В три часа утра затрещал телефон в гарнизонной комендатуре.

– Говорит полковник генерального штаба Гампл. Немедленно пришлите ко мне двух чинов военной полиции и передайте подполковнику Врзалу, – ну да, из контрразведки, – все это вас не касается, молодой человек! – чтобы он сейчас же прибыл ко мне. Да, сейчас же, ночью. Да, пускай возьмет машину. Да побыстрее, черт вас возьми! – и повесил трубку.

Через час подполковник Врзал был у Гампла – где-то у черта на куличках, в районе загородных особняков. Его встретил пожилой, очень расстроенный господин в штатском, то есть в одной рубашке и брюках.

– Подполковник, произошла пренеприятная история. Садись, друг. Пренеприятная история, дурацкое свинство, нелепая оплошность, черт бы ее побрал. Представь себе: позавчера начальник генерального штаба дал мне один документ и говорит: «Гампл, обработай это дома. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Сослуживцам ни гугу! Даю тебе отпуск, марш домой и за дело. Документ береги как зеницу ока. Ну и отлично».

– Что это был за документ? – осведомился подполковник Врзал.

Полковник с минуту колебался.

– Ладно, – сказал он, – от тебя не скрою. Он был из отделения «С».

– Ах, вот как! – произнес подполковник и сделал необыкновенно серьезную мину. – Ну, дальше.

– Так вот, видишь ли, – продолжал удрученный полковник. – Вчера я работал с ним целый день. Но куда деть его на ночь, черт побери? Запереть в письменный стол? Не годится. Сейфа у меня нет. А если кто-нибудь узнает, что документ у меня, пиши пропало. В первую ночь я спрятал документ к себе под матрац, но к утру он был измят, словно на нем кабан валялся...

– Охотно верю... – заметил Врзал.

– Что поделаешь, – вздохнул полковник. – Жена еще полнее меня. На другую ночь жена говорит: «Давай положим его в жестяную коробку из-под макарон и уберем в кладовку. Я кладовку всегда запираю сама и ключ беру к себе». У нас, знаешь ли, служанка – страшная обжора. А в кладовой никто не вздумает искать документ, не правда ли? Этот план мне понравился.

– В кладовой простые или двойные рамы? – перебил подполковник

– Тысяча чертей! – воскликнул полковник. – Об этом-то я и не подумал. Простые! А я все думал о сазавском случае* и всякой такой чепухе и забыл поглядеть на окно. Этакая чертовская неприятность.

* Сазавский случай – случай, произошедший на даче в Сазаве. Группа фашиствующих хулиганов совершила нападение на служащего одного министерства и выкрала у него секретные документы, касающиеся судебного дела фашиста, бывшего генерала Гайды.

– Ну, а дальше что? – спросил подполковник.

– Дальше? Ясно, что было дальше! В два часа ночи жена слышит, как внизу визжит служанка. Жена вниз, в чем дело? Та ревет: «В кладовке вор». Жена побежала за ключами и за мной, я бегу с револьвером вниз. Подумай, какая подлая штука – окно в кладовке взломано, жестянки с документом пет, и вора след простыл. Вот и все, – вздохнул полковник.

Врзал постучал пальцами по столу.

– А было кому-нибудь известно, что ты держишь этот документ дома?

Несчастный полковник развел руками.

– Не знаю. Эх, друг мой, эти проклятые шпионы все пронюхают... – Тут, вспомнив характер работы подполковника Врзала, он слегка смутился. – То есть... я хотел сказать, что они очень ловкие люди. Я никому не говорил о документе, честное слово. А главное, – добавил полковник торжествующе, – уж во всяком случае никто не мог знать, что я положил его в жестянку от макарон.

– А где ты клал документ в жестянку? – небрежно спросил подполковник.

– Здесь, у этого стола.

– Где стояла жестянка?

– Погоди-ка, – стал вспоминать полковник. – Я сидел вот тут, а жестянка стояла передо мной.

Подполковник оперся о стол и задумчиво поглядел в окно. В предрассветном сумраке напротив вырисовывались очертания виллы.

– Кто там живет? – спросил он хмуро.

Полковник стукнул кулаком по столу.

– Тысяча чертей, об этом я не подумал. Постой, там живет какой-то еврей, директор банка или что-то в этом роде. Черт побери, теперь я кое-что начинаю понимать, Врзал, кажется, мы напали на след!

– Я хотел бы осмотреть кладовку, – уклончиво сказал подполковник.

– Ну, так пойдем. Сюда, сюда, – услужливо повел его полковник. – Вот она. Вон на той верхней полке стояла жестянка. Мари! – заорал полковник. – Нечего вам тут торчать! Идите на чердак или в подвал.

Подполковник надел перчатки и влез на подоконник, который был довольно высоко от пола.

– Вскрыто долотом, – сказал он, осмотрев раму. – Рама, конечно, из мягкого дерева, любой мальчишка шутя откроет.

– Тысяча чертей! – удивлялся полковник. – Черт бы побрал тех, кто делает такие поганые рамы!

На дворе за окном стояли два солдата.

– Это из военной полиции? – осведомился подполковник Врзал. – Отлично. Я еще пойду взгляну снаружи. Господин полковник, должен тебе посоветовать без вызова не покидать дом.

– Разумеется, – согласился полковник. – А... собственно, почему?

– Чтобы вы в любой момент были на месте, в случае, если... Эти двое часовых, конечно, останутся здесь.

Полковник запыхтел и проглотил какую-то невысказанную фразу.

– Понимаю. Не выпьешь ли чашку кофе? Жена сварит.

– Сейчас не до кофе, – сухо ответил подполковник. – О краже документа никому не говори, пока... пока тебя не вызовут. И еще вот что: служанке скажи, что вор украл только консервы, больше ничего.

– Но послушай! – в отчаянии воскликнул полковник. – Ведь ты найдешь документ, а?

– Постараюсь, – сказал подполковник и официально откланялся, щелкнув каблуками.

Все утро полковник Гампл терзался мрачными мыслями. То ему представлялось, как два офицера приезжают, чтобы отвезти его в тюрьму. То он старался представить себе, что делает сейчас подполковник Врзал, пустивший в ход весь громадный секретный аппарат контрразведки. Потом ему мерещился переполох в генеральном штабе, и полковник стонал от ужаса.

– Карел! – в двадцатый раз говорила жена (она давно уже на всякий случай спрятала револьвер в сундук служанки). – Съел бы ты что-нибудь.

– Оставь меня в покое, черт побери! – огрызался полковник. – Наверно, нас видел тот тип из виллы напротив...

Жена вздыхала и уходила на кухню поплакать. В передней позвонили. Полковник встал и выпрямился, чтобы с воинским достоинством принять офицеров, пришедших арестовать его. («Интересно, кто это будет?» – рассеянно подумал он.) Но вместо офицеров вошел рыжий человек с котелком в руке и оскалил перед полковником беличьи зубы.

– Разрешите представиться. Я – Пиштора из полицейского участка.

– Что вам надо? – рявкнул полковник и исподволь переменил позу со «смирно» на «вольно».

– Говорят, у вас обчистили кладовку, – осклабился Пиштора с конфиденциальным видом. – Вот я и пришел.

– А вам какое дело? – отрезал полковник.

– Осмелюсь доложить, – просиял Пиштора, – что это наш участок. Служанка ваша говорила утром в булочной, что вас обокрали. Вот я и говорю начальству: «Господин полицейский комиссар, я туда загляну».

– Не стоило беспокоиться, – пробурчал полковник. – Украдена всего лишь жестянка с макаронами. Бросьте это дело.

– Удивительно, – сказал сыщик Пиштора, – что не сперли ничего больше.

– Да, очень удивительно, – мрачно согласился полковник. – Но вас это не касается.

– Наверное, ему кто-нибудь помешал, – просиял Пиштора, осененный внезапной догадкой.

– Итак, всего хорошего, – отрубил полковник.

– Прошу извинения, – недоверчиво улыбаясь, сказал Пиштора. – Мне надо бы сперва осмотреть эту кладовку.

Полковник хотел было закричать на него, но смирился.

– Пойдемте, – сказал он неохотно и повел человечка к кладовке.

Пиштора с интересом оглядел кладовку.

– Ну да, – сказал он удовлетворенно, – окно открыто долотом. Это был Пепик или Андрлик.

– Кто, кто? – быстро спросил полковник.

– Пепик или Андрлик. Их работа. Но Пепик сейчас, кажется, сидит. Если было бы выдавлено стекло, это мог бы быть Дундр, Лойза, Новак, Госичка или Климент. Но здесь, судя по всему, работал Андрлик.

– Смотрите не ошибитесь, – пробурчал полковник.

– Вы думаете, что появился новый специалист по кладовкам? – спросил Пиштора и сразу стал серьезным. – Едва ли. Собственно говоря, Мертл тоже иногда работает долотом, но он не занимается кладовыми. Никогда. Он обычно влезает в квартиру через окно уборной и берет только белье. – Пиштора снова оскалил свои беличьи зубы. – Ну так я забегу к Андрлику.

– Кланяйтесь ему от меня, – проворчал полковник. «Как потрясающе тупы эти полицейские сыщики, – думал он, оставшись наедине со своими мрачными мыслями. – Ну, хоть бы поинтересовался оттисками пальцев или следами, в этом был бы какой-то криминалистический подход. А так идиотски браться за дело! Куда нашей полиции до международных шпионов! Хотел бы я знать, что сейчас делает Врзал...»

Полковник не удержался от соблазна позвонить Врзалу. После получаса бурных объяснений с телефонистками он, наконец, был соединен с подполковником.

– Алло! – начал он медовым голосом. – Говорит Гампл. Скажи, пожалуйста, как дела?.. Я знаю, что ты не имеешь права, я только... Если бы ты был так добр и сказал только – удалось ли... О господи, все еще ничего? Я знаю, что трудное дело, но... Еще минуточку, Врзал, прошу тебя. Понимаешь, я бы охотно объявил награду в десять тысяч тому, кто найдет вора. Из моих личных средств, понимаешь? Больше я дать не могу, но за такую услугу... Я знаю, что нельзя, ну а если приватно... Ну ладно, ладно, это будет мое частное дело, официально этого нельзя, я знаю. Или, может, разделить эту сумму между сыщиками из полиции, а? Разумеется, ты об этом ничего не знаешь... Но если бы ты намекнул этим людям, что, мол, полковник Гампл обещал десять тысяч. Ну, ладно, пусть это сделает твой вахмистр... Пожалуйста! Ну, спасибо, извини!

Полковнику как-то полегчало после этой беседы и своих щедрых посулов. Ему казалось, что теперь и он как-то участвует в розысках проклятого шпиона, выкравшего документ. Полковник лег на диван и начал представлять себе, как сто, двести, триста сыщиков (все рыжие, все с беличьими зубами и ухмыляющиеся, как Пиштора) обыскивают поезда, останавливают несущиеся к границе автомашины, подстерегают свою добычу за углом и вырастают из-под земли со словами: «Именем закона! Следуйте за мной и храните молчание». Потом полковнику померещилось, что он в академии сдает экзамен по баллистике. Он застонал и проснулся, обливаясь холодным потом. Кто-то звонил у дверей.

Полковник вскочил, стараясь сообразить, в чем дело. В дверях показались беличьи зубы сыщика Пишторы.

– Вот и я, – сказал он. – Разрешите доложить, это был он.

– Кто? – не понимая, спросил полковник.

– Как кто? Андрлик! – удивился Пиштора и даже перестал ухмыляться. – Больше ведь некому. Пепик-то сидит в Панкраце.

– А ну вас, с вашим Андрликом, – нетерпеливо сказал полковник.

Пиштора вытаращил свои блеклые глаза.

– Но ведь он украл жестянку с макаронами из вашей кладовой, – сказал он обиженным тоном. – Он уже сидит у нас в участке. Я, извиняюсь, пришел только спросить... Андрлик говорит, что там не было макарон, а только бумаги. Врет или как?

– Молодой человек! – вскричал полковник вне себя. – Где эти бумаги?

– У меня в кармане, – осклабился сыщик. – Куда я их сунул? – говорил он, роясь в карманах люстринового пиджачка. – Ага, вот. Это ваши?

Полковник вырвал из рук Пишторы драгоценный документ No 139/VII отд. «С» и даже прослезился от радости.

– Дорогой мой, – бормотал он. – Я готов вам за это отдать... не знаю что. Жена! – закричал он. – Поди сюда! Это господин полицейский комиссар.. господин инспектор... э-э-э...

– Агент Пиштора, – осклабясь, сказал человечек.

– Он нашел украденный документ, – разливался полковник. – Принеси же коньяк и рюмки... Господин Пиштора, я... Вы даже не представляете себе... Если бы вы знали... Выпейте, господин Пиштора!

– Есть о чем говорить... – ухмылялся Пиштора. – Славный коньячок! А жестянка, мадам, осталась в участке.

– Черт с ней, с жестянкой! – блаженно шумел полковник. – Но, дорогой мой, как вам удалось так быстро найти документы? Ваше здоровье, господин Пиштора!

– Покорно благодарю, – учтиво отозвался сыщик. – Ах, господи, это же пустяковое дело. Если где очистят кладовку, значит ясно, что надо взяться за Андрлика или Пепика. Но Пепик сейчас отсиживает два месяца. А ежели, скажем, очистят чердак, то это специальность Писецкого, хромого Тендера, Канера, Зимы или Хоуски.

– Смотрите-ка! – удивился полковник. – Слушайте, ну, а что, если, к примеру, шпионаж? Прошу еще рюмочку, господин Пиштора.

– Покорно благодарю. Шпионажа у нас нет. А вот кражи бронзовых дверных ручек – это Ченек и Пинкус. По медным проводам теперь только один мастер – некто Тоушек. Пивными кранами занимаются Ганоусек, Бухта и Шлезингер. У нас все известно наперед. А взломщиков касс по всей республике – двадцать семь человек. Шестеро из них сейчас в тюрьме.

– Так им и надо! – злорадно сказал полковник. – Выпейте, господин Пиштора.

– Покорно благодарю, – сказал Пиштора. – Я много не пью. Ваше здоровьице! Воры, знаете, неинтеллигентный народ. Каждый знает только одну специальность и работает на один лад, пока мы его опять не поймаем. Вроде вот как этот Андрлик «Ах, – сказал он, завидев меня, – господин Пиштора! Пришел не иначе, как насчет той кладовки. Господин Пиштора, ей-богу, не стоящее дело, ведь мне там достались только бумаги в жестянке. Скорей сдохнешь, чем украдешь что-нибудь путное». – «Идем, дурень, – говорю я ему, – получишь теперь не меньше года».

– Год тюрьмы? – сочувственно спросил полковник. – Не слишком ли строго?

– Ну, как-никак, кража со взломом, – ухмыльнулся Пиштора. – Премного благодарен, мне пора. Там в одной лавке обчистили витрину, надо заняться этим делом. Ясно, что это работа Клечки или Рудла. Если я вам еще понадоблюсь, пошлите в участок. Спросите только Пиштору.

– Послушайте, – сказал полковник – Я бы вам.. за вашу услугу... Видите ли, этот документ... он для меня особенно дорог... Вот вам, пожалуйста, возьмите, – быстро закончил он и сунул Пишторе бумажку в пятьдесят крон.

Пиштора был приятно поражен и даже стал серьезным.

– Ах, право, не за что! – сказал он, быстро пряча кредитку. – Такой пустяковый случай. Премного благодарен. Если я вам понадоблюсь...

– Я дал ему пятьдесят крон, – благодушно объявил жене полковник Гампл. – Такому шмендрику хватило бы и двадцати, но... – полковник махнул рукой, – будем великодушны. Ведь документ-то нашелся!

1926