Холст, масло. 81х92 см.
Музей Д'Орсэ. Париж.
С 1883 года репутация Клода Моне как талантливого живописца закрепилась, а финансовое положение улучшилось, и он, подобно другим импрессионистам, стал стремиться к уединению.По существу, уже в течение многихлет Моне жил далеко от Парижа, после Аржантейя на семь лет застряв в Ветейе. Теперь, вместе с Алисой Гошеде, ставшей после смерти мужа в 1892 году его второй женой, ее шестью детьми и двумя своими сыновьями, он поселился в Живерни, крохотной деревушке, расположенной неподалеку от места слияния Эпты и Сены. Такимобразом, Моне жил в местах, полюбившихся ему еще со времен Беннекура, находя живописнейшие уголки, напоминавшие Ветей. Успех его полотен к тому времени стал очевиден, и Октав Мирбо подготовил к печати статью для "Фигаро", где писал: "Клод Моне сегодня одержал победу над врагами, он заставил замолчать всех вокруг. Он, что называется, "преуспел". Если какие-то упрямцы все еще считают искусство застывшей, мертвой формулой и спорят об особенностях его таланта, то они уже не оспаривают тот факт, что этот талант действительно существует и способен заставить признать себя, так как обладает силой и таким обаянием, которое проникает до самой глубины души. Любители, ранее высмеивавшие его, теперь почитают за честь иметь его полотна в своих коллекциях; художники, чаще всего издевавшиеся над ним, отныне рьяно ему подражают".
Подобные строки, помещенные в газете, где ужасный Альбер Вольф все еще печатал свои прозаические сочинения, являются верным свидетельством успеха Моне и его друзей десятилетие спустя после первой выставки у Надара.
По мере того как денег становилось больше, Моне благоустраивал и расширял дом, поначалу арендовав, а затем купив его в 1890 году. Позднее он построил в саду мастерскую, в 1911 году онработал здесь над декорациями для Оранжери по этюдам к "Белым кувшинкам". Весь живернийский период, растянувшийся почти на полвека, прошел под знаком "Кувшинок". В течение двадцати пяти лет, склонившись над поверхностью водоема, Моне бесконечно писал кувшинки, водные растения, плакучую иву. Этой серии набросков предшествовала другая – "Руанские соборы", "Тополя", "Мельницы", после чего художник принялся за "Кувшинки".
Долгий период творчества, связанный с Живерни, отмечен еще одним увлечением художника, захватившим его не менее, чем изучение световых бликов. Моне увлекся садоводством. Оно интересовало его и ранее. И в Сен-Мишеле (Буживаль), и в Аржантейе, и в Ветейе, несмотря на скудные средства, он умудрялся разводить небольшие садики с разросшимися цветниками. В Живерни его страсть дошла до безумия. Планировка созданного художником сада, менявшегося в зависимости от времени года, была продумана до мелочей. Прежде всего была проведена работа на подступах к дому: Моне срубил аллею елей и кипарисов, считая ее слишком унылой, сохранив лишь высокие пни, за которые цеплялись ветви вьющегося шиповника, вскоре сомкнувшиеся и превратившиеся в усыпанный цветами сводчатый туннель над тропинкой, который вел к дому от ворот. Позже, когда пни разрушились, он заменил их металлическими дужками, постепенно зараставшими цветами. Питая отвращение к большим декоративным клумбам, которые обычно устраивают на своих лужайках буржуа, он рассаживал кучно или в виде бордюров ирисы, флоксы, дельфиниумы, астры и гладиолусы, георгины и хризантемы, а также луковичные растения, которые на ярко-зеленом фоне английских лужаек смотрелись как роскошный мозаичный ковер. Не подлежит сомнению, что его опытный глаз мог искусно смешивать краски цветов для достижения гармоничных сочетаний, контрастов и переходов.
Покончив с цветником у дома, Моне на имевшиеся у него свободные средства купил большой заболоченный участок земли по другую сторону дороги, граничивший с его садом, и осушил его. Сделав небольшую канаву, соединившую его участок с рекой Эптой, он смог наполнить водой небольшой, неправильной формы искусственный водоем, перекинул через него японский мостик, с которого свисало душистое сиреневое и белое кружево глициний. Водоем был засажен кувшинками всех видов, а по краям была устроена живая изгородь из ирисов и стрелолиста. В книге, посвященной Моне ("Этот неизвестный Клод Моне"), его пасынок Ж.П.Гошеде заметил, что художнику важнее всего была не диковинка, а впечатление, произведенное ею. Впечатление от детали и от целого. Непрекращающийся процесс создания сада воодушевлял Моне, и он добросовестно изучал торговые каталоги, постоянно заказывая все новую рассаду. Для получения достоверной информации из первых рук он принимал у себя за обедом наиболее значительных специалистов-садоводов и особенно сдружился с Жоржем Трюффо. Хотя подобная страсть стоила больших денег, ибо требовалось постоянное присутствие пяти садовников, она оказалась небесполезной, как только художник принялся писать кувшинки. Около сотни этюдов и законченных полотен было создано им на эту тему, и именно они, пожалуй, вызывают наибольшее восхищение, тем более что многие работы были выполнены во время обострения глаукомы, поставившей под угрозу зрение Моне, а потому близки к абстрактной живописи. Именно эти работы, написанные во время болезни, привели основательно изучившего их американского исследователя Альфреда Барра-младшего к заключению, что Моне является одним из родоначальников неформального абстрактного искусства. Сомнительно, что именно такую цель ставил себе создатель "Кувшинок", тем более что, поправившись после операции, он вновь обрел способность по-особому видеть предметы, ту способность, о которой Одилон Редон критически и восхищенно заметил: "Моне – это всеголишь глаз, но какой!"
Попавшись в западню абстракционизма, ценители живописи после войны буквально вырывали друг у друга полотна, доселе никому не нужные и оставленные Мишелем Моне гнить в Живерни, в мастерской, где стекла были разбиты взрывами американских бомб во время боев за освобождение Франции.
Отреставрированный после долгого периода запустения благодаря щедрости американских ифранцузских меценатов, сад Клода Моне был широко известен уже в начале века. Жорж Клемансо, знавший художника еще со времен "Гербуа" и владевший одним из деревенских домов неподалеку от Живерни, был настолько поражен этим событием, что даже посвятил ему небольшую брошюру, в которой писал: "Сад Клода Моне можно считать одним из его произведений, в нем художник чудесным образом реализовал идею преобразования природы по законам световой живописи. Его мастерская не была ограничена стенами, она выходила на пленэр, где повсюду были разбросаны цветовые палитры, тренирующие глаз и удовлетворяющие ненасытный аппетит сетчатки, готовой воспринимать малейшее трепетание жизни".
Моне и Клемансо были близки, это известный факт. 18 ноября 1918 года (после известия о победе в войне) Клемансо прибыл в Живерни, чтобы сообщить художнику о принятии государственной комиссией его "Кувшинок". Это, без сомнения, тоже была победа, ибо администрация Школы изящных искусств все еще испытывала давление со стороны последних помпьеристов из жюри Салона и руководителей Института и чинила такому решению всевозможные препятствия..."
По материалам книги Ж.-П. Креспель "Повседневная жизнь импрессионистов. 1863-1883"./ Пер. с фр. Е.Пуряевой. – М.: Мол.гвардия, 1999. – 301[3]с.
http://impressionnisme.narod.ru/MONE/mone05_about.htm
|
|
