Национальная галерея, Лондон
Этот парный портрет признан одной из вершин всей европейской культуры. Он полон загадок, провоцирующих на новые интерпретации и продолжающих вызывать жаркие споры. Э. Панофский, например, утверждал, что на картине изображено тайное бракосочетание. Однако большинство исследователей не согласно с ним, сходясь на том, что перед нами – сцена обручения. Принято считать, что героями картины являются Джованни Арнольфини и Джованна Ченами, итальянцы, жившие в 1430-х годах в Брюгге.
Интерьер городского дома вроде бы обычен, но при этом он буквально дышит тайной. Дело в том, что некоторые предметы позволяют трактовать себя как некие "мистические символы". Одинокая свеча (с вполне реалистической подробностью – оплывшим воском), например, может быть истолкована как Всевидящее Око. И таких деталей в этой работе множество, то есть поле тут для интерпретаторов благодатное.
Ян ван Эйк долгое время считался изобретателем масляной живописи. Окончательное опровержение этого факта, тем не менее, не умаляет его высочайшего мастерства в этой области. Детальный анализ тех частей "Портрета четы Арнольфини", на которых изображены человеческие фигуры или ткани, подтверждает это мастерство художника, умевшего передавать тончайшие оттенки фактуры. Каждый мазок кисти здесь растерт салфеткой или пальцем. Вообще, отпечатки пальцев ван Эйка можно найти повсюду, где падающий из окна свет "бликует" на ткани платья.
Заметим, что именно так зеленое платье героини этого произведения и невозможно написать в другой технике (например, широко распространенной в то время яичной темперой). Только разведенный в масле пигмент обладает прозрачностью, позволяющей просвечивать сквозь него нижним слоям краски, тем самым придавая фактуре глубину и объем.
В процессе создания цвета художник двигался от темных тонов к светлым. Начиная писать платье, ван Эйк, скорее всего, использовал смесь малахитово-зеленой краски и свинцовых белил. Это был первый слой. Сверху был положен тонкий, почти прозрачный, слой тона – с применением смеси малахитовой краски с желтой. Глазурные блики яри-медянки могли быть добавлены живописцем позже.
Глубокие тени, "затаившиеся" в складках платья, написаны несколькими слоями более темного малахитового тона (черная краска здесь отсутствует). Многократное наложение слоев приводит к утолщению "общего" слоя краски – на других ("светлых") участках картины он тоньше. Это касается, например, кистей рук. Телесные розовые и коричневатые тона созданы ван Эйком без предварительной основы и наложены прямо на белую грунтовку, которой была покрыта деревянная панель.
Ян ван Эйк создал первый в европейской живописи парный портрет.
Изображенный на нем преуспевающий итальянский купец Джованни Арнольфини представлял в Брюгге интересы торгового дома Медичи. В его образе запечатлено все то, без чего не мог состояться "успешный" человек того времени (да и, наверное, любого другого), – целеустремленность, жесткость, честолюбие, надменность, скрытность, сила характера. Его молодая жена Джованна Йенами, напротив, являет своим обликом нежность и покорность. Все эти "интимные" характеристики, с потрясающим психологизмом отраженные в представленном шедевре художником, в своем единстве делают эту работу предельно монументальной и торжественной и вместе с тем проникнутой тонким лиризмом. Тому способствует и сама тема произведения – принесение клятвы супружеской верности. По некоторым свидетельствам, такое "домашнее" обручение, совершенное при двух свидетелях (именно два человека, присутствующие при этом, отражаются в зеркале), было распространено в тогдашней Голландии и приравнивалось по значимости к церковному Смысл сцены подчеркнут сложным символическим рядом. Интерпретируется он по-разному, но, если более или менее критично взять "среднее арифметическое" этих трактовок, то получится: апельсин указывает на радости супружества,-туфли и щенок – на супружескую верность,– четки – на благочестие,-статуэтка св. Маргариты – на благополучные роды/ свеча, горящая в люстре, – на "осиянность" церемонии, на присутствие при этом божественного духа,– "незапятнанное зеркало" – на чистоту и т. д. Этот характерный символизм вкупе с соответствующей атмосферой, формируемой сосредоточенной серьезностью жестов и поз, воплощает идею семьи как "малой церкви".
Впрочем, и с подобной трактовкой можно спорить,– эта картина ван Эйка представляет собой в смысловом отношении необыкновенно многослойное произведение, и оно вряд ли когда-нибудь раскроет нам все свои секреты. Встречаются совсем курьезные интерпретации бытовых, на первый взгляд, предметов, которыми насыщена картина.
|
|
