Холст, масло. 90x68,5 см.
Постников Сергей Петрович
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Иванов Александр Андреевич(1806 – 1858) – сын живописца, А. А. Иванов первые профессиональные уроки получил от отца, потом обучался в АХ (1817-28). Как вольно-приходящий ученик, он, несмотря на успехи, не мог претендовать на заграничное пенсионерство, но такую возможность ему предоставило ОПХ.
С 1831 г. Иванов поселился в Риме. В отличие от большинства русских художников, живших там, он не вел профессионально замкнутой жизни: путешествовал по Италии, изучая памятники искусства, очень много читал, общался с мыслящими людьми в поисках выхода своим раздумьям о смысле жизни и искусстве.
В течение нескольких лет он исполнил две картины. В первой из них, "Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением" (1831-33), он воплотил идею гармонии божественного и человеческого в идиллическом мире природы. Во второй, "Явление Христа Марии Магдалине после воскресения" (1834-36), использовал евангельский сюжет для ощутимого противопоставления чувственного и духовного.
Эта картина была послана в Петербург в качест ве пенсионерского отчета и была там встречена одобрительно. Оценив безупречное следование художника нормам академизма, АХ присвоила ее автору звание академика. Иванов мог бы рассчитывать на преподавание в АХ, но он не спешил возвращаться, захваченный новой картиной – "Явление Христа народу".
Первая мысль о ее сюжете возникла еще в 1833 г.: он задумал изобразить появление Иисуса Христа в тот момент, когда Иоанн Креститель совершал обряд крещения в реке Иордан. Постепенно художник стал проникаться сознанием значительности этого поворотного события в истории человечества, и замысел его начал приобретать черты грандиозности.
В картине он хотел соединить все: духовную идею с чувственным восприятием, религию – с точным знанием, старую живописную традицию – с новыми достижениями, христианскую мифологию – с мифологией античной.
В 1835 г. он начал писать картину на довольно большом холсте (172х147 см) и уже был близок к ее завершению, но в 1837 г. взял другой холст, в семь раз больше, и приступил к работе на нем. Прежний вариант он использовал как рабочий эскиз, при этом дотошно переносил в него все то новое, что возникало на большом холсте.
Работа над картиной затянулась, и Иванов слал письма в ОПХ, прося отсрочки и заверяя в том, что скоро завершит работу. Когда же пенсионерство все-таки закончилось, он жил на пособия, которые ему удавалось выхлопотать (а то и просто выклянчить) у разных учреждений или меценатов. Жил он в крайней бедности, экономя на каждой мелочи, порой утоляя голод куском хлеба, а жажду – водой из уличного фонтана; добываемые деньги уходили на содержание громадной мастерской, покупку художественных материалов и оплату натурщиков. Стремясь к максимальной жизненной убедительности, Иванов много сил и времени отдавал исполнению натурных этюдов, отыскивая и уточняя в них лица и фигуры персонажей и окружающий пейзаж, вплоть до самых, казалось бы, незначительных деталей, вроде камней у реки.
Писанием этюдов он продолжал заниматься и в 1840-х, и в 1850-х гг., явно теряя чувство меры, заботясь уже не столько о картине, сколько о решении возникающих перед ним живописных задач. В пленэрных этюдах, наблюдая и запечатлевая оттенки взаимодействия предмета со свето-воздушной средой, он предвосхитил некоторые открытия импрессионистов, совершенные ими уже в последующее десятилетие. Таков был, в первую очередь, его цикл замечательных работ с изображением обнаженных мальчиков на фоне природы.
Из этюдов выросла серия превосходных итальянских пейзажей, среди которых особое впечатление производят "Ветка", "Аппиева дорога при закате солнца" и "Дерево в тени над водой близ Кастель-Гандольфо" (все конца 1840-х – начала 1850-х). Ценность подготовительных этюдов давно перевесила ценность самой картины "Явление Христа народу". Ее, находящуюся в ГТГ, равно как и ее малый вариант, хранящийся в ГРМ, нельзя назвать полной удачей: она внушает безмерное уважение, но не трогает. Художник сам, очевидно, понял это, потому что прикасался к ней все реже и, скорее, по инерции или по обязанности, а в 1850-х гг. почти забросил ее, захваченный новым замыслом – еще более грандиозным и уже откровенно несбыточным.
Вечный фантазер, идеалист, утопист и мечтатель, обуреваемый желанием духовно обогатить человечество, он задумал гигантскую серию росписей. Они, по его замыслу, должны были располагаться по строго продуманному плану на стенах специально сооруженного здания, вроде храма, и давать зрителям современное истолкование Библии, являя собою новую, высочайшую ступень развития искусства.
Увлеченный идеей, художник создал громадное количество работ – быстрых набросков, подготовительных рисунков, схем размещения росписей. Центральное место среди них принадлежит так называемым Библейским эскизам. Эти акварельные композиции (более 200) долгое время после смерти художника оставались никому не ведомыми и произвели сенсацию, когда неожиданно были открыты. Мощь таланта и масштабы мышления Иванова проявились в них в полной мере.
Создаваемые в порыве нескончаемого вдохновения, с удивительной, едва ли не импровизационной легкостью, они отличаются размахом и богатством воображения и той подлинной монументальностью, которой к середине XIX в. европейское искусство давно уже не владело.
Пребывание Иванова в Италии не могло быть бесконечным. Собираясь на родину, он предполагал получить за свою картину сколько-нибудь серьезную сумму, совершить на нее путешествие на Восток, а по возвращении осесть в Москве, с которой он, в отличие от нелюбимого им Петербурга, связывал большие надежды. Ничему не суждено было осуществиться.
В мае 1858 г. он вернулся, картина "Явление Христа народу" была показана сначала в Зимнем дворце, потом в АХ и не произвела сильного впечатления, а сам художник вскоре умер от холеры.
