Опять немудреный пейзаж. Море. Вдали челн без паруса и весел с человеком на борту. Облака. И все.
Все ли? Облака-то какие странные: тоже лодки, целая семья. Это же огромная, как эти облака, мечта: семья, друзья, соседи... В одной из них вроде бы люди – двое или трое; есть парус, ветер, общий путь.
Но нет пути у человека в море. Ни ветерка, ни течения. Со всех сторон одинаковый серый горизонт. Куда ему плыть, чтобы осуществить свою даже такую простую, казалось бы, мечту?
И она возносится ввысь, не вперед. И ее не достичь, как не достичь реальной лодке облаков.
Смолоду еще покажется, может, что доплывешь до горизонта, но здесь нет даже этого. Здесь уже не мечта или иллюзия, а золотой недосягаемый высокий идеал, саднящей болью контрастирующий с фактической жизнью.
Картина так велика (сравнительно с другими), так монументальна, что не заподозришь, будто она – об исключении. Нет, она пространна, как сам закон: замкнутость не преодолеть никому. И все смирились – тишина во всей природе.
И согбенный человек уперся взглядом в днище: “Зачем витать в заоблачных мечтах! Мой духовный мир отграничен ото всего остального мира, как моя лодка отгораживает меня от безбрежного моря. И для меня за моей лодкой нет в море ничего достойного. Море – чуждая стихия, оно поглотит, растворит меня в своей толще, если я не отгорожусь от него ценой одиночества стеной индивидуализма.
Но разве мои грезы о друге и семье – исключение? Разве не целое море людское воспарило мечтами вверх и сотворило эти облака? Как же случилось, что я – одинок?”
http://art-otkrytie.narod.ru/chiurlionis1.htm
|
|
