Одной из существенных преград на пути межкультурного диалога является языковой барьер. Как преодолеть его и при этом сохранить аутентичное понимание иной культуры? Этот вопрос особенно остро стоит в контексте выражения исламских понятий и ценностей средствами русского языка. Предлагаем вниманию читателей дискуссию по проблеме перевода арабо-мусульманской терминологии на русский язык двух известных российских исследователей ислама – Станислава Михайловича Прозорова (Санкт-Петербург) и Тауфика Камеля Ибрагима (Москва). Первый, будучи русским человеком, в вопросе перевода мусульманской терминологии является сторонником арабизации; второй, араб по происхождению, напротив, выступает за максимальную русификацию исламских понятий. Впрочем этно-культурная принадлежность не имеет в данном вопросе решающего значения: ученые, даже в рамках Российского общества исламоведов, придерживаются разнополярных мнений вне зависимости от национальности. Кто прав в этой интеллектуальной схватке – решать читателю, которого мы также приглашаем к продолжению дискуссии.

Благодарим редакцию журнала «Минарет» за организацию дискуссии, а также любезное разрешение опубликовать материалы этой дискуссии на сайте www.islamica.ru

Тауфик Ибрагим:

При переводе с языка одной культуры на язык другой культуры главный вопрос состоит в следующем: имеет ли данная культура необходимые средства для выражения понятий и образов той культуры, с которой мы переводим. Если имеет, то надо выражаться на ее языке. А если нет, то те понятия, для которых невозможно найти эквивалент на данном языке, оставляют на языке оригинала.

Если бы мы переводили с арабского на русский язык в 9 веке, то, может быть, надо было подумать: оставлять слово «Аллах» или нет, ибо тот язык был еще языческим. В нем не было понятия Бога, характерного для иудео-христианско-мусульманской традиции. Поэтому когда после крещения Руси Библию и христианскую литературу впервые стали переводить на русский язык, у переводчиков было гораздо больше проблем чем у нас – в то время вся культура была языческая, не приспособленная для передачи христианских понятий. Однако сегодня речь идет о переводе на язык, проникнутый монотеистической традицией, ибо Бог ислама и Бог, о котором говорится в христианстве и иудаизме, один. «И наш Бог, и ваш Бог един» – подчеркивается в Коране (29:46). Основные религиозные понятия являются общесемитскими и потому должны передаваться одинаково.

Станислав Прозоров:

В каждой из трех монотеистических религий – иудаизме, христианстве и исламе – есть набор символов, конкретизирующих общие для них понятия Бог, Священное Писание, Божественный закон, Предание, пророки, верующие и т.д. В исламе такими символами являются Аллах, Коран (ал-Кур'ан), Шари'ат (аш-шари'а), Сунна (ас-сунна), Мухаммад, мусульманин (муслим) и т.д. В двух других религиях – наборы своих символов, и эти символы – не взаимозаменяемые. Общее или схожее между этими тремя религиями объясняется и определяется тем, что они зародились и формировались в ближневосточной духовной среде («котле») и пользовались общим «строительным материалом», общим духовным субстратом. Однако каждая последующая религия не копировала более зрелую, а формировала свою идеологию в соответствии с менявшимися общественно-политическими условиями и религиозными представлениями. Аллах – главный символ ислама, мусульманской культуры, мусульманского мира. Заменять Аллаха на абстрактного Бога (олицетворяющего одновременно иудаизм или христианство) – значит, игнорировать особенности ислама как идеологической, в том числе религиозной системы (не говоря уже об абсурдности такой мысли). Бог в трех упомянутых религиях один, однако в каждой из них единственность Бога персонифицирована. Речь не идет об отказе использовать применительно к исламу слово «Бог» и производные от него: единобожие (араб. ат-таухид), божественные атрибуты (ас-сифат), божественная сущность и т.д., ибо в контексте исламской идеологии единобожие (ат-таухид) это – единство и единственность именно Аллаха, божественные атрибуты (ас-сифат) это – атрибуты именно Аллаха. Однако в тех случаях, когда в текстах присутствует имя Аллах, нет оснований заменять его на неопределенное «Бог».

Уважаемый д-р Тауфик! На чем основана Ваша уверенность в правильности перевода «Аллах» как «Бог»?

Следует хорошо осознавать, что если какое-нибудь имя/понятие сохранить на языке оригинала, а не переводить на язык другой культуры, приверженцы этой культуры автоматически относят это понятие исключительно к той культуре, к той нации, но никогда не к своей. В нашем случае, Аллах будет иметь сугубо локальную коннотацию – нечто вроде греческого Зевса или индуистского Шивы. Мы же, мусульмане, говорим, о трех родственных религиях и о едином для них Боге.

Другой дело, совпадает ли христианское понимание Бога с мусульманским? Но ведь у самих христиан – православных, католиков и протестантов – концепция Бога разная. Также и у мусульман – суннитиов, шиитиов, суфиев, мутазилитов и философов – имеются разные представления о Боге. Но это разное понимание одного и того же. Точно так в разных культурах по-разному понимают добро. Но от этого мы же не отказываемся от общего для всех слова «добро». Образы рая у христиан и мусульман абсолютно разные. У нас в раю пьют, едят, имеют жен, а у них нет этого. Разве от того, что у нас разные образы мы должны отказаться от слова «рай» и писать «аль-Джанна»? Другими словами у наших разных представлений один объект. А если его обозначать разными именами, то мы будем говорить совершенно о разных вещах: одни – о каком-то Ибрахиме, другие – о каком-то Аврааме. Какие же тогда могут быть разные образы, если мы говорим уже о разных предметах. И если мы подразумеваем один и тот же исторический персонаж, то и обозначать его следует одним-единственным именем.

Согласно некоторым переводчикам Корана, Ной призывал свой народ поклоняться «Аллаху». На каком же языке он призывал, если он обращался не к арабам? Также и Авраам. Получается, некий нонсенс: еще до появления арабов в ходу уже была арабская лексика! Абсурдным выглядит и то, как переводят кораническую полемику с другими религиозными группами: "Иудеи говорят: «Узейр – сын Аллаха». Христиане говорят: "Иисус – сын Аллаха"" (9:30). Разве христиане России когда-нибудь говорили, что Иисус – сын Аллаха! Если у христиан «Бог», а у мусульман «Аллах», то о каких разногласиях может идти речь – «Аллах» может быть абсолютно единым, но «Бог» – тройственен!

Отказ переводить слово «Аллах» как «Бог» порождает и многие технические проблемы, например, невозможность образовать прилагательное. Как при таком подходе выразить, скажем, понятие «божественной милости»?

Впрочем «Аллах» не всегда надо переводить как «Бог». Например, в некоем историческом диалоге, когда христианин спрашивает мусульманина: «Где твой Аллах, пусть Он тебе поможет!» употребление слова «Аллах» уместно. Но здесь совсем иная ситуация.

Вы считаете пророков, упомянутых в Коране, также следует называть библейскими именами?

Во-первых, у нас, мусульман, есть ошибочное представления об именах пророков в самой мусульманской традиции. Не надо забывать, что у нас есть как минимум 7 канонических чтений Корана. И среди них иногда встречаются такие варианты, которые тождественны тому, что мы называем библейским: Авраам (Абрахам) – это одно из семи канонических чтений имени Ибрахим. Джабраил – это одно из 13 канонических прочтений имени Джибриль. Зная лишь одно, принятое сейчас прочтение, не надо забывать другие, тоже канонические, в которых встречаются приблизительно такие же формы: Джибраил, Микаил, Авраам и т.д, т.е. которые для нас немного непривычны.

Во-вторых, многое на еврейском языке, языке Библии, тождественно арабскому. Это просто в русском языке оно звучит по-другому. Ангел по-арабски и по-еврейски обозначается как маляк, пророк – как наби. То же и с обозначением людей: Хавва и по-арабски, и по-еврейски звучит абсолютно одинаково, а по-русски – Ева. И в этом смысле русский язык уже выработал способы передачи арабо-мусульманской лексики.

В-третьих, надо отчетливо понимать, что если речь идет об одном и том же человеке, мы не имеем право называть его иначе, как принято его называть в этой культуре, на который осуществляется перевод. Если еще о Боге можно спорить: похоже ли языческое божество на Бога монотеизма, то в отношении пророков нет никакого оправдания для их разного обозначения. В Библии на арабском фигурирует тот же коранический Сулайман. И по-русски принято писать Соломон. И мы должны писать так же. Один из исследователей предложил такой выход: к каждому имени давать примерно такой комментарий: «Иса – в традиционной русской передаче Иисус». Возникает вопрос: а мы тогда на каком языке пишем? Если такова традиционная русская передача имени Иисуса, то почему по-русски его надо передавать как-то иначе?

Мы на разных языках говорим об одних и тех же вещах. Ева и Хавва – один и тот же персонаж. Аристотель тоже один, хотя по-арабски его имя звучит как «Аристоталис». Париж – по-арабски «Барис». Но при переводе мы обязаны написать «Аристотель», «Париж», т.е. так, как это принято в русском языке. В противном случае, спрашивается, где границы арабизации? Почему одни имена мы переводим, а другие нет? Почему мы не пишем, что Пророк переселился из аль-Макки в аль-Мадину, но пишем из Мекки в Медину? Поехал не в аш-Шам, а в Сирию? Послал письмо не правителю Димашка, а правителю Дамаска? Почему в одних случаях мы сохраняем арабскую версию передачу имен собственных, а в других нет? Абсолютно непонятная логика.

Здесь не только научная проблема, но и идеологическая. Ибо такой подход разводит людей по разные стороны баррикад. Тогда христианин будет считать, что у него Бог, а у мусульман – Аллах. Однажды на одной из моих лекций одна мусульманка удивленно воскликнула: «Боже мой! Неужели наш Сулейман, это их Соломон?!». А один сотрудник Института востоковедения, который пишет и по исламу, на одном из обсуждений стал объяснять мне, человеку не русскоязычному по происхождению: «Нельзя Ибрахим переводить как Авраам, ведь для любого русского человека Авраам – это праотец евреев». Он считает, что таким образом выдвигает контраргумент против моей точки зрения. Но я спрашиваю: «А что, для мусульман Ибрахим – это не праотец евреев? Кто же он? Разве мы говорим о другом человеке?». Таким образом мы полностью дезориентируем людей.

Следует помнить и то, что у священного текста другой модус, другой способ бытования: он цитируется на молитвах, в газетах, в теле- и радиопередачах и т.д. И неужели в газете будут уместны сноски, поясняющие, что наш Иса – это их Иисус, Ибрахим – это Авраам и т.д.? Даже из чисто практических, технических соображений это недопустимо. В научных трактатах иногда можно себе позволить оставлять слова на языке оригинала в случаях когда трудно найти подходящий эквивалент. Но там есть возможность для соответствующего комментария.

К тому же надо думать не только о собственно кораническом тексте. Сколько сложностей возникает, когда необходимо обозначить, к примеру, жену одного из пророков или одного из апостолов Иисуса Христа. Следуя логике оппонентов, надо написать «Юханас» вместо «Иоанн», «Андрияс» – вместо «Андрей». Однако этого никто не делает. Почему говоря об Александре Македонском, мы не используем арабское «Искандер»? Получается, что лишь имена пророков передаются в арабском звучании, а все остальные исторические персонажи – по другим правилам. Я не понимаю такого подхода оппонентов.

Следуя же Вашей логике, Вас также необходимо называть не Ибрагимом, а Авраамом.

Здесь есть некая путаница, хотя в этом духе порой высказываются и некоторые солидные ученые. А дело все в том, что существуют общераспространенная практика, когда различно передаются, скажем, имя библейского персонажа и то же имя, но прилагаемое к обычным людям.. Так, на еврейском «Моше» – это имя Моисея. Если им обозначается пророк Моисей, то по-арабски оно звучит как «Муса», а если, скажем, израильский министр, то так и остается – «Моше». То же самое и в русском языке. К примеру, обычное английское имя «David» передается как «Дэвид», но никогда не через библейское «Давид». Или другой пример. Французское «Jean» и английское «John» совпадают с библейским «Иоанн», но мы их передаем по другому и различно – «Жан» и «Джон». Более того, никому не приходит в голову передать их русским «Иван», который восходит к тому же библейскому «Иоанн». По логике оппонентов, следовало бы именовать соответствующую книгу Нового Завета «Евангелие от Ивана»!. Таким образом, речь идет о разных традициях перевода: имена, общие для Корана и Библии, имеют одну традицию перевода, иные имена – другую.

Почему переводя Аллах (ал-Лах) как «Бог», ал-Лат в своих работах Вы оставляете без перевода как имя собственное? Следуя Вашей логике здесь «ал-Лат» надо переводить как «богиня».

Сама этимология слова «Аллат/ал-Лат» неоднозначна. Но если кто-то уверен, что «ал-Лат» – это женская форма от «Аллах/ал-Лах», то его в таком случае следует переводить как «богиня». Я же не уверен, что это именно так: данное слово по-арабски имеет и другие значения. Но от того, что в некоторых культурах считают, что у Бога есть жена или дети, мы не должны отказываться от единого термина. Аравитяне, к примеру, говорили, что ангелы – дочери Бога (Аллаха). А раз они так считали неужели мы должны отказаться на арабском от слова «Аллах»?!. То же самое и на русском. В данной связи различают «Бог» с заглавной и «бог» с прописной букв. В первом случае, речь идет о Боге, единым для всей монотеистической традиции. Во втором, подразумевается некое языческое божество.

Да и само слово «Аллах» – не собственно мусульманский термин. Между прочим Пророк Мухаммад хотел ввести новое имя Бога – «ар-Рахман» («Всемилостивый») вместо «Аллаха», распространенного в Мекке и Медине. Но встретив упорное сопротивление и непонимание мекканцев ("Когда ты говоришь им: «Поклоняйтесь ар-Рахману!», они спрашивают: "А кто такой ар-Рахман?"" (25:60)) он счел, что это не главное. «Взываешь ли ты к Аллаху, взываешь ли к ар-Рахману... Как бы вы ни взывали у него прекрасные имена!» – говорится в этой связи в Коране (17:110). И вместо часто встречаемого в мекканских сурах «ар-Рахмана» происходит возврат к «Аллаху», которого признавали язычники, и, главное, иудеи и христиане. «Аллах» – это обозначение Бога, который был языческим, немусульманским. "Если ты спросишь их: – говорится в Коране про язычников, – «Кто сотворил небо и землю...?», они ответят: "Аллах"" (29:61). «Аллах» – это имя божества, которое было у арабов до Ислама, и которым пользовались арабские иудеи и христиане. Не случайно даже в арабской Библии используется имя «Аллах», которое, естественно, переводится как «Бог».

Уважаемый Станислав Михайлович! Как, на Ваш взгляд, следует переводить имена коранических персонажей?

При передачи на русский язык имен коранических персонажей в христианско-православной традиции, следует иметь ввиду, что в Коране нет цитирования Cвященных текстов иудеев и христиан. Коранический образ 'Исы/Иисуса отличается от христианского, ибо он формировался не из письменных канонических текстов христиан, а из устных рассказов, почерпнутых и из апокрифической литературы. Благо аравитяне издавна были знакомы с профессиональными рассказчиками историй о пророках. То же следует сказать и об именах иудейско-христианских пророков. В Коране они остаются действующими лицами священной истории, но их образы отличаются от образов пророков Священных писаний иудеев и христиан. Миссия «коранических» пророков состояла в том, чтобы донести до людей истинное единобожие – ханифизм, и первым единобожником-ханифом назван Ибрахим/Авраам. Обращаясь с призывом вернуться к единобожию, Ибрахим произносит имя Аллаха. Истории «коранических» пророков, их действия и их образы переосмыслены и адаптированы к идеологии новой религии – ислама как истинного единобожия. Так зачем же передавать (а по существу – подменять) исконно семитские имена «коранических» персонажей, отличающихся от персонажей Священных писаний иудеев и христиан, именами персонажей, вошедших в православно-христианскую лексику и несущих в себе устоявшиеся ассоциации и стереотипы? История России может служить примером не только положительного и обоюдовыгодного сосуществования в рамках единого исторического пространства двух религий – христианства и ислама, но и негативного – «охристианивания» последнего. «Бог» подменяет Аллаха, Авраам, Моисей и другие иудейско-христианские пророки заменили «коранических» пророков Ибрахима, Мусу и т.д., христианский Страшный суд заменил мусульманский Судный день (или День суда, День подсчета и т.д.), в российские представления об исламе внедрилось понятие «загробная жизнь», несмотря на то, что мусульман не хоронят в гробах, и т.д. В результате у неискушенного в этих вопросах читателя складывается впечатление, что ислам – это периферийный вариант иудейско-христианской культуры.

Где при переводе границы арабизации? Почему только имена людей Вы предлагает оставлять в арабском звучании, а как же названия местностей, народов? Почему пишите «христиане», а не «масихийун»?

Нет правил без исключений, с этим придется смириться и в вопросе о передаче с арабского языка на русский язык имен, топонимов, терминов. Тем не менее, необходимо при этом придерживаться определенного принципа. Я – последователь академической традиции, заложенной петербургскими арабистами XX в.: имена, топонимы, названия сочинений, термины, написанные арабской графикой, должны передаваться максимально приближенными к оригиналу. К сожалению, даже в трудах остепененных ученых, пишущих на исламские темы и – еще хуже! – переводящих с арабского языка на русский сплошь и рядом встречаешь такие искажения, что порой приходится догадываться, о ком или о чем идет речь. Вместо арабского Мухаммад – Магомед(т), Мухамет, Маомет и т.д., вместо 'Абд Аллах/'Абдаллах – Абдалла, Абдулла, Абдулло, Габдулла, Габдалла и т.д. Имена исторических личностей (халифов, ученых и т.д.) не узнаваемы (например, халиф 'Умар, по-русски больше известный как Омар, в татарском варианте воспроизводится как Гумер). Полный хаос и с топонимами. Во многом это объясняется тем, что в русский язык они попали (нередко уже в искаженном виде) из переводов с европейских языков: Герат (в арабской графике – Харат) трудно узнаваем в имени относительном от этого топонима ал-Харави, Алеппо (в арабской графике Халаб) имеет очень отдаленное сходство с именем относительным ал-Халаби и т.д. Полная неразбериха с употреблением арабского артикля «ал»: почему, например, столица Саудовской Аравии пишется Эль/эль-Рияд (прав. ар-Рийад или ал-Рийад, если не учитывается ассимиляция), а другие города, по-арабски также пишущиеся с артиклем (ал-Басра, ал-Куфа, ал-Мадина и д.т.), по-русски воспроизводятся без артикля? Ведь без артикля мадина по-арабски означает просто «город». В большинстве случаев артикль «ал» пишется с мягким знаком (аль), тогда как арабская буква «лам» сама по себе произносится мягко, т.е. не нуждается в дополнительном мягком знаке. И только в слове «Аллах» она звучит твердо.

Арабские имена мусульман России (Татарстана, Башкортостана, Северного Кавказа, а также Средней Азии) при воспроизведении их кириллицей (как, собственно, и при передаче их латиницей во всем мире) претерпели значительные изменения, и это следует воспринимать как данность. Но что касается исторических арабских имен, топонимов и т.д., то они должны воспроизводиться без этих искажений.

Что касается масихийун (христиане), то это – современный термин, в Коране его нет, там употребляется термин (ан-)насара, который и на русский, и на западные языки переводится как «христиане». Зачем же мудрить, вводя в русский язык название, которое ничего, кроме путаницы, не дает. И какое это имеет отношение к передаче на русский язык коранических имен, которые несут в себе другую смысловую нагрузку, нежели их прототипы в Священных писаниях иудеев и христиан?

По-русски принято различать библейские имена от тех же имен в небиблейском контексте: Иоанн – Иван. Чем обоснован Ваш отказ следовать этой традиции?

Мне кажется, этот вопрос не совсем кстати. Я говорю о некорректности передачи на русский язык имен коранических персонажей, имеющих параллели в Священных писаниях иудеев и христиан, в христианско-православной форме. Что же касается параллели «Иоанн-Иван», то это – в рамках одной языковой традиции, одной культуры. К тому же – где Иоанн, а где Иван?

Коранический Ибрахим – не фотографический образ библейского Авраама, хотя никто и не отрицает связь между ними. Поэтому я и предпочитаю передавать на русский язык имена коранических персонажей через косую линию (не как знак абсолютной идентичности) – Ибрахим/Авраам.

Как переводить имя Аллаха, когда оно выходит из уст христиан, или из уст коранических пророков? «Иисус – сын Аллаха»?

В Коране однозначно утверждается, что Аллах не рожден и не рождает. О каком же сыне Аллаха может идти речь? В Коране встречаются обвинения христиан именно в том, что они называют пророка 'Ису/Иисуса сыном Аллаха – Единого и Единственного.

Станислав Прозоров:

Сведение имен исторических персонажей трех мировых религий к унифицированной форме и трех персонифицированных символов этих религий в одно общее понятие «Бог» как путь к сближению последователей трех религий, это – утопическая идея интеллектуалов.

Я не противник экуменистических идей сближения религий, если за этим стоит убеждение в равноправности, самоценности и самодостаточности каждой религии, но я против их «унификации» за счет поглощения специфики одной религии другой, более сильной. Не отрицая общности между ними и не противопоставляя их друг другу, необходимо сохранять их специфику при передаче понятий и реалий одной культуры на язык другой культуры. Сохраняя специфику своей религии, ее последователи должны будут признать аналогичные права и последователей других религий.

Тауфик Ибрагим:

Некоторые интеллигенты тяготеют к плюрализму. Это хорошее стремление, признающее красоту многообразия. Они абсолютно искренне хотят сберечь специфику других культур, не желая подгонять их под общий шаблон. И этим они отнюдь не хотят разделить народы, но лишь стремятся сберечь их аутентичность, их самобытность. Однако в контексте единой монотеистической, иудейско-христианско-мусульманской традиции, и применительно к нашей проблематике, такой подход не работает, тем более он неплодотворен при попытке выделения иудаизма и христианства в одну группу, ислама – к другую. И никто меня не убедит, что иудейское понимание Бога ближе к христианскому, чем к мусульманскому.

Еще средневековые богословы разработали историческое (лингвистическое) доказательство бытия Бога, согласно которому Бог существует, ибо на языке всех народов есть Его упоминание: у арабов Аллах, у персов Ходай и т.д. Другими словами, у всех народов было представление о Боге, но в разных названиях. И в наше время, когда в мире все больше распространяется атеизм, для монотеистической традиции крайне важно показать, что есть некий единый Бог, в которого верит хотя бы половина человечества. Это даст современному человеку какой-то ориентир на пути духовного самоопределения. Разные же переводы создают ощущение, будто у одних людей свой Бог, у других – свой. Словно речь идет о некоем языческом пантеоне богов. В кого из них верить? В Бога? Аллаха? Яхве? Подобным дроблением мы лишь запутываем человека и даем нерелигиозным людям дополнительный повод отойти от религии вообще вместо того, чтобы утвердить идею единого Бога, а с ней и идею единого человечества, ведь степень распространенности идеи – это для многих достаточно весомый аргумент в ползу ее истинности.