Лев Михайлович Лопатин (1855-1920) выработал четкие и аргументированные взгляды на предмет, методы и задачи философии. В этой статье рассматривается определение предмета философии Л.М. Лопатиным, а также показан его метод аргументации. Как доказывает Л.М. Лопатин, философия должна быть знанием действительной природы вещей в их независимой реальности и в их внутренних отношениях и взаимодействиях; она есть знание действительного мира. Точное и ясное понимание предмета, методов философского знания необходимо любому ученому-исследователю, работающему в области философии, этики и психологии, а также в области естественных, точных наук. Философия должна занимать независимую позицию среди других наук и отличать себя от теологии, которая выделяет веру в изолированный и исключительный источник познания. Пример Л.М. Лопатина, который показывает, как можно отличать философию от теологии, поэзии, художественных размышлений писателя, вдохновит каждого, кто пытается найти ответ на «вечные» вопросы познания.
Лев Михайлович Лопатин внес значительный вклад в развитие философии в России, благодаря своей яркой научной, педагогической и общественной деятельности. Сегодня личность Л.М. Лопатина, его идеи, вызывают не только историко-философский, но также и мировоззренческий интерес. Его глубокие и оригинальные идеи, насыщенные философским энтузиазмом, побуждают читателя задуматься об этическом смысле современной научно-философской картины мира, о проблеме границы между верой и знанием, об отношении науки и философии, о природе причинности. Л.М. Лопатин ставил и решал фундаментальные философские вопросы.
Идеи Л.М. Лопатина являются именно философскими, а не идеологическими или религиозными. Но именно поэтому они не были популярны при его жизни, и остаются не переоцененными сегодня. В начале ХХ века в России пользовались спросом политические идеи, широкое распространение имели модные религиозно-мистические идеи, сама же философия была не в ходу. Хотя Л.М. Лопатин был фактическим главой московской философии, он не был властителем дум российской интеллигенции. Его идеи творческой причинности, субстанциальности «я», о роли умозрения в познании были высоко оценены некоторыми современниками [1], но эти идеи не получили широкого признания и популярности. Удивительно, но даже русский философ Н.О. Лосский писал, что "с русскою философиею, я, к стыду своему, как и большинство русских людей, почти вовсе не был знаком"[2]. Н.А. Бердяев писал, что русская интеллигенция отрицала философские теории на том основании, что они не благоприятствовали народничеству или социал-демократии, презирая истину.[3] Может быть, идеи Л.М. Лопатина найдут отклик в ХХI веке?
Л.М. Лопатин "был поистине прирожденным философом, не умевшим воспринимать никаких явлений жизни иначе, как только в их метафизическом обобщении, в их мировом смысле и безусловном значении. Философское мышление и философское творчество для него были не излюбленною сферою научной дисциплины, но прирожденною сущностью его души, и осуществлялись в нем помимо его воли с первой минуты пробуждения его сознания до конца его жизни, в течение которой возросли от уровня детской наивности до высоты истинно философской мудрости... Он был не «ученый» – философ, а человек-философ[4]. В личности Л.М. Лопатина мы узнаем, без всякого преувеличения, качества мудреца-философа. Основным состоянием его духа было созерцание жизни, полное любви, благожелательности и снисходительности. Живя в потоке ежедневной суеты, он оставался не вовлеченным в нее внутренне, проявляя мягкость и деликатность ко всему.
Л.М. Лопатин решительно шел своим путем в философии, против модных течений. Он был честен, строг в своих суждениях и выводах. Здравый смысл сочетался в нем с высоким профессионализмом и серьезным отношением к философскому исследованию. В его философских трудах мы не найдем высказываний, которые относятся к его личной религиозной вере. Он придерживался того принципа, что философ должен четко различать, что он знает и во что он верит.
Определение Л.М.Лопатиным предмета философии остается актуальным и сегодня, так как нередко и религиозную проповедь, и немного более глубокие, чем обычно, художественные и эмоциональные рассуждения о чем-либо даже специалисты относят к философии. В 1886 году была опубликована первая часть книги Л.М. Лопатина «Положительные задачи философии» – «Область умозрительных вопросов». Целью этой работы было "показать, что на чистом разуме основанное учение о существующем возможно и необходимо"[5]; такая доктрина может быть названа умозрительной философией, умозрительной онтологией или метафизикой. Область метафизики включает только «необходимые истины ума». Л.М. Лопатин доказывает, что предметом метафизики является система истинных утверждений разума, которая открывает действительную природу вещей и их истинно-всеобщие взаимодействия. Он заявляет, что "разум, – и тогда, когда он действует от себя и руководствуется тою очевидностью, которая лежит в нем самом, – может приходить к некоторым положительным и прочным результатам"[6]. Рано или поздно метафизическое знание придет к системе истин, очевидных для всякого ума.
В «Положительных задачах философии» Л.М. Лопатин определяет область метафизики путем исключения того, что не является метафизикой. Для этого он рассматривает позитивное знание, которое не допускает никаких метафизических посылок в свое содержание. Позитивное знание определено как индуктивное знание, которое считает индукцию «корнем всего достоверного знания». Индуктивные обобщения имеют дело только с феноменами, но в строгом смысле слова феномены суть только состояния нашей души, следовательно, для индуктивного метода все, что не есть состояние духа, непознаваемо. Последовательный индуктивный эмпирицизм может признать только меняющиеся состояния нашей души и их обобщения (последовательность, сосуществование). Однако наши идеи не могут быть столь ограниченными: любой человек имеет понятия о других людях, существующих кроме него. Но откуда берутся эти понятия, если чистый опыт не в состоянии их доставить? Они обретаются либо путем умозрения, то есть методами рациональной онтологии, либо посредством веры. Рассмотрев веру подробно, Л.М. Лопатин показывает, что вера не оправдывает своих притязаний – отвергая умозрение в принципе, она постоянно исходит из него в действительности. Следовательно, философскую истину можно искать только в умозрении. Однако из области умозрительного знания необходимо исключить односторонний рационализм (пантеистические доктрины). Тогда остается область умозрения «в смысле жизненном и конкретном». Настоящую область метафизики можно определить как знание действительной природы вещей в их независимой реальности и их внутренних отношениях и взаимодействиях; это знание вещей в их истинной сути – но не такими, какими они предстают для наших ограниченных чувств, возбуждая их состояния, но такими, каковы они на самом деле, в их внутренней сути. Это определение можно сформулировать более кратко: метафизика есть знание действительных вещей в их началах и конечном назначении; она есть знание действительного мира. Центральным элементом такого знания является «понятие о духе как оригинальном факторе жизни». Философ может прийти к некоторым общим утверждениям, неоспоримость которых будет очевидной. Идеальные суждения, выражающие качественные отношения бытия, составляют содержание метафизики.
По мнению Л.М. Лопатина, существование философии оправданно ее «коренными задачами» – гносеологической и метафизической, которые решаются методами не эмпирическими, а умозрительными. Решением гносеологической задачи является ответ на вопрос о возможностях и пределах человеческого познания. Решая метафизическую задачу, философия пытается установить "настоящие признаки действительно существующего в нем самом и сообразно с этим, понять весь мир как универсальную, единую, внутренне связанную систему существ..."[7]. Вот почему философия становится источником того или иного миросозерцания. Но есть еще важнейшая задача философии, которая относится к тому, чем философия должна быть – это задача оправдания и обоснования всеобщей обязательности истин, неотделимых от самой организации нашей мысли. Если философия отказывается от независимого предмета и методов, то она впадает в кризис, который выражается в том факте, что философия не может прибавить ничего к тому, что признала наука. Но наука сама постоянно пересматривает свои собственные принципы, поэтому попытки философов возводить в разряд абсолютных истин условные научные принципы могут привести лишь к недоразумениям. Согласно Л.М. Лопатину, философия должна иметь самостоятельное положение среди наук.
Философия есть свободное выведение заключений, основанное на свободных допущениях, которые не могут быть даны извне. Если так, то утверждение, что истина дана в Откровении, доктрине Церкви, – не философское, а теологическое. Л.М. Лопатин четко и сознательно отделяет себя от религиозных философов и мистиков. "... Для меня вера есть непосредственное, безотчетное, в большинстве случаев только инстинктивное и тусклое усмотрение истины, противоположное в этих своих качествах и сознательному умозрительному пониманию, и отчетливым обобщениям чувственного опыта"[8]. Путь к истине формулируется им так: "чистый опыт – непосредственная, безотчетная вера, – умозрительное знание, дающее логическое оправдание и обоснование показаниям опыта и веры"[9].
Умозрительные решения фундаментальных и всеобщих проблем – схематичны и абстрактны. Мы можем иметь адекватное знание о нашем собственном внутреннем опыте; все другие суждения будут носить релятивный характер. В особенности, вопрос о зле даже менее, чем остальные метафизические вопросы предполагает решение, выраженное в наглядных и в то же время адекватных образах. "С уверенность можно сказать одно: у чистого умозрения нет собственных критериев, чтобы непременно предпочесть какое-нибудь одно из предлагаемых объяснений всем другим. Здесь начинается уже область веры и непосредственных интуиций, а в частном вопросе о природе вещества, кроме того, и область более или менее пригодных и удобных наглядных схем"[10].
Как мы видим, Л.М. Лопатин устанавливает точный критерий отличия философского суждения от постулата веры, интуитивной догадки и художественно-наглядного образа. Мы полагаем, что этот критерий и сегодня пригоден для различения философии, религии, художественного творчества; более того, он вполне пригоден в ходе современного историко-философского исследования.
[1] Приветственный адрес Психологического общества // Вопросы философии и психологии. – 1912. – Кн. 111. – С. 183.
[2] Лосский Н. О. Воспоминания // Вопросы философии. – 1991. – № 11. – С. 172.
[3] Бердяев Н. А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи. Из глубины. – М., 1991. – С. 18.
[4] Лопатин В.М. Из воспоминаний // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник – 1997. – Спб.: «Алетейя», 1997. – С. 169.
[5] Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. Часть 1. Область умозрительных задач. – 2-е изд., испр. – М. : Типо-литография И. Н. Кушнеров и К°, 1911. – С. XXI.
[6] Там же. – С. XXV.
[7] Лопатин Л. М. Научное мировоззрение и философия // Вопросы философии и психологии. – 1903. – Кн. 70. – С. 489.
[8] Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. Часть 1. Область умозрительных задач. – 2-е изд., испр. – М. : Типо-литография И. Н. Кушнеров и К°, 1911. – С. XVII.
[9] Там же. – С. XVI.
[10] Лопатин Л.М. Неотложные задачи современной мысли // Вопросы философии и психологии. – 1917. – Кн. 136. – С. 47.