деревне.

– Нет, давайте лучше построим рядом с деревом башню! – посоветовал самый осторожный.

– А пока ты будешь строить башню, что он будет есть, древесину? – поинтересовался самый ехидный человек в деревне.

Долго думали люди, как быть, и ничего не могли придумать. Но вот к ним подошел еще один, самый большой мудрец в деревне, и, выслушав их споры, презрительно усмехнулся.

– Принесите мне длинную веревку! – распорядился он и засучил рукава.

Потом, задрав голову, он крикнул человеку, сидевшему на дереве:

– Эй ты, глупец! Держи! – И с этими словами он бросил ему один конец длинной веревки.

– Ну, а теперь обвяжись ей, да покрепче... Обвязался?

– Обвязался, о спаситель!

– Теперь давай спускайся!

И с этими словами мудрец сильно потянул за веревку.

Сидевший на дереве упал и разбился. Стали люди ругать своего мудреца:

– Ты ведь человека убил!

– Это не я его убил! – ответил мудрец. – Такая уж, видно, у него судьба! Ведь я так каждый день из колодца ведра таскаю, и ни разу ни одно ведро не разбивалось.

Шел по дороге седобородый старец. Спину его согнули годы, волосы выбелило время. Повстречался ему юноша и спрашивает:

– Что ты здесь ищешь, старик?

– Молодость ищу, молодость...

Однажды ночью вор сделал подкоп под дом какого-то богача. Забрался он туда, набрал полны руки добра и полез обратно.

Только он полез в дыру, как его заметил хозяин и схватил за ногу.

– Ой! – пронзительно закричал вор. – Не хватайся за эту ногу, она у меня больная!

Хозяин растерялся, отпустил ногу, а вор и был таков.

Маленький мальчик пас стадо волов. Была на нем одна только рубаха, да и та вся изодранная. Мимо него проходил какой-то человек. Остановился он и спросил:

– Это твои волы?

– Что ты! Это волы хана!

– А кем ты ему доводишься?

– Я его батрак.

– А сколько он тебе платит?

– Он мне ничего не платит. Только кормит меня и одевает.

Усмехнулся прохожий.

– Если одежда твоя так хороша, то что же тогда ты ешь? – поинтересовался прохожий.

Навьючил один крестьянин на верблюда мешок с пшеницей и повез на мельницу. А сам он до этого на мельнице ни разу не был.

Вот приехал крестьянин, снял свою пшеницу и, не долго думая, высыпал ее в мельничный желоб. Всю пшеницу водой и смыло! Крестьянин на это внимания не обратил, думает, так и полагается. Пришел к мельнику и говорит:

– Ну, давай мою муку!

– Какую муку? Ты что, с ума сошел, что ли? Я твоей пшеницы в глаза не видал! Видно, ты гашиша* накурился, приятель...

* Гашиш – наркотическая смесь, близкая по своему действию к опиуму.

Удивился крестьянин, но делать нечего. Пошел он к своему верблюду. А верблюда-то и нет: кто-то увел.

Совсем опечалился бедняга и поплелся домой. Пришел, а домашние его и спрашивают:

– Где ж мука?

– Вода унесла...

– А верблюд где?

– А верблюда как плату за помол взяли!

Было или не было, повстречались однажды кошка и сторожевой пёс.

Пёс целый день гонял по лугам, помогая пастуху охранять стадо, а вечером с превеликим аппетитом съедал всё, что оставлял ему хозяин, а потом засыпал крепким сном.

Кошка спросила пса:

– Объясни, друг мой, как же это так: жизнь твоя полна забот и тревог, а ешь ты со вкусом и спишь с удовольствием? А я живу в тепле и ласке, не зная забот, но нет у меня ни спокойного сна, ни вкуса к еде.

Пёс ответил кошке:

– Потрудись, побегай – а уж тогда пообедай. Хорошо поработай – и поспишь с охотой.

Было или не было, очутились однажды безногий и слепой в пустыне. Что делать? Как быть? Как добраться до людей, до воды?

Один мог бы идти, да не видит куда: глаз нет. Другой видит куда, да не может идти: ног нет. Но, к счастью, оба они с головой были. Сообразили, что только дружба выведет их из беды. И вот слепой посадил себе на спину безногого и пошёл, куда указывал зрячий товарищ...

Одна лошадь, услышав эту историю, сказала:

– Подумаешь, дружба! Кто сам себе голова, обойдётся и без дружбы!

Что потом случилось с этой лошадью, вы узнаете, прочитав следующую историю.

Пришел однажды к врачу жирный мужчина и, отдуваясь, начал жаловаться на свою полноту и на разные недомогания.

Врач внимательно осмотрел его, пощупал пульс и сказал, сокрушенно покачав головой:

– Напрасно ты тратишь деньги на лечение, друг мой! Жить тебе осталось всего сорок дней.

Заплакал толстяк, пошел к себе домой, лег на кровать и ни с кем не стал разговаривать. Потом он встал на коврик и начал творить намаз за намазом, умоляя всемогущего аллаха простить все его грехи. Он даже есть и пить перестал, только и думал, что о дне, когда он предстанет перед всевышним. А день этот, как видно, приближался, потому что он худел и бледнел не по дням, а по часам. «Правду сказал мне врач!» – думал бедняк.

И вот настал сороковой день его болезни. Больной с утра помылся и начал ждать приближения смерти. Час проходит, другой, третий, а смерть все не идет.

Вскочил тогда больной с кровати и побежал к врачу.

– Ты говорил мне, что я умру через сорок дней! А я жив! Зачем ты так жестоко обманул меня?

Улыбнулся врач и спросил:

– Если мне не изменяет память, ты приходил ко мне с жалобами на ожирение?

– Да!

– Так посмотри на себя! Ты худ и строен, как тростиночка! Чего же еще тебе надо?

И понял тогда «больной» мудрую хитрость врача.

Шли осёл и лошадь с базара. Так случилось, что осёл был навьючен выше головы, а лошадь бежала совсем налегке.

Шли они, шли, прошли полдороги. Устал осёл и попросил лошадь:

– Будь другом, помоги мне! Возьми часть груза!

Но лошадь только ухом шевельнула. Немного погодя осёл взмолился:

– Мне уже невмоготу! Помоги! Но лошадь лишь ушами похлопала.

Дорога пошла в гору. Осёл чувствует, что вот-вот упадёт, и в третий раз просит лошадь:

– Помоги!

– Ладно, – согласилась лошадь, – кое-что я возьму на себя: ты неси груз, а я, так уж и быть, буду за тебя кряхтеть и отдуваться.

Осёл прошёл ещё несколько шагов и упал.

– Вставай, вставай, милый! – умолял хозяин, но осёл не мог подняться.

Делать нечего, разгрузил хозяин осла и всю поклажу взвалил на лошадь.

Теперь осёл бежал налегке, а лошадь кряхтела и отдувалась за двоих...

Не зря говорится: в одиночку и порознь – вдвое труднее; вдвоём и вместе – вчетверо легче.

Однажды аптекарь зашёл в лавку к своему соседу, продавцу книг. Увидев на прилавке новую книгу, он спросил:

– Скажи, почтенный, стоит ли читать эту книгу? Будет ли от этого какая-нибудь польза?

– Прости меня, любезный, – отозвался продавец книг, – но я её сам ещё не читал.

Аптекарь удивился:

– Как же ты, уважаемый, предлагаешь книги, которые сам не читал?!

– А я и не знал, милейший, – ответил продавец книг, – что ты принимаешь все лекарства, которыми торгуешь!

А ещё рассказывают, проезжал однажды падишах мимо сада и увидел за забором старика, сажавшего персиковое деревце.

– Эй, старик, – обратился падишах к садовнику, – твоя жизнь клонится к закату, ты уже не дождёшься плодов этого дерева, так к чему же твои заботы?.. Ну, знаю, знаю, ты скажешь: «Предки наши трудились для нас, а мы должны трудиться для потомков». Но ответь, есть ли смысл думать о прошлом, которое ушло во тьму, и о будущем, которое ещё не вышло из тьмы? Ведь только настоящее принадлежит нам.

– Тебе ли, властителю, понять садовника! – отвечал старик. – Ты не хочешь вспоминать прошлое – значит, оно у тебя такое, что лучше бы его вовсе не было. Ты не хочешь думать о будущем – значит, ты его боишься. Так что не завидую я твоему настоящему!

Было или не было, однажды тигр, падишах зверей, заболел. Насморк! Известно, от этой болезни не умирают. Но испортилось настроение повелителя – а это смертельно опасно для подданных. Поэтому все звери, как один, явились к тигру, чтобы засвидетельствовать ему свою преданность. И только лиса не явилась. Тигр, который в этот день не желал ничего видеть дальше своего носа, вероятно, не заметил бы её отсутствия, если бы не волк.

– О государь, – зашептал волк в тигриное ухо, – все звери явились, чтобы сказать: «Будь здоров!» – едва ты чихнёшь, и только голоса лисы не слышно...

Тигр разгневался и приказал представить лису пред свои светлые жёлтые очи.

Узнала об этом лиса и сама поскорей прибежала к тигру.

– Рыжая тварь! – зарычал повелитель. – Все звери как звери, пришли меня проведать, а ты?!

– Не сердись, о государь, – отвечала лиса. – Я как только узнала о твоём недуге, сразу побежала искать лекарство.

– Ах, так... – смягчился тигр. – И нашла что-нибудь?

– Да! Самое верное средство от насморка спрятано в задней левой пятке нашего волка.

– Неужели? – удивился тигр. – Только смотри: если средство не подействует, страшись!..

Но лиса ничуть не страшилась. Ведь насморк – это такая болезнь: лечи её чем угодно, только поскорее, а то сама пройдёт!

Через несколько дней идёт лиса по лесу, а навстречу ей волк. На трёх ногах!!! Тут лиса ему и сказала:

– Запомни, друг мой: ябедник подобен тому, кто плюёт в небо, а потом удивляется – что это за роса упала ему на голову...

– Пурдель, а Пурдель! Всякий раз, как ты будешь голоден, скажи мне – я тебя накормлю.

– О учитель, как ты заботлив! Всякий раз, как увидишь меня, знай – я голоден!

Однажды падишах без слуг и без свиты вышел из городских ворот. И повстречался ему Али Мухаммед – человек, известный своим весёлым и дерзким нравом.

Повелитель остановил Али Мухаммеда и обратился к нему с таким вопросом:

– Скажи мне, жестокий ли падишах в вашей стране?

Али Мухаммед ответил:

– Жестокий – это не то слово. Зверь! Тогда падишах спросил:

– А ты меня не узнаёшь?

– Откуда я могу тебя знать, чужестранец? Падишах нахмурился:

– Так знай же, ничтожный: ты говоришь со своим падишахом. И ты оскорбил его!

– Ну вот видишь! – беззаботно откликнулся Али Мухаммед. – Значит, недаром все говорят, что я сумасшедший: никого не узнаю, даже моего повелителя, который хоть и жесток, но ведь не настолько, чтобы казнить безумного!

Падишах мрачно усмехнулся:

– Правдивы и разумны твои речи. Воистину они слишком правдивы, чересчур разумны – просто нельзя поверить, что ты сумасшедший. Ты прикидываешься! И казнить тебя за эту ложь будет вовсе не жестоко, а лишь справедливо!

Но Али Мухаммед и тут нашёлся:

– О повелитель, я не смею спорить с тобой, однако ты сам с собою споришь: сначала признал, что я правдив, а потом не поверил, что я сумасшедший. Но разве кто-нибудь, кроме сумасшедшего, станет говорить правду повелителю?..

Было или не было, собрались однажды шакалы на совет. Один из них, самый седой, самый облезлый и самый мудрый, сказал такую речь:

– Братья шакалы! До сих пор каждый из нас думал сам за себя и только о себе. Давайте-ка выберем вождя, который, думая о себе, будет думать за нас. А?..

– Ура! – обрадовалась вся стая и тут же избрала самого достойного из своей среды Великим Шакалом.

Великий Шакал отличался благоразумием, скромностью... Но известное дело – шакал. Очень скоро он зазнался, занёсся и стал бессовестно притеснять своих собратьев. Шакалы были очень недовольны, но известное дело – шакалы: покорились, терпят. И тихо ждут, когда представится безопасная возможность восстановить справедливость.

Вот однажды выбежали они всей сворой из леса и видят – пасётся стадо овец.

– О Великий Шакал! – затявкали шакалы. – Ты могуч, ты страшен! Как горят твои глаза! Ты, наверное, хочешь задрать вон ту овцу? Так задери... Нет, мы не станем тебе мешать. Мы здесь постоим, в сторонке.

Великий Шакал врезался в стадо, бросился на жирную овцу и не без труда, но всё же справился с ней.

Побежали шакалы дальше. Видят, пасётся табун лошадей.

– О Великий из Великих, ты непобедим, ты ужасен! – опять завыли шакалы. – У тебя снова загорелись глаза. Ну конечно, ты хочешь задрать вон того большого, глупого жеребца. Так задери, пожалуйста. Твоё желание для нас – закон!

Великий Шакал врезался в табун, бросился на жеребца... Но ведь конь – не овца и табун – не стадо. Большой жеребец стукнул Великого Шакала по зубам очень твёрдым копытом, а другие кони тоже стукнули и тоже копытами...

Еле доплёлся бедняга до своего логова. Зализывая раны и ссадины, он всё приговаривал:

– Что делать! Если каждый день тебе говорят, что ты великий, надо быть поистине великим, чтобы не поверить!

А ещё рассказывают, однажды какой-то купец привёл к падишаху прекрасных коней. Падишах купил их и поставил в свои конюшни. А купцу дал ещё тысячу золотых:

– Вот, приведи мне ещё таких коней. Ступай! Купец поклонился и ушёл с миром.

Прошло много времени. Призвал как-то падишах к себе визиря и говорит ему так:

– О хитрейший из хитрых! Напиши мне имена самых глупых людей моей страны.

Визирь усмехнулся:

– Это, конечно, можно. Только стоит ли?

– Почему? – удивился падишах.

– О повелитель! Да простится мне смелость моих слов, но первым придётся внести в этот список тебя.

Удивился падишах такой неслыханной дерзости, а визирь пояснил:

– Помнишь, ты дал купцу тысячу золотых, а в залог ничего не взял, не так ли?

– Так.

– И ты не знаешь, кто он и откуда, не так ли?

– Так.

– И ты думаешь, он приведёт тебе коней, не так ли?

– А что, если приведёт?

– Тогда я вычеркну твоё имя из списка глупцов, о повелитель, а на освободившееся место впишу имя купца.

– Пурдель, ты почему дыню с зёрнами съел?

– Я на неё рассердился. Эта проклятая дыня слишком вкусная, и я объелся. Поэтому я прикончил и семена – пусть дыни не растут такие вкусные, что от них живот болит!

– Пурдель, ты выучил единственное и множественное число?

– Да, учитель.

– Тогда скажи: штаны – единственного или множественного числа?

– Сверху – единственного, а снизу – множественного.

– О учитель, взгляни на этот куст шиповника! Сколько же времени затратил аллах, чтобы отточить на нём все шипы?

– Глупец! Аллах только сказал: «Отточись!» – и всё отточилось.

– Но ответь мне, учитель, зачем он так сказал?!

– Пурдель, как ты думаешь, почему петух на одной ноге стоит?

– О учитель! Если он и её поднимет – он же упадёт.

Было или не было, разговорились однажды кошка и мышка. Мышка сидела в норе, а кошка – возле норы. Потолковали о делах, о здоровье, о том о сём, а потом кошка и говорит:

– Мышка, а мышка! Выйди из норки, я тебе кусочек бараньего сала дам.

– Сало – это лучшее, что придумал аллах, – отвечала мышь, – и, если бы оно у тебя действительно было, ты б его сама съела. Я поступила бы только так. Конечно, кошки глупее мышей, но ведь не настолько!

– Пурдель, ты не выучил урока?.. Нечего плакать, слезами меня не разжалобишь! Отвечай урок, или выпорю!

– Я учи-и-ил!.. А плакать я всё равно буду. Уж очень мне обидно: по дороге в школу я потерял одну анну*.

* Анна – мелкая медная монета. Анна и рупия – индийские монеты, имевшие хождение в Афганистане.

– Ах, так! Вот тебе анна. Теперь отвечай урок, или выпорю!.. Чего же ты опять плачешь?

– А мне ещё обидней: ведь если б я не потерял ту анну, у меня теперь было бы две!

– Гм... Ступай на место. Чтобы тебя утешить, не хватит казны даже у падишаха!

– А скажи-ка, Пурдель, почему охотник, когда стреляет, закрывает один глаз?

– О учитель! Что же он увидит, если закроет оба глаза?!

Было или не было, разговорились как-то воробей и курица. Воробей сидел на каменной ограде, а курица прохаживалась внизу.

– Послушай, тебе не надоело всё ходить да клевать? – спросил воробей. – Ведь ты летать разучилась.

– Неправда! – обиделась курица. Она изо всех сил замахала крыльями и взгромоздилась на ограду. – А вот ты скажи: не надоело тебе всё летать да прыгать? Живи в курятнике. Хозяйка будет подсыпать зерно в твою кормушку – клюй, не зная забот, пока не раскормишься до куриной величины. Правда, из тебя могут сварить суп, но ведь это не чаще, чем раз в жизни. Можно и потерпеть!..

Тут подул сильный ветер. Курица, как ни держалась за ограду, всё-таки слетела вниз. А воробей расправил крылышки, полетал, полетал вокруг да и снова сел на ограду.

– Теперь видишь, – сказал он, – ты большая и сильная, но надеешься в жизни только на кормушку. Вот и в полёте ты хотела опереться на каменную стену. А я опираюсь только на свои крылья и в жизни сам себе опора.

Жил в одной деревне человек по имени Кутуб-хан. Был он очень богат и, конечно, очень жаден. И очень он страдал, что его слуги много едят. Он бы выгнал их всех, но как без них обойтись? Хорошо бедняку – он сам себе хозяин. А вот богачу хуже: он, бедняга, только слугам своим хозяин, а сам собственных приказаний выполнить не умеет и потому без слуг как без рук.

Однажды богатей заболел, и у него пропал аппетит. Когда пришёл врач, больной обратился к нему с вопросом:

– Скажи, почтенный, как же это так: который день ничего не ем, а мне и не хочется?

– У тебя лихорадка, – ответил врач, – и потому нет аппетита. Будешь здоров, и аппетит будет.

Выслушал скряга эти слова, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:

– Аи, как хорошо, что я болен: кошелёк здоровей будет! Ой, как плохо, что слуги мои здоровы: кошелёк при смерти!

А ещё рассказывают, вышел однажды Кутуб-хан из дому босиком.

– О-ох! У-у! Вввай! – Это он так кричит, потому что наступил на острый-преострый гвоздь. – Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Хе-хе-хе! – Это он так смеётся.

Что он заплакал – это понятно. А вот к чему бы смеяться, когда больно и кровь льётся вовсю?

Дело всё в том, что Кутуб-хан, осмотрев рану, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:

– Проклятье шайтану, как я себе ногу разворотил! Хвала аллаху, туфель на мне не было: проткнёшь пятку – пятке больно, а проткнёшь туфлю, которая денег стоит, – душа болит!

Собрался Кутуб-хан пообедать. Известно: кто любит деньги, тот любит только деньги. Поэтому приказал богатей своему слуге:

– Неси на стол обед, а потом запри ворота и говори всем, что меня нет дома. Не люблю гостей!

Услышал эти слова сын Кутуб-хана. А известно: у богатого отца – сын душой нищ. Вот он и говорит:

– О отец! А не лучше ли будет, если слуга сперва скажет всем соседям, что нас нет дома, потом запрёт ворота и лишь после этого подаст обед.

Выслушал взрослый скупец юного скрягу, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:

– Когда на старости лет мой сын откажется меня кормить, утешительно мне будет сознавать, что сын мой пошёл в меня!

Было или не было, сидела как-то куропатка в траве, грелась на солнце. Да и уснула. Тут-то и сцапала её лисица.

Очнулась куропатка, но поздно. Тогда она и гово-. рит лисе:

– О лиса! У тебя сегодня удача – хороший обед. Ты бы поблагодарила аллаха за это.

Лиса решила, что слова куропатки не лишены смысла. Но, лишь только она открыла пасть, чтобы произнести молитву, куропатка оказалась на свободе. Она взлетела на ближайшее дерево, почистила перышки и проговорила:

– Будь прокляты те глаза, что не огляделись по сторонам, а уже заснули!

Смотрит на неё лиса, глаза у неё так горят, что вот-вот брови вспыхнут. Смотрит и говорит:

– И пропади пропадом тот рот, что ещё не съел, а уже вознёс благодарность!