Представления о борьбе добра и зла так или иначе отражены в мифах самых различных культур. Можно вспомнить хотя бы русские народные сказки или былины...

Мы констатируем: в нашем мире существует не просто несовершенство, а именно зло, производящее нравственные последствия. К таким порождающим механизмам, выраженным в законах и структурах, можно отнести искажённую на уровне бессознательного природу человека (последствия "первородного греха", согласно традиционному христианскому пониманию), устройство бездуховного общества (которое, не получится рассматривать как результат сознательного замысла земных людей), биологические законы взаимопожирания в животном царстве и т.д.

Если следовать "Розе Мира" Даниила Андреева и признавать онтологическую первичность сознания Бога и множества творящих духовных Я (монад) по отношению ко всему материальному, то становится понятно, что любое преклоняющее зло, подобное вышеупомянутому, рождается из сознательной злой воли, воздействующей на состояние и законы материального мира. В борьбе с силами Провидения эта демоническая воля ставит целью умножение зла в сознаниях, которое есть зло первичное и определяется содержательно через устойчивые характеристики состояния сознания личностного субъекта – носителя нравственных качеств.

Но, конечно же, есть в природе, есть в человечестве и явления добра, и любовь, и красота, и светлое творчество. Зло далеко не всесильно в нашем мире, ведь можно вообразить намного, намного худшее состояние.

Итак, опытно переживаемый нами мир выглядит двойственным в нашей оценке его устроения. Откуда происходит эта двойственность?

Если утверждается, что принципы, порождающие, как следствия, добро и зло, исходят из одного метафизического источника, то мы имеем дело с очевидным религиозно-философским монизмом. Например, для теософистов (Е.П.Блаватская, А.Бэйли, Е.И.Рерих и др.) их безличный Абсолют – источник и добра и зла, причём зло оправдывается и объявляется необходимым для "задач эволюции". Более того, зло объявляется в теософии движущей силой изменения, противостоящей статической инерции. Если есть в мире страдание и смерть, то всё это в "высших целях", в целях развития. Аналогичный эволюционистский монизм предлагал в своей диалектике борьбы противоположностей Гегель. Здесь не будет затрагиваться тема полнейшей несостоятельности и порочности общего для Гегеля и Блаватской подхода, бессодержательно и поверхностно рассуждающего о воображаемых раздвоениях семантически неопределённых абстрактных понятий, никак не связанных с реальностью, и присваивающего своему сугубо специфическому "диалектическому" методу мышления статус тождества основополагающим законам действительного бытия.

Важно, однако, различать, что монизм, характерный для индийского, и вообще восточного религиозно-философского сознания, в отличие от выработанных западным сознанием XIX века философии Гегеля и "эзотерической" теософии, отнюдь не носит характера вольного или невольного оправдания зла, не пытается представлять принцип самоутверждения в борьбе как движущую и "прогрессивную" силу.

Если же мы признаём, что мировые источники нравственного добра и зла различны, то это будет дуализм. Важно понимать, что дуализм подразумевает самодостаточность по крайней мере одной из сторон (той, что связана с добром), т.е. принципиальную возможность и желательность её бытия при отсутствии другой стороны. Всевозможные системы, где добро и зло объявляются со-относительными (не могущими существовать по отдельности в реальном мире) или же уравновешивающими друг друга ради устойчивости мироздания, являются, конечно же, монистическими.

Примеры дуалистических религий – зороастризм и христианство. Христианство, повествуя о дьяволе, искушающем самого Иисуса Христа и развивая совершенно новое, не существовавшее в иудаизме, представление об отпадении Люцифера и трети ангелов, о небесной войне, об активной противобожеской деятельности демонических сил, тем самым отходит от ветхозаветного монизма. С точки зрения последнего, сатана может считаться слугой или орудием Бога (книга Иова и некоторые другие места Ветхого Завета, а главное – общее мнение традиции иудаизма). Попутно можно заметить, что третья авраамическая религия, ислам, тенденцию теистического монизма (не смешивать с монотеизмом), напротив, дополнительно усиливает.

Дуализм, однако, бывает очень разный. Он, в частности, может быть онтологическим или относительным.

К примеру, онтологический дуализм у гностиков, а также у манихеев, противопоставляет материальный мир, как "зло", духовному миру, запредельной Божественной Плероме (Полноте), как "добру". Гностиками материальный мир рассматривался как сотворённый неким злым или невежественным демиургом. Силы добра в таком мире власти не имеют. Спасение понимается как освобождение человеческого духа от оков материи. На практике это приводило к противоположным крайностям: в одних случаях – к строгому аскетизму, в других – к достижению той же цели довольно странным путём – через всевозможный разврат с целью нарушить данные в иудейском Ветхом Завете законы создателя материального мира или же "разрушить" материальное тело.

Мироотрицающая философия оказывается притягательной для многих, обнаруживаясь в самых разных учениях, и на востоке, и на западе. Эсхатологический финал видится всем им либо в полном уничтожении материального мира, либо в окончательном разъединении индивидуального духовного начала с материей. Настрой здесь прямо противоположен первоначальному жизнеутверждающему обожествлению природы в древних политеистических культах.

Показательно сопоставление двух известных русских религиозных философов – Вл.Соловьёва и Н.Бердяева. Если у первого центральное место занимает идея положительного всеединства Добра, преодоления зла, преображения мира на пути движения к этой цели, то у второго – категоричное противопоставление невыносимой "объективированной" реальности некоей постулируемой "трансцендентной" сфере (та же божественная Плерома). У Бердяева происходит обычная для таких случаев подмена смысла зла, как категории нравственного порядка, на онтологическое "зло объективированности", исходящее, как им утверждается, от самого принципа противоположения субъекта и объектов. Конечно же, эта точка зрения, сходящаяся в своём мироотрицании с гностицизмом, чужда Розе Мира.

Относительный дуализм предполагает борьбу сил добра и зла только как временное состояние нашего мира. Первичное зло (как состояние сознания), возникает вследствие тёмного движения свободной воли Люцифера, первым отвергнувшего принцип Божественной Любви, и имеет власть над мировыми законами в силу того, что в Божественном мироздании любое существо обладает максимально возможной свободой выбора и творческого действия. Ведь смысл нашего бытия и заключён в беспредельном деятельном совершенствовании, а материальные миры, по своему назначению – поле становления и творчества духа. Не удивительно, что борьба сил добра и зла выражается в стремлении целенаправленно создавать и перестраивать мировую реальность по своим принципам.

Роза Мира, как и другие, исторические, формы христианства, соответствует относительному дуализму нравственного и этического порядка, предполагающему полную конечную победу сил добра в будущем. (Правда, нельзя не видеть, что ортодоксальному христианству свойственно внутреннее противоречие, связанное с утверждением о "всемогуществе" Бога – отягощающим наследием ветхозаветного монизма, закономерно приводящее к нравственному снижению представлений о Боге). Согласно "Розе Мира", высший Демиург мироздания – Сам Первотворец, сила чистого Добра, а злая воля отпавших демонов – только локальное явление, и во времени и в пространстве. Материя и, в частности, физическое тело человека, не отрицается как мнимое "зло", а подлежит преображению, просветлению от демонических искажений (которые для нас выражены, в первую очередь, в действующих биологических законах).

Дуалистическое восприятие мира и текущего мирового процесса только тогда есть благо, когда первичный критерий разделения – требование высоты нравственной (внутреннее состояние сознания) или, шире, этической (когда рассматривается ещё и внешнее поведение, как следствие внутреннего состояния), а не что-то иное. Критерием не могут быть, в частности, какие бы то ни было религиозные установления и догматы. Насколько они формально близки к истине при этом не так уж важно. Истины внеэтического порядка не так уж трудно использовать для целей злой воли. Показателен предельный случай: демоническая, противобожеская сила. Ведь и она по определению является носителем дуалистического мировоззрения – но только с другой, оборотной стороны, когда негативную оценку получает само божественное Провидение.

Дуалистическая поляризация в высших слоях мироздания носит несравненно более чёткий и определённый характер, нежели у нас. Почему это так? Различие в том, что почти всё в нашем земном мире формируется под влиянием двух противоборствующих мировых сил. Влияния эти проходят по большей части через бессознательную сферу, и адекватно пока не осмыслены человечеством хотя бы на религиозно-философском уровне, не говоря уже о конкретной метаистории. Поэтому ясности у нас очень мало, а всевозможных искажений, смешений света и тьмы – очень много. Обычное дело – какие-нибудь религиозные секты, зачисляющие в "слуги сатаны" тех, кто не разделяет их учения. Нечего и говорить, что всякое дуалистическое восприятие, ориентированное по подобным признакам – ложно по существу. Ведь это не этический дуализм, а нечто весьма далёкое от различения подлинного добра и зла, и находящееся, по сути, в промежуточном положении между истинным различением и его инверсным демоническим антиподом.